Овчаренко Ярослав Александрович : другие произведения.

Нуль-транспорт

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


Нуль-транспорт

  
   В это раннее весеннее утро в районе Новоселовки* во дворе дома номер 95 по улице Конторской, все шло как обычно - в ветках ив и тополей вдоль речки, изогнутой здесь дугой и поворачивающей с северо-востока на юго-восток, галдели птицы, а в самой реке квакали орды лягушек. По железной дороге, проходящей по касательной к речке, с юга на север, то и дело проносились поезда - пассажирские и скорые не удостаивали здешнюю станцию "Новоселовка", одноименную району, даже уменьшением скорости, а пригородные останавливались не больше чем на минуту - секунд на сорок-сорок пять. После чего очередная электричка трогалась с места и уходила либо в сторону пригородов, либо в сторону конечной - станция здесь была предпоследняя перед Южным вокзалом, крупнейшим железнодорожным узлом в стране.
   Со станции то и дело вещал казенным женским голосом репродуктор, объявляя электрички.
   Впрочем, когда со двора донесся победоносный крик "Ура!" в два мужских голоса, все остальные звуки, казалось, оборвались.
   Зато в воцарившейся тишине с грохотом открылось окошко веранды второго этажа. Из него высунулась крупная фигура Елены Александровны, рыжеволосой женщины средних лет, жены одного из кричавших. Вместе с ней и ее криком из окошка повалил аппетитный запах жаренного - она готовила завтрак.
   - Эй, мужики, можно не кричать в такую рань?
   В тот же миг из-за ближайшего сарая вышло двое мужчин средних лет, и направились к дому.
   - А что, - ответил ей на ходу муж, Николай Петрович, - Не грех и крикнуть!
   - Это точно, - поддержал товарища Виктор Анатольевич - второй изобретатель, - мы же только что закончили колоссальный труд!
   - Что же вы там закончили?
   Наши герои тем временем по наружной деревянной лесенке поднялись на веранду к Елене Александровне.
   - Да вот, - Виктор Анатольевич указал ей на чертеж, - это устройство для мгновенной переброски объекта, из пункта "А" в пункт "Б". Был бы портал передачи и портал приема. Осталось лишь запатентовать изобретение и воплотить в жизнь.
   - Не поняла! - Елена Александровна долго смотрела в чертеж, - Коля, объясни потолковей!
   - Сейчас, - Николай Петрович взял листок бумаги, обозначил на нем две точки. После чего провел между ними кратчайшее расстояние - прямую.
   - Это я знаю из курса школьной геометрии за пятый класс! А дальше что?
   - А вот что, - Виктор Анатольевич взял и согнул листок так, что точки соприкоснулись.
   - На бумаге мы сдвинули две удаленные точки, - подтвердил Николай Петрович, - искривили пространство. Осталось осуществить это на практике.
   - Вы что же, собираетесь искривить земную поверхность?
   - Не совсем! Просто, если эти две точки будут соприкасаться, то обычным способом все равно придется преодолеть это расстояние за определенное время, в зависимости от скорости. А если через портал, то время у вас займет ровно столько, сколько надо, чтобы сделать один шаг! Поняла?
   - Поняла! - Елена Александровна сделала вид, что поняла, а мужчины из деликатности сделали вид, что поверили, что она поняла.
   ________________________________________________________________
   *. Все названия улиц, районов, железнодорожных станций, городов, рек, а также номера поездов и маршрутов городского транспорта и других объектов, а также совпадения их с реальными названиями и номерами - случайны. (Прим. автора)
  
   Впрочем, дальше расспрашивать изобретателей Елене Александровне не имело смысла. Они быстро умылись, переоделись в выходные костюмы и отправились в патентное бюро. Надо было зарегистрировать свое новое изобретение и получить патент.
   Там к данному заявлению отнеслись весьма скептически, но все-таки пообещали вскоре прислать комиссию и в случае удачного исхода выдать патент. Нисколько не обескураженные изобретатели, зарегистрировав свое изобретение, правда, пока без патента, отправились домой - работать.
   Проверка не заставила себя ждать. Патентная комиссия, придя уже через пару дней, когда работы уже были в разгаре, все проверила и выдала изобретателям долгожданный документ, удостоверивший авторство и подлинность изобретения.
   А работа все кипела - Николай Петрович занялся организационными вопросами, а Виктор Анатольевич тем временем, не тратя даром ни минуты, непосредственно воплощал изобретение в жизнь.
   Вскоре, когда организационные вопросы были улажены, Николай Петрович присоединился к постройке порталов и оборудования связывающего их с источником питания - трансформаторной будки, равноудаленной от обоих порталов, правда, на противоположном берегу. В связи с тем, что Лопань в городской черте - река судоходная, и по ней с 1996 года ходят теплоходы - как городские, так и пригородные, тянуть кабели решили не над водой, а через мосты, расположенные неподалеку от порталов.
   Один из порталов расположили на пустыре возле станции, а второй в парке, сразу же после договора об аренде земельных участков. Работали практически без выходных - уик-энд наши герои провели также на "рабочем месте", коим для них стал нуль-транспорт.
   Итак, проработав две недели, наши герои готовились открыть свой транспорт на следующей неделе. Накануне наши герои отпечатали около нескольких сот объявлений. Рано утром в понедельник, в день пуска - еще не светало, как Елена Александровна уж вышла и отправилась расклеивать объявления. Не прошло и часа, как объявления уже украшали фонарные столбы, доски объявлений у подъездов и лежали в почтовых ящиках частных домов. Не обошла Елена Александровна вниманием и станцию - объявления украсили щитки на распределительном мосту через пути, столбы, и даже один из вагонов остановившегося здесь на миг поезда. На трамвайном кругу объявления наклеили на остановочный павильон, и несколько из них даже украсили окошко диспетчера, рядом с кассой по продаже талонов на проезд. Когда Елена Александровна доклеивала их на ближайших столбах - осталось три-четыре, ей на встречу вышел Иван Витальевич - сержант милиции, работающий в местном отделении.
   - Здравствуйте! Что это вы тут расклеиваете, антигосударственную пропаганду?
   - Да вот, можете прочитать! Я сама не совсем понимаю. Сегодня открытие.
   - Ну, гражданочка, это же просто, как пять копеек! - Сержант, казалось, сразу уяснил себе, что к чему, - ведь это же искривленное пространство. Но искривленное определенным образом.
   После чего показал ей ту же демонстрацию с бумажкой и двумя точками. Елена Александровна второй раз сделала вид, что поняла, хоть на самом деле так и не поняла. Милиционер понял это, и из деликатности к даме сделал вид, что поверил ей, что она поняла.
   - Ну, - Иван Витальевич повернулся к Елене Александровне, - теперь идемте к вашему изобретению, посмотрим, как оно на самом деле обустроено.
   - Ну, идемте! _ Елене Александровне не очень хотелось заявиться сейчас перед изобретателями вместе с милиционером, но что поделаешь! Впрочем, Иван Витальевич почти, что годился ей в сыновья - ему было только тридцать. Кроме того, она знала и его жену - Маша имела латиноамериканские корни по отцу и была первой красавицей на районе. И вот сейчас она шла им навстречу.
   - Вань, ты уже закончил смену? Идем домой, я соскучилась!
   - Да не закончил я еще. Меня начальство не отпустило! Должен же я работать!
   - Но не круглосуточно же!
   - Ну, как получается! - Милиционер поправил фуражку, - не могу же я спорить с начальником.
   - Не "не можешь", а не хочешь! Не можешь ты кое в чем другом...- Маша приумолкла - на долгий спор ее не хватило, поэтому она подколола мужа по самой болезненной части.
   В самом деле, в "кое-чем другом" он был на нормальном уровне для тридцатилетнего мужика. Просто часто задерживался или был на ночных дежурствах, так что частенько с женой бывал дома врозь - она вернется с ночной смены из больницы, а ему - на утреннее дежурство, или она приходит вечером, а ему - в ночь! Часто на этой почве вспыхивали скандалы, впрочем, заканчивающиеся полюбовно.
   Так они - сержант милиции в сопровождении жены и Елены Александровны дошли до портала нуль-транспорта. Милиционер, казалось, забыл и о жене, и о служебных обязанностях. Обойдя портал, он не обнаружил ничего подозрительного, разве что кабели, тянущиеся от него - один к следующему порталу, а другой - в сторону моста.
   - Ну, что тут у вас?
   - Иван Витальевич! - Виктор Анатольевич подошел к сержанту, - здрасьте! А хотите войти в историю как первый пассажир нуль-транспорта? Только вам придется подождать, пока он откроется - я должен буду принять вас на противоположном "конце провода" - в парке. Так что я пошел. Как только увидите, что над порталом мигает зеленая лампочка, смело входите в портал и делайте шаг вперед!
   - И что?
   - И выйдете в парке.
   - А никто не застревал?
   - Нет, не жаловались, не кому еще было! - Николай Петрович, дабы не нарушать тщеславия сержанта утаил, что и он, и Виктор Анатольевич несколько раз накануне успешно перебросились. А Виктор Анатольевич тем временем пошел в парк - до него было добрых полтора километра. Минут через двадцать лампочка над порталом зажглась зеленым. Сержант решительно шагнул в пластиковое нутро...
   ...и вышел в Основянском парке.
   Шелестели старинные деревья. Рядом, у пристани, гудел, призывая утренних прохожих проехаться в центр по реке, пароход "Ласточка". Но речной трамвай не особо прельщал утренних пассажиров - и долго и дорого. И большинство из них шло на нормальный трамвай, или маршрутку, останавливающиеся здесь же неподалеку, оставив капитана "Ласточки" возить практически воздух.
   Виктор Анатольевич поприветствовал милиционера и поздравил с первым скачком через гиперпространство.
   - Не думал, что это так быстро! - заметил сержант.
   - Быстрее, чем вы могли себе представить - время переброски ничтожно. Это не зависит от того, с какой скоростью вы проходите через портал. И даже на самой маленькой скорости вы бы не уловили самого момента, когда перешли из одного места в другое - настолько он короток!
   - Так я и думал, - ответил ему сержант, - и все равно слишком быстро. Даже опомниться не успел!
   - Ну, счастливо! - Виктор Анатольевич посмотрел на индикатор. Там был еще пассажир,
   точнее, пассажирка, так как через мгновение дверца портала открылась и из черноты гиперпространства появилась Маша, жена милиционера.
   - Ой, я еще на этом свете? - Маша оглянулась, - ой, Вань, и ты здесь и живой! Значит, не обманул Николай Петрович! - Поехали обратно!
   Маша подошла к порталу, но Виктор Анатольевич покачал головой:
   - Связь пока что односторонняя. Впрочем, думаю, через недельку-другую начнем эксплуатацию второго, обратного портала, с входом здесь и выходом там.
   Так и вышло - спустя две недели заработала обратная связь. Теперь основной поток утром, как и прежде, двигался от станции к парку, а вечером, когда городской транспорт весь шел прямо в депо, без захода на Кривомазовскую, нуль-транспорт был единственным способом добраться на Новоселовку от Октябрьской улицы. И если раньше многие, не успевшие на последний трамвай, или не влезшие в маршрутку, шли пешком, то теперь за умеренную плату, вполне можно было и "подъехать". И многим нравилась быстрота перемещения, практически невозможная с помощью любого механического транспорта, насколько бы скоростным он ни был. И хоть расстояние было смехотворным - всего полтора километра, если не меньше, тем не менее, от пассажиров отбою не было. Частенько приходилось закрываться не в двенадцать, а в пол первого, а то и в час. А в семь, а то и в шесть утра уже приходилось открываться. Немного легче было в середине дня - с одиннадцати до половины четвертого практически никого не было и порталы закрывались на перерыв. Тогда наши герои закрывали порталы и устраивали сиесту, расположившись прямо у порталов.
   Через месяц наши герои подсчитали все расходы, доходы, и обнаружили, что если так дальше пойдет, то их изобретение скоро полностью окупится. А там можно будет выделить свободные деньги на постройку третьего портала - его размещение было пока что спорным вопросом. Было два варианта - первый предусматривал постройку портала возле районной поликлиники - на углу Октябрьской и улицы Конармии. Второй вариант предусматривал развилку Октябрьской и Гончаровского бульвара. Наши герои склонялись к первому варианту, однако же, райсовет почему-то, и скорей всего, умышленно затягивал данное дело.
   И очень скоро стало ясно, почему, хоть наши герои догадывались об этом уже давно.
   Не трудно было догадаться, что транспортники - как трамвайщики, так и маршрутные таксисты, хоть и являются между собой конкурентами, уже как-то ужились на рынке перевозок. Но третьего терпеть были не намерены ни те, ни другие.
   Когда в одно прекрасное утро наши герои вышли на смену, то обнаружили дивную картину. Собравшаяся, было, уже очередь окружила портал, защищая его от группы других людей, настроенных явно не по-дружески. Не удовлетворенные таким поворотом, противники несколько раз пытались повторить попытки проникнуть и развалить портал, но безуспешно - к очереди присоединились новые люди, которым надо было "ехать". Но, видя, что на работу им сегодня не попасть, так как не ходил и традиционный транспорт - они были готовы дать отпор диверсантам и примкнули к сторонникам.
   Наши герои уже включили питание на трансформаторе за рекой, и теперь оставалось просто открыть двери, чтобы порталы заработали. Но заработать в этот день не пришлось ни нашим героям, ни порталам. К середине дня не разошлись ни сторонники, ни противники, забыв и о работе и о личных делах.
   Мало того, после обеда транспортники, митинговавшие за демонтаж новомодной техники, подогнали по концам Октябрьского моста несколько пар трамваев, и, остановили их посреди дороги. Водители маршруток и автобусники тоже в стороне не остались - они заполнили промежутки между трамваями и тротуарами, чем полностью перекрыли улицу для любого транспорта. Другого моста, по которому можно проехать на Новоселовку и Новожаново, из центра, как Октябрьский, не было. Блокировав район для всего транспорта, забастовщики, поставив своих стальных коней на ручной тормоз и подложив с двух сторон башмаки, отправились в парк, где к тому времени образовался целый палаточный городок. Ближе к вечеру посвежело, и многие палаточники развели костры, благодаря чему парк стал похож на турбазу где-нибудь в лесу. Туристскую идиллию разрушало, однако, наличие ряда факторов - ряды фонарей, горящих в парке вдоль аллей, ярко освещенные качели, карусели, и другие аттракционы, а также кафе, из которых неслась музыка. Не меньшим фактором была и дорога, за которой виднелся Приборостроительный завод со своими высоченными трубами, дымящими в небо, да транспорт, выстроившийся по обе стороны заблокированного моста. Солнце уже зашло, а на юго-востоке стояла почти полная луна - дело шло к полнолунию. Впрочем, вскоре и Луна пропала за красноватыми в лучах уже невидимого с Земли Солнца тучами - с юго-востока от города, где-то за Основой, надвигалась страшная гроза.
   Виктор Анатольевич, оставшийся дежурить в парке, понадеялся, что дождь разгонит митингующих транспортников. Поэтому он не ушел, а сел неподалеку на лавочке и беседовал с охранниками - хорошо, Иван Витальевич накануне созвонился с другом, держащим охранное агентство, хоть это не особо-то и помогло, здесь не частная охрана, а ОМОН нужен! Иван Витальевич сидел здесь же, готовый в любое время вызвать товарищей по службе.
   Незадолго до дождя милиционер ушел из парка. Сегодня у него было ночное дежурство, надо зайти в отделение, переодеться, после чего вместе с напарником выйти на патрулирование района. Ночь обещала всем героям необычные приключения, но никто об этом еще и не догадывался.
  
   Николай Петрович, пришедший в это время к своему порталу, сидел, укрывшись от собиравшегося пойти дождя под навесом, благоразумно пристроенным к порталу, и поглядывал на черную с красноватыми бликами от вечернего солнца тучу, уже затмившую почти круглый лунный диск и то и дело озаряющуюся зарницами молний. Под этим же навесом располагались все приборы, за которыми надо было следить. Но все было в порядке - лампочки на пульте горели ровным светом. Под навесом горел люминесцентный светильник, освещая и пульт и пропускной коридор с турникетами, отчего портал сильно напоминал то ли общественный туалет, то ли станцию метро. Сняв трубку внутренней связи, он позвонил.
   У Виктора Анатольевича на портале зазвонил телефон.
   "- Ну, что там у тебя? - спросил Николай Петрович. - Все в порядке?"
   "- Да как сказать! Немного расходятся, и то из-за дождя, который скоро начнется, вон уже гром слышится! Ничего, сейчас как польет, так все разбегутся! По крайней мере, транспорт с моста уже убирают - трамваи снялись с тормозов и уже трогаются. Автобусы и маршрутки уже разъехались".
   "-Проверяй приборы и минут через двадцать иди к трансформатору, отключай систему!"
   "- Отбой!" - Виктор Анатольевич отключился.
  
   А незадолго до этого, за пару минут, неподалеку, за рекой, появились двое. Один из них держал за полой плаща топор, а другой постарше, судя по всему, его начальник, скучавший до того с видом влюбленного юноши, ожидающего барышню на берегу речки, увидев второго, подошел к нему.
   Это были два диверсанта, которым транспортники заплатили изрядную сумму в виде аванса, и еще раза в три больше обещали после работы. Само собой разумеется, транспортники задумали хитроумную ловушку для наших героев. Для этого-то они и поручили диверсантам подпортить кабель, чтобы тот завтра, когда порталы откроют и подключат, замкнул, и случилась авария. Этот акт должен был здорово подпортить репутацию его безопасности и комфорта.
   - Ну, что, Петро, принес топор?
   - Да вот, смотри!
   - Острый?
   - Достаточно.- Петро, принесший топор, посмотрел на предгрозовое небо, - успеть бы до грозы! Вымокнем и замерзнем как бобики.
   - Подумаем, где нам перерубить кабель. Здесь это делать - неблагодарное дело. Я слышал, что кабель обесточен. Причем, надо разрубить его так, чтобы не до конца. Завтра, когда они включат питание, произойдет короткое замыкание на всю систему. Лучше всего перерубить кабель на пешеходном мосту, соединяющем Новоселовку с Речным переулком на Москалевке. Там в такое время точно никого не будет.
   - Слышь-ка, Андрюха, А не боишься, что кто-нибудь может пострадать?!
   - А если кто и пострадает, то это даже лучше! - Андрей взял у напарника топор. Взвесил на руке. - Тяжелый же у тебя топорище, зараза!
   - На сколько рубить надо? Полностью, или немного оставить?
   - На девять десятых, или на девяносто процентов, чтобы только изоляция осталась.
   - Хорошо, сделаем! - И двое удалились в сторону пешеходного моста, по которому кабель протянут от трансформатора к порталу на станции.
   В течение десяти минут, они уже были в виду пешеходного моста, силуэтом чернеющего над темно-серебристой речной водой и таким же небом.
   - Я постою на краю...впрочем, нет, пойду с тобой, надо же место указать. - Андрей вышел на мост.
   - Да, - Петро с топором в руке огляделся, - местечко жутковатое. Но нам это и на руку!
   - Не бойся! - Андрей встал посреди моста, - если все в порядке, я буду издавать кваканье, как жаба, вот так: "Квак-квак!" А если кто будет идти, я издам вот какой звук: "У-у-у!".
   И он издал такой жуткий звук, что не ожидавший подобных звуков Петро уронил топор, упавший прямо на ногу.
   - И кто это такие звуки издает? - Петро нагнулся, подобрав топор, и потер ушибленное место.
   - Бугай! Болотная птица такая! То же, что и выпь.
   - Болотный бугай? А я думал, настоящий бугай, хотя, если настоящий в болото попадет, то еще не так реветь будет!
   - Так, хорош, болтать - руби! - Андрей перелез через перила, по которым тянулся кабель и встал на желтую трубу, тянущуюся вдоль моста, - вот тут!
   Второй диверсант, последовав примеру шефа, также перелез с моста на трубу, и лихо ударил топором. Остро отточенное лезвие слишком легко пронзило резиновое тело изоляции и впилось в жилы кабеля. Затем из-под топора посыпались искры, и тут наших героев, верней, антигероев, ударом тока отбросило с моста в воду, а разрубленный провод затрещал и заискрился. Через миг полил дождь, еще усилив электропроводность моста, и без того железного. Весь мост - от перил до пилонов и протянутых между ними тросов засверкал и заискрился! Замыкание не могло пройти бесследно для окружающей энергосистемы - в целом квартале выбило свет, погасли фонари на Новоселовском проспекте - на половине из них лампочки просто с треском лопнули!
   Диверсанты доплыли до берега и отползли как можно дальше от края, усевшись на ствол поваленного дерева.
   Топор упал в воду и утонул, но его никто и не попытался извлечь со дна реки - не до того было. Промокшие насквозь диверсанты сидели на берегу, с ужасом и удивлением наблюдая странную картину. Подобные картины до того они видели только в кино. Вообще со стороны казалось, что в мост попала молния. Ливень еще больше усилился, чем придавал картине еще большую мистичность.
   Со стороны зрелище и в самом деле было феерическим - в полной кромешной тьме, в пелене дождя сверкал голубовато-белым огнем, рассыпая искры, мост. Впрочем, вскоре мост перестал искриться - изоляция расплавилась, и под собственной тяжестью кабель обвалился в воду. Тут же включилась система аварийного обесточивания.
   - Ну что, - старший диверсант посмотрел на напарника, - кто боялся вымокнуть? Пошли, поищем, где бы от дождя спрятаться!
   - Издеваешься! Смысл нам от грозы прятаться, как мы уже и так мокрые!
   - Ну, все равно пошли отсюда, пока хозяева не прибежали! - Начальник поднялся с поваленного дерева, - а за топор не переживай!
   - Да меня же за него Зинаида голову оторвет!
   - Хорошо, не отрубит! - Андрей сам посмеялся своей плоской шутке. - Нечем все-таки!
   И диверсанты, довольные, что живы остались, разошлись по домам.
  
   А тем временем Виктор Анатольевич уже собирался уходить, но не успел - грохнул гром. Пошел дождь. Виктор Анатольевич вместе с охранниками забрался в беседку под навес, решив переждать непогоду. Дождь припустил сильнее - в паре метрах ничего не было видно. Новенькие натриевые фонари теперь казались просто желтоватыми и туманными световыми пятнами на темно-сером фоне.
   И тут же у Виктора Анатольевича зазвонил телефон - звонил не аппарат связи, предусмотренный системой нуль-транспорта, а его мобильный.
   Звонил Николай Петрович.
   "- Алло?! - Виктор Анатольевич удивился, - почему не по служебной связи?"
   "- Да потому что у меня весь портал не работает. Посмотри на пульт, что ты видишь?"
   "- Вижу, что мой участок работает, а вот твой обозначен почему-то красным!"
   "- Понятно! Где-то произошел либо обрыв провода, либо утечка энергии. Сходи и посмотри, что там! Потом мне позвонишь, скажешь".
   "- Хорошо, схожу, посмотрю!"- Виктор Анатольевич отключился и, невзирая на дождь, который, впрочем, начал спадать, тут же пошел, перешел через Октябрьский мост и, спустившись с моста по полуобвалившейся лестнице, пошел москалевским берегом, вдоль заводского пути, подсвечивая себе под ноги фонариком. На его отрезке, как и следовало ожидать, кабель был цел и невредим. Так, дойдя до трансформатора, он отключил оба участка. Далее, идя по участку Николая Петровича, он тоже не видел никаких повреждений - черное тело кабеля тянулось вдоль берега без видимых повреждений.
   Но то, что он увидел, когда вышел на мост, повергло его одновременно в ужас и негодование. Еще бы! Кабель был явно перерублен, и чем-то очень острым, скорей всего топором или тяжелым и большим ножом.
   "Ничего себе, постарались", - Виктор Анатольевич оглянулся вокруг - никого.
   Зато теперь Виктор Анатольевич с удивлением заметил, что его фонарик почти не горит. Точнее, какой-то более яркий свет заливает мост, а сам он отбрасывает тень. Виктор Анатольевич сначала решил, что это Луна вышла из-за туч, ведь дождь прекратился. Но свет лился с северо-востока, почти с севера, а в данный момент она по идее стояла на юге. Мало того, тень, отбрасываемая Виктором Анатольевичем, двигалась на глазах! Тут же он увидел в конце моста Николая Петровича - тот, не дождавшись звонка от товарища, вышел ему навстречу. Он размахивал руками, показывая на небо за спиной у Виктора Анатольевича. Когда тот обернулся, то испытал снова ужас, на этот раз граничащий не с негодованием, а с удивлением - почти прямо над ним висел огромный диск, оснащенный двумя прожекторами - осветительным, в луче которого он сейчас был, и поискового - то рыскал вдоль речки по берегу, словно выискивал что-то.
   Не став дожидаться, пока мощный световой луч дойдет до него, Виктор Анатольевич в считанные секунды добежал до Николая Петровича - тот теперь отступил в дебри из деревьев и кустов. Виктор Анатольевич юркнул за ним, и вовремя - луч прошелся как раз по тому месту, где он только что стоял.
   - Ну, что будем делать? - Николай Петрович посмотрел на товарища, - и вообще, что это было?
   - Выгляни и посмотри! - Виктор Анатольевич только теперь понял, о чем семафорил ему Николай Петрович и что это за свет за спиной.
   - Да нет, как-нибудь в другой раз! - Николай Петрович залег за бетонной балкой, служащей здесь чем-то вроде парапета набережной, - чего вообще они хотели?
   - Не знаю, и знать не хочу.
   - У меня тоже нет желания выяснять это, - Виктор Анатольевич почувствовал какой-то необъяснимый ужас, но не растерялся, - Домой нам нельзя, дом на возвышенности стоит - если из него небо хорошо просматривается, то и он с неба тоже виден. Надо где-нибудь укрыться.
   - Говорят, здесь где-то в этом откосе есть лаз в подземный ход. - Николай Петрович задумался.
   - И ты веришь в этот бред? Ну, скажи, какой подземный ход?
   - Секретный! - Николай Петрович принялся шарить по земле, - здесь где-то есть скоба, за которую надо потянуть - тогда в откосе откроется секретный лаз. Он настолько потаенный, что обнаружить его практически невозможно, если не знать, где искать разве только случайно!
   - Ну, и где же эта скоба?
   - Где-то здесь! - Николай Петрович принялся раскапывать землю, вскоре наткнулся на искомую.
   - Надо же! - Виктор Анатольевич с интересом рассматривал скобу, замаскированную под корешок.
   Николай Петрович взялся за нее и потянул. Люк открылся тут же, рядом - грунт просто разъехался на две створки. В сдвинутом виде эти створы так плотно прилегали, что и сам люк невозможно было обнаружить.
   Недолго думая, наши герои скользнули в люк, сразу же прикрыв его за собой. Едва створки сдвинулись, как зажегся внутренний свет - наши герои оказались в круглой комнате с низким потолком, заканчивающейся длинным коридором, который тянулся куда-то на юг. Тут же висела порыжевшая от времени табличка, на которой указывалась планировка подземных ходов. С крайней северной точки, где наши герои сейчас и находились, судя по плану, коридор тянулся к югу, заканчиваясь где-то в частном секторе в районе конца Лютовской, там, где она выходит к ветке железной дороги, поворачивающей в этом месте на юго-восток. Посредине же этот, долготный, коридор пересекался с широтным - тот тянулся с запада на восток. Крайняя западная точка располагалась на Дальней Новоселовке, за путями. Крайняя же восточная - на территории Приборостроительного завода.
   - Как ты думаешь, куда лучше всего выбраться? - Николай Петрович посмотрел на товарища.
   - Ну, - Виктор Анатольевич посмотрел на план, поморщился - ни одно из мест выхода на поверхность не показалось ему безопасным. - Думаю, лучше всего нам выбраться в крайней южной точке, в частном секторе. Это далеко, да и местность там такая, что есть, где укрыться.
   - Здесь еще по пути есть одна шахта, ведущая в район многоэтажек.
   - Неизвестно, куда она ведет.
   - Думаю в какой-то дом.
   - Думаю, крайний восточный и крайний западный выходы нам ни к чему. Подняться по промежуточному штреку в район многоэтажной застройки конечно можно, но...Кто знает, куда он выведет. Посмотрим.
   Итак, наши герои двинулись на юг - по долготному тоннелю - там было несколько выходов. Вскоре наши герои добрались до первой вертикальной шахты-колодца. В бетонные стены колодца были вделаны скобы, по которым подняться не представляло труда. Когда наши герои выбрались на поверхность, то обнаружили, что находятся в подвале многоэтажки.
   - Знать бы, что это за дом, и сколько в нем этажей!
   - Какая разница, - Николай Петрович смело откинул крышку люка, огляделся, - сейчас важнее другое.
   - Надо выбраться на первый этаж, в подъезд - там видно будет.
   Но между выходом и нашими героями предстала непреодолимая преграда - в деревянно-стеклянной будке сидела старушка-вахтер. На коленях у тетки сидел котик, размером с приличную собаку.
   - Ну, и что теперь скажешь? - Николай Петрович посмотрел на товарища, - Как мы тут проберемся?
   - Да, кошак, конечно, хоть не собака, но может нас учуять, - прошептал в ответ Виктор Анатольевич, - это действительно преграда!
   - Да он уже нас чует!
   Действительно, котяра, до того нежно и уютно мурлыкавший, теперь сердито урчал, словно действительно уже чувствовал посторонних. Насторожилась и дежурная.
   - Что там, Мурзик? - тетка прислушалась, - Да тебе показалось!
   - Мяяя-ау! - ответил котище хозяйке, шипя и топорща усы.
   - Говоришь, есть там кто-то? Да где ж им там быть? Хотя...
   Охранница щелкнула кнопкой на пульте, в этот миг будка погрузилась во тьму, зато место, где стояли наши герои, оказалось залито светом - зажегся свет в коридоре. Но там уже никого не было - конечно же, они успели отскочить за угол и теперь уже залезли в подвал и, не задумываясь о бесшумности, громко хлопнули крышкой.
   Полазив по катакомбам еще с час, они выбрались из люка в крайней южной точке - судя по всему, во дворе какого-то частного дома. Откинув крышку люка, прикрытого сверху дерном, они обнаружили себя во дворе - между задней стенкой сарая и глухой кирпичной стеной соседнего дома. Это было им на руку. Однако вылезать они не спешили - неясно, есть ли тут собака. Просидев с пару минут и напряженно прислушиваясь, наши герои поняли, что скорей всего собаки тут и близко нет - об этом говорило отсутствие следов жизнедеятельности собаки, равно как нигде не наблюдалось и конуры или хотя бы чего-нибудь, отдаленно напоминающего будку.
   Не слишком опасаясь, наши герои проползли через двор, стараясь не шуметь - вдруг в доме все-таки кто-то не спит?! Судя по всему, здесь тарелку не видели, да и не ведали о ней ни сном, ни духом.
   Но сейчас перед нашими героями стояла иная задача - поскорее убраться со двора. Это им удалось сравнительно быстро - добежав до калитки, они потихоньку открыли ее и, выскользнув в щель, оказались на улице. Калитку за собой тихонько прикрыли - замок изнутри защелкнулся.
   На улице было темно - фонари уже не горели. Шагов тоже не было слышно - кто бы тут лазил в такую глухую ночь? Тем не менее, тучи к утру разошлись, дождь перестал, а редкие летние звезды светили сквозь все более частые дыры в редеющих облаках. На юго-западе, за дальними путями, тускло догорала Луна - ее багровый диск, почти уже круглый, склонялся к закату. А напротив его, на северо-востоке, уже чуть розовела узенькая полоска зари. Впрочем, заря почти не исчезала - в летние месяцы на пятидесятой широте и выше астрономических сумерек практически не бывает. Солнце спускается за горизонт в северной точке недостаточно низко, и такие сумерки называются гражданскими.
   - Днем тарелка не посмеет на нас покушаться, - заметил Виктор Анатольевич. Николай Петрович, однако, был иного мнения - он насмотрелся комической фантастики вроде "Марс атакует", "Война миров", или "Звездный десант". Там пришельцы воевали, не смотря на время суток. О чем тут же и сказал товарищу.
   - Но они же не применили против нас никакого оружия, хотя могли, - заметил Виктор Анатольевич, - да и вообще никакой агрессии в отношении нас не проявили.
   - Действительно! - Николай Петрович задумался, - а ведь действительно тарелка могла бы спокойно расстрелять или захватить их у моста, но не сделала этого. Значит, ее намерения были не особо враждебными. Но проверять их у наших героев не было ни малейшего желания.
   Тем временем где-то прокукарекал петух. За ним второй...Луна уже наполовину ушла за горизонт, а на северо-востоке все сильнее и сильнее разгоралась заря. В центре, на Успенской башне пробили три раза часы. Им вторил колокольный перезвон Покровских курантов.
   После третьих петухов посветлело еще больше, тем временем наши герои уже почти дошли домой - шли они долго, то и дело, таясь, и двигались в основном ползком и перебежками.
  
   Домой наши друзья вернулись уже по светлому. Николай Петрович сдался на милость жены. Елена Александровна, как ни странно, почти не ругалась. И Николай Петрович, и Виктор Анатольевич вместе с ней сидели на веранде, под прикрытием винограда, и, поглядывая с опаской в утреннее небо, обсуждали дальнейшие планы. Наши герои рассказали все, без утайки.
   Елена Александровна видела ночью тарелку собственными глазами. Не сказали ей только о подземном ходе.
   Итак, новости были неутешительными - изобретение подвергается нападкам транспортников, боящихся конкуренции. В то же время кто-то, чья дальнейшая судьба никому не известна, совершает диверсию, испортив кабель. И, буквально через несколько минут после этого на месте преступления появляется таинственная тарелка.
   - Знаете, что, - Елена Александровна задумалась, - мы давно не ездили к нашему Валентину. Он все-таки государственный человек, служит в Верховном совете, и должен знать, что делать. Я, как мама, давно по нему соскучилась. Да он и звал нас давно уже, а сегодня пригласительную телеграмму прислал - видимо, у них там перерыв в заседаниях.
   - Давай съездим! - эта идея понравилась и Николаю Петровичу и Виктору Анатольевичу.
   Решено было созвониться с Валентином и выехать первым же поездом.

* * *

  
   Вечером, в положенное время, наши герои сидели в вагоне триста сорок третьего, житомирского поезда - окошко, как всегда, не открывалось. Опезд отправился точно в срок, что, как знали наши герои - завзятые путешественники, не сулит ничего хорошего - дорога всегда компенсирует точность отправления такими приключениями, что держись!
   Итак, состав вовремя отвалил от пятой платформы Южного вокзала и, громыхая по стрелкам, отправился в свой путь. Тем временем трое наших героев сидели в душном купе и гадали, где же четвертый пассажир. Тот сел на следующей же остановке.
   Станция была с необычным именем "Люботин", с крытым распределительным мостом через пути и обновленным вокзалом, и была недавно отреставрирована.
   Новым попутчиком, севшим здесь, оказался грузин неопределенного возраста - ему при желании можно было дать и тридцать и пятьдесят.
   Зайдя в купе, он с неудовольствием отметил, что здесь очень душно.
   - Вах как жарко, да! Открыть окошко, слушай, да?
   - Да пробовали, уж! - Николай Петрович устало вздохнул - он сам пытался пару минут назад его открыть, и вдвоем с Виктором Анатольевичем они несколько раз дергали его. Оно сидело как влитое.
   - Наверное, заперто, - высказал догадку Виктор Анатольевич.
   - Попытка - вах! - не пытка, да! - Новый пассажир со свойственной всем кавказцам напористостью подошел к окошку и дернул его изо всех сил. Никакого результата.
   - Давай, помогу - Виктор Анатольевич подошел к кавказскому спутнику - вдвоем они дернули окно изо всех сил. Что-то внутри затрещало, оконница сдвинулась на долю сантиметра. Тут подошел Николай Петрович и, несмотря на то, что двое уже и так хорошо потянули, дернул со своей стороны так, что...
   ...застарелая рама с грохотом провалилась в выемку. Снаружи осталась только верхняя часть рамы и ручка, благодаря которой рама не полностью провалилась в нижнюю часть окна. Хорошо, хоть стекло не разбилось. В купе тугой струей ворвался свежий ветер, раскидав газеты, до того мирно лежавшие на столике, а занавеска заразвевалась, как флаг в бурю. Вихрю аккомпанировал резко усилившийся грохот колес, доносящийся теперь через открытое окно.
   - Ну, мужики, вы и открыли! - Елена Александровна лишь головой покачала - весь поток воздуха хлынул ей в лицо.
   - Вах, что проводник скажет, да? - Грузин обернулся на лязг отодвигаемой двери купе.
   В проходе стоял проводник, легок на помине. Услышав подозрительный грохот, он тут же поспешил на шум.
   - Что случилось?.. - Проводник тут же умолк, поскольку он ожидал чего угодно, кроме такого, - как же вы ухитрились его открыть?
   - Да как, как? - Елена Александровна махнула рукой, - Втроем дернули. Дурное дело нехитрое!
   - А кто разрешал?
   - Никто. Ехать в такой душегубке - мало приятного.
   - Окна в вагоне открываются только с одной стороны, с коридора! Попрошу вас закрыть.
   - Может пусть будет открытым? - Николай Петрович задумался, - а то душно ехать.
   - Да и корячились, пока его открыли.
   - Ну, что же, едьте, но с закрытой дверью. Я если закрою, так уж не откроете - запру от греха подальше, если проверка какая.
   - Пускай пока будет открыто, а там позовем, если что, - Отар Рустамович махнул рукой, - а пока вот что - принеси-ка нам чайку с сахарком. А то, что это за поезд без чая, да?
   - Хорошо. Печенье к чаю, если захотите, также мороженое, напитки прохладительные и слабоалкогольные у меня есть, пиво - все, кроме чая с кофе, конечно, из холодильника.
   - Пиво мы и на станции купим, - заметил Николай Петрович, оно там дешевле и выбор куда поболее, а вам спасибо за рекламу.
   - Ну, дело ваше, - проводник немного обиделся, - а окошко я вам через час-два закрою - вдруг все же ревизия!
   И проводник удалился, с грохотом задвинув за собой дверь.
   Наши герои остались сидеть на полках под вой ветра и грохот поезда, врывающиеся в открытое окно. Так прошло несколько часов, солнце склонилось к северо-западу, приближался вечер.
   Поезд шел уже с небольшим опозданием, поэтому на ближайшей станции стоянку собирались сократить. Николай Петрович и Виктор Анатольевич, не зная этого, решили выйти на станции и посмотреть, что можно купить, и теперь стояли в тамбуре. Они рассчитали, что за пятнадцать минут стоянки успеют обежать всю станцию, если не выбежать на площадь со стороны города.
   Наконец поезд притормозил и въехал в пределы станции, вереница вагонов втянулась и остановилась на дальнем пути, откуда пришлось обходить по переходному мосту, чтобы попасть на первую, парадную платформу с буфетом и киосками.
   - Сколько бежать придется! - Николай Петрович, едва проводник опустил откидную ступень-подножку, тут же спрыгнул на платформу. Виктор Анатольевич - за ним.
   Проводник только головой покачал - о том, что стоянка сокращена, он и не подумал им крикнуть. Впрочем, если бы они его спросили, он охотно сказал бы им о сокращенной стоянке. Впрочем, мысль, что предупреждать о таком пассажиров он не обязан, слабо утешала его. Через пять минут время стоянки подошло к концу - проводники один за другим закрывали откидные ступени на площадках. Постояв для очистки совести еще с пару минут с открытой дверью, он закрыл вагон, лишь, когда ему соседи, уже поднявшиеся в тамбуры, принялись усиленно махать флажками. Тепловоз уже давал второй требовательный сигнал - машинист с помощником получили зеленый сигнал семафора, и торопились отправиться, за глаза, на чем свет стоит, ругая нерасторопного проводника. Наконец он поднялся в тамбур, махнул флажком и закрыл подножку. Локомотив дал третий гудок и потихоньку тронулся.
   Наши герои стояли в очереди, когда услышали гудок - это был последний. Первые два они не отнесли к своему поезду, в чем были вынуждены раскаяться - обернувшись, они увидели, как их поезд с закрытыми уже вагонами тронулся с места. О каком мосте можно было говорить? Поэтому, бросившись напрямую, через пути они проскочили перед носом у какой-то электрички. Сердито свистнув, пригородный поезд притормозил, дав двоим нарушителям пробежать перед носом - машинист электропоезда тоже оказался человеком и понимал, что к чему.
   Когда наши герои добежали до пятого пути, поезд уже разгонялся, и их вагон как раз проходил мимо. Николай Петрович тут же уцепился за поручни, заскочив на подножку. Дверь уже была заперта. Виктор Анатольевич вскочил на подножку рядом - это был нерабочий тамбур соседнего вагона. Состав тем временем прогрохотал по стрелкам и вышел на простор - скорость ощутимо возросла. Кто сказал, что пассажирский поезд медленно едет? Он часто останавливается и разгоняется, но на дальних перегонах быстротой движения он ненамного уступает скорому поезду.
  
   Машинист и помощник смотрели вперед, а назад не особо. Поэтому, когда на ближайшем переезде, не успел хвост поезда пройти за его пределы, зазвучал вызов по радио, машинист здорово удивился. Еще сильней он удивился, узнав о причине вызова. Еще бы - двое висят на подножке. Такое ни в какие ворота не лезет!
   "- Вы уверены, что не обознались? - спросил машинист у вызвавшего его дежурного по переезду, - может, вам показалось - уже темнеет, а переезд я проходил на большой скорости. Может, вы увидели какую-то тень?"
   "- Хренотень! - скаламбурил дежурный по переезду, - что же я, совсем слепой, что ли? Ясно говорю, видел двоих, висящих на вагонах. Мужики, какого возраста, не рассмотрел - ну, средних лет. Короче, мое дело вам об этом сказать, ваше дело - действовать по инструкции, что она там вам предписывает!"
   "- Сначала посмотрим, что там у нас болтается! Отбой!" - Машинист отключил радио и высунулся со своей стороны из бокового окошка, но ничего не увидел - линия в этом месте изгибалась в другую сторону, влево, так что ему не было видно вагонов. Со стороны же помощника в принципе никто не мог висеть - перрон на последней станции был со стороны машиниста, справа по ходу поезда. Наконец кривая перешла в прямой участок, а потом дорога повернула круто вправо - теперь машинист в зеркало увидел со своей стороны весь поезд до самого хвоста. На одном из вагонов, точнее, на двух смежных, в самом деле, висели двое и усиленно махали в сторону тепловоза, скорее всего, наобум. Видеть машиниста с такого расстояния они не могли, да и ветер бил в лицо, рвал волосы и свистел в ушах с такой силой, что особо не посмотришь, особенно вперед.
   - Там висят двое! - Машинист махнул помощнику, притормаживай, но потихоньку! Не ровен час, навернутся с подножек, мы же и будем виноваты!
   - Есть тормозить плавно! - Помощник потянулся, было, к тормозам, но промахнулся - какая-то сила бросила его вперед и бросила на лобовое стекло. Машиниста, привставшего с кресла и бросившегося к боковому окну, тоже бросило вперед, на лобовое стекло.
   - Я говорю, плавно, а не..., - тут машинист увидел, что помощник и не думал тормозить, а нетронутый тормоз находится в прежнем положении, - кто же это такой умный, что стоп-кран сорвал? В таких случаях нельзя же резко!
   Бросившись назад, к своему боковому окну, он тут же высунулся по пояс. Один из висящих оставался висеть, а второй действительно сорвался и свалился на насыпь. Товарищ его слез со своей подножки, помогая подняться сорвавшемуся другу - у того, похоже, все кости были целы, так как он вставал на ноги и отряхивался.
   Вскоре дверь вагона открылась, и оттуда высунулся проводник, пропустил двоих в вагон, после чего, высунувшись из двери, махнул машинисту - трогай, мол!
   Машинист втянулся в окошко.
   - Все в порядке, пострадавшие водворены в вагон, можно трогать. Кто-то из пассажиров увидел висящих и дернул стоп-кран.
   Пока он это говорил, помощник продувал тормоза, после чего постарался плавно тронуться, как делал машинист. Но, видимо, не хватило сноровки - поезд дернул с таким грохотом, какой сделал бы честь любому товарняку. Грохот сцепок и буферов лавиной прокатился от тепловоза до хвоста и, достигнув апогея между предпоследним и последним вагонами, затих - поезд тяжко скрипнул колесами и отправился в дальнейший путь.
   В вагоне тем временем все нормализовалось - пассажиры мирно сидели в своих купе, проводник, отчитавшись перед начальником поезда за сорванный стоп-кран, ушел в служебку.
   Поезд тем временем, разгоняясь, стремительно нагонял упущенное время. Машинист с помощником прямо-таки упивались быстрым ходом поезда - стометровые столбы мелькали с бешеной скоростью. Солнце уже зашло - начинало темнеть, так что пришлось включить буферные фонари и головной прожектор, пробивший вечерние сумерки. На юго-востоке из-за горизонта выходила полная Луна - медно-красный диск матово горел на фоне выцветшего от дневной жары небе. Сквозь открытые боковые окна в локомотивную кабину врывались ароматы разогретой за день природы - запахи степи, и цветов, приправленные пряным духом железной дороги, которого машинист с помощником не замечали - уже принюхались за время работы.
   Виктор Анатольевич, лежа на своей полке, отходил после приключения, а Николай Петрович сидел за столиком и кушал - в поезде обычно разыгрывается зверский аппетит.
   Состав тем временем, все разгоняясь, наверстывал упущенное. Колеса чаще застучали по стыкам, поезд ехал вперед. Наконец Виктор Анатольевич более-менее пришел в себя, слез со своей полки и теперь присоединился к трапезе. Елена Александровна же не принимала в ужине участия - за всеми приключениями у нее пропал аппетит. В наказание за то, что Елена Александровна дернула стоп-кран, проводник закрыл и запер окно. За окном уже стало прохладно, но Виктору Анатольевичу в купе показалось жарковато - он встал и вышел в коридор. По коридору по-прежнему гулял ураганный ветер - теперь он был немного свежее. Подойдя к ближайшему окошку, Виктор Анатольевич высунулся из него по грудь. В лицо ему ударил тугой поток воздуха. На северо-северо-западе догорала заря, а из леса, мимо которого ехал поезд, слышались всевозможные крики птиц и даже животных.
   "Вот бы сюда да с ружьем! - подумал он, - сколько дичи набить можно!"
   Сквозь шум ветра и шум поезда, тем не менее, он расслышал разные крики местной фауны.
   Тут было и токование тетерева, перекличка диких уток. Также он слышал уханье совы, рев болотного бугая - выпи, кваканье целого полчища лягушек. Впрочем, были и более благозвучные песни - в придорожных кустах выводил рулады соловей, а также другие дроздовые - зарянки, дрозды черные, серые и дерябы с варакушками.
   На придорожном столбе сидела ушастая сова - ее два глаза горели в свете прожектора приближающегося поезда, как миниатюрные семафорчики. Молодая и неопытная птица только недавно прилетела сюда и теперь недоуменно глядела в сторону огненного глаза, возникавшего вдали - там, где дорога выворачивала из-за кривой. Чудовище приближалось с угрожающей скоростью - через миг огненный глаз уже почти поравнялся с птицей, решившей слететь со столба. Это чуть не стоило ей жизни - вихрь подхватил ее, и чуть было не бросил под поезд. Только случайно ей удалось в последний миг выправить полет - обиженно ухая, птица улетела в лес, подальше от страшной дороги.
   Машинист с помощником привстали с мест - впереди виднелась станция. Огоньки станционных построек светились островком среди вечернего сумрака. Поезд проходил эту станцию без остановки, и тем не менее машинист дал сигнал и немного сбавил скорость.
   На встречном пути стоял пригородный поезд - из него выходили люди, часть из них собиралась переходить через линию. Причем часть из них просто ломанулась перед самым носом у поезда. Помощник, было, рванулся к тормозам, но машинист взял его за руку. Поезд тем временем промчался мимо, ни кого не задев. Проезжая мимо хвоста электрички, машинист дал еще гудок - вдруг кто выскочит из-за последнего вагона!
   - Зачем вы мне помешали тормозить? - помощник удивленно посмотрел на машиниста.
   - Если бы кто, спеша на электричку, или выходя из нее, и не успел перебежать дорогу, мы бы тоже не успели остановить поезд. Зато сзади у нас порядка тысячи человек, и все как один жить хотят! Рисковать ими ради двух-трех человек глупо.
   Поезд тем временем уже вышел за пределы полустанка, и машинист прибавил ходу. Скоростемер показывал сто.
   - А вы сами как? - помощник замялся, - того?
   - Чего - того? - не понял машинист, - бабу-то? Уж счет потерял. Хотя за последнее время...Старею, сынку.
   - Да нет, я не о бабе. Я в смысле...Кого-нибудь давили?
   - Я? Да нет. А вот поезд - да. Помнится, был я тогда молод, как ты, если не моложе. Хорошее время было, мне тогда все казалось в розовом цвете. Тоже был на практике, как и ты сейчас. Вели мы поезд, машинист что-то не то съел, ну и побежал в уборную, веди, мол, сам поезд! А впереди станция, ждут пригородного. И нет бы, отойти, видят же, поезд скорый идет, а не электричка! То ли не рассмотрели - туман был вперемежку со снежной метелью, дело зимой происходило! Ну, а я мчался, и начал притормаживать, как положено. Но не помогает, рельсы обледенели, колеса юзом идут. И тут с перрона двое на рельсы сваливаются - одна женщина, а другая хотела ей помочь, да и сама туда же! Я - за гудок, хоть и понимаю, незачем, потом за экстренное торможение, да куда там! А скорость была под сто, тормозной путь вышел с целый километр! Даже больше - поезд был из довольно большого количества вагонов. В итоге таки остановился поезд, но хвост его был уже за пределами станции. Я выглядываю, что там произошло, вдруг, как у Толстого в рассказе о девочке с грибами все обошлось - упали между колес, отделались парой незначительных травм и легким испугом? Да куда там! Как оказалось, из другого, более серьезного произведения Толстого, только в квадрате!
   Прибегает начальник поезда, ругается! Таки задавил, или как беспристрастно написали менты, "жертвы были смертельно травмированы ходовой частью локомотива".
   А что я там кого-то задавил, машинист не ругался, только спросил, зачем же я так резко затормозил, если все равно нельзя было ничего сделать. Но хорошо задним числом размышлять, а у меня тогда вообще каша в голове, сижу в полном шоке - шутка ли?
   Машинисту, правда, влетело больше чем мне - выговор строгий влепили, что с рабочего места отлучился да на помощника поезд оставил. Мне потом эти женщины в кошмарах по ночам долгонько снились.
   А меня не наказали, а наоборот, поздравили с боевым крещением - как в армии говорят, что солдат становится по-настоящему боевым воином только после серьезного ранения, или когда сам кого-нибудь ранит или убьет, так и тут. Пока кого-то не задавишь, не считаешься настоящим машинистом. Другое дело, когда люди сами под колеса лезут, или вообще по путям ходят, как по бульвару. Вот уже почти двести лет, как появилась железная дорога, во всем мире железнодорожники борются с нарушителями, ходящими по путям. Непонятно, почему, но большинство при возможности выбора дороги при наличии железной дороги предпочитает ходить по шпалам.
   - Наверное, неосознанно, возможно, рельсы со шпалами напоминают лестницу, по которой поднимаешься вверх.- Помощник задумался, - а может просто такому маленькому и хрупкому существу как человек, приятно двигаться по дороге, по которой ходит такая мощная махина как поезд...можно и самому себе вообразить, что ты и сам - поезд!
   - Ну, да хорош, "поезд", болтать, впереди наша станция, тут останавливаемся!
   - Вижу станцию! Тормозим!
   Колеса застучали на стрелках и крестовинах - впереди виднелась станция, причем, судя по количеству огней, немаленькая! Втянувшись в коридор из вагонов, поезд сбавил скорость и остановился. В наступившей тишине прозвучал искаженный казенным железнодорожным динамиком голос дикторши: "Пассажирский поезд номер триста сорок три до станции Житомир прибыл на третий путь. Стоянка поезда - десять минут. Повторяю..."
   В вагонах в это время жизнь шла своим чередом - проводники открывали двери, выпуская и впуская пассажиров. Незадолго до этого проводник из нашего вагона запер санузлы, чем вызвал недовольство Николая Петровича и Виктора Анатольевича - они как раз хотели успеть в туалет, когда проводник, обогнав их, запер клозет ключом.
   Не обращая внимания на нарекания с их стороны по этому поводу, он побежал в тамбур - открывать дверь, у которой уже собралось несколько человек.
   Поезд останавливался.
   Нашим героям ничего не оставалось, как отстать от своего проводника и побежать в соседний вагон, где ситуация повторилась - оба санузла были закрыты. А поскольку в виду жары они выпили достаточно много пива, чая и просто воды, то терпение их было уже на исходе, и они побежали дальше - вдруг где-то забыли запереть?
   Так они и бежали по вагонам - от одного к другому, дергая двери туалетных кабинок, пока не добежали до последнего вагона, задняя дверь которого почему-то оказалась открытой, так что они, как в фильме "Сбрось маму с опезда", чуть было не вывалились на линию. Впрочем, спрыгнув с тамбура на шпалы, они тут же с облегчением избавились от излишней жидкости, которая с характерным журчанием полилась под сцепки и колеса последнего вагона. Вслед за этим послышался не менее характерный свисток, заставивший наших героев скорее подтянуться и впрыгнуть обратно в вагон, захлопнув ее перед носом у милиционера, опешившего от такой наглости. Благо, в этот момент поезд тронулся, и дежурному милиционеру оставалось только проводить взглядом состав, увозящий в ночную мглу двух нарушителей.
   "Нарушители" тем временем неслись по вагонным коридорам и проходам, сбивая с ног незадачливых пассажиров, не успевших еще занять свои полки, пока не добежали до своего вагона, где лихо вскочили в свое купе.
   Елена Александровна, до того мирно дремавшая на своем диванчике, сразу же подхватилась - что такое?
   - Да так, станция, - Николай Петрович выразительно посмотрел тайком на товарища, - мы покурить на перрон выходили.
   - Да, - ответил тот, переводя дыхание - после чуть ли не двадцативагонной "пробежки" он пыхтел, как старый паровоз.
   Елена Александровна заметила, что тут что-то не так, да и не мудрено - оба они пыхтели как паровоз, так что не надо было быть сыщиком, чтобы догадаться, что только что было какое-то приключение. Впрочем, чтобы не было споров и разногласий, она сделала вид, что ничего не произошло, а наши герои сделали вид, что поверили ей. Такой способ частенько помогал сгладить конфликтные ситуации, чем они частенько пользовались.
   Николай Петрович решил, что с него довольно приключений, но заснуть так и не смог и вышел в тамбур, где стоял Виктор Анатольевич и курил. На юге, низко над горизонтом, стояла полная Луна, озаряя собой все небо и уже склоняясь к юго-юго-западу и к горизонту. Впрочем, вскоре, часа через полтора свет зари пересилит лунный, и звезды с Луной потихоньку уступят место рассвету.
   Тем временем поезд несся к станции смены локомотива - впереди шла другая дорога и другая электросеть - далее, по участку переменного тока поезд тянул другой локомотив.
   К смене надо было поспеть вовремя - и машинисту и помощнику хотелось отдохнуть перед обратным рейсом и не уронить честь южан перед юго-западниками. Поэтому они просто не могли опоздать, и стремились прийти к сроку, не смотря на десятиминутное отставание. Поэтому машинист гнал своего "железного коня" с максимально возможной в данных условиях скоростью.
  
   Тем временем на станции смены уже стоял электровоз, готовый принять на себя житомирский поезд, и ехать дальше, в то время как тепловозникам предстоял некий отдых перед обратным рейсом - когда придет встречный поезд, именно им придется тянуть его назад, на Южный вокзал. Тепловозники это знали и поэтому боролись с желанием расслабиться на последних километрах дистанции - именно в таких случаях и происходит большинство аварий, поэтому машинист, как человек, более умудренный опытом, усилил бдительность, встав с кресла на ноги и открыв боковое окошко, впустив в душную кабину сквозняк. Помощник тоже из последних сил боролся с желанием расслабиться - чтоб не сморил сон, он также открыл свое, левое, боковое окошко. Это несколько освежило их и дало возможность сосредоточиться на путевых знаках и указателях - впереди маячили светофоры, огни указателей, да блестели в свете прожекторов знаки, покрытые светоотражающим составом. Скорость убавили - теперь локомотивные колеса застучали на стрелках - чувствовалось приближение большой станции. Линии множились - вскоре должен был показаться и сам вокзал, с мостом через пути для пассажиров, с освещенными перронами пассажирских платформ и электровозом, уже поджидающим у границы станции рядом стояли наготове его машинист с помощником. Сцепщик, скучая, сидел в начале перрона, поджидая поезд, у которого надо будет отцепить один локомотив и прицепить другой.
  
   На станции наши герои, точнее мужская часть, вылезли из вагона, дабы размяться и подышать свежим воздухом, посмотреть на перецепку. Вагоны теперь должен был тянуть новенький ярко-красный электровоз немецкого производства переменного тока. По виду локомотив, однако же не вызывал особого доверия - односекционный корпус его опирался на две двухосных тележки, то есть по размерам и количеству колес он походил скорее на большой трамвай, но без окон. Однако, не смотря на относительно малый размер, он обладал довольно большой для тяги пассажирского состава мощностью и скоростными качествами. И он довольно здорово возил за собой вверенные ему вагоны, успешно заменив собой старый ЧС-4 и даже двухсекционные ЧС- 8 и ВЛ-8.
   Посмотрев на новый ярко-красный немецкий электровоз, наши герои обошли относительно небольшой вокзал, и даже вышли на привокзальную площадь. Редкие пассажиры шли в город, или наоборот, спешили на поезда, манящие комфортом тусклых купе, казарменно-казенным уютом плацкарта и напоминающих салон электрички межобластные вагоны.
   Сам же вокзал, также ярко освещенный, был наполнен обычными для подобного места звуками - казенным голосом репродуктор вещал о поездах, приходящих и отходящих, дальних, местных и пригородных. Виктор Анатольевич, памятуя вечернее приключение, все-таки предпочел не загуливаться, поэтому он вместе с Николаем Петровичем забрались в вагон еще до объявления об отправлении. К этому времени на северо-северо-востоке уже посветлело. Приближалось утро, от которого поезд убегал с довольно большой скоростью, отчего продолжительность ночи для пассажиров поезда была немного дольше, чем для не едущих в нем. Зато пассажирам встречных составов, едущих с запада на восток, ночь была настолько же короче.
   Но не об этом думали трое наших героев - у каждого из них были свои мысли. Елена Александровна и Николай Петрович думали, как хорошо будет увидеть сына, который по долгу службы не всегда мог себе позволить даже позвонить им, Виктор Анатольевич же мечтал при возможности порыбачить на Столичном море. Елена Александровна обдумывала, какие магазины она посетит - дама оставалась дамой. О том, что в родном Городе купить все то же, но за меньшие деньги, она и слушать не хотела, да ее в этом никто и не переубеждал - Николай Петрович вечером пытался об этом оговориться, когда она упомянула о магазинах. На что Елена Александровна ответила таким тоном, что муж предпочел пойти на попятную, дабы поберечь нервы и себе и супруге.
   При этом разговоре Виктор Анатольевич посмотрел на друга непонятным взглядом - в нем читалось сочувствие, что у того такая жена. Но вместе с тем читалась и некая зависть - что у Николая Петровича есть с кем спорить - сейчас ссорятся, а через минуту будит ворковать, как голубки с открытки на день Валентина.
   - Как там сейчас Валентин? - поинтересовался Виктор Анатольевич, имея в виду, конечно же, не святого, а Валентина, к которому они ехали.
   - Приедем - посмотрим! - Николай Петрович взглянул в окошко на ярко освещенную станцию - пейзаж за окном наклонился на секунду назад и, выпрямившись, плавно пополз назад - поезд с вновь прицепленным локомотивом тронулся, уносясь во мглу, которая, как оказалось здесь, поодаль от станции, уже была не такой густой. На востоке небо уже посветлело достаточно, чтобы освещать внутренность купе, в котором горел только светильник над полкой Елены Александровны. Колеса, стуча на стыках, словно спрашивали: "Сколько осталось? Сколько пройдено?" Вскоре поезд вышел за пределы станции - в электровозе дали долгий гудок, словно отвечая на перекличку колес по ходу прибавив скорость, притом так плавно, что пассажиры почти не почувствовали это - только столбы за окнами замелькали чаще, да колеса чаще застучали. Нашим героям уже не терпелось приехать в свой конечный пункт - казалось, они едут не двенадцать часов, а несколько дней.
   Николай Петрович и Виктор Анатольевич вышли покурить - поезд быстро мчался на долгом перегоне, а в хвост ему посылал свои лучи надвигающийся рассвет.
   Так, стоя в коридоре, наши герои встретили восход - первый луч солнца брызнул в пыльное тамбурное окно, из-за чего видимость за ним резко ухудшилась. Нажав на ручку, Николай Петрович оттянул раму вниз - в лицо ему ударил прохладный утренний воздух - в чистом поле воздух был кристально чистым и охладился за ночь сильнее, чем в прошлую ночь в городе. К тому же цельнометаллический корпус вагона остыл - и если во время отправления на крыше его можно было поджарить яичницу, то теперь на ней нельзя бы было высидеть по обратной причине. Поезд от крыш до колес весь покрылся росой, очевидно, проехав сквозь очередную пелену тумана. Когда поезд вновь занырнул в туман, показалось, что скорость убавилась - лишь перестук колес говорил о том, что поезд несется вперед со скоростью около ста километров в час, отмеряя последние перегоны Черниговщины. Казалось, поезд летит в облаках, иллюзию развеивал лишь стук колес да электровоз, который периодически протяжно гудел, чтобы в тумане кто-нибудь не выскочил на рельсы. Вскоре, однако, туман рассеялся, стало суше и теплее - солнце поднялось выше, а туман развеяло ветром. Лишь в оврагах да в некоторых окруженных лесопосадками выемках, в которые порой заезжал поезд, остались отдельные обрывки ночного тумана.
   К нашим героям подошел проводник.
   - Что же вы, за всю ночь и глаз-то не сомкнули?!
   - А, - Виктор Анатольевич поморщился, - Не люблю спать в вагоне.
   - А я вообще в поездах не сплю, - поддержал беседу Николай Петрович - он докурил очередную папироску и теперь щелчком пальца отправил ее в открытое окно.
   - А когда же вы спите? - поинтересовался проводник.
   - Когда придется. Но без сна можем обходиться до трех суток. Старая солдатская привычка.
   - Я тоже. Но не пришлось применить спецназовскую выучку на практике. И не жалейте.
   - А я и не жалею, - Николай Петрович задумался, - слава богу, что навыки спецназовцев не пришлось применять на практике. То есть на практике-то приходилось, но не в боевой обстановке - ни разу. А когда Центральный вокзал, скоро уже?
   - Скоро! - Проводник широко зевнул, - а я вот привык спать вполглаза - мало ли что случится! Так что сон у меня как у бойца на посту - чуткий.
   - Где ты видел, чтобы солдат на часах спал? - Спросил Николай Петрович.
   - Да я сам-то не лыком шит, тоже ведь служил!
   Старые вояки рассмеялись - рыбак рыбака видит издалека!
   Итак, наступило утро в конце пути - поезд приближался к Центральному вокзалу. Повлажневший и посвежевший воздух явно свидетельствовал о приближении к большой реке. На пути попадалось все большее количество станций - больших и маленьких.
   Наши герои высунулись из окон вагона по разные стороны - Николай Петрович слева, а Виктор Анатольевич справа - кто раньше увидит Днепр? Но для начала надо было въехать в черту столицы, а до нее было еще далеченько.
   Наконец, когда солнце было уже довольно высоко, мимо промелькнул недостроенный Дарницкий вокзал и депо Дарница, в котором отдыхали свободные от работы локомотивы. Наконец с громким гудком поезд выскочил на простор - впереди виднелся огромный мост. Слева от него, по ходу поезда располагался новый мост - недостроенный. Но теперь он был в более полной фазе постройки - мост уже достроили, и теперь на нем работали путеукладчики, монтируя рельсы. Прогрохотав по мосту, поезд нырнул в зеленый коридор - до Центрального вокзала теперь оставалось всего несколько остановочных пунктов, которые разделяли несколько километров. Промелькнувшие станции - "Ботсад" и "Протасов яр", пронеслись так быстро, что наши герои еле успели прочитать их названия. Впрочем, вскоре поезд начал останавливаться - колеса заскрипели, сила инерции слегка потянула пассажиров вперед, по ходу состава. Наконец поезд застучал на стрелках - количество путей увеличилось. Теперь со всех сторон от поезда тянулись рельсы, на некоторых стояли поезда, на некоторых - локомотивы, по несколько в ряд. Электровоз, построенный ныне дружественным, а шестьдесят лет совсем не дружественным государством, разделенным сорок лет на федеративную и демократическую республики, втащил вереницу голубеньких, частью облупленных вагонов на свободный путь и плавно остановился. Вагоны стукнулись буферами и остановились. Тут же о прибытии поезда возвестили казенным голосом репродукторы.
   Поезд прибыл точно в срок. Наши герои покинули гостеприимный уют железного домика на колесах, выйдя на утреннюю свежесть. К счастью, Валентин встречал их на Вокзальной площади на машине, так что, сильно мерзнуть не приходилось.
   - Привет! - Николай Петрович первый, на правах отца пожал сыну руку.
   - Здравствуй, Валентин! - Елена Александровна обняла сына.
   - Приветствую! - Валентин пожал руку Виктору Анатольевичу, - как же вы так?
   - да, так, долго рассказывать! Елена Александровна задумалась, - мужики лучше расскажут.
   - Ну, рассказывайте, - Валентин пристально посмотрел на наших друзей, что за приключения вам пришлось пережить?
   - Да так, всякие, - Николай Петрович по очереди с Виктором Анатольевичем рассказывали Валентину о своих злоключениях в ходе становления своего новаторства - от начала, и до конца.
  
   Дома у Валентина, на семейном совете было решено, что Валентин поедет сам, как говорится, инкогнито, и, по ходу определится, что делать.
   Пока что наши герои отдыхали от поездки - они не столько поспали, сколько выдохлись за эту душную ночь в поезде. Умывшись и поев, они почувствовали себя значительно лучше и были в состоянии рассказать обо всех своих приключениях.
   Говорил то Николай Петрович то Виктор Анатольевич, впрочем, иногда встревая друг другу в повествование. Не рассказали они лишь о подземном ходе, в котором они спрятались от летающей тарелки - единодушно они решили никому об этом ходе не говорить. Так что существование подземного хода осталось в секрете.
   Елена Александровна слушала мужчин и лишь головой качала, порой хватаясь за нее, когда речь заходила о наиболее экстремальных приключениях. Уж сама бы она поступила куда разумнее - пошла бы домой, а уж оттуда бы вызвала милицию, или другие органы, а сама бы и носу на улицу не казала!
   Валентин тут же заказал билеты на первый же поезд - им оказался то же самый, на котором приехали наши герои, триста сорок четвертый - обратный. А пока до поезда было добрые двенадцать часов, если не больше, наши герои решили погулять - пришли в яхт-клуб, где Валентин показал им свою новую яхту - в свободное от службы время он принимал участие в регатах. Сейчас, впрочем, яхта следовала не гоночным, а прогулочным ходом, лениво полоская по ветру парусами. Сделав оверштаг, яхта пошла вверх по течению, круто взяв к почти встречному ветру, при этом ловко лавируя среди громадных лайнеров, барж и уворачиваясь от юрких катеров и скутеров, снующих взад-вперед по Днепру.
   - У нас движение, что на улицах, что на реке, - усмехнулся Валентин, когда мимо промчался мощный катер, обдав их струей воды, - только и смотри, как бы не стукнуть кого в левый бок. Зато если сам в кого левым бортом случайно стукну и поврежусь при этом, то он сам должен будет мне компенсировать повреждение.
   - Вот как! - Николай Петрович задумался, - а подстав не бывает?
   - Да сколько угодно! Так что правила нужно знать. Равно как и свои права. И обязанности тоже. Если ты шел ночью без огней, и тебя стукнуло пассажирским пароходом, никто тебе ничего не должен, в какой бы борт тебя не треснули. Еще сам пароходству будешь должен, если у лайнера борт оцарапан окажется, а ты уцелеешь после такого крушения. Так что тут свои нюансы.
   Накатавшись по Днепру на яхте, наши друзья отправились погулять по городу. Поднявшись по Днепровскому спуску до Государственной филармонии, хотели, было свернуть на улицу Кирова.
   Но Валентину надоела эта улица, где под номером 5 находилось его рабочее, точнее служебное место - Верховный Совет, и все свернули на площадь Независимости, откуда тянулась Главная улица. Елена Александровна останавливалась возле многочисленных магазинов, бутиков и универмагов, останавливаясь в отделах под названием "ткани", "галантерея", и так далее.
   - Да, - Виктор Анатольевич вздохнул, - жаль, что мне не с кем заняться шопингом!
   - Поход по магазинам - стихийное бедствие! - ответил Николай Петрович, - тебе, старому холостяку, этого не понять! А у нас, женатых, так - если не универмаг, так универсам или супермаркет, а то и, что еще хуже, рынок!
   - Кстати, Красноармейский рынок работает? - поинтересовалась Елена Александровна.
   - Что я говорил, - Николай Петрович вздохнул, это стихийное бедствие.
   - Нет, - нашелся Валентин, - сегодня ни рынок, ни универмаг не работает - выходной день.
   - Слава Богу, - Николай Петрович перекрестился на шпиль церкви в перспективе улицы, - есть правда на Земле. - Мало тебе, Лена, наших магазинов?
   - Здесь же столичные магазины! - не сдавалась Елена Александровна.
   - Но ведь и цены в них-то тоже столичные! - не сдавался в свою очередь Николай Петрович. А товары - те же. Сейчас же не совдеп, когда в Москву за колбасой и апельсинами ездили!
   Валентин же только рукой махнул, - он знал ее, как свою мать не хуже, чем Николай Петрович, как жену, поэтому не стал обострять внимания на этом ее пунктике - у любой дамы может быть свои интересы. Как говорится, женщина - тоже человек!
   Тем временем, загулявшись, все изрядно проголодались. Валентин тут же направился в ресторан ближайшей гостиницы - высокого здания в стиле "сталинский ампир", стоящего как на насыпи и несколько отстоящего от красной линии - к нему вела довольно длинная и высокая лестница в несколько маршей.
   Там он взял меню и раздал всем - пусть каждый выберет, что хочет!
   Вскоре все подкрепились и продолжили прогулку.
   Всем стало веселее - на сытый желудок жизнь всегда веселей.
   Когда все нагулялись, Валентин взял такси, на котором уже через тридцать пять минут все приехали домой.
   Итак, - Виктор Анатольевич подытожил, - ты едешь к нам, а там...
   - А там, Виктор Анатольевич, видно будет! Думаю воздействовать на местные власти своим служебным положением! Но конспирация - превыше всего! Поэтому выезжаю раньше - в случае чего надо запутать следы! - Валентин вышел из дома, - до встречи на родной территории! Как только справлюсь, приеду первым же поездом!
   И Валентин выехал из дома на пару часов раньше. Доехав на маршрутке до ближайшего метро, он пересел на одну, потом на другую линию.
   После чего пересев на третью, он вышел из метро, после чего сел на троллейбус, которым уже и добрался до вокзала. Пройдя в зал ожидания на конкорсе, он занял свободное место, где и скоротал время до принятия житомирского поезда. Поезд прибыл на десятый путь, и в назначенное время Валентин уже сидел в вагоне, на своей полке. Вагон он взял плацкартный, чтобы окончательно сбить с толку потенциальных преследователей - зная его статус, ни один преследователь не догадается, что он может поехать плацкартным вагоном. Просто одетый, он вполне мог сойти за великовозрастного студента-заочника, возвращающегося с сессии.
   Итак, в назначенное время проходящий поезд номер триста сорок четыре отправился от Центрального вокзала. Валентин умышленно взял верхнюю полку - на ней человек менее заметен, зато сам сверху все видит! Поэтому, постелившись, он ловко вскарабкался на свое место и решил не слезать оттуда до утра. Улегшись на живот, он глядел в окошко на проплывающие во мгле огни станций, далеких и близких поселков и городов, полудремая под размеренный перестук колес. Поскрипывая рессорами, поезд летел по рельсам и Валентин почувствовал, что засыпает. Сквозь сон он уже знал, что будет делать завтра - пойдет в райком своей партии и постарается урегулировать конфликт на правительственном уровне, и постарается добиться возобновления работы нуль-транспорта, а возможно и расширения сети действия. Он уже придумал, как можно поспособствовать прокладке дополнительного ответвления в направлении угла улиц Гончаровской и Октябрьской. Но для этого надо было сначала приехать в родной город, а потом сходить в нужные инстанции - в райком, в горсовет, и в государственную администрацию области, если не поможет. Полагаясь на свои дипломатические способности и на депутатские полномочия, он рассчитывал за один день разрешить все проблемы, вечером взять обратный билет и на следующее утро приехать назад.
   С такой думой он и заснул под размеренный стук колес, впрочем, иногда прерываемый остановками - поезд был не скорый, поэтому довольно часто останавливался, высаживая и принимая очередную партию пассажиров. Кто-то ехал от Житомира до конца, кто-то вышел на Центральном вокзале, а кто-то ехал, даже не беря постели - зачем она ему, если через часок-другой все равно придется выйти на своей станции.
   Но человек предполагает, а судьба располагает - Валентин не подозревал о приключениях, вскоре должных произойти с ним и его близкими, а также новыми знакомыми.
   Валентин задремал - ему казалось, что он летит на космическом корабле над поверхностью неведомой планеты, дивно освещенной серебристым сиянием своего спутника. Вот он сидит около иллюминатора и глядит на серебристую поверхность планеты, а мимо пролетают космические корабли с грохотом и ревом, освещая его лучами своих прожекторов. Только вот странно - от иллюминатора что-то сильно дует! Как может дуть из герметичного иллюминатора, тем более что снаружи нет воздуха?
   Вскоре, однако, его подобные мелочи перестали интересовать - он увидел, что на него надвигается летающая тарелка - огромный яркий прожектор уперся своим лучом в стекло иллюминатора.
   Валентин резко вскочил - и ударился головой о третью полку.
   Поезд стоял на какой-то небольшой станции.
   Поезд остановился как раз так, что окошко вагона, в котором ехал Валентин, остановилось напротив ближайшего фонаря, свет которого заглянул к Валентину в окно.
   Валентин огляделся. Салон изменился - часть пассажиров вышла, часть так и осталась и мирно спала - этих из пушки не разбудить!
  
   На нижней по диагонали от него полке напротив сидел старичок довольно странного вида.
   Поведением он напоминал молодого мужчину, хоть лицо его и было в морщинах, а вот глаза - живые, юркие, непонятного цвета - смотрели на Валентина в упор. Они-то и молодили этого пожилого человека.
   "Что за мужик? - подумал Валентин, - где-то я его видел!"
   - Что, молодой человек, не спится? - отозвался он, увидев, глянув на Валентина.
   - Да так, - Валентину не хотелось отчитываться в собственных страхах, - кошмар привиделся.
   - Про тарелку?
   - Какую тарелку - борща или каши? - спросил Валентин, - он еще не совсем проснулся.
   - Сами знаете, какую! - Ответил попутчик, - Ту, что напугала ваших изобретателей позавчера ночью.
   - Откуда вы знаете?! - спросил Валентин, и тут же осекся, понимая, что сам попался.
   - И ничего вы не попались, молодой человек, - заметил странный пассажир, словно прочитав его мысли, - давайте познакомимся, Валентин Николаевич! Капитан Петренко.
   - Откуда вы знаете, как меня зовут?!
   - Да все оттуда, - попутчик ткнул пальцем за окошко, в начавшее сереть на северо-востоке небо.
   - Так вы с тарелки? - спросил Валентин, - и тут же огляделся по сторонам - никто ли из пассажиров не услышал подобной глупости?
   Но пассажиры спали, как ни в чем не бывало, в своих секциях - на боковом месте ехало двое - они улеглись с вечера и сейчас громогласно храпели. Пассажир на нижней от Валентина полке тоже спал, а верхняя полка против Валентина пустовала - там, очевидно, никто не ехал. Пару раз по проходу прошла молоденькая проводница-студентка.
   Валентин приметил ее еще вечером, но не придал особого значения. Эта молоденькая работала на пару с пожилой проводницей - крупной женщиной лет пятидесяти, у которой, очевидно, и была на практике. По всему чувствовалось, что в вагоне хозяйка - именно эта пожилая женщина, многое повидавшая на своем веку. Впрочем, Валентину было сейчас не до проводников - просто не до них сейчас, и все тут!
   Тем временем поезд тронулся - на полустанке он не простоял и пары минут - проводницы открыли двери вагона только для приличия и из уважения перед станцией, которую поезд удостаивает остановкой - так требовали правила. Следующее место остановки поезда было не скоро - для разгона и быстрого хода поезда времени предостаточно. Поезд зачастил на стыках, считая рельсы, пройденные его колесами. Локомотив разогнался, временами сигналя встречным поездам - приветственно свистя, поезда потом прощались долгим тревожным гудком - вдруг кто выскочит из-за последнего вагона!
   Поезд шел с почти максимальной скоростью, распугивая шумом и гудками ночных птиц, сидящих на проводах вдоль путей. С грохотом состав вылетел на простор и преодолел мостик через какую-то речку. В вагоны проникал сероватый предутренний свет, кажущийся еще мрачнее из-за длинных плафонов под потолком. Они излучали желтоватый свет, то затухающий, то разгорающийся с новой силой.
  
   - Так что, молодой человек, изобретение ваших родственников оказалось весьма несостоятельным. И не только по причине аварийности - здесь виноваты двое диверсантов, подкупленных транспортниками. Дело в том, что человечество вашего времени еще не доросло до таких высоких технологий. Но ваши родичи доказали, что это - и реально, и состоятельно. Однако, не в ваше время. Аварийная ситуация выбила из рабочего состояния целый район города. А представьте, какая энергоемкость у более разветвленной сети подобного устройства? Для того чтобы обеспечить бесперебойную работу нуль-транспорта в черте одного только вашего района, необходимо столько электричества, сколько способен потребить целый город. А для сети нуль-транспорта в черте города необходимо будет столько электричества, сколько потребляет за такое же время вся страна! Это при наличии всех энергоблоков электростанций страны, находящихся в работе. Из них же работает только три четверти! И в дальнейшем количество их в ближайшее время вряд ли увеличится, до изобретения новых, неведомых для вашего нынешнего времени технологий.
   - А для вас это ведомые технологии? Я вас правильно понял, вы из будущего?
   - Да, молодой человек, как герои Рэя Брэдбери, Кира Булычева, Клиффорда Саймака. Только у данных писателей они вымышленные, а я, как видите, реален, как этот поезд, как вы и остальные пассажиры. И, тем не менее, я сейчас не в вагоне...
   - А где?! - Валентин не верил собственным ушам, - на Марсе?
   - Молодой человек, зачем же мыслить так примитивно? Чуть что, сразу клонить в сторону этой бедной красной планеты! Ее и астрологи, и фантасты, и ученые характеризуют, как планету войны. Тем не менее, есть в открытом космосе объекты в этом плане гораздо дальше, больше и страшнее, чем Марс.
   За этим последовало молчание. Только было слышно, как стучат колеса.
   - Так откуда же вы?
   - С такой же Земли, как и вы. Только через сотню лет. Я еще просто не родился.
   - Как не родились? - Я же вас вижу, какой вы есть сейчас!
   - Да. Но я даже не в вашем поезде еду. Я сейчас нахожусь далеко от Земли. Я - начальник Патруля Времени. Это такая организация...
   - Международная?
   - Межпланетная, если вам так угодно. Даже межгалактическая. И для того, чтобы выполнять свою работу качественно, оперативно и своевременно, я и создал транспорт, сочетающий в себе Машину Времени и Нуль-Транспорт, разумеется, более усовершенствованный, нежели тот, который изобрели ваши родители. Именно данный аппарат они и видели позавчера ночью и приняли его за летающую тарелку.
   - А откуда вы узнали, что мне сейчас, в полусне, привиделась именно тарелка, ведь я до настоящего момента не воспринимал ее всерьез! И как вы знаете, кто я?
   - Да ведь я вас еле выследил! Но об этом после. В конце концов, не все ли вам равно? Короче, сегодня утром поезд прибудет на конечную станцию. Вы сразу же закажете для своих изобретателей три билета на первый же поезд, попутный нашему, то есть обратный.
   - А дальше что?
   - А дальше вот что! Я также телепортируюсь в их вагон, зайду к ним на станции, как и к вам. К тому времени я буду гораздо ближе к Земле, чем сейчас и смогу уделить им больше внимания, чем вам. Вот, пожалуй, и все. Так что, я через несколько минут исчезну. Ваш нуль-транспорт надежно охраняется - к ребятам из приставленной милиционером охраны я прибавил и своих стражей. Это полулюди-полуроботы. А то там, узнав, что хозяев нет, были попытки захвата порталов неизвестными. Впрочем, помимо охраны там еще есть и сторонники нуль-транспорта, эти уж никому спуску не дадут. Так что опасаться нечего.
   - А вы не боитесь, что наш разговор услышит полвагона?
   - А чего мне бояться? Все равно никто не поверит в то, что мы только что говорили, да и не вспомнит. Скоро я исчезну, а весь вагон погрузится в сон на пятнадцать минут! Когда все проснутся, то никто ни обо мне, ни о разговоре с вами и не вспомнит! После моего гипноза все проснутся, не помня ничего об этих пятнадцати минутах. Все, кроме вас!
   - Вот это да! Валентин не верил своим ушам, - а что, это будет гипноз?
   - Не совсем, это будет облако снотворного газа, телепортированное сюда. До данного процесса осталось несколько десятков секунд, так что давайте прощаться! - старичок поднялся со своей полки и протянул Валентину руку. Тот пожал ее - рука была вполне материальной. Валентин протянул свою руку и потрогал собеседника. Тот был такой же материальный, как и его рука. Но через миг рука провалилась в пустоту. Валентин отдернул ее в испуге.
   - Вот видите? Я могу вас коснуться, и вы меня тоже, при моем желании, конечно, а сам остаться неосязаемым и, соответственно, неуязвимым.
   - Так вот откуда пошли сказки о призраках! Те, якобы, могут нанести жертве вред, тем временем, при желании остаться неосязаемыми и недосягаемыми для своего врага... или жертвы.
   Валентин был просто ошеломлен подобным. Впрочем, дальше случилось еще более чудесное - собеседник его стал терять четкость, сквозь него стали проступать детали интерьера вагона - полка, которую он заслонял от Валентина, противоположное окно и часть прохода между полками. Через минуту от него осталось лишь облачко прозрачного газа, которое растеклось по вагону - он просто растворился в пространстве. Тут же послышался визг - это вскрикнула молоденькая проводница - Валентин был не единственным наблюдателем подобного чуда телепортации. Всплеснув руками, проводничка бросилась по проходу в служебку, к старшей подруге и наставнице.
   Та, разумеется, подняла практикантку на смех, сказав той, что она переработалась, и ей не мешало бы поспать. Тут же практикантка ответила, что ее чуть не свалило с ног неодолимым сном, и лишь быстрый бег немного привел ее в чувство. Ну, и еще осознание, что не пристало проводнику спать на рабочем посту. Ответственность, одним словом!
   Конечно же, то, что она не заснула, было вовсе не ее заслугой, а то, что она пробегала по коридору, причем довольно быстро и останавливалась на незначительное время. Таким образом, она просто не успела подвергнуться снотворному влиянию гостя из будущего. Увидев, что он исчезает, растворяясь на глазах, она сразу же бросилась по коридору в сторону купе проводников. Это-то и спасло ее от принудительного сна. Чего нельзя было сказать о пассажирах, заснувших в мгновение ока. Те, кто спал, так и остались спать, а те, кто проснулся, тут же опять позасыпали. Впрочем, эти пятнадцать минут не было никаких остановок, так что никто не проехал свой пункт назначения.
  
   Тем временем машинист и помощник сверлили глазами предрассветный сумрак, порой перебрасываясь дежурными фразами типа "Зеленый!" "Вижу зеленый!". Первое восклицание принадлежало, по обыкновению, помощнику, а второе - было ответом машиниста.
   - Ну, что там? - спрашивал машинист, оборачиваясь к помощнику.
   - Да вот, как видите, все, как говорят американцы, ОК.
   - ОК так ОК! - машинист поддержал товарища, - чем займешься по приезде?
   - Сначала отосплюсь, как есть, потом вымоюсь и приготовлю покушать. А, может быть, и в столовку пойду.
   - Эх, молодежь! Зачем она тебе! Сам приготовил, знаешь хоть, свежее кушаешь или нет! А там еда-то не еда, а казенщина какая-то! Много ли выдержишь на казенных харчах!?
   - Ну, не знаю. Когда устал, то готов заплатить за еду, приготовленную другим. И вообще...
   Тираду помощника прервал резкий звук прибора бдительности - впереди горел желтый светофор.
   - Да выключите вы его! - В сердцах помощник прихлопнул кнопку бдительности, - А то так и заикой стать недолго!
   - Да нельзя! В такое, как сейчас, время, под утро, уснуть немудрено - самое сладкое время. А у меня за спиной около восьмисот человек, и все жить хотят!
   - А скажите, пожалуйста, у вас случались какие-то экстраординарные случаи?
   - У меня нет, а вот отец рассказывал. Он тоже машинистом был. Но это потом. А перед войной он служил в железнодорожных войсках. И вот, перед самым дембелем - война!
   Но дембель, конечно, по старой солдатской пословице, неизбежен. А в данном случае дембель просто отсрочился с сорок первого до сорок пятого. Ну, а пока что, на время войны, его на эвакуационный эшелон направили помощником. А машинист на том поезде был - Ас! Такие трюки показывал, что современным железнодорожникам и не снились! Заранее уславливался с рабочими станции, чтобы те бутылку на рельс поставили. Ну, ведет себе поезд, доезжает до той станции. А бутылка уж стоит на рельсе - как раз там, где табличка "Остановка локомотива". Так он так точно останавливал локомотив, что передний буфер паровоза в момент окончательного торможения еле касался бутылки! Чтобы бутылка падала, тем более, разбивалась, о таком и речи не могло быть! - машинист прервал речь, мгновенно среагировав на очередной гудок прибора бдительности - прижал кнопку в который раз, - так вот, - продолжил он, - бутылка даже не сдвигалась с места! Но сам он содержимое ее, конечно, не пил - приговаривали ее обычно станционники. Не "принимал" он принципиально - на их поселок единственный непьющий мужик был. Остальным заложить за воротник - хоть на работе, хоть на досуге было проще простого. Надо ли говорить, что все женщины - от пятнадцати до сорока пяти души в этом парне не чаяли.
   - А сколько же этому чудо-машинисту лет было?
   - Тридцать. А бате моему тогда только двадцать два. Отправились они с одним поездом - вывезли в тыл беженцев. Второй состав, который надо было везти, оказался менее счастливым. Ведут они паровоз, слышат - шум самолетного мотора, но какой-то незнакомый. Выглянули они из будки, взглянули на небо - летит немецкий самолет и бомбочку бросить готовится!
   И, видать, по паровозу-то целится. Ясно не по вагонам же - их много, на все боевых припасов не хватит. А вагоны - и пассажирские, и товарные - какие были, поцепляли, битком набиты людьми - там не смотрели, первый класс или третий. Мчится паровоз, пыхтит, а сзади - вагоны с людьми! Вперед уйдешь - вагоны под бомбы подставишь. Сам, если и уцелеешь, то, как потом с таким грехом на душе жить?
   Говорит машинист - судьба погибнуть, так погибнем с гордо поднятой головой! Суждено уцелеть, уцелеем.
   Поезд остановился, как вкопанный, взял реверс и - задний ход! Бомба же в нескольких метрах от носа у него пролетела, не задела! Машинист выглядывает из будки - целы ли рельсы? Целы! Ну, поехали дальше. Несколько раз так проходили прямо под пикирующим бомбардировщиком. Пока тот заходит на вираж, мой папка бежит с лопатой в тендер за новым углем. Бегает себе из будки в контрбудку - видит, уголька-то в тендере уж недостаточно! На две-три лопаты. Не то, что на маневры, на простую езду не хватит! Еще пара налетов - и хана! А вслед за паровозом - тендер, а за тендером - вагон.
   К счастью, деревянный, товарный! Мой отец, не медля долго, бросился к нему с ломом и топориком, найденными им в тендере, к вагону. Да не берет топор доски - сделан вагон добротно, еще в старину! Тут видит - а самолет на очередной вираж зашел, но бомбы не бросает, а из пулемета строчит. Ну, отец стал на фоне вагонного торца. Только летчик немецкий пальнул, он упал на пол и - сразу за бортик тендера. Теперь его с самолета и не видно! Фашист и сам не подозревал, какую услугу оказал моему отцу. Батька посмотрел - доски вагона теперь прошиты, изломаны пулями, можно повыдирать спокойно сколько угодно!
   - А что немецкий самолет?
   - А, - машинист усмехнулся в усы, - папка мой видит, улетел самолет. Должно быть, пилот решил, что машинист - единственный на паровозе - а он батяню за машиниста принял, - уже мертв и поезд неуправляемый мчится. Поэтому и оставил его - пусть себе разобьется! Пассажиры до последнего ни о чем не заподозрят, так и убьются, не приняв мер. Да не тут-то было! Настоящий машинист не показывался - не до того было, надо поезд уберечь. А батя ему все доски носит - чтоб было, что в топку класть. Топка-то паровозная, - она же какая ненасытная! Половину вагона спалили, но в тыл эшелон все-таки довели. И только тут-то дошло до них, что они половину казенного вагона сожгли. А солдат - и сам человек казенный, чего с него взять! Да еще в военное время. Немцы, можно сказать, на пятки наступают, а тут еще от своих можно в затылок девять граммов схлопотать!
   Но повезло им. Их не только не наказали, но и наградили! Машинист получил орден, что поезд из-под бомбежки мастерскими маневрами вывел, а мой отец всего медаль получил, хотя если б не его доски, встать бы поезду под немецкими бомбами и помогло бы ему, штатскому, его мастерство без отцовской солдатской-то смекалки! Так-то! Да и нам-то без нее никак нельзя! Мы, хоть и не бойцы, но на железной дороге дисциплина сравнимая с армейской.
   - Понятно, - помощник сладко потянулся, - желтый, кажется, опять, прямо по курсу!
   - Вижу желтый! - машинист зевнул, зараженный сонным видом помощника, - вроде как скоро станция?
   - Скоро! - отозвался помощник, - сбрасывать скорость?
   - Этот перегон проедем еще с прежней скоростью. А потом уж и притормозим! А пока можно даже прибавить слегка ходу!
  
   Поезд продолжал мчаться с прежней скоростью и даже слегка наддал - дорога позволяла, да и красного света пока не предвиделось, следующий светофор уже тоже горел желтым, очевидно поезд, идущий впереди, уже прошел данный блок-участок.
   - А что, если на красный проедем? - Помощник посмотрел на машиниста, - авария будет?
   - И чему вас там, в технаре учили! Да не проедем мы на красный свет! Автоблокировка сработает и остановимся. Вернее, резко затормозим как при экстренном торможении, или срыве стоп-крана. Но лучше на красный свет не проезжать!
   - Понятненько! - Помощник оторвался от созерцания предрассветного пейзажа, видного прямо из кабины - поезд шел в восточном направлении, и полоса зари маячила впереди поезда, передвигаясь то влево, то вправо - линия иногда виляла. Тем не менее, утро наступило немного быстрее, чем для поезда, идущего в обратном направлении. Впрочем, для пассажиров медленного поезда эта разница практически незаметна из-за относительно малой скорости такового. Тем не менее, рассвет приятнее встречать в поезде, идущем на восток, что машинист с помощником знали отлично. Хоть это был их далеко не первый рейс, каждый новый рассвет не похож на другой, поэтому каждой утро в пути радовало их по-своему.
   - "Нас утро встречает прохладой...", - пропел помощник, открывая боковое окошко и впуская свежий степной ветерок, напоенный ароматами полей и сдобренный ядреным духом железнодорожной полосы. Спертый воздух кабины постепенно уступал место свежему с улицы.
   - Оба-на! - Машинист с интересом посмотрел на младшего товарища, - ты что, такие старые песни слушаешь?
   - А почему бы нет? - отозвался помощник, - я много старых добрых песен знаю - "Песенку шофера", "Под крылом самолета", "Текстильный городок", "Костры горят далекие", "Вон кто-то с горочки спустился", и так далее. Наизусть!
   - Во, даешь! - Я думал, эти песни никто и не знает уже. Тебе сколько?
   - Двадцать три!
   - Эти песни я слушал, когда мне было меньше чем двадцать три! - отозвался машинист, - ну, что, впереди красный, вроде?
   - Да нет, желтый!
   - А за ним - красный, - повторил машинист, - я видел, мелькнул, так что сбрасывай скорость!
   Поезд начал сбрасывать скорость.
  
   Тем временем в вагоне все проснулись - кто-то стал готовиться к выходу, до его станции было с полчаса, а кто-то, приоткрыв глаза, перевернулся на другой бок и продолжил сон - очевидно, ему было ехать до конца. Валентин посмотрел на часы - прошло ровно пятнадцать минут с момента исчезновения попутчика. Что там он говорил, что о нем никто и не вспомнит?! Валентин хотел было спросить у попутчиков с боковых полок, но те в то время спали, поэтому не смогли бы ничего сказать. Из раздумий его вывела проводница - она на нижние места разместила двоих - судя по всему, зайцев. Одним из них был солдат, судя по всему, демобилизованный, а другим - девица лет двадцати весьма немаленькой комплекции с темно-рыжими волосами, очевидно, крашенными. Она выделялась большим бюстом и бедрами, да и роста была немаленького - минимум метр восемьдесят. Очевидно, они были знакомыми, но не очень. Возможно, дембель подцепил ее на станции и им было по пути.
   Новые спутники не очень заинтересовали Валентина, поэтому он перевернулся на другой бок и снова заснул.
   Когда он снова проснулся, спутников уже не было, так что они оказались не "длинными" зайцами. Было уже совсем светло и солнце стояло над горизонтом, разгоняя остатки предрассветного тумана.
   Поезд мчался по родным местам - только что проехали Богодухов, и теперь за окном мелькали родные края.
   Валентин спрыгнул со своей полки и уселся на нижнюю. Убрав с верхней полки постель и сдав ее проводникам, он стал постепенно готовиться к выходу, хоть было еще далеченько. Поев из приготовленного в дорогу запаса, он убрал со столика и принялся глядеть в окна. А там за окнами мелькали столбы, проносились встречные поезда.
   В плацкартных вагонах нет такого интимного уюта, как в купейных и они просматриваются насквозь. Но зато можно смотреть в обе стороны - видно дорогу и слева и справа от путешественника. Хуже то, что окна не открываются, но, тем не менее, по вагону гуляет вездесущий сквознячок! Но по такой жаре это не страшно и с этим можно смириться.
   Валентин сел на пустую нижнюю полку и читал газету, забытую кем-то из попутчиков на столике. Это была местная, областная газета, в которой сообщались основные новости, в том числе, городские. В частности, о нуль-транспорте писалось, что организаторы его, не выдержав создавшейся ситуации, уехали в неведомом направлении, тем временем, как объект находится, помимо сторонников его, состоящими из бывших пассажиров, и охранного агентства, еще под охраной каких-то странных людей, похожих на роботов из фантастического кино. На вопросы журналистов и местных жителей эти существа отвечают односложно, и добиться от них хоть чего-то вразумительного просто невозможно. Однако при попытке неизвестными захватить порталы, эти существа применили что-то непонятное - энергетический удар, отбросивший кольцо людей на добрых двадцать метров во все стороны. При этом сторонники, а также охранники, также отбивающие атаку рейдеров, не пострадали...
   "Что-то здесь, возможно, правда! - подумал Валентин, - по крайней мере, то, что этот гость из другого мира говорил о дополнительной охране!"
   Тем временем появилась молоденькая проводница.
   - Чай, кофе, пиво, мороженое, что желаете?
   - Дайте, пожалуйста, чайку с лимончиком, а пиво у вас, если холодное, тоже давайте!
   - Только с холодильника в банках!
   - Тогда давайте!

* * *

   Тем временем в локомотиве шел свой разговор.
   - Ну, что там?
   - Все в порядке - зеленая улица! - Помощник поморщился от яркого солнышка, вылезшего из-за угла кабины и ударившего косыми лучами ему в лицо - почему бы верхнюю часть стекол в локомотиве не поделать как в машине - тонированной?
   - Да оно и в машине-то запрещено, а на локомотиве кто тебе даст? Ведь он же казенный! Сегодня мы одним локомотивом едем, завтра другим. Это в старину так было - за каждым машинистом свой паровоз закреплен был, хоть размалевывай его. Но потом отменили - слишком дорогое удовольствие. Ведь локомотивы простаивали, пока машинисты выходными были, разве это ж дело? Зато нынче - какой дали тепловоз, такой и веди! Вот и приходится, прежде чем в рейс отправляться, вот эту книженцию читать.
   Машинист указал на лежащую рядом книгу, в которой указывались все неполадки в данном локомотиве и отметки об их устранении. - Почитал такую "историю болезни" и знаешь, что с твоим локомотивом не так! И что в нем починено, а что нет.
   - Все равно, что на чужого коня садиться! - поддержал помощник, - не знаешь, брыкнет он, или сбросит тебя!
   - Ну, здесь конь-то хоть железный! И хлопот с ним поменьше, нежели с его живым прототипом. Достаточно под его норов подстроиться и все в порядке.
   - Да, а мы лихо скачем, вот уже скоро и Люботин будет.
   - Ну, так, когда зеленая улица, то и ехать веселей! - Машинист зорко вглядывался вдаль, - да, ни одного желтого сигнала, здорово! Как бы не прибыть с опережением!
   - Опережение - не опоздание! - усмехнулся помощник, за такое не наказывают, наоборот похвалят. Представьте - на Южный вокзал - на полчаса раньше!?
   - Дадут тебе на Южный вокзал приехать раньше. Промурыжат на Люботине, сколько надо, а потом и выпустят. И хорошо, если вовремя выпустят, а то ведь могут так задержать, что с задержкой приедем. С них станется! Поэтому не гони! Идем минута в минуту, и то хорошо. Точность - вежливость королей!
   - И поездов! - скаламбурил помощник.
   - Давай, король поездов, на линию смотри! Вон, впереди полустанок, перрон битком набит - не выскочил бы кто на линию!
   - Да кто там выскочит? - помощник недоверчиво пожал плечами, - мы же не электричка, что они не отличают, что едет? Они наверно, не хуже нас в поездах разбираются!
   - Все равно, давай гудок!
   Огласив окрестность полустанка тревожным долгим гудком, и взвихрив пыль на перроне, поезд серо-голубой стрелой промчался мимо.
  
   - Что за станция? - спросил Валентин у проводницы, принесшей ему заказ, - так промчались, что и не рассмотрел.
   - Я не знаю! Спрошу у старшей.
   - Вот вам оплата за чай! - Валентин наряду с деньгами, положил и свою визитку с запиской, предложив ей встретиться. - А вас как зовут?
   - Нина! - проводница указала на прикрепленный к лацкану кителя значок с ее фамилией именем и отчеством.
   - Валентин! - Валентин был рад, что так все сложилось - он чувствовал, что этой девушке он тоже понравился.
   - Хорошо, - Нина пошла в хвост опезда, - я разменяю деньги и верну вам сдачу.
   Через пять минут она зашла в его секцию, и положила на столик сдачу - среди денег была и бумажка с телефоном. - Да, кстати, - спохватилась она, - до Люботина советую всем посетить санузел - потом будет закрыто! А Люботин уж скоро.
   Но пассажиры уже и без того минут с двадцать как создали очередь в обоих концах вагона.
  
   Тем временем в тепловозе все шло своим чередом. Машинист всматривался вперед - там была очередная станция. Или, скорей, полустанок, как и предыдущий, который проехали тоже не так давно. Здесь тоже было много людей.
   - А ну гудни! - Машинист повернулся к помощнику, - а то, что-то слишком близко у края перрона стоят!
   - Верно, за электричку нас приняли! - съязвил помощник, - Вот и лезут на край!
   - Если свалится кто, так не тормози! Все равно того не спасти, а только расписание собьем, да и за спиной у нас тыща живых людей, с полок попадают, покалечатся! Не товарняк ведем!
   - Подвиг Анны Карениной нынче не в моде?
   - Что подвиг Анны Карениной? Самоубийство, да и только.
   Вот подвиг Юлия Чигирина ** - это дело! Вот это парень был.
   - А что он сделал? - помощнику было неловко, что он не знает, что за подвиг совершил этот отважный парень с "женским", как ему показалось, именем Юлий.
   - Он как раз закончил нашу Железнодорожную академию. Ехал с друзьями на природу, на дачу, отдохнуть! На остановке "Октябрьская" вышли с электрички. А тут поезд идет встречный, скорый, а на рельсах две женщины - не успели дорогу перейти, меж двух поездов оказались. Так он бросился их спасать!
   - А его потом наградили?
   - Ага, посмертно! И улицу назвали, и мост через речку возле железнодорожной академии. Он этих женщин с рельсов столкнул. Их-то он спас, оттолкнул с рельсов, ну а сам не успел. Задавило. На глазах у всей станции, друзей, и этих двух спасенных! Одна отделалась легким испугом, вторую поездом вскользь таки помяло, но она выжила.
   - Стоило таких спасать!
   - Зря ты так! Человек совершил подвиг, и не нам его судить! Если бы кого из твоих знакомых так спасли, ты был бы рад? Так у них тоже близкие есть, у этих женщин. А он сделал это, верно, не задумываясь, иначе не успел бы спасти никого. Или передумал бы! Потом бы жалел! Думаешь, легко бы ему потом было жить с таким грехом на душе?
   - Но остальные-то все стояли и равнодушно взирали на это дело! Им-то оно надо было? Они же не полезли под поезд.
   - Он, верно, был ближе всех к месту трагедии, вот и бросился! В такой момент не думаешь о себе. Явно он сделал так не для того, чтоб его именем мост и улицу назвали!
   Тем временем полустанок остался далеко позади, а впереди виднелись стрелки, съезды и светофоры - магистральные, входные, маневровые.
   Чувствовалось приближение большой станции.
   - Никак скоро Люботин?
   - Да, уже недолго осталось! - Машинист сбавил ход и уже приготовился притормаживать.
   Колеса застучали на стрелках.
  
   Машинист придавил тормоза - колеса застонали, словно недовольные тугой хваткой колодок. Поезд практически на пешеходной скорости въехал на свой путь и втянулся между пригородным поездом и свободной колеей встречного направления.
  
   - А электричку не пропускаем? - поинтересовался помощник
   - Да она и так отправилась вперед нас! - Машинист в сердцах бросил электричке вслед пару досадных выражений. - Еще и грузовой нам поперек стрелки проходит. Да вон же он, красавец!
   - Сколько стоянка? - поинтересовалась женщина на перроне.
   _____________________________________________________________________________________________________
   **. Реальное событие, произошедшее на станции "Октябрьская" ЮЖД.
   На платформе данной станции установлен памятный знак. (Примечания автора)
  
   - А, как товарнячок пропустим, так и пойдем! - Машинист не был удивлен, что ему предстоит простоять здесь больше положенного, дабы пропустить товарный поезд.
   .
   Вдали показался дымок, изрыгаемый громадными двухсекционными тепловозами - их свистящий рев, напоминающий гул авиационных турбин, надвигался на станцию, опережая сам поезд, замедливший скорость при проходе такой крупной станции.
  
   Двухсекционный локомотив "2ТЭ" сам по себе представляет довольно длинную
   подвижную единицу, а уж два таковых, сцепленных между собой занимает на рельсах место, как три-четыре вагона средней длины.
   Каждая секция опиралась на две трехосные тележки, соответственно вся сплотка была двенадцатиосной и имела двадцать четыре колеса! Всю эту махину приводили в движение электродвигатели, получающие ток от дизелей через мощные генераторы, электричества которых хватило бы на небольшой городок вроде того же Люботина. С воем, заглушающим грохот идущих вслед за ним вагонов, локомотивная пара промчалась мимо, ударив помощника потоком воздуха через боковую форточку. Вслед потянулись тяжело груженные товарные вагоны, цистерны и хоппера. Помощнику и машинисту показалось, что их поезд снова едет - все в локомотиве так и тряслось! Подобное же ощущение возникло и у пассажиров вагонов поезда, смотрящих в окна, мимо которых проходил товарняк.
   Опытным взглядом машинист насчитал сорок пять вагонов, которые, довольно долго тянулись, и, наконец, исчезли где-то позади, в полтавском направлении. Стало так тихо, что, казалось, в ушах гудит! Наконец выходной светофор дал зеленый огонек и машинист, улучив момент, плавно тронул, запустив мотор, и тут же, потихоньку отжал тормоза. Поезд покорно сдвинулся - сначала колеса с трудом провернулись, потом легче и еще легче, и так далее - тормоза теперь были полностью стравлены, а двигатель заработал на полную мощность.
   - Ну, поехали, вроде! - машинист посмотрел на помощника, - последний рывок, и дома! Состав, тем временем еще набрал ходу - за окнами теперь мелькали ближние пригороды, а слева замаячила высоченная труба ТЭЦ, собранная из нескольких секций - одна красная, другая белая, и так далее, отчего труба издали была более заметной. Впрочем, давно не обновлявшаяся, она казалась скорее серо-бурой, чем бело-красной. Промчавшись через станции - Песочин, Минутку, Баварскую, состав вновь притормозил - теперь он ехал почти с пешеходной скоростью. Колеса тяжело гудели, громыхая на стыках. Вот поезд прошел под Тройным мостом и вышел на финишную прямую - впереди виднелась предпоследняя станция, на которой, впрочем, поезда не останавливались - станция Новоселовка была пригородной.
   - А где же та электричка, что впереди нас шла? - Помощник тщетно высматривал пригородный поезд, отошедший от перрона в Люботине перед ними с соседнего пути. - Не могла же она так быстро ехать, чтоб мы ее не догнали!
   - А мы б ее не догнали по любому - она пошла на Мерефу через Буды. Есть и такой пригородный маршрут. Правда, он идет дальше Мерефы - может, на Лозовую, или Красноград, короче, в южном направлении.
  
   Валентин прошел было к проводникам, чтобы те в случае остановки на Новоселовке открыли двери - иногда поезда останавливаются перед вокзалом. Но те и так знали свое дело - обе проводницы стояли в тамбуре и смотрели - остановится ли? В этом месте дорога поворачивала вправо, и из вагона была хорошо видна голова поезда, равно как и с тепловоза в зеркало виднелся весь поезд из двадцати вагонов.
  
   Машинист с помощником ехали последние километры и, пройдя Новоселовку, готовясь вовремя прийти на Южный вокзал. Тем временем светофор впереди загорелся таким отвратительным для локомотивщиков красным огнем!
   - А, копать мой огород! - Машинист, выругавшись, взялся за тормоз, - Опять стоять будем! Пока нам там путь освободят на вокзале, минут десять может пройти! Состав покорно скрипнул тормозами и, пыхнув, остановился.
   Поезд не доехал до Южного вокзала всего каких-то полтора километра. Если тепловоз остановился почти у Гончаровского моста - слева, за путями, был виден стоящий у Карповского сада старый черно-красный паровоз, поставленный на постамент, и направленный носом на юг, то, однако ж, хвост его отъехал от границы станции всего на сто пятьдесят метров. Открыв двери, проводники некоторых вагонов, в том числе и того, где ехал Валентин, поглядывали на тепловоз. Машинист вылез из локомотива и теперь стоял на междупутье, поглядывая то на светофор, то на вагоны - что там проводники? В случае если из вагона вышли все, кто хотел, проводник должен был дать знак машинисту. Опезд стоял на третьем пути, так что, справа, где производилась высадка, было еще два пути, причем расстояние между ними и поездом было довольно малое, что представляло некую угрозу для пассажиров, высаживающихся на междупутье.
   Машинист тоже поглядывал на соседний путь с некой опаской, ведь там светофор горел зеленым. Если по нему проследует поезд или электричка, людям из вагонов просто некуда будет укрыться, останется перебегать пути перед носом, или лезть обратно в свой вагон. Но люди, сходящие с поезда, тут же шли через пути к краю насыпи - все местные отлично знали все особенности дороги в этом месте и соблюдали технику безопасности.
   Впрочем, все предосторожности были напрасны - зажегся зеленый, а люди почти все повылезали.
   Помощник, стоящий в кабине, заметив смену сигнала, подал долгий требовательный гудок: "У-у-у-у-у!!!".
   Машинист махнул проводникам - "Закругляйтесь!"
   Проводники, подтянувшись привычным движением, втянулись в двери вагонов. Какой-то нерасторопный пассажир решил выскочить, но не успел - проводник уже было, опустил откидной трап и прикрывал дверь, но, увидев мольбу пассажира, сжалился и толчком откинул железный трап назад - прыгай, мол! Поезд в это время уже тронулся и медленно двинулся вперед. Парень, не испугавшись, ловко спрыгнул вперед по ходу, учитывая инерцию, пробежал несколько шагов. После чего, остановился и, развернувшись, пошел обратно, к станции, хрустя гравием. Проводник лишь подивился сноровке пассажира, после чего дверь только прикрыл, а захлопывать не стал - зачем, если менее через минуту придется опять открывать!
   Валентин шел по междупутью, оглядываясь вокруг, и вдыхал полузабытый воздух, крепко сдобренный гарью костров частного сектора и дымом заводов. Теперь, когда поезд ушел, он оглянулся назад - там шел их сосед - квартирант Виктора Анатольевича, очевидно, вернувшийся с персональной выставки, Витька-художник. Пару лет назад с ним произошел дивный случай - он повстречал странного человека, повлиявшего на его дальнейшую судьбу тем, что сумел остановить закат, чтобы тот дорисовал его. Тогда Валентин лишь усмехнулся, но теперь, после такой встречи в поезде! А был ли тот человек, не приснился ли ему? Как ему удалось появиться, а потом исчезнуть посреди дороги!
   Витя тем временем нагнал Валентина, но, очевидно, не узнал.
   Валентин хотел его окликнуть, но передумал.
   Тем временем его внимание привлекла толпа на пустыре - он ее заметил еще из окна поезда, но не придал значения. Теперь, подойдя поближе, он заметил, что эта толпа окружает непонятное сооружение. Там его окружает еще одно кольцо людей, стоящее лицом к окружению.
   "Ага! - вспомнил Валентин статью, - не врут-таки газетчики!"
   Присоединяться к толпе он посчитал небезопасным - кто-нибудь мог узнать в нем сына главного изобретателя. Хотя сколько времени прошло! Но, решив не рисковать, Валентин прошел мимо, словно вид толпы для него привычен и он тут уже давно ходит! Одет он был просто, так что ничем не выделялся из жителей района. Вот и его двор, дом с деревянной лестницей на второй этаж по улице, веранда-балкон с примыкающей галереей, обеденный стол, правда, пустой.
   Забытым щелчком клацнул замок, Валентин прошел в свою квартиру - вот его комната, вот комната родителей. А вот общая комната - с камином и большим столом. Напротив - буфет старинной работы, очевидно, довоенного производства, хоть и не в лучшем состоянии, но способный пережить любую современную супермебель из железа, фанеры и пластмассы - натуральное дерево в современной мебельной промышленности стали применять крайне редко. Запахи и звуки родного дома пробудили необычное чувство. В спешке хозяева не заперли форточку, и теперь ветерок, хоть и не очень холодный, выдул тепло домашнего очага, принеся противную сырость - возможно, ночью был дождичек.
   Часы с маятником и боем остановились, очевидно, не так давно. Валентин заботливо раскрыл застекленную дверцу и, подтянув гири, толканул маятник и перевел стрелки, выставив правильное время. Маятник весело закачался, а стрелки продолжили свой извечный круговой путь. Валентин набрал дров в углу и зажег камин - тепло распространилось по дому мощной волной. Оставив очаг прогорать, Валентин поставил на плиту чайник. Тут же у него заиграл телефон - звонил кто-то незнакомый, судя по сигналу. Достав телефон, Валентин посмотрел на незнакомый номер, потом нажал ответ. Говорил его ночной знакомец - Валентин узнал его по голосу.
   - Как дела, Валентин Николаевич? Нормально добрались?
   - Лучше некуда! Поезд остановился за километр-полтора до вокзала, так что сошел с него, пока стоял, и вернулся пару сотен метров пешком.
   - Повезло! А теперь слушайте мои инструкции. Дома вам быть небезопасно. Поэтому отдохнете и постарайтесь выйти так, чтобы никто нее заметил, то есть через задние ворота! Через частный сектор выйдете к речке, к пешеходному мосту, перейдете, а там - по Речному переулку до Москалевки. Выйдете на Октябрьскую возле поликлиники и идите вверх, к центру. Захотите связаться со мной, позвоните по этому номеру. Впрочем, если вам что-то будет грозить, я вам сам перезвоню.
   - А как вы узнаете, где я нахожусь, и почему вы прокладываете для меня курс, как штурман для парохода?
   - Молодой человек, в ваших интересах не спорить, а выполнять наши инструкции. Впрочем, не хочу вам диктовать свои требования, я же не террорист. Но мой долг помочь вам. Сейчас вам лучше просто не "светиться". Лучше прогуляйтесь по городу, как и куда хотите. Ближе к вечеру встретимся. Но это буду не я, а моя голограмма. Как ночью в поезде.
   - Спасибо за совет! - Валентин отключился, после чего вышел через черный ход с другой стороны дома, открыл старенькую калитку и вышел в другой двор, выходящий в соседний квартал. Пройти через заросли не составило труда и вскоре Валентин уже шагал к мосту, но не со стороны станции, а с другой.
   "Чем не портал?!" - подумал про себя Валентин. Перейдя железный мост, глухо отдающий под ногами. Здесь же висел обрубленный кабель, уже, конечно, обесточенный. А вскоре не будет ни его, ни порталов! Патруль Времени из неведомо какого будущего века, или из другого измерения, считает, что это - опережение истории.
   Теперь оставалось только заказать три билета на ближайший поезд, который привезет его родителей и Виктора Анатольевича сюда. Что там говорил этот временщик, этот гость из будущего?
   Валентин заказал по телефону три билета на ближайший поезд, идущий сюда. Билеты он забронировал на Столичный экспресс, прибывающий на Южный вокзал сегодня же вечером, почти ночью - более ранний поезд уже отошел от Центрального вокзала.
   Позвонив родителям, Валентин пока не стал говорить им про нуль-транспорт, и что он обречен на демонтаж. Те были довольно сильно удивлены тем, что будут вынуждены так быстро ехать. Впрочем, по их тону, Валентин понял, что, сказав им правду, он бы их не сильно удивил, но сильно расстроил, особенно изобретателей.
   Пока суд да дело, Валентин пошел прогуляться - посмотреть родной город. Прогулявшись по Октябрьской улице до ее начала, он перешел подвесной мостик и оказался в центре. Перед ним шла стройка новой высотки, не хуже был и старый дом, стоящий тут же, рядом. Но Валентин прошел новостройки, свернул на Павловскую площадь, поднялся по лестнице наверх, на террасу. В террасном сквере теперь расположились художники - ранее они занимали Советскую площадь в ее северной части. Картины, однако ж, Валентину не особо понравились - на Алексеевском спуске в Столице получше будут! Но здесь была все-таки родная архитектура и картины отображали родной город. Присев в сквере, Валентин посмотрел на Успенскую колокольню, на Благовещенский район за рекой с расположенным неподалеку одноименным собором, выстроенным в неовизантийском стиле, на старинный монастырь через дорогу, расположенном на террасе за сквером. Когда-то монастырь входил в оборонные сооружения, о чем говорили приземистая стена, ограждающая здания и узенькие окошки. И еще собор был самым старым каменным зданием в городе, сохранившемся с семнадцатого века. Купола храма, ныне позолоченные, некогда были коричневыми, отчего здание казалось скромней, но старинней и естественней, а теперь казалось недавно построенным и слишком помпезным. К северу от монастырских ворот располагался Старый ломбард, за ним - Советская площадь с огромной скульптурной композицией из пятерых революционеров со знаменем. Знамя было объемистым и громоздким, отчего здорово напоминало то ли холодильник, то ли контейнер.
   Выйдя на Главную улицу, стрелой идущую к северу, Валентин прошел мимо Драмтеатра, Госбанка, расположенного напротив, потом радиотехнического колледжа, и, в конце концов, вышел к Городской академической опере. Громадный приземистый объем Оперного театра хорошо виден с Дергачевской, а также с Нового моста, соединяющего центр с Ивановкой. Но и отсюда, с Главной улицы, объем казался громадным - театр расположен особняком среди шикарного Университетского сада. По другую сторону улицы красовался сквер - сквер Победы, где изначально собирались построить театр. На месте же нынешнего театра ранее, в старину был Профсоюзный сад - со своей танцплощадкой, оградой со стороны Главной улицы и другими красотами, являвшийся частью Университетского сада. Валентин свернул в сад - идти по аллеям было гораздо приятнее, нежели по пыльной дороге под палящим солнцем - время подходило к полудню. Увидев в глубине сада ресторан "Хрусталь", Валентин, не долго думая, зашел туда. Цены, не маленькие, были все же ниже столичных. Сад, впрочем, немного разочаровал его - слишком шумный, из места отдыха он превратился в место развлечений.
   Поев в ресторане, Валентин решил прогуляться в Центральный парк. Оттуда потом можно было прокатиться на подвесной дороге до улицы Освобождения. Эта улица тянулась от подвесной дороги до Дергачевского шоссе. А там с пересадкой можно и назад добраться - например, старым добрым трамваем. У Валентина на Дергачевском шоссе, 232, на углу с улицей Освобождения жил товарищ - можно будет его навестить. А пока Валентин шел по Площади. Эта Площадь с большой буквы была крупнейшей в Европе и вторая по величине в мире. Часть, выходящая на Главную улицу, прямоугольная, контрастирует с круглой, вдоль которой расположены огромные по временам строительства этого делового центра - здания тридцатых-пятидесятых годов. Все эти здания: - два корпуса Национального университета, смотрящие друг на друга и здание Промышленности между ними. Между главным корпусом Университета и зданием Промышленности шла дорога вниз, на Новый мост, именуемая Зоологическим спуском. Между зданием Промышленности и вторым корпусом Университета проходит Ленинский проспект. Валентин едва удержался от искушения свернуть на него, но пошел левей и через проезд вышел на Концентрический проспект, полукольцом опоясавший площадь с севера. Через него Валентин вышел опять на Главную улицу и по ней за пятнадцать минут дошел до Центрального парка. Там, по случаю выходного дня, работали аттракционы - крутились всевозможные качели-карусели, на которые очереди тянулись на полпарка. На полукруглой площадке, которой кончается Главная аллея, работал фонтан, а на сцене шел какой-то концерт - играл военный оркестр. Справа доносилась музыка с танцплощадки, а с каждого аттракциона играла своя музыка. Так что Валентин не стал даже заходить в аттракционную часть, а пошел стразу в глубину парка, мимо кафе, по аллейкам он дошел до кинотеатра, за которым располагалась подвесная дорога. Сев в кабинку, Валентин сразу почувствовал полузабытую детскую радость - дорога осталась прежней, изменилась только окраска кабинок, но это частности. Правда, в кабинку садиться надо осторожно - мало ли что там оставляют! Внутренняя роспись кабинки, выполненная не одним поколением пассажиров, не выдерживала никакой критики - здесь было столько афоризмов и живописи, что дикари, расписывавшие в глубокой древности скалы и пещеры, просто могли бы позавидовать. А ведь это вполне цивилизованные граждане, любящие кататься на этой дороге. Кабинки были заполнены процентов на двадцать - на десять кабин было по две с людьми.
   Валентин невольно залюбовался видами города и зеленых массивов - дорога тянулась с юго-востока на северо-запад, так что ему открылись виды северной части города - Ботанический сад, неглубокий, но длинный яр, отделяющий парк от жилого района. Не успел Валентин налюбоваться этой красотой, как прошло пятнадцать минут - впереди зиял тоннель конечной остановки. Валентин на ходу спрыгнул на перрон, а кабинка уехала в тоннель, откуда выплыла через пару секунд, развернувшись в глубине станции. Валентин же, выйдя из станции, перешел дорогу и пошел по улице Освобождения - от ее конца до начала. Серединой эта улица пересекала Ленинский проспект. На площади, образованной пересечением проспекта и улицы стоял черный гигантский монумент Воину - бравый солдат был облачен в развевающуюся шинель, в каску и с поднятым автоматом в руке. По бокам от солдата и немного сзади - у мраморных стел с датами начала и конца войны стояло две пушки, дополняя милитаристический облик перекрестка. По улицам ходило много транспорта - троллейбусы, автобусы и маршрутки - некоторые обновились, некоторые сменили маршрут, или подвижной состав, но в основном все осталось, как было. Кроме того, что наконец-то сюда недавно провели метро и теперь ряд троллейбусов и маршруток, ходивших ранее по Проспекту в центр, теперь разворачивался у ближнего метро, так что проспект теперь в сторону центра был практически пуст. Когда-никогда проедет что-то, например, маршрутка или троллейбус, сворачивающие на одну из смежных улиц. Вокруг станции метро выросли новые магазины - спорттовары, быттехника, электроника и несколько кафе - как летние, так и стационарные. Валентина обогнал идущий вниз по улице двадцать первый троллейбус, единственный, ходящий по ней. Но, так как пройти оставалось всего две остановки, Валентин не стал даже бежать, а спокойно пошел по каштановой аллейке. Но, поскольку прошел он уже довольно много, то немного устал. Солнце повернуло на юго-запад, как показалось Валентину. В самом же деле просто улица Освобождения идет не по прямой линии, а по дуге, так что, когда идешь по ней от конца к началу, то кажется, что солнце сдвигается к западу. Выйдя на Дергачевскую, Валентин узнал, что товарища нет дома, так как он в отъезде. Валентину снова захотелось поесть, и он стал поглядывать, что тут неподалеку имеется из общепита. Тут оказалось кафе "Вика", а, напротив, на бывшем пустыре, другое - шикарный ресторан "Арарат". Не удостоив ни одно из них, Валентин вышел на остановку - тут как раз подходил трамвай. Номер его весьма приятно удивил Валентина - как сюда заехала семерка? Впрочем, рассевшись в трамвае, Валентин обратился к кондуктору с вопросом. Кондуктор ответил, что в этом году с Немецкой улицы убрали все движение и сделали ее пешеходной. А почему бы и нет - там две, нет, три станции - "Центральная", "Архитектурная" и "Юридический Институт". Валентин пригляделся к табличке маршрута - там теперь вместо "Белгородская" значилось "Алексеевский проспект". Конечная остановка "Новоселовка" осталась на прежнем месте, так что Валентин уселся и стал созерцать полузабытые края. Много чего изменилось и не в лучшую сторону - увеличилось количество бензоколонок и супермаркетов. Заправляй и покупай!
   Трамвай быстро мчался по обособленной линии, минуя остановку за остановкой. При повороте на Новый мост Валентин невольно залюбовался зданиями на Площади - снизу они выглядят еще эффектней. Едя по Новому мосту, Валентин посмотрел немного назад - Опера красовалась громадным продолговатым кубом, а чуть южнее стоял новый дом - тоже не маленький, этажей в двадцать, который Валентин увидел еще, когда шел по центру пару часов назад. С нового моста трамвай свернул на Панасовку и, пройдя мимо базара, выехал на Семинарский спуск, где свернул снова-таки на Дергачевскую. "Раньше-то трамваи ходили прямо, мимо "Арсенала"", - подумал Валентин. Дальше трамвай пошел по обычному пути - через центр мимо Цирка, а там - через Москалевку на Новоселовку.
  
  
   Выйдя на предпоследней остановке - Лютовской, Валентин пошел по одноименной улице, огибая новостройки. На углу с Балашовской он свернул на Рябиновую, по которой совсем было, собирался дойти домой, как ему навстречу вышел сержант милиции.
   - Здравствуйте, Валентин Николаевич!
   - Здравствуйте, Иван Витальевич! Как дела?
   - Да вот, плохо, - ответил милиционер, - вас утром видели, и теперь идти домой для вас небезопасно!
   - И куда мне теперь податься?
   - Можно ко мне домой. Не забыли, где я живу?
   - На Ключевой, кажется?
   - Ага. Идёмте!
   И Валентин пошел вместе с сержантом - о начальнике Патруля он решил пока не говорить, а расспросить бы не мешало. Да и что о нем Иван Витальевич подумает? Пройдя пару кварталов, наши герои повернули направо, на Ключевую улицу. Дойдя до того места, где дома улицы выходят на речку, Иван Витальевич подошел к своей калитке и открыл ее. Та отозвалась скрипом, на который, в свою очередь отозвалась миловидная женщина, точнее, девушка лет двадцати.
   - Познакомьтесь - Маша, это Валентин, сын изобретателя нуль-транспорта. Машка побежала на кухню - там готовился обед и как истинная женщина, она хотела не только чтобы ее еда понравилась мужу, но и этому незнакомому ей мужчине, тем более такому видному.
   Иван же, не дожидаясь, вместе с Валентином вынес стол на улицу, где принялся накрывать его. Когда-то они учились в одной школе, мало того, в одном классе. И как бы жена не пыталась убедить его, что в тридцать лет быть простым рядовым родной милиции - недостойно мужика, он на этот счет имел иное мнение - он был доволен своей судьбой - душа его не болела за повышение, какого и быть не могло. Разве что произведут в старшие сержанты за заслуги перед родиной - служака он исправный, пунктуальный, как конь с плугом вкалывает на участке, в том числе и за некоторых мелких начальников.
   Маша же тоже не столько злилась на мужа, сколько сказывался на скандалах ее латинский темперамент. Женщина-шторм могла превратиться в ласковой вечернее море с золотым закатом и зеркальной гладью, чтобы через миг снова совместить в себе бурю, смерч и цунами, метая громы и молнии, и так бушевать, пока вулкан в ее душе не разрядится и не остынет! Но сейчас ей было не до ссор с мужем - надо было приготовить обед, да так, чтобы гость остался доволен.
   Постепенно Маша вынесла все, что можно было, и поставила на стол. Здесь был и борщ, и второе - пюре с жареным мясом. У каждого едока наряду с тарелками стояли чесночницы, в которых лежали зубцы чеснока и ножички, чтобы их чистить, посредине стола стояла тарелка с нарезанным свежайшим черным хлебом. Тут же стояли соусницы с майонезом и кетчупом - кому, что по вкусу. Дополняла картину трапезы и плодово-ягодная наливка типа "золотая осень". Она была сделана по особому рецепту.
   И по цветовой гамме, и ароматически-вкусовому букету, словно приправленная легким дымком она действительно напоминала данное лирическое, несколько печальное время года.
   А в это время послышался решительный скрип калитки и звонок.
   - Кто там? - Крикнул Иван Витальевич - он сидел спиной к калитке, - Войдите!
   В калитку вошел мужчина средних лет и такого же среднего роста. Одет он был не совсем обычно, словно был в легком костюме астронавта, поверх которого надевают скафандр.
   - Вы к кому? - поинтересовалась Маша.
   - Валентин Николаевич здесь?
   - Да! - Милиционер удивленно посмотрел на пришельца, - как вы его нашли?
   - С орбиты все видно! - проговорил пришелец несколько загадочно, - а вы, Иван Витальевич, не переживайте, я не из этой толпы. Меня здесь просто нет! Но покушать я б не отказался! - Ведь это ваша жена приготовила?
   - Ну да! А вы кто? - поинтересовалась Мария.
   - Капитан Петренко! Я к Валентину по поводу нуль-транспорта! Думаю, здесь все свои, поэтому поговорим начистоту. Вы, Валентин Николаевич, уже рассказали товарищу сержанту о нашей беседе в поезде?
   - Нет, не считал это целесообразным!
   - Зря! Ведь это я наряду с его знакомой охраной выставил своих биороботов.
   - Так это не люди? - догадался Иван Витальевич, - а то мои охранники говорят, что за обормоты железные! Не едят, не пьют, стоят не уставая. Стоят и молчат! Хоть бы слово сказали! Наши ребята их соблазняли после смены пойти в бар на бугре хлопнуть по шкалику, - какой мужик откажется! А эти - хоть бы что! Бессменно стоят третьи сутки и не выказывают ни малейшей усталости. Наши им и еды приносили, и жидкого топлива таскали - грешок, но что поделаешь, охрана - тоже мужики! А эти ребятки - ничего, стоят как столбы, движения лишнего не сделают, на "передачу" ноль внимания. Так наши им привели девушек - против таких барышень только столб не устоит. А им хоть бы что!
   Пока он рассказывал это, Маша успела сбегать в дом и вынести четвертую порцию первого, второго и все, что положено к ним, включая наливку.
  
   - Если на ваше кольцо пойдет толпа, вам худо придется, - продолжал старичок,- а мои парни поставили энергетический барьер - его ни один враг не пересечет. Впрочем, скоро охрану с нуль-транспорта надо снять, а сам его демонтировать!
   - Это шутка? - Иван Витальевич посмотрел на капитана, словно на сумасшедшего. - Ведь жалко же!
   - Вам жалко нуль-транспорта? Мне тоже!
   - Если вы говорите, что его надо упразднить, зачем его так охранять? - Милиционер непонимающе смотрел на нового знакомого.
   - Да для того, чтобы беспорядков не было, товарищ сержант! Логично? Впрочем, по моему распоряжению, сегодня охрану снимут.
   Сержант не нашелся против такого весомого аргумента.
  
   - Ладно, вы тут поговорите, я пойду, чай поставлю, - Мария вновь покинула мужчин, - через пару минут чай заварю!
   - Значит так, товарищ милиционер, сейчас я вам расскажу все, чего Валентин не рассказал! Только вы не удивляйтесь, все это - правда! - и начальник патруля рассказал все с самого начала все, что рассказывал Валентину в поезде двенадцать часов назад.
   Когда Маша принесла чай, она не обратила внимания на картину, развернувшуюся перед ней, а зря! Лишь подняв глаза, она увидела такое, что чуть не повергло ее в обморок. Поскольку она принимала собеседника за реального человека, а никак не за голографическую проекцию, то ее здорово обескуражила демонстрация его исчезновения и появления. От такого видения она чуть не опрокинула поднос с пирожками. Дело в том, что он, хоть и явился вновь, но не отбрасывал тени, да и не мог, так как его не освещало местное Солнце.
   - Вы...привидение? - Только и могла проговорить она, придя в себя.
   - Не совсем. Я голографическая проекция, но проекция довольно материальная. Я могу стать неосязаемым, но при этом вполне могу вас тронуть и ощутить. И не только вас - ведь вы видели, как я только что кушал! - капитан задумался.
   После чего начал свое повествование: - Ну, а теперь расскажу о себе и о своей миссии. В молодости я участвовал в экспедициях в Дальний космос, а также в путешествиях во времени. В частности, я возглавлял экспедицию по колонизации одной планеты, похожей на нашу Землю. Состав атмосферы, суточный ритм и температурный режим там настолько походил на земной, что это казалось просто чудом. Впрочем, по спектральному составу, как атмосфера, так и само тамошнее солнце сильно отличаются от земных - небо там желтое, солнце голубое, поэтому лучи, достигающие поверхности - изумрудно-зеленые, что компенсирует недостаток зелени в растительности. Ведь основной цвет растений там - красный, фиолетовый, синеватый, желтый. Но это частности, о которых расскажу вам на досуге, а сейчас будем пить чай. Но для начала эксперимент. Пожмите кто-нибудь мне руку!
   Иван Витальевич подошел к пришельцу и пожал протянутую руку. Хватка у капитана была не по возрасту крепкая - милиционер, которого бог тоже силушкой не обидел, с трудом пересилил пожатие этого человека.
   - Убедились, что я материален? - спросил пришелец после того, как руки разнялись.
   - Да более чем! - Милиционер всунул руку в карман, разминая пальцы - давненько никто не жал ему руку так крепко!
   - А теперь пусть ваша жена попробует меня коснуться! Ей это явно не удастся.
   Маша протянула руку, пытаясь коснуться его - но рука прошла сквозь собеседника, словно через пустое место.
   - Как это? - Маша с удивлением посмотрела на Капитана.
   - Элементарно. Я могу становиться неосязаемым, когда захочу, и осязаемым тоже. Наши агенты работают во всех временах - от античных времен до современности. Наша служба устраняет исторические несправедливости, могущие повлечь за собой непоправимые изменения в судьбах всей планеты и вообще мира. Дело в том, что мы работаем не только на Земле. В частности, сейчас я нахожусь за пределами Солнечной системы, тем не менее, технологии, которыми мы располагаем, позволяют мне сейчас быть здесь, а через минуту перенести свой образ в другой конец Галактики, или вообще в античные времена. Кстати, догадываетесь, где у нас в древней Греции расположена база?
   - Наверное, на Олимпе?
   - Конечно! Мы надеялись исследовать, кого древние греки принимали за богов. И только потом поняли, что олимпийцами они считали именно нас! Такой вот парадокс!
   - Да, вот теперь понятно, кого древние принимали за богов, демонов и других сказочных и сверхъестественных существ.
   - Конечно! Мифы и сказки просто так не возникали! Как говорится, нет дыма без огня! Но рассказывать о своей деятельности подробнее я, к сожалению, не имею права! Это уже будет нарушением нашего Устава и наказуемо. Мера наказания - раньше была полная физическая ликвидация. Но теперь есть более цивилизованные методы - возврат во времени на определенный срок назад. И все, что с вами происходило, вы просто не будет помнить, ведь этого с вами в новом измерении уже и не будет!
   - В каком измерении? - не понял милиционер, да и Маша с Валентином не все поняли.
   - Течение времени есть определенный набор вариаций. В ходе одного и того же отрезка человек может сделать так, а может этак! Как в сказке - налево пойдешь - так будет, направо пойдешь - еще что-то другое будет! Прямо пойдешь - тоже вариант, но судьба пойдет по третьему курсу! Но каждый волен был выбирать, но после уже ничего не переделаешь! А оказывается, можно! Но об этом уже - молчок! Я и так вам дал большую информацию на сон грядущий! Впрочем, до сна еще далеко! Думаю, нам предстоит пережить несколько не особо приятных часов. Кстати, я должен буду попасть на столичный экспресс в Миргороде, чтобы переговорить с изобретателями. На это мне понадобится несколько секунд. А сейчас нам лучше подумать о собственной безопасности - надвигается буря и серьезная!
   - Да какая буря! - Иван Витальевич обвел взглядом абсолютно ясное небо, - впрочем, как-то странно парит. И солнце вроде не так ярко горит!
   В самом деле, небо, еще голубое, постепенно становилось серым, словно образовывалась дымка.
   - И когда разразится ураган? - спроси Валентин, - что-то в атмосфере его настораживало.
   - Через полчаса! - Капитан посмотрел на какой-то приборчик, оказавшийся у него в руках, через полчаса, даже через двадцать девять минут тридцать секунд. А сейчас позвольте узнать, что творится вокруг порталов?
   - Как что, - Иван Витальевич посмотрел на капитана Петренко, там сейчас столпотворение - противники атакуют сторонников, но не могут к ним пробиться - их, словно отбрасывает невидимая круглая стена.
   - Хорошо, что я установил энергетическую защиту, - ее ни ураган, ни ядерный взрыв не пробьет! Но ее придется снять - кончаются запасы энергии. Тем более, защищать скоро будет нечего и не от кого. А сейчас надо передать штормовое - пусть все митингующие - и сторонники и противники - покинут свои места и расходятся по домам.
   - Как же вы передадите, если вы не здесь? - Милиционер и Валентин с интересом посмотрели на капитана.
   - У нас есть такие технологии, которые непросто объяснить другим. Но думаю, это и не надо. Скажите, пожалуйста, они слушают радио?
   - Да, у них там - и на пустыре перед станцией и в парке, есть репродукторы, передающие разные радиопрограммы. Но какой канал они сейчас слушают, затрудняюсь сказать.
   - И не надо. Я просто выйду в радиоэфир всех каналов в радиусе двух километров. Этот двор находится в относительно безопасном месте - на возвышении, так что угрозы затопления со стороны речки не предвидится! Но вот сверху в речку много чего может стекать! Впрочем, основная масса стечет в районе парка, так что нам бояться нечего. Буря будет кратковременной, но разрушительной!
   - А не может ли буря повредить нуль-транспорт?
   - Все может быть. Поэтому я распоряжусь снять охрану и разгоню толпы с помощью штормового предупреждения. Сейчас в радиусе двух километров все радиоприемники будут передавать то, что буду говорить я! Ведь главное не допустить жертв.
   - А как же вы предвидели бурю?
   - Да очень просто! Под моим надзором вся Земля, так что я могу по состоянию атмосферы определить последующие изменения. И, хоть я сейчас очень далеко, но могу влиять на некоторые процессы на Земле. Прилетаю на Землю я сегодня вечером, ровно в двадцать два. А до того у меня еще довольно много дел. Но, поскольку я сейчас далеко отсюда, мне не грозит пострадать от бури, так что я не уйду прятаться от непогоды. Но вам следовать моему примеру не советую. Если есть подвал или погреб, лучше спрятаться в него. Через двадцать пять минут такое будет! А сейчас я объявляю штормовое!
   И капитан достал из кармана какую-то коробочку, похожую на сотовый телефон, но намного более сложного устройства. Пощелкав кнопками, он покрутил какие-то колесики.
   После чего, услышав оттуда гудок, поднес аппарат ко рту, очевидно, микрофоном, и проговорил:
   "Внимание всем! Мы прерываем радиотрансляцию в связи со штормовым предупреждением! В данный момент метеоцентр зафиксировал зарождение бури над нашим городом. Эпицентр циклона будет расположен над Новоселовкой. Поэтому жильцов района настоятельно просят не выходить на улицу, по возможности оставаться дома, если есть внутренние помещения без окон - чуланы, кладовые, санузлы - запереться в них и забаррикадироваться изнутри. Если данное не представляется возможным, спуститься в погреба в частных домах, или подвальные помещения под многоэтажными зданиями. Ухудшение погоды продлится недолго, но будет очень сильным. Существует реальная опасность возникновения смерчей, сильных грозовых разрядов, ураганного ветра, потому настоятельно метеоцентр настоятельно советует не выходить из укрытий до конца ухудшения погодных условий! О конце бури будет сообщено дополнительно по радио, поэтому не отключайте ваши приемники!"
   В этот момент из дома прибежала Маша: По радио передавали, что...- она тут осеклась, глянув на барометр, висящий на веранде - стрелка его двигалась вниз прямо на глазах. Еще пару минут назад, когда она бегала за чаем, стрелка была почти в верхней точке высокого давления, показывая давление в семьсот семьдесят пять. Теперь же стрелка показывала семьсот пятьдесят и медленно, но заметно для невооруженного глаза ползла к отметке с семьсот сорок пять, где, по-видимому, не собиралась останавливаться. Когда все бросились к барометру, он показывал уже семьсот сорок. Все бросились через двор к погребу - о накрытом столе, на котором осталась посуда и еще немного еды, никто и не вспомнил. Однако, добежав до погреба, все трое остановились - пока что спасаться было не от чего! Солнце, стоящее еще очень высоко, впрочем, теперь не отбрасывало теней и стояло каким-то огромным красным диском, так что на него можно было смотреть свободно, не боясь ослепнуть. Небо из синего сделалось вокруг солнца жемчужным, а напротив его - красноватым. С востока довольно быстро надвигалась темно-серая туча, освещаемая красноватыми лучами солнца. Маша с удивлением обнаружила, что держит в руках барометр, который сняла с гвоздя.
   - Зачем ты барометр сняла с гвоздика? - поинтересовался Валентин.
   - А, чтобы не упал, - ответила Маша.
   - Да куда ему еще падать? - спросил Иван, - дело в том, что стрелка дошла до минимума - семисот десяти и уперлась в край. - Дальше некуда падать, только что на пол вдребезги!
   - Вот и сняла, чтоб не разбился, если ветром сдует.
   - Боюсь, не пришлось бы нам веранду заново стеклить! - проговорил Иван, - вон что надвигается!
   Между тем с северо-востока перед тучей надвигалась непонятная красноватая масса.
   - Пылевой шквал! - проговорил капитан, - прячьтесь скорее в погреб, если не хотите наглотаться пыли пополам с песком! За песчаным шквалом следует полоса ливня, которая прибьет его. Впрочем, нет, ведь они идут с одинаковой скоростью, еще и вращаются около центра бури. Впрочем, диаметр циклона не более чем наш город в поперечнике, так что долго бушевать не будет, пронесется как порыв ветра!
   - Почему "как"? - спросил Иван Витальевич, - так и есть - однако, пора прятаться. Ух, как похолодало! - А вы точно не хотите спрятаться с нами?
   - Да нет, - капитан лишь улыбнулся, - мне бояться нечего! Ведь я за миллионы километров отсюда. Да и буря-то кратковременная. Пойду, посмотрю, что вокруг порталов делается!
  
   Парой минут раньше в парке митингующие - как сторонники, так и противники, располагались на обед. В это время заключался негласный мир - лишь безмолвные охранники с металлическим блеском в глазах продолжали, как ни в чем не бывало стоять на постах. Из репродуктора на столбе доносилась популярная совдеповская эстрадная мелодия, очевидно, из какого-то кинофильма 80-х, или 90-х годов из колонок на киоске поодаль доносилась какая-то более дешевая и современная попса. На палатке, на берегу реки, висел на ремне старенький транзистор, с треском предавая какую-то заграничную радиокомпанию. На скамейке парень с девушкой ругались за портативное радио - он крутил приемник на один канал, а барышня хотела слушать другой, так что из динамика доносились обрывки то одной, то другой песни. На ухудшение погоды никто и внимания не обращал, да оно в парке и несильно было заметно - только рыбак на бережку заметил необычное изменение на небе, да подивился необычно сильному жору, словно перед дождем.
   Внезапно умолк репродуктор. Перестали играть колонки на киоске у кафе. Индивидуальные приемники, вняв заразительности дурного примера, тоже перестали вещать. Внезапно послышался звук сирены, как при учебной тревоге. Но, в отличие от учебной тревоги, после сигнала начал говорит голос: "Внимание всем! Мы прерываем трансляцию..."
   Сначала многие подумали, что это провокация, но, поскольку кроме репродуктора, данную информацию передавали все радиоточки парка, даже колонки в кафе и портативные приемники, а также все встроенные в плееры, мобильные телефоны и другие аппараты, где предусмотрено радио. Притом, попытки переключить каналы ничего не давали - на всех частотах звучала одна и та же информация, с точностью до слова! Наконец предупреждение закончилось - только тут люди осознали, что им грозит, и принялись разбегаться, в панике сворачивать лагерь. А простой народ побежал по домам - большинство жило тут же, неподалеку, ведь кому придет такое в голову - ехать из другого района на митинг местного масштаба? Впрочем, некоторые особо "горячие головы" остались. Защитники думали - вдруг за время бури кто-нибудь повредит порталы?!
   А противники не хотели сдавать позиций - в непогоду легче будет произвести какую-либо диверсию. Короче, в парке царила полная сумятица. Хозяин кафе поспешил снять с каркаса павильона огромный тент, чтобы не сдуло ветром, палатки тоже свернули с невероятной прытью. Вскоре даже самые отъявленные активисты присмирели и стояли в выжидательных позах. Зато безмолвные стражи, не сговариваясь, молча отошли от порталов, никому ничего не сказав, после чего, встав на полянку, дружно растворились, на диво всей публике. На секунду весь народ замер.
   - Я же говорил, что это - инопланетяне! - сказал старенький рыбак, любитель фантастики - теперь он уже свернул палатку, и она в виде рюкзака заняла место у него за спиной, а удочки он держал в руке. В то, что это роботы, или инопланетяне, он верил с самого первого момента, как увидел их - стальной блеск в безразличных глазах, молчаливость, кроме того, не едят и не пьют, на женщин не смотрят.
   - Мы это давно знали, - откликнулись охранники из агентства, которых нанял Иван Витальевич у своего друга - начальника этой конторы. - Кстати, Иван Витальевич позвонил шефу, и он нас тоже отозвал! - И охранники в боевом порядке удалились из парка в свой офис, где их уже поджидал начальник. Оперативности их можно было только позавидовать!
   Теперь, когда порталы никто не охранял, противникам перехотелось их крушить, а защитникам, оставшимся в меньшем количестве, оборонять. И вот тут-то появился незнакомец, казалось, освещенный нездешним светом - хоть вокруг резко потемнело, он был, казалось, ярче освещен, словно невидимыми лучами, но при этом казался каким-то нематериальным. Впрочем, голос, которым он обратился к оставшимся, был явственным. Но появился он точно так же, как миг назад исчезли охранники просто из ниоткуда.
   - "Советую вам поскорее покинуть парк и разойтись по домам! Если у кого-то есть погреб, или в доме подвальный этаж, то прятаться там можно, но при исключении угрозы затопления! Если у вас есть угроза затопления, лучше не рисковать! Впрочем, этот берег высокий, затопить не должно. Кстати, основной дождь прольется здесь, в парке - выпадет трехмесячная норма осадков, так что советую отсюда уйти, пока не смыло в реку!"
   - "Смываемся!" - прокричал какой-то паникер, каких в любой толпе хватает, и все разом ринулись из парка.
   - "Вот этого лучше не надо, - заметил капитан Петренко, а это он и был, - каламбур не особо удачен"!
   И растворился в воздухе, насыщенном пылью, грозой и близостью шквала. Потемнело еще больше - черная туча, казалось, сформировалась над районом, а не пришла с востока. Небо из голубого в считанные минуты сделалось серым. Первый, пылевой, фронт бури ударил по парку. Согнулись под напором ветра тополя, зашумели листвой более низкие деревья, все потемнело от песка и пыли. Сверкнула, ударив где-то недалеко, молния. Грянул близкий гром, почти в одновременно с ней, что подтверждало близость вспышки.
   И тут хлынул дождь - он шел просто стеной, сразу сбив не успевшие осесть после первой волны бури пыль и песок.
   А капитан был уже на пустыре. Здесь все оказались благоразумнее - уже не было ни охраны, ни противников нуль-транспорта - все разбежались по домам. Порталы также стояли нетронутыми. Через минуту налетела буря. Из черной тучи, зависшей прямо над головой, принялся опускаться смерч - крутясь и вихрясь, столб воздуха и воды в свете молний спускался все ниже и ниже. Наконец, хобот смерча дошел до земли, и принялся вбирать в себя мелкий мусор, песок, выдирать с корнем кусты. Портал нуль-транспорта оказался в центре урагана. Вихрь выдернул его из фундамента, приподнял и повернул раз, два, после чего втянул в середину, и унес куда-то в небо, и тут же исчез и сам. Каким-то чудом вихрь не задел проходящую в сотне метров от пустыря железную дорогу - и рельсы и столбы с проводами остались нетронутыми и невредимыми. А проезжавшая мимо в сторону пригородов электричка, машинист которой наблюдал смерч, промчалась мимо без остановки, да никто из пассажиров и не протестовал против этого - выходить здесь сейчас было бы равно самоубийству! Тем удивительней было людям и машинисту с помощником глядеть в противоположную сторону - к западу от линии было сухо и не выпало ни капельки дождя, а деревья стояли, неподвижно застыв в знойном воздухе. Казалось, по железной дороге проходила граница циклона - даже туча тянулась над крышами вагонов строго до середины. Так что, когда поезд выехал из опасной зоны, то правая сторона вагонов - от крыш до колес - была сухой и горячей от солнца, а левая - настолько же мокрой. В таком состоянии пригородный поезд прибыл на следующую свою остановку. Машинист вышел на перрон, обошел кабину первого вагона - граница между сухой и мокрой частью кабины проходила строго посредине - лобовое стекло машиниста было сухим, в от время как сторона кабины помощника промокла, чуть ли не насквозь!
   Сняв данную картину на телефон, машинист запрыгнул назад в кабину, двери закрылись, и электропоезд отправился в дальнейший путь...
   В парке в то же время творились не менее страшные вещи - вниз по откосу, на котором расположен парк, заструились питаемые ливнем потоки воды с ревом, заглушающим шум дождя и треск грома. Ливень, шедший стеной, казалось, еще усилился - теперь если бы кто-то оказался в его власти, то ничего бы не разглядел в метре от себя. Внезапно вверху прорвало еще один поток - казалось, вниз сошел маленький водопад. Прямо на пути у потока оказался портал нуль-транспорта. Не выдержав натиска, не рассчитанный на столь грозные силы природы портал принялся сползать вниз, к реке. Речку теперь тоже было не узнать - она напоминала стремительный горный поток, с грохотом текла, выйдя из берегов. И если высокий берег Новоселовки ей был не по зубам, то противоположный отлогий залило так, что рельсов заводской колеи уже не было видно. Тем временем портал завалило на бок, понесло к реке, и он поплыл по бурным водам, исчезнув через миг за мостом. Свидетелем катаклизма оказался единственный наблюдатель. Капитан стоял под ливнем, казалось, абсолютно сухой. Его не мочил дождь, а одежду не трепало ветром. Едва покореженный портал исчез в бурных водах, Петренко вынул из кармана уже известный нам аппарат, нажал кнопку, отключая прибор. Тут же в природе произошла перемена - дождь перестал. Исчезли смерчи. Перестал дождь. Туча, развалившись на несколько облачков, принялась исчезать - облака, последовав примеру породившей их тучи, тоже постепенно распадались, пока не открыли солнце - теперь ярко светящее солнце озаряло картину разорения. Остатки воды стекали в речку. Облачка полностью растаяли в небесной выси, ничем не нарушая пронзительную синеву и яркое солнце, какое бывает после бури. Вверх пошел пар - через минуту все окутал теплый и душный туман, впрочем, подхваченный легким ветерком, устремившимся в образовавшуюся зону измененного давления, он за пару минут развеялся.
   От порталов нуль-транспорта остались только обрывки проводов, да обломки, оставленные вихрем и дождем.
   Капитан, обозрев картину разрухи, махнул рукой, после чего вновь исчез, дабы через миг появиться в укрытии наших героев. Попав в знакомый дворик, он обозрел стол - на нем стояла чудом уцелевшая, нетронутая бурей посуда, стекла на веранде - тоже целы. Подойдя к люку погреба, он постучал. Люк сразу открылся - из него вылезли Валентин, Иван и Марина.
   - Ну, что там? - спросила Марина, - обозрев двор, она осталась довольна открывшейся перед ней картиной - очевидно, она опасалась, что буря здесь камня на камне не оставит.
   - Все в порядке. Человеческих жертв нет. Материальный ущерб оценят ваш отец с Виктором Анатольевичем, Валентин Николаевич!
   - Что, порталы пострадали?
   - Да не то, чтобы сильно. Но зато теперь им не придется их демонтировать, что все-таки, какой-никакой позитив. Портал возле станции сдуло вихрем, а тот, что в парке, смыло в речку. Демонтировать теперь ничего не надо, а восстановлению оно не подлежит. Кстати, - капитан посмотрел на часы, - я сейчас должен быть в Миргороде, ведь ваши уже в пути. Ну, все, пока! - Ждите меня в двадцать два часа вечера, Валентин Николаевич!
   И капитан растворился в воздухе.
   - Ну и жук! - усмехнулся Иван Витальевич, - ведь не надо быть сыщиком, чтобы догадаться, что это он ураган вызвал.
   - Да ладно тебе, - ответила Марина, - как он мог? Он же в другом мире.
   - Не в мире, а месте. Он же говорил, что его обязанность - быть в нужное время в нужном месте! Это девиз их службы.
   - Да, - Валентин задумался, - не думал, что придется иметь дело с представителем спецслужбы будущего! Служба Времени. Надо же! Если бы мне еще вчера сказали о таком, я бы на смех поднял!
  
   Тем временем Столичный экспресс остановился на станции "Миргород" Полтавской области. За время стоянки в вагон первого класса вошел необычный человек. Предъявив свой билет, он прошел в купе, где напротив него сидело трое - двое мужчин средних лет и дама такого же возраста. Те (а это были Виктор Анатольевич, Николай Петрович и Елена Александровна) сидели, не обратив внимания на нового спутника, разговаривали на интересующую их тему - нуль-транспорта. Валентин, как капитан и просил его, не стал предупреждать своих, кто к ним подсядет в Миргороде, поэтому они не обратили внимания на нового попутчика. Тот, казалось, тоже не особо заинтересовался попутчиками. Обменявшись приветствиями, все вернулись к своим прежним делам. Поезд, стоящий здесь недолго, вскоре отошел.
   Капитан Петренко (а это был именно он) принялся глядеть в окошко, за которым проносились столбы, столбы, столбы...
   Будучи опытным психологом, он не стал с ходу лезть, а решил действовать косвенно, издалека. Делая вид, что увлекся счетом столбов - чем еще одинокому путнику заниматься в поезде - капитан прислушивался к каждому слову попутчиков.
   - Тут говорили, что у нас прошла сильная буря! - Николай Петрович, - как бы чего не повредила.
   - Да, особенно нуль-транспорт. - Виктор Анатольевич задумался, - Да ведь?
   Последние слова были обращены к сидящему напротив капитану Петренко.
   - Ага! Особенно если его все равно пришлось бы убирать.
   - Это почему? - Елена Александровна тоже решила поддержать разговор.
   - А потому, что это по моему распоряжению Валентин Николаевич вам купил билеты на ближайший обратный поезд. А ураган, прошедший в ваших краях, повредил нуль-транспорт. Но восстанавливать его не надо.
   - Так почему же мы не должны его восстановить? - Виктор Анатольевич подозрительно посмотрел на собеседника, - и кто вы такой?
   - Я капитан Петренко! Знакомая фамилия?
   - Отставной?
   - Нет, служащий! И вообще, я прилетел из двадцать второго века, как только услышал о вашем изобретении. Сначала я не воспринимал всерьез донесения моих агентов, но когда мне доложили, что ваше изобретение работает в полную силу, то был вынужден направить патрульных. Они, чтобы не ходить пешком, решили прибыть на место на моей тарелке. К сожалению, они опоздали. Диверсанты перерубили кабель, чем вызвали замыкание на мост. Красочное, между прочим, зрелище! Но ближе к делу. Катастрофа повлекла за собой отключение света по всему району. Кроме того, данный вид транспорта весьма энергоемок. И вообще...
   - Что - "вообще"? - Виктор Анатольевич, отличающийся довольно крутым нравом, вскочил со своей полки, и попытался схватить капитана за горло. Но рука его прошла сквозь капитана, как сквозь воздух и он едва не упал. Капитан подал ему руку - на этот раз вполне материальную. Но через миг тот вновь не смог нащупать капитана, хоть тот и сидел рядом - только руку протяни!
   - Вы кто? - только и мог выговорить Виктор Анатольевич. - В его голове роились какие-то воспоминания.
   - А я тот, кто послал за вами тарелку, кто давал вам предупреждения. А вы так постыдно уехали, все бросив.
   - Незачем было пугать. Ну, представьте себя на нашем месте. Ведь у нас тарелка - это обычно в фильмах о нападении инопланетян на Землю. Типа "Марс атакует", "Война миров", или "Звездный десант".
   - Я же уже извинился за своих ребят - не подумавши они так поступили! Но вы сильно опередили свое время подобным изобретением. К сожалению, нашему патрулю это стало известно слишком поздно.
   - Так значит, для нуль-транспорта еще время не настало?
   - Ну да. Представьте, если бы в средние века человечеству дали атомное оружие. Сейчас бы Земля была необитаемой уже лет триста!
   - Но это не оружие! - Виктор Анатольевич не хотел сдаваться, - это что же значит?
   - Все можно использовать как во благо, так и во зло. И всему - свое время. Ваши люди еще не доросли до такого. Даже в наше время нуль-транспортировка не столь распространенная. Только моя, да еще некоторые службы галактической полиции и армии могут себе позволить такую роскошь. А наша работа - устранять исторические несправедливости. Потому мы так и настаиваем на том, чтобы вы свернули деятельность по нуль-транспорту. Кстати, пока я с вами говорю, мы приближаемся к Полтаве, где мне выходить. Хоть я и вообще не еду с вами в этом поезде. Ведь я прилетаю на Землю сегодня в двадцать два часа по украинскому времени. Я вынужден, к сожалению, постоянно быть в разъездах, устранять несправедливости по всей Галактике. К примеру, ядерные войны, революции, перевороты. Многие из них надо предотвратить, а некоторые наоборот, поддержать, как ни парадоксально! Ну, да о своей работе я расскажу вам при встрече. К тому времени, как поезд придет на Южный вокзал, я уже час как успею прилететь и прислать Валентина за вами. Впрочем, он и сам придет вас встречать. Договорим при встрече. Я буду ждать вас на пустыре. Впрочем, вы и сами все увидите, еще из окна поезда. На Полтаве я выйду из поезда, с тем, чтобы прилететь на Землю полтора часа спустя. А там и вы подъедете. Тем временем в поезде стемнело - зажегся верхний свет, а в окна били последние лучи заката. Извиваясь на поворотах, влекомый электровозом переменного тока, поезд подходил к Полтаве. Там его уже ждал сменный локомотив - до Южного вокзала поезд дотягивал тепловоз.
   На станции капитан вышел из поезда и, завернув за угол, чтобы никто не видел, растворился в воздухе.
   Тем временем поезд без тяги одиноко стоял на Полтаве. Отцепившийся электровоз ушел в отстой - ждать ближайшего поезда на обратное направление, а его место занял тепловоз. Простояв на Полтаве довольно долго, сколько положено при перецепке, поезд тронулся в дальнейший путь, выйдя на финишную прямую - больше остановок у него не было.
  
   А в это время Валентин вместе с сержантом милиции и его женой сидели на веранде дома по улице Конторской, 95 - Валентин принимал гостей, как они принимали его ранее. Редкие зеваки в парке и на пустыре приходили посмотреть на место, где еще час назад располагалось невиданное, но ставшее привычным, как трамвай или автобус, транспортное средство - нуль-транспорт. Привыкшие к телепортации, люди верили, что хозяева приедут и восстановят все, как было, мало того - расширят сеть телепортационных порталов, соединив ими отдаленнейшие уголки города, потом области, страны и в дальнейшем - всего земного шара. Впрочем, теперь вера в подобные прожекты сильно пошатнулась.
   Сидящий на веранде Валентин слушал полузабытые звуки - шум поездов на станции, лепет ветерка в листве ив и тополей по-над речкой.
   Временами до него доносился отдаленный скрип трамвая на кругу, который был, в самом деле, не кругом, а кварталом, опоясанным рельсами.
   Больше такого трамвайного "круга" нет ни в одном городе мира, в этом Валентин не был уверен. Но то, что больше нет такого района, как старая добрая Новоселовка, Валентин был уверен на все сто. При всей внешней неказистости, открывающейся неискушенному проезжающему из окна поезда, данный район обладал некой притягательной силой, возможно, каким-то своеобразным шармом. Но чтобы это понять, надо было родиться здесь. Как говорится, "и дым отечества...".
   Иван Витальевич сидел за столом и попивал чаек, что было довольно необычно, но хорошо освежало в такой жаркий вечер - несмотря на бурю, пронесшуюся два часа назад, солнце успело, прежде чем закатиться, нагреть округу до прежней температуры. А, поскольку на календаре была середина лета, солнце стояло в пике и темнело поздно, то было понятно, что жара вновь вошла в свои права. Наконец, выйдя погулять и направившись на пустырь, наши герои были удивлены малочисленностью людей на нем - впрочем, и оставшиеся расходились кто куда, скорее всего по домам. Тем не менее, осталось довольно много человек - самые упрямые из сторонников и противников нуль-транспорта остались стоять. Очевидно, подобное творилось и в парке, но идти туда было далеко и некогда - скоро надо было встречать гостей. Валентин поглядывал на часы - было уже без четверти десять. Солнце давно село и на небе стали зажигаться звезды.
   Внезапно одна из звездочек вспыхнула, словно приблизившись.
   - Он! - Воскликнул Валентин, подняв глаза. Но звездочка прошла северную часть неба, где была освещена солнцем и потускнела, а через миг и вовсе пропала!
   - Спутник! - заметил Иван Витальевич, - он тут каждый вечер пролетает.
   И все вновь подняли глаза, высматривая тарелку. Но все звезды горели ровно, не мигая, и ни одна из них не двигалась. Вскоре на юго-востоке взошла Луна. Часы у Валентина показывали 21.59. Потом 22.00. По-прежнему в небе никакого движения. И тут внимание наших героев привлекла махонькая звездочка величины восьмой-девятой, через пару секунд ставшая звездой второй, первой, затем нулевой величины. Через двадцать по яркости она могла соперничать с Луной, а потом стала чуть ли не ярче Солнца - мощным болидом она пронеслась в воздухе, после чего болид изменил курс и, приблизившись, стал обретать контуры тарелки. Теперь явственно слышалось гудение.
   Небольшой диск с парой прожекторов - осветительным и поисковым - медленно приземлился на пустыре. Двигатели перестали тихо гудеть, и теперь тарелка стояла в клубах поднятой ей пыли.
   Стоявшая до того толпа бросилась врассыпную, впрочем, не убегая далеко - многие попрятались неподалеку - за углы домов и заборы, или в павильоне станции. Но, поскольку он выходит фасадом на противоположную сторону на рельсы, долго сидеть в нем никто не смог - то один, то другой подходили и высовывались за угол, хоть глазком взглянуть на диск. Более смелые стояли на открытом месте, наблюдая посадку и теперь ждали, что дальше будет.
   Ничего не происходило - от тарелки исходил сильный жар от трения о воздух на большой скорости, но теперь она потихоньку остывала, потрескивая.
   Вокруг тарелки стали собираться любопытные - многие узнали в ней позавчерашний НЛО, на поверку оказавшийся не больше автобуса средних размеров. Впрочем, тарелкой называть данный аппарат было бы неверно, это был скорее эллипс, вытянутый от носа к корме. В носу располагался фонарь кабины, вдоль бортов шли иллюминаторы. Корма заканчивалась парой тяговых двигателей. Один, но очень мощный, двигатель был в днище, впрочем, не лежащем на земле. Корабль не сел на брюхо, а встал на выдвинувшиеся из днища подпорки.
   Однако, долго так продолжаться не могло - вскоре в борту появилась светлая прорезь - люк откинулся - изнутри стенка являла собою встроенный трап со ступеньками. Из чрева аппарата вышел уже известный нашим героям капитан Петренко, притом на этот раз, как и обещал, собственной персоной. У трапа его встретили Иван Витальевич, Маша и Валентин - те, с кем он уже познакомился сегодня утром и днем.
   - Как долетели? - спросил Валентин, и тут же понял, что этот вопрос обычной вежливости у землян в данном случае не совсем к месту.
   - Долетел нормально, - в тон ответил, как ни в чем не бывало, капитан. - Если хотите, проходите ко мне на борт.
   - Ну, уж нет, лучше вы к нам, - Валентин услужливо предложил на правах хозяина пройти капитана к себе домой.
   Через минуту капитан вместе с вышеупомянутыми героями, предварительно оставив тарелку на попечение своего экипажа, состоящего из роботов, уже сидел на веранде дома по Конторской.
   - Уютный домик, - улыбнулся капитан, когда поднялся по деревянной лестнице на галерею, опоясывающую второй этаж, - жить можно. Я за время путешествий насмотрелся на разные типы жилья - от шалашей до дворцов и от хижин до вилл и госдач такого уровня, что о-го-го!
   - Ну, и как вам наш дом?
   - Хороший дом, многоквартирный, но не перенаселенный. И этажность хорошая - два с половиной этажа.
   - Три! - поправил его Валентин, - на третьем этаже всего одна квартира, в виде надстройки, зато какая! Астроном живет, так он ее под обсерваторию приспособил.
   - А теперь, пока вам еще не пора ехать встречать поезд, давайте поговорим. Хотя уже практически все обговорено, а я не люблю повторяться. Так что я предлагаю немного отдохнуть - ведь вы все за сегодняшний день здорово устали.
   - Да и вы, верно, тоже, - Валентин пошел на кухню - приготовить хоть что-то - перекусить, ведь за всеми заботами и поесть толком не удалось.
   Он любил готовить, и получалось у него это очень даже неплохо. Завозившись, он не заметил, как подошло время встречать поезд. Мало того, когда он выбежал из двора, по рельсам стрелой промчался экспресс, освещенный морем огней. Прогудев при проходе по станции, поезд улетел в сторону вокзала.
   - Опоздал! - Валентин опустил руки, - бывает же такое!
   - Ничего! - капитан посмотрел на Валентина, - стойте на месте, это дело поправимо. Сейчас я вас буду телепортировать. Закройте глаза!
   Валентин закрыл глаза, однако не полностью, решив подсмотреть, как же капитан его телепортирует. Но, приоткрыв глаза, он с удивлением заметил, что стоит он не посреди веранды, а под ногами его перрон первой платформы Южного вокзала. Взглянув в южном направлении, Валентин заметил, что на Люботинских тупиках стоят две электрички - на Мерефу и на Люботин, должно быть, поджидая пассажиров с экспресса. Ведь многие живут в пригородах, и эти электрички для них - единственный способ добраться домой. Было уже поздно - трамваи и маршрутки не ходили, до закрытия метро было не больше половины часа. На Привокзальной площади, скорей всего, стояли, как обычно, автобусы развозки по городу. Но на Новоселовку не шел ни один из них.
   Валентин посмотрел в южном направлении - теперь был виден приближающийся поезд. Экспресс замедлял ход, и теперь шел практически бесшумно. Когда поезд остановился, Валентин заметил, что вагон, на котором приехали его родители и Виктор Анатольевич, встал как раз против него рабочим тамбуром. Первым из вагона вышел проводник, заняв свое место у дверей. Из пассажиров первыми вышли как раз наши герои. Впереди был Виктор Анатольевич - он с вздохом облегчения вступил на родной перрон. За ним вышел Николай Петрович, подав руку Елене Александровне. Валентин обнял мать, пожал руку отцу и Виктору Анатольевичу. Хоть они не виделись всего сутки, казалось, с момента как он встретил их на Центральном вокзале, прошло как минимум, недели две - столько приключений было!
   - Ну, что, - Виктор Анатольевич оглянулся, - где наш транспорт?
   - Пошли на такси! - Елена Александровна взяла мужа под руку, - они тут круглые сутки стоят.
   - Зачем же такси? - удивился Валентин, - вон электрички стоят. И, похоже, скоро отправятся. Вон, пассажиры с экспресса, которые знают, уже побежали. Как бы и нам не опоздать!
   - Никаких электричек! - Протест Елены Александровны наткнулся на непонимание мужчин, - вы что, не наездились по рельсам?
   - Но ведь это же кратчайший путь домой, - возразил Николай Петрович. Против такого довода Елена Александровна была бессильна. И все четверо побежали на готовую отправиться из тупика электричку - бежать было далеченько, поэтому Елена Александровна отстала, что неудивительно при ее крупном телосложении и почтенном возрасте. Поэтому, когда мужчины, забыв о даме, уже стояли в тамбуре, она еще бежала, преодолев только три четверти пути, только забегала под Свердловский мост. Но, впрочем, ей удалось добежать до крайнего вагона, где мужчины, подхватившие ее под руки, и помогли сесть на высокую подножку.
   - Ну, вы даете... - Елена Александровна еле могла говорить - так запыхалась, - думала, плохо станет. В моем возрасте так бегать!
   - Но ведь мы... - начал, было, Николай Петрович, но она его перебила:
   - А если бы поезд уехал?
   - Рядом стоит такой же! - Николай Петрович указал на пригородный поезд до Мерефы, - только тот идет через второй путь, а наш через первый.
   Внезапно послышалось шипение, закрылись двери...стоящего на соседнем пути поезда. Свистнув, электричка лихо укатила в сторону Новоселовки.
   - Надо же! - По идее наша должна раньше отходить! - обескураженный Виктор Анатольевич проводил взглядом отошедший поезд.
   Впрочем, тут опять послышался свисток и шипение - на этот раз отправилась нужная электричка и через минуту наши герои стояли на Новоселовской платформе.
   Николай Петрович сразу узнал тарелку, но теперь она уже не была такой угрожающей и мирно сидела на пустыре, где еще полдня назад стоял портал нуль-транспорта. Капитан встретил наших героев на перроне.
   - Как доехали?
   - Это он в отместку, что я спросил его полчаса назад, как он долетел, - заметил Валентин.
   - Ничего подобного, - капитан, как всегда невозмутимый, - я спросил из вежливости. А сейчас к делу. Значит, проходите теперь ко мне в тарелку, там нам будет удобней разговаривать.
   Едва капитан подошел к своему кораблю, люк откинулся, словно узнал хозяина. Наши герои поднялись по трапу внутрь. Там уже сидели Маша и Иван Витальевич.
   - Присаживайтесь! - капитан указал на четыре сидения, появившихся из-под пола, - это пассажирский вариант. Поэтому места для сидения в наличие имеются. Но мы с вами никуда не поедем, а останемся здесь. Приступим к разговору. Значит, сегодня случилась буря, разрушившая ваше изобретение. Не надо быть сыщиком, чтобы догадаться, что данный катаклизм возник не случайно. Мне пришлось прибегнуть к погодному оружию.
   Теперь, однако ж, когда вы знаете, что нуль-транспорт в ваше время нецелесообразен, имеется иной вариант. С вашими талантами и знаниями вы могли бы выполнять работу, которую наш Патруль на вас возложит. В случае вашего отказа я стираю вам всем память, и вы забываете обо мне и о моей тарелке. Но помнить о том, как вы создали нуль-транспорт, вы тоже не будете. Впрочем, нет! Помнить-то вы будете, но сказать не сможете, на вас будет психологическая блокада. Едва вы захотите рассказать кому-либо, или написать об этом, вы просто будете забывать, о чем хотели сказать. В отличие от других - тех, кто стоит сейчас снаружи вокруг тарелки. Те вообще ничего не будут помнить, но не сразу - через неделю они и думать забудут, как пользовались нуль-транспортом. Мне самому жаль, что так получилось, но служба есть служба. Единственно, что я могу вам компенсировать, это предложить сотрудничество. С вашим изобретательским талантом мы освоим новые технологии и совершим еще больший скачок вперед. Впрочем, если что, вы можете отказаться. В случае вашего согласия, дорогие изобретатели, вы сможете пользоваться всеми правами членов Патруля Времени. Но и обязанностей у вас будет более чем достаточно. Но ведь это вас не пугает?
   - Когда нас что пугало? - Виктор Анатольевич усмехнулся в усы.
   - А эта самая тарелка пару суток назад? В это же время. Разве нет? - Николай Петрович посмотрел осуждающе на товарища, - уж не ты ли первый полез в кусты?
   - Да ты тоже труса спраздновал. Но не о том. Трудностей мы не боимся.
   - Вот и хорошо. - Капитан уселся в кресло, у которого до того стоял в позе древнеримского оратора. - Но у вас будет время подумать до завтра. Но, к сожалению, все разработки, связанные с нуль-транспортом, придется свернуть. Впрочем, кто сказал, что вы не будете работать с телепортацией? Равно как и с машиной Времени.
   А сейчас все свободны! - Капитан, впрочем, изъявил желание проводить наших героев до дому - сначала все пошли на Ключевую, проводив Ивана Витальевича с женой, а потом вернулись на Конторскую. Наконец, поднявшись на второй этаж, наши герои не спешили по квартирам - все смотрели в небо. То же делали и милиционер с Машей, стоя посреди двора.
   И все видели, как ровно в полночь в небеса взвился продолговатый диск, оставив за собой след, наподобие кометного хвоста. "Хвост" некоторое время светился в небесах, после чего его сместило ветром, изломало и развеяло, так что он стал похож на обычное перистое облачко, которое вследствие совсем исчезло.
   Виктор Анатольевич пришел в свою холостяцкую квартиру - в соседней комнате творил что-то Витька-художник, наполнив квартиру полузабытым запахом масляных красок и разбавителя. Виктору Анатольевичу чего-то не спалось - он распахнул окошко и, чиркнув зажигалкой, закурил. Сигаретный огонек звездочкой тлел во мгле - фонари на улице уже отключили, а свет в комнате он зажигать не хотел. По видным отсюда рельсам прогромыхал какой-то дальний поезд, пронзив тьму прожектором, а тишину размеренным перестуком колес. Вскоре поезд укатил, и тишина восстановилась с прежней силой, навеивая непонятную грусть.
  
   А в это время капитан уже, вылетев за пределы Земли, перенесся в свое время. Там он снова приземлился, причем в том же месте. Но как оно изменилось!
   - Ну, что там, капитан, - поинтересовался его сотрудник, подойдя к нему, - они согласны?
   - В принципе, да, но колеблются.
   - Я их понимаю. Впрочем, если что не так пойдет, с них и весь спрос!
   - Ну, с таким подарком, какой я решил им преподнести, им никакое задание не вызовет трудностей и страха! - Капитан и его сотрудник отошли от капитанской тарелки, и подошли к ангарам, стоящим за домом. Это был тот же трехэтажный дом по улице Конторской 95, только вместо гаражей в торце двора стояли ангары для скоростных аэромобилей.
   Сев в свой аэромобиль, капитан завел мотор. Сотрудник уселся справа, на пассажирское место. Взревел мотор, и машина, взвившись над дорогой, помчалась в сторону стоянки экспериментальной техники. Там стоял диск, похожий на тарелку, на которой капитан летал в старый добрый прошлый век, но меньше по размерам - не больше машины, на которой они приехали! Капитан забрался в "микро-тарелку", взмыл в небо, где переключился на время двадцать первого века, на следующий день от того, когда он покинул наших изобретателей.
  
   Изобретатели, к тому времени уже проснувшись, возились в парке у реки, доставая обломки портала нуль-транспорта.
   Николай Петрович как раз стоял по колено в воде и ковырялся на дне в надежде выудить что-нибудь более-менее ценное.
   Виктор Анатольевич стоял на берегу с сетью, спущенной в воду - в сети уже лежал "улов" - различные детали, утонувшие при сносе портала в речку. Корпус пострадал так, что восстановлению не подлежал, но это уже частности - он был не нужен. Ценнее были провода, микросхемы, содержащие драгоценные металлы, электронное оборудование.
   - Да, не по хозяйски этот капитан поступил с нашим хозяйством.
   - Ломать - не строить! А уж если строил не ты, то ломать и подавно легче. Но с другой-то стороны у меня бы рука не поднялась разобрать свое творение.
   - У меня тоже! Так что, поступок капитана относительно гуманен.
   Они еще не знали, что к ним летит подарок от самого капитана - в виде микро-тарелки, сочетающей в себе Нуль-Транспорт и Машину Времени.
   Валентин в это время вышел прогуляться по городу, в том числе и зайти в ряд мест по партийным делам. Решив добраться в центр по железной дороге, он пришел на станцию, узнать, когда ближайшая электричка на Южный вокзал. Едва он вышел на перрон, как к перрону подошла электричка в направлении вокзала. Валентин, подбежав, вскочил в ближайший вагон пригородного поезда. Там, в тамбуре, стояла Нина. Оба обрадовались друг другу, что не удивительно. И теперь, стоя в тамбуре, они смотрели вдвоем в дверные стекла, и увидели, как за домами, в районе Приборостроительного завода, что у Октябрьского моста, шла на посадку летающая тарелка. Но Валентин и не догадывался, что эта тарелка - подарок от капитана.
   Нина посмотрела на тарелку, потом на Валентина:
   - Ты не находишь, что за последнее время тарелки разлетались. Тут у нас какая-то аномальная зона стала.
   - Думаю, кроме этой, больше тарелок не будет, - Валентин, хоть и знал, что это за тарелки, ничего не сказал ей, а просто обнял Нину - в тамбуре они стояли одни. У них, в конце концов, сейчас была своя дорога, а у тарелки - своя.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"