Я узнала его сразу. Впрочем, как я могла его не узнать.
Ничто не имеет значения в этом мире - в том, в котором мы оказались. Даже то, что он узнал меня не сразу.
Да нет, как раз это, пожалуй, значение имеет. В том мире, в котором мы оказались. Что это за мир? Ты ожидала, что этот мир принципиально отличен от того, в котором ты жила до войны? Нет, просто тайное стало явным. Что? Ты описала мир, в котором победили военные. Милитарные люди и так правят миром. Ты сама хочешь этого. Не зря тебе нравится "Раммштайн". И "Наутилус Помпилиус", и "Алиса". Тогда это было - нелепые интеллигенты, чувствующие приближающееся, как ты. Сейчас ты уже сказала то, что кипело в тебе - сказала о возможной грядущей войне. В "Сказках атомного века". Ты к чему-то более важному подошла. И потому у тебя сейчас все острее. Действительно острее, хотя эту вещь ты ощущаешь всеми порами до сих пор. Значит, она для тебя по-прежнему важна.
Давай так. Ты явно протестуешь против войны - в любой форме. Что для тебя милитарность?
Я не хочу жить в этом паноптикуме. Все выигрывают, только я не выигрываю. Даже там, наверху, в качестве любимой женщины президента, мне было бы херово. Это ведь я себя описала.
Стоп. Все по очереди. Паноптикум - здесь, или паноптикум - там, где ты это описала? Мир "war" - радикальное воплощение того, что ты видишь и чувствуешь сейчас.
Что для тебя милитарность?
Бунт. Желание узнать себя такой, какая я есть.... Нет. Все фигня. Опять "не важно"?
Паноптикум - здесь, а там, как в радикальном воплощении паноптикума, еще хуже.
Ладно, дальше попрбуем.
Полковник. Не важно. Превращение из нелепого интеллигента в кадрового военного. Ничто не имеет значения. Там, откуда он пришел, и не такое бывает.
Важно. Имеет значение. Стасик, которого ты описала здесь, привлек тебя несоответствием... Неправда.
Что неправда? Значит, не этим? А чем?
Хорошо, он позвонил тебе тогда.
Он был такой худенький, такой слабенький, такой маленький... И при этом - десантник. Такой комплексующий - и мужественный (как тебе казалось). Мама и дочка? Мама и дочка!!! Мама - тому нелепому рефлексанту, и дочка - этому самому полковнику. Так не бывает. Оии не превращаются в полковников. Разве что их действительно "призовут" - но тогда один из ста...
Опять уходишь от вопроса.
Мама и дочка! Милитарность, алло, милитарность...
Так откуда же он пришел?
По сюжету произведения - из "Зоны". Там он, призванный на службу военный, стал "полковником". Тем, кого ты описываешь. Там
Хотя он имел право меня не узнать.
Что нужно для успешной карьеры? Так мало! Около четырехсот ядерных взрывов, каждый примерно по двадцать мегатонн. И еще - оказаться достаточно далеко от эпицентров.
И достаточно близко, чтобы остаться одной в этом мире, где ничто не имеет значения.
Не важно.
2. ДНЕВНИК
Один. Два. Три. Кошка. Собака. Мутант.
Мама.
Проф говорит, что я уже почти совсем не делаю ошибок.
Эту тетрадку принесла мне Дана. И фломастер тоже. Это она догадалась, что я вижу по-другому, чем все. Ее волосы светятся, и фломастер тоже. Я вижу, что пишу.
Я у нее спросил, почему ее волосы светятся, а у других нет. Она сказала, что это краска. Как можно красить волосы? Я спросил у Профа, он сказал, это для красоты. У Профа волосы не светятся, у него очки светятся. Он не мог понять, как я вижу, а Дана догадалась. Она сказала, что я вижу то, что другие не видят. Другую часть света.
Дана хорошая. Она красивая. Я не видел, но все говорят. И те, кого я вижу, и те, кого не вижу. Зато я вижу, что у нее волосы светятся. Иногда ярко, потом бледнее, а потом снова ярко.
Очень красивый фломастер. Его удобно держать в руке. Я решил, что в тетрадке буду вести дневник. Проф сказал, что дневник ведут очень умные люди. Я тоже буду умным, наверное. Ведь я научился писать, а другие не умеют.
3. ОНА
Иногда мне кажется, что я ничего не вижу. Слишком темно. Впрочем, его же я узнала.
Его привели ко мне днем. Мне укладывали волосы перед тем, как ехать на студию, и ввели нового жильца, познакомиться.
Когда он ушел, моя парикмахерша сказала: "Полковник очень мил". Что она понимает?
Я любила его. Это было безумно давно. И я безумно его любила. Он был моей первой настоящей любовью.
Он и есть моя единственная любовь. Навсегда. Только первая любовь - навсегда. Сейчас это ясно, как нельзя более.
Ведь ветер унес того, кого я любила потом. А, к слову, разве я его любила?
"Если вы видите ядерный взрыв, не спешите выполнять рекомендации военных - не ложитесь к нему спиной, накрыв голову руками. Наверняка это шоу вы видите в первый и последний раз в жизни".
Неужели действительно вокруг так темно?
Неужели я умру в этой темноте?
Не важно.
4. ПРЕЗИДЕНТ
Я люблю тебя. Если бы я мог, я бы взял тебя.
С той минуты, как я увидел тебя, тебя... Тебя...
Я люблю тебя.
Я... Президент, взявший страну в железный кулак... Восстановивший все, что можно было восстановить к настоящему дню... Восстанавливающий все, что ждет восстановления...
Президент - надежда мира...
Я люблю тебя.
Мне кажется, что все четыреста ядерных взрывов произошли только ради того, чтобы мы с тобой встретились.
И я начал бы еще одну войну ради того, чтобы однажды взять тебя.
5. ДНЕВНИК
Сегодня был большой переполох.
Я должен об этом написать - я так решил.
На базаре было много народу, но меня там не было, мне рассказали, как все случилось.
Все разговаривали и торговали. Потом кто-то крикнул, что едут файтеры. Они приехали, и все разбежались. Не разбежался только Умник - он плохо бегает.
У них была большая серебряная машина, и они начали гоняться за ним кругами. Они кричали: "Мутант! Здорово бегает!" И стреляли ему по ногам. А у него одна голова в одну сторону глядит, а другая в другую. Он бежать не может.
А Дана не испугалась. Она подошла и достала пистолет. Они закричали: "Ты что грозишься?". И сказали, что позовут полицию, чтобы она мутантов приструнила. А она сказала: "Без проблем. Жду".
И осталась ждать. Они приехали с полицейским, и полицейский сначала хотел ее застрелить, а потом проверил документы. А потом спросил ее: "Вы будете жаловаться?". А она сказала, что будет.
И тогда полицейский надел на файтеров наручники и увел.
А Умник говорит, что очень испугался, и что если бы не Дана, его бы застрелили. И что никто бы не вызвал полицию.
Мы все очень рады.
Проф проверил все, что я написал, и сказал, что правильно. Я его спросил, почему полицейский арестовал файтеров, а Проф ответил, что потому что Дана известная личность.
Известная личность - это означает, что она не мутантка. Это я спросил у Коровищи, и она мне сказала. Значит, Дана все знает.
6. ОНА
Любимая телезвезда... Штатная телезвезда Президента. Любимая женщина Президента. И не имеет значения, что эта роль выпадает мне только на торжественных приемах. Четырехсот ядерных взрывов примерно по двадцать мегатонн - и у Президента нет прямого... преемника. Впрочем, и у меня тоже.
У меня есть побочные. Преемники. Я была достаточно далеко от эпицентров.
Но в приличном обществе об этом говорить, я знаю, не следует.
Впрочем, это тоже не имеет значения.
7. ПРЕЗИДЕНТ
Если бы я мог тебя обнять...
Ты не позволишь... Ведь ты считаешь, что это не имеет значения.
Я люблю тебя.
Я не могу к тебе приблизиться. Но я все равно знаю, как пахнут твои волосы.
Я так хочу провести кончиком пальца по изгибам твоего ушка... Я так любуюсь им, когда вижу тебя.
Я так хочу тебя.
Почему мы так редко бываем вместе, любимая моя?
Несколько слов за несколько лет.
Я разговариваю с тобой ночи напролет.
Это мое воображение, впрочем...
8. ОНА
Под этим бесконечным дождем так темно.
Я все равно не заплачу, что в черной тьме ночи, что в лиловой тьме дня. Дождь или снег - какая разница?
Как мало нужно для того, чтобы из хилого неврастеника стать человеком, который держит в руках самого Президента...
Я люблю его.
Но в этом мире ничто уже не имеет значения - слишком мы его разрушили, этот мир...
И я, идиотка, танцевала канкан на столе общего зала, вечером того дня, когда увидела его - после стольких лет. После войны.
9. ПРЕЗИДЕНТ
Я не могу запретить тебе жить так, как ты живешь.
Ты слишком цельная натура.
Другой бы я тебя и не полюбил.
Я прощаю тебе слухи о диких оргиях, которые устраиваешь ты в своей гостинице для офицеров. Зачем я позволил тебе ее устроить?
Кстати, это - и впрямь оргии?
Но я продам все ради того, чтобы быть одним из них. Неважно, устраиваешь ты эти оргии или нет.
Я слишком часто вижу тебя рядом с ним.
Мы все пленники своего образа.
Прости - тот образ, в который ты вошла, навязал тебе я.
10. ОНА
Когда-то мне казалось, что я - заложница своего будущего.
Теперь я пленница своего настоящего.
Так сказал Президент.
Ничего он не сказал -я знаю, что он хочет это сказать.
Жена Цезаря должна быть безупречна.
Но в гетто мне почему-то легче.
11. ДНЕВНИК
Сегодня Умник ходил в Центр. Его вела туда Дана. Он давал показания в суде про файтеров.
Проф говорит, что Умник не мог прийти туда один. В Центр мутантов не пускают без поручителей. Я спросил, кто такие поручители, и Проф ответил, что это люди, которые обещают, что мутант ничего не сделает, если они не разрешат.
Проф сказал, что люди нас боятся. Я ему не верю. Люди правильные и умные, разве они могут бояться мутантов?
Надо будет над этим подумать.
А еще Умник рассказывал про Центр. Говорит, там такие большие красивые дома, и в окно он увидел телевизор. Мне Проф сказал, как это пишется, и что это такое. Это ящик, в котором можно увидеть, что происходит далеко, и что происходило раньше. Я спросил, почему у нас нет телевизора, а он сказал, что мы бедные.
А Умник сказал, что в телевизоре была Дана.
Значит, она действительно известная личность. Или была известной личностью. Потому что по телевизору показывают, что происходит или что происходило. А Дана шла по улице с Умником, значит, она не могла быть в телевизоре. Значит, она была когда-то в телевизоре.
Интересно, в телевизоре можно увидеть то, что было до Катастрофы?
А еще вечером случилось такое!
12. ИНТЕРЛЮДИЯ
Провизжав тормозами, машина остановилась. Хлопнув дверью, оттуда выскочила невысокая светловолосая женщина. Вслед за ней вышел высокий седой военный.
- Смотри! Смотри! - закричала женщина, кидаясь к мужчине. - Ну вот оно, вот оно, гетто! Видишь?
- Тихо. Тихо, успокойся! Не кричи! Успокойся! - повторял военный, пытаясь поймать женщину за руки.
- Пусти! - она отбивалась, жестикулируя.
Вокруг собиралась безмолвная толпа. Страшная толпа мутантов.
Мужчина махнул рукой и встал, ожидая, пока она успокоится.
- Ты это ожидал увидеть? Это? - она широко повела рукой, указав и на лачуги в темноте, и на толпу, одетую в лохмотья.
Мужчина молчал.
- Или тебе казалось, что все твои идеи коснутся гетто?
- Что я по-твоему должен делать?
- Ведь он у тебя в кулаке! Сделай хоть что-нибудь!
- Что?
- Ублюдок.
- Поехали отсюда, Дана. Ты переспишь и успокоишься.
- С кем пересплю? - она истерически рассмеялась. - С кем? С ним? Не смеши! Или опять с тобой? И опять увеличить население гетто? Еще на одного... человека?
Мужчина вздрогнул. Казалось, он только сейчас заметил толпу в темноте. Он пригляделся. И отшатнулся.
- Что, поплохело тебе, а?
- Дана, поехали отсюда.
- Поплохело, да?
Мужчина молчал, глядя в толпу.
- Не знал? Или не желал знать?
- Дана, поехали отсюда. Прошу тебя.
- Козел.
Мужчина молчал.
- Проф, ты здесь? - крикнула женщина, обернувшись в толпу.
Толпа зашевелилась, пропуская кого-то.
- Нет, Проф, не выходи! У полковника слишком слабые нервы, он все равно не узнает тебя таким, каким ты стал. Предпочтет не узнать!
- Профессор? - переспросил мужчина.
- Узнаешь ты этого придурка, этого козла? - спросила женщина. - Он ведь у тебя учился. А я у него. Дура.
- Узнаю, - после паузы прозвучал хриплый странный голос. Человек мог говорить только с ларингофоном.
- Ты ведь помнишь, как случилась Катастрофа. Ты ведь помнишь этого вонючку интеллигентного. Он боялся полиции как чертей огненных! Он работал на семи работах, и нигде не получал достойных денег! Так вот, посмотри, он теперь стал полковником, правой рукой Президента. И ты учишь писать его сына.
- Дана! - закричал военный.
- И теперь этот неврастеник хочет вас уничтожить! Ему не понравилось, что файтеров засудили! Интеллигент хренов.
- Дана! - закричал мужчина, подняв руку для пощечины. Но удержался.
- Козел.
Толпа молчала.
- Ты меня ударить хочешь? Ударь. Перед своим сыном.
Мужчина обвел толпу глазами.
И шепотом спросил:
- Кто из них?
- Тебе так важно? - усмехнувшись, ответила женщина тоже шепотом. - Любой из тех, кому младше семи.
- Я понял.
Военный повернулся и сел в машину.
На обратном пути они молчали.
Только когда машина остановилась перед большим красивым домом, полковник сказал:
- Твоя проблема в том, что ты никого не любишь.
13. ПРЕЗИДЕНТ
Он думает, что я у него в кулаке. Ты думаешь, что я у него в кулаке. Почти все думают, что я у него в кулаке.
Но я люблю тебя. И потому я знаю, что буду делать. Немного яда.
И не будет никого третьего.
Никого ни у кого в кулаке.
Я люблю тебя.
Идиотизм какой-то.
Твой сын почти нормален. Наверное, нормальнее меня. У него могут быть дети. Может быть, ты согласишься, чтобы они стали нашими внуками.
14. ДНЕВНИК
Все говорят, что я сын Даны. Я знаю, что это неправда. Мне Проф сказал. Он сказал, что сын Даны - это Кривой. Проф сказал, что после Катастрофы в гетто отдают тех, кто раньше жил в Центре. У Кривого нет левой руки. Врачи говорят, что он мутант. А раньше без левой руки мутантами не считали.
А ко мне Дана просто хорошо относится.
15. ОНА
Не важно.
Я устала.
Почему я не могу покончить жизнь самоубийством?
Просто мне кажется, что жизнь надо прожить, несмотря ни на что.