Рассвет опять размок, раскис,
размяк, и тянется, как вата.
И снова небо виновато -
и давят штора и карниз.
Там чернота и пустота -
от рам оконных до порога.
Ничто для тела - всё для бога,
как в день великого поста.
Туман цепочкою дверной
колышет, как слепец на башне,
напоминая день вчерашний,
такой весёлый и дурной.
И смех, бездумный, как палач,
вновь, разрывая связки, душит.
И чьи-то пальцы гладят душу,
и Утра сдерживают плач.