Господин Крупенин, начальник Либаво-Роменского участка железной дороги высокомерно здоровался с подчинёнными, прохаживаясь между рядами рабочих столов. Делал он это исключительно легким наклоном высоко поднятой головы, что лишний раз подчёркивало, какой он серьёзный и занятой человек. Ответа от сослуживцев руководитель не ждал и, покачиваясь, проходил дальше, заложив свои полные руки за спину, медленно-размеренной походкой большого и важного гуся. Останавливался он исключительно для того, чтобы громко, во всеуслышание, сделать замечание нерадивому работнику, вызывая в провинившемся чувство трепета перед начальником. Все знали его как человека бескомпромиссного и требовательного, никогда не теряющего лица.
- Прошу засвидетельствовать... приглашаю! - говорил он сегодня каждому подчинённому, слегка кивая головой. - Вечером, ровно в девять часов... Отказа не приемлю!
Сергей Андреевич был совсем недавно переведён из Москвы на этот участок дороги и поэтому хотел получше узнать сослуживцев, приглашая их на свой день рождения.
Сегодня вечером в здании управления Либаво-Роменского участка, на втором этаже накрытый белоснежной скатертью праздничный стол ждал гостей. Ровно в девять часов вечера смущённые коллеги, подгоняемые голодом и педантичным начальником, вошли в торжественный зал.
Прямо со входа обескураженных гостей встретили массивные серебряные блюда с фаршированной птицей, гордо смотрящих на людей. Подчиненные, осторожно переглядываясь, рассаживались по местам, поправляя манжеты на рукавах. Ледяные ведёрки с шампанским, обтянутые инеем, обильно потели в ожидании банкета. Отличные красные вина в компании с малосольной семгой и лососем беспрестанно переговаривались с животами голодных людей, и только бутылки с крепкой водкой, составленные пирамидой, одиноко стояли в углу.
Неожиданное приглашение на день рождения в самом начале празднования сковывало эмоции подчинённых, в поведении которых была какая-то отстраненность, но после горячих блюд, поддержанных пятью шикарными тостами, все расслабились.
Звуки громких голосов переплетались со звоном посуды, смех, скабрезные местами шутки и чувственные восклицания "Во здравие именинника!" - всё говорило о том, что праздник набирает силу. Закуска исчезала со стола с невообразимой скоростью: о дивных, запечённых перепелах напоминали груды сложенных горкой на блюде костей. Селёдка и лососина буквально испарились, оставив на память только запах маринованного лука. Вкуснейшая нарезка ветчины и колбас вслед за рыбой протиснулась в необъятные желудки гостей, и только салаты, которые соскальзывали с вилок, тускнели на шикарных фаянсовых тарелках.
Сдержанность растворялось в воздухе вместе с едой. Шампанское закончилось почти сразу: каждый из гостей старался сказать что-то от души, поэтому тосты звучали один за одним. После два ящика бутылок красного марочного вина "Шато Марго" легли под стол в неравный борьбе с напором безудержного веселья. Сослуживцы, не стесняясь, задорно подбирались к запасам водки. Праздник достигал апогея.
Шум в комнате превращался в хор беспорядочно-поющих голосов. Именинник держался из последних сил, принимая каждый тост в свой адрес: сначала сдержанно-покровительственно, отпивая пару глотков шампанского с ледяным взглядом, после выпивая по полбокала вина, поднимая перед собой руку с холодной улыбкой, а в конце вечера, проглатывая по целому фужеру водки, чокался и по-отечески хлопал по плечу подчинённых широко и беззаботно.
Вскоре праздничный стол окончательно потерял лоск. В тарелках гостей под серебром приборов оставались потерявшие свой вид недоеденные нарезки и салаты, а хрустальные рюмки были пусты, как высохший ручей в жаркий солнечный день. Сослуживцы, откланиваясь, потянулись к выходу, собираясь в стайки в предчувствии продолжения банкета.
Именинник, подложив руки под голову, сидел и думал. "Как же хорошо... как же хорошо... там, на воле!"
Свежесть и прохлада улицы манили его и хотелось непременно пройтись. Попрощавшись с гостями, господин Крупенин, беззаботно улыбаясь, шёл по улице, шатаясь и спотыкаясь об неровные камни мостовой. По правую сторону от него, поддерживая именинника, шёл Евдоким Иванов, пройдоха и подхалим, так давно ожидавший повышения. В свете фонарей их тени причудливо меняли формы, казалось, что они танцуют.
- Эх, Евдоким, - сказал, блаженно улыбаясь, начальник, - Все сбежали, а ты остался... Хороший ты человек... Помогаеш !
- А иначе как?.. Никак нельзя, - заискивая, отвечал сослуживец. - Вы, ваше благородие, уставши, как не помочь?
- Знаешь, я тебе честно скажу, - продолжал Сергей Андреевич. - Давно за тобой поглядывал, думал ты так... проныра... карьерист... А ты я гляжу... человек! - утверждающе, подняв указательный палец, сказал начальник.
- Да я вас... ежели надо, на руках понесу... золотенький вы наш... - подобострастно отвечал Евдоким, поддерживая шатающегося коллегу. - Осторожно, ваше благородие, здесь камушек торчит, - нежным голосом добавил он.
- Молодец Евдоким... сразу видно... что на такого искреннего человека, как ты... положиться можно! - утверждающе сказал еле стоящий на ногах господин Крупенин, опираясь на коллегу. - Вот проводишь... мы с тобой... - тут начальник громко икнул... - моей наливки отпробуем.. непременно...
- Поздно уже ваше благородие.. .не ко времени... а что домашние скажут ? - боязливо спросил Евдоким.
- Как решу, так и будет! - совершенно неожиданно для подчинённого топнув ногой, вспылил именинник. - Ежели хочешь знать...у меня в семье я голова!! Весь свой женский змеюшник... вот в этих самых руках держу!!!
Сжав кулаки, Сергей Андреевич, помахал руками перед испуганным лицом сослуживца.
- Что, не веришь? - распалялся начальник. - Да я... как переступаю порог своего дома... так тёща мне сразу: чего изволите, благодетель? чего хочите, родной вы наш ? Одно слово - хозяин!!
- Всё так... Всё так... - заискивающе вглядываясь в глаза и кивая головой, поддакивал сослуживец.
- Приду и к ногтю их... Всё выскажу!- именинник никак не мог успокоиться. - Взяли моду мне перечить!
Их тени, как паруса в шторм, болтало по мостовой в свете фонарей, дорога раздваивалась.
Они выходили на мост, где дул сильный ветер. Евдоким держал начальника под правую руку, но Сергея Андреевича раскачивало, как незапертую калитку, периодически ударяя о поручни. Именинник не мог выдержать вида протекавшей под мостом воды, его мутило. Он, покачиваясь остановился, положив руки на плечи сослуживца, уверенно сказал:
- Вот ты, Евдоким... настоящий друг! С большой буквы! Такого не всегда в жизни встретишь. - И крепко обняв коллегу, добавил. - Видишь, как я тебя уважаю! Теперь на службе подходи ко мне без всякого... по-дружески... Ты мне брат теперь... Дай я тебя поцелую.
По щеке расчувствовавшегося Евдокима текла слеза.
Далее они шли, обнявшись, как самые родные в этом городе люди. Весь оставшийся путь Сергей Андреевич храбрился и грозил в адрес своих домочадцев.
- Я этим змеям покажу... Пусть знают, кто в доме хозяин... Наливки испробуем тут же...Сейчас они нам стол составят... непременно... Имею я право с другом... с лучшим другом!!
Дом начальника находился совсем близко и чем ближе они подходили к нему, тем тише и молчаливее становился Сергей Андреевич, когда же они остановились прямо напротив входной двери, тот совсем затих. Над дверью висел небольшой медный колокольчик с верёвкой, но именинник не позвонил, а стал тихо постукивать пальцами в одну из створок. Дверь приоткрылась, в ярком просвете появилась женская рука, которая схватила за шиворот начальника и втащила его вовнутрь помещения. Массивная створка с грохотом захлопнулась перед удивлённым лицом Евдокима. Озадаченный сослуживец постоял некоторое время в ожидании наливки, прислушиваясь к хору осуждающих, громких женских голосов за дверью, и пошёл домой, не сразу поняв, что его лучший друг исчез навсегда.
Утром господин Крупенин медленно прохаживался между рядами рабочих столов, высокомерно здороваясь с подчинёнными.