- Вот и все, а ты боялась. Только юбочка помялась, - улыбнувшись, сказала старуха Ильде и серьезно посмотрела на Блакиту. Та неторопливо вылезла на высокую лавку и с боязнью стала оглядываться вокруг. Внизу в стороне улыбались подруги, уже посвященные в тайну, слева от помоста стояла мать. Казалось, на ее морщинистом лице совсем не было эмоций, но Блакита знала, что мать испытывала вину за то, что не подготовила ее к этому неизбежному дню. Такой уж она была, стыдливой и нечуткой. Поэтому Блакита так боялась этого посвящения.
- Ну же, прыгай! - торопила ее старуха. - Ты последняя.
Женщины натянули в стороны длинную взрослую юбку. Блакита заглянула внутрь нее, и ей показалось, что земля не в метре от нее, а где-то в неизведанной дали, что земли внизу вообще нет, а ждет ее там безотрадная тьма.
- Прыгай! - прикрикнул старуха, и Страх швырнул Блакиту сквозь юбку в неизведанность.
Худая девчушка приземлилась на попу и обнаружила, что мир вокруг поглотила плотная темнота. "Где я? Неужто, запуталась в юбке?" - подумала она и принялась водить руками вокруг себя, но кроме земли под собой ничего нащупать не могла. Тогда она поднялась, вытянув правую руку вперед, подобно слепой, сделала несколько шагов и остановилась, почувствовав совсем рядом тихие шорохи. "Кто тут?", - спросила она. Шорохи донеслись и с другой стороны. "Тихо", - прошептал чей-то голос.
Блакита замешкалась, услышала шелест распахнувшихся тяжелых штор - и ее взгляду открылась полная Луна, заглядывающая в окно, и очертания хрупких фигур, сидящих в углах комнаты.
- Отдай мне душу, хрюшка! - раздалось за окном, и Блакита от страха упала на колени. Штора тут же задернулась.
- Иди к нам, - снова прошептал голос, и Блакита поползла на коленях в угол. Глаза стали немного привыкать к темноте, и она увидела сидящих на земляном полу девчушек, как она, лет 12-14.
- Отдай мне душу, хрюшка! - снова донеслось на улице, и Блакита втиснулась в кучку прижавшихся друг к другу девочек. Просидев, боясь пошелохнуться, несколько минут, она, наконец, набралась смелости и заговорила снова.
- Как я тут оказалась? - тихо спросила она.
- Тебя приволок Страх, - прошептала одна из соседок.
- Но разве страх может быть живым? - не поверила Блакита.
- Еще как может, - ответила девчушка. - Если ты в него веришь.
Блакита задумалась.
- Кто это за окном? - спросила она.
- Не знаю, - ответила девочка и встала. - Тут много кто бродит, - добавила она, взяла Блакиту за руку, подвела к окну и медленно открыла черную штору. Блакиту на мгновение заслепил яркий свет Луны, и она прикрыла глаза рукой. А потом стала всматриваться вдаль. На холме располагались разбросанные в метрах 50 друг от друга небольшие деревянные домики.
- Там тоже такие же, как мы, - с грустью сказала девочка и представилась. - Я Этери.
- Блакита, - ответила гостья.
К ним на цыпочках подошли еще несколько девчушек в белых рубашках. "Я Фриа", "Я Амра", "Дора", "Квантина", "Лесинда", "Я Ори", - назвались они.
- Только никому не выдавай наши имена, - прошептала Этери.
- Но что тут происходит? Где мы? - снова поинтересовалась Блакита, глядя в окно.
Девочки молчали, опустив глаза.
- Я умерла? - неуверенно спросила Блакита.
За окном снова послышалось шуршание. Девочки задрожали и бросились в угол. Только Блакита осталась у окна, из-за любопытства. У соседнего дома показалась высокая женская фигура. Луна освещала ее длинное тело в черных одеждах, но было в ней что-то странное, что именно - Блакита не могла понять издалека. Женщина на время остановилась у окна, потом исчезла и переместилась к следующему дому. Блакита наблюдала. Вскоре та оказалась в метрах 10 от ее дома - и девочка, наконец, поняла, что это не отблеск Луны мешал ей рассмотреть лицо незнакомки. Туманная фигура была без головы - она держала свою черепушку под мышкой, волоча длинные волосы по земле. И Блакиту парализовал ужас.
- Дора, - позвала голова. Но Дора не отзывалась. - Квантина, - звала женщина, но девочка тоже молчала. - Блакита, - окликнула она. Девочка хотела отозваться, но из-за страха только хрипела. Спустя несколько секунд фигура исчезла. Блакита задернула штору, сползла по стене и полезла в девчачье гнездо.
- Это Кикимора, - прошептала Этери. - Ищет на кого наслать болезни и смерть. Ей нельзя отвечать.
- Сколько вы уже здесь? - спросила Блакита, подгибая под себя колени.
- Мы не знаем, - ответила Квантина - Сюда не приходит утро, и Луна всегда полная. Время будто застыло, - пожала она плечами. - Но, то, что мы знаем наверняка, мы здесь не навсегда. Кто-то уходит, кто-то приходит.
- Но куда? - спросила Блакита.
- Или туда, или обратно, - ответила девочка.
- Я так и не поняла, почему мы здесь? - вздохнула Блакита и подперла щеку ладошкой. - И почему не можем уйти?
- Ты что! - удивилась Этери. - Никто не хочет стать хрюшкой!
- Как это? - поинтересовалась гостья.
- Те, кто выходит из дома, превращаются в хрюшек. А потом... - но не успела она договорить, как в дверь громко застучали. Повеяло холодом, и девочки снова сбились в кучу. "Ш-ш-ш", - прошипела Квантина.
За дверью послышалось хрюканье. Блакита притихла. Но любопытство снова защекотало ее нутро, и она ползком добралась до окна, привстала на коленки и приоткрыла штору. На пороге стояла небольшая хрюшка.
Неожиданно из ночного тумана прямо возле свинки появилась черноволосая девочка с кинжалом в руке. "Вот ты где!", - крикнула она и занесла стилет над животиной.
- Стой! - неожиданно для себя закричала Блакита, толкнула ногой дверь, выскочила на улицу и свалила девочку на землю. Кинжал проделал сальто в воздухе и воткнулся в песок, а хрюшка, громко визжа, скрылась во мгле.
- А вот и зря, - сказала, поднимаясь с земли, чужачка, отряхнула красное платье и потянулась к кинжалу, но Блакита ее опередила. Незнакомка ухмыльнулась. - Знаешь, что тебя ждет? - спросила она.
- Знаю, - ответила Блакита, пряча стилет за спину. - Я стану хрюшкой.
Девочка громко засмеялась, и ее глаза засияли в отблеске Луны. Она подошла к Блаките и выставила вперед руку. Та, смиренно опустив глаза, протянула ей кинжал. Чужачка засунула его за пояс, вытянула из косы красную ленту и повязала ее Блаките.
- Теперь тебе назад нельзя, - сказала она.
Блакита оглянулась на дом, и распахнутая ею дверь громко захлопнулась. За окном колыхнулась штора, и она знала, что трусливые девчонки снова уползли в угол. Незнакомка с кинжалом испарилась. Поправив красную ленту в косе и осмотревшись по сторонам, Блакита отправилась в путь.
Она медленно шла вдоль маленьких домиков, заглядывая в их темные глаза, пока не спустилась к темной тихой реке. Ей показалось, что Луна сделалась еще больше, налилась кровавым цветом - и на улице стало светлее. Река опоясывала холм и убегала искристым потоком вдаль, к лесу. Девочка направилась вдоль воды в поисках брода, но река была широка и невесть что скрывала в своей бездне.
Обойдя холм по кругу, и вернувшись на прежнее место, Блакита села на берегу и, пригорюнившись, уставилась на отражение красной Луны, которое дополнялось мерцанием маленьких огоньков из-под воды. Где-то рядом страшно ухал филин: "Ух, ух! Соломенный дух".
Неожиданно река заплескалась, волна окатила ее ноги, и к девочке из воды вышли маленькие детки с грустными глазами и каганцами в ладошках. Белые мокрые рубашки облегали их тощие тела и делали их еще более несчастными. Блакита вздрогнула, но осталась сидеть на месте. Она уже догадывалась, кто они.
- Идите детки, я вас назову, - позвала она, и малыши послушно подбежали к ней.
Когда-то старшая сестра рассказывала ей о потерчатах - детках, которые родились мертвыми или умерли некрещеными. 7 лет они бродят по свету и просят встретившихся им людей окрестить их и дать имя. Тогда они смогут стать ангелами. В противном случае они навеки превратятся в навок или окажутся в лапах злых духов, подвергающих их страшным пыткам.
- Иван да Мария, крещу тебя во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь, - перекрестила Блакита одну из девочек. - И даю тебе имя Маргарита.
Также она поступила и с другими детками. Малыши заулыбались, подошли с каганцами к реке, опустили глиняные кувшинчики на землю, а широкие блюдца спустили на воду - и растаяли. А Блакита наблюдала, как волшебным образом глиняные блюдца соединились друг с другом и образовали хрупкий мост на другой берег.
Она осторожно ступила босой ногой на блюдце - и к ее удивлению, оно выдержало ее вес. Набравшись храбрости, маленькими прискоками она добралась до противоположного берега.
Оказавшись на суше, на минуту остановилась, еще раз оглянулась назад, будто навсегда прощаясь с домиками на холме, где остались ее новые подружки, бросила взгляд на мерцающую реку, улыбнулась и направилась дальше, через поле, к виднеющемуся вдали лесу.
Выйдя на опушку, она увидела в стороне еще один домик. Отличало его от остальных то, что в двух его окнах, выходящих на фасад, горел свет. Блаките даже показалось, что это вовсе не окна, а глаза, которые пялятся на нее и гипнотически заманивают. Но куда идти дальше она не знала. "Будь что будет", - подумала она и направилась к хижине. "Что может быть страшнее, чем стать хрюшкой и быть распотрошенной?".
Она трижды постучала в красную дверь, но никто не отозвался. Медленно приоткрыв ее, Блакита заглянула внутрь. В центре большой полуосвещенной комнаты находился лишь стол и два стула с высокими спинками, да горела лампадка. На столе стоял белый фарфоровый чайный сервиз, расписанный красными маками. Из чайника дымился ароматный пар, а на блюде лежали румяные плюшки, посыпанные сахаром. Отбросив сомнения, девочка вошла в дом, и дверь за ней тут же захлопнулась.
И тут Блакита увидела то, что приоткрытая дверь утаила от ее взора - слева от стола в петле, подвешенной к деревянной балке, висела, склонив голову на бок, бледная девушка. От испуга она попятилась назад, пытаясь отыскать дверную ручку, но ее не было. Блакита, косясь на покойницу, принялась метаться по комнате, колотить кулаками в дверь и окна. А потом, взяв тяжелый стул, с нечеловеческой силой швырнула его в окно. Но, едва дотронувшись стекла, стул вмиг растворился и очутился на своем месте. Блакита осмотрелась, чем бы еще можно было разбить окно, но в комнате больше ничего не было.
В конце концов, глубоко вздохнув, она отодвинула деревянный стул, медленно присела, положив руки на стол, и принялась рассматривать удавленницу. Девушка была очень красивой, ее длинные каштановые волосы ниспадали на бархатное платье, расшитое драгоценными камнями. Блаките было ее очень жаль, а еще ей было страшно - раньше она не видела самоушедших.
В чашку полилась струйка горячего напитка и наполнила ее до середины. Рука Блакиты потянулась к золотистой плюшке, как услышала тихий шепот: "Не спускать глаз". Девчушка замерла с открытым навстречу сдобе ртом и подняла глаза на покойницу. Но та по-прежнему смирно висела в петле, и Блакита решила, что ей послышалось. Она откусила кусочек плюшки, запила глотком чая, как снова кто-то прошептал: "не спускать глаз". В этот раз повешенная шелохнулась. Блакита уронила плюшку на белую скатерть и застыла. Веревка ослабла, и девушка стала медленно опускать вниз, пока ее ноги не коснулись пола. Она выровняла склоненную на бок голову и посмотрела на Блакиту.
- А меня почему не приглашаешь?
Блакита от ужаса потеряла дар речи.
- Я Рузвельт Флор, - как ни в чем не бывало представилась бледная красавица, отодвинула второй стул и села по другой конец стола. - Ну, же, крошка, угости меня чаем, - попросила она и улыбнулась.
Девочка, замешкавшись, взяла чайник, робко подошла к красавице и принялась наполнять ее чашку. Но рука невзначай дернулась, и на скатерти образовалось небольшое мокрое пятно. Блакита отступила назад, но Рузвельт Флор поймала ее за руку. - Не страшно, - успокоила она девочку и разжала холодную ладонь. - Садись, поболтаем. Давно у меня не было гостей, - жестом пригласила она девочку вернуться на место.
- Давно ты здесь? - спросила бледная красавица, пригубив горячий напиток.
- Мне кажется, несколько часов, - ответила Блакита.
- Смелая ты, - улыбнулась Рузвельт Флор.
Девочка опустила глаза. - Это вряд ли, - сказала она. - Меня сюда приволок Страх.
Блакита подняла со скатерти плюшку и откусила кусочек. Испуг начал отступать, и, сделав глоток чая, она поинтересовалась:
- Может, вы знаете, зачем я здесь? И где я вообще?
- Думаю, ты и так догадываешься, - ответила она.
- Я умерла? - спросила Блакита.
- Все дело в том, как посмотреть, - загадочно улыбнулась Рузвельт Флор и поставила чашку на блюдце.
- Но я же просто прыгнула в юбку - и оказалась здесь, - с непониманием сказала Блакита, теребя красную ленточку в волосах.
- Так все правильно, - заверила красавица. - Тебе сюда и надо было.
- Неужели это и есть Тайна? - спросила девочка.
Рузвельт Флор снова засмеялась, обнажив белые зубы и привстала, наклонившись над столом. - Тайна еще впереди, - ответила она и неожиданно предложила. - Расскажи мне о матери.
Блакита удивленно посмотрела в ее большие черные глаза. - Что рассказать? - уточнила она.
- Все, что считаешь важным, - сказала бледная красавица, присев на стул и взяв тонкими пальцами чашку. - Мне интересно.
- Хорошо, - ответила девочка. - Но взамен я тоже хочу услышать историю.
- Ах-ха-ха-ха, - снова захохотала Рузвельт Флор. - Хитрюга, - подмигнула она. - Так и быть, договорились.
- Даже не знаю, что рассказать хорошего, - призналась Блакита.
- А ты просто начни говорить, - попросила девушка.
- Попробую, - сказала маленькая гостья и вздохнула. - Моя мама уже старенькая. Она явила на свет 12 детей, я младшенькая. Всю жизнь она тяжело работает - встает раньше всех, ложится последней - пока не будут завершены все дела. Она всегда молчаливая, даже почти не ругает нас, разве что может отшлепать лозиной. Как-то я нашла в лесу дупло белки с бельчатами, заигралась с ними, поделилась собранными орехами и поздно вернулась домой - так мама избила меня кочергой, до синего тела. От обиды и непонимания я убежала в лес и хотела остаться там жить, но ночью было слишком холодно, поэтому мне пришлось вернуться домой. Мама не спала. Когда я вошла в дом, она молча закрыла за мной дверь и потушила свечу, - продолжала Блакита. - А еще моя мама одновременно теплая и холодная. Я не могу этого объяснить. Просто она никогда нас не обнимает - только когда мы еще не умели ходить и пили ее теплое молоко - тогда она нас убаюкивала, целовала в лоб и пела колыбельную про кота-воркота. А еще она почему-то сильно дергает за волосы, когда заплетает косички, до слез больно. А когда умер папа, она практически перестала разговаривать, - опустила глаза Блакита - А еще моя мама очень стыдливая - с ней нельзя поговорить, когда тебе плохо, но ведь иногда самой себя так сложно понять, и нужен совет. Она даже постыдилась подготовить меня к самому важному дню в моей жизни - и когда из меня полилась кровь, она назвала меня "грязной" и выгнала из дома на речку. Я думала, что умираю. Но старшая сестра нашла меня заплаканную и объяснила, что это только маленькая смерть, что во мне лишь умирает ребенок. И тогда, сидя в воде, я расплакалась еще сильнее. А сестра пошла к старейшине - и меня приговорили к посвящению в Тайну, - призналась Блакита и, задумавшись, подытожила. - Вот такая моя мама... Но она нас кормит, шьет нам рубахи и платья, учит быть трудолюбивыми. Она по-своему нас любит, даже если никогда не плачет.
- Как можно назвать такую прелесть грязной? - удивилась Рузвельт Флор и неожиданно предложила, - Хочешь, я буду твоей мамой? Я буду дарить тебе платья, расшитые драгоценностями, - сказала она и прикоснулась к своему наряду. - Мы сможем жить здесь вдвоем, и я буду тебя обнимать, поить чаем с плюшками, заплетать косы, и тебе никогда не придется взрослеть.
- Мама, она какая ни есть, но она Мама, - ответила девочка, опустив глаза. - Другая мне не нужна.
- Ах-ха-ха-ха, - снова засмеялась Рузвельт Флор. - Ничем тебя не подкупить. Даже детством.
- А зачем меня подкупать? - удивилась девочка. Красавица, ничего не ответив, улыбнулась. - А теперь история взамен, - попросила Блакита.
- Так и быть. Я свои обещания держу, - ответила девушка. - Но, знай, ты первая, кто об этом попросил.
- Ты тоже первая, кто поинтересовался моей жизнью, - призналась девочка. - Так расскажи, как ты оказались подвешенной? - смело спросила она, перейдя на "ты".
- Недобрый дух охоты поддал, - ответила Рузвельт Флор. - Это все из-за потери. Когда-то я потеряла маленькую дочку. - продолжила она, опустив глаза. - Ее звали Марика и ей было 5 годков. В тот страшный день я готовила мужу еду и отвлеклась всего на несколько минут, отправляя в печь пироги. Марика играла на улице с девочками постарше, а потом они поманили ее на речку. Там они забрались в дырявую лодку и принялись раскачиваться, будто плывут. Но вскоре веревка, на которой посудина крепилась к колышку, напряглась и лопнула. Девочки успели выпрыгнуть и от испуга разбежались по домам, а Марику унесло течением, - уронив слезу, продолжала Рузвельт Флор. - Если бы кто-то из них прибежал ко мне и признался. Может, ее гибель можно было бы предотвратить. Но они никому ничего не сказали. А я не знала, где искать мою крошку. И когда, спустя три дня бессонных поисков, я пришла домой с моей холодной девочкой на руках, муж выгнал меня из дома, обвинив в ее смерти, а соседи забросали камнями. Ну, а дальше. А что дальше... Страх. Вина. Боль. Непрощение себя. Вечные муки? Я хотела избавиться от этого всего! Но когда я это сделала - и представить не могла, что мне все равно придется с этим жизнь. Не всю жизнь, как если бы осталась жива. А десятки жизней, - сказала она и подняла глаза на девочку, - Вот и вся история...
- Значит, после смерти ты оказалась здесь? Но почему? - с болью в голосе спросила Блакита.
- Потому что мне больше никуда нельзя, - пожала плечами Рузвельт Флор.
- И ты здесь навсегда? - не унималась девочка. - Можно ли тебя спасти?
- Меня уже нельзя спасти. Разве что какая-то девочка согласится, чтобы я стала ее мамой, - грустно улыбнулась красавица. - Но достойна ли я? Кто теперь доверит мне свою жизнь? Не спускать глаз... Не спускать глаз, - монотонно повторила она, будто отключившись.
- Я бы ни за что не подумала, что у тебя такая трагедия. Ты показалась мне такой веселой, - нахмурила брови Блакита.
- Ну, у тебя проблемы со Страхом, а у меня с Болью. Это побочный результат - маленькое сумасшествие, - пояснила Рузвельт Флор и снова захохотала.
Маленькая гостья на несколько секунд серьезно задумалась, потом слезла со стула и подошла к девушке. Вытащила из волос красную ленту и повязала ее мертвой красавице. Та сидела замерев.
- Я! Я доверяю тебе свою жизнь! - уверенно произнесла Блакита и обняла Рузвельт Флор.
В тот же миг дверь громко распахнулась. И пахнущий хвоей ветер ворвался в дом.
- Спасибо, - сказала девушка и поцеловала ее в лоб. - Теперь ты свободна, - и показала рукой на дверь.
- Но... Но я готова остаться с тобой, - удивилась девочка.
- Ты останешься со мной, - улыбнулась покойница и положила руку на сердце. А Блакита вдруг оказалась на пороге, наблюдая сквозь дверной проем в обратной ускоренной перемотке - себя со стороны и красавицу Рузвельт Флор в платье, расшитом драгоценностями. Как они прощались, пили чай, знакомились. Как-будто обратную сторону их встречи, их Боли и Страха. И заканчивалась эта история началом - Блакита выходит из дома, Рузвельт Флор остается повешенной, и дверь закрывается.
Оказавшись на улице, хрупкая девчушка направилась в сторону леса, ведь нужно же ей было куда-то зачем-то дойти. И вошла в темную чащу. И снова ей показалось, что Луна сделалась больше и еще более кроваво-красной - а на улице стало светлее, будто вот-вот поднимется Солнце.
Страх щекотал пятки, идти в неизведанность было страшно, и тогда Блакита вспомнила, как любила убегать из дому в лес, карабкаться на самое высокое дерево и с небесной высоты наблюдать за всем, что происходит вокруг - как на поляне резвятся лисы, собирают веточки для гнезд птицы, как пастух пасет овец на лугу, фермеры трудятся на поле, а прачки у реки. И ей стало спокойней.
Осторожно ступая босыми ногами по хрустящим веткам и жесткой траве, разводя руками колючие кустарники и склонившиеся к ней деревья, в конце концов, усталая, она вышла на огромную поляну. "Опять чей-то дом", - остановилась она и посмотрела вдаль. Поляна, скорее, длинная равнина, разделяющая темный лес на две половины, была богато засеяна рожью и пшеницей, а у самого дома на грядках росли какие душе угодно овощи, да садовые деревья ломились от изобилия фруктов.
В животе заурчало, и девочка прижала его ладонями, чтобы никто не услышал. Дрожа от холода, она тихо пробралась на огород и, оглядывалась по сторонам, принялась срывать пупырчатые огурцы и жадно запихивать их в рот. Съев с десяток хрустящих овощей, и насытившись, она прокралась ближе к дому, и спрятавшись за деревом, заглянула в окно. "Мало ли, вдруг и тут живет кто-то мертвый", - подумала она.
За окном у плиты куховарила старая женщина. Она отправила на рогаче в печь большой казан и вытерла руки о красный фартук. Потом дверь открылась, и хозяйка вышвырнула на улицу старую собаку. Худая псина сделала кувырок и приземлилась мордой в лужу, фыркнула, отряхнулась и осталась сидеть на месте, опустив морду.
Выждав несколько минут, Блакита вышла из-за дерева, подошла к собаке и присела рядом. Та зарычала, так и не поднимая головы. "Тш-ш-ш", - прислонила палец губам девочка и, приподняв ладонями ее голову, заглянула в собачьи глаза. Псина была слепая. "Бедняжка", - пожалела ее Блакита и погладила по голове. Но собака неожиданно гавкнула и ухватила ее за руку. "Ай!" - вскрикнула девчушка и упала на попу.
- Ну и зачем тебе собака? От нее одна беда, - услышала она за спиной. Обернувшись - увидела женщину, которая стояла, взяв руки в боки.
- Мне стало ее жалко, - оправдывалась Блакита, прижимая кровоточащую рану на руке.
- Зачем жалеть то, что приносит беду. Себя пожалела бы, дурашка, - сказала хозяйка. - Идем! - приказала она и ушла в дом. Блакита, виновато опустив голову, последовала за ней.
В доме было тепло и очень вкусно пахло. Забыв про боль, девочка облизнулась - и удивилась своему безудержному голоду. Увидев это, женщина улыбнулась и кивнула на печь. Девочка по табуретке взобралась наверх, усевшись на дерюжку. А баба принялась копошиться в скрыне.
- Давай руку, - приказала она, подойдя к печи, и перемотала рану полоской белой ткани, завязав на узелок, но тряпочка буквально сразу окрасилась в кровавый.
В доме было уютно - пол был устлан покрывалами из конопляной ткани, скамейки и комоды прикрывали льняные покрывала, а на стенах висели расшитые рушники. На столе стояло большое металлическое блюдо, накрытое полотенцем. "Пироги", - подумала Блакита, смотря на бабу. Но все равно ей почему-то было не по себе. Доверять новой встречной она не торопилась.
- Если ты привыкла бояться, то сейчас самое время, - будто прочитав ее мысли, произнесла хозяйка. Девочка насторожилась и тайком бросила взгляд на дверь. - Кто разрешил тебе есть мои огурцы, хрюшка?! - грозно спросила женщина.
- Ур-р-р, - ответил вместо Блакиты ее живот.
- Неужели ты думала, что тебе все позволено, что в этом мире все зависит только от тебя? Дурашка! - продолжала баба. - Что-то само по себе происходит, потому что так надо. Что-то умирает, а что-то рождается - таковы законы существования. И ты тут ни причем, наглая девчонка! - прикрикнула она. - Поддала мне работы.
Блакита молчала, боясь поднять глаза. Она не понимала, почему старуха так вспылила из-за каких-то огурцов. Ведь их не грядке полным-полно.
- Теперь надо успеть посадить новую рассаду, пока не пришел Полевик, - продолжала женщина. - А для этого нужно много пепла. Но раз ты поела мои прекрасные огурчики - добывать его придется тебе.
- Извините, я не знала, - начала оправдывать девочка, но женщина перебила ее.
- Глупая! - прикрикнула она. - Мне не нужны твои оправдания! Мне нужна твоя душа! И хрюшка попала в ловушку, - захохотала она, и обнажив железные зубы, скинула полотенце с большого блюда на столе.
Блакита увидела на нем вареную свиную голову с вытаращенными глазами, вскрикнула, спрыгнула с печи и побежала к двери - но засов резко задвинулся, и выскочить из дома она не успела. Упершись спиной в дверь, она уставилась на бабу.
- Но как же я попаду домой, если моя душа останется здесь? - удивилась девочка.
- Не всегда конец пути приводит к началу, - ухмыльнулась женщина. - Но что с тебя взять - ты пока еще неведомая. А я...
- Ведьма? - неожиданно для себя спросила девочка.
- Надо же, - удивилась баба, - Ты пытаешься бороться со Страхом. Похвально! Но бесполезно! - сказала она и кивнула головой в сторону печи. Блакита, насупив брови, снова забралась на дерюжку. А баба открыла скрыню и достала оттуда лук и колчан со стрелами, комок из полосок плотной ткани, флягу с жидкостью и кресало. - На, - швырнула она все это добро Блаките на печь. - Сделай стрелы-факелы. Будешь добывать пепел.
Блаките не оставалось ничего другого, как снова повиноваться. Она принялась наматывать ткань на кончики стрел, а потом пропитала горючим. - Готово! - закончив, отчиталась она.
- Идем! - сказала баба и, крепко схватив ее за руку, поволокла в лес.
Баба была очень сильной, несмотря на то, что Блакита со всей силы упиралась, она быстро тащила ее за собой, оставляя позади их пути борозду. Девочка от страха совсем не чувствовала боли, но знала, что пятки уже стерты до мяса. Обогнув стороной дом Рузвельт Флор, они вышли к реке, за которой на холме росли маленькими домики с трусливыми девчонками внутри. На берегу водоема возвышалось громадное дерево.
- Полезай! - приказала старуха, привязывая к спине девочки лук и колчан со стрелами. И Блакита вскарабкалась на верхушку.
- Стреляй! - крикнула старуха, показывая рукой на домики.
- Но как же? - причитала сверху Блакита. - Там же девочки. Они сгорят.
- Сама виновата! Стреляй! Уничтожь все! - зверела баба, и вдруг на глазах у удивленной девчушки принялась невероятно быстро расти, поднимаясь к ней все выше-выше и скаля острые железные зубы. Блакита черкнула кресалом над стрелами, выложенными вряд на ветке - и они заполыхали огнем.
- Стреляй! - требовала баба, открывая огромный железный рот навстречу Блаките. И она выстрелила. Горящий факел воткнулся в живот старухи и, сломавшись, будто о железный щит, упал на землю.
- Глупая хрюшка! - захохотала баба. - Я же тебя предупреждала - в этом мире далеко не все зависит от тебя. Меня нельзя убить! - и снова приказала. - Стреляй!
Блакита вздохнула и натянула тетиву. Горящая стрела метко прошила соломенную крышу, и дом вспыхнул.
- Мне нужно много пепла! Очень много пепла! - не унималась гигантская баба, которая уже выросла почти до размера дерева. И девочка со слезами на глазах снова выстрелила, а потом еще и еще, - пока все домики не поглотили красные языки.
Баба перестала расти, перепрыгнула через речку и принялась гулко плясать на поляне между домов, вторя танцу огня. А Блакита сидела на верхушке и наблюдала, как рушится мир - домики раскалываются на части, искрясь и шипя, и дым черными вихрями подбирается к Луне, чтобы и ее поглотить навсегда, оставив только мрак.
У Блакиты в сердце тоже был мрак. Она швырнула лук вниз и заплакала, вынужденно наблюдая за разрушением, в котором виновата лишь она одна. Наблюдала и ждала конца. "Может, так и нужно было. Для чего-то", - успокаивала она себя, вспоминая слова старухи о том, что ничего от нее не зависит, что все уже давно предначертано, и она просто следует плану. Но чей это план, она не знала.
- Пепелок развею, огурчики посею, - услышала Блакита и заметила, что дома сгорели дотла, а гигантская баба принялась собирать пепел в железную пасть, загребая его руками, будто-то лопастями. Набив полную пасть, старуха снова перепрыгнула через речку, и даже не взглянув на девочку, побежала, круша деревья, к своему огороду.
Сердце Блакиты грызла вина, а глаза - боль. Ей было жаль девочек и себя, и даже маму, которая, как ей казалось, где-то там далеко ищет ее, а если и не ищет, то ждет. И она снова расплакалась.
Время от времени она замолкала, прислушиваясь - ей казалось, что рядом плачет кто-то еще. "Может быть это эхо?" - подумала она, потерла глаза и вдруг увидела возле себя на ветке девочку в красном платье, которую повстречала в начале пути. От неожиданности она пошатнулась, но чужачка поймала ее, не дав упасть.
- Это ты плакала? - спросила Блакита.
- Нет, не я, - ответила черноволосая.
- Я все уничтожила, - сквозь слезы процедила девочка.
- Все правильно, - услышала она в ответ знакомую фразу. - Но это еще не все.
Затихнув, Блакита снова уловила еле слышный плач. - Но кто же это плачет вместе со мной? - поинтересовалась она.
- Это плачут Желя и Карна, богини смертной печали. Они оплакивают твою скорую смерть, - ответила чужачка.
- Мою смерть? - удивилась девочка.
- А ты еще не поняла? - улыбнулась черноволосая. - Этот мир - все, из чего ты состоишь - твои детские, девичьи, женские и старушечьи этапы жизни. И ты, несмотря на то, что тебя пытались сбить с пути, смогла победить страх перед каждым из них, - объяснила чужачка. - И дошла до конца. Осталась самая малость, - сказала она и достала из-за пояса кинжал.
Блакита вытерла заплаканные глаза. - Раз пришла пора прощаться, расскажи мне напоследок про Желю и Карну, - попросила она. - Уж очень интересно.
- Хорошо, - кивнула головой девочка и улыбнулась.
"В одной из далеких земель Яви, где соединяются две древние реки, среди черных лесов, на вытоптанном лошадями поле столкнулись два войска. И длилась эта смертельная битва не дни и не месяцы, а годы. И гордые воины, восставшие против завоевателей, изо дня в день гибли, отстаивая свою честь и свободу.
Поле брани было устлано телами давеча погибших и костями древле почивших, которых постигла двойная смерть - их душу отнял меч врага, а тело - ястребы да орланы. Теперь те, кто их любили, не смогут оплакать их по достоинству.
Вместе со зловещими птицами кружились над кровавой равниной Желя да Карна, две богини сестры в черных одеждах. И прекрасней их было не сыскать в Яви девиц. Особенно красивой была Желя - ее бледное лицо, всегда печальное, оттеняли смолянистые длинные волосы. Да и сестра по красоте не уступала, лишь очи ее были красными от слез. Увидеть Желю могли лишь те, которым суждено было умереть теперича - своим явлением она предупреждала их об опасности.
Иногда богини спускались на землю, усаживались среди поля битвы, и обняв колени, царапали щеки и оплакивали мертвых сынов Рода за всех их жен и матерей. И тогда уставшие воины слышали по ночам горький плач - и страх пробирался в их сердца ознобом. И жаль им становилось погибших собратьев, и вспоминали они своих оставленных детей, понимая, что больше никогда не смогут их обнять.
Уделом Жели и Карны была огромная любовь и беспредельная жалость к умершим людям. Часто они сопровождали войско, вступившее в битву, и оставались при нем до последнего убиенного. И когда родные сжигали тела почивших на погребальном кострище, Желя собирала их пепел в рог и разносила по миру, являя людям скорбь и сетования. А Карна оплакивала души погибших, да так неистово и горько, что, поддавшись этой незримой кручине, почитали многие жены своих умерших мужей самоказнью, не мысля существования во вдовстве. И вкладывали они свои головы в петли, чтобы уйти вместе с возлюбленными в иной мир.
И тогда Карна провожала души погибших в бою мужей в холодное царство Нави - к их с Желей отцу Чернобогу и вечно молодой матери Морене, которая потом даровала воинам новое существование. А Желя отводила самоубиенных жен к Калинову Мосту на границе между Явью и Навью, где они оставались навеки, ведь дорога в Навь им была заказана. Некоторые из этих жен позже становились безобразными богинками с отвисшими грудями и черными зубами. Они поселялись в пещерах и болотах, и мстили другим женщинам за счастье, похищая их детей.
Тяжела была участь Жели и Карны с древних времен. Тяжела и сейчас...
На хрупких плечах добродушной Жели возложено бремя вечной смертной печали. Услышать ее плач можно и ныне меж других голосов, оплакивающих умерших. Нужно только прислушаться. Голосок у нее тихий-тихий и очень жалостливый, ведь она скорбит шибче всех, пытаясь перенять на себя частицу людской боли.
И у Карны задача не проще. Она помогает каждому человеку завершить свой цикл достойно и дает ему наставления, как прожить следующую жизнь лучше, исполнив в новом воплощении свое предназначение, уготованное богом Родом.
Возможно, так неистово горюют они потому, что не могут помочь людям перехитрить злой рок и уберечь от кончины, ведь тогда в мире нарушится равновесие, и он погибнет - ибо чтобы жизнь могла существовать, в нее неразрывно должна быть вплетена смерть", - закончила историю девочка.
- Очень грустно, - сказала Блакита. - Но кто же в этой истории ты?
- Я Смерть, - сказала черноволосая и протянула девочке кинжал. Блакита вздохнула, взяла стилет в правую руку, посмотрела на сгоревшие домики, на чужачку - и замахнувшись резко воткнула его себе в грудь.
И как только кинжал пронзил ее детское сердце - из него вырвался огромный поток света. Он растворил в неизведанности черноволосую Смерть и коснулся земли - река закипела, а сквозь толстый слой пепла стали пробиваться красные маки. Природа воссоздала свои звуки, ветер зашептал тихую мелодию, а небо затрепетало в предвкушении рассвета.
Столб света, сочащегося из груди девочки, стал еще шире - и из ее пробитого сердца на свободу вылетело Солнце. Оно свергло с неба кровавую Луну - и осветило новый мир. А Блакита полетела с дерева вниз, в неизведанность.
- Вот и все, а ты боялась. Только юбочка помялась, - услышала она знакомый голос, поднялась с земли, отряхнулась, посмотрела на улыбающуюся маму, и, посвященная в тайну, побежала к подружкам...