Стражник, приложив Ивана Дурака сапогом пониже спины, со скрежетом захлопнул дверь темницы. Иван, пересчитав боками ступеньки, кряхтя поднялся, сделал шаг и вновь растянулся на полу.
- Смотри куда прёшь-то, - раздались из темноты голоса.
- Огня дайте - посмотрю, - сердито сказал Иван, и тут же два языка пламени лизнули его уши, а третий зажёг закреплённый на стене факел.
Прямо перед Иваном, глядя в шесть глаз, сидел на прелой соломе Змей Горыныч.
- Батюшки, змееборец пожаловал! - заржал Змей. - Нешто в злодейства ударился?
- Ты, кровопивец, меня с собой не равняй, - огрызнулся Иван. - Меня Лоер заморский заточил неправедно, но уж царь-батюшка разберётся.
- Так ведь и я тут не за злодейства, - продолжал куражиться Змей. - Не поверишь, Дурак, за недоимки сижу. Лоер говорит, что, мол, подати я всегда платил как одно лицо, а их у меня три. Так что ты, видать, злодей почище меня будешь.
- Да уж, злодейств за ним поболе записано, - выступила из мрака Баба Яга и, загибая пальцы, начала перечислять скрипучим голосом: - Во-первых, домогательство сексуальное - жабу-то свою он без спроса целовать полез. Во-вторых, уничтожение чужой собственности - шкуру-то жабью опять же спалил. Ну, а главное: оскорбление суда - очень уж кудрявыми словесами Ванятка-то наш Лоера попотчевал.
- Да кто ж говорил-то против него? - поразился Горыныч. - Нешто сама Василиса? Она-то, конечно, жаба, но не такая же...
- Да сам всё и рассказал-то, - захихикала Яга. - Дурак ведь.
- Да! - Змей почесал правый затылок. - Оно и верно - дурак. В несознанку надо было идти. Мол, знать ничего не знаю, ведать не ведаю...
- Ещё чего! - возмутился Иван. - Да я даже царю-батюшке всегда правду в глаза говорю.
- Так царь-то батюшка у нас хоть и грозен, но сердцем мягок. Многое по доброте своей прощает. А Лоеру в темницу кого кинуть, что тебе за ухом почесать.
- Тут ты, Яга, права, - поддакнул Змей. - К Лоеру с тугой мошной идти надо. Злато-серебро, оно кого хошь умягчит.
- То-то и видно, мягко тебе подстелили, - съязвил Иван.
- Я - Змей честный! - возмутился Горыныч. - Откуда у меня злато-серебро? Чай не Кощей.
- А что, Кощей? Что, Кощей? - донеслось из тёмного угла. - Чуть что - сразу Кощей. Веками ночей не досыпал, копеечку к копеечке складывал, а теперь меня всякие попрекать будут!.. Вы поживите с моё!..
- А что ж ты, Кощеюшка, со своим златом-серебром Лоера-то не умягчил? - развеселился Иван.
- Я ли ему не предлагал?! - возмутился Кощей. - Да только он зверолюб оказался. Мол, как ты зайца в сундук заточил, а в зайца - утку, так теперь и сам в темнице попаришься. А сам тем временем в моём дворце с твоей Василисой милуется...
- И откуда это чудо-юдо беззаконное взялось на нашу голову? - сокрушённо вскричал Иван. - Жили - не тужили, и - на тебе...
- Чудо-то как раз законное, - возразил Кощей. - По-ихнему, по-заморски, лоер - это законник и есть. Купцы-то заморские поведали царю-батюшке, что живём мы неправильно. Наш-де царь сам во все дела вникает, а заморские короли-императоры токмо о благе народном пекутся, а тем временем люди специальные, лоерами именуемые, за порядком следят, суд и расправу по закону королевско-императорскому творят. И происходит от того в заморских землях благоденствие и смягчение нравов. Вот наш царь-батюшка, ради блага народного, лоера-то и призвал. И дал ему власть суд вершить: кого казнить, кого миловать...
- Эх, оплошал царь-батюшка, оплошал, - покачал головою Иван. - Отродясь жили мы не по закону заморскому, а по правде отеческой. Не будет от этого Лоера нам добра. Встретиться бы с ним в честном бою в чистом полюшке с мечом-кладенцем...
- И полетят клочки по закоулочкам, - съязвила Яга.
- А ты, карга старая, за что сидишь? - спросил Иван.
- Я вам не чета, - гордо ответила Баба. - За педофилию страдаю.
- Чего, чего? - хором переспросили узники.
- Верно купцы заморские сказывают, что темень вы неучёная, - презрительно бросила Яга. - Поведал кто-то Лоеру, что люблю я малых детушек...
В этот момент дверь открылась, и раздался голос стражника:
- Узница Яга, с пожитками на выход!
Баба прервала пояснение, схватила узелок и с неимоверной для своей костяной ноги прытью взбежала по лестнице.
А узники предались тяжким думам. Вскоре, однако, дверь отворилась вновь, и по лестнице скатился Емеля.
- Здорово, смертнички, - поприветствовал он присутствующих, поднимаясь и потирая ушибленные места.
- Смертнички? - недоумённо переспросил Кощей.
- А то, - незлобиво ответил Емеля. - Ждал я своей очереди к Лоеру и слыхал, как Яга о ваших злоумышлениях против царя-батюшки и Лоера его верного сказывала. Ей за то обещано прощение полное и программа защитная, а вам велено рубить с плеч буйны головы.
- Все или по одной? - деловито уточнил Змей.
- Не знаю, Горыныч, - зевнул Емеля. - Да ты не боись, там у плахи разберутся...
Емеля ещё раз зевнул, забрался в освобождённый Ягой угол и стал поудобней устраиваться на соломе.
- Слышь, Емеля. А тебя-то за что? - подал голос Кощей. - Ты ведь, вроде как, вообще с печи не слазил.
- А за то и заточили: управление незарегистрированным транспортным средством, стоянка в неположенном месте, создание помех движению царской повозки...
- Что-то больно ты спокоен, - перебил Емелю Иван.
- А что мне беспокоиться? Щука вытащит...
В этот момент солома посреди темницы зашевелилась, закрутилась воронкою и из соломенного омута высунулась щучья голова:
- Ныряй, Емеля...
- Да ну тебя, старая, холодно, небось, нырять-то... - заныл Емеля, зато Иван, движимый внезапным порывом, бросился вперёд головой в омут...
* * *
Иван с Кощеем сохли, прижавшись к горячему змееву боку на берегу лесного озерка.
- Думается мне, драпать отсюда надо, - задумчиво произнёс Кощей, глядя на оставленную Емелиной печью просеку. - Неровён час, Емеля со стражей вернётся.
- Может, и вернётся, - согласился Иван. - Да только драпать нам негоже. Нешто мы за правду не встанем и Лоеру окорот не дадим?
- Насчёт правды - это, Дурак, твоё дело, дурацкое, - подал голос Змей. - Нам, злодеям, твоя правда ни к чему. А что Лоера окоротить надобно, это ты, Иван, прав.
-Как вспомню, что злыдень сей по дворцу моему похаживает, так едва Кондратий не прихватывает, - поддержал Кощей.
- Вот во дворце-то его рубить и надобно! - воспламенился Иван. - Василису вызволять!..
* * *
Василиса вышла в зал. Кощей ругал Горыныча за то, что тот огнём своим спалил портьеры старинные, цены немалой. Змей незлобиво отругивался. Иван вытирал недогорелым куском портьеры меч-кладенец. Взглянув в удивлённые глаза Лоера, голова которого подкатилась к самой двери, Василиса решительно направилась к героям:
- Что это ещё за безобразие! Насильственное вторжение в чужие владения, порча собственности, убийство первой степени!..
- Василисушка! - воскликнул Иван. - Это ж я, Ванюшка твой. А это побратимы мои боевые. Пришли Лоера губить и тебя из неволи вызволять.
- Ты уж, хозяюшка, гостей сначала накорми, напои, спать уложи, а потом брани, - примирительно добавил Горыныч.
- Насчёт "чужих владений" и "хозяюшки" я бы поостерёгся говорить-то, - буркнул Кощей. - Но прочее всё верно сказано, токмо я б ещё и в баньку сходил.
- Ох уж эти мне грязные самцы-шовинисты! - возмутилась Василиса. - Не могут поверить, что баба сама может с собой управиться. Кухня, баня, койка - вот и всё, что вы бабе уготовили! А сами только и знают, что мечами махать да зелено вино хлебать! Лоера они погубили, из неволи меня вызволили... придурки. Лоер мне глаза открыл! Вызволил из неволи вашего домостроя кондового! Не баба я теперь, а женщина! И заместо погубленного вами Лоера, я теперь лоером стану! А вы убивцы...
- Василисушка... - недоумённо пробормотал Иван.
Василиса хлопнула в ладоши...
* * *
Стражник, приложив Ивана Дурака сапогом пониже спины, со скрежетом захлопнул дверь темницы...