Средь облаков склонясь в одеждах из огня и света,
Цветами и осколками стекла, камнями драгоценными
Набивая свой распоротый живот, юноша заливисто смеялся.
Вдоль ангельских его кишок струился золотой нектар
И, падая, омывал мои он губы и глаза,
Даруя первозданные мне волю, чистоту и счастье.
С ним два лежали рядом окровавленных кинжала, 
На одном клинке "Любовь", а на другом - "Тоска"
То в солнечных лучах восторженно сияли, 
То, угрюмые, чернели в полутени,
Страшнейшею из бурь в безмолвии грозя.