|
|
||
Поздно ночью ходить одной небезопасно. Это знают все. И Таня это тоже знала. Но... Несколько лет она ходила одной и той же дорогой и со свойственной юности беспечностью думала, что неприятности ночной жизни - выдумки. Или случаются с кем-то другим. Опрятная одежда и приятная улыбка внушали уверенность, что всё всегда будет хорошо. И вот однажды произошло нечто, кардинально изменившее её жизнь.
Идя по пустынному ночному шоссе, Татьяна вспоминала, как это было.
Фонари не горели. Свет от окон слабо освещал пустынную улицу. Никому не было дела до молоденькой девушки, одиноко идущей по улице. Ночь выдалась необыкновенно приятной: тепло и тихо. Девушка шла не торопясь. Осталось только завернуть за угол, а там уже и дом недалеко.
Женщина появилась внезапно. Столкновение получилось довольно сильным, но та, казалось, даже не заметила его. Лицо женщины на мгновение осветилось слабым оконным светом и исчезло в темноте. Но что-то было в нём такое, отчего оно сразу врезалось в память. Теперь-то Таня знала, что это было лицо человека, только что совершившего убийство. Но тогда она только пожала плечами, глядя вслед странной женщине.
Завернув за угол, Татьяна увидела на земле нечто бесформенное. Подойдя ближе, она поняла, что это человек. Таня немного понимала в медицине и потому подошла к нему и попыталась нащупать пульс. Но не смогла. В темноте её рука наткнулась на что-то. На ощупь это напоминало ручку кухонного ножа.
Неожиданно свет фонарика ударил ей прямо в глаза.
- Не двигаться! Подними руки так, чтобы я их видел!
Таня не пыталась ничего объяснить. Сейчас, казалось ей, не подходящее время.
- Уберите свет, пожалуйста, - попросила она.
Несколько секунд спустя (время, которое понадобилось, чтобы убедиться, что бежать она не собирается) свет отвели в сторону. Удивительно, как быстро на совершенно безлюдной улице собирается толпа, стоит только произойти чему-нибудь необычному. За эти секунды, что фонарик светил ей в лицо, откуда-то взялись люди. Они громко обсуждали происшествие, строя различные предположения.
В центре толпы с фонариком в руке стоял участковый. Раньше Татьяне никогда не приходилось иметь с ним дело, но всё-таки она знала его в лицо.
- Что произошло? - спросил он официально, как представитель власти.
Она рассказала всё, как было.
- Это всё очень важно, - произнёс он, внимательно её выслушав. - Вы, конечно, не откажетесь пройти со мной и всё записать.
- Но ведь уже поздно, - возразила Татьяна.
- Ничего. Всегда легче работать по горячим следам. А завтра Вы, чего доброго, забудете какие-нибудь детали. Да и убийце будет больше времени на то, чтобы скрыться.
Возразить на это было нечего, и Таня послушно пошла следом за участковым.
Кабинет участкового был невелик. Он усадил её за стол, дал бумагу и ручку.
- Садитесь. Напишите всё, что мне рассказали. Только не торопитесь. Вдруг всплывут какие-то детали, которые Вы упустили при рассказе. А я выйду. Там бригада сейчас работает. Не уходите. Дождитесь меня. Хорошо?
- Ладно.
Участковый ушёл, а Таня принялась прилежно выполнять задание.
Прошло какое-то время. Дверь открылась. Но вместо участкового зашёл какой-то хмурый и совсем незнакомый мужчина. Он представился. Это был следователь, которому в дальнейшем и придётся вести дело. Уже тогда, в их первую встречу, он был уверен, что это убийство - дело её рук. Основывалась эта уверенность на показаниях участкового, который совершенно случайно шёл той же дорогой, что и она, и никакой женщины не видел.
Следствие тянулось долго. Хотя, говорят, на самом деле всё закончилось удивительно быстро. Но Татьяна думала иначе. Следователь копал всё глубже и находил доказательства. Он узнал, что убитого мужчину преследовала какая-то женщина, желавшая, чтобы он бросил семью и ушёл к ней. Мужчина, разумеется, ничего подобного делать не собирался. И тогда она его убила. Из ревности. Или из-за ущемлённого самолюбия. Следы крови на пальцах и на рукаве куртки и, главное, свидетельство участкового убеждали всех, что эта женщина - она. Ей предлагали подписать признание. Обещали смягчение приговора и прочее. Татьяна держалась твёрдо. Она-то знала, что никакой вины за ней нет, и верила, что рано или поздно это поймут и другие. Напрасно. Нежелание сотрудничать только усугубляло положение. И суд получился почти что простой формальностью, необходимой для того, чтобы определить меру наказания. Восемь лет зоны строгого режима.
Приговор стал для неё ударом. Он не был неожиданным, но от этого не стал менее сокрушительным. Вера, надежда, прежняя жизнь - всё разбивалось вдребезги, и не было никакой возможности вернуть всё обратно.
Ей было всё равно, куда её везут, какие люди её окружают, в каких условиях приходится жить. За время пути она поняла только одно - выжить и не сломаться трудно, но предельно необходимо. А для этого придётся тщательно обдумывать каждый свой шаг, каждое слово и держать эмоции под жёстким контролем.
К месту назначения она прибыла уже закованная в холодное спокойствие, словно в невидимую броню, твёрдо решив, что не допустит, чтобы лагерный уклад въелся в её привычки, в образ мыслей и манеру поведения. Эта жизнь изменит её, но совсем не так, как меняет она других.
Даа... Люди здесь собраны весьма не простые. Им нет дела до чужих решений и планов. Татьяна не хотела ни с кем ссориться, но от неё это не зависело. Все, и те, кто был на самом низу тюремной иерархии, и те, кто пользовался там авторитетом, первым делом устраивали новеньким проверку на прочность. Первые надеялись подняться немного повыше, втоптав в грязь других, вторые заботились об упрочении своего авторитета.
Ей повезло. Мама, пока была жива, обучила её искусно владеть речью, считая, что это лучший способ решать жизненные проблемы. А папа научил её драться. "Это на случай, если мамина наука не сработает!" - шутил он. Пока что мамина школа её выручала. Но чувствовалось, что раздражение, вызванное безрезультатностью первых попыток, растёт, и скоро наступит момент, когда драки будет уже не избежать.
И этот момент настал. Татьяна была к нему готова. Никто не знал о том, что выйдя сегодня в умывалку, где кроме неё никого не было, она обнаружила неизвестно откуда упавший ей под ноги нож-кнопочник. Такие ножи изготавливают сами арестанты. Тайком конечно. Открыто можно изготовить рукоять. Затем там, где должно быть лезвие, крепится расчёска. Такие поделки не запрещены. Но некоторые тайком доводят дело до конца. Однако, откуда в женском отделении мог взяться этот нож - загадка, так как женщины изготовлением подобных вещей не занимались.
Татьяна внимательно посмотрела вокруг, но увидела только спину, облачённую в казённую форму, спустя мгновение скрывшуюся за углом. Она спрятала нож под одеждой. И как раз вовремя. В умывалке появились трое. Одна из женщин - признанный авторитет. Её скорее боялись, чем уважали. Две другие - её личные подручные, готовые выполнить любое её распоряжение. Было ясно, что вышли они сюда специально и что без драки на этот раз не обойдётся.
Татьяна не вслушивалась в то, что ей говорили, и не особенно задумывалась над тем, что отвечала. Она понимала, что сейчас это не имеет никакого значения. Цель разговора - спровоцировать её на действия или же запугать так, чтобы она не решилась на сопротивление. Таня старалась не выпускать из виду всех троих, чтобы нападение не получилось неожиданным. Благодаря этому она успела заметить сигнал к нападению и отразить первую атаку. Ей повезло. А может сказалась выучка. Одна из подручных держась за разбитый нос отошла назад. Вторая тоже отошла, но почти не пострадав: завтра на этом месте будет синяк и ничего больше.
- Э, да ты не такая тихоня, как кажешься! Посмотрим, что ты скажешь на это!
Третья женщина, до сих пор только руководившая действиями первых двух, вынула нож. Лезвие с щелчком вылетело. Татьяна отступила на шаг назад. Та из подручных, что почти не пострадала, хотела было вмешаться, но, повинуясь взмаху руки, отошла в сторону. Женщина сделала обманное движение рукой, а затем нанесла удар. Таня уклонилась от лезвия ножа противницы. В процессе движения её собственный нож скользнул ей в ладонь. Не останавливаясь она нажала кнопку и нанесла противнице рану достаточно серьёзную, чтобы та не смогла продолжать драку, но всё же не настолько, чтобы рана стала смертельной.
Кто-то завизжал. Тане потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что визжит та, другая подручная, со сломанным носом. Татьяна воспользовалась секундным перерывом, чтобы сунуть нож в тайник. Его она заприметила случайно ещё раньше, слегка поработала над ним. Сейчас этот тайник оказался кстати. Спрятав свой нож, она подобрала тот, что выронила её противница, и положила в карман. В случае чего он станет доказательством того, что не она первая нанесла удар. На лезвии есть её кровь, так как, уходя от ножа, она вынуждена была подставить руку.
Как обычно народ собрался быстро. Гораздо быстрее, чем он собрался бы, если бы их позвали, например, обсудить очень важный вопрос. Но ничего интересного уже не было. Женщину отправили в госпиталь, а Татьяну привели в кабинет. Здесь она раньше никогда не была. Железный сейф, кушетка и стол составляли всю обстановку. За столом сидел мужчина. Слегка располневший и немного лысый он всё же производил неплохое впечатление. Мужчина разглядывал её с явным любопытством.
- Ну, что у нас произошло?
Вопрос прозвучал мягко. Так мог спросить, например, детский врач.
- Мы подрались, - просто ответила она.
- Мне уже доложили. Я хочу знать подробности.
- Я защищалась. Я могу доказать.
- Да? И как же?
Таня вытащила из кармана нож и положила его на стол.
- После того, как я ранила её, она драться уже не могла. Но вот эта рана нанесена ножом. - Она показала руку, по которой тоненькой струйкой стекала кровь, впитываясь в рукав. - Это значит, что она ударила первой.
- И что это за нож?
- Кажется, самодельный.
- А второго ножа там не было?
Татьяна очень надеялась, что ножа в её руке никто не заметил. Но даже если и не так, никто ничего не сможет сказать с уверенностью, пока второй нож не будет найден. Поэтому она спокойно произнесла:
- Нож был только один.
- Так ли?
В этом вопросе, казалось, звучал двойной смысл. Таня посмотрела прямо на мужчину. Он усмехнулся, давая понять, что она не ошиблась.
- Второго ножа нет, - медленно и настойчиво повторила она.
- А мы это проверим, чтобы знать точно. Умывалку сейчас обыскивают. Но он может быть спрятан совсем не там.
- А где же?
- Почём я знаю? В рукаве, в кармане, в лифчике. Да мало ли где ты могла его спрятать.
- И что?
- Я думаю, ты понимаешь. - Он поднял одну бровь и улыбнулся уголком рта. - Обыск.
Всё ясно. Начальник использует служебное положение. Что же делать? Возразить? Сопротивляться? Но она ранила ножом женщину, и от него зависит, каков будет исход этого дела. А ей не хотелось, очень не хотелось, чтобы срок увеличился. Поэтому она и не сделала ни единого движения, когда он подошёл к ней и начал оглаживать тело. На груди его пальцы несколько задержались. Чуть помедлив, он вытащил из нагрудного кармана сложенный в несколько раз листок.
- Что это?
- Просто так.
Это был рисунок - лицо той женщины, с которой она столкнулась той ночью. Его она увидела случайно в кабинете во время допроса и сумела незаметно взять со стола.
- Откуда это у тебя?
- Случайно.
С сомнением покачав головой, мужчина положил рисунок на стол.
- Ладно. Дам тебе добрый совет. Хочешь?
- Да.
Это да было также ответом и на другой, не прозвучавший вопрос.
- Так вот. - Он подошёл вплотную и обнял её за талию. - Тебе придётся как-то договариваться, иначе тебя убьют. Я сделаю кое-что, но круглосуточно охранять не смогу. Ты поняла?
Таня кивнула. И позволила ему делать всё, что он хотел. Впрочем, ничего особенного не произошло. Всё прошло буднично. Так часто бывает между супругами, когда они вместе живут лет двадцать.
На следующий день она сумела проникнуть в госпиталь. Раненая чувствовала себя неплохо, с ней можно было поговорить. Женщина (её звали Анна) не сердилась. Быть авторитетом в тюрьме не просто, но когда статус достигнут, немного находится тех, кто пытается противостоять. И уж тем более противостоять успешно. Однако она была убеждена, что должна наказать даже и за попытку. Иначе авторитет потерять недолго. Да и соперница под боком ни к чему. Татьяне пришлось пустить в ход всё своё красноречие, чтобы убедить её в беспочвенности опасений. Никакой авторитет ей не нужен. Только одно и надо - выйти отсюда. И Анна ей поверила.
Несколько дней Таня всё-таки опасалась и не теряла бдительности. Но вскоре стало ясно, что Анна действительно не собирается мстить. Более того, иногда чувствовалась негласная поддержка с её стороны, хоть она и делала вид, что Татьяна рядом даже не существует.
Начальник тоже не слишком часто призывал её к себе. А призвав, иногда просто предлагал ей чаю с печеньем или конфетами. И каждый раз она ощущала себя его супругой с многолетним стажем.
И вот однажды, за чаем, он снова положил перед ней рисунок.
- Не хочешь мне рассказать?
- Нет.
- Напрасно. Я знаю, кто эта женщина. Она сидела здесь не так давно, и я случайно запомнил её. Отвратительный человек. Настолько скандальная, что даже мои подопечные, по-моему, вздохнули с облегчением, когда она наконец ушла.
- И вы скажете мне, как её зовут?
- И даже где она сейчас. Ты мне нравишься. Не знаю почему, но я сразу как тебя увидел, подумал, что ты чем-то отличаешься от остальных. Теперь я знаю, чем. Это ведь она сделала, да?
- Что? - не пожелала понять Татьяна.
- Ладно, лучше молчи, чем делать из меня идиота. Я знаю её и знаю тебя, и если исходить из этого, то я быстрее поверю в то, что убила она, а не ты. Ножом в спину? Попробуй убедить меня в этом ещё раз. К сожалению, моего знания не достаточно, чтобы добиться пересмотра дела.
Он помолчал несколько секунд, внимательно глядя на неё. Татьяна ждала.
- Я связался со своим знакомым. Он нашёл её. Она живёт недалеко от того места, где произошло убийство. Пьёт. Участковый мечтает, чтобы она куда-нибудь исчезла.
На улице Таня обнаружила в своём кармане смятую бумажку, на которой карандашом был написан адрес.
Этот день пришёл раньше, чем она ожидала. На целых три года. Досрочное освобождение за примерное поведение. Впервые со дня суда на её глазах появились слёзы. Но их никто не увидел, так как блеснули они уже там, за воротами. Разве только конвойный мог их заметить. Возможно тот самый, который спас ей жизнь, подбросив в умывалку нож. Она так никогда и не узнала, кто же это был. Нож из тайника она достала. Он всегда был при ней, даже сейчас, на свободе.
На самом деле свободной Таня себя не чувствовала. Ей предстояло выполнить задуманное, и пока оно не будет выполнено, свободной она не будет.
Уже совсем стемнело, когда Татьяна подошла к старой облупившейся двери. Звонка не было, как не было и замка. Дверь открылась легко. Запах грязи и водочного перегара заглушали все другие запахи.
На кровати лежал мужчина. Он был мертвецки пьян и ни на что не реагировал. Женщина сидела на стуле. Услышав шаги, она подняла голову.
- А, это ты... - пьяно ухмыльнулась она. - Зачем пришла?
- За тобой.
- Да ладно тебе. Лучше водки бы принесла.
Татьяна вытащила нож. Женщина продолжала сидеть.
- Думаешь напугать? Не выйдет. Ничего ты не сделаешь - кишка тонка.
- Думаешь?
Татьяна сделала шаг вперёд. Женщина вскочила на ноги. Грязно выругалась, попыталась схватить со стола пустую бутылку, но алкоголь в крови её подвёл. Она промахнулась и потеряла равновесие. Ища точку опоры шагнула назад, споткнулась о стул и упала. На её беду рядом была батарея, об которую она и ударилась головой. Никем не замеченная Татьяна вышла на улицу.
Утром труп обнаружат соседи. Позовут участкового, который с огромным облегчением спишет всё на несчастный случай.
Таня шла по пустынному ночному шоссе. На ней были грязные брюки. Руки в карманах куртки. Ветер треплет коротко стриженые волосы. Прямой и решительный взгляд, гордо расправленные плечи оставляют уверенность, что всё всегда будет хорошо.
27.02.99.