Я не есть просто частное лицо. Я был главой партии и государства в течение многих лет, причем самых трудных лет советской истории. Какими бы личными качествами я ни обладал и какими бы мотивами ни руководствовался в своей деятельности, мою историю нельзя отделять от истории страны и народа. Я часть ее, ее носитель, выразитель. Писать мою подлинную биографию - значит писать подлинную биографию страны, и наоборот. А это означает, что ошибочно оценивать мои поступки в понятиях морали и права. Эти понятия вообще неприменимы к большой истории и
историческим личностям. Если встать на позицию морали и права, то вся история человечества будет выглядеть как цепь преступлений. Исходя из этих соображений, я вообще отвергаю правомерность какого-либо суда надо мною. Я весьма неохотно дал согласие на Нюрнбергский суд над гитлеровскими преступниками, считая его исторической нелепостью. И в данном случае я дал
согласие на суд надо мною, приняв во внимание политическую неопытность и незрелость устроителей суда.
Есть бумажная история и есть реальная история. Они редко совпадают. Есть поверхностный поток истории и есть ее глубинное течение. Тут совпадения еще меньше. Есть взгляд на исторический процесс извне его и есть взгляд изнутри. Есть взгляд с точки, зрения участников событий и взгляд посторонних наблюдателей. Есть подход с позиций современников событий и взгляд на них после того, как они уже совершились. С какой точки зрения вы меня судите? Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны. Легко быть умным после того, как дело сделано. Легко судить других, зная, что от твоих суждений ничто не зависит и что правоту их нельзя проверить. Хотел бы я посмотреть, что делали бы вы, оказавшись на моем месте!
Пройдусь по всем пунктам обвинения.
Отпихнул Ленина, нарушил ленинские заветы? Вздор! Я был самым верным учеником и последователем Ленина. Вы просто не знаете реального Ленина, особенно в последние годы его жизни. Не я нарушил заветы Ленина, а жизнь сама не
подчинилась идеалистическим сказкам Маркса и Ленина. Одно дело - идеи,
другое дело - их воплощение в реальность. Ленин и ленинцы не поняли того,
что реальный коммунизм имеет свои неотвратимые законы, мало что общего
имеющие с абстрактными лозунгами. А что касается учения Ленина, то именно
я сохранил его, очистив его от словесной шелухи, и возвеличил.
Троцкий, Зиновьев, Бухарин и прочие делали все, чтобы занизить Ленина. Они
сами считали себя классиками марксизма.
Я разгромил ленинскую гвардию? А что это такое - ленинская гвардия - было на деле? Одно дело - партия и революционная работа до революции, и другое дело - партия и партийная работа после революции. Разрушительный период революционной деятельности закончился. Начался период созидательной работы. А так называемые ленинцы остались мастерами слова и не стали
мастерами дела. К тому же во время революции и Гражданской войны в партию
влилась масса людей, ничего общего не имевших с ленинизмом, а считавших себя
ленинцами. Надо было видеть с близкого расстояния, во что превратилась на
деле ленинская гвардия. Идеологический хаос. Интриги. Демагогия. Тщеславие.
Разврат. Каждый мнил себя вождем. Анархия... А нужно было работать. Работать
ежедневно, самым прозаическим образом, без болтовни и ложной романтики. Они
не годились для этого.
Идея Маркса и Ленина об отмирании государства оказалась вздорной. Роль государства после революции возросла. Мне пришлось спасать глупые идеи классиков, внося свои коррективы. Например, сохранить идею отмирания государства путем его укрепления. Число служащих в системе власти и управления возросло. Старые дореволюционные чиновники в большинстве не годились для новых условий. Пришли миллионы новых. Большинство - малограмотные, неопытные. Надо было эту массу власти организовать. Ленинская гвардия была неспособна на это. Она, повторяю, вносила хаос, распущенность, анархию. Именно мне пришлось взять на себя самую неблагодарную роль - роль учредителя минимального порядка во власти. Без разгрома ленинской гвардии это было немыслимо.
Я узурпировал власть? Как вы это себе представляете? Пришел я, начал командовать, и все мне подчинились, потому что я был злобен и коварен, а остальные - добрые и честные? Так что ли? Вы же сами говорили, что в революции и во время Гражданской войны я был фигурой десятистепенной важности. Где же логика? Как это фигура столь незначительная ухитрилась подчинить себе выдающихся вождей революции и Гражданской войны? Были ли эти фигуры на самом деле столь значительными? В чем на самом деле заключалась революция? Какие процессы на самом деле были главными и решающими в послереволюционные годы? Надо различать слова и дела, внешне эффектные проявления истории и ее прозаические фундаментальные деяния. Я не узурпировал власть. Меня вытолкнули во власть, не понимая ни сущности, ни структуры, ни новой роли власти. Я это понимал с самого начала. Я не был рабом марксистской фразы. Я использовал это. Но совсем не в том смысле, как писал Ленин в своем Завещании и возмущались так называемые ленинцы, жаждавшие власти не меньше, чем я, но без труда, за счет речей и статеек в газетах, а не за счет работы над созданием аппарата власти. Они эту работу считали черновой, делом второстепенной важности. На меня свалили эту черновую работу. Не моя вина, что она оказалась главной, а все прочее оказалось пеной и мыльными пузырями истории.
Я стремился к личной власти? Да, стремился. Но это ничуть не противоречит интересам революции и народа. Это противоречило интересам болтунов из ленинской гвардии, которые отождествили свои интересы с интересами революции и народа. Но именно их отождествление было ошибочно. В реальной, а не в бумажной и словесной революции главным оказался вопрос не столько о взятии власти, сколько о создании мощной системы власти после разрушения аппарата власти прошлого общества. Моё стремление к личной власти совпало с объективной закономерностью истории. Именно создание системы власти такого типа, к какой я лично стремился, оказалось главным делом революции, главным условием сохранения ее результатов и выживания страны. Если вы не поймете этого, вы не поймете сущности нашей революции, нашей послереволюционной истории и нового общества, построенного во главе со мною.
На мне лежит вина за коллективизацию и ее многомиллионные жертвы? Ответственность - да, но не вина. Я отменил НЭП. А почему? Потому что он исчерпал себя, превратился в источник все возрастающей преступности и в угрозу завоеваниям революции. Что можно было в тех условиях предложить вместо колхозов? Бухаринский план? Сам по себе план неплохой. Но ведь на осуществление его надо было сто лет. А в нашем распоряжении было всего
несколько лет. Нам нужно было создавать промышленность в городах, нужна была рабочая сила, нужен был хлеб. Не сделай мы этого, нас раздавили бы. Вы думаете, я исходил из теории, из каких-то априорных идей? Вздор! Я исходил из реальности. Да, жертвы были огромные. Но мы хотя бы как-то подготовили страну к обороне. Без этого жертвы были бы еще большими. Это были бы жертвы на всю последующую историю, в десятках поколений.
Я плохо подготовил страну к войне? Во-первых, речь шла все-таки о
подготовке к войне. Именно предстоящая война маячила как важнейший фактор
политики. Во-вторых, подготовка к войне зависела не от одной моей воли, а
от тысячи других факторов, мне неподвластных. На все нужно время. Мы
создали еще перед войной прекрасные танки, самолеты, пушки, ракеты. Но нужно
было время и средства, чтобы наладить их серийное производство. Надо было
подготовить людей, способных владеть этим оружием. Мы начали это делать. И
мы добились своего, правда - уже в ходе войны. Нам не хватило пары лет.
Я заключил пакт с Гитлером и всячески стремился оттянуть начало войны,
чтобы выиграть время. Не моя вина, что это удалось лишь частично.
Я виноват в поражениях и огромных потерях начала войны? В чем-то, конечно, я виноват. Я не Бог. И такая война была первой в истории. Вы
думаете, если бы не были уничтожены Тухачевский, Блюхер, Егоров, Уборевич и
прочие командиры Красной Армии, то таких поражений не было бы? Вы
ошибаетесь. Если бы на все командные посты назначили Наполеонов, положение
мало изменилось бы. Допустимо, что таких поражений не было бы. Но тогда мы
проиграли бы войну. Вы изучали диалектику, а практически ею не владеете. Нет
худа без добра. Поражения и потери многому нас научили. Они повлияли на
обстановку в мире. Надо брать весь комплекс событий и условий, чтобы
правильно оценить роль того или иного отдельного действия руководства
страной. Главное - мы победили. А победителей все-таки не судят.
Культ личности. Вы что же, думаете, я сам его создал?
Во-первых, не я изобрел культ вождя. Был культ Ленина, Троцкого,
Зиновьева, Бухарина и других. Знаете, сколько городов носило имя Троцкого?
Культ вождей был рожден революцией и составлял элемент системы
послереволюционного народовластия. Мой культ превзошел их всех,
поскольку я стал во главе партии и государства. Культ вождя будет
создаваться и после меня. Мой культ - особый. Он создавался не
столько путем сознательных усилий сверху, сколько путем стихийного движения
масс снизу. Руководитель партии и государства в социалистическом обществе по
самому своему положению обречен на культ. Это - не просто продукт его
тщеславия, это - атрибут самой функции власти.
Наконец, главное обвинение - организация массовых репрессий. Но
если быть верным истине, не я изобрел их. Их изобрела революция. И
первооткрывателями в этом отношении были сам Ленин, Свердлов, Троцкий,
Зиновьев и тысячи представителей ленинской гвардии. Я тут действительно
не был первым и самым выдающимся. Вот в этом деле я был фигурой
десятистепенной. Сталинские репрессии превзошли все остальные? Верно. Но
ответьте объективно хотя бы на такие вопросы. Можно ли было обойтись без
репрессий в те годы? Были ли эти репрессии делом лично моим и кучки моих подручных или они были продуктом деятельности миллионов людей? Были ли все
репрессированные невинными жертвами? Можно ли было избежать злоупотреблений
на этот счет в условиях тех лет и с тем человеческим материалом в системе
власти? Можно ли в одну кучу сваливать репрессии в разных слоях населения?
Что бы получилось в стране, если бы не были репрессированы троцкисты,
зиновьевцы, бухаринцы и прочие? Можно ли сводить репрессии к моим личным
качествам или имеются более серьезные объяснения? Какую роль в
насилии со стороны сталинского руководства сыграла добровольность тех, кого
насиловали?
В заключение прошу, чтобы суд четко и конкретно сформулировал, какие действия были бы правильными в тех условиях, исходя из интересов страны. Я хочу извлечь для себя из этого процесса уроки на будущее. Предупреждаю суд, что в случае оправдательного приговора судей казнят как врагов народа.