Аннотация: Научно-политический журнал "Государственная служба", N 3 (17), май-июнь, 2002 год
Сложившаяся на планете ситуация с полной очевидностью обнаруживает то, какую огромную роль в жизни и в эволюции человечества играет идеология. Без коммунистической идеологии были бы невозможны победа революции и построение коммунистического социального строя в нашей стране, победа в войне с Германией и превращение страны в сверхдержаву. Спад и кризис советской идеологии стали началом и одной из главных причин краха Советского Союза и советского социального строя. "Холодная" война Запада, возглавляемого США, против нашей страны велась прежде всего как война идеологическая. Философия составляет существенную часть идеологии.
В этой статье я хочу уточнить сами понятия идеологии и философии и высказать ряд суждений о нынешней ситуации в России в этом аспекте.
Идеология есть совокупность идей, выражаемых словами, фразами, текстами. Но не любая совокупность идей образует идеологию, а лишь особая. Она отличается от политических, юридических, научных, литературных, бытовых и всех прочих текстов комплексом признаков, таких, как тип содержания идей, цели, правила построения, структура, способы распространения, критерии оценки и др.
Идеологических учений было много в прошлом и много существует в наше время. Это явления исторические - в том смысле, что возникают, какое-то время живут, т.е. овладевают умами и чувствами каких-то множеств людей, и умирают, т.е. выходят из практического употребления, забываются и даже исчезают из человеческой памяти бесследно. Одни из них живут недолго и охватывают небольшое число людей, другие живут десятилетия, столетия и даже тысячелетия и охватывают огромные массы людей, многие миллионы. Влияние одних на жизнь людей и на ход истории ничтожно, другие же определяют весь образ жизни людей и характер целых народов и исторических эпох. Примером идеологий глобального и эпохального масштаба являются известные мировые религии и марксизм. Примером маленьких (частных и кратковременных) идеологий могут служить идеологии партий, общественных движений, сект. И по текстуальным размерам одни учения могут состоять из небольшого числа фраз, которые можно записать на нескольких страницах, и могут включать в себя огромное число всякого рода сочинений, на профессиональное изучение которых тратят целую жизнь бесчисленные специалисты.
Специфическая цель (и функция) идеологического учения (идеологии) - не познание реальности, не развлечение, не образование, не информация о событиях на планете и т.д. (хотя всё это не исключается), а формирование у людей определённого и заранее планируемого способа мышления и поведения, побуждения людей к такому способу мышления и поведения, короче говоря, - формирование сознания людей и управление ими путём воздействия на их сознание. Идеология изобретается для того чтобы выработать у тех, для кого она предназначена, некоторый априорный и стандартный способ понимания окружающих человека явлений реальности и жизни людей, стандартное отношение к ним (оценку), стандартное поведение в ситуациях определённого вида. Подчеркиваю, идеология учит людей тому, что они должны думать о тех или иных явлениях бытия, как их оценивать и как поступать в тех или иных случаях. Можно сказать, что идеология даёт людям априорную социальную систему координат, позволяющую им ориентироваться в социальной среде.
Идеология может быть зафиксирована явно в виде одного систематизированного учения, как это имеет место, например, в случае великих религий и марксизма-ленинизма, или может оставаться несистематизированной, рассеянной по многочисленным и разнородным текстам так, что изложить её в виде единого систематичного учения представляется весьма затруднительным делом, как это имеет место, например, в современных западных странах.
Со времени Наполеона, который с презрением относился к идеологии и идеологам, пошла традиция смотреть на идеологию как на ложное, извращенное отражение реальности. Мнение Наполеона разделял и Маркс, ставший по иронии истории создателем величайшей светской (нерелигиозной) идеологии, а не научного понимания человеческого общества, на что он претендовал.
Идеология извращает реальность. Но она это делает в основе своей не в силу дурных намерений и глупости, а в силу своей роли в жизни людей и в силу средств исполнения этой роли. Лишь на этой основе развивается сознательное извращение реальности и изобретается специальная техника для этого. Социальная сущность идеологии состоит не в том, что она извращает реальность, а в том, как именно она это делает и с какой социальной целью. Идеология не просто формирует и организует сознание людей, она создаёт и навязывает людям определённые стереотипы (алгоритмы) сознания, проявляющиеся в стереотипах поведения. Задача идеологии - приучить какое-то множество людей сходным образом думать о каких-то явлениях реальности, совершать какие-то поступки под воздействием такого понимания сходным образом. А для этого реальность должна быть таким образом отражена, чтоб цель была бы достигнута. Например, чтобы побудить граждан страны защищать её от врага, идеология должна создавать апологетическую картину своего общества, т.е. выделять и подчеркивать его достоинства и преуменьшать или вообще замалчивать его недостатки, и критически-негативную картину общества врага, т.е. замалчивать его достоинства и выделять его недостатки. И образ врага должен создаваться таким, чтобы к нему возникала ненависть.
Идеологические учения могут возникать на основе науки и даже с претензией на статус науки. Тем не менее наука и идеология суть качественно различные явления. Наука имеет целью познание мира, достижение знаний о нём. Идеология же, повторяю, целью формирование сознания людей и манипулирование поведением путём воздействия на их сознание. Она использует данные науки как средства. Но она перерабатывает их для своих целей. Она пожирает науку, но не превращается в то, что пожирает.
Советская идеология была первой грандиозной нерелигиозной (светской) идеологией. Она была всеобъемлющей как по содержанию (по охвату тем), так и по множеству людей, которым она предназначалась, можно сказать - была универсальной. Она была предельно рационной в том смысле, что стремилась опираться на науку, использовать достижения науки и пропагандировать их широким слоям населения, сама претендовала на статус научности. Наконец, она была самой систематизированной идеологией изо всех тех явлений идеологии, какие существовали в истории. Она была идеологией государственной - в том смысле, что была узаконена как обязательная для всех граждан страны, имела единый и централизованный идеологический механизм, составляющий часть системы власти и управления, контролировала весь менталитетный аспект советского общества. Официально считалось, что она была марксизмом-ленинизмом. Это верно лишь отчасти. Фактически же отражение жизни человечества и интеллектуального материала двадцатого века заняло в ней основное содержание. Она сложилась после революции 1917 года как осмысление опыта реального советского и мирового коммунизма, как идеология общества коммунистического типа.
Советская идеология претендовала на статус науки. Претензия безосновательная. Однако это не умаляет роль, какую она фактически сыграла в советском обществе. Она возглавила колоссальную просветительскую работу, какую до того не знала история. Через неё и благодаря ей достижения науки прошлого и настоящего стали достоянием широких слоев населения.
Особо важное значение советская идеология имела для деятельности руководящих (управляющих) органов страны, ибо она содержала целый ряд инструкций для их поведения. В сталинские годы идеология имела явно нормативный характер. В послесталинские годы эта роль идеологии внешне вроде бы ослабла. Но по сути дела она лишь изменила форму и ушла вглубь. Идеология ставила перед руководителями страны общую цель, которая независимо от её достижения играла организующую роль и определяла направление стратегической деятельности руководства. Идеология давала общую ориентацию жизни коммунистического общества и устанавливала рамки и принципы деятельности его власти.
До известного момента советская идеология была адекватна условиям в стране и в мире, служила одним из факторов успехов Советского Союза. Но постепенно она стала наращивать степень неадекватности изменяющимся условиям, впала в кризисное состояние и стала одним из факторов кризиса и краха советского коммунизма.
В результате антикоммунистического переворота в горбачевско-ельцинские годы были разгромлены все основные опоры советского социального строя. Советская государственная идеология была просто отброшена. Гигантская армия советских идеологов без боя капитулировала. Она просто испарилась, как будто её не было вообще. Но вместо обещанного реформаторами и их западными манипуляторами освобождения от тирании марксизма-ленинизма-сталинизма наступило состояние, в отношении которого слово "беспредел" является уместным с гораздо большими основаниями, чем в отношении прочих аспектов социальной организации страны. Постсоветская идеологическая сфера стала формироваться (как и социальная организация в целом) как гибрид западнистской, досоветской (дореволюционной) и советской идеологий.
По первой линии в Россию хлынул мощный, ничем не сдерживаемый поток западной идеологии. Он с поразительной быстротой овладел большей частью средств массовой информации, ставших, как и на Западе, своего рода "ватиканами" западнизма. Западнистская система ценностей нашла в России на редкость благоприятную почву. Западная массовая культура, являющаяся орудием идеологии западнизма, стала покорять души россиян, особенно новых поколений.
По второй из упомянутых линий началось безудержное возрождение религий и прежде всего православия, которое стало вести себя почти как государственная религия. Оно заручилось поддержкой высших властей и настойчиво вступило в борьбу за души россиян. Бывшие убеждённые атеисты из партийного аппарата и из высокообразованной интеллигенции молниеносно превратились в столь же убеждённых верующих и внесли свою лепту в церквостроительство с таким же энтузиазмом, с каким их предшественники в двадцатые и тридцатые годы делали это в отношении церкворазрушительства.
Третья линия гибридизации идеологии не обнаруживает себя явным образом из боязни обвинений в попытке реставрации марксизма. Но речь здесь идет не о марксизме, а о советской идеологической сфере, которая не сводится к идеологическому учению и в которой идеологическое учение не сводится к марксизму, ленинизму и сталинизму. Важнейшим компонентом этой сферы была советская философия.
Что такое философия? Чтобы ответить на этот вопрос более или менее понятно для неспециалистов в области философии, надо ответить на следующие три вопроса:
1) О чём размышляют, говорят и пишут философы как профессионалы на самом деле, т.е. независимо от того, как они сами определяют предмет философии общем виде?
2) Как они исполняют своё профессиональное дело, какими интеллектуальными средствами пользуются?
3) Какую социальную функцию они выполняют в обществе, т.е. каков социальный статус философии в качестве компонента социальной организации общества?
Ответить на эти вопросы нужно в соответствии с критериями научного подхода к социальным явлениям, а не просто наговорить множество фраз, которые можно вычитать в сочинения самих философов и услышать в ответах студентов и аспирантов на экзаменах по философии. И лишь ответы на все эти вопросы совместно могут точно определить, что такое философия, а не ответ лишь на первый из них, как это обычно делается.
Обратимся к первому вопросу. Предмет внимания людей, которых называли философами, не всегда и не везде был одинаков. На заре философии в неё, по всей вероятности, включали вообще всю сферу познания человека и его природного социального окружения. Не научного познания, хотя элементы и фрагменты науки зарождались уже тогда в рамках философии (в том всеобъемлющем смысле), а познания в отличие от религии, т.е. как светского (нерелигиозного) явления. Шли годы. От философии отпочковывались отрасли познания, со временем превращавшиеся в науку. Отпочковалось естествознание. Совсем недавно отпочковалась социология и психология. На грани отпочкования находится этика и эстетика. Предмет философии вроде бы сужался. Но при этом философия всё-таки удержала за собой что-то из отпочковывавшихся сфер познания. Что именно и с какой целью?
Если посмотреть глазом постороннего наблюдателя на то, о чём говорили и писали советские философы, то можно было увидеть необычайную широту их внимания. Они совали нос и в физику, и в математику, и в биологию, и в музыку, и в литературу, и в спорт, и в медицину, и в военное дело, и даже в шахматы. Всё это оправдывалось тем, что философы во всём рассматривали некий философский аспект, все нефилософские темы рассматривали с некой философской точки зрения. На самом деле этот "философский аспект" был чудовищно примитивен и занимал во всём том ничтожно малое место. А всё философствование сводилось к приведению примеров для философских банальностей или невразумительной болтовни. Надо сказать, что нечто подобное (только в более приличных словесных формах) можно наблюдать и в западной философии не только в прошлом, но и теперь. Советская философия лишь довела до абсурда это общее состояние мировой философии. Но это не было полной бессмыслицей. В этом был и остаётся определённый смысл.
В результате упомянутого выше сужения сферы внимания философии определился её специфический предмет, определился тот самый "философский аспект". При всём разнообразии суждений философов на эту тему в них можно выделить некий инвариант - это человеческое сознание (мышление, думание, интеллект), окружающий человека мир (бытие) и познание человеком бытия. В философии прошлых веков этим трем предметам её внимания соответствовали логика, онтология (мировоззрение) и гносеология (теория познания). Если отбросить все внешние наслоения и многосмысленность словоупотребления, то упомянутые сознание, бытие и познание и их взаимоотношения были и остаются специфическими для философии с точки зрения предмета её внимания.
Но одно дело - выделить предмет внимания, и другое дело - понять его, изучить. Тут нам придётся обратиться ко второму из сформулированных выше вопросов - к вопросу о методах мышления (исследования) самих философов. Философия, как известно, претендует на статус науки. Имеет ли она для этого основания? Ответ зависит от того, как мы понимаем науку. Если наукой называть сферу человеческой деятельности, профессионально занятую производством каких-то знаний, их хранением, разработкой методов получения таких знаний, то в число наук попадает и алхимия, и астрология, и магия и т.п. Тогда можно называть наукой и философию. Для подготовки философов требуется специальное образование. Прочим людям философию должны растолковывать специалисты. За века существования философии в ней накоплено гигантское количество текстов. Число людей, профессионально занятых философией, огромно.
Но если к науке предъявить более строгие требования, такие, что алхимию, астрологию и т.п. придётся исключить из числа наук, то и философия лишится статуса науки. Например, такими требованиями являются следующие: субъективная беспристрастность, познавательная объективность, специальная методология (техника) исследования, следование правилам логики (в частности, однозначность и точная определённость понятийного аппарата). Не представляет труда показать, что в колоссальном объёме философских текстов лишь ничтожная часть фрагментов удовлетворяет этим требованиям. Подавляющая же масса текстов сочинялась и сочиняется так, что может служить образцами нарушения всех законов логики. Рассмотрим простой пример этому.
В самом начале философского образования студентов знакомят с образцами древнегреческой философской мудрости, например, сообщают изречение: "В одну и ту же реку нельзя войти дважды". У поражённого этой мудростью студента, привыкшего неоднократно ездить или бегать купаться на одну и ту же реку, ходить ночевать в один и тот же дом, встречаться с одними и теми же друзьями, ходить в ту же аудиторию слушать лекции того же самого профессора и т.д., естественно, возникает вопрос, как понимать эту премудрость. И ему разъясняют старшие мудрецы: это означает, что река всё время меняется. Общеизвестный банальный факт. Почему бы этим и не ограничиться? Но философам этого мало. Нужно эту банальность выразить так, чтобы она поразила воображение своей алогичностью. В самом деле, поставьте перед мудрецом-философом вопрос: а что значит "предмет (в том числе, река) изменяется"? Ответ очевиден: предмет (причём тот же самый!) в одно время имеет какие-то свойства, а в другое время после этого не имеет их. Заметьте, один и тот же предмет! Логическая ошибка очевидна. Но философ строит словесную ситуацию так, чтоб на неё не обратили внимание и сознательно заучили этот жульнический трюк. И такого рода словесными трюками битком набита вся философия, включая не только сочинения многих тысяч рядовых философов, но и прославленных классиков. Впрочем, в сочинениях последних таких трюков даже больше, причём они изощрённее. Приведу характерный пример на этот счёт.
Возьмем самые известные философские понятия - "материя" и "сознание". Они считаются предельно общими. А если это так, то по правилам логики они должны совпадать по множеству обозначаемых ими объектов, то есть обозначать одно и то же. Выходит, материя и сознание суть одно и то же. А если они не одно и то же (что несомненно), то они обозначают разные объекты и не являются предельно общими. Можно ввести более общее по отношению к ним понятие. И это всё - не мелочи, а суть дела. Философия - явление в языке, и задача профессионалов этот язык обработать как следует, т.е. по правилам логической обработки языковых выражений (понятий). Вспомним далее, как философы определяют понятие материи (знаменитое ленинское определение): "материя есть объективная реальность, данная нам в ощущениях". Определяемое понятие здесь - слово "материя". Оно считается самым фундаментальным. Определяющая часть состоит из двух понятий - "объективная реальность" и "данная нам в ощущениях". Смысл понятий определяющей части должен быть известен до определения и независимо от него. Значит, понятия определяющей части являются более фундаментальными, чем понятие "материя". Вспомним, наконец, как появилось это определение. Ленин громил субъективных идеалистов за то, что они исходили не из материи, а из ощущений. А что делает сам? Определяет материю через ощущения. И какого рода логические несуразности суть не редкое исключение в философии, а доминирующее её состояние. Исключениями являются кусочки, сделанные по правилам логики, как это требуется для научного мышления.
Выше я отметил тот факт, что сужение предмета философии за счёт отпочкования целого ряда сфер познания в виде конкретных наук сохранило стремление философии всё-таки удержать их в сфере своего влияния, выделяя в них некий "философский аспект". В этом проявился характер методологии самой философии как интеллектуальной деятельности. Философы в массе своей оперируют самыми примитивными логическими приёмами на уровне привычного (можно сказать, обывательского) ассоциативного и компилятивного мышления, заучивая то, что насочиняли до них другие, суммируя их идеи, как-то модифицируя, комментируя и компенсируя неспособность делать собственные научные открытия словоблудием по поводу открытий, сделанных не ими. Это изображается как обобщение результатов научного познания реальности, их особым философским истолкованием, как познание бытия в целом, как создание целостной картины бытия и т.п. Выработалась своеобразная культура "философствования". Конечно, в ней не всё абсурд и пустословие. Но есть все основания утверждать, что философия в целом есть сфера интеллектуальной деятельности на дологическом, нелогическом и алогическом уровнях. Таким качеством обладают идеологические явления. Так что философию следует отнести к сфере идеологии. Именно таков её социальный статус. Если на заре своей истории философия могла претендовать на статус науки - в смысле познания, отличного от религиозной идеологии и даже противостоящего ей, то теперь за ней сохраняется лишь функция светской (гражданской, нерелигиозной и даже антирелигиозной) идеологии. Пока в рамках философии удерживается логика и методология науки. Но они в основном сами находятся на дологическом (идеологическом) уровне с точки зрения своей методологии. А в той мере, в какой они суть науки, они не определяют общую ситуацию в философии.
Вернёмся к нынешнему состоянию идеологической сферы России. Третью линию её гибридизации образует советское наследие. Оно даёт о себе знать в потребности найти такую идеологию, которая способствовала бы объединению россиян в единое целое и которая могла бы служить новой системе власти эффективным средством управления страной и выработки социально-политической стратегии в происходящем процессе глобализации. Исключительность нынешней ситуации для России заключается в том, что она не может сохраниться в качестве исторически значимой величины, если не сумеет выработать идеологию, сопоставимую по эффективности с той, какая имела место в советские годы. Такая идеология не может быть религиозной - в двадцать первом веке удержаться на высотах эволюции со средневековой религиозной идеологией так же возможно, как на телеге лететь в космос. Может ли стать основой для такой идеологии философия?
В советские годы философия в России играла огромную роль. Ядро её составляла марксистская философия. Она составляла часть марксистской идеологии. Отмена марксизма как государственной идеологии после антикоммунистического переворота ударила, естественно, и по советской философии. Философы стушевались. Но советская философия не сводилась к марксизму. В ней была немарксистская часть. Она сохранилась и даже прогрессировала, разумеется, под контролем марксизма и в марксистской интерпретации. Это в основном была западная философия, составлявшая часть западной идеологии. В послесталинские годы западная философия устремилась в советскую. Это стало одним из каналов проникновения западной идеологии в Советский Союз, стало орудием "холодной" войны. Самые "передовые" советские философы стали активными перестройщиками. Так что советская философия в этой её части стала одним из факторов разгрома советского коммунизма. Эти её "заслуги" известны и оценены "перестройщиками" и реформаторами. Так что советскую философию не истребили полностью, а сохранили в той мере, в какой она способна служить постсоветизму или хотя бы не вредить ему ощутимым образом. Рассчитывать на то, что она займёт положение, подобное, тому, какое занимала в советские годы, не приходится. Самое большее, на что тут можно рассчитывать, - это ещё более интенсивное проникновение в Россию западной идеологии в форме западной философии, как это наметилось уже в советские годы, т.е. западнизация России в идеологически сфере. А что касается возрождения религиозного мракобесия, то российские философы, еще совсем недавно бывшие "последовательными" атеистами, прекрасно уживаются с ним и даже многие видят в православии залог национального возрождения.
Но возможно ли вообще выработать учение, охватывающее все те проблемы, какими занимается западная идеология и занималась советская идеология, включавшая советскую философию, но при этом соответствующее критериям научности? И способно ли такое учение, если оно будет создано, выполнить функции идеологии, т.е. сыграть в обществе роль, подобную той, какую сыграла марксистская идеология? На первый вопрос можно ответить утвердительно, причём с достаточно высокой степенью уверенности. И можно охарактеризовать его содержание и принципы построения. На второй же вопрос можно ответить отрицательно с той же степенью уверенности. Дело в том, что идеи (учения) сами собой не распространяются и не заползают в головы миллионов людей. Для этого требуется множество профессионально подготовленных людей, нужны особые учреждения и организации из этих людей, образующие идеологический механизм общества. Существующий идеологический механизм не заинтересован в выработке учения, о котором идёт речь, и располагает достаточными силами, чтобы помешать его появлению и распространению. Так что никакой радикальный перелом в сфере философии и идеологии в целом в России в обозримом будущем не предвидится.
[Предисловие.]
Публикуя в сегодняшнем номере статью Александра Зиновьева, редакция нашего журнала выносит на обсуждение читателей, философов, политиков важную, как нам кажется, тему: нужна ли современной России философия, идеология, а если ещё более конкретно - есть ли у России своя национальная идея, нужна ли она и способна ли выразить интересы и потребности российского общества XXI века.