Аннотация: "Родная газета", N 17 (153), 12 мая 2006 года
- Александр Александрович, какой период Вашей жизни оказался самым тяжёлым?
- В моей жизни было три таких периода. Первый был накануне войны, когда я бежал из-под ареста и был объявлен во всесоюзный розыск. Если бы меня нашли, то, конечно, расстреляли.
Второй, пожалуй, самый трудный период был связан с высылкой из страны. Я не хотел уезжать. Но мне предложили сделать выбор между высылкой и двенадцатью годами тюрьмы. Причём жену выслали бы в Сибирь, а мы оба были бы лишены родительских прав. Выбрали высылку из страны. Но если для кого-то поездка на Запад была желанной, то для меня высылка из страны стала наказанием. Ведь диссидентом я никогда не был.
- А как Вас встретили в Германии - стране, против которой Вы воевали?
- Хорошо встретили. О моей судьбе беспокоились такие люди, как канцлер ФРГ Гельмут Шмидт и министр-президент Баварии Франц-Йозеф Штраус. Оказалось, что в годы войны Штраус так же, как и я, был военным летчиком. Может быть, поэтому мне и предложили жить в Мюнхене.
Но, несмотря на такой прием, я жил на Западе в состоянии депрессии, хотя до этого не знал, что такое депрессия. А там больше двадцати лет с ней сражался. Всё это время ощущал себя отщепенцем. Но много работал. Находясь за пределами страны, я стал лучше понимать советское общество. Получив возможность наблюдать за западным обществом своими глазами, изучать его, могу утверждать: то изображение западного общества, которое давали его теоретики, и то, как его понимали у нас, имеет мало общего с действительностью.
Третий трудный период в моей жизни был связан с произошедшим в стране антикоммунистическим переворотом, разгромом советской системы. Я был антисталинистом и критиком советского режима. Но ни антикоммунистом, ни антисоветчиком не был. Крах коммунизма в России равносилен исторической гибели русского народа. С тех пор живу с сознанием, что народ, к которому я принадлежу, обречён на историческую гибель.
- Есть выражение, что судьба - это характер. Согласны?
- Особого смысла в этих словах я не нахожу. Что такое характер? На мой взгляд, это не очень ясное понятие. Мой характер сложился годам к шестнадцати. И произошло это в конкретных обстоятельствах. Причём жизненные невзгоды только укрепляли его. Я вообще очень рано созрел и чисто интеллектуально, и по своему отношению к жизни. Вспоминаю, как в неполные семнадцать лет попал на Лубянку. Беседовавший со мной следователь не мог поверить, что я говорю не с чужих слов, а излагаю собственные мысли. Ещё в молодые годы я выработал для себя принципы поведения в обществе. Они изложены в ряде моих работ, в частности в книгах "Исповедь отщепенца" и "Иди на Голгофу".
- Поскольку не все читатели "Родной газеты" хорошо знакомы с Вашим творчеством, назовите некоторые из этих принципов.
- Не делать карьеру. Не идеализировать власть. Не вступать в сговор с властями. Все эти принципы я и мои друзья называли "зиновьюгой".
- Бывало так, что Вас предавали?
- Конечно. Хотя по своей инициативе я никогда ни с кем не вступал в конфликт, какие бы отношения ни складывались у меня с тем или иным человеком. И инициатором разрыва отношений я также никогда не был. Более того, зла ни на кого никогда не держал.
- Вы известны как писатель, социолог, философ, логик, художник. В чём сами себя считаете профессионалом?
- В логике и социологии. Что же касается известности, то, поверьте, для меня это всегда было второстепенным. Ничего, кроме признания и справедливой оценки сделанного мною, я для себя не хотел...
Беседовал Олег Назаров
[Предисловие.]
Умер Александр Александрович Зиновьев. Писать об этой утрате больно, невыносимо больно. Он был нашим постоянным автором и другом. С начала года Александр Александрович тяжело болел, и прогноз врачей был неутешителен. Но человек сильный и мужественный, он стойко переносил болезнь - очередное испытание, коих в его жизни было великое множество.
Первое интервью Александра Зиновьева "Родной газете" было опубликовано 11 июля 2003 года. Оно называлось "Куда делся советский народ". Доктора философских наук не смутило, что газета выходила всего лишь третий месяц и была мало кому известна. И позже он неизменно шел навстречу просьбам газеты, чутко отзываясь на то, что называется "злобой дня". При этом его никогда не надо было упрашивать: по-настоящему масштабная личность, он был предельно прост в общении.
Сотрудничество с "Родной газетой" продолжалось без малого три года. Так получилось, что и последнее интервью философ, в прошлом военный лётчик Зиновьев, опубликовал у нас. Материал под названием "Правда о войне ещё не написана" вышел 28 апреля 2006 года, в канун Дня Победы. Высланный из СССР в 1978 году за книгу "Зияющие высоты", он никогда сам не стремился покинуть Родину. И сейчас, в начале нового столетия, болью настоящего патриота болел за настоящее и будущее России. О себе он говорил мало. Это интервью не увидело свет при его жизни.