Пантелей : другие произведения.

Горячее лето пятьдесят третьего

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.93*21  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сказки про Сталина. Часть первая. Закончена.
  Сказка первая. 'Горячее лето пятьдесят третьего'
  
  
  
   Пролог
  
  
   - Сегодня на закате будет твой час, Русо. Один час, может чуть больше.
  
   Шаман произнёс эту фразу с плохо скрываемым чувством гордости. Ну ещё бы, Духи разрешили ему провести невиданный обряд, способный изменить целый мир. Долгих три года согласовывал он с высшими силами детали этого обряда и готовил Савелия к путешествию в один конец. Эль Чоло, а именно так велел себя называть при знакомстве старый шаман, сегодня был одет в зелёный спортивный костюм, с эмблемой сборной Боливии по футболу. Этот уже далеко не новый костюм, служил шаману парадной формой одежды, значит он и правда был собой очень доволен. Но всего один час - это очень мало...
  
   - Жлобы, натуральные. Три года уговоров и всего один час. А что, если он в этот час в машине куда-нибудь едет?
  
   - Сегодня твой последний день, не веди себя как глупый ишак, Русо. Духам это может не понравиться. Они не хуже тебя понимают, зачем ты туда отправляешься. У тебя будет час, может быть полтора, готовься провести это время с пользой.
  
   Старик повелительно махнул рукой, пресекая продолжение разговора. Савелий моментально заткнулся, старого шамана он слушался беспрекословно, как будто у того был дистанционный пульт управления.
  
   - Спасибо, Эль Чоло. И тебе, и духам, спасибо за всё. Я готов, всё помню наизусть.
  
  
   ***
  
  
  Часть первая. 'Пенсионер Сталин'
  
  
  
   11 декабря 1952 года, Кунцево, "Ближняя дача"
  
  
  
   'В день смерти И. Ст,, 5 марта 1953 г., на совместном заседании Пленума ЦК КПСС, Сов. Мин. СССР, Президиума ВС СССР Л. Берия был назначен первым зам. пред. Сов. Мин. СССР и мин. вн. дел СССР. Объединённое МВД СССР включило в свой состав МВД СССР и МГБ СССР. Стремительность его действий можно объяснить только одним - он готовился к этому дню заранее. (???)
  
  На посту главы МВД, Л.Б. первыми указами закрыл "Мингрельское дело" и, им же ранее возбужденное - "Дело врачей-вредителей", по которому 16 декабря 1952 года, был обвинён и отстранён от должности начальник личной охраны И. Ст. - г-л Н. Власик. Л. Б. первым поднял вопрос о т. н. 'Культе Личности Ст.' и 'Сталинских репрессиях'.
  
  В. Ст. 26 марта был отстранён от командования ВВС МВО, отправлен в отставку без права ношения мундира, а 28 апреля был арестован за заявление об отравлении И. Ст. Приговорён к восьми годам, из заключения вышел инвалидом. Умер 19 марта 1962 года, вероятнее всего, тоже отравлен.
  
   26 июня 1953 года Берия был арестован, а 7 июля казнён по обвинению в шпионаже в пользу Англии и антисоветской деятельности. К власти пришла группа Хрущёва-Жукова, которая продолжила дело десталинизации страны и закончила его обвинением И. Ст. в преступлениях против партии и народа на Двадцатом съезде КПСС..."
  
  
   Василий Сталин дважды перечитал, написанный рукой отца текст, на обратной стороне листа из какого-то доклада. Почерк, обычно очень аккуратного отца, был неровным, как будто он очень торопился. Почти неосознанно, генерал-лейтенант Сталин перевернул лист и пробежался глазами по печатному тексту. Что-то про КВЖД, паровозы-вагоны, ничего общего...
  "О будущем в прошедшем времени... Мистика какая-то..." Василий поднял глаза на отца.
  
   - Это ведь не всё?
  
   Иосиф Виссарионович Сталин загадочно усмехнулся в усы и принялся, не торопясь, раскуривать трубку, наблюдая за реакцией сына.
  
   - Ты прав, это не всё, Вася. Ночью, во время сна, в меня вселился какой-то демон. Он много листов моей рукой исписать успел, видно, что очень торопился, даже за чистой бумагой не пошёл, каждую секунду экономил. Я их уже утром нашёл, но ничего не помню. Там много 'горячего', я до обеда в себя не мог прийти, но остальное тебя пока не касается. А факт медиума-оракула-пророка тебя, значит, не удивляет?
  
   - Удивляет, конечно. Кому другому бы не поверил, но ты такими вещами точно шутить не станешь. Что теперь будем делать?
  
   - Делать? Делать будем, уже делаем. Мне этот медиум позапрошлой ночью явился, так что кое какие данные я уже проверить успел. Не всё так плохо, Власику и Поскрёбышеву можно доверять абсолютно, а это две очень мощные фигуры в нашей игре. Догадываешься зачем я тебя балбеса в это дело посвящаю?
  
   Глупым Василий Иосифович не был. Он был избалованным, буйным, но не глупым. Сталин-младший виновато кивнул.
  
   - Я позорю тебя, Отец. В том, что это может случиться - моя большая вина.
  
   - Хорошо, что понимаешь. Завтра ты получишь назначение на командование ВВС Дальневосточного военного округа. Корейская война на этот раз должна завершиться нашей полной и безоговорочной победой, никакой Южной Кореи мы не допустим. Заодно, отвезёшь моё письмо китайскому председателю Мао и проследишь, чтобы он его сжёг его сразу после прочтения. Там же найдёшь генерал-майора Василия Маргелова, и внимательно выслушаешь все его соображения по развитию ВДВ. Медиум рекомендует его как очень перспективного командира. Даже ВДВ расшифровал как Войско дядя Васи. А воздушный десант и авиация - две руки одного организма. В общем, служба, служба и ещё раз служба. Никаких больше пьянок-гулянок, никакой светской жизни. Ты меня хорошо понял, товарищ генерал-лейтенант?
  
   Василий Сталин, хоть и картинно, но совсем не карикатурно, встал по стойке смирно и, с облегчением, совершенно искренне отрапортовал:
  
   - Так точно, товарищ Верховный главнокомандующий! Есть отставить пьянки-гулянки и не допустить создания враждебной Южной Кореи!
  
   - Вольно, товарищ генерал. - товарищ Сталин отложил погасшую трубку, - Пойдём ужинать, Вася, теперь мы с тобой не скоро увидимся. Надеюсь, что уже на торжественном награждении по итогам Корейской войны, когда Верховный Совет по заслугам удостоит тебя званием Героя Советского Союза.
  
   Ужинали в узком семейном кругу, по легенде, Иосиф Виссарионович второй день был простужен, и дети, Василий, Светлана и Артём*, были единственными официально допущенными посетителями к нему на Ближнюю дачу. За ужином традиционно помянули Якова, обменялись текущими новостями - плохих не было. Великая страна быстро восстанавливалась после Великой войны и готовилась к большому рывку, беды ничего пока не предвещало.
  
  *Артём Сергеев, приёмный сын И. Ст.
  
  
  ***
  
  
   Но были у товарища Сталина в этот день и неофициальные посетители, которых к нему тайком приводил начальник личной охраны, генерал-лейтенант Николай Сидорович Власик. После семейного ужина тайной аудиенции, в духе дореволюционных подпольных собраний, удостоился министр Государственной Безопасности СССР - Семён Денисович Игнатьев, с докладом о ходе расследования "Мингрельского дела". Игнатьев, в записях медиума был упомянут всего один раз, Лаврентий Берия снял его с должности одним из первых и обвинив в допущенных ошибках, вывел из состава ЦК. После его восстановили, но уже в 1960-м отправили на пенсию. Да, де-юре Игнатьев возглавил службу охраны МВД, после отстранения Власика, но де-юре не значит де-факто. Берия хоть и оставил пост главы НКВД в 1945-ом, со службой постоянно взаимодействовал и влияние на неё имел куда большее, чем тот-же Игнатьев. Семён Денисович, несмотря на то что был сугубо гражданским человеком, докладывал по-военному чётко. Дело расследовано, вина фигурантов доказана, в процессе, оказывалось противодействие следствию со стороны МВД, скорее всего, по заказу лично товарища Берия.
  
   Внимательно выслушав доклад, товарищ Сталин, по обыкновению, взял паузу, принявшись раскуривать трубку и наблюдая за докладчиком. Иногда, такое наблюдение говорило в процессе больше, чем сам доклад. Игнатьев, очевидно, в сговоре с Берией не был, но ведь именно он представил материал, приведший к отставке и аресту Власика. Сыграли дурака в тёмную? Вероятнее всего, с 'делом Власика' ещё предстоит разбираться, а пока на повестке 'Мингрельское дело', по которому министр, очевидно, имел сказать что-то сверх протокола.
  
   - Давайте, товарищ Игнатьев, излагайте свои соображения. Вижу, что они у вас есть. Каким образом товарищ Берия в этой грязи оказался замешан, и почему он эту банду до сих пор покрывает?
  
   - Как ни странно, товарищ Сталин, но втянут в это дело товарищ Берия оказался для самого себя очень неожиданно. С некоторыми фигурантами дела, а именно с Барамия, Рапава и Шариа, его связывала давняя личная дружба и потому, на просьбу о помощи от "неправедного" в их интерпретации преследования, он отреагировал по-кавказски, очень горячо. А вот позже, когда к нему уже пришло понимание того, что дело не липовое, а он со своей поддержкой уже засветился, Лаврентий Павлович, что называется, закусил удила. Хотя, если честно, до сих пор не могу понять, на что он всерьёз рассчитывал, ведь это дело всё равно у вас на личном контроле.
  
   Сталин понимал. Он помрачнел, и от этого его усмешка показалась Игнатьеву несколько жутковатой.
  
   - А вот если я, к примеру, завтра помру? К примеру, товарищ Игнатьев, не бледнейте, как гимназистка при виде крови. Удастся вам довести это дело до суда?
  
   - В этом случае вряд ли, товарищ Сталин. Но не мог же он на это рассчитывать
  
   - Как знать, как знать, на что он мог рассчитывать... Вам пока не поступали сигналы на нарушение законности генерал-лейтенантом Власиком?
  
  - Постоянно поступают, товарищ Сталин.
  
  - Вот как? А почему вы мне не докладывали?
  
  - Так ерунда же всякая. Что продукты ворует, женщин склоняет к... хмм... Обиженных на него много. И Берия, и Кобулов, и Абакумов, а их людей, лично им преданных, и в МГБ, и МВД очень много.
  
  - Женщин, значит, склоняет. - усмехнулся Вождь, - А к делу врачей-вредителей его привязать не пытались?
  
  - Мне об этом ничего не известно, товарищ Сталин. Иначе сразу бы доложил.
  
  Не врёт. Доложил бы. Не предатель, просто слабак. До сих пор у него в штате люди, преданные кому попало, а ведь уже два года в должности. С МГБ его придётся снимать, но это позже, а пока...
  
  - В любом случае, товарищ Игнатьев, за препятствие в проведении расследования, обвинение товарищ Берия уже заработал. Открывайте персональное дело и начинайте по нему работать, в режиме строгой секретности. До шестнадцатого декабря, кроме вас и меня, об этом никто не должен знать.
  
   Приказ был довольно странный, и Игнатьев решился уточнить.
  
   - Почему именно до шестнадцатого декабря, товарищ Сталин?
  
   - Почему - тайна не вашего уровня допуска, товарищ Игнатьев. Шестнадцатого будет 'день Икс'. Всех основных фигурантов дела нужно будет очень тихо и одновременно арестовать. Успеете подготовиться?
  
   - Успеем, товарищ Сталин. Если все фигуранты известны, четыре дня на подготовку нам вполне хватит.
  
   - Известны, уже известны. Товарищ Берия шестнадцатого придёт ко мне с докладом по своим делам, а заодно представит материал на Власика, как одного из основных обвиняемых по "Делу врачей"...
  
   Поймав недоумённый взгляд министра ГБ, Сталин отреагировал всё той же мрачной ухмылкой.
  
   - Вот сразу после этого доклада, мы его и арестуем. И всех его людей. Его, Кобулова и Абакумова. Всех. Разбираться будем после. Готовьтесь, времени осталось совсем немного. До шестнадцатого мы больше не увидимся. Связь, если она вдруг понадобится, держите лично через Власика. С глазу на глаз, никаких телефонов, никаких курьеров. До свидания, товарищ Игнатьев!
  
  
  ***
  
  
   Попрощавшись с Игнатьевым крепким рукопожатием, и поручив его заботе начальника охраны, товарищ Сталин принял следующего тайного посетителя. Павел Анатольевич Судоплатов был одним из немногих, кто не робел в присутствии Вождя. Не наглел, конечно, Сталина он уважал, но не как остальные со страхом и дрожью в коленях, а скорее с любовью, как младший брат уважает старшего. Некоторые вольности младшему брату позволительны, особенно наедине, Сталин эти отношения принимал, приветствовал он главного диверсанта кивком и улыбкой.
  
   - Здравствуйте, товарищ Судоплатов, догадываетесь, зачем тайно вызваны?
  
   Судоплатов отреагировал соответствующе, ответил бодро и весело.
  
   - Здравия желаю, товарищ Сталин. Уверен, что не чаю попить. Раз тайно, значит мой бывший шеф во что-то вляпался. Грузинские дела?
  
   - Мингрельские, но не только. Судя по всему, он закусил удила и ничем хорошим это закончиться не может. Но с товарищем Берия разберётся Игнатьев, вас я по другому делу пригласил. Присаживайтесь, товарищ Судоплатов, чайку все-таки попьём, а заодно и думку подумаем, как же нам дальше жить.
  
   Собственноручно разлив чай в два стакана, Сталин принялся набивать трубку. Такая показная забота несколько напрягла Судоплатова, вальяжная улыбочка стёрлась с его лица, на нём появилось выражение непонимания и неуверенности. "И куда же это меня так заботливо вербуют?" Павел Анатольевич мыслил привычными категориями и не ошибся.
  
   - Как вы думаете, товарищ Судоплатов, почему мы не осудили товарища Жукова?
  
   - Думаю, что по нескольким причинам, товарищ Сталин. Во-первых - это несмываемый позор на всю страну - маршал Победы и вдруг обычный мародёр; во вторых - это могло вызвать нездоровые шевеления в армии, в их среде проделки Жукова кажутся незначительными, вполне допустимыми, они считают, что это заслужили, а закон - что дышло... ну а в третьих - тогда ведь пришлось бы не одного его привлекать, дальше ниточка далеко потянется, а это тоже фактор раздражающий очень многих. Опасный фактор, прямо скажем. Армия - это сила.
  
   Иосиф Виссарионович Сталин удовлетворённо кивнул.
  
   - Способен ли товарищ Жуков на военный мятеж? При определённых обстоятельствах, допустим, в случае моей внезапной смерти?
  
   Сталин взглядом требовал ответа, а не отмазок, и Судоплатов это отлично видел.
  
   - Так точно, товарищ Сталин. Маршал Жуков чрезвычайно амбициозен, в этом он, пожалуй, превосходит даже самого Тухачевского. С такими амбициями он обязательно полезет решать политические вопросы привычными средствами, и армия его скорее всего поддержит, военными он действительно любим. Да и в народе он, скорее всего. второй после вас, по моим личным наблюдениям. Шансы у него отличные, и он это безусловно понимает.
  
   - Шансы отличные, тут вы правы. А что, по-вашему, будет делать маршал Жуков, придя к власти? Пойдёт ли это стране на пользу, или нам лучше заранее озаботиться решением этой проблемы, так сказать, за рамками социалистической законности?
  
   - Делать он будет то же самое, что и Наполеон Бонапарт, товарищ Сталин. Проблему, конечно, лучше решить заранее, кандидат в Императоры не должен всерьёз рассчитывать на защиту социалистической законности.
  
   - Вот и пусть товарищ Жуков своей смертью послужит нашей стране, пусть он погибнет на боевом посту. От рук, к примеру, английского шпиона, диверсанта - снайпера.
  
   Судоплатов мгновенно оценил красоту комбинации, в его глазах загорелся неподдельный восторг "Надо же, как всё просто, а в то же время гениально - действительно ведь, снайперская винтовка, и вали издалека - хоть Жукова, хоть самого Черчилля... А может и не стоит вскрывать такой козырь из-за какого-то там Жукова?... Его и поленом по голове упокоить можно, совсем ведь не бережётся маршал Победы, так что... Но об этом потом."
  
   - Так точно товарищ Сталин! Одно уточнение, диверсанта-шпиона прямо в Свердловске подобрать, первого попавшегося, или кого-то специально поискать с целью дальнейшей "игры"?
  
   - Об этом уже думайте сами, товарищ Судоплатов, вы в этом деле специалист, а не я, Мне представите уже готовый план на утверждение. Надёжный план, расследовать будет военная прокуратура, поэтому никаких оплошностей допустить нельзя. Поэтому я вас сильно не тороплю, помирать пока не планирую, но вы всё равно сильно не затягивайте. Я не планирую, но возможно это планируют за меня.
  
   Сталин мрачно усмехнулся, видимо чему-то своему, какому-то одному ему понятному чёрному юмору, глотнул чаю и продолжил.
  
   - Шестнадцатого планируется арест маршала Берия. После его ареста, Игнатьев оставит МГБ, а вы его возглавите. Служба вам знакомая, так что, как говорится, и карты в руки. Неблагодарные империалисты не оценили нашей доброты, пожалуй, нам стоит подумать над воссозданием Коминтерна, пусть и под другим названием. Кадры есть, цели прежние. Справитесь, товарищ генерал-лейтенант?
  
   Судоплатов торопливо надел фуражку, вскочил и вытянулся по стойке смирно.
  
   - Так точно, товарищ генералиссимус!
  
  Повинуясь молчаливому кивку Сталина на стул, снова сел.
  
  - Не на параде, товарищ Судоплатов. Чайку глотните.
  
  Павел Анатольевич Судоплатов послушно сделал глоток.
  
  - С капиталистами нельзя по-доброму, товарищ Сталин. Они на поверку оказались ничем не лучше фашистов. Согласен, что возрождать именно Коминтерне не стоит, покойный и при жизни большим авторитетом не был, а возрождённый будет нам скорее обузой, чем помощником. Их лучшие кадры, мы, и так сможем использовать напрямую, нам больше не нужны попутчики среди всякой анархистско-троцкистской левой сволочи. Авторитет СССР, после великой войны, больше не нуждается в подкреплении какими-то интернационалами.
  
   - Согласен, товарищ Судоплатов. Кадров я вам подкину, молодёжь уже идёт нам на смену. И ещё одно, Шестнадцатого декабря будьте в центральном аппарате МВД и понаблюдайте за реакцией, а понадобится, то и силу примените. Подчиняю вам Кремлёвский полк, временно, до шестнадцатого. Если экстренно понадобится связь - обращайтесь только лично к Власику, никаких курьеров, никаких телефонов, он уже предупреждён.
  
  
   ***
  
  
   12 декабря 1952 года, Кремль, Кабинет Сталина
  
  
   К полудню, когда Иосиф Виссарионович Сталин вошёл в свой рабочий кабинет, в приёмной его уже ожидали заместитель Председателя Совета Министров, Георгий Максимилианович Маленков и министр Иностранных Дел Андрей Януарьевич Вышинский. Странная, хоть и кратковременная болезнь Вождя, когда он наотрез отказался показаться врачам, а принять согласился лишь своих детей, породила множество самых разных версий, вплоть до самых печальных, но бодрый вид товарища Сталина, все их решительно опроверг. Министры даже переглянулись от неожиданности. Сталин, как им показалось, помолодел лет на десять. Поздоровались, расселись.
  
   - Товарищи, как вы помните, на тридцать первое декабря назначена передача КВЖД Китаю. Так вот, она не должна состояться под благовидным предлогом. Существует серьёзная опасность, что 'миротворцам ООН'* удастся удержать за собой юг Кореи, поэтому контроль и управление КВЖД жизненно важны для нашей Военно-морской базы в Порт-Артуре. Китайская коммунистическая партия - ПОКА, конечно, наши товарищи, но они не имеют опыта управления такими сложными структурами, и передача им управления ВО ВРЕМЯ ВОЙНЫ - ничем не оправданный риск.
  
  *США, Великобритания, Австралия, Новая Зеландия, Канада, ЮАС, Турция, Филиппины, Таиланд, Эфиопия, Греция, Франция, Колумбия, Бельгия, Нидерланды, Люксембург
  
   Слова 'пока' и 'во время войны' Сталин выделил интонацией и сделал паузу, наблюдая за реакцией министров, оба замерли в ожидании продолжения. Восемь лет войну старались не поминать лихом, слишком уж большое горе советскому народу она принесла, и вот снова, а ведь казалось-бы ничего не предвещало...
  
   - Да, товарищи, снова на пороге война, и даже если нам удастся избежать прямой войны в Корее, обойдясь 'испанским' вариантом с добровольцами, то мы неминуемо сцепимся где-то в другом месте, поэтому нам следует сразу проявить должную решительность. Наше миролюбие не должно принимать характер постоянных уступок.
  
   Товарищ Сталин уже знал, что СССР испытает водородную бомбу намного раньше, чем США, что намного раньше выйдет в космос, поэтому принял твёрдое решение драться за Корею до полной победы. К тому же знание того, что его преемники, идя на постоянные уступки, доуступались в итоге до добровольной капитуляции и роспуска Союза, придавало этому решению некий фатализм. Голос его звучал с какой-то неслыханной до сего момента интонацией, и если бы присутствующие не были убеждёнными атеистами, они бы подумали, что это интонация пророческая. Но проняло в итоге и атеистов, первым взял слово Вышинский.
  
   - МИД немедленно займётся подготовкой нового договора с китайскими товарищами. КВЖД с полосой отчуждения попытаемся привязать к московскому договору от 1950 года*. Мы им предложим что-нибудь взамен?
  
  *Советско-китайский 'Договор о дружбе, союзе и взаимной помощи' был подписан в Москве 14 февраля 1950 года и вступил в силу 11 апреля 1950 года
  
   Вышинский, бывший ещё сокамерником Сталина в Баиловской тюрьме, и близко знавший его уже почти полвека, почувствовал тем не менее в посыле Вождя нечто новое. 'Похоже, что китайцы нам уже не совсем товарищи...'
  
   Сталин оценил завуалированную шутку старого соратника.
  
   - Что-нибудь обязательно предложим, товарищ Вышинский. Хорошо подумаем, всё посчитаем и предложим. Но договор о КВЖД не может так долго ждать. Товарищ Мао приглашён мной в Москву для обсуждения широкого круга вопросов, оставим вопрос компенсации до его приезда. Ещё по вашим каналам...
  
   Товарищ Сталин протянул министру иностранных дел папку, Вышинский начал развязывать тесёмки, Маленков демонстративно отвернулся, вдруг заинтересовавшись чем-то в углу кабинета. В папке лежал лист бумаги, на котором рукой Сталина весьма загадочное поручение.
  
   'Срочно! По каналам МИД разыскать и бережно, без огласки, доставить в Москву гаванского адвоката Фиделя Алехандро Кастро Рус 1926 г. р. и аргентинского доктора Эрнесто Рафаэля Гевара де ля Серна 1928 г. р. (может оказаться в любой из стран Латинской Америки, искать в лепрозориях и больницах для бедных)'
  
   Андрей Януарьевич прочитал, кивнул Сталину утвердительно и закрыл папку. Маленков наконец рассмотрел всё интересное в углу, и нарушил молчание.
  
   - План пятой пятилетки менять не придётся, товарищ Сталин?
  
   - Придётся в сторону повышения обязательств, товарищ Маленков. Помимо дальневосточных дел, найдите в Институте точной механики и электротехники создателя электронно-счётной машины Лебедева, и обсудите с ним план срочного развития электроники в новую полноценную отрасль промышленности. По полученным данным, мы совершенно недостаточно внимания уделяем этому важному направлению развития техники и рискуем отстать в этом важнейшем для обороноспособности страны вопросе от США, что непозволительно.
  
   Что за данные и откуда они получены, Маленков, разумеется, уточнять не стал, получены и получены. Тем более, он даже не подумал ставить под сомнение их достоверность, раз данные озвучил Сам, значит они правильные. Председатель правительства понимающе кивнул, сделал пометку в спец блокноте, и поднял глаза в ожидании продолжения, которое и не замедлило последовать.
  
   - Следует немедленно отозвать из Польши для консультаций маршала Рокоссовского, восточные события не замедлят сказаться в Германии, где от польской народной армии будет зависеть очень многое, и нас очень интересует её боеспособность на данный момент. Действовать пока будем скрытно, поэтому придумайте благовидный предлог. Основной вопрос повестки будущих консультаций - Западный Берлин. Этот прыщ, в новых политических реалиях, нас совершенно не устраивает, его необходимо выдавить, пока он не стал большой проблемой.
  
   Сталин диктовал поручения своему несостоявшемуся преемнику и размышлял - на кого же теперь оставлять страну. 'Тот, кто, имея все властные полномочия проиграл аппаратную борьбу какому-то Хрущёву, много хуже того же Хрущёва. Но и Хрущёва нельзя, он обычный карьерист, для него власть - это цель, а не средство. Да и дурак он. Разве можно было снимать надзор МГБ за партийным аппаратом? Итог закономерный - самого дурака скинули какие-то комсомольцы. Нет замены. Кадровый голод, хоть совсем не умирай. И ведь посоветоваться не кем...'
  
   Сталин внимательно изучил все двадцать листов, исписанных своей рукой, но чужой волей - ни единого намёка. Сухая констатация. Было так-то, так-то и так-то, а в итоге позорное поражение дела всей его жизни. Были упомянуты не предавшие его - тот-же Судоплатов, или Рокоссовский, но пока они слишком незначительные фигуры в большой игре. Пешки, хоть и проходные. Делать нечего, придётся проводить в ферзи именно их. А значит 'старую гвардию' уже нужно начинать отодвигать от власти, процесс это не быстрый.
  
  
   ***
  
  
   16 декабря 1952 года, Кабинет Сталина
  
  
   Все, прошедшие с момента получения пророчества, дни, Сталин вёл себя предельно осторожно, стараясь как можно меньше влиять на происходящие события. Он отлично понимал, что одним неаккуратным движением вполне способен изменить саму историю, поэтому все его публичные встречи были либо на максимально нейтральные темы - с деятелями культуры и науки, либо имели второй, секретный протокол.
  
   История не изменилась, и шестнадцатого декабря Председатель Спецкомитета при Совете Министров, Лаврентий Павлович Берия прибыл с докладом о работе над водородной бомбой и, заодно, доложил о вероятной причастности Власика к 'Делу врачей-вредителей'. Сомнений больше не осталось, а признаться, они сохранялись до последнего момента. Но нет, всё подтвердилось - это на самом деле было пророчество, а не временное умственное помешательство. Итак, товарищ Берия вышел из доверия.
  
   Министр госбезопасности Игнатьев заканчивал свой доклад, всё время которого Сталин, заложив руки за спину, размеренным шагом прохаживался у него за спиной. Любил товарищ Сталин такие шуточки.
  
   - ...пошёл на сотрудничество со следствием добровольно, сейчас даёт признательные показания. Они, конечно, ещё нуждаются в проверке, но известные нам факты полностью подтверждаются. Признаёт превышение служебных полномочий, использование аппарата МВД в целях препятствия проведению законного следствия. А вот с Власиком довольно интересная картина получается, по нему инициатива исходит снизу, не исключено, что в этом случае, Лаврентия Павловича сыграли в тёмную. Всех основных фигурантов по делу маршала Берия арестовали тихо, шестнадцать человек, среди них Меркулов. Его на всякий случай. Следствие ведётся. Меркулова отпускать?
  
   - Как он себя ведёт?
  
   - Очень прилично, ответил на все вопросы, потом попросил бумаги, и что-то пишет, видимо, очередную пьесу.
  
   - До утра не отвлекайте, а то спугнёте ему музу. - пошутил Вождь, - Вы верите в то, что Лаврентия Берия могли сыграть в тёмную какие-то исполнители, товарищ Игнатьев?
  
   Министр Государственной Безопасности к этому вопросу оказался готов.
  
   - Не исключаю, товарищ Сталин. Товарищ Берия оказался в непростой ситуации и мог схватиться за любую протянутую соломинку, ему нужен был громкий успех, а дело Власика, по оценке наших экспертов, сфальсифицировано очень профессионально. Если бы мне представили такой материал, я бы тоже немедленно бросился к вам на доклад. Берия только накануне вернулся с "Объекта", вникнуть просто не имел времени. А то, что доклад ему представлен именно вчера, уже установлено вполне достоверно.
  
   - Тем хуже для него. Если руководителя самого секретного проекта в стране играют в тёмную какие-то исполнители, значит, занимаемой должности он уже не соответствует. Широкой огласке факт ареста товарища Берия мы пока предавать не будем. Официально он будет считаться госпитализированным для полного медицинского обследования. Разрешите ему сделать звонок семье. Сколько времени потребуется на проверку его показаний?
  
   - Если всё будет подтверждаться, и не потребуется дополнительных расследований, то за неделю управимся. На первый взгляд, он пошёл на искреннее сотрудничество со следствием, мне даже показалось, что с облегчением, будто грех с души у него снялся. Извините, товарищ Сталин, но именно такая аналогия приходит на ум.
  
   - Извиняю, товарищ Игнатьев. И понимаю - добровольное признание суть исповедь, а поп исповедует, или следователь, здесь уже не важно. Присылайте мне отчёты о ходе следствия ежедневно. Да свидания.
  
   После ухода министра ГБ, Сталин ещё раз перечитал записки 'медиума'. Вполне возможно, что плана по его устранению пока не существует. Вернее, существует, конечно, но сам Берия о нём пока не в курсе. Однако то, что он оказался лучше всех готов к пятому марта, говорило о многом. Даже если не в курсе сейчас, то после поддержит.
  
  Партия... Когда-то она действительно была нужна, но уже сейчас превратилась в новое дворянство и новый Синод. Цепляться за Власть и свои привилегии она будет до последнего, даже в ущерб государственным интересам. Марксизм-ленинизм уже стал религией со своими догмами и канонами, Маркс и Энгельс - Авраамом и Моисеем, Ленин - Христом, Троцкий - Иудой, а сам он, Иосиф Сталин - апостолом Павлом. Товарищ Сталин усмехнулся своим мыслям. 'А если он не воскрес, то тщетна Вера ваша...'* А ведь он не воскрес. Пришла пора подумать над новыми заветами, которые понесут новые апостолы.
  
  *из послания Павла коринфянам
  
  А Берия? Возможно, пока и не в курсе всего, но травлю Ваське устроил именно он. Устроил бы. И 'Культ личности' обличил первым, и 'Сталинские репрессии' первым осудил. Что ж, будут вам репрессии, новые дворяне и священники. Благо, теперь есть на кого опереться - народ Победитель. Будут вам и 'Культ', и 'Репрессии', но сначала нужно победить ещё в одной войне. Водородная бомба к испытаниям готова, и они пройдут успешно, это уже заранее известно. У американцев в ближайшей перспективе аналогов не ожидается, а значит, три-четыре года в запасе есть. Такой козырь грех не разыграть.
  
  
   ***
  
  
   18 декабря 1952 года, Хабаровск, штаб Дальневосточного военного округа
  
  
   Всего неделя прошла после памятного разговора с отцом, а Василия Сталина было уже не узнать. Его до глубины души проняли и внутренне мобилизовали слова отца, сказанные им уже на прощание.
  
   'Через несколько лет СССР выйдет в Космос, и ты мог бы стать первым космонавтом человечества. Мог бы, если бы задался этой целью. Запрещать тебе этого я не буду, если пройдёшь отбор на общих основаниях. Подумай, Вася, первый космонавт Земли, это уже будет не сын Сталина, скорее наоборот, это Сталин будет отцом первого космонавта, ведь для истории, это событие окажется в итоге куда более важным, чем вся наша земная возня за влияние на этой планете.'
  
   В ту ночь, Василию снились космические сны, а проснулся с утра уже реально другой человек. Он больше не употреблял алкоголя, не курил, и потерял всякий интерес к светской жизни. По-быстрому сдал командование ВВС МВО своему заместителю, и получил в министерстве обороны новое предписание. Потом, лично составил полётный план для МиГ-15УТИ*, и тихо, без помпы и прощаний, в кресле курсанта, вылетел к новому месту службы, заодно получая практику управления реактивным истребителем. В Корее сейчас воюют именно такие, и Василий Сталин счёл необходимым лично изучить характеристики новейшей техники, которой ему предстояло командовать.
  
  *реактивный двухместный учебно-тренировочный самолёт, созданный на базе истребителя МиГ-15
  
   Добирались целых четыре дня, погода на маршруте не баловала, на сутки застревали в Красноярске и Чите, но и это время не стало потерянным. Новый командующий ВВС ДВО всецело посвятил его теоретической подготовке, ночуя прямо здесь-же, на аэродроме, чем немало изумил своего инструктора. К вечеру семнадцатого февраля добрались наконец до Хабаровска, и на следующее же утро, Василий предстал пред очи командующего Дальневосточного Военного Округа, дважды героя СССР, генерал-полковника Николая Ивановича Крылова.
  
   - В предписании сказано, что вы должны вступить в командование ВВС ДВО после отпуска. Куда-то торопитесь, товарищ генерал-лейтенант?
  
   - Имею поручение провести отпуск в Пекине, товарищ генерал-полковник.
  
   Василий Сталин протянул Крылову ещё один пакет, Николай Иванович вскрыл, текст был крайне лаконичен. "Организовать рейс в Пекин. После прочтения сжечь. И. Ст." Поднял глаза на младшего Сталина.
  
   - Спички есть?
  
   - Нет, товарищ генерал-полковник. Курить бросил.
  
   - Не вовремя. Но не осуждаю, сам я так и не начал. В детстве это было слишком дорого, а после просто не понравилось.
  
   В молчании дождались адъютанта, Крылов сжег записку вместе с конвертом.
  
   - Нужно не привлекая внимания, я так понимаю? Пилотом на курьерском АН-2 сможете?
  
   Василий на первый вопрос утвердительно кивнул, а на второй улыбнулся.
  
   - Я боевой лётчик-истребитель, а на АН-2 даже вы сможете через неделю тренировок, товарищ генерал-полковник.
  
   Крылов одними глазами улыбнулся в ответ, этот молодой генерал ему определённо нравился, не смотря на все слухи о нём. "Брешут как всегда паскуды..."
  
   - Оставьте уставное для службы, вы ещё отпуск не отгуляли, Василий Иосифович. Через два дня у нас плановый рейс курьерского борта на Пекин, экипаж тихонько замените перед самым вылетом, а пока поживите у меня. Квартира большая, устрою с комфортом. Вы ведь за Сталинград Красное Знамя получили?
  
   - За Сталинград. Знамя и ранение в ногу. Только я и пить бросил, совсем бросил. У реактивных самолётов совсем другие требования к лётчикам. Извините, Николай Иванович.
  
   - Опять не вовремя, но... Уважаю! Обойдёмся чаем, у меня есть замечательный китайский чай. Лично мне что-нибудь рассказать можешь? Чего хоть ожидать-то?
  
  - Ничего конкретного рассказать не могу, Николай Иванович, меня ведь тоже далеко не во всё посвящают. Я же генерал Вася, годный слетать в Пекин, передать там пакет и проследить, чтобы его сожгли. Но думаю, что военные всегда должны ожидать войны и готовиться к ней. Ожидать в любой момент, может быть даже в этом году.
  
  - Ничего не понял, но всё равно благодарю. - улыбнулся генерал-полковник Крылов, - Нехороший год, високосный, в такой всякого можно ожидать. Мы, в общем-то ко всему готовы, но внеплановые учения точно не помешают. Я тебе теперь должен, Василий Иосифович.
  
  - За что, Николай Иванович?
  
  - За поддержку с воздуха под Сталинградом, разумеется. Вечером, с вещами, жду на чай, а пока свободен, мне нужно заняться службой.
  
  
   ***
  
  
  21 декабря 1952 года. 'Ближняя дача'
  
  Вышинский с трудом оторвал глаза от рукописного, написанного рукой лично Сталина, текста. Давно пора уже было что-то сказать, но мысль никак не хотела оформиться в вопрос, или хотя-бы разумную эмоцию. Сталин поймал его недоуменный взгляд и понимающе усмехнулся.
  
  - Ну что, 'меньшевик', поди решил, что рехнулся Коба от непосильных забот, и решил тебя страшными сказками поразвлечь на старости лет? - Сталин еще раз мрачно усмехнулся и понимающе кивнул. - Я до самого ареста Лаврентия Берия тоже так про себя думал. Это написано моей рукой, но точно не мной, или мной, но во сне, в ночь на одиннадцатое декабря, так что кое-что, как видишь, уже удалось проверить.
  
  Вышинский, более полувека близко знавший своего собеседника, никогда не считал его способным на идиотские шутки. И от этого ему становилось несколько не по себе. Андрей Януарьевич снял очки и отложил бумаги.
  
  - Допустим, что это действительно где-то когда-то произошло. Хоть я и не понимаю - как. И чего ты хочешь, 'большевик'? Поговорить как покойник с покойником?
  
  - Именно так, генацвале. Как покойник с покойником, которые к тому-же вошли в ту историю как два кровавых упыря. Я так понимаю, что это... - Сталин выдержал короткую паузу, подбирая правильное определение, - Скажем, вмешательство неких сил с целью дать нам шанс исправить допущенные ошибки и, по возможности, избежать новых. Так что давай, 'покойник', режь правду матку. Без политесов и субординации. Что, по-твоему, произошло в том мире?
  
  Однако, сразу Вышинский отвечать не стал. Он неторопливо протер очки, взял отложенные бумаги и еще раз внимательно перечитал несколько листов.
  
  - Переиграли нас. Раз к власти в итоге привели этого клоуна-недоумка, значит заговор внешний. Наши до такого идиотизма сами бы никогда не додумались.
  
  - Согласен. Переиграли нас маскилимы. Наше дело правое, но управляли им недостойные бездари, и ты, и я - в числе главных виноватых. Ты готов с ними поквитаться, 'покойник'?
  
  *Маскиль, ивр. ‏(множ. маскилим) - просвещенный, 'уразумевший'
  
  - Не тяни уже, Коба. Если бы ты подозревал меня в неготовности, никогда бы этого разговора не затеял. Говори, что делать.
  
  - Сначала сдашь дела Громыко и пройдешь тщательное медицинское обследование. Когда врачи назначат режим, подберем тебе посильную нагрузку. А на ближайшие полгода мне нужен личный помощник, секретарь и переводчик. Очень личный, Андрей. Ты же понимаешь, что это... - Сталин ткнул трубкой в бумаги, - Не должно уйти за пределы самого узкого круга. Такой степени секретности у нас даже в законах пока не прописано. Об этом вообще никому нельзя говорить.
  
  - Понимаю, Коба. И даже, надеюсь, понимаю, почему ты доверился именно мне. Но почему именно полгода?
  
  - Через полгода мы оба уже будем пенсионерами, тогда и переведём дух. А пока закуси удила, и не вздумай околеть в момент решающей атаки. Не моги, но беги.
  
  - И кого ты наметил вместо себя?
  
  - Пока думаю, но всё больше склоняюсь к кандидатуре Рокоссовского.
  
  - Мелковат. Он в даже в армии не Самый, а уж в ЦК партии, так совсем никто.
  
  - Полгода у нас есть, Андрей. Станет он и в армии самым и в партии тем, кем надо.
  
  - Всего за полгода? - в голосе Вышинского отчётливо слышался скепсис, - Планами не поделишься?
  
  - Обязательно. Как только мне врачи разрешат травмировать твою психику. Я не исключаю варианта, что и ты не своей смертью помер, но лучше подстраховаться. Для будущих переговоров у меня другого секретаря-переводчика просто нет.
  
  - Полгода я там и так прожил, без твоей заботы.
  
  - Полгода мало. На пенсии мы с тобой не бездельничать будем, а новую религию создавать.
  
  - Религию? - искренне удивился Вышинский.
  
  - Религию. - кивнул Сталин, - Замену религии коммунизма. Понятно ведь уже, что вера в построение коммунизма стала самой настоящей религией, со своими Ветхим и Новым заветом, Пророками, Святыми, Великомучениками и даже вечно живым Мессией. Партия превратилась в новую церковь. Но это ещё можно было бы терпеть, если бы религия имела хоть какой-то шанс на победу, или хотя бы к ней стремилась. А она не имеет и не стремится. Коммунизм для людей построить невозможно. Коммунизм - это общество муравьёв, или пчёл. В идеале - муравьёв, потому что даже среди пчёл живут трутни. А люди - это не муравьи и даже не пчёлы, трутней, среди них, будет две трети, если не три четверти.
  
  - Я ничего такого здесь не прочитал. - кивнул Вышинский на тонкую пачку бумаги, являющуюся сейчас главным секретом СССР. Секретом вне категорий.
  
  - И не мог прочитать, там ничего такого не написано. Прямо не написано, но додумать то можно. Защитить СССР пыталась лишь часть Политбюро, причём, самая никчёмная часть, судя по тому, что их вообще никто не поддержал. Никто, из шестнадцати с половиной миллионов коммунистов. Ты вдумайся в это, Андрей. А ведь не так плохо они жили, если с Западом сравнить. У нас сейчас гораздо хуже положение в этом вопросе. Хуже люди живут, намного хуже.
  
  - Что в этом удивительного? Все понимают, какая по нам прокатилась война. В Америке вон Пирл-Харбор трагедией считается, хотя он чёрти где, а не в Америке, и основные потери - это топливо. По нам же вся Европа оттопталась, даже французы. Союзники, мать их, тоже победители Гитлера. И ты их простил. И Маннергейма простил.
  
  - Не простил. Я тебе не нищий духом. Я просто ошибся. Понадеялся, что де Голь будет благодарен, и мы с ним вытесним из Европы американцев и британцев. Но благодарность - это такое собачье чувство, людям совершенно не свойственное. Я много раз ошибался, Андрей, но речь сейчас не об этом, это вы прочтёте уже в моих мемуарах. Сейчас люди живут гораздо хуже, а веры у них к нам гораздо больше. Почему?
  
  - Мы побеждаем. - предположил Вышинский.
  
  - В точку, меньшевик! Русские, а СССР, как не крути - это русская цивилизация, привычны к военным лишениям, но не терпят, если их лишения оказались напрасными. Если бы Николашка победил в Японской, он бы обязательно оказался в числе победителей Империалистической. Не исключено, что в этом случае, нами до сих пор правил бы Дом Романовых. Так что, мы будем воевать и побеждать, ничего другого просто не остаётся. И кобыле в трещину все интернационалы. Все эти интернационалы собраны в кучу из различных националистов. Просто они все в куче, поэтому до поры это незаметно. Мы пойдём другим путём - 'Разделяй и властвуй!'.
  
  - Великорусский шовинизм?
  
  - Говори уже проще - просто русский национализм. Только русский уже по языку и культуре, а не по происхождению, ошибок Гитлера мы, разумеется, не повторим. Мы должны быть как те казаки, которые эту державу для нас и завоевали. Воинским умением в круг годишься, крест целуешь - значит казак, значит русский. А если затеваешь свой отдельный китайский коммунизм - потом на нас не обижайся, товарищ Мао. Мы создадим тебе интернационал прямо в Китае. Будут тебе монгольские, маньчжурские, уйгурские, тибетские, тайские и ханьские коммунистические партии, скотина неблагодарная.
  
  - Китай тоже ошибка?
  
  - Да. И похоже, что одна из самых главных. Ту же Европу мы за пару недель на траки намотаем. Невиновных перед нами там нет, с каждого найдётся, что спросить. А вот с Китаем придётся поиграть. Начнём с Кореи. Её мы должны получить союзной республикой. Внутреннюю Монголию, Синьдзянь и Маньчжурию тоже. А вот серединный Китай, мы, для начала, разделим. На Чанкайшистов и Маоцзэдуновцев. Теперь понял, что я хочу предложить Мао?
  
  - Не до конца.
  
  - Жизнь, Андрей. В историю я уже вошёл чудовищем, впрочем, как и ты, так что давай постараемся не разочаровать потомков. Пора начинать злодействовать без всякой оглядки, доброту всё равно не оценят. Война, репарации, контрибуции и увеличение достатка своих граждан.
  
  - И снижение цен.
  
  - Верно! И ещё футбол-хоккей. Хлеба и зрелищ. Гордости за свои победы. На этом всё, Андрей, ложись на обследование, ты мне очень нужен. А до Франции мы ещё обязательно доберёмся, хоть и начнём в Корее.
  
  - Ага. Ведь после тебя, я главный злодей, большевик. Именно поэтому ты меня выбрал?
  
  - В том числе. Но главное - наша совместная отсидка, и твоя дальнейшая судьба. После меня ты, в лучшем случае, проживёшь неделю, это уже очевидно. Иди уже на медобследование, и готовься после него злодействовать полной мерой. Наших у нас больше нет, только мы с тобой, ты да я.
  
  - А как же Судоплатов и Рокоссовский?
  
  - Они сейчас как оловянные солдатики. Ходят по приказу, и по-настоящему злодействовать пока не готовы. Учить их ещё, и учить. Надеюсь, это придётся делать не мне одному. Иди, сдавайся в медицину, Андрей, хуже уже не будет. Всё равно, ты в той истории, упокоился всего через полгода, а тут хоть какой-то, но шанс. Шагом марш, товарищ министр!
  
  
   ***
  
  
   23 декабря 1952 года, Расширенное заседание Бюро Президиума ЦК КПСС
  
  
   Для рассмотрения персонального дела министра внутренних дел, маршала Лаврентия Павловича Берия, Иосиф Виссарионович Сталин решил собрать расширенный состав Бюро Президиума ЦК КПСС, для чего первым пунктом повестки дня было принятие кандидатами в члены Президиума троих новичков. Предложенные Вождём кандидатуры: маршала Константина Константиновича Рокоссовского, генерал-лейтенанта Павла Анатольевича Судоплатова и министра ГБ, Семёна Денисовича Игнатьева, были избраны (кто бы сомневался) единогласно (голосовали: И.А. Сталин, Н.А. Булганин, К.Е. Ворошилов, Л.М. Каганович, Г.М. Маленков, М.Г. Первухин, М.3. Сабуров, Н.С. Хрущев, А.И. Микоян).
  
   Новый член Президиума ЦК, министр Государственной Безопасности, Игнатьев, подробно доложил об итогах расследования "Мингрельского дела", о противодействии его расследованию со стороны сотрудников МВД, потянувшее за собой уже персональное дело маршала Берия, и о добровольном сотрудничестве уже гражданина Берия со следствием.
  
  Берия был краток - вину в превышении полномочий и использование аппарата МВД в личных, но не корыстных целях признал, попросил у товарищей по партии прощения и справедливого суда, после чего покинул зал заседаний, дожидаться решения Президиума ЦК в приёмной. Председательствующий открыл прения.
  
   - Какие будут предложения?
  
   Задавая этот вопрос, Сталин пристально посмотрел на Хрущёва, предоставляя ему первое слово, деваться тому было некуда.
  
   - Предлагаю лишить Берию всех наград и званий, исключить из партии и отдать под суд.
  
   'Молодец, жопа с ушами, правильно начал. Сейчас увидим, кто твои потенциальные союзники.' - Иосиф Виссарионович неспеша набил и раскурил трубку.
  
  - Под суд отдать можно. Превышение полномочий и препятствие следствию - это уголовная статья. Если я правильно помню, до пяти лет лишения свободы. Только ведь, для секретоносителя такого уровня, нам придётся строить отдельную тюрьму, товарищ Хрущёв. Забирать средства у других строек народного хозяйства.
  
  - Не придётся, товарищ Сталин. - оживился Никита Сергеевич, - Гражданина Берия нужно осудить к высшей мере.
  
  - За что? - изобразил искреннее удивление Вождь.
  
  - Проще всего за шпионаж, товарищ Сталин. Если следствию поставить такую задачу, шпионаж обязательно раскроют.
  
  - Не уверен. В таком случае, товарищу Игнатьеву придётся признать некомпетентность подчинённого ему министерства. Прошляпили шпиона на таком посту... Да и шпионов-одиночек ведь не бывает, должна быть сеть. Шпион ведь не для себя шпионит, данные он должен кому-то передавать. Подумайте ещё, товарищ Хрущёв, не торопитесь. Товарищ Булганин*, ваши предложения?
  
  *в этот момент зампред Совмина
  
  Маршал, который никогда не командовал войсками, министр Вооружённых сил СССР с 1947 по 1950 годы, занимавшийся переводом армии и флота в режим мирного времени, был презираем всеми маршалами Победы без исключения, не смотря на их неприязнь друг к другу, к Булганину относились все одинаково - 'тыловая крыса'. Особенно после Парада Победы в 1947 году, который министр Булганин принимал у маршала Мерецкова.
  
  У товарища Сталина тогда были резоны для назначения на министерскую должность тылового маршала, слишком большим авторитетом после войны обладали командующие фронтами и армиями, но теперь он уже знал, что и это решение было ошибочным. Булганин, как и Хрущёв, был опытным аппаратчиком, а его преданность оказалась искусно сделанной маской.
  
  - Пособников шпиона Берия можно поискать в МВД, товарищ Сталин. Ведь именно кадры из МВД мешали проведению следствия. А заодно, и все фигуранты Мингрельского дела. Всё равно ведь преступники, чего их жалеть?
  
  - Жалеть мы никого не собираемся, товарищ Булганин. Все виновные обязательно будут наказаны. Вопрос сейчас перед нами стоит другой - не станет для нас самих позором, на тридцать шестом году Советской Власти, обнаружить шпиона в высшем руководстве? Получится, что у нас с 1938 года НКВД руководил шпион, всю войну он был членом ГКО, а после курировал самые секретные проекты. Что об этом подумает народ? Я вам отвечу. Народ подумает, что все мы не в состоянии руководить страной, раз допускаем такие просчёты. Подумайте ещё. Товарищ Микоян, ваше слово.
  
  Анастас Иванович Микоян, ещё один зампред Совмина СССР, курирующий внешнеторговые отношения, был самым умным, из помеченных Сталиным, как враги. Он уже успел уловить новый ветер. До сих пор Вождь был крайне осторожен при выборе кандидатов в высшее руководство страны, а сегодня предложил кандидатуры сразу троих. Вроде и немного, если учесть, что из состава Президиума уже вывели Молотова, а сегодня выпадет ещё и Берия, но всё равно. Сразу троих, да каких... Маршал Рокоссовский, пожалуй, второй по авторитетности в армии, Судоплатов - обычный головорез, хоть и виртуозный, возглавляющий в МГБ диверсионную деятельность, таких раньше к Президиуму близко не подпускали, их держали на цепях, в строгих ошейниках, а тут вот они, здравствуйте. Игнатьев? Тоже хозяйский пёс, достойная замена Мехлису, или тому-же Берия. Странно. Сегодня всё очень странно. Этот ветер подул неспроста. Хотя, завалить хотя бы Берия - было бы очень неплохо. Следующий кандидат на выход - Каганович, тогда Анастас Иванович останется старейшим, после Самого, членом Президиума.
  
  - Шпионаж - это точно лишнее, товарищи. Обвинения в превышении служебных полномочий, более чем достаточно. Гражданин Берия мог оказать сопротивление при аресте, или попытку побега.
  
  Рокоссовский, Судоплатов и Игнатьев - все новоиспечённые члены Президиума ЦК, одновременно усмехнулись. Каждый своим мыслям, но тем не менее.
  
  - Что вас развеселило, товарищ Судоплатов? - поинтересовался Сталин.
  
  Главный диверсант Советского Союза, генерал-лейтенант МГБ СССР, ещё не обвыкшийся в 'Высшем обществе', вскочил и встал по стойке смирно.
  
  - Извините, товарищ Сталин. Я просто представил себе картину, написанную товарищем Микояном. В такую халтуру точно никто не поверит. Лучше уж про шпиона рассказать. Или недобитого Троцкиста. Но я считаю, что лучше попросить товарища Берия просто застрелиться. Я берусь с ним лично поговорить на это счёт. Предпочёл смерть позору - это очень правдоподобно, тем более что Мингрельское дело скоро попадёт в суд и газеты. Ничего не нужно будет объяснять, все и сами всё поймут, а непонявшим понявшие объяснят.
  
  - Вы считаете, что из-за связи в двадцатые годы с Барамия, Рапава и Шариа, товарищ Берия должен застрелиться, я правильно вас понял, товарищ Судоплатов?
  
  - Я считаю, что это лучший выход, чем предложили товарищи Хрущёв, Булганин и Микоян. Попрощается с семьёй, напишет предсмертную записку и застрелится.
  
  - То есть, вы предлагаете отпустить его домой, товарищ Судоплатов?
  
  - Так точно, товарищ Сталин. Будет лучше, если он сделает это дома.
  
  Сталин понимающе кивнул и перевёл взгляд на министра Госбезопасности.
  
   - Вы вели это следствие, товарищ Игнатьев, значит с делом маршала Берия знакомы лучше всех нас, какие у вас предложения?
  
   - Предлагаю принять во внимание добровольное раскаяние товарища Берия, а также его выдающиеся заслуги в прошлом. Объявить ему выговор, но под суд не отдавать. Подобрать ему должность где-нибудь в Челябинске и пусть искупает вину.
  
   - Другие предложения, товарищи? Нет? Тогда голосуем. Кто за предложение товарища Хрущёва прошу поднять руки. Трое. За предложение товарища Судоплатова? Тоже трое. За предложение товарища Игнатьева? Шестеро, включая меня. Пригласите товарища Берия.
  
  Человек в пенсне, хоть и понимал серьёзность момента, испуганным не выглядел. Скорее смирившимся. Проведя столько лет у вершины власти, прямо скажем, не самой гуманной власти, особенно в отношении проштрафившихся руководителей такого уровня, он был готов ко всему. В живых его вряд ли оставят, хотя статья и не расстрельная. Он и сам бы не рискнул оставлять такого фигуранта в живых, поэтому на судьбу не сетовал. Смерти он не боялся, лишь бы семью не тронули.
  
   Берия встал в двух шагах за спиной Кагановича, по правую руку Сталина, в поле его зрения, и прямо напротив Хрущёва.
  
  - Президиум ЦК объявляет вам выговор, товарищ Берия. - после продолжительной паузы объявил Вождь, - Из Президиума вы, в следствии этого, исключаетесь. Мы приняли во внимание ваши прежние заслуги и решили не передавать дело в суд. В Челябинской области расположен режимный объект, вы его хорошо знаете, там даже есть проспект вашего имени*. Есть мнение, присвоить объекту статус города, хоть и закрытого, а вас назначить им руководить.
  
  *Проспект Победы в Озёрске до 1953 года назывался проспектом Берия
  
   - Благодарю за доверие, товарищи! Надеюсь, оправдать его дальнейшей работой.
  
   - Мы тоже на это надеемся, товарищ Берия. Дождитесь в приёмной конца заседания, и сдавайте дела товарищу Игнатьеву. После этого получите новое назначение. Вы свободны.
  
   Дождавшись выхода опального маршала из зала заседаний Президиума, Сталин продолжил.
  
   - Я полагаю, что товарищ Круглов, пошедший на превышение служебных полномочий по личной просьбе, хоть и своего бывшего начальника, не может больше рассчитывать на наше доверие. Предлагаю объявить ему выговор и снять с должности министра Внутренних Дел. Кто за? Единогласно.
  
  Товарищ Сталин встал и принялся прохаживаться за спинами Хрущёва, Булганина и Микояна.
  
  - Возникло множество кадровых вопросов, которые нам необходимо немедленно решить, товарищи. Товарищ Игнатьев оставит МГБ и возглавит осиротевший Специальный комитет при СМ СССР* и будет готовить испытание изделия РДС-6с**. Заместителем председателя комитета предлагаю назначить товарища Курчатова. Кто за? Единогласно. У вас вопрос, товарищ Игнатьев?
  
  *курировал разработки ядерного оружия и ракетной техники, с 1946 по 53 годы возглавлялся Л.П. Берия
  **первая пригодная для военного применения термоядерная бомба
  
  Семён Денисович, хоть фактически и получил повышение, ведь председатель Спецкомитета был одним из заместителей Предсовмина, выглядел обескураженным.
  
  - Есть вопросы, товарищ Сталин. Я ведь даже не в курсе, что это за изделие.
  
  - Так и должно быть. В курс вас введут товарищи Берия и Курчатов, сначала примите дела, вникните, а потом приходите с вопросами. Следующее кадровое: новым министром Государственной Безопасности предлагаю назначить товарища Судоплатова. Кто за? Единогласно. Товарищ Судоплатов, жду от вас предложений по кадровым перестановкам в течении недели. Вы в этой системе человек не чужой, разберётесь быстро. Любые ваши представления будут внимательно рассмотрены. Если вы сочтёте нужным, даже Абакумова* вернём, главное - это повышения эффективности работы ВАШЕГО министерства. Вам всё понятно?
  
  *Министр ГБ с 1946 по 51 годы. 12 июля 1951 года обвинён в государственной измене и сионистском заговоре в МГБ.
  
  - Так точно, товарищ Сталин. Абакумова мне возвращать не нужно, но и осуждать его тоже не за что. Всё его дело шито белыми нитками, а это, безусловно, негативно влияет на деятельность МГБ.
  
  - У вас неделя, товарищ Судоплатов, не торопитесь. Хорошо подумайте и всё обоснуйте, а мы внимательно рассмотрим.
  
  - Есть, товарищ Сталин!
  
  - Ещё кадровое, товарищи. Товарищ Вышинский попросил меня поставить перед Президиумом вопрос о своей отставке по состоянию здоровья. Считаю, что эту отставку нам следует принять, и наградить товарища Вышинского званием Героя Социалистического Труда, заслуг у него, по совокупности, хватает вполне. Кто за? Единогласно. Министром Иностранных Дел предлагаю нашего назначить посла в Лондоне, товарища Громыко Андрея Андреевича. Он хоть и молодой, но уже опытный дипломат, и в ООН нас представлял, и первым заместителем министра послужил. Кто за? Единогласно.
  
   Никита Сергеевич Хрущёв на каждый вопрос послушно поднимал руку, всё менее понимая происходящее. "Как можно секретоносителя такого уровня, да ещё и проштрафившегося, выпускать на свободу, пусть даже и в Челябинск?" На этом фоне бледнели даже все остальные, по меньшей мере, странные кадровые перестановки. Опытнейший аппаратный игрок нутром почувствовал, что Сталин не просто фигуры на доске меняет, но ещё и сами правила игры. Фигуры теперь будут ходить самым причудливым образом, и кроме самого Хозяина никто пока не знает каким именно. Тот же Громыко был задвинут лично Вождём, за неуместную инициативу. Обычно такое уже не отыгрывалось назад, а теперь вот, представление на министра...
  
   - Далее, товарищи. Вы уже все ознакомились с докладом маршала Рокоссовского о состоянии дел в польской армии. Я считаю, что свою работу на посту министра обороны Польской Народной Республики товарищ Рокоссовский уже успешно закончил, дальше они и сами справятся. А нам, товарищи, пора задуматься об организации единого штаба всех вооружённых сил социалистического лагеря. Общий лагерь у нас есть, а штаба нет. Как воевать то будем, случись такая необходимость? Не согласованно, каждый сам за себя? Не дело это. Предлагаю назначить товарища Рокоссовского Секретарём ЦК и назначить ответственным за все военные вопросы, включаю организацию Главного штаба стран социалистического лагеря. Кто за? Единогласно.
  
   У Хрущёва заходил ум за разум, но виду он не подавал, послушно голосуя за. Никем не принимаемый в расчёт, Рокоссовский, неожиданно оказался чуть ли не официальным наследником Хозяина. Секретарь ЦК и будущий командующий объединённой армией Социализма, похоже, и сам был ошарашен новым назначением. Никита Сергеевич внимательно наблюдал за его мимикой, и зафиксировал для себя искреннее удивление маршала. "Очевидно, он и сам этого не ждал. Что же это за новая игра?..."
  
  - Последний из кадровых вопросов - МВД. На должность министра я выдвигаю свою кандидатуру, а в первые заместители товарища Меркулова. Это самое запущенное ведомство, настоящие авгиевы конюшни. Социалистическая законность у нас установлена только в трёх республиках, да и то вся из себя кривая и страшная. МВД должен защищать не государство от народа, а честных тружеников от криминала. Самая большая наша ошибка, как партии в целом - это признание уголовников классово близким элементом, хотя для советской власти они бОльшие враги, чем те же сионисты. От сионистов мы можем избавиться легко, к примеру, лишив их гражданства и выслав в Израиль, а вот с криминалом, криминальной структурой, криминальной культурой и иерархией нам придётся бороться самим. Особенно с Иванами*. Это мог бы сделать и Меркулов, но и это не главная проблема. Кроме РСФСР, БССР и УССР*, остальные республики советскими только называются. Национализм в них развивается и повторяет путь Германии. Если мы не хотим с ними воевать, как с Гитлером, проблему нужно начинать решать прямо сейчас. Я готов принять на себя эту ответственность. Кто за? Единогласно. С кадровыми вопросами всё решили. У кого есть вопросы, товарищи?
  
  *Россия, Белоруссия, Украина
  
  *старое название воров в законе
  
  - У меня вопрос, товарищ Сталин - Судоплатов поднял руку, как школьник, и, дождавшись кивка, спросил, - Кого вы планируете вместо Меркулова на министерство Государственного Контроля? Вот туда бы в самый раз Абакумов сгодился. Тот же Мехлис, только в профиль.
  
  - Интересное предложение, товарищ Судоплатов. Откровенно говоря, я очень невысоко оцениваю деятельность министерства Госконтроля, и хотел предложить его объединение с МВД, в качестве отдела по борьбе с хищениями, или растратой государственной собственности, но... Вариант с Абакумовым интересный. И правда, чем-то он на товарища Мехлиса похож, только моложе. Пожалуй, стоит дать ему этот шанс. Кто за? Единогласно. Я закончил, товарищи. Что там у нас ещё в повестке?
  
   После Сталина слово взял Маленков с длинным докладом о необходимости немедленного создания новой отрасли советского производства - электронной промышленности, для чего, стало быть, придётся корректировать пятилетний план. Доклад изобиловал цифрами и от того был очень нудным, особенно на фоне произошедших ранее событий. Откровенно говоря, Никите Сергеевичу было в этот момент наплевать на электронную промышленность, его занимали совсем другие думы, поэтому, когда целесообразность предложенной Маленковым инициативы была поставлена на голосование, он краем глаза косил за руками Сталина, чтобы вовремя поднять свою, но так и не поднял. Из состояния погружения в свои мысли его вывел вопрос Сталина.
  
   - Вы как проголосовали, товарищ Хрущёв?
  
   - Никак. То есть, как вы, товарищ Сталин.
  
   - А почему?
  
   Вопрос ввёл Хрущёва с ступор. Нет, он был опытнейшим демагогом, и запросто утопил бы в цветастых фразах любой свой выбор, но как объяснить то, что он вообще не сделал выбора? Такое состояние Никита Сергеевич испытывал впервые в жизни, он был крайне растерян, и, видимо, поэтому допустил роковую ошибку.
  
   - А вы почему?
  
   Судоплатов сначала попытался прикрыть рот ладонью, но не выдержал и затрясся в беззвучном смехе, сидевший с ним рядом Рокоссовский заржал уже в голос, следом подхватили все. Сталин улыбнулся и, глядя на красного как рак Хрущёва, ответил.
  
   - Я из самодурства. Решил переложить ответственность на молодёжь. А вы почему, товарищ Хрущёв?
  
   - А я как вы, товарищ Сталин.
  
   - А как вы думаете, нужны ли в одном Президиуме целых два самодура, или одному лучше уйти, товарищ Хрущёв?
  
   - Лучше уйти, товарищ Сталин.
  
   - А кому из нас, товарищ Хрущёв?
  
   Судоплатов снова не выдержал первым. Вопрос об исключении Хрущёва из Президиума ЦК КПСС поставил на голосование Маленков, проголосовали большинством, воздержался только сам Сталин.
  
  Ночью Никита Сергеевич Хрущёв застрелился, позднее экспертиза установила, что он находился в состоянии сильного алкогольного опьянения. Предсмертной записки он не оставил, или она не дошла до потомков, захороненная в архивах МГБ.
  
  В газетах сообщили, что виной психического расстройства стал алкоголизм, но в вину покойному это не ставили. Болезнь и болезнь. Даже сообщили, что его именем решено назвать город Бердичев, в Житомирской области УССР, и Бобруйск, в Могилёвской области БССР. Отныне они назывались 'Хрущёв' и 'Хрущёвск'.
  
  Не заслужил он даже этого? Это уже потомки пусть решают. А у нас на повестке дня - война в Корее. 'Наше дело правое...'
  
  
  
  ***
  
  
  25 декабря 1952 года. Кабинет Сталина.
  
  
  Утренние газеты попали на стол Вождя около полудня. Иосиф Виссарионович был ярко выраженной совой, предпочитая работать ночью. Начинал он свой рабочий день примерно в одиннадцать часов утра, и продолжал до пяти-шести часов следующего утра. В течении часа работал с документами, которые прошли через сито Поскрёбышева, а потом принимался за газеты. В сегодняшней Правде был опубликован его 'Отчёт ?1'
  
  В первом отчёте товарищ Сталин рассказал о героической борьбе корейского народа за своё освобождение от интервенции так называемыми 'Силами ООН', а по сути воинских контингентов Соединённых Штатов Америки и Великобритании, присвоивших себе право говорить от имени мирового сообщества. СССР считает 'Силы ООН' оккупационными войсками, а войну корейцев за независимость справедливой и даже священной. Поэтому правительство постановило разрешить участие советских добровольцев этой войне. Даже китайские добровольцы в этой войне участвуют, хотя у них ещё своя гражданская не закончилась, а мы всё в стороне отсиживаемся, хотя нашего доброго соседа обижают новые колонизаторы. США когда-то объявили в 'Доктрине Монро' 'Америку для американцев', но в европейские и азиатские государства вторгаются регулярно. Мы и у себя их, не так давно, видели интервентами. В связи с этим, я уполномочен объявить о 'Доктрине Сталина' - 'Азия для азиатов'. Мы пока воздержимся от объявления войны кому-либо из участников оккупационной коалиции, но, если в Корее будет применено ядерное оружие, расценим это как удар по своей территории. Просьба к добровольцам - не осложнять работу военкоматов. Пехота в Корее не нужна, даже героическая, такая, как наша, там нужны только специалисты, знакомые с современной техникой.
  
  Товарищ Сталин зловеще ухмыльнулся. В одном из прочитанных утренних документов, сообщалось об очередях в военкоматы и даже нескольких драках. Специалисты пытались пролезть без очереди и были биты героической пехотой. Разумеется, никто и не собирался изымать рабочие руки с производств, разве что на один день, сегодняшний. Сейчас все аккредитованные западные корреспонденты описывают и снимают этот 'милитаристский угар', а завтра о нём узнают все европейцы и американцы.
  
  В том же отчёте Иосиф Виссарионович объяснил, почему он лично занял пост министра Внутренних Дел. Внутренние дела он оценивал как важнейшие на этом этапе, несмотря на очень нестабильную ситуацию в международных отношениях. Бывшие союзники проявили себя агрессорами и закрылись от переговоров. Мы это не приветствуем, но и на односторонние уступки не пойдём. Мы - народ победитель. Международные отношения уже дошли до той точки, когда ими должны заниматься военные специалисты. Именно с этой целью маршал Константин Константинович Рокоссовский введён в состав Президиума ЦК КПСС секретарём по военным делам. Внутренние же дела доверить пока просто некому. МВД - это худшее министерство, если объективно оценивать показатели его эффективности. Но это не беда, а временная проблема. Настоящие большевики трудностей не боятся. Победили Гитлера, победим и преступность.
  
  
  
   ***
  
  
   25 декабря 1952 года, Кабинет Сталина
  
  
  От чтения газет, Иосифа Виссарионовича отвлёк звонок секретаря:
  
  - К вам просится Рокоссовский, товарищ Сталин. - доложил Поскрёбышев.
  
  - Меркулов и Абакумов ожидают?
  
  - Пока только Меркулов, с доставкой Абакумова произошла задержка.
  
  - Разберитесь с причиной, товарищ Поскрёбышев, распорядитесь напоить Меркулова чаем и впускайте Рокоссовского.
  
  Обменялись рукопожатием, Рокоссовский покосился на газеты.
  
  - Читали, товарищ маршал? - Сталин погасшей трубкой коснулся передовицы в Правде.
  
  - Так точно, товарищ генералиссимус. Читал. Утром мне звонил Василевский*. Все войсковые части и подразделения ДВО в полном составе записались в добровольцы. СибВО и УрВО на очереди.
  
  *В 1949-1953 годах - Министр вооружённых сил и Военный министр СССР
  
  - Вас это удивляет, товарищ Рокоссовский?
  
  - Меня нет, товарищ Сталин. Но от Александра Михайловича я услышал немало непечатных эпитетов.
  
  - Его можно понять. Не должен целый министр узнавать такие новости из газет. Вы действительно перед ним виноваты.
  
  - Я? - искренне удивился Рокоссовский.
  
  - Ну, а кто, не я же. - усмехнулся Сталин, - Вы теперь секретарь Президиума ЦК по военным вопросам. Командующий УрВО* ещё не звонил?
  
  - Мне нет, звонил Василевскому.
  
  *в это время маршал Жуков
  
  - И его непечатные эпитеты товарищ Василевский передал вам. - понимающе кивнул Вождь, - Товарищ Жуков умеет выражаться очень образно. Но, повторюсь, вы сами в этом виноваты. Про добровольцев мы с вами вчера обсуждали и пришли к единому мнению. Я это мнение озвучил, наш народ должен знать правду.
  
  - Я даже не предполагал, что для решения такого вопроса достаточно просто обменяться мнениями. Тем более, что вы объявите об этом в Правде.
  
  - Почему? Правда мне как родная, это голос партии и название у газеты хорошее. - опять усмехнулся Сталин, - Сегодня перепечатки появятся по всему миру. Сегодня весь мир прочтёт Правду.
  
  - Шутите, товарищ Сталин? Правда здесь не при чём, я даже не предполагал, что такие вопросы решаются походя, без согласований, голосований и прочих процедур.
  
  - Это плохо, товарищ Рокоссовский, что вы не знаете Советского законодательства. Ставлю вам это на вид, и требую в кратчайшие сроки устранить пробел в знаниях. У нас нет закона, запрещающего советским гражданам оказывать добровольческую интернациональную помощь. И нет закона, запрещающего их к этому призывать. Ваше мнение я узнал, Судоплатова известил, а остальных это вообще не касается. Несогласных, если такие найдутся, и даже просто недовольных, можно будет привлечь к суду, за попытку ограничить конституционные права наших граждан. Я вот всего второй день министр Внутренних Дел, а уже план действий наметил, и завтра же начну проводить его в жизнь. А вы чем занимались, товарищ Секретарь Президиума?
  
  - Думал, товарищ Сталин.
  
  - Это похвально, но мало. Для вас теперь очень мало. Вы теперь второй человек в Президиуме ЦК, второй человек в стране. Случись со мной завтра инфаркт с летальным исходом, и чего от вас ожидать Советскому народу? Снова будете два дня думать? Так не дадут вам времени. Обвинят в шпионаже, или попытке к бегству, вы же на Президиуме всё слышали. Президиум ЦК КПСС - это хищная стая. Ни в какой коммунизм они давно не верят, их от глупостей удерживают не законы, или моральные нормы, а мои клыки. Удерживают, пока они у меня самые большие.
  
  - А вы, товарищ Сталин?
  
  - Что, я, товарищ Рокоссовский? Я скалюсь, рычу и иногда вцепляюсь в загривок самому наглому.
  
  - Опять шутите? Я не про то. Вы верите в коммунизм, товарищ Сталин?
  
  - Только в военный коммунизм, товарищ Рокоссовский. Как способ управления в кризисной ситуации. В социальный строй не верю. На нынешнем этапе человеческого развития - это утопия, красивая сказка, а перед нами сейчас стоит вполне конкретная задача - победить. Для начала - в Корее.
  
  - Американцы могут применить ядерное оружие, товарищ Сталин.
  
  - Могут, товарищ Рокоссовский. Могут и британцы. Но лучше уж пусть они применяют его в Корее и Китае, чем в Москве, или Ленинграде. Это позволит нам выиграть время. Изделие РДС-6с уже запущено в серийное производство, скоро мы получим самый большой калибр, тогда и поговорим.
  
  - Запущено в серию ещё до испытаний?
  
  - Именно так. Изделие рабочее, в этом не сомневайтесь. А из испытаний мы устроим шоу для американцев. Пусть оценят, во что им обойдётся поддержка Черчилля.
  
  - Это действительно крупный калибр, товарищ Сталин?
  
  - Четыреста килотонн*, товарищ Рокоссовский.
  
  *сброшенные на Хиросиму и Нагасаки 'Малыш' и 'Толстяк' были мощность в 20 килотонн
  
  - Ни хрена себе. - незатейливо оценил маршал, - Здесь даже авиация не нужна, можно взрывать с подводных лодок возле побережья. Цунами все города смоет.
  
  - Именно так они и посчитают. На самом деле, серийное производство изделия РДС-6с- это фикция, дезинформация. Пока мы можем производить всего по одному изделию в год*. Но корпусов сразу закажем полсотни, пусть боятся. Американцы, в этом вопросе, отстают от нас года на три, а британцы ещё даже не начали его изучать, разве что в теории. Именно так и делается большая политика, товарищ Рокоссовский. Привыкайте.
  
  *проблема в тритии, для одной бомбы РДС-6с требовалось 1200 г трития, а в СССР, в это время, его производилось 1500 г. в год
  
  - Приложу все усилия, товарищ Сталин!
  
  - Очень на это надеюсь, товарищ маршал. Корея - это только начало.
  
  - Это я уже понял. Разрешите идти?
  
  - Идите, товарищ Рокоссовский
  
  
  После Рокоссовского, Иосиф Виссарионович принял генерала армии Всеволода Николаевича Меркулова, своего заместителя в министерстве Внутренних Дел. То, что Меркулов считался человеком Лаврентия Берия, товарища Сталина нисколько не смущало, как и то, что по происхождению Всеволод Николаевич был потомственным дворянином. Берия интриговать больше не будет, он прагматик и реалист и не может не понимать, что любое его странное движение будет расценено как неблагодарность, с соответствующими последствиями. Не только для него одного, но и для его семьи, а свою семью маршал Берия очень любил.
  
  Так что преданность Меркулова опальному маршалу, для Сталина была скорее положительной чертой. Хуже было бы, если бы он подсиживал своего начальника.
  
  - Здравствуйте, товарищ Меркулов.
  
  - Здравия желаю, товарищ Сталин.
  
  - Я полагаю, что вы уже догадались, что министром Внутренних Дел я стал не от избытка свободного времени, а для того, чтобы исключить всякую возможность давления на сотрудников, и прежде всего на вас, как моего заместителя.
  
  - Догадался, товарищ Сталин.
  
  - Фактически, руководить ведомством придётся вам. Поэтому я хочу от вас услышать - какие задачи вы считаете главными, первоочередными.
  
  Меркулов думал об этом уже вторые сутки. Раз Сам взял на себя ответственность, значит борьбой с криминалом дело не ограничится. С ним и так боролись довольно успешно, не хуже, чем в других странах. Значит зачищать предстоит высшие этажи пирамиды власти, те кланы, которые сейчас руководили Союзными Республиками и являлись советским аналогом американской мафии. Особенно в Средней Азии и Закавказье. Именно так он и доложил понимание своей задачи Вождю.
  
  - Мафия говорите... Похоже на то. - Сталин раскурил трубку и спросил, - Что же вы с ней не боролись, товарищ Меркулов, ведь знали и полномочия у вас были. И как у министра Гозбезопасности, и как у министра Госконтроля.
  
  - В рамках полномочий боролся, товарищ Сталин. Но первые секретари республиканских компартий в эти рамки не влезали. Это уже политика. А ведь всё завязано на них. Все они члены ЦК, со всеми вытекающими из этого возможностями. Я полагаю, что именно поэтому вы лично возглавили МВД.
  
  - Не только поэтому, но в том числе. Насколько я помню, вы совсем недавно перенесли инфаркт, товарищ Меркулов.
  
  - Так точно, товарищ Сталин. В ноябре.
  
  - Скверная штука инфаркт. Следующий может оказаться для вас последним, поэтому для начала получите у товарища Поскрёбышева направление в санаторий, даю вам месяц на поправку здоровья. В санатории вы будете лечиться вместе с генерал-полковником Абакумовым, именно он примет у вас министерство Госконтроля. Введёте его в курс дела и наметите совместные шаги, по искоренению мафии в СССР. Через месяц жду вас здоровым и румяным. Я не собираюсь долго руководить министерством. Только задам новый курс, а дальше будет уже ваша работа. Вы всё поняли, товарищ Меркулов?
  
  - Так точно, товарищ Сталин.
  
  - Вы свободны, через месяц жду здесь бойца с горящими глазами, а не эту бледную немощь, которой вы сейчас предстали. От информации по линии министерства я вас на время лечения отстраняю, но из газет вы сможете понять многое.
  
  
  Абакумов выглядел измождённым, словно не в Лефортово просидел два года, а вкалывал лет десять на каторге. Новый мундир ему построить не успели, поэтому предстал он перед вождём в гражданском костюме. Хоть и дорогом, импортном, но видно, что с чужого плеча.
  
  - Здравствуйте, товарищ Абакумов.
  
  - Здравия желаю, товарищ Сталин.
  
  - Дело, возбужденное против вас закрыто, за отсутствием состава преступления. Рюмина за ложный донос уже арестовали, сейчас в отношении него ведётся следствие.
  
  Абакумов был одним из немногих, кто даже под пытками своей вины не признал. Очень немногих, таких были единицы. 'Гвозди бы делать из этих людей...'
  
  - Рюмин никто, товарищ Сталин, он даже не пешка, а пыль на доске.
  
  - Разберёмся, товарищ Абакумов. Следствие в отношении него курирует лично генерал-лейтенант Судоплатов, он найдёт и пешек, и фигуры, и игрока. Когда поправите здоровье, не забудьте отблагодарить Павла Анатольевича. Именно он доложил на Президиуме ЦК о необоснованности предъявленных вам обвинений, и предложил вашу кандидатуру на пост министра Госконтроля.
  
  - Непременно, товарищ Сталин. Паша настоящий Коммунист и настоящий Человек. Я рад, что на МГБ назначили именно его. Игнатьев - бледная моль. И это я говорю не из-за обиды, товарищ Сталин. Это я говорю вам, как специалист своего дела. За два года сломать можно любого человека, даже вас, но меня они так и не сломали. Нет в них былой целеустремлённости. На службу теперь ходят за оклад и пайки. Паша это исправит.
  
  - Товарищ Судоплатов теперь член Президиума ЦК и министр. Ненужно неуместного сейчас обозначения панибратства, вы говорите с вышестоящим начальником, товарищ генерал-полковник. Досталось вам, вижу. Но для вас ведь это не неожиданность? Вы ведь не просто Ванька, укравший с завода пару гаек, вы ведь сами строили ту систему, которая сейчас прокатилась по вам.
  
  - Так точно, товарищ Сталин. Систему я сам строил и нисколько об этом не жалею. Пусть лучше в эту мясорубку попадут несколько невиновных, чем её избежит хоть один виноватый. Жаль только, что при Игнатьеве система начала вырождаться. Так мы своей слабовольностью быстро контрреволюцию возродим.
  
  А ведь Абакумов прав, именно так её и возродили. Снятие надзора со стороны МГБ за руководством партии, породило безнаказанность, вседозволенность и предательство. Произошедшее в 1991 году, товарищ Сталин не мог охарактеризовать по-другому. Абакумов сейчас как изголодавшийся волкодав. Он, этих зажравшихся и обнаглевших ханов, баев и князей, будет давить как хорёк, ворвавшийся в курятник.
  
  - Товарищ Игнатьев уже назначен на другую должность, министр ГБ теперь Судоплатов. Вам есть предписание, получите на выходе у Поскрёбышева. Месяц санатория, для поправки здоровья. В том же санатории будет лечиться Меркулов, он вам за это время передаст дела. Откровенно скажу, министерство Госконтроля я хотел предложить распустить, за никчёмностью, однако, идея назначить министром вас, показалась мне интересной. Все эти князи и баи, для Советской Власти ничем не лучше шпионов*, а с ними вы ведь как-то справлялись, товарищ Абакумов.
  
  *создатель и руководитель легендарного СМЕРШа
  
  - Справлялся, товарищ Сталин. Но у меня были сотрудники, были полномочия ГКО.
  
  - Всё у вас будет, товарищ Абакумов. Пока отправляйтесь в санаторий. За месяц я точно успею сформулировать вам задачу. И ГКО мы обязательно возродим. Поправляйтесь, вникайте и готовьтесь. Я намерен поставить вам эпохальную задачу. Именно вашему министерству. А пока свободны, ваше назначение у Поскрёбышева.
  
  ***
  
  
   Двадцать девятого декабря 1952 года в Москву с краткосрочным рабочим визитом прибыл Председатель Китайской Народной Республики, товарищ Мао Цзэдун. Назначенный министром Иностранных Дел, Андрей Андреевич Громыко, до сих пор сдавал дела новому послу в Лондоне, поэтому встретили товарища Мао Рокоссовский и Судоплатов.
  
  Председатель Мао внимательно отслеживал ситуацию в Советском Союзе, русским языком он владел в совершенстве, а центральные Советские газеты читал одновременно с жителями Владивостока, в Пекине тоже получали матрицы по телетайпу и фототелеграфу и печатали Правду и Известия, хоть и небольшими тиражами.
  
  Двадцать первого декабря он встретился в Пекине с необычным посланником. Генерал-лейтенант Василий Сталин прилетел в столицу Китая на курьерском АН-2, курсирующим между Пекином и Хабаровском. Прилетел инкогнито, в последний момент заменив пилота. В переданном им сообщении, рукой Советского Вождя было написано: 'Третья мировая начнётся 31.12.52. в 23.59. Возможно применение всех средств, в том числе и ядерных боеприпасов. Озаботьтесь подготовкой убежищ. И. Ст.' 'Капитан Иванов', передавший сообщение, потребовал сжечь записку на его глазах. Пришлось это требование выполнить, а жаль. Исторический ведь документ. Он мог бы украсить собой мемуары Великого Кормчего. Два тигра решили драться, это очень хорошая новость для умной обезьяны. В этой схватке неминуемо ослабнет даже победитель, а тогда у неё появится шанс.
  
  Разумеется, никаких новых убежищ Председатель Мао строить не распорядился. Во-первых, причём тут Китай, мирно сидящую на дереве обезьяну, бомбить никто не станет, тигры будут слишком увлечены друг другом, а во-вторых, для ценных кадров убежища уже приготовлены, а остальным пусть помогут Конфуций, Маркс и Ленин. У Китайской Народной Республики не было возможности обеспечить место в убежище для каждого. Даже теоретически, если убежищами считать, перекрытые всяким мусором, окопы. Нет, откопать то их было возможно, но не было возможности обеспечить эти 'укрытия' даже запасами воды и продовольствия, не говоря уже про противогазы и прорезиненные защитные плащи*, о них даже речи не шло. Только в одном Шанхае, в случае нанесения по нему удара, потенциальных жертв насчитывалось под десять миллионов, вдвое больше, чем в Москве, где уже выкопаны сотни километров линий метро на большой глубине, и там же размещались дублирующие центры управления. Такого пока не было даже в Соединённых Штатах. Штаты, конечно, далеко, и ПВО у них хорошая, но русские наверняка что-нибудь придумают. Может они уже завезли свои бомбы в Нью-Йорк и Вашингтон, а уж Лондону то точно достанется по полной программе.
  
  *предтеча ОЗК
  
  В общем, никаких убежищ Председатель Мао строить не распорядился, от этого только возникли бы панические настроения, а велел готовить свой Ли-2* к полёту в Москву. Зима 1952-53 годов выдалась снежная и ветренная, поэтому до Москвы добирались шесть дней, сначала застряв на двое суток в Иркутске, а потом ещё на сутки в Новосибирске.
  
  *советский поршневой пассажирский и военно-транспортный самолёт времён Второй мировой войны средней дальности, выпускаемый по лицензии на производство Douglas DC-3, США
  
  Именно в Новосибирске Мао Цзэдун и прочитал тот самый выпуск Правды с Отчётом ?1. Объявленная 'Доктрина Сталина' - 'Азия для азиатов', вызвала у товарища Мао чувство ревности, но одновременно с этим и затаённой радости. Сталин бросил Западу открытый вызов и теперь, без потери лица, не сможет отказаться от этих слов. А ведь Азия - это не только Корея, где воюют миротворческие силы ООН, но и Филиппины с Японией, контролируемые американцами, Индия, Гонконг, Сингапур и юг Ирана с британцами, Вьетнам, Камбоджа и Лаос с французами и даже у Португалии была своя колония в Макао. И все они, кроме португальцев, были представлены воинскими контингентами в Корее, и все они уже прочитали эту Правду. Председатель Мао представил, что сейчас творится в западной Европе и усмехнулся. Там наверняка натуральная паника - люди копают себе индивидуальные убежища и запасаются продуктами.
  
  Мао Цзэдун в Москве был частым гостем, рабочие визиты в столицу СССР он совершал в среднем дважды в год. Решать вопросы напрямую со Сталиным было намного проще, чем по установленным официальным каналам и Мао этой возможностью пользовался постоянно. Но проще было только до сегодняшнего дня.
  
  К сожалению, встреча руководителей СССР и КНР проходила с глазу на глаз и без протокола, поэтому что на ней обсуждалось и в каком ключе - осталось тайной, однако первые результаты появились буквально на следующий день.
  
   Тридцатого декабря 1952 года, на банкете в Кремле, в честь юбилейной, тридцатой годовщины образования СССР, товарищами Сталиным и Мао было объявлено о признании независимости Маньчжурской республики, которая становилась буфером между Кореей и Китаем. До проведения референдума и всенародных выборов в органы управления, власть в Маньчжурской республике надлежало исполнять командующему ДВО, генерал-полковнику, Николаю Ивановичу Крылову. Назначение понятное, ведь именно Крылову подчинялись войска охраняющие КВЖД, непонятно было - как на такое мог пойти Председатель Мао. Однако факт. Товарищ Мао хоть и не выглядел радостным, решение поддержал, как и доктрину Сталина 'Азия для азиатов'. Такие стремительные изменения в дальневосточной политике происходили в последние дни правления президента Трумэна, став ему прощальным ответным подарком за Холодную войну. Позже, журнал 'Тайм' в третий раз избрал Иосифа Сталина 'Человеком года', таким образом, в этом он сравнялся с невероятно популярным в США Франклином Рузвельтом. Мелочь, а приятно.
  
   Ещё через сутки, в новогоднюю ночь, Нового 1953-го года, Корейская Народная Армия нанесла массированный артиллерийско-бомбовый удар по позициям мятежников и перешла в наступление по всему фронту. В числе самолётов, наносивших удар, были и новейшие ТУ-4*, с опознавательными знаками Корейской Народной Армии. В воздухе отчётливо запахло большой войной, на этот раз уже ядерной. До территории США, кроме Аляски, Ту-4 дотянуться не мог, хоть и имел систему дозаправки в воздухе, всё равно, для лётчиков это был путь в один конец, однако все воинские базы в Европе и Азии, то есть вся американская армия попадала под удар. К тому-же, никто не исключал, что среди русских найдутся добровольцы, готовые пожертвовать собой, ради уничтожения Нью-Йорка и Вашингтона. Не просто не исключали, но и были в этом уверены, поэтому укрытия начали строить не только в западной Европе, но и на восточном побережье США.
  
  * поршневой советский стратегический бомбардировщик, состоял на вооружении ДА ВВС СССР с 1949 года до начала 1960-х годов. Самолёт является копией американского бомбардировщика В-29, воспроизведённой методом обратной разработки
  
  
  ***
  
  
  2 января 1953 года. Кабинет Сталина.
  
  
  Маршал Рокоссовский не обманул ожиданий Вождя. Всего за неделю он смог установить в армии новую властную вертикаль, замыкающуюся лично на него. Установить рабочие отношения с Василевским, прямую линию с Крыловым, который, помимо командования ДВО теперь исполнял должность главного военного советника при Корейской Народной Армии. Сил, находящихся в подчинении командующего ДВО хватало, чтобы намотать на траки советских танков все силы ООН в Корее, а ведь и самих корейцев использовать можно. В качестве пехоты, подразделений охраны аэродромов и складов, да и диверсанты из них получались отличные.
  
  - Здравия желаю, товарищ Сталин!
  
  - Здравствуйте, товарищ Рокоссовский. Чем порадуете?
  
  - Всё идёт по плану, товарищ Сталин. Генерал-полковник Крылов опытный командир, поставленную задачу он понял и в опеке не нуждается. Радуют лётчики, воздух наш, не только в Корее, но и над Японским морем. Потери есть, но они даже ниже ожидаемых. ООНовцы удерживают Сеул, но через пару недель он окажется в полном окружении.
  
  - Хорошо. Сколько их там, тысяч сто?
  
  - С корейцами сто шестьдесят, если считать только ООНовцев, то девяносто.
  
  - В наших интересах получить как можно больше пленных, товарищ Рокоссовский.
  
  - Генерал-полковник Крылов это знает, товарищ Сталин. Он командует всеми сухопутными силами, в обиду наших пленных корейцам не даст.
  
  - Не только пленных. Все объекты сил ООН пусть берёт под свой контроль. Все военные, военно-морские базы, аэродромы и железную дорогу.
  
  - Корейцы будут недовольны, товарищ Сталин.
  
  - Это, смотря какие, товарищ Рокоссовский. Южные будут очень довольны. Мы освобождаем корейский народ от оккупантов, новых колониалистов, а выбор он потом сделает сам. Может ведь так случиться, что выберут ни Ким Ир Сена, а Ли Сын Мана*. Мы в Корею не коммунизм несём, а защищаем дружественного соседа по доктрине 'Азия для азиатов'. Хватит нам в дойную корову играть. Ким Ир Сена придётся кормить, а с Ли Сын Мана можно получить репарацию и все военные объекты на сто лет. Судя по Мао, так он ещё и преданнее будет, чем Ким. Всё, товарищ маршал, коммунизм мы больше не навязываем и не предлагаем, нам его самим не хватает. Коммунизм теперь нужно заслужить. Я ведь доктрину Сталина не просто так объявил, чтобы меня журнал 'Тайм' человеком года избрал, это нам действительно выгодно.
  
  *первый глава Временного правительства Республики, правил Южной Кореей до 1960 года
  
  - Как-то это... Гммм...
  
  - Цинично и меркантильно. - подсказал Рокоссовскому Сталин.
  
  - Так точно.
  
  - Не так уж и точно. Если так, то и в военных битвах использовать превосходящую силу подло. Ким Ир Сену мы в дружбе не отказываем, просто он должен понимать, что будет, если он нам откажет. Мао это понял - либо он владеет частью Китая, либо этой частью владеет Чан Кай Ши. А коммунизм мы сначала своим гражданам будем строить, цены снижать побыстрее.
  
  - Новый колониализм, товарищ Сталин?
  
  - Между нами, говоря наедине - да. Вы правда считаете Мао Цзэдуна и Ким Ир Сена коммунистами?
  
  - Конечно, товарищ Сталин. Все их такими считают.
  
  - Не все. Я их считаю национал-коммунистами. Интересная формация, классики наши, Маркс и Ленин, о такой даже не предполагали. Борьба наций за доминирование, продолжится даже при коммунизме.
  
  - Какая может быть цель у такой войны?
  
  - Как и у любой другой, расширение сферы влияния, своего цивилизационного кода. Вот вы поляк, а я грузин, но оба мы русские. У нас с вами русский цивилизационный код, а коммунизм - это просто наш танк, он помогает нам расширять сферу влияния.
  
  - Выходит, прав был Троцкий?
  
  - Вы такого только в Президиуме не ляпните, товарищ Рокоссовский. - хмыкнул Сталин, - Разумеется, в чём-то Троцкий был прав. Он ведь не идиот, а действительно один из величайших умов эпохи. Одна беда - он был игрок. Вся его стратегия - это удвоение ставок. Согласитесь, что в двадцатые-тридцатые, шансов у нас не было, только людей бы зря сгубили. Мы и сейчас не будем никому угрожать мировым пожаром. Это самый лучший способ сплотить против себя весь мир. Доктрина Сталина именно об этом. Танк коммунизма мы не везде будем применять, он пока для нас слишком дорог в производстве и эксплуатации. Во Франции он себя ещё окупит, а в Корее только ресурс сожжёт. Вот такая перед нами задача, товарищ маршал. Танк у нас всего один, а завоевать с ним нужно весь мир.
  
  - Теперь не один, а два. Доктрину Сталина тоже можно считать танком.
  
  - Можно, товарищ Рокоссовский. Без лишней скромности скажу - можно. Нелегко нам пришлось, но мы сдюжили. За этот подвиг, Советский народ заслужил себе коммунизм. Хотя-бы кусочек его, допустим, бесплатный проезд в городском транспорте, а раз в год и в междугороднем. Повысить пенсию колхозникам, причём существенно, заслужили они это, за всё время лихолетья. Вы в курсе, товарищ Рокоссовский, сколько получают сейчас на пенсии наши колхозники? Меньше пятисот рублей*. Мы тридцать лет всей страной брали у них в долг, пришла пора возвращать. Иначе чем мы лучше тех помещиков, эксплуатировавших крепостных? Да и облигации погасим пораньше. А делиться коммунизмом помаленьку начнём, когда в своей стране введём четырёхдневную рабочую неделю. А за товарища Кима не переживайте, Мао понял, и он поймёт.
  
  *пятьсот старыми, пятьдесят после Хрущёвской реформы
  
  
  ***
  
  
   7 января 1953 года, Военный аэродром недалеко от Харбина, полевой штаб Второго интернационального десантного корпуса.
  
  
   Герой Советского Союза, гвардии генерал-майор, Василий Филиппович Маргелов, подходил к полевому штабу формируемого добровольческого интернационального корпуса, когда заметил пылящий со стороны аэродрома ГАЗ-67Б. Из-за свалившихся на него обязанностей военного коменданта Харбина - важнейшего транспортного узла начавшейся войны, формирование корпуса пришлось доверить начальнику штаба, полковнику Иволгину, однако пару раз в неделю процесс удавалось проконтролировать лично.
  
   "Чего это вдруг доблестных авиаторов принесло?" - устало подумал Маргелов, когда узнал вылезающего из "козлика" полковника в лётном комбинезоне.
  
   - Здравия желаю, товарищ генерал-майор, военный советник Корейской Народной Армии, полковник Иванов! Уделите мне несколько минут?
  
   Маргелов, разумеется, был в курсе назначения Василия Сталина командующим ВВС ДВО, поэтому удивился не сильно.
  
   - Здравия желаю, Василий Иосифович. Как прикажете. Расположимся в штабе?
  
   - Ведите Василий Филиппович.
  
   Расположились, адъютант подал чай.
  
   - Чем могу, Василий Иосифович? Не ради меня же вы здесь инкогнито.
  
   Василий Сталин хохотнул.
  
   - Нет, Василий Филиппович, здесь пролётом, сели на заправку, а во время обеда, в столовой, можно сказать случайно услышал, что вы бригаду добровольцев-интернационалистов в Харбин привезли. Решил вот познакомиться лично, тем более что мне это отец рекомендовал.
  
   - Он меня знает?
  
   До сего дня Маргелов никогда не разговаривал с Иосифом Виссарионовичем, да и видел его только издалека во время Парада Победы, где сам он командовал сводным батальоном. Младший Сталин пожал плечами, понимая откуда могло прийти это знание.
  
   - Получается, что знает. Назвал он мне именно ваше имя. Сказал, что у ВДВ большое будущее, а у вас отличные перспективы. А теперь нам, по всему выходит, и воевать предстоит вместе.
  
   Да, секрета из этой войны больше не делали, больше того, даже выставляли её напоказ. На самом деле, сначала в войсках вызывали добровольцев, потом из них отбирали лучших и собирали в интербригады. Бойцам разрешалось писать домой, а о формировании новых бригад с гордостью рапортовали советские газеты. Про его Вторую бригаду написали в самой Правде. Стать добровольцами-интернационалистами вызвались все до единого военнослужащие вверенного ему корпуса, поэтому в добровольческую бригаду отобрали действительно лучших из лучших. Свой корпус генерал Маргелов считал самым боеспособным во всей Советской армии, и, пожалуй, не без оснований, а бригада так вообще получилась ураган, такому подразделению любые задачи по плечу. На такой основе сформировать новый корпус реально было за пару месяцев, корейцы ведь не новобранцев выставляли, а уже три года повоевавших бойцов.
  
   - Всегда вместе! Куда мы без вас? Без вас мы просто пехота.
  
   Улыбнувшись, вернул комплимент десантник, и ненавязчиво поинтересовался.
  
   - Ну как там...?
  
   - Приземлили империалистов. Восемьдесят два - тридцать шесть, по потерям за неделю наступления, и то у нас одиннадцать старичков Ту-2 в зачёт идут, которые огнём с земли сбили, а истребителей всего двадцать пять, вот они летать и перестали совсем.
  
  - Ну вы даёте! А почему так? Самолёты у них плохие?
  
  - Да нет, самолёты у них нормальные, тот-же F-86 нашему МиГу только в огневой мощи уступает, зато у них на каждом борту радар. Духа им не хватает. С фашистами их не сравнить, те серьёзно дрались, сурово, эти же - просто неженки. Сеул наши уже на третий день обошли, сейчас его ствольная артиллерия точечно обрабатывает, когда я вылетал прошли даже дальше, чем в пятьдесят первом, серьёзного сопротивления совсем не встречаем, уже два дня как бомбовых вылетов не запрашивали. Вместо этого сейчас бомберы на Сеул тоннами ссыпают листовки - "Кто не сдастся, тот умрёт за ООН и Ли Сын Мана", так веришь - нет, уже третий день тысячами сдаются.
  
   - Так мы можем и не успеть...
  
   Расстроенно подумал вслух Маргелов, и Василий Сталин его утешать не стал.
  
   - Скорее всего не успеете, похоже, что они со дня на день капитулируют. Как говорят их пленные - никто не хочет умирать на чужой земле за чужие интересы.
  
   Генералы общались ещё целый час, они обсудили прошлую Корейскую войну, вспомнили войну Великую, подумали над войной будущего и остались вполне довольны друг другом. Перед расставанием Василий Сталин протянул тезке конверт, Маргелов вскрыл, текст был очень кратким.
  
   "Т. Маргелову. ВДВ планируется выделить в отдельный род войск, а численность увеличить для начала втрое. Корейцев учите только необходимому минимуму. После прочтения сжечь. И. Ст." Василий Филиппович внутренне вздрогнул, ему на мгновение показалось, что писавший знает все его мечты. Он аккуратно сжег письмо и конверт и вопросительно посмотрел на Сталина-младшего, но тот лишь пожал плечами.
  
   - Я не знаю, что было в письме. У меня инструкции - передать и убедиться в сожжении после прочтения. Извини, Василий Филиппович. Бывай здоров, мне пора.
  
  
   ***
  
  
   8 января 1953 года, Кремль, Кабинет Сталина
  
  
   Министр Государственной Безопасности, недавно ставший генерал-полковником, Павел Анатольевич Судоплатов подытожил свой доклад по "Делу Врачей"
  
   - ...без натяжек мы им можем вменить только антисоветскую пропаганду.
  
   Товарищ Сталин был очень обижен на евреев. Единственный, кто поддержал Израиль в войне с арабами в сорок седьмом - сорок девятом, он рассчитывал по меньшей мере на взаимность, а вместо этого получил только пятую колонну внутри СССР. Оставлять это так как есть было нельзя, его не покидало смутное чувство, что именно эта, лично им допущенная ошибка, роковым образом повлияла на всю дальнейшую судьбу Советского государства. "Сам дурак, обижаться глупо. Благодарность - это такое собачье чувство..."
  
   - Не нужно никаких натяжек, товарищ Судоплатов. Осуждение ведь их не перевоспитает?
  
   - Обозлит ещё сильнее, товарищ Сталин.
  
   - Сколько по вашим оценкам может уехать евреев в Израиль, если мы им предоставим такую возможность?
  
   - При правильной пропаганде немного, тысяч сорок - пятьдесят, вряд ли больше.
  
   - Мы их отпустим, товарищ Судоплатов. Постарайтесь, чтобы в этой орде было побольше ваших сотрудников. Скоординируйте свои действия с Меркуловым, когда он поправит здоровье, и начинайте готовить антисоветчиков к отъезду. Желательно, чтобы они все добровольно уехали. Все и добровольно. Никого не удерживать, а некоторых даже подтолкнуть.
  
   - Сколько у нас времени на подготовку, товарищ Сталин?
  
   - Думаю, месяца три вам хватит. Тянуть с этим не будем.
  
   - Хватит, товарищ Сталин. Я свободен?
  
   - Пока нет. Доложите, что по Жукову.
  
   - Объект ведём, он заметно усилил активность после самоубийства Хрущёва и отстранения Берия. Пытается понять, что происходит, связывался с Булганиным, в разговоре очень резко высказывался о Рокоссовском. Множественные контакты с различными генералами, в основном бывшими сослуживцами, осторожно выясняет их отношение к новому назначению маршала Рокоссовского.
  
   Назначение Константина Константиновича Рокоссовского Секретарём Президиума ЦК КПСС, и ответственным за создание "Объединённого Штаба" Вооружённых Сил социалистического лагеря, обсуждала так или иначе вся страна, но особо жаркие дискуссии разгорелись среди армейских офицеров и генералов. В целом, армия выбор товарища Сталина одобрила, "жуковцы" остались в явном меньшинстве.
  
   - Не тяните, товарищ генерал-полковник, ничего нового вы про маршала Жукова не узнаете, не нужны нам его связи. Не будет Жукова, не будет и его связей.
  
   - Разрешите внести изменение в план ликвидации и не использовать снайперскую винтовку, товарищ Сталин?
  
   Сталин искренне удивился этой просьбе.
  
   - Почему? По-моему, отличный способ...
  
   - В том то и дело, товарищ Сталин. По какому-то необъяснимому мне умственному затмению, этот гениальный способ до сих пор не применялся на практике, и от него никто в мире не защищён, даже вы, товарищ Сталин. Я тут с экспертами проконсультировался и за голову схватился. Прежде чем такого джина из кувшина выпускать, нам самим сначала надо всю систему охраны высшего руководства поменять. А уж потом...
  
   Судоплатов рубанул рукой.
  
   - Разом! Это ведь оружие пострашней атомной бомбы может бабахнуть. А буйного маршала мы по старинке упокоим, товарищ Сталин. Охрана у него расслабленная, можно и из пистолета отработать. Он театр любит, театр его погубит...
  
   Скаламбурил главный диверсант СССР и вопросительно посмотрел на Вождя.
  
   - Исполнитель?
  
   - Самый настоящий ОУН-овец, матёрый, 'вышка' давно по нему плачет. Некто Зарицкий, он уже в Свердловске, на конспиративной квартире. Ведём в тёмную, сам он убеждён, что акцию готовит Британское посольство, так что тут комар носа не подточит. Армейские прокуроры выйдут на третьего секретаря посольства Вильяма Стивенса, но без доказательств, кроме показаний самого Зарицкого.
  
  - А почему этот Зарицкий вдруг даст показания на британца?
  
  - Не вдруг, товарищ Сталин. Руководство недобитого ОУН уверено, что акция заказана британцами. Они установили личность Стивенса и дали Зарицкому добро.
  
  - Не понимаю, Стивенс что, действительно ваш агент?
  
  - К сожалению, нет, товарищ Сталин. Был бы он нашим агентом, было бы жаль его потратить на такую ерунду. Но у нас есть его двойник, работает почти без грима. Мать родная не отличит, тем более, на расстоянии.
  
  - А как ОУН установила его личность? У них что, в Москве есть свои агенты?
  
  - Конечно, товарищ Сталин. Ячейки ОУН есть и в Москве, и в Ленинграде. Не боевики, в основном студенты из сочувствующих. Мы их полностью контролируем, поэтому работают они больше на нас, хоть и в тёмную.
  
   - Да уж... С винтовкой вы, пожалуй, правы, товарищ Судоплатов, торопиться не нужно. Пусть будет по-вашему. По изменениям в охране высшего руководства работайте напрямую с Власиком. А с Жуковым не тяните. Вы свободны, товарищ Судоплатов.
  
  
  ***
  
   После министра госбезопасности, товарищ Сталин принял нового министра Иностранных Дел - Андрея Андреевича Громыко. Поводом стали ноты послов США и Британской империи, по действиям советских добровольцев-интернационалистов в Корее. Иосиф Виссарионович выслушал гневные ноты бывших союзников по антигитлеровской коалиции с непроницаемым выражением лица, но глаза у него при этом были весёлые.
  
   - Светлое чувство солидарности трудящихся всех стран, мы специально воспитываем в своих гражданах с детства, поэтому не удивительно, что они по зову сердца встали на защиту братского корейского народа от агрессии новых колониалистов. Если мы это запретим, то будем неправильно поняты своими собственными гражданами. Ноты оставьте без ответа, поставьте им на вид необоснованное вмешательство в наши внутренние дела, и сообщите послам, чтобы читали передовицу в завтрашней Правде. Вам удалось связаться с полковником Насером?
  
   - Удалось, товарищ Сталин, он охотно пошёл на контакт.
  
   - Нам выгодно его поддержать, товарищ Громыко. Генерал Нагиб занимает слишком соглашательскую с британскими интересами политику. Обещайте Насеру любую разумную помощь, с условием национализации египетским правительством Суэцкого канала к лету этого года.
  
   - Насколько разумную, товарищ Сталин? Он ведь захочет военной помощи.
  
   - В пределах разумного, поможем по Корейскому варианту, военных я этим вопросом уже озадачил. Что конкретно мы потребуем с Насера за помощь, обсудите дополнительно с Маленковым. Революция в Египте антиколониальная, но не социалистическая, помогать ей бесплатно мы не намерены, для нас это временные союзники. Что-то ещё, товарищ Громыко?
  
   - Да, товарищ Сталин. Неофициальный контакт от Республиканской партии США, через наше посольство в Вашингтоне. Избранный, но ещё не вступивший в должность президент Эйзенхауэр хотел бы обсудить с вами ситуацию в Корее. По нашим данным, встреча, состоявшаяся пятого числа, между Черчиллем и Эйзенхауэром, была очень прохладной.
  
   - Генерал Эйзенхауэр кавалер советских орденов Победы и Суворова I степени, как я могу отказать такому заслуженному человеку? Жду его в Москве в любое удобное для него время. Так и передайте по неофициальным каналам в Республиканскую партию.
  
   Сталина неофициальное обращение Эйзенхауэра не удивило, дела у американцев в Корее складываются, мягко говоря, не блестяще, окружённые и без поддержки с воздуха, под ежедневным артиллерийским огнём они и двух недель не протянут, дезертирство уже сейчас массовое, а в США как раз безвластие, Трумэн устранился от принятия решений, а Эйзенхауэр ещё не уполномочен. Клятву на библии ещё не принёс, не прошёл процедуру, как её там..., инаугурации. Тьфу, язык можно сломать. Вот же дураки, сами себе проблемы придумывают...
  
   - Мы примем избранного Президента США по высшему протоколу хоть завтра, не дожидаясь исполнения дурацких формальностей. Вы свободны, товарищ Громыко.
  
  
  ***
  
   На следующее утро, в газете Правда, вышла обзорная статья товарища Сталина о Корейской войне. Советскому народу объяснялись - почему она началась, с чего она началась, как идёт и чем закончится. Сообщил товарищ Сталин и о том, что пленных интервентов, которые сдались Корейской Народной Армии добровольно, корейское командование уже передаёт Советскому Союзу. И с ними уже возникли большие проблемы - многие просят политического убежища, ведь по возвращению в США им всем грозит суд и тюрьма. Советские добровольцы-интернационалисты проявляют себя лучшим образом, очень многие из них награждены командованием Корейской Народной Армии орденами, в том числе тридцать шесть стали Героями КНДР*. Советский народ должен гордиться своими Героями-интернационалистами. Потери есть. К сожалению, на войне они неизбежны. Но мы ничего не забудем и отомстим за каждого. Пусть об этом знают в Японии, откуда прямо сейчас взлетают американские бомбардировщики. Мир между СССР и Японией до сих пор не заключен, хотя мы и предлагали им довольно мягкие условия. Правительство Советского Союза постановило прекратить переговоры о заключении мира с правительством Японии и довести войну до победного конца. До полной и безоговорочной капитуляции. В этом решении нас безоговорочно поддержали правительства Китайской Народной Республики и Корейской Народно-Демократической Республики. 'Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами!'
  
  * Герой КНДР - почётное звание КНДР. В 1953 году считалось - наряду со званием Героя Труда КНДР - высшей государственной наградой КНДР.
  
  
   ***
  
  
   12 января 1953 года, Сеул, Штаб Сил ООН
  
  
   Накануне вечером, когда штабная сводка показала, что потери от дезертирства уже достигли трети списочного состава, генерал Кларк приказал прекратить огонь и поднять белый флаг. Корейская война де-факто закончилась, осталось выполнить юридические формальности. В числе делегации победителей, был и Василий Сталин, на этот раз в качестве одного их официальных наблюдателя со стороны СССР, вместе с генерал-полковником Крыловым и министром Иностранных Дел СССР, Андреем Громыко.
  
   В Сеуле нашлось довольно много корреспондентов из стран агрессоров, слишком стремительным было наступление КНА, и их просто не успели эвакуировать. Ким Ир Сен приказал собрать их и привести на подписание капитуляции. Корреспондентам тонко намекнули, что чьи правдивые репортажи пойдут в тираж в их изданиях, тех сразу отпустят, а с остальными будут разбираться на предмет шпионажа. Замотивированные таким образом, "акулы пера" не жалели фотоплёнки, и разумеется, сеульский портрет младшего Сталина был одним из самых тиражируемых снимков к материалу о корейской капитуляции в западной прессе.
  
   Генерал Кларк, на парадном кителе которого, под наградной колодкой, был закреплён всего один орден - советский орден Суворова I степени, с невозмутимым выражением лица поставил подписи в двух экземплярах договора и обратился к прессе.
  
   - Господа, у меня не было выбора, ещё пара дней, и вся моя армия дезертировала бы в полном составе, а такой позор был бы ещё хуже, чем эта капитуляция. Уже ни для кого не секрет, даже Правда об этом написала, - реплика командующего сил ООН вызвала всеобщие усмешки, - Что нам шесть суток не оказывается поддержки с воздуха. Я не знаю почему, спросите об этом у Трумэна. Он первым дезертировал с этой войны. Дурной пример заразителен. Мы же просто стали заложниками странных политических игр, а ваш покорный слуга, к тому же, ещё и козлом отпущения. Неужели какие-то идиоты всерьёз рассчитывали, что мы здесь тремя корпусами разгромим всю Красную Армию, без поддержки с воздуха и моря? Наверное, они рассчитывали на помощь Господа, но Он не стал нам помогать. Вопросы, господа?
  
   - Джон Рич, ЭнБиСи. Господин генерал, советские газеты сообщают, что множество американских военнослужащих попросили убежища в СССР, опасаясь уголовного преследования дома. Что вы об этом думаете? И что ждёт лично вас?
  
   - Думаю, что мистер Сталин им откажет, вряд ли ему нужны эти трусы и дезертиры. А я иду в плен, господа, вместе с остатками своей армии, наша судьба снова оказалась в руках политиков. Ещё вопросы?
  
   - Константин Симонов, специальный корреспондент газеты Правда. Если можно, два вопроса. Первый - в чём основная причина вашего поражения? Второй - в вашей прессе сейчас настоящая истерия по поводу скорого начала ядерной войны, сообщается, что простые американцы массово роют укрытия и скупают продукты длительного хранения - сахар, соль, консервы, крупы, макароны, муку, газеты пишут о драках в очередях.. Как вы оцениваете вероятность этой угрозы?
  
   - Начну с ответа на второй вопрос. Угрозу со стороны СССР оцениваю как реальную, если мы вынудим их ответить. У них очереди стояли из добровольцев в пункты найма*, а у нас за солью и крупой в бакалейные магазины. Если они объявят среди лётчиков запись добровольцев, желающих отдать свою жизнь ради победы, у них снова будет очередь. Они будут отбирать лучших. Ассов. Вероятность ядерной войны очень высокая, и, если бы я продолжал жить гражданским обывателем в родном Сэкетс-Харборе, наверняка бы делал то же самое, что и все остальные - копал себе убежище и запасал макароны. В моей стране нет службы гражданской обороны, нет коллективных убежищ и уж тем более, государственного резерва. Наше правительство, в отличие от вашего, такой услуги своим гражданам не предоставляет. Зато оно предоставляет нам свободу сдохнуть где-то в Корее, за их интересы.
  На второй ваш вопрос я уже частично ответил, мистер Симо-нофф, Идиоты в Вашингтоне решили напугать дядюшку Джо, а он, в ответ, только весело посмеялся и удвоил ставку. 'Азия для азиатов' - это новая реальность. Не завидую я сейчас парням в Японии и на Филиппинах. На этом всё, господа. Благодарю вас за внимание, я должен идти в плен. Виноватым себя не считаю, поэтому извиняться, а тем более стреляться не собираюсь. Господи нас благослови и укрепи!
  
  *В военкоматы, генерал Кларк использует понятные ему аналоги
  
   Затем к журналистам обратился товарищ Ким Ир Сен. В своей речи, на русском языке, обильно сдобренной цитатами товарищей Маркса, Ленина, Сталина и Мао, он поблагодарил за неоценимую помощь в борьбе с империализмом братские народы СССР и КНР, и напомнил, что хоть территория Кореи уже освобождена от захватчиков, но война с Японией до сих пор продолжается. Корейский народ полон решимости завершить её полной победой на территории противника
  
  Примерно в таком же духе выступил и китайский генерал Пэн Дэхуай. Хоть КНР и отвёл часть своих добровольцев, из числа победителей Китай исключать не стали. Китайский генерал подтвердил: 'Война с Японией продолжается, и то, что теперь их союзники не германские нацисты, а западные империалисты - абсолютно ничего не меняет'.
  
  Андрей Громыко заявил о депортации всех американцев во Владивосток и хорошей памяти у Советского Народа. 'Мы отлично помним и Ленд-Лиз и как вместе били нацистов-людоедов. Также мы помним, что Фултонскую речь произнёс именно Черчилль. Британия продолжает свою большую геополитическую игру, с целью сохранить доминирующее положение. Всего восемь лет назад мы были союзниками. Выгодно торговали, развивали отношения. Кому пошли на пользу инициативы Черчилля, кроме Британии?'
  
  Генерал-полковник Крылов (уже генерал армии и дважды Герой Советского Союза, но до Сеула это пока не дошло) был краток - 'В политике встречается всякое, а на войне всегда одно и то же. Побеждают те, кто сильнее. У нас было подавляющее преимущество в воздухе. Подавляющее. Даже я такого не ожидал, хоть и не случайно здесь оказался. Это победа наших лётчиков-добровольцев. Наступать под ТАКИМ 'зонтиком' и при ТАКОЙ огневой поддержке с воздуха было очень приятно. 'Куда не подойдём, все уже сдаются', - усмехнулся Крылов, - 'Сдавались передовым дозорам, целыми гарнизонами. Даже танков дождаться не успевали. Это победа целиком принадлежит товарищу Сталину, я лишь занимал территории и собирал пленных',
  
   Василий Сталин на вопросы отвечать отказался.
  
   - Я здесь простой наблюдатель, господа. Номер третий. Наблюдаю, чтобы стороны соблюдали условия договора, в том числе и обеспечения безопасности. Это скучная и никому не интересная работа, но вы ведь будете недовольны, если на Сеул завтра упадет изделие, мегатонн под сорок? Мне этого тоже не хочется. Нет, как и любой советский офицер, погибнуть я всегда готов, но не тороплюсь. Мне ведь поручено вас всех защитить. Извините, я не слушал товарищей Громыко и Крылова, у меня как раз возник сеанс связи. Их выступления я прочту завтра в Правде, вряд ли там что-то срочное, относительно управления авиацией ПВО. Жаль, что мистер Хемингуэй не присутствует. С ним бы я выпил с удовольствием, даже китайского чая.
  
  
   ***
  
  
   14 января 1953 года, Кремль
  
  
   Прибытие в Москву, избранного президента США Дуайта Эйзенхауэра, произошло в тот же день, когда вся страна читала специальный выпуск Правды, посвящённый итогам Корейской войны. Разумеется, был там и репортаж Константина Симонова, с цитатами генералов: Кларка, Ким Ир Сена, Пэн Дэхуая, Крылова и Василия Сталина, а также министра Громыко. Наградной список включал тридцать Героев Советского Союза включая и фамилию Сталин. Шестнадцать боевых вылетов военного советника "полковника Иванова" два лично сбитых и четыре в группе в совокупности с умелым командованием всей воздушной операцией потянули на Героя без всяких натяжек, товарищ Сталин-старший это представление подписал. А вообще, наградной список по итогам Победы в Корейской войне включал в себя больше десяти тысяч фамилий - лётчики, танкисты, артиллеристы, связисты. Не отметилась в этой войне только наша пехота.
  
   Этим, Советский Союз открыто признал своё участие в дальневосточных событиях. Страна весело праздновала очередную победу, угроза ядерной войны никого не испугала, над американцами откровенно смеялись.
  
   Визит Дуайта Эйзенхауэра был объявлен частным, поэтому прилетел он без всякой помпы, обычным военно-транспортным бортом ВВС США, но у трапа его ожидал президентский приём, со всеми сопутствующими почестями: почётный караул, оркестр, гимны. У трапа ему пожал руку секретарь Президиума ЦК КПСС Константин Рокоссовский, которого американские аналитики теперь считали наиболее вероятным преемником Сталина. Эйзенхауэр приём оценил и очень тепло поздоровался с Рокоссовским и Громыко. Они же составили компанию Сталину в переговорах с американской делегацией, кроме нового президента США, она включала его будущего госсекретаря Джона Даллеса и бывшего командующего американскими войсками в Корее, отставленного Трумэном, будущего министра обороны в новой администрации, полного генерала Дугласа Макартура.
  
   Слово взял товарищ Сталин, после тёплых приветствий и поздравлений Эйзенхауэра с избранием на пост Президента США, он попросил гостей ознакомиться с документом "Аналитическая записка о последствиях ядерной атаки кальдеры погасшего супервулкана в Йеллстоунском национальном парке, США," и перешёл к делу.
  
   - Корейцы передали нам почти сто двадцать тысяч американских военнослужащих, взятых в плен в Сеуле и Пусане, мы готовы их вам передать вам незамедлительно, после компенсации расходов на их содержание. Мы готовы выступить посредниками на переговорах о судьбе генерала Кларка и его штаба, а также приложить всё возможное влияние, для их скорейшего освобождения из плена. Мы не намерены кому-либо из них предоставлять политическое убежище. Их политические убеждения с нашими, в целом, не сходятся, таких мы считаем преступниками, а преступников у нас и своих хватает. Но это касается только американских граждан, и только из уважения лично к вам, мистер президент. Остальные участники ООНовской коалиции, пусть решают свои проблемы напрямую с товарищем Ким Ир Сеном. Или пишут жалобы в ООН. - усмехнулся Сталин.
  
   Отказаться от такого предложения было невозможно. Конечно, британские и прочие союзники этого не поймут, но отказа уже точно не поймут американцы. Дуайт Эйзенхауэр покосился на Макартура, убеждённого антикоммуниста, сторонника переговоров с позиции силы, но и тот только пожал плечами и кивнул. За этим и летели. Поражение потерпел демократ Трумэн, бледная тень своего политического папочки Черчилля, а республиканцы победили. Пусть дипломатически, но победили. Макартур поддерживал военную операцию в Корее, но ровно до того момента, пока его не отстранили от командования. Теперь он злорадствовал, на союзников ему откровенно наплевать, ведь к его отстранению приложил руку и британский боров, вот теперь пусть хлебнёт полной ложкой, подлая тварь. Джон Даллес тоже кивнул, хоть и не так вызывающе, как Макартур.
  
   - Мы с благодарностью примем вашу помощь, мистер Сталин. - в голосе Эйзенхауэра действительно прозвучали нотки благодарности, - Скорейшее возвращение армии Кларка является главной целью нашего визита. Хотелось бы обсудить подробности.
  
   - У меня к вам другое предложение, мистер Президент. Раз главной цели вы уже достигли, то оставим товарищей Рокоссовского и Громыко обсуждать с господами Даллесом и Макартуром подробности, а мы с вами пока обсудим аналитическую записку наших учёных и военных специалистов. Оставьте здесь своего переводчика, пусть работает, найдём другого.
  
   Намёк генерал Эйзенхауэр понял, знаком остановил переводчика и вдвоём со Сталиным перешёл в соседний кабинет. Другим переводчиком оказался Андрей Януарьевич Вышинский, собственной персоной, недавно отставленный советский госсекретарь. Эйзенхауэру стало очевидно, что встреча принимает судьбоносный характер. Уселись на диваны за низким столиком, президент США положил перед собой сценарий апокалипсиса, и глядя в глаза Сталину спросил.
  
   - Это ведь не блеф?
  
   Пока Вышинский переводил, лидеры великих держав, казалось, пытались увидеть друг у друга саму душу, настолько пристально они вглядывались друг другу в глаза.
  
   - Нет, это не блеф. В Йеллстоунском парке действительно расположена кальдера супервулкана. Но и это ещё не всё. С появлением ядерного оружия Америка сделалась очень уязвимой. Ядерное оружие способно воздействовать на тектонические, геологические процессы, а ваш континент в этом плане настоящая пороховая бочка. Йеллстоун не единственный источник смертельной угрозы, но всех тайн мы вам пока раскрывать не будем. Мы может быть и переживём ядерную войну, но вы точно нет. США, как государство, а может быть и вся Северная Америка, как континент, просто исчезнет. Этого сейчас рассчитать невозможно, это можно проверить только путём эксперимента.
  
   - Допустим. Но ведь и мы развиваемся. Вам ведь тоже не хочется получить термоядерный боеприпас в каждый из крупных городов. Евразию мы, конечно, не утопим, но СССР точно уничтожим.
  
   - Мы в курсе хода ведущихся у вас работ по созданию компактной термоядерной бомбы, и могу вас совершенно искренне заверить, что в этом вопросе вы от нас тоже отстаёте. Года на три, как минимум. Ваша бомба размером с трёхэтажный дом, и использовать её пока можно только на своей территории. Наша уже влезает в бомбовый отсек Ту-4. Пока четыреста килотонн, но мы продолжаем её совершенствовать. Изделие первого поколения мы скоро будем испытывать. Приглашаю ваших специалистов. Всё, что возможно, им покажут. Такими бомбами уже можно минировать тектонические разломы с подводных лодок. Вам придётся реагировать не на атаки с воздуха, а на землетрясения и цунами. Мы уже способны уничтожить друг друга. У нас сейчас нет средств ПВО, чтобы остановить ваши Б-36, поэтому мы готовим ассиметричный ответ.
  
   Такая осведомлённость, а особенно открытость Сталина, сильно озадачила президента США. Добровольно делится секретами такого уровня? Такое просто не укладывалось в голове. Эйзенхауэр развёл руками.
  
   - Откровенно говоря, я сейчас не способен сформулировать своё отношение ко всему этому. Может быть, у вас есть какие-нибудь предложения, мистер Сталин?
  
   - Разумеется, мистер Президент, предложения у меня есть. Но, учитывая тот факт, что ваш президентский срок пока ограничен четырьмя годами, долгосрочность совместных планов разумно вместить в эти сроки. Вы согласны?
  
   Эйзенхауэр подтвердил кивком. Меньше всего ему хотелось прерываться сейчас на прения о системах власти. Четыре года - это немало.
  
   - Мы предлагаем разделить Британскую Империю, а после придать суду виновных за их преступления против всего человечества. Андрей Януарьевич приготовил доклад о преступлениях британских империалистов-колониалистов во всём мире, в том числе и в вашей стране. Такие преступления, как геноцид коренных жителей Америки не имеют срока давности, и по ним обязательно придётся кому-то отвечать. Если вскрыть все известные нам факты, на их фоне Гитлер покажется мелким пакостником. Ведь вы, как государство США, не хотите сами отвечать за истребление ста миллионов индейцев, коренных жителей Америки? Почитайте доклад, мистер Президент, там преступлений на десяток Нюрнбергских трибуналов. Тезисно, конечно, но все изложенные факты мы готовы доказать в суде. К тому-же, владение Британии Канадой противоречит доктрине Монро, а Австралия и Новая Зеландия останутся бесхозными. Вам самим даже воевать за них не придётся.
  
   Пока Эйзенхауэр читал, товарищ Сталин несколько раз переговорил с кем-то по телефону. Наконец, Президент закончил, всё это его весьма впечатлило. Вернулся на своё место и Сталин.
  
   - Генерала Кларка и всех высших офицеров, уже завтра доставят в Москву, заберёте их с собой, мистер Президент.
  
   - Я очень впечатлён, мистер Сталин. И докладом мистера Вышинского, и новостью про генерала Кларка. Однако я не пока не полномочен ответить согласием на ваше предложение, такой политический поворот невозможно совершить в одночасье.
  
   - Ну разумеется, мы это отлично понимаем, и даже больше того, заикнись вы сейчас об этом на публике, вас обязательно убьют. Ведь власть президента в США простирается ровно до границ интересов капитала, а он у вас изначально британский. Теперь уже называется Трансатлантическим, но в любом случае, он не ваш национальный. Мы предлагаем вам идти к цели скрытными маленькими шажками. К примеру, для начала, уберите свой контингент из Западного Берлина, мы бы не хотели, чтобы американские военнослужащие пострадали во время революции. Западный Берлин - это пощёчина всему Советскому народу, Народу-Победителю. Американцы не брали Берлин. Мы же не имеем своей половины города в Токио, хоть и разбили Квантунскую армию. Это несправедливо, мистер Президент, а русский народ не ради физиологических потребностей живёт, а именно ради Справедливости. Это цивилизационная функция русского-советского народа. Если в Западном Берлине начнётся восстановление справедливости, закончится оно, как минимум в Лондоне.
  
   Дуайт Эйзенхауэр, ещё не вступивший в должность 34-й Президент США, тяжело вздохнул.
  
   - Я подумаю, что можно для этого сделать. Но почему вы утверждаете, что капитал британский?
  
   Товарищ Сталин с виду совершенно искренне удивился.
  
   - А какой же? Британский капитал вошёл к вам на начальном этапе колонизации и с тех пор никуда не девался, только прирастал, всё это время, хоть поверьте, хоть проверьте. А британский капитал, по сути, преступный. Нажитый грабежом колоний, пиратством, торговлей опиумом в Китае и взымающий проценты со всего мира. Хуже того, сейчас этот капитал даже печатает ваши доллары, ведь Федеральная резервная система США - это ничто иное, как частный банк, причём с неизвестными акционерами. Вижу, вы удивлены? Конечно, поинтересуйтесь, мистер Президент, но призываю вас к осторожности, это очень опасные знания. Я знаю, что вы настоящий американский патриот и смелый человек, но в политике новичок, поэтому считаю своим долгом вас предостеречь. Как только вы полезете брать под контроль этот вопрос, вас будут пытаться ликвидировать, поэтому раньше как следует организуйте свою охрану.
  
   Эйзенхауэр не мог поверить своим ушам, но чувствовал, что Сталин не врёт, и от этого холодело в груди. Как будто мир переворачивался.
  
   - Благодарю вас, мистер Сталин. Надеюсь, что это не последняя наша встреча. Из Берлина мы уйдём, на это можете рассчитывать твёрдо, но с нашими союзниками* вы договаривайтесь сами.
  
  *свои сектора в Западном Берлине имели Великобритания и Франция
  
  - Ваш Конгресс этому не помешает?
  
  - Конгресс сейчас наш, республиканский, мистер Сталин. Мой кабинет сумеет убедить нужное число конгрессменов.
  
  - Если вам удастся убедить свой кабинет.
  
  - В этом я уверен, мистер Сталин. Даллес и Макартур мне помогут.
  
   Лидеры двух сверхдержав встали и обменялись крепким рукопожатием. Сталин подвёл итог.
  
   - Мы не враги американскому народу, нас очевидно стравливают воевать за чужие интересы. За сохранение Британских колоний. Грядущее лето будет горячим, поэтому следующую встречу я предлагаю провести в Ялте, где-нибудь в сентябре. За это время и вы как раз войдёте в курс дел, и случится может многое, нам будет что обсудить.
  
  
  ***
  
  
   19 января 1953 года, Кабинет Сталина
  
  
   Присутствовали: секретарь ЦК КПСС, Рокоссовский Константин Константинович; первый заместитель председателя Совета Министров, Маленков Георгий Максимиллианович; председатель Госплана, Сабуров Максим Захарович; заместитель председателя Совета министров, Косыгин Алексей Николаевич; министр Госбезопасности, Судоплатов Павел Анатольевич; министр Электронной промышленности, Лебедев Сергей Алексеевич; главный конструктор ОКБ-1, Королёв Сергей Павлович.
  
   Минутой молчания почтили память маршала Жукова, павшего от руки украинского националиста, нанятого британским дипломатом, молчание прервал Сталин.
  
   - Вечная память! Товарищ Жуков погиб на боевом посту, и мы за него обязательно отомстим, но собрались мы сегодня не за этим. К делу, товарищи. Перед нами поставлена историческая задача - первыми выйти в Космос. По имеющимся у нас данным, в США активно ведутся исследования в этой области, и мы ни в коем случае не должны уступить им первенство. Товарищ Королёв, нам известно, что вы в своё личное время ведёте работу над двухступенчатой ракетой, способной выходить на космическую орбиту. Мы считаем, что пора придать вашей самодеятельности статус чрезвычайной государственной важности, а также отблагодарить за уже проделанную в ЛИЧНОЕ время работу. Задачи перед вами ставятся следующие - до конца текущей пятилетки* вывести на орбиту первый искусственный спутник Земли, а в пятьдесят шестом - пятьдесят седьмом совершить пилотируемый полёт по космической орбите. Товарищ Королёв?
  
  *5-я пятилетка 1951-55 годы
  
   Пока Сталин говорил, лицо Сергея Павловича поменяло выражение с угрюмого до вдохновлённого, услышав вопрос он порывисто вскочил.
  
   - Товарищи, это очень сжатые сроки, но я со своей стороны приложу все усилия. Проект Р-7* эскизно почти готов, и за два года ракету мы обязательно до ума доведём. Но как можно планировать пилотируемый полёт, если мы до сих пор не знаем, выживет ли человек в Космосе?
  
  *первая межконтинентальная баллистическая ракета, созданные на её базе носители вывели в космос всех космонавтов, начиная с Гагарина
  
   Сталин мягким жестом усадил Сергея Павловича на место и пресёк все дальнейшие разговоры на эту тему.
  
   - Мы это уже знаем, товарищ Королёв, но не спрашивайте откуда, это не ваш уровень допуска. С ракетой понятно, от имени Партии благодарю вас за проявленную разумную инициативу и проделанную работу. Я напишу вам представление к Сталинской премии Первой Степени, надеюсь, товарищи в Комитете его поддержат. Вопросы к товарищу Королёву? Нет вопросов. Со сроками будем считать определились, нам всем предстоит очень напряжённая работа. На ближайшем пленуме Президиума ЦК мы утвердим создание Государственного Космического Комитета с чрезвычайными полномочиями. Война за Космос - это возможно последняя война в истории человечества, захватив его, мы получим возможность раз и навсегда прекратить все остальные войны на Земле.
  
   Иосиф Виссарионович сделал паузу и обвёл взглядом присутствующих. В лице Королёва читался вопрос.
  
   - Вы хотите что-то спросить, товарищ Королёв?
  
   - Да, товарищ Сталин. Откуда мы будем производить запуски? Дело в том, что чем ближе к экватору, тем выше угловая скорость вращения Земли, тем больший груз мы сможем теми же самыми ракетами поднять на орбиту. С этой точки зрения, полигон Капустин Яр очень невыгодное место, южней бы...
  
   Про космодром "Байконур" в записке медиума было упомянуто, координаты Сталин знал.
  
   - Экватор, к сожалению, нам для этих целей пока не доступен. Для своих расчётов берите точку с координатами 45,86 градусов северной широты и 63,32 градуса восточной долготы, первый космодром будем строить именно там. Ещё вопросы?
  
   Королёв был обескуражен. Пока он тайком мечтал о полётах в Космос, Сталин их оказывается вполне реально планировал.
  
   - Нет, товарищ Сталин.
  
   Остальные просто промолчали. Что и не удивительно, ибо до сего дня они о Космосе ни разу не задумывались.
  
   - Товарищ Рокоссовский, ведите товарищей к себе, начинайте составлять планы и делить ответственность, вы все члены будущего ГКК. Оставьте мне Судоплатова, он отвечает за безопасность, я его сначала сам проинструктирую.
  
   Дождавшись, пока все выйдут, Сталин достал из стола свежий выпуск Правды с некрологом маршалу Жукову.
  
   - Гордиться этим не стоит, поэтому благодарить не буду, хоть работа и исполнена безупречно. На что выйдет следствие?
  
   Дело, как и ожидалось, вызвалась расследовать прокуратура Уральского военного округа, препятствовать им, разумеется, никто не стал.
  
   - Выйдет на отчётливый британский след. Выведем, товарищ Сталин. Испугались британцы маршала Победы.
  
   Сталин только слегка кивнул, навсегда закрывая тему.
  
   - Что по операции "Куба либре"?
  
   Такое кодовое название носила первая операция тайно возрождаемого Коминтерна, в вожди которого, с подсказки того же медиума, сейчас готовили аргентинца Эрнесто Гевару по прозвищу Че.
  
   - Аргентинского доктора я отправил в госпиталь, астма у него, лучше не запускать. Приказом отправил, добром не удалось уговорить. Пусть подлечится и заодно теорию подтянет, литературу мы ему подобрали. А братья кубинцы готовятся по распорядку, за полгода поднимем их на приемлемый уровень. К лету управимся, товарищ Сталин. Боевики готовы, даже гаванский акцент уже имитируют, их только вожди тормозят.
  
   Судоплатов тонко намекнул, что с него спрашивать за навязанных людей не очень правильно, Сталин понимающе усмехнулся.
  
   - Не понравились вам латиноамериканские товарищи?
  
   Павел Анатольевич пожал плечами.
  
   - Товарищ там только Че, кубинцы слишком скользкие, за ними глаз да глаз нужен будет.
  
   - За всеми глаз да глаз нужен, ничего нового в этом нет, присмотрим. Какими силами предполагается проводить операцию "Куба либре"?
  
   - Ориентировочно пятьсот человек, товарищ Сталин. Детали операции до сих пор находятся в процессе доработки.
  
   - Доставка?
  
   - Поодиночке и мелкими группами, через Мексику и США, народ весь опытный, сложностей не возникнет. Вооружение доставим на подводной лодке.
  
   - Хорошо, товарищ Судоплатов. В ГКК ваша задача обеспечивать секретность и безопасность и, по возможности, делать гадости американским конкурентам. Сейчас идите к Рокоссовскому, и начинайте вникать в детали.
  
  
   ***
  
  
   23 января 1953 года, Вашингтон, Белый дом
  
  
   Инаугурация тридцать четвёртого Президента США Дуайта Эйзенхауэра прошла на фоне восторженных отзывов о его неофициальном, но триумфальном визите в зловещее логово дядюшки Джо. Пресса буквально восторгалась его решительными действиями и очевидной дипломатической победой. Смаковались различные версии, чем же именно угрожал Сталину Эйзенхауэр, если тот пошёл на такие невиданные уступки. По-другому этого никто не оценивал, ведь американцы без всяких условий и компенсаций возвращаются на Родину, значит Советы испугались. Америка ликовала, угроза ядерной войны отступила благодаря новому Президенту.
  
   Не было поводов для радости только у самого узкого круга посвящённых. Докладывал генерал Макартур.
  
   - ...никакой возможности быстро проверить данные, из предоставленной нам аналитической записки, мы не имеем. Версия о том, что Йеллстоунский парк - это кальдера гигантского супервулкана вызвала большой интерес у наших учёных. Все эксперты-геологи, привлечённые к анализу, предоставленных русскими данных, единодушно сошлись во мнении, что такое вполне возможно, но для точного подтверждения, или опровержения, нужны дополнительные исследования, которые займут как минимум год, а то и все два. Кроме того, Джо намекал на какие-то тектонические разломы, взрывы в которых вызовут цунами и землетрясения, если это правда, то противостоять нам нечем. Мы даже не знаем, где эти разломы находятся, не знаем, что конкретно нужно охранять.
  
   Возникшую после окончания доклада паузу, прервал Аллен Даллес, брат Государственного Секретаря Джона Даллеса, назначенный в администрации Эйзенхауэра Директором ЦРУ.
  
   - Мы не можем два года находиться в подвешенном состоянии. В британской прессе нас уже открытым текстом обвиняют в предательстве. НАТО находится на грани раскола. Признаюсь, я только вчера оценил, какой красивый ход сделал Дядюшка Джо, вернув нам армию Кларка. У нас больше нет союзников, господа, зато скоро вернётся целая армия, считающая Сталина своим благодетелем. Их эвакуируют через Владивосток и с ними, конечно, работают, а мы ничего не можем с этим поделать.
  
   Президент Эйзенхауэр тактично уточнил.
  
   - Ваши предложения? Учитывая, что эта эвакуация растянется на полгода.
  
   - Боюсь, что из Берлина нам придётся уйти, хоть и понимаю, что Сталин на этом не остановится.
  
   - Мы все это понимаем. Хотелось бы ещё понять, на чём он в конце концов остановится?
  
   Аллен Даллес ненадолго задумался и вздохнул.
  
   - Сам он вообще не остановится, но он смертен и уже не молод. Нужно тянуть время. Британская империя - это не мальчик для битья, а ядерная держава.
  
  - А Япония и Филиппины - это не Азия - добавил Дуглас Макартур, - Зря мы препятствовали заключению мирного договора между Советами и Японией, но это ведь ошибки прошлой администрации. Нам нужно постараться, чтобы переговоры возобновились как можно скорее.
  
  - Вы забываете про НАТО, генерал. Мы создавали его как свой альянс, чтобы союзники поддержали нас, а не наоборот. Теперь же всё будет зависеть от британцев. - напомнил Аллен Даллес.
  
  - Я ничего не забываю. По договору НАТО мы должны оказать союзнику помощь, но не сказано какую конкретно. Предоставим им льготный кредит, или даже просто моральную поддержку. В крайнем случае, выйдем из этого союза. В политике не бывает постоянных друзей и постоянных врагов, только постоянные интересы - так считают сами британцы, так что пусть не обижаются. Наши интересы разошлись. Джо предложил нам Канаду, Австралию и Новую Зеландию, а Уинни хочет, чтобы наши парни погибали за его интересы. Вопрос - кто нам сейчас, в настоящий момент, друг, а кто враг - риторический.
  
  - Сталин потребует, чтобы мы ушли из Турции.
  
  - Значит, нам нужно уйти оттуда раньше, чем он этого потребует. Не просто так, разумеется. Можно обменять Турцию на Южно-Африканский Союз. Всё равно, Турция - не лучший плацдарм для нападения на Советы, наступать через горы Кавказа - врагу не пожелаю. А аэродромов у нас хватает в той-же Греции.
  
   Подытожил собрание Эйзенхауэр, обращаясь к Госсекретарю Джону Даллесу:
  
   - Официально свяжитесь с Энтони Иденом* и сообщите ему наше решение по Западному Берлину. Сошлитесь на экономические причины. Снабжать по воздуху крупный город, который, к тому-же, в случае развития конфликта с Советами станет западнёй для наших парней, мы считаем занятием крайне невыгодным и к тому-же глупым. Предложите ему перенять нашу оккупационную зону в городе. Джо обещал устроить там революцию, вот пусть лаймиз её и подавляют, а мы посмотрим. Вопросы НАТО, Турции и прочие, будем решать по мере их возникновения. Пока это не актуально. Все свободны, господа.
  
  *в 1951-1955 министр иностранных дел и заместитель премьер-министра Великобритании
  
  
   ***
  
  
   25 января 1953 года, Москва, Кремль
  
  
   Полковник Гамаль Абдель Насер, получивший совершенно неожиданную для себя поддержку со стороны СССР, затягивать до лета не стал. Восемнадцатого января, на следующий день, после запрета генералом Мохаммедом Нагибом всех политических партий в Египте и конфискации их фондов, тот был арестован полковником Насером при всеобщем одобрении.
  
   Двадцать первого января было объявлено, что Египет становится Арабской Республикой, а сам Насер возглавил временное правительство страны. Двадцать третьего января были установлены дипломатические отношения с СССР, а на следующий день, он уже находился в Москве. Как сообщалось в газетах - "С официальным дружеским визитом".
  
   К его большому удивлению, русские не стали ставить условий советизации Египта, "живите как хотите, только договоры выполняйте". Их интересы лежали в сугубо практической плоскости, тайные преференции в пользовании Суэцким каналом, взаимная торговля, совместные проекты на территории Египта и никакой идеологии. При личной встрече со Сталиным, Насер озвучил этот вопрос, тот в ответ усмехнулся в усы.
  
   - Зачем нам ставить условием то, чего вы и сами вскоре запросите. Ваши стремления к арабскому объединению и освобождению от Британской Империи, на этом этапе, нас абсолютно устраивают. Ни к чему улучшать то, что и так отлично работает, я понятно объясняю? В преимуществах социализма вы вскоре и сами убедитесь, без наших подсказок, а пока займёмся делами более насущными, чем строительство социализма в феодальных странах. Открою вам секрет, правительство Ирана готовит национализацию нефтедобычи, и нам бы очень хотелось скоординировать их и ваши действия.
  
   Насер сразу оценил масштаб готовящейся антибританской операции, он почтительно склонил голову и торжественно произнёс.
  
   - Вы никогда не пожалеете, что доверили мне, господин Сталин. Все свои действия я обязательно буду согласовывать с вами.
  
   Сталин снова усмехнулся.
  
   - Все не надо, у меня не хватит на это времени. Давайте обсудим Израиль. Дело в том, что правительство СССР приняло решение разрешить советским евреям переехать в Израиль, и возможное число таких переселенцев оценивается от пятидесяти до ста тысяч человек. И в их числе будут те, кто воевал за СССР в Великой Отечественной войне. Словом, мы заинтересованы в нормализации отношений между Египтом в частности и арабским миром вообще с Израилем. У всех нас сейчас есть общий враг - Британская Империя, и ради борьбы с ним, мы все должны объединиться. Арабы, евреи и русские. СССР готов выступить посредником в этих переговорах, если будет на это ваше желание.
  
   Отказать Гамаль Абдель Насер, разумеется, не смог.
  
  - Синайский полуостров - часть Азии. Египетский народ поддерживает 'Доктрину Сталина'. Сначала нам нужно изгнать колонизаторов, а после мы сумеем договориться между собой. Сейчас Израиль наш ситуативный союзник. Мы с благодарностью примем ваше предложение о посредничестве.
  
  
   ***
  
  
   30 января 1953 года, Лондон, Резиденция премьер-министра Великобритании
  
  
   Сэр Уинстон Черчилль, шестьдесят третий премьер-министр Великобритании, невозмутимо попыхивая сигарой, выслушал доклад министра иностранных дел, сэра Энтони Идена, об американо-британских переговорах и, так же невозмутимо, подвёл итог.
  
   - Нас предали, Сэр Энтони. Предали вызывающе, я бы даже сказал нагло. Атлантической солидарности настал конец, а значит теперь можно ожидать от "кузенов" даже удара в спину. МИ-6 стало известно, что Сталин около часа беседовал с Эйзенхауэром с глазу на глаз. Также ему была предоставлена русскими некая "Аналитическая записка" о последствиях ядерной атаки на якобы находящийся на территории США гигантский спящий вулкан. Но похоже, что это для отвода глаз, и сам Эйзенхауэр знает ещё больше, его бы такими сказками запугать не удалось. Нам ничего не остаётся, как поддержать американскую инициативу по Западному Берлину, но боюсь, что на этом наши беды только начинаются. Что там с нашими пленными в Корее?
  
   Сэр Энтони Иден по-джентльменски поморщился, не изменившись в лице, практически одними глазами.
  
   - При посредничестве Москвы, мы вышли на Ким Ир Сена, но он ставит абсолютно невыполнимые условия, Сэр. Он практически требует нашей капитуляции, то есть признание факта незаконной агрессии и компенсации, считайте контрибуции.
  
   - Это логично. Теперь именно на нас попытаются повесить всех собак за Корейскую войну. Чего нам ждать от полковника Насера?
  
   - Боюсь, что ничего хорошего, Сэр. Суэцкий канал он может национализировать в любой момент, об этой необходимости он не раз и не два заявлял публично. По возвращении из Москвы он подчёркнуто уважительно высказывается о Сталине и Советском Союзе. Как мне сообщают, даже в самом узком кругу. Скорее всего, он уже присягнул Москве на верность и просто ждёт приказа.
  
   - У меня сложилось такое же мнение. Готовится какая-то масштабная гадость, и Египет станет одной из её составных частей. Мы уязвимы повсюду, к тому же после катастрофы в Корее, нас, скорее всего откажутся поддержать все Доминионы, кроме Канады. Кроме того, МИ-6 сообщает, что в ближайшее время в Москву собирается Джавахарлал Неру. Скоро нас начнут рвать со всех сторон, Сэр.
  
   - Похоже, что всё к тому идёт, Сэр.
  
   Джентльмены говорили ровными голосами, Сэр Уинстон Черчилль, по обыкновению, попыхивал сигарой, обмакивая её кончик в бокал с бренди, точно так же они обсуждали бы какие-нибудь бега, или скачки.
  
   - Мы загнаны в угол и не можем быть разборчивы в средствах. Я попрошу у королевы Елизаветы разрешения на крайние меры в отношении Эйзенхауэра. Никсон мне видится более сговорчивым политиком. Но из Западного Берлина нам теперь всё равно придётся уйти, одни мы его не прокормим и не удержим, а поэтому давайте выступим инициаторами этого неизбежного шага. Готовьте заявление для прессы, и извещение по дипломатическим каналам - мы предлагаем собрать конференцию великих держав по статусу Западного Берлина.
  
   На это предложения Москва отозвалась согласием участвовать в подготовке к конференции на уровне заместителя министра иностранных дел, а Вашингтон заявил, что начинает выводить свой контингент, не дожидаясь итогов конференции. Авторитет Лондона, по вине американцев, таял на глазах, и ещё не коронованная королева Елизавета Вторая была вынуждена дать разрешение на специальную операцию в США. На неё единодушно давил в этом вопросе весь кабинет министров.
  
  
   ***
  
  
   2 февраля 1953 года, Москва, МИД
  
  
   Когда, на следующий день после визита Гамаля Абдель Насера в Москву, правительство Израиля собралось на экстренное совещание, посвящённое этому событию, министру иностранных дел, Моше Шарету, прямо в зал совещаний, принесли личную телеграмму от русского министра Андрея Громыко, приглашавшего его в Москву с частным визитом. Дипломатические отношения между СССР и Израилем, после известных событий, были разорваны по инициативе Советской стороны, и потому эта телеграмма вызвала бурное обсуждение. В конце концов постановили единогласно - предложение необходимо принять, и Моше Шарет вылетел в Москву.
  
   - Советское правительство рассматривает возможность выдачи разрешения на выезд в Израиль, советским гражданам еврейской национальности. По нашим оценкам, воспользоваться этим правом могут от пятидесяти до ста тысяч советских евреев, среди которых немало коммунистов. Мы бы хотели получить гарантии, что коммунистическая партия Израиля получит допуск к активной политической жизни в вашей стране. Желательно ещё принятие русского языка в статусе второго государственного. Вы сами понимаете, что это станет мощный стимулом для русскоязычных евреев и, в этом случае, число желающих вполне может вырасти до двухсот тысяч. Впрочем, мы считаем, что это ваше внутреннее дело и, разумеется, не настаиваем.
  
   Андрей Андреевич Громыко сделал паузу, предоставляя ответное слово, но Моше Шарет был слишком обескуражен столь неожиданными предложениями.
  
   - Мы подумаем над этим. Господин министр, наше правительство считает, что начать новый этап сотрудничества необходимо с возобновления дипломатических отношений, меня прислали обсудить именно этот вопрос.
  
   - Если вы привезли полномочия, то этот пункт мы уладим прямо сегодня.
  
   Дождавшись подтверждения Моше Шарета, Андрей Андреевич Громыко продолжил.
  
   - В случае принятия вами наших предложений по статусу компартии Израиля и русского языка, наше правительство берёт на себя обязательство, выступить посредником в Арабо-Израильских переговорах по самому широкому кругу вопросов. Мы считаем большой ошибкой, разделение Палестины на два государства, с такими причудливыми границами. В этом вопросе у нас у всех полное единодушие - Британская Империя сознательно оставила бомбу замедленного действия. И в наших общих интересах, как можно быстрее её обезвредить.
  
   Возвращение Министра Иностранных Дел в Израиль, с уже подписанным договором, об установлении дипломатических отношений на уровне чрезвычайных и полномочных послов, и новыми Советскими инициативами, вызвало правительственный кризис, в результате которого, Премьер-министр Давид Бен Гурион, выступающий категорически против обоих пунктов, предложенных СССР, утратил поддержку в Кнессете и подал в отставку. Новое Правительство возглавил уроженец Херсона, русскоязычный и настроенный на сотрудничество, Моше Шарет, который незамедлительно получил от МИД СССР приглашение, посетить СССР с официальным визитом уже на высшем уровне. Новым министром иностранных дел стала уроженка Киева, Голда Меерсон.
  
  
   ***
  
  
   5 февраля 1953 года, Вашингтон, Белый Дом
  
  
   - ...на запрос о составе акционеров, они отвечать отказались, сославшись на корпоративную тайну, Сэр.
  
   Шерман Адамс закончил доклад о Федеральной резервной системе и молча ожидал реакции президента. Среагировал Эйзенхауэр довольно неожиданно.
  
   - Значит, это всё правда. Наша Независимость - фикция, Шерман. И что самое смешное, американцы об этом даже не подозревают.
  
   Это Шерман Адамс охотно подтвердил.
  
   - Мне и в голову не могло такого прийти, сэр. А как вы догадались?
  
   - Представь себе, друг мой, Сталину это известно. И реорганизация службы охраны президента тоже проведена по его совету. Он считает, что меня будут пытаться убрать сразу, как только полезу в эти дела.
  
   Полезет, или нет - Шерман Адамс спрашивать не стал, это было очевидно, он молча ждал распоряжений.
  
   - Готовьте указ о национализации Федеральной резервной системы.
  
  
  ***
  
   Уже на следующий день, указ был опубликован и вызвал небывалый ажиотаж, вся Америка только его и обсуждала, популярность президента Эйзенхауэра становилась просто невероятной, такого президента в США ещё никогда не было, его рейтинги показывали почти девяносто процентную поддержку. А восьмого февраля служба безопасности предотвратила попытку минирования президентского самолёта.
  
   - При попытке задержать объект с поличным во время закладки, он специально, или по неосторожности привёл заряд в действие. Трое наших сотрудников погибли на месте, включая командовавшего операцией майора Смита, один скончался в госпитале, ещё двое ранены. Самолёт повреждён значительно, случись такой взрыв в воздухе - катастрофа была бы неминуема.
  
   Недавно возглавивший службу безопасности, вызволенный Эйзенхауэром из корейского плена, генерал Марк Уэйн Кларк докладывал печальные итоги своей первой спецоперации на новой должности довольно бодро, было видно, что в целом доволен.
  
   - Обязательно было брать с поличным?
  
   - Может и не обязательно. Дело это для нас новое, так что ошибки обязательно будут. Парни погибли за Родину, спасая своего президента, а это хорошая смерть для солдата. Главное, задачу мы выполнили, а избегать потерь постепенно научимся, Сэр.
  
   Всё так, новая охрана набиралась из армейцев, специфическому опыту у них взяться было неоткуда, ставка на то и делалась - на верность, хоть и в ущерб профессионализму.
  
   - Вечная память павшим! Представьте всех к наградам. Благодарю за службу!
  
  
   ***
  
  
   9 февраля 1953 года, Москва, Кремль
  
  
   На конференцию по Ближневосточному урегулированию, созванную по инициативе СССР, приехали главы всех стран, участвовавших в конфликте 1947-1949-го годов. Обладающий значительным влиянием в арабском мире, Гамаль Абдель Насер проделал большую дипломатическую работу.
  
   С приветственным словом к участникам конференции, обратился сам товарищ Сталин. Он объявил о решении отпустить советских евреев на поселение в Израиль и, озабоченный их безопасностью на новом месте, призывает стороны прийти к мирному и разумному выходу из последствий британской колониальной политики.
  
   Вкратце, речь товарища Сталина несла в себе призыв принудительно обменяться населением и отдать всю Палестину под еврейское государство Израиль. В этом случае СССР обещает арабским странам всестороннюю поддержку в том случае, если Британия попытается воспрепятствовать национализации своих активов в этих странах. С толстым намёком на Корею. Советские добровольцы не желают распускаться, а желают продолжать нести в мир добро избавления от колониального гнёта, который ничем не лучше Гитлеровского нацизма. Напомнил о провозглашённой недавно доктрине Сталина "Азия для азиатов" и предложил всем присутствующим к ней присоединиться.
  
  Словом, почти открытым текстом, предложил ограбить британцев и пообещал защиту. Не просто так, конечно. Даже 'классово близкой' Корее это обошлось в шесть авиабаз, военно-морские базы в Пусане и Вонсане и контроль над железной дорогой. Над железной дорогой временно, до окончания войны с Японией, а вот базы, похоже, уже навсегда. Стоят ли британские активы присутствия военных баз - решайте сами. Кому-то это выгодно, кому-то нет.
  
   Уполномочив Андрея Андреевича Громыко дальше говорить от имени СССР на Московской конференции, Сталин покинул зал заседаний под бурные аплодисменты.
  
   Товарища Сталина отвлекли более важные события, чем даже такая судьбоносная конференция, в приёмной кабинета его уже ждал министр Государственной Безопасности, Павел Анатольевич Судоплатов, аж подскакивая от нетерпения.
  
   - Товарищ Сталин, по очень достоверным данным, британцы доставили на свою базу в Гонконге три ядерных боеприпаса, мощностью по пятьдесят килотонн. Предположительно, они собираются использовать ядерный шантаж, как аргумент в переговорах с Ким Ир Сеном. В случае эскалации конфликта, наиболее вероятная цель для их атаки - Пусан, где сейчас накапливаются силы Корейской Народной Армии перед Цусимским десантом.
  
   Такое развитие событий рассматривалось Иосифом Виссарионовичем Сталиным как весьма вероятное, он, не спеша, набил трубку и бесстрастно констатировал диагноз.
  
   - Это уже агония Британской Империи, товарищ Судоплатов. Проигравшийся до нитки джентльмен достал револьвер с тремя патронами, бед он натворить, конечно, ещё способен, но от расправы уже точно не спасётся, мы примем к этому все надлежащие меры. Но сначала известим президента Эйзенхауэра по каналам их военной разведки. Есть у нас такие каналы, товарищ Судоплатов?
  
   - Так точно, товарищ Сталин!
  
  
   ***
  
  
   12 февраля 1953 года, город Жуков (бывший Харбин) Маньчжурская ССР
  
  
   Экстренное трёхстороннее совещание, созванное по инициативе СССР, открыл командующий ДВО, 'Наместник Маньчжурии', дважды Герой Советского Союза, Герой Кореи, генерал армии Крылов.*
  
  *Ким Ир Сен и Мао Цзэдун отлично говорили по-русски.
  
   - Товарищи, к большому сожалению, предотвратить дипломатическим путём ядерную атаку Великобритании по позициям Корейской Народной Армии под Пусаном, нам похоже не удастся. Даже предостережение из США на них не подействовало, английский боров попёр напролом, и остановить его теперь можно только пулей. Специалисты, - Крылов кивнул на генерал-лейтенанта Василия Сталина, - считают, что шанс на перехват бомбы над морем в лучшем случае тридцать процентов. У британцев в Гонконге сосредоточено две сотни "Ланкастеров" и сотня "Канберр", а они вояки опытные, вполне способны придумать какую-нибудь хитрую гадость, поэтому давайте сразу готовиться к худшему варианту. Товарищ Ким Ир Сен, вам необходимо принять срочные меры по предотвращению шпионажа, вот рекомендации советских специалистов.
  
   Крылов протянул корейскому лидеру увесистый пакет и продолжил.
  
   - К сожалению, только на русском языке, времени переводить не было, это вы уже это сами организуйте. План рассредоточения частей Корейской народной армии начнём приводить в исполнение, одновременно с началом проведения контрразведывательной операции, как и перебазирование дополнительных сил ПВО на юг полуострова. А пока давайте посоветуемся над ответными действиями. Руководство СССР считает, что после такого злодеяния против братского народа Кореи, Советский Союз и Китайская Народная Республика не смогут сохранить нейтралитет против Британской Империи, и нам уже сейчас следует задуматься о совместном военном решении британской проблемы в регионе. Советское руководство призывает скорректировать планы и отложить Цусимскую десантную операцию. Война с Японией не закончена, но угрозы от неё пока не исходит, а вот из Гонконга уже исходит, и вполне очевидная. Япония ждала семь с половиной лет, подождёт ещё немного, никуда она от нас не уплывёт. Гонконг же всем нам несёт угрозу ядерной атаки.
  
   Планы, разумеется, скорректировали, все боеспособные подразделения, готовившиеся к Цусимскому и Тайваньскому десантам, решили задействовать в совместных операциях в Гонконге и, на всякий случай, Макао, а окончательную победу над Японией и Гоминьданом отложить до лучших времен. Операцию назвали "Пусанский капкан". Капкан для дряхлеющего, но всё ещё опасного, Британского льва.
  
  На прощание Ким Ир Сен тепло поблагодарил братский Советский народ, в лице товарищей Крылова и Сталина, за неоценимую помощь, пообещал всё исполнить в лучшем виде и даже принять некоторые дополнительные меры, для усиления эффекта.
  
  Меры действительно были приняты, и когда Ким Ир Сен получал британский ультиматум, войска из-под Пусана были уже рассредоточены, а в оставленные ими расположения свезли военнопленных - подданных Британской Империи, французов, турков, греков, бельгийцев и голландцев, словом, европейских союзников по блоку НАТО. Причём британцев не всех, а только части призванные из Доминионов. Господ из метрополии разместили во Владивостоке. Все перемещения осуществлялись в режиме строжайшей секретности, и сопровождались масштабной антишпионской компанией, построенной с опорой на передовой опыт советских контрразведчиков. Тайну сохранить удалось.
  
  На удивление, под чутким руководством Президиума ЦК КПСС и лично товарища Сталина-старшего, Северную и Южную Кореи удалось объединить почти бескровно. К удивлению всего мира. Коммунистическая партия стала правящей, а Ким Ир Сен главой государства, но и Ли Сын Ман не только не был расстрелян, но и остался в большой Корейской политике, получив должность министра финансов, развития экономики и налоговых сборов, то есть де-факто став вторым лицом в объединённой стране. К удивлению всего мира, но не товарища Сталина. И Ким Чен Ир, и Ли Сын Ман были прежде всего корейскими националистами, а рыбак рыбака, как говорится... Но для того ведь и существует рыбнадзор, чтобы рыбаки сильно не наглели. Коммунизм мы больше не раздаём просто так, всяким местечковым фюрерам. Защиту коммунизма от алчных агрессоров теперь нужно заслужить, не просто цитируя классиков, а делом.
  
  В этом был очень толстый намёк Мао Цзэдуну и Чан Кай Ши. Азия для азиатов. Не для коммунистов, таковыми Президиум ЦК КПСС пока никого не признаёт. 'Записались' многие, но некоторые делу коммунизма больше вредят, чем помогают. Мао в это не вник, теперь, этот дурень пытается сколотить свой интернационал. 'вставай проклятьем заклеймённый' за Китайские интересы. Вернее, за интересы Мао. Впрочем, пусть ему. В древности говорили, что если Всевышний хочет кого-то наказать, то первым делом лишает его разума. В древности бы зря говорить не стали, теперь товарищ Сталин был в этом уверен. А Мао... Впрочем, не до него пока, вернёмся в Корею.
  
  Ким Ир Сен и Ли Сын Ман отлично сработались. Идея реванша над Японией их отлично сплотила. Военные силы вождей слились, что называется, воедино, и британских агентов отловили очень быстро. Как вшей на бритой голове. Американцев демонстративно, оштрафовав на тысячу долларов, отпускали во Владивосток. Нет у тебя тысячи? Давай всё, что есть, остальное должен будешь. Британских и прочих агентов ООН допрашивали на месте, под Пусаном, в бывшем главном штабе, сосредоточенных для нападения на Цусиму, войск.
  
  Резидента Британской разведки, торгового атташе из посольства Бразилии, вычислили давно, как и его агентов, и пока гнали через них осторожную дезу, слегка приправленную правдой. Это ведь правда, что вторжение на Цусиму и Тайвань откладываются, а вместо них планируется захватить Гонконг и Макао, дезой была только информация о сосредоточении Корейской Народной Армии, в ста километрах севернее Пусана. Как раз в месте с координатами нового лагеря для военнопленных.
  
  
   ***
  
  
   14 февраля 1953 года, Москва, Кремль
  
  
   На торжественном приёме, устроенном по случаю успешного завершения Московской Ближневосточной Конференции, присутствовал в качестве почётного гостя и, прибывший в Москву с официальным и дружественным визитом, премьер-министр Индии, Джавахарлал Неру.
  
   Уходя из Индии, британцы отставили там точно такие же проблемы, как и на Ближнем Востоке, поэтому совсем не удивительно, что первая Индо-Пакистанская война проходила в то же время, что и первая Арабо-Израильская. В то же время, по тем же причинам, и закончилась с тем же результатом - ничья, ещё больше озлобившая обе стороны. Казалось бы, продолжение неминуемо, и Неру приехал в Москву с целью попросить оружия, а если получится, и военной помощи, но увиденное на приёме заставило его призадуматься.
  
   Глядя, как мило общаются между собой вчерашние, казалось бы, смертельные враги - евреи и арабы, он ловил себя на мысли, что ведь и им самим с мусульманами делить, по большому счёту, нечего.
  
   - Скажите, господин министр, - обратился он к главе Советского МИДа, Андрею Андреевичу Громыко, - насколько велика вероятность того, что декларация Московской конференции будет исполняться?
  
   - Видите ли, господин Премьер-министр, - отозвался Андрей Андреевич на безупречном английском, - Декларация очень обширная, и боюсь, что по всем пунктам она исполняться не будет никогда, но на это мы и не рассчитывали изначально. Войны на Ближнем Востоке ещё наверняка будут, но надеюсь, что уже без участия Израиля. Вот эта вероятность достаточно велика.
  
   И действительно, в процессе конференции, по мере решения спорных арабо-еврейских вопросов, обнажалось всё больше внутри арабских проблем. И если Израиль выразил одобрение стремлению Гамаля Абдель Насера объединить Египет, Судан, Сирию, Ливан и Трансиорданию в Арабскую Народную Федеративную Республику, то Ирак и Саудовская Аравия выступили категорически против такого объединения.
  
   - Благодарю вас, мне очень интересен этот процесс. Британское наследие и нам доставляет большие проблемы, и любой положительный опыт очень ценен для нас. Меня ведь пригласили на этот приём с намёком, что у СССР есть план мирного урегулирования Кашмирской проблемы?
  
   - Никаких планов мы не строим, господин премьер-министр, это было бы вмешательством в ваши внутренние дела. СССР не собирается заменять собой Британскую Империю, мы всего лишь выступаем с разумными инициативами.
  
   - Я заметил, что вы сильно снизили накал идеологической борьбы. Равное участие Компартий в политическом процессе, это уже далеко не принудительная советизация, это уже требование вполне приемлемое, в том числе и для моей страны. Индийский Национальный Конгресс не боится политической конкуренции, индийцы слишком набожны, чтобы принять столь радикальную идеологию, как ваша. Вряд ли у коммунистов будет в Индии много сторонников.
  
   - Вы правы, и мы это прекрасно понимаем. Идеи социальной справедливости пока чужды вашему обществу, поэтому и навязывать их смысла нет. Коммунистической партии Индии предстоит большая просветительская работа, на это могут уйти десятки лет. Но в долгосрочной перспективе у неё хорошие шансы.
  
   - Благодарю вас за откровенность, господин министр. Десятки лет в политике - это всё равно, что загадывать в вечность.
  
  
   ***
  
  
   21 февраля, Лондон, Резиденция премьер-министра Великобритании
  
  
   В кабинете шестьдесят третьего премьер-министра Британской Империи, сэра Уинстона Черчилля, висел густой смог, сегодня он курил даже больше обычного, хотя и казалось, что такое невозможно. Но тем не менее, всё обстояло именно так, сигарой он сегодня попыхивал и чаще, и глубже. С трудом сохраняя невозмутимое самообладание, министр иностранных дел, Сэр Энтони Иден, наконец закончил доклад о ходе переговоров с Ким Ир Сеном.
  
   - ...дипломатические меры воздействия исчерпаны, Сэр.
  
   - Вполне ожидаемо. Он не оставляет нам выбора, принять капитуляцию перед каким-то туземным племенем Империя себе позволить не может. Трумэн показал нам, как надо приводить дикарей к повиновению. Сами виноваты...
  
   - Чем на это ответят русские, Сэр? Они ведь не останутся в стороне...
  
   - Они давно уже не в стороне, Сэр Энтони. Вы читали доклад МИ-6 о визите этого мерзавца Неру в Москву? У всех наших бед один корень. Очевидно, что за всем этим безобразием скрыт Сталин. Скрыт, ха-ха.
  
   Сэр Уинстон, по всей видимости, и коньяка употребил сегодня куда больше обычного Энтони Иден это заметил и понял, что премьер-министр боится. Черчилль боялся принимать это решение, хоть и тщательно пытался скрывать это за бравадой.
  
   - Ничего они не сделают, после будем опять договариваться. У нас ведь не одна атомная бомба, а полтора десятка, одну можем потратить без особого ущерба для обороноспособности Британской Империи. И две можем. Мы только в Гонконг, на всякий случай, три отправили.
  
   Сэр Уинстон сегодня был необычайно словоохотлив, он пытался заразить Идена энтузиазмом, перечислял воинские части и корабли, частенько вспоминал про непобедимый боевой дух британских военных, но Энтони Идену от этого милитаристского монолога становилось всё тоскливее, с каждым следующим словом Черчилля. Наконец тот закончил.
  
   - Послезавтра у русских праздник - день создания их варварской армии. Поздравим их достойно. Не падайте духом, Сэр Энтони, в сороковом мы находились в куда худшем положении.
  
   - Да, Сэр.
  
   Вежливо ответил Энтони Иден, сильно при этом сомневаясь в такой оценке ситуации.
  
  
   ***
  
  
   23 февраля 1953, Корея, Военный аэродром южнее Тэгу, Полевой штаб 64-го Истребительного Авиакорпуса, Полевая ставка Ким Ир Сена
  
  
   Взлёт британской эскадры не остался незамеченным, китайское побережье плотно патрулировалось ТУ-4Р с лучшими советскими экипажами, к тому же британцы особо мудрить не стали, выстроились "свиньёй" и попёрли прямиком на северо-восток. Через пятнадцать минут после взлёта, по всей Корее взвыли сирены оповещения воздушной тревоги, а в ближайшем к месту предполагаемого удара городке Уичанггу, жители которого были заранее эвакуированы, начали грузиться в технику последние подразделения Корейской Народной Армии. Остались только военнопленные из британских доминионов и стран членов НАТО и лагерная охрана.
  
   Когда, узнавший об этом, Василий Сталин спросил у Ким Ир Сена - "Кто охраняет пленных?", получил ответ - "Добровольцы", и разъяснение - "Хороший солдат добровольно на такое не вызовется"
  
   Герой Советского Союза, гвардии генерал-майор Лобов, командир 64-го ИАК посмотрел на часы, со взлёта эскадры прошло пятьдесят шесть минут.
  
   - Товарищи, согласно данным авиаразведки о маршруте, сейчас Время Ч минус примерно три часа. Разведчики их ведут плотно, двести семьдесят две машины, сто девяносто один "Ланкастер" и восемьдесят одна "Канберра". С юга к Цусиме полным ходом бежит авианосец "Илластриус", ещё предположительно тридцать истребителей поднимет он. Потреплем мы их конечно от души, но остановить точно не сможем. "Ланкастеры" идут без бомбовой нагрузки, в качестве огневого прикрытия, и такой строй пробить нам просто не хватит сил. Они это тоже прекрасно понимают, поэтому и прут в наглую, по светлому времени.
  
   Ким Ир Сен другого и не ожидал.
  
   - Мы это заранее предполагали, товарищ генерал. Меры приняты. Нам не нужно их останавливать, давайте лучше подумаем, как причинить им максимальный ущерб, например - утопить авианосец.
  
   Идея была интересная, Лобов с надеждой посмотрел на командующего операцией, генерал-лейтенанта Сталина, тот, после короткой паузы, отозвался задумчиво.
  
   - За три часа, машин тридцать подготовить успеем. Только у нас ведь фронтовые бомбардировщики, морские цели им не по зубам, разве что случайно накроют. Там своя специфика и этому специально нужно учиться. Но пробовать будем, - утешил он загрустившего Лобова, - а значит, первой выбиваем авиагруппу с "Илластриуса", Георгий Агеевич.
  
   - Есть, товарищ генерал-лейтенант.
  
   Когда, обогнув по широкой дуге остров Цусима, британская соединённая авиаэскадра подходила к Корее с востока, встречавшие их советские МиГ-15, с корейскими опознавательными знаками, первым делом начали охоту за "Сифайрами" с авианосца.
  
   За двадцать восемь минут боя, которые прошли от первого огневого контакта до ядерной вспышки, все тридцать три, взлетевших с авианосца британских истребителя были сбиты. Атаковать вдогонку хоть и старые, но живучие и кусачие "Ланкастеры", которые к тому же уже выполнили боевую задачу, новенькими МиГами, Василий Сталин счёл излишним риском. "Канберры" конечно ценный приз, но они шли внутри строя, дураками британцы не были.
  
   А вот "Илластриус" от возмездия не ушёл, тридцать шесть старичков Ту-2 как на полигоне атаковали практически беззащитный авианосец, зайдя со стороны кормы. Зенитным огнём с авианосца и сопровождавшего его эсминца, удалось сбить семь машин, но двадцать девять всё-таки прорвались и сбросили свои трёхтонные фугасные подарки на слабо бронированную палубу "Илластриуса".
  
   Сколько их в конце концов попало, точно никто не знал, наблюдавший атаку из своей машины Василий Сталин, который не смог не поучаствовать в этом лично, рассмотрел только первые три взрыва. А когда дым от взрывов рассеялся, по волнам плавали только мелкие осколки не пойми чего. Авианосец, скорее всего, просто расплавился.
  
  
   ***
  
  
   25 февраля 1953, Вашингтон, Белый дом
  
  
   Ядерная атака Кореи Великобританией, вызвала в мире бурную реакцию и множество последствий. Ровно через сутки, минута в минуту, британский посол в Пекине получил ноту с объявлением войны, а ствольная артиллерия китайской армии начала массированную артподготовку по оборонительным позициям англичан в Гонконге. СССР пока ограничился разрывом дипломатических отношений и заявлением, что рассматривает возможность передачи Корейской Народно Демократической Республике ядерного оружия, для проведения акта возмездия.
  
   Именно это заявление сейчас и обсуждалось в Овальном кабинете Президента США. По вопросу - "блефует ли Дядя Джо?" мнения разделились, последним высказался президент Эйзенхауэр.
  
   - Могу вам совершенно ответственно заявить, что Сталин не считает атомную бомбу слишком ценным призом. Он мне прямо заявил, что компактное термоядерное оружие они испытают уже в этом году и даже обещал допустить на эти испытания наших специалистов, поэтому я принимаю версию Госсекретаря Даллеса - атомную бомбу корейцам он даст, а у китайцев она появится сразу, как только эти британские идиоты применят изделие уже по Китаю. А ведь всё идёт именно к этому. Способны ли мы повлиять на Черчилля?
  
   Джон Даллес обнадёживать не стал.
  
   - Никаких шансов, Сэр. Во-первых, он слишком зол на нас за односторонний выход из Кореи и Западного Берлина, а во-вторых, он уверен, что Джо блефует. Если китайцы прорвут линию обороны в Гонконге, будет новый ядерный удар.
  
   - И мы окажемся втянутыми уже в ядерную войну по договору НАТО?
  
   - Уже оказались, Сэр. Сталин своей волей вывел нас за скобки в этом конфликте, и корейцы скорее всего ударят по Сингапуру, а вот китайцы, вполне вероятно, выберут целью Японию. До Лондона они ведь дотянуться не могут. А их удар по Японии - это уже будет наша война. Не знаю, смогут ли Советы взорвать супервулкан в Йеллстоуне, или тектонические разломы, но нашим парням в Японии и на Филиппинах достанется полной мерой. Эти территории мы точно потеряем
  
   Эйзенхауэр молча обвёл взглядом присутствующих, боевой задор потерял даже непримиримый вице-президент США Ричард Никсон.
  
   - Полагаю, что возражений против нашего выхода из договора НАТО не будет? - спросил Президент, глядя прямо в глаза Дугласу Макартуру.
  
   Тот в ответ только качнул подбородком. Британцы не вняли его предостережениям, хотя он лично полчаса убеждал фельдмаршала Монтгомери. Понятно, что тот не премьер-министр, а всего лишь первый заместитель Верховного главнокомандующего объединёнными силами НАТО в Европе, но в Британии он имел влияние, пожалуй, не меньшее, чем сам Черчилль. Воспротивься Монтгомери этой дурацкой инициативе, удара по Пусану бы не состоялось. Но он поддержал. Да ещё и разговаривал как аристократ с плебеем, сукин сын. Союзники, мать их... Пусть Джо устроит им трибунал, наподобие Нюрнбергского и повесит этих идиотов за шею, пока они не умрут. Чёртовы снобы! Он, полный генерал армии США, Дуглас Макартур, больше пальцем не шевельнёт для помощи этим неблагодарным тварям.
  
  Вице-президент Никсон довольно вяло попытался отыграть хоть что-то.
  
   - Мы можем приостановить своё участие в договоре НАТО, на период Британо-Советской войны. С нашим выходом из договора, НАТО просто развалится.
  
   Директор ЦРУ Аллен Даллес, скорее союзник Никсона в этом вопросе, на это только усмехнулся.
  
   - Это абсолютно ничего не даст, только покажет нашу неуверенность в собственных действиях. НАТО немедленно развалится и в случае приостановки нашего участия. Там нет дураков, желающих умирать за британские интересы.
  
  - Есть. - возразил Макартур, - Вернее, их нет, но они всё-таки есть. Просто они не отличают британские интересы от своих собственных. Если НАТО вышло из-под нашего контроля, нужно сказать им: 'удачи' и готовиться к разделу британского наследства. Главное - предотвратить ядерные удары по нашим базам в Японии и на Филиппинах. Сингапур и Лондон мне теперь не жалко, как и Париж с Брюсселем. Пусть они там хоть все сдохнут, неблагодарные твари.
  
   Итог подвёл Эйзенхауэр.
  
   - Мы воздержимся от резких заявлений, но из НАТО выходим, джентльмены. Односторонние и несогласованные действия Великобритании вынудили нас пойти на этот шаг. Готовьте заявление именно в этом ключе, мистер Даллес, а я затрону этот вопрос в субботнем обращении к Нации.
  
  
   ***
  
  
  26 февраля 1953 года. Зал заседаний Президиума ЦК КПСС.
  
  
  Присутствуют: И.В. Сталин, К.К. Рокоссовский, П.А. Судоплатов, С.Д. Игнатьев, Н.А. Булганин, К.Е. Ворошилов, Л.М. Каганович, Г.М. Маленков, М.3. Сабуров, А.И. Микоян.
  
  Формальной причиной созыва внеочередного заседания Президиума ЦК, послужила ядерная атака Великобританией Корейской Народной Республики и последующие за этим события. Вопрос был очень серьёзный, поэтому для доклада, в Президиум был приглашён министр Иностранных Дел, Андрей Андреевич Громыко.
  
  Товарищ Громыко выступал сорок минут, а потом ещё час отвечал на вопросы присутствующих. По каналам МИДа уже было получено сообщение Государственного Департамента, что США возмущены несогласованными односторонними действиями своего союзника, к тому-же противоречащими интересам Америки, и начинают процедуру выхода из Северо-Атлантического альянса. СССР, согласно заключенного союзного договора, должен будет объявить Британской Империи войну, если поступит соответствующая нота с Корейской стороны. Прошло трое суток, но такой ноты пока не поступало.
  
  'И не поступит, но говорить об этом не стоит, пусть война остаётся на первом плане' - сегодня товарищ Сталин решил начать рушить устои, поэтому внимательно наблюдал за реакцией товарищей на слова Громыко. Люди они все опытные - и житейски, и политически, поэтому недооценить самоустранение США не могли. Никто не знал, о чём общались наедине Сталин и Эйзенхауэр, не знали, чем придётся за это рассчитываться, но лица просветлели у всех, сменив спектр с мрачного на встревоженный. 'То, что нужно' - решил Вождь.
  
  - Предлагаю ввести товарища Громыко в состав Президиума ЦК. Кто за? Единогласно. - это были первые слова Сталина, сказанные вслух, за всё время заседания, - Британская Империя разваливается. Процесс этот необратимый, он обусловлен историческим развитием, но колониалисты не хотят принимать исторических реалий, пытаясь напоследок напакостить как можно больше. Не только нам, всем, даже своим союзникам. Я лично заявлял, что удар по Корее, будет воспринят нами, как удар по своей территории. Вижу по вашим лицам, что мы его так и восприняли. Мы можем нанести удар по Лондону, но считаю, что это законное право наших корейских товарищей. Я общался с Ким Ир Сеном вчера, он просит нас предоставить возможность совершить им этот акт возмездия. Для этого нам требуется признать Корейскую Народную Республику ядерной державой и выделить им один спецбоеприпас, мощностью в пятьдесят килотонн. Кроме того, место под временную военную базу, инструкторов и технику. Кто за, товарищи? Единогласно, на этом обсуждение военных вопросов предлагаю закончить. Если из Кореи поступит нота, соберёмся ещё раз. Товарищ Громыко, МИД пусть готовит заявление о признании Кореи ядерной державой, товарищ Рокоссовский, на вас вся остальная работа. Остров Рюген мы для этих целей им передать готовы.
  
  - Понял, товарищ Сталин. - ответил Рокоссовский,
  
  - Посла из Лондона отзывать, товарищ Сталин? - невозмутимо поинтересовался Громыко.
  
  - Полагаю, что этого мало, товарищ Громыко. Думаю, что нам следует разорвать дипломатические отношения. Подозреваемого в организации убийства маршала Жукова, они нам так и не передали, так что обвините их в диверсионной деятельности и высылайте всех. Общаться будем через посольства в Вашингтоне. К делу, товарищи. Раз уж дело идёт к войне, нам стоит сразу задуматься о послевоенном мире. Доминировать в нём будет тот, кто овладеет космосом, тот, кто будет контролировать околоземное пространство. Это понимают и в США, поэтому нам снова предстоит гонка. Нам придётся ещё раз пересмотреть план Пятой пятилетки и включить в него работы по программе покорения космоса. План работ составит, а после будет воплощать в жизнь Государственный Космический Комитет, в который войдут товарищи Рокоссовский, Маленков, Сабуров, Косыгин, Судоплатов, Лебедев и Королёв. Главой Комитета предлагаю назначить маршала Рокоссовского. Кто за, товарищи? Единогласно. Следующий вопрос: в мире большой спрос на наше оружие. Беда в том, что спрос этот обеспечен только встречными поставками товаров. Товарищ Микоян, согласуйте эти вопросы с Индией и Египтом, найдите у них как можно больше товаров народного потребления, нам нужно воспользоваться ситуацией и насытить рынок. С этих поступлений начнём досрочное погашение облигаций.
  
  - Но нашу военную технику ведь будут перепродавать американцам. - изумился Микоян.
  
  - Не будут, американцам, всё, что их из экспортного списка заинтересует, мы продадим напрямую.
  
  - Они нам больше не противники, товарищ Сталин? - продолжил изумляться Микоян.
  
  - Противники, и ещё какие. Самые опасные. Но продавать мы им обязательно будем, даже МиГ-15.
  
  - Зачем, товарищ Сталин? - удивился уже Булганин, курировавший от Президиума ЦК военную промышленность.
  
  - Затем, товарищ Булганин, что закупка у нас американцами МиГ-15, станет сигналом для всех сомневающихся, стоит ли тратить на это деньги. Военные, дипломатические и специальные аналитики ожидают спрос на пятнадцать тысяч машин. Это можно и нужно использовать. На эти деньги, мы не только насытим рынок потребительскими товарами, но и построим три новых завода для производства МиГ-17 и МиГ-19. Точно также дело обстоит по всей остальной номенклатуре. Мы продаём только то, что скоро будем снимать с вооружения, заменяя новейшими образцами. Для новейших будем строить новые заводы, а старые пусть работают на экспорт. Ещё лет десять они будут загружены заказами на запчасти, а потом и их модернизируем. Продаём всё - танки, артсистемы, системы ПВО и даже стрелковое оружие. Всё равно украдут, лучше заработаем на этом...
  
  - Зачем нам заранее погашать облигации, товарищ Сталин? - поинтересовался начальник Госплана, Сабуров.
  
  - Чтобы эти деньги успели потратить на всякую ерунду, которую привезёт нам товарищ Микоян. Если он хорошо постарается, то до осени мы погасим половину облигаций.
  
  - Но зачем, товарищ Сталин?
  
  - Затем, товарищ Сабуров, что новые облигации будут покупать гораздо охотнее, причём, добровольно, хоть мы и снизим по ним доходность. Задача перед вами такая - как можно скорее погасить займы военного времени. Дальше. Всем гражданам СССР выдать паспорта, их у нас колхозники до сих пор не имеют. Живут как крепостные. Пай в колхозе нужно оценить в деньгах и разрешить его продажу. В Маньчжурии, Синьдзяне и Внутренней Монголии создать новые хозяйства, с режимом максимальной благожелательности к переселенцам. Строить там школы, больницы, Дома Культуры. Под приусадебные участки выделять по гектару. Но главное - это повысить пенсию старикам, которые угробили своё здоровье в тяжёлое для страны время.
  
  - Вы предлагаете рынок, товарищ Сталин, это ведь новый НЭП. - встрял Маленков.
  
  - Это старый НЭП, но в новой экономической реальности. Доберёмся мы и до промышленных предприятий. Но начнём с колхозников. Их мы сильнее всех обирали эти тридцать лет.
  
  - Если выдать паспорта колхозникам, они не на Дальний Восток поедут, а в города. - выразил сомнение Каганович.
  
  - Кто-то, конечно, поедет и в города, но не думаю, что многие. Все наши инициативы должны сопровождаться умной пропагандой и материальной стимуляцией. Если делать всё правильно, то появятся желающие вернуться к земле из городов. Как только заработок в колхозе станет выше, чем на заводе, об этом задумаются многие.
  
  - Но ведь тогда сильно возрастёт цена на продукты питания.
  
  - Закупочная цена. Возрастёт, конечно. - кивнул Сталин, - Но не так уж сильно, чтобы мы не смогли отрегулировать это государственными дотациями. Первого апреля* цены будут снижены на промышленные товары, а на сельскохозяйственные нет. Потом ещё пять лет, таким же образом, и мы, за это время, избавимся от перекосов и выйдем на справедливые рыночные цены.
  
  *при Сталине, первого апреля ежегодно снижались цены
  
  - Рыночные? - скривился Маленков.
  
  - Справедливые. - усмехнулся товарищ Сталин, - Хватит эксплуатировать крестьян, будто они наши крепостные, товарищи. Военный коммунизм пора заканчивать, а людям начинать возвращать, взятое у них в долг. Давайте посмотрим правде в глаза - крестьян мы обираем уже тридцать лет. Это было несправедливо, но жизненно необходимо, в годы индустриализации и войны, сейчас это не только несправедливо, но и подло. Пять лет дотаций - это самый минимум того, что мы им должны. А вот как, в какой форме, выплачивать эти дотации, чтобы люди не сбежали в города - думайте. Простому колхознику трудно считать экономику всего колхоза, снижение цен на топливо, или удобрения, зато он будет рад получить лишнюю сотню в месяц*.
  
  *дореформенными
  
  - Рады то они будут, товарищ Сталин, и даже уезжать перестанут, только где взять на это денег? - осведомился председатель Госплана, Сабуров.
  
  - Хороший вопрос. Я тоже над ним долго думал. Денег, от продажи устаревающей военной техники, нам на такие масштабные изменения экономики, не хватит. Но у нас есть внутренние резервы, товарищи. МВД открыло двенадцать уголовных дел на республиканских секретарей, почти шестьдесят на областных, четыреста на городских, и больше двух тысяч на районных. В основном в Средней Азии и Закавказье, но не только. Это новые ханы, баи и их нукеры, эти мерзавцы организовали в СССР параллельную нашей власть. Уже сейчас могу вам доложить, что рабство в СССР до сих пор существует. Имущество этих подонков мы и экспроприируем, в первую очередь. По самым скромным подсчётам, изымем мы у них пятнадцать тонн золота и около ста тонн серебра, не считая введения в легальный оборот их преступной деятельности, а это минимум четверть нашего сегодняшнего бюджета. Четверть, товарищи! Её у нас сейчас нагло воруют местечковые царьки. А мы изымаем это у крестьян. По-моему, настала пора восстановить справедливость. Кто за? Единогласно.
  
  
   ***
  
   Заявление США о выходе из НАТО, вызвало резкую реакцию в Лондоне. Сэр Уинстон Черчилль сделал публичное заявление, открытым текстом обвинив Эйзенхауэра в предательстве всей западной цивилизации перед лицом "красной угрозы" с востока. Призвал Европу сплотить ряды и не допустить раскола. США, в ответ на неслыханные в дипломатии оскорбления своего президента, отозвали из Лондона своего посла для консультаций и выслали британского, объявив его персоной "нон грата".
  
   Двадцать восьмого февраля, китайская армия генерала Пэн Дэхуая прорвала линию оборонительных укреплений в Гонконге и британский командующий, следуя заранее полученным из Лондона инструкциям, поднял в небо все способные летать машины. Надо отдать должное британским пилотам, все они отлично сознавали, что вылетают в один конец, но держались бодро, и даже пытались шутить в эфире. На сей раз целей было две, и эскадру пришлось разделить, сто сорок три "Ланкастера" успешно атаковали Шанхай, а семьдесят девять "Канберр" до Пекина свой груз так и не доставили. Ценой сорока шести МиГ-15, столицу Китая удалось отстоять. Семнадцать советских лётчиков при этом погибли, все они посмертно были представлены к званиям Героев Советского Союза и Китайской Народной Республики.
  
   Среди участвовавших в Пекинской воздушной битве был и генерал-лейтенант Василий Сталин, руководивший ходом боя из своей машины. За этот бой он впоследствии получил вторую золотую звезду Героя Советского Союза, на этот раз, по личному представлению Председателя Мао Цзэдуна.
  
   Первого марта Гонконг был полностью взят под контроль китайской армией и десантным корпусом интернационалистов генерал-лейтенанта Маргелова. Жалкие остатки британских войск эвакуировались в Сингапур. Ненадолго. Сингапур был в очереди следующим.
  
  
  ***
  
  
   2 марта 1953 года, Москва, Кремль, Экстренное заседание Бюро Президиума ЦК КПСС
  
  
   Присутствовали: И.В. Сталин, К.К. Рокоссовский, П.А. Судоплатов, С.Д. Игнатьев, К.Е. Ворошилов, Л.М. Каганович, Г.М. Маленков, А.А. Громыко, М.3. Сабуров, Н.А. Булганин, А.И. Микоян
  
  События в Китае вынудили Президиум ЦК собраться на экстренное заседание спустя всего трое суток. На этот раз, на доклад вызвали Военного министра, маршала, Александра Михайловича Василевского.
  
  Доклад Василевского был предельно оптимистичен - Британия нам не ровня, их Метрополия в зоне досягаемости нашей дальней авиации, их Канберры и Ланкастеры отлично перехватывает даже МиГ-15, а у нас на вооружение поступают уже МиГ-17, сухопутные силы даже сравнивать смешно. Уступаем мы им только во флоте, но это так исторически сложилось и флот им не поможет. Гонконгская операция показала, насколько эффективным может быть воздушный десант, хотя Гонконг обороняла целая армия, а в Англии войск нет, только полицейские. Все боеспособные части Британской империи в Европе размещены в их зоне оккупации Германии. Если будет такой приказ, мы их уничтожим за неделю, а ещё через неделю захватим Лондон.
  
  - Сколько ещё у британцев атомных бомб? - поинтересовался Сталин.
  
  - По нашим данным, не больше десятка, товарищ Сталин.
  
  - Пусть даже всего пять. Москва, Ленинград, Киев, Минск, Баку, станут первоочередными целями. Вы можете гарантировать, что ни одна бомба не упадёт на эти города?
  
  - Мы приложим для этого все усилия, товарищ Сталин, но это война. Гарантировать я не могу.
  
  - А вы смогите, товарищ Василевский. Разменивать любой из наших городов даже на Лондон не в наших интересах. Объявлять войну Британии мы не будем. Пока не будем. Пока не получим от вас гарантий и гарантий нейтралитета США.
  
  - Они же выходят из НАТО. - заметил министр Иностранных Дел.
  
  - Я в курсе, товарищ Громыко. - усмехнулся Сталин, - Вы готовы дать нам гарантию, что они обратно туда не зайдут? Выходит из НАТО Президент Эйзенхауэр, а он обычный человек. Смертный, причём внезапно смертный. Да, у нас хорошая армия, лучше, чем у британцев, но умения вести Большую политическую Игру, нам пока не хватает. К тому-же, я не вижу смысла торопиться. Время сейчас наш союзник. Каждый мирный день мы потратим на усиление ПВО западного направления.
  
  - Но по договору с Китаем, мы должны объявить войну Британии.
  
  - Должны, товарищ Громыко. И обязательно её объявим, если Китай нас об этом попросит. Заключенные договоры мы всегда исполняем. Но ведь Китай пока ничего не просил?
  
  - Пока ничего, товарищ Сталин.
  
   - И не попросит, товарищ Громыко. Председатель Мао высоко оценил наши усилия по выведению США за рамки конфликта. Ему нужна поддержка наших добровольцев на Тайване и в Сингапуре. Кроме того, он просит два пятидесяти килотонных боеприпаса, для нанесения ударов возмездия, по корейскому варианту. В Англии хватает целей и кроме Лондона. Германская Демократическая Республика готова предоставить остров Рюген под китайско-корейскую авиабазу. Нам нужно будет только предоставить технику и подготовить лётчиков
  
   Оглядев посветлевшие лица присутствующих, товарищ Сталин продолжил.
  
   - Товарищам Рокоссовскому и Василевскому следует поручить создание непреодолимого для британцев ПВО на западном направлении. Ответственным предлагаю назначить маршала Рокоссовского, как начальника штаба Вооружённых Сил социалистического лагеря. Помощь союзников нам не помешает, главное, всех их подчинить единому командованию. Через три линии обороны - Германию, Польшу и нашей западной границы, прорваться британцы смогут только чудом. А пока нам следует признать Китайскую Народную Республику ядерной державой. Кто за, товарищи? Единогласно. Маршала Василевского предлагаю ввести в Президиум ЦК. ГКО возрождать пока рано, но это не дело, что в такое время, Военный министр не имеет голоса в руководящем органе страны. Кто за? Единогласно. Ну, с Британией разобрались. Вопросы?.
  
   - Вопрос процедурный, товарищ Сталин. МИДу готовить заявление в ООН, по поводу признания Китая ядерной державой?
  
   - Нет, товарищ Громыко. Официально известите только США. А потом мы сделаем заявление в советских газетах, этого достаточно, пусть привыкают.
  
   На этом внешнеполитическая повестка Президиума ЦК была исчерпана, всё, дальнейшее четырёхчасовое заседание, было посвящено вопросам народного хозяйства, вставшими перед Великой Страной, перед началом Космической эпохи.
  
  
   ***
  
  
   7 марта 1953 года, Западный Берлин, Ратуша, Центральная комендатура ГСОВГ
  
  
   После того, как вслед за американцами Западный Берлин покинули и британцы, гражданский бургомистр Западного Берлина вынужденно обратился к Советскому командованию ГСОВГ* с просьбой ввести на территорию свои воинские части для поддержания порядка. Вместе с уходящими западными оккупантами, в ФРГ отправились и многие жители города. Уходили они налегке, оставляя в пустых квартирах немало добра, что немедленно вызвало рост преступности (ох уж эти законопослушные немцы...), пресечь которую самостоятельно, бургомистр не имел ни малейшей возможности. К тому же "Сенатский резерв" продовольствия таял угрожающими темпами, а с уходом оккупационных войск прекратились и все поставки. В общем, под давлением непреодолимых обстоятельств, на пятый день свободы, гражданский магистрат Западного Берлина единогласно постановил - просить русских ввести свои войска и взять город на довольствие.
  
  *Группа Советских Оккупационных Войск в Германии
  
   Шестого марта части Восьмой Гвардейской механизированной ударной армии, под командованием генерал-майора, Сергея Георгиевича Горячева, второй раз взяли Берлин, на этот раз отдавшийся добровольно. Седьмого марта, центральная комендатура Группы Советских Оккупационных Войск в Германии переехала в ратушу Западного Берлина, а в аэропорту приземлился правительственный борт с секретарём Президиума ЦК КПСС, дважды маршалом (СССР и Польши), дважды Гером Советского Союза, Константином Константиновичем Рокоссовским, которого встречал лично командующий ГСОВГ, генерал армии, Василий Иванович Чуйков.
  
   Пока ехали до Ратуши, вспоминали войну прошлую, сдруживший их Сталинград, за который оба получили по только что учреждённому ордену Суворова первой степени, посмеялись, что за второе взятие Берлина Чуйков может лишиться прозвища "генерал-штурм", полученное им за первое взятие, в сорок пятом. Наконец, остались наедине.
  
   - Ну и кто ты у нас теперь, Константин Константинович? Первый после Сталина?
  
   Рокоссовский едва заметно покраснел, можно сказать, только порозовел мочками ушей, что выдавало в нём сильное смущение.
  
   - Скажешь тоже. Маленков первый зам. Председателя правительства, по должности он второй. Моё дело военное. Военные командуют, а страной нужно руководить
  
   - Да понимаем, не дурные. Он второй по должности, а ты первый после..., - хохотнул Чуйков и заметил смущение старого друга, - Да не смущайся ты как барышня, очень за тебя рад, Константин Константинович. Вся армия рада, не я один. А руководить нисколько не сложнее, чем командовать, я так думаю. Бонапарт справился, а ты его не дурнее. Рад за тебя, но партбилетом клянусь - не завидую. Все будут сравнивать тебя со Сталиным. Ну, и с чем же такое высокое начальство прибыло в Берлин? Не с поздравлениями же. Моих заслуг в этом нет, увы.
  
   - Моих тоже, уверяю тебя. Сам знаешь, кто все решения принимает, а мы так, только киваем, да бумажки перекладываем, - Кивнув вверх, отшутился Рокоссовский, снимая неловкость момента, - Прибыл конечно не поздравлять, ты ведь в курсе, что в мире творится?
  
   - В курсе, политотдел просвещает. - кивнул Чуйков, - Совсем взбесился боров английский, даже союзников своих перепугал. Вступаем в войну?
  
   Чуйков поглядел на Рокоссовского эдак с надеждой. Застоялись кони, то есть танки, за неделю до Ла Манша домчат. А там уже и флот не поможет. При господстве в воздухе, корабли - это дорогие стальные гробы для их британских моряков.
  
   - Не сегодня, Василий Иванович. Сами мы её объявлять не будем, но ведь сам говоришь - взбесился английский боров. Теперь в любой момент ждём ядерного удара. Решением Президиума ЦК КПСС, одобрена передача острова Рюген корейцам и китайцам, под военную базу. Соображаешь зачем?
  
   Не сообразить было трудно, четыре дня назад в Советских газетах объявили о передаче ядерного оружия Китаю, для сдерживания агрессии империалистов. Чуйков аж присвистнул.
  
   - Дела! Но там же нет полосы для Ту-4?
  
   Рокоссовский пожал плечами.
  
   - Полосу они сами построят, наша с тобой головная боль - как перехватить ответный удар британцев, если такой случится. Вернее, когда он случится... Ядерный удар, Василий Иванович, и перехватить мы с тобой его обязаны! Собирай своих лётчиков и ПВОшников, будем головы ломать, в Москву я должен вернуться с конкретными предложениями.
  
   Рокоссовский вернулся в Москву через три дня с конкретным планом развёртывания новых частей ВВС и ПВО и передислокацией уже имеющихся, и дал товарищу Сталину слово, что за границы СССР британский воздушный флот не прорвётся. Рокоссовскому Сталин поверил. В день 'Икс' они будут вместе пить чай в Кремлёвском кабинете, в качестве гарантии жителям столицы.
  
  
   ***
  
  
   12 марта 1953 года, Вашингтон, Федеральный округ Колумбия
  
  
   В час тридцать две по полудни, когда кортеж из пяти одинаковых чёрных "Линкольн-Континенталей" подъезжал по Потомак-Авеню, к перекрёстку с Ист-Рид-Авеню, у припаркованного на обочине почтового грузовичка, отлетела боковая стена фургона, и на встречу кортежу полетели реактивные гранаты*.
  
  *британский гранатомёт ПИАТ с пороховым ускорителем допускал стрельбу из закрытых помещений
  
   Первая же фугасная граната влетела под днище машины, следующей во главе колонны, та подпрыгнула, перевернулась и приземлилась на крышу, перегораживая путь остальным. Из почтового фургона вылетели ещё три гранаты, ещё одна фугасная влетела под брюхо замыкающей машины, стреноживая коллективную цель, а потом две бронебойных ударили точно в середину борта третьего "Линкольна" в кортеже, исключая шансы на выживание даже бактериям.
  
   Когда оставшиеся в живых охранники президента открыли ответный огонь, грузовичок завёлся, и на максимальных оборотах рванул по Ист-Рид на запад, скрываясь с места происшествия. Через полтора часа он был обнаружен в одном из заброшенных складов на северо-западной окраине города.
  
   Благодаря тому, что по новому положению об охране (даже сам президент до последнего момента не знал, в какой машине ему предстоит ехать - интуитивный выбор делал начальник дежурной смены), на этот раз повезло. Чутьё у сменного оказалось отличное, и президент США, к большому счастью, не пострадал, он ехал в четвёртой машине.
  
  
  
  
  
  
   ***
  
  
   14 марта 1953 года, Кабинет Сталина
  
  
   Товарищ Сталин слушал доклад МГБ об очередном неудачном покушении на президента США Дуайта Эйзенхауэра и волей-неволей ловил себя на мрачной мысли. 'Удайся сейчас эта попытка покушения, Никсон почти наверняка вернёт США в русло политики британских интересов. А уцелел сейчас наш товарищ Эйзенхауэр только чудом...' Наконец Павел Анатольевич Судоплатов свой доклад закончил.
  
   - ...В организации этого покушения, следствием подозревается один из сотрудников Британского посольства. Наследили англичане там немало
  
   Иосиф Виссарионович затянулся, уже погасшей, трубкой, не спеша вычистил её и начал набивать по новой.
  
   - Сотрудник посольства наверняка застрелится и оставит записку, что действовал из личной мести. Раз покушение не удалось, теперь он и перед своими виноват, а с ним и концы в воду, а жаль... Ваш прогноз, товарищ Судоплатов, удастся ли президенту Эйзенхауэру дожить до конца своего президентского срока?
  
   - Не удастся, товарищ Сталин. Он и полугода не протянет, за ним идёт настоящая охота, но он даже не меняет графика работы, по-прежнему проводит публичные выступления. Охрана, конечно, усилена, но она всё равно лапотная и кругом дырявая, и рано, или поздно эту дырку нащупают даже такие дилетанты. К тому же, по нашим данным, в единый заговор объединились все влиятельные финансовые кланы западного капитала. Впервые в истории объединились действительно все, и общая цель у них одна - устранение Эйзенхауэра. А теперь вот ещё и УСО* МИ-6 подключилась...
  
  *Управление специальных операций, МИ-6 - внешняя разведка
  
   - А вы, товарищ Судоплатов, имена причастных к этому злодейству знаете? Мы сможем их покарать, в случае убийства друга Советского Союза и Кавалера нашего Ордена Победы?
  
   Судоплатов замялся лишь на мгновенье.
  
   - Так точно, товарищ Сталин. Покараем всех до одного.
  
   - Постарайтесь, чтобы Эйзенхауэр прожил как можно дольше. Чтобы мы успели полностью подготовиться к трагическим последствиям его гибели.
  
   - Есть, товарищ Сталин! Сделаем всё возможное.
  
   - Тогда вы свободны, товарищ Судоплатов.
  
  
   ***
  
  
   15 марта 1953 года, Москва, Квартира В.М. Молотова
  
  
   С началом "Дела Врачей" и последующим арестом супруги, по обвинению в антисоветской деятельности, Вячеслав Михайлович Молотов утратил доверие товарища Сталина, а потому вчерашнее приглашение отужинать на ближней даче Вождя, его весьма удивило. Вторым приглашённым был, не менее удивлённый, Лазарь Моисеевич Каганович. Но удивлять их, товарищ Сталин, как выяснится позже, тогда только начал.
  
   - Погоди, Поля, Лазаря дождёмся и все вместе всё обсудим. Он с минуты на минуту подъедет.
  
   Вернувшись с ближней дачи к себе в московскую квартиру, и без того ошеломлённый Вячеслав Михайлович обнаружил там новый сюрприз - живую и здоровую любимую жену Полину Жемчужину. "Дело врачей-вредителей" было прекращено, и Молотов после разговора со Сталиным это уже знал, но всё равно, от нежданной встречи просто опешил. Весь вечер они любовались друг другом, а с утра Полина начала приставать к мужу с расспросами. Но Молотов сам ещё не до конца пришёл в себя после вчерашних потрясений, мысли ещё не улеглись, он бы и сам кого-нибудь с удовольствием поспрашивал. Наконец, пришёл долгожданный гость, тепло поздоровались, сели пить чай.
  
   - Признаться, всю ночь не спал, умеет Коба удивлять. Складывается такое впечатление, что он мыслит совсем другими категориями, чем обычные люди. Тут того и гляди начнётся ядерная война, а он вдруг озаботился созданием коммунистической партии Израиля, да ещё с такой энергией, будто для него нет ничего важнее, чем судьба десятка тысяч евреев-коммунистов. Что ты надумал, Вячеслав?
  
   Вячеславу Михайловичу Молотову товарищ Сталин предложил ни много, не мало, а возглавить создаваемую Коммунистическую Партию Израиля. Как член семьи, он имел право выехать в Израиль, и теперь предстояло принять решение. Молотов невесело усмехнулся.
  
   - А что тут думать? Разве что - как нам половчей этот странный приказ исполнить. Или ты думаешь, что можно отказаться?
  
   Полина на слова мужа отреагировала почти возмущённо.
  
   - Отказаться? Да это же мечта! Я уверена, что мы раньше всех построим коммунизм.
  
   На это уже невесело усмехнулся Каганович.
  
   - Наплачемся мы ещё с этими евреями.
  
   Стоит отметить, что в отличии от про-сионистки настроенной Полины Жемчужиной, Лазарь Каганович всегда считал, что у настоящего коммуниста нет и не может быть национальности. Против "Дела врачей" и, последовавшей за ней антисемитской компании, он возражал, но именно потому, что она ещё больше сподвигнет евреев к национализму и отъезду. А Молотов так вообще оказался в этой компании лишь волей судьбы и товарища Сталина.
  
   - Отказаться от задания Партии невозможно, хоть и мечтой его назвать трудно. Идти к власти путём легальной политической борьбы, дело для нас новое, а народ там по большей части политически неграмотный и очень религиозный - как евреи, так и арабы. Но раз теперь такая политика нашей Партии, значит пойдём путём легальным. Тем, кто в Индии, или АФР будет начинать, думаю, придётся ещё труднее, у нас хоть есть на кого опереться, десять тысяч старых коммунистов - это большая сила.
  
   Каганович поправил автоматически.
  
   - Больше одиннадцати тысяч.
  
   Молотов картинно развёл руками.
  
   - Ну вот, мы ещё не стали евреями, а ты уже торгуешься.
  
   Последовавшая беззлобная перепалка старых соратников наконец настроила их на деловой лад, и ещё пару часов они обсуждали различные рабочие моменты нового дела. Которая через год приведёт к власти в Израиле Коммунистическую партию. Легальным путём. Хоть и не мирным, повоевать им пришлось...
  
  
   ***
  
  
   18 марта 1953 года, Рабочее Бюро Президиума ЦК КПСС
  
  
   С прогнозом на развитие событий, вокруг расследования покушения на Президента США Эйзенхауэра, товарищ Сталин оказался прав лишь частично. Британцев он просчитал полностью, подозреваемый покончил жизнь самоубийством и оставил подробную исповедь, но вот только американцы в неё не поверили. Хотя ход расследования и был Министерством Юстиции США засекречен, благодаря работе ребят Судоплатова, в американскую свободную прессу попало немало пикантных подробностей, чётко указывающих на причастность британских официальных лиц к этому происшествию.
  
   Версии строились самые разные, но одна из них была наиболее популярна - Британцы виноваты, но теперь попытаются спустить дело на тормозах и свалить всё на "козла отпущения". Так уж получилось, что когда британская сторона представила свою версию, она почти слово в слово была предсказана одним из журналистов, причём с доходчивыми обоснованиями - почему именно так поступают бывшие союзники, и как они дошли до жизни такой.
  
   Этот материал немедленно перепечатали все ведущие газеты, и Америка натурально взорвалась. У Белого дома собрался митинг с требованием объявить войну Великобритании, а Британское посольство с трудом удавалось защищать от сторонников решить всё старым добрым американским способом - Судом Линча. Администрации Эйзенхауэра была буквально вынуждена разорвать дипломатические отношения с Лондоном, чтобы хоть как-то успокоить своих граждан.
  
   Доклад министра иностранных дел, Андрея Андреевича Громыко, Сталин выслушал, прохаживаясь по кабинету, в состоянии глубокой задумчивости. Поскрипев паркетом ещё пару минут после окончания доклада, Иосиф Виссарионович наконец прервал повисшую паузу.
  
   - Прямо скажем, подарок неожиданный, товарищ Эйзенхауэр рушит устои капитализма не менее решительно, чем мы в семнадцатом.
  
   Шутку оценили, слово "товарищ" Сталин выделил интонацией и грузинского акцентом, который всегда усиливал при произнесении тостов, народ заулыбался.
  
   - И этим ценным подарком мы обязаны распорядиться с максимальной пользой для дела. Итак, товарищи, ситуация складывается таким образом, что судьба ООН по всей видимости повторит судьбу Лиги Наций. С ООН мы допустили непростительную ошибку, согласившись с размещением её на территории США, о чём уже не раз и не два пожалели, так что спасать мы эту ошибку не будем. Товарищ Громыко, инициируйте с администрацией США переговоры о военно-политическом, назовем его "Тихоокеанским", союзе и роспуске ООН. Завтра об этом предложении Советского правительства сообщит газета Правда, а значит можно не сомневаться, что завтра же в вечерних выпусках это перепечатают все американские газеты. А товарищ Судоплатов по своим каналам пусть передаст в прессу информацию о секретном протоколе к этому договору - о признании Советским Союзом американских прав на Канаду, Австралию и Новую Зеландию. Признаем их Американским континентом, подпадающем под доктрину Монро. Вопросы товарищи?
  
   Товарищ Сталин закончил прогулку и принялся набивать трубку, первым отозвался Громыко.
  
   - Договориться о роспуске ООН вполне реально, товарищ Сталин, сейчас она для самих американцев стала ненужной обузой, но основным препятствием к "Тихоокеанскому союзу" станет вопрос Японии, его они поднимут самым первым.
  
   - Поднимут - обсуждайте, товарищ Громыко. Предложите им наши гарантии первоочередного получения репараций с Японии, мы готовы подождать и сдержать аппетиты китайцев с корейцами. Готовы подождать двадцать лет. Пусть они думают, главная задача сейчас - распустить ООН. Ход переговоров по судьбе Японии комментируйте в прессе, в том числе и западной. Всё внимание нужно направить на неё, ООН распустить между делом. Задача понятна, товарищ Громыко?
  
   - Да, товарищ Сталин.
  
   - Ещё вопросы, товарищи?
  
   Руку поднял Судоплатов.
  
   - Отличный момент для начала операции "Возмещение ущерба", товарищ Сталин. В такой политической обстановке, вполне реально подключить к операции даже Индию, Премьер-министр Неру всегда внимательно прислушивается к нашим рекомендациям, и мы приложим все усилия, чтобы он подключился к процессу.
  
   Операцию "Возмещение ущерба", ставящую целью одновременное изъятие активов британских резидентов в Азии, готовил по поручению Сталина лично Судоплатов по своим каналам "тайной дипломатии". Специалисты из МГБ на местах инструктировали местные службы безопасности, с учётом бесценного, в данном случае, советского опыта экспроприаций и национализаций - перехвата управления, противодействия саботажу, и т д, и т. п. Раз Судоплатов рекомендует начинать, значит пора, ему изнутри виднее.
  
   - Завтра мы инициируем переговоры с США, а послезавтра начинайте проводить "Возмещение ущерба", товарищ Судоплатов. Есть ещё вопросы?
  
   Иосиф Виссарионович наконец закончил набивать трубку, и прервался за её раскуривание.
  
   - Нет вопросов. Тогда с политикой на сегодня всё, а сейчас мы заслушаем товарища Рокоссовского о проведении мероприятий в рамках Государственного Космического Комитета. Просим вас, товарищ маршал.
  
   Доклад Рокоссовского занял почти час, а его бурное обсуждение затянулось ещё на три. Великая Страна строила Великие Планы.
  
  
   ***
  
  
   23 марта 1953 года, Резиденция Премьер-министра Великобритании
  
  
   Последующие за разрывом дипломатических отношений с США, события в Азии, где все бывшие британские колонии одновременно объявили о национализации активов подданных Британской Империи, вызвали в Соединённом Королевстве правительственный кризис. Глава Лейбористов, Сэр Клемент Эттли, на совместном заседании Палат, произнёс речь, призвав Черчилля подать в отставку, и открыто назвав его главным виновником всех недавних событий. Сэр Уинстон Черчилль ответного слова брать не стал, а просто поставил вопрос о доверии на голосование и выиграл.
  
   Нет, не сказать, что им были довольны, в приватных беседах джентльмены признавали, что Второе Пришествие Черчилля на премьерский пост пока складывается крайне неудачно, но брать на себя ответственность в сложившейся ситуации не хотел никто. Империя трещала по швам. Уже даже правительство доминиона Австралийский Союз заявило о подготовке национального референдума по вопросу объявления независимости, не говоря о прочих проблемах, и брать власть именно сейчас было бы верхом идиотизма. Сэра Клемента Эттли не поддержала даже собственная партия, большинство лейбористов проголосовали за доверие правящему кабинету. Но в тапки, что называется, консерваторам нагадили.
  
  
   Экстренное заседание силового блока правительства консерваторов открыл своим докладом первый лорд адмиралтейства, сэр Джеймс Томас, 1-й виконт Силсеннин. Доклад был длинным, и крайне пессимистичным.
  
   - ...если мы срочно не вернём контроль над Суэцким каналом, Империи настанет конец.
  
   Хотя присутствующие и сами прекрасно сознавали последствия потери Канала, последняя фраза покоробила даже пьяно-непробиваемого Черчилля.
  
   - Бросьте каркать, Сэр! Это и так все прекрасно понимают. У вас есть конкретные предложения?
  
   - Нет, Сэр. Ройал Нэви не способен захватить и удерживать канал, это задача армии.
  
   Джеймс Томас недвусмысленно перевёл стрелки на министра обороны, фельдмаршала Харальда Александера, 1-го графа Тунисского. Тот по-солдатски, без политесов, огрызнулся.
  
   - Прежде чем ставить армии задачи, неплохо было бы понять - кто наш враг, и какими силами он располагает. И что случится в Пакистане, если мы заберём оттуда корпус генерала Стивенса? Других сил на театре, способных решить эту задачу, у нас просто нет. Сингапур сам готовится к обороне и просит подкреплений, все Доминионы, кроме Канады, нам в поддержке категорически отказали.
  
   После того, как стало известно, что ядерный удар пришёлся по лагерю для содержания военнопленных, где по злой иронии судьбы содержались военнослужащие, призванные в британских доминионах, начались большие проблемы. Подробные репортажи об этом появились в русских газетах через неделю после события, оттуда с ехидными комментариями перебрались в американскую прессу, которую, в свою очередь, широко тиражировали и в Британской Империи. Скандал получился грандиозным, в отставку подали все правящие кабинеты, удержался только Луи Сен-Лоран в Канаде. Заметно полевевшие правительства доминионов, первым делом объявили мораторий на участие в войнах. Помощи ждать было неоткуда, в этом фельдмаршал был прав на все сто. Крысы, подлые крысы, столько лет пользовавшиеся продуктом британского судостроительного гения, разом побежали с тонущего корабля. Крысы, тьфу.
  
   - Наплевать, что случится в Пакистане, - так же по-солдатски отрезал Сэр Уинстон Черчилль, - Вернём канал, вернёмся и в Пакистан, и в Доминионы, и в Индию с Китаем. Нам обязательно нужна эта победа. Это политика, господа.
  
   Министр Иностранных Дел, Сэр Энтони Иден, 1-й граф Эйвонский отлично сознавал, что своими непомерными амбициями, могучий старик тащит заодно с собой в могилу и всю Империю. Сознавать то сознавал, но что он мог сделать?
  
   - Может быть, мы попытаемся привлечь к этому Францию? Рене Мейер представляется мне вполне договороспособным партнёром по этому вопросу, Франции тоже нужна победа. Придётся поделиться с ними Суэцким каналом, зато мы получим шанс сохранить Империю.
  
   Сэра Энтони Идена, поддержал глава Объединённого разведывательного комитета, Сэр Патрик Рейли.
  
   - Поддержка Франции важна для нас не только в Египте. К такому союзу. пожалуй примкнула бы вся Западная Европа.
  
   После неудачной попытки ликвидации Дуайта Эйзенхаура, Сэр Рейли пытался подать в отставку, но её не приняли. Во-первых, это косвенно подтвердило бы признание вины на таком уровне, а во-вторых, дело надо было доделать. А потом инсульт, или автомобильная катастрофа. Империя не должна нести ответственность за каждого предприимчивого джентльмена. 'У короля много'.
  
   Сэр Уинстон Черчилль на эту идею отреагировал скептически.
  
   - Французы будут у нас просить ядерное оружие. И не фиктивно, как китайцы у русских, а натурально. Все технологии, для собственного производства. На такое пойти мы не можем, но переговоры всё равно начинайте. Обещайте им Саар, или Северную Африку, или нефтяные промыслы в Баку, вдобавок к доле в Канале. В общем, всё, что угодно, кроме атомной бомбы, Сэр Иден. А вы, Сэр Рейли, очень постарайтесь побыстрее исправить свою ошибку. Эйзенхауэр нам сильно мешает. Коммунистический агент. Позор всего свободного мира.
  
   - Мы работаем над этим, Сэр. В Америке у нас очень много союзников среди самых влиятельных персон, и все они с нетерпением ждут смерти Президента Эйзенхауэра. Мы координируем свои действия с ними, и в этот раз сработаем чисто, чужими руками.
  
   - Будем надеяться. За работу, господа!
  
  
   Когда досточтимые Сэры покинули кабинет, Уинстон Черчилль плеснул себе в бокал двойную дозу бренди и незамедлительно выпил. Он и сам прекрасно сознавал возможные последствия своих действий, но просто не видел другого выхода. Поражение Британской Империи можно было признать уже сегодня, Черчилль был опытнейшим политическим игроком, и красоту игры Сталина, он уже оценил в полной мере. В сорок пятом, из-за трусости Трумэна, они упустили неплохой шанс на окончательную победу, в последний момент отменив проведение операции "Немыслимое", и вот она расплата, в пятьдесят третьем Сталин уже проводит "Немыслимое наоборот", причём с отличными шансами на успех. Эйзенхауэр, чёртов вояка, который решил, что в политике всё должно быть понятно, как в армии. А ведь он немец, хоть и американец. Тупой прусский фельдфебель, тьфу.
  
   Сэр Уинстон Черчилль плеснул ещё одну двойную, прошёл к своему рабочему столу и раскурил новую сигару. Бренди разогнало кровь по жилам, и ему захотелось отвлечься от мрачных мыслей. Он ненадолго задумался и решительно потянул из ящика стола папку с отчётом о последствиях ядерного удара по Шанхаю. Уже в пятый раз. Уже наизусть этот отчёт знал, но рука всё равно к нему тянулась. Из этой папки он черпал силу, только она ещё дарила надежду, что Сталин не рискнёт пойти до конца. Сталин - сторонник компромиссов и не любит рисковать. Герцог Мальборо не считал, что губит Империю. Империя и без него уже билась в предсмертной агонии, а он просто погибал вместе с ней. Как Вождь, как патриот.
  
  
   ***
  
  
   30 марта 1953 года, Кабинет Сталина
  
  
   Доклад о том, что Великобритания начала переговоры с Францией на предмет совместной оккупации зоны Суэцкого канала лёг на стол товарища Сталина, ещё третьего дня, и вот, судя по всему, появились подробности, срочного приёма запросил Судоплатов.
  
   - Здравия желаю, товарищ Сталин! Новости из Франции, Иден и Мейер достигли согласия по совместным действиям в Египте.
  
   - Есть подробности, товарищ Судоплатов?
  
   - Данные пока не подтверждённые, но исходя из имеющихся, Великобритания пошла на небывалые уступки. Франции обещана вся Северная Африка от Марокко до Суэцкого канала и сорок девять процентов дохода от эксплуатации канала.
  
   - Ядерное оружие обещано?
  
   - По нашим данным - нет. В этом вопросе британцы упёрлись напрочь.
  
   - Это главное, товарищ Судоплатов. Пусть дарят Франции хоть Африку, хоть Луну, только не атомную бомбу. В этом случае вам предписывается вмешаться в ход переговоров самым радикальным образом. Если же обойдётся без крайностей, переговорам не мешайте, пусть вместе влезут в эту грязь. Францию за все послевоенные художества тоже стоит как следует проучить. Установите по своим каналам связь с генералом Де Голлем, я приглашаю его посетить Москву с частным визитом, пусть сам придумает повод. Тоже сволочь, конечно, но порядочных людей там просто нет.
  
  - Есть, товарищ Сталин! Разрешите идти?
  
  - Сидите пока. Сейчас Власик зайдёт, согласуйте с ним охрану торжественного мероприятия тридцать первого марта. Шестнадцать глав государств соберутся. Если что-то случится, это будет несмываемый позор, товарищ Судоплатов. Понимаю, что времени мало, времени нет, но придётся. Берия всё успевал, он на другом погорел. Вот и старайтесь, товарищ министр, чтобы не оказаться главой горкома какого-нибудь Семипалатинска. Кому многое дадено - с того многое и спросится, товарищ генерал-полковник.
  
  
   ***
  
  
   31 марта 1953 года, Кремль
  
  
  
   Награждение высшими наградами СССР добровольцев-интернационалистов, за участие в освобождении Кореи, воздушных боях за Пусан, Пекин и Шанхай, а также Гонконгскую десантную операцию, происходило в Большом Кремлёвском Дворце в присутствии лидеров двух великих азиатских государств. Всех лауреатов к награждению представлял лично Председатель Мао Цзэдун, он же лично и прикалывал ордена. За Китай, дважды Героями Советского Союза стали, уже почти сдружившиеся, Василий Сталин и Василий Маргелов - первый за Пекин, второй за Гонконг.
  
   Во время банкета обоих попросили присесть за стол с вождями, вполне естественно, что Василий Филиппович Маргелов заметно волновался, и Сталин это отлично видел.
  
   - Скажите тост, товарищ Маргелов.
  
   - За вас, товарищ Сталин!
  
   Генерал-лейтенант Маргелов произнёс это от чистого сердца и без тени фальши, Сталин это почувствовал, благодарно улыбнулся в усы, чуть кивнув, чтобы скрыть эмоции.
  
   - Спасибо, товарищ Маргелов. А ещё?
  
   - А ещё за ВДВ, товарищ Сталин.
  
   Сталин опять кивнул и поднял свой бокал приглашая остальных.
  
   - За ВДВ!
  
   Пригубили крымского полусладкого, обстановка заметно потеплела.
  
   - Мы с товарищем Мао, просим вас поделиться впечатлениями от командования интернациональным корпусом. Не бойтесь обидеть товарища Мао своими оценками, он в курсе, что китайский корпус стал поводом для множества шуток среди ваших офицеров. И, конечно, товарищ Мао в курсе, что средний китайский солдат гораздо хуже советского, он хочет понять - почему?
  
   Сталин посмотрел на Мао, передавая ему слово, тот благодарно кивнул и продолжил.
  
   - И не только советского, но и корейского, к моему огромному огорчению. И я согласен с оценкой ваших офицеров, что весь наш корпус слабее вашей добровольческой бригады, но почему мы в деле оказались хуже даже корейцев?
  
   Действительно, дело обстояло именно так, несмотря на одинаковую подготовку, корейцы оказались на порядок лучшими бойцами, вполне естественно, что в бригаде Маргелова об этом много говорили, и офицеры его штаба в том числе. Шуточки, конечно, тоже были, а порой весьма едкие, но и серьёзно этот вопрос не раз обсуждался, и Вожди наверняка были б этом в курсе.
  
   - Корейцев вы не хуже, товарищ Мао. Из вашего корпуса тоже можно выбрать бойцов на одну неплохую бригаду, не такую, как моя - мои ведь лучшие из лучших, вы уж извините, но с корейской будет вполне сравнима. Мы много раз этот вопрос обсуждали во время подготовки, и пришли в целом к такому выводу, что у вас в армии девять из десяти к войне непригодны. Их можно научить ходить строем, и даже стрелять, но попадая в бой они просто цепенеют как кролики при первом же накрытии. У нас, среди новобранцев, такие бойцы тоже встречаются, но у нас таких один из десяти, а у вас наоборот. Зато ваши послушные.
  
   Утешил он последней фразой Мао Цзэдуна, видимо вспомнив своё наболевшее.
  
   - А корейцы?
  
   - Они по этой шкале примерно посерединке, между вами и нами, там же и британцы. А корпус ваш я к Сингапуру переформирую, Гонконг показал, кто на что способен, соберем ударную дивизию и погоняем хорошенько, до уровня британцев подтянем.
  
   В беседу вмешался товарищ Сталин.
  
   - Не вы, товарищ Маргелов, будете готовить Сингапурскую операцию. Принято решение о назначении вас Главкомом ВДВ. Кого рекомендуете назначить командиром добровольческой бригады и главным военным советником?
  
   - Начальника штаба бригады полковника Иволгина, товарищ Сталин. Он возьмёт Сингапур, за него ручаюсь.
  
   - Хорошо, товарищ Маргелов, мы вам верим, генерал-майор Иволгин возьмёт Сингапур. Верим, товарищ Мао?
  
   Мао Цзэдун улыбнулся.
  
   - Если бы не секретность, мы бы завтра же написали об этом во всех китайских газетах.
  
  
  ***
  
  
   Не одному генерал-лейтенанту Маргелову предстояло новое назначение, генерал-лейтенанта Сталина тоже переводили на новую должность. Он назначался командующим усиленной воздушной группировкой ГСОВГ.
  
  Покинув стол вождей, генерал Маргелов хотел было присоединиться к своим, но Василий Сталин настойчиво потянул его в сторонку.
  
  - Просьба у меня к тебе, Василий Филиппович.
  
  - Всё, что в моих силах, Василий Иосифович.
  
  - Ты ведь теперь Главком ВДВ, значит осядешь в Москве надолго, так ведь?
  
  - Похоже на то. - кивнул Маргелов, - Создание нового рода войск - дело небыстрое.
  
  - А как ты к футболу относишься?
  
  - Ты про расформирование ЦДСА*? Считаю, что поделом. Опозорили страну, дармоеды. Моя бы воля, я бы их не только расформировал, но и отправил служить на Новую Землю.
  
  *на Олимпиаде 1952 года, сборная СССР уступила Югославии, за что в последствии был расформирован ЦДСА, базовый клуб сборной
  
  - Нет, не про это. С ЦДСА дело уже решённое, но футбол то остался. Не последняя ведь Олимпиада была. Ты же в курсе, что я сейчас начальник клуба ВВС-МВО?
  
  - В курсе. Войско Василия Сталина. - улыбнулся Маргелов, - Только они у тебя по хоккею короли, по футболу слабоваты.
  
  - Это пока. Так вот о чём я. Меня ведь в Германию отправляют, а после..., впрочем, это пока неважно, поэтому предлагаю тебе стать начальником клуба ВВС-ВДВ. С Жигаревым* я это уже согласовал, он не возражает. Слово за тобой.
  
  *Главный маршал авиации, командующий ВВС СССР с 1949 года
  
  - Неожиданно, прямо скажем. И чем занимается начальник спортивного клуба?
  
  - Главным образом охраной. Чтобы хороших игроков не воровали, вернее, не переманивали. Защитой, чтобы их не обижали. Иногда нападением, с целью захвата молодых талантов. Много времени это у тебя не отнимет, администрировать не придётся, я тебе отлично работающую структуру передам. Сам её создавал и отлаживал.
  
  - Ладно. Договорились. Только потом не обижайся, я в этих молодых талантах не разбираюсь и разбираться мне в них, судя по всему, будет некогда. Защиту и охрану обеспечу, разворовать твоё хозяйство не позволю, но и развить не обещаю. Далёк я пока от этого.
  
  - Спасибо, Василий Филиппович, буду должен. Насчёт молодых, буду тебе по началу подсказывать, а потом и сам втянешься. Пойдём, вон нас Рокоссовский с Ким Ир Сеном зовут.
  
  
  ***
  
  
  31 марта 1953 года, Кабинет Сталина, три часа спустя.
  
  Присутствовали: И.В. Сталин, К.К. Рокоссовский, А.А. Громыко, П.А. Судоплатов, А. Я. Вышинский, Мао Цзэдун (Китай), Ким Ир Сен (Корея), Хо Ши Мин (Вьетнам), Джавахарлал Неру (Индия), Мохаммед Реза Пехлеви (Иран), Гамаль Абдель Насер (Арабская Народная Республика), Абдул-Азиз Аль Сауд (Королевство Саудовская Аравия), Моше Шарет (Израиль), Энвер Ходжа (Албания), Болеслав Берут (Польша), Вильгельм Пик (ГДР), Матьяш Ракоши (Венгрия), Вылко Червенков (Болгария), Георге Георгиу-Деж (Румыния), Клемент Готвальд (Чехословакия), группа переводчиков.
  
  Довольно просторный кабинет товарища Сталина в Кремле, оказался набит буквально битком. Товарищи, господа, и даже Их Величества, разместились за столом заседаний локоть к локтю. Официальной целью их дружественных рабочих визитов было празднование победы Китая в Гонконге и Макао. Для кого-то в рамках доктрины Сталина - 'Азия для азиатов', для кого-то социалистического лагеря нал империализмом-колониализмом, для кого-то получение гарантий помощи в случае Британской агрессии, а для кого-то и ожидание новых судьбоносных инициатив. Доктрину 'Европа для европейцев' ждали многие, но её время пока не пришло.
  После прошедшего банкета и взаимного награждения, многие из присутствующих находились в излишне приподнятом состоянии духа, поэтому из напитков выставили только чай и кофе.
  
  - Ваши Величества, господа и товарищи. Во избежание лишнего словоблудия, предлагаю нам всем именоваться коллегами. - дождавшись, пока его слова переведут парни из команды Вышинского, товарищ Сталин с грустью посмотрел на свою трубку. Курить здесь и сейчас было бы верхом бестактности, - Итак, коллеги, колониализм мы дожимаем. В июле, британцев вышвырнут из Сингапура, под их контролем в Азии останутся только нефтеносные районы в Иране, королевстве Аравия и часть северной Индии, но они не смирились.
  
  Сталин встал со своего кресла и чуть заметно поморщился. Пятнадцать полученных сегодня высших орденов, некоторые из которых были размером с диск от ППШ, доставляли ему заметное неудобство.
  
  - У нас имеются достоверные данные, что Британия и Франция сейчас готовятся к новому Крестовому походу и собирают для него коалицию. Их основная цель - захватить контроль над Суэцким каналом и расколоть Арабскую Народную Республику на подмандатные территории. Без контроля Суэцкого канала, колониалисты потеряют все возможности вернуться в Азию, поэтому, защитить его в наших прямых общих интересах. Интересы действительно общие, поэтому СССР ожидает поддержки с вашей стороны. Мы способны добить Британию и сами, но в этом случае вынужденно займём место изгнанного колонизатора, а этого мы очень хотим избежать. Все вы уже заметили, что мы больше не увязываем нашу помощь с требованием социальных преобразований. Если, как нас уверяют классики, социальная эволюция - это естественный процесс, подталкивать его нет никакой необходимости. Всё, что естественно, настанет само собой, а противоестественное точно так же отомрёт.
  
  - Вы уже не уверены, что ваше дело правое, коллега Сталин? - задавая вопрос, Джавахарлал Неру, подобно английскому джентльмену держал жёсткую верхнюю губу, не выражая никаких эмоций.
  
  - Мы в этом уверены, коллега Неру. Дело наше правое, но мы слишком торопились его сделать, поэтому допустили немало ошибок. Как говорится в одной из русских поговорок - торопиться нужно только при поносе.
  
  Дождавшись, пока присутствующие вникнут в смысл переведённых им слов, товарищ Сталин продолжил:
  
  - Корпус генерала Стивенса в Пакистане - это последний военный резерв Британской империи. Что-то, им в помощь, выставят союзники по НАТО, но им же от этого будет только хуже. Цивилизация только тогда чего-то стоит, когда может защитить себя силой, нынешние колониалисты этого не могут, но они рассчитывают нас запугать.
  
  - Ваша страна огромна, коллега Сталин, как и Китайская Народная Республика, но один ядерный удар по Израилю может положить конец нашей государственности. Вы продадите нам ядерное оружие?
  
  - Нет. Мы не продавали спецбоеприпасы Корее с Китаем, мы предоставили их бесплатно, потому что посчитали это справедливым решением. Если по вам нанесут удар, возможность отомстить мы вам предоставим. Один удар государство Израиль переживёт, даже если он придётся по Тель-Авиву. Пятьдесят килотонн - это ужасающая цифра только в сравнении с обычными авиабомбами. Третьего апреля мы произведём испытательный взрыв заряда в четыреста килотонн. Приглашаю всех желающих стать наблюдателями. А пока... МиГ-15 является одним из лучших средств ПВО. Он не достаёт только Б-36, но их, надеюсь, в нашем небе и не появится.
  
  - Четыреста килотонн... - посмаковал цифры Гамаль Абдель Насер - Зачем нам ждать, пока эти иблисы на нас нападут? Можно накрыть их на марше, где-нибудь в Афганистане.
  
  - Можно. - кивнул Сталин, - Можно даже в северной Индии, которая сейчас называется Пакистаном. Только гражданских при этом погибнет гораздо больше, чем военных. Такое злодейство нам не простят потомки. Мы все уже вошли в Историю коллеги. Давайте же останемся в ней положительными героями. Не творящими зло, а только воздающими в ответ. Британцев с союзниками мы и так раздавим. Всё вооружение нашей армии доступно вам к покупке с минимальной наценкой.
  
  - И МиГ-17? - поинтересовался Моше Шарет.
  
  - Нет, коллега. МиГ-17 высотный перехватчик, В армии он пока только на испытаниях, да и не нужен он вам. МиГ-17 создан чтобы парировать удары Б-36, а у британцев их нет. Их Канберры и Ланкастеры не пройдут сквозь ПВО с Миг-15. Если британцы произведут нечто подобное Б-36, вернёмся к этому разговору, тогда он будет уместен. А пока, наша истребительная авиация лучше, артиллерия, в том числе и системы залпового огня, лучше, танки намного лучше. Разве что средства обнаружения ПВО пока не лучше, но и ненамного хуже.
  
  - Как скоро империалисты будут готовы выступить, товарищ Сталин? - поинтересовался Председатель Совета Министров Албании.
  
  - Мы же договорились обращаться друг к другу - коллеги, товарищ Ходжа.
  
  - Я о таком не договаривался, товарищ Сталин. Вы вождь, а я один из ваших бойцов...
  
  - Что ж, тогда я вам это приказываю, коллега Ходжа. Товарищ Судоплатов, когда империалисты будут готовы выступить?
  
  - В конце мая - начале июня, товарищ Сталин. Сейчас они пытаются собрать коалицию из союзников по НАТО. Не исключается привлечение к этой авантюре и Югославии, переговоры на эту тему уже начались, пока на уровне специальных представителей.
  
  - Как видите, коллеги, время как следует подготовиться у нас есть. Почти два месяца. Этого более чем достаточно.
  
  - Мы можем помешать переговорам Югославии с НАТО, товарищ Сталин. - предложил Председатель Совета Министров Венгрии.
  
  - Мы тоже это можем, коллега Ракоши, но не считаем нужным. Пусть лучше все наши враги снимут маски и выступят единым фронтом, чем отсидятся, а потом продолжат пакостить. Албании, конечно, придётся не просто в полном окружении, но уверен, что албанцы справятся, долгой эта война не будет.
  
  - Справимся, товарищ Сталин. - уверенно ответил Энвер Ходжа, - Мы ещё Белград возьмём. Или Афины, что поручите.
  
  - Детали обсудите с маршалом Рокоссовским. - усмехнулся в усы Сталин, - А пока решайте - кто хочет присутствовать на испытаниях термоядерного устройства.
  
  Как и ожидал товарищ Сталин, захотели все.
  
  - Тогда на сегодня заканчиваем, коллеги, завтра с утра вам предстоит вылететь в Семипалатинск. Товарищ Рокоссовский летит с вами. Вопросы?
  
  - Чем мы будем расплачиваться за оружие, коллега? - спросил король Аравии, - У нас нет ничего кроме нефти, но у вас и своей хватает.
  
  - Отложим этот вопрос до вашего возвращения из Семипалатинска, коллега. Уверен, что мы найдём взаимовыгодный вариант.
  
  Когда высокие гости в сопровождении Рокоссовского, Судоплатова, Громыко и группы переводчиков покинули кабинет, товарищ Сталин с наслаждением закурил.
  
  - Ну что, меньшевик, - обратился он к Вышинскому, - готовься на пенсию. Война - дело молодых. Пока подумай, как нам половчее посвятить их в Главную тайну.
  
  - Всех троих?
  
  - Нет. Только Рокоссовского с Судоплатовым. Громыко такие знания ни к чему.
  
  
  ***
  
  
   Днём позже, отец и сын Сталины встретились на Ближней даче для прощального семейного ужина. Генерал-лейтенанту с утра предстояло отбыть к новому месту службы.
  
  
   - ...британцев без сомнений остановим, мы ведь у них в Азии лучшие силы уже повыбили, а сами только опыта набрались. Не хотел бы я командовать этой операцией с их стороны - никаких шансов, гарантированный вылет в один конец. Отец, можно ли мне получить доступ к космической программе?
  
   - На этом этапе - нет.
  
   - А на каком будет можно?
  
   - Когда будет формироваться отряд космонавтов, тебя известят. Думай о деле, тебе поручено очень ответственное задание, чтоб ты знал - я в этот день в убежище спускаться не собираюсь, буду ждать новостей в своём кабинете.
  
   - Не сомневайтесь, товарищ Верховный Главнокомандующий, новости будут хорошими. Ну хоть в двух словах, мне этот Космос теперь каждую ночь снится, как в детстве самолёты.
  
   - В двух словах - план выполняется и даже перевыполняется.
  
   Василий Иосифович обиженно нахмурился, неосознанно копируя свою подростковую мимику, Иосиф Виссарионович усмехнулся.
  
   - Дитя ты ещё, Вася. Большой ребёнок. Но удача тебя за что-то полюбила... Изделие планируем испытать уже в этом году, космодром строить начали, десятки тысяч людей, много умнее тебя, занимаются этим делом, так что будь спокоен, мы не подведём. Ты думай о том, как остановить британцев и получше подготовить китайцев с корейцами - именно в таком порядке.
  
   - Есть, товарищ Верховный Главнокомандующий. Завтра же отбываю и начну думать только об этом. Ещё один вопрос. В нашей сборной девять моих ребят из ВВС-МВО, разреши мне поддержать их в выездной игре в Будапеште двадцать первого мая?
  
   - Сильно сомневаюсь, что в конце мая кому-то будет до футбола. Но если будет, не возражаю, поддержи. Не хотелось бы, чтобы мы опозорились. Я в этом деле мало что понимаю, но знающие люди докладывали, что нас специально под Венгрию подвели, чтобы побольнее унизить. Футбол этот ваш ещё на мою голову. За что он людям нравится?
  
   Василий ненадолго задумался и только пожал плечами.
  
   - Извини. Чтобы понять это - надо самому поиграть.
  
   - Только этого мне ещё не хватало. Ты будешь моим футбольным советником. Так что там с этой Венгрией, не опозоримся?
  
   - Считается, что они главные претенденты на чемпионство, что сильнее них сейчас никого в мире нет. Но мы точно не опозоримся, нас здорово недооценивают. Могу я пообщаться с тренером сборной, как твой личный советник в вопросах футбола?
  
   - Это на здоровье. Футболом, в свободное от службы время и не в ущерб делу, занимайся. Тем более, что понимающие люди мне подсказали, что профессиональный спорт может оказаться гораздо полезнее и эффективнее того-же профессионального театра, или цирка. С тренером общайся, если сочтешь нужным. Но если ты в это дело влезешь, то спрашивать за результат будем с тебя. Закончили, Вася. Устал я, а ещё передовицу в Правду готовить. Пойдём ужинать, Света с Артёмом нас уже заждались.
  
  
   ***
  
  
   5 апреля 1953 года, Кабинет Сталина
  
  
   Начало апреля выдалось очень насыщенным на значимые события во внешней политике. Спровоцированный бывшими акционерами национализированной ФРС, развивающийся финансовый кризис в США, привел к банкротству огромное количества банков и это вызвало социальные волнения по всей стране. Президент Эйзенхауэр объявил в стране чрезвычайное положение, а в обращении к нации заявил, что кризис этот является рукотворным и носит все признаки саботажа, а может быть и диверсии иностранных агентов. Америка - богатейшая страна и поводов для паники нет.
  
   На фоне проблем в США заметно усилилось влияние нового британо-французского альянса, вся Западная Европа раздумывала над присоединением к оборонительному союзу этих стран, а Турция пошла ещё дальше, она втянулась в переговоры по военному участию в египетской операции. Туркам тоже обещалось множество земель и зон влияния, но главного своего козыря британцы из рук не выпустили, ядерное оружие осталось под их единоличным контролем. Установку Черчилля, к полному удовольствию Советской стороны и лично товарища Сталина, Энтони Иден выполнил на отлично.
  
   Третьего апреля, единогласным решением Совбеза, при одном воздержавшемся (уклонилась от голосования Великобритания) Организация Объединённых Наций распустилась. Нужно заметить, что общественность во всём мире к этому событию отнеслась крайне равнодушно, только советские газеты сообщили о нём на первых полосах. В условиях приближающейся прямой войны двух великих ядерных держав, ООН утратила всякое значение, это было понятно всем, и все её заранее списали, сам факт роспуска уже никого не заинтересовал.
  
   Молотов и Каганович провели в Израиле трёхдневные переговоры и, по возвращении, отчитались о достижении полного согласия по обоим основным пунктам. Предложенный СССР договор с Израилем включал в себя не одну сотню пунктов, но основных было всего два - легальное участие коммунистической партии в политической жизни страны и принятие русского языка, в качестве второго государственного. Торговались, конечно, евреи с большой страстью и любовью к искусству торговли, многое им было уступлено, но два ключевых пункта согласовать всё-таки удалось. Собственно, идея принятия второго государственного языка обсуждалась в Израиле и до этого, но в его качестве рассматривался английский, в нынешней политической обстановке уже утративший свою актуальность. А Коммунистическую партию действительно лучше иметь легальную, это Молотов с Кагановичем объяснили Кнессету очень доходчиво.
  
   Всё шло настолько хорошо, насколько это вообще возможно. Враги настырно лезли в расставленные для них капканы, Великая страна радовалась очередному первоапрельскому снижению цен, Космическая программа развивалась с опережением графика, и даже генералы устраивали заговоры как по заказу. Министр Государственной Безопасности, генерал-полковник, Павел Анатольевич Судоплатов третью минуту как закончил доклад и терпеливо слушал музыку поскрипывающего паркета. Товарищ Сталин размышлял, прогуливаясь у него за спиной. Наконец он присел к столу, и начал набивать трубку.
  
   - Товарищ Судоплатов, вам не кажется странным, что "Заговор генералов" организовал такой непопулярный в армии человек, как Булганин?
  
   - Нет, товарищ Сталин, не кажется. Этот заговор, по всей видимости, начал организовывать ещё покойный маршал, а после его трагической смерти, осиротевшие заговорщики никого, лучше Булганина, просто не нашли. Вполне разумный выбор, на мой взгляд, исходя из имеющихся вариантов, член Президиума ЦК, бывший Военный министр и Зампред Совмина. Очень жаль, что покойный маршал Жуков нас так скоропостижно покинул, и мы не успели хорошенько отследить его связи.
  
   Судоплатов тактично намекнул, что вины его ведомства в этой поспешности нет. Сталин усмехнулся в усы и не торопясь раскурил трубку.
  
   - Все связи покойного маршала, которые вы могли отследить, сами вышли на контакт с Булганиным. А связей вверх вы отследить и не смогли бы, товарищ Судоплатов, только спугнули бы всех и засветились при этом. Жукова точно играли в тёмную точно так же, как сейчас играют Булганина и Микояна. В инициативу снизу я не верю и вам не советую, инициатива снизу всегда проявляется по приказу сверху. Булганина и Микояна следует контролировать очень осторожно, ни в коем случае не засветите свой излишний интерес. А на самый верх заговора вы сможете выйти через генералов, если выявите инициатора обращения к Булганину. Он наверняка не на первых ролях в этой банде, поэтому будьте внимательны и не спугните по неосторожности.
  
   - Есть, товарищ Сталин! Искать связи наверх среди генералов и не спугнуть Булганина с Микояном. - Судоплатов закрыл папку с докладом, - Вы полагаете, что в деле британцы?
  
   - Вы сомневаетесь, товарищ Судоплатов?
  
   - На это ничего не указывает, товарищ Сталин.
  
   - Положитесь на моё классовое пролетарское чутьё, товарищ генерал-полковник. Этот странный заговор, самим фактом своего возникновения, указывает на внешнее руководство. С этим закончили. Ну как там мои протеже?
  
   О ком идёт речь, Павел Анатольевич Судоплатов понял сразу, Сталин частенько интересовался ходом подготовки операции "Куба либре", но особенно его интересовала судьба странного аргентинского доктора, предпочитавшего, чтобы его называли Че.
  
   - Готовим, товарищ Сталин, по максимально напряжённой программе. Настоящих волкодавов из них, конечно, сделать не получится, за такой короткий срок, но и обузой моим ребятам они не будут. Аргентинец Че, так тот вообще молодец, настоящий коммунист, я бы ему прямо сегодня рекомендацию в Партию подписал. Уже неплохо говорит по-русски, изучает его всё свободное время. И вообще, толковый парнишка, во всех отношениях братьев кубинцев превосходит.
  
   - Когда вы планируете их отправку?
  
   - Их, самыми последними из всей группы, в начале июня, через Францию в Мексику, оттуда уже в Гавану - всё легально. К их приезду будет всё готово, мы уже начали получать информацию с места, сейчас дорабатываем последние детали заключительной фазы операции.
  
   - Как доработаете, представьте мне на ознакомление. И ещё, привезите мне этого аргентинца, хочу с ним познакомиться. Ему ведь в партию две рекомендации нужны.
  
   Судоплатов удивился, но виду не подал.
  
   - Есть, товарищ Сталин, представить план операции "Куба либре" и аргентинского доктора.
  
   Сталин молча кивнул, отложил трубку, достал из письменного стола старую газету и протянул Судоплатову. Тот сразу её узнал, газета Правда от 24-го августа 1940-го года, сообщающая об убийстве Троцкого. Павел Анатольевич с удовольствием пробежал глазами знакомые строчки.
  
   "В могилу сошел человек, чье имя с презрением и проклятием произносят трудящиеся во всем мире, человек, который на протяжении многих лет боролся против дела рабочего класса и его авангарда - большевистской партии. Господствующие классы капиталистических стран потеряли верного своего слугу. Иностранные разведки лишились долголетнего, матерого агента, организатора убийств, не брезгавшего никакими средствами для достижения своих контрреволюционных целей"
  
   Пока Судоплатов наслаждался воспоминаниями, Иосиф Виссарионович набивал трубку и внимательно наблюдал за его реакцией.
  
   - О чём вы сейчас думаете, товарищ Судоплатов?
  
   - Мексика... В Мексике сидит Меркадер... А ребята едут мимо... Разрешите начать подготовку операции, товарищ Сталин?
  
   - Приказываю разработать операцию "Меркадер либре". Вы свободны, товарищ Судоплатов.
  
  
   ***
  
  
   7 апреля 1953 года, ГДР, Военный аэродром неподалёку от Ростока, Центр подготовки операции "Возмездие"
  
  
   - Одними корейцами и китайцами укомплектовать не получится, товарищ генерал-лейтенант, из того, что они прислали, отбор прошли меньше половины, да и те с большим натягом, нужно разбавлять этот сброд нашими.
  
   Василий Сталин чуть заметно поморщился, какие из азиатов лётчики, он и сам отлично знал, после недавней командировки на Дальний Восток.
  
   - Приказы не обсуждаются. Наших привлекать к операции запрещено, вы сами это прекрасно знаете, товарищ полковник. Готовить будем то, что имеем. А то, что они летчики дерьмовые, я в курсе, но зато их много и все до одного настоящие герои. Главком ВВС нас в истребительной авиации не ограничивает, добровольцев пошлём прикрытием в один конец. Над морем как-нибудь проскочат, а там, считай, цели на самом берегу, наземные ПВО их уже не спасут. Кто вернётся - тот герой, кто не вернётся - тем более, так сказали товарищи Мао Цзэдун и Ким Ир Сен.
  
   Тридцатидвухлетний генерал-лейтенант Василий Иосифович Сталин, после недавно закончившейся Корейской войны и, особенно, Пекинской воздушной битвы, стал для советских лётчиков настоящей легендой. Первый дважды Герой Советского Союза, получивший высокие награды уже после Великой войны. Причём, оба раза он был награждён по личному представлению глав государств, где ему довелось исполнить свой интернациональный долг - Мао Цзэдуна и Ким Ир Сена.
  
   Обе свои золотые звезды, он получил абсолютно заслуженно, за такие подвиги Героями награждали всегда и всех, и то, что он был сыном самого Вождя, только добавляло, в глазах армии, этим подвигам романтики. За какие-то три месяца, Василий Сталин, в разговорах лётчиков, превратился из "Генерала Васи" в "Товарища Младшего". А за неуважительное, или пренебрежительное высказывание в его адрес, можно было легко лишиться передних зубов.
  
   Начальник центра подготовки операции "Возмездие", Герой Советского Союза, гвардии полковник Степанов исключением не был, генерал-лейтенанта Сталина он уважал совершенно искренне, и даже стрижка у него была точно такая же, как у Василия на фотографиях с Сеульской капитуляции. Впрочем, не у него одного, под полубокс, называемый теперь причёска "пилотская", стриглось большинство мужского населения страны, а уж молодёжь то почти поголовно. Возражать своему командиру Степанов, разумеется, не стал.
  
   - Есть, готовить то, что имеем, товарищ генерал-лейтенант. Массой должны проскочить, храбрости им и правда не занимать. Если истребители их над морем прикроют, то до целей они уже как-нибудь доберутся, а самые везучие даже вернутся домой. Потери только будут огромные.
  
   Генерал-лейтенант Сталин только молча пожал плечами - потери будут, это все понимают и идут на это осознанно, и Мао Цзэдун с Ким Ир Сеном, и простые лётчики со штурманами и бортстрелками. Трофейный Хорьх уже подъезжал к штабу учебной авиагруппы, когда Герой Советского Союза, гвардии полковник Степанов наконец решился, достал из планшета тот самый номер Правды и неуверенным голосом спросил.
  
   - Товарищ генерал-лейтенант, могу я попросить у вас автограф?
  
   Василий Сталин от неожиданности даже поперхнулся.
  
   - Кхе-кхе. У меня? Автограф? Я что Утёсов?
  
   Тут уже герой полковник не растерялся, он протянул газету с портретом и самопишущую ручку.
  
   - Мне Утёсов и не нужен, я его песенки не люблю, предпочитаю классику. Пожалуйста, товарищ генерал-лейтенант 'Степанову на память о совместной службе'.
  
  
   ***
  
  
   12 апреля 1953 года, Севастополь, Управление МГБ
  
  
   Министр государственной безопасности, генерал-полковник, Павел Анатольевич Судоплатов дослушал доклад начальника областного управления МГБ и, невольно подражая вождю, раздумывал, разминая папиросу. Основной подозреваемый в контакте с британской спецслужбой, контр-адмирал Булатов вечером девятого апреля был убит довольно затейливым способом. Сначала его даже сочли скончавшимся от инфаркта, о чём и написали в свидетельстве о смерти, но последующее обследование, проведённое срочно присланными из Москвы специалистами, выявило истинную причину - убит уколом ядовитой иголки в левое бедро. Экспертиза установила, что времени от момента укола и до смерти могло пройти от четырёх до восьми часов, точнее установить не удалось. Наконец он прикурил измятую папиросу, глубоко затянулся и спросил.
  
   - А не "течёт" ли у тебя, Кравцов? Иначе, с чего бы ИМ ликвидировать основной контакт с заговорщиками?
  
   Начальник Севастопольского управления МГБ, генерал-майор Кравцов, как человек опытный, сходу такую версию отвергать не стал.
  
   - Не исключено, товарищ генерал-полковник, но крайне маловероятно. О причинах возникновения нашего интереса к контр-адмиралу Булатову были в курсе всего шесть человек, самых опытных и доверенных. Их показания уже проверяет служба внутренней безопасности, и пока она ничего не выявила, девяносто девять процентов, что наши чисты. Свой интерес к объекту, как и было приказано, мы проявляли крайне осторожно, даю голову на отсечение, что не засветились. Наиболее вероятно, что контакт вышел на уровень выше, и наш мелкий адмирал стал для него просто лишним. Чтобы сказать точнее, нужно проводить следствие, но вы запретили.
  
   Светить интерес Судоплатову запретил сам товарищ Сталин, но Кравцову это было знать незачем.
  
   - Запретил. Булатов помер от инфаркта, пусть это так пока и останется. Но ведь вполне могут возникнуть другие причины для проведения расследования, допустим, возможного хищения покойным адмиралом материальных ценностей, и под это дело надо аккуратненько покопать. Не исключено, конечно, что ткнуть его иголкой могли "случайные" люди вечером в ресторане, но скорее всего это кто-то из близких - жена, любовница, адъютант, водитель, или просто хороший знакомый. Очень вероятно, что исполнителя в ближайшее время тоже попытаются убрать. Спасать его не обязательно, но ликвидатора не вздумайте упустить. Он - наша единственная ниточка в этом деле.
  
   - Есть, не упустить ликвидатора, товарищ генерал-полковник.
  
   Уставную фразу генерал-майор Кравцов произнёс полным трагизма голосом, вызвав у Судоплатова усмешку.
  
   - В чём причина печали, Виктор Владимирович?
  
   - Люди нужны на усиление, Павел Анатольевич, мои уже с ног валятся.
  
   - Будут люди, скоро, они уже в дороге. Всех собрали, кого смогли, так что не подведи. Такого нам с тобой не простят.
  
   Действительно, когда в деле о заговоре генералов появился отчётливый след иностранной, вероятнее всего, британской разведки, Павел Анатольевич Судоплатов сразу приказал собирать в спецгруппу лучших оперативников, подивившись в очередной раз прозорливости товарища Сталина.
  
  
   ***
  
  
   14 апреля 1953 года, Вашингтон, Белый дом
  
  
   Тридцать четвёртый президент США Дуайт Эйзенхауэр, в глубокой задумчивости закрыл папку с докладом об испытании Советским Союзом компактной термоядерной бомбы, на одном из своих бесчисленных полигонов, где-то в бескрайних сибирских степях*.
  
  *Semipalatinsk, Kazakhstan
  
   - Почему они не делают официального заявления?
  
   Действительно, успешные испытания советской водородной (термоядерной) бомбы, пока держали в тайне от всего мира, но не от Дуайта Эйзенхауэра. Американские специалисты, выбранные для этой миссии лично Президентом США, были наблюдателями с очень высоким уровнем допуска. Из их докладов следовало, что им открыли самый высокий приоритет, наравне с высшим Советским руководством, присутствующем на испытаниях - Рокоссовским, Маленковым и Игнатьевым. Они даже сфотографировались все вместе, на фоне бомбы, на которой было написано "Peacemaker"*.
  
  *Миротворец
  
   - Разумное объяснение этому может быть только одно, они пока не хотят пугать британцев. Дают им возможность влезть в капканы всеми четырьмя лапами. Признаюсь, Сэр, я просто восхищён действиями "Дядюшки Джо". Это безусловно выдающийся Гений, подумать только, семинарист-недоучка... Журнал Тайм должен каждый год отдавать ему свою обложку, до конца его жизни. Больше меня интересует вопрос, почему они так доверяют нам? Открывать секреты такого уровня? Это ведь немыслимо! Складывается такое впечатление, что пока мы расставляли геополитические шахматы, мистер Сталин придумал совсем другую игру и уже увлечённо в неё играет, а мы пока даже правил этой игры не понимаем...
  
   Директор ЦРУ Аллен Даллес, после череды покушений на Президента Эйзенхауэра, одно из которых совершенно точно было организованно УСО МИ-6, а значит по прямому приказу Премьер-министра Великобритании и с одобрения Королевы, значительно пересмотрел свои геополитические взгляды. Мало того, что британцы покушались на самого Президента, они ещё начали самую настоящую необъявленную войну и против государства США. Масштабный финансовый кризис был спровоцирован непосредственно по команде из Лондона, следствие ещё не закончилось, вскрывались всё новые и новые связи, и казалось им не будет конца, но это уже сомнения не вызывало. В заговор в разной степени оказались вовлечены почти все банки в США, а это давало повод делать выводы, что финансовой независимости от бывшей метрополии, Соединённые Штаты Америки до сих пор не имели.
  
   На фоне всё углубляющегося экономического кризиса, уже превзошедшего глубиной падения "Великую депрессию" тридцатых, начались хорошо организованные бунты с погромами. И здесь британские уши торчали довольно отчётливо, толпами "восставших граждан" были разгромлены именно те отделения ФБР, где накапливались улики в расследовании дела о финансовом саботаже и антигосударственной деятельности. Гувер был в ярости, но поделать ничего не мог, на его агентов началась настоящая охота, кто-то слил мафии данные центрального архива, и объявил за их головы награды, теперь уже его агенты оказались на положении разыскиваемых. ФБР и Мафия в одночасье поменялись местами.
  
   В Техасе, местный губернатор объявил чрезвычайное положение и временный мораторий на юрисдикцию США. Все банки в Техасе были национализированы правительством штата. В южных штатах, с правительственных зданий, повсеместно срывали государственные флаги и вывешивали флаги Конфедерации. И везде-кругом, из каждой "грязи", отчётливо торчали уши британских спецслужб и ни одного раза - русских.
  
   Мало того, русские сами сдали своего перспективного агента, добровольно явившегося с повинной и с очень ценной информацией по делу о финансовом саботаже и покушениях на Президента США. Агент не раскаивался, не просил политического убежища, а сказал, что получил такой приказ прямо из Москвы. Естественно, судить его никто не стал, шпиона помиловали президентским указом и даже наградили. Не удивительно, что теперь мистер Аллен Даллес, при его информированности, был очень зол на Британскую Империю, но и новая игра Сталина ему тоже не давала покоя. После короткой драматической паузы, он продолжил.
  
   - ...наши аналитики делают почти однозначный вывод, Сталин доверяет лично вам, но не США в целом. Они же делают вывод, что он сдержит данное вам слово. Очень удобный момент, чтобы разделить этот мир на двоих, Сэр.
  
   Доверие Дуайта Эйзенхауэра к директору ЦРУ значительно выросло, после раскрытия его ведомством тайных контактов вице-президента Никсона с некоторыми ключевыми подозреваемыми по делу о финансовом саботаже и антигосударственной деятельности, по сути, он выявил вражеского шпиона внутри администрации президента. В интересах следствия, Никсона пока оставили в неведении, а надзор за ним, в нарушение всех мыслимых конституционных прав, вели особо доверенные агенты ЦРУ, по личному приказу Аллена Даллеса, с молчаливого согласия Президента. Чего уже стесняться? Идёт война на их территории, пусть и необъявленная, а на войне свои законы, Конституции хороши лишь для мирного времени. Брата в этом вопросе полностью поддержал и Государственный Секретарь, Джон Даллес.
  
   - Мои аналитики делают такой же вывод. Сталин идёт на союз с США, потому что доверяет лично вам, как раньше он доверял Рузвельту. А момент и правда отличный, сэр. Канада, Австралия и Новая Зеландия - отличный приз за символическое участие в войне. Даже, если нам придётся уступить Японию. По Африке ещё поторгуемся, как и по нашим инвестициям в Европу. Русские, на уровне МИДа, подтверждают интерес к обсуждению этих вопросов на самом высоком уровне.
  
   Тридцать четвёртый Президент США ещё раз поглядел на фотографию, где на фоне бомбы "Миротворец" улыбались русские министры и американские генералы, и стояла короткая подпись "С уважением, И. Ст." и подвёл итог.
  
   - Джентльмены, Мистер Сталин приглашал меня осенью в Ялту. Мы с благодарностью примем это приглашение. Начинайте готовить визит, мистер Даллес, вам предстоит согласовать множество деталей. И попросите русских, до поры, держать всё в строжайшей тайне, к немедленной войне с Британией мы не готовы. Генерал Макартур, вы готовите план мероприятий для противодействия возможной агрессии Британской Империи со стороны Канады. Не забывайте, что случилось с Шанхаем, чтобы такого ни в коем случае не повторилось с нашими городами.
  
  
   ***
  
  
   19 апреля 1953 года, Кабинет Сталина
  
  
   В свете происходящих в последнее время событий, большинство из которых проходило по его ведомству, а то и было им спровоцировано, министр Госбезопасности, Павел Анатольевич Судоплатов, являлся на личный доклад к Сталину едва ли не ежедневно. И хоть об этих визитах стало известно в том числе и заговорщикам, подозрений они ни у кого не вызвали. Ситуация в мире действительно складывалась напряжённая, а компанию Судоплатову зачастую составляли различные армейские генералы, от командующего ПВО, до командующего ВДВ, свидетельствуя о том, что заботят товарища Сталина дела прежде всего внешнеполитические. Благодаря заранее принятым мерам предосторожности, никакого повышенного интереса к себе, участники заговора до сих пор не испытывали.
  
   - ...и судя по задействованным ресурсам, британцы действительно идут ва-банк. Им жизненно необходимо устроить в СССР переворот, до начала Суэцкой операции, иначе же шансов никаких - раздавим ведь как клопов. Они подняли даже агентов, спящих ещё со времён Николая-Кровавого, значит действительно понимают, что шанс последний, вот и ставят на кон последнее.
  
   - Ва-банк - это ведь карточный термин?
  
   - Не только карточный, но вообще-то игорный, товарищ Сталин.
  
   - Довольно ёмкий, и к данной ситуации, в целом, подходящий. А как это будет по-русски, товарищ Судоплатов?
  
   - Не знаю, товарищ Сталин. Нет у нас такого, не сложился, видимо, за ненадобностью - термины эти, нам вместе с играми, с запада занесли.
  
   Разумеется, товарищ Сталин знал, что такое "ва-банк" и без Судоплатова, и министр это отлично понимал. Иосиф Виссарионович не спеша закончил набивать трубку, раскурил её и добавив грузинского акцента сказал.
  
   - Все их игры и термины, мы вернём им сторицей, товарищ Судоплатов. Операцию по ликвидации британско-троцкистского заговора назовём "Последний ва-банк"...
  
   Действительно, британцы в этом заговоре задействовали всех агентов, без исключения. А один из заместителей министра путей сообщения СССР оказался внедрённым в это ведомство ещё в январе семнадцатого, и с тех пор ни разу не проявлявший активности. Следствие до сих пор проводилось в строжайшей секретности, а потому крайне осторожно, но уже к настоящему моменту вскрылись заговорщики занимающие влиятельные посты во многих ключевых министерствах и службах, а уж если хорошо покопать... Но копать товарищ Сталин пока запретил, только наблюдать издалека. Сталин сделал ещё затяжку и продолжил уже без акцента.
  
   - В этот раз мы добьём проклятую Империю, товарищ Судоплатов. Заранее озаботьтесь, чтобы все военные преступники предстали перед трибуналом живыми и, желательно, невредимыми. Это будет трибунал над самыми кровавыми упырями в истории, нацисты, лишь их дети малые. Очень хочется послушать, что они будут говорить в своё оправдание - эти слова необходимо донести до наших потомков.
  
   - Есть, товарищ Сталин. Всех, кто выживет, поймаем и доставим в трибунал. А также примем все возможные меры, чтобы выжило их как можно больше.
  
   Товарищ Сталин выслушал расплывчатую формулировку и усмехнулся в усы. Уточнять не стал.
  
   - Вы свободны, товарищ Судоплатов.
  
  
   ***
  
  
   25 апреля 1953 года, Москва, Временный павильон в строящемся Дворце Советов
  
  
   Делегатов на первый съезд Израильской коммунистической партии собирали по разнарядке ЦК КПСС. В первичные организации разослали телеграммы, коммуниста такого-то отправить в Москву на съезд. Одиннадцать тысяч триста сорок шесть человек вместил временный павильон строящегося Дворца Советов. Собственно, построили пока только этот временный зал заседаний и необходимый минимум подсобных помещений. Министерство путей сообщений организовало доставку всех делегатов в Москву, утром 25 апреля, а уже на одиннадцать ноль-ноль была назначена регистрация на Съезд. В общем то, что на съезде все евреи, делегаты поняли уже непосредственно в зале заседаний.
  
   Постановление Президиума Верховного Совета СССР от десятого апреля "О государственной поддержке выезжающих на жительство в Израиль советских евреев", безусловно активно обсуждалось и евреями-коммунистами - и с другими коммунистами, и с другими евреями, и уж тем более в семейном кругу. Стоит отметить, что подавляющее большинство коммунистов-евреев ни в какой Израиль переезжать не собирались. По разным, разумеется, причинам - кто-то занимал хорошую должность (таких было немало, как вы понимаете), а кто-то и просто ценил то, что в СССР каждый год снижают цены, а значит коммунизм действительно всё ближе с каждым годом, и уж дети то до него точно доживут (ну и какой уж тут Израиль?). По иронии судьбы, немногочисленными евреями-коммунистами, изъявлявшими добровольное желание переехать, были сплошь офицеры строевых частей Советской армии.
  
   Делегаты странного съезда, конечно, даже не предполагали, что в Одессе уже встают под бункеровку грузопассажирские пароходы, которые первым рейсом, открывающейся судоходной линии Одесса - Хайфа, отвезут именно их, коммунистов, в качестве первых переселенцев. Знали об этом только трое, сидевшие в президиуме - Секретарь Президиума ЦК КПСС, Константин Константинович Рокоссовский, и члены Президиума ЦК, Вячеслав Михайлович Молотов и Лазарь Моисеевич Каганович. Первым на трибуну поднялся Рокоссовский.
  
   - Здравствуйте, товарищи делегаты съезда. Центральным Комитетом Коммунистической партии Советского Союза, принято решение оказать братскому народу Израиля помощь, в создании Коммунистической партии Израиля, для чего, всех делегатов этого съезда уполномочивают составить костяк новой партии, которая понесёт самую прогрессивную идеологию коммунизма отсталым народам Ближнего Востока. Сейчас я вам зачитаю напутственное слово первого секретаря Президиума Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза, товарища Сталина.
  
   Напутствие Сталина слушали не шевелясь. Полностью приводить я его не буду, по традиции того времени, письмо обильно цитировало классиков коммунизма, мало интересных современному читателю, но вкратце смысл был такой - "Вам поручается ответственное задание - прийти к власти в Израиле легальным путём. Отказаться нельзя, это задание Партии..." Закончив читать письмо Вождя, Рокоссовский отпил водички и оглядел зал, за очень редким исключением, физиономии были кислые.
  
   - Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза рекомендует вам избрать первым секретарём товарища Молотова Вячеслава Михайловича, а секретарём Кагановича Лазаря Моисеевича. Спасибо за внимание, товарищи. Плодотворной вам работы!
  
   Оставив трибуну, Рокоссовский не вернулся в президиум съезда, а сразу покинул зал. Всё в такой же гробовой тишине бодрый и чуть насмешливый голос Молотова прозвучал сущим издевательством.
  
   - Здравствуйте, товарищи. Поздравляю всех вас с выпавшей нам честью, стать делегатами первого съезда Израильской коммунистической партии. Работы нашему съезду предстоит много, а времени у нас мало, поэтому предлагаю избрать президиум списком.
  
   Молотов зачитал список из двухсот двадцати трёх, ничего никому не говорящих фамилий, тех самых строевых офицеров, изъявивших добровольное желание. Каганович поставил список на голосование, он прошёл большинством, при почти половине воздержавшихся, против не проголосовал никто.
  
   - Хорошо, товарищи, сейчас мы сделаем небольшой перерыв, после которого, избранные в президиум займут свои места, и мы перейдём к обсуждению рабочей повестки. Вопросы?
  
   Мандаты подняло почти пол зала, Молотов про себя усмехнулся "Вопрос у всех наверняка один и тот же..."
  
   - Ну что же, начнём с первого ряда.
  
   - Коммунист Вайсберг. Товарищи, почему всех нас, огульно, без нашего на то согласия, записали в евреи? У меня есть русская бабушка, и я, в отличие от того же Утёсова-Вайсбейна имею куда больше прав быть русским.
  
   С Утёсовым и правда получилась интересная история. После публикации в Правде постановления Верховного Совета СССР, от десятого апреля пятьдесят третьего года, к нему началось настоящее паломничество поклонников и журналистов с вопросами, или просьбами не уезжать в Израиль. Артисту буквально не давали прохода, и он вынужден был сделать через газеты заявление - "Я с одна тысяча девятьсот двенадцатого года не Вайсбейн, а Утёсов, а значит русский. В семнадцатом стал советским русским. Ни в какой Израиль я не собираюсь..." На вопрос коммуниста Вайсберга, Вячеслав Михайлович Молотов ответил, чуть подпустив в голос ехидных ноток.
  
   - У меня, товарищ Вайсберг, две русские бабушки, и два деда, а еврейская только жена, но, однако, я не оспариваю право Партии посылать меня туда, где я ей нужен. Беспартийный Утёсов может выбирать, быть ему русским, или Вайсбейном, коммунистам же это приказывает Партия. Есть ещё вопросы, товарищи? Нет вопросов. Перерыв!
  
   Съезд продолжался четыре дня, и во время его работы почти тысяча делегатов сдали партбилеты и стали русскими-беспартийными, а оставшимся в рядах десяти тысячам коммунистам, устроили торжественные проводы на Киевском вокзале, куда приехало всё руководство Советского Союза, во главе с самим товарищем Сталиным, ещё раз лично произнёсшим напутственную речь, в которой он потребовал не отдать братский Израиль на растерзания британским империалистам. 'Израиль наш!'
  
  
   ***
  
  
   30 апреля 1953 года, Кремль, Кабинет Сталина
  
  
   Проводив товарищей евреев на Ближний Восток, товарищ Сталин вернулся на рабочее место. В приёмной, его уже с нетерпением поджидал Судоплатов. Министру госбезопасности СССР было строго-настрого наказано, докладывать важные новости из США немедленно и в любое время суток. Сегодняшние новости проходили по категории очень важные, ребята Судоплатова вскрыли очередную группу, готовящею покушение на Президента США Дуайта Эйзенхауэра.
  
   - ...мы всё равно не сможем его спасти. Таких групп не одна, не две, и даже не десяток, а мы далеко не всесильны на чужой территории. При этом объект ведёт себя крайне неосторожно, и уже два раза он уцелел только благодаря удаче, но и она ведь когда-то его оставит. Разрешите начать операцию "Рог изобилия", товарищ Сталин?
  
   Один раз Павлу Анатольевичу Судоплатову уже пришлось пожертвовать для спасения чужого президента собственного и, при этом, весьма ценного агента. Нет, агента, не посадили, и даже наградили американской медалькой, но толку то что? Эйзенхауэр как вёл себя беспечно, так и продолжает, а ценных агентов ведь не напасёшься, чтобы всякий раз... Чужого президента... Скрип паркета за спиной, Судоплатову пришлось слушать почти пять минут. Наконец товарищ Сталин сел за свой стол и начал набивать трубку.
  
   - Покушение третьего мая необходимо предотвратить. Если оно будет успешным, это может изменить планы наших заговорщиков, и скомкает нам операцию "Последний ва-банк". Вы сможете устранить эту группу своими силами, не привлекая внимание?
  
   - Так точно, товарищ Сталин. Местными бандитами сработаем, они охотно идут на сотрудничество.
  
   Сталин традиционно раскурил трубку и сделал пару затяжек, перед принятием важного решения.
  
   - Вот и отлично. Это будет наш третий подарок, третий шанс товарищу Эйзенхауэру наконец одуматься. После ликвидации этой группы, начинайте проведение "Рога изобилия". Вы помните, что лично обещали мне покарать всех виновных в убийстве друга Советского Союза и Кавалера Ордена Победы?
  
   - Так точно, товарищ Сталин! Выявим и покараем всех причастных.
  
   - Вы свободны, товарищ Судоплатов.
  
  
   В свой кабинет, в здании Министерства Государственной Безопасности, на площади Дзержинского, генерал-полковник Павел Анатольевич Судоплатов прибыл в отличном настроении. Результатов его визита к Вождю, там уже нетерпеливо дожидались начальник ПГУ, генерал-лейтенант, Сергей Романович Савченко и его заместитель, генерал-майор, Наум Исаакович Эйтингон, возвращённый на службу по ходатайству и личному поручительству Судоплатова, перед товарищем Сталиным. Увидев довольную физиономию министра, главные разведчики страны переглянулись и, видимо заканчивая какой-то разговор, Эйтингон хитро подмигнул, а Савченко чуть кивнул, усмехнувшись. На эту короткую пантомиму, Судоплатов ответил понимающей ухмылкой.
  
   - Ваша ненасытная кровожадность, товарищи разведчики, несколько ранит мою тонкую и возвышенную натуру. Хорошо, что я общаюсь не только с вами упырями, а то бы, наверное, тоже озверел. Ладно, шуточки в сторону. Группу британцев в Филадельфии приказано ликвидировать своими силами, не привлекая внимания.
  
   Павел Анатольевич Судоплатов сделал небольшую паузу, с удовольствием любуясь удивлёнными лицами генералов.
  
   - Товарищ Сталин решил подарить ему третий шанс, но... Есть и хорошие новости - этот подарок последний. Орлы! Получено добро на проведение операции "Рог изобилия".
  
   Савченко с Эйтингоном снова переглянулись, на этот раз Сергей Романович подмигнул, а Наум Исаакович кивнул и обратился к начальству.
  
   - За это надо принять по пятьдесят капель немедленно, товарищ генерал-полковник. Этот день войдёт в историю.
  
   - Войдёт, факт. День, когда уехали все евреи, а Наум Эйтингон остался и стал русским. А вот про "Рог изобилия" скорее всего никто, ничего и никогда не узнает, эту операцию, я уверен, никогда не рассекретят, и не видать нам с вами славы и места в истории, товарищи генералы. Но по пятьдесят мы примем обязательно. Уважим Удачу, она баба капризная, и неуважения к себе не простит.
  
  
   ***
  
  
   1 мая 1953 года, Филадельфия, Один из Ирландских баров
  
  
   Когда к Майклу О Лири, устроившему в подсобных помещениях бара "Ирландия" временный штаб, возглавляемой им ирландской банды в Филадельфии (K&A), привели этого необычного посетителя, он невольно поёжился. Нутром матёрого хищника, Майкл сразу опознал подобного себе. Подобного, но гораздо более опасного. "От такого не прикроет и малыш О Брайен, он даже ствол выхватить не успеет...". Странный посетитель заметил произведённое впечатление, приветливо улыбнулся и миролюбиво продемонстрировал открытые ладони в чёрных перчатках.
  
   - Сеньор О Лири, премного благодарен, что нашли время встретиться со мной. Я отвлеку вас совсем ненадолго.
  
   Странный посетитель говорил на очень хорошем американском, с чуть заметным латиноамериканским акцентом.
  
   - За вас просил очень уважаемый человек, мистер Родригес. Чем могу быть вам полезным?
  
   - Пусть ваш помощник откроет мой саквояж.
  
   Малыш О Брайен дождался разрешающего кивка босса, открыл саквояж странного посетителя, присвистнул и высыпал содержимое на стол, перед О Лири. Деньги, баксы... Пачки новеньких десяток в банковской упаковке, ещё пахнущие типографской краской.
  
   - Здесь сто тысяч, и они уже ваши, независимо от исхода наших переговоров. Примите их в знак нашего глубочайшего уважения и восхищения доблестью ирландских бойцов за свободу своей Родины.
  
   О Лири недоверчиво подломил одну из пачек, срывая банковскую упаковку. Номера купюр шли подряд, деньги были настоящие. Странный посетитель снова миролюбиво улыбнулся.
  
   - Мне очень нравится ваш деловой подход, сеньор О Лири. Почту за честь работать с вами, если мы договоримся.
  
   Дела у ирландцев в Филадельфии шли далеко не блестяще, а если ещё точнее, то совсем плохо. Финансовый кризис и последовавшая за ним экономическая депрессия ударила по кошелькам всех, без исключения, американцев, в том числе и бандитов. Никто не делал ставок, не играл в подпольных игорных клубах и не снимал проституток, людям едва хватало на хлеб насущный. И тут такое!
  
   - Ваш деловой подход мне нравится ещё больше, мистер Родригес. Какое у вас дело?
  
   - Дел у меня очень много, сеньор. Для начала, чтобы получше познакомиться и посмотреть на вашу работу, предлагаю уничтожить одну банду британцев. Их всего шесть человек, прячутся в складе, на окраине Филадельфии. Склад можете просто поджечь, их скальпы мне ни к чему, но постарайтесь, чтобы хотя бы один из них попал живым в руки полиции, стреляйте по ногам. Сделать это нужно сегодня ночью, а завтра я привезу вам точно такой же саквояж.
  
   - Вы очень много платите, мистер. Такую работу макаронники с удовольствием сделают всего за десять тысяч.
  
   - Вы правы, сеньор. В этом деле я хочу вас проверить и, извините, немного подкормить. В следующем деле и далее, мне понадобятся респектабельные джентльмены, такими глупостями как сегодня ночью, мы впредь заниматься не будем. Ну и потом, я ведь сразу сказал, что вижу в вас прежде всего борцов за свободу Ирландии, а итальянцы - это обычные бандиты. Так вы согласны, сеньор?
  
   - Жду вас завтра, мистер Родригес. Все, кто выскочит из склада, попадут в полицию с простреленными коленями. Мы сделаем для вас фотографии.
  
   Странный посетитель снова мило улыбнулся.
  
   - Это лишнее, сеньор, я и так всё узнаю. Буду у вас завтра, в это же время. Кон Диос*, Сеньор О Лири!
  
  *С Богом
  
   Майкл О Лири отлично справился с заданием. Прибывшая к месту боя, когда всё стихло, полиция обнаружила двоих человек, скованных полицейскими наручниками и с простреленными и перевязанными коленями, а на месте сгоревшего склада ещё четыре обгорелых трупа и целый арсенал стрелкового оружия. Вызванные специалисты ФБР, хорошо покопавшись нашли армейский передатчик и два гранатомёта PIAT. На след группы, уничтожившей британскую диверсионную команду, а это были кадровые офицеры УСО МИ-6, следствию выйти не удалось. Ещё через неделю, Майкл О Лири стал владельцем практически разорившегося "Филадельфия Траст Банка" скупив все его акции всего за шестьдесят тысяч долларов. И таких, как Майкл О Лири, был не один десяток, так начиналась операция "Рог изобилия".
  
   А в это же самое время, на одной из приграничных с Техасом, мексиканских латифундий, где разместил свой эмиссионный долларовый центр, в тайне воссозданный, Коминтерн, работа не останавливалась ни на минуту. Десятки людей производили, упаковывали и грузили доллары - десятки и двадцатки. Тонны долларов для обескровленной кризисом американской экономики.
  
  
   ***
  
  
   3 мая 1953 года, Москва, Кабинет Сталина
  
  
   - ...проводивший допрос следователь, ни в версию Микояна, ни в его искреннее раскаяние не верит. По его заключению - тот вероятнее всего почувствовал за собой слежку, хоть мы и старались вести его очень осторожно. Завтра его хватятся, товарищ Сталин. Придётся начинать сегодня ночью.
  
   Павел Анатольевич Судоплатов был искренне расстроен проколом своих людей, но товарищ Сталин отнёсся к этому равнодушно.
  
   - Ваши люди не виноваты. У Микояна глаза на затылке и нюх, как у собаки. А ещё он от дождя может ускользать между каплями. Значит говорит, что специально внедрился в заговор...
  
   Товарищ Сталин ненадолго задумался, потягивая трубку, мрачно усмехнулся своим мыслям и продолжил.
  
   - ...ну что же, такой версии мы тоже исключать не будем. Начинайте сегодня ночью, постарайтесь, чтобы никто не застрелился, нам ещё следствие проводить. К сожалению, открыто британцы так и не засветились, не то, что в Америке. Придётся их вину кропотливо доказывать. Что-то ещё, товарищ Судоплатов?
  
   - Так точно, товарищ Сталин. В связи с изменением планов, вызванных подготовкой операции "Меркадер либре", отправка латиноамериканцев планируется на две недели раньше, с двенадцатого по четырнадцатое мая. Вы хотели увидеть аргентинца Гевару.
  
   Напомнил он Сталину его странную просьбу, вдруг да передумал. Сталин ненадолго задумался, но не передумал, даже наоборот.
  
   - Пусть они посмотрят Парад девятого мая, а после него я приму всех троих. Все они уже говорят по-русски?
  
   - Говорят, товарищ Сталин, хоть и довольно коряво пока, но понять вполне можно. Понимают уже отлично.
  
   - Вы свободны, товарищ Судоплатов.
  
  
   ***
  
  
   4 мая 1953 года, Москва, Зал заседаний Бюро Президиума ЦК КПСС
  
  
   В четыре часа утра, четвёртого мая, во всех воинских частях, в которых несли службу участники заговора, по приказу Военного министра, была объявлена учебная тревога. Брали заговорщиков тихо, на выходе из подъезда, и, не привлекая внимания, прямо на посыльной из штаба воинской части машине отвозили в местное управления МГБ. Всё было проделано очень чётко, и никто из фигурантов не только не застрелился, но даже не попытался оказать сопротивление при аресте. Утром четвёртого мая, ничего не подозревающий Булганин приехал на работу в Совет Министров, где его ожидал вызов на чрезвычайное заседание Президиума ЦК КПСС. Николай Александрович попытался связаться с Микояном, но его помощник ответил, что Анастас Иванович ночью госпитализирован с подозрением на инфаркт. Известие конечно неприятное, но никаких подозрений у Булганина оно не вызвало, только озаботило лишними проблемами, которых и без того было немало.
  
   Напомню, что в составе Президиума ЦК произошли значительные изменения. На смену, выбывшим по разным причинам, Вышинскому, Молотову, Кагановичу, Хрущёву и Берия, членами Бюро в 1953-м году были избраны: секретарь Президиума ЦК КПСС (и председатель Государственного Космического Комитета) - Рокоссовский Константин Константинович, министр Иностранных Дел - Громыко Андрей Андреевич, министр Государственной Безопасности - Судоплатов Павел Анатольевич, Военный министр - Василевский Александр Михайлович, Председатель Спецкомитета при Совете Министров - Семён Денисович Игнатьев. Из старожилов (а таковыми считали себя те, кто входил ещё в Государственный Комитет Обороны во время Великой войны) остались только сам Сталин, первый заместитель Председателя Совета Министров - Маленков Георгий Максимилианович, так не вовремя заболевший Анастас Иванович Микоян и он сам, Николай Александрович Булганин.
  
   Товарищ Сталин подождал, пока все поздороваются и рассядутся, и открыл заседание Бюро.
  
   - Пригласите товарища Микояна...
  
   По внешнему виду подельника, Булганин сразу определил, что тот не спал уже больше суток. По спине у него пробежал холодок "Никакого инфаркта нет, он был на допросе...". Впрочем, эти мысли не отразились на лице Николая Александровича, политиком он был очень опытным, и контролировать свои эмоции умел великолепно. Начало доклада Микояна он начал слушать с ледяным безразличием, но в процессе, всё сильнее краснел, ловя на себе перекрёстные взгляды товарищей. Наконец, став пунцовым, как помидор, Булганин не выдержал и раздражённо буквально выплюнул в Микояна.
  
   - Врёшь ты всё, паскуда. Никуда ты не внедрялся, сам же меня уговаривал согласиться, тварь. Чистеньким из дерьма хочешь выбраться, торгаш проклятый? Хрен тебе, британский шпион!
  
   Прерванный таким образом, Микоян взглядом попросил поддержки у Сталина, но не обрёл.
  
   - Продолжайте..., гражданин Булганин.
  
   - Он меня уговаривал, товарищи, торгаш этот мерзкий. Не верьте вы ему. Без него никакого заговора и не состоялось бы, он и есть главный провокатор и вдохновитель.
  
   - Про британского шпиона поподробнее.
  
   - Подробностей я не знаю, но уверен, что этот подонок в контакте с британцами. С чего бы ему иначе прощупывать меня на предмет замирения с англичанкой?
  
   Булганин мрачно усмехнулся и добавил.
  
   - Мы бы тебя, Анастасик, первым шлёпнули, в случае успеха. Не верьте ему, товарищи, крыса это.
  
   После этих слов возникла неловкая пауза, Булганин уже всё накипевшее высказал, а Микоян просто потерял дар речи. Товарищ Сталин усмехнулся в усы и, с невозмутимым видом, принялся неторопливо набивать трубку. В повисшей тишине, взгляды присутствующих скрестились на Микояне, при этом взгляд Булганина был торжествующий, в нём отчётливо читалось: "Теперь уже точно не отвертишься, хитрый торгаш..." Наконец, Сталин раскурил трубку и развеял Анастасу Микояну последние надежды на спасение.
  
   - Расскажите нам..., гражданин Микоян, как вы заметили за собой слежку. Товарищ Судоплатов хочет знать, кто из его людей допустил ошибку, чтобы наказать виновного.
  
   - Я... Я... Это ошибка... Я не заметил... Я вдруг понял и всё осознал...
  
   - Вот и отлично, значит вы будете искренне сотрудничать со следствием. Проводите граждан.
  
   Последнюю фразу Сталин адресовал начальнику ГСО* генерал-лейтенанту Власику.
  
  *Государственная Служба Охраны
  
   - Доложите предварительные итоги, товарищ Судоплатов.
  
   Министр государственной безопасности доложил. Доклад был длинным, больше тридцати страниц занял только список активных участников заговора, уже арестованных к настоящему моменту. Заговор проник во все ключевые министерства, в том числе в МГБ и МВД. Устранить Сталина и всё руководство страны, планировалось во время парада девятого мая, путём подмены четырёх экипажей танковой группы и погрузки в эти машины боеприпасов. Они просто должны были расстрелять Мавзолей прямой наводкой, а потом прорываться из города. Отметил Судоплатов и один интересных факт - к заговору не привлекли никого из состава ВВС.
  
   Военный министр, маршал Василевский, доложил, что в частях, где проходили службу заговорщики, всё спокойно. Прибывшие проводить инспекцию генералы и офицеры, временно исполняют обязанности арестованных. К этому моменту уже удалось выяснить, что среди рядового и младшего командного состава работа заговорщиками не проводилась.
  
   Василевского привлекли к операции подавления мятежа накануне ареста заговорщиков, когда Судоплатову понадобилась помощь Военного министра. Несмотря на то, что среди подозреваемых было немало знакомых и бывших сослуживцев маршалов Василевского и Рокоссовского, товарищ Сталин не только не лишил их своего доверия, что само по себе было необычно, но и привлёк к заключительной фазе операции и устранению последствий заговора в войсках. Товарищи маршалы доверие оценили, и теперь, что называется, рыли копытом землю. Армию, в скором времени, ожидала серьёзная реформа. И не только армию, буквально всё общество.
  
   После небольших прений, в которых мнения разделились на "немедленно заявить обо всём в газетах" и "покрыть всё завесой секретности", товарищ Сталин подвёл итог.
  
   - Мы не только не будем скрывать от Советского народа факт очередного троцкистского заговора, но и откроем публичную дискуссию - как нам этого избежать впредь. Как сделать невозможной любую попытку заговора. Высказаться должны все, начнёт пусть товарищ Судоплатов, а дальше каждый день по одному, в алфавитном порядке.
  
   Публичная дискуссия высшего руководства страны, вызвала в обществе небывалый интерес. Она продолжалась почти три месяца, за это время тираж Правды увеличился втрое, а количество перепечаток в зарубежной прессе исчислялось тысячами. Все члены Президиума ЦК высказались по нескольку раз, им приходилось отвечать на вопросы друг друга, читателей, которые присылали буквально миллионы писем, и уточнять свои позиции. Через три месяца, всем стало понятно, что без принятия новой Конституции не обойтись.
  
  
   ***
  
  
   10 мая 1953 года, Париж, Елисейский дворец
  
  
   Министр Иностранных дел Великобритании, Сэр Энтони Иден, без преувеличения, проделал просто колоссальную работу. За два с половиной месяца, прошедшие с момента выхода США из договора НАТО, Альянс не только не распался, но даже расширился. К Великобритании, Франции, Канаде, Исландии, Бельгии, Нидерландам, Люксембургу, Норвегии, Дании, Италии, Португалии, Греции и Турции, добавились Испания, ФРГ и Югославия. Но этот дипломатический подвиг сэра Идена остался неизвестным широкой общественности. В интересах общего дела, вся слава "Объединителя Европы" досталась французу Рене Майеру. Этим трюком удалось с блеском решить сразу две стратегически важные задачи: укрепить позиции Майера и вовлечь в Альянс Испанию и Югославию.
  
   В полдень, десятого мая одна тысяча девятьсот пятьдесят третьего года, в зале Мюрата, Елисейского дворца в Париже, под новым договором поставили свои подписи главы пятнадцати европейских государств и Канады. Разумеется, этот дипломатический успех Великобритания щедро оплатила... "Обещаниями..." - Сэр Уинстон Черчилль наблюдал как ставят подписи под историческим договором Франко и Броз Тито, и размышлял о превратностях судьбы. Именно выход США из союза, сделал его привлекательным для Иосипа Броз Тито, который в таком политическом раскладе получал значительное влияние на весь Альянс. Как не крути, а югославская армия в этом объединении была одна из сильнейших. А факт перехода Югославии из коммунистического блока в западный, не только укреплял боевой дух союзников, но и существенно упрощал задачу по возврату Суэцкого канала.
  
   "Обещаниями..." - ещё раз подумал Черчилль, приветливо кивая, поднявшему на него свой взгляд, Броз Тито. Единственным, кого не удалось вовлечь в Альянс без обещания передачи атомной бомбы и технологий её производства, был этот упрямый хорват. Деваться было некуда, пообещали. "Сейчас лишних нет, но как только, так сразу. Заявление конечно сделаем до начала..."
  
   Начало было запланировано на первое июня, в этот день планировалось вторжение в зону Канала, одновременно со стороны Средиземного и Красного морей, силами французов и британцев, вторжение турок в Сирию и югославов в Албанию. К этой дате, планировалось устранить Сталина и Эйзенхауэра, но, к большому сожалению, с первым уже точно ничего не получится. Провал попытки устроить в Москве военный путч, стоил британской разведке всей агентуры. Дипломатические отношения были разорваны ещё раньше и теперь новости из проклятой России поступали только в виде советских газет и радиопередач.
  
   С Эйзенхауэром же пока надежда на успех сохранялась, причём с неплохими шансами. Несмотря на все меры, предпринятые правительством США, в том числе и закрытие границы с Канадой, они мало чего давали. Слишком неопытны ещё были американцы в таких делах, а у Британии, помимо опыта, была в союзниках вся финансовая элита страны. Эйзенхауэр был обречён, он до сих пор оставался жив только благодаря неимоверной удаче, и Уинстон Черчилль уже прагматично просчитывал политические расклады "после Эйзенхауэра". Вероятнее всего, бывшую колонию снова ожидала гражданская война, где у обеих противостоящих сторон будет в арсеналах ядерное оружие. Задачка не из простых, но всё же лучше, чем коммунизация Штатов и их союз со Сталиным - "Это был бы вообще невообразимый кошмар..."
  
   Испанскому каудильо Франсиско Франко пришлось обещать Марокко, итальянцам Ливию и Эфиопию. Почти вся Африка, по новому договору о разделе сфер влияния, обещана континентальной Европе. Колония была обещана даже карликовому Люксембургу, тоже, разумеется, карликовая и тоже между колониями Бельгии, Нидерландов и Франции. Колонии были обещаны всем: Норвегии, Дании, а в отдалённой перспективе даже ФРГ. Самой Великобритании от Африки оставался лишь урезанный доминион Южно-Африканский союз и зона Суэцкого канала. Весь Ближний Восток обещан Турции, при двух условиях: возврата британской собственности и продление концессий. "Обещано, обещано, обещано..." - Черчилль одобрительно кивнул турецкому премьер-министру Аднану Мендересу, только что поставившему свою подпись в договоре.
  
   Западным немцам разрешили вновь создать вооружённые силы, вернув им почти всю трофейную технику. Мероприятия начали проводить с первого мая, и пока это удавалось держать в тайне, но все понимали, что это ненадолго. Разведка у русских не чета американской - "Лучшая в мире разведка, чего уж тут греха таить..." Они не могли не заметить, что в западногерманской прессе стали то и дело начали появляться материалы, призывающие немцев к реваншу на востоке, а значит не могли не сделать выводов и не усилить бдительность. Как только круг мероприятий выйдет за пределы правительственных кабинетов, русские об этом сразу узнают. В случае чего, Конраду Аденауэру обещана поддержка всеми вооружёнными силами Альянса. "Обещана..." - Уинстон Черчилль одобрительно кивнул немецкому канцлеру.
  
   Но наглее всех, требования выставляли, разумеется, французы. Им пришлось обещать всю континентальную Юго-Восточную Азию, за исключением Сингапура. Обещана им совокупно почти половина Африки, включая временное управление будущей немецкой колонией. Хорошо хоть от притязаний на атомную бомбу пока удалось отбиться. Французы вели собственные исследования и рассчитывали в ближайшее время сами создать ядерное оружие, но когда последует заявление о передаче его Югославии... "То будет уже поздно..." - Премьер-министр Великобритании приветливо кивнул своему французскому коллеге, и принял у него договор, чтобы поставить завершающую подпись - свою.
  
   Бахнуло шампанское, Черчилль непроизвольно поморщился. Он бы удовольствием выпил доброго бренди, который разгоняет кровь и не вызывает отрыжки и изжоги, а не эту проклятую кислятину. Он принял свой бокал, и не выпуская сигару, чтобы скрыть выражение своего лица, одним уголком рта произнёс тост:
  
   - За Сердечное Согласие, господа! Антанте Кордиаль!
  
   Любезно повторил он по-французски, скривив половину рта в подобии улыбки, и коснулся бокала француза. Остальные подхватили, дзинь-дзинь-дзинь.
  
   - Антанте Кордиаль!
  
  
  ***
  
  
  13 мая 1953 года, Кремль, Кабинет Сталина
  
  
  Девятого мая, после Парада Победы, Павел Анатольевич Судоплатов, как и было условлено, представил товарищу Сталину троих своих латиноамериканских курсантов: аргентинца Эрнесто Гевару и братьев кубинцев - Фиделя и Рауля Кастро. Сначала они побеседовали все впятером, Судоплатов знакомил курсантов с планами 'Меркадер либре' и 'Куба либре', латиноамериканцы слушали и уточняли детали, а товарищ Сталин молча за ними внимательно наблюдал, покуривая трубку. Дождавшись, когда вопросы иссякнут, а лица будущих латиноамериканских героев засветятся счастливой надеждой, Иосиф Виссарионович спросил - 'не желают ли они принять советское гражданство и вступить в КПСС?'. Получив единодушное согласие, он тут же написал им всем рекомендации в Партию, а Судоплатову поручил до отъезда оформить вопрос с гражданством, для трёх лейтенантов МГБ СССР. Министра и братьев Кастро он за сим отпустил, а с аргентинцем Геварой проговорил о чём-то ещё целый час. Когда съедаемый любопытством, генерал-полковник Судоплатов попытался аккуратно выяснить у молодого лейтенанта предмет беседы, тот в ответ только очаровательно улыбнулся - 'Это Великий Человек. Извини, Че, но рассказать нельзя, не могу...'
  
  Павел Анатольевич предавался воспоминаниям под равномерное поскрипывание паркета у себя за спиной, товарищ Сталин думал. Если ничего не предпринять, то семнадцатого мая президенту США Дуайту Эйзенхауэру уже не пережить.
  
  - Я не согласен с выводами ваших аналитиков, товарищ Судоплатов и считаю, что вероятность применения ядерного оружия в гражданской войне в США очень высокой...
  
  Сталин сел на свое место, достал из стола тонкую папку и передал Судоплатову.
  
  - ... это прогноз группы военных аналитиков, и его я считаю более вероятным. Читайте прямо здесь, товарищ Судоплатов. Скоро подойдет товарищ Рокоссовский, как раз успеете ознакомиться.
  
  Рокоссовский пришел не один, раньше него подошел Вышинский. И то, как тот зашел в кабинет удивило куда больше аналитики военных специалистов. Там то как раз все понятно, с точки зрения параноиков и перестраховщиков допустить можно все что угодно, даже вмешательство марсиан..., а вот Вышинский зашел молча, без доклада, не постучавшись и не спросив разрешения. Молча сел за стол и вопросительно посмотрел на Сталина, тот молча отрицательно покрутил головой в ответ. Про Рокоссовского же, как и положено, доложил Поскребышев.
  
  - Садитесь товарищ Рокоссовский рядом с товарищем Судоплатовым, вам сейчас предстоит прочитать один доклад, а он в единственном экземпляре. Так хорошо. Андрей?
  
  Такое обращение Сталина к Вышинскому удивило только Рокоссовского, Судоплатов к этому был уже готов. Вышинский заговорил не вставая.
  
  - Товарищи! То, что мы затеваем, является заговором с точки зрения социалистической законности, это я вам как юрист сразу на всякий случай говорю. Пока ничего противозаконного мы не натворили, вы можете отказаться. Константин Константинович? Павел Анатольевич? Отлично. Начинайте Константин Константинович и сразу постранично передавайте.
  
  Записанный рукой самого Сталина на обороте какого-то машинописного отчета доклад по форме напоминал фантазию о будущем в виде краткого учебника истории, но скептически хмыкать, даже по-заговорщицки расслабившийся Судоплатов не спешил. Многие странные события последнего времени уже наводили Павла Анатольевича на мысль, что Сталин руководствуется каким-то нечеловеческим чутьем, безошибочно просчитывая 'игру' на несколько ходов вперед. 'Ага, Хрущев, а вот и Жуков, красавчик..., нет, мы не заговорщики, мы... О, хирурги! Ага, в космос даже этот кретин первым Страну вывел, теперь значит точно не опоздаем... Ну молитесь теперь своим иудейским богам, граждане кровопийцы-эксплуататоры. Наш Че Гевара уже во Франции, и теперь это не тот сопливый пацан, а подготовленный волкодав ...'
  
  А Сталин с Вышинским тем временем внимательно наблюдали за реакцией посвящаемых в заговор товарищей. Рокоссовский читал как каменный памятник, но было видно, что это напускное и явно дается ему с трудом, а Судоплатов эмоционально, то хмурясь, то хмыкая, то кивая, словно находил подтверждение своих догадок.
  
  - Товарищи! Сразу вам говорю, что происхождение этого рассказа с точки зрения научного материализма пока никак не объясняется. Либо наука наша пока не доросла, либо материализм мы неправильно понимаем. Это я обнаружил на своем столе утром десятого декабря. Рука моя, но писал я видимо во сне. Версии об источнике три - умственное помешательство, вмешательство Высших сил, или такая своеобразная помощь ученых из будущего, остались же там ученые патриоты. Павел Анатольевич?
  
  Судоплатов правила игры принял сходу.
  
  - Наверняка остались, Иосиф Виссарионович. Наверняка это ученые, наша наука, естественно, пока отстает. Ничего, догоним и перегоним.
  
  Рокоссовский уверенности соратника не разделил. Он внимательно посмотрел в глаза Сталину и негромко, но отчетливо проговорил.
  
  - Я полностью исключаю только умственное помешательство. Божественное вмешательство не исключаю, Иосиф Виссарионович.
  
  - Ничего, Константин Константинович, Андрей не исключает и помешательства. Говорит, что такое теоретически возможно, помешательство в нужном направлении. Человеческий мозг мы тоже пока совсем не знаем. Мы с ним уже много об этом спорили, как вы понимаете. Ну, к делу, товарищи заговорщики. Мы с вами только что организовали неконституционный орган управления Страной. Назовем его Чрезвычайным Комитетом Обороны.
  Как вы помните, завтра у нас состоится очередное заседание Президиума ЦК, на нем я подам в отставку. Это не обсуждается, товарищи, этот план был принят до вас, и мы только потому сегодня и собрались, что он выполняется и уже пришло ваше время.
  Вас, Константин Константинович, я рекомендую на пост Первого Секретаря Президиума ЦК КПСС, а для вас, Павел Анатольевич, должность еще только предстоит создать. Мы с Андреем Януарьевичем, как смогли, проанализировали допущенные ошибки. Одна из главных - мы уделяли недостаточное внимание партийному контролю. Партия нуждается в регулярных чистках от приспособленцев и карьеристов, а Секретарь Президиума ЦК КПСС и глава Комитета партийного контроля должен получить полномочия вроде римского Цензора Сената. И чистить, чистить, чистить! Павел Анатольевич?
  
  - А как-же МГБ и все, что уже начато? Да и какой из меня партийный цензор? Я в социальных теориях и философиях никогда не был силен, Иосиф Виссарионович. Я в партию вступал не умом, а сердцем.
  
  - Сердцем - это хорошо, Павел Анатольевич. Сердце обмануть труднее, чем разум. Социальные теории мы все равно будем пересматривать. Мы с Андреем Януарьевичем уже начали над этим работать. А с МГБ ничего не изменится. Служба службой, а партия - это добровольно принятая на себя посильная общественная нагрузка. Посильная. Посильная для вас обоих, мы в этом уверены. Константин Константинович?
  
  - Благодарю за доверие, Иосиф Виссарионович! Пока страшновато, но надеюсь не подвести. Если не секрет - почему именно завтра?
  
  - Не секрет. Павел Анатольевич, расскажите товарищам, что произойдет семнадцатого мая, а после мы обсудим последствия этого события.
  
  - Товарищи! Семнадцатого мая произойдет очередное покушение на президента Эйзенхауэра, которое с большой долей вероятности приведет к его гибели.
  
  Покушения на Эйзенхауэра были постоянной темой для обсуждений среди высшего руководства страны. Все сходились во мнении, что новый американский президент - настоящий баловень Судьбы. Рокоссовский решил на всякий случай уточнить.
  
  - Это мы его, семнадцатого, Павел Анатольевич?
  
  - Нет, Константин Константинович. Просто в этот раз мы не будем его спасать.
  
  - А что, спасали уже?
  
  - Было дело.
  
  - А почему больше не будем?
  
  Судоплатов чуть замешкался, взглядом попросил у Сталина поддержки, получил одобряющий кивок и чуть ли не шепотом выдавил из себя.
  
  - Нами уже начато проведение операций 'Рог изобилия' и 'Разные Америки'
  
  Рокоссовский растерянно посмотрел на Сталина, тот молча протянул преемнику папку, с кратким описанием целей проводимых МГБ операций, и принялся меланхолично набивать свою трубку. Константин Константинович дочитал, как раз когда товарищ Сталин докурил. Маршал вытер выступившую на лбу испарину, расстегнул верхнюю пуговицу кителя и буквально выдавил из себя.
  
  - Да уж, удался денек. Как бы разумом не тронуться... Может выпьем по пятьдесят, товарищи заговорщики?
  
  ***
  
  
  14 мая 1953 года. Расширенное заседание Президиума ЦК КПСС
  
  
  Присутствуют: Первый Секретарь Президиума ЦК КПСС, Председатель Совета Министров СССР, министр Внутренних Дел - Сталин Иосиф Виссарионович; Секретарь Президиума ЦК КПСС, Председатель Государственного Космического Комитета - Рокоссовский Константин Константинович; Первый заместитель Председателя Совета министров - Маленков Георгий Максимилианович; министр Иностранных Дел - Громыко Андрей Андреевич; министр Государственной Безопасности - Судоплатов Павел Анатольевич; Председатель Спецкомитета при Совете Министров, заместитель Председателя Совета Министров - Игнатьев Семён Денисович; Военный министр - Василевский Александр Михайлович; заместитель министра Внутренних Дел - Меркулов Всеволод Николаевич; министр Государственного Контроля - Абакумов Виктор Семёнович; заместитель Председателя Совета Министров - Косыгин Алексей Николаевич; заместитель Председателя ГКК, министр Электронной Промышленности - Лебедев Сергей Алексеевич; Заместитель председателя ГКК, Главный конструктор ОКБ-1 - Королёв Сергей Павлович.
  
  
  - Повестка у нас сегодня очень обширная, товарищи, но начнём мы с кадровых вопросов. Первый - товарищ Меркулов поправил здоровье и готов занять должность министра Внутренних Дел. Проблем в министерстве ещё много, но он с ними справится. Главное, мы с ним уже сделали - Советская власть установлена во всех Союзных республиках, без всяких национальных специфик. Кто за? Единогласно.
  
  Для установления в республиках Советской власти, пришлось отдать под суд почти шесть тысяч руководителей разного уровня - от Первых Секретарей республиканских компартий, до начальников районных отделов МВД. Такую масштабную кадровую чистку высших эшелонов власти, мог провести только Вождь. Лично. И он это сделал. С остальным справится и подготовленный им Меркулов. Как только будет принят новый уголовный кодекс, блатному миру настанет конец, злостных рецидивистов будут отправлять не в лагеря с обычными заключёнными, а собирать в каторжные бригады. Именно так. В обиход снова возвращается слово каторга. Объявление уголовников 'классово близкими', уже признано ошибкой, но не самому же товарищу Сталину заниматься её исправлением.
  
  - Второй кадровый вопрос - расширение состава Президиума ЦК. Предлагаю ввести в его состав товарищей Меркулова, Абакумова, Косыгина, Лебедева и Королёва. Кто за? Единогласно. Тогда переходим к основной повестке, товарищи. Слово предоставляется маршалу Рокоссовскому.
  
  Заседание продолжалось уже четвертый час. После Рокоссовского, докладывал Василевский, после Василевского Судоплатов. Первой обсуждалась международная обстановка и меры адекватного противодействия недавно созданной общеевропейской Антанте, в случае начала ей враждебных действий против СССР или его союзников. Такие действия, по данным всех каналов разведки, должны были начаться первого июня, вторжением коалиции в Египет. Обсуждали это больше часа, и признали необходимость защищать Египет и Суэцкий канал всеми доступными средствами, в том числе и ядерными, но начать с формирования добровольческих частей, по опыту недавно закончившейся Корейской войны и до сих пор продолжающейся Китайской. Товарищ Сталин отмолчался.
  
  Затем, больше двух часов обсуждали дела внутренние. Сергей Павлович Королев, недавно ставший лауреатом Сталинской премии первой степени и кавалером Ордена Ленина, а сегодня ещё и членом Президиума ЦК, доложил подробности об успешном запуске изделия Р-7 с полигона Капустин Яр, и расчетную массу для спутника, в предстоящем запуске уже с нового, пока еще строящегося, Байконурского космодрома.
  
  После него слово взял Лебедев, доложивший о достижениях своего молодого министерства, после чего разгорелся жаркий спор, какие именно блоки в первом спутнике нужно размещать. Павел Анатольевич Судоплатов довольно быстро выяснил, что пока эта козявка для его ведомства ничем не интересна. Все слишком мелко, дорого и ненадежно. Нужный ему спутник, по прикидкам Лебедева, был бы размером с центральное здание МГУ, но утешил, что наука на месте не стоит, лет через десять она и это осилит.
  
  Десять лет - это очень долго, Павел Анатольевич, сразу охладел к ученым спорам, отметив, что в них очень активное участие принял сам товарищ Сталин, и погрузился в мечты о будущем. Космос - это конечно очень увлекательно, но история сегодня творится на Земле. А на Земле сегодня как раз наступает время 'Икс', время решающей схватки с мировым капиталом, очень умело срежиссированное товарищем Сталиным. Гениально срежиссированное, чего уж там скромничать, осталось только не испортить его гениальный сценарий, бездарным исполнением своих ролей.
  
  Нет, за своих парней Судоплатов не волновался. Он был на сто один процент уверен, что они-то точно не подведут, но вот эти соплежуи-дипломаты всегда умудряются сделать из любой Великой Победы очередное похабное ООН. 'Хотя, этот молодой* вроде бойкий. ООН распустил руками самих же американцев, может и сработаемся...'
  
  *Громыко
  
  'Ага, наспорились головастики, о чем эта козявка пищать будет, похоже начинается самое интересное...'
  
  Сталин начал издалека.
  
  - Товарищи, пользуясь своими полномочиями, добавляю в повестку дня три вопроса. Товарищ Поскребышев, раздайте пожалуйста проект 'Красный-бис' и распорядитесь приготовить нам чай. Разговор предстоит длинный.
  
  Поскребышев разложил перед каждым заседающем по пачке листов плана из двенадцатой, по внутреннему учету, папки и степенно, словно учитель из озадаченного класса отправился распоряжаться подачей чая, способствующим ускорению учебного процесса, для мало разумных отроков сих.
  
  - Ознакомились? Итак, товарищи, на лицо серьезная проблема - партийный контроль беспомощен, и при нынешнем историческом течении, нас обязательно вынесет на троцкистскую стремнину, которая разобьёт нас о скалы, либо на бухаринско-мелкобуржуазную мель, которая тоже погубит все наши труды. Нам предстоит пройти очень сложным фарватером, между скалами и мелями, но для настоящего коммуниста не существует слова невозможно.
  Я понимаю ваши сомнения. Секретарь ЦК по вопросам Партийного Контроля получит очень большую власть, но на данном этапе развития нашего общества - это для нас совершенно необходимый социальный институт. Предлагаю назначить Секретарем ЦК и Председателем создаваемого Комитета Высшего Партийного Контроля, товарища Судоплатова Павла Анатольевича. Кто за? Единогласно.
  Вопрос второй. Время снова военное, поэтому считаю необходимым возрождение Государственного Комитета Труда и Обороны, которому передаётся верховная власть в стране до полной победы над врагами. В состав ГКТО включить нынешний Президиум ЦК в полном составе. Кто за? Единогласно.
  Спасибо за чай, товарищ Поскребышев, раздайте пожалуйста папки 'Тринадцать-два-четыре' и на всякий случай распорядитесь подать нам чего-нибудь покрепче чая.
  
  Пока товарищи члены Президиума читали, Сталин набил и скурил трубку, наблюдая за их реакцией. Даже подготовленные заранее, Рокоссовский и Судоплатов выглядели очень удивлёнными. Не ожидали так скоро?
  
  - Ознакомились, товарищи? Как видите, я стал допускать слишком много ошибок. Последствий этих ошибок нам удалось каким-то чудом избежать, но вечно нам так везти не будет. Поэтому, товарищи, я принял твердое решение уйти на покой именно накануне новой войны. Я уже слишком стар для такой нагрузки, и просто с ней не справляюсь. Если не хотите меня угробить - отпустите с миром, заниматься теорией. Без теории нам смерть. Мир меняется слишком быстро, наши классики даже не предполагали возможность союза буржуазии с пролетариатом в национал-социализме, и нам это очень дорого обошлось в Великой войне. Такого больше никогда не должно повториться.
  Ничего страшного не произойдёт, товарищи, я ухожу на пенсию, а не улетаю на Луну. Если понадобится моя помощь, можете на неё рассчитывать, я остаюсь коммунистом, а значит... Ну, вы и сами это понимаете.
  Закончили прения по этому вопросу?
  Тогда, пользуясь полномочиями, предлагаю избрать Первым Секретарем Президиума ЦК КПСС и Председателем ГКТО Константина Константиновича Рокоссовского. Товарища Маленкова назначить руководителем ГКК. Председателем Совета Министров - товарища Косыгина. Товарища Сталина отпустить на пенсию. Кто за? Ну, чего вы как на похоронах? Жизнь и борьба на этом не заканчиваются. Я не ухожу в тыл, просто меняю фронт. Итак, кто за, товарищи? Единогласно. Спасибо. Для меня было честью работать с вами.
  Ну, вы тут продолжайте, а мне пора на радио, объявить об этом нужно немедленно. До свидания, товарищи!
  
  
  ***
  
  
  Иосиф Виссарионович Сталин на стал дожидаться ответных речей, кивнул Поскребышеву на Рокоссовского, развернулся и... вышел на пенсию. Тишина провисела минуты три, наконец Рокоссовский очнулся и заметил замершего с какой-то папкой Поскребышева.
  
  - Что у вас, Александр Николаевич?
  
  - План предстоящей работы товарища Сталина. И мой рапорт, товарищ маршал.
  
  - Рапорт отставить как минимум на три месяца. Без вас мне будет сложнее, чем без рук. Кабинет товарища Сталина предлагаю сделать музеем, а пока просто опечатать, перебирайтесь ко мне в приёмную, Александр Николаевич. И распорядитесь пожалуйста насчет 'чего покрепче', товарищ Сталин был прав, сейчас это действительно не помешает.
  
  Поскребышев внимательно поглядел Рокоссовскому в глаза, что-то там разглядел, и отреагировал в итоге как на приказ самого Сталина, молча кивнул и неслышно отправился исполнять. Опять повисла тишина. По первой молча выпили не чокаясь. Игнатьев почти сразу налил себе вторую. Вторая сработала, Семён Денисович и нарушил тишину.
  
  - Товарищи! Предлагаю включить в состав Президиума ЦК Сталина-младшего.
  
  Рокоссовский глубоко вздохнул и тоже повторил 'чего покрепче'. Наконец попустило и его.
  
  - Хорошо бы, но он точно откажется. Будем настаивать - откажется со скандалом. Он бредит космосом, и мечтает туда слетать внутри той штуки, которую мы сегодня обсуждали.
  
  На это отозвался уже Королев.
  
  - О том, что человек выживет в космическом полете, мы знаем только со слов... Старшего.
  
  - Василий тоже. И он Ему верит. И я верю. Давайте на этом сегодня закончим, товарищи. Пойдемте слушать радио. Заявление сделаем завтра.
  Павел Анатольевич, прошу ко мне, обсудим график товарища Сталина, ему ведь нужно безопасность обеспечить каким-то образом.
  
  
  ***
  
  
  16 мая 1953 года. Филадельфия, Офис председателя правления Пенсильвания Инвест-Финанс Холдинг.
  
  
  Майкл О Лири давно перестал опасаться своего коммерческого партнера. Нет, совсем не потому, что О Лири возрос из простого бандитского пахана до председателя правления крупнейшего банка штата Пенсильвания, тертый жизнью ирландец прекрасно сознавал, что собственно его заслуг в этом не было никаких. Захотел бы мистер Родригес увидеть в этом кресле придурка О Салливана, который подает в пабе пиво - быть бы придурку председателем вместо него. Майкл О Лири просто перестал воспринимать своего компаньона в качестве живого человека, которого можно просто убрать, решив проблему. Теперь мистер Родригес воспринимался им как функция, от которой невозможно избавиться, да и не хотелось от неё избавляться, откровенно говоря...
  
  Чуть больше двух недель прошло с момента их знакомства, и это, казалось бы, ничтожно малый срок, но жизнь ирландца успела перемениться кардинально. Не только внешне, он и внутренне стал другим, он смирился и признал себя малой частью чужой системы. И страх сразу ушел. Да, наверняка это комми, только они могут так равнодушно и даже брезгливо относиться к самому святому что есть у американцев - к деньгам. Да нет, это не наверняка, а точно комми, и это у них заразное. Майкл О Лири прервал равнодушное наблюдение за разгружающимся во дворе банка очередным грузовиком 'UPS'. Малыш О Брайен доложил, что сегодня привезли 'Джексонов'*, а значит, судя по грузовику, ещё миллионов тридцать-тридцать пять...
  
  * Двадцатидолларовая купюра
  
  Без одной минуты одиннадцать Майкл О Лири поднялся из кресла и направился к дверям своего огромного кабинета. Ровно в одиннадцать он приветствовал вошедшего в кабинет компаньона крепким рукопожатием. Присели к журнальному столику, очаровательная секретарша подала кофе.
  
  - Я вижу, что вы чем-то озабочены, мой друг. Могу я вам чем-то помочь?
  
  Майкл О Лири протянул компаньону утренний выпуск Фаладельфия Бизнес Ньюс, с главной мировой сенсацией на всю первую полосу. Сталин ушел в отставку!
  
  - У нас не начнутся проблемы, vashe blagorodie?
  
  Блеснул прозорливостью и остроумием Майкл О Лири, специально выученной фразой. Комми посмотрел на него с таким искренним изумлением, как будто вдруг заговорило полено и совершенно невежливым образом заржал.
  
  - Извините, сеньор! У вас такой забавный акцент, что я даже не сразу понял. Во-первых - vysokoblagorodie, а во-вторых - это устаревшая форма обращения. Теперь я tovarisch polkovnik.
  К делу, сеньор. Это никак и ни на что не повлияет. У нас не такая идиотская система правления, где у власти специально меняют партии, чтобы потом не исполнять данных народу обещаний. Действуем строго по плану. У политиков свои резоны, наше дело бизнес, дорогой сеньор О Лири.
  Разве у вас есть причина считать себя обделенным? По-моему, вам принадлежит уже половина промышленных активов Пенсильвании.
  
  - Это так, мистер Родригес. Просто я хочу заострить ваше внимание, как бизнес-партнера, что половина промышленных активов Пенсильвании приносят и половину чертовых убытков чертовой промышленности чертовой Пенсильвании. Если бы сегодня не пришел ваш 'UPS', послезавтра нам пришлось бы банкротиться.
  
  - А почему бы он вдруг не пришел? Неужели я дал вам повод сомневаться в моих словах, сеньор О Лири?
  
  - Нет, ни разу, ни тени повода. И верите-нет, я нисколько не переживал. По-моему, ваш коммунизм заразен. Но я ответственный партнер и докладываю вам истинное состояние дел холдинга.
  
  - Продолжайте покупать, сеньор. Только промышленные активы, добыча и производство. Об убытках не беспокойтесь, они предусмотрены и просчитаны компетентными людьми, пусть у них голова и болит. Наше дело - делать Наше дело.
  Я выражаю полное и искреннее довольство всеми вашими действиями в качестве партнера. У меня тоже нет ни тени повода усомниться в вашей профессиональной пригодности и честности. Могу я перейти к тому делу, по которому сегодня к вам пришел?
  
  - Извините, мистер Родригес! Я весь внимание.
  
  - Благодарю вас, что учли мои пожелания, и не использовали своих людей в решении скользких вопросов. Мы привлекали итальянских бандитов вовсе не для того, чтобы истратить лишние деньги, которые могли сэкономить, а чтобы уберечь борцов за свободу Ирландии от сомнительных пятен в репутации.
  Сегодня пришел их день. Мне нужны четыре машины, с водителями и наблюдателями. Всего восемь человек, но это должны быть ваши лучшие люди.
  
  - Лучшие для чего, мистер Родригес? Лучшие - это понятие несколько расплывчатое.
  
  - Ваши люди попарно поступят в распоряжение моих и будут беспрекословно исполнять их приказы. Никаких геройств! Никаких следов!
  
  Майкл О Лири задумался всего на пару минут.
  
  - Есть у меня такие люди.
  
  
  ***
  
  
  21 мая 1953 года. Чукотка, бухта Провидения, посёлок Урелики, Штаб 14-й ударной армии. 'Десантной армии вторжения'.
  
  
  Полная боевая готовность Четырнадцатой ударной армии была объявлена еще восемнадцатого мая и за истекшие двое суток ее командующему, Герою Советского Союза, генерал-полковнику, Олешеву Николаю Николаевичу так и не удалось выкроить время на сон.
  
  Да и в целом неделька выдалась та еще. Началась все с отставки Сталина, о которой он сам же и объявил на всю страну по радио. Речь товарища Сталина Олешеву очень понравилась. Сталин рассказал всему миру о своей работе на посту руководителя страны.
  
  Рассказ подкупал самоиронией и честным признанием ошибок. В том числе и вину на неожиданное нападение гитлеровской Германии признал своей лично. Не ожидал именно он, многие вполне себе ожидали. Объяснил Сталин и почему именно он не ожидал, заострил внимание на схожести нынешней обстановки с сорок первым годом. И именно этим обосновал свою отставку. Пообещал регулярно приходить в эфир на радио, где он будет делиться своими идеями в области социального развития Советского общества. Ведь совсем не далек тот момент, когда люди в производственных процессах будут не нужны. Роботы будут добывать сырье, производить изделия, водить поезда и самолеты, и даже лечить людей будут роботы. К чему это приведет человечество? Об этом и нужно думать, причём уже сейчас.
  
  Но и эта, буквально взорвавшая привычный миропорядок, новость, недолго оставалась главной. Семнадцатого мая, когда на Дальнем Востоке СССР уже занималось утро восемнадцатого, пришло известии о гибели президента США Эйзенхауэра.
  
  Четвертой ударной объявили полную боевую готовность, с тех пор генерал-полковник Олешев из штаба совсем не выходил. Новости шли потоком. Его и начальника штаба армии, генерала-майора Дружинина подключили к недавно созданному каналу 'ЧК', объединенной ленты донесений ГРУ Генштаба и УВР МГБ. Какой умник додумался до создания этого чрезвычайного канала Олешев не знал кто это был, но от души пожелал ему доброго здоровья и карьерного роста. Оно того стоило, командующий армией как будто прозрел, и 'игра' для него пошла уже не вслепую.
  
  Многого они, конечно, не понимали, всякие там Смит-двенадцатый-красный, или Уоллес-третий-желтый-тяжелый, что-то значили лишь для тех, кто понимал эти коды, но и без этого картина открывалась довольно ясная.
  
  Почти сразу после гибели президента, директор ЦРУ Аллен Даллес потребовал ареста вице-президента Никсона за измену Родине и свержение законно избранной власти. Даллес признавал свою вину в организации незаконной слежки за Никсоном и готов был ответить за это перед комиссией Сената, но уже после, сначала он требовал ареста Никсона и всех британских агентов. Требование Аллена Даллеса поддержали министр обороны Дуглас Макартур и государственный секретарь Джон Даллес. Никсон не удивил, и, поддержанный генеральным прокурором и председателями обеих законодательных палат, объявил Макартура и братьев Даллесов, в мятеже против своей законной власти. И тут понеслось...
  
  Позже пошли сообщения о гражданских беспорядках, постепенно перерастающих в городские бои, а к вечеру двадцатого, уже стало понятно, что второй гражданской войны в США уже не избежать.
  
  
  ***
  
  
  Прилег командарм только в начале третьих суток, от объявления полной боеготовности своей армии. Всего через три часа его поднял сигнал воздушной тревоги.
  
  - Цель одиночная, предположительно Дуглас Ц-54.
  
  - Военный, или гражданский?
  
  - Пока не понятно, он изменил курс и идет вдоль границы, по-моему, он демонстрирует мирные намерения и ждет наших истребителей.
  
  - Как скоро они его перехватят?
  
  - Через полторы минуты, товарищ генерал-полковник.
  
  Олешев принял у адъютанта стакан, с наслаждением втянул носом аромат крепкого индийского чая, немножко отхлебнул, и посмотрел сквозь стакан на свет.
  
  - У нас новый чай?
  
  - Так точно, товарищ генерал-полковник. Чай у нас теперь из самой Индии, со 'сто-девятого' вчера разгрузили. Еще кофе есть, вроде арабский. Заварить, Николай Николаевич?
  
  - Не нужно, Вадим. Чай великолепный, ты мне, пожалуй, сахар больше совсем не клади. Ну что там?
  
  - Борт гражданский Аляска Эйрлайнз, говорят, что на борту вице-губернатор округа* Аляска, который просит о неформальной встрече с советским руководством.
  
  *стала штатом в пятьдесят девятом году.
  
  - Посадите его на всякий случай на 'Черном озере', маловероятно, что там атомная бомба, но исключать не будем и этого. Пока добирается, как раз и Москва проснется.
  
  Бомбы, конечно, на борту не оказалось, а Москва отозвалась сразу, как только подтвердилась личность визитера и запрошены дополнительные инструкции.
  
  'Генерал-полковник Олешев назначается полномочным представителем Советского правительства в переговорах с властями округа Аляска США. Рокоссовский. Косыгин, Громыко.'
  
  Начальник штаба армии, генерал-майор Дружинин даже присвистнул от удивления.
  
  - Как у Жукова в Берлине сорок пятого. Какой-то протокол нужно будет соблюсти, Николай Николаевич?
  
  - Какой еще к чертям протокол? Встреча неофициальная и к тому-же тайная. Хотя, официальный переводчик нам точно не помешает. Запроси через особый отдел, и сам Семёнов пусть подходит.
  
  
  ***
  
  
  Бенджамин Хайнцлеман близоруко оглядел русских, три генерала с красными от недосыпа глазами, ни одного гражданского, даже переводчик офицер.
  
  - Господа! Губернатор округа Аляска, сэр Эрнест Генри Грининг поручил мне установить контакт с советским правительством.
  
  - Вы его установили, мистер вице-губернатор. Высшее руководство страны знает о вашем визите и уполномочило меня вести переговоры. Прежде всего мы хотели бы выяснить причину, по которой вы решились пойти такой рискованный шаг, который небезосновательно можно толковать как измену Родине.
  
  - Видите ли, господин генерал, жизнь она немножко сложнее шаблонных понятий, и, иногда возникают ситуации, в которых мы просто вынуждены предпринимать шаги. которые раньше можно было толковать так, как вы сказали.
  Я полагаю, что вы не хуже меня в курсе, что сейчас происходит в Америке? Со дня на день объявит о своей независимости Техас. Это неминуемо вызовет эффект домино. На очереди воссоздание Конфедерации южных штатов. У нас в стране вот-вот начнется вторая гражданская война.
  Теперь, если позволите, я вкратце обрисую конкретно наше положение. Округ Аляска - это не штат. У нас нет своего казначейства, мы не можем даже привлекать напрямую займы, бюджет округа всегда финансировался напрямую федеральным правительством, которого теперь нет. Вернее, есть, и уже даже целых три, но лучше бы их совсем не было. Все они требуют от нас поддержки, но при этом не могут исполнить свои обязательства.
  Мы, к сожалению, не Техас, который имеет возможность начинать свою политику без оглядки на остальных. Мы просто вынуждены обратиться за поддержкой к одному из своих соседей. Оставалось только сделать выбор, к какому из двух - к вам, или к британцам в Канаде. И мы таки его сделали, господин генерал.
  
  - Почему вы выбрали нас, мистер?
  
  - Сэр Грининг сказал, что если начнется война, то вы порвете британцев на мелкие клочки, как обезьяна газету.
  
  Генералы при этом хищно заухмылялись, улыбнулся даже особист-переводчик. Олешев, однако, быстро взял себя в руки.
  
  - Довольно образно, но в целом верно. Какой поддержки вы от нас ждете?
  
  
  ***
  
  
  23 мая 1953 года. Москва, Казанский вокзал, вагон-салон агитационного поезда 'Красный коммунар'.
  
  
  Категорически отказавшись от торжественных мероприятий, посвященных началу всесоюзного турне на агитационном поезде 'Красный коммунар', Иосиф Виссарионович Сталин создал возможность, не привлекая лишнего внимания, провести второе заседание ЧКО.
  
  Константин Константинович Рокоссовский прибыл на вокзал со Светланой, в качестве почти члена семьи, а Павел Анатольевич Судоплатов под предлогом инспекции принятых мер по обеспечению безопасности товарища Сталина.
  
  Сидели, пили роскошный индийский чай, курили. Ждали. Вагон был разделен на три части - большой салон и два небольших 'предбанника', в одном из которых отец вразумлял дочь, иногда повышая голос. Вот, опять донеслось 'овца пустоголовая', Рокоссовский вздохнул и решил, что паузу чем-то нужно заполнить.
  
  - Слушай, Паша, а почему американцы так до сих пор и не выявили 'наших долларов'. Понимаю, что качественно печатаем, но должны же у них быть способы контроля. Ведь миллиарды уже.
  
  - Были у них такие способы, шеф. Только, когда Эйзенхауэр национализировал Федеральный резервный банк, нам удалось завладеть архивом уничтоженных банкнот. Так что доллары мы печатаем самые настоящие, Так сказать, даем им вторую жизнь, как тот Финансовый Господь-Бог, по имени Мамона. Если у нас утечки не случится, сами они никогда не докопаются до сути. Да и не до того им сейчас, Костя.
  
  Из 'предбанника' донеслось 'наседки озабоченные' и беседа затихла сама собой, Рокоссовский опять погрузился в раздумья. Американцам действительно было не до того. Позавчера Техас объявил о своей независимости и тут же оказался втянут в военный конфликт с Мексикой. Конечно, не случайно. Ограбившая Эль Пасо банда специально завела преследовавшую ее бригаду техасских рейнджеров на заранее подготовленные позиции в глубине мексиканской территории, где их блокировала уже мексиканская армия, на заранее оборудованных артиллерийских позициях. Бригада вызвала подкрепление, но и этого 'мексиканцы' тоже ждали. Хорошо началась у Техаса независимость, правильно началась...
  
  Со дня на день ожидалось и воссоздание Конфедерации южных штатов, а значит и противодействие их и прочих США выйдет на новый уровень, который коснется уже армии, которая пока в ситуацию не вмешивается. Теперь, хочешь-не хочешь, а придется вмешаться, выбора им просто не оставили.
  
  Из другого 'предбанника' вошел Вышинский, присел к столу, прислушался, хмыкнул.
  
  - Раньше надо было пороть.
  
  Наконец вошел и довольный собой, улыбающийся Сталин.
  
  - Ты, Костя, будь с ней построже. Вроде и не глупая баба, а все равно ничего не понимает. Живет в каком-то придуманном мире.
  
  - О чем вы спорили, Иосиф Виссарионович?
  
  - О внуке. Иосиф-младший поедет учиться в Ленинградское суворовское училище МГБ. Но мы не спорили, а теряли время. Спорить тут не о чем. Я до сих пор глава семьи, и я решаю, кому и где нужно учиться. Давайте по-быстрому главное обсудим, да и будем трогаться. Связь у нас всю дорогу будет. Так ведь, Павел Анатольевич?
  
  - Так точно, товарищ Сталин. Связной вагон у меня был на особом контроле, все-таки аппаратура новая.
  
  - Товарищ Сталин теперь не я, а Василий. Ну что ж, если связь будет, то можно и отправляться. Все пока идет по плану и пусть себе идет. Или у вас есть ещё вопросы?
  
  - Вопросов нет, а вот совета спросить хотели - кого нам в Бюро ЦК включить? Вы на Василия Иосифовича повлиять сможете?
  
  - Не смогу, кроме того и не советую. Он умом обиженный, пусть себе в космос летит. Что скажешь, Андрей?
  
  - Можно Брежнева. Не подлый он. После Хрущёва, Московский горком как будто вторую жизнь обрёл. Деятельный парень, заслужил.
  
  - Заслужил, согласен. А остальные кандидатуры вам и так известны - Шелепин, Семичастный, по мере необходимости - привлекайте. А Вася пусть летает, пока не повзрослеет. К тому-же, менять сейчас командующего ВВС ГСОВГ, совсем не подходящий момент. Всё, выходите, мы отправляемся. Храни вас святые Маркс и Ленин. - усмехнулся на прощание товарищ Сталин.
  
  
  ***
  
  
  28 мая 1953 года. Филадельфия, Индепенденс-холл.
  
  
  Когда его бизнес-партнер коммунист-полковник скомандовал открыто и активно поддерживать генерала Макартура и братьев Даллесов, в конфликте с Никсоном, Майкл О Лири на всякий случай заказал мессу и пожертвовал церкви аж десять тысяч долларов. Не от страха, нет. Просто он понял, что выходит на новый уровень, еще вчера казавшийся совершенно недостижимым, и решил отблагодарить Всевышнего. Хоть коммунизм и заразен, но атеизмом он пока так и не заболел. Хотя, лично он и оценивал шансы Никсона взять власть под свой контроль как более реальные, но спорить, разумеется, не стал. И правильно сделал.
  
  Комми, как всегда, оказался прав. Военным не хватало только общественной поддержки, и щедро оплачиваемая, в том числе и О Лири, газетная компания послужила спусковым крючком для выстрела в демократию. Армия открыто приняла сторону Макартура-Даллесов, арестовала Никсона, генерального прокурора Герберта Браунелла, Сенат и Конгресс почти в полном составе, не взирая на партийную принадлежность.
  
  Все это произошло позавчера, а сегодня утренние газеты сообщили, что конфедераты предложили адмиралу Линду Маккормику* пост президента. Маккормик взял время на размышление и предостерег Макартура от опрометчивых действий в отношении Конфедерации. Флот оставался пока над схваткой, но продемонстрировал, что своего он не упустит. Америка трещала по множеству швов, но председателю правления Пенсильвания Инвест Финанс Холдинга на это было наплевать. Майкл О Лири был ирландцем, а у ирландцев дела в Америке шли резко в гору.
  
  *командующий Атлантическим флотом
  
  Комми поставили на ирландцев во всех штатах, О Лири узнал об этом по своим каналам, комми-бизнес-партнер об этом молчал, но Майкл умел собирать и анализировать информацию, а в последнее время еще и имел возможность тратить на информацию деньги. Майкл О Лири давно понял, что деньги в этой жизни не главное, а всего лишь инструмент достижения Цели. А Цель у него теперь была. Независимая Ирландия. А может быть даже независимая Ирландия в составе коалиции победителей Британской Империи. С новым королём и Верховным Главнокомандующим, Майклом О Лири.
  
  Председатель Пенсильвания Инвест-Финанс Холдинга еще раз оглядел исторический холл. Из восемнадцати присутствующих на церемонии гражданских - семь ирландцев и одиннадцать членов бывшего кабинета Эйзенхауэра, включая обоих братьев Даллесов. Ирландия отныне сила. И ничего, что эта сила подконтрольна комми. Комми классные парни. С ними и работать приятно, и есть чему поучиться.
  
  А вот и исторический момент. Макартур закончил свою речь и положил руку на библию. 'Клянусь приложить все усилия, клянусь восстановить единство, клянусь восстановить действие Конституции...' Вот так. Как только, так сразу. Сначала единство, потом Конституция, очень логично. Маккормик уже от насильственного единства предостерег. Интересно, а Бёрк* свою долю захочет иметь? Даже если сам не захочет, то у него есть штаб и флот, которые этого наверняка захотят. Для них сейчас самое умное решение стать третьей стороной и уклонится от драки Севера и Юга. Значит будет еще и Запад, а может и не один. Калифорния запросто может играть соло, как и Техас.
  
  *командующий Тихоокеанским флотом
  
  Майкла О Лири представили новому Президенту, вернее Верховному Правителю, девятым. Восьмым представляли министра финансов, а десятым сельского хозяйства. Майкл О Лири присутствовал на 'коронации' Макартура уже в ранге министра торговли.
  
  - Благодарю вас, Сэр.
  
  О Лири пожал руку легендарному Дугласу Макартуру и занял место у него за спиной для общей фотографии.
  
  
  ***
  
  
  Часть вторая. 'Черчилль капут!'
  
  
  3 июня 1953 года, Даунинг стрит. Резиденция Премьер-министра Великобритании
  
  
  Сэр Уинстон Черчилль откинул утренний выпуск Таймс и налил себе бренди. Выпил и снова налил. И снова выпил. Пару минут молча попыхтел сигарой, глядя в одну точку, и не моргая, пытаясь отвлечься, и забыть проклятую газету. Но не смог, рука потянулась сама. С первой полосы на него смотрел смеющийся Сталин. Эту фотографию из Правды уже перепечатывали все британские газеты, когда прошла новость об отставке того, кого он так страстно мечтал убить. Того, чья политическая фигура заслоняла самого Черчилля, как Гулливер лилипута. Чертова свободная пресса умеет жалить. Статья так и называлась - 'Над кем смеется Сталин?'
  
  Сталин смеялся именно над ним, Черчилль читал это в его глазах. За неполные три недели с момента своей отставки, Сталин из политического Гулливера превратился в политического Мессию. Именем Сталина уже назван город, который планируется построить на месте Шанхая, после работ по проведению дезактивации. О пенсионере Сталине каждый день пишет хоть одно из ведущих западных изданий, а чаще и не одно. Его вспоминают при поступлении каждой новости, и вся эта конспирология все больше наполняется мистикой, постепенно вырастая в религию.
  
  А новости шли потоком, наполняя религию Сталинизма все большей силой. Гибель Эйзенхауэра никаких дивидендов Британии не принесла, зря старались. Все дивиденды собрал Сталин. Америка развалилась на куски - эти куски теперь ненавидят друг друга, еще сильней они ненавидят Британию, зато все обожают 'дядюшку Джо'. Советские посольства уже открыты в США, КЮША*, КЗША**, Аляске, Калифорнии и Техасе, и, как оценивают аналитики, только благодаря посредничеству русских им до сих пор удается избежать междоусобной бойни. Британские же посольства отказались принять все без исключения американские государства. Убийство Эйзенхауэра и развал государственности, Британии не простил никто.
  
  *Конфедерация Южных Штатов Америки
  
  **Конфедерация Западных Штатов Америки
  
  В Америке у Британии не осталось ни одного агента. Все они. по странному стечению обстоятельств, погибли, или пропали без вести. Впрочем, не только они, погибли и все агенты влияния. Вся финансовая элита Америки была отстреляна за трое суток, словно на них шла специальная охота. Нет не так. На них, несомненно, шла охота, и она была спланирована заранее. Почти все финансовые институты теперь контролируют невесть откуда взявшиеся ирландцы, которые ненавидят Британию в квадрате - и как ирландцы, и как американцы. Если бы не постоянные стычки на границе США и КЮША, то Макартур уже вторгся бы в Канаду. И вторгнется, как только ситуация нормализуется. А она нормализуется сразу, как только этого захочет Сталин. Или он не захочет, а просто заберет Канаду себе.
  
  Китайцы взяли Сингапур и сейчас добивают французов в Индокитае. При этом они строят военно-морскую базу на острове Рюген, именно для того, чтобы попытаться отомстить за Шанхай. Русские передали им кроме острова и самолеты со спец. боеприпасами, поэтому удара можно ожидать в любую минуту.
  
  Египетская компания тоже началась довольно странно, кто только не объявил Британии, Франции и Турции войну. Проще перечислить тех, кто не объявил. Неблагодарная Индия воспользовалась выводом из Пакистана корпуса Стивенса и сейчас восстанавливает государственный суверенитет над временно отторгнутой территорией. Даже Израиль объявил оккупантам войну, но только не СССР. Комми лишь сделали осуждающие заявления и разорвали дипломатические отношения с Францией и Турцией, а также с вторгшейся в Албанию Югославией.
  
  И хотя высадка войск в районе Суэцкого канала и прошла успешно, и даже до сих пор успешно развивалась - корпус Стивенса почти не встречая сопротивления продвигался из Суэца к Исмаилии, французы так же легко наступали от Порт-Саида через Думьят к Каиру, а турки от Эль-Ариша к Эйлату, Черчилля не покидало чувство, что это западня, которая вот-вот захлопнется. Он еще раз поглядел в глаза смеющегося с фотографии Сталина и... еще раз налил и выпил.
  
  Как только широко разойдется информация о подготовке корейцев и китайцев на острове Рюген в Англии начнется паника. И пресечь это просто нечем. Ни подготовку, ни панику. В дверь постучались.
  
  - К вам Сэр Иден, Сэр!
  
  - Просите, Стюарт.
  
  Черчилль, не поднимаясь с кресла, кивнул мрачному министру иностранных дел, призывая его отставить политесы и немедленно перейти к делу.
  
  - Что опять стряслось, Сэр Энтони?
  
  - Польша, Чехословакия, Болгария, Венгрия и Румыния объявили войну Югославии и Греции, сэр! Согласно договору 'Антанте Кардиаль', мы теперь должны объявить им войну.
  
  Черчилль снова перевел взгляд на газету - 'Это сам Дьявол!', потом шумно выдохнул и кивнул.
  
  - Ну должны, так должны. 'Делай, что должно и будь, что будет.' Причин для уныния нет. Мы вот-вот вернем контроль над Каналом.
  
  Энтони Идену едва хватило выдержки не поморщиться от перегарного запаха.
  
  - Да, Сэр.
  
  
  ***
  
  
  4 июня 1953 года. Москва. Внеочередное заседание ГКТО (Президиума ЦК КПСС).
  
  
  Присутствуют: Первый Секретарь Президиума ЦК КПСС, Председатель ГКТО, Рокоссовский Константин Константинович; Председатель Совета министров - Косыгин Алексей Николаевич; секретарь Президиума ЦК, министр Государственной Безопасности, Председатель Комиссии Высшего Партийного Контроля - Судоплатов Павел Анатольевич, первый заместитель Председателя Совета Министров, Председатель ГКК - Маленков Георгий Максимилианович; министр Иностранных Дел - Громыко Андрей Андреевич; министр Внутренних Дел - Меркулов Всеволод Николаевич; министр Вооружённых сил - Василевский Александр Михайлович; Председатель Спецкомитета, заместитель Председателя Совета Министров, Игнатьев Семён Денисович; министр Государственного Контроля - Абакумов Виктор Семёнович; заместитель Председателя ГКК, министр Электронной промышленности - Лебедев Сергей Алексеевич; заместитель Председателя ГКК, главный конструктор ОКБ-1, Королёв Сергей Павлович; секретарь Московского Городского Комитета КПСС - Брежнев Леонид Ильич; министр по Делам Молодежи и Спорта - Шелепин Александр Николаевич.
  
  На четвертом часу заседания, когда основная повестка была исчерпана, слово взял Рокоссовский.
  
  - Товарищи! Сегодня мы уже не сомневаемся, что и в космос полетим первыми, и 'англичанку' добьем, пора задуматься о будущем. Стоит признать, что к немедленному построению социализма по всем мире мы просто не готовы. Более того, мы к этому не готовы даже в масштабах всего СССР. У нас просто нет для этого кадров.
  Начатая товарищем Судоплатовым проверка по линии Высшего Партийного Контроля, выявляет ужасающую картину. У нас в Средней Азии, несмотря на чистки МВД, как было феодальное средневековье, так и есть до сих пор. Только баи стали поскромнее. Посылаемые из центра кадры просто перевариваются этим чудовищем и ни на что реально повлиять не способны. Круговая порука и кумовство под нашими знаменами и от нашего имени. Ненамного лучше ситуация в Закавказье. Вторую чистку мы без товарища Сталина не осилим, если и начнём, то нужно сразу готовиться к гражданской войне. В условиях ситуации внешней войны, это крайне нежелательно. Скорее всего, мы победим и на два фронта, но наша внутренняя ситуация от этого намного лучше не станет. Перебили баев в Гражданской, их место заняли точно такие-же мерзавцы, перебил их уже товарищ Сталин, но ничего ведь не поменялось. На их место снова нашлись баи. И ведь уже из классово близких нам, из рабочих и колхозников. Боюсь, что если действовать привычными методами, Среднюю Азию нам придётся выбить под ноль. Это настоящий кошмар.
  Товарищи! Готовясь поднять этот вопрос на Президиуме ЦК, я посоветовался с товарищем 'Старшим'. Он считает, что нам нужно, извините, плюнуть на дикие окраины. Нам нужно создавать зоны разных скоростей развития. Ускорив развитие центра, мы быстрее подготовим необходимое количество кадров для этих самых окраин, а пока их нам и самим не хватает.
  Не хватает, товарищи, не хватает. Партии предстоит большая чистка. Партия у нас большая, а коммунистов в ней мало.
  Предлагаю ускорить развитие объединенных РСФСР, УССР без западных областей, БССР и Северного Казахстана. Партии национальных республик распустить, желающих, после переаттестации, принять в КПСС. Все остальные республики будут развиваться с более низкий скоростью. Вложения в них будет на уровне Монголии, Маньчжурии и Синьдзяня.
  Товарищ Сталин считает, что в этих республиках, а также в европейских странах находящихся под нашим влиянием следует разрешить многопартийную систему, чтобы местные компартии не деградировали в тепличных условиях под нашей крышей. А преимущества социализма и плановой экономики мы скоро продемонстрируем наглядно. Будет у них пример к чему стремиться, сами все за нами начнут повторять.
  Высказывайтесь сначала по сути вопроса, без деталей, товарищи. Это уже изменение стратегии, сначала решим - принимаем ли мы его в целом, а детали обсудим уже позже. Начинайте, Павел Анатольевич.
  
  Судоплатов, который тоже часто общался с товарищем 'Старшим', инициативу соратника, разумеется, поддержал.
  
  - Товарищи! Ситуация просто адова. По самым скромным оценкам, переаттестацию не пройдут от трети, до половины членов Партии. Я за разработку новой стратегии развития.
  
  - Спасибо, Павел Анатольевич. Георгий Максимилианович?
  
  - Не знаю, товарищи. По-моему, новая стратегия сильно напоминает имперский колониализм. Мы просто заменим 'бремя белых' на 'бремя красных'. Это мне не нравится идеологически, но с точки зрения развития экономики - этот шаг несомненно очень полезный.
  А что, Павел Анатольевич, у нас не хватит сил навести в республиках порядок?
  
  - Не хватит, Георгий Максимилианович. Как только мы начнем проводить чистки национальной элиты до белых костей, сразу снова возникнет басмаческое движение. В республиках до сих пор очень сильны родоплеменные связи. Чтоб гарантированно этого избежать, придется отправить в расход почти три пятых части их населения. Вы возьметесь руководить этой чисткой?
  
  - Нет! Я воздерживаюсь, товарищи.
  
  - Спасибо, Георгий Максимилианович. Александр Михайлович*?
  
  *Военный министр Василевский. После Сталина все стали общаться по имени-отчеству
  
  - За! Только для начала предлагаю провести дробление национальных республик, до мононациональных. Например - ту же Манчжурию следует поделить на северную, где преимущество у этнических маньчжуров и южную, где в большинстве уже ханьцы. По этому же принципу предлагаю перекроить и Закавказье и Среднюю Азию. Узбеки, таджики, киргизы, пуштуны, джунгары, каракитаи, осетины, абхазы, мингрелы, да и турки с греками у нас есть. Республики у них получатся микроскопическими, но тем и лучше.
  
  Маленков тяжело вздохнул.
  
  - Разделяй и властвуй.
  
  Маршал Василевский отреагировал мгновенно.
  
  - Да! И 'бремя красных' вместо 'бремени белых'. Законы общественного развития сродни законам природы. Мы не можем заставить воду течь в гору.
  Главное - не метод, а Цель. Если придумаешь план получше, мы тебя внимательно выслушаем. А пока твои реплики ничего не стоят, Егор. Все и так знают, что в Президиуме ты последний из того ГКО. Так что не позорь это звание. Предлагай что-нибудь по существу, или молчи. Не позорь себя.
  
  - Так! Стоп! - вскочил Рокоссовский, - Ещё только этого нам и не хватало. Вас услышали, Александр Михайлович, слово передаётся Председателю Совета Министров. Алексей Николаевич?
  
  Косыгин был краток.
  
  - За!
  
  Также кратко высказались 'за' Громыко, Игнатьев, Абакумов, Судоплатов, Меркулов и Брежнев. Лебедев с Королевым воздержались. Наконец очередь дошла до новичка. Хотя все до этого говорили не вставая, Шелепин встал.
  
  - Товарищи! С изменением стратегии экономического развития я согласен, но этого может оказаться недостаточно. Сама система, когда члену Партии предоставляется больше возможностей для карьерного роста - изначально порочна. Эта система и привлекает в Партию карьеристов и приспособленцев всех мастей. Считаю, что нам нужно максимально отстраниться от прямого управления экономикой, сосредоточившись на планировании и контроле выполнения планов.
  А к коммунисту, на руководящей должности, должны предъявляться только дополнительные требования, без всяких привилегий. Ведь именно так обстоят дела в армии, и армия у нас именно поэтому непобедимая и легендарная.
  
  - Спасибо, товарищ Шелепин. Предложение принято большинством, при трех воздержавшихся. В рабочую группу по выработке новой стратегии развития предлагаю включить товарищей Косыгина, Маленкова и Меркулова. Кто за? Единогласно товарищи. На этом на сегодня закончим. Рабочую группу и вас, Павел Анатольевич, прошу ко мне, обсудим первые шаги.
  
  
  ***
  
  
  7 июня 1953 года. Чукотка, бухта Провидения, пос. Урелики, Штаб 14-й ударной армии. 'Десантной армии вторжения'.
  
  
  Визит Военного министра, маршала Василевского, на Чукотку как раз совпал с отправкой первых гарнизонов на Алеутские острова. Генерал-полковник Олешев прошел под началом Василевского Маньчжурскую компанию сорок пятого, и очень его уважал. Оставив дела на начальника штаба, командующий армией лично прибыл на аэродром. На попытку Олешева доложиться по уставу, Василевский лишь тихо скомандовал 'Отставить' и крепко обнял боевого товарища.
  
  - Давай сначала в штаб заедем, Коля, а то я пока добирался совсем от жизни отстал. Просмотрим 'Черчилль капут!', и поедем твоих орлов провожать. А то сейчас что не день, то событие эпохального масштаба.
  
  - Что за 'Черчилль капут!', Александр Михайлович?
  
  - Канал 'ЧК' тебе разве не подключили?
  
  - Подключили, но я не знал, что он так называется. Мы его чрезвычайным зовем.
  
  - По документам он и есть чрезвычайный, а в 'народе' уже так. Кто-то из Судоплатовских головорезов окрестил и пошло...
  
  -А что! Народ у нас толковый, называть умеет. И правда, 'Черчилль капут!'. Отличный канал. Наши придумали, или гэбэшники?
  
  - Сталин, Коля. Лично Сам распорядился и список допущенных лично составил.
  
  
  События действительно происходили эпохальные. После нескольких мятежей, случившихся в Европе и Японии, в частях армии, уже не существующего единого государства США, началось массовое дезертирство. Дезертировали целыми подразделениями, перегруппировывались по принадлежности к новой Родине и отчаянно мародерствовали, обирая местное население буквально до нитки. Иногда банды таких мародеров сцеплялись между собой, случались и настоящие бои с применением артиллерии и бронетехники. Эти банды пока не совались в советскую зону оккупации, зато по Европе разошлись широко - от Италии до Дании, прорываясь к портам, с намерением скорее покинуть проклятую Европу и каким-то образом добраться домой.
  
  Третьего июня, большая часть американского оккупационного корпуса в Японии присягнула Калифорнии и, при помощи союзных КЗША, начала вывод своих подразделений. Япония обратилась в СССР, Китаю и Корее с предложением подписать мирный договор, но согласие на начало переговоров получила только от СССР, Китай с Кореей ответили отказом и требованием полной и безоговорочной капитуляции.
  
  Четвертого июня в зону Советской оккупации Германии прибыл канцлер Конрад Аденауэр. Вернее - сбежал, спасаясь от хаоса и бесчисленных банд, бесчинствующих на избравшей его территории. В отличии от Японии, в Европе американцы не спешили присягать никому. Даже бывший уже командующий оккупационной армией, генерал Мэтью Риджуэй, сохранивший контроль над авиацией, ядерными боеприпасами и тремя верными боеспособными дивизиями, не спешил делать выбор. Собственно, он именно поэтому все эти силы пока и контролировал. Сделай он выбор - рассыплется и эта конструкция.
  
  Пятого июня, Республика Аляска обратилась к СССР с просьбой помощи в получении своей доли репараций с Японии и Германии, а шестого такая же просьба поступила от Техаса. Естественно - не безвозмездно.
  
  Шестого июня, югославская армия взяла Тирану, а болгарская - Александруполис, А после того, как СССР объявил о денонсации Карского договора, и поддержке создания независимого Курдистана, началось восстание курдов в турецкой Анатолии.
  
  
  В штабе быстренько прочитали ленту 'Черчилль капут!', закинулись индийским чайком, потом смотались в порт, исполнили ритуальные торжественные церемонии, а к вечеру снова вернулись в штаб.
  
  - Как вам там без Сталина, Александр Михайлович?
  
  - Почему без, Коля? Он всем членам ГКТО доступен, правда ругается, когда с глупостями лезут. Он сейчас теорией озадачен, говорит - 'англичанку' и без меня добьете, а как дальше жить - кто-то должен думать уже сейчас. Он живет уже в будущем, куда нам только предстоит прийти. Он это будущее и создает. Все рассказать не могу, сам понимаешь, но кое-что тебе как старому другу расскажу. У нас уже половина Президиума ЦК искренне считает, что Он не от мира сего. Научный материализм подвергает сомнению уже половина руководства Страны.
  
  - А вы, Александр Михайлович?
  
  - И я подвергаю. А ты, Коля?
  
  - Не знаю, пока. Но если бы в какой-то религии были такие Святые, я бы, наверное, ей последовал.
  
  
  ***
  
  
  7 июня 1953 года. Дрезден, аэродром 28-го истребительного полка ПВО ГСОВГ.
  
  
  Василий Сталин пристально посмотрел на комполка, усмехнулся и кивнул начальнику штаба на выход.
  
  - Готовьте полетное задание, разрешаю приступить бегом!
  
  Когда дверь за подполковником Макаровым захлопнулась, товарищ Сталин добродушно улыбнулся командиру полка.
  
  - Ну как ты можешь мне помешать, Щетинин? Я вправе отправить тебя под арест в любую минуту, по любому поводу.
  
  - Отправьте, товарищ генерал-полковник! У меня прямой приказ вас к полетам не допускать. У всех есть такой приказ.
  
  - Да брось, Саша. Чуть ли не с детства друг друга знаем. У всех приказ, а я все равно летаю. Не боись, я же не щегол, в кучу не полезу, краешком пройдусь, очень уж посмотреть хочется. Ну что, пойдешь под арест? Макарова звать? Только после этого я тебя узнавать перестану, учти.
  
  - Жестко стелите, товарищ Сталин... Лети, Вася, пусть уж лучше меня разжалуют.
  
  - А кого уже разжаловали?
  
  - А Смирнова разве нет?
  
  - Ой, я тебя умоляю! Смирнов допился реально до чертиков, у него еще та война не закончилась. Из-за меня просто комиссия приехала, сняли его не из-за меня. Но раз уж ты дружбу помнишь, и я тебе отдарюсь. Только могила! В следующем году начнется отбор в отряд космических летчиков - сразу подавай рапорт. Космические истребители поведем, Саня! А сегодня что? Мелочь! Не ссы, прорвемся!
  
  
  Василий Иосифович, который не так давно из товарища Младшего стал товарищем Сталиным, своему другу не соврал. Действительно, хоть и вышел приказ Военного министра, запрещающий полеты всему генералитету, за самого Сталина никого не наказывали. Товарищ Сталин летал много и с удовольствием.
  
  Полковник Щетинин невесело кивнул и отдал приказ готовить свою машину. Полетели парой. Вместо ракет подвесили дополнительные баки.
  
  Шестого июня югославская армия захватила важный транспортный узел - венгерский городок Надьканижа, продолжив продвижение на северо-восток к озеру Балатон, и уже вторые сутки продолжалась битва за небо над Венгрией.
  
  В 'кучу' не полезли, прошлись на высоте двенадцать тысяч, ни одного югослава так не увидели. Только свои. Повернули на юго-запад, поднялись до четырнадцати, прошлись над Загребом - опять ничего. Даже ПВО огрызнулось только устаревшими стрелковыми системами времен прошлой войны. Вернулись невредимыми.
  
  - Вась, а почему мы им войну не объявляем?
  
  - Не знаю, Саш. Я думаю ждем, пока все эта кодла вляпается в дерьмо, чтоб на этот раз никто в стороне не отсиделся. Тогда всех разом и накроем.
  
  - А вляпаются?
  
  - Конечно. Им для этого и дали снова за Канал* подержаться, чтобы аппетит раздразнить. Не будет больше нейтралов - кто не с нами, тот против нас. Распорядись-ка особисту, чтобы наши пленки мне с собой упаковал, а пока давай чайку попьем. Индия теперь наша, а джентльмены пусть солому с отрубями заваривают.
  
  *Суэцкий канал.
  
  
  ***
  
  
  9 июня 1953 года. Окрестности севернее Эйлата, Израильско-Египетская граница, полевой штаб второго ударного корпуса.
  
  
  Командующий сводного израильско-добровольческого корпуса, генерал-лейтенант Моше Даян не спал уже третьи сутки. Его уцелевший правый глаз налился кровью, но глядел с задором и предвкушением. Он отложил сводки, закурил и с сильным акцентом, но вполне разборчиво обратился к своему комиссару.
  
  - Второй день уже не летают, Ребе.
  
  Лазарь Моисеевич Каганович кивнул.
  
  - Приземлили империалистов. Не зови меня Ребе, я же тебя уже просил. Я комиссар.
  
  - Извини, комиссар. А в чем между вами разница?
  
  - В названии. Мне нравится слово комиссар. Ты бы поспал, Моше. На твой глаз смотреть уже страшно. Турки никуда не денутся. Они уже третий день на месте топчутся. Ты хоть и молодой, но спать все равно должен, не изводи себя. Это я тебе как комиссар настоятельно рекомендую.
  
  - Не спится из-за этих чертовых арабов. Вот если бы ваши* Нехель пообещали взять - спал бы спокойно, а эти сонные бездельники запросто сами все проспят.
  
  *здесь - советские.
  
  - Угомонись и поспи. Там арабов меньше, чем у нас с тобой евреев. Все будет хорошо.
  
  Если Лазарь Моисеевич и преувеличил, то совсем не много. Генерал-лейтенант Даян затушил сигарету и согласно кивнул.
  
  - Пожалуй ты прав, Ребе-комиссар. Пойду прилягу. Если и не усну, то хоть подумаю в тишине.
  
  - Подумай, Моше. Если в коммунистическую партию вступать решишь - я тебе лично рекомендацию напишу. И Молотов напишет. Мы уже не молоды, пора готовить смену.
  
  - Об этом после войны поговорим, комиссар. Но я думаю, думаю...
  
   Думал об этом не только Моше Даян. Авторитет компартии Израиля, на фоне оказываемой СССР помощи, рос очень быстро. А с началом антиимпериалистической войны, когда Союз сразу прислал целых шесть дивизий своих добровольцев, компартия стала той политической силой, которая на следующих выборах получит право сформировать коалиционное правительство. И это как минимум, война ведь еще не закончилась. Может быть, к ее окончанию возросший авторитет позволит уже обойтись и без попутчиков во власти.
  
  
  Когда Даян наконец ушел отдыхать, Лазарь Моисеевич прошел на наблюдательный и долго смотрел на турецкие позиции в стереотрубу. 'Это не война, а какой-то фарс' Турки просто впали в спячку, не видно было даже работ по оборудованию оборонительных позиций. Их наступление остановилось еще шестого к вечеру, после известия о начале курдского восстания на юго-востоке Турции и взятия болгарами греческого Александруполиса.
  
  Вчера части корпуса Стивенса взяли никем не защищаемую Исмаилию, и Британия объявила о получении полного контроля над Суэцким каналом. Видимо этого сигнала ждали их союзники. К вечеру седьмого стало известно, что в войну вступили Испания, Португалия, Голландия, Дания и три Британских доминиона - Австралия, Новая Зеландия и Южно-Африканский Союз. А эти ленивые турки как сидели на месте, так и сидят. Впрочем, как и французы под Эль-Мансуром.
  
  Лазарь Моисеевич Каганович был очень опытным политиком, к тому-же как член Президиума ЦК КПСС имел доступ к новому каналу 'ЧК', хоть и не по кабелю, хоть и с некоторой задержкой, но сводки через спецкурьеров он получал регулярно. Посему вывод он делал однозначный - ждали только вступления в войну всех британских союзничков, а значит все вот-вот начнется - не сегодня, так завтра. Самое время командиру как следует выспаться.
  
  Каганович отвернулся от стереотрубы и задал вопрос стоящему рядом командиру разведбата.
  
  - Ну что, Бердибеков, как тебе такая война?
  
  - Скукотища, товарищ корпусной комиссар. Даже за 'языками' ходить не надо, сами приходят. Сегодня ночью семьдесят восемь дезертиров к нам перебежали, из них три офицера.
  
  - Я уже в курсе, сводки успел почитать. Но ты не расслабляйся. Настоящая война вот-вот начнется. Может быть даже сегодня к вечеру.
  
  - Какие-то новые данные, товарищ корпусной комиссар? Я совсем не в курсе.
  
  - Нет, новых данных пока нет, Бердибеков. Но звезды уже сошлись. Печёнкой чую.
  
  ***
  
  
  12 июня 1953 года. Австрия, Зальцбург, здание городской Ратуши.
  
  
  Генерал Мэтью Риджуэй с удовольствием и даже облегчением пошел на контакт с русскими, когда от них поступило такое предложение. Но он никак не рассчитывал встретить здесь контактеров такого уровня, и сейчас с интересом рассматривал сидящих напротив советских министров. Они выглядели спокойными и уверенными, как сытые львы, пожелавшие на досуге пообщаться с белоголовым орланом. Русский 'госсекретарь'* начал первым.
  
  *Громыко
  
  - Мы рады вас приветствовать господин генерал. Благодарим вас за то, что согласились на эту встречу.
  
  - Для меня это большая честь господа. Я не ожидал такого уровня. 'Вице-президент' и 'Госсекретарь' на встрече с простым генералом, несуществующего больше государства.
  
  На это уже отозвался Судоплатов.
  
  - Я не вице-президент, даже в вашем понимании наших реалий. От имени советского правительства здесь говорит товарищ Громыко.
  
  - Пусть будет так, господин генерал. С нетерпением выслушаю ваши предложения. Признаться, я оказался в прескверной ситуации, впрочем, вам это отлично известно.
  
  Андрей Андреевич Громыко на последнюю фразу кивнул подтверждающе, но сразу предложений делать не стал.
  
  - Скажите, господин генерал, какому из новых североамериканских государств вы больше симпатизируете?
  
  - Никакому, черт их всех подери. Эти подонки бросили мою армию на произвол судьбы, доведя отличных парней до бунта и позорной участи мародеров. Хотя нет, Аляска мне менее других неприятна, но там жутко холодно и скучно.
  
  - А ваши люди?
  
  - Оставшиеся разделяют мои убеждения. Все несогласные дезертировали. Со мной остались действительно мои люди.
  
  - У вас есть какие-то планы на будущее?
  
  - Если бы они были, мы не сидели бы на месте, господа. С нетерпением жду ваших предложений.
  
  - Как вы относитесь к тому, чтобы устроить совместную десантную операцию на Британские острова? Советское правительство считает, что после победы, вы смогли бы стать отличным генерал-губернаторам Англии и Уэльса. И ваши люди будут при деле, не запятнают себя разбоем.
  
  - Признаться, предложение очень неожиданное, но весьма интересное. Думаю, и моих людей это очень заинтересует. Что нам нужно делать?
  
  - Вам придется принять присягу республике Аляска и передислоцироваться в район Бремена-Бремерхафена. Снабжение, присягнувших республике Аляска вооруженных сил, временно берет на себя Советское правительство.
  
  - Мой ответ - да, господа. Приложу все усилия, чтобы привести к присяге все остатки своей армии. Мне нужно на это три дня. Но у меня ведь под контролем сорок три ядерных боеприпаса. Вы настолько доверяете Аляске?
  
  Громыко посмотрел на Судоплатова, передавая тому слово.
  
  - Доверяем, господин генерал. Думаю, вам уже можно об этом знать. СССР и Республика Аляска подписали союзный договор на вечные времена. Во внешней политике мы единое государство, во внутреннюю политику друг друга не вмешиваемся, если не наступает условий угрозы исполнения обязательств внешнеполитических. За предательство мы будем карать сурово.
  
  - Это справедливо. Благодарю за доверие, господа, приложу все усилия. У вас что-то еще?
  
  - Да. С нами прибыл законно избранный канцлер Западной Германии, Конрад Аденауэр. Мы считаем, что именно с вами он должен вернуться и объявить о восстановлении законной власти в стране. Он знает - что делать, но ему понадобится ваша поддержка. Мы хотим занять Западную Германию без стрельбы и никому не нужных жертв.
  
  - Помогу чем смогу, господа. Честь имею!
  
  
  Генерал Риджуэй, разумеется, не знал, что еще вчера, в Пирл-Харборе, такой-же договоренности достигли советский Премьер-министр Косыгин и министр ВМФ СССР Кузнецов с командованием штаба Тихоокеанского флота и с командующими Третьего и Седьмого оперативных флотов бывших США. Кроме его армии, Республика Аляска приросла заморской территорией и одним из лучших в мире флотов. Не знал, не мог знать, но все равно был счастлив.
  
  'Кхе. А жизнь то налаживается. Ведь еще вчера подумывал - не застрелиться ли...' - в предвкушении потёр руки бывший командующий оккупационной армии США в Европе - 'Отличные все-таки парни, эти русские. Надо будет про этот коммунизм внимательным образом почитать на досуге. Нашли же они в нем что-то...'
  
  
  ***
  
  
  16 июня 1953 года. Республика Аляска, Анкоридж, новый штаб 14 ударной армии. 'Десантной армии вторжения'
  
  
  
  Президент Республики Аляска, Сэр Эрнест Генри Грининг перенес свою резиденцию, а соответственно и столицу из Джуно в Анкоридж, как только в нем расположились первые подразделения Четырнадцатой ударной армии, а после приезда командующего, генерал-полковника Олешева, из его штаба отлучался только в случае крайней необходимости. Правительственных полномочий у того так и не отозвали, поэтому президент Грининг решал через него буквально все вопросы - от помощи в организации поставки оборудования для собственного монетного двора, до консультаций по скользким геополитическим моментам.
  
  Например, когда Макартур потребовал от него присяги, как юридическому преемнику бывших США, русский генерал просто сказал - слать его к черту. А потом добавил - 'Потребуйте, чтобы он вам присягнул. Вы единственный законно избранный президент - остальные мятежники.' Разумеется, так, дословно, президент Грининг Макартуру отвечать не стал, нашел более подходящую форму отказа, но политику определял именно русский генерал. А с хозяйственными вопросами вполне справлялись помощники.
  
  Вот и сегодня, едва проснувшись и наскоро совершив утренний моцион, Президент Грининг заспешил в русский штаб. Завтракать он давно перестал, а кофе у русских было намного лучшего качества, чем можно было раздобыть у местных торговцев. И кормили русские вкусно, немного непривычно, но очень вкусно. А еще они совсем не употребляли спиртного. В Четырнадцатой армии действовал сухой закон, который никогда не нарушал даже командующий. Дисциплина у вновь обретенного союзника очень впечатляла видавшего виды пожилого политика.
  
  Как и обычно, любезнейший адъютант командующего, кроме кофе, положил на стол специально для него готовящуюся сводку новостей. Эрнест Генри Грининг сделал первый глоток, и начал читать. Второго глотка он так и не сделал, чашка выпала из рук, залив свежую сводку. Адъютант был невозмутим.
  
  - Еще кофе, Сэр?
  
  - Извините, Вадим. С удовольствием, если вас не затруднит. Когда меня примет господин генерал?
  
  - Он вас ждет, Сэр.
  
  - Тогда не нужно кофе. Еще раз извините. Пройдемте немедленно.
  
  Сегодняшние новости потрясли пожилого провинциального джентльмена до глубины души. Он в одночасье стал лидером одной из могущественнейших в военном плане стран. Верховным главнокомандующим армией, флотом и ВВС с атомными бомбами. Постучались, зашли. Олешев отложил бумаги, встал, надел фуражку, и отдал президенту Аляски честь.
  
  - Поздравляю, Сэр! Отличные новости.
  
  Грининг отозвался без энтузиазма и восторга.
  
  - Настолько отличные, что меня чуть удар не хватил.
  
  - Позвать вам медика, Сэр?
  
  - Благодарю вас, господин генерал. Если больше подобных новостей нет, то не стоит. Эти я уже пережил. Но обсудить их, кроме вас, мне совершенно не с кем. Уделите мне время?
  
  - Столько, сколько нужно, господин президент. Присаживайтесь пожалуйста. Вадим, организуй нам как обычно.
  
  Как обычно, генерал-полковник Олешев пил чай, из стакана в простом металлическом подстаканнике, Гринингу же подавали кофе в изящных чашках, из очень дорогого сервиза. И вообще, русский генерал вел подчеркнуто аскетический образ жизни, а к роскоши относился с очевидной неприязнью. На первой их официальной встрече, генералу подали точно такую же чашку, и тогда еще губернатор Грининг заметил, что берется он за нее с брезгливостью, примерно - как за дохлую лягушку.
  
  - Что мне теперь делать, господин генерал?
  
  - Первый шаг очевиден, господин президент. Раз у вас теперь есть вооруженные силы - нужно назначить министров - военного и военно-морского. А им уже ставить задачи.
  
  - О Боже! Какие ещё задачи? Бомбить Лондон?
  
  Олешев равнодушно пожал плечами.
  
  - А чем вам Лондон лучше Шанхая? Но я думаю, что лично вам этого приказа отдавать не доведется. Для корейцев и китайцев - это дело чести. Задачи будете ставить по обстановке.
  
  - Скажите, господин генерал. Если я попрошу у Москвы разрешения назначить министром обороны вас? Ведь даже сам Рокоссовский был министром обороны в Польше, значит так можно. Пойдут ли они мне на встречу?
  
  - Не знаю, господин президент. А если я, лично, попрошу вас об этом не просить, пойдете ли вы мне на встречу?
  
  - Конечно я вам не откажу, я стольким вам обязан, что просто не посмею быть неблагодарной свиньей. Но почему?
  
  - Понимаете ли, господин президент. Своих ребят я привел на чукотские скалы в сорок седьмом*. Пока не отстроили казармы, они три года в палатках жили, и всё ради этой войны. Нет, конечно, тогда мы планировали войну не против вас, то есть Аляски, моя армия была ответом на операцию 'Немыслимое'. Теперь задача сменилась, враг другой, вместо броска на Вашингтон и Нью Йорк, нам предстоит бросок на Оттаву и Монреаль. Шесть лет это было для меня смыслом жизни. А лично мне вы ничем не обязаны. Советское правительство уже наградило меня Орденом Ленина, - Олешев хмыкнул, - 'За выдающиеся дипломатические достижения'. К тому-же, это и для вас будет не самым разумным решением.
  
  *исторический факт
  
  - Невероятно! Три года в палатках... Какое счастье, что до той войны так и не дошло. Прошу вас, подскажите мне разумное решение, господин генерал.
  
  - Министром обороны, несомненно, нужно назначить генерала Риджуэя. А первой задачей ему поставить - собрать под свои знамена как можно больше дезертиров. Все, кто примет новую присягу - пусть автоматически попадают под амнистию. Я думаю, что так ему удастся снова собрать почти всю свою армию. А военно-морским министром - любого из трех 'гавайских' адмиралов. Флот примет любого из них. Кто там из них старший по возрасту? Но если хотите, запрошу у Москвы дополнительную консультацию.
  
  - Очень обяжете, господин генерал. Запросите у них заодно и задачи для флота Республики. И, желательно, дату начала войны.
  
  Николай Николаевич Олешев посмотрел на собеседника с откровенным сочувствием, и отрицательно чуть качнул волевым подбородком.
  
  - Дату нам сообщат за сутки. Они и сами ее пока не знают. Остальное запрошу. Встретимся на обеде, а после все обсудим. Благодарю, что учли мою личную просьбу, господин президент.
  
  
  ***
  
  
  19 июня 1953 года. Мехико. Бар неподалеку от городской тюрьмы
  
  
  - Посиди тут, Гринго. Мне нужно вон с тем сеньором тет-а-тет побеседовать.
  
  Тот, кого назвали Гринго, коротко кивнул и оценил 'того сеньора'. Обычный мелкий чиновник, продажный и вороватый. Ничего интересного.
  
  Эрнест Хемингуэй допил текилу и придвинул себе бокал компаньона. Тот все равно никогда не пил, только заказывал и делал вид, а текила в этом баре была на удивление хороша. К тому-же, задаток гонорара, полученный в новеньких техасских долларах, которые несмотря на необъявленную войну, охотно принимали в Мексике - позволял ни в чем себе не отказывать.
  
  Известный журналист и писатель оказался в Мексике не случайно, а по заданию крупнейшей и популярнейшей в мире коммунистической газеты Правда, заключившей с ним просто невероятно выгодный по нынешним временам контракт. Контракт на книгу, в которой он опишет предстоящие события, в которых ему вот-вот предстояло поучаствовать самому. А еще они взялись издать 'Старик и море' сразу на семи языках, включая китайский и корейский.
  
  ***
  
  Все началось пять дней назад. Подошедший тогда к нему в гаванском баре 'Эль Флоридита' элегантный джентльмен представился ничего не значащим для Хемингуэя именем, попросил разрешения присесть, а получив - заказал официанту два дайкири. Выпили.
  
  - Вы, разумеется, не Джон Смит и дайкири вам неприятен. Вы каталонец, правда? Из интербригадовцев.
  
  - Вы очень проницательный человек, мистер Хемингуэй. Я каталонец, но служил не в интернациональной бригаде, а в регулярной республиканской армии Каталонии. Впрочем, это дела давно минувших лет. Сейчас я Джон Смит, гражданин Республики Аляска и глава американского отдела советского издательства Правда. Вам знакома эта газета?
  
  Вопрос, разумеется, был риторический, газету Правда знал каждый, умеющий читать, житель планеты Земля. Правда издавалась ежедневно на семи языках, а перепечатки из нее украшали первые полосы всех ведущих мировых изданий. В Правде вел еженедельную колонку сам Сталин. А еще ходили слухи, что именно издательству Правда теперь принадлежит киностудия 'Уорнер Бразерс'.
  
  - Издеваетесь, мистер Смит? Правда известна всем. Но никому не известно, что вы являетесь главой американского отдела. Впрочем, раз вы угощаете, отчего бы мне вам и не поверить. Закажите еще дайкири, а то я, признаться, на мели.
  
  - Гарсон! Дайкири сеньору и кофе для меня, - Джон Смит не оборачивался, и почти не повысил голос, но прозвучало в нем что-то такое, что полусонный кубинец буквально метнулся как ошпаренный, - Я с вашего позволения воздержусь. Что может вас убедить?
  
  - Внятное объяснение - как такой важный господин мог оказаться в этой дыре?
  
  - Я специально прибыл для этой встречи, мой недоверчивый друг. Издательство Правда заинтересовано в сотрудничестве с вами.
  
  - У вас прекрасные репортеры, а про колумнистов я вообще молчу. Мне в лучшем случае удастся написать на седьмую-восьмую полосу. И ради этого вы приехали в Гавану? Чтобы проглотить такое, мне нужно еще раз выпить.
  
  На этот раз мистер Смит просто щелкнул пальцами, дайкири образовалось почти мгновенно.
  
  - Мы хотим заказать вам книгу, а возможно и киносценарий. Детали я готов оговорить немедленно, а если подпишем контракт - сразу получите задаток. Еще дайкири, мистер Хемингуэй?
  
  - Нет! Мануэль! Кофе. Двойной и покрепче. Я весь внимание, мистер Смит.
  
  Задание на книгу было довольно странным. Мистер Смит назвал только главного героя - какого-то никому не известного молодого аргентинского доктора, но поставил условие неразглашения этого пункта контракта. К группе этого аргентинца, Хемингуэя прикрепляли приказом из Москвы, как официального корреспондента Правды. Так что не исключалось и появление его материалов на первой полосе. Но главное книга!
  
  
  ***
  
  Группа Эрнесто Гевары де ла Серна оказалась не много, ни мало - как боевым отрядом Нового Коминтерна, о котором во всем мире еще никто ни сном, ни духом. Это уже само по себе тянуло на мировую сенсацию, но раз эту информацию до сих пор держат в секрете, значит и ему в газету передавать репортаж пока рано. Хотели бы - и без него давно оповестили. Хемингуэй доверие оценил. 'Главное книга!' Сенсации нужно подавать вовремя...
  
  Аргентинец, которого за постоянное чекание так и прозвали 'Че' был в отряде одним из самых молодых, но именно он официально числился командиром. Именно числился. Хотя власти его никто никогда не оспаривал, а дисциплина в отряде была просто идеальная, опытнейший журналист, повидавший уже три войны сразу определил, что паренька постоянно опекают и консультируют три наставника, а уж эти то... Этих Хемингуэй признал сразу. Не лично, нет - саму породу. Это такие волкодавы, которые в одиночку за стаями волков охотятся. Воспоминания прервал вернувшийся компаньон.
  
  - Еще выпьешь, Гринго, или пойдем потихоньку? 'Че' велел к восьми возвращаться.
  
  - Пойдем, Начо. Мне нужно еще фотопленок купить, сделаем небольшой крюк.
  
  
  ***
  
  
  
  21 июня 1953 года. Текирдаг, Турция, штаб Четвертого ударного корпуса Болгарской народной армии, полевая Ставка ВГК Болгарской Народной Армии.
  
  
  - Мне кажется, или ты меня правда не понял?
  
  Представитель Генерального штаба объединенных сил социалистического содружества (ГШСС), при БНА, маршал Советского Союза и член ЦК КПСС, Семен Михайлович Буденный, упер тяжёлый взгляд в переносицу своему визави, и, добавив в голос металла, повторил.
  
  - Наступление остановить! Стамбул не брать! Все резервы направить под Салоники! Совместно с Албанской Народной Армией наступать на Тирану! Мне это третий раз повторить? Ты кем себя говнюк возомнил? В Царя поиграть решил, или уже вообще крылья проросли?
  
  Верховный главнокомандующий Болгарской Народной Армии и Генеральный секретарь ЦК КПБ, товарищ Вылко Червенков перебодать взглядом советского маршала не смог. Он отвел глаза и заговорил примиряющим тоном.
  
  - Я же не приказ оспариваю, Семен Михайлович, а идею озвучиваю. Сама ведь в руки плывет - вековая мечта славянских народов.
  
  - Опять ты, Вылко, считаешь себя самым умным. Один ты все видишь, а в штабах дураки сидят. Там пять миллионов бездельников, ты чем их кормить собираешься? Они гражданские, кормить их будешь обязан.
  
  Болгарский лидер хотел было рубануть нечто совсем не гуманное, но вовремя спохватился и только тяжело вздохнул.
  
  ***
  
  Идея послать 'стариков' комиссарами, с полномочиями представителей ГШСС, во все горячие точки, принадлежала товарищу Сталину. Он для формальности и себе подобные полномочия запросил, и для Андрея Януарьевича Вышинского. Город Жуков, бывший Харбин, после прибытия туда поезда 'Красный Коммунар' де-факто превратился в столицу Азии. Повидаться с товарищем Сталиным пожелал даже семилетний король Таиланда - Пхумипон Адульядет, он почему-то уверился, что товарищ Сталин и есть новое воплощение Будды. Отказать мальчику не смогли, а из его детского вопроса - 'Как узнать настоящего коммуниста?' и родилось впоследствии знаменитое - 'У настоящего коммуниста все личные вещи помещаются в тревожный чемодан.' Ну а товарищи Ким Ир Сен и Мао Цзэдун вообще расположились в подобных поездах по соседству. В Азии как раз начались Цусимская и Тайваньская десантные операции.
  
  Молотов сейчас комиссарил в Первом ударном израильско-добровольческом корпусе, Каганович во Втором, а Клим Ефремович Ворошилов вообще партизанил с албанской армией Энвера Ходжи по горам между Грецией и Албанией. Но старики реально были счастливы, несмотря на все тяготы и лишения. На расстроенного в лучших чувствах болгарского Главковерха, Буденный отреагировал без сочувствия.
  
  - Потом повздыхаешь, тилиген хренов. Немедленно шестую механизированную отправь под Салоники. И не забывай, что я тебе буду писать характеристику на переаттестацию в коммунистической партии. Эти драматические вздохи оставь для внуков. Им будешь рассказывать про 'вековую мечту' и вот так вздыхать. Я тебе тут не это...
  
  
  ***
  
  
  24 июня 1953 года. Мексика. латифундия 'Трес лагос' Примерно пятьдесят километров юго-восточнее Мехико.
  
  
  Эрнст Хемингуэй отложил блокнот и отхлебнул текилы прямо из горлышка. Наконец-то, товарищ 'Че' разрешил ему отправить репортаж. И этот материал, несомненно, окажется на первой полосе. А дело оказывается еще даже не началось, вчера была проведена только самая первая в большом спектакле сцена. Писать Че разрешил, но имена упоминать запретил, даже позывные, кроме, разумеется, главного героя вчерашней истории - легендарного Рамона Меркадера. Того самого ликвидатора Лейбы Бронштейна, при жизни прозванного Львом Троцким.
  
  К сожалению, сам Меркадер от интервью наотрез отказался. Он похоже до конца не доверяет никому, из освободившего его отряда, хоть и всячески демонстрирует благодарность. Что не удивительно для человека так и не назвавшего даже своего настоящего имени. Даже под пытками. Про пытки Хемингуэй уже узнал из личного дела, прихваченного из тюрьмы вместе с освобожденным героем.
  
  Разумеется, непосредственного участия в освобождении Меркадера, 'Гринго' не принимал. Когда им разрешили пройти в здание, уже захваченной городской тюрьмы Мехико, все уже было закончено. Коминтерновцы вооружали бывших заключенных из арсенала гарнизона охраны, а товарищ Че раздавал команды группам отхода.
  
  - Фидель, как брата прошу - без излишеств и геройств. Шумните в Мальвине, а потом через Бусео отходите на базу. Им и так уже впору разорваться, больше их дразнить нет надобности. Мексиканцы нам пока не враги. Все понял, че?
  
  - Так точно, Команданте. Мексиканцы не враги. Шумнем и уйдем.
  
  - Двадцать второго, к вечеру, я жду твою группу в полном составе и без раненых. Разрешаю приступить!
  
  Тот, кого назвали Фидель, вскинул руку к выгоревшей техасской шляпе и ускользнул из кабинета начальника тюрьмы. Хемингуэй уже для себя отметил, что эти люди не ходили - они словно скользили. Прискользали и ускользали. Как призраки. Наконец командир обратил внимание и на него.
  
  - Так, Гринго, быстро все тут сфотографируй. Архив, дело из архива, чтоб сомнений не было, ну, не мне тебя этому учить. Главное - не мешайся под ногами и слушайся Начо, когда он скажет джамп - прыгай не задумываясь. Мы сейчас в окружении, и нам еще предстоит его прорвать.
  
  Из 'окружения' ушли без боя, хотя где-то на севере иногда слышалась стрельба, но на звук боя это похоже не было. Просто ушли, не заметив никакого окружения. А через десяток кварталов Начо и вовсе решил прекратить 'прорыв', зайдя в один из баров.
  
  - Можешь промочить горло, Гринго. Отсюда тронемся через пару часов. Можешь даже напиться в стельку, дальше поедем на машине
  
  - Ты водишь машину, Начо?
  
  - Я вожу машину, танк и даже самолет, Гринго. И мне не нравится быть твоей нянькой. Я готовился совсем не к этому.
  
  Напиваться Хемингуэй, разумеется, не стал, хотя горло он и промочил с удовольствием. Два часа он потратил на попытки нарисовать в голове примерный ход операции для будущей книги, но ничего не получалось. Ведь он находился не так далеко от места событий, чтобы не услышать даже пистолетные выстрелы, но их не было. Городскую тюрьму Мехико эти скользящие существа взяли совершенно беззвучно. Посредине белого дня. Попытка разговорить Начо не удалась, тот только буркнул - 'Отдыхай, пока время есть.' и опять погрузился в свои мысли.
  
  Из бара вышли, как только стемнело. В пристройке их ждал старенький, но исправный Додж-пикап, которым и воспользовались, добравшись до места всего за полтора часа. Вообще, организация дела поражала опытнейшего журналиста. Эти люди предусмотрели все, даже фотолабораторию и печатную машинку для его личных нужд. Отказался рассказывать о деталях операции и 'Че'. Он только мило улыбнулся 'Ты же рядом был, че, сам все видел. А что не увидел - придумаешь.'
  
  Зато посвятил в дальнейшие планы - они решили захватить Кубу. Одним неполным батальоном, вооруженные только стрелковым оружием. 'Ты с нами можешь не ходить, че. Фотоаппарат Начо отдай, он с любой техникой умеет обращаться. А потом мы тебе все расскажем. Все равно ведь сам опять ничего не увидишь. Зачем зря подставляться?'
  
  Двадцать третьего, вечером, в лагерь Коминтерновцев прибыл, естественно инкогнито, заместитель министра государственной безопасности СССР - Наум Исаакович Эйтингон. О себе он Хемингуэю упоминать запретил, под страхом 'подвешивания на ветке дерева за тестикулы'*, но зато, с его разрешения, дать интервью согласился Меркадер, что для материала статьи в Правде было даже лучше. Это будет не сенсация, не бомба, а настоящий журналистский 'Шанхай'. И то, что он после этого станет невъездным в Мексику, нисколько писателя и журналиста не печалило. Карман Эрнста Хемингуэя уже грел, привезенный Эйтингоном, паспорт гражданина СССР. 'Главное - книга!'
  
  *на суку за яйца.
  
  
  ***
  
  
  25 июня 1953 года. Москва. Внеочередное заседание ГКТО
  
  
  Присутствуют: Председатель ГКТО, Первый секретарь Президиума ЦК КПСС, Верховный Главнокомандующий вооружённых сил Социалистического Содружества - Рокоссовский Константин Константинович; Председатель Совета Министров - Косыгин Алексей Николаевич; заместитель Председателя ГКТО, Секретарь Президиума ЦК, министр Государственной Безопасности, Председатель Комиссии Высшего Партийного Контроля - Судоплатов Павел Анатольевич; первый заместитель Председателя Совета Министров, Председатель ГКК - Маленков Георгий Максимилианович; министр Иностранных Дел - Громыко Андрей Андреевич, министр Внутренних дел - Меркулов Всеволод Николаевич; Военный министр, заместитель Командующего ВС Социалистического Содружества - Василевский Александр Михайлович; министр Государственного Контроля - Абакумов Виктор Семёнович; заместитель Председателя Совета Министров, Председатель Спецкомитета при Совмине - Игнатьев Семён Денисович, Первый секретарь Московского ГК КПСС - Брежнев Леонид Ильич; министр по делам Молодежи и Спорта - Шелепин Александр Николаевич.
  Приглашенный: Командующий ВВС и ПВО ГСОВГ, генерал-полковник, Сталин Василий Иосифович.
  
  - Здравствуйте, товарищи! Дело действительно срочное, до завтра ждать не может, решение придется принимать неполным составом.
  
  Товарищи переглянулись. Отсутствовали 'космонавты' - Королев и Лебедев, зато присутствовал очень знаковый гость - товарищ Сталин. Генерал-полковник Василий Сталин. Рокоссовский не стал сам разъяснять причин такой спешки.
  
  - Прошу вас, Павел Анатольевич.
  
  Судоплатов встал, подчёркивая важность момента и информации.
  
  - Товарищи, нами получены достоверные данные о, планирующейся на двадцать восьмое июня, ядерной атаки британцами Москвы, Ленинграда и корейско-китайской базы на острове Рюген.
  
  Тишина провисела примерно минуту. Первым не выдержал Маленков.
  
  - Насколько достоверны эти данные, Павел Анатольевич?
  
  - Нам достоверно известны аэродромы, номера машин и даже имена большинства летчиков. Известно время 'Икс'. Известно максимально возможное количество боеприпасов - двенадцать, но сколько решат потратить - пока, к сожалению, не известно. Это у них вероятно решится в самый последний момент. Если не вмешаются какие-нибудь марсиане, то атака начнется в двадцать два ноль-ноль по московскому времени, двадцать восьмого июня. Данные достаточно достоверны, Георгий Максимилианович, чтобы на основании них принять решение, даже неполным составом ГКТО.
  
  Снова тишина. Минута, пошла вторая. Снова сдали нервы у Маленкова.
  
  - Но если нам все известно, может сами по ним бахнем?
  
  Рокоссовский на это усмехнулся и одобряюще кивнул.
  
  - Может и бахнем, Георгий Максимилианович. Для того мы сегодня и собрались, чтобы решить - бахать, или ждать. Товарищи, как вы помните, именно я занимался организацией ПВО ГСОВГ, еще по поручению товарища Ста... Старшего. Предлагаю перед принятием решения заслушать непосредственно командующего операцией по защите Страны от этого подлого и вероломного удара. Прошу вас, товарищ Сталин.
  
  Генерал-полковник Сталин встал почти по стойке смирно и коротко доложил.
  
  - До нашей границы не долетит ни один, товарищ Верховный Главнокомандующий.
  
  - Садитесь, Василий Иосифович. Это заседание ГКТО, а не Ставка ВГК. Мы здесь собираемся чтобы обсуждать варианты и спорить, какой из них лучше. Вопросы к товарищу Сталину?
  
  Маленков опять впавший в сомнения вопрос придумать сумел.
  
  - А вы бы как проголосовали, товарищ Сталин? Бахать, или ждать?
  
  - Ждать. Но я лицо заинтересованное. Я к этому готовился и готовил своих парней. Они все рвутся в бой, и этот порыв я поддерживаю. Мы уверены, что остановим их до границы.
  
  - А куда в этом случае денутся атомные бомбы?
  
  - Побросают там - докуда дотянут. Пекинскую бомбу нам повезло над морем остановить.
  
  - То есть, вполне реально, что где-то в Германии, а может быть даже в Польше произойдут ядерные взрывы?
  
  - Так точно, в Западной Германии это возможно, с очень большой долей вероятности. Этого мы предотвратить точно не сможем. Предположительно они пойдут единой армадой. Первая цель - Рюген, вторая - Ленинград, третья - Москва. Основная битва произойдет в районе треугольника Гамбург - Любек - Шверин. Остров Рюген отстоим с вероятностью девяносто процентов.
  
  - Еще вопросы к Василию Иосифовичу? Нет вопросов. Александр Михайлович, - Рокоссовский повернулся к министру обороны, - Вам сегодня первому высказываться.
  
  - Надо бить этих паскуд сегодня же ночью. Две цели мы гарантированно поразим. Цели разведаны, все планы давно готовы. А заодно и Скапа-Флоу накрыть, чтоб молодцу неповадно было.
  
  - Принято. Павел Анатольевич?
  
  - Бить первыми.
  
  За предложение маршала Василевского высказались также Меркулов, Брежнев и Шелепин, за выжидание Маленков, Косыгин, Громыко, Игнатьев и сам Рокоссовский. Он и подвел итог.
  
  - Ну что, товарищи, ситуация патовая. Вношу предложение, ввиду чрезвычайности ситуации, учесть голос товарища Сталина, кооптировав его в ГКТО на этом конкретном заседании. Впоследствии разработаем норму для таких случаев. Учитывать мнение непосредственного исполнителя, по-моему, крайне необходимо. Голосуем поднятием рук. Кто за? Единогласно, товарищи. Ждем внезапного и вероломного нападения и сразу объявляем войну всем британским союзникам. Александр Михайлович, Павел Анатольевич и Василий Иосифович - прошу ко мне.
  
  
  ***
  
  1 июля 1953 года. Борт подводной лодки HMS Aphrodite (P432)
  
  
  Сэр Уинстон Черчилль сидел в капитанской каюте, идущей в подводном положении, субмарины Роял Нэви 'Афродита' и периодически посасывал незажженную сигару. Посасывал жадно, словно пытаясь получить дым без огня.
  
  Своего нынешнего статуса Черчилль пока так и не понял. После неудачной попытки атаковать китайскую базу на острове Рюген, ответного удара по Лондону ожидали со дня на день. Премьер-министр принял решение не покидать города, но королева приказала его эвакуировать. Можно ли считать насильственную эвакуацию арестом? Кроме курения его ни в чем не ограничили, у двери каюты не стоял караульный, но выходить из неё у Сэра Уинстона желания не возникало.
  
  Да, к сожалению, не удалось добраться даже до Рюгена, не говоря уж про Ленинград и Москву. Возможно, решение идти единой армадой и было ошибочным, эти новые русские ракеты по такой большой цели работали чертовски эффективно, но скорее всего шансов добраться до цели не было вообще никаких. Русские точно ждали, и наверняка предусмотрели все возможные варианты.
  
  Мерзавец Стивенс отказался выполнить приказ - использовать, находящиеся в его распоряжении, два ядерных боеприпаса, а вместо этого сдался вместе с ними в плен израильтянам, как только войну Британии и союзникам объявил Советский Союз. Впрочем, сдался не он один, сдались и французы с турками, а также последние французские части в Юго-Восточной Азии. 'Азия - для азиатов!' Сегодня это уже свершившийся факт. А завтра для этих обнаглевших азиатов будет и Европа, и даже Остров. Сама Метрополия! Этот новый Атилла, новый Чингисхан - Сталин проглотит всё.
  
  Во Франции уже пало правительство Рене Майера, а Шарль де Голль наотрез отказался возглавить новое правительство. 'Францию неминуемо ожидает позорная безоговорочная капитуляция, и я предпочитаю пережить этот позор в качестве простого гражданина.' Не сегодня - завтра рухнут кабинеты в Австралии, Южно-Африканском Союзе и Новой Зеландии. В Турции давно анархия и паника, из европейской части и Стамбула не прекращается массовый исход на азиатский берег, беженцы там голодают, уже начались эпидемии.
  
  Уинстон Черчилль сделал большой глоток 'бурбона' и снова попыхал незажженной сигарой. Бежать из Лондона не имело никакого смысла, кроме недолгого продления иллюзии продолжающейся борьбы за Империю. Если и бежать, то подальше, сразу в Австралию, дотуда еще полгода не доберутся, а Канада граничит с Аляской.
  
  Аляска еще эта на его голову свалилась. Не могло быть никакой Аляски, никакой Аляски аналитики не прогнозировали даже в самых изощренных вариантах развала США, но она есть. И армия бывших США в Европе теперь армия Аляски. Наверное, Риджуэй уже взял Амстердам, а может даже и Антверпен. Защищать их нечем, приходи и занимай. Интересно - куда он дальше двинется? Во Францию, или через пролив?
  
  Хорошо хоть, пока не угасает, а даже разгорается конфликт КЮША и США, уже образовались настоящие линии фронта, и хоть и лениво, но каждый день постреливает артиллерия. А между тем, флот чертовой Аляски объявил о контроле Республики над Панамским каналом. Флот! Аляски! Которой быть не могло! В каюту постучались, вошел секретарь.
  
  - Чего-нибудь желаете, сэр?
  
  - Осведомись у капитана, когда я смогу покурить сигару, Стюарт. Чертовски хочется курить...
  
  
  ***
  
  
  4 июля 1953 года. Москва 'Зал Героев', строящегося 'Дворца Советов'
  
  
  Генерал-лейтенант Покрышкин стоял в строю награждаемых третьим. Возглавлял шеренгу Героев сам министр Обороны, маршал Советского Союза, дважды Герой Советского Союза и кавалер двух орденов Победы - Александр Михайлович Василевский, вторым - командующий ВВС и ПВО ГСОВГ, генерал-полковник, дважды Герой Советского Союза - Василий Иосифович Сталин, а третьим он, комдив четвертой авиадивизии ПВО, трижды Герой - Александр Иванович Покрышкин.
  
  Он стоял в ожидании своей четвертой Звезды, и размышлял о превратностях Судьбы. Ставший когда-то первым трижды Героем, ас-истребитель характером обладал склочным, а на язык был крайне несдержан. Он никогда раньше не упускал случая перемыть косточки 'генералу Васе', что, разумеется, не могло не сказаться на его карьере. Его перевод из ВВС в ПВО хоть и не выглядел опалой, с одной авиадивизии на другую, но по факту - это была именно ссылка в дальний гарнизон, который к тому же постоянно донимали проверками.
  
  А на Дальнем Востоке в это время 'генерал Вася' становился 'товарищем Младшим', Иван Кожедуб заслуживал четвёртую звезду Героя, и тогда ещё полковнику Покрышкину, волей-неволей, пришлось прикусить язык. Это оценили, и когда, уже после своего назначения командующим ВВС и ПВО ГСОВГ, 'товарищ Младший' инспектировал его дивизию, пообщались они довольно любезно, а для него лично и очень полезно. Василий Сталин представил полковника Покрышкина к повышению в звании. Правда награда оказалась с отягощением, в виде приказа Военного министра, запрещающего генералитету полеты. Который опять же не касался самого 'Младшего', но тут уже генерал Покрышкин от комментариев удержался. Вместо этого он подал на имя командующего рапорт и получил от него персональное разрешение. С припиской 'Об этом тоже лучше помалкивать.'
  
  А потом, когда его подключили к каналу 'ЧК', тоже кстати с подачи Сталина-младшего, что означало его принятие своим в некоем кругу посвященных с высшим уровнем доверия, Александр Иванович начал испытывать неловкость, за когда-то сказанные слова. Ему постоянно вспоминались эти эпизоды, люди, которым он их говорил. Интересно, что они теперь про него думали? Завистливый склочник? А после ночного боя за Рюген, когда представление на него к четвертой Звезде и повышению в звании, подал опять таки товарищ теперь уже Сталин, желание извиниться стало уже нестерпимым. И вчера, наконец, представился момент.
  
  - Разрешите обратиться, товарищ генерал-полковник? По личному вопросу.
  
  - Обращайтесь, Александр Иванович.
  
  - Хочу извиниться, Василий Иосифович. Язык мой - враг мой.
  
  - Принимается, Александр Иванович. Даже, несмотря на то что слова твои были, по сути, правдой. И истребитель ты намного лучший, чем я, да и я тогда был натуральным 'генералом Васей', но все равно, язык твой - враг твой.
  
  Под эти воспоминания, второй, после Кожедуба, четырежды Герой Советского Союза, генерал-лейтенант Покрышкин, в 'пол уха' слушал приказ о своем награждении. 'Сорок шесть сбитых в группе'. Теперь снова к нему будут с визгом подбегать за автографами девушки... А вот и момент. Пожал, приколовшему, Звезду и Орден Ленина Косыгину, руку.
  
  - Служу Советскому Союзу!
  
  'Язык мой - враг мой.' - подумал в это момент четырежды Герой Советского Союза - 'Об этом моменте нужно будет обязательно упомянуть в мемуарах. Честно. Стыдно, но необходимо. Будущим поколениям этот урок пригодится.'
  
  ***
  
  
  6 июля 1953 года. Мексика, Мерида, борт сухогруза 'Сергей Лазо' порт приписки Мурманск.
  
  
  Когда с головы Вернера фон Брауна в первый раз сорвали мешок и вынули изо рта кляп, чтобы дать ему напиться, он попытался задать своим похитителям вопрос, но в ответ получил только короткий тычок в солнечное сплетение, мгновенно сбивший ему дыхание. Один из похитителей выразительно приложил указательный палец к сомкнутым губам. Смотрел он на фон Брауна при этом без всякой злобы, скорее равнодушно, словно только что выписал ему штраф за превышение скорости. Все понял, попил молча. Потом снова кляп, мешок, освободили руки и сводили по нужде. Кормить даже не думали, впрочем, не особо и хотелось.
  
  Потом были три недолгих перелета, после которых процедура повторялась, а вот четвертый перелет завершился изменением сценария. Его сразу из самолета погрузили, судя по ощущениям, в фургон грузовой машины, потом был катер, и вот он на борту какого-то большого судна. На этот раз его кроме мешка и кляпа избавили сразу и от наручников.
  
  - Вернер фон Браун, двенадцатого года рождения, штурмбанфюрер СС, член НСДАП с 1937 года?
  
  В голове фон Брауна, за время такого молчаливого путешествия, успело промелькнуть много версий насчет своих похитителей, и русская среди них была основной. Поэтому, удивился он не сильно.
  
  - Да, это я.
  
  - Я заместитель министра Государственной Безопасности Советского Союза, генерал-лейтенант Эйтингон. Вам зачитать, в чем вы обвиняетесь, в качестве военного преступника? В СССР вас уже заочно приговорили к двадцати годам строгого режима*.
  
  *информация в сети разная, информация уточняется
  
  - Не стоит, господин генерал. Вряд-ли целого министра прислали бы зачитывать мне приговор. Наверное, у вас есть ко мне какой-то дополнительный интерес.
  
  - Я не министр, а заместитель, и прибыл сюда вовсе не за вами, вас мне привезли скорее в качестве приятного сюрприза. Вы правы, определенный интерес к вашей персоне у нас есть. Вы могли бы принести моей стране больше пользы, чем просто махая кайлом в забое. Мы готовы пойти на смягчение режима вашего содержания, но тут и от вас кое-что зависит.
  
  - Я готов к сотрудничеству, господин генерал.
  
  - Тогда мы засчитаем вам явку с повинной в наше посольство, скажем в Далласе. Но явка с повинной предполагает добровольное и искреннее сотрудничество со следствием, надеюсь, вы это сознаете?
  
  - Несомненно, господин генерал. Добровольное, искреннее и максимально полное. С чего начать?
  
  - Начните с американского этапа своих приключений. Максимально подробно - что за люди с вами работали, имена, ведомственная принадлежность, или, на худой конец, особые приметы. Вы не единственный военный преступник, укрывшийся от правосудия, и со всеми вами скорее всего работали одни и те же люди. Вас проводят в каюту, где есть все необходимое. Приведите себя в порядок и начинайте писать. Максимум подробностей, способных дать зацепку. Обед принесут через полтора часа.
  
  - Яволь, герр генерал!
  
  Вернер фон Браун, разумеется, не знал, что является не единственным приятным сюрпризом для Наума Эйтингона, от американского отдела своего ведомства. Вместе с ним на Родину также отправлялся и Игорь Иванович Сикорский, до нитки разоренный Пенсильвания Инвест-Финанс Холдингом и совершенно добровольно подписавший контракт на работу с Советским правительством
  
  И это сверх запланированного Партайгеноссе НСДАП, Мартина Бормана и еще семидесяти трех наиболее ценных для следствия нацистских преступников, размещенных в тюрьме, специально оборудованной для этого в трюме гражданского сухогруза.
  
  Впрочем, про трюмных нацистов не знал не только бывший штурмбанфюрер СС фон Браун, про них не знал даже капитан советского сухогруза.
  
  
  ***
  
  Два интервью - с Вернером фон Брауном и Игорем Сикорским, взятые Хемингуэем на борту сухогруза 'Сергей Лазо', вышли на первой полосе 'Правды' с разницей в один день, и не было в мире издания, которое бы не сослалось на его статьи. И еще Эрнст Хемингуэй принял твердое решение не разлучаться с 'Че' Геварой. Он пойдет на Кубу вместе с его неполным батальоном - 'Чем бы все это не закончилось...'
  
  
  ***
  
  
  8 июля 1953 года. Республика Аляска, аэропорт Анкоридж.
  
  
  Президент Республики Аляска, Сэр Эрнест Генри Грининг прибыл на аэродром еще полчаса назад, с намерением проводить своего нового, но самого близкого друга - русского генерала Николая Олешева. Четырнадцатая ударная армия ударно наступала, четыре дня назад буквально походя разорвав под Эдмонтоном оборону из шести канадских дивизий, и, больше уже не встречая организованного сопротивления, она занимала один город, за другим. Позавчера русские заняли Калгари и Саскатаун, вчера Реджайну, а не сегодня, так завтра - займут и Ванкувер с Виннипегом. Анкоридж находится уже слишком далеко от линии соприкосновения, и штаб Четырнадцатой ударной было решено перенести в Эдмонтон.
  
  Несмотря на то, что у президента Аляски уже была своя прямая линия с Москвой, через открытое неделю тому назад, в том же здании, что и штаб Олешева, посольство СССР, а советский посол оказался очень приятным в общении человеком, расставание с другом Николаем, Грининг воспринимал очень болезненно. Всего полтора месяца длилось их знакомство, но эти полтора месяца вместили в себя больше событий, чем вся его прошлая жизнь. Пожилой политик отлично сознавал, что без русского генерала, он бы эти полтора месяца не пережил - просто сердце бы не выдержало. Именно из Олешева он черпал силу и волю к жизни.
  
  В аэропорт Сэр Эрнест Генри Грининг прибыл не с пустыми руками. Неделю назад, узнав о скором расставании, президент провел через парламент закон 'О статусе Героя Республики Аляска', потом добился награждения орденом номер один именно Олешева, себе согласился принять лишь четвертый, после адмирала Коллинза и генерала Риджуэя. И поскольку только что созданный монетный двор Республики не брался изготовить новый Орден в такой короткий срок, Грининг лично и за свой счет заказал его у лучшего ювелира Анкориджа.
  
  С дизайном мудрить не стали, взяв за образец Звезду Героя СССР, с точно такой-же красной колодкой, только звезда Героя Аляски была четырехлучевая с четырехгранным бриллиантом в центре. И хотя стандартный Орден предполагалось украшать бриллиантами в один карат, для Олешева Грининг заказал лучший, из имеющихся у ювелира в наличии - почти двухкаратник, истратив на него солидную долю своего личного состояния.
  
  Оповещенный о желании президента повидаться перед отлетом, как всегда пунктуальный Олешев вошел в здание аэропорта Анкориджа без двух минут одиннадцать, отдал Гринингу честь.
  
  - Здравствуйте, Сэр. Зачем с вами столько фотографов?
  
  - Для истории, Николай. Мы сейчас с вами сделаем еще немножко истории. От имени народа Республики Аляска, имею честь объявить вас первым Кавалером Ордена Герой Республики Аляска и позвольте мне лично вам его сразу прикрепить.
  
  Отказываться генерал-полковник Олешев, разумеется, не стал, хотя если бы он видел сам орден заранее, наверное, попытался бы. Слишком уж он... БЛИСТАЛ... После короткой торжественной церемонии, охрана Олешева бесцеремонно выперла прессу из зала аэропорта.
  
  - Благодарю вас, Сэр. Хоть вы и поставили меня в неловкое положение, но наверняка сделали это из лучших побуждений. Надеюсь, статус награды не предписывает ее постоянное ношение?
  
  - Нет, Николай. Обязательно только на заседаниях Верховного Совета Республики. По статусу награды, все кавалеры Ордена - пожизненные депутаты Верховного Совета Республики Аляска.
  
  - О, как я от жизни отстал. Не знал, что у вас уже есть Верховный Совет.
  
  - Решение о его созыве принято только позавчера, и об этом пока не объявлялось. Но я к вам сегодня не только с наградой. Ко мне обратились с предложением созвать конференцию 'Новых государств Америки', для решения статуса Панамского канала и еще кучи неотложных вопросов.
  
  - Отличная новость, сэр, хотя и ожидаемая. К кому же им еще обращаться? Канал теперь де-факто ваш. Ни в коем случае не уступайте единоличный контроль. Обещайте коммерческие льготы и другие преференции, но не соглашайтесь ни на какие совместные администрации.
  
  - Это то я понимаю, да и милейший посол Васильев говорит то же самое, но без вас мне таких переговоров не пережить. Сердце не выдержит. Не спорьте, Николай, я это чувствую. Вы меня укрепляете надежнее любых лекарств. Я хочу созвать конференцию в Эдмонтоне, не сильно ли вас это обременит?
  
  - Эдмонтон пока в досягаемости даже для фронтовых бомбардировщиков, а у этого бешеного борова еще осталось несколько ядерных боеприпасов.
  
  - Это меня пугает гораздо меньше неизбежного инфаркта. Да и пока все согласуем, вы их уже подальше отгоните. Могу ли я считать, что лично вы не против, и начать согласовывать с остальными.
  
  - Считайте, Сэр. Только прошу вас - больше никаких орденов!
  
  
  ***
  
  
  10 июля 1953 года. Куба, залив Гуантанамо, бухта военно-морской базы бывших САСШ. Борт эсминца ВМФ бывших США DD-877
  
  
  Коммодор Уильям Кларк* стоял на левом крыле мостика, пришвартованного к адмиральской пристани, эсминца DD-877, и в бинокль наблюдал за входящим в бухту сухогрузом 'Сергей Лазо', к которому уже спешил буксир.
  
  *Звание ВМС США между капитаном первого ранга и контр-адмиралом.
  
  Кларк, отвлекся от созерцания, швартующегося к крановому причалу, русского сухогруза. Припекало уже изрядно, хотя солнце еще и на четверть не поднялось над горизонтом. 'Даже с буксиром эта лайба провозится еще полчаса.' Некоторое время он понаблюдал за небом на юге, нашел патрульный самолет, и решил принять душ, пока есть время.
  
  Побудку ему сегодня устроил лично командир базы Гуантанамо, кэптен Чимино. Он бесцеремонно разбудил его за час до рассвета, протянул бланк радиограммы и со словами 'Я их впускаю. Надеюсь, ты не против.', нагло закурил прямо в каюте коммодора огромную вонючую сигару. С этим чертовым макаронником из Бронкса, они в очередной раз вдрызг разругались только накануне вечером, как это обычно бывало в последнее время, предварительно вусмерть упившись местным ромом.
  
  В последнее время, ромом упивалось не только высокое начальство. И на базе, и на эскадре, на фоне поступающих новостей, царила настоящая анархия. Экипажи делились на землячества, косо посматривали друг на друга и пили, пили, пили, каждый раз стараясь напиться так, будто он последний в жизни.
  
  В общем, коммодор Кларк к состоянию тяжелого похмелья привыкнуть уже успел, но эта вонючая сигара при первых утренних вздохах едва его не прикончила. Кларк вместо радиограммы потянулся к кобуре, чтобы пристрелить паскудного итальяшку прямо в кончик сигары, чтоб она с вместе с пулей влетела ему в череп и уже там потухла, но тот только усмехнулся, сел на стул, прямо на кобуру, к которой тянулся Кларк, и сунул в тянувшуюся руку фляжку с противным тёплым ромом. Глоток даже такой гадости оказался живительным, Чимино довольно ухмыльнулся и снова протянул радиограмму: 'Читай прямо сейчас. Если ты против, то я тебя прямо сейчас арестую.'
  
  Радиограмма была короткой. 'Сухогруз 'Сергей Лазо' п. п. Мурманск, просит стоянку у кранового причала для срочного ремонта. На борту судна заместитель министра МГБ СССР.'
  
  Даже несмотря на нестерпимое желание немедленно и собственноручно пристрелить наглого итальяшку, возражать против такого подарка судьбы Кларк не стал. Русские наверняка предложат что-нибудь дельное.
  
  Русские сейчас разыгрывали настоящую военную симфонию, демонстрируя миру армию из будущего. Армию конкистадоров с огнестрелом, против дикарей с охотничьими луками. Для приведения к безоговорочной капитуляции Норвегии, им хватило десантировать всего один свой батальон в Осло, и новые 'индейцы' сразу сдались. Писарро хоть немного повоевать пришлось, а эти сразу задрали лапки кверху.
  
  Действия русских, а также операции по захвату Британского Острова армией Риджуэя, были самыми обсуждаемыми новостями в Гуантанамо, после первых опрокинутых стаканов. По трезвому все только косились друг на друга и тихо обсуждали внутри землячеств дела домашние.
  
  После захвата Риджуэем Британии, а в этом на базе и эскадре практически никто не сомневался, Аляска для Америки будет со всех сторон. Нет, британцы трусами не были, и в каждом населенном пункте, армию Реджуэя встречало наспех сформированное ополчение, но... Армия - это армия. Просто лихостью и храбростью ее не остановить, лихих и храбрых, она просто походя наматывает на гусеницы танков.
  
  Через полчаса, освежившийся Кларк присоединился к уже ожидающему спуска трапа командиру базы. С трапа спустились трое, в военной форме неизвестного образца и без знаков различия. Двое зрелых мужчин и один совсем молодой. Молодой с трогательно-искренней улыбкой, будто только что встретил в Диснейленде настоящего Микки Мауса смотрел на коменданта Гуантанамо. Растерявшийся кэптен* Чимино буквально онемел и лишь косо глянул на Кларка. Командовать полувзводом почетного караула пришлось лично коммодору. Он отдал честь старшему, как ему показалось, из подошедшей тройки
  
  *Капитан первого ранга
  
  - Караул смирно! Господа, я командующий Карибской эскадрой, коммодор Кларк. Это каптен Чимино, командир базы Гуантанамо.
  
  Отозвался не тот старший, которого приветствовал Кларк.
  
  - Господа, я заместитель министра Государственной Безопасности Советского Союза, генерал-лейтенант Эйтингон. Приветствую вас от имени Советского правительства. Я уполномочен провести с вами переговоры.
  
  
  ***
  
  Сутки спустя.
  
  
  Привести к присяге гарнизон базы Гуантанамо, особого труда не составило. Коммодор Кларк не знал, чья это была идея - не придумывать для Аляски новые герб, флаг и гимн, а использовать те, что достались в наследство от развалившихся США. Не знал, но вчера, во время присяги гарнизоном базы, оценил эту идею - как гениальную.
  
  Парни из Коннектикута и Небраски, Вайоминга и Невады, вряд ли так легко присягнули бы новым символам, которыми не замедлили обзавестись все новые государства Северной Америки. Все, кроме Аляски. Все их новые символы разъединяли, и только Аляска дарила надежду, что смута временная, скоро все наладится и будет как раньше.
  
  Парней нисколько не испугало то, что Республика Аляска, единственная из всех, находилась в состоянии войны чуть ли не со всей Европой. Не то, что не испугало, скорее даже обрадовало. Война - это награды, карьерный рост, да и просто любимое для военных дело.
  
  
  ***
  
  
  13 июля 1953 года. Небо над Лондоном. Самолет Дуглас C-54 'Скаймастер', Борт номер три, ВВС Республики Аляска.
  
  
  Министр обороны и командующий армией Республики Аляска, генерал Мэтью Риджуэй глядел в иллюминатор на проползающие внизу развалины Лондона. Именно ему, как генералу-губернатору Англии и Уэльса предстояло что-то с ними делать. Китайцы на месте бывшего Шанхая срезали грунт на метр, и отсыпали им волноломы и искусственные острова, здесь ему предстояло сделать что-то подобное.
  
  Хуже другое. У китайцев навалом военнопленных британцев и французов из гарнизонов в Юго-Восточной Азии, а у него самого пленных почти нет. Чертовы британцы словно задались целью - сдохнуть в этой войне все до единого. Армии то и дело приходится танками давить баррикады из легкой мебели, защищаемых только женщинами и детьми с охотничьими ружьями девятнадцатого века.
  
  Мэтью Риджуэй тяжело вздохнул. Его армия хоть почти и не несла потерь, но продвигалась вперед буквально по колено в крови, а то ли еще будет. Разведка доносит, что на севере в ополчение собрано такого вот мяса уже больше миллиона, и с ними тоже придется что-то делать. А русские, между тем, высадив всего два полка десанта, почти совсем без стрельбы заняли Эдинбург и Глазго. Там все тихо, никаких ополчений, уже работают все коммунальные службы. Русские даже мэров менять не стали, даже полицию не стали разоружать. 'Магия у них что ли какая-то? Надо этот коммунизм внимательно поизучать...' Риджуэй снова тяжело вздохнул. Кем он войдет в историю? Мясником хуже Гитлера?
  
  Хорошо хоть не пришлось бомбить Лондон. Большое спасибо китайским tovariscsham - хоть этот грех на нем не повис. Министр обороны отвернулся от иллюминатора и посмотрел на сидящего напротив представителя союзников при его штабе - генерал-полковника Голикова. Филипп Иванович наблюдал в иллюминатор совершенно равнодушно. Почувствовав на себя взгляд Риджуэя, русский повернулся
  
  - Этот парень, китаец, на самом деле не погиб. Сутки спустя застрелился. И знаете, генерал, я его понимаю. Больше ста тысяч жизней разом забрать... Честно скажу, не знаю - смог ли бы я сам, с таким грузом дальше жить. Думаете, что с этим дальше делать?
  
  - И об этом тоже. Но больше о том - какое же счастье, что не мне пришлось этот приказ отдавать.
  
  - Я думаю, что Мао совесть нисколько не мучает.
  
  - У Мао есть для своей совести оправдания, а у меня бы их не было.
  
  - У Трумэна не было и ничего, как-то жил.
  
  - Трумэн был редким подонком, генерал. Таких лучше душить еще в колыбели. Рузвельт бы такого приказа ни за что не отдал.
  
  Риджуэй нажал кнопку внутренней связи и проговорил уже в микрофон.
  
  - Достаточно, майор, насмотрелись. Курс - 'База один'
  
  - Есть, сэр.
  
  Отключившись, снова повернулся к Голикову.
  
  - Завидую я вам, генерал.
  
  - В чем же, простите?
  
  - Не знаю, как это объяснить. Мне кажется, что вы несете в этот мир добро. А я себя ощущаю бесцельно суетящимся, и из-за этого постоянно допускающим ошибки... Скажите, генерал, что бы вы на моем месте сделали с тем 'мясом', что сейчас собирают 'лаймиз' под Манчестером?
  
  
  ***
  
  
  15 июля 1953 года. Остров Кипр, Ларнака. Штаб Израильско-добровольческого десантного корпуса.
  
  
  - Опять ты психуешь как баба в месячные, Моше. Опять глаз красный, как у упыря, и поблескивает безумием. Нельзя тебе воевать, бешеный ты. Война - это математика. Тут считать надо, а не психовать. Вот премьер-министром ты мог бы стать отличным. Ты хоть и псих, но не идиот.
  
  Лазарь Моисеевич Каганович закончил чистить апельсин и зажевал дольку.
  
  - Иди поспи. Нельзя изводить себя из-за каждого идиота. Знаешь, сколько их у нас в Великую войну было? Если бы из-за каждого дурака так изводились - давно бы все извелись. Ну куда он от тебя денется с острова, этот Юсуф? А и денется - то и хрен с ним, будет, как шакал, до конца своей никчемной жизни, по оврагам кости дохлых лошадей глодать. Кипр - наш. Ты его взял. Больше брать нечего, Моше. Военную карьеру пора заканчивать. Хочешь апельсинчика?
  
  - Не хочу. И апельсин не хочу, и в премьер-министры не хочу.
  
  - А чего хочешь?
  
  - В добровольцы пойду. Уеду от тебя куда подальше - в Австралию, или Новую Зеландию.
  
  - Иди проспись, покоритель кенгуру. Поймает тебе Бердибеков твоего Юсуфа. Сразу надо было ему поручить.
  
  
  Действительно, война уже заканчивалась, и Моше Даян это прекрасно понимал. Сразу после капитуляции войск интервентов в районе Канала, израильско-добровольческие корпуса были переформированы - в чисто израильский, который отправили освобождать Кипр, и чисто добровольческий, который под командованием генерал-майора Араба Шамоевича Шамилова сейчас выполнял интернациональный долг по освобождению народа Курдистана от Османского ига. Впрочем, чисто израильский корпус на три четверти был укомплектован из тех евреев, которых 'прислал' Сталин, а разведбат подполковника Бердибекова так и вовсе на сто процентов. Израильская армия говорила по-русски, пользовалась русским оружием и несла службу по русским уставам.
  
  В Коммунистическую партию Израиля, генерал-половник Даян вступил на следующий день, после капитуляции корпуса Стивенса. Прямо в его бывшем штабе, в Исмаилии. И немедленно был назначен Секретарем ЦК КПИ. Партии, которая, несомненно, выиграет предстоящие осенние выборы в Кнессет. И умом Даян уже все понимал, переругивался он со своим комиссаром просто по привычке. Он понимал, что этот наглый русский еврей его развел как лоха на рынке, но не обиделся. Переругивались они всегда беззлобно. После Кипра рост популярности КП Израиля примет просто взрывной характер, а выборы на этом фоне превращаются в голый фарс. Моше Даян это понимал, и не спалось ему именно поэтому. А вовсе не из-за бородатого башибузука Юсуфа. Того-то, конечно, Бердибеков поймает. И все его 'войска' поймает, одним своим батальоном.
  
  - Ладно, ребе, пожалуй - ты прав. Пойду прилягу. Может мне Австралия хоть приснится.
  
  
  ***
  
  
  17 июля 1953 года. Дамаск. Столица Народной Арабской Республики. Ближневосточная конференция по преодолению кризиса колониального наследия.
  
  
  Президент, созданной всего пять дней назад, Народной Арабской Республики, включившей в себя по итогам войны Киликию и юго-западную часть Ирака, генерал-лейтенант* Гамаль Абдель Насер, по традиционному праву хозяина мероприятия, еще накануне получил 'Аудиенцию' у 'Красного Императора', поэтому прозвучавшим словам Рокоссовского нисколько не удивился.
  
  *в армии НАР были приняты Советские уставы и система званий, условно-боеспособным в ней считался один армейский корпус, поэтому и такое скромное звание
  
  - Советское правительство признаёт Израиль ядерной державой, по факту честно взятых трофеев. Израиль ответственный международный игрок и наш надежный союзник. По окончании войны, мы планируем созвать конференцию о полном запрете ядерного, химического и прочих типов оружия массового поражения. Если решим запретить, и разоружиться, то это будет обязательным для всех - и для Израиля, и всех остальных, включая и СССР. Я думаю, к концу войны всем станет очевидно, что ядерное оружие - это оружие прежде всего против мирного населения, а потому очевидно является преступным по своей задумке. Уже доказано, что в армии атомной бомбой можно уничтожить дивизию, потеряв при этом две авиадивизии стратегических бомбардировщиков*, зато в городах она убивает сотни тысяч. Но, повторюсь, это вопрос будущего. Сегодня ядерный статус Израиля нами не оспаривается.
  
  *здесь итого британской атаки на Рюген
  
  Премьер-министр Ирана, Мохаммед Моссадык с трудом верил своим ушам.
  
  - Вы сами, добровольно хотите разоружиться?
  
  - Мы хотим добиться полного и всеобщего запрета на разработку и производство оружия массового поражения. Если добьемся - несомненно разоружимся и сами. Вы же видите, мы до сих пор этими средствами не воспользовались, и очень надеемся, что этого делать не придется.
  
  Константин Константинович Рокоссовский глотнул водички и повернулся к Королю Саудовской Аравии. Абдул-Азиз Аль Сауд, до сих пор пытающийся делать вид, что сказанное его никак не касается, под взглядом 'Красного Императора' невольно вздрогнул.
  
  - Теперь по поводу ваших религиозных претензий, Ваше Величество. Израиль имеет полное суверенное право распоряжаться на своей территории культовыми постройками по собственному разумению. Они могли эти ваши Аль Аксу и Купол Скалы просто взорвать. И повторюсь - были бы в полном праве. Вместо этого они вам предложили вам За Свой Счет перенести их на новое место. Ваши попытки нагнетать обстановку из-за такой ерунды - считаем абсолютно неконструктивными и даже провокационными. Не нужна она вам - не нужно было поднимать и вопроса. Найдутся другие желающие, но это вы потом между собой обсудите, сегодняшней повестки это не касается. Мы здесь собрались серьезные вопросы решать, а начинать приходится со всякой ерунды. Итак господа, независимое государство Курдистан состоялось, а Турция и Ирак прекратили свое существование в качестве таковых. Турция может ещё и продолжит существование, в урезанных границах, а Ирак точно нет. Нам предстоит согласовать мирный обмен территориями и населением. Прошу высказываться, только по существу господа. Давайте по очереди.
  
  Премьер-министр Израиля Моше Шарет был краток.
  
  - На дополнительные территории мы не претендуем. Создание Курдистана поддерживаем.
  
  Гамаль Абдель Насер особо растекаться тоже не стал.
  
  - Курдистан есть - это уже факт. Вопрос не простой, но за счет Ирака и малых эмиратов Залива* его вполне возможно решить к всеобщему удовлетворению. Господин премьер-министр, - Насер повернулся к Шарету, - Хоть у нас и светское государство, но Аль Аксу мы примем с удовольствием и благодарностью. Прямо здесь, в Дамаске, и примем. А Купол Скалы в Каире, или Думьяте. Мы даже возьмем на себя половину расходов, я лично объявлю подписку на частные пожертвования. Если позволите, господа - один вопрос не в тему заседания. Господин Премьер-министр, почему так случилось, что с интервентами мы все вместе воевали, а трофеи достались только вам? Нет ли в этом высшей несправедливости, которую нужно немедленно исправить?
  
  Премьер-министр Израиля растерянно посмотрел на Рокоссовского, но тот только улыбнулся и пожал плечами.
  
  
  ***
  
  
  20 июля 1953 года. Куба, Гавана. Бар 'Ля Бодегита дель Медио'
  
  
  За десять дней, прошедших с момента возвращения на Кубу, Хемингуэю еще ни разу не удалось промочить горло. Сегодня можно, сегодня праздник, поэтому он, с разрешения товарища Че, и решил навестить любимый бар. Репортаж о Кубинской революции почти завершен, осталось только дождаться речи Фиделя, и дополнить его наиболее ёмкими цитатами, а это можно будет сделать прямо в баре, с комфортом попивая мохито.
  
  Сделав первый глоток, Хемингуэй блаженно зажмурился. В последний раз ему удалось выпить еще в Гуантанамо, да и то дурацкую 'Кубу-либре' - коктейль, придуманный американцем для американцев, а они - ни в напитках, ни в еде, никогда ничего не понимали и, наверное, уже никогда не поймут. Эрнст Хемингуэй поймал себя на мысли, что думает про американцев 'они' и усмехнулся.
  
  Его родной Иллинойс хоть и присоединился к 'северянам', власть Макартура признал только по факту силы, а значит союз этот временный и недолговечный. Когда русские наконец добьют британцев в Канаде, расклад сил сильно поменяется, и начнется новый парад суверенитетов. Что добьют - сомнений ни у кого уже не было. И хотя наступление русских временно притормозилось в Норт-Бейе, это было похоже на заранее запланированную остановку. Этот ферзь уже занял свое место на шахматной доске, и теперь просто ждет расстановки остальных фигур, чтобы сделать мат королю.
  
  - Еще один мохито, Карлос, и сделай радио погромче.
  
  Фиделя стоило послушать. Накануне, по радио выступил генерал Фульхенсио Батиста и объявил о передачи власти в руки гражданского правительства, во главе с известным адвокатом - Фиделем Кастро Рус. Сделать это заявление его очень попросил товарищ Че 'Искреннее сотрудничество с новой властью, че - зачтется тебе в суде, как смягчающее обстоятельство. Теоретически возможно все так смягчить, что суд тебя даже оправдает.' Отказать, такому приятному молодому человеку, свергнутый кубинский диктатор не смог. Не смог и отказаться от присяги новому правительству, к которой вчера же привели и всю кубинскую армию.
  
  Командующим армией, Батисту, конечно, не оставили, но и арестовывать его не стали и даже оставили на службе, в должности генерал-интенданта. Арестовать вообще пришлось всего шесть человек. Правда, до этого, коминтерновцы провели, что называется, зачистку безнадежных, за десять дней отстреляв почти три сотни тех, кого считали неисправимыми врагами. В том числе начальников штаба армии, разведки и контрразведки.
  
  Меньше пяти сотен этих 'ускользающих' существ, за десять дней обезглавили и к тому-же задергали кубинскую армию до состояния полной небоеспособности. Любая попытка реагировать на действия 'призраков', приводила военных в подготовленные для них засады, и только множили потери без всякого результата. В конце концов, армия просто спряталась в казармах и наплевала на все приказы. До вчерашнего дня. А с сегодняшнего, новый командующий, двадцатидвухлетний лейтенант МГБ СССР, товарищ Рауль Кастро Рус начал делать из 'этого стада' настоящую армию. Куба готовилась объявить войну Британии и всем ее союзникам.
  
  Фидель говорил долго. Начал с истории, продолжил обзором международной и внутренней обстановки, наконец дошел до планов на будущее. Хемингуэй знаком заказал себе еще мохито и придвинул блокнот.
  'Я коммунист и разделяю идею всеобщего равенства и социальной справедливости. Но я реалист и понимаю, что эту идею приказом ввести в умы невозможно. Нам только еще предстоит воспитать поколение, которое воспитает носителей этой идеи. Мы их деды, и от оставленного нами наследства зависит успех наших внуков. Мы будем строить социализм, но с учетом нашей специфики. Мы пока еще не русские, нам только предстоит стать такими.'
  
  Спокойно обдумать, сказанное новым кубинским лидером, Хемингуэю не дали, хотя сказано было много интересного. Например, под национализацию попадала только собственность иностранных компаний. Ход, несомненно, с дальним прицелом. Иностранцам принадлежит девяносто процентов промышленного и сельскохозяйственного производства, а поддержки среди населения у них ноль целых, ноль десятых. А вот оставшиеся десять процентов сделает врагами от трети, до половины кубинцев. И это сработает не только у кубинцев, такой социализм с удовольствием примут все Карибы, да и вся Латинская Америка, ситуация везде примерно одинаковая. В голове писателя только было начало складываться понимание масштаба, проводимой товарищем Че, операции, но тут бармен пригласил его к телефону.
  
  - Че велел передать, что вылетает из Гаваны через три часа.
  
  - Привет, Начо. Куда вылетает?
  
  - Это не твое дело, Гринго, и не мое. Что велели - я передал. Он сказал - ты поймешь.
  
  - Я понял. Что-то ты невеселый, Начо.
  
  - Я надеялся, что не найду тебя, Гринго. Мне надоело служить твоей нянькой. Через три часа. Отбой связи.
  
  
  ***
  
  
  26 июля 1953 года. Москва. Очередное заседание Президиума ЦК КПСС.
  
  
  Присутствуют: Председатель ГКТО, Первый секретарь Президиума ЦК КПСС, Верховный Главнокомандующий вооружённых сил Социалистического Содружества - Рокоссовский Константин Константинович; Председатель Совета Министров - Косыгин Алексей Николаевич; заместитель Председателя ГКТО, Секретарь Президиума ЦК, министр Государственной Безопасности, Председатель Комиссии Высшего Партийного Контроля - Судоплатов Павел Анатольевич; первый заместитель Председателя Совета Министров, Председатель ГКК - Маленков Георгий Максимилианович; министр Иностранных Дел - Громыко Андрей Андреевич, министр Внутренних дел - Меркулов Всеволод Николаевич; Военный министр, заместитель Командующего ВС Социалистического Содружества - Василевский Александр Михайлович; министр Государственного Контроля - Абакумов Виктор Семёнович; заместитель Председателя Совета Министров, Председатель Спецкомитета при Совмине - Игнатьев Семён Денисович, Первый секретарь Московского ГК КПСС - Брежнев Леонид Ильич; заместитель Председателя ГКК, министр Электронной промышленности - Лебедев Сергей Алексеевич; заместитель Председателя ГКК, Генеральный конструктор ОКБ-1,- Королёв Сергей Павлович; министр по Делам Молодежи и Спорта - Шелепин Александр Николаевич; Министр ВМФ СССР - Кузнецов Николай Герасимович.
  
  
  - Товарищи, заседание придется начать с изменения повестки. Первая новость внесет корректировку во все дальнейшее планирование. Прошу вас, Андрей Андреевич. - кивнул Громыко Рокоссовский.
  
  - Товарищи, нами, по каналам МИДа, от Японии официально получено согласие на подписание полной и безоговорочной капитуляции, но на условиях размещения именно наших оккупационных войск. Они очень боятся появления на островах корейцев с китайцами.
  
  - И правильно делают, что боятся. Им есть за что бояться. Но мелкие острова ни китайцы, ни корейцы им уже не вернут. Надеюсь, они это понимают?
  
  - Понимают. Они готовы к уступкам территории. Просят рассмотреть возможность сохранения у власти нынешнего императора. МИД рекомендует пойти на этот шаг.
  
  - По императору возражения есть, товарищи? Тогда на голосование не ставлю, пусть товарищ император строит в Японии социализм и другим монархам пример подает, - Рокоссовский переждал улыбки и повернулся к Военному Министру, - Александр Михайлович, нам срочно нужна еще одна оккупационная армия.
  
  Василевский достал из 'дежурной' папки свернутую карту и развернул ее на столе.
  
  - Вот товарищи, расклад пока без учета Японии и Франции. Красные точки - это необходимые полноценные военные базы армии с постоянным контингентом двух, или трех дивизионного состава со всеми средствами усиления, авиацией и ПВО. Синие - необходимые транспортные узлы снабжения и пункты МТО. Желтые - узлы связи. Каждая синяя и желтая точка - это минимум полк. Зелеными помечены действующие базы ВМФ, но я думаю, что у Николая Герасимовича тоже есть, необходимые в будущем для флота, дополнительные точки на карте. Повторюсь, товарищи, здесь отмечены только Крайне Необходимые армии базы с практически 'крепостными гарнизонами'. Случись чего - они смогут только защищать базу, в ожидании помощи. Даже на это у нас уже не хватает сил, чтобы все это контролировать, нам придется повышать срок срочной службы до четырех лет. А может быть и до пяти. Повторюсь, здесь не учтены потребности флота и Франция с Японией.
  
  - Николай Герасимович, чем дополните армейский аппетит?
  
  - Товарищи! С учетом новых реалий нам придется полностью менять флотскую структуру. У нас отпадает нужда в таком многочисленном подводном флоте, но возникает Крайняя Необходимость в, как минимум, пяти авианосных эскадрах. Списочный состав флота необходимо увеличить как минимум на пятьдесят процентов.
  
  На это отозвался уже Косыгин, быстренько что-то уже прикинувший в своем блокноте.
  
  - Товарищи! То, что я вам сейчас скажу - является крамолой с точки зрения коммунистических идеалов, но абсолютной математической аксиомой в экономике. Нам гораздо выгоднее кормить армию, чем промышленность низкого передела. Если с вашей стороны не возникнет идеологических возражений, кабинет министров берется составить план реорганизации промышленности, чтобы обеспечить кадровый запрос Армии и Флота без снижения обязательств по пятилетнему плану. Но сразу вам говорю - почти всю добычу и низкий передел, нам придется перенести в оккупированные страны. То есть, нам придется заниматься колониализмом в полном объеме. Но для более точных расчетов, нам нужно знать - когда капитулирует Британия с союзниками.
  
  Рокоссовский взглядом 'отпасовал' ответное слово Судоплатову, продемонстрировав всему Бюро ЦК - кто именно определяет сроки британской капитуляции. Павел Анатольевич встал и подошел к, висящей на стенде большой карте Канады.
  
  - Товарищи! Наша Несокрушимая и Легендарная давно готова добить 'англичанку', остановка наступления Четырнадцатой ударной армии произошла по просьбе министерства Государственной Безопасности. Нами же, естественно по согласованию с Военным министерством, сейчас имитируется активная партизанская деятельность в тылу армии генерал-полковника Олешева. Цель этой операции - собрать под знамена Черчилля, как можно больше бандеровской сволочи, сбежавшей от нашего правосудия как раз в эту поганую Канаду. Мы считаем, что лучше сейчас месячишко переждать, собрать всех под британский флаг и разом прихлопнуть, чем потом годами эту мерзость по лесам отлавливать. Да и два 'боеприпаса' эти уроды пока неизвестно где прячут. Но добьем британцев точно до конца августа. С первого сентября уже твердо считайте - будет мирное развитие, Алексей Николаевич. По вопросу, поднятому маршалом Василевским - моему министерству не нужны дополнительные штаты и дополнительное финансирование. Мы даже запланировали некоторое сокращение, впрочем, в масштабах экономики - оно ничтожно.
  
  - Спасибо, Павел Анатольевич. Итак, товарищи, на повестке у нас без преувеличения судьбоносный вопрос. И силовики, и экономисты сошлись во мнении, что без смены экономической, а значит и идеологической парадигмы, нам не обойтись, но новой теории пока нет. Товарищ Старший надеется представить тезисы для дискуссии по этому вопросу к ноябрю, но как я понял, Японию нужно занимать прямо сейчас. Предлагаю призывать в наши армию и флот иностранных граждан. Похоже на то, что странам Социалистического Содружества в Европе собственные армии больше не понадобятся. Призывать, разумеется, только добровольцев, а после службы предоставлять им право Советского гражданства.
  
  Василевский отреагировал на это скептически.
  
  - Столько, сколько нам нужно, мы не наберем, Константин Константинович.
  
  - Сейчас, сразу - конечно нет. Но начать то нам ничего не мешает. Хоть сколько то, да наберем. Все ж не до пяти лет придется срок срочной службы повышать, а до четырех. Другие предложения есть, товарищи? Николай Герасимович?
  
  - Товарищи, возможно мои слова прозвучат кощунственно, но я предлагаю брать на службу немцев. После той ночи* нет у нас преданней союзников, немецкая молодежь уже целиком наша, и это нужно использовать. Или мы разрешим им свою армию создать?
  
  *британская атака на Рюген закончилась шестью ядерными взрывами на территории Западной Германии
  
  Неожиданно для самого адмирала, его поддержал Судоплатов.
  
  - Немцы сейчас больше наши, чем все остальные. В восточной зоне уже можно начинать призыв. А армию им свою ни в коем случае нельзя позволить иметь.
  
  Василевский внимательно посмотрел сначала на Кузнецова, потом на Судоплатова, наконец повернулся к Рокоссовскому.
  
  - На немцев согласен. В Японии они нам точно пригодятся. А армия в Европе, со временем, должна остаться только одна - наша.
  
  - Ладно, товарищи, будущее Европы обсудим в другой раз. Сегодня вне повестки только Япония. Давайте переходить к главной теме заседания.
  
  Основной темой - был, запланированный на седьмое августа, запуск первого искусственного спутника земли. Отчитались 'космонавты' - все по плану, помешать может только стихийное бедствие, вроде землетрясения. Доложились о планах. Промышленность уже вышла на производство двух с половиной двигателей РД-107 в месяц и обещает нарастить выпуск вдвое до конца пятилетки. Запуски планировалось производить чуть ли не ежемесячно, и уже к следующему готовили двухступенчатую ракету и спутник с массогабаритами параметрами, сопоставимыми с, недавно испытанным изделием, РДС-6с* и дополнительным блоком управления. И такой пуск готовили уже на конец августа - начало сентября. Впечатлились все, даже прежде равнодушный к космосу Судоплатов.
  
  *водородная бомба
  
  - И насколько точно такая штука в цель на земле попадет?
  
  - Испытания еще не проводились, но расчеты показывают, что на радиомаяк должна быть точность в радиусе тридцати метров.
  
  - Товарищи! - вскочил Судоплатов, - В космос больше никого выпускать нельзя! Категорически! Любой ценой!
  
  
  ***
  
  
  30 июля 1953 года. Канада, Эдмонтон. Конференция новых государств Северной Америки.
  
  
  Командующий Четырнадцатой ударной армией, генерал-полковник, Герой Советского Союза и Республики Аляска, Николай Николаевич Олешев откровенно скучал. Перед началом этой конференции, правительственным указом, он был назначен Генерал-Губернатором (Главным Военным Комендантом Канады) и официальным представителем СССР, с правом подписать итоговый протокол, если таковой в итоге возникнет. 'Но лучше бы он не возникал.' Так сказал ему в личном телефонном разговоре Верховный Главнокомандующий. Но он и так не возникал, без всякого на то воздействия Советского Полпреда. Американцы увлеченно ругались друг с другом и во всей этой ругани не было почти ничего интересного. Разве что иногда попадались интересные фразеологические обороты, некоторые из которых Олешев даже записывал на память.
  
  Сэр Грининг не подкачал. На правах хозяина конференции, он поставил первый вопрос повестки дня - сначала нужно произвести честный раздел золотого запаса Форт-Нокса, а потом уже обсуждать зарубежную собственность бывшего государства США. Ругань продолжалась уже третий день, а до Панамского канала еще так и не дошли. Президент Аляски одним вопросом перевел себя из главного ответчика в одного из истцов, а отдуваться пришлось, приехавшему требовать контроля над каналом - Верховному Правителю* новых урезанных США, полному генералу Дугласу Макартуру.
  
  *временная должность военного времени
  
  Олешев американскому коллеге иногда даже сочувствовал, логику его действий он вполне понимал, а обстоятельства для того сложились, что называется - врагу не пожелаешь, но сочувствовал ему только он один. Даже Сэр Грининг, по природе своей человек очень добрый, Макартура искренне считал злодеем. Причем, по мнению Олешева, из-за сущей ерунды. Ну приказал тот допросить Никсона и его сообщников с применением методов быстрого получения достоверной информации, и что из этого? Информация то ведь достоверная, следствием все показания уже подтверждаются. Вчера, после ужина, Олешев попытался донести до своего нового друга мотивацию поступков Макартура, но встретил глухое неприятие, казалось-бы железной логики. Для сэра Грининга, Макартур был просто опасным преступником. А в то, что на месте Макартура и сам Олешев скорее всего поступал бы точно так же, старик отказался верить категорически.
  
  Олешев скучал. Наступление Четырнадцатой ударной остановили еще две недели назад, по каким-то политическим расчетам, причем приказали имитировать отказ техники, отставание тылов и диверсии на собственных коммуникациях. А между тем, Кубинская Армия, что бы это на самом деле не значило, вчера приняла капитуляцию гарнизона британцев на Ямайке. Армия Риджуэя взяла Манчестер, а еще одна, возникшая чудесным образом армия - Ирландская, освободила Белфаст и уже готовит десант на Большой остров. Правда, там вся армия с полторы дивизии, но и они ведь откуда-то взялись. Словом, вокруг кипела и бурлила интересная жизнь, и только у него опять унылая дипломатическая работа. 'О! Наконец-то! Обед. Эх... А ведь можно было уже в Монреале обедать...'
  
  Обедать генерал-полковник Олешев ходил к себе в штаб, благо ходить было всего через дорогу. Туда же ходили и, участвующие в экономической части конференции - министр Внешней торговли Иван Григорьевич Кабанов и председатель правления Госбанка Василий Федорович Попов. Нередко к ним подключался и Грининг, но сегодня у него был протокольный обед с президентом КЮША, адмиралом Маккормиком. На этот раз гостя привели гражданские. Кто-то из делегации северян. К прошедшему к умывальнику Олешеву присоединился особист.
  
  - Что там за буржуй, Петрович?
  
  - Министр торговли США, мистер Майкл О Лири. Допуск - 'Синий-Гамма', Николай Николаевич.
  
  Олешев аж присвистнул от удивления. У Грининга был 'Желтый-Бетта'. 'Синий-Гамма' - это уже доступ уровня командира полка, или капитана корабля. Советских полка и корабля, а тут какой-то американский торгаш.
  
  - Ты ничего не перепутал, Паша?
  
  - Обижаете, Николай Николаевич, - генерал-майор Семенов вытер руки, достал из кармана бланк формы 'Черчилль капут!' и протянул Олешеву, - Гэбэшный хлопчик.
  
  - Шустро работают. Ну пойдем, познакомимся с товарищем буржуйским министром. Не зря же его нам засветили.
  
  Олешев обратился к гостю по-русски.
  
  - Здравия желаю, товарищ министр.
  
  - Ne mogu znat, vashe vysokoprevoskhoditelstvo! - довольно бодро, хоть и с жутким акцентом отпасовал обратно Майкл ОЛири, - Больше я по-русски ничего не умею, господин генерал
  
  - Кто вас научил этой фразе, мистер?
  
  - Мой компаньон, милейший и очень эрудированный человек. Я знал, что встречусь с вами и просил научить меня правильно приветствовать русского генерала, - увидев, что русские заулыбались, О Лири несколько растерялся, - Что-то не так, господа?
  
  - Да нет, мистер О Лири, по смыслу все так. У вашего компаньона очень тонкое чувство юмора. Это он надо мной подшутил. Вероятно, у вас есть дело именно ко мне, раз вы к этому готовились?
  
  - Да, господин генерал. Я хочу просить лично вашей рекомендации моей скромной персоны, в частном порядке, Президенту Республики Аляска. В частном порядке я являюсь председателем правления Пенсильвания Инвест Финанс-Холдинга и имею частный интерес в переводе некоторых активов под юрисдикцию Аляски.
  
  - А ваш остроумный партнер, он по своим каналам не мог вас рекомендовать?
  
  - Он мне и посоветовал просить именно вашей рекомендации.
  
  - Он у вас не только остроумный, но еще и наглый, мистер О Лири. Я должен понимать, о чем прошу Президента Грининга. Что это за активы?
  
  - Вы знаете, что такое телевидение, господин генерал?
  
  - Разумеется, мистер. У вас ко мне еще много дурацких вопросов?
  
  - Ни в коем случае не хотел вас обидеть, господин генерал. Телевидение - это будущее. Телевидение когда-то заменит собой кино, театр и все прочие сценические шоу. Так вот, той компании, которую бы я хотел перевести на Аляску, принадлежат все патенты на производство приемников и передатчиков в системе NTSC. Это цветное телевидение. Цветная картинка очень хорошего качества. Мой партнер считает, что начинать такое вещание нужно именно в Советском Союзе. А из Аляски с СССР будет гораздо удобнее работать. Здесь того и гляди, начнется новая 'охота на ведьм'.
  
  
  ***
  
  1 августа 1953 года. Окрестности Монреаля.
  
  
  Сэр Уинстон Черчилль, премьер-министр Великобритании и Верховный Главнокомандующий, неторопливо шел вдоль строя последнего войска Империи, иногда останавливаясь и заглядывая своим бойцам в глаза. Именно своим, потому что он лично решил вести их в бой, наплевав на все приказы королевы. Разумеется, этот бой будет для него и для всей Империи последним, и ни единого шанса в нем победить у Британии нет. Черчилль заглядывал в глаза и видел в них только страх. 'Мясо. Они все здесь из страха перед русскими. Учуяв волка, глупые бараны сбились в кучу.'
  
  Это последнее войско Империи ему собрали именно русские. Именно русские старательно раздували патриотический ажиотаж, созданием у канадцев совершенно искаженной картины происходящего. На самом деле в тылу русской армии не было никакой партизанской войны, а из Австралии, Новой Зеландии и Южно-Африканского Союза не спешили на помощь десятки дивизий.
  
  На самом деле, и в Австралии, и в Новой Зеландии, и в Южно-Африканском Союзе теперь если и собирали вооруженные отряды, то только для отпора, размножившимся в невероятных количествах, бандам мародеров. Там все плевать хотели и на Канаду, и на Великобританию, и даже на королеву. Но русские распространяют лживые новости с целью собрать в кучу всё вот это отребье, когда-то служившее Гитлеру. Что это игра русских, Сэр Уинстон нисколько не сомневался, мало ли что эти новости были не из Правды, а из американских газет. Те продажные шлюхи, за русский рубль, и про родную маму что угодно напишут.
  
  Русский рубль - сейчас самое надежное средство сберечь капитал даже в бывших США, не говоря уже про британскую часть Канады. В Штатах банки начали открывать счета для клиентов в рублях. Проценты предлагают мизерные, зато курс рубля постоянно растет ко всем их местечковым долларам. Впрочем, по отношению к доллару канадскому, рубль растет еще быстрее, а на черном рынке - это сейчас самый популярный товар. Все хотят купить советский рубль, а цены на прочие товары устанавливаются из сегодняшнего курса рубля. С недавних пор, курс стал меняться дважды в день, и бороться с этим бесполезно. Бороться уже в принципе бесполезно, но капитуляцию пусть подписывает кто-нибудь другой.
  
  Сэр Уинстон Черчилль, герцог Мальборо, решил принять смерть на поле боя, возглавляя последнюю атаку Империи. Последнюю, ибо здесь собраны последние силы. 'Мясо, которому предстоит сдохнуть на подходах к линии русской обороны под Оттавой. Ближе пятидесяти метров мы не подойдем...'
  
  Несомненно, что после победы, русские устроят трибунал вроде Нюрнбергского, и никакого другого приговора, кроме как 'Повесить за шею.' Черчилль для себя не ждал. Может его смерть хоть немного поможет остальным, у них появится шанс абсолютно все валить на него. Хотя, какой там шанс, иллюзия. Смерть Гитлера никому не помогла. А кто теперь Гитлер, по сравнению с ним? Мелкий негодяй, по сравнению с настоящим злодеем. Черчилль остановился и взглянул в глаза совсем молодому пареньку и увидел в них фанатичный восторг.
  
  - Как твое имя, рядовой?
  
  - Кристофер Джонсон, Сэр!
  
  Черчилль повернулся к своему секретарю, исполняющему теперь обязанности адъютанта.
  
  - Этого в отряд сто один*, Стюарт.
  
  *здесь охрана королевы
  
  - Есть, Сэр!
  
  
  ***
  
  
  4 августа 1953 года. Ямайка. Военный аэродром неподалеку от Кингстона.
  
  
  Эрнст Хемингуэй закончил укладывать парашют и посмотрел на инструктора.
  
  - Не плохо, Гринго. Сделаешь ночной прыжок, и я доложу Че о твоей готовности.
  
  Сегодня был его третий прыжок за неделю, а кроме них, Хемингуэй успел освоить автомат Калашникова, ручной пулемет Дегтярева, сделать марш-бросок с полной выкладкой через джунгли, съесть сырую змею и, при этом, не выпить за всю неделю ни капли алкоголя. Но за эти мучения он получил от Че обещание, что впредь будет находится рядом с ним, и тот наконец-то согласился дать ему первое интервью. Разумеется, этот материал вышел на первой полосе Правды, а после его перепечатали, или сослались абсолютно все мировые издания. Еще бы, интервью с Команданте Коминтерна, который возникнув из ниоткуда всего две недели назад, успел уже освободить от империалистов Кубу и Ямайку, отметил в своем еженедельном обзоре Сам! Сам Сталин! Сам Сталин сказал, что Хемингуэй отлично раскрыл публике Эрнесто 'Че' Гевару, именно таким его товарищ Сталин и знает. А ведь сам Че, про знакомство со Сталиным, в первом интервью ничего не сказал. Ну, ничего, готовность свою не отстать от Команданте и получить второе интервью он скоро подтвердит. Осталось сделать ночной прыжок.
  
  Хемингуэй еще не знал, что 'Старик и море' выдвинут на соискание Нобелевской премии по литературе, а товарищ Сталин уже начал писать рецензию на его 'По ком бьет набат'*, ту самую рецензию, с которой и завяжется их диалог, впоследствии изданный миллионными тиражами и переведенный на все языки мира, а его самого сделает общепризнанным журналистом номер один двадцатого века, дать интервью которому будет считаться принятием в 'высшую лигу' даже для глав государств. Он просто помнил, что 'Главное книга!', которая еще не написана, но которая уже изменила его судьбу. Осталось сделать ночной прыжок и можно будет наконец промочить горло.
  
  *По кому звонит колокол
  
  - Сегодня прыгнем, Камилло?
  
  - Сегодня вряд ли, к ночи обещают грозу, но на всякий случай - будь готов!
  
  - Всегда готов! Спасибо тебе, Камилло. Душевно мне с тобой. А Начо все время злился.
  
  - Дурак ты, Гринго. Начо из тех, кто еще в России готовил Че, Фиделя и Рауля, и то, что он тебя опекал - для тебя большая честь. А для меня наоборот - большая честь опекать тебя.
  Но я не такой крутой, как Начо, поэтому мне придется хорошо научить тебя выживать самостоятельно. Это Начо мог тебя обомлевшим куском мяса откуда угодно вытащить, а мне нужно, чтобы ты хотя бы хоть чуть-чуть, но сам шевелил конечностями.
  
  - А тебя тоже Начо учил, Камилло?
  
  - И он тоже. Но тебе его наука точно не пригодится, тебе взрывать ничего не придется. Научись не отставать и не теряться, большего от тебя не требуется.
  
  - А чему тебя еще учили, Камилло? Что самое трудное?
  
  - Мне самое трудное было научиться не спать.
  
  - Что значит не спать? Совсем не спать?
  
  - Трое суток. А в конце третьих суток написать подробный рапорт, буквально пошаговый за семьдесят два часа. Я только с пятого раза написал, да и то, по-моему, что-то напутал, пожалел меня Седой.
  
  - А зачем этому учиться?
  
  - Чтобы уметь, Гринго. Седой говорит, что лишних умений в жизни не бывает. В жизни все когда-то пригодится. Я, когда первый раз этот тест проходил, в строю уснул, прямо на ходу. 'Отделение стой!', а я вместо этого в стену лбом. Тогда-то меня sonámbulo* и прозвали.
  
  *лунатик
  
  
  ***
  
  
  8 августа 1953 года. Франция, Лион. Штаб Командующего Европейским Фронтом.
  
  
  Командующий Европейским фронтом, генерал армии, дважды Герой Советского Союза, Василий Иванович Чуйков с наслаждением читал свежий выпуск Правды о запуске первого искусственного спутника земли. Советского спутника. Во время войны. Которая, хоть и складывалась пока гораздо успешней, чем прошлая, Великая война, но тем не менее. Война еще шла, а спутник уже полетел.
  
  Василий Иванович узнал об этом еще вчера, из ленты донесений 'Черчилль капут!', но подробности все равно читал с удовольствием. Редакция Правды теперь рассылала свои материалы по телетайпу во множество типографий, в том числе и в типографию бывшей ГСОВГ, а ныне Европейского фронта. С Недавних пор, Правда перестала быть газетой, а стала просто Правдой, газетами в народе теперь называли всю остальную прессу. И новости теперь делились на две категории - из Правды и из газет. Впрочем, в газетах редко появлялись новости, которые не успела осветить Правда, а если и появлялись, то местечковые и малозначительные.
  
  Европейский фронт, которым командовал Чуйков растянулся на почти две тысячи километров - от Кале до Марселя во Франции и от Генуи до Триеста в Италии. В Великую войну такой протяженный фронт тремя армиями не удалось бы удержать и недели, а в эту не только держали, но и постоянно наступали. Причем, наступали почти без боев, просто занимая оставленные противником населенные пункты. С наступлением его не торопили, Рокоссовский так прямо и сказал - 'Главное, по возможности, избегать потерь. И своих, и будущих военнопленных. Нам некуда торопиться, а им некуда деваться.'
  
  Деваться империалистам и правда было некуда. Во всех, до сих пор не капитулировавших, странах Антанты царила настоящая анархия и гражданская война всех со всеми. В Париже не утихали уличные бои, и кто там кого и за что сейчас убивает, не было ясности даже для всезнающего МГБ. В Испании таинственно пропал без вести Каудильо Франсиско Франко, а Каталония снова объявила о своей независимости, со дня на день такого же ожидали от Басков. В Италии сторонниками товарища Эрколи* контролировался Рим, а присягнувшими Аляске, бывшими военнослужащими САСШ - Неаполь и Мессина. Словом, ситуация сложилась такая, что капитуляции ждать было не от кого, но и особого сопротивления тоже. Ну как могут банды, даже большие, сопротивляться армии? Осталось только занять территории и навести на них порядок.
  
  *Пальмиро Тольятти
  
  - Разрешите, товарищ генерал армии? - адъютант держал в руках бланк формы 'ЧК' - Срочно, для вас.
  
  'Генерал армии Чуйков Василий Иванович наделяется полномочиями вести, от имени Советского правительства, переговоры с правительством Швейцарской Конфедерации. Рокоссовский, Косыгин, Громыко. Консультанты вылетели, прибытие Лион ориентировочно шестнадцать ноль-ноль московского времени. Судоплатов.
  Василий Иванович, нам от них вообще ничего не нужно, а им от нас буквально все. Но не морить же их голодом, придумай что-нибудь, тебе там на месте видней. Рокоссовский.'
  
  Делегация Швейцарской Конфедерации прибыла в Лион еще позавчера, но вчера всем было просто не до них. Великая Страна решала Великие Задачи. Чуйков еще раз пробежался глазами по передовице Правды, а потом снова по бланку 'Черчилль капут!'. 'Что бы мне для вас такого придумать, кровопийцы-эксплуататоры...'
  
  - Назначь им на семнадцать ноль-ноль и приготовь помещение поприличней. И чайку мне покрепче завари, Сережа. По возможности не отвлекай, мне надо подумать.
  
  
  ***
  
  8 августа 1953 года. Космодром Байконур, Салон-вагон агитационного поезда 'Красный Коммунар'. Третье заседание 'Чрезвычайного Комитета Обороны'
  
  
  Третье заседание ЧКО получилось торжественно-праздничным, точнее продолжением начавшегося вчера всенародного праздника. Дня начала космической эры человечества. Вчера на командном пункте космодрома, называемого 'Центр Управления Полетами', сразу после успешного пуска, отметили это событие в полном составе Президиума ЦК, сегодня же опять удалось собраться в кругу 'совсем своих'. Вчера этот круг 'совсем своих' расширился за счет Василия Сталина, которого, по просьбам Рокоссовского и Судоплатова, допустили к ознакомлению с материалами 'медиума' в полном объеме.
  
  - Обосновывается все это очень легко, Костя. Был у нас общий враг, вот и собирались мы в различные Союзы, для совместной борьбы. Теперь враг разбит, врагов больше нет, значит нет нужды и в союзах. Тебе почему-то кажется, что республики сочтут это наказанием. Уверяю тебя - все будет с точностью до наоборот. Если правильно это дело подать, то они это воспримут как награду. Разумеется, нужно будет провести референдумы, но это технические детали.
  Ладно, сделаем так, мы с Андреем Януарьевичем еще подумаем, а потом я в Правду напишу статью на эту тему. Постараюсь инициировать инициативу снизу, раз уж вы такие робкие и застенчивые. Мы и они видим ситуацию по-разному. Вы, как коммунисты, считаете, и не безосновательно, сдачей позиций, отступлением, а они, дурачки, посчитают это обретением свободы от метрополии. Пусть даже и Советской метрополии. Вам еще там памятники за это поставят.
  Только сразу вас предупреждаю, на предложенное Василевским дробление я не согласен. В маленьких национальных республиках мы очень быстро утратим политическое влияние. Наоборот, нам нужен Большой Кавказ и Большая Средняя Азия. А Прибалтийские республики не нужны совсем, ни в каком виде. Весь север у нас будет Российская Советская Социалистическая Республика, от Владивостока до Калининграда не должно остаться никаких национальных автономий. Никаких национальностей, кроме русской, остаться не должно. Запрещать не надо, самоназываются они пусть хоть атлантами и гиперборейцами, просто лишить всё это государственного финансирования. Через два поколения никто уже и не вспомнит.
  
  Рокоссовский благодарно кивнул теперь уже тестю.
  
  - Спасибо, Иосиф Виссарионович. Очень обяжете. Если инициатива будет исходить от вас, то она и правда воспримется по-другому. Сами вчера видели, на меня и Мао, и Ким уже дуются из-за Японии.
  
  - Наплюй, Костя - махнул рукой товарищ Сталин, - Мао - коммунист только на словах, на деле же он самый натуральный националист и империалист. Попутчик он временный и тебя его упрёки за душу брать не должны. Торгаш он, обиделся, что обделили, долю дали слишком малую. Все остальное пустая болтовня, хотя, стоит признать, что болтать он наловчился не хуже Троцкого. Хотя и японцы - те еще мерзавцы. Может и стоило туда корейцев запустить лет на десять, но раз уж решение принято, теперь нужно стоять на своём. Направьте Мао на Филиппины, или Индонезию. Или у вас на них другие планы?
  
  - Насчет них пока вообще никаких планов пока нет, Иосиф Виссарионович. Разобраться бы с тем, что уже нахапали.
  
  - Ну вот и отдайте что-нибудь этому болвану. Он там весь Китай угробит. Раз уж умудрился на Тайване половину своей армии потерять. Так, Андрей?
  
  - Филиппины в самый раз. Туда же и Западно-Американские Штаты обязательно влезут, будет им всем лет на десять забава, а мы за это время уже Луну и Марс себе заберем. А что у нас Павел Анатольевич сегодня такой задумчивый?
  
  - Есть у меня сложный вопрос, Андрей Януарьевич. Который на Презилиуме ЦК не поставишь, а решить его надо.
  Аналитики утверждают, что США обязательно снова воссоединятся, как только военные уступят гражданским власть. Кроме Аляски и, возможно, Техаса. У нас есть единственная возможность этому воспрепятствовать - спровоцировав обострение конфликта между Севером и Югом. Не исключаю, что конфликта с применением ядерного оружия.
  
  - У нас есть такая возможность? - удивился Сталин, - Ни Макартур, ни Маккормик не похожи на таких моральных уродов, которые смогут отдать приказ бомбить соотечественников, пусть и бывших.
  
  - Возможность готовим, Иосиф Виссарионович. Макартур с Маккормиком приказов отдавать и не будут. Для такой игры достаточно подобрать пару психов полковников. Перспективных кандидатов навалом.
  
  - И в чем же тогда проблема?
  
  - Мне бы хотелось, чтобы это было коллегиальное решение, Иосиф Виссарионович. Мы с Константином Константиновичем за.
  
  - А ты, Андрей?
  
  - И я за.
  
  - Вася?
  
  - Что?
  
  - Что что? Тебя сюда ворон считать пригласили? Ты вообще слушал, о чем мы говорим? Ты за полковников психов, или за восстановление США?
  
  - Я за. То есть, за психов, конечно.
  
  - Ну вот и славно, подрос сынок, мне и голосовать не надо. Предложение принято, работай, Павел Анатольевич.
  
  
  ***
  
  
  8 августа 1953 года. Франция, Лион. Штаб Европейского Фронта.
  
  
  - Господа, я генерал Советской Армии, Чуйков. Уполномочен Советским правительством провести с вами переговоры.
  
  - Господин генерал, господа! Я Филипп Эттер, президент Швейцарской Конфедерации, а все эти господа остальные члены Федерального Совета. Разрешите, для начала, поздравить вас с вчерашним выдающимся успехом вашей Великой Страны. Это фантастика, господа!
  
  - Благодарю вас за поздравления, господин Президент, я обязательно сообщу о них Советскому правительству. Прошу вас перейти к делу, которое не смог решить глава нашей дипломатической миссии в Берне.
  
  - Не только господин Молочков* не смог нам помочь, мы связывались и с господином министром Громыко, но он сказал, что ничего сделать не сможет, пока не закончится война. Но мы не можем ждать пока она закончится. Швейцария слишком зависима от импорта, в том числе и продовольствия. Нам нужны транспортные коридоры, для возможности вести внешнюю торговлю.
  
  *Молочков Фёдор Фёдорович, 1950-1955 гг. - Чрезвычайный и Полномочный Посланник СССР в Швейцарии.
  
  - Какие еще коридоры, господа? У меня две тысячи километров фронта, три армии, чертова куча пленных и беженцев, а я при этом должен думать о процветании вашей внешней торговли? Меня, в этом случае, немедленно обвинят в государственной измене, и правильно сделают.
  
  - У нас тоже много беженцев господин генерал. Все продовольствие давно распределяется по карточкам, а нормы постоянно снижаются. Страна на грани голода. Поэтому торговля для нас сейчас не вопрос прибыли, но выживания. Господин Громыко сказал, что Советский Союз готов поставить нам гуманитарную помощь, но график поставки все равно зависит только от вас.
  
  - И с кем же вы хотите торговать?
  
  - С Советским Союзом, господин генерал. Ваше министерство торговли выразило желание поставить нам все необходимое, но транспортная логистика зависит только от вас.
  
  - Хорошо, господа. Я берусь решить все ваши транспортные проблемы, когда получу контроль над управлением Швейцарскими железными дорогами. Возможно, что в этом случае мне удастся обеспечить вам сквозной коридор из Германии и Австрии, в Италию и Францию. Организационные, технические и финансовые вопросы готовы обсудить вот эти товарищи, а я вынужден вас покинуть. У меня кроме вас еще и война, если помните. До встречи, господа!
  
  
  ***
  
  
  12 августа 1953 года. Окрестности Оттавы. Штаб Шестнадцатой Гвардейской 'Эдмонтонсткой' дивизии.
  
  
  - Как-же тебя угораздило-то, Гаврилов? Кого теперь вместо него судить будем, тебя?
  
  Комдив Шестнадцатой Гвардейской, Герой Советского Союза, полковник Гаврилов огорченно развел руками.
  
  - Так кто ж его знал-то, товарищ генерал-полковник. Они ж как в кино, дуриком поперли, помните, как в фильме Чапаев? А этот впереди, форма полевая, ни орденов, ни аксельбантов, как-же его отличить то было? У него кстати за кольцо граната привязана была. Сдаваться он не собирался.
  
  Генерал-полковник Олешев понимающе кивнул и снял фуражку, снял свою и Гаврилов. Минуту помолчали. Нарушил молчание генерал-губернатор Канады.
  
  - Враг был лютый, но всё же не как крыса в подвале издох. Воином был. А это точно он? Как опознали то, у него ж головы почти нет, только нижняя челюсть осталась.
  
  - Из ДШК* видать по каске зацепило. Но адъютант его выжил. Он же секретарь.
  
  *пулемёт калибры 12,7 мм (полдюйма)
  
  - И где он?
  
  - Ранен, сейчас без сознания.
  
  - Серьезно ранен?
  
  - Мясо порвало, но крови много потерял. Допросить успели, Черчилля опознал уверенно.
  
  - Связь со штабом армии организуй. Семенова на связь.
  
  - Есть организовать связь с генералом-майором Семеновым, товарищ генерал-полковник. Чайку, Николай Николаевич?
  
  - Чайку давай. И по пятьдесят не чокаясь. Старик ведь совсем был, а смотри ка, лично в атаку пошёл.
  
  Помянуть не успели, связь установилась раньше.
  
  - Паша, в трансляцию на Канаду срочно внеси изменения. Черчилль погиб, значит свою вину он переложил на их королеву. Все те военные преступники, которые каким-либо образом погибнут, избежав справедливого суда, лишь усугубят участь своей королевы. Она будет отвечать за всех. Общий смысл такой. Как понял?
  
  - Понял отлично, Николай Николаевич. Как он погиб?
  
  - Как Воин, Паша. Но об этом лучше не сообщать, чтоб не провоцировать. Они нам для суда живые нужны.
  
  
  ***
  
  
  16 августа 1953 года. Москва, Охотный ряд, гостиница Москва, банкетный зал ресторана.
  
  
  Президент международной футбольной федерации, мсье Жюль Риме, стоял у окна и наблюдал картину строящегося Дворца Советов. Всего неделю назад он думал, что его детищу приходит конец. Готовящаяся принять Чемпионат Мира по футболу пятьдесят четвертого года Швейцария, вдруг оказалась отрезанной от всего мира, внезапно начавшейся Третьей мировой войной. Какой уж тут чемпионат мира, когда кругом война, в стране организаторе по карточкам распределяется все продовольствие, а бензин и вовсе исчез из товаров доступных для населения. На прошлом заседании исполкома ФИФА, мсье Риме даже хотел поставить вопрос о роспуске организации, но какая-то высшая сила его от этого опрометчивого шага удержала. А потом начались чудеса.
  
  Неделю назад, дипломатическое представительство СССР в Швейцарии было преобразовано в Посольство, на следующий день в Берне открылось отделение Государственного банка СССР, а еще через день в Швейцарию прилетела большая Советская делегация, во главе с министром Иностранных Дел, в составе которой были посланцы и к нему лично. Ну, не лично, конечно, а как к президенту ФИФА. И не кто-нибудь, а министр, недавно образованного в СССР, министерства по делам Молодежи и Спорта, мсье Шелепин, и Председатель, также недавно созданной Федерации футбола Советского Союза, мсье Сталин. Разумеется, Сталин-младший, но все равно, уровень визитеров очень впечатлял и вселял определенные надежды. Мсье Жюль Риме, хоть и был по рождению французом, своей национальностью давно признал футбол. Он верил в футбол, как иные верят в богов, и к его удивлению, русские эту его веру вполне понимали и поддерживали.
  
  А еще они хотели, чтобы Чемпионат Мира по футболу обязательно состоялся, и даже привезли конкретное предложение - срочно собрать Исполком ФИФА, для обсуждения возможности замены участников отборочного цикла, в связи с трагическими событиями, произошедшими по вине Великобритании и ее союзников. Исполком предлагалось собрать в Москве, и там-же провести новую жеребьевку. Отказать мсье Риме не смог. Во-первых, его попросили об этом все члены Швейцарского Федерального совета, во-вторых, открывшееся в Берне представительство Госбанка СССР, открыло для ФИФА кредитную линию в рублях, полностью закрывающую финансовый дефицит предстоящего мероприятия, а в-третьих, ему и самому отказывать русским не хотелось.
  
  К организации выездного заседания исполкома ФИФА, русские подошли очень ответственно, организовав прибытие в Москву не только членов исполкома ФИФА, но и представителей всех новообразованных футбольных федераций, которым предстояло заменить в турнире выбывших из-за войны участников. На состоявшемся вчера заседании, в члены ФИФА были приняты сразу одиннадцать новых стран - Албания, Республика Аляска, Народная Арабская Республика, Иран, Королевство Саудовская Аравия, Техас, Куба, Ямайка, Корея, Китай и Вьетнам, а сегодня предстояло провести жеребьевку отборочного цикла. Сегодня вечером, в этом самом зале. В присутствии высшего руководства страны, а возможно и Самого Сталина-старшего.
  
  Жюль Риме еще раз оглядел место проведения предстоящей церемонии. Телевизионщики расставляли свои камеры, аж целых шесть штук, в оркестровой яме музыканты настраивали свои инструменты, декораторы развешивали флаги стран участниц предстоящей жеребьевки и о чем-то постоянно переругивались по-русски с телевизионщиками. Русские готовятся устроить настоящий праздник футбола, а ведь от них никто не ждал даже простого участия. Ага, а вот похоже пришли за ним.
  
  Исполнительный секретарь Федерации футбола СССР, Валентин Иванович Гранаткин, был старым знакомым мсье Риме и, до известной степени, соратником и единомышленником. Три года он даже был одним из заместителей Президента ФИФА, а после всего случившегося, Гранаткин стал и наиболее вероятным его преемником на посту главы мирового футбола.
  
  - С добрым утром, мсье Жюль.
  
  - Здравствуйте, дорогой Валентин. Скажите, а зачем здесь столько телевизионных камер?
  
  - Этого я не знаю, мсье. Знаю только, что и матчи предстоящего чемпионата будут снимать на множество камер с разных точек. Телевизионщики обещают сделать из футбола настоящее шоу, интереснее любого кино. Цветное шоу, мсье Жюль.
  
  - Потрясающе. Успехи вашей Страны поражают воображение. Вы ко мне по делу?
  
  - Разумеется, я не стал бы отвлекать вас в такой день по пустякам. Я привез вам предложение от товарища Рокоссовского встретиться. Если будет на это ваше желание, то он ждет вас у себя, - Гранаткин глянул на часы, - Через сорок пять минут. Машина внизу.
  
  - Я полон желания, Валентин. Поехали!
  
  ***
  
  
  18 августа 1953 года. Пенсильвания, Уэйнсберг, Позиции Первого специального артиллерийского дивизиона 280 мм орудий M65. Армия США.
  
  
  Полковник Уильям Логан отвлекся от стереотрубы и добре хлебнул из фляжки, недавно вошедшего в моду, коктейля 'Южный фронт'*. На несколько секунд замер неподвижно, потом потряс головой, будто стряхивая воду с волос, и снова припал к окулярам. Он не спал уже третьи сутки, и только 'Южный фронт' пока удерживал его на ногах, добавляя сил физических, но при этом с каждой принятой каплей выжигая что-то внутри.
  
  *кокаин, спирт и кока-кола
  
  После 'Эдмонтонской конференции государств Северной Америки', вместо ожидаемых полковником Логаном усиления позиции США и персонально Макартура, произошло совершенно обратное. Мало того, что недельная конференция закончилась подписанием совершенно пустого меморандума о намерениях, так еще и жёсткое публичное предостережение русского генерала Олешева от вмешательства в Британо-Канадские дела, дословно прозвучавшие как - 'На этом этапе войны, новые союзники нам уже не нужны', немедленно попавшее во все газеты, опустило авторитет Макартура до уровня туземного диктатора с бананового острова.
  
  Сразу после этого, Кентукки переметнулся к Южанам, Иллинойс к Западникам, а в Огайо и Индиане начались массовые беспорядки, хорошо организованные и, очевидно, заранее спланированные. Три дня назад в Маундсвилл прибыла бригада южан, усиленная двумя батальонами танков M47 'Паттон II', которым до его, некогда расположенной в глубоком тылу позиции, всего полчаса ходу. А прикрывает его от них теперь только полиция города Уэйнсберг, у которой на вооружении только наручники и пистолеты.
  
  Полковник Логан буквально бил в набат, но на его тревожные сигналы никто не отзывался, на прикрытие позиций его сверхновых орудий никого так и не прислали. Ходили слухи, что в тылу мятеж, начавшийся с гарнизона, охраняющего Форт Нокс, и возглавляемый теперь его комендантом, полковником Брюсом О Коннелли. Слухи, слухи и никакой достоверной информации, непосредственное начальство приказало не паниковать и ждать приказа. И Логан ждал. Ждал до сегодняшнего дня.
  
  Снайперы по его позиции начали работать еще позавчера, но противодействовать им, командиру дивизиона новейших и совершеннейших одиннадцатидюймовых орудий было просто нечем, у него теперь не было даже взвода охраны, снайперы начали работу именно с караульных. Все, что мог сделать в такой ситуации полковник Логан, он сделал. Переодел офицеров в солдатскую полевую форму и приказал соблюдать меры самой тщательной маскировки, но, несмотря на это, каждые два часа пуля невидимого палача забирала у него одного из бойцов. Вчера погиб командир второй батареи Лесли Адамс. Весельчак Лесли, с которым они познакомились еще во Вторую мировую, а сдружились уже в Корейском плену. Никогда не унывающий Лесли Адамс, который даже без дозы 'Южного фронта', никогда не терял веры в будущее, и хоть как-то подпитывал ей самого Логана.
  
  Прошлой ночью, полковник Уильям Логан сначала трижды сыграл в русскую рулетку, а потом приказал зарядить орудия изделиями W-9*. Все шестнадцать. Восемь нацелены по Маундсвиллю, а еще восемь по Моргантауну, где у южан дислоцирована целая механизированная дивизия. Логан снова отлип от стереотрубы и приложился к фляжке. Сегодня ночью он вдруг понял, что эта жизнь дана ему в наказание и ждал возможности искупить хоть что-то. Ждал сигнала свыше. И этот сигнал пришел. Ожила рация.
  
  *280-мм ядерные снаряды, мощностью 15 кТн.
  
  - Сэр, первый лейтенант Нейбаум тяжелый, в голову на вылет. Докладывал чиф-сержант Хилл.
  
  Полковник Логан еще раз приложился к фляжке, опять на несколько секунд неподвижно замер, потом отжал тангенту и скомандовал.
  
  - Первая и третья батарея - огонь! - переждав грохот, Уильям Логан суетливо приложился к фляжке еще разок, словно набираясь из нее сил забрать жизнь еще у одного города, - Вторая и четвертая - огонь!
  
  
  ***
  
  21 августа 1953 года. Калифорния, Округ Лос-Анжелес, Пляж Санта-Моника.
  
  
  Майкл О Лири сидел на террасе ресторана в отеле 'Каса дель Мар' и наслаждался вечерним бризом. Сидел он в одиночестве, ресторан был пуст, как, впрочем, и весь отель, целиком зарезервированный Пенсильвания Инвест-Финанс Холдингом, для проведения трехдневного банковского симпозиума, с участием председателя Госбанка СССР, мистера Василия Попова. Заявившихся участников было более пятисот, и заезжать в отель они должны были начать завтра с утра, но сколько их теперь приедет, не знал, наверное, даже всезнающий мистер Родригес, слишком уж бурные события творились сейчас на Востоке.
  
  Майкл О Лири отлично сознавал, что события на востоке спровоцированы той силой, частью которой теперь являлся и он сам. И он уже не винтик в этой машине, а целый агрегат, вроде динамо, которое заряжает аккумулятор. 'Наше дело - делать наше дело!' - вспомнились слова комми-компаньона. Словом, совесть Майкла О Лири нисколько не терзала. Он заряжал аккумулятор, а почему янки взбесились и начали друг друга бомбить, этого лучше не знать ни ему, ни аккумулятору, ни даже мотору, который приводит машину в движение. Взбесились и взбесились, знать судьба у них такая, аминь.
  
  События последних двух месяцев, не могли не наводить Майкла О Лири на мысли о собственной причастности, к начавшейся на востоке бойне. Находясь на посту министра торговли кабинета Макартура, Майклу не составило труда обеспечить, скупленные за бесценок промышленные активы Пенсильвания Инвест-Финанс Холдинга, выгодными долгосрочными контрактами, что вызвало бурный рост цены на акции. И тут же он получил команду от компаньона немедленно все продавать, а все полученные деньги и остающиеся под управлением холдинга компании переводить в Калифорнию, Техас и Республику Аляска. Не смотря на спешку, вырученный от продажи капитал превысил вложенный более, чем на порядок, составив тысячу тринадцать процентов доходности за полтора месяца. А неделю назад, О Лири получил от компаньона приказ 'Немедленно подать в отставку по состоянию здоровья, и отправляться в Калифорнию для поправки здоровья, а заодно оформления покупки 'Дуглас Эйркрафт' и организации симпозиума Госбанка СССР'.
  
  С компаньоном Майкл О Лири ни разу не виделся, с момента отлета из Вашингтона. Тот сказал, что сам его найдет в двадцать ноль-ноль накануне симпозиума. О Лири глянул на часы. Двадцать ноль одна. Очень не хотелось думать плохого. 'Может спешат?'
  
  - Не думал, что вы выберете этот отель, сеньор О Лири. Мне казалось, что у вас более консервативный вкус.
  
  Негромкий голос мистера Родригеса за спиной, вызвал на лице ирландца блаженную улыбку. Нет, О Лири, конечно, прекрасно понимал, что теперь его в любом случае не оставят без опеки, но к своему нынешнему компаньону он привязался совершенно искренне.
  
  - Санта Моника - наша маленькая Ирландия, мистер Родригес. Почему бы мне и не дать своим немного подзаработать? Тем более, что и 'Дуглас' тут буквально по соседству.
  
  - Кстати, поздравляю! Как все прошло?
  
  - Как вы и велели, сразу заплатил столько, сколько он просил. Дали бы мне месяц, я бы процентов двадцать скинул.
  
  - За этот месяц мы бы больше потеряли, сеньор. Ходят слухи, что 'Дуглас Айркрафту' скоро закажут более сотни D-7. Ходят слухи, что может даже во время предстоящего симпозиума. Словом, о деньгах не печальтесь, их считают люди, намного в этом более компетентные, чем мы с вами.
  
  - А я и не печалюсь, мистер Родригес. Это ваши деньги. До встречи с вами, у меня всех сбережений было шесть тысяч старыми. Если бы я вас не встретил, то скорее всего потерял бы и их. Лишь в случае прямого ангельского покровительства, мне удалось бы преумножить их до десятки, а я уже только на нужды ИРА пожертвовал больше двух миллионов. Я не знаю, сколько там моя доля, но уже готов признать себя вашим вечным должником.
  
  - Ваша доля сейчас около восемнадцати миллионов, сеньор О Лири.
  
  - Калифорнийскими?
  
  - Советскими.
  
  Майкл О Лири невольно присвистнул. Даже в калифорнийских долларах эта сумма была просто огромной, а в советских она увеличивалась почти в четыре раза.
  
  - Скажите, мистер Родригес, а куда бы вы потратили такие деньги? Ведь вы коммунист, а ваш Сталин сказал, что все личные вещи коммуниста должны помещаться в один чемодан.
  
  - К чему этот вопрос, сеньор О Лири? У меня таких денег нет, а личных вещей и на чемодан не наберется. Слишком часто приходится все бросать, знаете ли...
  
  - Понимаю. Я бы тоже хотел стать таким коммунистом, как вы. Но даже в самый большой чемодан едва ли поместится пять миллионов вашими, а тут целых восемнадцать. Вы всегда были хорошим советчиком. Не откажите и на этот раз.
  
  
  ***
  
  
  27 августа 1953 года. Париж, Елисейский дворец. Центральная комендатура ГСОВФ
  
  
  - Благодарю вас, господин министр, за оказанную честь, - в голосе Шарля Де Голля прозвучал нескрываемый сарказм, - Но как бы мне не было неловко за эту бестактную дерзость, вынужден от оказанной вами чести отказаться. Давайте начистоту, господа. Мы все здесь люди военные, а значит здравомыслящие, чего бы там не утверждали эти гражданские фрики. С какой радости мне принимать этот позор на себя? Я обычный гражданин, давно уже не призывного возраста, и мне пора задуматься над тем - кем я войду в историю.
  
  Павел Анатольевич Судоплатов хотел было тяжело вздохнуть, но сдержался. 'Петух, натуральный петух, шейка хлипкая, ножки тонкие, а все равно дерзит любому встречному при первой возможности...' Министр Государственной Безопасности СССР сегодня был несколько 'не в форме'. Вчера отмечали. Отмечали с размахом, благо, поводов хватало. Вчера утром, сразу по прилету, прямо в этом дворце, в историческом зале Мюрата, он приколол Звезды Героев и Ордена Ленина Эйтингону и Меркадеру, которыми их, а также самого Судоплатова, наградили за блестяще проведенную операцию по ликвидации врага народа Троцкого. А потом это дело обмыли. Хорошо так обмыли. А потом к ним присоединился командующий Восьмой Гвардейской армией и Главный военный комендант Франции, генерал-полковник Горячев, со своими штабными, которых тоже не обошли повышениями и наградами. Короче, начали в полдень, а закончили за полночь. 'Ладно петух, раз ты сразу язык серьезных хищников не понимаешь, придется показать тебе клыки. А и этого не поймешь, значит твоя историческая роль закончится в кастрюле с супом.'
  
  Судоплатов воздержался от тяжелого вздоха, посмотрел на Де Голля максимально равнодушным взглядом и задал вопрос генерал-полковнику Горячеву.
  
  - Сергей Георгиевич, что вы предпримите, если Франция так не подпишет капитуляцию?
  
  - Так ведь все пошагово расписано, товарищ маршал* Государственной Безопасности. Мне их капитуляция нужна, как в бане лыжи, без нее будет гораздо удобнее. Все подробно рассказать?
  
  *Судоплатов стал вторым, после Берии, маршалом ГБ
  
  - Нет. Это будет слишком жестоко, по отношению к нашему... хмм... гостю. Расскажите ему только конечную задачу плана 'Ф-53-бис'. Под мою ответственность. Пусть наш гость понимает, какой выбор своего места в истории он сегодня делает.
  
  - По плану 'Ф-53-бис' Франция будет разделена на три независимых государства. Подробности излагать?
  
  - Нет, подробности тут не нужны. Главное, что саму суть наш гость понял. Ему сегодня предстоит сделать выбор между личным позором и сохранением единой страны, которой он некогда служил. По-моему, господин генерал считает, что писать историю, в которую он войдет, можно доверить кому попало. Я пытаюсь ему объяснить, что это не так. Рассудите наш высоконаучный спор, Сергей Георгиевич.
  
  Слушая монотонное бормотание переводчика, транслирующего ему диалог русских, Де Голль, на которого совершенно перестали обращать внимание, сначала налился краской, как спелый помидор, но в процессе начал бледнеть. 'Они смотрят на Францию как на корову, которую то ли стоит еще пасти и доить, то ли сразу разделать на мясо. Мы для них сейчас не страна с великой культурой и историей, а просто глупая корова, которая еще пытается бодаться. Пытается. Но только потому, что хищники сыты. Им сейчас не хочется есть, и они не прочь поиграть...' Совершенно бледный, Шарль Де Голль поднялся из кресла, надел фуражку и отдал честь, как это принято в советской армии.
  
  - Я все понял, господа. Благодарю вас, что потратили столько времени на объяснение мне очевидных вещей.
  
  В ответ, Судоплатов с Горячевым, не сговариваясь встали, надели свои фуражки, и вскинули правые руки к вискам в ответном приветствии. Они приветствовали правильный выбор нового правителя Франции. Все-таки, вариант 'Ф-53-альфа' для Советского Союза был более предпочтителен.
  
  - А не обмыть ли нам это дело, ТОВАРИЩИ генералы? Организуй что-нибудь, Сергей Георгиевич, только не этой шипучей гадости, у меня от нее до сих пор изжога.
  
  
  ***
  
  
  31 августа 1953 года. Италия, Рим, Палаццо Киджи, Центральная комендатура ГСОВИ
  
  
  Умберто Никола Томмазо Джованнии Мария Савойский, бывший Регент Королевства Италия и бывший Король Умберто Второй, отстраненный от власти и изгнанный из страны, после референдума сорок шестого года, оказался в этом зале, разумеется, совсем не случайно. Поприсутствовать при подписании капитуляции Италии его попросили русские. Именно попросили, но эта, хоть и вежливая по форме просьба, была из разряда тех, в которых отказать было невозможно.
  
  Все началось чуть менее трех недель назад, когда к его скромному жилищу в Женеве подъехал огромный американский автомобиль. Бензин перестали распределять даже по карточкам, поэтому явление такой громадины выглядело настоящим чудом. Она ведь, наверное, топливо жрет как средний танк. Убедившись, что приехали именно к нему, бывший король Италии сам пошел открывать дверь. Прислугу давно пришлось рассчитать, жила семья монарха-изгнанника очень скромно.
  
  - Здравствуйте, мсье. Вы граф ди Сарре*, или мы ошиблись адресом?
  
  *под этим именем Умберто Второй жил в изгнании
  
  - Вы не ошиблись, господа. С кем имею честь?
  
  - Я военный атташе диппредставительства Советского Союза в Берне, полковник Нефедов, а мсье Савченко, генерал-лейтенант и заместитель министра Государственной Безопасности СССР. Вы позволите нам войти, ваше сиятельство?
  
  - Прошу вас, господа.
  
  Господа не замедлили, Инициативу сразу взял старший.
  
  - Полагаю, ваше величество в достаточной мере владеет немецким языком, чтобы нам не тратить времени на переводы?
  
  - Не нужно величаний, господин министр, здесь и сейчас это звучит издевательски. Я, разумеется, владею немецким в достаточной мере.
  
  - Нефедов, свободен! Ну что ж, если без величаний, то и я не министр, а один из заместителей. Зовите меня генералом. А вы, как мне помнится, маршал, не так-ли?
  
  - Учитывая мои достижения на воинском поприще, маршал будет звучать еще более издевательски. Зовите меня просто - Умберто Савойский, господин генерал.
  
  - Как вам будет угодно, господин Савойский. Если позволите, начну с вопроса. Ведь несмотря на то что полководцем вы оказались бездарным, в свое время получили хорошее военное образование. У вас есть сомнения в нашей победе? В полной и окончательной победе Советского Союза?
  
  - Ни малейших сомнений, господин генерал. И победа эта будет именно полная и окончательная.
  
  - Очень хорошо. Тогда у меня к вам есть пока неофициальное предложение Советского правительства. Мы рассматриваем вашу кандидатуру на пост главы гражданской администрации Южной Италии...
  
  - Вы хотите вернуть мне корону? Серьезно? Это не глупый розыгрыш?
  
  - Вы же понимаете, что короны мы вашей не забирали и поэтому вернуть её не сможем. И администрация вам предлагается сугубо гражданская. Армия в Европе останется только одна - наша. А если народ Южной Италии примет решение считать вас именно королем, препятствовать мы этому не собираемся. Но, разумеется, рассчитываем на искреннее и всестороннее сотрудничество с вашей стороны.
  
  На сотрудничество бывший король Италии Умберто Второй, он же будущий король Южной Италии Умберто Первый пошел не просто искренне, но и с огромным облегчением. Ну еще бы, буквально вчера, самой насущной его заботой была добыча пропитания для семьи, которое он выменивал на семейные драгоценности на блошином рынке Женевы, а уже завтра предлагалось возглавить отряд монархистов ополченцев, которые вместе с русскими войдут в Рим, символизируя восстановление в стране законного порядка. Именно символизируя, такие союзники, как их с товарищем Эрколи ополченские колонны, в чисто военном плане для русских являлись скорее помехой и обузой, что они вместе с командиром коммунистов не раз обсуждали. Тот оказался на удивление приятным и образованным человеком, и к настоящему моменту у двух будущих правителей Италий сложились почти дружеские отношения. Пальмиро Тольятти даже предложил ему вступить в компартию Италии, но до этого Умберто Савойский пока не дозрел.
  
  И вот момент истины. Свергнутый король принимает капитуляцию, свергнувших его, республиканцев. Не один он, и не он тут главный, но тем не менее... Русские поймали и доставили сюда всех членов правительства, включая главу кабинета, Альчиде Де Гаспери и все высшее армейское и флотское руководство. Все они, по очереди, ставили свои подписи под актом полной и безоговорочной капитуляции и выходили из зала в сопровождении конвоя. Наконец, на противоположной стороне стола остался сидеть только один человек. Председатель Папской комиссии по делам государства-града Ватикана, Великий магистр ордена Святого Гроба Господнего Иерусалимского, кардинал Никола Канали.
  
  Командующий Третьей ударной армией и Главный военный комендант Италии, генерал-полковник и теперь уже дважды Герой Советского Союза, Андрей Матвеевич Андреев посмотрел на него с нескрываемым удивлением.
  
  - Ватикан решил не подписывать капитуляцию, господин кардинал?
  
  - Ватикан не участвовал в этой войне, господин генерал.
  
  - Войсковыми действиями вы и правда не отметились, но лишь потому, что войско ваше слишком ничтожно. Фактически же вы в составе Республики Италия принимали в этой войне участие. У меня есть поставленная Советским правительством задача принудить Ватикан к капитуляции. Эту задачу я выполню в любом случае. Даже если мне ее подпишет последний оставшийся в живых капрал вашей швейцарской гвардии. У меня нет задачи принять капитуляцию именно от нынешней администрации.
  
  - Позвольте мне вставить пару слов, Андрей Матвеевич?
  
  С момента назначения Судоплатова министром Государственной Безопасности СССР, в отношениях армии и МГБ произошло очень заметное потепление отношений. Что бы там не говорили о подписках, секретности и прочей бюрократической канители, слухи в армии распространялись всегда очень быстро, а обсуждались всегда очень бурно. И искренних дружеских отношений Судоплатова с Рокоссовским и Василевским в армии не могли не заметить и не оценить. Заметили. И оценили. Оценили все трезвомыслящие, оценили по достоинству. Эту войну выиграло МГБ, армии только и оставалось, что занимать вслед за ушедшими куда-то вперед бойцами невидимого фронта, уже побежденные территории. Генерал-полковник Андрей Матвеевич Андреев принадлежал к категории трезвомыслящих. К генералу-лейтенанту и заместителю министра МГБ Савченко он относился с глубоким и искренним уважением.
  
  - Прошу вас, Сергей Романович.
  
  - Благодарю! Заметьте, господин кардинал, что никого из вас пока прямо не обвиняет в военных преступлениях, или прямому им пособничеству. А если мы с вами договоримся по-хорошему, то и не будем обвинять. Но вы же сами понимаете, что вместе с капитуляцией Италии утратили силу и ваши Латтеранские соглашения с правительством Муссолини от одиннадцатого февраля двадцать девятого года.
  А вот до сих пор действующий Конкордат от двадцатого июля тридцать третьего года* вызывает у нас самое пристальное внимание. Тем более, что господа Папен, Пачелли, Пиццардо и другие, арестованы и не откажутся ответить нам на ряд вопросов по нему. Не говоря уже о, подписавшем его со стороны католической церкви, Пие Одиннадцатом, который и сейчас является ее главой. Такой же Конкордат, кстати, был подписан и с фашистской Италией.
  Но даже если мы будем вас рассматривать как нейтральную сторону в той Великой и этой заканчивающейся войнах, то нынешний статус Ватикана все равно нуждается в уточнении. По нашим данным, из пяти тысяч ватиканских подданных - четыреста являются священниками, около сотни гражданских и четыре с половиной тысячи военных. По этому показателю, вы самое агрессивное в мире государство. Армии Ватикана больше не будет, это обсуждению не подлежит.. Либо вы сами ее распустите, либо это сделает генерал-полковник Андреев, доступными ему средствами. У него есть приказ, закончить войну сегодня к полуночи, и средств для его исполнения вполне достаточно. Как вы думаете, сколько времени ваши ряженые под военных клоуны смогут оборонять Ватикан от Третьей ударной армии. Час? В лучшем случае один час, господин, кардинал. Но учтите, что после этого, Главная военная комендатура ГСОВИ переедет в Базилику Святого Петра.
  
  *Договор Католической церкви с нацистской Германией
  
  - Vae victis! Ваше требование распустить нашу, пусть и церемониальную, но армию, вполне понятно и мы готовы ему подчиниться. Но почему мы должны пописывать акт безоговорочной капитуляции в войне, в которой не принимали участия?
  
  Савченко несколько помедлил, а затем достал из своего портфеля две обычные папки.
  
  - Я не могу сказать, что вы не принимали участия, господин кардинал. Вот здесь у меня список официально опубликованных Церковью документов, которые могут быть расценены, как идеологическая работа, оправдывающая нацистские режимы. Здесь же список официальных лиц Церкви, которые, по нашим данным, оказывали этим режимам содействие, как это у вас называется "делом или мыслью", в том числе в некоторых очень специальных организациях и войсках Рейха. Во второй же папке подобраны высказывания ваших коллег, так сказать, с обратным знаком. Например, называвших тот же Конкордат "Сделкой с дьяволом", слышали, наверное? Здесь также есть список священников, которые оказывали помощь антифашистским организациям, помогали беженцам, наконец, просто спасали людней, которым у нацистов и фашистов просто грозила смерть. Этот список несколько больше, господин кардинал, что и определяет тон нашей с вами беседы. Но в каком бы тоне мы с вами эту беседу не вели, по ее результатам обязательно появится статья в газете Правда, и один из этих списков будет там обязательно упомянут.
  Вы читаете Правду, господин кардинал?.. А ваша паства во всем мире читает?..
  
  - Omnes nostri peccatorum*. На каких условиях я должен подписать этот документ, господин генерал?
  
  *Все грехи наши
  
  - На самых выгодных, из всех возможных, господин кардинал. Вы сегодня же распускаете свою опереточную армию и допускаете моих людей к изучению ваших архивов.
  
  
  ***
  
  2 сентября 1953 года. Ялта, 'Ливадийский дворец'. Совместное заседание Президиума ЦК КПСС и Президентского Совета Республики Аляска
  
  
  Присутствуют. От СССР: Председатель ГКТО, Первый секретарь Президиума ЦК КПСС, Верховный Главнокомандующий вооружённых сил Социалистического Содружества - Рокоссовский Константин Константинович; Председатель Совета Министров - Косыгин Алексей Николаевич; заместитель Председателя ГКТО, Секретарь Президиума ЦК, министр Государственной Безопасности, Председатель Комиссии Высшего Партийного Контроля - Судоплатов Павел Анатольевич; первый заместитель Председателя Совета Министров, Председатель ГКК - Маленков Георгий Максимилианович; министр Иностранных Дел - Громыко Андрей Андреевич, министр Внутренних дел - Меркулов Всеволод Николаевич; Военный министр, заместитель Командующего ВС Социалистического Содружества - Василевский Александр Михайлович; министр Государственного Контроля - Абакумов Виктор Семёнович; заместитель Председателя Совета Министров, Председатель Спецкомитета при Совмине - Игнатьев Семён Денисович, Первый секретарь Московского ГК КПСС - Брежнев Леонид Ильич; заместитель Председателя ГКК, министр Электронной промышленности - Лебедев Сергей Алексеевич; заместитель Председателя ГКК, Генеральный конструктор ОКБ-1,- Королёв Сергей Павлович; министр по Делам Молодежи и Спорта - Шелепин Александр Николаевич; Министр ВМФ СССР - Кузнецов Николай Герасимович.
  От Республики Аляска: Президент Республики - Эрнест Генри Грининг; Вице-президент - Бенджамин Хайнцлеман; министр Обороны и Генерал-губернатор Англии и Уэльса - Мэтью Риджуэй; министр ВМФ, Генерал губернатор Гавайев и Зоны Панамского канала - адмирал Джей Си Коллинз; член Верховного Совета Республики Аляска и Главный Военный Комендант Канады, генерал-армии Советского Союза - Олешев Николай Николаевич.
  
  И хотя визит в СССР делегации Президентского совета Республики Аляска был спланирован как мероприятие праздничное и торжественное, серьезных разговоров, в его ходе, избежать точно не удастся, и Николай Николаевич Олешев, которого войти в состав делегации Аляски лично попросил не только Президент Грининг, но и сам товарищ Рокоссовский, отлично это понимал. И Дворец именно этот выбран не просто так, а с очень толстым намеком, на судьбоносность этой встречи для всего остального мира. Но как ему теперь прикажете быть, если интересы Советского Союза и Республики Аляска в чем-то разойдутся? А они ведь наверняка, хоть в чем-нибудь, да разойдутся.
  
  Вчерашний день был объявлен выходным и праздничным в обеих странах, а мероприятия прошли только торжественные - взаимное награждение особо отличившихся, концерт, банкет, салют. На это награждение, Олешев был бы вызван в любом случае. Его по совокупности проведенной кампании наградили второй Звездой Героя и Орденом Победы, а его имя в списке особо отличившихся значилось под номером один, но вот от сегодняшнего мероприятия, Николай Николаевич с удовольствием бы уклонился. Политиком он себя ни в коем случае не считал и, на таком уровне принятия решений, чувствовал себя крайне неуютно.
  
  Зато вчера ему удалось пожать руку самому товарищу Сталину. Сталину старшему, который согласился стать кавалером ордена Герой Аляски. Говорят, что от советских орденов за эту войну, товарищ Сталин отказался наотрез. 'Черчилля я не побеждал. Вы меня ещё за Наполеона к награде представьте. Не нужно смешить людей.'
  
  Олешев еще раз порадовался, что заранее выторговал себе у Грининга право не носить эту Блистательнейшую Звезду. И Сталину, и Рокоссовскому, и Судоплатову, и Василевскому, и всем прочим кавалерам вручили стандартные Звезды умеренной блистательности и он, со своей Звездой Номер Один, просто сгорел бы со стыда. Общее мероприятие планетарного масштаба было назначено на два часа после полудня, а сразу после завтрака, Сэр Грининг собрал 'своих'.
  
  - Господа! Я вчера удостоился чести беседовать с мистером Сталиным. Это была приватная беседа, поэтому кое-что я не смогу рассказать даже вам, но есть и то, что он мне разрешил с вами обсудить. И пусть вас не смущает, что мистер Сталин сейчас не занимает официальных постов, доверьтесь моему чутью - Самый Главный Он. Это данность и никаких ответственных постов ему для этого занимать не надо. Он уже вышел на следующий уровень духовного развития, господа.
  Я вчера, все время нашего разговора, чувствовал себя суетливым обывателем, случайно нашедшим клад. Клад огромный, но мне от этого гораздо более страшно, чем радостно, и я уверен, что Он это прекрасно понимал и даже каким-то образом управлял моими чувствами. Я не большой знаток восточных философий, но на мой дилетантский взгляд, именно Сталин и есть новое воплощение Совершенного*, тот маленький Тайский король не ошибся. Итак, господа, начну с главного для меня лично.
  Если многоуважаемый мистер Олешев даст мне свою рекомендацию для вступления в коммунистическую партию, то я в нее обязательно вступлю.
  
  *Будда
  
  Взгляды четырех американцев сфокусировались на русском генерале, и он невольно ответил каждому. И глядя в глаза этих, вроде и умных. и отважных, но просто людей, он одновременно понимал, про какой 'духовный уровень' говорил сейчас Президент Республики Аляска. Они просто люди, просто живут, просто так, не имея Цели. Пауза провисела с минуту. Последним отвел глаза сам Президент Грининг.
  
  - Я считаю вас достойным войти в наши ряды, Сэр. Но для права вступить кандидатом в члены Коммунистической партии нужны минимум две рекомендации.
  
  - Конечно! Я в курсе, Николай. Большое вам спасибо. Одна рекомендация уже есть, ее мне вчера написал сам мистер Сталин. Его друг, мистер Вышинский, предлагал мне свою, но я решил, что вторую должен получить именно от вас.
  
  - Вы ее получили, сэр. Хоть вы и поставили меня опять в неловкое положение, но сделали это опять из лучших побуждений. А как отнесется правительство капиталистического государства к тому, что их президент вдруг станет коммунистом?
  
  Задавая вопрос, Олешев невольно глянул в глаза генерала Риджуэя. Как коллегу он его 'чуял' лучше, чем остальных. Тот ответил, не отводя глаз.
  
  - Положительно отнесусь. Поддержу, чем смогу. Я горд, что моего Президента рекомендуют такие люди. Есть к чему стремиться самому.
  
  Адмирал Коллинз взгляда тоже не отвел и к тому-же улыбнулся.
  
  - У меня один кэптен уже коммунист, а все, вошедшие в Австралийскую эскадру капитаны, кандидаты в вашу партию. Я не против, но сам предпочту остаться просто адмиралом. Флот - вне политики. Посмотрите сами, к чему привело исполнение идиотом Маккормиком роли южного царя, в известной всем нам драме. Но раз уж мы здесь сегодня делимся сокровенным, то одна рекомендация у меня уже тоже есть, от адмирала Кузнецова.
  
  Вице-президент Бенджамин Хайнцлеман был предельно краток.
  
  - Поздравляю, Сэр! Полностью поддерживаю! Какие тайны мистера Сталина вам позволено нам раскрыть?
  
  - Благодарю вас, господа. Теперь извольте узнать тайны. Самая главная тайна - эта война была последней войной. Подождите смотреть на меня, как на умалишенного, сначала дослушайте. Уже в этом месяце Советский Союз выведет на орбиту Земли водородную бомбу. Почти в десять раз мощнее тех, что уничтожили Нью Йорк, Вашингтон, Норфолк и Джексонвилл. И она будет там летать себе никому не видимая, готовая в любой момент обрушиться на головы врагов. Мистер Сталин сказал, что Советское правительство планирует провести открытое демонстрационное испытание этого оружия уже в самое ближайшее время. И еще он сказал, что больше в космос Советский Союз никого не выпустит.
  
  Не смотря на то, что излагал новость Президент Грининг, в центре внимания опять оказался Олешев.
  
  - Что вы на меня смотрите, господа? Я про космос знаю из газет, точно так же, как и вы. Но раз товарищ Сталин сказал, значит так оно и будет. Лично я в этом не сомневаюсь.
  
  - Если не будет войн, то зачем мы с вами будем нужны, господин генерал?
  
  - Мы нужны как раз для того, чтобы больше не было войн. Чтобы большие и сильные не обижали маленьких и слабых. Наша армия наведет на Земле порядок, и отправится наводить его в Космосе. На наш век забот точно хватит, но лично я думаю, что еще и наши правнуки послужат. Большая, Мировая война, может быть, была и последняя. Но локальных будет ещё много. Вы же не верите, что люди, по чьему бы то ни было приказу, вдруг возьмут, да и заживут в мире и согласии, господин генерал?
  
  - В этом я очень сильно сомневаюсь. Приказы исполняются только тогда, когда отдающий приказ имеет очень большие возможности для принуждения к его выполнению. Возможно, у вас, коммунистов, все обстоит по-другому, но у обычных людей именно так. Но для озвученной мистером Сталиным цели, нужна только одна армия - ваша.
  
  - Раз товарищ Сталин решил поделиться с вами такими секретами, значит уже считает вашу армию нашей. Частью нашей. Думаю, что на официальных переговорах мы услышим еще много интересного.
  
  - Несомненно услышим, дорогой Николай. Я полагаю, мистер Сталин специально нас заранее к этому подготовил. Тайна номер два. Советский Союз планируется распустить.
  
  Для Олешева эта новость неожиданной не оказалась. Раз уж обсуждение этого вопроса из канала 'ЧК' перешло на первую полосу Правды, значит вопрос уже решенный и началась подготовка общественного мнения. Тем более, что открыл публичную дискуссию лично товарищ Сталин.
  'Мы никому не должны навязывать силой свои ценности и убеждения, хоть и считаем их правильными. Мы пытались построить социализм в обществах, которые не доросли еще даже до развитого феодализма и находятся на стадии родоплеменного общественного развития. В условиях, когда требовалось сплотиться для борьбы с внешним врагом, это было необходимо, но теперь наше излишнее вмешательство ничем не оправданно. Мы не должны подменить собой имперский колониализм в роли мирового жандарма. Мы не отказываемся помогать своим друзьям, но будем делать это только тогда, когда они об этом сами попросят. На данном историческом этапе мы должны продемонстрировать мирные преимущества социализма. Преимущество плановой экономики, над рыночной. Моральное преимущество строителей коммунизма, готовность к любым подвигам, в том числе и мирным - трудовым и научным...'
  
  Этой новости очень удивился Вице-президент.
  
  - Вы уйдете из Маньчжурии, Средней Азии и Кавказа*?
  
  *С первого сентября пятьдесят третьего. Кавказ - Грузия, Осетия, Абхазия, Азербайджан, Армения и Курдистан. Средняя Азия - Туркмения, Казахстан, Узбекистан, Таджикистан, Киргизия и Афганистан. Без северных и прикаспийских территорий.
  
  - Из гражданской администрации уйдем, это вопрос уже решенный. И республиканские компартии распустим.
  
  Адмирал Коллинз оценил новость предельно цинично.
  
  - Это называется - сбрасывать балласт. Вы набрали столько трофеев, что от чего-то приходится избавляться, иначе взлететь не получится.
  
  Спорить Олешеву не хотелось.
  
  - Есть ли третья тайна, сэр?
  
  - Есть, господа. Мистер Сталин объяснил мне нашу историческую роль. Мы должны стать 'витриной капитализма', чтобы привлекать со всего мира таланты, которые предпочтут жить в мире рыночной конкуренции. Ученых, изобретателей, предпринимателей, которых со своей стороны будем задействовать в общих проектах. Словом, мы и Советская Россия должны составить тандем будущего.
  
  Коллинз снова хмыкнул.
  
  - В тандеме рулит только один, второй только крутит педали. Впрочем, простите мне этот цинизм, господа. Нахапали мы, благодаря русским, ненамного меньше. Признаться, эта роль мне по душе. Рулят русские действительно мастерски.
  
  
  Официальные переговоры проводили за круглым столом, что очень порадовало русского генерала в американской делегации. Ему не пришлось сидеть напротив своих даже в столь дружественных переговорах. Рокоссовский и Грининг сели рядом, а сам Олешев оказался сидящим между Мэтью Риджуэем и Александром Михайловичем Василевским, своим непосредственным начальником. Начал Рокоссовский.
  
  - Господа, прошедшая война и наша общая Победа способны вывести нас на следующий уровень доверия и сотрудничества. Советское правительство подготовило для Республики Аляска ряд предложений, которые я вам сейчас зачитаю.
  Советский Союз предлагает республике Аляска считать Британскую империю преступной, а ее восстановление невозможным в любом виде. Отторгнутые у нее территории считать отторгнутыми навечно, в том числе и Англию с Уэльсом.
  Советский Союз предлагает республике Аляска провести обмен территориями и предлагает взамен полуострова Аляска и Алеутской гряды, экономически равнозначную территорию Канады - провинции Нью Брунсвик, Новая Шотландия, Остров принца Эдуарда и правобережную часть провинции Квебек.
  Советский Союз предлагает Республике Аляска заключить договор о беспошлинной торговле и безвизовом режиме, научном сотрудничестве и культурном обмене, - Константин Константинович Рокоссовский поднял глаза от текста, и посмотрел почему-то на Олешева, - Но этот договор уже будет обременен условием.
  
  Олешев, разумеется, отвечать не стал, а тоже взглядом передал пас Гринингу.
  
  - А первые два пункта совсем ничем не обременены? Обмен территориями совсем не равный. Если брать цену за акр земли, разница сейчас раз в двадцать-тридцать. Вся Аляска стоит как одна Новая Шотландия.
  
  - Первые два пункта вами полностью заслужены в качестве умелого и надежного военного союзника. Кроме того, не скроем, в наших интересах, чтобы именно вы стали наиболее авторитетным государством, среди бывших США, а со столицей в Анкоридже, это будет сделать затруднительно. Мы рассчитываем, что вам удастся забрать себе север, как минимум, до Пенсильвании. Мэриленд и Кентукки, южане уже, конечно, не отдадут, а вот за Индиану и Огайо мы еще поборемся. Вернее, вы поборетесь. Да и Иллинойс может передумать.
  
  - Принимая столько подарков, даже неловко спрашивать, что за обременение предлагается к третьему пункту. Надеюсь, это не продажа души Дьяволу?
  
  - Если ваш вопрос не философский, а конкретный, то нет. Условием подписание такого договора будет создание единого Министерства Государственной Безопасности. Вернее, принятие вами нашего, с поправкой на ваше законодательство, разумеется. Насколько нам известно, подобную структуру вы пока так и не создали, хотя она является важнейшим институтом власти. Вас до сих пор не свергли только чудом, господа.
  
  Имя этого чуда Сэр Грининг отлично знал.
  
  - Поскольку выборы в Верховный Совет Республики мы провести так и не успели, голосующими депутатами сейчас являются только Кавалеры Ордена Героев. Из одиннадцати, семь сейчас находятся в этом зале. Где сейчас находятся еще четверо, включая господ Сталиных, вам наверняка известно, можно будет им телефонировать вопрос. Предлагаю начать голосование. Я за! Сэр адмирал Коллинз?
  
  - Я бы предложил объединить еще и флот. За!
  
  Дальше по ходу часовой стрелки, за проголосовали Риджуэй, Олешев, Василевский, Судоплатов и Рокоссовский. Телефонировать, празднующим общую Победу генералам, адмиралам и товарищу Сталину, не пришлось. Сэр Грининг подвел итог.
  
  - Решение принято. Господин Судоплатов, поручаю вам формирование необходимых структур, для нужд вашего министерства. Финансирование и законодательное взаимодействие обсудим в рабочем порядке.
  Признаться, лично для меня, это обременение обременением не кажется. Я думал, вы потребуете нашего отказа от собственной валюты и вхождение в рублевую зону, национализаций, коллективизаций и трудовых мобилизаций.
  
  Судоплатов отозвался с улыбкой.
  
  - Слушаюсь, господин президент. Что касается ваших несбывшихся опасений - в рублевую зону входить теперь и не надо. После принятия решения о торговле нефтью только за рубли - рублевая зона теперь как атмосфера, она везде, из нее уже не выйдешь, а если и выйдешь, то просто мучительно задохнешься. Ваш доллар нам нисколько не помешает.
  Мы перешли на плановую экономику и социалистическое хозяйствование не потому, что не умеем играть в рыночную. Умеем, и гораздо лучше ваших доморощенных буржуйчиков. Как только вы подпишите формы допуска 'ЧК Белый', вам откроются такие бездны порока и уязвимости капитализма, что еще обязательно посмеётесь над сегодняшними опасениями.
  
  
  ***
  
  
  5 сентября 1953 года. Москва. Стадион Динамо. Правительственная ложа.
  
  
  Играющий тренер сборной СССР по футболу, тридцатилетний Всеволод Михайлович Бобров, не смотря на уверенную победу своей команды над сборной Ирландии, после матча сильно довольным не выглядел. Он сам провел на поле все девяносто минут и даже открыл счет в этом матче, но настоящего удовольствия от игры так и не получил. В раздевалке он был предельно краток.
  
  - Ну что, парни, всех с победой, конечно, но это всего лишь Ирландия. Разбор игры проведем завтра, перед тренировкой. Собираемся в Баковке, в девять ноль-ноль. Стрельцов ждет здесь моего возвращения, остальные до завтра свободны. Я срочно мыться, меня Шеф ждет.
  
  - Завтра воскресенье, Сева. Все Советские люди по закону должны отдыхать.
  
  - Все Советские люди пусть отдыхают, а вы мои рабы, до победы над Венгрией. С такой игрой как сегодня, Пушкаша мы не удержим. Он бы один нам сегодня штук пять накидал. Не задерживайте, меня Шеф ждет. Жаловаться можете хоть в ЦК. Кого завтра, в девять-ноль-ноль не встречу в Баковке, могут считать себя отчисленными из сборной.
  
  - А может и не стоит его держать, Всеволод Михайлович? Пушкаша этого. Он нам пять накидает, а мы им за это время семь отгрузим.
  
  - Стрельцов! Твое слово здесь двадцать какое-то. Даже наш доктор понимает в тактике гораздо больше тебя. Бегом моешься, переодеваешься и ждешь моего возвращения. Остальные свободны, меня не отвлекать! Все обсудим завтра!
  
  Играющий главный тренер сборной СССР поднялся в Правительственную ложу через двадцать минут после финального свистка, когда зрители верхних секторов трибун еще неспешно тянулись к выходу. Вместе с Шефом, то есть почетным Президентом Федерации Футбола СССР, генерал-полковником Василием Сталиным, в ложе сидели два иностранца. Примерно ровесники и, похоже, соотечественники. Они подливали из термоса горячую воду в небольшую ёмкость и по очереди пили через металлическую трубку*.
  
  *мате
  
  - Здравствуй, Сева. - Василий Сталин поднялся навстречу и протянул руку, - Шустро ты. Значит не устал. Не отдал все силы борьбе.
  
  - Не отдал, Василий Иосифович, мне же ещё думать нужно было.
  
  - Я тебе не в упрёк, Сева. Кстати, мы ведь договаривались перейти на ты.
  
  - Договаривались наедине, Василий Иосифович.
  
  - Считай, что мы наедине. Кроме того, сейчас ты мне лично станешь должен. Знакомься, Сева, это Команданте Че.
  
  Роман Эрнеста Миллера Хемингуэя, 'Че - коммунист и романтик' издался на семи языках, общим тиражом в десять миллионов экземпляров. Только в СССР, экземпляров книг было издано пять миллионов, но всё равно они были дефицитом. Бобров, однако, прочитать успел.
  
  Уже легендарный Команданте встал и протянул руку.
  
  - Ты хорошо играл, че. Играл хорошо, а командовал плохо. Тебе нужно выбрать - кем быть: бойцом, или командиром. Знакомься, это мой земляк, Альфредо*, он футболист. Очень хороший футболист. Теперь он Советский футболист.
  
  *В 1953 году, двадцатисемилетний Ди Стефано начал переговоры по поводу перехода в 'Барселону', в итоге перешёл в 'Реал' Мадрид, но в этой истории война спутала ему все карты
  
  Альфредо тоже встал и пожал Боброву руку.
  
  - Я раньше играть 'Ривер Плейт' Архентина и 'Мижонариос' Коломбиа*, теперь буду это ВВС-ВДВ. Мучо густо, сеньор.
  
  *Ла-Платский диалект испанского
  
  Бобров в ответ только растерянно посмотрел на Василия Сталина. Василий Иосифович подмигнул тренеру сборной СССР и повернулся к Команданте.
  
  - Вези Альфредо к себе, Че. Завтра выходной, покажи ему Москву. Послезавтра я сам за ним заеду.
  
  Аргентинцы попрощались и ушли, а Сталин-младший спросил у Боброва.
  
  - Не торопишься, Сева? Пойдём в буфет, там сейчас никого, посидим, пообщаемся спокойно.
  
  - Я-то не тороплюсь, только меня Стрельцов в раздевалке ждёт. Он ведь пока у меня живёт.
  
  Шестнадцатилетнего Эдуарда Стрельцова, начальник клуба ВВС-ВДВ, Василий Маргелов перехватил у Торпедо с подачи Василия Сталина всего два месяца назад. Естественно, что своей квартирой юноша пока не обзавёлся, поэтому временно квартировал у тренера. Генерал-полковник Сталин отправил ординарца в раздевалку, с приказом привести Стрельцова в буфет.
  
  - Пойдём, Сева. Молодой в сторонке посидит, он нам не помешает. Заодно и покормят его там, всё тебе хлопот меньше.
  
  В пустом буфете стадиона Динамо, Василий Сталин и Всеволод Бобров заняли столик в самом дальнем углу, подошедшего с ординарцем Стрельцова, разместили в противоположном и велели ни в чём себе не отказывать.
  
  - Смотри-ка, аппетит у него как у слона. - усмехнулся Сталин-младший.
  
  - Пацан ещё, растёт. Пусть ест, завтра, на тренировке, я всё из него выдавлю.
  
  - Завтра же выходной.
  
  - У Советских людей. В сборной я сегодня объявил рабовладение. Кто завтра в рабство добровольно явится - будет играть. А на нет - других наберём. Плохо сегодня играли, с такой игрой Венгрию не пройдём.
  
  - Круто ты. - усмехнулся Василий, - Но справедливо. Если будут жаловаться - я тебя прикрою. Рабство добровольное, значит, всё по закону. Права тренера сборной СССР у нас пока нигде не прописаны, стало быть, право имеешь. В общем, слушай, Сева. Решение о профессиональном спорте в СССР, считай, уже принято. И это, я считаю, правильно. Театр у нас профессиональный есть, цирк есть, даже союз писателей есть, то есть исключать из этого списка спортсменов нет никаких оснований. ВВС-ВДВ, как ты наверняка догадался, будет клубом профессиональным. Пока только футбольный, эксперимент начнётся именно с футбола. Планируется, что в следующем сезоне будет у нас профессиональная лига из шестнадцати команд. Под это дело я тебе этого Альфредо Ди Стефано и привёз. Советское гражданство ему предоставили, играть за нашу сборную он в полном праве, с ФИФА уже всё согласовано. За ВВС-ВДВ пока нет, нужно согласовать ещё всё с его бывшими клубами, но против Венгрии ты его сможешь задействовать. Вместо себя. Теперь в футболе ты только тренер, не играющий, а думающий. Играй в хоккей, там ты и правда волшебник, а в футболе один из многих. Зато тренер замечательный, вон, рабство ввёл, никого не испугался.
  
  - Интересно. - в голосе Боброва обиды не слышалось, - Ты уверен, что этот Альфредо настолько хорош?
  
  - Уверен, но судить предоставлю тебе, давить не буду. Решишь, что лучше его - играй сам. Главное - попробуй его в деле. Когда я тебе плохое советовал, Сева? Разве ты недоволен Стрельцовым?
  
  - Очень доволен, но Стрельцов-то свой, а этот какой-то аргентинец.
  
  - Че Гевара тоже аргентинец, но он свой. По крайней мере, для меня - точно. Разговаривать Альфредо научится, а играть ещё и нас поучит. Не дуйся, Сева, я тебе ничего не навязываю, просто прошу - попробуй. Нет, так нет, отдадим его в Динамо. Ходят слухи, что они уже обхаживают Пушкаша, будет у них убойная атака. Шансов на футбольные титулы мы лишимся, но в хоккее обязательно отыграемся.
  
  Спрашивать, откуда Василий знает про талант Ди Стефано, после получения в свой клуб Стрельцова, Бобров не стал. Эдик был настоящим феноменом, огромным футбольным алмазом, нуждающимся только в очень тонкой огранке. Видимо, разведка ВВС и ВДВ не только по врагам работает...
  
  - Беру. Послезавтра пусть явится на утреннюю тренировку, там посмотрим.
  
  - Я его лично привезу. Очень хочется посмотреть.
  
  - Нет, Вася. Посмотришь уже в игре. Пришли мне его с ординарцем, иначе, тренировку сорвёшь, а времени осталось мало.
  
  - Ты мне, я тебе. Договорились, Сева - Василий Сталин встал из-за стола, - Наелся твой птенец, вроде. Пора. Пройди Венгрию, Всеволод Михайлович. Иначе мне придётся застрелиться от позора, я за вас в таких кругах поручился...
  
  
  ***
  
  
  7 сентября 1953 года. Калифорния, Сакраменто, Сваллоус Нест Кантри Клаб
  
  
  Майкл О Лири проводил взглядом летящий мячик и усмехнулся, эту лунку он тоже будет проходить ударов за десять. В гольф Майкл играл второй раз в жизни. Впервые он это проделал позавчера, на уроке, получив от президента Калифорнии приглашение на эту партию. За один урок, О Лири научился вполне похоже имитировать 'свинг' и пользоваться двумя клюшками. Не удивительно, что к пятой лунке он подошел с результатом пар плюс тридцать один. Впрочем, выиграть у президента Эрла Уоррена именно в гольф он и не планировал. После того, как 'Дуглас Эйркрафт' получил от китайцев заказ на сто шестьдесят Д-7 транспортно-десантной модификации, который, ввиду срочности, пришлось частично размещать на промплощадках конкурентов, мистер Родригес поручил ему готовить поглощение одного из этих конкурентов. Именно поручил готовить одного из, а не ткнул как обычно пальцем.
  
  - Вы опять угодили на 'раф', мистер О Лири. При помощи 'вуда', вы будете выбираться из него минимум три удара. Рекомендую сделать новый 'драйв', тогда штраф всего плюс один.
  
  - Не стоит. Это был один из моих лучших ударов за всю мою гольфистскую карьеру, господин президент. Скажите, не сильно ли я нарушу этикет, если сдамся уже на пятой лунке? Правила клуба допускают такое малодушие и отсутствие воли к победе?
  
  - Вы мой гость, и если кого-то за это осудят, то меня. Вы заслуживаете как минимум симпатию за смелость. Не каждый на вашем месте не побоится показаться смешным.
  
  - Что-что, а это меня совсем не пугает, Сэр. С вами я согласился бы даже сыграть в баскетбол, в переполненном 'Мэдисон Сквер Гардене'. В довоенном Нью Йорке, разумеется, не сейчас. Ну, вы поняли... У вас очевидно хватает партнеров, для этой английской игры, но пригласили вы почему-то именно меня. Так могу я сдаться, или продолжим играть?
  
  - Игру предлагаю отложить, такое правилами клуба допускается. Продолжим с этой позиции, когда у вас возникнет желание доиграть. А пока, до ланча, давайте просто погуляем.
  
  - Желание наверняка возникнет, поэтому я завтра же найду себе тренера. Ведите, Сэр.
  
  Эрл Уорнер, первый президент Республики Калифорния, жестом отпустил обоих 'кедди' и деликатно подхватил ирландца под локоть.
  
  - Давайте пройдем весь маршрут будущей игры, мистер О Лири, он сейчас как раз полностью свободен, его освободили специально для нас. Итак, вы Майкл О Лири, американец с ирландскими корнями, родились восемнадцатого марта одна тысяча девятьсот четырнадцатого года, в Филадельфии, штат Пенсильвания. Вам тридцать девять лет. Первые публичные упоминания про вас появляются в мае, когда вы стали владельцем, находящегося на пороге банкротства, Филадельфия Траст Банка.
  И вы оказались финансовым гением, настоящим волшебником, все время покупающим на дне и продающим на пике. Вы подали в отставку из кабинета Дугласа Макартура за неделю, до случайно начавшейся бойни между Севером и Югом, а еще раньше успели задорого распродать 'пенсильванские' активы, которые сейчас ничего не стоят. У вас очевидно имеется очень могущественный ангел-хранитель, и я на сто процентов уверен, что этот ангел русский.
  
  - Ангел, есть ангел, господин президент. Я у него документы не спрашивал.
  
  - И это правильно, мистер О Лири. Я бы, скорее всего, тоже не рискнул. Словом, когда вы решили обосноваться в Калифорнии, я, не буду скрывать, облегченно вздохнул. Но неделю назад вы невольно заставили меня сильно нервничать. До меня дошли слухи, что вы ведете разведку насчет покупки 'Боинга'. Почему не 'Локхид Эйркрафт'?
  
  - Локхид - это просто мастерская, Сэр, а Боинг владеет множеством патентов и технологий. Мастерские я сейчас нанимаю на работу для выпуска DC-7, по себестоимости, а иногда даже ниже. Они стоят ко мне в очередь, как негры на бирже труда. Локхид скоро и сам попросится в 'мою семью', активность в его отношении мне проявлять ни к чему.
  
  - Понимаю. Бизнес - есть бизнес, ничего личного. Калифорния теперь банановая республика, к тому-же находящаяся под угрозой агрессии соседей. Скажите, мистер О Лири, военно-морская база в Сан-Диего заинтересует русских?
  
  - Не знаю, господин Президент, русские очень странные люди. Они способны тысячами жертвовать свои жизни за какую-нибудь горку в своей степи, но при этом захватить всю Канаду, не ограбив, при этом, ни одного частного владения. Базу в Сан-Диего я могу им предложить, но возьмут ли они её - я не знаю. Русские не морская нация, они больше доверяют самолётам.
  
  - В Сан-Диего довольно большой аэродром.
  
  - Дай Бог, чтобы он их заинтересовал. Мне очень нравится Калифорния, Я уже купил себе здесь дом и не хочу, чтобы его заселили мексиканцы. Только по поводу базы в Сан-Диего вам придётся договариваться не со мной.
  
  - С русскими, я это понимаю.
  
  - Тогда, да будет так, господин Президент. Вы меня избавили от позора в гольфе, а я, в ответ, избавлю вас от позора во внешней политике. Просто отдайте русским Сан-Диего. Уверяю вас, что так будет гораздо выгоднее. Они станут вашей доброй мамой.
  
  - Так я и думал, мистер О Лири. Не хотите получить должность Государственного Секретаря Калифорнии?
  
  - Спасибо, Сэр! Этого я точно не заслужил, да и отвратила меня от службы должность в администрации Макартура. Теперь я свободный бизнесиен.
  
  
  ***
  
  
  11 сентября 1953 года. Монреаль. Бульвар Сен-Лоран, Кафе-ресторан 'Bistrot. La deuxième venue', напротив здания Главной военной комендатуры ГСОВК, бывшей мэрии Монреаля.
  
  
  Эрнст Миллер Хемингуэй допил свой 'Краун Ройаль', глянул на часы и снова погрузился в чтение своей собственной статьи. В Монреале Правда издавалась на трех языках, но к, сожалению, англоязычную версию кто-то из посетителей уже приватизировал. Или просто истрепали до нечитабельного состояния, остались только русская и французская. Русский язык Хемингуэй уже начал изучать, и занимался этим по три часа в день, но изученной базы пока не хватало, даже для прочтения собственных статей. Но учил он русский очень усердно. Во-первых потому, что мистер Сталин согласился дать ему интервью, но только без переводчиков, а во-вторых, свою книгу о Сталине, он решил написать по-русски в оригинале. Успех романа 'Че - коммунист и романтик', превзошёл все ожидания. десятимиллионный тираж раскупили в несколько дней. Он лично видел свою книгу на блошином рынке Монреаля, продающуюся за пять номиналов. Учитывая, что с каждого экземпляра, издательство Правда платило ему по двадцать копеек, можно было больше вообще не работать, но Хемингуэю, честно прошедшему отбор в отряд Коминтерна, безделие теперь давалось с большим трудом. Пара дней, и он начинал чувствовать, что обкрадывает сам себя. Сам себя обкрадывает, а украденное выбрасывает. А ведь это самый дорогой ресурс, который есть у человека - время.
  
  Заметив опустевший бокал, около столика почти моментально материализовался официант.
  
  - Еще 'Краун Ройаль', сэр? Бармен рекомендует вам попробовать 'Блек Вельвет'.
  
  - Раз рекомендует, то нужно попробовать. Плесни мне этого 'вельвета', Франсуа, но только без содовой и льда.
  
  Коммунизм для Эрнста Хемингуэя уже наступил, во всяком случае в тех барах, в которых его узнавали. А узнавали теперь почти во всех, во всяком случае, в Русской Канаде. Единственное, что у него теперь просили в уплату - это автографы. Вот и в этом ресторане, он расплатился короткой фразой с пожеланием успеха, написанной под совместной с хозяином заведения фотографии, которая сейчас украшает стену над баром. Хемингуэй глотнул из нового бокала и усмехнулся. Персональный коммунизм наступил для него именно тогда, когда он уже мог позволить ни в чем себе не отказывать. Когда у него завелись действительно серьезные деньги, они вдруг превратились, из чего-то важного и значимого, в абстрактную математическую величину.
  
  - Неплохо, но особой разницы я пока не почувствовал. Я ожидаю мистера Смита, Франсуа. Он должен подойти с минуты на минуту, проводи его ко мне, пожалуйста.
  
  С Че Геварой Хемингуэй расстался две недели назад, в Каракасе, куда их обоих эвакуировали ранеными из Колумбии. Бригада Коминтерна, а теперь это уже была полноценная бригада двух полкового состава, сейчас принимала активное участие, в начавшейся еще в сорок восьмом году, колумбийской 'Ля Виоленсия'*. Участвовала энергично и победоносно, но им с Че Геварой не повезло влететь в засаду на уже, казалось бы, своей территории. Всего то в четырех кварталах от штаба бригады в Медельине. Сам Хемингуэй, хоть и вырубился практически на первой секунде того боя, серьезных ранений, в отличие от Че, не получил, одна пуля, чиркнув над правым виском, отключила ему сознание, а вторая прошла мякоть плеча навылет, не задев кость. Команданте же повезло значительно меньше, одна из пуль раздробила ему правую ключицу. Плохо раздробила, хирург в Медельине смог только почистить рану и избежать сепсиса, бригаду медиков пришлось везти из самой Москвы.
  
  *гражданская война в Колумбии 1948-58 гг.
  
  А Хемингуэй, тем временем, получил из редакции задание перебираться в Монреаль и получить аккредитацию на начинающийся там 'Международный судебный процесс над военными преступниками', который в отличие от 'Нюрнбергского' решили сделать открытым для прессы и даже транслировать по телевидению.
  
  После подписания третьего сентября договора, между СССР и Республикой Аляска, который, помимо обмена территориями, предусматривал беспошлинную торговлю и безвизовое перемещение граждан двух стран, Аляска стала самым привлекательным местом жительства для всех американцев. Даже обязательство прослужить три года в трудовой армии, для получения гражданства, не сдерживало потока иммигрантов. В число таких иммигрантов сначала попал даже мистер Телфорд Тейлор*, у которого Хемингуэй взял интервью позавчера, уже как у представителя Аляски в составе 'Международного суда'.
  
  *один из обвинителей от САСШ в Нюрнберге. Впоследствии требовал суда за военные преступления США во Вьетнаме.
  
  - Как дела, Гринго? Контузило тебя не слишком? Не забыл еще наших договоренностей?
  
  Мистер Смит пришел на встречу не один, а в сопровождении, или наоборот, он сопровождал, русского вице-министра 'Эм Джи Би', и уже хорошего знакомого Эрнста Хемингуэя - русского генерала Наума Эйтингона. Эйтингон бесцеремонно потрогал шрам над правым виском.
  
  - Это же надо, какой везунчик. Видать правду говорят, что для счастья, в голове нужно иметь только крепкие кости.
  
  Гости присели, за столик, русский вице-министр все также бесцеремонно взял бокал Хемингуэя, понюхал его, брезгливо поморщился и сделал заказ.
  
  - Водки, три, - подмигнул донельзя заинтригованному американцу, дождался заказа и первым поднял свою рюмку, - За нового Героя Советского Союза! За тебя, Гринго!
  По итогам Карибской компании Коминтерна, за проявленные в ходе ее мужество и героизм, Эрнест Миллер Хемингуэй награжден званием Герой Советского Союза, с вручением Ордена Ленина и медали Золотая Звезда. Вручение состоится сегодня, в двадцать ноль-ноль по местному времени, так что больше не пей, начинай приобретать человеческий облик.
  
  - Меня? Но за что? Какое еще мужество и героизм, если я того боя даже не помню?
  
  - Решение принято по совокупности всей кампании и трех представлений - от Коминтерна, редакции Правды и МГБ. А что не помнишь - не переживай, может вспомнишь еще. Сам факт, что ты в той машине находился, свидетельствует и о мужестве, и о героизме. А итогом всей Карибской компании и, в немалой степени, твоих репортажей, стала в том числе и Чилийская революция, и вообще усиление наших позиций во всей Латинской Америке.
  Так что не скромничай, заслужил - получай по праву. Созданный тобой образ настоящего коммуниста, сильно изменил расклад сил. С нами теперь очень охотно идут на сотрудничество даже на самом высоком уровне. В том числе благодаря этому, МГБ удалось выследить и задержать множество нацистских преступников, скрывающихся от правосудия. За это вот тебе наш персональный подарок. Эксклюзив. Можешь в завтрашний номер послать репортаж о доставке в 'Монреальский трибунал' Мартина Бормана и Генриха Мюллера. Их решено допросить в ходе этого процесса. Рапорта исполнителей и фотографии, для своего репортажа, получишь у товарища Смита, у него их есть. Ну, дай-ка я тебя обниму, герой. Иди, делай репортаж, и до вечера чтобы больше ни капли!
  
  
  ***
  
  
  15 сентября 1953 года. Подмосковье. 'Баковка'. Новая база сборных СССР по футболу и хоккею. Канцелярия главного тренера сборной.
  
  
  Новая база сборных СССР по футболу и хоккею еще строилась. Задумана она была с большим размахом и крытые манежи, для зимних тренировок футболистов и летних, с искусственным льдом, для хоккеистов, все еще находились в строительных лесах, но и сделано уже было немало. Во всяком случае, канцелярия главного тренера обеих сборных, построенная как аэродромная диспетчерская вышка, башней над жилым корпусом, была полностью закончена.
  
  Эта канцелярия была одновременно и личным кабинетом Всеволода Боброва, и классом для тактических занятий, и главным наблюдательным пунктом базы, имея с почти сорокаметровой высоты отличный обзор 'до самых до окраин'. Василий Сталин отложил бинокль, в который наблюдал тренировку футбольной юношеской команды. Где, привезённый им неделю назад, Альфредо Ди Стефано играл двусторонку с юниорами.
  
  - Не подошёл он тебе? - с нотками разочарования в голосе, спросил генерал-полковник ВВС.
  
  - Подошёл, Вася. Он и правда намного лучше меня. Хорошо хоть, в хоккей не умеет.
  
  - Хорошо. - кивнул Василий Иосифович, - В хоккее мы и без него справляемся. А почему ты его с юниорами тренироваться поставил, Сева?
  
  - Если ты заметил, его команда играет семь против тринадцати. Когда ты его привёз, он весил восемьдесят три килограмма. Сейчас уже семьдесят шесть, и с места чуть ли не на метр подпрыгивает. Не может он пацанам проигрывать, вот жилы и рвёт. Сам проболтался, а я это просто использую.
  
  - Как проболтался?
  
  - Да как и все болтуны. Приехал, походил, посмотрел и говорит с наглой мордой - вы, русские, в футбол играете плохо, потому что вы его не любите. Вам всё равно, что футбол, что хоккей, а футбол нужно любить искренне. Даже сильнее, чем жену. Гораздо сильнее, с женой можно ругаться, а с футболом нет, футбол должен быть богом. Вот я его к юниорам и отправил, любовь свою доказывать. Начал выставлять девять против одиннадцати, а сейчас уже семь против тринадцати, а всё равно этот че выигрывает. Думаю, он гений. жаль только, что по-русски плохо понимает. Но с пацанами он быстрее разговаривать научится.
  
  - Научится. - хмыкнул Василий Сталин, - Молодёжь нынче на язык бойкая. Значит, берёшь аргентинца в Венгрию?
  
  - Беру, Вася. И в ВВС-ВДВ, если получится, его забери.
  
  - А почему вдруг не получится? Главное, что ты согласен.
  
  - Хочет он слишком много, мы всей командой столько не получаем.
  
  - Вы, всей командой, бесплатно получили квартиры, Сева. Хочешь поинтересоваться, сколько такая, как у тебя квартира, сейчас стоит в Монреале? И сколько за такую собственную квартиру там приходится платить налогов? Альфредо нашу систему пока не понимает, это естественно, вот и запрашивает, как привык, да с запасом, на всякий случай. Ничего, всё объясним, поторгуемся, уверен, что договоримся. Да и с нашими контракты будем заключать, не будет больше липовых лейтенантов, будут профессиональные футболисты. Как актёры в театре. Думаешь, в театре прима получает столько-же, сколько и статисты? Ну-ну. Так что готовьтесь к тому, что тот же Стрельцов будет получать в разы больше стариков. Как Яшин и Пушкаш в Динамо.
  
  - Яшина надо было к нам забирать, пока он под Хомичем сидел.
  
  - Маргелов пробовал, так там чуть до мордобоя не дошло. Никто нам больше ничего просто так не отдаст, Сева, закончились жирные годы. Но в Венгрию ты Яшина обязательно возьми.
  
  - Его и планирую. Вась, а как будет устроен профессиональный футбол? Я же тренер Сборной, должен заранее всё учитывать.
  
  - Не решили, пока, Сева. Нет у нас ещё нужных законов. Договорились только об одном, Государство выделяет всем шестнадцати командам высшей лиги одинаковый бюджет, а дальше... Хотели разрешить финансирование за счёт взносов членов клуба, но это сразу убьёт всю интригу. Понятно, что с нами и с Динамо, в этом случае, никому не тягаться. В наши клубы по нескольку миллионов болельщиков вступят. Получится чемпионат двух команд.
  
  - Не получится. Нам, в Москве, ещё со Спартаком делиться придётся, а есть ещё Ленинград, Киев, Минск, где за москвичей точно не будут болеть и захотят иметь свои клубы. Вот тебе уже шесть из шестнадцати. ЦДСА наверняка захотят возродить - семь.
  
  - И ЦСК ВМФ в Севастополе - восемь. Всё это считали, Сева. Но даже эти восемь всё равно делятся на два и шесть. Мы с Динамо будем им раз в десять лет первенство уступать. А остальные восемь, вообще статисты получаются.
  
  - Только поначалу. Начнут при клубах работать спортивные школы, а там уж кому повезёт.
  
  - Да брось. Я ведь не случайный прохожий. Кому на Стрельцова повезло? Всё, что ты говоришь, я слышал десяток раз. Думаем пока, Сева. А ты думай о Венгрии. Я ведь не шутил, когда сказал, что если проиграем - застрелюсь. Я ведь перед всем Президиумом ручался, мне такого позора не пережить.
  
  - Сам понимаешь, Вась, что такое Венгрия. Мы, считай, в квалификации финал Чемпионата мира играем. Но мы выиграем. Если проиграем - я застрелюсь на твоей могиле.
  
   - Годится. Только постарайся стрелять так, чтобы её твоими мозгами не забрызгало. Я лётчик, люблю чистоту. Да, кстати, вот твоя книжка, что ты просил подписать у Че.
  
  
  ***
  
  
  12 сентября 1953 года.
  
  
  Девятнадцатилетний Юрий Гагарин смотрел в окно, скорый поезд Москва-Симферополь прибывал в Мелитополь, скоро можно будет выйти и размять ноги, стоянка в Мелитополе почти сорок минут.
  
  Юра Гагарин ехал учиться в знаменитое Качинское Высшее Военное Училище Лётчиков, то самое училище, в котором воспитали Василия Сталина, только прошедшим летом перебазировавшееся из Сталинграда обратно в Крым. Невероятно, но перед глазами Гагарина сейчас плавно проплывали пригороды Мелитополя. 'Завтра утром будем на месте'. Чудеса... История эта была немного похожа на сказку про Золушку.
  
  Тридцать первого августа 1953 года, Юрий Гагарин вернулся с каникул в общежитие Саратовского индустриального техникума. Третьекурсник, отличник, мечтавший стать лётчиком. Прошедшее лето выдалось горячим, но только на новости. Мобилизаций не проводилось, поезда ходили по расписанию, даже первый искусственный спутник земли вывели на орбиту. Третья мировая, или как её ещё называли - антиколониальная война началась и закончилась, пока Юра отдыхал на каникулах. Началась она 28 июня, как и прошлая, без объявления, с вероломного нападения, но застать СССР врасплох британцам не удалось. Уже к 22 августа, все союзники по НАТО подписали полные и безоговорочные капитуляции.
  
  Первого сентября начались занятия, а третьего, в аудиторию сопромата вошёл директор техникума.
  
  - Гагарин. - Пётр Сергеевич с улыбкой посмотрел на вскочившего Юрия, - С вещами на выход.
  
  В кабинете директора их дожидался лётчик подполковник, со Звездой Героя,
  
  - Гагарин Юрий Алексеевич, тридцать четвёртого года рождения?
  
  - Так точно, товарищ подполковник, девятого марта тридцать четвёртого года.
  
  - Я подполковник Сафронов, заместитель начальника Качинского Высшего Военного Училища Лётчиков по боевой подготовке. Вам, товарищ Гагарин, предлагается сменить место учёбы. Вы согласны?
  
  - Конечно! То есть, так точно. А почему именно мне, товарищ подполковник?
  
  - Потому что поступила мне такая разнарядка, товарищ курсант. - усмехнулся герой-подполковник, - Даю вам четыре часа на сборы. В шестнадцать тридцать жду вас в райвоенкомате, для снятия с учёта. Занятия вашего курса в училище уже начались, поэтому нам следует поторопиться. Сегодня мы отбываем вечерним поездом в Москву.
  
  - А мне как всё это оформлять, Александр Степанович? Никогда ещё учащихся таким образом не переводили. Оформить академический отпуск?
  
  - Не знаю, Пётр Сергеевич, для меня такое тоже впервые. Из отпуска Гагарин уже не вернётся, так что лучше сразу выдайте ему диплом. Гарантирую вам, что вы ничем не рискуете, литейщиком он работать уже точно не будет.
  
  - Но для этого нужно оформить сдачу всех экзаменов и защиту диплома.
  
  - Я понимаю, поэтому не тороплю. Четыре часа у вас есть.
  
  
  В Москве, курсанта Гагарина представили самому товарищу Сталину. Старшему Сталину! Хоть и занимал сейчас Иосиф Виссарионович весьма скромную должность - начальник поезда 'Красный коммунар', никакие должности ему были давно не нужны. Ему хватало еженедельной колонки в Правде, чтобы управлять всем миром. За что ему выпала такая честь, Юра, разумеется, не догадывался.
  
  - Так вот ты какой, Гагарин. - товарищ Сталин обошёл вокруг, стоящего по стойке смирно, Юрия, - На Есенина чем-то похож. Вольно, курсант Гагарин, присаживайся, просьба у меня к тебе есть.
  
  Юрий подчинялся беззвучно, любые слова сейчас стали бы настоящим святотатством.
  
  - Так вот, просьба. Внук у меня есть, Женя, Евгений. Яковлевич. В Калининском* Суворовском Военном Училище учился, с тобой вместе в Качу поедет. Помоги ему стать настоящим коммунистом.
  
  *с городе Тверь
  
  Просьба даже не удивила, а изумила Гагарина. Он хотел было возразить, что и сам пока не коммунист. И как делать настоящих - даже не представляет, и ..., но тут он заметил, что Сталин улыбается. Читает его мысли, и улыбается. 'Точно мысли читает' - успел подумать Юра. Его замешательство продлилось не более секунды.
  
  - Я очень постараюсь, товарищ Сталин.
  
  - Так вот ты какой, Гагарин... - ещё раз повторил Иосиф Виссарионович, на этот раз задумчиво, - Ради такого поколения мы и сражались. Спасибо тебе, Гагарин. Когда надумаешь вступать в Партию, считай, что одна рекомендация у тебя есть. От меня. В твоём личном деле её подошьют. С Евгением встретитесь вечером в поезде.
  
  
  От размышлений Гагарина отвлёк звук лязгнувших автосцепок,
  
  - Скорый поезд Москва-Симферополь, прибыл на станцию Мелитополь, стоянка сорок минут. - объявила симпатичная проводница купейного вагона.
  
  - Разрешите нам с курсантом Джугашвили прогуляться, товарищ подполковник?
  
  Сафронов ещё в Москве занял верхнюю полку и почти всё время спал. С редкими перерывами на туалетные процедуры и принятие пищи.
  
  - Прогуляйтесь, товарищи курсанты. - ответил герой подполковник, не открывая глаз, - Старший Гагарин. Опоздание будет считаться дезертирством.
  
  
  ***
  
  
  16 сентября 1953 года. Будапешт. Кафе 'Budavar Ruszwurm Cukraszda', неподалеку от 'Непштадион'
  
  
  Нападающий сборной Венгрии по футболу, Ференц Пушкаш, подошел ко входу в указанное кафе и замер, прочитав объявление на двери, 'Извините! Закрыто на обслуживание.' Но, он не успел даже как следует удивиться, дверь распахнулась, а на пороге возник улыбающийся хозяин заведения.
  
  - Безмерно рад вас приветствовать, товарищ капитан*! Вас ждут.
  
  *скорее всего, в пятьдесят третьем он был капитаном. Гонвед - футбольный клуб венгерской армии.
  
  В это кафе его отправил Густав Шебеш, главный тренер сборной Венгрии, сразу после окончания последней тренировки, перед завтрашним отборочным матчем со сборной СССР. Пушкаш планировал остаться на Непштадион, чтобы посмотреть тренировку русских, но они объявили ее закрытой, а всех посторонних со стадиона попросили удалиться. Вот ведь параноики эти русские, даже в футболе у них какие-то секреты. Впрочем, посмотреть ему все равно было не суждено. Тренер велел идти в это кафе. 'Там тебя ждут. Мне не доложили зачем, там всё сам узнаешь.'
  
  Улыбчивый хозяин проводил Ференца Пушкаша к единственному занятому в кафе столу. Вернее, к двум сдвинутым вместе столам, которые, вместо блюд и напитков, были накрыты по-канцелярски - папками, бумагами и письменными принадлежностями. Из шестерых заседающих в этой импровизированной канцелярии, Пушкаш узнал только одного - своего непосредственного начальника, полковника Лайоша Махаша. Тот отмахнулся от приветствий, и указал на место рядом с собой.
  
  - Садись, Ференц. Эти товарищи, представители футбольного клуба Динамо из Москвы, они хотят подписать с тобой контракт.
  
  Хоть Правда и не издавалась пока на венгерском языке, почти все статьи из нее переводились и перепечатывались в местных газетах, и о том, что в СССР приняли закон о профессиональном спорте, Пушкаш, конечно, знал. Он послушно присел на указанное место и заинтересованно поглядел на 'покупателей'. Двое, военный и гражданский. Третий просто переводчик. Переводчик и начал.
  
  - Здравствуйте, товарищ капитан. Я атташе по культуре, посольства Советского Союза в Будапеште, Владимир Миронов. Товарищ Семичастный, - услышав свою фамилию, 'гражданский' чуть кивнул, - Полковник Государственной Безопасности СССР, заместитель министра ГБ по связям с общественностью и начальник футбольного клуба Динамо Москва. А господин Колин Уолкер - исполнительный директор спортивного отдела компании 'Эй Эн Би Си'*, нам всем очень приятно с вами познакомиться.
  
  *Аляска Ньюс Бродкастинг Корпорейшн
  
  - Взаимно, товарищи. Для меня - это большая честь. Но прежде, чем перейти к обсуждению условий контракта, я хотел бы четко понять один вопрос - затрагивает ли он предстоящие отборочные игры наших сборных?
  
  Пушкаш специально говорил медленно, чтобы атташе 'по культуре' успевал переводить почти синхронно. Отозвался 'гражданский', полковник ГБ Семичастный.
  
  - Затрагивает только в том аспекте, что до окончания этих матчей, сам факт подписания контракта, если он состоится, следует держать в полной тайне. А лучше - еще дольше. Мы планируем заявить вас только на весеннюю часть чемпионата, заявки в Федерации футбола СССР принимают до тридцать первого января. Будет просто замечательно, если нам удастся сделать в этот день сенсацию. Тогда наши соперники ничем ответить уже не успеют.
  
  - Я буду продолжать играть за сборную Венгрии?
  
  - Конечно. Если на то будет ваше желание.
  
  - Я готов начать обсуждение, товарищи.
  
  Обсуждение начал 'военный' глава спортивного отдела телекомпании 'Эй Эн Би Си', мистер Колин Уолкер, причем, как показалось Пушкашу, на чистом русском языке.
  
  - Контракт на миллион рублей* за десять лет вас заинтересует?
  
  *дореформенные, но сумма по тем временам все-равно огромная
  
  Долго считать Пушкашу не пришлось, если разложить миллион на месячные зарплаты, то получалось почти в шесть раз больше, чем он получал сейчас.
  
  - Сумма огромная и срок нереальный. Мне уже двадцать шесть, и еще десять лет играть в футбол я вряд ли смогу*.
  
  *футбол тогда был суров, редко кто задерживался на высоком уровне до тридцати. Сам Пушкаш, в нашей истории, играл до шестьдесят седьмого
  
  - Мы это понимаем, поэтому и предлагаем вам подписать контракт не с московским Динамо, а с телекомпанией 'Эй Эн Би Си'. В Динамо мы передадим вас на время в аренду. Футбол теперь не просто игра, мистер Пушкаш, футбол теперь целая индустрия. Закончив карьеру игрока, вы сможете стать тренером, или, на худой конец, одним из обозревателей на нашем телеканале. Мы с вами заключаем этот контракт не только как с игроком, но и с тем телевизионным персонажем, которого нам еще только предстоит создать. В наших интересах, чтобы вы играли за сборную Венгрии как можно лучше. Нашей компании нужна настоящая Звезда футбола.
  
  - Я согласен, товарищи.
  
  
  ***
  
  
  30 сентября 1953 года. Республика Аляска, Олешев-Сити, бывший Лонгёй
  
  
  Ответный дружеский визит делегации Советского Союза, сэр Грининг принимал уже в новой столице. Решение о ее размещении в Лонгёе и новое название согласовали прямо в Москве, еще во время того исторического визита и все тем же неизбранным составом Верховного Совета Республики. Против проголосовал только генерал Олешев. Не против места, но против названия. После тех встреч в Москве, Николай Николаевич Олешев демонстративно перестал общаться с Гринингом о личном, и подал рапорт об отставке с должности Главного военного коменданта Канады и полуострова Аляска, но получил категорический отказ. Василевский демонстративно тот рапорт порвал. 'Я даже наверх докладывать не буду, знаю, что бесполезно. Да и сам я категорически против. Ты сейчас Стране больше пользы приносишь, чем все эти болтуны дипломаты вместе взятые. Терпи, Коля. Не Москву ведь переименовали, подумаешь, какая-то деревня на краю земли.'
  
  Но это для Василевского она была на краю земли, а для генерала-армии, Николая Олешева, буквально через речку. К тому-же, эта 'деревня' почти на целую неделю становилась фактической столицей мира. А в кулуарах, торжественных приемов, церемоний и банкетов, этого, якобы исключительно ритуального визита, решалась без всякого преувеличения судьба мира.
  
  За прошедшие после 'Эдмонтонской конференции' два месяца, цепь трагических событий, а также обмен территориями между СССР и Республикой Аляска, совершенно изменили расклад сил в Северной Америке. Сил даже не столько военных, хотя теперь севернее США появилось еще одно американское государство с мощной армией и флотом, а также имеющие за спиной Четырнадцатую Гвардейскую ударную армию русских, сколько сил нравственных, морально этических.
  
  На северной границе США вдруг возникло государство, которым уже гордился каждый американец - от Сан Диего до Бостона и от Сиэтла до Майами. И то, что сэр Эрнест Генри Грининг недавно открыто заявил о вступлении в партию Коммунистов, лишь добавило ему симпатий среди простых американцев. Да что там симпатий, после его слов 'Коммунизм русские никому не навязывают, это было моё желание, и они сочли меня достойным. И социализм никому не навязывают, социализм нужно еще заработать, его нужно самим построить, за нас никто ничего делать не будет.', в рейтинге популярности американских политиков всех времен, он обошел Вашингтона, Рузвельта и Эйзенхауэра вместе взятых, а про ныне живущих и говорить не стоило, упоминания о них не превышали планку статистической погрешности.
  
  Желание встретиться с русскими в Олешев-Сити изъявили абсолютно все президенты новых американских государств, отказывать русские никому не стали, но сразу поставили условие - все встречи будут как минимум трехсторонними с привлечением делегации Республики Аляска. И хотя в состав Советской делегации больше не входил друг Николай, его дух на встрече незримо присутствовал, и не оставлял президента Аляски своим покровительством. Похоже, сейчас этот 'дух' заговорил в генерале Мэтью Риджуэе.
  
  - Ты жопа с глазами, а не президент, мать твою. А Маккормик, гореть ему в Аду на самой горячей сковородке, был жопой с ушами. Одна жопа не слышала, а вторая не видела. Все, что вы натворили, вы натворили сами и не пытайся что-либо переложить с больной головы на здоровую. Ты, именно ты, обрек мою армию на участь мародеров, а избегли мы ее вопреки тебе. Будь моя воля, я бы прямо здесь тебя арестовал, и посадил в ту же Монреальскую клетку, где сидят британские упыри, а после бы вместе с ними вздернул на одной верёвке. Да, мы теперь коммунисты. Сэр Грининг уже, а я надеюсь скоро стать достойным. В чем ты, жопа с глазами, узрел коммунистический заговор? Что вам не дали превратить всю Америку в радиоактивные руины? Ты, идиот, отдавший приказ бомбить Джексонвилл и Норфолк? Ты в чём заговор увидел?
  
  Распалившейся 'духом Олешева' Риджуэй встал и, казалось, готов был запустить в голову Макартура тем, что подвернется под руку, но сэр Грининг мягко потянул его за локоть, призывая присесть и не нагнетать обстановку. Дуглас Макартур, 'Бешеный Дуг', слушал своего бывшего подчиненного хоть и с каменным лицом, но постепенно наливающимся кровью. Повисшую паузу попытался разрядить директор ЦРУ Аллен Даллес, обратившийся к присутствующему за переговорным столом министру Государственной Безопасности Советского Союза и Республики Аляска, Павлу Анатольевичу Судоплатову.
  
  - Отрицать ваше влияние на ситуацию не конструктивно, господин маршал. Мы с вами оба профессионалы, и вы не можете не понимать, что достаточно наследили в этом деле. Да вы следов и сами не скрываете, судя по действиям 'Счастливчика О Лири'.
  
  - Не скрываем, мистер Даллес, ибо скрывать нам нечего. Ничего постыдного мы не делали. Естественно, что мы отслеживали ситуацию и реагировали на неё, но уверяю вас, что кроме неуплаты налогов в особо крупных размерах, сегодня уже несуществующему государству, вы моим ребятам ничего инкриминировать не сможете. Кстати, раз уж вы вспомнили про мистера О Лири. Помните ли вы произошедшие в Филадельфии события, от второго мая, сего года? Вижу, что помните. Тех британцев вам 'сдал упакованными' именно мистер О Лири и его люди. Они делали вашу работу, но, к сожалению, всем нам не хватило даже совместных усилий. Я вам готов с документами доказать четыре предотвращённых МГБ покушения на вашего президента. Его не уберегли именно вы.
  
  - ЦРУ не занимается охраной Президентов, мистер Судоплатов.
  
  - МГБ тоже, мистер Даллес. Поэтому лично я, лично вас, ни в чём не обвиняю. Надеюсь, что и вы это нам в вину не ставите? Ну и отлично. Мы заинтересованы в развитии сотрудничества Аляски с Соединёнными Штатами Северо-Востока. Настолько заинтересованы, что Четырнадцатая Ударная будет иметь штаб в Монреале, через речку от Олешев-Сити.
  
  Все еще пунцовый 'Бешеный Дуг' при этих словах выразительно посмотрел на Аллена Даллеса, но тот только как-то уклончиво пожал в ответ плечами. Снова возникла неловкая для гостей пауза, которую русские равнодушно пережидали, а генерал Риджуэй, казалось, наслаждался каждым ее мгновением. Ни равнодушия, ни торжества не испытывал только сэр Грининг. Ему почему-то было в этой тишине неловко.
  
  - Господа! Мы ведь здесь собрались не ругаться. Господин Верховный Правитель! Официально прошу у вас прощения за слова генерала Риджуэя. Его слова - не позиция правительства Республики, это только личные эмоции. Мне бы очень хотелось, чтобы мы оставили взаимные упреки и перешли к конструктивной повестке. Тем более, что ваши упреки нас нисколько душевно не ранят. Да, мы, в вашем понимании, настоящие 'комми', мы этого не скрываем, и даже этим гордимся. И нам есть, чем гордиться, господин президент. - Грининг посмотрел в глаза Макартуру, - У нас на рассмотрении шестьсот тысяч заявок о приеме в 'Трудармию' Республики. Из них, тысяч четыреста, от ваших граждан, граждан Соединённых Штатов Северо-Востока Америки.
  Словом, упреки мы услышали, на них отреагировали, еще раз прошу прощения за излишнюю горячность с нашей стороны, но давайте уже двигаться дальше. Вы же не войну нам приехали объявлять?
  
  Слова Грининга подействовали на Макартура, как каменная стена на, бодавшего непонятное красное пятно, быка. Вроде и боднул, вроде и попал прямо в пятно, но оно оказалось нарисованным на каменной стене. Краска стала спадать с его лица, а упёртая решимость 'армейского сапога' в выражении лица, сменилась на 'интерес политика'. Он поднял глаза на Рокоссовского, но ответил как-бы Гринингу.
  
  - Мы, разумеется, приехали не войну вам объявлять, господин президент. Мы хотели бы твердо убедиться, что в этой войне вы не нанесете нам удара в спину.
  
  Сэр Грининг уже набрал в легкие воздуха для отповеди, но его остановил жестом, чуть приподнятой над столом ладони, Рокоссовский.
  
  - Это уже вполне конструктивно, господин президент. Какие вы хотели бы иметь гарантии?
  
  - Гарантии? В политике? Я еще не настолько выжил из ума, чтобы просить у сильного гарантий. Я хочу понять умом, зачем мы вам нужны, чтобы самому оценить перспективы.
  
  - Охотно вам это объясню, господин президент. Новый президент КЮША, господин Джордж Линкольн Рокуэл*, самый натуральный нацист. Вы же, хоть пока у себя и 'сидите на штыках', но сидите довольно прочно. Вы - наша гарантия, что в вашей стране не придёт к власти подобный господин. Это можно расценить как вмешательство во внутренние дела, но борьба с нацизмом, совместно осуждённом нами в Нюрнберге, для нас гораздо важнее. Мы все вмешиваемся во внутренние дела друг друга, как только появляется такая возможность. Это сама суть политики. Если в вашем государстве наши идеи поддерживает большинство, то они и есть законная власть. Учитывая наш союз с Аляской, дружественные отношения с Калифорнией, Техасом и КЗША**, Четырнадцатая Ударная армия способна решить вопрос поднимающего голову нацизма в Южных штатах всего за полгода. Но мы не хотим становиться интервентами в США, пользуясь благоприятными условиями Гражданской войны. Мы пришли не грабить. Об этом вы уже можете судить по Аляске, куда мы зашли в первую очередь. По просьбе законно избранного правительства.
  
  *тоже прошел через Корейский плен, Владивосток, и находится в разработке у МГБ
  **Конфедерация Западных Штатов Америки
  
  - Аляска - не штат. Там не могло быть законно избранного правительства.
  
  - Это только с точки зрения законодательства уже распавшегося государства США. Аляску признали независимой страной двадцать девять стран по всему миру. Скажу вам по секрету, четырнадцать из них считают Аляску правопреемницей США, а Сэра Грининга истинным преемником Эйзенхауэра. Про настроения в собственной стране вы знаете не хуже меня. Если вы и правда намерены объединить страну, начинать вам следует с юга, на севере вас ждёт Четырнадцатая Ударная, мистер Президент. Аляску мы будем защищать всеми возможными средствами.
  
  - Я не Президент, а Верховный Правитель. Мы пока не провели процедуру выборов, по непреодолимым причинам.
  
  - Мы в курсе, мистер Верховный Правитель. Но это не может помешать заключению договора о добрососедстве между вами и Аляской. Следующий шаг предлагаю сделать знаковый, но ни к чему конкретному не обязывающий - принять участие в Монреальском трибунале. Потом в обсуждении организации, которая придёт на смену ООН. Наконец, в обсуждении договора о запрещении ядерного оружия.
  
  - Вы готовы подписаться под таким договором? - удивился Макартур.
  
  - В этом не сомневайтесь. Мы совсем не заинтересованы, чтобы в будущем наша планета превратилась безжизненную радиоактивную пустыню. Но исследование в этой области нужно продолжать. Энергию распада ядра можно использовать и в мирных целях. Но продолжать это нужно под международным контролем.
  
  - Международным - значит вашим.
  
  На эту реплику Аллена Даллеса, почти мгновенно ответил, ничуть не смутившийся Судоплатов.
  
  - Международным - значит нашим. В этом вопросе, мы больше никому не можем доверять. Только СССР будет обладать правом вето. Но в качестве наблюдателей мы готовы допустить всех. Технологии мирного атома не будут нашей монополией.
  
  
  ***
  
  
  7 октября 1953 года. Москва. Очередное заседание Президиума ЦК КПСС.
  
  
  Присутствуют: Председатель ГКТО, Первый секретарь Президиума ЦК КПСС, Верховный Главнокомандующий вооружённых сил Социалистического Содружества - Рокоссовский Константин Константинович; Председатель Совета Министров - Косыгин Алексей Николаевич; заместитель Председателя ГКТО, Секретарь Президиума ЦК, министр Государственной Безопасности, Председатель Комиссии Высшего Партийного Контроля - Судоплатов Павел Анатольевич; первый заместитель Председателя Совета Министров, Председатель ГКК - Маленков Георгий Максимилианович; министр Иностранных Дел - Громыко Андрей Андреевич, министр Внутренних Дел - Меркулов Всеволод Николаевич; Военный министр, заместитель Командующего ВС Социалистического Содружества - Василевский Александр Михайлович; министр Государственного Контроля - Абакумов Виктор Семёнович; заместитель Председателя Совета Министров, Председатель Спецкомитета при Совмине - Игнатьев Семён Денисович, Первый секретарь Московского ГК КПСС - Брежнев Леонид Ильич; заместитель Председателя ГКК, министр Электронной промышленности - Лебедев Сергей Алексеевич; заместитель Председателя ГКК, Генеральный конструктор ОКБ-1,- Королёв Сергей Павлович; министр по Делам Молодежи и Спорта - Шелепин Александр Николаевич; Министр ВМФ СССР - Кузнецов Николай Герасимович; Президент Академии наук - Курчатов Игорь Васильевич; Председатель Правления Государственного банка СССР - Попов Василий Федорович.
  
  Повестка дня очередного заседания Президиума ЦК КПСС была довольно обширной. Начали, как обычно, с отчета 'космонавтов'. Отчитались о достижениях, а их набралось почти на сорок минут доклада Председателя ГКК, Георгия Максимилиановича Маленкова. Главное - найдены и устранены неполадки, приведшие к аварии, первое испытание изделия К-3*. Второй подряд удачный запуск на земную орбиту девятитонной 'болванки', в массогабаритных характеристиках которой, уже проектировался управляемый 'Орбитолет'. Немного поспорили, стоит ли запустить в космос изделие РДС-6с, чтобы устроить наглядную демонстрацию, перед началом переговоров о полном запрещении оружия массового поражения. Большинством голосов решили - запустить и продемонстрировать. Немало удивил Павла Анатольевича Судоплатова, предложенный Маленковым проект указа 'О формировании Отряда подготовки лётчиков-космонавтов СССР'. Предлагалось поручить первичный отбор командованию ВВС, в космонавты выбирали военных лётчиков-истребителей в возрасте до 35 лет, ростом до 175 см, весом до 75 кг и званием до полковника. Как только Маленков закончил, Судоплатов тут же озадачил его вопросом.
  
  *К-3, Космос-3, двуступенчатая ракета носитель
  
  - Скандал провоцируете, Георгий Максимилианович?
  
  - Не я, Павел Анатольевич. И еще Он настоял, чтоб никаких исключений. Но Он не против, если мы поддержим рапорт Василия Иосифовича, о добровольном разжаловании его в полковники
  
  - Сурово! Трижды Герой Советского Союза и кумир молодежи. Он ведь нам революцию устроит.
  
  Разгореться дискуссии не дал Рокоссовский.
  
  - Так товарищи, указ о формировании космического отряда с повестки дня снимаю. Необходимости в его немедленном принятии нет. Проведем дополнительные консультации, может что-нибудь изменится. Командование ВВС пусть начинает первичный отбор, но не в отряд космонавтов, а, скажем, в авиаполк, который будет осваивать МиГ-19. Указ будем принимать на следующем заседании.
  Давайте вернемся к делам земным нашим, грешным. Все ознакомились с докладом Правления Государственного банка? Василий Федорович, не вставайте. У вас есть что-то в дополнение?
  
  - Газеты, Константин Константинович. Из Филадельфии, Сан Франциско, Хьюстона, Сиэтла и Чикаго. Просмотрите только страницу объявлений о продажах. Там, где цены указаны в рублях, подчеркнуто красным. От половины сделок в Сиэтле, до трех четвертей в Калифорнии, американцы хотят производить в рублях. Все коммерческие банки бывших США просят рублевых кредитов. Сейчас у нас есть хороший шанс сделать Государственный Банк СССР - Мировым Эмиссионным Банком, а рубль - межгосударственным платежным средством.
  
  Леонид Ильич Брежнев, любовавшийся на 'доску' объявлений о продаже автомобилей в Сан Франциско, с трудом оторвал глаза от газеты.
  
  - Товарищи! Да это же просто праздник какой-то! И что вам для этого нужно, Василий Федорович?
  
  - Политическое решение, Леонид Ильич. Вопрос этот встаёт, ни много, ни мало, а о новом НЭПе. Даже больше того, тогда НЭП вводили с целью позволить социализму выжить, а теперь цель - закабалить капитализм, эксплуатировать эксплуататоров.
  
  На это самоуверенное заявление Председателя Госбанка СССР довольно скептически отреагировал Меркулов.
  
  - Эксплуататоры - твари ушлые. Вы уверены, что они вас не переиграют?
  
  - Уверены, Всеволод Николаевич. Если система заработает, то сломать ее можно будет только военным методом, как мы сломали систему доллара и фунта. Экономических способов нет, у них никогда не будет столько ресурсов, чтобы переиграть эмиссионный центр. Вот смотрите, даже если мы проведенную эмиссию раздадим всего под один процент, то есть самый минимум, лишь бы покрыть затраты на содержание аппарата, обновление фонда купюр и так далее, то есть абсолютно бесприбыльно для себя, то через год, совокупный долг перед Госбанком, вырастет на один процент. Всего один процент, но его опять негде будет взять, кроме как у нас в кредит. И так до бесконечности. Если армия нам это гарантирует.... То.... То ошибка исключена, это математическая модель. Деньги - это не рубли, доллары, фунты, или золото. Современные деньги - это Армия и, поддерживаемый ей, порядок. Остальное - легко решаемые технические вопросы.
  
  - Спасибо, Василий Федорович. Спрошу, наверное, за всех. Вопрос наверняка у всех один и тот же. Вы хотите сказать, что китайцы с индийцами будут торговать между собой за наши рубли, а мы с этого каждый год получать процент? А им то это зачем? Туда мы армии вводить не собираемся.
  
  - Будут и китайцы с индийцами, и техасцы с калифорнийцами. Армий больше не надо, мы уже контролируем более чем достаточный потенциал, для запуска процесса.
  
  - Но должны же быть подводные камни, не может быть, что все так просто.
  
  - Подводные камни только политические. Выбирая этот путь, мы становимся государством эксплуататором. Государством мега капиталистом, производителем самого капитала, то есть абсолютного зла, в нашей сегодняшней идеологической доктрине.
  
  - Абсолютного Зла! - Всеволод Николаевич Меркулов не удержался и саркастически хмыкнул, - Сколько пафоса. Драму бы с вас писать, даже трагедию. Можем ли мы на данном этапе социального развития обойтись без денег? Нет! А раз не можешь что-то предотвратить, значит это что-то необходимо взять под контроль, а еще лучше возглавить. Никаких отступлений от наших идеалов я в этом не вижу. Пока деньги невозможно отменить, их выпуск ОБЯЗАНЫ контролировать коммунисты. Мы обязаны контролировать абсолютно всё - и Добро, и Зло. Только так мы сможем множить первое, за счет второго.
  
  - Да уж... - задумчиво произнёс Игнатьев, - Ситуация, в которой коммунисты будут контролировать сам источник Капитала у классиков нигде не описан. Но это оружие, которое использовать необходимо. А вы с товарищем Сталиным-старшим это обсуждали?
  
  - Конечно! Он считает полученную возможность самым ценным трофеем этой войны. Самым ценным и самым опасным. Нам очень трудно будет удержаться от соблазна стать хозяевами, господами этого мира. Но пробовать надо, так он сказал, хоть и соблазн это огромный. Но если коммунисты с ним не справятся, то и вера наша тщетна.
  
  - Да уж. Оседлали мы золотого тельца. - задумчиво произнёс Рокоссовский, - А как при этом остаться коммунистами - никто не знает. Ладно, будем думать, товарищи. А вы запускайте эмиссионный центр, Василий Фёдорович. По крайней мере, облигации нашим, мы точно погасить сможем. А дальше перед всеми нами встаёт вопрос - как нам, при таком могуществе, не превратиться в крыс?
  
  
  ***
  
  
  12 октября 1953 года. Республика Аляска, Олешев-Сити, Временный офис дирекции 'Эй Эн Би Си'
  
  
  Когда еще в самом начале работы с мистером Родригесом, Майкл О Лири получил приказ инвестировать почти четырнадцать миллионов довоенных долларов в недвижимость и земли на правом берегу реки Святого Лаврентия, особенно напротив Монреаля и Квебека. в уже воюющей на стороне Британской империи. Канаде, тогда еще новоиспеченный председатель правления Пенсильвания Инвест-Финанс Холдинга, хоть и пожал недоуменно плечами, исполнил все беспрекословно. Однако отрядил он на это, сто десятое, по важности, дело, одного из самых дальних, среди своих близких, мужа старшей сестры Малыша О Брайена, Лизи, никчёмного итальяшку Лучо. И вот теперь, этот макаронник, Лючиано Черчини, которому раньше можно было доверить разве что собрать долю с выручки у сутенеров из 'Грязной Филадельфии', уже полностью закрыл первоначально вложенный в проект капитал, реализовав всего семь процентов активов.
  
  А еще, этот шустрый пройдоха, перекупил всего за шесть миллионов новых североамериканских долларов* хоккейную команду НХЛ 'Нью Йорк Рэйнджерс', и даже уже начал строить для них в столице Аляски новую современную ледовую арену. В основном, его же усилиями и стартовал очередной чемпионат Национальной Хоккейной Лиги, в которой его уже избрали исполнительным Вице-президентом. Вот так бывает только у русских, только у них такое в сказках описывается, типа попала стрела в лягушку, а лягушка обратилась Богиней Удачи. Изучать русский язык, Майкл О Лири начал именно с прочтения сказок для самых маленьких. Ведь именно с них начинается становление этой 'загадочной русской души'.
  
  *триста тысяч советских рублей
  
  И хотя самому Майклу О Лири хоккей был безразличен, как и все прочие игровые виды спорта, единственный спорт, который он считал интересным и настоящим, был бокс, раскрывшийся внезапно талант дальнего итальянского родственника, ирландец оценил по заслугам. Он не только назначил Лючиано Черчини президентом компании, управляющей всеми активами на территории американской Аляски - 'Си Норд Траст Компани', но и поддержал его кандидатуру на выборах в Верховный Совет Республики, которые тот несомненно выиграет.
  
  В принципе, переговоры с Томасами Джонами Уотсонами, старшим и младшим, директорами компании 'Ай Би Эм' вполне можно было поручить этому проныре, но мистер Родригес сказал, что они слишком важны. Важно было купить не только активы компании, но эти активы непременно вместе с нынешним руководством. 'А старикан то глыба. Сейчас таких больше производят. Мельчает народец....' Почувствовав на себе взгляд Майкла О Лири, старший Уотсон ответил ему внимательным изучающим взглядом и, совершенно бесцеремонно, прервал сладкоголосого итальянского антрепренера, изливающегося в описании, неминуемо грядущего всем нам счастья, и задал вопрос, не отводя глаз.
  
  - Вас все называют 'русским коммунистом', мистер О Лири.
  
  - Они мне безбожно льстят, мистер Уотсон. У русских я ирландец 'на побегушках'.
  
  - Почему русские хотят купить 'Ай Би Эм' я не спрашиваю. Это очевидно. Им нужны наши рабочие технологии и перспективные разработки. Вы могли скупить контрольный пакет и вывезти компанию хоть в Канаду, хоть в Москву. Могли скупить за втрое меньшую сумму, чем, предложенный вами, выкуп дополнительной эмиссии акций. Я делаю простой вывод, русские заинтересованы в развитии компании именно под моим руководством. Учитывая мои сомнительные связи в прошлом, это кажется мне довольно странным.
  
  - Вы правы, мистер Уотсон. Мне поручено договориться именно с вами. Что за резоны у русских, я не знаю. Давайте договариваться, исходя из этого.
  
  - Вы хоть и русский агент, но вкладываете в том числе и свои деньги. Значит, вам видимы какие-то перспективы, которые пока не вижу я. Получив доступ к нашим технологиям, русские смогут все это воспроизвести сами.
  
  - Смогут конечно. Но пока освоят, пока построят производство, пока людей обучат, пока выпуск наладят - уйдет довольно много времени. Слишком много по нынешним временам. А компанию 'Ай Би Эм' планируется загрузить заказами уже в этой Pyatiletke. Знаете, у русских все планируется на пять лет вперед, но иногда возникают ситуации, что планы корректируются, и сейчас возникла как раз такая. 'Ай Би Эм' приглашают в Космос, мистер Уотсон. Пока русские нас повторят, мы с вами уже придумаем что-нибудь новенькое. К тому-же, они и сами будут делиться с нами технологиями, которые потребуются для исполнения их же заказов.
  
  - И я буду президентом этой компании?
  
  - Конечно, если подпишите все необходимые обязательства по неразглашению секретов Государственной важности. А после вас, надеюсь, президентом будет ваш сын. Важно не подвести русских прямо сейчас.
  
  - Я готов, мистер О Лири. Предложенные мистером Черчини варианты хороши, дайте мне пару дней, чтобы выбрать лучший. Получит ли приглашенный мной персонал статус граждан, или будут считаться трудармейцами? И нужно как можно скорее отправить Джуниора* в Москву, для контакта с непосредственным заказчиком, это важнее всего, здесь я справлюсь сам.
  
  *Уотсон младший
  
  - Всё уладим, мистер Уотсон. Самолёт к вылету уже готов, мистер Уотсон-младший может отправляться прямо сейчас.
  
  
  ***
  
  
  17 октября 1953 года. Москва. Стадион Динамо. Правительственная ложа.
  
  
  Первый секретарь ЦК Венгерской партии Трудящихся и Председатель Совета Министров Венгерской Народной Республики, товарищ Матьяш Ракоши, сразу после финального свистка, слишком большого разочарования не испытал. Еще после первого матча в Будапеште, который, благодаря голу Пушкаша на последней минуте, удалось свести вничью, стало понятно, что выиграть в Москве будет крайне сложно. Словом, морально к этому поражению Ракоши был уже готов, огорчал его разве что счет, на новеньком электрическом табло стадиона Динамо. Один-четыре и, при этом, единственный гол удалось забить на восемьдесят девятой минуте, когда семьдесят пять тысяч болельщиков на Динамо уже праздновали выход в финальную часть Чемпионата Мира в Швейцарии.
  
  Матьяш Ракоши очень любил футбол и неплохо его понимал. Еще, обсуждая первый матч с главным тренером сборной, Густавом Шебешем, они пришли к выводу, что русские превзошли их прежде всего в тактике. Они не просто напрочь сломали все привычные схемы игры, но сделали это дважды по ходу матча. 'А сегодня еще дважды... Наши парни с ног валятся, а русские, похоже, готовы еще один матч подряд отыграть. Наконец-то, свисток.' Венгерской лидер поднялся, и, пожимая Рокоссовскому руку, заметил, что на установленной в ложе телекамере загорелся зеленый огонек. Значит они в прямом эфире. В прямом эфире почти на всю Европу.
  
  - Поздравляю, товарищи! Мне не стыдно за наших ребят, они бились как львы, но увы, мы уступили даже не в тактике, а в самой философии футбола. Сегодня футбол перестал быть игрой пехотинцев. Сегодня я увидел в действии футбольную кавалерию и даже артиллерию. Уверен, что мы проиграли будущему Чемпиону Мира. Очень жаль, что эта игра состоялась не в финале, а на такой ранней стадии. У вас волшебная команда! Русский Ди Стефано разорвал нашу оборону в клочья. - улыбнулся в камеру Венгерский лидер.
  
  - Спасибо, товарищ Ракоши. Признаться, мы очень опасались сборную Венгрии и, подобного результата, сами не ожидали, - Рокоссовский посмотрел прямо в телекамеру и тоже улыбнулся, - 'Волшебная команда', поздравляем, спасибо вам! Не расслабляйтесь и не останавливайтесь на достигнутом. Мы все надеемся, что вы оправдаете прогноз товарища Ракоши, и станете чемпионами мира. Альфредо Ди Стефано советский гражданин, хоть и родился в Аргентине. Насколько я помню, команда Аргентины не пробилась в финальную часть, теперь аргентинцам будет за кого поболеть.
  
  Матьяшу Ракоши очень хотелось поговорить с товарищем Сталиным. В Советском Союзе происходили, совершенно немыслимые еще вчера, перемены, и все они начинались после, предварительно затеянной пенсионером-колумнистом Сталиным, публичной дискуссии. Ракоши не ставил под сомнение авторитет Рокоссовского и вообще Советского руководства, они, несомненно, на сегодня самые авторитетные и могущественные в мире, но... Венгерскому лидеру хотелось знать будущее, которое, как ему казалось, знал только Сталин. Хотелось знать, хотелось поговорить, а Сталин, о чем-то всю игру тихо споривший с Судоплатовым в сторонке, под аплодисменты, вызванные поздравлением Рокоссовского, не привлекая внимания направился к выходу.
  
  - Товарищ Сталин, а вам понравилась сегодняшняя игра?
  
  Иосиф Виссарионович Сталин остановился, посмотрел на венгерского гостя, потом на направленную на него телекамеру, понимающе усмехнулся, и кивнул.
  
  - Понравилась, товарищ Ракоши. Настолько понравилась, что пришла пора переосмыслить ее общественное значение. С одной стороны, это конечно игра, развлечение, безобидная замена гладиаторских боев, одной из базовых потребностей общества, еще с глубокой древности. Помните их 'panem et circenses'*? Но с другой стороны, раз перед игрой поднимается флаг, исполняется гимн, а на груди у футболистов название страны и герб, то это ничто иное, как имитация войны. Словом, это явление требует дополнительного переосмысления. Желаете поделиться с моими читателями мыслями о футболе?
  
  *хлеба и зрелищ
  
  - Почту за честь, товарищ Сталин. Когда я смогу это сделать?
  
  - Прямо сейчас и пойдемте. Чайку попьем и, пока впечатления свежие, попытаемся их обдумать. Празднуйте, товарищи. Повод есть, ребята и правда молодцы. - товарищ Сталин посмотрел на телекамеру и добавил, - Мы сегодня радуемся, но переоценивать значение этой победы не стоит. Товарищей футболистов прошу не только улучшать спортивные достижения, но и постоянно помнить, что они являются примером для молодежи. Для Советской молодежи, а не для древнеримской, которой нужны были только хлеб и зрелища. Вы должны подавать пример не только, как играть с мячом на поле, но и как ставить высокие цели и добиваться их исполнения. Только тогда от вашего футбола будет реальная польза Стране.
  
  После этих слов, Иосиф Виссарионович Сталин кивнул Матьяшу Ракоши на выход, развернулся и вышел из ложи, провожаемый в спину телекамерой компании 'Эй Эн Би Си'.
  
  
  ***
  
  
  Герой Советского Союза, генерал-майор Артем Сергеевич Сергеев*, на этот матч попасть не планировал, после прошлогоднего провала на Олимпиаде в Хельсинки и расформирования ЦДСА, к футболу он невольно охладел. Приемный сын Сталина прибыл в Москву для участия в Параде Победы седьмого ноября, а в свободное время, планировал спокойно пообщаться с близкими, вдруг выяснил для себя, что сейчас все они буквально больны футболом. Футбол собиралась смотреть по телевизору, даже беременная Светлана. У самого Артема Сергеевича дома, в Ростоке, осталась жена с почти восьмимесячным пузом, поэтому, общению с еще одной непраздной бабой, да еще и о футболе, он, естественно, предпочел стадион и компанию, полностью озабоченного этим самым футболом, сводного брата.
  
  *альт. история. Артем Сергеев, приемный сын Сталина, за умелое командование Шестнадцатой Гвардейской 'Ростокской' дивизией ПВО и, проявленные при этом, мужество и героизм, награжден званием Герой Советского Союза. На Парад Победы, 7.11.1953, вызваны все Герои.
  
  Хотя нет, Василий был не озабочен футболом, скорее воодушевлен и даже окрылен. В предстоящем матче он пообещал невиданное зрелище, а о своих подопечных говорил только в восторженных формах - Великолепный, Бесподобный, Выдающийся, Гениальный. Хоть Артем и охладел к футболу, но понимания игры не утратил, а после такой 'накачки', невольно проникся настоящим интересом.
  
  Зрелище действительно получилось невиданное. Бобров* снова удивил заявкой на матч. В заявке снова появился новичок**, восемнадцатилетний московский Торпедовец Валентин Иванов, и снова сменилась расстановка игроков. Невиданная до сего дня расстановка один-четыре-три-три, которая на деле оказалась, то сжимающейся, по обстановке, в один-четыре-пять-один, то разжимающейся в привычные один-четыре-один-пять. И персональная опека Пушкаша с постоянным прессингом остальных. Играть в отборе мяча начинал даже единственный по факту чистый форвард, спартаковец Симонян, порой вынуждая защитников выбивать мяч за кромку поля. Венграм просто не давали играть, у них не проходили комбинации длиннее трех пасов. Вместо сыгранной и опытной команды, на поле у них вдруг оказалось одиннадцать отличных игроков, но совершенно не понимающих - что происходит и что с этим делать.
  
  *альт. ист. Всеволод Бобров капитан и главный тренер ЦСК ВВС-ВДВ и сборных СССР по футболу и хоккею. В реальной истории близкий друг Василия Сталина
  
  **альт. ист. В первом отборочном матче в Венгрии дебютировали шестнадцатилетний Эдуард Стрельцов и Альфредо Ди Стефано
  
  Советская же сборная играла как хороший симфонический оркестр. Менялась мелодия, менялся ритм, но никто не сбивался, никто не фальшивил. А дирижером у этого оркестра оказался тот самый гениальный Васин новичок - аргентинец Альфрело Ди Стефано, про которого он так разливался до матча. А во время матча о нём уже разливался из динамика телевизора комментатор Николай Озеров, телевизор в ложе Федерации Футбола СССР на Динамо присутствовал и работал на полную громкость, и когда Озеров повторял восторженные Васины эпитеты, брат возбужденно хлопал Артема по плечу, или тыкал локтем в бок.
  
  Ди Стефано действительно делал игру. Он уверенно держал свой плацдарм в центре, но при этом все время находился неподалеку от мяча, и при отборе, всегда был лучшим вариантом для первого паса. А потом делал игру. То разгоняя по флангам Иванова со Стрельцовым, то находил пасом Симоняна на острие атаки, то руководил методичной и массовой осадой ворот Венгерской сборной, то собственной обороной, при подаче венграми, редких в этом матче, угловых ударов. Он был буквально везде, он был вездесущ, просто какое-то футбольное божество. А когда на семьдесят восьмой минуте, метров с тридцати-тридцати двух, Ди Стефано, в обвод стенки, пробил, прекрасно игравшего сегодня, вратаря сборной Венгрии и сделал счет четыре-ноль, Озеров буквально зашелся в экстазе. 'ГОООЛ! Да! Гол! Я умираю от восторга, зовите скорее другого комментатора!'
  
  Впечатление не испортил даже ответный гол Пушкаша, на предпоследней минуте матча, а может быть даже его улучшил. Этот гол зримо всем напомнил, кого именно сегодня обыграла сборная СССР и все оставшееся до финального свистка время стадион скандировал 'Тан-го! Тан-го!'.
  
  Сразу, после окончания игры, в прямой эфир включилась камера в правительственной ложе. Поздравления товарищей Рокоссовского и Ракоши, а также, как всегда замысловатое, послание отца, Василий Сталин выслушал, расплываясь в блаженной улыбке.
  
  - Будет им пример для молодежи, будет. Пойдем, Артемка, я тебя с 'Танго' познакомлю.
  
  
  ***
  
  
  18 октября 1953 года. Москва, Казанский вокзал. Агитационный поезд 'Красный Коммунар'
  
  
  Оглядев, кое-как рассевшихся в неожиданно оказавшемся тесном салон-вагоне, членов Президиума ЦК КПСС, товарищ Сталин усмехнулся в усы и отложил трубку.
  
  - Курить не будем, а то задохнёмся. Эк вы Президиум-то раздули, скоро в один вагон помещаться перестанете. Для меня это показатель вашей нерешительности, товарищи коммунисты. Про Васю я вчера всё объяснил Павлу Анатольевичу. Проект указа 'О формировании Отряда подготовки космонавтов СССР', поддерживаю в редакции товарища Маленкова. Все услышали? Нет, обосновывать сейчас не буду, если хотите обоснований, читайте на днях в Правде. Не хотите в Правде? Понимаю. Тогда ставь проект указа на голосование, Константин Константинович. Конечно прямо здесь, чего тянуть-то? Четверо за, один против, двенадцать воздержавшихся. Четыре-один, как вчера. Что опять не так, Павел Анатольевич?
  
  - Скандал будет, Иосиф Виссарионович.
  
  - Если Вася дурак, то обязательно будет. Только зачем нам дурак в Космосе? Вот и посмотрим, достоин ли он стать первым космонавтом Земли. Предупреди его, что если затеет скандал, то я лично всё объясню ему через Правду на всю Страну. Вот тогда ему будет очень обидно, это я обещаю. Не будет никакого скандала, Павел Анатольевич, Вася не дурак. Все у вас? Можем мы наконец отправляться?
  
  Судоплатова, судя по реакции, отповедь не убедила.
  
  - Слишком сурово. Несправедливо. Но спорить не буду. Есть еще один скользкий момент, который хотелось бы с вами обсудить. По достоверным агентурным данным, Мао, Ким Ир Сен и Хо Ши Мин в тайне от нас сговариваются о разделе Юго-Восточной Азии.
  
  - А мне то что за печаль? Я политикой больше не занимаюсь. У вас хватает ресурсов на любое решение этого вопроса. То, что эта троица - коммунисты 'крашенные', вам давно известно. Их цивилизациям по шесть тысяч лет. Они без потери идентичности переварили монголов, маньчжуров, европейских колонизаторов, переварят и коммунизм. Помогать им строить социализм бессмысленно, они все построенное используют исключительно в своих национальных интересах. Вы же должны действовать в собственных интересах. Я что, должен начать вникать в конкретику, чтобы помочь вам определить Свои интересы?
  
  На выручку к соратнику пришел Рокоссовский.
  
  - Вопрос потому и скользкий, что нам выгоднее всего поддержать Королевство Таиланд, но это будет выглядеть странно, с точки зрения социалистической солидарности. Частично вопрос в вашей плоскости, в идеологической, поэтому Павел Анатольевич его и поднял. А с Василием и правда несправедливо, все звания и награды он заслужил честно. Вы ему специально создаете условие психической перегрузки. Именно ему, своему сыну. А если психанет, Иосиф Виссарионович?
  
  Сталин усмехнулся и равнодушно пожал плечами.
  
  - Психанет и психанет. Психи вам в Космосе тоже не нужны. Ты прав, Константин, я ему как сыну создал исключительное условие. Подыграл, каюсь, родная кровь. Но в чем подыграл, я вам не скажу, только ему. Всё, с Васей вопрос закрыли.
  Выгодно вам Таиланд поддерживать, поддерживайте. Чего вы вообще такие вопросы возводите в ранг идеологических? Они там тайно сговариваются, и вы тайно сговоритесь. Подключите Индию, товарищ Неру мне показался вполне вменяемым товарищем. Он гораздо больше похож на коммуниста, чем этот хитрозадый Мао Цзэдун.
  Очнитесь уже, и взгляните на мир трезвыми глазами. Капитализм нам больше не враг. Вы волка поймали и посадили на цепь, теперь он охраняет наш дом. Наш социалистический дом от феодальной Азии, родоплеменной Африки и бандитской Латинской Америки. Теперь капитализм - это наш инструмент, он поможет нам строить Наш социализм в мире, а потом и Наш коммунизм. Только мы сможем его построить, не скатившись в национализм. Капитализм теперь не волк, а пес, так и используйте его как пса.
  
  - Мао нас обвинит в предательстве и всех прочих смертных грехах.
  
  - И мы его обвиним в том-же самом. За это не переживайте. Печатайте все его обвинения прямо в Правде, где и будем их детально разбирать. Уверяю вас, ничего, кроме демагогии, там не будет. Пусть обвиняет, дурень, сам же посмешищем станет.
  Вы лучше о наших делах задумайтесь. Вот какая по-вашему у нас сейчас власть? Давай, молодой.
  
  От неожиданности Шелепин вскочил, и чуть не опрокинул, сидящего впритык Игнатьева.
  
  - Советская, товарищ Сталин.
  
  - Нет, товарищ Шелепин. Никакой Советской власти не существует в Природе, это просто самоназвание, вроде Динамо, или Спартак. Власть у нас сейчас натурально теократическая. По сути, коммунизм - это религия, а Президиум ЦК - это верховные жрецы.
  Коммунизм - это учение не науки, а веры. Веры в то, что когда-нибудь все люди на Земле станут настоящими коммунистами. Вера в то, что потомки будут лучше нас, умнее нас. Вера в построение руками потомков Рая на Земле.
  Плевать на Азию, они там тысячи лет что-то делят, и еще тысячи делить будут. Не в наших силах этот процесс прекратить, его можно только перенаправлять в наиболее безвредный для нас ход. Думайте о потомках, думайте о молодежи. В руках нашей молодежи окажется невиданное могущество и немыслимые для нас соблазны. Как воспитать их настоящими коммунистами? Решение этого вопроса - наша основная задача.
  Да, Константин Константинович, я, как могу, воспитываю из Василия настоящего коммуниста - это мой отцовский долг. А за решение азиатских проблем предлагаю вам назначить ответственным товарища Судоплатова, там проблемы как раз по его профилю.
  
  Товарищ Сталин усмехнулся и поднял уже набитую и отложенную трубку.
  
  - Павел Анатольевич хоть ко мне сейчас и в оппозиции, но коммунист он настоящий. Разберется, как там наши интересы правильно блюсти. Давайте на выход, товарищи провожающие, поезд скоро отправляется. На улице покурите.
  
  
  ***
  
  
  25 октября 1953 года. Республика Калифорния, Санта-Моника, Конференц-зал главного офиса Дуглас-Локхид Эйркрафт Корпорэйшн.
  
  
  - Господа Президенты, от имени руководства компании Дуглас-Локхид, благодарим вас за оказанную честь. Мистер О Лири приносит вам свои глубочайшие извинения за то, что не смог лично поприсутствовать на этой встрече.
  
  Президент республики Техас, Алан Шиверс, понимающе кивнул головой и первым протянул руку для пожатия.
  
  - Мы все понимаем, мистер Родригес. Мистер Майкл О Лири слишком важный человек, чтобы отвлекаться на такие мелочи. К тому-же, по нашим сведениям, именно вы и есть тот самый Гений и Ангел-Хранитель 'Счастливчика О Лири'. Вы русский, мистер Родригес?
  
  - Я родился в Толедо, Сэр. Сейчас, гражданин Республики Калифорния и представляю интересы исключительно Дуглас-Локхид Корпорэйшн. Русский здесь сегодня - мистер Эйтингон. Позвольте представить господа. Мистер Наум Эйтингон, генерал-полковник и заместитель министра Государственной Безопасности Советского Союза.
  
  Аллан Шиверс, пожимая русскому вице-министру руку, попытался заглянуть ему в глаза, но встречный заинтересованный взгляд, казалось, мгновенно прочитал все его мысли. Президент Техаса поспешно перевел взгляд обратно на 'Урожденного в Толедо'.
  
  - Умеете вы устраивать сюрпризы, мистер Родригес. Господин генерал говорит по-английски?
  
  - Говорю, господин президент. Хоть и не так красиво, как мистер Хемингуэй, но вполне понятно. Итак, господа. Вы уже получили возможность ознакомиться с предлагаемой техникой, давайте обсудим, для чего она вам предлагается. Вы не возражаете, если мы к нашим трёхсторонним переговорам подключим четвёртую сторону?
  
  Президент Калифорнии, сэр Эрл Уоррен сценарий знал заранее, о чем он деликатно и намекнул Президенту Техаса, переадресовав вопрос ему.
  
  - Не возражаете, Сэр?
  
  Аллан Шиверс понимающе усмехнулся.
  
  - Надеюсь, четвёртым будет не Кортинес*?
  
  *Президент Мексики
  
  - Нет, не Кортинес. Сеньор Кортинес обладает властью только формально и только до тех пор, пока не мешает военным. Военные же активно подталкивают его на союз с КЮША. И либо он сам договорится об этом союзе, либо договорятся у него за спиной, а его просто свергнут. Консультации они уже активно проводят. И по дипломатическим, и по приватным каналам. Полагаю, что заочно вы друг с другом знакомы. - Эйтингон кивнул вошедшим присаживаться и спросил одного из них по-русски, - Камилло, тебе переводчик нужен?
  
  Представлять вошедших и правда не требовалось, их портреты появлялись на первых полосах газет намного чаще, чем самих американских президентов. Даже в местной калифорнийской и техасской прессе. Президент, недавно провозглашенной в Венесуэльском Каракасе, Карибской Федеративной Республики, легендарный ликвидатор Бронштейна-Троцкого Рамон Меркадер и Команданте Коминтерна Камилло Сьенфуэгос.
  
  - Никак нет, товарищ генерал-полковник. По-английски понимаю отлично, говорю удовлетворительно.
  
  - Тогда к делу, господа и товарищи. Советское правительство положительно воспримет заключение оборонительного союза между тремя вашими странами. Решить проблему Мексики будет гораздо разумнее раньше, чем она заключит союз с обладающими ядерным оружием КЮША.
  
  Генерал-полковник Эйтингон выразительно посмотрел на Президента Республики Техас, предоставляя ему слово, словно подчеркивая его статус новичка уже в сложившейся команде. Команде, которая и без него легко выигрывает чемпионат за чемпионатом. Свой статус. во взгляде русского генерала, Аллан Шиверс легко прочитал, слишком уж выразительно тот посмотрел. Прочитал, мгновенно просчитал, оценил ситуацию и решил продемонстрировать характер. Даже не из желания противоречить, сколько из понимания того, что в такой Чемпионской Команде вряд ли нужны бесхарактерные новички.
  
  - Тройственный военный союз в таком формате Техасу действительно интересен. Только ведь наверняка одним из условий заключения этого союза будет легализация работы вашего 'Джи Би'? Ещё у нас есть вопросы по участию людей из Коминтерна в трагических событиях двадцать третьего мая, положивших начало Техасско-Мексиканской войне. И третье, мне хотелось бы получше понять свою роль. Я классический эксплуататор, помещик-капиталист, а мексиканцы угнетенные, ограбленные, а значит, согласно вашей же доктрине, социально близкие.
  
  - Условие насчёт легализации работы МГБ СССР в вашей стране действительно есть, господин Президент. Только оно в ваших же интересах. От того, что сейчас нам приходится работать у вас нелегально, случаются только неприятности и казусы с парнями из Коминтерна. Да и вы сами просто недополучаете массу ценной и достоверной информации. А про 'социально близких' пусть нам расскажет самый осведомленный и погруженный в мексиканские проблемы специалист. Команданте Сьенфуэгос, какое, по-вашему, сейчас в Мексике социальное устройство?
  
  - Бандитское, товарищ генерал-полковник. На низовом уровне бандитская анархия, поддерживающая снизу данью всю бандитско-олигархическую пирамиду. Единственный путь вверх для простого мексиканца - стать бандитом.
  
  - Исчерпывающе, Камилло, спасибо. Правительство Советского Союза придерживается примерно такой-же оценки состояния мексиканского общества, и ничего 'социально-близкого' пока в нем не усматривает. Капиталист-помещик, соблюдающий Закон, нам социально гораздо ближе, чем любой бандит, будь он хоть в ста поколениях угнетенным. Бандит есть бандит. Бандит - это худший из эксплуататоров для простого народа.
  Помимо мексиканских бандитов, есть еще потенциальный нацист Рокуэлл, который тоже гораздо хуже для нас, чем законопослушный помещик-капиталист. Существует и довольно влиятельное националистическое движение в КЗША, поэтому наша совместная работа планируется на долгие годы. А там... Помните восточную байку про Ходжу Насреддина? Либо ишак околеет, либо падишах. В мире развелось столько всяких нацистов и бандитов, что до законопослушных эксплуататоров у нас еще не скоро руки дойдут. Конечно, сейчас вы нам просто ситуативный союзник, но кто знает, к чему все это приведет? Хороших союзников мы ценим. Впрочем, об этом говорить рано. Срок ваших полномочий гораздо меньше, чем дата предполагаемой победы над дикостью и беззаконием. К тому-же, прошу вас учесть, что именно Техас станет первой жертвой союза нацистов с бандитами, если мы позволим такому союзу состояться.
  
  - Благодарю вас, господин генерал. Ваша речь была откровенна и, при этом, убедительна. Боюсь только, что при утверждении такого договора в Сенате, неминуемо начнутся склоки, и обязательно произойдет утечка.
  
  - Не сомневаюсь в этом. Поэтому предлагаю, до начала вторжения мексиканской армии на территорию Техаса, наличие данного договора держать в тайне даже от своих. А после, его утверждение пройдет как по маслу.
  
  - Вы уверены, что будет вторжение? Именно армии? Может быть, вы знаете где и когда?
  
  - В конце июля - начале августа следующего года. Раньше мы просто не успеем подготовиться. Нам предстоит не только освоить новую технику, но и совершенно новую тактику. Войны теперь будут вестись в совершенно другом темпе. Мы, разумеется, анализировали разные варианты хода будущей войны - и с вашим участием, и без него. Тройственная коалиция полностью разгромит Мексиканские вооруженные силы за три-четыре недели. За это время Рокуэлл не успеет протащить свой договор через свой же Сенат. Процедуру запустить успеет, а результат получить - нет. 'Джи Би' вам это гарантирует. Понимаете, господин президент?
  
  - Понимаю, господин генерал. Делаю вывод, что и вторжение планируется не без вашего участия. И где же оно произойдет?
  
  - В Ларедо. И вам придется им пожертвовать. Чтобы план сработал, мексиканцев придется впустить вглубь вашей территории.
  
  - То есть нам отводится роль приманки в вашей охоте.
  
  - Если вам угодно упрощать до этого уровня, то можно сказать и так. А можно сказать, что роль жертвы уготована вам самой судьбой, а мы ваши ангелы-спасители. Давайте философские оценки оставим для мемуаров, к тому времени мы многое успеем переосмыслить. Предлагая вам играть вашу роль, мы не считаем ее менее значимой, чем у остальных участников, поэтому предлагаю вам договориться о будущих зонах ответственности здесь и сейчас.
  
  Эйтингон расстелил на столе топографическую карту Мексики.
  
  - От Эль-Пасо до Леона проходит шоссе номер четыреста пятьдесят, его предлагаю считать будущей границей между Калифорнией и Техасом. По широте Леона пройдет ваша граница с Карибской Федерацией. Леон пусть будет общим городом.
  
  С минуту, Эрл Уоррен и Аллан Шиверс смотрели на карту молча. Нарушил тишину Президент Республики Калифорния, обратившись к, равнодушно смотрящему на карту, Меркадеру.
  
  - Вы уверены, что сможете дойти до Леона за четыре недели, господин президент?
  
  - Нет, господин президент. Я уверен, что до Леона мы сможем дойти за две недели. Камилло?
  
  Молоденький Команданте сверкнул глазами хищника и очаровательно улыбнулся.
  
  - Так точно, товарищ Президент. И за две сможем, и за неделю сможем. Леон мы сможем захватить на четвертый-пятый день, после начала Мексикой агрессии против Техаса.
  
  
  ***
  
  
  Камилло Сьенфуэгос, Команданте Коминтерна, заменяющий на этом посту, находящегося на лечении Че Гевару, своих возможностей не преувеличивал. Вертолёты Сикорского двух модификаций - десантные и ударно-штурмовые, уже встали в серийное производство в Казани, Ульяновске, Сиэтле и Лос-Анжелесе, а коминтерновский спецназ на вертолётах - это оружие эффективнее атомной бомбы. Тем более при такой плотности разведсети и ухода основных, самых боеспособных, подразделений армии Мексики на север, в Техас.
  
  Карьера Камилло складывалась стремительно. 'Лунатик' оказался прирождённым военным гением, умудряющимся моментально адаптироваться к меняющейся чуть ли ни каждый день, даже не тактической обстановке, а самой концепции войны. Ведь что не говори, а вертолёт - это лошадь новой кавалерии. Такая нужная и такая-же уязвимая. Кавалерию не бросают в атаку на пулемёты, подавлять пулемёты должна артиллерия, а вертолётной кавалерии нужно искать дыры в обороне и уходить крушить тылы. На пятый день захват Леона вполне реален. Вернее, реален он даже в первый день, а на пятый гарантирован. Прощай, Мексика! Была ты несуразной испанской колонией, и развалишься вместе со своей метрополией*. Мексику Камилло было не жалко, как и Испанию, он был коммунистом кубинского происхождения и советского воспитания, комиссаром у Команданте был сам легендарный Рамон Меркадер.
  
  *Испания уже разделилась на Испанию и Каталонию, на очереди к суверенитету баски и галисийцы
  
  А что дальше? Команданте было откровенно всё равно. Можно начать вразумлять Бразилию с Колумбией, а можно и Техас с Калифорнией. Начальству виднее, а начальство у Коминтерна сам товарищ Сталин-старший, вот пусть он и решает, а Камилло будет эти решения воплощать в жизнь.
  
  ***
  
  
  
  29 октября 1953 года. Стамбул. Дворец Долмабахче, Большой салон, балкон с видом на Босфор.
  
  
  На конференцию 'Европа. Двадцать первый век' Эрнст Хемингуэй приехал в составе официальной делегации Республики Аляска. Возглавлял делегацию Генерал-Губернатор Англии и Уэльса, Мэтью Риджуэй, который и уговорил Хемингуэя оставить на время без внимания скучный 'Монреальский трибунал' и составить ему компанию в Стамбуле по пути в Москву, куда их обоих пригласили для участия в Параде Победы седьмого ноября.
  
  'Монреальский трибунал' разумеется не остался совсем обделенным вниманием, в ежедневных теперь уже обзорах, Эрнста Миллера Хемингуэя, на первой полосе Правды. После награждения его Звездой Героя Советского Союза и, сопутствующему этой процедуре, личному знакомству писателя с Рокоссовским и Судоплатовым, он получил допуск к ленте 'ЧК' и теперь, для того чтобы стать самым осведомленным журналистом планеты Земля, ему было достаточно зайти на узел связи любой Советской комендатуры и получить, полагающуюся ему, согласно уровня допуска, сводку событий дня. Это было круто! Даже если бы все журналисты мира начали ежедневно сливать Хемингуэю добытую информацию, он в лучшем случае получил бы треть, от того, что сейчас имел через 'ЧК'.
  
  - Нет, Эрни, самой сути ты так и не уловил. Русские потому ничего и не навязывают, что скоро мы у них сами всего попросим. И идеологию, и планирование нашей экономики. Свободная конкуренция, свободный рынок, американская мечта - все это скоро останется в прошлом. Ну какая может быть конкуренция, если конкурировать приходится с Мегакорпорацией, в которой работает больше ста миллионов человек? Русские никому не запретили рынок и конкуренцию, они поставили всего одно условие - заказами в пятилетнем плане обеспечат только те предприятия, в которых получат контрольный пакет. И что? Только у меня в генерал-губернаторстве, более сотни крупнейших промышленных производителей готовы провести дополнительную эмиссию и уступить русским контрольный пакет за один рубль.
  Знаешь, какая сейчас самая дефицитная в Европе специальность? Учитель русского языка! После того, как они объявили, что любой европеец может пойти в Советскую Армию добровольцем и, отслужив с положительной аттестацией, получить гражданство, даже их рядовые в увольнительных подрабатывают репетиторством. У меня в кадетских училищах, из двенадцати вакансий, заполнено всего пять, да и тех я получил только по прямой протекции мистера Голикова*.
  
  *альт. истст. Генерал-армии Филипп Иванович Голиков - представитель Ставки ВГК при штабе Риджуэя
  
  С генералом Мэтью Риджуэем, у Хемингуэя как-то сразу сложились очень доверительные, если не сказать - дружеские отношения. 'Старый солдат, не знающий слов любви', при близком знакомстве оказался очень интересным собеседником. Ищущим свой путь философом и, при этом, немного романтиком. Да-да, тот самый генерал Риджуэй, которого американцы прозвали 'Старыми железными сиськами'*, а британцы 'Потрошителем Мэтом', вне службы, в обычной жизни, был не чужд романтике. К тому же он был начинающим писателем и мнение Хемингуэя очень ценил, хотя и не всегда с ним соглашался.
  
  *реал. ист. Получил прозвище за привычку подвешивать на груди ручные гранаты. В 1955 г. Издал свой автобиографический роман 'Солдат', в 1958 переведен на русский и издан в СССР.
  
  - Думаю, что смогу тебе помочь с учителями, Мэт.
  
  - Забудь, Эрни. Вопрос не стоит твоих хлопот. Уверен, что по личным связям, я, для себя, и сам смог бы его решить, но предпочитаю подождать. Вопрос системный, русские о нем знают и будут решать системно. А я буду наблюдать и учиться. 'Учиться, учиться и еще раз учиться.'
  Вот скажи, для чего русские устроили эту конференцию? Только не спеши. Все эти бла-бла про экологию, общее культурное наследие и прочие олимпийские движения, они разводят не потому, что более насущных вопросов на повестке дня нет. Они, несомненно, есть и это начало их системного решения.
  
  - Ну, это то просто лежит на поверхности, Мэт. Им нужна европейская демилитаризация, а конференцию устроили для инициации вопроса снизу.
  
  - Поверхностно, Эрни. На поверхность выложили как раз то, к чему хотят привлечь внимание. Зачем им инициатива снизу, если они способны решить этот вопрос прямым приказом? Хороший ты парень, по-своему умный, но сразу видно, что командовать тебе так и не довелось. А я всю эту ситуацию невольно примериваю на себя. Зачем мне инициатива снизу в условиях, когда и так отлично выполняются мои прямые приказы?
  
  - И что надумал? Зачем?
  
  - Ничего пока не надумал. Это не тактическая глубина и даже не стратегическая, а глобально-цивилизационная. Мы живем в эпоху цивилизационных противостояний, все три последние войны были Мировыми, не сомневаюсь, что Мировой будет и следующая. Нам в любом случае нужно держаться за русских, что бы они не затеяли.
  
  - Вы откажетесь от армии, Мэт?
  
  - Мы, Эрни. Не забывайся, здесь ты представляешь Аляску. В Европе откажемся, конечно. Почти всю пехоту переведу в Национальную Гвардию, а тяжелое вооружение и авиацию отправлю в Новую Аляску*, Панаму и Гавайи. Мы ведь не только Европейская страна, но и Американская, и даже Азиатская в части Гавайев. А в Азии еще долго будет неспокойно, там разоружаться никто не собирается, насколько я знаю.
  
  *альт. ист. Новая Аляска - территория Канады по правому берегу реки Святого Лаврентия
  
  - Китайцам и корейцам придется уйти с Рюгена.
  
  - Разумеется! Им так или иначе, нужно оттуда уходить, и русские дают им это сделать без 'потери лица'. А ведь это для азиатов - самое главное.
  
  - 'Запад есть Запад, Восток есть Восток'
  
  - Именно так, Эрни. Киплинговская 'Большая игра' закончилась победой русских, которые теперь де-факто возглавили Запад. В Китае, якобы, строят социализм, но Запад и Восток это не сблизило ни на дюйм. Отсюда и мои поиски глубинных смыслов. Все заходы русских - про общее культурное наследие и общие будущие цели. - это пока разведка. Они ищут лучшее место для установки нового 'Цивилизационного Стержня' Запада.
  
  - Ты считаешь Запад единым, Мэт? А наши американские склоки?
  
  - Ты знаешь русскую историю, Эрни?
  
  - На уровне американского обывателя, Мэт. Только какое отношение имеют наши американские разборки с русской историей?
  
  - Прямое Эрни! Вся история русских о том, как они сдвигали свои 'Украины' все дальше и дальше. Сейчас Америка - это русская 'Украина'. Казачество, гетманство и прочая анархия, но все это все равно от 'России Матушки' уже никуда не денется. Все это новое 'казачество' активно стучит в Москву и походя прихлопнет свое 'гетманство', когда придет время 'Икс'. А 'Восток есть Восток', в этом вы с Киплингом правы.
  
  Генерал-философ затушил русскую сигарету 'Космос' и одним глотком допил, свою изрядно согревшуюся, рюмку водки. Достал новую сигарету, задумчиво покрутил, глянул на плывущие по ночному Босфору огни и с некоторой досадой засунул ее обратно.
  
  - Пойдем в зал, Эрни. Мне ведь теперь еще нужно уголь продавать, будь он неладен, вместе со всей гражданской жизнью. Через часик еще покурим, я тебя позову.
  
  
  ***
  
  30 октября 1953 года. Голливуд
  
  
  Президент Пенсильвания Инвест-Финанс Холдинга, мистер Майкл О Лири поставил свою подпись под договором с The Walt Disney Company. Эту компанию он приобрёл лично, За собственные средства, которых, после загрузки, принадлежащих Холдингу, авиазаводов, заказами на вертолёты, и получением 'Ай-Би-ЭМ' контракта с русским РКК, на счетах скапливалось неприлично много. Неприлично много для коммуниста, личные вещи которого должны помещаться в чемодан. У мистера О Лири только деньги в самых крупных купюрах заняли бы минимум сорок чемоданов. Это было какое-то своеобразное проклятие. Что бы Майкл не покупал, это тут-же росло в цене на порядок. Не просто так, разумеется, а получая выгодные контракты, но всё равно. Поначалу это казалось счастьем, но условные 'чемоданы' множились слишком быстро. А ведь Майкл хоть и считал себя коммунистом, но от рождения был католиком и помнил из детства - 'Кому много дадено, с того многое и спросится'.
  
  Принадлежащая 'Счастливчику О Лири' 'Си Эн Би Си' уже выкупила на двадцать лет права трансляций матчей НХЛ и НБА, чем спасла эти уважаемые лиги от банкротства, кроме того, на летние и зимние Олимпийские игры 1956 и 60-го годов, а также на все международные турниры по соккеру*, самой популярной в мире спортивной игры, до конца 1962-го года. Ко всем этим мероприятиям, Майкл О Лири планировал заказать мультипликационные сериалы. Сотни, если не тысячи новых мультфильмов, которые помогут студии Уолта Диснея не просто остаться на плаву, но и динамично развиваться, даже во время всеобщего упадка в отрасли.
  
  *футбол
  
  Про старые ленты при этом тоже не забывали. 'Эй Эн Би Си' получила в СССР статус второго государственного канала, а продукция Уолт Дисней Компани, пожалуй, единственной из Голливудских компаний, полностью подходила для советских зрителей. Телевидение у русских было общедоступным и бесплатным, но тем эффективнее была реклама. Ведь все новые фильмы сначала будут прокатывать в кинотеатрах, а платить за это в русских рублях. Естественно 'Эй Эн Би Си' окажет протекцию компании, входящей с ней в один холдинг.
  
  Мистер Дисней хоть и продавал контрольный пакет акций Пенсильвания Инвест-Финанс Холдингу, оставался главой созданной им компании. Таково было главное условие 'Счастливчика О Лири'. Впрочем, платил этот ирландец очень щедро, за контрольный пакет выложил сумму, в которую, в настоящий момент, оценивалась вся компания, а кроме того обещал финансирование тех картин, которые будут производиться по заказу 'Эй Эн Би Си'. Такое отношение к деньгам было очень нетипично для Америки, но назвать мистера О Лири плохим бизнесменом не поворачивался язык. Да, он частенько заключал весьма экстравагантные сделки, но до сих пор не прогорел ни на одной из них.
  
  'Он знает гораздо больше и рассчитывает свои ходы гораздо дальше.' - подумал Уолт Дисней, ставя свою подпись под контрактом.
  
  - Добро пожаловать в семью, мистер Дисней. Начнём праздновать, или сначала желаете обсудить мой первый заказ?
  
  - Думаю, что это вполне возможно совместить, Босс. Глоток виски не помешает мне говорить о делах.
  
  - Называйте меня Майклом, мистер Дисней. Я считаю вас не работником, а партнёром. - Майкл О Лири поднял свой бокал, - Причём, в этом бизнесе, равным партнёром. В процесс я вмешиваться не планирую, меня интересует лишь результат
  
  - Тогда и вы зовите меня Уолтером, Майкл. - поднял свой бокал Дисней, - Лучше Уолтом. Я готов обсуждать ваш заказ.
  
  - Что вы знаете о космосе, Уолт?
  
  - Что русские туда недавно запустили 'Sputnik'. Там вакуум и невесомость.
  
  - Я хочу заказать фильм о покорении космоса. Вернее, несколько фильмов, но первый - о первом запуске человека на орбиту Земли, мне нужен как можно скорее.
  
  - Обязательно человека? Мы можем создать мир, копирующий наш, но населённый разумными, скажем, котами. Тогда мы сможем более полно использовать образы. Нам ведь придётся рассказывать и про сильных мира сего, и про то, что предшествовало событию. Так?
  
  - Без этого не обойтись. - кивнул Майкл О Лири, - Такие летающие штуки в гаражах не строят.
  
  - Тогда фильм о людях получится слишком унылым. Мы будем ограничены в выборе ситуаций, диалогов и допустимого юмора. Вариант с разумными котами кажется мне гораздо более перспективным.
  
  - Но я бы хотел, чтобы персонажи были узнаваемыми.
  
  - Уверяю вас, Майкл, они именно такими и будут. Даже больше узнаваемыми, чем если бы мы делали фильм про людей.
  
  - Вам виднее, Уолт. Вы ведь начнёте со сценария?
  
  - Именно так. Со сценария и проработке образов.
  
  - Я хотел бы с ними ознакомиться прежде, чем выделять основные средства. Это должен быть полнометражный фильм, для проката в кинотеатрах.
  
  - Это разумно и справедливо. Мы сегодня-же начнём работать.
  
  - Завтра начнёте. Самые умные коты на нашей сказочной планете считают, что если дело как следует не обмыть, то и толку из него не выйдет. А они в этом понимают намного лучше других. Сегодня празднуем, Уолт. Попробуем узнать друг друга получше и по-настоящему подружиться.
  
  
  ***
  
  
  2 ноября 1953 года. Челябинск, Привокзальная площадь.
  
  
   Иосиф Виссарионович Сталин только что произнёс свой доклад о развитии коммунистического движения в Советском Союзе и в мире вообще, а в частности, что коммунизм нельзя построить сверху. Коммуны должны начать образовываться на низовом уровне, а потом объединяться. Классики правильно предсказали победу пролетариата, но ошиблись с оценкой результата. Коммунизм не наступил и предпосылок к этому пока не видно. Теперь задача - наладить справедливое распределение благ и ждать, пока в достаточном количестве родятся настоящие коммунисты. И только было он обрался раскурить, припасённую во внутреннем кармане кителя трубку, как с северо-запада, со стороны военного аэродрома, поднимая на скорости только что выпавший ноябрьский снег и, проскальзывая на поворотах, показался сильно спешащий кортеж из трёх автомобилей.
  
   Иосиф Виссарионович полуобернулся к, стоящему за правым плечом, Вышинскому и чуть заметно усмехнулся в усы.
  
   - Васька-бешеный явился, пойдём-ка в вагон, Андрей.
  
   На прощание, помахав битком забитой площади рукой, товарищ Сталин в сопровождении, как их он сам шутливо именовал, трёх мушкетёров - верных Вышинского, Власика и Поскрёбышева, проследовал в стоящий на первом пути литерный поезд "Красный коммунар". Толпа на площади ревела действующим вулканом, не желая отпускать своего кумира, и Иосиф Виссарионович вынужден был остановиться перед входом в тамбур. Он обернулся, ещё раз подняв руку, одновременно оценивая ситуацию.
  
   - Пропусти его вежливо. - кивнул старший Сталин Власику, на спешащего к вагону Василия, Власик, как обычно, угрюмо кивнул, подтверждая получение приказа.
  
   - Здравия желаю, товарищ генерал-полковник.
  
   Генерал-полковник в отставке, Николай Сидорович Власик, бывший начальник ГСО*, аккуратно, но настойчиво, подхватил Василия под локоток и увлекая чуть в сторону от входа в вагон, тихонько прошипел.
  
  *Государственная Служба Охраны
  
   - Тебе что, передние зубы жмут, Вася? Что это ещё за цирк ты тут устроил с автогонками? Или опять за старое взялся, молокосос?* - и громко добавил, - Разрешите вас сопроводить по всей форме, товарищ генерал-полковник?
  
  *Именно Власик с детства воспитывал Василия Сталина
  
   Громко и нарочито вежливо закончил свою короткую условно приветственную речь, верный телохранитель Вождя. Власик воспринимался Василием Сталиным почти как отец и мать одновременно, которых, в сущности, он и заменил ему с раннего возраста, и, услышав знакомый с детства, почти беззвучный, но отчётливо слышимый рык своего воспитателя, Главный Военный Инспектор ВВС СССР, трижды Герой Советского Союза, генерал-полковник Василий Иосифович Сталин невольно резко нажал на внутренний тормоз и встал почти по стойке смирно.
  
   - Здравствуйте, Николай Сидорович. Извините пожалуйста, никакого цирка, торопились мы просто. Боялся не успеть. Мне бы с отцом увидеться. Очень нужно. Очень срочное и важное дело.
  
   - Иди Вася, и не вздумай непочтительно тявкать. На лоскуты порву.
  
   Власик не произнёс это вслух внятно, посторонним бы показалось, даже услышь они случайно этот диалог, лишь какой-то невнятный рычащий звук, но Василий всё отлично понял, немедленно проникся, и, горячивший кровь азарт, авиационно-автомобильной гонки из Москвы в Челябинск сразу исчез, наконец-то начало возвращаться трезвое понимание момента. Опять перебор. Опять неправильный ход.
  
   - Мне только поговорить нужно, Николай Сидорович!
  
   - Вежливо говори, Вася. Задуришь - яйца оторву. Понял? А ну-ка повтори...
  
   - Яйца. Понял. Могу я уже пройти?
  
   Власик только мрачно кивнул в ответ.
  
   - Всегда знал, что ты вырастешь неглупым человеком, Василий Иосифович. Оставь-ка мне свой табельный, хоть почистят его тебе, пока разговариваешь. Сам то ты поди лет сто его из кобуры не доставал.
  
   В вагон-салоне "Первого Коммунара" как раз разливали чай. За невысоким чайным столиком, в двух креслах сидели, непринуждённо о чём-то болтающие пенсионеры Союзного значения - товарищи Сталин и Вышинский, третье кресло было свободным и предназначалось именно ему. Василий, под пристальным взглядом Власика в спину, вскинул руку к обрезу папахи, вежливо поздоровался со старшими, и занял своё место за чаем. Патриархи лишь нарочито церемонно кивнули в ответ.
  
   - Здравствуй, сынок. Чайку попробуй, мне товарищ Джавахарлал Неру лично выбирал этот чай.
  
   Товарищ Сталин оценил закипающее возмущение Главного Военного Инспектора ВВС СССР и показательно миролюбиво пододвинул ему розетку с черничным вареньем.
  
   - Попробуй вот. Бледный ты какой то, Васька. Случилось у тебя чего?
  
   - Случилось! А то ты не знаешь. А ведь ты мне обещал!
  
   Василий очень устал и был взвинчен, после длительной гонки за "Красным Коммунаром" Он до сих пор передвигался, где только возможно. за штурвалом реактивного истребителя МиГ-17, увеличивая уже никому ненужный лётный стаж (ну а зачем он нужен генерал-полковнику и Главному Военному Инспектору ВВС СССР?). Не успел он перехватить поезд отца в Уфе, где его, как назло, накрыло осенней метелью, затем был перелёт в Баландино, потом гонка на машине по обледенелой дороге, и вот на тебе - "попей чайку от товарища Неру, сынок"
  
   - В постановлении о наборе отряда космонавтов сказано - лётчики реактивной истребительной авиации, званием от капитана до полковника. А как же я? Ты же мне обещал!
  
   - Чего я тебе обещал? Не препятствовать. Препятствовать я тебе не собираюсь, как и обещал, а постановление умные люди составляли, им лучше знать, кого в космонавты набирать. Им ведь и в голову не могло прийти, что ты тоже в отряд попасть хочешь.
  
   Сталин старший отпил чайку и, усмехнувшись, обронил риторический вопрос Вышинскому.
  
   - Был бы ты помоложе, Андрей, что бы выбрал, Космос, или погоны?
  
   - Я бы погоны, не раздумывая. Место в Президиуме ЦК и руководство Федерацией футбола.
  
  - И то верно. - кивнул Иосиф Виссарионович, - Развалится ведь футбол-то. А ведь мы в ответе за тех, кого приручили.
  
   Василий обречённо развёл руками.
  
   - Я уже почти год мечтаю о Космосе, он мне каждую ночь снится. Всё. что я за это время сделал, служило только одной цели, и что же теперь?
  
   Вопрос был задан по сути риторический, но ответ на него тем не менее последовал. Товарищ Сталин старший, раскурив свою трубку, произнёс тихим, но твёрдым голосом.
  
   - Если ты и правда хочешь стать космонавтом, Василий, пиши рапорт о разжаловании тебя в полковники. Никаких исключений Президиум ЦК КПСС делать не будет, даже для тебя. А вот такой твой рапорт я поддержу, если меня спросят, конечно. Мы с Андреем пенсионеры, сынок, но кой-какие связи имеем, чем сможем - поможем. Ты пей чай, сынок, отличный чай нам прислал товарищ Неру.
  
  Иосиф Виссарионович отхлебнул из своей чашки и добавил в голос жести.
  
  - А ты как планировал космонавтом стать? Между делом? С футболом своим развлекаясь и военную технику для личных нужд используя? Ты на чем сюда прилетел, 'Генерал Вася'? Почему к Параду Победы не готовишься?
  
  - Мне разрешили. Полетное задание лично главком подписал.
  
  - Не сомневаюсь, что разрешили, сынок. Потому и разрешили, что сынок. И в Космос потому же разрешат. Взгляни правде в глаза, Василий. Ты и летчиком лучшим никогда не был, и космонавтом вряд ли будешь. Ты обречен стать Первым, не будучи при этом лучшим. Я тебе лишь помогаю не стать 'Космонавтом Васей', 'Генерал Вася'. Пиши рапорт и поблагодари нас за эту возможность. Только тебе она дана. Покрышкин не проходит по возрасту, а Кожедуб по росту - а вот этого никакими рапортами уже не исправишь. Понял ли ты меня, генерал-полковник? Если понял, то поблагодари нас и ступай думать. Ещё раз с такой помпой заявишься - прикажу Власику тебя застрелить, как бешеного пса*.
  
  *реал. ист. Сталин был очень суров со своими детьми. Например, после неудачной попытки застрелиться у старшего сына Якова, товарищ Сталин сказал ему при встрече 'Ха! Не попал!'
  
  Вышинский примирительно приподнял руки, разведя ладони на отца и сына.
  
  - Не благодари и спокойно пей чай, Василий. Подумай еще - нужен ли тебе этот Космос. Снова 'Кача'*, казарма. Тебя ведь хоть завтра готовы ввести в Президиум ЦК. Ты можешь стать первым Главкомом Военно-Космических Сил.
  
  *альт. ист. Центр подготовки космонавтов разместили на базе Качинского авиационного училища. В пятьдесят третьем оно вернулось из Саратовской области в Крым.
  
  Сталин старший не удержался и саркастически хмыкнул.
  
  - 'Кача', казарма. Ужас то какой... Бедненький! Помню, я в его возрасте по этапу в Туруханск шагал, но разве такое сравнишь? Этим. - Сталин кивнул на сына, - Хватает побед по футболу. Эх, надо было приказать пристрелить тебя дурака прямо сегодня. Ладно, пока не благодари, сынок. Подумай, может и правда - ну его, Космос этот. Дело это для нас новое, очень опасное, а из-за тебя все только сильнее психовать будут.
  
  
  ***
  
  
  Эпилог
  
  
  Седьмого ноября 1953 года. Красная площадь
  
  
  Агитационный поезд 'Красный Коммунар' прибыл на Казанский вокзал Москвы шестого в одиннадцать утра, и, по приказу начальника, товарища Сталина, сразу проследовал на запасной путь вагонного депо. 'Красный Коммунар' был оформлен как один из передвижных корреспондентских пунктов издательства Правда, а товарищ Сталин его начальником. Бывший член Президиума ЦК и министр Иностранных Дел, Андрей Януарьевич Вышинский, соответственно, заместителем начальника; генерал-полковник МГБ*, Александр Николаевич Поскрёбышев, бывший секретарь Верховного Главнокомандующего, начальником узла связи (и вообще связи с внешним миром); а генерал-полковника ГСО**, создателя и бывшего начальника этой службы, Николая Сидоровича Власика, военным комендантом и начальником охраны передвижного агитационно-корреспондентского пункта 'Красный Коммунар'.
  
  *повышен в звании перед отставкой
  **Государственная Служба Охраны
  
  Издательство Правда было влиятельнейшим игроком на мировой доске, придуманной Сталиным игры, Правда была источником и новостей ('ЧК' третьего уровня доступа был предоставлен Главному Редактору, а этого хватало, чтобы быть самым информированным издателем на планете), Правда издавалась в ста сорока шести городах, в шестнадцати странах, и половина её типографий размещалось в 'зоне свободного рынка', где не только платят сорок копеек* за газету, но и подаваемая информация на этот самый рынок существенно влияет. Не рекламой, нет. До такой низости, как капиталистическая реклама, товарищ Сталин опускаться запретил. Категорически: 'Правда и платная реклама несовместимы'. Эта отличительная особенность Правды позволяла ей удваивать тиражи ежемесячно, а в бывших США утраивать.
  
  *дореформенная цена
  
  Несмотря на раскол и продолжающийся конфликт между историческими Севером и Югом, американская экономика очень быстро адаптировалась к любым изменениям и зажиточных людей там хватало, Этот феномен ещё дожидался вдумчивого исследования, но долгосрочная стратегия развития издательства была направлена на расширение аудитории. 'Сначала было слово. Деньги придумали много позже'.
  
  Впрочем, и в финансовом плане Правда не бедствовала. На принадлежащей издательству киностудии Warner Bros. Pictures, только за счёт доходов с читателей в Канаде и бывших США, уже сняли две картины - художественную драму 'Северный конвой' (об одном из морских караванов Ленд-Лиза, попавшему в засаду нацистских субмарин, благодаря предательству британским правительством своих союзников) и лирическую комедию 'Боги приходят с небес' (о приключениях американского лётчика, совершившего вынужденную посадку на одном из островов Полинезии и ставшим для местного племени Богом).
  
  Умеют всё-таки американцы быстро делать красивый товар. Наши бы ещё год думали, а потом бы сняли занудство, выражая глубины собственного мировоззрения. Это ещё один феномен. У американцев же, даже драма получилась захватывающе динамичной, и с хэппи-эндом. Да, нас предали, и потери есть, но главные герои выжили, а значит всё только начинается. Обе картины ещё только готовились выйти на экраны, но уже было ясно, что успех в прокате их ждёт небывалый, а ведь ещё две уже находятся в производстве и будут готовы к концу января. Шоу маст гоу он.
  
  Первыми посетителями товарища Сталина были Рокоссовский с Судоплатовым. У них всё шло по плану. Утром седьмого ноября, когда в Москве едва минует полночь, полную и безоговорочную капитуляцию подпишут Новая Зеландия и Австралия, а за пять минут до начала Парада и Южно-Африканский Союз. С Британской империей было покончено, можно начинать праздновать. Впрочем, покончено было не только с Британской империей, полные и безоговорочные капитуляции уже подписали: Япония, Франция, Бельгия, Голландия, Дания, Норвегия, Люксембург, Италия, Греция и Турция. В состоянии войны находилась пока только Югославия, да и то только потому, что центральной власти там больше не существовало, Иосип Броз Тито погиб, а другого сильного лидера пока не нашлось. Жаль, конечно, но праздника это не портило. Подумаешь, какая-то там Югославия. Василий, как и ожидалось, рапорт на имя Главкома ВВС подал, но подпишут его уже после Парада Победы. Всё-таки человек он очень известный, если не сказать знаменитый, не только в СССР, но и в мире, а Парад будет показывать во множестве стран и то, что парадную колонну Вооружённых Сил Советского Союза возглавляет полковник Сталин - обязательно станет главной темой обсуждений. Совершенно ненужных в такой день. С этим Иосиф Виссарионович согласился.
  
  Вечером приехал Василий, один, за рулём старой Победы и в гражданском костюме.
  
  - Сказал же, встречаемся завтра, на даче в Тушино. - недовольно буркнул Сталин-старший, которого приезд сына отвлёк от работы над каким-то текстом, - Куда ты всё время торопишься, Вася?
  
  - И тебе здравствовать, отец. Завтра мы праздновать будем, а сегодня я по делу.
  
  - Знаю уже. Рапорт ты подал. Подпишут его десятого, со своей стороны я поддержал. Что-то ещё?
  
  - Да. За поддержку спасибо, но у меня к тебе ещё одна просьба.
  
  - Ладно, давай. Всё равно уже с мысли сбил.
  
  - В должности Главного Военного Инспектора ВВС, замену мне подберут легко, там достойных кадров хватает, но я ведь ещё и Председатель Федерации футбола СССР. За футбол душа болит.
  
  - Мы тебя об этом предупреждали, не далее, как неделю назад, если помнишь. Уйдёшь в космонавты, и никому твой футбол станет не нужен.
  
  - Предупреждали. - кивнул Василий, - Только футбол не мой, и он очень нужен советским людям. Нужны победы, которыми они будут гордиться. Прошу тебя возглавить Федерацию футбола.
  
  - Ну ты и наглец, Вася. Только этого мне и не хватало. Насколько мне известно, Председателем там ты только числился, всю работу за тебя делал Гранаткин. Пусть он тебя и заменит.
  
  - Валентин Александрович отличный руководитель. Его кандидатуру нужно выдвигать в Президенты ФИФА. В мире футбола он очень уважаемый человек, но у нас всё сложнее, здесь он обычный мелкий чиновник. Не хватит ему авторитета.
  
  - Вася, ты здоров? Я футбол всего один раз смотрел, да и то невнимательно, Судоплатов постоянно отвлекал.
  
  - Футбол для нас сейчас является важнейшим из искусств, отец. На Динамо присутствовало семьдесят пять тысяч болельщиков, и почти шестьдесят миллионов смотрели этот матч по телевизору, или слушали радиорепортаж. И гордость за эту победу они испытывали неподдельную. Сам подумай - вот войны закончились, а победы нам нужны постоянно. Нам нужно чем-то гордиться. В Федерации работают специалисты-профессионалы, я их лично собирал, им нужно только достойное знамя. Ты справишься.
  
  - Спасибо, сынок. - хмыкнул в усы Иосиф Виссарионович, - Футбольным знаменем я ещё не работал. Хотя, мысль о важнейшем из искусств мне нравится. Сейчас происходит смена эпох, и, возможно, что в этом ты прав. Допустим я согласился. Но ты будешь должен мне одну просьбу.
  
  - Согласен. Какую?
  
  - Я подумаю, Василий. А пока помни, что ты мне должен, и не вздумай погибнуть не расплатившись. На том свете достану. Пока свободен, космонавт. Жду завтра вечером на даче в Кунцево.
  
  
  Парад Победы над имперским колониализмом, седьмого ноября 1953 года, был парадом Героев. В прямом смысле этого слова. В нём участвовали только награждённые высшим знаком воинской доблести. Не только Герои Советского Союза, но и остальных участников антибританской коалиции. Во всех странах был введён аналог этой награды, и везде она была похожа на оригинал. Золотая Звезда на красной колодке. Звёзды были разные - в Республике Аляска четырёхконечная, с бриллиантом в центре, в Израиле шестиконечная, в Корейской Народной Республики пятиконечная, но вписанная в платиновое кольцо, однако статус этих знаков был у всех один - это была высшая награда воинской доблести.
  
  К Параду седьмого ноября не привлекали технику, хотя показать уже было что. Пусть новая техника подождёт девятого мая, нового праздника Советских людей - Дня Победы над Германией, а сегодня всё внимание должно достаться людям. Настоящим Героям. Без которых любая техника - это просто железо. Сегодня по Красной площади проходили четыре колонны. Первая, самая многочисленная, разумеется, Советская, которую возглавлял трижды Герой Советского Союза, Герой Кореи, Герой Китая, Герой Аляски, кавалер Ордена Победы, генерал-полковник Василий Иосифович Сталин. В Советской колонне Героев было собрано больше двенадцати тысяч человек, целая стрелковая дивизия, по довоенному штатному расписанию. Второй шла Азиатская колонна, возглавляемая Героем Советского Союза, Героем Кореи, Героем Китая, кавалером Ордена Победы, Главнокомандующим Корейской Народной Армии, товарищем Ким Ир Сеном. В Азиатской колонне было шесть тысяч Героев. Третьей (по срокам вступления в войну) стояла колонна Героев Республики Аляска, всего сорок шесть человек, возглавляемая Героем Советского Союза, Героем Республики Аляска, кавалером ордена Победы, министром обороны и генерал-губернатором Англии и Уэльса, полным генералом Мэтью Риджуэем. А замыкающей была колонна союзных европейцев и ближневосточников, которой командовал Герой Советского Союза, Герой Болгарии, кавалер Ордена Победы, маршал Семён Михайлович Будённый, Главный Военный Комендант Малой Азии и Стамбула, вернее, уже Царьграда. В его колонне насчитывалось около трёх тысяч.
  
  Техники не было, зато оркестров было привлечено целых двенадцать. Вот уж кому досталось при подготовке к Параду... Это военным нужно просто держать равнение и шагать в ногу, музыкантам было куда сложнее.
  
  Командующий Парадом, генерал армии, Главный Военный Комендант Канады и Аляски, дважды Герой Советского Союза и Герой Аляски номер один, обладатель эксклюзивного знака, который сейчас сверкал на всю Красную Площадь, кавалер Ордена Победы, Николай Николаевич Олешев, скомандовал:
  
  - Колонны смирно! - его гусеничный кабриолет подъехал к принимающему Парад, трижды Герою Советского Союза, трижды кавалеру Ордена Победы, Герою всех, без исключения, стран коалиции, Военному министру СССР, маршалу Александру Михайловичу Василевскому, стоящему в точно таком-же кабриолете, - Товарищ маршал! По вашему приказу колонны построены. Разрешите начинать Парад?
  
  - Разрешаю!
  
  - Колонны! Равнение направо! Шагом марш!
  
  И тут неожиданно, все двенадцать оркестров дружно заиграли 'Марш прощания славянки'. Седьмого ноября 1953 года, гражданская война закончилась, как и классовая борьба. Началась новая эпоха. Британские знамёна сжигали уже после прохождения колонн, не заслужили они главной роли на этом празднике.
  
  Товарищ Сталин дождался, пока загорится куча, и без каких-либо эмоций на лице направился к выходу с трибуны Мавзолея.
  
  - Товарищ Сталин. - окликнул его Рокоссовский.
  
  - Нет, товарищ Рокоссовский.
  
  - Я же ещё ничего не сказал, Иосиф Виссарионович.
  
  - И не нужно ничего говорить, всё и так понятно. В Кремле празднуйте без меня. Сегодня я занят семейными проблемами. Но разгромом Британии, честное слово, полностью удовлетворён. Я бы так красиво точно не смог. Кадры решают всё. Я вас собрал, вырастил, всё, что мог, сделал, вот теперь сами и решайте. В этом весь 'Сталинизм' и заключается. Учений от меня вам не будет, сразу практика. И вообще, с завтрашнего дня я буду главный по футболу. Прошу не звонить мне с вопросами, футбола не касающимся. Вы уже и есть тот коммунизм, который я мог создать. Я не буду вас наставлять в вопросе - как и что делать дальше, этого я и сам не знаю. Думаю, но и вы думайте. С Днём Победы, вас, товарищи! Всех, и коммунистов, и капиталистов. Играйте в футбол - будет повод поговорить. - улыбнулся товарищ Сталин, и сошёл с трибуны.
  
Оценка: 7.93*21  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"