Белов торопливо шагал по земле своих предков, уходя всё дальше от обжитых мест и не замечая, как солнце начало клониться к горизонту. Он нёс корзину, полную малышей-сыроежек, и негодовал. Как прекрасен был некогда этот лес - и до чего довёл его сброд, владеющий страной последний век! Нет, лес и сейчас восхищал: пёстрые колонны берёз, уходящие ввысь, меж которыми вилась тропинка, покрытая красно-жёлтым лиственным узором и сверху простроченная косыми полосками солнечных лучей - но грибы-то, грибы куда делись! Всё собрала шваль, заполонившая лес, которым некогда владели Беловы. Одни сыроеги оставили - да и те наполовину червивые. Да ещё измусорили весь лес, иссвинячили фантиками своими. Прадед его, Авксентий Петрович, подобного не допустил бы!
Оттого Белов, приезжая на выходные в свой карельский коттедж, уходил по грибы на весь день, в самую чащу, в ельник, где нога человека ещё не ступала. Он свернул с тропинки и зашагал под уклон по мягкому ковру из листьев, из которого росли редеющие берёзы, постепенно сменившиеся ёлками. Начался бурелом, шагать было тяжело, но Белов упрямо шёл вперёд, примечая пни, вдоль которых ютились мухоморы и свинухи. Сегодня ему не везло. Авксентий Петрович, учивший его ещё мальцом отличать съедобные грибы от несъедобных, наверно, и здесь бы что-нибудь отыскал. Не говоря уже об отце Авксентия Петровича, легендарном Петре Спиридоновиче, суровом завододержателе, который мог собрать где угодно и что угодно и даже зимой, говорят, таскал из леса какие-то "пёстрые зонтики" и "вешенки" и давал повару, чтобы тот сделал вкусную жарёху.
Белов наклонился, приметив что-то, напоминающее круглый маслёнок. Тьфу ты - прелый осенний лист! То ли зрение ему изменяет, то ли в лесу начало смеркаться. Белов огляделся и понял, что солнце ушло за тучи, а направления, с которого пришёл, он не помнил. Мобильник давно и безнадёжно был вне сети. Он попытался определить север по раскидистым еловым ветвям и пошёл, вроде бы, в нужном направлении, но вскоре под ногами зачавкал болотистый мох. Неужто заблудился?
Звать на помошь было ниже его достоинства, и незадачливый потомок Петра Спиридоновича Белова упрямо и молча шагал вперёд, стараясь держаться края болота. Вдруг впереди мелькнула сутулая фигура. Белов ускорил шаг и, пытаясь сохранять солидность, стал полубегом догонять фигуру.
- Желаю здравствовать, почтенный! Не подскажете... э... где в этих краях водятся грибы?
- Грибы могу сказать, - прогудела фигура, обернувшись. Широкоплечий мужчина неопределённого возраста в длинной кожаной куртке с грубыми чертами лица, скошенным подбородком и большим черепом, покрытым редкими волосами, молча смотрел на него.
- Ээ... да, будьте любезны. А как звать вас? Я Белов, Иван Николаевич. Из Беловых я, да, из тех самых.
- Ыхнэк, - буркнул мужчина (что за народность? на карела или вепса непохож).
После чего молча развернулся и зашагал вглубь леса. Иван Николаевич торопливо последовал за ним.
- А вы, наверно, хорошо здешние места знаете?
- Да знаю. Предки мои тут давно живут, - сказал Ыхнэк с каким-то неуловимым акцентом.
- О, как приятно встретить, так сказать, человека, помнящего свои корни! Род ваш, должно быть, старый? Мои прапрадед Пётр Спиридоныч был потомок выкупных, но жена его, моя прапрабабка Елена Николаевна, гордилась происхождением от самого Рюрика, да-да! Мы, так сказать, храним память о былых временах...
- Старый род, - подтвердил Ыхнэк. - Грибы давно ищем.
Он наклонился, порылся в листьях и извлёк оттуда огромный белый гриб с красивой идеально круглой шляпкой. Белов изумлённо глянул на него.
- Вы, похоже, и впрямь хорошо знаете, где грибы растут! Прям как прадед мой, Авксентий Петрович, - завистливо промолвил он.
- Где посадил, там и растут, - пожал плечами Ыхнэк.
- Вы их тут выращиваете?!
- Я их везде выращиваю. Как мои предки делали. Пока не пришли худые люди и не прогнали нас вглубь леса.
- Худые люди? Низкородные, да? Вы большевиков имеете в виду?
- Худые люди с маленькими головами. Вроде вас, - сказал Ыхнэк, будто плюнул. - Лес не берегут, берут, что не растили.
- Я вас не понимаю, - пролепетал Белов.
Ыхнэк пожал плечами и, широко шагая, двинулся дальше. Белов с трудом поспевал за ним. Странный человек извлекал откуда-то из листьев, из-под пней, из кустов изумительные белые грибы, подосиновики, лисички и молча подавал Белову. Белов отнекивался, потом клал грибы в корзину и многоречиво, в красивых литературных выражениях благодарил его. Ыхнэк молчал.
Между тем, болото кончилось. Дальше шёл низкорослый лес с кривоватыми карликовыми деревьями, какие в Карелии часто встречаются. Земля под ногами уже не чавкала, но по-прежнему пружинила. Она была изрыта какими-то мелкими норами, в которые у Белова пару раз провалилась нога. Он старался смотреть под ноги и, чертыхаясь, прыгал через норы, а Ыхнэк даже не замедлил шага, только периодически сыпал в дыры под ногами непонятный зелёный порошок.
А потом началось такое, что у Белова отвисла челюсть, да так на место и не встала. Кругом, среди кривоватых стволов, росли гигантские грибы, ему по пояс, с раскидистыми белыми шляпками. Шляпки местами срастались друг с другом, образовав два частокола вроде заборов, между которым шли грибники. Иван Николаевич таращился во все глаза, а Ыхнэк шагал себе, насвистывая под нос аритмичную мелодию. Потом пошли грибы, растущие друг на друге, в два и в три этажа. Белов вдруг подумал, что мягкая испещрённая корешками масса у него под ногами напоминает необъятную грибницу.
- Это мои владения, - гордо сказал Ыхнэк.
- Ваши... владения... но кто вы?!
- Всего лишь потомок рода Ыхэ. Мы тут с тех пор, как ушёл ледник.
- Вы... неандерталец?
- Не знаю этих имён. Это всё ваши новомодные выдумки. Пришли тут, навыдумывали, - пробурчал Ыхнэк. - Наших-то много родов было, а вы ж, невежды, ничего не знаете. Неандертальцы, ишь вы! Раньше-то лешими звали.
- Вы тут... живёте?
- Ага, живём тут по грибы. Гриб у меня вместо дома, грибы дают мне пищу и воду, - Ыхнэк махнул рукой вокруг себя, и Белов вдруг заметил, что они уже идут по туннелю под сомкнувшимися над их головами белыми пористыми шляпками.
- Вы тысячи лет выращиваете грибы, - Белов начал что-то понимать.
- Это вы тысячи лет... выскочки! А мы тут десятки тысяч лет. Мы с грибами породнились давно, нашли общий язык.
- Удивительно, какие у вас тут грибы-мутанты изумительные!
- Мутанты... Опять ваши новомодные словечки! Мы грибы не мутируем. Мы их выращиваем любовью, терпением. Они для нас растут, мы им даём пищу.
- И это всё съедобно?
- Зачем всё? Один гриб - жить, другой - есть.
- Вы создали очень интересную цивилизацию! - восторгался Белов. - Невероятный симбиоз людей и грибов! Наши учёные будут в восторге, когда узнают о вашем существовании!
- Что?!
- Учёные...
- Учёные, мочёные, наречённые... На что вы тут на мою голову? - пробурчал Ыхнэк. - Ходите, изучаете, всё портите. Слишком много суеты стало нынче.
- Но... достижения прогресса тоже важны...
Ыхнэк резко остановился, повернулся к Белову, глянул на него и тяжело вздохнул. А потом отвернулся к белой пористой стенке и несколько раз ударил ладонью по ней. Кругом пошла мягкая дрожь, под ногами завибрировало, и вдруг в земле перед ними раздвинулась щель, раскрылась, как огромный рот. Впереди спускался вниз тёмный тоннель. Ыхнэк достал из кармана светящуюся шляпку гриба и шагнул вперёд.
- Пойдём, познакомлю с моим другом.
- По... пойдём, - пролепетал Белов.
Они стали спускаться по тоннелю. Белов ожидал сырую промозглость, но тут было неожиданно уютно - влажновато, но тепло. Смущали только слабо шевелящиеся, будто дышащие стены вокруг них.
- Эх, суета, ходят, ходят... Не те времена уже. Предкам моим легче было жить, - ворчал Ыхнэк себе под нос, освещая путь по сероватому туннелю, покрытому пупырчатыми наростами.
- Да-да, - торопливо согласился Белов. - Сейчас много вандалов в лесу, которые мусорят.
- Мусорят? Рубят деревья и строят дома! Ишь, гопота, повылезали из пещер! Чего вам в пещерах не сиделось?
- Мне? Я лично никогда не сидел в пещере... - Белов от страха не замечал, что несёт околесицу.
- А вот и мой друг Шушвырл! - провозгласил Ыхнэк.
Они оказались в небольшом круглом помещении с низким потолком, с которого кое-где капала вода. Здесь было светлее, чем в туннеле - гирлянды светящихся шариков, похожих на шляпки дождевиков или на фонарик Ыхнэка, покрывали неровные, изрезанные щелями стены. Пахло сыростью и плесенью.
- Где? Я не вижу вашего друга...
- Наверх посмотри, - ласково сказал Ыхнэк.
Белов задрал голову и увидел, что с потолка свисает белая волокнистая масса, похожая на широченную бороду подземного гнома. Из неё торчали тонкие серые волоски, которые шевелились, подрагивая и будто ощупывая воздух вокруг Белова.
- Шушир - это... гриб?
- Вот невежда - даже имя правильно сказать не может! Кушай, Шушвырл.
Волокнистая масса дрогнула и обрушилась на Белова, опрокинула на землю, залепив ему рот и нос. Иван Николаевич стонал и извивался, чувствуя, как в его горло лезут склизкие волокна, не давая дышать.
- Ишь ты, учёных привести решил. Вот шушеры развелось в лесу! А я-то, дурак, его сперва отпустить хотел, - возмущался Ыхнэк. - Ничего, Шушвырл, из него выйдет хороший перегной. Полежит немножко, сопреет, и будет твоё любимое лакомство. Кушай, дружок.
Шушвырл радовался новой пище - хотя она была и не так хороша, как в былые времена. Его предки жили здесь сотни миллионов лет, и генетическая память Шушвырла тянулась далеко в прошлое, через многие поколения, умиравшие с приходом ледников и возрождавшиеся с каждой новой оттепелью. Его грибница простиралась на километры, улавливая токи воды и шевеление подземных зверьков. Лес был полон жизнью, которая рождалась, бегала и умирала, давая перегной и пищу Шушвырлу.
Но последний миллион лет что-то пошло не так. В лесу завелись мерзкие шустрые создания, передвигающиеся на двух конечностях, и заведённый предками уклад полетел в тартарары. Они рвали грибы и траву, перемещали их с места на место, бегали везде, суетились. Шушвырл с трудом нашёл с ними общий язык и угомонил их, сделал своими слугами, жившими в нём и дававшими ему пищу. Но всё же новый порядок был не тот, что раньше.
В благословенные времена динозавров жилось куда лучше.