- Предлагаю выпить за понты! - Дама в шерстяном, облегающем платье телесного цвета, напустив на уже нетрезвое лицо чванливую гримасу, встала из за стола, демонстрируя недурную для ее возраста фигуру, выточенную упорными посещениями фитнеса, и, естественно, большого тенниса. Подняв наполненный чем-то желтым и шипучим бокал, ее рука дрогнула, выплеснув немного жидкости в заветренный оливье, слегка потушив огненный блеск бриллиантов на кольце, украшающем ее палец. - Понты - продолжала она - это двигатель прогресса, если бы не это качество жителей нашего города, жизнь в нем была бы скучной, однообразной - ненадолго на ее лице появилась зыбь грусти - желание выделяться, быть круче - это прекрасно! Все эти Порше, Бентли, яхты... , люди владеющие этим и то, как они себя держат - это прекрасно! Так давай те же выпьем за понты! - Виолетта Аркадьевна была лишена дара красноречия, как в прочем и многих других способностей, но ей это было ни к чему. Она была женой генерала, и это было ее основной профессиональной обязанностью. За посленовогодним столом собралось еще несколько человек, это были соседи по участку в подмосковном Рождествено . Старорежимная традиция звать к себе гостей к остаткам новогоднего стола, чтобы не выбрасывать, продолжала объединять многих, без оглядки на социальный статус. Помимо хозяйки Виолетты Аркадьевны, за столом сидели супружеская пара сорокалетних предпринимателей Саши и Сонечки, купивших в прошлом году соседний участок с домом, а так же пара молодых людей и пятилетняя девочка. Виктории, матери девочки, было слегка за тридцать, ее красивое, сохранившее прелесть юности лицо, было строгим, сложена она была безупречно, подобно греческой статуе. Ее спутник Денис был старше ее почти на десять лет, союз их был недолгим, но многообещающим. Денис прекрасно ладил с дочкой, был заботлив, нежен. Они встретились волею случая. Совместный Новый год эта пара встречала впервые, для этого был выбран загородный дом родителей Виктории - также соседей Виолетты Аркадьевны.
Шипучий алкоголь отлично ложился на старые дрожжи, угрюмые, слегка потрепанные похмельем лица оживлялись, голоса становились громче, в глазах появлялся безумный блеск. Одна бутылка шампанского, вторая, третья. Разговоры о загранице, дурных соседях, кризисе и прочем быстро наскучил. - А не сыграть ли нам в карты?! - раздался призыв от Саши. - Продолжая жевать отправленный в рот говяжий язык, он сделал глоток шампанского, в его взгляде появилась игривый огонек, на эспаньолке делающем его лицо козлиной мордой, повис застывшей соплей хрен.
Компания лениво вылезла из-за стола, прихватив с собой закуску и алкоголь, они прошли через просторный зал, пространство которого заполнялось храпом спящего под пледом хмельного генерала. Широкая лестница выходила в зал небольшой библиотеки, стены которой были обшиты красным деревом. То, что делало это помещение библиотекой, располагалось вдоль стены, занимая пространство от пола до потолка, полки были редко заполнены книгами. Скучный интерьер состоял из дивана, двух кресел из черной кожи, стола, уютно завязшем в ворсе добротного ковра . На противоположной от книг стене висело две картины в вычурных позолоченных рамах, с одной на гостей смотрели глаза отдыхающей в тени деревьев львицы, на другой несся в диком исступлении табун белых лошадей. Денис подошел к полкам с книгами, к которым был неравнодушен. Кем-то подаренные, но никем не читаемые, переплеты которых украшали имена людей, наполнявших смыслом этот мир, они походили на брошенную армию одиноких, никому не нужных бродяг, несущих в своем содержании важное и вечное. Здесь томились в безнадежном ожидании Гессе, Кафка, Миллер, Керуак, Ницше, Селин, Камю, Достоевский, Пушкин, Булгаков, многочисленные энциклопедии и прочие источники вечного и прекрасного. Раздали карты. Из всех возможных и доступных всем присутствующим игр был выбран покер. Покер быстро наскучил, т.к. был труден для женской половины стола. Перешли к Дураку. Игра пошла веселее. Вспомнили про закуски и выпивку. Меньше остальных в игре везло Денису. Проявляя вялый интерес к игре, он не следил за вышедшими картами и к концу игры, если ему не благоволил случай, оставался с набором мастей, не оставляющими шансов на победу. К радости других игроков ему было плевать на исход партии. Десять лет работы в игорном бизнесе сделали его равнодушным к азарту игры. Его неуспех вызывал радостное оживление остальных игроков. Что поделаешь, не редко все так устроено в человеческой природе, что личное невезение является поводом для самодовольной радости тех, кому Фортуна благоволит. Гостеприимство генеральского дома начинало утомлять. У Виктории зазвонил телефон, звонила ее недавняя подруга Лада, нужно было идти встречать ее к центральным воротам. Лада была красивой, сорокалетней женщиной. У нее было все: хорошая квартира в центре Москвы, успешная карьера, банковский счет, машина, прекрасный сын шести лет, полное отсутствие личной жизни и представления о том, как ее устроить. Знакомство этих двух женщин было не случайно. Дети Виктории и Лады посещали один сад. Виктория, по натуре своей являясь человеком закрытым, долгое время оставалась равнодушной к попыткам подружится и сблизится, но упорство Лады, в силу ее природных способностей, не знало предела. Интерес дочери Виктории к ее сыну сделал свое дело, она сдалась. Приглашение Лады пойти на детский спектакль, кулинарный мастер-класс, ужин дома - и вот тебе новая социальная ячейка, именуемая дружбой. Помимо сына, на заднем сидении ее машины были пакеты с подарками, разной едой и выпивкой. Снова начали накрывать на стол. Женщины возились на кухне, Денис развлекал детей, что получалось у него всегда неподдельно хорошо. Мальчик проявлял к нему большой интерес, он буквально висел на нем, был счастлив любой затее и игре. Денис с радостью отдавал ему столь нужное и желанное - внимание и участливую силу так недостающую в безотцовщине. Девочка, ревнуя Дениса, старалась занять все его внимание, прекрасно это понимая, он вовлекал ее в общую игру и на смену ревности приходил детский смех с глазами сверкающими от счастья.
Стол был накрыт. Раздача подарков прошла под всеобщий восторг. Вике и ее дочери достались билеты на детский спектакль, новенький IPad, настольные игры, набор конфет с марципаном, Денису - два томика Набокова. Подарок для Лады был намного скромнее. Она приняла его с поддельной благодарностью и, выпустив в свет ужимки светской львицы, предложила наполнить бокалы. Застолье было долгим, разговоры обычными. Почувствовав тяжесть век, Денис перешел в кресло, где стремительно провалился в сон. Его разбудила Вика и предложила подняться наверх. Немного пошатываясь, слегка придерживаясь за косяки дверей и перила лестницы, он поднялся, зашел в первую открытую дверь комнаты и лег на скрипучий старый диван, обняв лежащую здесь же маленькую подушку, снова провалился в сон. Что-то толкнуло его во сне, он открыл глаза и стал вглядываться в темноту окна, в лоб которого гонимый ветром, бился мелкий, как крупа, снег. Вслушиваясь в тишину, он задержал дыхание, дом продолжал сохранять задумчивое молчание, тая в себе множество секретов его обитателей. Невыносимо хотелось пить. Тихо спустившись на кухню, не включая свет, он нашел на столе воду в графине и непочатую бутылку шампанского. Взял графин, сделал глоток воды и, поняв что не это сможет утолит его жажду, вернул графин на стол и принялся открывать шампанское. Пить его он начал из горла. Оно было отвратительно теплым, газы заполняли его желудок и нос, но он продолжал, отмечая, как с каждым глотком к нему возвращается интерес к жизни. Рыгнув, взяв из вазы с фруктами яблоко, вглядываясь в темноту, слегка на ощупь, он поднялся на второй этаж, тихо открыл дверь спальни. В слабом свете от ночного фонаря за окном на постели ему открылась идиллическая картина из двух белых женских тел. Красивая головка Вики покоилась на животе Лады, ее растрепанные волосы закрывали мелкую грудь подруги, а левая ладонь, будто прикрывая стыд, лежала на гладком бугорке между ее ног. Денисом овладело оцепенение. Он сел в кресло, стоящее напротив кровати, долгое время сидел, неподвижно вглядываясь в едва видимые черты лица своей женщины. Протянул руку к торшеру, включил свет. Лада открыла глаза, прищурилась от света лампы и неподвижно, с улыбкой самодовольства и презрения смотрела на Дениса. - Какого черта ты здесь делаешь? - спросил он вставая. Виктория открыла глаза, резко приподнялась и, потупив взор, прикрываясь простыней, забилась в углу кровати. - Ну, что, морячек, пока спишь пьяный, невесту украли? - лицо Лады превратилось в морду стареющей ехидны. Денис протянул в ее сторону сжатый кулак, не спуская с него глаз, развернул его, будто держал в нем секрет, и, театрально разжав пальцы, перевел взгляд на Ладу. - Видишь эту руку? Ей потребуется минута, что бы лишить тебя жизни, но у тебя есть десять секунд, что бы исчезнуть. Лицо женщины изменилось, она встала, подняла с пола свою одежду и исчезла в темноте коридора. Он посмотрел на испуганную Викторию - Что-то хочешь сказать? - она молчала - хорошо, поговорим утром. Денис вышел, закрыл за собой дверь и вернулся на скрипучий диван. Сон долго не шел, он смотрел в сумрак окна, за которым перестал снег, там, за стеклом, было холодно и пусто , глядя в окно ему казалось, что он смотрит в свою душу.
Утро началось под звонкие детские голоса. Лица взрослых были угрюмы, фразы односложны. Лада, вопреки своему желанию остаться на два дня, стала собираться уезжать, отвечая - Так нужно - на упрямый вопрос сына - Почему? - Девочка, насупившись, сидела в кресле. Праздник ушел, оставив после себя недосказанность и привкус горечи. Машина Лады рванула с места, оставив в памяти провожающего Дениса грусть удаляющихся мальчишеских глаз. Он повернулся к Виктории, попытался поймать ее взгляд. - Я не хочу ничего обсуждать - развернулась и пошла в дом. Он нагнал ее в прихожей, взяв за плечи, развернул и прижал к груди. Ее руки безвольно повисли, полные безразличия глаза смотрели в бездну, где не было больше ни любви, ни прежней страсти. - Знаешь - хриплым голосом произнесла она - тебе лучше уехать... - Давно это между вами? - Это не важно, важно то, что мне это нужнее... Денис взял ее за плечи, отстранил от себя на длину руки и долго смотрел в ее глаза. В них не было ничего кроме отчуждения и пустоты. Он поднялся на верх, стал собирать свои вещи. В комнату пришла девочка - Ты уходишь? - спросила она -почему кто то всегда уходит? - в ее карих глазах появились лужицы слез. Денис прижал ее к себе - Я не ухожу, мне просто срочно нужно в город по важному делу. - эта ложь давила на сердце, но по-другому он не смог.
Январь выдался склизким и ветреным. Скользя по подтаявшему льду тротуара Таганской площади и щурясь на заходящее солнце, Денис зашел в кофейню. За маленьким круглым столом у окна его ждала бывшая жена. Повинуясь сложившейся традиции, вот уже как два года после развода, каждый месяц они встречались здесь, что бы поделиться впечатлениями от жизней, ставших такими разными, но так и не ставших чужими для этих двоих. Поцеловав жену, он сел, положив на столик томик Набокова. - Какой выбор! Не таится ли в этом скрытый символизм и новая страсть к неоформленной девичьей красоте, мой дорогой? - улыбаясь, нарочито изучающе она смотрела ему в глаза. - Это не больше чем книга - ответил он. Грусть новогодних событий еще не осела и продолжала доставлять смутное чувство переживания и горечи. Он долго смотрел в окно на темные силуэты проходящих людей, бордовые небесные линии уходящего солнца, ему принесли кофе, сделав глоток и поймав на себе взгляд бывшей жены, он начал рассказ.