Павлова Алина : другие произведения.

Верность

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Что есть душа? Растворяется ли она после смерти тела или продолжает своё путешествие? А если продолжает, то способна ли помнить свои прошлые воплощения? А если способна, то может ли найти того, кто был ей когда-то дорог?

  ========== 1. Сны ==========
  
  Сиреневые сумерки декабрьского вечера стремительно сгущались, поторапливая одиноко бредущего по обочине дороги мужчину. Мороз зло щипал его хмурое сосредоточенное лицо. Но мужчина этого, казалось, не замечал, лишь изредка оборачиваясь на катившиеся за спиной детские советские сани, ускорял шаг. Вскоре дорога сделала крутой поворот и уперлась в высокую свалку. Под слоем пушистого снега она казалась настоящей горой, а не кучей мусора.
  
   На мгновение задумавшись, мужчина достал из саней небольшую - наподобие сапёрской - лопату и принялся рыть у подножия этой "горы" яму. Мёрзлая земля практически не поддавалась, но мужчина лишь шмыгал носом и продолжал копать до тех пор, пока не выдолбил небольшое углубление. Бережно подняв с саней завернутое в сине-белое байковое одеяло тело, он опустил его в землю. Край одеяла задрался, и на мороз высунулся черный собачий нос. Мужчина смахнул с него нетающие снежинки и аккуратно подоткнул одеяло со всех сторон, чтобы нигде не торчала рыжая шерсть. В густых сумерках одеяло почти сливалось с окружающим пейзажем. Скидав обратно перемешанную со снегом и жухлой травой землю, мужчина осмотрелся, примечая в сугробах нужные очертания. Всё так же молча он выгребал из-под снега обломки старых телевизоров, стульев и прочего крупногабаритного хлама, навалив на импровизированную могилу подобие кургана.
  
  - Спасибо тебе за всё, Варяг. Покойся с миром.
  
   И, закинув сани за спину, побрел к припаркованному метрах в пятистах от свалки серебристо-серому внедорожнику. Снег тихо хрустел под ногами, не мешая тяжелым мыслям. Заурчал мотор. Но мужчина не спешил. Он просто не представлял, как вернуться домой, где, свернувшись калачиком в кресле, горько и отчаянно рыдает его десятилетняя дочь. Он и представить не мог, когда десять лет назад принес в дом подобранного на улице продрогшего рыжего щенка, что всё закончится именно так.
  
  Весна в том году выдалась затяжная и, как осень, промозглая. Снег. Дождь. Снег с дождем. Небывалое разнообразие. Николай спешил домой, с трудом удерживая равновесие на скользком от тонкой наледи асфальте.
  
   Частный сектор на окраине города только строился, и потому будущий современный район ещё дышал деревней, а его улицы делились на "стариков" - старые бревенчатые избы и "нахалов" - современные коттеджи. Получилось ли это из-за безалаберности застройщика, администрации города или по какой-либо другой причине, но смотрелось всё это довольно... забавно.
  
   Впрочем, Николая это никогда не напрягало. И по большому счету ему и дела не было до соседей. Он спешил домой, где его ждала жена и трехмесячная дочка Варенька, названная так в честь его матери, когда тихий жалобный писк заставил обернуться у калитки. Слева от ворот в сугроб кто-то воткнул обычную картонную коробку. Любопытство взяло вверх, и, поставив пакеты с подгузниками и продуктами на землю, он заглянул внутрь. Там на дне сопел и шарил слепой мордочкой крошечный рыжий щенок. Николай оглянулся по сторонам. Никого. Шмыгнул носом и, засовывая зверёныша за пазуху, сурово предупредил:
  
  - Будешь гадить - верну обратно!
  
  Так у них в семье появился Варяг. Почему Варяг? Это идея всецело принадлежала Николаю, который решил, что Варвара и Варяг отлично подойдут друг другу.
  
  Маша смотрела на мужа скептически, но, поверив, что это будет маленькая собачка, скрепя сердце согласилась...
  
  Через каких-то полгода рыжий слепыш превратился в огромную лохматую рыжую псину в половину роста самого Николая, которая сгрызла ножки у всех стульев в доме, ободрала подлокотники дивана, сжевала кожаные ботинки хозяина и перекусила шпильки на новых перламутровых босоножках хозяйки.
  
  - Маленькая, значит, вырастет? - рычала не хуже Варяга на мужа Марья, выкидывая в мусорный бак ни разу не надетые туфли.
  
   Однако порыкивая на мужа, Маша ничуть не злилась на пса. И тому была весьма простая причина. Здоровенный лохматый зверь оказался лучшей нянькой для их маленькой дочки. Маша никогда не боялась оставить двух Варь в комнате и уйти на кухню или даже позволить себе почитать книгу в тишине. Достаточно было бросить: "Сторожи!" - и пес послушно разваливался на ковре, превращаясь в непреодолимый бастион для годовалой девчушки.
  
  Вцепившись маленькими ручонками в густую шерсть на пушистом хвосте и добравшись до лохматой попы (когда пёс, желая стряхнуть назойливую "муравьишку", поднялся на лапы), малышка, победно крича, встала на ножки.
  
   - Варьки, пошли гулять!
  
  И пятилетняя Варвара, придав себе истинно королевский вид, чинно и не спеша выходила на крыльцо, возложив руку на высокую холку Варяга.
  
  - Сегодня мы их немного покатаем, - заговорщически шептала девчушка, пока они шли к калитке. - А Люську не катай. Она у меня в садике конфету из куртки вытащила.
  
  И, что было странно, не везло в тот день Люсе. Как бы она ни карабкалась на огромную лохматую спину, как бы ни цеплялась, а удержаться не могла.
  
  Первое сентября стал переломным моментом в жизни Варь. Жизнерадостная, озорная малышка очень быстро превратилась в прилежную школьницу, и Варягу ничего не оставалось, как просто это принять, послушно сворачиваясь на полу кольцом и изредка шевеля ушами, прислушиваясь к поскрипыванию ручки или карандаша.
  
  Варя учила с ним стихи, вынуждая подлаивать в такт четверостишиям; заставляла петь песни. И этот "вой собаки Баскервилей" будоражил кровь соседям, а Николая заставлял зарывать голову в подушки.
  
  Веселье закончилось, когда в старый дом напротив заехал одинокий мужчина. Соседи быстро выяснили, что дом ему купили взамен городской квартиры представители агентства недвижимости. Ну как купили... Обменяли. Без доплат. И вскоре стало понятно почему.
  
  Пил он страшно, уходя в запой на недели, превращаясь в невменяемое животное.
  И Варяг, словно почуяв угрозу, доводил свою маленькую хозяйку до калитки и провожал долгим взглядом, пока та не скрывалась за горизонтом, и лежал у порога до той поры, пока не приходило время встречать.
  
  Тот день не отличался от прочих зимних дней ничем. Проводив хозяйку, Варяг вернулся на лежанку возле крыльца. За три года уже все привыкли, что без Вари пес домой не заходит, и потому было решено оборудовать ему теплый лежак под навесом прямо у крыльца.
  
  Варяг и сам не заметил, как провалился в сон. Видимо, возраст брал своё. Сны были яркими на эмоции. Варяг вновь был молод и носился по полю, нарезая круги вокруг стога сена, как тогда, когда их с Варей отправили на целое лето в деревню к отцу хозяина; воздух был напоен ароматами трав, леса и хозяйки... Лапы пса радостно подергивались во сне, а счастливое тихое полаивание заставляло синиц затихать и прислушиваться.
  
   Но вдруг пространство странно подернулось, и воздух пропитал страх, паника.
  
  Варяга буквально выбросило из сна. Не приснилось. Действительно пахло маленькой хозяйкой, страхом и слезами. В три огромных прыжка пес достиг забора и, перемахнув через высокую ограду, оказался на улице. Мгновения хватило, чтобы учуять Варю.
  
  Меховой таран с разбегу врезался в выкрашенную зеленым дверь глухих ворот, срывая ее с петель и врываясь в чужой двор. Когти чертили на деревянном настиле длинные полосы в попытке зацепиться. Но не выходило. Зверь сшиб пьяницу, отбросив того на полупустую поленницу. Промороженные поленья, перестукиваясь, посыпались вниз, заваливая человека.
  
   Из-за всего происходящего Варя забыла, что плакала.
  
  - Что смотришь, глазастая су*а? - стирая кровь с разбитых губ, зло сплюнул пьяница, поднимаясь и доставая нож.
  
  Варяг глухо зарычал, опуская голову и обнажая клыки. Пьяница замер, оторопев: таким эту огромную лохматую псину он не видел никогда, искренне считая бесполезной скотиной.
  
   Пес, не прекращая рычать, сделал шаг вперед, оставляя на снегу огромный след. От человека пахло алкоголем и страхом. Оттеснив пьяницу далеко от ворот, Варяг дождался, пока девочка выбежит на улицу, и выскочил следом.
  
   Легкие сумерки ещё только подернули зимний день. Варяг тяжело вздохнул и прислонился к забору. Белый снег окрашивался красным. Бок жутко болел, а мир заволакивал сгущающийся туман. Шаг. Ещё. Пёс покачнулся и рухнул на землю. В гаснущем взгляде отразилась девичья фигурка, вышедшая на крыльцо.
  
  - Вааааряяяя!
  
  ***
  
  Дима тяжело дышал. В груди загнанной птицей билось сердце. Осторожно коснувшись ноющего бока, парень опасливо взглянул на ладонь. Чисто. Вздох облегчения сорвался с бледных губ.
  
  Мягкий свет ночника разгонял темноту. Ещё даже не рассвет. Сны. Это всего лишь грёбаные сны! Эти сны его преследовали с самого детства. Не помогали ни снотворное, ни психологи, ни антидепрессанты. Дима давно смирился с ними, принимая за индивидуальный выверт своей психики. Его личная изюминка, так сказать. Но пару лет назад - со дня его совершеннолетия - сны внезапно обострились. Наполнились запахами, звуками, красками. Превратившись из сюрреалистичных видений во вторую реальность. Это сводило с ума.
  
  Трясущейся рукой Дима стер пот с висков и подтянул к себе толстый блокнот с просунутым сквозь пружинку карандашом. Пальцы уверенно зарисовали перепуганное лицо девочки в темном с крупными белыми снежинками пуховике, забор, крыльцо, маковки далеких церквей... Стоп. Дима добавил свет и торопливо пролистал весь блокнот до самого начала. Тот был уже почти заполнен, церковь - это что-то новенькое...
  
  Крупными глотками ополовинив стакан с водой, Дима засунул блокнот под подушку и задремал.
  
  В аудитории было шумно. Одногруппники собирались кучками. Кто-то смеялся, кто-то уткнулся в телефон, кто-то списывал домашку. Лёню, известного на весь поток "набожного человечка", Дима заприметил за первой партой. А, собственно, где ещё быть первому заучке группы?
  
  - Привет. - Дима рухнул на скамейку рядом и подсунул парню свой блокнот. - Спорим, ты не знаешь, где это!
  
   Лёня нехотя покосился на рисунок и равнодушно пожал плечами:
  
  - А чего тут угадывать? Собор в городе Энске*. Выстроен в 15 веке...
  
  Но Дима дальше его уже не слышал. Смачно чмокнув приятеля в кудрявую макушку, парень поднялся на самый верх амфитеатра и погрузился в просторы интернета.
  
  Гугл услужливо выдал полную информацию по городу: историю, количество населения и транспортные развязки. Энск находился в шестистах километрах от его родного города, и добраться до него можно было без пересадок на поезде за ночь или часов за шесть-восемь с пересадкой на автобусе. Поразмыслив немного, Дима купил билет на поезд. Будь благословен тот, кто создал интернет!
  
  В первый день каникул, бессовестно наврав родителям про отработку на кафедре, Дима сел в вагон. Со дня покупки билетов видения перестали его мучить. И вот уже почти неделю парень отсыпался всласть. Забравшись на верхнюю полку, Дима вновь и вновь рассматривал свои зарисовки и короткие пометки. Длинные ровные пальцы медленно скользили по контуру нарисованного простым карандашом маленького девичьего лица с большими глазами.
  
  - Какого они у тебя цвета, Варя?
  
  Вокзал Энска оказался старинным, как и сам город, и ужасно маленьким. Дима поправил лямку рюкзака на плече и глубоко вздохнул, унимая волнение.
   Комментарий к 1. Сны
   *Энск - вымышленный город :)
  
  ========== 2. Возвращение ==========
  
  Энск дышал апрелем. В трещинах темного асфальта зеленела нежная бахрома молодой травы. Высокие отвалы сугробов просели под горячими лучами. Дима глубоко вздохнул, не замечая, как прижимает к груди ладонь в попытке унять бешеное сердцебиение.
  Небольшая привокзальная площадь кишела людьми и маршрутками. Если верить Гуглу, то добраться до собора можно на автобусе ?1, но сколько бы Дима ни осматривался, автобусной остановки не увидел.
  - Дедушка, подождите, пожалуйста, - парень догнал невысокого старичка в ленинской кепке. - Доброе утро. А где здесь автобусы останавливаются?
  - Неместный, значит, - сообразил дедуля. - Так и нету тут автобусов. Тебе куда надо?
  Дима поспешно достал блокнот и открыл набросок храма. Старик оценивающе шлёпнул губами и задумался.
  - Ну если к церквям, то на первом до Коммунаров, но вот если смотреть вот так, - старичок взял рисунок в руки и выставил перед собой, - то лучше на третьем и до Восстания, как с остановки выйдешь - направо. Так что вон твоя маршрутка, смотри, уедет скоро.
  - Спасибо! - забрав блокнот, Дима бросился к грязно-белому микроавтобусу.
  
  За окном мелькали черные стволы лип, ровными рядами высаженные вдоль дорог. Небоскрёбы из стекла и бетона соседствовали с бревенчатыми избами и старинными заброшенными особняками.
  Дима внимательно вслушивался в женский голос, объявляющий остановки, боясь пропустить нужную. И когда волнение, казалось, достигло апогея, прозвучало:
  - Улица Восстания. Двери открываются.
  
  Хрущевские пятиэтажки, похожие, как клоны, одна на другую, с такими же одинаковыми дворами вскоре остались позади, расступившись перед огромной площадью с возвышающейся в центре величественной древней крепостью, за стенами которой золотом и лазурью сияли маковки церквей.
  Вспомнив деда на вокзале, Дима поднял рисунок на уровне глаз, ища тот самый ракурс. Он уже минут пятнадцать топтался вокруг крепостных стен, начав притягивать к себе горящие любопытством взгляды женщин, торгующих здесь же всевозможными сувенирами. Пока одна из них не выдержала:
  - Иди сюда, - жестом поманила она его. - Что ты там ищешь? Как щенок, честное слово, бегаешь туда-сюда.
  - Я не собака, - вспыхнул парень и развернулся, но женщина ухватила его за рукав и заглянула в раскрытый блокнот, примирительно хмыкая.
  - Был бы ты собакой - долго бы бесхозный не бегал. Я б тебя такого хорошенького сразу прибрала к рукам! - заметив, как заалели щеки у парня, женщина по-доброму расхохоталась и указала куда-то в сторону. - Такой вид вот оттуда открывается. С Нахаловки.
  
  Ноги сами несли его вперед.
  - Тебе сюда нельзя! Жди! Позади осталась варина школа. Многое изменилось здесь за двадцать лет, но не узнать эти места было невозможно. Дима замедлил шаг, чувствуя, как не хватает воздуха для дыхания.
  - Люсю не катай: она конфету стащила...
  Поднявшись на гору, Дима остановился и, прижав блокнот к груди, обернулся. Вот оно! Открывшийся вид совпал с картинкой. Надо только присесть. Да. Дима присел на корточки. Сердце как сумасшедшее билось в грудной клетке. Полное совпадение. Впереди вдалеке сияли золотом купола, резко вниз двойным пригорком уходила дорога к вариной школе, а позади... Дима поднялся и обернулся. Позади раскинулся коттеджный поселок. Разросшийся. Современный. Но вполне узнаваемый. Особенно её дом. Он совсем не изменился. Ничуть. Даже забор тот же. Только деревья стали выше.
  
  Дрожащей рукой Дима осторожно отодвинул щеколду и вошел во двор. Окружающий мир словно растворился в белесом тумане, оставив только дорожку к крыльцу и дверь.
  - Варя, какой смысл лаять! - назидательным тоном журила его девочка, хватая за передние лапы и царапая ими стену. Она показывала, как надо нажимать на звонок. - Вот так. Видишь? Вот. Давай ещё раз. Ты же умный.
  
  Несколько раз сжав-разжав пальцы в кулак, вытерев о джинсы разом вспотевшие ладони, Дима нажал на звонок. Раз. Другой.
  Наконец, за дверью послышалось шевеление и глухое покашливание. Щелкнул замок, и в небольшой щелке показалось уставшее, заросшее щетиной незнакомое мужское лицо.
  
  - Ты кто? - сиплым от болезни голосом спросил хозяин дома, внимательно рассматривая стоящего перед ним высокого парня.
  Но Дима лишь растерянно молчал, не в силах выдавить ни слова. В голове царил полный хаос.
  Это варин муж? - кольнула откуда-то проклюнувшаяся ревность. Или Варя продала дом и уехала? - сердце сжал страх. Или...
  - Ты кто? - начал раздражаться мужчина.
  - Люсин брат, - брякнул наугад Дима. - Люся. Одноклассница Вари.
  Язык работал, очевидно, быстрее мозга, на ходу выдавая едва ли жизнеспособную легенду.
  - Люси Самоховой, - неожиданно уверенно пояснил Дима, запоздало понимая, что говорит о своей настоящей сестре - Людмиле Самоховой, уроженке Энска (он никогда не был с ней близок из-за огромной разницы в возрасте и бесконечных приступов её ревности к родителям). Сердце словно сдавило ледяными тисками. - Люся хотела извиниться, - боль в сердце нарастала. За что? Что он несёт?!
  Но, очевидно, это имело смысл, потому что мужчина вдруг перестал хмуриться и убрал блокирующую цепочку.
  - Значит, есть всё-таки у маленькой ведьмы совесть...
  Дима поднял на него мутнеющий взгляд и провалился в темноту.
  
  - Варяг! Варяг! Иди сюда! - негромко звал из-за калитки детский голос. Пёс настороженно поднял уши. Эту девочку он знал. Люся. Она часто приходила к хозяевам. Но в последнее время Варя её не очень жаловала, а потому Варяг уложил удобнее голову на лапы и закрыл глаза.
  - Варяг! Ко мне!
  Пёс и ухом не повел. Это уж совсем наглость! Приказывать ему может только Варя.
  - Варяг!
  Что-то в шепоте девочке показалось ему странным. Да ещё и этот запах алкоголя. Его пёс узнал мгновенно, глухо зарычав и двинувшись к калитке. Детские пальчики отодвинули щеколду, выпуская Варяга.
  Крепкая мужская рука больно ухватила его за холку, задирая вверх собачью морду. Острая боль полоснула меж рёбер.
  
  - Вааааряяяя!
  
  В нос ударил резкий запах нашатыря. Лёгкое похлопывание по щекам медленно возвращало в реальность. Перед глазами мельтешило встревоженное лицо хозяина дома.
  - Ты как, парень? В норме?
  Бок с левой стороны пронзала режущая боль. Дима дрожащими пальцами коснулся кофты - чисто - и тихонечко выдохнул:
  - Сердце... прихватило.
  
  Изредка покашливая, мужчина включил чайник и собрал на скорую руку несколько бутербродов.
  - Виталий Андреич! - представился он, обменявшись с нежданным гостем коротким рукопожатием.
  - Дмитрий Самохов.
  - Ну, раз живой, давай рассказывай, зачем приехал.
  Выслушав полувнятный со множеством белых пятен рассказ о том, что Людмила - в детстве Люся - искренне переживает за содеянное и очень хочет извиниться и помириться со своей бывшей подругой, Виталий Андреич хмыкнул и взялся за телефон.
  - Алё, Варя? Привет.
  Сердце парня радостно ёкнуло. Там, где-то далеко и одновременно прямо здесь и сейчас, из динамика полился приятный женский голос. Дима узнал его мгновенно. Нет. Не Дима - Варяг. Но это не имело уже значения. Варин голос проникал в сердце, проникал в душу, делая эти мгновения правильными.
  Смутившись от пристального взгляда, мужчина отвернулся и понизил голос:
  - Тут младший брат Люськи объявился. Говорит, что ищет тебя от имени сестры. Да нет, нормальный вроде... Хорошо.
  Сбросив звонок, Виталий Андреич размашистым почерком написал новый адрес и телефон двоюродной сестры и протянул его молодому человеку.
  - Варвара после школы поступила в институт в другом городе, а после окончания там и осталась жить.
  Не веря своему счастью, Дима взял заветный листочек. Раз прочитал название города. Второй раз. И вдруг, закрыв лицо ладонями, шумно выдохнул. Это его родной город! Даже районы соседние! Столько лет он был с ней рядом! Столько лет!
  
  Виталий Андреич не отпустил парня, пока не убедился, что тот накормлен и располагает билетом на обратный путь.
  Поезд отправлялся поздним вечером, а день едва достиг полудня. Поэтому, закинув рюкзак на плечо, Дима отправился гулять по старой части города своей... прошлой жизни. На страницах блокнота поднимались крепостные стены, клонили над прудом свои ветви ивы, щурился на солнце малыш в коляске.
  Дима всегда рисовал только простым карандашом. Раньше ему казалось, что так его рисунки становятся глубже, проникновеннее. Но сейчас был уверен: привычка видеть мир в чёрно-белых тонах ему досталась от Варяга.
  
  Сам не заметив как, Дима добрался до вокзала пешком. Сумерки сгустились над городом. Ноги гудели, а руки слегка подмёрзли. Купив в автоматах кофе и сэндвич с ветчиной, он занял место в углу, у батареи. Надо позвонить Варе. Надо! Но страшно. .
  - Восемь.. три.. пять, - шептал он, сверяя цифры на экране с номером на бумаге.
  - Слушаю Вас, - раздался мелодичный голос. И после затянувшейся паузы повторил: - Слушаю Вас!
  - Здравствуй..те, Вар..вара. Это Дима. Самохов.
  Слова с трудом проталкивались сквозь внезапно пересохшее горло. Не слыша себя, на автомате он повторил всё то, что раньше наврал Виталию Андреичу. Варя его выслушала молча и, немного поразмыслив, сама предложила встретиться.
  - Спасибо! Спасибо! Можно я приду утром?
  После окончания звонка Дима ещё долго смотрел на чёрный экран телефона, в котором отражалось глупо улыбающееся лицо молодого парня с сияющими от счастья и волнения глазами.
  
  Поезд мерно качался в такт стуку колёс. На второй полке было тихо. Ничто не мешало мыслям лезть в голову, бередя память нынешнюю и прошлую.
  В сознании живо всплывали последние минуты Варяга, заставляя ныть несуществующую рану.
  - Люся, - уткнувшись в подушку, вспоминал он детские пальцы, открывающие калитку. Злая шутка судьбы. Его убийца - его сестра. Почему так? Зачем она так с Варягом? За что?
  Теперь казалась понятной её острая неприязнь. На подсознательном уровне Людмила чувствовала в младшем брате душу того, кого ненавидела. И если раньше Дима лишь пожимал плечами, когда слышал от кого-то "вот тошнит от него, а почему - не могу понять, вроде нормальный" или "будто тыщу лет знакомы", то теперь у него был на это ясно сформулированный ответ: все необъяснимые логикой эмоции берут своё начало в прошлой жизни. Звучит как бред? Конечно. Но не для того, кто родился во второй раз.
  
  Утро следующего дня уже разливалось над его родным городом. Сразу с поезда, не переодеваясь, Дима помчался по написанному на листочке адресу, словно боялся, что, задержись он хоть на минуту, Варя передумает с ним встречаться. Исчезнет. Снова растворится среди бесчисленных домов, улиц, городов.
  На подъездной двери не было домофона, и, хлопнув деревянной старой дверью подъезда, Дима взлетел наверх, перепрыгивая через две ступеньки.
  
  147 - золоченые цифры тускло поблескивали в полумраке лестничной клетки. Сердце счастливо и взволнованно бухало в груди. Несколько раз глубоко вздохнув, Дима нажал на звонок. По ту сторону двери раздались птичьи трели и легкие шаги. Щелкнул замок.
  
  Варвара ждала подругу, обещавшую прибыть раньше брата Самоховой, а потому открыла дверь, не взглянув в глазок.
  На пороге стоял высокий черноволосый молодой человек, изо всех сил старающийся дышать ровно. Чуть съехавшая куртка и напрочь сбившееся дыхание говорили о том, что он только что бежал. В его тёмных глазах отражалась такая палитра эмоций, что Варя смущенно обернулась: не стоит ли за ней ещё кто-то? Нет.
  - Дима? - неуверенно спросила она, чуть отступая в сторону и открывая шире дверь.
  - Зелёные! - счастливо выдохнул парень и шагнул внутрь.
  
  ========== 3. Рядом! ==========
  
  Дима поспешно, словно его кто-то мог выгнать, расстегнул куртку. Пальцы дрожали. Сердце бешено билось. Результат - заевшая молния.
  Варя в недоумении смотрела на заливающегося краской молодого человека, когда вновь зачирикал звонок и на пороге возникла изящная высокая женская фигурка в укороченном ярко-синем пальто.
  - Привет, - поприветствовала Аля подругу, протягивая ей коробочку с пирожными. - О-ого-о... Зря я заходила за сладеньким.
  Алевтина искушенным взглядом скользила по высокой стройной фигуре парня с широкими плечами, оценивающе урча, подобно кошке.
  - А знаешь, - внезапно обернулась она к Варе. - Я, пожалуй, пойду. Только что вспомнила, что у меня сегодня аквааэробика. - И, приблизившись к подруге, старательно громко прошептала: - Хватай его и беги. От него же за версту несёт настоящим мужиком, не то что от твоего бывшего! Смотри, какие глазки! Степан ему и в подметки не годится! Не зря ему Ральф в ботинки ссал.
  - Господи, Аля! Что у тебя за язык! - вспыхивая смущением и раздражением, возмутилась Варвара. Но подруга лишь поиграла бровками и, бросив томное Чаааооо!, захлопнула за собой дверь.
  
  С её уходом в коридоре повисла неловкая тишина. Дима не знал, куда деть руки (так и не сумев расстегнуть молнию), а Варя - глаза.
  - Дай посмотрю, - молодая женщина чуть шевельнула "собачкой", и куртка расстегнулась. - Пойдем пить чай.
  
  Стены от прихожей до кухни были увешаны разного формата и времени фотографиями. Варя маленькая. Варя большая. Субботник. Парк. Варины родители. О! Виталий Андреич - молодой, с сидящей на шее сестрёнкой. Вручение какой-то грамоты. Собака.
  Дима замер перед снимком, с которого он сам, большой, развалившийся на верхней ступени крыльца, глядел куда-то вдаль.
  - Это Варяг, - пояснила неизвестно когда подошедшая хозяйка квартиры. От неё пахло одуряюще знакомо. - Мой пёс. И мой друг.
  - Вы его любите? - всё внутри замерло в ожидании ответа.
  - Любила, - грустно улыбнулась женщина. - Его убили. Давно.
  - Разве любовь проходит после смерти? - слова сорвались с языка быстрее, чем мозг их успел остановить.
  Варя с секунду ошарашенно смотрела на гостя, а потом неуверенно ответила:
  - Нет.
  
  Дима ковырялся ложечкой в белоснежных сливках пирожного с темной карамельной вишенкой, не имея ни малейшего желания пробовать ее на вкус. От голода предательски заурчал живот.
  Облегченно выдохнув, почувствовав возможность разрядить оставленную подругой неловкость, Варя засуетилась на кухне, бормоча себе под нос: "Конечно. Он же голодный. Думать надо. Сразу с поезда".
  Вскоре на столе, как по мановению волшебной палочки, возникла тарелочка с сыром и помидорками черри и большое блюдо тушеных свиных ребрышек. Тушеные ребра с овощами были вариным коронным блюдом. Накануне у них со Степаном должна была быть годовщина, и Варя искренне верила, что он сделает ей предложение. Готовилась. Однако всё обернулось совсем иначе. Зло фыркнув, что она достала его уже со своими ребрами, кексами, халатами, Степан заявил, что она его душит и ему нужна свобода.
  И вот теперь их несостоявшийся праздничный ужин с аппетитом уплетал совершенно незнакомый ей молодой человек. Вспомнив, что не выставила на стол хлеб, Варя потянулась в шкаф, совсем забыв об отломанной дверце, которую бывший так и не удосужился прикрутить. Потеряв опору, створка резко съехала вниз, больно ударив её по голове, и окончательно отвалилась.
  Соскочив с места, Дима подхватил пошатнувшуюся женщину и отнес на диванчик у окна. Следуя указаниям, он достал из-под раковины внушительных размеров аптечку, а также лед и полотенце и, убирая её руки, пытающиеся выхватить лекарство, принялся за обработку ссадины, разговаривая с женщиной как с ребенком:
  - Будете вертеться - запачкаем одежду!
  Получив выговор, Варя притихла, огромными глазами всматриваясь в сосредоточенно-серьезное лицо незнакомца, отчего-то кажущееся ей таким родным, и с трудом понимая, что происходит.
  Из комнаты, стуча маленькими коготками по паркету, выскочил пушистый рыжий шпиц, вопреки вариным ожиданиям не разразившийся яростным лаем, а принявшийся заискивающе крутиться вокруг молодого человека.
  - Вот так, - удовлетворенно резюмировал Дима. - Подержите немного лёд, чтобы шишка не разрослась.
  Варя наощупь прикоснулась к голове, задевая ладонь парня, держащую пакет со льдом, заставив вздрогнуть обоих, словно их прошибла электрическая искра. Поспешно отдернув руку, Дима почесал за ушком просяще поскуливающий комочек.
  - Раальф, - удивленно-осуждающе выдохнула Варя. - Место!
  Но шпиц лишь упал на спину, подставляя заулыбавшемуся парню своё беззащитное пушистое пузко.
  - Так ты и есть Ральф? - длинные пальцы уверенно начесывали извивающуюся от удовольствия тушку. - Это ты нассал в ботинки Степану? Ты? Да ты же умная собака!
  Приоткрыв от изумления рот, Варя наблюдала, как её скандальный во всех отношениях пёс вылизывал незнакомцу руки, запоздало понимая, за что именно парень нахваливает Ральфа. Да на каком, собственно, основании? Да кто он вообще?.. Но трансформировать возмущение в вопрос она не успела.
  - У Вас имеются инструменты? Я попробую починить дверцу!
  
  Инструменты у неё, разумеется, имелись! На балконе. Подобрав ноги на диван по его команде "чтобы не простыть", Варя в немом изумлении наблюдала, как люсин брат в сопровождении её горе-сторожа скрылся за прозрачной дверью. Это вообще что?
  
  Уверенно установив дверку на место, Дима затянул разболтавшийся и распавшийся механизм.
  - Убери, - он сунул шпицу отвертку, которую тот послушно отнес в контейнер с инструментами, и, отломив кусочек сыра, собрался им отблагодарить помощника.
  - Ральф не ест сыр! - запоздало воскликнула Варя, наблюдая, как шпиц в полёте перехватил лакомство, с аппетитом разгрызая плотный кусочек.
  - Да? - удивился парень. - А так и не скажешь. Всё. Принимайте работу.
  Варя ничего не ответила, лишь головой слегка качнула, чувствуя, как забытое, словно из далёкого детства, ощущение защищенности на мгновение вернулось в её жизнь.
  - Вы очень вкусно готовите, - он присел перед ней на корточки, заглядывая в её зеленые глаза и медленно растворяясь в них. - Можно, я еще раз приду к Вам на обед?
  Дурея от собственной наглости, он осторожно убрал с вариной головы лёд, согрел своим дыханием её подмерзшие ладони.
  - А взамен обязуюсь отремонтировать кран. Я видел, что он подтекает.
  
  Вечером, запасшись всем необходимым в строительном магазине, Дима вновь стоял у дверей с номером 147, ещё не до конца веря в то, что вот так просто - без расспросов, подозрений и дистанта - Варя пустила его в свою жизнь.
  
  Из-за двери раздавался истерично-громкий мужской ор, смешивающийся с отчаянными попытками Вари успокоить кричащего. Дима резко дернул дверь на себя. Та неожиданно легко поддалась, оказавшись незапертой.
  - Эта шавка всё же прогрызла мой портфель! Ты в курсе, сколько он стоит?! - одетый в элегантный костюм довольно высокий мужчина, вцепившись в варино плечо, с перекошенным от злости лицом тыкал пальцем в скалящегося шпица, мертвой хваткой впившегося в коричневую кожаную ручку-ремень. - Мерзкая тварь!
  Схватив мужчину за шиворот, Дима одним рывком отодрал того от Вари, откинув на диван, одновременно четко скомандовав:
  - Фу!
  Ральф немедленно выпустил кожаную страдалицу и виновато вильнул хвостом.
  Дима поднял сумку с пола и швырнул её владельцу.
  - Убирайся! - рыкнул он, переключаясь на Варю, на руке которой расплывался синяк, и краем уха слыша, как хлопнула дверь. Ему не надо было проверять, ушёл ли гость: Ральф это сделал за него. - Это и есть Степан? - и, получив утвердительный кивок, хмыкнул: - Ральф разбирается в людях лучше тебя.
  Готовые сорваться с губ слова "мы не переходили на ты" просто растворились в ощущении комфорта и благодарности, когда Дима осторожными круговым движениями пальцев нанёс на повреждённую кожу мазь от синяков из её же аптечки. Как завороженная Варя смотрела на неспешные движения пальцев.
  - Больно?
  - Что? - женщина подняла на парня затуманенный, расфокусированный взгляд. В глазах блестели росинки слёз.
  И, поддавшись моменту, Дима коснулся их губами, собирая. Это мгновенно отрезвило обоих. Отшатнувшись в разные стороны, они, на доли секунды замерев, смотрели друг на друга.
  Изящные пальцы ухватили его за ворот джемпера, притягивая. Мягкие, чуть пухлые губы с силой прижались к его губам, словно боялись быть отвергнутыми.
  
  Это невозможно!
  
  Дима осторожно сжал тонкую талию. Чуть подрагивающая ладонь скользнула по спине вверх и зарылась в растрёпанных волосах.
  Варя и сама не до конца понимала, что творит, но остановиться была не в силах. Гори оно всё огнем: логика, разум, репутация. Рядом с этим мальчишкой ей было хорошо, надёжно, словно она опять стала маленькой девочкой, а рядом был огромный рыжий пёс. И ничего не страшно. Больше не надо быть сильной, не надо всё решать самой: есть он, ворвавшийся в её жизнь и за один день сделавший её правильной.
  И она тонула в его поцелуях, горячей вязью покрывающих её лицо, руки, плечи. Она сама стянула с него свитер. Сама отбросила куда-то в угол его футболку. Её ладонь прижалась к солнечному сплетению на его груди, почти физически ощущая, как бешено бьется его сердце.
  - Оно твоё, - шепот коснулся ее уха. Пафосно? Плевать! Пафосно - это если ложь, а если вот так сияют его глаза и обжигает дыхание - истина.
  
  Утро солнечными лучиками кралось по подушкам, скользило по разметавшимся волосам, грело беззащитно открытые запястья.
  Память о вчерашнем вечере нахлынула внезапно, заставляя зелёные глаза распахнуться. Тяжелая димина рука крепко обнимала её за талию, не выпуская даже во сне.
  Подтянув одеяло к груди, Варя предприняла осторожную попытку выбраться и тихо охнула, оказавшись прижатой к мужской груди. Сонный собственнический поцелуй коснулся её плеча.
  - Ты куда?
  - Я... - мысли в голове напоминали броуновское движение, в паническом беспорядке пытаясь собраться в нечто членораздельное. - Проголодалась, - разочаровавшись в своих умственных способностях, выдохнула она, с изумлением наблюдая, как вспыхивают восторгом тёмные глаза. Чему тут можно так радоваться?
  На полу тилинькнул сообщением сотовый. Заранее догадываясь, от кого оно, Варя коснулась экрана.
  
  Ты не спрячешься от меня!
  
  Женщина устало качнула головой и удалила смс, подобно сотням предыдущих. Она уже давно выяснила, кто и почему ей пишет. После ряда устрашающих посланий, еще год назад, Варя обратилась в полицию. Вычислить адресанта было несложно. Им оказался молодой человек с психическим расстройством, которому случайная девушка (видимо, чтобы отделаться от ненужного знакомства) вместо своего телефона написала наугад ряд цифр, которые по стечению обстоятельств оказались вариным номером. Мать недоухажера да и сам несостоявшийся возлюбленный принесли ей тогда извинения, но проблему это не решило. Спустя буквально пару месяцев сообщения посыпались вновь, изобилуя разными вариациями предупреждений и угроз. Повторное обращение в полицию эффекта уже на дало, как и черный список. Поэтому приходилось просто глубоко дышать, методично убирая нервирующие смс-ки.
  
  С кухни раздавались шум чайника, хлопанье дверок, щелчки тостера, тихое бряканье посуды. Аромат свежесваренного кофе, смешавшись с солнечными лучами, затопил спальню.
  
  - Тадааам! - на прикроватную тумбочку поставили поднос с импровизированным завтраком.
  
  Далеко не впервые ей приносили завтрак в постель. Такая банальная, почти пошлая классика жанра: когда мужчине лень придумывать форму благодарности за секс, а здесь оп! - такой удобный шаблон - и он герой-красавчик! Впрочем, Степан не пользовался даже им. Раньше Варе казалось это правильным, ведь они были и так близки, так для чего пускать в глаза эту пыль?
  Раньше. До сегодняшнего утра. Когда двадцатилетний мальчишка без слов ей объяснил, что завтрак в постель это не форма благодарности за ночь, а форма заботы. Самой обыкновенной. Человеческой. Потому что ночью они не спали. Потому что, несмотря на сон, она устала. Потому что... Да просто потому, что она его женщина.
  Варя прижала ладони к лицу. Его женщина. Ей тридцать, а ему... сколько? Двадцать? Ему же есть хотя бы двадцать?
  Она смотрела, как он самозабвенно размазывает джем по остывшему тосту и протягивает ей.
   - Ты ведь не извиняться ко мне пришел.
  Рука, держащая столовый нож, замерла.
  - Нет, - Дима закусил губу, подбирая правильную ложь. - Я видел твоё фото в школьном альбоме сестры... Твои глаза... Я влюбился в них. Так бывает.
  Варя внимательно вслушивалась в каждое его слово. На периферии сознания маячил красный огонек "ложь", но так далеко, что за всем этим лесом из слов, объятий, поцелуев и внимания его было почти не видать. У любимого ею поэта есть строки: "Ах, обмануть меня не трудно!.. Я сам обманываться рад!", которые, возможно, как ничто более точно описали бы её теперешнее состояние.
  Варя кивнула, принимая его ложь вместе с тостом. Пусть так. Если такова цена её счастья... Пусть так. Даже если их отношения продлятся всего лишь несколько дней. Вспыхнув и угаснув, подобно искре от костра.
  
  Но ничего не закончилось. Ни на следующий день. Ни через неделю. Ни через месяц. Ни через год.
  И внезапно вспыхнувшая в Варе страсть перетекла в нечто более спокойное, уютное. Дима не менялся. Менялась она. Растворилось в его объятиях ожидание финала их яркого романа, что пророчили коллеги на работе, с завистью наблюдавшие, как ежедневно красивый парень забирает их внезапно расцветшую коллегу. Больше не сжимало сердце одиночество и чувство неполноценности.
  Даже халаты не казались чем-то обыденным и серым, после того, как в один из первых их совместных вечеров развалившийся на полу над проектом Дима ухватил зубами болтавшийся поясок проходившей мимо Вари и, подражая собачьему рыку, дернул его в сторону.
  На этом было всё. Чертежи оказались позабыты до утра, а Варя с тех пор халаты надевала редко, перебравшись в бриджи и туники. Но - положа руку на сердце - это мало что изменило, просто Варя обеспечила себя возможностью не оставаться без одежды внезапно.
  
  Телефон беспрестанно брякал в коридоре на тумбочке, нарушая идиллию утра. Сегодня у Димы было торжественное вручение диплома и фотосессия.
  Глядя на красивого парня в белоснежной рубашке, допивающего кофе напротив нее, Варя просто не могла поверить, что они вместе уже два года.
  
  У массивных дверей входа, среди высоких серых колонн, было оживленно как никогда. Юноши и девушки - взволнованные, нарядные, веселые - в мантиях выпускников с зелеными атласными воротниками и шапочках с длинными кисточками собирались кучками, обнимались, поздравляли друг друга.
  Стоя чуть поодаль от бывших студентов, Варя вспоминала свой давно прошедший выпускной. У них всё было проще: сдвинутые столы в ближайшем кафе, пицца, пиво, пожелания друг другу на картонных подставках под бокалы.
  
  - Сфотографируйся с выпускником, красавица! - чужое дыхание коснулась её уха, всколыхнув завитки незамысловатой прически.
  Варя подняла глаза и столкнулась с сияющим темным взглядом, не потускневшем с их первой встречи. Крепко прижав её к себе, Дима сделал пару селфи и, чмокнув в щечку, поспешил к одногруппникам для совместного фото. Ловя на себе ревнивые взгляды диминых сокурсниц и откровенно заинтересованные взгляды его сокурсников, Варя прятала улыбку в ладонь. Такие дети.
  Люся ожидаемо не явилась на выпускной, и димины родители, не одобряя выбор сына, также проявили неуместную моменту принципиальность. Однако самого Диму это, казалось, не тревожило совсем. Весь его мир давно сузился до размеров одного человека, заменив целую вселенную.
  
  В небольшой аудитории было тесно, душно и шумно. Ректор кафедры в сопровождении двух преподавателей и излишне чопорной выпускницы готовились к награждению, разбирая по стопкам дипломы.
  Каждая названная фамилия сопровождалась взрывом аплодисментов. Кто-то произносил заранее подготовленную душещипательную речь, кто-то, не сдерживая эмоций, плакал. И только студент Самохов под оглушительный свист бывших одногруппников, с поклоном приняв диплом и послав всем воздушный поцелуй, спрыгнул с кафедры, прямиком направившись к Варе.
  - Остался только банкет, - прошептал он, усаживаясь рядом, равнодушной улыбкой реагируя на дружеские похлопывания товарищей по плечам. - И домой. Роллы и киношка. И ты.
  Варя просто не знала, куда себя деть.
  
  Вряд ли это можно было назвать банкетом, но своё очарование студенческих времен оно имело. Парни по-быстрому сдвинули парты в центре аудитории. Мантии им явно мешали и смотрелись на студентах как-то неестественно, словно снятые с чужого плеча, но куда же без них: веяние времени? Или моды? Или... да Бог с ними. В любом случае на Диме она смотрелась удивительно мило. Какая-то девушка деланно-виновато шепотом пояснила, что банкет - только для выпускников, а на родителей и прочих тёть и дядь не рассчитан.
  Варя понимающе улыбнулась, решив прогуляться по опустевшим коридорам. Её нисколько не задел этот намёк на возраст. И эта колкость оказалась выпущенной впустую. Просто девушка не знала. Да и знать не могла, сколько всего Варе пришлось услышать в свой адрес от "добрых" коллег и "заботливых" друзей, не говоря уже о скандале, разразившемся на прошлый Новый Год, когда Дима и Варя с отвисшими челюстями в мерцании разноцветных гирлянд лицезрели "цыганочку с выходом" в исполнении диминых тётушек и матери. Это было поистине грандиозное зрелище со слезами, обмороками, криками, оскорблениями, уговорами и одним сердечным приступом. Такого фееричного праздника у Вари не было ни разу за тридцать лет. И, как позже признался Дима, у него тоже.
  
  Тёмные коридоры с нагромождёнными друг на друга партами и стульями, с изредка распахнутыми дверями в пустые аудитории вели, казалось, не к выходу, а в другую реальность.
  - Что Вы здесь делаете, женщина? Заблудились?
  Неприятный голос за спиной заставил Варю вздрогнуть и обернуться. В тёмно-синей униформе уборщика на нее, странно блестя глазами, смотрел сморщенный старик со злым лицом.
  - Нет, - попятилась Варя. - Я просто жду...
  - Кого? - уборщик хищно осмотрелся по сторонам.
  
  Знакомые руки крепко взяли её за плечи.
  - Меня, - раздалось уверенно над ухом. И Варя готова была поклясться, что в тихом голосе её мужчины слышался предупреждающий звериный рык. - Есть проблемы?
  Старик растерянно отступил назад, задумчиво разглядывая студента.
  - Нет. Просто нельзя разгуливать по коридорам.
  - Хорошо. Мы уже уходим, - сжав варину ладонь в своей, Дима направился мимо уборщика к выходу. От старика исходил странный запах. Варяг внутри шевельнулся и поднялся на лапы, словно узнавая его. Дима был выше мужчины больше чем на голову и в полумраке коридора так и не сумел разглядеть скрытое кепкой сморщенное лицо.
  
  Варя давно спала, уткнувшись в его плечо. Отключив телевизор, Дима укрыл любимую пледом и потянулся к ночнику, когда в изголовье настойчиво забрякал телефон. Парень хотел было перевести его на беззвучный режим, когда на экране высветилось очередное сообщение.
  
  "Вот мы и встретились, су*а!"
  
  "Бойся меня!"
  
  "Я уже иду!"
  
  Осторожно переложив варину голову на подушку, Дима забрал её телефон и вышел на балкон.
  Долгие гудки, наконец, сменились удовлетворённым вздохом.
  - Что? Не выдержали нервишки, да? Гадаешь, кто я?
  Дима до хруста сжал телефон. Варяг прижал уши и зарычал.
  - Я-то тебя знаю! Это ты меня бойся! И гадай, кто я, мразь!
  
  ========== 4. Сквозь жизни ==========
  
  Развалившись на полу, Дима задумчиво крутил пальцем глобус. Желания были наполеоновскими, но возможности подкачали.
  - Если есть на свете рай - это Краснодарский Край, - подражая голосу Маслякова, развеяла его сомнения Варя, мимоходом потрепав любимую макушку.
  На том и порешили.
  
  Ейск сыпал белым снегом акаций и пестрел разноцветными граммофонами гибискусов, цветущих почти у каждого дома. Время здесь будто замерло в шелесте волн и ароматах цветов, просто не спеша двигаться вперед.
  Станицы, казаки, приветливые лица, домашние абрикосы, арбузы с бахчи, шелковица, рассыпавшаяся на полотенце; яблоки в красной карамели, липнущей к руками и губам и делающей поцелуи приторно-сладкими; бульвары с сувенирными лавками и тенистые парки; тихие музеи с вдохновленными смотрителями и сияющие огнями аттракционы.
  
  Каково же было удивление Димы, когда, прогуливаясь по территории Собора Архангела Михаила, он заметил знакомого мальчишку, бросавшего уткам хлеб, отрывая большие куски от булок.
  - Если уж решил покормить птиц, Денис, то бросай маленькие кусочки, - Дима присел возле мальчугана на корточки и протянул для приветствия раскрытую ладонь.
  Вздрогнувший от неожиданности ребенок расплылся в улыбке и, минуя руку, повис на диминой шее.
  - Дядь Дима! Привееет!
  - А мама где?
  - Свечку пошла ставить! За нас и тебя! - племянник взял его за руку и потянул к вольерам с птицами.
  - Оо-хоо, - Дима встревоженно обернулся на небольшую церковь за спиной: буквально пару минут назад Варю посетило то же желание.
  
  Лёгкое домашнее вино вполне соответствовало обстановке. Расположившись на террасе второго этажа, Дима вполуха слушал разговор бывших подруг. Даже извинения сестры за отсутствие на выпускном он принял лишь кивком головы, помогая Дениске добить жутко верещавшую свинью в Майнкрафте и расправиться с волком.
  - Победа! - облегченно выдыхая и возвращая телефон племяннику, Дима развернулся к Людмиле, облокачиваясь на пластиковый подлокотник летнего кресла. - Почему ты помогла убить Варяга, Люся?
  Он НИКОГДА! не называл так сестру. И это давно забытое обращение ледяной стужей окутало женщину. Людмила вздрогнула, опрокидывая пластмассовый фужер с вином, мгновенно залившим белые брюки, и испуганно посмотрела сначала на брата, а затем - на бывшую подругу. Никто не знал о её причастности к тому страшному происшествию. Все думали, что девочки рассорились, когда Люся увела у Вари парня в старшей школе, но истинной причиной было то, что Люся просто не могла больше смотреть подруге в глаза. И чтобы навсегда разорвать отношения, она разбила вдребезги варину первую любовь.
  - Я не... - слова застряли в горле.
  - Ты звала его. Много раз. Ты открыла калитку, - с каждой новой фразой его голос становился всё тише, погружая Людмилу в далекое детство. - Я просто хочу знать: за что?
  - Зависть, - едва слышно ответила брату Люся. - Я так сильно завидовала Варе, что, когда их сосед предложил за шоколадку выманить Варяга, я согласилась.
  - Шоколадку? - выдохнул Дима. Варяг опустил морду на лапы и закрыл глаза. - Ты за шоколадку стала убийцей?
  - Нет, - испуганно воскликнула Людмила. - Я не убийца! Я думала, он его украдёт! Я не знала, что он убьет собаку. Это было так страшно! Очень страшно! Было столько крови! Было всё в крови. Я сразу убежала! Я была ребёнком! - в попытке оправдаться взвизгнула Людмила, оборачиваясь к Варе. - Что взять с ребёнка? У тебя было всё: друзья, любящие родители и этот... Коля! А мне он нравился. И игрушки твои! И даже то, как твоя собака встречала тебя из школы. Я тоже так хотела! И что? Это нормально для ребенка!
  Дима молча смотрел на сестру. Разом наступивший в голове штиль напрочь уничтожил заготовленную когда-то пылкую речь. Зачем? О чём вообще можно было им говорить? И это молчание стремительно увеличивало и так бесконечную пропасть между ними. Он услышал ответ на столь давно мучивший его вопрос. Полегчало ли ему? Нет. Дима никогда не считал смерть Варяга чем-то героическим, но... умереть из-за чьей-то зависти... вот так... за шоколадку...
  Опираясь на стол, Варя медленно поднялась. Заметив, что её пошатывает, Дима поспешил к ней.
  - Прости меня, - чуть не плача, извинялась Людмила. - Я правда не знала, что он хотел убить собаку...
  - Варяга, - бесцветным голосом поправила её Варя.
  - Это было так давно! А мы были совсем детьми! - Людмила потянулась было к Варе, но та отдёрнула руку.
  
  - Откуда ты узнал, что это Люся выманила Варяга со двора? Мы так долго гадали... что на него нашло...
  - Услышал от неё самой, - не моргнув глазом соврал Дима, лениво поглаживая плечи лежащей у него на груди женщины. В комнате было тихо, и только ходики на стене размеренно тикали.
  - Спасибо, - знание причин и виновников не облегчало боли воспоминаний, но делало те события понятными, давая возможность их оставить, наконец, в прошлом, навсегда прощаясь.
  
  Возвращение в будни реальности после длительного отпуска было сродни возвращению на родину. Перебрав свои вещи, Варя убрала со стола ошейник Варяга, сложив его вместе с фотографиями собаки, лежанкой Ральфа, перешедшей тому по наследству тоже от Варяга, и личным дневником, залитым горем давно повзрослевшей девочки, в большую коробку, которую заклеила скотчем и убрала на верхнюю полку в кладовке.
  - Может, просто выбросим? - предложил Дима, удерживая стремянку, за что получил вместо ответа щелчок по носу.
  
  С самого утра, не переставая, лил дождь. Обычно безоблачное в середине августа небо заволокло серыми тучами, отчего и сам день становился серым, унылым и непривычно коротким.
  Дима выбрался из машины, на ходу раскрывая зонт.
  - Ты пока поднимайся домой, а я заберу продукты.
  Он проводил Варю до подъезда и уже вернулся за покупками, когда внезапно подувший ветер принес с собой омерзительно знакомый запах. Дима стремительно обернулся и увидел мужскую фигуру, стремящуюся проскользнуть в закрывающуюся дверь подъезда.
  Упаковка с яйцами с силой ударила в спину "визитёру", отчего тот замешкался, очевидно не ожидая нападения. Этого хватило, чтобы ухватить его за шкварник, как нагадившего кота. Дима оттащил мужчину за перегородку пожарного прохода. Ошибки быть не могло. Этот запах преследовал Диму ещё с прошлой жизни.
  - Вот мы и встретились, су*а! - глухо процитировал он одно из последних сообщений преследователя тому на ухо, с силой вжимая его в стену. - Доволен?
  От страха и неожиданности мужчина лишь скрёбся о кирпичи, раздирая пальцы и щеку и громко заскулил, когда Дима вывернул ему руку так, что кости едва ли не трещали.
  - Я отпущу тебя. В этот раз, - Самохов ослабил хватку. - Но если ты появишься на её горизонте ещё раз, я тебе не только руку или ногу сломаю... Я тебе горло перегрызу. Запомни.
  Дима оттолкнул от себя перепуганного горе-преступника, в ужасе прячущего свою шею в высоком воротнике свитера.
  - Псина варькина! - зло плюнул он и бросился бегом прочь от подъезда.
  Дима с сожалением смотрел на растекающиеся по асфальту яйца. Быть ему сегодня без омлета.
  - Ещё никогда Штирлиц не был так близок к провалу, - шмыгнул он носом, собирая разлетевшуюся скорлупу, в попытке успокоить разбушевавшийся адреналин. - Надо бы о нём справочки навести.
  
  С того дня в их тесный маленький мирок на двоих больше не вмешивался никто. Позволяя будням главенствовать. И Диме это нравилось. Его не манила новизна ощущений, не тянули к себе дальние страны. Они путешествовали много, но почти всегда в пределах России. Лишь раз они бывали в Скандинавии, посвятив ей весь отпуск. В отличие от Вари, Диме не были интересны ни города, ни дворцы, ни парки, ни музеи.
  - Ты здесь в безопасности, - легко целуя Варю в губы и отпуская с новообретённой подругой на все четыре стороны, Дима уезжал к фьордам и часами смотрел вдаль, делая редкие зарисовки в блокноте.
  
  - Оля говорит, что ты странный, - Варя отложила расчёску на трюмо и с улыбкой взглянула на своего мужчину. - Не пьешь, не гуляешь. Она говорит, что такие, как ты...
  Дима отложил рисунок, на котором ветер трепал длинное платье девушки, стоящей на краю утёса, и, вскинув бровь, обернулся к Варе:
  - Она видела много таких, как я?
  - Думаю, в этом и проблема. Она не видела таких, как ты, - варины руки скользнули по его плечам на грудь. - Она позвала нас на ужин к себе в номер. И мне это не нравится.
  Ничего не ответив, Дима перехватил Варю за талию, усаживая к себе на колени и покрывая её шею поцелуями. Его не интересовала ни Оля, ни какая-либо другая женщина. Он не за этим родился заново.
  
  Решение сменить квартиру не было спонтанным. Дима шёл к нему поэтапно, начиная с поиска работы после института и заканчивая выбором района их будущего дома. Любой свой шаг делал всегда с оглядкой на Варю.
  
  В воздухе пахло новизной, дразня предвкушение чего-то особенного. Брякнули ключи, щелкнул замок.
  - Здесь порог. Осторожно.
  Стоило ей шагнуть внутрь, как тёплые ладони опустились. Яркий свет заставил Варю прищуриться.
  - Смотри! - схватив её за руку, Дима, не разуваясь, увлек Варю за собой, как ребенок, восторженно взмахивая руками, расписывая бесчисленное множество плюсов жизни в центре.
  - Ты посмотри - какая кухня! Просто огромная!
  - Это да, шикарная! - с восторгом вторили его словам варины мысли.
  - А здесь - видишь сколько места? Эта ванна просто огромна! Теперь мы можем не только душ принимать вместе!
  - О, боже! Надеюсь, здесь хорошая звукоизоляция!
  - А кровать я уже купил!
  - Это кровать?! Это же полигон!
  - А вид какой отсюда открывается! - они вышли на просторный застекленный балкон.
  У Вари перехватило дыхание: город в оранжевых объятиях заката, городской парк и река, его пересекающая, как на ладони.
  - Это прекрасно! - чуть слышно выдохнула Варя, откидываясь на широкую грудь и наслаждаясь теплом, исходящим от мальчика, ставшего мужчиной.
  Все ошибались. Абсолютно все. И те, кто называли его альфонсом, и те, кто шептался, будто она пытается продлить себе молодость за счет чужой жизни. Глупые. Это просто любовь.
  Его широкие ладони скользнули по ее плечам, ласково обнимая. И Варе вдруг захотелось, чтобы это мгновение остановилось, замерло.
  - Люблю тебя, - эти важные слова сами сорвались с её губ. Сердце сжала щемящая тоска.
  Варя берегла эти слова для кого-то особенного. С самого детства. Не сказав их ни своему первому парню. Ни своему первому мужчине. Пусть они считали ее холодной. Они просто не понимали. И ждали. И просили. А Дима - нет. Никогда. Он просто любил и был рядом.
  Поэтому, когда они прозвучали, Дима замер, ещё не до конца веря в услышанное. Варя развернулась к нему лицом и коснулась его бровей, вынуждая прикрыть глаза. Тонкие пальчики легкими касаниями очертили контуры любимого лица.
  - Я люблю тебя, - повторила она, видя, как задрожали его ресницы.
  - Я тебе ещё одну комнату не показал, - неожиданно перевел Дима тему, возвращаясь в квартиру.
  
  Комната оказалась совершенно пустой и белой. Варя вопросительно взглянула на Диму, совершенно не понимая, что он хочет ей этим сказать.
  - Это детская, - он вывел их в центр, внимательно всматриваясь в зелёные глаза напротив, в которых недоумение медленно растворялось в осознании. И, когда омуты всколыхнулись вопросами, он достал из кармана брюк колечко.
  - Я долго шёл к этому дню. Даже не представляешь, как переживал, что тебе надоест со мной возиться, когда вокруг столько взрослых и состоявшихся мужчин. Я очень спешил. Правда. Однажды я где-то прочитал, что молодость - это недостаток, который проходит со временем, но... Но всё равно оставался ещё слишком незрелым, ненадёжным.
  Варя слушала и не могла понять: это он незрелый и ненадёжный? Кто вообще внушил ему этот бред?! Забирая кольцо, она сама надела его на безымянный палец.
  - Да! - и, глядя на его ошарашенное лицо, расхохоталась. - Да! Я выйду за тебя!
  
  Подготовка к свадьбе - это прекрасно и волнительно! Кто сказал? Тьфу на него! Это стресс. Зачем оно вообще нужно! Варя с ужасом смотрела на двадцать вариантов пригласительных. Для кого?! У них и гостей-то наберётся с десяток от силы! Ну, может, двадцать, если Дима друзей позовет и бывших сокурсников! А еще банкет, музыка, первый танец, украшения для зала, тамада. Знакомые и коллеги присылали контакты и рекомендации, засыпали советами. Телефон буквально разрывался от уведомлений.
  - Вот эти! С щеночками! Такие милые, - уверенно выбрал парень, склоняясь над растерянной и уставшей невестой и нежно целуя её в затылок. - Я вообще предлагаю только зарегистрироваться.
  - А фотосессия?
  - Сами пофоткаемся, - пожал плечами Дима, скармливая Ральфу сыр из своего бутерброда. - Или вон Лёньку попросим. Заодно и пропиарим его как фотографа.
  - А торт? - заинтересованная таким подходом, уточнила Варя.
  - Торт - это важно, - с серьезным видом парень полистал каталог. - Но лучше сделать его из мяса. Знаешь, такое фигурное нагромождение рёбрышек. Ммм...
  Варя с минуту не мигая смотрела на своего мужчину, начесывающего шпицу под мордочкой, пытаясь понять, шутит тот или нет, а потом заливисто расхохоталась. В этот момент на столике брякнул варин телефон. Оказавшись быстрее, Дима схватил его первым.
  - Кто это?
  - Спам, - бросил он, быстро набирая ответ и удаляя оба сообщения. - Я отписался. Больше доставать не будут. Просто выбери себе платье. И ну их, эти приглашения. Вот, - Дима потряс её телефоном. - Смс-ками всех пригласим.
  - Ты серьезно? - Варя выхватила сотовый. Димина идея нравилась ей всё больше. Внутреннее напряжение понемногу стало отпускать.
  - Более чем! - он присел перед ней на пол и уткнулся головой в её колени. - Сделай так, как сама хочешь. Не слушай никого. Потому что я хочу от этого мероприятия только одного - назвать тебя женой.
  
  
  "Заканчивай свои пугалки. Они уже никого не страшат, Аркадий Хараев. Шестьдесят пять лет. Сидел дважды. Детей нет. Жены нет. Работы нет. Печень - под вопросом. Твой адрес уже на заметке. Я тебя предупреждал. Ещё раз сунешься к нам - старость проведешь за решеткой. И это если повезёт."
  
  Мужчина дважды перечитал смс и в приступе злости швырнул телефон в стену. Пластиковая крошка рассыпалась по грязному линолеуму. В глубине души Хараев изначально понимал, что тот псих с его мамашей рано или поздно сдадут его. Особенно, если кто-то с мозгами ими заинтересуется. А у пацана мозги были. Не отнять. И связи, видимо, тоже. Это бесило. И интриговало.
  
  
  В дверь настойчиво звонили. Варя заглянула в глазок, ничего кроме эмблемы службы доставки не сумев разглядеть, и открыла дверь.
  - Распишитесь за посылку, - курьер ткнул ручкой в помятый лист бумаги. Сердце Вари тревожно ёкнуло. Курьер поднял голову, и женщина обмерла: это он! Тот самый пьяница, что много лет назад затащил её в свой старый дом, лапал её - десятилетнюю девочку. Тот самый убийца, что забрал её Варяга.
  Швырнув планшет ему в лицо, Варя метнулась в ванную. Там был замок. И там остался телефон. Но мужчина оказался быстрее её, успевая схватить за волосы и дёрнуть на себя с такой силой, что Варя вскрикнула от боли, падая на пол. Пощечина обожгла её лицо. Брызнули непроизвольные слёзы. Проснувшийся от шума Ральф, яростно рыча и рявкая, кинулся на врага. Мужчина пинком отправил собаку обратно вглубь комнаты
  - Где он?!
  - Скоро придет! И будет не один! - выкрикнула женщина в надежде привлечь внимание соседей.
  Хараев насмешливо оскалился, чуя страх и ложь, и ударил Варю наотмашь по лицу.
  Женщина оказалась ожидаемо лёгкой, безвольно болтаясь на его плече. Какая прелесть этот современный мир! Никто! Абсолютно никто не вышел на крики. Даже носа не показал из-за своих надёжных, бронированных дверей. Жаль, что двадцать пять лет назад так не было!
  
  Сердце было не на месте. Варя не ответила на звонок. Ни на второй. Ни на третий. Предупредив коллег, Дима сорвался домой.
  Даже несмотря на отсутствие пробок на дорогах, ему казалось, что время тянется бесконечно, а машина еле тащится.
  С визгом войдя в поворот, он бросил машину посреди двора. Так. С ключами. Плевать.
  Распахнутая дверь квартиры резко лишила сил, сделав ноги ватными. Разбитая напольная ваза. Перевернутый придверный коврик. Варин тапочек. Выходя из коматозного состояния первого шока, Дима принялся лихорадочно искать зацепки.
  Из ванной комнаты доносилось размеренное гудение телефона, а на экране светился незнакомый номер.
  
  - Мы на крыше. Не опоздай.
  
  Осенний ветер трепал варины волосы. Губы посинели от холода. Глаза были закрыты.
  - Да жива она. Жива, - усмехнулся Хараев. - Я ей так. Просто по голове немножко тюкнул. От этого не умирают.
  Дима его не слушал. Он и без него знал, что Варя жива. Нутром чуял.
  - Я тебя перехитрил! - неестественно дернувшись, вдруг как сумасшедший заулыбался Хараев.
  - Молодец, - похвалил его Дима, скользя взглядом по крыше. Он не чувствовал в старике похоти, как двадцать пять лет назад. Тогда что? - Что хочешь взамен?
  И этот вопрос словно прорвал многолетнюю плотину смрада, обрушившуюся на Самохова.
  - А я ничего не хочу! Я хочу обратно свою жизнь! Понимаешь? - Хараев остервенело бил кулаком себя в грудь, брызгая в запале слюной. - Я вообще не понимаю, что на меня тогда нашло! Думаешь, мне она была интересна? В десять лет? Что с неё было взять? А эта ее псина! Она кинулась на меня! Чуть руку не отгрызла!
  Дима перевел на мужика удивленный взгляд.
  - Что зыркаешь?! Ты его не видел! Это была огромная злобная тварь! Больше волка! Таких надо вообще запретить! И да! Я убил его! Мы оба хищники! Если бы не я его, то он меня бы загрыз точно! И всё. Я успокоился! Но ее треклятые родители нет. И вся их соседская свора! Они гнобили меня! Гнали! Меня уволили из-за них! Из-за этой грёбаной девчонки и её собаки! Я спился. Лишился квартиры. Голодал. Болел. Но никто. НИКТО! мне не протянул руку. Я воровал. Ведь мне надо жить! Сидел. А всё из-за неё, - Хараев схватил Варю за волосы и дернул к себе. Женщина застонала, приходя в сознание.
  - Убери от неё свои руки! - не теряя контакта с глазами Хараева, залитыми безумием и торжеством, Дима вскинул перед собой раскрытые ладони. - Я дам тебе уйти. Я даже дам тебе денег. Ты же хочешь новую жизнь? Она у тебя будет! Просто уйди! Никто не будет тебя преследовать! Ты будешь богат!
  Но безумец его не слышал, находясь в какой-то своей реальности. И Дима это понял.
  - Я не хочу денег! Я хочу её жизнь в обмен на мою! - он абстрактно взмахнул рукой, сжимавшей нож, в подтверждение своих требований. Этого мгновения хватило, чтобы в единственном броске Дима преодолел расстояние между ними, отшвыривая Хараева прочь от Вари.
  Резкая боль запоздало обожгла левый бок. Дима опустил непонимающий взгляд на расплывающееся по голубой рубашке тёмное красное пятно.
  - Блин, - выдохнул парень. Голову обволакивал сгущающийся туман. - Опять.
  Сквозь пелену, где-то далеко, он слышал испуганный варин крик. Из пульсирующей темноты выплыло отвратительное сморщенное лицо. Варяг внутри мотнул головой и, тяжело поднимаясь на лапы, зарычал, призывая кого-то еще. И он откликнулся.
  Дима выпрямился. Расправил плечи.
  
  С этим надо заканчивать!
  
  Хараев удивленно обернулся, глядя на стремительно приближающегося парня. В выцветших от времени, алкоголя и злобы глазах мелькнуло понимание, замешиваясь с ужасом. Но было поздно. Окровавленные руки железными тисками обхватили убийцу, прижимая к телу его же жертвы. Хараев дернулся - бесполезно. Это лишь секунды. Удар о парапет. Свободное падение.
  
  Безвольно раскинув в полёте руки, Дима отпустил своего истошно кричащего двойного убийцу.
  
  - Варя...
  
  Вздох. Удар.
  
  ========== 5. Варяг ==========
  
  Грязь смачно чавкала под копытами коней. Солнце уже минуло зенит и медленно клонилось к горизонту. Душно. Груженный товарами обоз натужно поскрипывал на размытой после затяжных дождей дороге. Колеса проваливались в колдобины. Телеги кренились, застревали. Приходилось часто спешиваться и помогать торговцам. Ормарр раздраженно цыкал, с каждым разом мрачнея всё больше, пока дорога не сделала вдруг крутой поворот и не потянулась вдоль высокого берега реки, с которого открывался потрясающий своей красотой вид на город и его окрестности.
  Чуть покачиваясь в седле, Хэльвард скользил оценивающим взглядом по нехитрым укреплениям крепостных стен: воротная башня да пара-тройка стрельных. Ни вала. Ни рва. Как их до сих пор не разграбили?
  По правую руку за укреплённым поселением - ну не город это! - несла свои воды неширокая речка, а за ней, насколько хватало глаз, простирался лес. По левую же руку - избы да пашни. И снова лес. Странно всё это!
  
  С самого начала что-то во всей этой истории было не так. Словно пахло тухлой рыбой, а Хэльвард никак не мог понять, откуда воняет. Зачем Велиславу идти на поклон к их конунгу Ойстейну? Чтобы образумить разбуянившегося старшего брата? Навести мир на этих земля? Викинг задумчиво качнул головой, возражая своим же мыслям. Не надо обращаться к мудрой Вёр*, чтобы понять: в этих землях и без Велислава мир. Да и с кем тут воевать?
  Ойстейн, как рус ушёл, их с Ормирром на совет позвал. Вот только конунг думал, что в городе рать несметная стоит. Ведь золота Велислав посулил немало. А условие всего одно - детей брата не трогать ни при каких условиях.
  
  - Смотри-ка, какие девки у русов ладные!
  Голос друга оторвал Хэльварда от размышлений и заставил посмотреть вниз, где вдоль берега по ту сторону реки из леса возвращались девушки.
   - Такие бы косы да на руку намотать! - глаза Ормарра хищно сверкнули, но Хэльвард лишь обернулся на друга, многозначительно вздёрнув бровь.
  - Твоя жена дитя ждёт, да и у меня самого... Фрита есть. Так что чужие невесты нам обоим без надобности.
  Ормарр недовольно хмыкнул, но спорить не стал. Всё-таки жена его Хэльварду сестрой младшей приходится.
  
  Под видом купеческой охраны викинги на закате вошли в город. И вот тут даже Ормарр засомневался. Спешившись, он прошелся вдоль частокола до самих княжеских хором.
  - Мы вот с ними воевать будем?! - почесывая рыжую бороду, шмыгнул он носом. - Грабить мы их будем. И убивать. Нам здесь воевать не с кем. О! А вот и причина!
  Хэльвард обернулся. Сердце гулко ухнуло в груди, сбиваясь с ритма. С высокого крыльца, чуть подотстав от своих отца с матерью, спустилась совсем юная княжна.
  - Мы не Радислава усмирять будем, а девку Велиславу добывать! - Ормирр презрительно плюнул себе под ноги. - Золото есть золото. Какая разница, кто и за что его платит.
  
  Поправляя узорчатый пояс, Смиляна с любопытством разглядывала прибывший обоз. И пока отец с братом вели разговор с торговцами, девушка решила взглянуть на товар.
  - Что-то княжне приглянулось? - тихий глубокий голос словно теплым платком укутал её. Девушка резко обернулась и уткнулась в кольчугу.
  
  Сердце в груди взбесилось так, что Хэльвард непроизвольно ударил себя кулаком в грудь, желая его усмирить. Смиляна удивленно моргнула и тоже стукнула себя кулачком, подражая викингу:
  - И я приветствую тебя!
  Хэльвард замер, недоумевая, и вдруг в голубых глазах его вспыхнули искорки смеха, тут же отразившиеся в серых омутах напротив.
  
  Теперь Хэльвард точно знал: Фриту он не любил. Никогда. Рядом с ней его сердце не сходило с ума, не сжимала его сладкая боль лишь от одного её взгляда, день не становился ярче лишь от одной её улыбки, без неё он не задыхался.
  
  - Не бойся меня! Слышишь? Смиляна! Я тебя не трону! - шептал он, целуя дрожащие руки.
  
  Сняв со своего мизинца кольцо матери - её единственный предсмертный дар - Хэльвард надел его на палец любимой.
  - Меч мой, щит мой, жизнь моя теперь твои. Навечно.
  
  Дверь тяжело скрипнула, отворяясь и впуская в светлицу викинга. Радислав недовольно нахмурился. Рука невольно потянулась в мечу, когда из-за его спины выглянула младшая дочь.
  - Отец, послушай Хэльварда! Не гони его! Он дурного не желает нам! Он в жены меня взять хочет! - до белизны в костяшках сжимая себе пальцы, протараторила на одном дыхании девушка, заставляя викинга в изумлении обернуться к ней.
  Радислав внимательно посмотрел на дочь и кивком приказал ей удалиться к себе. Смиляна испуганно ухватилась за руку Хэльварда, но ослушаться отца не посмела. Викинг проводил любимую долгим взглядом и обернулся к князю.
  - Прежде, чем ярл скажет резкие слова, - Хэльвард тщательно подбирал выражения: чужая речь давалась ему с трудом. - Он меня выслушает. Если хочет, чтобы и дом его, и семья его, и люди его пережили эту осень.
  
  Радислав за свою жизнь повидал много викингов. И положил их немало. Еще пару дней назад даже в предсмертной агонии он бы не согласился отдать любимую дочь за чужака. А сейчас князь сжимал крепкую руку варяга*, принимая его клятву и благословляя их будущий союз. Воистину у богов на всё свои планы.
  
  
  - Ты в своём уме? Что эта девка тебе наговорила, что язык твой сейчас такое мелет?!
  - Ормарр, послушай! - Хэльвард рывком развернул друга к себе лицом. - Ты же сам говорил, что всё это грязно и нет в этом славы, и что Велислав дурит Ойстейну голову!
  - Нет, это ты меня послушай! - Ормарр навис над побратимом подобно грозовой туче. - Мне до их правды дела нет! Мы служим Велиславу! Нам платят золотом за нашу работу! И мы ее выполняем всегда! Но по мне, что Радислав, что Велислав - плевать на них. Пусть хоть оба сдохнут! Да хоть всё их племя пусть вымрет, что мне с того?! Я уже отправил Ойстейну послание, так что через пару дней тут пепелище будет, и мы сможем вернуться домой.
  Хэльвард замер, понимая, что пути обратно нет.
  - Я лично ничего Велиславу не обещал и в верности ему не клялся! И золота его еще не видел.
  Ормарр шагнул назад, отпуская друга и разглядывая так, словно впервые видит.
  - Ты собираешь предать конунга?
  - Я Радиславу клятву верности принес.
  - Радиславу или девке этой - дочери его? - глухие слова тяжело упали на сверкнувшую в отблеске свечи сталь. - Я не дам тебе опозорить ни род свой, ни вождя нашего! Ты умрешь здесь. Я скажу, что тебя убили люди князя. Дым твоего погребального костра закроет небо, и тень твоего предательства не ляжет ни на твою сестру, ни на моего сына.
  Ормарр взмахнул мечом, но Хэльвард оказался быстрее. Нырнув под занесенную руку, он четким движением вогнал нож в основание шеи.
  
  Сбросив тяжелое тело Ормарра в загон свиньям на окраине, Хэльвард побрёл по пустынной улице к княжеским хоромам. Даже луна не отражалась в темных окнах домов, скрытая от людского глаза тучами. И душу его затягивала та же беспросветная тьма. Не будет у него погребального костра. И каменного корабля не будет.
  Так тому и быть.
  Хэльвард знал, что в Хэльхейме его ждет казнь за содеянное, но быть утопленным даже бесчисленное количество раз он не боялся. Сейчас это не имело значения. А потом... Варяг остановился напротив княжьих хором и задрал голову: в маленьком боковом оконце дрожал огонек лучины. Смиляна ждала его.
  И потом это не будет иметь значения. У всего есть своя цена. У его любви - такая.
  
  Всё Хэльвард рассчитал верно: выбив ворота, Ойстейн с основным отрядом ринулся к княжьему терему, и тогда русы подожгли обложенные сеном и вымазанные жиром избы. От зарева пожарищ ночь стала светлее дня. Свист стрел. Звон стали. Предсмертные крики.
  
  Смиляна дрожащими пальцами задвинула засов. Зря она ослушалась Хэльварда! Зря не ушла с детьми и женщинами в лес за реку. Не подмога она ему здесь! И бежать уже поздно. Слезы душили девушку, предательскими всхлипами вырываясь наружу.
  - Что же ты прячешься, Смиляна? Я дядька твой! - в дверь стучали все настойчивее.
  Девушка нашарила под лавкой завернутый в шкуру короткий меч, подаренный весной братом. Крепко сжав рукоять в трясущихся руках, княжна откинула за плечо косу и дернула задвижку.
  Велислав пошатнулся и, потеряв опору, с булькающим хрипом рухнул ей под ноги. Смиляна отступила, испуганно разглядывая человека с мечом, шагнувшего ей навстречу, запоздало узнавая его.
  - Хэльвард!
  
  - Варяг! - предупреждающий окрик княжича заставил Хэльварда обернуться, успевая уклониться. Секира, врубаясь в косяк, разнесла его в щепы. Мощный удар кулака свалил с ног. В голове шумело и пульсировало темнотой.
  
   Надо встать... Надо встать!
  
  Где-то на окраине сознания испуганно вскрикнула Смиляна. Мимо, перескочив через него, бросился на викинга молодой княжич.
  
  Куда?!
  
  -Так вот кто так тепло нас встретил! - оскалился Ойстейн, отшвыривая руса, как щенка, и вынимая меч.
  
  Клинок прошел через тело насквозь.
  - Фрита?! - конунг дернул меч на себя, подхватывая девушку. Этого мгновения Хэльварду хватило, чтобы вырвать секиру из стены и нанести удар.
  
  Княжич? Варяг рывком поставил оглушенного руса на ноги, встряхивая. Ну же! Тихий вздох. Живой. Хэльвард толкнул его выходу.
  
  - К брату! Смиляна! - гаркнул перепуганной девушке Хэльвард. - Иди с братом! Укройся у него! Я приду за тобой!
  
  Фрита отчаянно цеплялась стремительно слабеющими пальцами за плечи своего возлюбленного, провожая мутнеющим взглядом удаляющуюся девичью фигурку, на пальце которой вдруг тускло блеснуло знакомое кольцо. То самое, что Хэльвард так и не надел ей на палец. Ревность кольнула затихающее сердце, ядовитой горечью разливаясь по телу. От обиды и злости горели ладони.
  - Фрита... - сожаление впервые коснулось его сердца. Как она здесь оказалась? Где пряталась? Зачем пришла?
  - Руны... говорили о... предательстве, - её рука безвольно скользнула по его груди вниз и повисла, зацепившись за рукоять ножа на поясе варяга. - Я спешила. Думала... предадут тебя. А предатель... ты!
  Хэльвард подхватил девушку на руки и поспешил к выходу. Он не собирался объяснять бывшей возлюбленной, что следует своей собственной клятве верности. Бой был почти окончен.
  - Я проклинаю тебя, Хэльвард! - окровавленные пальцы сжали рукоять, вынимая нож из ножен и вгоняя его до упора в незащищенный доспехом бок.
   Мужчина охнул, навалившись на горящую стену. Кольчуга раскалилась, прилипая сквозь рубаху к коже. Но боль в сердце затмевала собой всё. Варяг попытался сделать шаг. Ноги подкосились, и он рухнул на колени, из последних сил удерживая Фриту на руках.
  - Ты просто пёс для них! - шипела она, с упоением наблюдая за гаснущим взглядом некогда любимых глаз. - Она никогда тебя не любила! И не полюбит! Никогда! Она спаслась, а ты сдох!
  Хэльвард ничего ей не сказал. Не сбросил с рук. Он знал, что это конец. Боль давно отступила. В голове было пусто. Холодно. Темно. Замирало дыхание. И вместе с ним в этой всепоглощающей темноте растворялись последние мысли.
  
  Лишь бы она успела.
  
  Лишь бы она жила.
  
  Когда его глаза закрылись, Фрита вдруг всхлипнула совсем по-детски. И разревелась.
  От жара было тяжело дышать. Кожа раскалялась и, казалось, горела. Больно. Очень! Но душе больнее. Намного!
  
  С грохотом и треском обрушилась крыша терема, погребая под собой всех, кто там находился.
  Смиляна в ужасе обернулась, понимая, что Хэльвард остался там.
  Кто-то набросил на её плечи теплый плащ и крепко обнял. Кто? Не важно. Огонь пожарища отражался в пустом взгляде девушки.
  
  - Варяг!
  
  ***
  
  Тихо и тоскливо пищал монитор, фиксирующий сердечные ритмы, дыхание и... Варе было всё равно, что он фиксировал, лишь бы ломаные линии на нем не превратились в прямые.
  Столько трубок... Опутанный ими её сильный, высокий Дима казался совсем ребенком. Как тогда - пять лет назад - в коридоре с заевшей молнией.
  
  Шесть дней... Спасибо Але. Обычно ветреная подруга внезапно проявила несвойственную ей серьезность, взяв на себя Ральфа и димину родню, едва не устроивших очередной скандал у дверей отделения реанимации. Наверное, только Людмила решила промолчать в тот день. Заглянув в палату через маленькое дверное оконце, в которое навряд ли можно было разглядеть её брата, она сочувствующе коснулась вариного плеча и ушла, больше ни разу не появившись в больнице.
  Полиция приходила дважды, чтобы поговорить с врачом и с Варей. Это было поистине чудом, что Дима упал в люльку мойщиков окон. Хараеву так не повезло. Варя была на опознании. Зачем? Она не помнила. Сказали сходить - сходила. А потом обратно к Диме. Сразу.
  В душе не было злости на соседа. Не было ненависти. Не было обиды на жизнь. Даже горя не было. Только пустота. И надежда. Врач сказал: надо подождать. И она ждала.
  
  Рассвет, занимающийся над верхушками елей, красил раскатившиеся по подоконнику апельсины в причудливые цвета.
  Пить хотелось невыносимо. Но сколько бы он ни силился, ни слова не смог выдавить. Руке было горячо. Даже слишком. Тяжело вздохнув, Дима повернул голову. По сердцу разлилось тепло.
  - Варя, - едва слышно позвал он.
  Женщина вздрогнула, просыпаясь.
  - Дима! - в зеленых глазах вновь заискрила жизнь, смешиваясь со слезами.
  - Пить хочу, - беззвучно попросил он.
  Варя нажала кнопку вызова врачей, смочила давно приготовленный марлевый тампон в чистой воде и дрожащими пальцами промакнула им высохшие губы. Дима слабыми пальцами поймал ее запястье, прижимаясь к нему губами, и устало прикрыл глаза.
  - Я вернулся.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"