Дело было несколько лет назад в одном американском городе - побольше Миргорода, так примерно с город Шанхай - во время выборов президента. Горячее время, страсти бурлят, население адреналин литрами выделяет. Демократ и республиканец выходят один на один на страшный бой, на последний бой, как аристократ по роду занятий Кирибеевич и смелый купец Калашников, демократ по происхождению. Естественно, кто побьёт кого, того народ наградит, а кто будет побит, тому Бог простит. Население очень интересуется, пьет пиво и активно болеет. Хотя бейзбол, конечно, чаще бывает.
Диана Петровна твердо стояла на платформе республиканцев, а вот Мария Львовна была убежденная демократка. На том и поссорились. Нет, не скажу, чтобы они обе так уж невозможно интересовались политикой, нервно листали по утрам за кофе с булочкой "Нью-Йорк Таймс" или там "Дейли Ньюз" какую-нибудь от корки до корки штудировали - нет, конечно. Возраст не тот уже, да и английский - даже хуже возраста. Но все же у каждой были свои взгляды и веские политические причины.
Республиканка Диана Петровна имеет мужа Семена Давыдовича, который на паях с зятем Борькой содержит блинную "Russian International Delight". Она с супругом проживает в прекрасном кондо с балконом, окна выходят на юг. Имеет норковое манто и душится исключительно парижским парфюмом "Шанель номер пять" В вестибюле её дома стоит пальма и лежит бежевый палас с узорной каймой - уж одно это чего стоит! Паркет в квартире сверкает так, что некоторые, войдя, прикрывают рукой глаза от нестерпимого блеска, а потом, даже не дожидаясь напоминания, начинают другой рукой скидывать обувь. Конечно тем, кто не снимает, Диана Петровна тактично делает замечание. Мало кто владеет такой чудной хрустальной люстрой в четыре яруса - сияние невозможное, только ахнуть и зажмуриться. Может быть, конечно, у сенатора Кеннеди есть похожая, а вообще - вряд ли у кого на её улице. Диана Петровна специально вечером шторы не до конца задёргивает, чтобы видели люстру. То ли от законной гордости, то ли от желания хоть капельку порадовать простых прохожих недоступной для них красотой.
Как легко понять, у Дианы Петровны имеются серьезные основания считать себя принадлежащей к верхушке общества, даже немножко аристократкой, процентов так на восемьдесят. Даже, пожалуй, на восемьдесят пять. Во всяком случае, не какой-то там народной демократкой с угла, у которой буквально все вещи с дешёвой распродажи, даже непонятно зачем такая в Америку притащилась. Но в силу прискорбного отсутствия в США аристократической партии, пришлось пойти на компромисс и прилепиться душой к республиканцам. К тому же, символ демократов, слона, Диана Петровна почитала животным несравненно более респектабельным, чем, простите за выражение, осла ушастого.
Мария же Львовна в отличие от Дианы Петровны хромала на правую ногу - у неё еще давно, в Уфе, при гласности и перестройке, сильно болела левая нога. Но по ошибке прооперировали правую - доктор был молодой и в это самое время с женой разводился, делил кооператив, сильно нервничал, вот и произошла накладка. Можно понять. Левая, бывшая больная нога, не получив должного медицинского внимания, через месяц, как бы хозяйке назло, прошла самостоятельно. Зато прооперированная, бывшая здоровая, сгибаться прекратила категорически. Заведующий хирургическим отделением, чья фамилия здесь не важна, часто с неподражаемым юмором рассказывал под коньячишко эту историю своим гостям.
Америка, в порядке извинения за такую мелкую оплошность бесплатной советской медицины, каждый месяц присылала Марии Львовне законную пенсию по инвалидности, на которую она экономно проживала в маленькой субсидированной квартирке. Две комнатки и ванна. Кухня из гостиной выгорожена, наподобие чуланчика, "китченет" называется. Зато холодильник встроенный, электричество бесплатное. А если посильнее высунуться из окна и скосить глаза налево, то имеете чудный вид на океан. Концы с концами Мария Львовна сводила, и даже раз в месяц позволяла себе роскошь, маникюр у Вики, лучшей в районе мастерицы. Вика раньше в Гомеле математику в школе преподавала и теперь тоже в полном порядке - умница, молодец, ничего не скажешь. А что делать? - жить как-то надо, ребёнок у нее и муж пьёт.
- Ну, признайтесь, кого вы имеете в виду с этим маникюром? И зачем вам на эту чепуху последние доллары тратить? При вашей красоте вы любого кавалера и без маникюра подцепите, - часто шутила Диана Петровна.
- Ах, что вы говорите такое? Маникюр - это вопрос гигиены тела! - смущённо махала руками Мария Львовна. Она не всегда тонкий юмор понимала.
В порядке культурного досуга Мария Львовна посещала в песионерском клубе лекции на русском языке про гипноз и гипертонию, бывший доцент мединститута очень интересно рассказывал. А, может, и не доцент - кто ж его проверит? Случались и бесплатные выступления учащихся музыкальной школы. Она обожала популярные мелодии Чайковского, Моцарта и Дунаевского.
Как же ей не быть демократкой? Кем ещё?
Дамы дружили по месту жительства. Перебежишь дорогу - в кондо у Дианы Петровны, перебежишь в обратном направлении - лифт на четвертый этаж - и вот уже у Марии Львовны, квартира 416, пятая дверь направо.
Невзирая на значительную разницу в социальном статусе, им всегда было о чем поговорить и дружески поспорить. Например, они каждый раз сходились во мнении о низких моральных качествах Райки - племянницы Марьи Львовниной соседки. Эта наглая Райка, бесстыжие ее зенки, позволяла себе такое декольте, которое ни сама Диана Ильинична, ни, конечно, Мария Львовна никогда бы себе не позволили. А эта - наштукатурит ресницы, аж краска на асфальт кусками валится, туфли на шпильке напялит - и идет, играет задом, как лошадь - смотреть тошно. К тому же её, это, конечно, между нами, неоднократно замечали в ресторанах с кавалером - то ли пуэрториканец, то ли вовсе индус. Весь в белых джинсах обтянутых специально, чтобы всё там у него выделялось, а лохмы черные резинкой в хвост собраны. Тьфу - и всё! Точно говорю, мафиози или гомосексуал какой - их теперь вон сколько расплодилось. Раз позволено, то чего ж не стать голубым? Всякий станет!
- Скажите мне, как это можно? Нет, нет, не представляю! Я бы с таким - никогда в жизни! - возмущалась, воздевая к люстре полные руки, Диана Петровна.
- И не говорите! Никакого воспитания! Полное отсутствие всяких моральных критериев! - вздыхала Мария Львовна. И краешком памяти напрягалась - как бы эту красивую фразу сказать по-английски? Но нет, не складывалось.
Отведя душу справедливой критикой, угощались домашненьким, заваривали чай "Николай Второй" со смородиновым листом, иногда и рюмочку позволяли, обсуждали сериалы. Не всегда, конечно, сходились в том, поженятся ли Хорхе и Росита в следующей серии, и согласилась бы сама Диана Петровна пойти в ночной клуб с полковником Ринальдо, мужем этой зубастой лахудры, Терезии. Но генеральная линия по многим пунктам совпадала. И это им обеим было приятно, что они такие достойные, глубоко чувствующие мораль и приличие женщины. Молодое поколение совсем другое нынче, и не сравнить даже. Просто страшно - как они без всяких понятий жить будут? Возьмите хоть эту хамку Райку с её хахалем. Ужас!
Диана Петровна, кроме вышеуказанных достоинств, была просто гением по части кулинарии - котлетки из телятины таяли во рту, не поверите, просто как мёд, как майский зефир, то есть ветерок, а не конфеты. А блинчики из собственной семейной блинной - это просто что-то неземное! - и с яблоками, и с мясным фаршем, и с грибами, и фирменные с творогом... Нет, честное слово, легче описать восход солнца над рекой Ганг или извержение вулкана Шевелуч, чем эти блинчики.
Зато Мария Львовна, будучи по всем статьям демократкой, претендовала на кухню аристократическую. Такая уж у неё была с детства противоречивая и сложная натура. Стряпала вареную макрель под польским соусом. Положа-то руку на сердце, этот польский соус - просто масло сливочное с рублеными яйцами. Одно слово, что польский. Да и макрель не сестра осетрине. Зато вилки к рыбе не обычные, а вроде бы полуложки-полувилки. Бульон - это, видите ли, у неё "консоме" прозывается, а рядышком покупной слоеный пирожок пожилой сиротой скукожился на блюдечке. Салат - просто умора! Побрызгает сырые листья уксусом - вот вам и салат. Как для козы.
Диана Петровна вообще относилась к Марии Львовне несколько иронически: мол, тоже мне, интеллигенция! Сто лет назад какой-то электрический - ах, скажите мне пожалуйста, - институт окончила. Ну, электричество, нивроку, и без её помощи включается-выключается. Сама три года одно и то же задрипанное драповое пальто таскает. А маникюр - кто ж его замечает?. Чему, спрашивается, в институте-то научили? Да ничему не научили! Деньги есть? - ответ: нет! Муж есть? - ответ: нет! Борщ сварить может? - нет и нет! И вообще Диана Петровна подозревала, что вместо сливочного масла в польский соус подруга по своей провинциальной привычке маргарин кладёт.И нечего гудивляться, всякий понимает - что Уфа, а что Одесса! Две большие разницы!
Мария Львовна, со своей стороны, тоже великодушно прощала Диане Петровне многое. Проявляла терпимость. Только изредка, тонко улыбаясь, замечала: "Что это вы, Диана Петровна, опять с утра "купались" - пляж, насколько я знаю, закрыт в ноябре. А в ванной, моя милая, не купаются, а моются. Мо-ют-ся! И я, конечно, понимаю, что вы со своего одесского детства и отрочества привыкли употреблять "ложить" вместо "класть". Хотя мне это даже где-то нравится."
Но из природного ехидства не уточняла - где это ей нравится и почему она от этого такое удовольствие получает.
Случались, конечно, и принципиальные разногласия. Скажем, Диана Петровна всегда в фаршированную рыбу клала жареный лук и обожала артиста Олега Янковского. Мария же Львовна, наоборот, хоть рыбу ни разу не фаршировала, но настаивала на том, что лук надо сырой и только сырой. А обожала исключительно Вячеслава Тихонова.
И тут вдруг, как снег на голову, грянули выборы. По телевизору показали этих, ну...фамилии трудно запомнить - которые в президенты хотят. Чего они там по-английски, как из пустого ведра, бубнили, конечно, нормальному человеку не понять. Но кто демократ, а кто республиканец было под ними буквами написано - это прочесть всё же со второго раза можно, если в очках.
- Наш-то какой красавец! - умилялась Диана Петровна, - прическа волосок к волоску, рост, фигура, я просто не могу! Жена тоже ничего себе, хоть мог и поинтересней подобрать. Вы, Мария Львовна, не представляете какой бюст у меня был в молодости! Буквально все на улицах останавливались! А что у этой? Абсолютный ноль, не в обиду вам будь сказано. Мужчине посмотреть не на что. Зато этим, вот у которых нефть, ну путаю я их, чертяк болотных, её муж таки хорошую кузькину мать покажет! Обязательно! В парикмахерской мне Муся - ты знаешь Мусю? - так вот она сказала, что он еще и налоги снизит. Что значит человек буквально с ног до головы порядочный!
Заметим, как говорится, на полях, что налоги Семён Давыдович с племянником Борькой нельзя сказать, чтобы совсем уж не платили. Зачем лезть на рожон? Платили по чуть-чуть, но не черезчур увлекались.
- Я удивляюсь вашему странному вкусу, Диана Петровна, - закатила глаза Мария Львовна. Наш несравненно лучше. Даже странно этого не замечать. Брюнет всегда интеллигентней смотрится. И ростом наш на целых полголовы выше. Жесты какие плавные, какой баритон, как у артиста! Чем-то - и не спорьте - похож на Олега Янковского, боже, как я его обожаю, как обожаю! Умница - по лицу видно. И вообще, раз строй демократический, то демократ и править должен. Налоги-то уж, господь с ними, лишь бы войны не было! А то ваш, в красном галстучке - ишь, размахался! Пионер, "всегда готов"! Сам-то стрелять не поедет, при жене останется.
- Вы, Мария Львовна, всё 'демократы, ах демократы!', а им, между прочим, наплевать на Израиль! А у меня там сестра Адочка с дочечкой страдает среди этих усатых в бабьих платках. Муж, мерзавец такой, бросил, сама без работы... Вот республиканцы - те совсем другое дело! И на налоги вам, конечно, тоже полное тьфу! Еще бы! Вы их сроду, как инвалидка по ногам, не платите! А денежки-то зелёненькие из нашего кармана вам капают! Из нашего!!! Ловко, между прочим, устроилась! - вскипела Диана Петровна и вся аж повелась лицом. - А вот мы, бизнесмены...
- Бизнесмены?! Знаем, знаем, как вы налоги платите! Два пишем, три в уме! Ревизии на ваши блины давненько не было! А про Адочку свою уж лучше совсем помолчите - вы же ей за три года и доллара ломаного не послали! - Мария Львовна от обиды даже потеряла свою присущую ей корректность, будто и электротехнического института не кончала. Ибо по силе выброса эмоций политические страсти делят почётное второе место с ревностью. На первом месте всё же любовь. От неё ещё похуже чего брякнуть можно.
- Иа-иа-иа! - ослы ваши демократы! Иа-иа! Вот! Иа-иа! Ноги моей в вашем доме не будет! - завизжала Диана Петровна и, забыв мохеровый шарфик, выскочила на цементную, пахнущую хлоркой и рыбой, марьильвовнину лестницу.
- А от вашего слона - тонна целая дерьма! - почти задохнулась от возмущения, но всё же с рифмой совладала Мария Львовна, - да, именно, тонна! Две тонны! И высунувшись за дверь, швырнула на площадку шарфик бывшей подруги, который лёг между ними неким категорическим минусом, наподобие свежей пограничной полосы между Россией и Украиной.
Таким непримиримым противостоянием сторон, такой жёсткой конфронтацией завершилась дискуссия. Большая политика - это вам не блинчики! Там дорога скользкая и ночь не лунная. Разбойный свист и дьявольский хохот из тьмы. Пахнет нефтью и некто, страшен ликом, в красной свитке бродит по базару, нехорошо заглядывая в очи встречным.
Вот смотрите: из-за этого, из-за, можно сказать, даже вовсе непонятно чего, такая красивая дружба распалась. Не с кем теперь Диане Петровне осудить с каждым днём наглеющего зятя Борьку, никто не попотчует Марию Львовну воздушными телячьими котлетками под рюмочку коньяка имени Наполеона. Пустота, холод, чорт знает что несут из телевизора, молодёжь поголовно вдела кольца в нос, нахальная Райка приобрела себе жакет из лисы, а разнузданные внуки не желают жрать борщ и говорить по-русски.... Проникнемся жалостью и печалью... Тем более, что на американские выборы президента ни та, ни другая не пошла. Во-первых, неизвестно по какому это адресу идти и как туда добираться, а во-вторых, есть серьёзное опасение не разобрать, что там в ихнем бюллетене по-английски накарябано, да и проголосовать ненароком за политического супостата. Глядишь, он из-за этого и победит, вражина. Уж лучше не подвергать своего такому риску.