Надя спешила и решила сократить путь, пройдя через парк. Она торопливо шла по аллее и неожиданно остановилась, словно натолкнулась на невидимую преграду. Она почувствовала, что не хочет идти туда, куда так спешила, и возвращаться назад у нее тоже не было никакого желания. Она растерянно смотрела на дорогу, лежащую перед ней, и думала о том, что ей все надоело. Абсолютно все!
Надежда ухватила сползшую с плеча сумку за длинный ремешок и побрела, волоча ее по земле, к недалеко стоявшей скамейке. Присела на самый край, поджала ноги под скамейку, прижала сумку к груди и начала повторять, беззвучно шевеля губами - Надоело, надоело все! Зачем? Зачем все это? Зачем?... Надоело... Когда эти слова наполнили ее до самых краев, она перестала шептать, согнулась, почти уткнувшись в сумку, ничего не видя перед собой.
От нее отступило все - время, пространство, звуки. Сколько она так сидела? Может час, а может, прошли уже годы? Из далека, из той, неожиданно остановившейся жизни, она услышала голос, похожий на шорох.
- ... Вам плохо? - Надя медленно подняла голову, и пожилой мужчина, побеспокоившийся о ней, увидел ее глаза, не видящие его, переполненные слезами готовыми пролиться бесконечным отчаянием.
- Я могу Вам помочь? - спросил мужчина дрогнувшим голосом.
Надя почувствовала волнение, слезы выплеснулись заливая ей лицо, - Помочь, помочь... повторяла про себя, - помочь, помочь... Она зашевелила губами, потом стала шептать, - помочь, помочь... я могу помочь... Стала вытирать ладонями слезы с лица, и думать о том, что сейчас встанет и пойдет. Почему то ей пришло в голову, что надо сделать сто шагов. Она тяжело поднялась, с огромным трудом сделала первый шаг.
- Раз, два, три, - шаг за шагом, - четыре, пять... одиннадцать, двенадцать... Надежда считала, ступая все увереннее, - двадцать четыре, двадцать пять... тридцать один, тридцать два..., ускоряя шаг,.... сорок восемь, сорок девять, пятьдесят... Она уже почти бежала... Надя спешила...