На спасательной вышке выкинули красные флаги. Пара сидела на пляже, устав с утра купаться и жариться на солнце. Каждое утро они выходили на пляж и подставляли солнцу свои тела, и мужчина моментально обгорел, и девушка растирала его кефиром, но потом настал черед самой девушки. Мужчина стал черным красавцем, а молодая женщина покрылась красными шелушащимися пятнами, и, пока это не прошло, ходила раздраженная, и ей не следовало попадаться под горячую руку.
Мужчина уходил от девушки и заплывал далеко в море, обычно очень чистое и легкое - брел по песку, ухал в воду ласточкой, выбрасывал коричневые руки, соревнуясь в кроле сам с собой, и нырял до дна с открытыми глазами. Он нырял с открытыми глазами, и они от этого становились красными. Он собирал красивые раковины и нес их девушке, которая прятала плечи под выцветшим зонтом, а иногда притаскивал ей рачков. Рачки были маленькие, они прятались в бежевые раковины и недоуменно шевелили крохотными ножками. Девушка загадочно улыбалась, глядя на рачков.
Мужчина шел в море прямо с утра, когда вода еще не прогрелась. Женщина пользовалась ранним часом, чтобы безопасно загореть. Позже они шли купаться вместе - он входил в воду стремительно, напористо, и сразу нырял, а она - мелкими шажочками, растирая бедра и чуть повизгивая.
Потом становилось жарко, пляж заполнялся битком, и передвигаться по нему надо было осторожно, чтобы ни на кого не наступить. Между лежаками сновали голоногие разносчицы из баров, предлагали напитки.
В это время они уже обычно не купались, но когда вывесили красные флаги, даже девушке вдруг захотелось в воду.
- А я люблю в шторм купаться. Здорово на волнах бывает покачаться!
- Герой.
- Не, правда здорово. Бросаешься прямо в волну, а она тебя несет, все в пене, и ты уже почти на берегу, встаешь и снова идешь к волне. Тут надо быть аккуратным. Если быть аккуратным, ничего страшного. Сплошное удовольствие.
Девушка развалилась на лежаке. У нее сильнее всего обгорели плечи, и она лежала в рубашке, завязанной рукавами на пупке. У нее были грубоватые черты лица и короткая стрижка. Но тело у нее было красивое, особенно длинные, хотя и крупные ноги, и она знала все про свои ноги, поэтому вытянула их, чтобы все могли окинуть взглядом и изящные лодыжки, и крепкие икры, и немного полноватые бедра.
- Нет уж, - сказала она. - Если шторм, так и нечего купаться. Если шторм, никто не купается. Красные флаги видишь? Нельзя.
- Да никто и не собирается, - сказал мужчина.
- Да. Опасно.
- А жаль. Я люблю купаться в шторм. Кувыркаться в волнах. Здорово это - волны.
Девушка разозлилась.
- Ну сходи, окунись, если хочешь. Что ты все твердишь про свои волны. Если хочешь, искупайся, ничего страшного не будет.
- Ты же сама сказала: опасно, - напомнил мужчина.
- О, господи. Да. Я так сказала. Все правильно. Не ходи купаться. Принеси мне лучше еще дайкири.
- Тогда и я возьму дайкири, - согласился мужчина.
Он встал и направился к бару, аккуратно пробираясь между рядами тел самой разнообразной расцветки, и стало видно, что не так уж он и молод. В воде он казался молодым и сильным, но когда он пошел за дайкири, сразу все стало видно: и его дряблые мускулы, и его свисающий живот, делающий высокую фигуру нелепой и странной, и его неуверенные движения. Девушка скосилась на столик рядом с лежаком и увидела, что он не взял очки.
"Господи, ну что он хочет мне доказать?" - подумала она. - "Вот если бы он был таким принципиальным в жизни. А то в жизни - тряпка, тюфяк. Добрая, мягкая тряпка. А очки не берет. Хочет показать, что все прекрасно видит без очков".
Мужчина пробирался к ней, держа в руках два запотевших бокала. Он протянул ей один и смахнул со лба пот.
- Становится жарко, - сказал он. - Странно, да, девочка? Такое солнце и шторм.
- Ты зачем не взял очки? - спросила женщина. - В следующий раз надень очки. Ты передавишь полпляжа.
Мужчина виновато потупился.
- Ладно, - кивнул он. - Буду носить очки. А что, кто-то недоволен?
- Я.
- Чем?
- Тем, что ты не носишь очки.
Мужчина с досадой отвернулся и стал глядеть на море. Там волнение разошлось не на шутку. Высокие волны вставали зелеными стенами, в которых играло солнце, они накатывали с шумом, загибали белые края, обрушивались на песок и волокли его назад, но тут приходила следующая волна, и если она шла чуть под другим углом, у берега все вскипало пеной. Мужчина подумал о рачках. "Наверное, им сейчас не сладко", - подумал он. - "Наверное, их сейчас мотает по всему дну".
Люди оттащили лежаки от воды. В ней виднелась пара отчаянных голов, и по берегу бегал угольно-черный спасатель, свистел в свисток и что-то, жестикулируя, выкрикивал.
- Ух, смотри, какие ноги, - услышал мужчина.
Мимо проходила компания молодых людей. Они с восхищением смотрели на девушку. Та вытянула ноги и слегка выгнула спину. Она не смотрела на мужчину. Она читала книгу и пила коктейль, следя за молодыми людьми.
- Ты пользуешься популярностью, дорогая, - сказал мужчина.
- А тебе не нравится, дорогой? - не без яду в голосе спросила девушка.
- Ну что ты. Я рад, что ты такая красавица. Я рад, что на тебя все обращают внимание. Я просто сказал, что ты очень красивая и пользуешься популярностью.
Казалось, что девушка довольна. Она откинулась на спинку лежака и прикрыла мечтательно глаза. У нее были очень выразительные, большие, зеленые глаза, и она знала, какой производит эффект, когда вот так опускает на них веки. У нее был грубый подбородок и шелушился нос, но глаза были хороши, и ноги были хороши, и она осталась довольна, что на нее обратили внимание.
- Я хочу еще дайкири, - мурлыкнула она.
Мужчина подумал и нахмурился.
- Не рано ли мы принялись сегодня за выпивку? - спросил он осторожно. - Это ведь крепкая штука - дайкири.
- Да? Кто бы говорил, - ехидно сказала девушка. - А так совсем не чувствуется. Вкусно.
- Эта штука на роме.
- Вот и отлично, милый. Принеси еще дайкири. Только очки не забудь.
Когда мужчина вернулся, он увидел, что компания молодых людей стоит рядом с их местом. Они оживленно беседовали с девушкой. Он подошел и отдал ей бокал с зеленоватым напитком.
Девушка разговаривала с парнями о баскетболе. Кто-то сказал, что с такими ногами она обязательно должна отлично играть. Девушка кокетливо сказала, что никогда не пробовала. Мужчина отвернулся: он знал, что она когда-то прекрасно играла в баскетбол. "Начинается", - подумал он. - "Никогда не получается так, чтобы побыть вдвоем. Как только мы остаемся вдвоем чуть дольше обычного, начинаются выкрутасы. А когда я работаю и меня почти не бывает дома, и я прихожу выжатый как лимон, она жалуется, что я совсем не обращаю на нее внимания".
С моря дул жаркий ветер, он очень сушил кожу. Грохот волн стал громче. От линии прибоя по-прежнему доносился свисток спасателя.
Солнце стояло в зените и палило нещадно. В это время они обычно уходили с пляжа в отель, там принимали душ и шли обедать. Иногда они ездили в город, гуляли там, взявшись за руки, по узким мощенным булыжником улочкам, и тогда обедали в городе.
В этом городе они бродили под домами странной, непривычной конструкции - вторые этажи выступали над первыми. Чаще всего это были очень старые дома, и дерево совсем потемнело, как будто загорело, но попадались и новые, свеженькие и блестящие - и все равно вторые этажи выступали над первыми, а иногда еще третьи выступали над вторыми, и получалось, как лестница наоборот.
В первых этажах находились бесчисленные лавчонки с сувенирами, одеждой, едой, а вторые этажи, видимо, использовались под жилье. Во дворах рос виноград. Когда удавалось заглянуть за забор, было видно, что во дворах очень зелено и ухожено, а на улицах толпились и гомонили люди. Это был маленький средневековый южный городок на скалистом острове, вокруг которого шумело море. Это был очень романтичный городок, хоть и шумный.
В жару было хорошо бродить в тени под вторыми этажами, и девушка считала, что дома здесь строились так странно именно для того, чтобы давать тень, но мужчина, поправляя очки, сказал, что это, скорее всего, из-за налогов. Такая конструкция давала возможность платить меньше за землю, а жилье получалось большое, вместительное. "Зануда", - сказала на это девушка.
А сейчас она болтала с парнями, молодыми, здоровыми, полными сил молодыми людьми, торсы которых лопались от мускулов, а животы были плоскими и расчерченными на квадраты. Она не считала их занудами, хотя они трепались о пустяках. У ребят были славные, веселые лица. Они хотели играть в волейбол. Один из парней взял у нее из рук бокал и отпил глоток коктейля.
- Ух ты, - сказал он. - Крепко. Но очень сладко.
- Мне так нравится, - сказала она.
- Мы принесем еще.
Они отошли. Девушка поглядела на мужчину, который стоял растерянно рядом.
- Ну, что ты? - спросила она. - Ты что скис? Ревнуешь?
- Нет, - сказал он, глядя на нее из-под очков. На усах у него образовалась белая полоска. - Хотя, честно говоря, неприятно. Я хотел побыть с тобой вдвоем.
- Ну не нуди, милый, - сказала девушка. - Ты замечательный, и я тебя не променяю ни на кого на свете, но ведь нет ничего плохого в том, что мной заинтересовались эти ребята. Они очень, очень славные. Давай пообщаемся, а? Мы же ни с кем тут не общаемся, только спим, купаемся, да еще исходили вдоль и поперек этот чертов городишко. Там уже ни одного ресторана нет, куда бы мы не зашли.
Мужчина пожал плечами. Ему не хотелось общаться с юношами. Ему не хотелось ни с кем общаться, кроме девушки. Но он пожал плечами и отступил - как отступал всегда, когда она что-то хотела.
Парни принесли целую охапку дайкири - девушке и себе. Один из них поглядел на мужчину и смутился.
- Извините, - сказал он. У него оказался очень высокий, красивый голос. - Мы не знали, что вам взять. Мы принесем.
- Ничего, ничего, - поспешно ответил мужчина. Ему стало неловко. - Я сам схожу.
"Совсем еще юнцы", - подумал он. Он оглянулся и увидел, как один из них положил руку на плечо девушке, а та сбросила ее и засмеялась.
Потом он занял соседний лежак. Молодежь пыталась втянуть его в разговор, но мужчина отмалчивался, и его оставили в покое. Он задумчиво смотрел на море, изумрудное, невероятно живое, все в пене, на мыс вдалеке, будто парящий в воздухе, и на косу на другом конце бухты. Коса заканчивалась скалой, а к скале прилепился город, сейчас весь освещенный солнцем, и его красная черепица и нелепые домишки были четко видны в чистом горячем воздухе, и был четко виден большой лайнер, очень белый, которые шел в море параллельно берегу.
Он очень любил отдыхать на море. Когда он смотрел на воду, ему становилось хорошо и спокойно, и забывалось все тяжелое, давящее, серое - все это осталось дома. Мужчина наблюдал за возней детей у берега, за ныряльщиками на отмели вдалеке, за тем, как лодка тащила за собой парашют. Люди, которые летели над водой, визжали так, что было слышно с берега, и были в полном восторге.
А сейчас он получал удовольствие, потому что поднялся шторм. Волны мужчина любил больше всего. Он видел в них могучую, красивую и совершенную стихию, буйство, которого так ему не хватало.
- Как вы думаете, утихнет до вечера? - спросил он кого-то из юношей.
Тот озадаченно помолчал, не ожидая вопроса, потом помотал головой, и мокрые волосы упали ему на лоб.
- Нет, - сказал юноша уверенно. - Это теперь на несколько дней. Но никто не мешает играть в волейбол. А купаться пока можно в бассейне.
- Я не люблю купаться в бассейне, - пробормотал мужчина. - Я люблю в шторм. На волнах. Знаете, как хорошо - ныряешь в волну, а она тащит.... Ласково так. Просто надо знать, как нырять. И не заплывать далеко.
Его вежливо выслушали. Девушка кокетничала с тем молодым человеком, который принес ей дайкири. Ее глаза блестели.
- Мы пойдем играть в волейбол, - сказала она и поднялась с лежака одним гибким движением, словно большая кошка.
Мужчина не двинулся с места.
- Ну, что же ты? - спросила девушка.
- Ты иди, милая, - сказал мужчина. - Я что-то устал. Пойду, отдохну в отель. Я буду там тебя ждать.
Он глядел, как вся компания дружно направилась в сторону площадки, и думал, что спина у девушки тоже очень красива, и любовался, как работают у нее лопатки, натягивая кожу, и как слаженно двигаются бедра, хотя, может быть, они все-таки слегка великоваты, но, право слово, тело у нее красивое, а лицо грубоватой лепки и обожжен нос. Он говорил ей, чтобы она особенно берегла нос. А она все равно его сожгла и теперь он красный и шелушится.
Потом он пошел в отель. Он чувствовал себя никому не нужным, и в отеле выпил водки. Это средство всегда помогало, и сейчас тоже помогло. Он знал, что девушка будет злиться, но выпил водки и почувствовал облегчение.
Комок в груди рассосался, и мужчине стало все равно, что у него большой живот и нелепая фигура, но он на пляже выпил много пива и дайкири, и от водки у него зашумело в голове. Тогда он прилег, включил телевизор и стал, ничего не понимая, смотреть какую-то передачу, и незаметно для себя уснул.
Девушка пришла ближе к вечеру, но он еще спал. Она была очень, очень, очень довольна. Такие замечательные мальчики. Так здорово поиграли. Она посмотрела на спящего и подумала, что он, конечно, очень славный, но зануда и тюфяк, а мальчики очень веселые. Он проснется и будет ревновать, но нет ничего плохого в том, что она вместо этих дурацких степенных прогулок по надоевшему городу поиграла с ребятами в волейбол. И эти восхищенные взгляды. Этот толстячок давным-давно не смотрел на нее так, как эти мальчики. Он воспринимает ее, как мебель. Как вот эту тумбочку. Она его любит, но она все-таки не его собственность. Всегда одно и тоже. Нет, он должен давать ей больше свободы. Завтра она, пожалуй, опять пойдет играть. Все равно ведь шторм.
Она заметила, что мужчина не спит, подошла к нему и поцеловала. Он ощутил чуть горький запах ее разгоряченного тела и подумал, что сейчас девушка выглядит просто блестяще. Мужчина понял, что давно не видел свою женщину такой привлекательной.
- Мы здорово сыграли, - сказала девушка, и сама испугалась того, как фальшиво звучит ее голос. Она попыталась снова.
- Ты спал? - спросила она, и опять ничего не получилось, и она поняла, что мужчина это увидел и оценил.
Тогда она почувствовала гнев и стала ругаться. Она бранила мужчину за то, что он все время пьет, что он таскает ее за собой, как зверушку на веревке, что он совершенно беспричинно и бешено ревнует ее к каждому столбу, а сам не очень-то и обращает на нее внимание, а она молода и нет ничего худого в том, что она сыграет в баскетбол с очаровательными ребятами, которые, между прочим, и его звали, да только он, видите ли, впал сразу в мрачность и не пожелал. Не соизволил. Господи, какой ты бука. Ты иногда бываешь совершенно невыносим.
Это звучало искренне, и мужчина лежал и улыбался.
- А ты знаешь, я хорошо поспал, - сказал он. - Я хорошо поспал, пока ты общалась с мальчиками.
- Что ты имеешь ввиду? - рявкнула она, готовая дать отпор.
- Только то, что я выспался, - мирно ответил он, встал и взял лежащее на стуле рядом полотенце. - А теперь я хочу купаться.
- Купаться? Да там же шторм!
- Я люблю шторм, - сказал мужчина и вышел.
- Ну и пожалуйста, - прошипела она вслед и крикнула: - Далеко не заплывай!
Она немного посидела, остывая, потом приняла душ, смывая с себя соль и пот, и снова пришла в хорошее настроение. У нее всегда быстро менялось настроение. Она вспомнила, как она играла в баскетбол. Она вспомнила, что, когда они уходили с пляжа, с моря наползала большая туча.
- Будет гроза, - сказал тот юноша, который угощал ее давеча коктейлем. Он иногда быстро касался ее рукой, якобы случайно, не позволяя себе ничего лишнего, и это было очень приятно. Каждый раз, когда она чувствовала это прикосновение, у нее по коже бежали мурашки. Она не собиралась позволять никому ничего лишнего, потому что у нее был мужчина, которого она любила, но эти мимолетные касания юноши все равно заставляли ее вздрагивать.
"Наверное, мой пошел в бар", - подумала девушка. - "Заказал водки и пьет. Опять будет перегаром вонять. Фу".
Она оделась и спустилась вниз, но в баре никого не было, ни мужчины, ни юношей. Там гремела громкая музыка, официанты опускали полог, чтобы ветер не мешал отдыхающим ужинать, но в баре не оказалось знакомых лиц.
Отель стоял на первой линии, и на пляж сразу от бара вела деревянная дорожка, проложенная через дюну. Над бухтой нависла тяжелая туча, дул сильный ветер, который совсем взлохматил ей прическу.
Она прошла по дорожке. Работники уже убрали пляж: унесли мусор, пластиковые лежаки и стулья, свернули зонты. Море рокотало громко и раскатисто, но волны были уже не такие веселые, как утром, когда они просвечивались лучами солнца. Они тяжело и грузно наваливались на берег, на секунду замирая перед тем, как опрокинуться. Они не устраивали веселой чехарды, а катились ровными рядами, соблюдая четкие интервалы, как солдаты в атаке.
Все уже ушли. На спасательной вышке трепыхался красный флажок.
Тогда ей стало не по себе. Она прошлась по песку, чувствуя, как он лезет в туфли. Песок уже остыл. "Скоро пойдет дождь", - подумала она, поежившись, и попыталась вспомнить, как славно начинался этот день, и как она здорово играла в волейбол.
У нее почему-то не получилось это вспомнить. Она никого не видела ни на пляже, ни в море. Даже город на скале этим вечером выглядел, как бледный расплывчатый лунный круг света. За ее спиной приветливо светились огни отеля, там были люди, там были бары, там были мальчики, с которыми так весело игралось в баскетбол, а в море уже вообще ничего не было видно.
- Ээээй! Ты где! - закричала она, потом крикнула громче, начала звать мужчину по имени, но никто не отзывался, кроме соленых брызг, которые нес ветер из бесконечных морских сумерек. Ветер срывал слова с губ, так что она еле услышала себя.
Девушка бегала вдоль прибоя, боясь приближаться близко к воде. Волны казались черными, ужасными и враждебными. Она поняла, что скоро совсем стемнеет. Она споткнулась обо что-то, и ощутила боль, и сразу забыла об этом. Ей стало совсем страшно.
- Да что же это такое, - сказала она. - Милый, ну где ты? Милый, ну где же ты? Господи, да ведь я же только пошла поиграть в волейбол! Ведь ничего не было!
Она заплакала. "Как глупо. Он, наверное, все-таки в баре", - всхлипнула она. - "Здесь так много баров. Он точно там".
Она еще немного покричала в надвигающуюся пустоту. "Ничего же не было", - сказала она себе еще раз. Волны накатывались мерно, неудержимо, и девушка, глядя на море, очень старалась понять, что мужчина нашел в них такого хорошего, и никак не могла.