На днях одному коренному жителю Н-ского района континентальной части Чукотки Епифану Сыншамангырголькилькыну, из самого отдаленного поселка, звание присвоили. Высокое такое звание. И почетное. Теперь он "Мать-героиня". Конечно, лучше было бы, если б дали "Бать-героиня", но такого звания, к сожалению, говорят, еще не придумали.
Ей-богу, не лгу, у меня и наврать-то так не получится. Было такое дело. Присвоили Епифану это большое звание, и даже нагрудный знак нового, российского образца вручили.
А как получилось-то?
Сыншамангырголькилькын, как это нередко у нас водится, и знать ничего не знает, вызывают его вдруг в муниципальное образование, то есть в администрацию района. По повестке. С припиской внизу: "В случае неявки будете доставлены с помощью милиции". Епифан-то сразу и сник, понятно дело: грехи то, малые ли, большие, за каждым не только сельчанином числятся, чуток только ковырнуть...
Раз вызывают, куды теперь денешься? Следующим утром проснулся и пошел в местный аэропорт. В тот день вокурат вертолет должен был прилететь. В другие дни, когда очень надо куда-то, непогода мучает, а в этот раз, на тебе - и вертолет прилетел. В общем, после обеда Епифан был уже в райцентре. Сразу там пошел по указанному адресу.
***
Пришел, видит - в кабинете двое сидят за одним столом. Один в очках и при галстуке, а второй, хоть и в костюме, но более демократичнее - без того и без другого. Однако сразу стало видно: второй тоже близорукий. Посмотрели они на Епифана внимательно и тут же в бумаги уткнулись. В три листочка. Молчат. Ни слова, понимашь ли, не скажут. Тишина в кабинете вдруг образовалась такая, что выть хочется. У Епифана по спине аж мурашки мигом поползли. По-пластунски.
Наконец оторвался один, тот, который демократичнее, от трех листков бумаг на секунду.
- А имя, отчество? - спрашивает уже второй, который в очках и при галстуке.
- Епифан Владимирович.
- Ну-ну, - говорят начальники Сыншамангырголькилькыну в один голос, а сами все глубже в бумагах окапываются. В тех самых трех листочках.
- Возраст? - спрашивает опять тот, что в очках и при галстуке.
- Летом, пожалуй, тридцать три будет, - отвечает Сыншамангырголькилькын Епифан, а сам всем телом вибрирует. От страха ли, от голода. Все же с утра во рту ни крошки сушеной оленины не было.
- Образование? - спрашивают.
- Как и положено, среднее, незавершенное...
- Судимостей нет?
- И судимостей нет. И в законном браке не состоял, и за границей никогда не бывал.
Тут те начальники-то, что Сыншамангырголькилькына вызывали, начали весело переглядываться, разом как-то лицом посветлели и говорят:
- Ну, слава нашей руководящей силе! Наконец-то нашли! Поздравляем с заслуженным званием!
Епифан Сыншамангырголькилькын, конечно же, понять ничего не может. И по-прежнему вибрирует.
Тогда тот, что демократичнее, из-за стола встает, жмет руку Епифану и объясняет:
- Нам, - говорит, - на район разнарядку спустили: пять человек из числа коренного народа наградить званием "Мать-героиня". Четверых, - говорит, - мы недолго искали, а вот пятого, сколько ни бились, никак подобрать не могли. Полрайона, - говорит, - перебрали. То партийность не подходит - не член "Единой России", то возраст не тот, то социальное положение не годится... Почитай, месяца полтора искали. С ума сойти можно было. Один ты, - говорит, - удачно в сетку вписался. Словом, готовь дырочку на лацкане.
Тут наконец-то Сыншамангырголькилькына трясти перестало.
- А как же мой мужской пол? То, что я не женщина, это, как, по-нашему, единороснопартийному-то, ничего? - спрашивает Епифан.
- Так по части пола, - отвечает тот, что демократичнее, - никаких распоряжений нам не было. Это ты мне поверь. По партийным признакам ограничения есть, по числу награждений - установка, а о поле в разнарядке ни слова не сказано.
- Да у меня, - со всей ответственностью тут заявляет Епифан, - детей, даже если по всей России собрать, столько не наберется! Ну, солдатскую службу служил в Забайкалье, ну, в Москве пару раз бывал, в Санкт-Петербурге, отдыхал на Черном море. Бывало, конечно, где-то с девушками знакомился, а где-то и заказывал. Так, те русские девки-то, предохранялись же, почти всегда. Ну, а наши, местные-то, чуть что, сразу примчались бы. Они мигом, с животом-то. Так что, столько детей у меня никак не наберется...
Тут районные начальники опять переглянулись.
- А ты, Сыншамангырголькилькын, на счет этого не горюй, - говорят, - всем муниципальным образованием подтянуться поможем! Ну, как, надумал?
- Однако ж, неловко как-то получается, - раскачивается Епифан. - Неудобственно. Вроде как не заслужил, обошел кого-то. Может быть, мне лучше отказаться?
- Ты что, совсем с ума сошел! - замахали руками те то, ответственные-то работники районной администрации. - И думать даже не смей!
- Соседи-то, земляки-то мои, если узнают, что я "Мать-героиня", что скажут? - рассуждает Епифан. - Засмеют же на всю округу.
- А ты им ничего не говори. Понимаешь, нам же из-за тебя на следующий год все лимиты урежут! Да и сам прикинь, разве плохо, если у тебя отныне во всех бумагах запись пойдет: "Имеет почетное звание"? На пенсию в пятьдесят лет выйдешь. Опять же льготы кой-какие... Ну, как?
А что делать? Район-то небольшой. Начальники тоже вдруг когда пригодятся. В общем, пришлось согласиться Сыншамангырголькилькыну.
***
Теперь Епифан тот нагрудный почетный знак все же иногда из комода достает. Полюбуется да обратно положит.
- Ну, прям как во внешней разведке, - рассуждает. - Даже соседи не знают, что рядом с ними такой герой живет.