***
Опытным взглядом
оценил мою шкуру в десятку тысяч
и заявил,
что, мол, по лесу
еще шляются такие...
неуклюжие и косолапые.
МЕДИТАЦИЯ
Садился в цветочный горшок
в позу лотоса и притворялся...
Но однажды - зацвел.
***
Очень сложным на поверку
Оказались вы внутри.
В вас отвертки и розетки,
И большие корабли ...
***
Трава без края.
Роса, как слезы.
Осел упрямо
Глядит на звезды,
И мнит себя он
Вполне реально
Крылатым чудом
Паранормальным.
И так - неделю
Он обездвижен.
В мечтах и планах
Планеты - ближе...
Но вот - и месяц
Прошел, поверьте.
Осел скончался
Голодной смертью,
Вот так, оставшись
(вопрос: на сколько?)
Как символ веры.
Ослиный, только.
ИНФАРКТ: ДО И ПОСЛЕ
Плюс минус минута
До времени полночь.
Меня повязали,
Как лютую сволочь.
Из комнаты - вон!
На колени в проход.
И тут же решили
Отправить в расход.
Я плакать не мог -
Слез не видно у труса.
А сзади съязвили:
"Приколим Иисуса!"
А сзади шепнули,
Икнули, заржали -
Друзья пошутили.
Меня развязали...
Я видел их сверху:
Над телом склонились
И в страхе шептали:
"Ну вот, дошутились!"
*
Вложили заводские трубы
в уста природы,
заставив затянуться.
*
Грязь с души -
в лужу.
Вода
на глазах
чернеет.
БУМАЖНЫЙ ДЕФИЦИТ
Всю бумагу занял своими стихами.
Тебе не хватило клочка,
чтобы попрощаться.
*
Пуд соли -
на двоих
Развод.
И снова -
соль.
***
Судьба попала в перекрест.
Молчок! Ни звука!
Прицел, а в нем сквозь зимний лес
Смятенье духа
Творит молитвы, как стихи,
Вернее, песни.
Не шевелись и не дыши!
Моргнешь - исчезнет.
Уйдет неслышно в никуда
В мгновенье ока,
Оставив лес и облака,
И смерть до срока.
Не торопись, в приклад плечом
Почти врастая.
Душа?
Да что ты все о том?
Она - чужая!
Пустынные снега - окрест,
В них - только двое.
Я устремляюсь в перекрест
Твоих ладоней.
***
Я родился поздним утром
Или вечером, но ранним
В синем море, в чистом поле -
На окраине окраин,
Оглашая первым криком
Мир, в безоблачность взирая.
Мне не надо было ада,
Но и не было мне рая.
Ангел, крылья скрыв в карманах,
Сотню глаз - десятка кроме -
На меня тогда уставив,
Молвил: "Будет он героем.
А не будет - станет гадом.
Гадом. Сволочью. Изгоем.
Потому что сей младенец
Середины недостоин".
Я обычный.
Я метаюсь
Меж прощением и местью,
Между страстью и прохладой,
Правдой, щедростью и лестью,
Соблюдая середину
Между гадом и героем.
Я и в минусе и в плюсе -
Хоть обоих недостоин.
***
Мой сосед увидел по телевизору
рекламу майонеза,
купил его, а
через сутки
умер.
В рекламе
не было ни
слова о бессмертии.
***
Прочти по-ирландски четыре строки,
И вспомню я берег в красках восхода.
Мы в море топили остатки тоски
И прыгали в волны с бортов парохода.
Я видел воздушное платье из листьев.
Оно для меня не имело названия.
Ноги скользили на мокрых и зыбких
Камнях у начала конца мироздания.
Был воздух морской по-весеннему чистым.
Казалось, что мы в самом центре Вселенной.
Лицо обжигали соленые брызги,
И чайки парили над мраморной пеной.
Я помню: ты искоркой в волны летела
И вечность пила из ладоней - из чаши.
Скажи, ведь ирландское солнце не село
За скалы, а стало единственно нашим.
ИСПОВЕДЬ КАИНА
Я говорил: "Мне фруктов не надо",
Но Он не послушал, и сады плодоносят:
Ветви ломятся от непомерной
Тяжести, гнутся и помощи просят.
Ему я твердил: "Мне солнца не нужно.
Мне в свете его твой мерещится почерк".
А Он приказал и в приказе над датой
Поставил корявый, но правильный росчерк.
"А брат мне зачем? - Я повысил свой голос. -
Отправь его в рай! Зачем его мучить?"
Но Он усмехнулся золотом зуба
И возложил все на волю и случай.
***
Вечер
Темноту
комнаты
освещают взрывы:
террористы
взрывают заводы
за тонкой гранью экрана.
Крики,
предсмертные стоны,
вновь, крики...
Мы затаили дыхание:
ты думаешь о непрочности
внешнего мира,
а я о том,
твое
или мое
сердце
взорвется первым.
***
Иду по тротуарам,
курю, как все,
ступаю по чужим теням,
дышу воздухом,
которым кто-то уже дышал,
смотрюсь в витрины,
просмотренные до дыр
и вдруг понимаю:
в целом мире -
только
я
и следы.
***
Гвоздем
царапаю
на стене
не "ай лав ю",
а слово на "х".
Я мог бы писать иначе
В кавычках и без кавычек,
Но что-то такое...
Привычка ли?
***
... и я покатился слезинкой
В прозрачных и чистых
глазах,
Не родившихся вовсе,
Однако заочно убитых.
***
В лугах от края и до края
Все было тихо и спокойно.
А ты - в природу - сапогами! -
Живому сделав очень больно.
Прошел, оставив запах смерти.
След потускнел уже привычно.
А луг...
он откричал,
отбредил
и стал любовью.
Как обычно.
***
Я ранен в сердце:
истекаю кровью,
страдаю...
а этот гадкий мальчишка
потерял вторую цель
и теперь пытается выстрелить наугад.
***
Тишина.
Только вороны с мест сорвались.
Только шепот глухой:
"Оторвись...
Оторвись!"
Закрывая глаза, начинаю отрыв.
Я - земля.
Я - пятно.
Я - упырь.
Я - нарыв.
Тишина.
Никого.
Но снаружи ль, внутри?
Так возьми - целый мир от себя оторви!
И, пытаясь отбить
Чернозема слезу,
Замечаю: ползу...
Не лечу, а ползу!
Я - земля.
Я - листок.
Я - тепло.
Я - дитя.
Только вороны,
шепот
и слабость моя.
***
В поисках зажигалки забрел в детскую,
где трехлетний сынишка,
сидя среди машинок и кубиков,
уже зажал губами огрызок ручки,
пытаясь фиолетовым стержнем
выбить огонь из спичечного коробка.
"Куи - и - ишь?" - деловито интересуется он.
"Нет, сынок, - я комкаю сигарету, -
лучше нам с тобой бросить".
***
В одном музее я заглянул в зеркало
с позолоченной рамой,
в котором увидел свою душу.
"Еще не слишком страшная, -
подумал, -каяться рано".
***
А помните, милая Алла,
Мы вместе в причудливых залах
рассматривали в ритме твиста
картины сюрреалистов?
Вы помните лето и пляжи?
Я думаю, может быть даже,
Припомните, кто вас любил...
А я вас, простите, забыл.
***
Снять с насиженных мест
Ребятни пятерню,
Мать, отца, память лет
Да святую жену
Убежать в те места,
Где, куда ни взгляни,
Лишь вода да леса
Да весенние дни,
Где природа на клочь -
я
Разорвана
Спи!
Где белехонька ночь
И не видно ни зги.
***
Привычным эхом выстрела
вспугну, притаившегося в кустах зайца
и долго буду любоваться
спинкой, мелькающей в кустах...
А жене скажу, что ни с кем не повстречался,
а друзьям скажу, будто поймал с десяток,
но пораздарил,
порастерял.
И лишь дочка в ответ на мое признание,
не скрывая радости, улыбнется.
РОСТ
Вначале я грезил
И просто лежал.
Я черствую землю
С трудом ощущал.
Но влага сквозь поры
Проникла в меня,
И стала иною
Казаться земля.
Я вслед за водицей
Тянулся, искал.
Хотелось пробиться
И стать выше скал.
Дороги, тропинки...
С улыбкой и без
Я гладил песчинки
И медленно лез.
Но вскоре я встретил
Свет солнца и жизнь;
А кто-то заметил:
"Подснежник, кажись!"
***
Шаги почти неслышно
Относит время.
Идем, бросаем зерна
В сырую землю
И просим, чтоб вода
Ростки не съела.
А где-то за деревьями
Сырое небо.
Оно уже не плачет,
Но в глазках влага.
Печально говорит оно
Нам - слабым:
"Не в силах отвести я
от поля беды -
ведь я не человек.
Я просто небо".
***
Я слепну не глазом,
Я слепну душой.
Казалось, остался
Как прежде - собой;
Но только весь мир
Говорит не спеша,
Что стала внезапно
Чужою душа.
Ни красок снаружи,
Ни красок внутри.
Лишь серые капли,
Да серые дни.
И нет даже боли -
Я вычеркнул боль.
И душу свою
Умножая на ноль,
Поверю: навеки
Остался собой...
Слепой созданье
С ослепшей душой.
***
Неспешно утро начиналось.
Создать божественный полет
Седое облако пыталось,
Но плыло задом наперед.
Рукой поддерживая почву,
Я взгляд бросал на сонный лес.
Тут муравей спросил: "Ты точно
Спустился с пламенных небес?"
Я усмехнулся. Показалось?
Мураш травинку поволок,
А у меня в душе осталось:
И он ведь для кого-то - Бог.
***
Было все как прежде,
Но немного хуже:
Старые одежды
Становились уже,
Сладкие кусочки
Нам казались горькими,
Слезных писем строчки
Притворялись добрыми.
Дождь осенний в лужи
Забивал надежды.
На крупицу хуже
Было все, чем прежде.
***
Мы вошли
в наш карточный домик,
О прежних жизнях не помня,
И остались,
убаюканные песней -
Колыбельной.
Домик часто дрожал от ветра
разногласий
И только вера
в то, что будет лучше, чем было -
Его хранила.
Но ветер карты разрушил
И выдул
из них всю душу,
Поскольку стал домик привычный
Колодой
единоличной.
ДОЖДЬ
А крыша в конуре опять
Сегодня стала протекать.
Собака, высунув свой нос,
Глазами задает вопрос:
"Куда же смотрят те и эти,
которые... за дождь в ответе?"