В городе началась эпидемия страшной болезни. Болезнь была совершенно новой, ученым ещё не удалось вывести от неё лекарства, но несомненно смертельной, хотя ещё не один человек от неё не умер: самое страшное заключалось в том, что никто толком не знал симптомов болезни, так как каждый раз она проявлялась по разному. Однако по извилистым закоулкам города, подобно теням, начали расползаться шепоты, каждый поглядывал на своего соседа и спрашивал себя: а не болен ли он?- А потому опускал глаза в землю и проходил мимо, не здороваясь.
Мне не повезло - я действительно заболел. Однажды в мой дом пришли врачи и сообщили мне эту удручающую новость. Так же они сказали, что жить мне осталось не больше 70 лет. Затем они потребовали пройти с ними, для того, чтобы немедленно быть помещенным в зону строжайшего карантина. Я, совершенно опечаленный этой вестью, последовал за ними и попал в весьма странного вида больницу: это было огромное помещение, не менее тысячи кубических метров, площадь которого была заполнена маленькими металическими коробками. В эти коробки и размещали заражённых людей. Как объяснили мне врачи, сделано это было с целью предотвратить мутацию вируса, который, не будь мы полностью изолированы друг от друга, кочевал бы между нами и, столкнувшись с нашими иммунитетами, в своём роде набирался бы опыта, превратившись со временем в настоящего монстра, способного пожрать все население города. Врачи никак не могли этого допустить, и я, вполне убежденный их доводами, полез в свою новую обитель. Коробочка была очень маленькой, поместиться в ней можно было только поджав под себя колени и спрятав голову между ног, что естественно исключало какое-либо движение. Кроме того, коробка была полностью герметичной и там было порою просто невыносимо душно. Единственным утешением служило то, что три раза в день нам позволяли вылезти, принять пищу и немного размяться, естественно в такой же полной изоляции друг от друга. Впрочем, со временем люди свыкались с таким образом жизни, и переставали вылазить из коробок даже на эти маленькие промежутки. Подожди - говорил мне один доктор - пройдёт немного времени, и ты полюбишь это место, обратно возвращаться и не подумаешь - он махал рукой в сторону двери, тушил сигарету и помогал мне протиснуться в маленькое отверстие, служившее входом в мою коробку. Однако прошло несколько лет, а я по прежнему хотел домой, со временем это чувство стало даже усиливаться. 70 лет - думал я - не такой уж маленький срок для человека подобного мне. Время шло.
Однажды утром, когда я мирно спал, зажав виски между ног, дверь в мою коробку отворилась и я почувствовал неприятный толчок в бок, затем выкрик:"подъем!" Подобного никогда не происходило. Я вылез наружу и огляделся. Вокруг меня, между коробок, стояли тысячи людей, впрочем некоторые лежали, так как не могли разогнуть ноги, затёкшие от долгого пребывания в одной позе, третьих и вовсе приходилось вытаскивать оттуда силой. Затем нас, ровными струйками начали выводить из залы. Очутившись наружи я осознал, как давно в моих лёгких не было свежего уличного воздуха. Поначалу у меня даже несколько закружилась голова. Моё счастье было безграничным. Наконец то долгожданная свобода - думал я. Я подошёл к своему завсегдатому доктору, с которым обычно болтал - ну что - начал я, фамильярно хлопнув его по плечу- нашли лекарство от нашего недуга? Он мрачно посмотрел на меня, отвёл мою руку и ушёл, явно не в настроении поддержать беседу. Вскоре, по обрывистым слухам, носившимся в толпе, я узнал, что нас переводят в новое помещение - выяснилось, что за время нашего карантина все остальные жители города тоже заболели и наша больница была уже не в состоянии вмещать такое количество людей. Говорили, что условия в новой больнице будут похуже - в конце концов - совершенно некому работать, чтобы поддерживать нашу жизнь на прежнем уровне.
Я посмотрел на спички многоэтажек, тянущиеся к небу, словно молоденькие Крымские кипарисы - как ни странно, вид железобетонных построек навеял на меня воспоминания о детстве, проведённом около синего необъятного моря на берегу Севастополя. На секунду я подумал о побеге, но затем осознал, как одинок я буду в той бездушной каменной роще, теперь она была совершенно пуста - я опустил глаза и побрел вместе со всеми в нашу новую больницу.