Пичугин Никита : другие произведения.

44.Триптих

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Вариации на библейские темы: 1 часть - Иосиф и Мадонна. 2 часть - бог и Авраам. 3 часть - Ева, соблазняющая змея.

  Трагедия в трех частях.
  Действующие лица: он и Любовь.
  
  ПРОЛОГ.
  О женщина! Подобно даме Бовари, (1)
  О счастье бредя, счастья не познала.
  И предпочтя огню неистовой любви
  Агонию предсмертного кинжала,
  Что выкован в истерзанной груди,
  И закален в груди невластного пожара,
  На кратком жизненной петлей пути,
  Сердца мужчин ты словно яблоки эдемские пронзала.
  
  ЧАСТЬ 1.
  (Он)
  Я вас посмею вопросить:
  Что есть живительная сила души прекрасной?
  Моим ногам меня уж нету сил носить,
  Когда во сне я ночь от ночи вижу замок:
  
  Он на холме, понурый весь стоит,
  И в нем, в его глазах стеклянных, плачет дама.
  А замок, как лозой - огнем обвит,
  Она как будто бы в плену его дурмана.
  
  Она в стенаниях, с мольбой в глазах-ручьях
  Возводит руки в твердь небесных сводов,
  А через час останется лишь прах
  От всей ее таинственной природы.
  
  Уж крысы все сбежали с корабля,
  И даже слуги подхватили свои вещи.
  Она сидит в огне. Она совсем одна.
  Быть может этот сон мой - вещий?
  
  Я открываю глаз во тьме ночной,
  И вижу потолка надзор угрюмый,
  И весь остаток ночи головой
  Я разворачиваю тягостные думы.
  
  А вот еще один, точнее он - трипти'х (2)
  В причудливых церквях моих ночных витаний,
  Мне снилось трижды, будто я - мясник,
  И плоть я женщины как будто бы терзаю.
  
  Во сне я скульптор, что базальт ваяя,
  В искусстве глины бога превзошел,
  Сизифов камень, брошенный у края,
  В груди скалы за то возмездием нашел.
  
  Держу в руках стамесок, долото
  И лик Мадонны в камне выбиваю.
  Но завершить скульптуру мне не суждено -
  Священный образ вечно ускользает,
  
  А я, Сизиф, затеи не бросаю
  И в непорочную внедряю долото:
  Быть может камень все-таки оттает,
  Признает над собою мастерство?
  Но недоступной каменной вуалью
  Омыто Богоматери лицо.
  
  И вот однажды в зимнюю пору
  Я путь держал в заснеженные горы,
  И покорив одну огромную гору,
  Обрел Мадонну я свою, но горе!
  В оцепенении на деву я гляжу:
  Судьба, опять жестоко ты играешь мною.
  
  В зубах у скал лежит она одна,
  И холод веет с губ ее упрямых,
  И одиноко в толщу льда погребена.
  Прекрасная!
  Алтарь себе нашла в кристальных храмах.
  
  Стою над ней, вгрызаю в камень-лед
  Два обезумевших зрачка-доло'та,
  Но лик Мадонны в льдах не оживет,
  За что нашел я завершенную работу,
  Когда она к груди мне не прильнет,
  И не познает сладкий грех в покоях грота?
  
  Я достаю мясницкий нож из-за ремня
  И режу ремни - с ног, груди, волос, локтей,
  Но ужас тот час весь сковал меня:
  Кто правит действия порочащих кистей!?
  ...
  (Любовь)
  Остановись! Уж больше нету мочи слушать!
  Рассказ я твой мечтаю позабыть,
  Как Клитемнестра (3) позабыла мужа...
  Скажи мне лучше, мог бы ты любить,
  Как любит зиму яростная стужа?
  
  Ты лучше лаской всю возьми меня,
  И больше не печалься горькой думой,
  Ночные грезы все развеет сила дня,
  А кровь твоей души впитают мои губы.
  
  И заскользили губы по груди,
  И разбивались жаркие засосы,
  Как будто буря, что метала две ладьи
  И смыла боцмана, натягивая тросы,
  
  Который еще долго, попав в водоворот
  Меж двух гигантских рифов,
  Кричал и страстно целовал живот
  Не замечая Сциллы и Харибды.
  
  Когда рассвет взошел на утро дня другого,
  (А может и второй скользнул в дверной проем)
  Любовь нашла его совсем по-новому живого -
  Столь сладко было этой ночью им вдвоем.
  
  ЧАСТЬ 2.
  И он забыл второй свой мрачный сон,
  Что был художником оставлен на мольберте,
  Где в тишине ночной идут они вдвоем,
  А между ними тонкой сетью вьется третий.
  
  И вот, влечет их логово сатира,
  Покой лесного духа потревожен,
  Из бороды он достает серебряную лиру
  И мысль путника терзаньем жутким гложет:
  
  Побег из плена леса невозможен,
  Ночные птицы, как на плахе, свисли на деревьях,
  И травы с нежных ног сдирают кожу,
  Въедаются в мозоль ступни шипеньем:
  Стенают в уши страшное 'ты должен!'
  И в такт на клиросе архангельского пенья
  Грохочут страшное 'достань кинжал из ножен!
  И эту жертву принеси в смиреньи,
  Хотим жены неверной кровью мы умыться".
  И судорогой крови вожделенья
  Измялись в небе ангельские рыльца.
  А на земле чеканят след копытца...
  
  И вот они идут в лесную глушь,
  И где-то воет за луной уже утрата,
  Она предчувствием с лица смывает тушь,
  А за спиной ее заносится лопата.
  
  Но мы оставим эту ночь ночи,
  Где бессознательные демоны воюют,
  В последний раз где эта девочка кричит,
  И только лес ее забвением горюет.
  
  А день - совсем как вроде день,
  Бульвар Тверской облит небесным златом,
  В такое утро даже тени лень
  Одеть Москву своим подоблачным халатом.
  
  Они идут, вцепившись за руки свои,
  Чтоб ни один ненастный хмурый вечер
  Не мог размыть их сладкие словесные ручьи
  И потревожить их забвенный молчаливый ветер.
  
  Они вдвоем на выставку идут
  И смотрят на прекрасные творенья,
  Потом в кафе - едят и кофе пьют
  Кофейной ложкой разделяя вдохновенье.
  
  И дама вдруг вопит!
  Над нею рухнул прогоревший потолок,
  Ее разодранный корсет кипит -
  Из под него сияет кровяной поток.
  
  Немного дрогнула кофейная рука,
  Чуть кофем не залив подол от платья.
  'Прости меня' - звенят в его ушах слова.
  Улыбка. - Мне стоило придти сюда в халате.
  
  Печальную улыбкой и он сковал свое лицо.
  
  Она в груди насквозь ему верна -
  И светом, и сомнением печали,
  Она, как реки в море - страстно влюбленна
  И корабли готова потопить в его причале.
  
  Они идут в торговый центр,
  По раздевалкам, и скоро без гроша...
  Она идет. Она б отда'ла все ему до цента,
  Доколе были б граждане США.
  
  А вечер вновь придал их страсти,
  Как поцелуем агнца предает.
  Держа тела в своей жестокой власти,
  Обоих в сон ведет Искариот. (4)
  
  ЧАСТЬ 3.
  В плену темницы погребен
  Каким-то злым напрасным роком,
  Дрожат во тьме: она и он,
  Свой страх скрывая под нагим пороком.
  
  И пол кишит в темнице той сырой,
  В нем гнезда вьют потомки Самаэля, (5)
  Она, ступив неосторожно в этот рой,
  Ногой попрала жалящего змея,
  Который, ветвь ноги обвив лозой,
  Губами впился в острые колени,
  И плод колен, вкусив, пронзил слезой -
  Оплакал ядом жертву исступления.
  
  И он, спустив с цепи безумный вой,
  Измене рук своих не веря,
  В которых еще теплая она,
  В порыве загнанного зверя,
  Ревет: постой! Ты мне живая, нежная нужна!
  
  Разжались пальцы будто веер,
  Вцепились в щеки, в бедра, в грудь
  И разорвали плоть на мягком теле,
  Беспомощно стремясь ее вернуть.
  
  Любовь, проснувшись от его ночного вскрика:
  
  То был лишь сон, не надо ему верить -
  Глаза Любви в ночи так ласково смеются:
  Когда ты в сон войдя, проламываешь двери,
  И вот уже повсюду духи вьются,
  Зачем ты борешься с бессильным страшным зверем?
  Когда тебе пристало лишь проснуться
  И не тревожить закоулки подземелья,
  Что в подсознании растит отросток куцый.
  
  И вот настал последний выходной,
  Он озарил прекрасный парк вблизи жилого дома.
  В него пошли, дыша весенней красотой,
  Два путника, томимые любовную истомой.
  
  Они в его зеленых рощах плыли
  И слушали ручьи, что кисти рук лизали,
  Совсем они о времени забыли,
  Пока в траве друг-друга лобызали.
  
  Пока закат, пыхтя и отдуваясь,
  Разочарован в пьедестал небес,
  Величье сохранить свое пытаясь,
  На облако воздушное не слез.
  
  Она смотрела на закат в его объятьях
  И в неге утопая, нехотя',
  Промолвила, избитые веками:
  "Я беззаветно так люблю тебя".
  
  И страшным шумом вдребезг разлетаясь,
  Хранимая в столетиях гвоздем,
  Внемлить стенаньям дамы не пытаясь,
  Крыша рухнула, съедаймая огнем.
  
  А дама в тех обломках схоронилась,
  С собою свои тайны унося,
  И лишь секунду в залах эхом разносилось:
  Тебя, тебя, тебя, тебя, тебя...
  
  Дрожит в его руках как тонкий прут,
  Немного в горле жила неверна,
  И мысли в голове как будто мечутся и врут,
  Смирен лишь тихий голос: "кто она?".
  
  Слезой с щеки сползая, отвечает:
  Та, что мне верна быть не могла,
  Ни сердцем, ни своею женскою печалью,
  Которую уже спустя года
  Едва-едва я грудью различаю,
  Но в снах которая измучила меня.
  
  Скользнула с горла твердая рука,
  Пьяна дурманом жадной стали,
  И красной нитью врезала в века
  Любовь, что руки целовала, умирая.
  
  Ты говорила: снам не надо верить,
  Что нужно нам очнуться от ужаса и сна,
  И подарила ты мне свой любовный трепет,
  Который я пытался выхлебать до дна!
  Но костью встал давно забытый пепел
  В очерственевшей глотке яростного пса,
  Который этой кости не заметил,
  И над костями льет теперь слова.
  
  Я жив, к несчастью, но давно уже схоронен смертью.
  От ужаса проснуться так бесполезно призывала ты меня!
  И долго он в немой утрате стоял пред телом на коленях:
  Прости, Любовь, теперь ты не проснешься больше никогда.
  
  ---------------------------------------------------------------------------------------------
  (1)Мадам Бовари - роман Гюстава Флобера, о женщине, которая, в попытках развеять обыденность замужней жизни, заполнить пустоту в душе, живет не по средствам и заводит любовников, в конечном итоге руша свою жизнь и жизни окружающих ее людей. В конце убивает себя мышьяком.
  (2)Три'птих - произведение искусства, состоящее из трёх картин, и объединенных общей идеей. Часто используется при оформлении церквей.
  (3)Клитемнестра - героиня древнегреческого эпоса, жена Агомемнона, убивает своего мужа и, спустя много лет, погибает от рук собственных детей, мстящих за отца.
  (4)Иуда Искариот - апостол Иисуса Христа. После своего предательства, указал римским солдатам на Христа, поцеловав его.
  (5) Самаэль - ангел смерти, явился Еве в облике змея-искусителя.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"