Пинский Дмитрий Томасович : другие произведения.

Школьные "а", "б", "в", "г"... Годы 1967 - 1975

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "ВСТУПАЯ В ЖИЗНЬ, МЫ БЫСТРО РАЗОШЛИСЬ". Эти слова А. С. Пушкина относятся ко многим.
   В детство идут не сами,
   В детство нас всех выводят
   Наши папы и мамы
   На чужом огороде!
  .
   Дмитрий Пинский.
  
   Школьные "А", "Б", "В", "Г"... Годы 1967 - 1975.
  
  В эту книгу вошли отрывки из моих детских дневников от 6-и до 15-и лет.
  Поделиться воспоминаниями меня попросила София Фуксман.
  Сроки моей учебы пришлись на эпоху "Великого Застоя", с 1967 по 1975 год.
  
  Содержание -
  
  ПРОЛОГ. . . . . . . . . . . . . . . . . . Страница - 1.
  ПЕРВЫЙ КЛАСС. . . . . . . . . . . Страница - 6.
  ВТОРОЙ КЛАСС. . . . . . . . . . . Страница - 26.
  ТРЕТИЙ КЛАСС. . . . . . . . . . . . Страница - 37.
  ЧЕТВЕРТЫЙ КЛАСС. . . . . . . . Страница - 50.
  ПЯТЫЙ КЛАСС. . . . . . . . . . . . Страница - 60.
  ШЕСТОЙ КЛАСС. . . . . . . . . . . Страница - 74.
  СЕДЬМОЙ КЛАСС. . . . . . . . . . Страница - 95.
  ВОСЬМОЙ КЛАСС. . . . . . . . . . Страница - 130.
  ЭПИЛОГ. . . . . . . . . . . . . . . . . . .Страница - 156.
  
  
   ПРОЛОГ.
  
   До 1 сентября 1967 года, лето.
  
   В данный дневник войдут избранные отрывки из моего школьного детства.
  Детство пролетает быстро, но следы ног, рук, мыслей... неизгладимы.
  По словам моей жены, Марины, эти записи интересны тем, что в них
  отразилась и сама эпоха нашего детства, знаменитые годы застоя.
  
   Начну с пролога.
  
  Но в пролог войдут не заумные мемуары, а лето 1967-го года.
  
   Ведь, в то время мы,
   будущие первоклассники,
   уже были записаны в школу.
  
  
   Лето 1967-го года.
   Спортивный лагерь перед школой.
  
   Но про школу я еще не хотел думать.
  Меня с братом записали в секцию легкой атлетики, и мы поехали в лагерь.
   Спортивный лагерь в Ченках под Гомелем располагался в лесу на поляне.
  С левой стороны поляны стояли меж кустов наши палатки.
  В глубине, возле деревьев со стороны леса было 2 теннисных стола,
  а сама поляна использовалась для тренировок.
   А дорожка с поляны за спиной выходила прямо к воротам пионерского
  лагеря от завода Гомсельмаш "Восток 1", сейчас "Сельмашевец",
  но тогда я названия лагеря не знал. О лагере я узнаю позже.
   Лагерь "Восток 1" нас интересовал тогда только потому, что мы ходили
  в него кушать. У нас не было своей кухни.
  А так как наш стадион относился к Сельмашу, то и мыться
  в баню каждую неделю, как и кушать, мы ходили в лагерь.
   Кстати, в лагерь мы ходили не строем, а стадом.
  После дней, проведенных в деревне, мне в 6 лет, это вполне подходило.
   В лагерь меня отдали вместе с братом Петей, который был на год старше.
  Мы с ним не очень дружили, вернее, часто ссорились.
  
   Дело в том, что в садик меня сдали в 2 месяца, когда ему
  был год и 2 месяца. Причем, нас сдали на круглосуточный режим.
  Но он канючил и его стали по вечерам забирать домой. А я....
   Да, до 6 лет я был на круглосуточном режиме, дом видел раз в неделю.
  Естественно, что и меня дома почти не видели. И к этому все привыкли.
   И только в 6 лет, желая меня отдать вместе с братом в школу,
  обнаружили.... Слово то, какое - обнаружили. Но иначе не скажешь.
  Мама меня позвала, я сразу обернулся.... Но мама заметила,
  что я кручу головой по сторонам, так как ее-то я и не видел.
   Это и решило мою судьбу в 1966-м году. В школе я был лишь 3 дня.
  Меня отдали еще на один год в садик, прописали очки.
  И несколько раз в неделю я ходил к окулисту.
   Окулист по фамилии Калинин был очень опытный.
  Его звали в разные страны, города, но он не хотел уезжать из Гомеля.
  В Гомеле погиб во время войны его сын, и была похоронена жена.
  Он спас меня от полной слепоты, но.
   По его словам, главная моя проблема не в глазах,
  а в поврежденных каналах глазных нервов. И, что сильные очки
  будут только корректировать слабое зрение. Он сказал,
  что это не только неизлечимо, но и в любую секунду я могу ослепнуть....
   Если б я был взрослым, возможно, впал бы в депрессию. Но я был мал,
  к плохому зрению успел привыкнуть. А еще подумал, может, скоро ослепну,
  но, пока вижу, надо успеть посмотреть побольше, с запасом наперед.
  
   Итак, вернемся к лагерю.
  
   Я был самым маленьким. Брат был старше, но и его всерьез не принимали.
  В основном там были большие ребята из разных спортивных секций.
  Ну и также тренеры секций. Мы были записаны в легкую атлетику.
  Поэтому ориентировались на Якова Вениаминовича.
  
   Все описывать не буду, вспомню только избранные случаи.
  
   Теннисная сетка с ужом.
  
   Как я уже говорил, там было два теннисных стола. И периодически играть
  в теннис давали даже нам с братом. Но мы не играли долго, потому
  что играть не умели. Шарик все время падал из рук. Над нами смеялись.
  В любом случае, было интересно смотреть, как играют другие.
   Вот только мальчики играли честно, на вылет. Проиграл - и уступил место
  другому. А девочки захватывали стол, и якобы, разыгрываясь, надолго
  лишали всех возможности играть. Девочкам было очень смешно.
  И тогда мальчики сделали нечто неописуемое. Когда все пошли кушать
  в соседний лагерь, кто-то из мальчиков задержался...
   Мы вернулись после обеда. Девочки хотели, как обычно, захватить стол.
  Но на сетке посредине стола извивался живой уж. Слышно было, как кто-то
  из девочек с визгом убежал. Оказывается, мальчики пропустили через сетку
  в нескольких местах ужа и дали ему проглотить лягушку. В результате, в
  ближайшие дни к столам никто из девочек и близко не подходил.
  
   Поход к партизанам, нога в болоте, утонувший кед.
  
   В этот день мы мало бегали и прыгали. Утреннюю зарядку сократили. Все
  куда-то собирались. Мы немного раньше обычного сходили позавтракать. А,
  вернувшись в лагерь, закрыли все палатки, оставили дежурного и ушли в лес.
   По дороге через лес я слышал, что идем на партизанскую крыничку. Шли,
  как обычно, стадом. С утра было прохладно, вдоль дороги маячили кусты...
   Так мы подошли к болоту. Тропинка кончилась еще раньше,
  а впереди было самое настоящее болото, и блестела вода.
   Над водой нависло длинное дерево. Оно было перекинуто до ближайшего
  островка. Дальше было следующее дерево. Но до него еще надо было дойти.
   Каждый запрыгивал на дерево, и один за другим, двигались вперед.
  Со стороны это выглядело очень красиво. Но я еще никогда до этого не
  ходил по бревну. Поэтому, когда наступил на пошатывающееся дерево,
  у меня дрожали ноги. Какое-то время я продвигался вперед.
  Меня не пугало болото, но бревно было скользкое.
   Прямо посредине пути, правая нога у меня соскочила вниз...
  Левая нога касалась бревна, но она была где-то сверху.
  А правая очень быстро стала углубляться в грязную жижу...
   В этот момент ко мне подскочил кто-то из больших ребят. Он стоял
  на бревне, а меня схватил за торчащую руку. Стоял он очень уверенно
  (спортсмен), а тянул сильно. И вскоре он меня вырвал из болота.
  Дальше по бревну мы шли рядом, он меня подстраховывал.
   Лишь перейдя болото, я обратил внимание на то, что моя грязная правая
  нога была без обуви. Носок был грязный, а пачкать руки не хотелось.
  Ребята сказали, что искать мою обувь в болоте бесполезно.
   На партизанскую крыничку я ковылял полу обутым. Осмотрев землянки
  партизанского отряда и отдохнув, мы направились в обратный путь.
  Тренеры не желали еще раз рисковать после моей истории.
  Поэтому в лагерь мы шли по другой, длинной дороге.
  
   Молния с выжившим парнем.
  
   Через день после моего приключения на болоте, начался дождь.
  Тренеры приказали нам всем выйти из палаток и собраться около мокрого
  куста, посредине поляны. Я не мог понять, зачем нас заставляют мокнуть.
  А нас строго предупреждали, чтобы никто не подходил к деревьям.
  И опять я не мог понять, почему, ведь деревья укрывают от дождя.
   В это время внимание всех привлек один из парней, который стоял
  как раз напротив нас, на другом конце поляны под высоким деревом.
   Все смотрели на него, а кто-то что-то крикнул, но из-за шума дождя, я
  не понял, что. Дождь был очень сильным, и парня было плохо видно.
   И, тем не менее, все увидели, как мальчишка резко прыгнул влево.
  И в это время яркая молния с грохотом ударила в то
  дерево, под которым он только что стоял до этой минуты.
   Дерево переломилось и с грохотом рухнуло на поляну, скрыв следы парня.
   Он потом несколько дней еще и еще раз нервно пересказывал всем,
  что до молнии, за пару секунд, почувствовал какую-то опасность,
  и неведомая сила помогла ему отскочить от дерева.
   В течении двух дней после мы убирали с поляны и с теннисных столов
  ветки огромного дуба, упавшего на нашу поляну.
  
   Мое падение с обрыва.
  
   На следующий день после падения дерева, молнии не было.
  Просто лил затяжной дождь. Сидеть в палатке было скучно.
  Ведь, когда мы сбегали в столовую, у меня не осталось сухих вещей.
   И я решил, раз я и так мокрый, чем нюхать прелый запах в палатке, так
  лучше пойти погулять. Я шел прямо сквозь дождь. Ноги в сандалиях по
  щиколотку опускались в лужи, а я шел и шел.... И, в конце концов, дошел.
   С очередным шагом я не нащупал под ногой почву. Нога стала опускаться
  все ниже, и я полетел. С высокого обрыва я упал в речку. Там было не
  глубоко, где-то по колено. А мокрый я был и без этого. Поэтому, отнесся к
  этому падению даже с радостью. Все-таки, что-то новое.
  
   Сапоги под самое "ай-ай-ай"
  
   Как ни странно, но после моего падения в речку, дождь прекратился.
  И нам надо было идти в соседний лагерь на завтрак.
  Светило яркое солнце, трава блестела, и я хотел пойти со всеми.
   Но Яков Вениаминович обратил внимание на мои босые ноги.
  Он сказал, что не разрешит мне идти босому. Тогда я объяснил ему,
  что мой кед утонул в болоте, второй мы выбросили, сандалии промокли
  вчера в речке и стоят мокрые, а больше обуви у меня нет. Тогда тренер
  посмотрел на Петю, но так никто и не понял, есть ли у него запасная обувь
  для брата. И тут кто-то из больших ребят громко закричал, что у него есть
  запасная обувь. Через минуту он вынес из своей палатки огромные сапоги
  и под всеобщие аплодисменты вручил их мне.
   Вставив ноги в сапоги, вместе со всеми я направился к столовой.
  Колени больно терлись об резину, края прогнулись и резали попу...
  С трудом, как ходули, я передвигал ноги. А со всех сторон на меня
  поглядывали идущие рядом ребята, и кто-то спросил, не жмут ли сапоги.
  Все засмеялись, а мне было не до смеха.
  
   Печенье в карманах и палаточные пчелы.
  
   Как я уже говорил, кушать мы ходили в соседний лагерь. Первые и вторые
  блюда мы съедали, а хлеб брали с собой. На свежем воздухе, в лесу, самое
  милое дело чего-нибудь пожевать, а особенно вечером. Кроме хлеба иногда
  мы выносили и печенье. На одном из креплений внутри палатки я соорудил
  полочку. Туда я складывал печенье про запас. Через пару дней я обнаружил,
  что это печенье кушаю не я один. Ко мне в палатку, в гости на сладкое, стали
  залетать пчелы. Вначале я хотел убрать печенье и освободиться от пчел. Но
  затем поменял свое решение, так как посмотрел на это с другой стороны.
   А именно, оказалось, что мой брат ужасно боится пчел.
  
   Ссоры с братом и первые стихи.
  
   С того дня, как я подружился с пчелами, у меня было надежное убежище
  от брата. В те дни, когда мы с ним ссорились, и он хотел меня побить,
  я забегал в палатку и был в безопасности.
   Но мне не нравилось осадное положение. И тогда я стал придумывать, как
  бороться с Петькой, не выходя из палатки. Приоткрыв полог палатки, но так,
  чтобы он в меня не попал шишкой, я его дразнил. Причем, дразнил я его
  стихами. Чаще всего, это были фразы типа "По военной дороге шел петух
  кривоногий". Первые слова я взял из услышанной песни, а продолжение
  подвязал к Петиному имени. Или еще, "Там, на неведомых дорожках
  петух наш бродит в босоножках". Вот только не помню, от кого я услышал
  стихи Пушкина, которые использовал для дразнилки. Ну, и так далее...
  
   Игра в догонялки, и лбом об дерево
  
   Не хочу, чтобы вы подумали, что мы постоянно ссорились с братом.
  Периодически мы и дружили. Каждый день, вместе с большими ребятами,
  мы делали зарядку, пробежку, умывались на речке, купались...
  Вместе со старшими играли и в разные игры,
  так как под вечер у нас часто бывало свободное время.
   В этот день мы играли в догонялки. Я знал, что хоть я и маленький, но
  бегаю очень быстро, а потому всегда успею убежать. Очередной водящий
  пытался кого-нибудь догнать и дотронуться. Я нагло стоял перед ним
  до последнего момента. В ту секунду, когда он вздумал дотронуться до меня,
  я резко развернулся и рванулся вперед...
   На этот раз я никуда не убежал, потому что со всего маху
  врезался в ствол дерева, находящегося за моей спиной.
  Очки не разбились, но лоб еще несколько дней болел.
   В спортивном лагере было еще много чего интересного.
  Много интересного было и на поселке.
  Но лето пробежало быстро, и впереди маячила школа.
  
   Впереди -
   ШКОЛА номер 25,
   В Белорусском городе Гомель, по ул. Бориса Царикова.38
  
  
   ПЕРВЫЙ КЛАСС.
  
  
   1-й класс.
   1 сентября 1967 , пятница.
   Кому-то первый, а кому-то и не первый.
  
   В этот день во дворе средней школы 25 было много народа. Наш класс
  собирался около Валентины Антоновны Бабушкиной. Дети строились в две
  шеренги, а родители уходили в толпу зрителей поодаль. И те, и другие
  волновались. Не волновался только я. Ведь я уже знал, что будет дальше.
  Я это уже проходил. Год назад меня уже приводили в первый класс, желая
  отдать в школу вместе с моим старшим братом Петей к Ольге Петровне....
   Но тогда я отучился только три дня и.... Во-первых, мне тогда не
  понравилось в школе, так как все дети были на год старше меня и смотрели
  свысока, как и брат. А во-вторых, в 6 лет выяснилось, что я не вижу.
   Меня отпустили из школы, я начал ходить к врачу, а еще съездил в деревню
  Наровля на свободу. Именно, на свободу, потому что до того я рос в детском
  саду, на круглосуточной системе, и даже дома бывал только по выходным.
  Я не просто так начал описывать то, что предшествовало линейке в первом
  классе, поскольку в деревне я научился плести из проволоки кольца и ремни.
  
   Итак, первое сентября 1967 года.
  
   Большой двор нашей школы с левой стороны, цветы, люди.... В тот день
  я пришел в школу именно с ремнем, который продолжал плести.... Позднее,
  в 4-м классе Гена Скоропадский признался, что он с другими мальчиками
  подумал, что я драчун, и у меня в руках - плетка, а потому все меня боялись.
   Вот я и стоял в стороне от всех. А ты, Софа, со своими бантами,
  в переднике стояла в первом ряду и вместе с другими девочками
  старалась быть поближе к Валентине Антоновне Бабушкиной.
   Вы со своими букетами цветов зачарованно смотрели на полноватую, но не
  старую учительницу, и с упоением слушали звук колокольчика.
   Слов выступавших на линейке я не слышал, мне хотелось доплести ремень.
  А потому и в класс я плелся в самом конце строя. Честно говоря, я и в классе
  не очень-то слушал рассказ Валентины Антоновны о том, что нам предстоит.
   Наш класс находился на 1-м этаже справа по коридору, чуть дальше буфета
  и лестницы, ведущей до 3-го этажа, почти в конце длинного коридора. Окна
  класса выходили на улицу, по которой мы шли в школу. Прямо под окнами
  росли цветы и кусты. А за ними и за деревянным заборчиком была улица.
   Кстати, вторая, центральная лестница возле центрального входа вела на
  2-й этаж к кабинету директора и учительской, но мы туда и заглядывать в 1-м
  классе боялись. А вот под ней был выход во внутренний двор школы, с
  дорожкой по диагонали вправо к туалету и с волейбольной площадкой слева.
   Да, линейка проходила именно на волейбольной площадке. Просто мы
  тогда этого не замечали, было слишком много народу, шумно...
  И мы не знали еще, что такое урок физкультуры.... Школа была 2-х этажной,
  буквой "Г", с лестницами с двух сторон. Но та лестница, что была ближе к
  нашему классу, вела на 3-й этаж, где находилась библиотека.
   А еще под этой лестницей, как раз возле нашего класса, был установлен
  школьный звонок. Поэтому звонки нам были слишком хорошо слышны.
  
   1-й класс.
   2 сентября 1967,суббота.
   Выход входа интересней.
  
   В этот день нас отпустили раньше и, как и вчера, нас встречали около
  школы родители. Мы к ним спускались по ступенькам центрального входа.
   И я обратил внимание, что несколько ребят пошли не налево, а направо.
  
   1-й класс.
   3 сентября 1967,воскресенье.
   Откуда берутся все дети до школы.
  
   Сегодня нет школы, а потому - самый сладкий день.
   Этот день не про школу, но жизнь в школе связана и с делами вне школы.
   Мы живем в 2-х этажном коммунальном доме на первом этаже, в одной из
  комнат. В другой комнате живут соседи. Наша комната - 9 кв. метров. Слева
  кровать родителей, справа раскладное кресло бабушки, в середине -
  раскладушка брата, а в конце, под окном - журнальный столик.
  Ночью его переворачивали, положив внутрь матрасик, это - моя кровать.
   Но мне она нравилась больше других, ведь, если на ножки набросить
  одеяло и включить фонарик, то получается целый мир.. В этом мире я и
  играл в свои Димкины игры, пытаясь найти Чудо в обычном хаосе.
   Одним из Чудес для меня было - попытаться хоть что-то вынести из сна.
  Чего я только не придумывал каждую ночь. То во сне пытался выйти
  к своему дому. А то пытался найти, спрятанные во время сна, пуговицы
  в реальных карманах....
   Наверно, потому я и научился не только запоминать,
  но и периодически контролировать свои сны и подсознание.
   Вот только о школе в выходные дни никогда не скучал. Некогда было.
  
   1-й класс.
   4 сентября 1967, понедельник.
   Учеба учебой, но не без обеда.
  
   Сегодня нас кормили в буфете. Там были комплексные обеды.
  Я запомнил только компот, потому что я любил фрукты, а в стакане
  были сваренные сухофрукты.
   А еще я подумал, как жалко, что уроки длиннее, чем переменки.
   И в этот день я приобщился к окну. Ведь, дома окно было маленькое,
  и в него мы редко смотрели, чаще убегали на улицу и играли там.
   А в классе было несколько окон и больших. За ними виднелись цветы
  перед школой и деревянные домики, расположенные через дорогу.
  А еще небо, воздух и т.д.
  
   1-й класс.
   5 сентября 1967, вторник.
   Что нам стоит взять тетрадки.
  
   У вас, у всех в руках карандаши с тетрадками в линейку, на доске тоже
  нарисованы линейки, только мелом. У Валентины Антоновны в руках
  кусочек мела, и она так красиво пишет буквы....
   Но я не смотрю, какие именно буквы, потому что и в очках плохо вижу,
  да и голова гудит, как всегда, от попыток видеть, как все, а, самое главное, у
  меня игрушки. Ими всегда полны мои карманы, руки, мысли.... Ну, правда,
  не так уж легко перестроиться со свободной жизни на школьную программу.
   Валентина Антоновна опять рассказывала нам о природе.
  За окном и впрямь были следы осени.
   Но, уж так я устроен, что смотреть в одну сторону со всеми не интересно.
  Меня заинтересовала обратная сторона крышки от парты.
   К ней я еще не раз буду обращаться. Есть в ней нечто магическое. Она
  может открываться и закрываться, напоминая двери, сундук и так далее.
  
   1-й класс.
   6 сентября 1967, среда.
   Первые контакты с представительницей Разума.
  
   Сегодня первый раз Валентина Антоновна подсела ко мне.
   Я в тот день сидел в центральном ряду, на второй парте.
   Она взяла в руку мою руку с карандашом и стала выводить буквы.
  Я расслабился, не мешая ей.
   Я и сам не понимал, что плохо вижу, но голова всегда болела.
  Правда, я на это не очень обращал внимание, увлекаясь всякими делами.
  К тому же, у учительницы получались буквы очень ровные и попадали на
  строчки. Зачем же я буду ей мешать.
   Особо старались девочки. Им хотелось с первых шагов стать отличницами.
  
   1-й класс.
   7 сентября 1967, четверг.
   Миру - мир, земля - народу, а каждому классу по букве.
  
   Не знаю, как все, а я думаю только про воскресенье.
   Ведь впереди - выходной.
   А еще нам объяснила Валентина Антоновна, что наш класс "Г" не потому,
  что хуже других, а потому, что детей много, классов много, и все просто
  распределили по буквам.
   Но я и про это слушал вскользь, мечтая о выходном дне.
  
   1-й класс.
   8 сентября 1967, пятница.
   Парадоксы времени с цветными палочками.
  
   Ну, надо же, как медленно время тянется. Хорошо еще, что в карманах у
  меня всегда есть игрушки. А играться можно и палочками, и листиками, и....
  
   1-й класс.
   9 сентября 1967, суббота.
   Встреча с предсказательницей Судьбы.
  
   Мне показалось, что не только дети, но и учительница устала.
  Сегодня и она периодически в окно поглядывает. А главное, никого сегодня
  не ругают. И впереди - воскресенье.
   Вечером мы с ребятами со двора играли за сараем, недалеко от нашего
  дома. Это было возле колонки. Колонка была с ручным насосом.
  Недалеко от колонки были мусорный ящик и деревянный туалет.
  Мы играли в проходе между двумя рядами сараев. К нам подошла женщина.
  Я не знаю, сколько было ей лет, но нам она казалась старухой.
   В любом случае, это была не цыганка, иначе мы бы убежали. В наше время
  дети побаивались цыганок.
   Так вот, эта женщина предложила нам погадать по руке. Я подошел самым
  первым, но она мне посоветовала подождать в стороне.
   Мне было так обидно, ведь я первый вызвался, хотел уйти.
   Но, с другой стороны, интересно было послушать о других.
  Одному она сказала, что его ждет в жизни интересная работа,
  другому мальчику она напророчила переезд в будущем в другой город....
  Вскоре все разошлись, и мы остались один на один.
   Я хотел тоже уйти, но не успел. И тогда она подошла ко мне.
  "Молодец, что дождался" - сказала она, и стала говорить. При том, она не
  смотрела, как у всех, на мои руки. Она говорила, глядя не на меня, а как-то
  сквозь меня. От этого было очень неуютно, и пробивала дрожь.
   С ее слов мне предстоит очень необычная Судьба, в которой будут такие
  подъемы и падения, что ни один смертный даже представить себе не
  может.... И что в конце я доживу до 97-ми лет и умру не своей смертью.
  В будущем мои дети часто цеплялись за меня, веря в сроки жизни.
   Но я сейчас не уверен, что правильно понял это предсказание.
  Ведь, именно в 97, но не лет, а в 1997-м году остановилось мое сердце,
  и я оказался там, куда попадают после смерти. Но это уже иная история.
   В любом случае, встреча была очень необычная и запоминающаяся.
  
   1-й класс.
   10 сентября 1967, воскресенье.
   Петушки на палочках и звонкие свистки.
  
   После вчерашней встречи с теткой, пришедшей ко мне из неведомо откуда,
  можно было отдохнуть. По воскресеньям к нам приезжал корявочник,
  это был дядька на телеге с тряпками, он принимал тряпки и старые вещи,
  а взамен давал нам свистульки и леденцы в форме петушков.
   Кстати, на поселке было много интересного. Вот только за водой ходить к
  колонке и качать воду трудно. Тем более, что ходили со старшим братом, и
  он называл меня "слабаком". А еще вечером в туалет бежать дальше, чем за
  водой. А ходить в горшок стыдно, ведь я уже большой.
  
   1-й класс.
   11 сентября 1967, понедельник.
   Грязное дело - не хитрое.
  
   Ну, вот, дошли и до ручек. От карандашей переходим к ручкам. На каждой
  ручке - перо, напоминающее ракету. А сама ручка скользкая и маркая.
   У меня все время капают чернила, куда не надо. Про руки и говорить не
  приходится. Они теперь постоянно в чернилах. Про чернильницу и говорить
  нечего. Это только говорят, что она не выливаемая. Подтеки чернил
  поблескивают со всех сторон. Кстати, у многих в классе и губы с языком
  в чернилах, наверно, ручками трогают не только тетрадки. Девочки под руку
  подкладывают промокашку, но это - не так романтично, и не так удобно.
   А вот пятна на промокашке - настоящая сказка. Я специально пачкаю
  промокашку и любуюсь пятнами. Увы, меня за то опять ругают.
  
   1-й класс.
   12 сентября 1967, вторник.
   Облегченная зарядка для перьев с ручками.
  
   Мне опять скучно. Вы все сидите за своими партами. У каждого в руках
  ученическая ручка, а перед ним на парте стоит чернильница. Самая
  интересная вещь промокашка. Она похожа на снег, только плоская и теплая.
   В этот день Валентина Антоновна начала с нами делать зарядку.
  Она попросила всех поднять руки и повторять за ней:
  "Мы писали, мы писали, наши пальчики устали".
  Но ведь с поднятыми руками с промокашкой не поиграешь.
   Хорошо еще, что гимнастика длилась полторы минуты. В будущем, играя
  в театре кукол, я часто вспоминал, как все мои одноклассники играли
  пальчиками, поднятыми вверх, ведь это походило на работу с куклами.
  
   1-й класс.
   13 сентября 1967, среда.
   Куда короли пешком ходят.
  
   Сегодня я обратил внимание на туалет. Туалет был на улице,
  и к нему вела дорожка по диагонали, через двор, справа.
   У нас дома тоже был туалет на улице, поэтому, это воспринималось
  нормально. Но этот туалет был больше. Он состоял из двух частей: первая -
  мужская половина, касалась задней стенкой второй половины - женской,
  но над стенкой был промежуток для проветривания. Из-за этого
  в мужском туалете было слышно все, о чем говорят девочки.
   Нас Валентина Антоновна отпускала в туалет немножко раньше, чтобы
  старшеклассники не мешали нам нормально сходить в туалет. Вы, девочки,
  бежали вперед, чтобы сходить раньше нас. Наверное, вы тоже обратили
  внимание на то, что звук проходит без препятствий, и не хотели,
  чтобы мальчики слышали ваши разговоры. Не знаю, как в вашем туалете
  (я там не был), а у нас помимо вонючего дуста было много подмоченных
  мест, и надо было быть осторожным, чтобы не поскользнуться и не упасть.
  В первые дни все спешили поскорее вернуться в класс. И почти никто не
  решался ходить по всей школе. Поэтому наше пространство было очень
  ограничено - класс, буфет, коридор, гардероб и окна.
  
   1-й класс.
   14 сентября 1967, четверг.
   Игры со временем над прописным пространством.
  
   Как хорошо было в прошлом году, вся школа прошла за три дня.
  Хоть нам и говорят, что с этого года мы учимся по новой программе,
  но лучше не учиться. Ведь в мире за школой так много интересного....
   Например, летом, когда я был в деревне Наровля, там были похороны.
  Хоронили какую-то бабушку. А вокруг было очень много людей.
  На столах расставляли еду.... Но больше всего запомнилось то, что всем
  закладывало уши. Голосила дочка покойницы. Она кричала так громко,
  призывая свою маму вернуться. Сочувствуя ее горю, никто не смел ее
  заставить замолчать.
  И вдруг на глазах у всех двухсот человек, старуха в гробу стала подниматься.
   Все сразу стихли. А старуха, почти не шевеля губами, проскрипела:
  "Заткнись, дура, дай мне спокойно уйти".
  Немая сцена продолжалась, а старуха медленно легла обратно в гроб.
  Тут же кто-то побежал звонить в больницу. Через несколько минут туда
  приехал и врач. Осмотрев старуху, он поругал людей за ложный вызов,
  сказав, что она покойница уже третий день и не могла ничего сказать.
  Какое-то время все со страхом смотрели друг на друга...
   Это лишь одно из воспоминаний, но оно куда интересней цветных палочек.
  
   1-й класс.
   15 сентября 1967, пятница.
   Не хотим учиться, а хотим резвиться.
  
   На переменках девочки выбегают не на коридор, а на улицу. Значит, игры
  на уме не только у меня. Многие, как и я, отсиживаются в классе.
  А кто-то даже вытирает доску, помогая Валентине Антоновне.
   Кстати, теперь уже учительница на переменке уходит, доверяя нам класс.
  А мы при этом не волнуемся. Она ходит недалеко от класса, приглядывая за
  детьми. Но мне казалось, что она выходит подышать и отдохнуть.
  Многие постоянно тянут руки, просятся к доске.
   А я снова деревню вспомнил. Там по парку гулял настоящий, живой олень.
  К нам подошел дядя и попросил передать оленю еду. На это мы спросили, а
  почему он сам не покормит оленя. На что тот рассказал историю этого оленя.
   Когда-то взрослые люди убили родителей этого оленя. И дети из детдома
  выкормили олененка. С тех пор олень признает только детей. И, хоть именно
  этот дядя когда-то, будучи ребенком, кормил олененка, но дядя вырос.
  И теперь для оленя он - взрослый, страшный человек.
   Надо же, звери видят нас со своей стороны и тоже думают.... Все-таки
  в деревне было много интересного, включая купание в Припяти, вечерние
  семечки, сушеную рыбу, майских жуков на нитке и так далее.
   Ну вот, меня опять ругают за рассеянность.
  Я плохо вижу, но чувствую, что на меня все смотрят.
  
   1-й класс.
  
   Дальше я не буду описывать все дни, а только те, что наиболее помнятся.
  
   1-й класс.
   Картинки в букваре.
  
   В самом деле, букварь является одной из первых книг. И Валентина
  Антоновна нам это повторила не раз. Но были и другие книжки, и даже
  в детском саду. Интереснее всего в букваре были картинки. Чаще всего там
  встречались картинки с природой. Но кроме картинок, там были и слова.
   А вот как раз читать слова мне было сложно. Поэтому, я больше слушал,
  что вы читали хором и, делая вид, что тоже читаю, повторял за вами.
   Переписывание в тетрадку по слогам "ма-ма мы-ла ра-му" и других текстов
  было уже намного сложнее. Тут надо было уже и в букварь смотреть.
  Поэтому, урок по родной речи мне не нравился.
   То ли дело, урок по природоведению. Валентина Антоновна рассказывала
  про осень. Сама смотрела в окно.
   А потом еще и попросила нас всех встать и пойти за ней из класса.
   Я очень обрадовался, потому что решил, что нас раньше отпускают домой,
  и хотел взять портфель...
   Но все встали без портфелей, и даже несколько ребят посмотрели на меня,
  не понимая моих действий.
   А Валентина Антоновна повела нас к школьной метеостанции.
   Метеостанция состояла из перевернутой дыркой кверху
  железной баночки, флюгера, алюминиевого ведерка...
   Учительница сказала, что нам надо каждый день подходить сюда,
  и каждому в личном дневнике каждый день отмечать изменения погоды,
  включая положение солнца, направление ветра, уровень осадков...
   Кто-то спросил, но ведь мы не каждый день в школу ходим, и как вести
  дневник природы в выходные дни? Но Валентина Антоновна объяснила, что
  в выходные дни мы должны замечать изменения погоды и сами. А я-то
  думал, что на уроках природоведения не надо будет ничего писать, рисовать.
  
   1-й класс.
   Отдых у реки, крючок в моем пальце.
  
   Это был выходной день. Мы с родителями отдыхали на берегу реки. Где
  была мама с Петей в это время, я не помню, а папа сидел недалеко от меня.
  Я делал вид, что плаваю. Именно, делал вид, потому что там было неглубоко.
  Я становился на четвереньки, и поднимая кверху сзади ногу, делал вид,
  что плыву. При этом, передвигался с помощью рук по дну.
   Я видел мужчину, который сидел неподалеку от отца.
  Но никак не предполагал, что он ловит рыбу.
   В этот момент мне стало очень больно. Мне показалось, что кто-то укусил
  меня за палец на левой руке. Я встал на ноги, и с пальца торчал рыболовный
  крючок, глубоко ушедший под кожу. От крючка тянулась леска, на которой
  было еще несколько крючков.
   Вообще-то, это приспособление называется "донка".
  Но мне это было неинтересно, мне было очень больно.
   Вскоре мне стало еще больнее, потому что рыбак или отец (я не видел, кто),
  вырвали из подушечки моего пальца крючок вместе с мясом.
   У меня текли слезы. А отец, видимо, желая как-то меня отвлечь,
  пытался шутить, что я теперь "щукарь". Я тогда ничего не знал
  про деда - щукаря, но мне было неприятно, что кто-то
  смеется над моей болью и обзывает неизвестными словами.
  
   1-й класс.
   2 октября 1967, понедельник.
   День революции без выстрела с "Авроры".
  
   К этому времени Валентина Антоновна успела уже с нами познакомиться.
  И непросто так она меня пересадила на первую парту.
  Я ее уже откровенно раздражал.
   Она забрала у меня из рук солдатика и положила на свой стол. Потом у нее
  на столе оказалась пуговица, далее - платок... Куча у нее на столе росла
  очень быстро, потому что играть можно тетрадками, карандашами, ластиком.
   В конце концов, Валентина Антоновна уже не могла вести урок. У нее было
  только одно желание, как она мне потом рассказала, убить, а там будет
  видно. Она схватила длинную деревянную указку и наотмашь рубанула.
   Но по пальцам она не попала, а стукнула по чернильнице. Несколько
  капель попало и на меня, но почти все чернила пролились ей на платье.
   В умывальник мы с ней зашли вместе, а вы все остались в классе.
   Что было у вас, я не знаю, а у нас - Валентина Антоновна пыталась смыть
  чернила со своего платья и плакала...
   А это с ее слов: "...Мне было так плохо, меня еще никто никогда в жизни
  не мог вывести из себя, а тут - какой-то первоклассник.... И тут я услышала
  за своей спиной тоненький голосочек: "Валентина Антоновна, пожалуйста,
  не расстраивайтесь, я слышал, есть порошок, которым это можно отстирать".
  Я медленно обернулась и посмотрела на тебя. Передо мной были огромные
  карие глаза. И тут поняла, да, передо мной не монстр, а необычный ребенок".
   С того дня Валентина Антоновна часто после уроков оставалась со мной.
  Вы расходились по домам, а мы оставались в классе.
  Валентина Антоновна проверяла тетрадки, а параллельно
  вела со мной педагогические беседы, передавая свой опыт.
   С другой стороны, мне было с ней интересно.
   Во-первых, в те годы меня интересовала педагогика.
  Я и дома по радио не пропускал ни одной педагогической
  передачи, чем вызывал насмешки у близких родственников.
   Во-вторых, у меня было не так много друзей, которые меня ждали.
   А в-третьих, за год до этого я увидел, как четырехлетний мальчик
  бьет палкой по голове моего сверстника, выхватил палку и выбросил в кусты.
  Драчун убежал, а мальчик, которого я защитил, вместе с двумя свидетелями,
  сказал, что я дурак, потому что палку забрал у младшего Савича, у которого
  в семье 21 человек, из которых почти все побывала в тюрьмах и колониях,
  и что теперь меня убьют. Поэтому, для меня было лучше задержаться
  в школе, чем в очередной раз рисковать жизнью.
  
   1-й класс.
   14 октября 1967, суббота.
   Первая экскурсия за пределы школы.
  
   Поход в гости к Валентине Антоновне. В гости к Валентине Ивановне
  пошли не все. Хоть я с ней был и близок, но до этого не знал, где она живет.
   Помню лишь, что мы с ней пошли не налево, а направо. Это меня удивило.
  Почему-то всегда думал, что она живет с нашей стороны. Мне казалось, что
  ее дом находится очень далеко. Это потому, что я никогда не ходил в ту
  сторону, а еще я стеснялся, Я шел сзади от кучки детей и старался
  не привлекать к себе внимания. Когда мы поднялись к ней на второй этаж,
  я уже совсем сник. Не знаю почему, но у меня всю жизнь была аллергия к
  начальству. Поэтому я так обрадовался, что мы уже уходим....
  
   1-й класс.
   21 октября 1967, суббота.
   Куда ж летает знаменитый воробей?
  
   Сегодня почему-то вспоминали поход к учительнице. И многих, кто не
  ходил, заинтересовала история с домашним воробьем. Валентина Антоновна
  рассказывала о том, что воробей у нее не всегда живет дома, а прилетает,
  когда захочет кушать или погреться. Поэтому у нее всегда открыта форточка.
   Я напряженно пытался вспомнить прошлую субботу, но воробья не
  помнил. Ведь, если бы он был, то все бы обратили внимание.
   Наверно, он был на вылете.
  
   1-й класс.
   Октябрь 1967 года
   Мы готовимся к предстоящим праздникам.
  
   За неделю до ноябрьских праздников мы стали готовиться. Каждый день
  помимо арифметики и правописания, мы с Валентиной Антоновной делали
  бумажные гвоздики, бантики на грудь, и такие же красные флажки.
   До меня не совсем доходил смысл нашей работы.
  А зачем мы поднимались на второй этаж к бюсту белого цвета,
  я и подавно осознать не мог. Стихи про Ленина я слышал еще в садике.
  Но осознать смысл революции никак не мог.
   А еще мне было очень обидно, что у девочек получаются
  ровные, красивые флажки, а у меня - все какое-то корявое и кривое.
   По школьному радиорепродуктору периодически играла музыка.
  Все к чему-то готовились. И только я не знал, что впереди каникулы.
  
   1-й класс.
   Ноябрь 1967 года
   Ноябрьские каникулы.
  
   Во время каникул мы с родителями несколько раз ездили в парк.
  Отец там бесплатно отремонтировал карусели, и нам, поэтому, бесплатно
  давали кататься на машинках и качелях. Больше всего мне нравилось
  кататься на лошадке, на детской карусели. И это притом, что я никогда в
  жизни не мог сесть на живое существо. Вернее, один раз, в деревне,
  полгода назад, меня посадили на лошадь....
   Лошадь звали Ласточка. Ее подвели к стогу сена, на котором сидел я с
  ребятами. Меня спустили со стога прямо ей на спину. На лошади не было
  седла, и я предполагал, что она может побежать. А потому, двумя руками
  вцепился в гриву. Ласточка сделала несколько шагов. А затем стала
  медленно опускать голову вниз, чтобы пощипать траву. Я перелетел и через
  ее и через свою голову. Удариться я не ударился, но мне было очень стыдно.
   Тот, кто посмотрит в глаза лошади, меня поймет.
   Но на игрушечной лошадке я с удовольствием катался.
  Особенно, когда карусель стояла на месте и вокруг никого
  не было, кроме игрушечных слонов на той же карусели.
   Несколько раз я пробовал кататься и с Петей на качелях-лодочках,
  но мне тут же начинала кружиться голова, и меня тошнило.
  Там же в парке были слева "Чертово колесо", а справа - две ракеты для
  раскрутки, как в мультфильме "Ну, погоди!". Ракета, как таковая, меня
  интересовала, но я представить себе не мог, что сяду на этот аттракцион.
   В парк с родителями впоследствии я приезжал нечасто. Но мне всегда
  не хватало чувства нормальной семьи. Мама еще периодически
  ездила с нами куда-то, а отец почти никогда.
  
   1-й класс.
   Декабрь 1967 года
   Зима. Касаясь темы Снегопада.
  
   На одном из уроков надо мной все смеялись.
   Валентина Антоновна обсуждала с нами радости зимы. Все по очереди
  вспоминали названия птиц, живущих в городе зимой.
   Перечисляли, как можно помочь птицам пережить зиму.
  А потом разговор перевела Валентина Антоновна на снег.
  Она предлагала вспомнить снежинки, шелест снегопада, тепло дома...
   И вот, она спросила, знает ли кто-нибудь, откуда берется снег.
   Я считал себя взрослее других.
  Во-первых, в отличие от всех, я уже второй раз в первом классе.
  А во-вторых, как писал ранее, периодически оставался с учительницей.
   И решив помочь Валентине Антоновне заполнить паузу, я попросился
  отвечать. Все смотрели на меня, и я чувствовал себя большим ученым.
  Поправив очки, на манер Знайки Н. Носова, я громко докладывал:
  "Там наверху, на туче, стоит дядька с лопатой и разбрасывает снег".
   Валентина Антоновна попросила меня остановиться и сказала,
  что этот разговор мы продолжим завтра. Оказывается, я пропустил звонок.
  
   1-й класс.
   Декабрь 1967 года
   На следующий день, продолжая снегопад.
  
   На следующий день и впрямь, Валентина Антоновна вернулась
  ко вчерашнему разговору. Она нам долго рассказывала о науке, о
  современной технике, даже про ракеты, с которых видна вся планета...
   А в конце урока она подняла меня и спросила, понял ли я теперь,
  почему идет снег. На что я ответил, что, конечно, понял.
   Там сверху нет никакого дядьки. А снег разбрасывает экскаватором.
   Только не мог понять, почему не только ребята,
  но и учительница, громко смеется, держась руками за живот.
  
   1-й класс.
   Январь 1968 года
   Поездка в Минск на взрослом поезде.
  
   Больше всего я любил поездки на поезде. Особенно на второй полке,
  возле окна.
   Самолет, пароход, автобус.... К семи годам я поездил и полетал,
  так что было с чем сравнивать. В 6 лет мы летали в деревню на кукурузнике.
  За 200 км. Четыре посадки, на малой высоте.... Меня стошнило.
  На теплоходе мы периодически плавали по Сожу. Ченки, Кленки, Боровая....
   А вот поезд. Лежишь на второй полке, не спишь, и никому не мешаешь.
  С одной стороны все разговоры слышны, включая соседние купе.
  С другой стороны никто на тебя не обращает внимания, и свобода.
  С третьей стороны пролетают мимо окна переезды, полустанки, огоньки....
   В одной из таких поездок меня решили положить на нижнюю полку.
  А верхнюю полку уступили Пете, брату. Мне было грустно, не поспоришь.
  А с нижней полки окна не видно, да и ты у всех на виду.... Пол ночи
  пролежал так. А потом поезд резко затормозил и брат свалился.
  Упал прямо на столик, сломав столик, но, как ни странно, не проснулся.
   Родители после падения уложили его на мое место. А я залез на любимое
  место. Но, что интересно, когда брат утром проснулся, то про падение не
  помнил, а удивлялся только тому, что стол почему-то сломан.
   Но в поездке в Минск на этот раз все произошло еще до посадки в вагон.
  
   Попытка отца сэкономить на моем билете.
  
   Так вот, когда мы садились на поезд, то родители купили билет себе
  и Пете. А на мне решили сэкономить. Перед входом в вагон, билеты
  проверяла проводница. Она посмотрела на родителей, поднимающихся
  в вагон, и спросила: "А сколько лет этому ребенку?", показывая на меня.
   Мама с папой переглянулись, и после небольшой паузы,
  отец из себя выдавил: "Двенадцать". Проводница сказала, что мне тоже
  надо купить билет. Тогда родители стали оправдываться: "Разве вы не
  видите, что он маленький, и что ему нет еще и семи лет". Мне было очень
  обидно, ведь мне уже есть семь лет. А мне слово не давали.
   Всю дорогу в Минск я переживал, почему Петьке купили билет, а мне нет,
  ведь я уже большой.
  
   Прощание с 97-летней прабабушкой.
  
   Когда мы были в гостях у дедушки и бабушки в Минске, то родители стали
  собираться куда-то в гости. Я еще подумал, наверное, поедем на трамвае.
   Но ни на каком трамвае мы не поехали. Выйдя от бабушки с дедушкой,
  мы пошли, в противоположную сторону от Комсомольского озера.
   Мы подошли к одному из деревянных домиков, открыли калитку и через
  дворик прошли в деревянный домик. В домике было тепло и уютно.
   Там была небольшая старушка. Это была моя прабабушка.
   Вскоре стали заходить и другие люди. Бабушке было 97 лет, и она скупо
  со всеми здоровалась и прощалась. Я не мог понять, что происходит.
   Ведь никто ничего не ел, не пил. У всех были грустные лица.
  Все просто заходили, чтобы вскоре выйти, так же, как и мы...
   Больше я свою прабабушку никогда не видел. По разговорам взрослых,
  я узнал, что в день нашего посещения, бабушка слегла.
  На следующий день она уже не принимала пищу, а на третий день умерла.
   Говорили о том, что какая она молодец, что смогла дожить до 97 лет. Что
  хоть жила одна, но еще сама за огородом смотрела и людям еще что-то шила.
   А я про себя думал, как так можно прожить 97 лет, позвать родственников,
  спокойно с ними проститься и умереть. Неужели люди сами решат, как уйти.
  
   На обратном пути я отомстил.
  
   Когда мы возвращались домой, то я уже не думал про смерть прабабушки.
  У меня в голове опять выплыла история с билетом на поезд.
   По приезде в Гомель, мы сели на автобус. И тут в автобусе родители опять
  \стали покупать билеты. И опять сказали, что я маленький. Но ведь теперь я
  уже точно большой, думал я. Так почему же Петьке берут билет, а мне нет.
   И я таки добился билета, сказав, что мне уже 7 лет. Родители на меня были
  очень обижены. А я гордо смотрел в окно и думал, какой же я большой.
  Почти такой же большой, как родители.
  
   1-й класс.
   Январь 1968 года
   Дед Мороз по пригласительному билету.
  
   Зимние каникулы. Утренник во Дворце. Коробочки с конфетами в подарок.
   До сих пор я был знаком только с праздниками на поселке. В квартирах
  коммунальных наших места было мало. Поэтому праздники проводили
  на улице. Столы и скамейки сбивали из досок с табуретками. Еду приносили
  все, в зависимости от того, у кого что было. Праздник касался всех, не
  зависимо, знаем ли мы повод. У всех были счастливые лица. И многие
  говорили о том, что, когда разъедемся по новым домам, все будут ходить
  друг другу в гости и проводить настоящие праздники. Через пару лет и
  впрямь, все разъедутся, но таких праздников больше не будет.
   Празднование Нового года мне также было знакомо. Я помнил не только
  в своей группе праздники, но и в старшей. И конечно в городе всегда была
  городская елка, а дома - своя. Поэтому, в чем-то праздник я представлял.
   Но на этот раз мы получили красивые пригласительные открытки
  на Новогодний утренник во Дворец Культуры.
  В назначенный день мама нас с Петей отвела на праздник.
   На праздник нас отводили родители. Перед Дворцом Культуры мы
  остановились. На широких ступенях было много людей. Часть детей,
  пришедших с родителями, была в костюмах. Наверное, кто-то был и из моего
  класса. Но когда рядом мама и брат, не очень-то смотришь по сторонам.
   Поднявшись по ступенькам и пройдя мимо кассы кино слева, и библиотеки
  справа, мы подошли к центральному входу. На входе у нас проверили
  пригласительные билеты, на которых был нарисован Дед Мороз
  в повозке, запряженной лошадками, и пропустили внутрь.
  Из внутреннего холла была видна большая елка в следующем фойе.
   В дверях перед следующим фойе у нас еще раз проверили билеты. С двух
  сторон этого фойе лестницы вели на второй этаж. Но я тогда еще не знал, что
  находится сверху. А сверху был большой балкон, Малый Актовый зал и
  комнаты для кружковой работы, в том числе, и комната кукольного кружка.
  Кружка, в который в скором будущем мне предстояло пойти.
   А сейчас мы прошли в главное фойе, на елку. Во Дворце Культуры посреди
  огромного фойе стояла большая елка. Она была такая большая, почти как на
  площади около парка. Притом игрушек на елке было гораздо больше. Громко
  играла музыка, все были в костюмах, нарядно одетые. С двух сторон
  огромного фойе были высокие белые колонны. За колоннами находились
  огромные окна с белоснежными шторами, украшенные звездами, блестками.
   Вскоре начался сам праздник. Нас водили по кругу то вправо, то влево.
  Играла музыка. Родители стояли возле колонн и на балконе второго этажа,
  наблюдая за нами.... Когда Дед Мороз предложил нам с ним пойти искать
  Снегурку, я подумал, что мы все сейчас пойдем в лес, и будем искать.
   Но никто никуда не пошел. Выходили герои в масках, водили хороводы,
  пели песни.... А Снегурка вообще потом сама пришла, пригласив всех детей
  на сказку, которую, якобы, прятала от нас баба Яга.
   Но это было не так интересно. Намного интереснее был большой мешок
  Деда Мороза с подарками. Я и не пытался пробиться к Деду Морозу, чтобы
  рассказать стихотворение или станцевать, и думал, что останусь без подарка.
   Поэтому и на спектакль на сцене практически не смотрел.
  Зато хорошо слышал, как многие хвастались друг другу подарками.
   И все же праздник мне понравился. Потому что после спектакля нам всем
  раздали красочные картонные коробочки со сладостями.
   Моя коробочка была с такими же рисунками, как и у Пети. Но содержимое
  отличалось. И по дороге домой мы с ним вели взаимовыгодный обмен.
  
   1-й класс.
   Январь 1968 года
   Зимние грезы под светом из окна.
  
   Елку поставили и у нас дома, только очень маленькую. Зато на окне между
  двух рам на вату рассыпали осколки разбитого разноцветного новогоднего
  шара. Осколки отражали свет керосиновой лампы и привлекали к себе.
  За окном была улица Рабочая, тогда она называлась Сельмашевский проезд.
  С улицы ночью поступал слабый свет. Я не знаю, это был свет фонаря или
  свет из соседних окон, но света было достаточно, чтобы видеть блеск
  осколков. А так как моя кроватка - журнальный столик была
  под самым окном, то мне было, на что смотреть ночью.
   На каникулах мы часто катались на санках с горок. А еще мы лепили
  из снега разные разности... Я мечтал, чтобы снега было намного больше.
  Мне казалось, что если сделать под снегом много проходов,
  то там можно жить, гулять, и бродить по лабиринтам.
   Каникулы пробегают быстро. Опять школа.
  
   1-й класс.
   Январь 1968 года
   Самый вкусный пряник всегда невелик.
  
   Увы, но только один день после каникул мы делились впечатлениями.
  Валентина Антоновна дала возможность многим рассказать о праздниках.
  Кто-то даже рассказал, что ездил в деревню...
   На следующий день учительница поругала болтунов.
  Она сказала, что мы уже большие и в школу ходим учиться, а не болтать.
  
   1-й класс.
   Февраль 1968 года
   Открытки к 23 февраля от девочек
  
   Честно говоря, не знаю, как для других мальчиков, но для меня
  было неожиданностью получить открытку от кого-то из девочек.
   Когда-то, когда мне было два года, наш садик летом вывезли на дачу.
  Я не знаю, где это было, в Кленках, в Ченках.... Хотя хорошо помню веранду
  с горшочками, иголочки на соседней крыше, дырявый забор за окном...
   Так вот, в один из солнечных дней нас повели купаться на речку.
  Когда мы пришли на речку, то всем сказали раздеться. Голых мальчиков
  и девочек поставили по парам, собираясь завести в лягушатник, это такое
  место в воде, отгороженное решеткой от глубоких мест.
   Мне было так стыдно быть голым, что я предпочел остаться на берегу.
  Няня не придала значения этому, решив, что я боюсь воды.
  А у меня с тех пор, на всю жизнь, сохранился страх перед девочками.
   Именно поэтому, для меня было очень неожиданно получить открытку.
   Валентина Антоновна сделала так, чтобы мы не знали, кому и от кого
  попадет открытка. С одной стороны, она хотела, чтобы не было обид,
  а с другой стороны, вовлекала всех. А еще, этими открытками
  она готовила почву к предстоящему празднику 8 Марта.
  
   1-й класс.
   Март 1968 года
   Подготовка к 8 марта
  
   Работа родительского комитета была на высоком уровне.
  И волнения наши были беспочвенны. Во время подготовки к празднику
  пришлось подключиться родительскому комитету. Мальчики, в отличие
  от девочек, сами не могли подготовить для девочек ответные подарки.
   Тут же я понял, что и на новогодний утренник у нас проверяли билеты
  пригласительные, потому что за каждый подарок заплатили родители.
  И не просто так, на раздаче подарков дежурили родители.
   Вот и к 8-му марта 1967 года подарки для девочек делали они.
  Они же купили цветы для Валентины Антоновны.
   Но на следующий день мальчики ходили гордо по коридору,
  грозясь в следующем году сходить в лес и набрать настоящих котиков.
  
   1-й класс.
   Зима 1968 года
   Культпоход в кинотеатр и подмоченный проход в темном зале
  
   В конце зимы Валентина Антоновна повела нас всем классом в кино.
  Честно скажу, кино было в том же Дворце Культуры. Но от елки никаких
  следов не осталось. А огромное фойе казалось сероватым...
   И абсолютно не помню, какое кино мы смотрели. С самого начала фильма
  мне очень захотелось в туалет по-маленькому. Но слева и справа были
  ученики моего класса, а свет уже погасили, да и я не знал, вообще, есть ли
  там туалет.... Поэтому, на уме у меня было только одно - не опозориться.
   Когда заиграла музыка в конце фильма, и все стали вставать, свет еще не
  включили. Я вышел в проход с правой стороны, поставил ноги на ширину
  плеч, и вдоль штанов побежала струйка.
   Потом открыли двери, и я выбежал на улицу, радуясь тому, что свет не
  включали, что мою лужу никто не видит, что никто не узнает, а главное,
  что теперь никакой туалет мне искать не надо.
  
   1-й класс.
   Весна. 1968 года. Апрель.
   Нас начали постепенно готовить в октябрята.
  
   Мы несколько раз строились, ровнялись.... Валентина Антоновна
  очень подробно рассказывала о том, что революция 1917 года большевиками
  была устроена в октябре, а не в ноябре, и что именно поэтому нас всех скоро
  примут не в "ноябрята", а в октябрята. И в букваре, и на картинках
  учительницы были нарисованы красные флажки, Аврора, броневик....
   Самое главное, что уроки в эти дни почти не спрашивали.
  Вот только какие-то слова надо было читать о правах и обязанностях.
  
   1-й класс.
   Весна 1968 года.
   Самый сладкий дождь на шее.
  
   В этот день был выходной. И мы всей семьей, мама, папа, брат и я
  были в городе. Ведь мы жили на поселке, так называли район Сельмаша.
   Поэтому всегда, когда мы выбирались в центр, говорили, что идем в город.
   Так вот, автобусы к нам ходили не часто. Автобусы номер 10, 11, а иногда
  в те времена еще ходил и 1-й автобус. 1-й проходил вдоль линий путей,
  куда-то за нашу школу, точно не знаю, туда не ездил.
   Но, так как автобусы ходили редко, то в этот день мы возвращались из
  города пешком. Через Никольский переезд мы перешли нормально. Но тут
  заморосил дождик. Как раз, за Никольским переездом, около какой-то,
  наверно, военной части, стояло очень высокое дерево, эвкалипт.
   Это дерево было очень высокое, а под ним всегда были следы множества
  птиц, побывавших на дереве. Но под деревом было и спасение от дождя.
   Не зря же нам и Валентина Антоновна рассказывала на уроке загадку о том,
  что во время дождя под деревом можно спрятаться, как под зонтиком, и лишь
  после дождя дождь идет уже и под деревом, стекая с мокрых веток.
   Тем более что под деревом уже стояло несколько человек еще до нас.
   Но мы стояли очень долго. А дождь все усиливался, и усиливался.
  К тому же и темнеть стало....
   И тогда мама взяла Петю на руки.... А папа посадил меня на плечи.... И мы
  пошли по улице Шоссейной прямо по дождю. У меня лилось по ушам и за
  шиворот, я не видел, куда мы идем, так как это был ливень.... Но мне было
  так хорошо.... Под дождем я двигался, сидя у папы на плечах.
  
   1-й класс.
   Весна 1968года. Апрель.
   22 апреля 1968 года. Понедельник
   Пятиконечная звезда и наши кляксы рядом.
  
   В этот день нас принимали в октябрята. Была линейка, музыка, цветы....
   Наизусть правила я так и не выучил, поэтому оставлю их для всеобщего
  прочтения в том виде, как надо читать и помнить -
  
   "Правила Октябрят
  Октябрята - будущие пионеры,
  Октябрята - прилежные ребята, хорошо учатся, любят школу,
   уважают старших,
  Октябрята - честные и правдивые ребята,
  Октябрята - дружные ребята, читают и рисуют, играют и поют,
   весело живут,
  Октябрята - Только тех, кто любит труд, октябрятами зовут".
  
   Больше всего меня расстроило то, что у девочек многих на груди
  была красивая звездочка под стеклышком с Лениным,
  а у меня - железка, подкрашенная, алюминиевая звездочка.
   Я не знал, что все звездочки покупают в магазине.
  Мне звездочки напоминали боевые награды.
  А уж героем в те годы хотел быть каждый мальчишка.
  
  \ 1-й класс.
   Весна 1968 года.
   Напутствие на дорогу.
  
   Валентина Антоновна, прощаясь с нами перед каникулами, напомнила
  о правилах уличного движения и сказала всем - "Кто на каникулах попадет
  под машину, пусть лучше в школу после каникул не приходит".
   Весь класс долго смеялся, говоря, что, разве можно
  прийти в школу, если попадешь под машину?
  
   Лето после 1-го класса.
   Июнь 1968 года.
   Пионерский лагерь "Восток 1" в Ченках
   Кладбище.
  
   После приятных воспоминаний о спортивном лагере
  с прошлого года я попадаю в пионерский лагерь "Восток-1".
  Лагерь, в котором 37 отрядов, линейки, пионерские сборы, режим....
  
   Режим дня:
  Подъем 7.30.
  Утренняя гимнастика 7.35. - 7.50.
  Уборка постелей, водные процедуры 7.80. - 8.20.
  Утренняя линейка, подъем флага 8.20. - 8.30.
  Завтрак 8.30. - 9.00.
  Работа отрядов, звеньев, кружков,
  Участие в трудовых делах и др. 9.00. - 10.40.
  Оздоровительно-гигиенические процедуры 10.40. - 12.00.
  Свободное время (тихих игр, чтения и др.) 12.00 - 13.00.
  Обед 13.00. - 14.00.
  Послеобеденный дневной отдых 14.00. - 16.00.
  Полдник 16.00. - 16.30.
  Обще-лагерные и отрядные мероприятия 16.30. - 18.30
  Ужин 18.30. - 19.00.
  Отрядные мероприятия, вечера, костры 19.00. - 20.00.
  Линейка, спуск флага 20.00. - 20.30.
  Вечерний туалет 20.30. - 21.00.
  Сон 21.00. - 7.30.
   Причем, этот режим повторяется изо дня в день.
   И даже ночью находишься ты не у себя дома, а в корпусе пионерского
  отряда, пионерского лагеря, под присмотром вожатой.
   Мне не нравились ни линейки, ни зарядки... Мне 8 лет, но в своем отряде
  я меньше всех. Старшие мальчишки весь день говорят о кладбище.
   Оказывается, что забор рядом с нашим корпусом и дорожкой в туалет, это -
  ограда старого русско-польского кладбища. Так вот, несколько мальчиков
  хвастались, что пойдут ночью на кладбище. При этом готовились не убегать
  от якобы летающего фосфора, шевелящихся крестов, стонов покойников и
  так далее. Вот и пристал я к ним, уговаривая взять меня с собой.
  Они считали, что я их подведу, испугаюсь и побегу.... Долго я цеплялся к
  ним. Согласились на том, что я встану на кладбище сзади, и не буду мешать.
   Когда я проснулся ночью, было темно, но за окном светилась Луна.
  Я долго пытался разбудить мальчишек. А, когда старший из них проснулся,
  то не мог понять, что я от него хочу. Он сказал, что и не собирался никуда
  идти, и что будет спать. Тогда я напомнил, что он сказал всем, а он на это
  подтвердил, что он и собирается утром сказать всем, что ходил на кладбище
  со своими друзьями, и что я должен подтвердить, что якобы был вместе с
  ними. Он уснул. А я не мог спать. Ну, как же я могу соврать....
   Тогда я надел тапочки, и в трусах и майке вышел на улицу.
  Было немного прохладно, но больше знобило от страха.
  С другой стороны, было довольно светло, ну, и я же вышел.
   Я решил дойти до забора, и дошел.... В заборе во многих местах не было
  кольев, поэтому шагнуть на территорию кладбища было не сложно.
  Ну и раз уже я на кладбище, то сделаю хоть несколько шагов, решил я.
  Пройдя между могильной ямой и безрукой, безголовой скульптурой,
  я собирался уже вернуться назад.... И тут услышал какое-то журчание.
  Ребята говорили и про летающий фосфор, и про скрипы, и про шипение....
  Но о журчании никто ничего не говорил.
  Вот я и стал медленно, шаг за шагом идти на звук.
   С одной стороны, мне было ужасно страшно, зуб на зуб не попадал.
  А с другой стороны, уж очень хотелось увидеть источник журчания.
  С трудом я развернул ветки и заглянул за кусты....
   За кустами, прислонившись к дереву, стоял пьяный мужик и испражнялся.
  В ту минуту я проглотил весь страх и еле сдержал гомерический смех. С тех
  пор, в жизни моей было много чего, но страх был съеден раз и навсегда.
  
   Лето после 1-го класса.
   Июль и август 1968 года.
   Кленки, Пионерский лагерь Строителей "Романтика".
  
   На второй месяц летних каникул я не поехал в Ченки. Чем занимался Петя,
  не знаю. А меня отправили в пионерский лагерь в Кленки.
   Мне было не понятно, почему на этот раз меня сажают в автобус не около
  нашего Дворца Культуры, как обычно, а на какой-то улице в городе.
   Кстати, и в автобусе, по пути в лагерь, не было знакомых ребят.
  Да и автобусов было не так много, как обычно.
   Оказывается, мы ехали не в Ченки, а в Кленки. И не в "Восток-1", а в
  лагерь строителей "Романтик". Мне тогда очень понравилось название.
   Я еще не знал, есть ли там речка, а прямо напротив лагеря, был лес.
  Причем, к лагерю по дорожке были и другие лагеря.
  А "Романтика" была за всеми лагерями, практически, в лесу. Мне больше
  всего в этом лагере нравилось то, что лагерь был практически не достроен.
   Поэтому, и воспитателей не хватало. И пионерские линейки проводились
  реже. А иногда даже ходили на обед, не забегая к умывальнику.
   Даже отрядную газету около корпуса сложили из обычных шишек, и
  никто от нас не требовал никаких красивостей.
   А еще, я гордился тем, что это лагерь от работы отца.
   В начале смены мы целую неделю собирали хворост. Потом был большой
  пионерский костер. Затем два дня отдыхали после костра...
   Кстати, в конце смены было то же самое. И опять же мы целых полторы
  недели отдыхали от всяких пионерских дел. А потом я, вообще, отдыхал.
  Дело в том, что мне сообщили, что мне предстоит быть в этом лагере еще
  одну смену. Но ради так сказать моего благополучия, меня не будут дергать,
  и следующую смену я дождусь в этом же лагере.
   Не знаю, как это выглядело со стороны, но несколько дней меня никто не
  трогал. Я, когда хотел, шел на кухню. Мне всегда давали кусок хлеба и еще
  чего-нибудь пожевать. Между кустами, в самом конце лагеря, было две
  яблони. И мне никто не мешал рвать зеленые яблоки и жевать витамины.
   Ложился спать, когда хотел. И не ложился, если не хотел.
   Далеко от лагеря я не уходил, но неподалеку в лесу, я мог присесть возле
  муравейника, и мечтать о чем-то своем, подбрасывая муравьям иголки.
   Тем более что заборы были в лагере не со всех сторон. И когда подъехали
  автобусы с очередной партией детей, то я встречал их как беспризорник.
   На этот раз у нас была новая воспитательница.
   У отряда было другое название. Но чаще всего, я смотрел на лес,
  где свободно гуляли мои знакомые муравьи.
   Естественно, что я уже знал правила жизни в этом лагере.
   И интереснее всего были первые и последние недели с кострами.
  Я не искал друзей среди детей. У меня сохранились фотографии, но
  ни воспитательниц, ни кого-то из детей я не помню. И это притом,
  что из всех лагерей, в которых я был в детстве, не считая, естественно,
  спортивный, этот лагерь мне запомнился, как один из лучших.
  
  
   ВТОРОЙ КЛАСС.
  
  
   2-й класс.
   Осень 1968 года.
   Самая читающая страна в мире.
  
   Во втором классе нам предстояло самим говорить,
  какие газеты и журналы выпишет на год каждый из нас.
   До этого дома выпиской журналов и газет занималась мама. Из всех
  журналов, выписываемых мамой, мне больше всего нравился журнал
  "Мурзилка". В те годы этот журнал был ярким, с добрыми рисунками. И
  даже сказки там были добрые и интересные. Например, там была сказка "Про
  девочку Фенечку", которая ела гвоздики и запивала керосинчиком....
   Но в школьном списке интересных журналов не было.
  Я не хотел ничего выписывать, но нам сказали, что мы должны. Ну, и выбрал
  для себя самые дешевые вещи - газеты "Пионерская правда" и "Зорька".
   Я и не собирался их читать, но это были обязательные подписки.
   В будущем я увлекусь журналами "Юный натуралист", "Юный техник",
  "Квант", "Техника молодежи". А во втором классе я выписал то, что хотела
  учительница. Но мне очень было жаль тех денег, которые за это платят.
  Лучше бы мне дали за эти деньги мороженное шоколадное или игрушки.
  
   2-й класс.
   Осень 1968 года.
   Поход за каштанами возле Дворца Культуры.
  
   В этот день Петя был в хорошем настроении.
  Они с другом собрались в поход за каштанами.
   Каштаны мне нравились, потому что если взять еще и разные палочки, то
  можно делать разных человечков (мы их назвали - "челондрейчики").
   Это Петьке с другом каштаны нужны были просто бросаться.
  А я любил делать скульптурные композиции и дарить их всем. Итак,
  Петя со своим другом взяли меня с собой. Огромное каштановое дерево было
  рядом с деревянным домиком с левой стороны от Дворца Культуры.
   Но когда мы подошли к дереву, то брат сказал, что на дерево полезут
  только они с другом, а я еще мал.
   Мне было очень обидно, потому что, когда мне было еще шесть лет, в
  деревне я не только лазал по деревьям, но еще и собирал урожай. Тогда
  Петька сказал, что я напрасно дуюсь, потому что у меня будет особая работа.
   Мне предстоит стоять на "шухере". Меня проинструктировали, что они
  залезут на дерево и будут рвать каштаны, а я должен смотреть по сторонам.
  И если я увижу, что кто-нибудь направляется к нам, чтобы поругать, то я
  должен буду громко крикнуть "шуба". А если я увижу, что кто-то к нам
  приближается, но не засек, то я должен сказать "шапка".
  И если еще что-нибудь, то мне надо сказать "пальто".
   Дальше они залезли на дерево, а я честно сторожил.
   В это время я увидел, что из домика в глубине двора, находящегося рядом с
  деревом, показался дедушка с палочкой. Он шел прямо от домика к калитке,
  в нашу сторону. Естественно, я сказал "шапка". И сверху все затихло.
   Дедушка вышел из калитки на улицу и подошел ко мне. Он поздоровался и
  стал мне рассказывать о том, что многие мальчики приходят за каштанами
  сюда, а еще, что он не понимает этих мальчиков, потому что зачем лазить на
  дерево и рисковать, если очень скоро каштаны и сами попадают на землю.
   Мало того, при падении, у созревших каштанов лопнет твердая зеленая
  корка, и не надо будет мучиться, раскрывая каштаны.
   В это время что-то сверху хрустнуло. Но дедушка ничего не заметил и
  продолжал разговаривать со мной. Тогда сверху хрустнуло еще громче.
  На этот раз дедушка услышал хруст и посмотрел наверх. И тут затрещало по-
  настоящему. Сверху, с дерева, вместе с поломанными ветками, упал в
  колючки мой брат Петя. Вслед за ним спрыгнул его друг, и мы убежали.
  
   2-й класс.
   Осень 1968 года.
   Вечерние просмотры диафильмов
  
   Холодными вечерами мы сидели в своей комнате. За окном дул ветер или
  накрапывал дождь. Мы ж сидя, завернувшись в одеяла, смотрели диафильмы.
   Телевизора в ту пору у нас уже давно не было. Да я и не знал, как выглядел
  наш телевизор. Так, со слов родителей, брат его нечаянно разбил, когда мы в
  садик ходили. В те годы меня держали в садике, не забирая неделями домой.
   Зато, теперь мы смотрели фильмы на стенке. У нас было очень много
  коробочек с диафильмами. Большая часть из фильмов была со сказками -
  "Синдбад - мореход", "Сказка о царе Салтане" и т.д.
   Интереснее всего было, когда мама вслух читала текст. Но, когда она
  предлагала читать нам самим, то тоже было неплохо. Во-первых, многие
  фильмы мы смотрели не в первый раз, и я знал содержание.
  А во-вторых, мне и картинки смотреть было интересно.
  
   2-й класс.
   Осень 1968 года.
   Тазик с водой и переводные наклейки.
  
   Кроме диафильмов, керосиновой лампы, пуговичек из швейной машины,
  сказок..., на старой квартире была еще одна забава. Мы наливали в
  эмалированный тазик воду. Хотя, возможно, это был не тазик, а большая
  миска. Потому что, тазик, в котором нас мыли, был гораздо больше и не
  эмалированный, а алюминиевый. А затем мы опускали в воду картинки....
   Переводными картинками мы обклеивали все стены. Следы наших наклеек,
  мокрых рук и тазика были везде. Но яркие картинки стоили того.
  
   2-й класс.
   Осень 1968 года.
   Как я будил в воскресенье отца
  
   После 6-ти лет я жил дома. Как я уже писал раньше, мой столик - кроватка
  стоял под окном. Справа на раскладном кресле спала бабушка Клара.
  В проходе, на раскладушке спал брат Петя. А слева на высокой кровати
  спали папа и мама. С одной стороны комнаты была дверь, с другой окно.
   В выходные дни я залезал на большую кровать и слушал радио.
  Или слушал, как урчит в животе у мамы. Или.... Но даже в выходные дни,
  когда я просыпался, то отец не спал. Он уже был на работе, или на кухне...
   И мне очень захотелось хоть один раз встать раньше папы.
  Я это задумал еще вечером. Ночью я проснулся и гордо прошептал:
  "Папа, просыпайся, а то ты проспишь на работу". На что услышал ответ:
  "Ты, что с ума сошел. 12 часов ночи. Ложись и спи".
   Лечь-то, я лег, но спать... Мне казалось, что прошло уже много времени.
  "Папа, вставай, ты проспишь", - зашептал снова я.
   Наверное, у отца были часы с подсветкой. Отец приподнялся и прошипел:
  "15 минут первого. Спать надо".
   Следующая побудка была минут через десять. Потом еще, еще, еще...
   Около 4-х часов, после очередной попытки разбудить отца, я вырубился.
   Проснулся я от света, идущего из окна. Я надел очки и кое-как разглядел
  столб за окном. Первая мысль была, что я опять проспал и пропустил.
  Но тут я увидел, что папа спит, а за окном уже утро, и уже светло.
   Тогда я вскочил и на всю глотку заорал:
  "Папа, давай, скорее, вставай, ты на работу проспал". Проснулись все,
  даже соседи. Но ответил только отец: "Ты точно ненормальный, в кои веки
  у меня выходной, и ты мне не дал поспать". Может, я в чем-то был и не прав,
  но уж очень мне хотелось почувствовать себя взрослым.
  
   2-й класс.
   Осень 1968 года.
   Копейка из буфета и смертный приговор
  
   Бабушка Клара жила вместе с нами, но она уже была на пенсии. И обычно
  утром, днем или вечером я видел ее сидящей, со скрещенными руками.
   Она очень часто наговаривала на отца, при этом говорила, что и я такое же
  "паскудство", как мой "батька", и очень гордилась своим коммунистическим
  прошлым, и почти всегда была дома.
   В этот день я прибежал со школы в очень хорошем настроении.
  Была хорошая погода. Нам почти ничего не задали.
   А еще я похвастался Петьке, что мне буфетчица дала сдачи на 1 копейку
  больше, чем положено. В наше время это были ужасно большие деньги. За
  одну копейку можно было купить целую коробку спичек, или выпить целый
  граненый стакан газированной воды без сиропа, или купить целый кусочек
  хлеба, вернее, говорилось, "целый", а на самом деле была половинка.
   Наш разговор о копейке услышала бабушка. Каких только ругательств мне
  не пришлось выслушать в свой адрес. Я, как будто и "вор", и "паскудник", и
  "дрянь" и т.д. А завершилось моим изгнанием из дома. Бабушка сказала, что
  пока я не пойду и не верну копейку, меня в дом не пустят. Во-первых,
  буфетчица сама дала мне эту копейку. Во-вторых, вечером школа не
  работает. В-третьих, родителей дома не было, и заступиться было некому...
   Я стоял за кустами на темнеющей улице, и по моим щекам текли слезы.
  Мне было очень обидно и грустно.
  
   2-й класс.
   Осень 1968 года.
   Девочки в классе, проверяющие чистоту
  
   К этому времени мы все уже были октябрятами, даже те, кто учатся не
  очень хорошо. В классе были звеньевые, председатель, дежурные...
   А на дверях, с яркой белой повязкой и красным крестиком, нас гордо
  встречала санинструктор. Санинструктором была одна из девочек нашего
  класса. Им уж очень хотелось кого-нибудь поймать и пристыдить.
  Они заглядывали в уши, проверяли ногти, воротнички...
   Мне это очень не нравилось. Потому что, даже если я утром очень хорошо
  помыл бы руки, то все равно, по дороге в школу не смог бы обойти все лужи,
  кучи листьев, интересные камушки, замысловатые палочки... В результате,
  во-первых, я старался приходить в школу перед самым звонком, а во-вторых,
  встать в очередь за заходящим в класс Хроленковым или Титовым. У них
  всегда была грязная форма. И пока разбирались с ними, было уже не до меня.
   А вообще, санинструкторы мне не нравились. Не только потому, что в
  садике старшие девочки играли в больницу. И не только потому, что у меня с
  детства аллергия к начальству. А потому, что с шести лет несколько раз в
  неделю мне нужно было ходить в больницу на встречи с глазником,
  врачом, спасающим меня от полной слепоты.
   Я понимаю, что врач Калинин делал для меня большое дело. Но с шести
  лет помимо школы, игр, кружка по атлетике, ходить к врачу в то время, когда
  все после школы играют в разные игры, не так уж приятно.
  
   2-й класс.
   Осень 1968 года.
   Рыцарские времена в первобытном виде
  
   Валентина Антоновна рассказала нам о том, что мальчики должны
  ухаживать за девочками. И каждый мальчик по очереди должен подать
  одной из девочек пальто. Все молча, по очереди подавали девочкам пальто.
  Девочки улыбались и чувствовали себя принцессами.
   И вдруг, один из мальчиков, а именно, Валера Презов, со слезами на глазах
  заорал на весь класс, что лучше умрет, чем станет подавать девочке пальто.
   Валентина Антоновна напрасно пыталась его уговорить, объясняя, что его
  мама тоже девочка. Он продолжал капризничать и так и не подал никому
  из девочек пальто. Рогачева, Фуксман, Гуревич... переглядывались между
  собой и вопросительно смотрели на Валентину Антоновну.
  Но Валентина Антоновна предложила оставить Валеру в покое.
  Она считала, что рыцарские качества силой не навязывают.
   Когда через 2 года он будет соревноваться с Сашей Савицким, кто больше
  портфелей, взятых у девочек, сможет пронести, вряд ли припомнит 2-й класс.
  
   2-й класс.
   Зима 1969 года. 9 января 1969 четверг,
   Самый памятный день.
  
   Свой день рождения я всегда обожал с шести лет. Я бы начал раньше, но до
  6 лет мне его не отмечали. Во-первых, это был - мой день. Во-вторых, в этот
  день у нас были еще каникулы, и мы не учились, В-третьих, еще не убрали
  елку, и все остальное напоминало о Новом годе.
   В этот день к нам пришли гости. Комната наша не велика, всего 9
  квадратных метров. Поэтому там так тесно сидели все друг к другу,
  что наш выход(детей) на общий коридор воспринимался с удовольствием.
   Я вообще не привычен был к подаркам. Самый Хороший подарок,
  полученный мной в 6 лет, был уничтожен.
  Да-да, именно уничтожен, причем в тот же день, когда я его получил.
   Мы шли из садика, я "Квакша" и его мама. К сожалению, имени и фамилии
  "Квакши" я не знаю. Но в садике все его именно так называли. И никто с
  ним, кроме меня, не дружил. Он жил, как оказалось, на нашей же улице.
  Только его дом был в начале, а мой в конце улицы.
  На нашей улице было всего 8 домов, и первым стоял наш садик. Так вот, в
  тот день нас забрала мама моего друга, и по пути мы к ним зашли в гости.
   Они жили на втором этаже, и не в одной комнате, а во всей квартире.
  Мы зашли в зал, а мама моего друга за чем-то прошла в спальню.
   И тут я увидел.... В зале у них стоял буфет. И за стеклом, между тарелками
  были расставлены музыканты. Эти фигурки, сделанные из пластика
  заворожили меня. Это был настоящий джазовый ансамбль.
  Один играл на трубе, другой на скрипке.... Я не мог глаз оторвать.
   Тогда мама "Квакши" открыла стеклянные дверцы буфета,
  достала все фигурки и.... Она их всех не дала подержать, а "Подарила" мне.
   Домой я не шел, а летел на крыльях. Но дома меня встретила бабушка.
  Увидев у меня в руках игрушки, она строго меня отчитала, назвав вором.
  Затем выпроводила на улицу, приказав нести игрушки туда, где я их "украл".
  Мне некуда было идти. А на улице уже начинало темнеть. И тогда я спрятал
  фигурки в кустах возле дома.... Утром моего подарка на месте не оказалось.
   Но в этот день мне исполнилось не 6, а 9 лет. И подарок я принес не из
  садика. Подарок мне дали родители. С трепетом я открыл картонную
  коробку, заглянув внутрь. Внутри были красные мандарины.
   Я посмотрел на взрослых, держа коробку, и спросил - "Это все - мне?"
   Услышав слово - "Да", я выбежал на улицу. В руках у меня была целая
  коробка с мандаринами. Сначала я подбежал к кустам, в которых когда-то
  прятал музыкантов, а затем с внутреннего дворика возле нашего подъезда
  перебежал на внешний двор, то есть, на улицу.
   Наша улица проходила возле заводской стены, поэтому дома были только с
  нашей стороны, а по дорожке под окнами проходили рабочие завода, следуя
  к проходной. Я раскрыл свою коробку, достал мандарин.... И мне захотелось
  с кем-то поделиться. Я подарил его какой-то тете. Она была очень удивлена,
  но приняла мой подарок. И от этого мне стало так хорошо....
   Представляете себе - Снег, Зима, и мальчика с широко открытыми глазами,
  и с Мандаринами, которые можно просто так дарить от Чистого Сердца.
   В итоге, сам я так и не попробовал ни одного мандарина. Все раздал.
  Но я был счастлив. И в таком состоянии счастья вернулся домой.
   Я не мог понять, почему взрослые на меня смотрят с ненавистью.
  Меня ни о чем не спрашивали, со мной, просто, никто не желал общаться.
   Догадался о причине ненависти я только в будущем.
  Скорее всего, они решили, что я все фрукты "сожрал" сам.
  Но никто не подумал о том, что ребенку столько съесть не под силу.
  А еще, к сожалению, из моих родных меня никто бы не понял.
  
   2-й класс.
   Весна 1969 года.
   Самый человечный человек.
  
   Не только в нашей школе, и не только в нашем городе, мои ровесники
  помнят, как во втором классе наша первая учительница с выражением читала
  нам рассказ "Голубая чашка". При этом учительница несколько раз
  повторяла о том, что Володя Ульянов был "самым человечным человеком".
   При этом, все ребята слушали рассказ учительницы, открыв рты. И все
  девочки светились своими бантиками и воротничками. А кто-то водил
  пальчиком по книжке параллельно с чтением учительницы.
  И слышно было, как поскрипывает бумага...
   А я сидел и думал: "Но ведь, если бы он, действительно, был самым
  честным, то, наверное, не обманул бы, а признался бы сразу". "И ему бы не
  пришлось краснеть...". И еще я думал, что если бы и в самом деле, Ленин
  был бы самым честным, самым добрым, самым умным, то вряд ли, он
  вообще бы разбил чашку... А еще я думал, что "самых-самых" не бывает.
  
   2-й класс.
   Весна 1969 года.
   Ручейки с плавающими палочками после школы.
  
   Во второй класс мы все ходили сами. Хотя, наверно, кого-то сопровождали
  и родители, не смотрел. Но дорога в школу не так интересна. Надо вовремя
  успеть. То ли дело - дорога из школы.
   Если, выйдя из школы, перейти дорогу, то на соседней улице была канава.
  Правда, в нее стекали мазут и еще что-то с территории железной дороги.
  Но в воду можно было и не залезать.
   А вот, бросив листок, или спичку найденную по пути, можно было
  подолгу двигаться за своим "кораблем" по "Бесконечной реке".
  Несколько раз вместе со мной этим занимались еще несколько ребят.
  Но с ними было уже не так интересно. Валерка Презов подталкивал
  свою спичку палочкой, Мишка Клепоносов громко кричал.
  И вообще это уже был не свободный заплыв, а соревнование.
   А я соревнования и отметки никогда не любил.
  
   2-й класс.
   Весна 1969 года.
   Школа езды на взрослом велосипеде
  
   Детского велосипеда у нас не было. А времена поездок в парк прошли.
  Зато, был взрослый велосипед. Отец дал нам с Петей велосипед кататься.
  Но кататься-то я не умел. Тем более на взрослом велосипеде.
   Однако мне хотелось научиться. А то, Петя может, а я?
   Несколько раз брат давал мне в руки велосипед. Но каждый раз я садился,
  и.... Велосипед заваливался на меня, или.... Это еще хуже.
  В таком случае, я ударялся о педали, летя следом.
   Возиться со мной и поддержать велосипед Пете не хотелось. Поэтому, он
  придумал "честную" очередь. Мол, мы катаемся по очереди....
  Но, если я упал, то получаю подзатыльник. Мне было до слез обидно.
  Он мне уже дважды давал подзатыльники.
   И тогда я развернул велосипед в сторону детского садика.
  А вся наша улица в ту сторону имела небольшой склон.
   Затем я развернул педали так, что бы левая педаль была сверху.
  Вставил под раму левую ногу, и наступил на педаль.
   Велосипед поехал.... А я стоял на педалях, удерживая равновесие.
  До самого конца улицы съехал на одном дыхании.
  Правда, там свалился, но ведь Петька этого не видел.
  А значит, Петькины подзатыльники больше меня касаться не будут.
  
   2-й класс.
   Весна 1969 года.
   Коллективный поход в дом музей Бориса Царикова
  
   В этот светлый, весенний день мы всем классом пошли с Валентиной
  Антоновной в дом-музей Бориса Царикова. Я не очень хорошо помню, что
  именно находилось в доме. Это был деревянный дом на улице Царикова.
  Причем, дом был добротно сделан.
   Меня занимали две мысли. Первая мысль - Почему мы, каждый день
  проходя мимо дома в школу, не замечали его? А вторая мысль - Если сюда
  водят детей с экскурсиями, то, как же в этом доме могут люди жить?
  
   Лето после 2-го класса.
   Июнь1969 года.
   Пионерский лагерь "Восток-1". Первая смена.
  
   Не просто так дети в автобусах по пути в лагерь пели - "Едем, едем в
  Ченки, отбивать печенки".... Не просто так смотрели тоскливо из автобуса.
   Первое, что вспомнилось, это умывальники. По вечерам мы мыли ноги
  в умывальниках. Это были длинные умывальники с множеством кранов.
  И воду в краны не носили, как дома, ведрами, она поступала по трубам.
  Вода была холодной, но зато потом под одеялом приятно было греться.
   Периодически, после обеда, ужина, все бежали в туалет. Мальчики шли по
  дорожке вдоль известного забора. А девочки, зная, что в их туалете очередь,
  ныряли в траву, пытаясь сделать свои дела, не касаясь кладбищенского
  забора, а с другой стороны, чтобы мальчики за ними не подглядывали.
   Во время дневного сна у меня постоянно закипала подушка.
  Тогда я не думал, что это связано с болезнью глаз и давлением.
  Просто, периодически разворачивал подушку.
   У подушки было 8 углов. Сначала, все углы с одной стороны, а затем тоже
  4 угла с другой стороны. Это позволяло мне прикладывать ухо на остывшую
  часть подушки. И таким образом несколько минут отдыхать, до горна.
   Горн звучал в лагере периодически.
   А позывные горнов в пионерском лагере были нескольких видов -
   Утром и после тихого часа звучал такой сигнал -
  "Вставай, вставай, штанишки надевай, рейтузики на пузики на-тя-ги-вай".
   Перед приемом пищи, на завтрак, обед, полдник и ужин -
   "Бери ложку, бери бак, нету ложки, кушай так".
   А отбой перед вечерним или дневным сном звучал так -
   "Спать, спать, по палатам пионерам и вожатым, по палатам, спать, спать".
  
   Лето после 2-го класса.
   Июль 1969 года.
   Пионерский лагерь "Восток-1". Вторая смена.
  
   Увы, но меня отправили в этот лагерь и на вторую смену.
   Но со мной не советуются и сегодня, а тогда и подавно. Мне, как обычно,
  постригли голову, оставив страшный чуб с очками.... С какой завистью я
  смотрел на Петину "канадку". Но родители меня стригли, как подешевле.
  
   Раз, два..., где же рыба?
  
   Это произошло не в первый день. Но, почему-то больше всего запомнилось.
   Подходя к столовой, мы дружно "горланили" - "Раз, два, Мы не ели,
  Три, Четыре, Есть хотим, Открывайте шире двери, А то повара съедим".
   С правой стороны от входа в столовую - умывальники. Именно там наскоро
  помыли мы руки. И влетели в столовую. На этот раз при входе в столовую
  руки не проверяли. Да и не смогли бы. Ведь мы двигались табуном.
   В столовой мы садились не по отрядам, а кто где успел.
  А потому я оказался за столиком с незнакомыми ребятами.
   Обед был шикарным - картошка с жареной рыбой. Но за столик мы сели
  чуть позже. А Филя Финкельштейн уже сидел. И в его тарелке было много
  рыбы. Притом, что в наших тарелках были только кусочки от рыбы.
  Всем было понятно, что он уменьшил наши порции.
  Но вышло так, что мы все из младших отрядов, а Филя нет.
   В это время кто-то пустил слух, что есть добавка.
  И Филя пулей помчался к окну раздачи в глубине зала.
   Мы же, не сговариваясь, одновременно разобрали кусочки рыбы из его
  тарелки, восстановив справедливость, и с удовольствием их съели. Рыба и
  впрямь была очень вкусной. И от добавки никто из нас не отказался бы.
   Тут выяснилось, что насчет добавки пошутили. И Филя Финкельштейн без
  дополнительной порции рыбы вернулся. Перед столом он резко остановился.
  Он выглядел, как баран, устремивший взор в одну точку. Он не сводил глаз
  со своей тарелки.... И, вдруг, заорал на всю столовую - "Где моя рыба?".
  
   Сбор шишек и мишек.
  
   Каждый отряд по утрам должен был делать уборку перед своим корпусом.
  Но, при этом, не весь мусор нужно было выбрасывать. Шишки, стеклышки,
  лучше цветные, яркие конфетные фантики мы должны были откладывать в
  сторону. Именно из них нам предстояло оформлять отрядную линейку -
  своего рода газета, но выложенная на земле из подсобного материала.
   Например, из фантиков выкладывалась звездочка, украшаясь стеклышками.
  Рядом из ярких осколков рисовали костер. И все это обрамляли шишками....
   Кто-то из ребят принес еще и песочек, посыпав свободные места.
  Материал собирали мальчики, а рисовали и активно руководили процессом
  девочки. Воспитательница и две вожатые только страховали процесс.
   Так что шишки, падающие с сосен, между которыми и находились наши
  корпуса, служили в первые дни строительным материалом, далее - мусором,
  который надо убирать, а в конце смены - мы ими бросались, играя в войну,
  припрятав боеприпасы за деревьями. Но, если это замечали вожатые, то нас
  ругали. А один раз шишки подложили нескольким ребятам под простынь.
  
   Тверже шаг держи товарищ.
  
   Среди ребят из своего отряда я запомнил только Софу. Может, там был еще
  кто из моего класса. На фото есть девочка, похожая на Перекрестову Лену.
  Но я не уверен. С моими больными глазами это выяснить сложно. А что до
  Софы, то она в классе была отличницей. И, когда мы садились в Гомеле на
  автобус, моя мама несколько раз повторила, что со мной едет и Софа.
   А тут еще по приезде в лагерь, пройдя арку главных ворот, мы пошли по
  аллее с пионерами - героями.... Это первый раз мы прошли молча, так как
  направлялись к месту, куда сдавали на хранение свои вещи. Впоследствии
  мы периодически отпрашивались у вожатой и бегали к этому зеленому
  домику, чтобы что-то взять или положить в свой чемоданчик.
   Итак, по аллеям нам предстояло ходить часто. И не только по центральной.
  Каждому отряду, помимо отрядной линейки, предстояло сделать три вещи.
  Первое - придумать пионерское название своему отряду. Второе - выбрать
  отрядный девиз. Третье - найти и разучить отрядную песню.
   Больше всего эта работа увлекала девочек. Да мне никто и не дал бы
  вставить свое мнение. Когда, через десяток лет, я стал сам воспитателем,
  неспроста у меня были выговоры от начальницы лагеря за мои фантазии.
  Зато пионеры из моего отряда балдели от моих "не пионерских" выдумок.
  Ну, право, где, кроме моего отряда, вы найдете название пионерского отряда
  - "Могикане" с девизом - "Томагавку раздора нет места в нашем племени"?
   Чаще всего отряды называли -
  "ПРОМЕТЕЙ", "АЛЬТАИР", "ЮНОСТЬ", "РОМАНТИКИ", "ДРУЖБА",
  "ЧЕБУРАШКА", "СОЛНЫШКО", "ЗВЕЗДОЧКА", "КОЛОСОК"....
   Приведу в пример и некоторые девизы - "Светить всегда, светить везде...",
  "Мы говорим - Партия, подразумеваем - Ленин", "Бороться, искать, найти,
  не сдаваться", "То, что отцы не доделали, мы доделаем" и так далее.
  
   Ну и соответственно названию и девизу подбирали песню.
  А после ходили колоннами по аллеям, "горланя" выбранную песню.
  При том, песни чаще всего были такие, как - "Эх, Ладога, родная Ладога",
  "Эх, тачанка, растачан-ка, нашей гордости краса", "Орлята учатся летать",
   "Орленок, орленок, взлети выше солнца", "Взвейтесь кострами синие ночи",
  "Гайдар шагает впереди", "А, ну-ка, песню нам пропой веселый ветер"....
   Лично мне больше других по душе была песня одного из старших отрядов-
   "Я теперь вспоминаю, как песню, пионерский, наш первый отряд,
   вижу снова рабочую Пресню, и костры наши ярко горят....". Дело в том,
  что ее красиво пела какая-то девочка, а отряд только подпевал припев -
  "Спой песню, как бывало, отрядный запевала, а я ее тихонько подхвачу,
   и молоды мы снова, и в бой идти готовы, и нам любое дело по плечу".
   С другой стороны, я только открывал рот, и в общей массе никто не мог
  разобрать, пел я или нет. Пионервожатую только волновало, чтоб никто не
  сбивался. А еще она все время давала нам послушать спевки
  старших отрядов, повторяя - "Равнение на старшие отряды".
  
   Повседневные будни вдали от дома.
  
   Среди отрядных мероприятий были внутренние и внешние.
   Внутренние мероприятия, типа - намазывания пастой, Страшные истории с
  красными и черными образами на ночь, (я их помню, но не думаю, что стоит
  все описывать), смешинок, раздражающих воспитательницу, но заводящих
  весь отряд, всевозможных анекдотов, в том числе и соленых, коллективное
  устройство "темной" жадинам и шестеркам, дерганье за косички кого-то,
  подбрасывание девочкам шишки с криком "Смотрите, лягушка", и так далее.
   А внешние мероприятия, это - Походы на ближайший луг, в лес или к реке;
  Девочки в панамах ловят сачками бабочек; Вожатая в лесу читает сказки на
  поляне; Около дорожки со столбиками и с номерами; Мальчики ломают
  веточки и играют с ними, как со шпагами; На лугу жуки и стрекозы, широкая
  просека луга со столбами, наверно, электрическими;
   Был еще и банный день, день со сменой белья и баней. В это день отменяли
  построения, маршировки с песнями, а главное отменяли пионерские линейки.
  С каким удовольствием мы смотрели на пустующие дорожки на месте
  проведения ежедневных линеек.... Босые наши ноги смело ступали по песку
  и траве, устремляясь к медпункту на взвешивание, измерение роста...
   Но был еще один вид мероприятий. И мероприятия проходили раз в неделю
  по воскресеньям. Я имею в виду - Родительские дни. В этот день с самого
  утра все дети были в преддверии. Ведь, приехавшие родители не только
  привозили нам сладости, а периодически забирали детей за пределы лагеря.
   Сладости мы старались съедать прямо с родителями. Потому что
  в тумбочку возле кровати нет смысла прятать - украдут. Из-за этого
  после каждой встречи с родителями, были сбои в работе желудка.
  Но с родителями можно было сходить в лес, на речку, и ощутить свободу.
   Ко мне приезжала только мама. Первый раз она меня подкормила
  на территории лагеря. Но на второй раз я смог ее убедить, что, подписав
  листок у вожатой, можно уйти на речку и так далее.
  
  
   ТРЕТИЙ КЛАСС.
  
  
   3-й класс.
   Осень 1969 года.
   Первые поборы с приобщением к политике.
  
   После окончания лета, как и положено, началась осень.
   Мы все учащиеся, перешедшие в 3-й класс, пришли в школу.
  Началась обычная учеба. В принципе, мы уже привыкли к учебе.
  А потому сам процесс учебы мало, чем занимал нас.
   Как и в прошлом году, в начале года была подписка газет и журналов.
  По коридорам бегали не только старшие, но и младшие учащиеся.
  Нам они казались такими маленькими и наглыми....
  Помимо подписки газет, начались сборы по 10 копеек. То на Красный Крест,
  То в Фонд Культуры, А то и Охрана Памятников. Мне это так не нравилось.
  Я бы лучше эти деньги себе оставил и накупил бы красивых открыток.
  Но уж очень не хотелось с кем-то спорить, или выделяться из коллектива.
  
   3-й класс.
   Осень 1969 года.
   Экскурсия во владения княжеского рода.
  
   Валентина Антоновна поехала с нами в парк. Она решила, что нам надо
  своими глазами посмотреть на осень. Осень гуляет и по нашим улицам, но
  в парке Луначарского чище. Девочки бегали, собирая листья, каждая хотела
  побольше, пожелтее.... А мы сначала просто шаркали ногами по кучам
  листьев, а потом стали соревноваться, кто глубже закопается.
   Вскоре мы подошли к фонтану с лягушками, из которых вода не шла. Мало
  того, на них было много отбитых мест. Мальчики оседлали лягушек, а я
  вспомнил, что два года назад видел фонтан в действующем виде, и даже
  мочил в воде руки. И тогда посреди этого фонтана стоял памятник - Олени.
   Больше всего девочкам понравилось озеро с лебедями. С двух сторон
  на озере были декоративные домики, а лебеди медленно плавали по озеру.
  Но нам нечего было им дать поесть. Поэтому мы просто наблюдали.
   Валентина Антоновна подвела нас к двум большим камням на одной из гор,
  возвышающихся по обе стороны от аллеи. Она рассказала нам историю этих
  камней. Оказывается, много лет назад, еще до Октябрьской революции,
  у помещика на территории этого парка была большая псарня.
   Впоследствии, я узнал, что помещик - это князь Паскевич,
  а в его имение съезжались гости на царскую охоту.
   Так вот, в этой псарне как-то утром обнаружили трех умерших собак.
  За этот проступок помещик приказал скормить смотрителя собак собакам.
  И даже имени слуги не сохранилось. А умерших собак с почестями
  похоронили, водрузив три огромных камня с барельефом кличек на камнях.
   После революции освобожденные люди сбросили один из камней в реку,
  желая уничтожить следы самодержавия. Но все же передумали и решили
  сохранить камни для потомков. Два камня сохранились, а третий на дне реки
  так и не нашли. То ли песком засыпало, то ли течением отнесло.
  
   3-й класс.
   Осень 1969 года.
   Может, возле сорока.
  
   В этот день у меня поднялась высокая температура. Петя пошел в школу,
  мама давно уже ушла, а я.... Я решил, что могу остаться дома.
   Это заметила бабушка Клара, которая жила с нами.
  Она начала на меня кричать, что не позволит прогуливать школу.
  Я пытался ей объяснить, что плохо себя чувствую, но она не слушала.
   Тогда я схватил свое пальтишко и выскочил из квартиры, хлопнув дверью.
  Дверь хлопнула очень громко, при этом мне отбило большой палец.
  Крови не было, но было так больно, что я забыл про температуру.
   В школу я шел, чуть ли не плача, и от боли, и от обиды.
  Так обидно, когда тебя не слушают, не любят и не хотят понимать.
   Придя в школу, я сел на свою парту. Палец болел, но уже не так сильно.
  Урок шел очень медленно. И мне показалось, что все стены поплыли.
  Я и так плохо вижу, а тут еще и голоса стали как-то расплываться.
   Валентина Антоновна это заметила. Она сказала, что мне лучше пойти
  домой, и даже несколько девочек вызвались меня проводить, я не знаю, кто.
   В любом случае, новость об освобождении от школы меня так обрадовала.
  А от сопровождения отказался. Я вышел из школы и пробежал несколько
  десятков метров. Окна нашего класса выходили на улицу, на первом этаже.
  Поэтому, возможно, кто-то меня видел, но я о том не думал.
   Вскоре мне опять закружилась голова. А еще я понимал, что мне идти
  некуда. Ведь, мама придет только вечером, папа в командировке, а дома
  целый день бабушка сидит. Вот я и присел к ручью. Ручей в кювете был
  не так уж чист, по нему текла вода с мазутом. Где-то слышались паровозные
  гудки, а я сидел на корточках, и наблюдал за "бульками" на воде, за рябью
  от набегающего периодически ветра..., и радовался маленькой, но Свободе.
  
   3-й класс.
   Осень 1969 года.
   Красиво, по-женски и вовремя.
  
   Наша школа была не так уж велика, а классов и детей много.
  Поэтому дети в нашей школе учились в несколько смен.
  А в конце последнего урока дежурная по классу убирала класс.
   В этот день дежурила Лена Перекрестова. Пока все сидели за партами,
  Лена мыла пол. Она двигалась по проходам с тряпкой, а Сережа Хроленков
  решил сделать ей подножку, и посмеяться над ней. В первый раз у него не
  получилось, так как Лена твердо стояла на ногах. Да и ноги Хроленкова
  Сережи коротки, ведь он мал ростом. Ну, и не мог же он это делать открыто.
   Ведь Валентина Антоновна могла заметить и наказать. А когда Лена класс
  протирала отжатой тряпкой, Сергей попытался подставить ногу еще раз...
   На глазах всего класса и изумленной Валентины Антоновны, Лена встала,
  высоко подняла ведро с грязной водой и вылила грязную воду ему на голову.
   С этого дня целый месяц Сережу все называли "Речкой - вонючкой".
  
   3-й класс.
   Осень 1969 года.
   Совсем пропащий.
  
   Мы учились в третьем классе. А мой старший брат Петя учился в четвертом
  классе. У него были и друзья постарше, и интересы посерьезнее.
   В тот вечер не только родители, но все соседи всполошились. Петя пропал.
   Было уже темно. Мне приказали сидеть дома и никуда не выходить.
  Всю ночь родители бегали по всем улицам, обзванивали больницы....
  Лишь периодически они возвращались домой, чтобы поинтересоваться,
  не пришел ли брат сам, и не появилась ли какая-то новая информация дома.
   Мама и папа выглядели так, как будто началась война. И вдруг все стихло.
  Уставшие от бессонной ночи, родители сели, отдышались, попили воды.
  Оказалось, что ни в какой карьер брат не провалился и не утонул.
  Хотя и были свидетели, что вчера он побывал и на карьере. Петька просто
  заигрался с одним из друзей, и зашел с тем в Мильчу. Мильча находилась
  далеко от нас. И тетя Петиного друга решила поздно ночью покормить детей
  и уложить спать до утра. А телефона там не было. Впрочем, у нас телефона
  тоже не было. Так что поволновались все, кроме Пети. Ведь он ночью спал.
  
   3-й класс.
   Осень 1969 года.
   Гори, гори ясно....
  
   Со школы я только в первом классе ходил с Петей. Ему со мной было
  неинтересно. Да и перед друзьями своими он стеснялся младшего брата.
  К тому же, уроки у нас заканчивались в разное время.
  А еще, периодически меня по просьбе мамы оставляли в "продленке".
   Поэтому, в тот день, в гордом одиночестве я подошел к нашему дому.
  Но тут, во дворе, ко мне подбежала целая куча ребят.
  Они громко выкрикивали - "У вас пожар, у вас дома - пожар...".
   Странно, подумал я, нигде не слышно пожарной сирены,
  нет пожарных машин. О каком же пожаре все говорят.
   Лишь, зайдя в подъезд, я услышал запах гари. Мы жили на первом этаже.
  Ключ всегда лежал под ковриком. И через минуту я был на общем коридоре.
   Открыв дверь нашей комнаты, а ее никогда не запирали, я оказался в дыму.
  Вся комната была наполнена дымом. И рассмотреть что-то было сложно.
  А потому я положил портфель и вышел на улицу.
  Дымом занимались вечером родители, проветривая комнату.
   Оказывается, в тот день Петя пришел со школы раньше. Родители считают,
  что он баловался с радио-розеткой. Но думаю, розетка на 36 вольт тут не при
  чем. По-моему, он просто взял на кухне спичечный коробок и играл с ним.
   В любом случае, искра попала на кровать родителей.
  А на этой кровати высокой горкой были сложены все наши одеяла.
  Искра, попав на материю, привела к возгоранию
   На кухне в это время занималась своими делами соседка. Заметив, как в
  третий раз на кухню робко зашел Петя, набрав в кружечку воду из ведра, и
  почувствовав запах гари, соседка последовала за Петей.
   Заглянув к нам в комнату и увидев огонь, соседка сбегала
  на кухню, схватила ведро воды.... Она потушила огонь.
   Пожар, устроенный Петей, не прошел бесследно. Большая часть одеял
  имела в центре дырки, многие пришлось выбросить. Даже на новой квартире,
  после переезда, несколько месяцев я накрывался дырявым одеялом.
  
   3-й класс.
   Осень 1969 года.
   Капитанские мостики.
  
   Узнав о том, что Петька бывает на карьерах, я тоже захотел там побывать.
  В принципе, оказалось, что это не так уж и далеко. Два раза в неделю я бегал
  на стадион на занятия по легкой атлетике. До стадиона было около двух
  километров. А карьеры находились еще чуток дальше.
   Кстати, карьеры были не глубокими. Вдоль карьеров валялись палки, мусор,
  строительные щиты. Из них мы, дети, и строили наши плоты. Это были не
  настоящие плоты. Они не плавали, а булькали на мелководье. Но, прыгая по
  плотам, вызвав волны, с мокрыми ногами мы воображали себя капитанами.
  
   3-й класс.
   Осень 1969 года.
   Отцовские "гули".
  
   Я не знал, чьи сараи стоят недалеко от нашего дома. Хотя, между сараями
  периодически бегали. Ведь, между сараями находилась и колонка с насосом,
  где мы набирали воду, качая тяжелую железную ручку насоса. И туалет с
  дырками находился за сараями. И мусорный ящик тоже стоял с той стороны.
   Но, почему-то я никогда не заглядывал в сараи. И вдруг, пробегая между
  двумя рядами сараев, я затормозил. Двери одного из сараев были открыты
  настежь. А внутри сарая чем-то занимался мой отец.
   Робко я шагнул за порог. За дверью было темно. И я не знаю, что было
  внутри. А справа, прямо возле моих ног стояли два больших, металлических
  ведра, доверху наполненные разноцветными стеклянными шариками.
   Рука сама потянулась к шарикам. Я взял пару штук....
   Но отец приказал положить "гули" на место. Напрасно я уговаривал дать
  мне, хотя бы одну "гулю". Папа сказал, что мне они не нужны....
   Сейчас такие "гули" по дешевке валяются во всех игрушечных магазинах.
  Но сейчас они мне и даром не нужны. Я хотел ими поиграть в детстве....
  
   3-й класс.
   Осень 1969 года.
   Прыжки со второго этажа на цемент.
  
   Наши восемь домов стояли вдоль дороги от садика и до новой проходной.
  Старая проходная, на которой мы периодически раньше встречали маму,
  была как раз посредине. Но ее заделали. Получился домик в стенке без окон,
  дверей. А рядом с нашим домом, чуть дальше, построили новую проходную.
  И к проходной люди теперь шли не только по нашей улице, но и по переулку,
  перпендикулярно направленному к ней. В том переулке перед нашим домом
  начали достраивать 2-этажный дом в четырехэтажный, сохранив фундамент.
   Так перед домом, за забором, рос 4-этажный дом со строительными лесами.
  После школы дома, забросив портфели, мы устремились за забор, на стройку.
   Нас туда позвал один из мальчишек, хвастаясь смелостью. Он поднимался
  на второй этаж и прыгал вниз. Мы тоже захотели быть смелыми. Тем более
  что прыгали не на камень, а на мешки с белым цементом. Увидев, что со 2-го
  этажа могут прыгать и младшие ребята, смельчак прыгнул из третьего этажа.
  Он сделал вид, что это тоже легко, но, встав, хромал. А мы пошли домой.
   Если кто-нибудь видел кинофильм "Джентльмены удачи" то представляет
  себе, как могут затвердеть брюки с цементом. Но наши брюки не полностью
  стали твердыми, а имели несколько затвердевших участков. Дома мы
  переоделись, а брюки уже отстирать мама не смогла, пришлось выкинуть.
  
   3-й класс.
   Осень 1969 года.
   Моя первая кукла.
  
   В третьем классе я еще занимался легкой атлетикой. Мы еще жили на
  старой квартире... Но в жизни каждое событие начинается намного раньше,
  чем подходит его срок. Так вот, как я уже говорил, вместо кровати у меня
  был перевернутый журнальный столик. Периодически ночью я набрасывал
  на ножки стола одеяло, и оказывался в маленьком домике.
   В этом домике я жил не один. В одной из коробок с обувью лежал козлик.
  Ложась в кровать, я доставал козлика и играл вместе с ним.
   Козлик, это - перчаточная кукла с козлиной головой. Когда-то он был
  белым. Но от частых моих игр с козликом, он стал серым и даже темнее.
   Я и предположить не мог себе, что через год окажусь в кукольном театре.
  Но судьба меня готовила к предстоящей жизни заранее. Этого козлика я
  вскоре потеряю, так как, переехав на новую квартиру, захочу его помыть.
  Однако под плюшевым мехом у козлика была голова из папье-маше.
  Козлик не был предназначен для умывания.
  
   3-й класс.
   Зима 1969 года.
   Бочка с мочеными яблоками
  
   У нас была еще одна интересная штука. Прямо на общественном коридоре
  стояла огромная деревянная бочка. В ней были замочены яблоки. Даже в
  самую холодную погоду, прибегая со школы, домой, мы закатывали рукава и
  опускали по локоть в холодную воду свои руки, вылавливая моченые яблоки.
   А потом мы их "жрали", подрагивая от холода. При этом мы чувствовали,
  как холодный сок от яблок, стекая по губам и шее за шиворот...
   Как я понимаю, родители не только чувствовали, но и видели лужи и капли
  на полу вокруг бочки. Но мы были детьми и подтеки на полу не замечали.
   К сожалению, отец меня не научил замачивать яблоки. А на новой квартире
  у нас этой бочки уже не было. Но яблоки были очень вкусными.
  
   3-й класс.
   Зима 1969 года.
   Прогноз погоды минус тридцать.
  
   Это не мы придумали. Вечером по радио официально объявили, что завтра
  школа отменяется, потому что погода будет очень холодная, и температура
  будет минус тридцать. Об этом говорили все вокруг нашего дома весь вечер.
  Но главное, об этом нам сказала на последнем уроке Валентина Антоновна.
   Когда мы проснулись утром, за окном сияло яркое солнышко. Я не знаю,
  было - минус 10 или 15, но уж никак не минус тридцать. Снег искрился и
  переливался на солнце. По улице с санками и без портфелей носились
  счастливые дети. Естественно, что я подключился к ним. Ни у кого из нас не
  было ни малейшего желания идти в школу. Омрачало настроение только то,
  что таких дней не было до того, и как мы правильно поняли, не будет после.
  
   3-й класс.
   Зима 1969 года.
   Чрезвычайное происшествие или воля случая.
  
   Фактически, это было последнее происшествие, связанное со старой
  квартирой. Но оно врезалось глубоко в душу. Мы играли в разные игры.
   Одна из игр называлась "чижик". Водящий подбрасывал длинной палкой
  короткую кверху, и потом играющие по очереди пытались добросить
  короткую палочку под названием "чижик" в ямку-гнездо. А в это время
  водящий игру пытался отбить палкой "чижика", мешая забросить палочку.
   Условия игры позволяли иногда перехватить брошенного "чижика", тогда
  ребенок, поймавший палочку, получал запасное очко, а водящий проигрывал.
   Мы в эту игру играли не один раз, и никогда не случалось травм.
   Но на этот раз, когда я пришел со школы, узнал, в мое отсутствие, ребята
  играли в "чижика". Когда водящий подбросил "чижика", на игровое поле
  выскочил мальчик из соседнего подъезда по фамилии Немцов. Выскочив, он
  поднял голову кверху, наблюдая за полетом "чижика". А "чижик" подлетев
  высоко вверх, начал падать, попав острым концом Немцову в глаз.
   Глаз спасти Немцову не удалось. Но я периодически вспоминаю не о нем,
  а о водящем из этой игры. Немцов, хоть и с одним глазом, но продолжал
  нормальную жизнь, рос, учился, играл в разные игры. А мальчик,
  подбросивший "чижика", который покалечил Немцова, настолько
  переживал, что назавтра его увезли в больницу, так как он сошел с ума.
  
   3-й класс.
   Зима 1969 года.
   Смутное предчувствие.
  
   Эта зима чем-то отличалась. На многие вещи смотрел как бы со стороны.
   Например, заметили мы пьяного мужика за забором и рассмеялись. Мужик
  схватил топор и побежал за нами. Все побежали в разные стороны, а я
  смотрю со стороны.... Как будто смотрю кино. Это же чувство преследовало
  меня и в школе. Учеба вообще не шла в голову. К этому времени и наши
  встречи с Валентиной Антоновной прекратились. Главным для меня было,
  по-прежнему, все за пределами школы. Я еще не знал, что в этом году мы
  переедем на новую квартиру. Но как всегда чувствовал, что грядут перемены.
  
   3-й класс,
   Зима. Декабрь 1969 года.
   Подготовка к переезду.
  
   Мы еще жили на поселке. Наша комната в коммунальной квартире была на
  первом этаже. Поздно вечером кто-то постучал в окно. Мама выглянула в
  окно, но никого не увидела. В это время послышался стук в окне на кухне.
   Кухня у нас была общая с соседями, и там тоже было окно.
  Мама вышла на кухню, но и там никого не увидела.
   Казалось, ничего не произошло, но мама очень перепугалась. И когда на
  заводе распределяли квартиры, мама дала заявку на любой этаж кроме 1-го.
   Так было предопределено нам - переехать на самый высокий, пятый этаж.
  
   3-й класс,
   Зима, декабрь 1969 года.
   Переезд на новую квартиру
  
   За месяц до переезда мама с братьями и отцом ходили на стройку.
  По правилам, каждый должен был отработать несколько дней.
  Но так как мама была не одна, то отработали быстро.
   Один раз я подходил с ними к стройке пятиэтажного дома,
  но осознать, что это мой будущий дом, никак не мог.
   И вот в один из зимних дней родители стали уносить вещи.
  Все вещи, в том числе и книги, завязывали в баулы из простыней.
  А затем эти баулы увозили на санках по снежным дорожкам.
   Меня с собой не брали, а потому я не знал, куда точно уносят все вещи, и
  когда вернутся. Петька же ходил вместе с ними.
   В конце концов, я остался один в пустой комнате. Но состояние было
  какое-то непонятное. И в это время в комнату зашел отец.
   Не знаю, кому именно он сказал, что вещей больше нет, кроме тазика.
  Но в этот алюминиевый тазик посадили меня. Тазик отец поставил и
  подвязал на наши детские санки. К тазику была привязана веревка, за
  которую отец и тянул меня в этой металлической лодке.
   Я не особенно смотрел по сторонам, просто было хорошо.
  А еще, как-то странно быстро я осознал прощание со старым домом.
   Новый дом был не очень далеко от старого, через улицу.
  Но у меня никогда не было желания вернуться к старому дому.
  Тем более, что вскоре, как я узнал, наш старый дом перестроили
  в четырехэтажный дом, наверное, с водой и туалетами.
  
   3-й класс,
   Зима, декабрь 1969 года.
   Начало жизни на пятом этаже.
  
   Новая квартира была очень большой. Тут было целых две больших
  комнаты по 16 кв. метров, коридор, туалет, ванная и кухня.
   Одна из комнат была нашей с Петей. В ней уже стояли две одинаковые
  кровати и письменный стол. А в комнате родителей был балкон. Но до
  балкона в первый день мы не дошли. Мы выглядывали из окна своей
  комнаты на улицу, присев на корточки. Нам казалось, что мы очень высоко,
  а до самой больницы были сады. Наша квартира была на пятом этаже
  в пятиэтажном доме, а потому мы были выше всех.
   И нас было уже не пятеро, а четверо, потому что бабушка переехала к дяде.
  
   3-й класс.
   Зима 1970 года.
   Истории с подвалами на новой квартире.
  
   Квартиры нового дома были заняты в строгом порядке по ордерам.
  Но в ордере не было указано ничего насчет подвалов. И так как соседи
  оказались намного проворнее, то все подвалы оказались заняты другими.
  Когда же мама пожаловалась в домоуправление, то там сказали:
  "Смотрите сами, где есть свободное место, там и будет ваш подвал".
   Свободных мест не было. Но с левой стороны было большое помещение.
  Отец сделал стенку с дверью, и в результате, в отличие от всех маленьких
  подвалов, в нашем подъезде, у нас появился большой подвал.
   На наш подвал тут же положили глаз соседи, стали жаловаться. Им было
  завидно, что у них маленькие подвалы, у кого-то и наш, а у нас большой.
   Когда пришла комиссия с проверкой, то они сказали, что ничего не имеют
  против того, чтобы у нас был большой подвал. Но они не допустят, чтобы
  трубы с водой и краном общего перекрытия, были для них не доступны.
   Тогда отец дал им запасной ключ от нашего замка, а внутри подвала сделал
  еще одну перегородку с другой дверью, укоротив подвал на два метра.
   Тем не менее, и в таком виде, наш подвал был в 4 раза больше, чем других.
  Внутри отец установил стеллажи и прочее. Но, видимо, отец вошел во вкус.
   Он рассуждал так, раз кто-то захватил наш подвал, значит у него 2 подвала.
  Вот и нам он сделал второй подвал. Под лестницей, ведущей на первый этаж,
  на цокольном этаже с подвалами, был уголок пустого пространства. Отец
  перекрыл его дверью, и прокопал вниз, неизвестно, на сколько, помещение.
   Почему я говорю, что неизвестна площадь этого подвала, потому что сразу
  при входе в подвал, были у нас ящики для картошки на зиму.
  А с правой стороны, все было забито какими-то ящиками, коробками и т.д.
   Когда через 4 года, после ухода отца, мы со Славкой решили попытаться
  освободить этот подвал, мы вынесли больше двухсот коробок, ящиков
  и чемоданов с разным хламом. На большее нас не хватило. Тем более что
  находящиеся там же огромные баллоны с газом, мы с младшим другом и
  поднять бы не смогли. Не знаю, как отец один смог все это туда затащить.
  
   3-й класс.
   Зима 1970 года.
   Всемирный потоп без расписания.
  
   Над нами сверху соседей не было, потому что мы жили
  на последнем этаже. А вот снизу соседи были. Целых четыре этажа.
   Выяснилось это очень скоро. Дело в том, что наш дом был построен из
  панелей. И батареи для обогрева у нас были не наружные, а внутренние.
  А дома строились с советским усердием. Вот и случился ПОТОП.
   Причем, Потоп произошел в наше отсутствие. Так что все четыре нижних
  этажа затопило. Но осуждать и судить нас никто не мог.
  Затопила всех вода из прорвавшейся общественной трубы. Кстати, ремонт
  сделали и у нас. Отец перестелил полы, уплотнив и покрасив доски. Я тогда
  впервые увидел, что после покраски полы моют пивом с водой.
   Но это был не последний потоп. Вскоре, соседей снизу мы затапливать
  стали периодически. Потому что, пол нашего балкона являлся крышей
  балкона четвертого этажа. А у нашего балкона крыши не было.
  И любой, даже маленький дождик, заливал нас через двери и окно балкона.
   На наше счастье, дома, сделанные из плит, имели трещины. А потому, у нас
  был влажным только плинтус. А вся остальная вода беспрепятственно
  устремлялась на нижние этажи.
   Наказать нас не могли. Но чисто по-человечески, соседей было жалко.
  Тогда отец откуда-то с работы принес длинные железные уголки.
  Закрепив как-то уголки на крыше, над нашим балконом, отец привинтил
  к ним металлические щиты, и у нас над балконом появилась крыша.
   Крыша, как и положено, отступала на один метр от стены.
  А уголки из ржавого железа торчали над домом метра на четыре.
   К нам неоднократно приходили из домоуправления, требуя убрать
  эти ржавые рога. Но отец сказал: "Им надо, пусть и убирают".
  Никто и подумать не мог залезть так высоко и что-то там делать.
  Ведь в домоуправлении монтажники-высотники не работают.
   Конечно, наш балкон смотрелся ужасно. Но мы перестали заливать
  соседей. И вскоре, и в других подъездах, на пятых этажах стали появляться
  крыши. В отличие от нашей крыши, они были красивые и аккуратные.
  
   3-й класс.
   Весна 1970 года.
   Самое позорное пятно в моей биографии.
  
   Деньги - это зло. Тот, кто это не понял, просто является больным
  человеком. Ведь деньги не питательны, их не оденешь...
   С деньгами я имел связь еще на старой квартире. От отца нам с братом
  тогда досталась сумочка со старинными монетами. Одна из них -
  пятикопеечная монета с 18-го века - хранится у меня и поныне.
  А сумочка с остальными монетами пропала еще на поселке.
   В нашем детстве, как и сейчас, с деньгами связаны только родители.
  Они оплачивают все счета, покупают продукты, вещи...
  А дети имеют возможность жить счастливо и без денег.
   Но потребности бывают и у детей. По пути в школу, около Дворца
  Культуры, был книжный магазин.
   Ко мне подошел ученик третьего класса из параллельного класса.
  Это был Вова Роберман. Три года назад мы с ним дружили в детском саду.
   Так вот, Вова посоветовал мне сбегать домой и взять деньги, чтобы мы с
  ним смогли в книжном магазине купить шариковую ручку.
   Я забежал на 5-й этаж. В комнате родителей я увидел на столе бумажку.
   С этой бумажкой мы и зашли в книжный магазин. Когда мы попросили
  продавщицу дать нам ручку за тридцать пять копеек, она широко открыла
  глаза и спросила: "Откуда у вас такие большие деньги?"
   Дело в том, что бумажка, взятая мною из дома, оценивалась в 50 рублей.
  В те времена - это было половиной зарплаты взрослого человека. Но про
  зарплату мы не думали. Ужас охватывал меня при мысли, как я сейчас верну
  домой бумажку. И тогда Вова предложил купить за эту бумажку акваланги.
   Что такое деньги, я не очень хорошо понимал тогда. Но подумал, что
  акваланги для подводного плавания - это стоящая вещь.
  Деньги остались у Вовы, а я пошел домой.
   Дома меня встретили со всеми почестями. Сначала отец обработал мой зад
  валенком. А позднее, с помощью милиции, нашли старшеклассника,
  который взял у Вовы мои деньги, и купил за них себе велосипед.
   Володя Роберман сегодня проживает в Израиле и с улыбкой вспоминает
  дела давно минувших дней. А мне и сегодня грустно от того,
  что я хоть и непреднамеренно, но украл деньги.
   С другой стороны, считаю, что это задача родителей - не разбрасывать
  по дому деньги, а не вина ребенка, взявшего со стола бесхозную бумажку.
  
   3-й класс.
   Весна 1970 года.
   Липовый чемпион, или прощание со спортом.
  
   Я продолжал заниматься легкой атлетикой, бегая на стадион за два
  километра от дома. Среди всех участников нашей секции, я был самый
  маленький. А потому, на меня не очень обращали внимание.
   Например, при прыжках в длину, после каждого прыгуна, граблями
  разравнивают песок, в который прыгают спортсмены. А спортсмены
  прыгают по очереди, один за другим, на приблизительно одинаковую длину.
  Но я-то был меньше всех, а потому прыгал хуже. И после каждого моего
  прыжка надо было разравнивать не пять-десять сантиметров, а всю грядку.
   Меня никто не отчитывал, но я и сам понимал, что создаю трудности.
  Вот, я и отошел в сторону. В стороне от всех были 2 площадки для прыжков.
  Первая, с ямой, заполненной водой, а вторая - обыкновенная.
  В нее-то я и прыгал, причем, без ожидания очереди.
  Далее, сам за собой разравнивал песок, и прыгал опять...
   В один из дней я параллельно со своей грядкой сделал разметку.
  И теперь мог определять длину своего прыжка. Прыгал я очень много, но
  как-то раз прыгнул очень далеко. Тогда я разогнался и прыгнул повторно.
  К моему удивлению длина моего прыжка составляла 3 метра 60 сантиметров.
   Вскоре я подошел к общей группе спортсменов. Все, включая тренера Якова
  Вениаминовича, были очень удивлены, что я, имея такой маленький рост,
  прыгаю в свои десять лет с разбегом на 3 м 60 см, а с места - 3 метра в длину.
  С этого дня я прыгал вместе со всеми. Вместе со всеми я ходил играть в
  городки, футбол... Я делал почти все как все, кроме одного.
  Яков Вениаминович грозился за это меня просто убить.
  Но не в буквальном смысле, а просто я его вывел из равновесия.
   Неоднократно он был свидетелем того, что во время разминки в начале
  занятия, я свободно налегке обгоняю всех на целый круг, а то и два...
  Для меня это было нормально, ведь я тренировался, догоняя автобусы.
  Но стоило только Якову Вениаминовичу достать секундомер,
  чтобы попытаться узнать, с какой же скоростью я бегаю,
  как я тут же застывал на дорожке, как вкопанный.
   Не знаю, с чем это связано, но я всю жизнь не могу участвовать
  в конкурсах и не уважаю оценки и всевозможные мерки.
  
   3-й класс.
   Весна 1970 года.
   Полеты не во сне, а наяву.
  
   Мы приехали в гости к родителям отца, в Минск. Дедушка Абрам и
  бабушка Рахель жили на улице Нововиленской рядом с Комсомольским
  озером. Куда пошли родители, я не знаю. А дедушка с бабушкой остались
  дома. Дедушка имел плохое зрение и ходил с палочкой.
  А еще у него было больное сердце, как и у бабушки.
   Так что, гулять я преспокойно пошел один. Недалеко от их дома была
  стройка. А строителей не было. Вот я и решил полазить по стройке.
   Поднявшись на третий этаж по строительным лесам, я вообразил себя
  капитаном на трансатлантическом корабле. Я взял в руку воображаемую
  трубку и облокотился на строительные леса.
   И хоть я был ребенок, но имел вес, на который не рассчитаны доски
  опалубки. Доска лопнула, а я полетел.
   Лететь мне пришлось долго, потому что летел с третьего этажа.
  Но, как я уже говорил до того, я воображал себя капитаном,
  а потому в полете, полностью расслабился, пытаясь понять, где я нахожусь
  на самом деле, и почему мне так легко.
   Когда я открыл глаза, то в голове немножко гудело. Я лежал плашмя на
  спине, широко растопырив руки, ноги. Подо мной и вокруг были кучи битых
  кирпичей. И только в одном месте был островок проросшей из-под кирпича
  травы. Именно на этом островке лежала моя голова.
   Особой боли я нигде не испытывал, а все вокруг мне казалось красноватым.
  Потом я осмотрелся. По всему моему телу, как капельки росы,
  были рассеяны капельки крови. Но ушибов и порезов нигде не было.
   Я подошел к озеру, снял футболку и шорты, и искупался, смыв кровь.
   Моя мама и сегодня не знает о моем полете в десять лет.
  
   3-й класс.
   Весна 1970 года.
   Музыкальные острова на постаревшей парте.
  
   Думаю, что не только я в конце учебного года обратил внимание на краску
  с обратной стороны крышек на наших партах. Парта успела состариться за
  год и краска отслаивалась. Если надавить на воздушный пузырь, то слой
  краски лопался. После этого образовывалось углубление. А если углубление
  продлить, то получится окоп. А если несколько окопов соединить, то
  получится озеро с островом посередине. Таких островов у меня под партой
  было много. С ними можно было играть, не глядя, нащупывая пальцами. Тем
  более что учительница не видит, чем я занимаюсь, и не поругает.
   Кто-то на одной из парт сзади играл в другую игру. Он вставил несколько
  иголочек от флажков в торец парты. И теребя концы иголочек, извлекал звук.
   Но я не хотел привлекать внимание. Мне мои игры нравились больше.
  
   3-й класс.
   Весна 1970 года.
   Прощание с бантиками.
  
   Сегодня Валентина Антоновна прощается с классом. Думаю, большинство
  мальчиков на это не обратили внимание. А девочки окружили ее плотным
  кольцом и клялись в вечной любви. Я наблюдал такую сцену в детском саду.
   Тогда тоже все клялись приходить каждый день после школы...
  Часто после школы я задерживался около садика и смотрел, зайдет ли хоть
  кто-нибудь, но ни разу никто даже не посмотрел в сторону садика.
   И я был прав, уже после школы, через 10 лет, когда я нашел Валентину
  Антоновну через Гор справку по новому адресу на старом аэродроме,
  уговорив вместе со мной навестить учительницу Сергея Титова, то она
  призналась, к ней никто никогда, кроме нас, не приходил из старших классов.
   Последний раз несколько лет назад, я с ней разговаривал по телефону
  из Израиля. К сожалению, наша связь оборвалась, так как я живу в Израиле,
  а она в Гомеле, и, наверное, у нее сменился телефон.
  
   Лето после 3-го класса.
   Июнь 1970 года.
   Поездка в Киев.
  
   Это было неожиданно. Мы всей семьей поехали в Киев. В Киеве мы
  остановились у одной маминой знакомой бабушки. И жили в ее доме.
   Правда, с ней мы виделись не часто. Так как уходили из дома рано,
  а возвращались поздно. Больше всего мне запомнились прогулки по Лавре.
  Так как подземные ходы там были в те времена еще старые, по подземельям
  ходили со свечой. Свет свечи дрожал, отражаясь на стенах.
  А на полу периодически можно было и на кости наступить.
   При нас из подземелья вынесли женщину, потерявшую сознание.
  А вообще всех предупреждали - не отставать от экскурсовода, так как
  была вероятность заблудиться и потеряться в бесчисленных переходах.
   И еще мне было интересно слушать рассказы хозяйки дома, в котором мы
  жили, о недавно произошедшей в Киеве катастрофе. Оказывается, в Киеве,
  помимо подземных лабиринтов Лавры, есть и катакомбы, в которых когда-то
  добывали камни для строительства города. В эти катакомбы никто не лазил,
  но периодически в них бывали старики. Именно, старики обратили внимание
  на то, что в катакомбах стали собираться грунтовые воды. Старики ходили
  жаловаться в горсовет. Никто на жалобы пенсионеров не обратил внимания.
   В один прекрасный день, из-под земли вырвались многометровые фонтаны
  воды.... Машины смывало с дороги, ломало дома и заборы.
   Погибло множество людей. В частности, один из детских садов
  вместе с детьми был перемешан с землей....
   Когда бабушка встретила, по ее рассказу, в оборванном виде одного из
  своих знакомых и спросила, откуда он явился в таком виде, тот с грустью
  ответил, что приплыл с того света. Ибо, выплывая, плавал между трупами.
   Но больше всего мне нравились в Киеве рыбные котлеты. В последующие
  разы, приезжая в Киев, я всегда кушал Киевские рыбные котлеты.
  До 80-х годов они были очень вкусными.
   Помимо того, мы бродили по всему городу, фотографировались около всех
  памятников, памятники по всему Киеву расставлены в массовом количестве.
   Еще нам с Петей мама покупала значки. Эти значки были интереснее
  школьной звездочки.
   Ну и естественно, что меня заворожил Киевский парк над Днепром.
  Деревья, настолько сплетенные между собой, обступив витиеватую аллею,
  напоминали Пушкинские дебри, настоящую сказку.
  
  
   ЧЕТВЕРТЫЙ КЛАСС.
  
  
   4-й класс.
   Осень 1970 года.
   "На трибунах все тише и тише...".
  
   За три года я уже успел привыкнуть к стадиону. Сколько раз бывало,
  опаздывая на тренировку, пролезешь через дырку между скамейками, и
  сидишь, типа, давно уже пришел, но не спешил переодеваться.
  И к Якову Вениаминовичу привык, к его хромоногой походке....
   Я думал, что и в этом году буду заниматься легкой атлетикой. Но у жизни
  свои планы и мероприятия. Придя после летних каникул на тренировку,
  я зашел в спортивный зал. Мы все сели на скамейки с правой стороны.
  Обычно мы редко заходили во внутреннее помещение.
  Занятия чаще проходили на свежем воздухе.
   Но на этот раз мы все сидели на скамейках перед новым тренером. Нового
  тренера звали Арнольд. Больше о нем я ничего не знал, да и не хочу знать.
  Арнольд проверял нас по списку. Закончив со списком, он обратился ко мне.
  По его словам, мне не место в его секции, потому, что я ношу очки.
  Ему интересно работать только с будущими чемпионами.
   Мне было так обидно. А тут еще за меня стали заступаться девочки....
  Они предложили Арнольду посмотреть, как я бегаю и прочее.
   Неожиданно для себя среди этих девочек я увидел одноклассниц, девочек
  из моего класса - Любу Иванченко, Лену Перекрестову....
   Они были такие большие, накаченные.
  А я маленький, худенький, и, по словам тренера, - не перспективный.
   Тренер еще раз попросил меня уйти. Но я не торопился уходить.
  И, когда он в очередной раз попросил меня удалиться с занятий,
  вышел на улицу и сел на ближайшую скамейку. Вскоре, на улицу вышла и
  вся группа. Тренер вывел их на беговую дорожку, и все побежали по кругу.
  Арнольд презрительно смотрел на меня, почему я еще здесь.
   И тут, оставив свою одежду на скамейке, я вышел на дорожку. И свободно
  побежал.... Во-первых, все бежали не с энтузиазмом, А во-вторых, не зря же
  я умел догонять автобусы.... Я догнал всех, обогнал, и свободно бежал
  дальше. Догнав всех в очередной раз, обогнав их на целый круг,
  я сошел с дистанции, вернулся к своей одежде и начал переодеваться.
   Ко мне подошел тренер. - "Ладно, - сказал он, - можешь остаться.
  Скажи спасибо девочкам, так как это они меня уговорили тебя оставить".
   Я ничего не ответил. Молча зашнуровал обувь, встал и спокойно пошел к
  выходу со стадиона. Что и кто мне кричал или смотрел вслед, я не знаю.
  Но с легкой атлетикой было покончено.
  
   4-й класс.
   Сентябрь 1970 года.
   Начало нового этапа нашей учебы.
  
   Встреча с Феодосией Ефимовной была предопределена. Мы еще не знали,
  что с коридора на 1-м этаже выросли. Тем не менее, все шло своим чередом.
   После школьной линейки с цветами, колокольчиком, музыкой, мы впервые
  пошли не в свой родной класс на первом этаже, а на второй этаж. В этот день
  мне было не по себе. Дело в том, что нас стали водить по разным классам.
   У меня от рождения проблемы со зрением. И поэтому я не только не видел
  Феодосию Ефимовну, но и не мог рассмотреть всех одноклассников, да и
  кабинеты все... С ужасом я думал о том, что не смогу сориентироваться
  с классами, и не знал, как запомнить, где находится какой кабинет.
   Я пытался запомнить одежду кого-нибудь из класса и не отстать.
  Кстати, какое-то время я даже во сне видел, что начался урок,
  а я брожу по коридорам и не знаю, где найти свой класс.
   Феодосия Ефимовна была не очень молода. Я запомнил сначала ее темные
  волосы и голос. В эти дни в классе у меня еще не было друзей.
  А потому я не думал о том, с кем сидеть.
   Учительница меня несколько раз пересаживала, но не дальше третьей
  парты от доски, комментируя, что дальше с очками садиться негоже.
  
   4-й класс.
   Сентябрь 1970 года.
   Жизнь по расписанию, бесконечные коридоры.
  
   Не сказал бы, что мы особенно выросли. Во всяком случае, я себе казался
  таким же маленьким. Вот только все чаще вспоминал, как при мне еще
  в первом классе, Валентина Антоновна объясняла маме, что с нашего года
  начинается учеба по новой программе. Я еще тогда думал, что все же не зря я
  не пошел учиться вместе с братом. На год позже, зато по новой программе.
   С 4-го класса и впрямь началась новая жизнь. Разные кабинеты, разные
  учителя.... Правда, нам представили главную нашу учительницу - классную.
  С ней мы виделись на уроках русского языка, литературы и классных часах.
   Изменилось и наше отношение к дневникам. Расписание в дневниках было
  намного длиннее. Лишь в субботу было 4 урока, в остальные дни - 6 уроков.
  И в дневник теперь заглядывали многие. Учителя, родители, одноклассники.
  Проверка дневников учителями и родителями была естественной.
  Но и одноклассники стали все чаще проявлять интерес друг к другу.
  
   4-й класс.
   Осень 1970 года.
   Из чего только сделаны школьники.
  
   Я еще не забыл, как на переменках девочки играли в классики,
  как периодически то сами себе, то друг другу крутили скакалки....
   Но с четвертого класса мы становимся все же старше и больше. Девочки
  теперь не носят мелки, скакалки в школу. Все чаще собираются около доски.
   И, если раньше за учительницей ходили, как цыплята, то теперь все чаще
  пытаются вести себя, как учителя. Особенно, когда учителя нет в классе.
   Мало того, начались оценки поведения учителей. Учащиеся стали все чаще
  вслух обсуждать одежду и поведение учителей. При этом даже пародируя.
  Хотя, мальчишки не так уж сильно повзрослели.
  
   4-й класс.
   Осень 1970 года.
   Дедушка Бори силен при портфельчике.
  
   Кто не читал рассказы Виктора Драгунского?
  Кто не помнит знаменитые куплеты Дениса Кораблева?
   "Папа у Васи силен в математике, Учится папа за Васю весь год.
   Где это видано, где это слыхано, Папа решает, а Вася сдает" -
  Этот куплет девочки периодически пели для Бори. Но наши девочки пели
  эти куплеты не на эстраде. Они, девочки, стыдили Борю Тараненко.
   Как я уже писал, девочки стали играть в учителей. И это учителя не
  замечали, а девочки давно обратили внимание на то, что каждый день в
  школу, Боря Тараненко приходит с дедушкой. Притом по пути в школу
  портфель за Борю несет дедушка. Впрочем, и после школы каждый день за
  него носит портфель из школы все тот же старенький дедушка....
   Думаю, что дело было не в Боре, и не в его дедушке.
  Просто, девочкам уж очень хотелось показать свою взрослость.
  
   4-й класс.
   Осень 1970 года.
   Музыкальное образование с тросточкой.
  
   Родители решили всерьез заняться нашим образованием.
   Одев нас с Петей как на праздник, мама повела нас в музыкальную школу.
  Музыкальная школа находилась недалеко от нашего дома. Рядом с входом
  в одноэтажную школу справа стояла длинная скамейка с изогнутой спинкой.
  На эту скамейку я и уселся. Я решил, пока Петька будет сдавать экзамен,
  поплавать на корабле. А моим кораблем как раз и была эта скамейка...
   Но играть мне пришлось недолго. Потому что, скоро вышли мама с Петей.
  Во-первых, стало известно, что Петю приняли в музыкальную школу,
  причем, в самую сильную группу, на скрипичное отделение.
  А во-вторых, теперь наступила моя очередь идти сдавать экзамен.
   Ну, я и пошел. Когда зашел в класс, то меня попросили что-нибудь спеть.
  Этот кто-то был мужчиной и, наверное, рядом с ним стояло пианино.
  Оформление класса я не рассмотрел. Но спеть я согласился.
   Я зажмурил глаза, вытянул шею. И громко начал орать песню "Солнечный
  круг". - "Солнечный круг, небо вокруг. Это рисунок мальчишки. Нарисовал
  он на листке, И подписал в уголке. Пусть всегда будет солнце, Пусть всегда
  будет небо, Пусть всегда будет мама, Пусть всегда буду я".
   Я исполнил целый куплет, а потом меня попросили выйти.
  И я вернулся на свою скамейку. А моей маме объяснили, что у меня нет
  ни голоса, ни слуха, а поэтому, в музыкальной школе мне делать нечего.
  
   4-й класс.
   Осень 1970 года.
   Свято место пусто не бывает.
  
   Петю записали в музыкальную школу. Ему купили настоящую скрипку.
  В отдельную коробочку сложили канифоль...
   Правда, потом он эту школу бросит, а из смычка сделает тросточку,
  и заодно поломает скрипку. Но это будет потом.
   А пока все им гордились. И родители не могли допустить, чтобы младший
  брат бездельничал. Ведь до этого года, я занимался легкой атлетикой. Теперь
  легкая атлетика закончилась. И моя мама, по ее выражению, сделала самую
  большую в жизни ошибку, а именно, отвела меня в кукольный кружок.
   Кукольный кружок находился во Дворце Культуры.
  И с этого дня два раза в неделю я ходил на занятия кукольного кружка.
   В то время там ставили спектакль "Котик - Мотик". И мне доверили
  сначала роль бабочки, а потом - воробья. Обе эти куклы были на длинной
  проволоке, только воробей был немного тяжелее. Говорить мне ничего
  не надо было, только держать и раскачивать свою куклу, имитируя полет.
   На меня никто не обращал внимания. Но вскоре мы начали репетировать
  пьесу "Вредный витамин". И в этой пьесе мне предстояло играть главную
  роль - бабы Яги. Вначале старшие меня ревновали, но зря. Ведь вскоре они
  все ушли. Как выяснилось, театр их не сильно привлекал. В кукольный театр
  они ходили только до того дня, пока им разрешали после репетиций
  бесплатно ходить в кино. И нас осталось несколько человек. А потому,
  периодически мне приходилось играть не только бабу Ягу, но и другие роли.
   Баба Яга - Разрыв-трава, Плакун-трава, Чтоб не болела голова,
   Крысиный хвост, Гадючье жало, Чтоб кровь из раны не бежала...
   Бывали случаи, когда я озвучивал почти все персонажи спектакля, и
  крутился, как юла, работая сразу несколькими куклами.
   Непросто так, я стал вскоре ведущим актером этого театра.
  
   4-й класс.
   Осень 1970 года.
   Хлеб - всему голова.
  
   Меня послали за хлебом. Ну, в принципе, послали меня не слишком далеко.
  По нашей улице до перекрестка, а там еще один квартал по Проспекту
  Космонавтов. Даже дорогу не надо переходить. Но, обычно, мы ходили за
  хлебом вместе с мамой. А на этот раз меня послали самого.
   Хлебный магазин был невелик, но там всегда был свежий хлеб.
  А еще там были "сайки", это небольшие булочки с изюмом, ну и бублики,
  как маленькие на связках, так и большие с маком. Маленькие мне нравились
  больше. Они назывались сушками. Да, еще там были и сладкие сухари.
  В прикуску с чаем это просто объедение.
   Я был уже большой, и что такое - Деньги, в принципе знал. Мне дали
  не кошелек, а бумажку. Это был бумажный рубль.
  У меня и сегодня такой хранится, но сегодня он кажется фантиком.
   Рубль я сжимал в кулачке, вложенном в карман. До магазина я добежал
  быстро. Как-никак мне доверили серьезное дело. А внутри....
   Людей было мало, всего пару человек возле кассы. Поэтому я свободно,
  проходя по кругу вдоль стеллажей, мог взять хлеб. Я даже не сомневался,
  какой хлеб нужен. Естественно, что черные кирпичики по 14 копеек.
  Круглые по 18 копеек не всегда бывают свежими, и нарезать их труднее.
   Вот только никак не мог решить, сколько хлеба надо брать.
  Дома я не переспросил, а мама не сказала.
   Я рассуждал так, что одного хлеба - мало. Потому что половину буханки
  мы обычно на улице по дороге домой съедаем. Отламываем по кусочку и
  заталкиваем в рот. А он теплый, вкусный....
  К тому же, наверно, на одну буханку мне рубль целый не дали бы.
   Шесть кирпичиков я и взял, чтоб за 1 рубль, на все деньги. А дома надо
  мной посмеялись. И часть буханок мама передала соседям, пока они свежие,
  и пока соседи не успели сами купить хлеб.
  
   4-й класс
   Зима 1970 года.
   Книги, ножницы и я.
  
   Книги читать я не любил. Дело не только в моих больных глазах,
  но и в том, что читать книги любил мой брат.
  И читал книги он запоем, во время еды, в кровати, в туалете...
   Вот так раскроешь книгу, а там следы супа или компота.
  Многие из следов мне напоминали тараканов, пауков.
   Вот рассматривать картинки - это другое дело.
  Даже с плохим зрением, глядя на картинки, всегда есть, о чем подумать.
   Дома было много книг, отец собирал библиотеку. В нашей библиотеке
  были полные собрания сочинений Майн Рида, Купера, Уэллса, Беляева...
   Но больше всего меня привлекала подборка книг с романтическим
  названием "Библиотека приключений".
  Нет, читать я ее не собирался. Я уже говорил, почему.
   Но, если открыть обложку, то на первой странице ничего не написано.
  На первой странице каждой книги был рисунок, напоминающий розу ветров,
  расположенную на красивом цветном фоне. С обратной стороны этого листа
  была чистая страница. Все тексты начинались только с третьей страницы.
   Именно поэтому я и решил, что первая страница может интересовать
  только меня. Кстати, такая же страница была и в конце книги.
  Ее я вырезал тоже. Вернее, начал вырезать ножницами, а затем стал просто
  вырывать. Когда я рвал страницы, получалось более аккуратно. Так
  появилась моя коллекция красивых цветных картинок, которые через пару
  дней у меня забрали, не забыв при этом назвать меня вредителем и негодяем.
  
   4-й класс.
   Зима 1970 года.
   Прическа "чубчик" со стыдом.
  
   У нас в квартире была ванна. Но по привычке раз в неделю ходили в баню.
   Баня находилась на нашей улице, с противоположной стороны, через
  дорогу, на полпути к Дворцу Культуры. Баня была двухэтажная.
  На первом этаже были парикмахерские и гардероб, а с двух сторон шли две
  лестницы, налево - в женское отделение, направо - в мужское отделение.
   Я не очень любил ходить в баню. Во-первых, там было скользко,
  во-вторых, много голых людей. Многие дяди шутили о том, что им
  интересно было бы в женском отделении. А еще это были чужие люди.
  А папа уходил в парилку, поднимался на верхнюю ступеньку и парился там.
   Несколько раз я заглядывал в парилку, и слышал, как отец посмеивается
  над моим нежеланием попариться. Но мне очень сильно болели глаза и
  кружилась голова. И я возвращался к своему тазику на каменной скамейке.
  Скамейки были длинные, и на каждой было несколько тазиков с людьми.
  Причем, у всех были полные тазики, а у меня меньше половины.
   В душе я не мог нормально мыться, там вода попадала в глаза, и мне было
  очень больно. А набрать полный тазик, да еще горячей воды, я не мог.
  Поэтому, мылся кое-как в быстро остывающей воде.
   Но самое неприятное было впереди. После того, как помоемся и вытремся,
  а также оденемся, мы спускались на первый этаж. У первого этажа был
  неприятный запах, там был буфет, и пахло пивом. А еще, воняло сыростью...
  Но самое неприятное - это парикмахерская. Моему брату делали красивую
  стрижку под названием "канадка", а мне делали стрижку под названием
  "чубчик". Я ненавидел эту стрижку. В своих уродливых очках с чубом возле
  обстриженной головы я ощущал себя неполноценным.
   Кстати, по этой причине я и в школе чувствовал себя неполноценным.
  
   4-й класс.
   Зима 1970 года.
   Читано - перечитано.
  
   Феодосию Ефимовну очень волновало то обстоятельство, что я очень мало
  читаю. Об этом она неоднократно беседовала с моей мамой.
   Как и все одноклассники, я был записан в школьную библиотеку. Помимо
  того, тогда еще дома была большая библиотека. Но книги я почти не читал.
   Феодосия Ефимовна говорила: "Понимаете, Дима очень хорошо решает
  задачи по математике, мы бы послали его на олимпиаду.... Но, ведь, он там
  опозорит всю школу. Потому что задачу он решит быстро,
  но, читая условия задачи по слогам, опозорит всю нашу школу".
   Я и сам не понимал, почему плохо читаю. Дело было не только в болезни
  глаз. Скорее всего, дело было в моем воображении.
   Любой камешек, каждая щепка, палочка, прищепка, пуговица, для меня
  были всевозможными зверюшками, растениями, волшебными штучками....
   Приобщение меня к книгам началось с книги "Пять моих собак".
  Писательница делилась воспоминаниями о своих питомцах.
  Конкретные рассказы о животных увлекли меня.
  Я начал читать. Учительница вместе с мамой ликовали.
   Но мое чтение было связано не только с книгами о животных. Просто, я
  приспособился к русскому языку. А еще научился периодически отключать
  воображение. Прокручивая все вариации замыслов на втором плане.
   Теперь читаемое мною произведение было объемным. И, прочитав гораздо
  меньше других, я мог из прочитанного текста взять намного больше.
  Ведь, теперь я одновременно прокручивал каждый текст - Ассоциативно,
  Логически, Чувственно, Образно в контексте с областями памяти и так далее.
  
   4-й класс.
   Зима 1971 года.
   Санки, качели и первый перелом
  
   Это был выходной день. Я приехал в городской парк, чтобы кататься с гор.
   У меня не было с собой санок, но и лыжи в этот день я не взял. Дело в том,
  что в центре парка есть длинная аллея. Она настолько обкатана детьми, что
  по ней можно ехать на ногах. А слева, со стороны кинотеатра, с горы, тоже
  съезжали дети. Они врезались в детей, едущих по большому спуску,
  и дальше вниз ехали в общей куче.
   Я стоял на обочине, посредине большого спуска. И вдруг почувствовал
  тревогу. В двух шагах от меня стоял ребенок лет пяти, в темной шубке.
  А сверху прямо на него летели железные качели типа лодочки, на которые
  садятся четыре человека. Но на качелях никого не было, и затормозить
  было некому. И тогда я рванулся вперед к малышу. Правой рукой я выхватил
  малыша из-под удара, а по левой руке получил тупой удар. Малыш не успел
  испугаться, так как не видел качели. А я не знал, что у меня сломана рука.
   Только назавтра я сходил в больницу, и мне наложили гипс, определив
  наличие перелома. Больше всего я расстраивался из-за того, что сломана
  именно левая, а не правая рука. Потому что хоть и с гипсом,
  но надо было ходить в школу, писать и учиться.
  
   4-й класс.
   Январь 1971 года.
   Петр Первый с просто Петей.
  
   В тот день Петя пришел в школу раньше всех. Я не знаю, какие у него были
  планы на то, но пришел он в школу рано. А в портфеле у него была книга.
   Зайдя под лестницу, недалеко от нашего класса, Петя открыл книгу и
  углубился в чтение. Конечно же, книга "Петр Первый" стоит того,
  что бы увлечься ею. Но над самым ухом Пети был школьный звонок.
   И, по идее, мой брат должен был звонок услышать. Но он не слышал.
  Не слышал Петя ни первый, второй звонок. Петя увлекся книгой.
   Как-то я проверил, насколько он увлекается книгой. В тот день, дома он
  читал и кушал одновременно. Я подсыпал на хлеб перец, соль....
  Но Петя съел хлеб, не заметив вкуса добавки.
   Так и тут. Петя остановился лишь, закрыв последнюю страницу.
   Когда он вышел из-под лестницы, то в школе уже никого не было.
  На улице было темновато, а все дети разошлись после уроков по домам.
   Он прогулял школу, находясь в школе.
  
   4-й класс,
   Весна, март 1971 года.
   Белые, пушистые, холодные с мокрыми штанами.
  
   Как ни странно, но перед праздником 8 марта,
  мальчики, и впрямь, вспомнили свое прошлогоднее обещание.
   В ближайший выходной перед праздником, мы сговорились о встрече
  и поехали к парку. Нас было несколько мальчиков. Впереди всех шел,
  по-моему, Саша Савицкий. Он сказал нам, что знает, куда надо идти.
  По пешеходному мосту мы перешли через реку Сож, а дальше двигались
  прямо по заснеженным полям, мимо редких кустарников.
  По пути мы все больше отклонялись в сторону Новобелицы.
   Мы уже начали сомневаться в компетентности Саши. И честно говоря,
  решили, что он нас обманывает, когда он, подойдя к веточкам, торчащим из-
  под снега, сказал: "Вот, берите".
   Не знаю, как другие, а я увидел лысые, ветки, на которых и никаких
  котиков не было. Но, на всякий случай, отломал несколько веточек.
   Рядом со мной ветки ломал, кажется, Клепоносов Миша. И мне показалось,
  что на его веточке, и впрямь, маячит маленький беленький пушок. Захватив
  трофей, отправились в обратный путь. И мы спешили, боясь, что уже поздно.
   Когда мы стояли в автобусе, то с нас ручьем стекала вода.
  Мы все были мокрые под самое "ай-ай-ай".
   На утро на нескольких веточках, принесенных мной, в шахматном порядке,
  торчат маленькие пушистые котики. А, когда через день мы несли веточки в
  школу, то на них котиков было не много, а пробивались зеленые листочки.
  Не знаю, кому и сколько подарили веточек, но небольшой букет с желтыми
  сережками несколько дней красовался на подоконнике около учительницы.
  
   4-й класс,
   Весна, апрель 1971 года, 22 апреля, четверг.
   Прием в пионеры. Трудно запоминающаяся клятва.
  
   Торжественная клятва пионера Советского Союза: " Я (Имя, Фамилия),
  вступая в ряды Всесоюзной Пионерской Организации имени Владимира
  Ильича Ленина, перед лицом своих товарищей торжественно обещаю:
  Горячо любить свою Родину. Жить, учиться и бороться, как завещал
  великий Ленин, как учит Коммунистическая партия, Свято соблюдать
  Законы Пионерии Советского Союза".
   Но на этом еще не заканчивается то, что мы должны с этого дня знать,
  даже если проснемся посредине ночи...
   Далее следуют законы: Законы пионеров Советского Союза:
  "Пионер предан Родине, Партии, Коммунизму; Пионер готовится стать
  комсомольцем; Пионер равняется на героев борьбы и труда; Пионер чтит
  память погибших борцов и готовится стать защитником Отечества;
  Пионер лучший в учебе, труде и спорте; Пионер честный и верный товарищ,
  всегда смело стоящий за правду; Пионер товарищ и вожатый октябрят;
  Пионер друг пионерам и детям трудящихся всех стран".
   Я никогда себя не считал диссидентом, но осмыслить
  все выше описанное никогда не смогу.
  
   4-й класс,
   Весна, май 1971 года.
   Подготовка к майским праздникам
  
   В мае у нас уже практически весь класс был пионерским. Но даже самые
  активные пионерки, выпуская газету, участвуя в пионерских мероприятиях,
  всегда носившие галстуки, не могли не почувствовать приближения лета.
   Меня, как и многих других одноклассников, не интересовало оформление
  класса. Конечно, я вместе со всеми вырезал разноцветные флажки, делал
  гвоздики. Но не сомневался в том, что на Первомайский парад, как обычно,
  пойду вместе с маминым цехом. А там мамины сослуживцы дадут нам с
  Петей не только флажки и шарики, но и угостят, например, мороженым.
  
   4-й класс.
   Весна, май 1971 г.
   Длинный список заданий на лето.
  
   К пятому классу, наверно, нас готовили в академики. Потому что, по всем
  предметам дали такой длинный список домашних заданий, что и смотреть
  было страшно. А если учесть, что меня опять засунут в лагерь, то всем станет
  ясно, что в мае я мог, максимум, запомнить, куда положил эти списки. А еще
  я успел сбегать во Дворец Культуры, взял там несколько книжек из списка.
   Но, честно говоря, больше думал не о том, что смогу их прочитать, а о том,
  что на моей карточке будет записано, что я что-то читал.
  
   1971 год.
   Лето после 4-го класса.
   И вновь три месяца за забором.
  
   К этому возрасту дети более агрессивны, жестоки. Особенно, когда они
  находятся за оградой. Ведь большая часть пионеров в пионерском лагере
  оказались не по своей, а по родительской воле. Каждому из них было
  понятно, что родители избавились от них, желая отдохнуть.
  Но вылить зло на родителей никто не мог.
   Вот тут и начались подножки, кривляния, оскорбления.... Причем, все
  делалось исподтишка. Стало быть, каждый понимал, что, называя меня
  "жидом", не желает наказания, что, толкнув из строя, надеется, что поругают
  тебя, а не его. А когда все против тебя, так и вожатым до тебя нет дела.
   Самым лучшим периодом за это лето была пересменка.
  Как уже было и раньше, меня оставили в лагере между сменами.
  Я нашел корягу и с помощью перочинного ножика вырезал руку. Вернее, не
  всю руку, а кисть. Вот только большой палец был немного короче, чем надо.
   Слоняясь между пустыми корпусами, я вышел к домику завхоза. Рядом
  с домиком, на траве, стояла банка красной краски. Разумеется, кисточки у
  меня не было. А потому, я окунул деревянную кисть в краску
  и затем подержал, чтобы стекла лишняя краска.
   Таким образом, моя деревянная рука стала красной.
   На мне было синее трико, и я взял деревянную кисть в правую руку,
  подтянув трико к деревяшке. А левая рука у меня была своя, в том же трико.
   Откуда мне было знать, что в лагере есть еще кто-то из детей кроме меня...
  В помещении ко мне зашла какая-то девочка. Она громко закричала и куда-
  то убежала. В этот момент я понял, чего она испугалась. Она решила, что моя
  правая рука в крови. Но я никого не хотел пугать ни до, ни после этого
  случая. А потому, подарил руку кому-то из рабочих кухни.
   А дальше началась очередная смена, новый отряд, новая воспитательница.
   Опять выбирали название, девиз, песню, маршировали по аллеям...
  Обидчики тоже были, куда от них деться, если ты один и никому не нужен.
   От пионерских мероприятий типа оформления газет или подготовки к
  концерту, я прятался на веранде. Там, на веранде, был шахматный кружок.
  Сам-то я не играл, но смотрел, как играют другие, и коротал время.
  Кстати, там же можно было отдохнуть и во время дождя.
   Темнота в кустах за танцплощадкой, на которой периодически показывали
  фильмы, также позволяла больше часа побыть где-нибудь за деревьями,
  за кустами. А кино на слух для меня с моими глазами еще лучше.
   Увы, но летние каникулы для меня были намного хуже зимних каникул.
  
   1971 год.
   Лето после 4-го класса.
   Прыжок в холодную воду.
  
   Дело происходило тем же летом, но не за забором. В этот день меня
  забрали из лагеря. Это был воскресный день.
   А еще, вместе со мной и мамой был Петя. Мы пешком дошли до деревни
  Ченки. И мама взяла нам напрокат лодку.... За весла, естественно, сел Петя.
  Он управлял лодкой нормально. Но, при том, с гонором поглядывал на меня.
   Несколько раз я предпринимал попытки уговорить его и маму дать и мне
  погрести. Ведь, я всего лишь на год младше. И тоже имею право на работу.
   Наконец, мне дали весла. Петя сел на корму, а мама с другой стороны.
  Причем, поменялись местами, не причаливая к берегу. И я начал грести....
   Петя кричал мне, что бы я греб влево, мама говорила, надо грести вправо.
  К тому же, я-то греб первый раз в жизни. Ну, и всем известно, что гребут
  веслами, сидя спиной. А потому, лодка под моим управлением петляла
  то в одну, то в другую сторону. Я очень старался не подать вида, что мне
  тяжело. Но мне трудно было сдерживать себя, слыша упреки
  с двух сторон, что я ничего не умею. Брат при том
  называл меня, то щенком безруким, то щеглом безрогим....
   И, тогда, я встал.... И вышел. Вот именно, вышел.
  Я шагнул из лодки в сторону, не думая о последствиях.
   Кстати, там, где мы обычно купались в лагере, всегда было не очень
  глубоко.... Но на этот раз я дна под собой не обнаружил.
  И тогда я поплыл. По-собачьи могут плавать и малые дети.
   Доплыв до берега, я вышел, и далее уже шел параллельно с рекой и
  медленно плывущей лодкой, в которой теперь плыли только мама и Петя.
  О чем они говорили, не знаю. Но я - не щенок.
  
  
   ПЯТЫЙ КЛАСС.
  
  
   5-й класс,
   Осень 1971 года.
   Не сломать бы язык.
  
   Новый учебный год. И новые предметы дополняют ассортимент учебы.
  На третьем этаже, около библиотеки стояли огромные стопки новых книг.
  Мы получили их много. А я, при получении книг, думал не за книги, а
  за чердак. Прямо перед входом в школьную библиотеку
  маячила на потолке квадратная ниша с замком, за ними был чердак.
  Каких только тайн я не представлял, скрываемых за этой дверцей.
  И пиратские скелеты с сундуками, и города привидений....
   Но туда заглянуть мне так и не пришлось. Хотя в жизни я заглядывал много
  куда. Кстати, я не только на чердак не заглядывал, но и в новые учебники.
   И вот, перед нами - новый предмет, а вместе с ним - и новая учительница.
  Полноватая, не высокая учительница объяснила нам,
  что она будет вести у нас предмет под названием "Белорусская мова".
   При этом она пояснила, что все мы живем в Белоруссии. А потому наш
  родной язык именно - Белорусский. Странно, а я всегда был убежден, что
  именно Русский язык главный. Помните, как у Маяковского сказано -
   "Да будь я и негром преклонных годов, И то, без унынья и лени,
   Я Русский бы выучил только за то, Что им разговаривал Ленин!".
  Хотя, с другой стороны, Ленин много языков знал.... Но вернемся на урок.
  Учительница предложила нам поделиться своими познаниями.
  Вероятно, она рассчитывала на то, что кто-то успел заглянуть в книгу.
   Первым вызвался ответить Кебиков. Он гордо встал, и прямо с места
  заявил, что знает, как по-белорусски называется свинья.
  Все смотрели на него. А Коля выдавил из себя - "ДЮЛЬКА". Оказывается,
  что у них в деревне так звали свинью, и он решил, что это по-белорусски.
   Когда все отсмеялись, отвечать вызвался я. Решил, что надо мной, в отличие
  от Коли, смеяться не будут. Тем более что я вызвался, услышав очень
  знакомое слово. А именно, учительница спросила, знаем ли мы, как будет
  звучать по-белорусски слово - "Яблоко". Ну, конечно же, я знаю, подумал я,
  и гордо произнес - "Яблоко по-белорусски, это - ТЫБЛАКО"....
   Мне было неясно, почему же все смеются, ведь это не я придумал. Я часто
  дома слышал от мамы, что, если не хочешь брать яблоко, возьми ТЫБЛАКО.
   Но, как оказалось, по-белорусски, яблоко называется - ЯБЛЫК, и уже не
  среднего, а мужского рода. Так что, и по этому предмету предстояло учиться.
  
   5-й класс,
   Осень 1971 года.
   Многометровые фонтаны возле моего дома.
  
   В нашем пятиэтажном доме номер 16 было восемь подъездов. Мы жили в
  7-м подъезде, на 5-м этаже. И тут, рядом с нашим домом началась стройка....
   Не понятно было, как на таком малом пространстве, за деревянным
  забором, можно что-то построить. И периодически со своего балкона, придя
  со школы, мы наблюдали. Как и положено, стройка началась с котлована.
   И вот тут. Кто не видел, не поверит. Из-под земли ударил многометровый
  фонтан. Мы думали, что прорвало трубы водоснабжения. Хотели даже
  наполнить тару водой. Оказалось, что трубы тут не при чем. Но на месте
  наших домов раньше было болото. Когда строили наш дом, то обошлось.
  Но при строительстве квадратного девятиэтажного дома,
  котлован стали копать глубже, и дошли до грунтовых вод.
   В последствии туда засыпали машины камней и цемента. Но и после
  заселения в дом номер 14 людей, как не откачивали из подвалов воду, все
  равно в подвалах ничего не хранили, так как они постоянно были в воде.
  
   5-й класс,
   Осень 1971 года.
   Соревнования верблюдов
  
   Нет, речь не идет о зоопарке или цирке. Хотя, можно вспомнить и их.
  Ведь мама водила нас с Петей на все представления заезжих цирковых трупп.
   На сей раз, верблюдами выглядели именно мы, мальчики с 5-го "Г" класса.
   Не знаю, помнят ли это время девочки, но мальчики стали на них обращать
  внимание. Как-то само собой подошло время взросления. Причем, никто и
  ни в кого конкретно не был влюблен. А потому мальчики соревновались не
  в выборе самой красивой девочки, а в количестве портфелей. Каждый хотел
  набрать у девочек больше портфелей и нести их портфели по дороге домой.
  Таща стопку из трех, четырех портфелей, мы считали, что демонстрируем
  этим свою мужскую силу. И я носил портфели, но, естественно, ни о какой
  любви и речи быть не могло. Мы все были детьми, учащимися пятого класса.
   И, честно скажу, я смотрел не на девочек, а на Валеру Презова. Ведь не так
  давно, несколько лет назад, он поклялся, что, скорее умрет, чем когда-нибудь
  будет помогать девчонкам. А тут тащил аж 5 портфелей и был счастлив.
  
   5-й класс,
   Осень 1971 года.
   Сбежавший врач и пересохшее горло.
  
   Чаще всего со мной играли именно дети, которые были младше меня.
  Мама часто посмеивалась надо мной, что я играю в детские игры.
  И, что со мной могут играть только малые дети.
   Но я не спорил. Друзей ни в школе, ни дома сам я не выбирал.
  Вот и на этот раз рядом со мной был друг.
   Около пешеходной дорожки, прямо напротив нашего дома,
  и естественно 9-тиэтажки, на земле валялась женщина....
   Она не стонала, не хрипела, а именно валялась, как мешок с чем-то.
  Я подошел к ней и тронул за рукав. Женщина застонала.
   Спиртным и не пахло, а потому я сразу понял, что ей плохо.
   Женщина была старой и не такой уж большой,
  но я решил, что помочь ей должен кто-нибудь взрослый.
   Я выбежал на улицу, и заметил, что со стороны больницы едет скорая
  помощь. Я подумал, а не к этой ли женщине едет больничная машина....
   Но, на всякий случай, я выбежал на проезжую часть, преградив дорогу
  машине. Первым вышел из машины водитель. И, по-моему, он собирался
  меня отругать. Но он ничего не успел сказать, потому что я закричал -
  "Помогите, там тете плохо!". Тогда из машины вышел и врач в белом халате.
  Он последовал за мной, держа в руках саквояж с инструментами.
   Подойдя к женщине, он ее осмотрел, и измерил ей температуру и давление.
  А потом они с водителем переглянулись и молча направились к машине.
   "Подождите, - закричал я, - а как же с тетей?"
   Врач, закрывая за собой дверцу, ответил не то мне, не то себе -
  "Мы покойников не возим". Наверно он имел в виду температуру высокую
  или еще чего, не знаю. Но машина уехала.
   К женщине я вернулся один. Ведь за то время и мой дружок успел убежать.
   Снизу вверх на меня посмотрела женщина и шепотом произнесла -
  "Помоги мне подняться". С трудом я помог ей привстать на ноги. Но стоять
  она не могла. Она повисла.... Да, она именно повисла. И повисла на мне.
  Пытаясь удержать равновесие и не упасть, я услышал ее шепот -
  "Ты мне только до дома помоги дойти". Я подумал, что она имеет в виду
  наш дом, но она смотрела в противоположную сторону.
  Мне стало не по себе. Но, она уточнила, что ее дом не очень далеко.
   И мы пошли. Вернее, шел я, а она, вися на мне, кое-как передвигала ноги.
  Ее руки настолько сильно сжимали мои плечи и шею, что я думал, что она
  меня задушит. Время от времени, у нее начинались судороги. И тогда она с
  такой силой сжимала мое плечо, что я не знал, выдержат ли мои кости.
   С горем пополам мы доплелись до ее дома. Она жила в том доме, где когда-
  то я в 6 лет получил первый подарок. На второй этаж я полз на четвереньках.
  Иначе я уже передвигаться не мог. А она висела на мне.
   В дверь на втором этаже я не мог позвонить, сил не было.
  Я постучал, если мое царапанье можно назвать стуком. Вышел мужчина.
  Тут же за ним появилась и женщина. Они вдвоем унесли старуху.
  А я стоял перед их порогом и не мог отдышаться.
  Мне кружилась голова, все было в тумане и очень сильно пересохло в горле.
  Если бы я не держался за стенку, то, скорее всего, упал бы. И тут появился
  мужчина. У него в руках были. Да, у него в руках были деньги.
   Мне было очень плохо, но я уже о том не думал. Я пулей вылетел из
  подъезда и мчался по улице, размазывая по щекам горькие слезы...
   Он ведь мог дать мне просто стакан воды, чистой воды.... Почему же люди
  так часто все оценивают деньгами. Я ненавижу и презираю деньги....
   Это трудно объяснить, но меня кровно обидели.
  
   5-й класс,
   Зима 1971 года.
   Хвостатый гость или гостья.
  
   Дома я был один. Сидел в своей комнате и делал уроки.
  И тут мне показалось, что меня кто-то зовет. Наверно, показалось, подумал я,
  и продолжил делать уроки. Но на этот раз, предчувствие было куда сильнее.
   Я встал и пошел в коридор. Мне показалось, что за дверью кто-то стоит.
  Открыв дверь, я выглянул на лестничную площадку...
   Прямо у моих ног сидел огромный белый кот. Таких больших котов
  я еще не встречал. Кот смотрел то на меня, то на порог.
   Первое, что я подумал, что, может, он просто ошибся дверью.
  Но, открыв дверь еще раз, я убедился, что он не ушел. "Чего тебе, Кыша?", -
  спросил я. Но кот не ответил, и в дом тоже заходить не хотел.
   Огромный белый кот смотрел прямо на меня с немым вопросом.
  Мне показалось, что он расстроен тем, что я его не узнал.
  А как я мог его узнать, если видел впервые в жизни.
   Хоть я дверь и закрыл, но спиной чувствовал, что кот еще какое-то время
  колебался, прежде чем ушел.
   Что это был за кот, а может, кошка, не знаю. Но встречу запомнил надолго.
  
   5-й класс,
   Зима 1972 года. 1-е января 1972 года.
   Кубинские гости с завода.
  
   День рождения у моего брата 1-го января. Но еще и 1959-го года.
   Мама работала на заводе "Гомсельмаш" экономистом.
  А еще, у них на заводе работали кубинцы. Узнав дату рождения моего брата,
  кубинцы пришли к нам в гости. Они были очень высокими, темнокожими,
  но не с коричневым, а с фиолетовым оттенком.
  Говорили они мало, так как не очень хорошо знали русский язык.
   Но, зато, я очень хорошо запомнил, что революция на Кубе была именно
  Первого Января 1957-го года.
  
   5-й класс,
   Зима 1972 года.
   Двойка по математике за контрольную работу.
  
   Контрольные работы мы писали не в тетрадках, а на листочках.
  Причем, листочки вырывали из середины тетрадки. Вырывать мне нравилось
  листочки и просто так. А тут все по правилам, сама учительница сказала.
   А нашей учительницей по математике была завуч - Галина Петровна.
  Учителей не выбирают. И я всегда имел то, что имел.
   Приход мамы в школу и просмотр моей работы был, наверно, по ее вызову.
  Галина Петровна, дав мой листок с ее красными вставками маме в руки,
  отчитывала, как худшего ученика. А я стоял, понурив голову, не вмешивался.
   Никто не обратил внимания, но мама открыла листок и осмотрела работу.-
  "А вы знаете, - сказала мама, - а ведь тут все задачи решены правильно".
   Учительница не рассчитывала на то, что мама разбирается в математике.
  Наступила долгая пауза. Наконец, Галина Петровна пришла в себя и сказала,
  что я решаю задачи не теми способами, которые проходит наш класс.
   На это мама ответила, что я изучаю не только школьные учебники....
  - "Все равно за его корявый почерк больше тройки ему не положено" -
  завершила беседу школьная учительница.
   Какая же связь между почерком и математикой?
  
   5-й класс,
   Зима 1972 года.
   Стихи о советском паспорте без книги.
  
   Вообще-то, я не любил учить стихи. Особенно, если эти стихи заданы
  были в школе. Мне казалось всегда, что стихи созвучны со стихией.
  А потому должны выбираться только добровольно.
   Но Петя весь вечер учил, заданное ему в школе, стихотворение.
  Стихи "О Советском паспорте" В. Маяковского отражались от стен.
  Когда он кончил в 5-ый раз читать вслух ненавистное произведение, я встал.
   Я без запинки прочитал стихи от начала и до конца. -
   "Я волком бы выгрыз Бюрократизм, К мандатам почтения нет...".
   Брат был так зол. Его взбесило то, что он учил, а я запомнил.
  В гневе он бросил книжку на пол. А я подумал, что, раз я уже знаю
  это стихотворение, то может можно это использовать в своем классе.
   Возможность мне представилась очень скоро. Феодосия Ефимовна вскоре
  предложила нам подумать о стихах. Естественно, что я, не думая долго,
  тут же сказал, что могу выучить стихи "О Советском паспорте".
   Но мне не разрешили, так как Феодосия Ефимовна считает, что
  Маяковский не подходит для 5-го класса. Мне было так обидно, ведь я все
  понимаю в стихотворении. А тут еще и другое надо учить.
  
   5-й класс,
   Зима 1972 года.
   Первые ступеньки творческого пути.
  
   Сегодня я написал одно из детских своих стихотворений.
  После, меня неоднократно просили его почитать. Я читал и очень стеснялся.
   Стихотворение было посвящено Валентине Антоновне.
  Но, честно говоря, ей подарить постеснялся.
   "Сегодня я вновь вспоминаю, Учитель мой первый, о Вас.
   О том, как мы, дети, играя, Зашли в первый в жизни наш класс.
   О том, как Вы мне помогали, Учиться красиво писать,
   Дрожащую руку держали, Перо направляя в тетрадь...
   Меня вы забыли, конечно, У вас таких много, как я,
   Но я буду помнить Вас вечно, Ведь в жизнь провели Вы меня".
   Это стихотворение увидела Феодосия Ефимовна.
  И с этого дня стала относиться ко мне по-особому.
  
   5-й класс,
   Зима 1972 года.
   Вторая ступенька творческого пути.
  
   Феодосия Ефимовна посоветовала мне написать стихи маме.
   Честно говоря, по заказу писать стихи трудно. Тут больше думаешь не
  о чувствах, а о заказе. Поэтому, думаю, это стихотворение было куда слабее
  - "Я очень мать свою люблю, За красоту, за ласку,
   За то, что маленькому мне, По вечерам читала сказку.
   В той сказке ветер завывал, Идущий с севера на юг,
   И я порою забывал, Что не зима вокруг....
   И, не дослушав эту сказку, Ложился я в свою кровать,
   И, думая о бедной Герде, Не мог я долго засыпать....
   Сейчас я снова вспоминаю, Героев этой чудной сказки
   И не забуду никогда, Привычной материнской ласки".
   Сегодня мне неловко за строчки нескладные. Но тогда меня хвалили,
  и я верил, что писал красиво. А еще, с того дня я начал сочинения писать
  в стихах. Стихами мне было писать проще, а ошибок стало меньше.
  
   5-й класс,
   Зима 1972 года.
   Экспромт с приобретением друга.
  
   В этот день ко мне подошел на переменке Сергей Титов.
  Он попросил написать стихи ему.
   Прозвенел звонок и начался урок.... О чем же написать мальчику?
   Я взял листок и настрочил экспромт, не думая -
   "Сергей ходит, ходит, ходит, Себе места не находит,
   Если место он найдет, Будет какать целый год".
   К сожалению, за весь урок я больше ничего не написал.
   И на следующей переменке отдал ему листок с экспромтом.
  А сам вышел из класса. Мне казалось, что я его обидел, и было стыдно.
   Но, неожиданно, ко мне подскочил сияющий Сергей. "Послушай, а как ты
  узнал?" - интересовался он - "Ведь я и впрямь больше всего на свете люблю
  посидеть в туалете....". С этого дня началась наша дружба с Сергеем.
  
   5-й класс,
   Весна 1972 года.
   Москва, как много там музеев....
  
   Не так часто мы отправлялись куда-нибудь всей семьей, мама, папа, брат, я.
  А тут мы отправились не в парк какой-то, а в Москву.
   Я слышал, что у сестер моих бабушек разные судьбы. Знал, что их было 5.
  Четырех из них я знал по Наровле и Минску. Две из них были моими
  родными бабушками, одна - по маме, другая - по папе. Одна из них, которая
  по маме, даже жила с нами в одном городе. До недавнего времени она жила
  даже в нашей квартире, а теперь с младшим ее сыном - моим дядей Геной...
   Но пятая бабушка когда-то поссорилась с сестрами и уехала. Так вот, сын
  пятой бабушки, оказывается, жил в Москве. Он был женат на тете Вере.
  И у них была дочка Света. Вот к ним в гости мы и поехали.
   Москва - столица нашей страны. Это очень большой город. Но для меня
  город начался с улицы Гиляровского. Именно так называлась улица, куда мы
  приехали. Окна в квартире дрожали, стены тряслись, но все спокойно спали.
  Не спал только я. В нашем городе трамваи не гуляли. А под окнами дяди
  Марата была не просто трамвайная линия, а перекресток, на котором
  периодически с грохотом разворачивались трамваи, не замедляя ход.
  От этого весь дом содрогался, и люстра ходила ходуном. И это продолжалось
  до поздней ночи, и началось опять еще задолго до рассвета.
   Но ночь прошла. Мы позавтракали и простились с хозяевами дома
  до вечера. Потому что, наша программа была настолько насыщена,
  что у нас не было ни минуты на передышки.
   Естественно, что в нашей программе был и Мавзолей Ленина.
  Но нам сказали, что туда надо занимать очередь с ночи. Так что мы эту
  очередь отложили на завтра. Мы пошли в самый главный магазин
  в городе Москве, в Детский Мир.
   Потом были разные музеи, парки, дворцы, магазины... Но первый магазин
  мне понравился больше всех, хоть мы там и не накупали игрушки.
   В этот день после обзорной экскурсии на автобусе, родители купили
  билеты в Кремлевский театр. Мы в этот день были в Кремле с экскурсией.
  Трогали и Царь-пушку, и Царь-колокол. И отец нас всюду фотографировал.
  Но я себе слабо представлял, где же там может быть театр.
   Вечером мы, конечно, были уставшие, но не могли же мы, вообще, не
  общаться с хозяевами дома, в котором жили. Из разговоров взрослых я почти
  ничего не узнал о тете Вере. Зато узнал, что мой московский дядя Марат
  работает кинооператором. Узнал также, что большую часть парадов на
  Красной Площади, которые мы видим по телевизору, снимаются именно им
  и его помощниками. А свою аппаратуру при съемках парадов они таскают
  на крышу гостиницы "Россия". На крышу им свою технику приходилось
  тащить на руках, так как лифта на крышу нет. Я посмотрел на руки дяди, и
  он это заметил. Он пояснил мне, что бывают накаченные мышцы, а бывают
  крепкие сухожилия, а у него развиты именно сухожилия, вот руки и тонкие.
   А на следующее утро мы уже стояли в очереди к Мавзолею. Очередь была
  очень длинная, что нас предупредили, скорее всего, в этот день к Мавзолею
  мы не попадем, потому что большая часть народа заняла очередь с вечера.
  И может мы б и ушли. Но тут кто-то сказал, что к Мавзолею начнут скоро
  пускать людей, но не с этой стороны. И большая часть толпы побежала
  куда-то, на другую сторону. А потом сказали, что пустят к Мавзолею именно
  с нашей стороны, но не всех, ждут какую-то делегацию, и время посещения
  будет ограничено. Как не удивительно, но мы вписались как раз в ту часть
  людей, которая медленно, пройдя предварительную проверку, я бы сказал,
  очень медленно, шаг за шагом, по булыжной мостовой, шла к Мавзолею.
   Перед входом в Мавзолей нас еще раз проверили. И мы спустились в
  полуподвальное помещение, прошли около стеклянного ящика с желтоватым
  телом, одетым в костюм, и вышли с обратной стороны Мавзолея.
   Когда мы шли вдоль Кремлевской Стены, за Мавзолеем, родители
  показывали на таблички с именами каких-то героев, висящих на стене.... А я
  смотрел на голубые елки с левой стороны и думал, когда уже отсюда уйдем.
   Мы не просто ушли, а направились в уголок Дурова. Это такой маленький
  зоопарк, где звери сидят не в клетках, а играют в вольерах. Например, там
  медвежонок изображал пьяного, при этом, периодически подходя к зрителям
  за порцией чего-то вкусного. А слон, действительно, дудел в трубу,
  и не по команде дрессировщика, а сам.
   Вообще-то, я не люблю зоопарки, но там мне понравилось.
   А потом, в этот день, мы бежали, как спринтеры. Мы опаздывали на
  спектакль в Кремлевский Театр. Увидев Кремлевскую стену, мы очень
  обрадовались, решив, что цель близка. Но к Кремлевской стене мы
  выбежали со стороны Собора Василия Блаженного.
  И мы решили к театру побежать напрямую, самым коротким путем.
   Когда мы подскочили к Спасским воротам, вокруг нас оказались солдаты.
  Родители попытались объяснить, что мы спешим в театр.
  Но нам объяснили, что Спасские ворота открыты не для нас, а для
  Правительства, и что в театр мы можем попасть только с другой стороны.
   Спорить нам было некогда, мы бежали, сначала по Красной Площади,
  затем мимо Вечного Огня, потом по мосту прошли внутрь Кремля....
   И успели. Родителям спектакль "3 мушкетера" понравился.
  А я балет не люблю. Поэтому, спокойно спал.
   Кстати, спал я не зря. Потому что, ночью дома свет не выключали. Мама,
  папа, брат, Света, тетя Вера легли спать. А дядя Марат всю ночь рисовал.
   Нет, мой московский дядя не был художником. Но его доченька Света в
  свои восемь лет убедила учительницу, что все рисунки для предстоящего
  завтра праздника в школе, ее папа запросто нарисует.
  Вот папа всю ночь и рисовал, чтобы не подвести дочку.
   На следующий день мы посетили Военный музей. Экспонаты внутри музея
  меня интересовали мало. А вот на улице я смог полазить по всем видам
  танков и броневиков. Причем, все танки и броневики были настоящими.
   В конце я залез и на бронепоезд. Это был бронепоезд времен Великой
  Отечественной войны. Кроме закрытых вагонов, на открытой платформе,
  были установлены две зенитки. Сев на кресло наводчика, я вращал разные
  рычаги, поворачиваясь вместе с зениткой. Там были и другие дети.
  И какой-то мальчишка сказал, что можно залезть и внутрь бронепоезда.
  Пробоина была снизу, я и залез через нее. Внутри я дергал разные рычаги,
  смотрел через смотровые окна, короче, играл в войну,
  находясь на настоящем бронепоезде.
   Это было в последний день. Мама, папа и брат устало сидели на стульях.
  Дядя возился на кухне. А я взял со стола кукурузу и начал ее грызть.
   Когда дядя зашел в зал, он меня отчитал. Сказал, что я себя некрасиво веду.
  Мол, скоро придет с работы тетя Вера, и тогда мы все вместе сядем кушать.
   Окно было открыто нараспашку, и я, недолго думая, выбросил огрызок
  за окно. И опять меня отчитал дядя, сказав, что воспитанные люди так не
  делают, потому что, я мог в кого-нибудь попасть.
   Теперь я уже сидел тихо и ничего больше не делал. Но вскоре открылась
  дверь, и зашла тетя Вера. Она обратилась к мужу со словами -
  "Представляешь, какие хамы живут в нашем доме. Только что кто-то из них
  выбросил через окно огрызок кукурузы, и попал мне по плечу".
   Мне было, ну, о-о-очень стыдно.
  
   5-й класс,
   Весна 1972 года.
   Школа "вонючих" снайперов.
  
   Как я уже говорил, туалет находился в глубине внутреннего двора, справа.
   В основном, я старался ходить в туалет во время урока, бегая мыть тряпку.
   Но в этот раз я оказался в туалете на переменке. Мальчики из старших
  классов мочились на стенку, стараясь облить все выше. Иногда им это
  удавалось, и брызги попадали к девочкам. Тогда из женского туалета
  доносились упреки, мол, хватит обливаться водой.
  А мальчики смеялись, зная, что это - не вода, а моча.
   И тогда, отодвинув всех, вышел самый крутой старшеклассник.
  Он направил струю так высоко, что вся струя пролилась ему же на голову.
  
   5-й класс,
   Весна 1972 года.
   В гостях у Титовых.
  
   Сегодня я побывал в гостях у Сергея Титова. Он, оказалось, живет не в
  квартире на этаже, как мы, а в своем доме с участком.
   Мне припомнилось, как в первом классе я обратил внимание, что часть
  детей идут со школы не налево, а направо. Но в гостях у Сергея я не один.
  Мы пришли всем классом с Феодосией Ефимовной.
   Учительница с девочками спросила Сережину маму,
  чем мы можем им помочь, убрать что-то, дрова напилить.... А Сережина
  мама сказала, что все это ни к чему, важнее дать им новую квартиру.
   И я долго думал, разве мы можем им дать квартиру?
   А еще не мог понять, неужели дом с участком хуже квартиры?
   Ушел я вместе со всеми, но вскоре стал периодически бывать у Сергея.
  
   5-й класс,
   Весна 1972 года.
   Соседи-одноклассники.
  
   Придя, в очередной раз, в гости к Сереже Титову, я обратил внимание, что
  Сергей периодически поглядывает на соседний участок за забором.
  Забор был неплотным, и позволял видеть весь двор.
  Но мне смотреть сложнее, и я спросил, куда он смотрит.
   Сергей ответил, что смотрит, чем занимается Борис. Я не понял, про какого
  Бориса он говорит. Оказалось, что рядом с Сергеем живет Борис Тараненко.
   Надо же, как им повезло, подумал я, они не только учатся в одном классе,
  но и живут в соседних домах. При этом дома их находятся на земле,
  с участками, с яблонями. А если учесть, что у Сергея много братьев и сестер,
  то они бы могли играть в разные игры и интересно жить.
   Как-то раз, спустя несколько дней, мы с Сергеем зашли в дом к Борису.
  В отличие от дома Сергея, там был порядок и уют. А на стене висел
  огромный ковер. В ковер были вплетены большие яркие цветы.
   Заметив мой взгляд, Боря включил свет, и цветы оказались яркими
  разноцветными лампочками. Это было очень красиво. Но дома у Бори мы
  были недолго. Боря сел делать уроки. А я ушел с Сергеем играть в его сад.
  
   5-й класс,
   Весна 1972 года.
   Пробежка по Гомельскому парку.
  
   Когда-то мы шли по этому парку с Валентиной Антоновной. Мы были
  младше и шли, как утята за учительницей. Теперь же все гордо вышагивали,
  как опытные туристы. Мальчишки носились по всему парку, как угорелые.
  И только девочки чинно шли рядом с Феодосией Ефимовной.
   Деревянный конус под маятником в одном из залов переходил из рук в
  руки. Всем хотелось увидеть, как тяжелый шар собьет конус, поставленный
  именно им.... Были во Дворце Пионеров и другие достопримечательности,
   Но мы пошли дальше. Лебеди с подрезанными крыльями плавали на озере.
  Теперь заметили подрезанные крылья и грязь от птиц. А раньше не замечали.
   А еще раньше, мы сожалели, что нечем покормить птиц,
  а теперь только то, что почти все лебеди белые, и лишь парочка черных....
   Когда мы проходили мимо потрескавшегося фонтана, я вспомнил оленей.
  Наверно, теперь и лягушек уберут, подумал я. Они ведь тоже старые.
   А потом мы пошли по той аллее, на которой я когда-то сломал руку.
  А про камни, собак с экскурсии Валентины Антоновны никто не вспоминал.
   Все торопились к башне. Хотя, это была не смотровая башня, а всего лишь
  труба от давно забытого кирпичного завода. По винтовой лестнице, толкая
  друг друга, многие начали подъем на башню. По пути выглядывали в
  отдушины, проверяя, как высоко уже поднялись. Наверху стояли недолго.
  Зафиксировав себя сверху, спускались вниз. И опять из башни доносились
  визг и смех. Большая часть девочек не захотела подниматься на башню.
   Почему-то было прохладно. А вскоре наша экскурсия подошла к концу.
  
   Лето после 5-го класса.
  \ Июнь 1973 года. Лагерь "Восток 1"
   Неожиданная встреча с хозяином леса.
  
   При посадке на автобус с детьми, мама гордо сообщила кому-то, что и в
  этом году завком пошел ей навстречу, дав мне путевки в пионерский лагерь.
   Ну, какая же это встреча?: Неужели все лето придется провести за забором?
  Автобусы с музыкой отъехали, и я "влип" в стекло. Не пытался рассмотреть
  картинки за окном. Просто, отдыхал от всех, не обращая внимания на
  активистов внутри автобуса. А в автобусе пели песни, смеялись, кто-то ел....
   И только я молча сидел и считал.... Да, я отсчитывал дни до ближайшего
  воскресенья. Я, как обреченная овца, попал в полагаемый мне отряд. Не
  знаю, и не хотел знать, имена воспитательницы и вожатых..... Просто, ждал.
   Наконец, наступило воскресенье. С самого утра я всматривался в каждую
  фигуру, шагающую со стороны ворот, ожидая маму. Вожатая из соседнего
  отряда меня заметила, праздно гуляющего ребенка между деревьями,
  и попросила пойти в свой отряд, и убирать шишки возле корпуса.
   Какие там шишки. Обошел три дерева и вернулся на исходную позицию.
   А вот и мама. Чуть ли не волоком я ее сопроводил к своей вожатой, чтоб
  она расписалась в тетрадке, и мы ушли на "Свободу". Мама предложила
  расположиться прямо в лагере, на одной из скамеечек, чтобы было удобнее.
   Да, она привезла много чего вкусного. Но, разве я ждал этого.
  Увы, выйдя за арку, мы перешли площадку с остановкой автобуса,
  и расположились на ближайшей поляне. За деревьями виднелся лагерь.
  И я лениво жевал сливы, абрикосы.... А потом она меня повела в лагерь.
  Напрасно я умолял ее этого не делать. Ведь у других родители уезжают,
  а дети сами идут, как большие. Но мама сказала, что я ей дорог, а потому
  она не может меня оставить за пределами "Моего лагеря".
   Итак, этот выходной пропал. Теперь я считал дни, ночи,
  минуты до следующего воскресенья. И я дождался.
   На этот раз я, оказавшись с мамой за забором лагеря, не подавал вида,
  но вслушивался в каждый звук на дороге. И все было рассчитано точно.
  Мы вышли, когда подошел автобус. Вести меня в лагерь маме было
  невыгодно, иначе придется целый час ждать следующего.
  Да и до лагеря всего пол сотни метров. Вот я и посадил маму на автобус.
  А сам стоял и молился, чтобы автобус поскорей уехал,
  но при этом, чтобы меня не позвали дежурные с арки.
   Как только автобус скрылся за поворотом, я пулей рванул в лес.
  Нет, я и не думал сбегать с лагеря. Но ведь в лагерь можно вернуться и
  вечером. Главное, это успеть до отбоя.
   Заблудиться я не мог, так как с детства бродил по лесам и прекрасно
  ориентировался в любом пространстве. Не просто так в будущем со мной
  спокойно родители отпускали своих детей в любые походы, включая
  перелеты за тысячу километров с жизнью на острове. Глядя на поваленные
  сосны, кусты, овраги, я бродил по свободной зоне и дышал "Свободой".
   Из этой эйфории меня вывел взгляд в упор. Прямо в упор на меня с
  небольшого пригорка смотрел Волк. Это был именно волк. Не собака, не
  шакал, а свободный Волк. Это я глазами плохо вижу, а сердце мое зрячее.
   Мы долго стояли молча, друг напротив друга. Я понимал, что передо мной
  Волк, со всеми возможными делами. А он понимал, что перед ним - ребенок.
  Мы не желали друг другу зла. И мирно разошлись.
   Встреча с волком, наверно, тоже мне была предопределена судьбой.
  
   Лето после 5-го класса.
   Июль 1973 года.
   Заплыв с клубникой на три рубля.
  
   Не знаю, как это вышло, но в этом месяце лагеря не было. Несколько дней я
  отдыхал после 1-й смены. Хотя отдых начался не сразу. Думал, что приехал
  на пересменку. И лишь потом узнал, что в лагерь поеду только на 3-ю смену.
   Мне было сложно уговорить маму разрешить не только допоздна играть
  во дворе, но, и положив матрасик на балконе, лечь спать под звездами.
  Но в итоге, мне разрешили и это. Правда, вскоре сообщили, что отцу дали
  от работы путевку. Предстояла экскурсия на теплоходе в Киев на 4 дня.
   Однажды я уже с отцом ездил в какую-то деревню, там, где он строил
  завод. Там было скучно, но это был не лагерь. Вот я и подумал, что Киев все-
  таки интереснее деревни с конструкциями будущего завода.
   Собирая нас в дорогу, мама демонстративно, при мне достала из кошелька
  3 рубля. Она сказала, что это деньги, на которые я могу себе купить все, что
  захочу. А потом дала бумажку отцу. И он спрятал деньги себе в кошелек.
   С главного причала в парке, мы с отцом сели на большой трехпалубный
  теплоход "Емельян Барыкин". Наша каюта находилась на нижнем ярусе.
  И из круглого иллюминатора была видна вода. Когда теплоход отчалил, отец
  пошел отдыхать в каюту, а я бегал по теплоходу, осматривая территорию.
   Теплоход плыл по реке медленно, и погода была солнечная.
  Но ночью поднялся ветер, и начался ливень. В результате, мы сели на мель.
  Удара не было, а ливень прекратился. Я еще подумал, что это запланировано
  экскурсией, наш выход на берег, купание на диком пляже, в тени теплохода.
   Отец спросил меня, знаю ли я, что, если в отверстие проходит голова,
  то в него может пролезть и весь человек. Я ответил, что не знаю.
  Тогда он поплыл к теплоходу, подплыв к нашему открытому иллюминатору,
  подтянулся на руках и залез в нашу каюту. Но я этим не любовался.
  Я плескался в воде, зная, что никакой пионерский горн меня не отвлечет.
   Нас довольно легко сняли с мели, повреждений не было.
  Все пассажиры погрузились на корабль, и мы продолжили наш путь в Киев.
   По прибытии в Киев, все пассажиры отправились на обзорную экскурсию.
  Экскурсия прошла быстро, мы не спускались в подземные ходы, не бродили
  по паркам и музеям, нам предложили все это сделать самим.
   И тут я увидел ларек. Это был обычный книжный ларек.
  А за витриной лежал набор цветных открыток с птицами.
   Как я умолял папу дать мне рубль двадцать на эти открытки. Я обещал
  ничего больше не просить мне покупать. Ведь мама дала мне три рубля,
  а я прошу только рубль двадцать. Но я просил у стенки.
   Там же, у какой-то старухи, отец купил за рубль ведро клубники.
  Клубнику он отнес в нашу каюту, сказав, что я ее буду есть.
  А я ему ответил, что к этой клубнике даже под пистолетом не притронусь,
  потому, что мне нужны были открытки, а не его дешевая клубника. Он на
  меня обиделся, сказав, что больше со мной разговаривать не желает.
   До обратного пути еще времени было очень много. Я вышел на причал и
  гулял по причалу. На одном из пирсов сидели рыбаки. Они как-то странно
  ловили рыбу. Забрасывали крючок, и тут же вытаскивали рыбу. Причем,
  рыба была большая, я подумал, не сломаются ли удочки. А вслух спросил их,
  на что они ловят такую рыбу. И мне объяснили, что это неважно. Просто,
  рядом с Киевом находится Киевское море, на котором установлена плотина,
  разделяющая Днепр поперек. И что, каждый день в шлюзах погибают тонны
  рыбы, которых не может спасти проволочное заграждение под водой.
   Возвращались домой мы молча. Каюта трещала от тишины. Как я надеялся,
  что дома мама поругает отца за "мои открытки". Но дома поругали не отца, а
  меня. Мои жалобы маме о трех рублях были пустым содроганием воздуха.
   Я решил, что когда вырасту, и у меня будут дети, в отличие от моих
  родителей, я буду их слушать, понимать и любить.
  
   Лето после 5-го класса.
   Август 1973 года. Лагерь "Восток 1"
   Дорога "В никуда".
  
   Не знаю, поездка в августе в лагерь была ли запланирована. Или родители
  мне отомстили за киевскую клубнику, которая почти вся прокисла и была
  выброшена. Но в августе меня опять отправили в пионерский лагерь.
   Я уже не молился на выходные и не обижался на вожатых...
  Я просто чувствовал себя беззубой овечкой в пионерском стаде.
   Даже в шахматы сыграл на каком-то турнире. А один раз на концерте свои
  стихи читал. Правда, после концерта спрятался за эстраду, стесняясь своего
  выступления. Ведь в театре кукол я выступаю всегда за ширмой, и меня
  никто не видит. А тут пришлось стоять одному на эстраде, перед всеми.
   Но это все не важно. В очередной выходной ко мне приехала мама.
  И я предложил ей пойти не в лес, и не на речку, а в соседнюю деревню.
   До деревни было километра три. Все это расстояние мы шли по тропинке
  между заборами лагерей и дорогой. Деревня называлась Ченки.
  Отсюда, и название всей зоны. Мы не заходили в деревенский магазин,
  а пошли к Дереву Любви. Я показал маме эту достопримечательность.
  Высокая сосна обнималась ветками с не менее высоким дубом.
  Это и называлось деревом любви. Маме оно понравилось.
   А мне понравилась остановка. Ведь на этот раз, я посадил маму на автобус
  не около лагеря, а в деревне. Я объяснил маме, что никуда не денусь, вернусь
  в лагерь. А ей абсолютно не нужно ездить туда и обратно эти три километра
  и платить дважды. Мама уехала, а я пошел в лагерь.... Но пошел я своим
  путем. Я перешел дорогу и углубился в лес. До отбоя было еще далеко.
  Дальше партизанской крынички я бы все равно не ушел, тем более что там
  болота, и я бы их увидел. Я просто гулял по лесу, когда раздвинул кусты...
   Прямо передо мной была мостовая из булыжников. Про мостовую я
  подумал, вспомнив Красную Площадь. На самом деле, посреди леса, из
  белого чистого булыжника была выложена дорога. Длина дороги составляла
  метров пятьсот, а ширина - около восьми. Дорога никуда не вела.
   Это был четкий прямоугольник длиной пятьсот метров.
   Сначала я подумал, что это - партизанский аэродром. Но ведь, с войны
  прошло много лет, и булыжники должны были прорасти травой. Но нигде не
  было ни одной травинки на протяжении пятьсот метров. Потом я подумал,
  что это напоминает картошку, которую сушат при заготовке на зиму.
   Но это была не картошка, а твердые гладкие булыжники белого цвета.
   Затем я бегал вдоль каменной загадки в поисках тропинки. Ведь как-то
  сюда нужно было доставить такое огромное количество камней. Нигде я
  так и не нашел ни одной тропинки или дорожки, надломанных кустов или
  примятой травы. Необычная дорога из никуда выходила, и в никуда вела.
  
  
   ШЕСТОЙ КЛАСС.
  
  
   6-й класс,
   Осень 1972 года.
   Груши, яблоки и сливы с тростевыми куклами.
  
   В конце концов, кружок во Дворце Культуры на Сельмаше закрылся.
  Но этот же руководитель, Николай Николаевич Замотаев, вел кружок кукол
  во Дворце Культуры железнодорожников, на Центральной площади Гомеля.
   Теперь на занятия в кукольный кружок я ходил гораздо дальше. Мало того,
  я ходил не один, а вместе с другом. Друг доходил со мной до Дворца
  Культуры, садился на ступеньки, и ждал, когда я вернусь после репетиции.
   Сережа Дробышевский был на несколько лет меня младше. Я предлагал
  ему зайти на репетицию со мной, но он говорил, что ему и на ступеньках
  неплохо. А потом мы с ним возвращались также пешком.
   В наш район ходили автобусы. Но зачем же нам ждать автобус и тратить
  деньги на дорогу. Мы переходили железную дорогу, и шли вдоль заборов
  частного сектора. Из-за заборов, прямо к нам в руки свисали ветки с
  яблоками, грушами, сливами... Нам оставалось только срывать и кушать.
   Правда, в будущем я в Сергее разочаровался. Со своего балкона на 5 этаже
  я увидел, как он со своего балкона на 2 этаже ворует у соседей яблоки и лук.
   Одно дело, когда мы с ним в прошлом году брали фрукты с нейтральной
  территории, и совсем другое дело - воровать у соседей. Я предложил ему
  вернуть ворованные продукты. Он отказался. И мы расстались.
   Впрочем, вскоре я и в режиссере Театра кукол разочаровался. Я обратил
  внимание, что он слишком часто приходит на репетиции пьяным.
  Я сказал себе, что это не режиссер, и не театр. А сам организовал при
  Комнате школьника кукольный кружок. В том кружке я сам сделал ширму,
  кукол, декорации, написал сценарий. В свой кружок я собрал первоклассниц,
  и мы ходили по детским садам, устраивая праздники со своими спектаклями.
   Мои первые пьесы были наивными, про котиков, собачек. Но маленьким
  детям нравились праздники. И сердцем чувствовал, что делаю большое дело.
  
   6-й класс.
   Осень 1972 года.
   "Коза Манюка" Кебикова из летнего чтения.
  
   Как известно, в конце каждого класса нам на лето давали список книг,
  которые надо прочитать. Например, Саша Гольвехт, думаю, прочитал много,
  потому что даже у меня в гостях, в скором будущем, придя на день
  рождения, тут же взял книжку и начал читать.
   Были задания и по другим предметам.
   Не знаю, как отличникам, а многим не хотелось делать ни те, ни другие.
  Тем более что летом и без того слишком много интересных дел.
  Если учесть, что благодаря маме я все лето проводил в лагерях, то станет
  понятно, что лично я, мало книг мог прочитать со своим плохим зрением.
  Но, тем не менее, что-то читал, ведь в лагерях были библиотеки...
   Когда Феодосия Ефимовна, сразу после каникул, спросила о прочитанных
  книгах, половина класса втянула головы в плечи, надеясь, что их не спросят.
   Я вспомнил несколько прочитанных книг, и на всякий случай, вспоминал
  содержание нескольких книг, которые слышал в лагере, когда вожатая во
  время дождя читала девочкам вслух. Феодосия Ефимовна опросила
  несколько отличниц, а потом подняла Кебикова.
   Кебиков смотрел в потолок, не сходя с места. Он как бы не слышал слов
  учительницы, и не видел взглядов учеников. И тогда Феодосия Ефимовна
  спросила его, неужели за все лето он не прочитал ни одной книги.
  - Не правда - сказал Кебиков - я читал.
  - Ну, так что же ты читал, назови хоть одну книжку.
  - Я читал, читал...
  - Ну, так как же называется книжка, которую ты читал?
  - Я читал книжку "Коза Манюка". Весь класс разразился хохотом. А кто-то
  из девочек пояснил соседке по парте, что "Коза Манюка" - это детская
  книжка для самых маленьких, и в ней всего одна страничка текста.
  
   6-й класс.
   Осень 1972 года.
   Собака, покусавшая Петю.
  
   Прямо за нашим домом был сад. Это был один из последних садов
  рядом с нашим домом. Когда мы вселились в эту квартиру, то сады
  простирались до самой больницы. Но маленькие домики постепенно
  сносили, а с домиками, срезали и сады.
   Хозяева этого сада давно уехали. Правда, когда они разбирали дом,
  то упавшим бревном перебили ноги собаке.
  Большая покалеченная собака осталась одна наедине с брошенным участком.
   Дети давно обратили на нее внимание. Но пес ни у кого не принимал пищу,
  продолжая охранять пустоту.
   Детей было много, и каждый делился своим бутербродом. И пес сдался.
  После стольких дней голодовки пес жадно набросился на еду.
   Все молча стояли и смотрели. А Петя подошел к собаке и погладил.
  В ту же секунду пес резко обернулся, и укусил моего брата прямо в лицо....
   Пункт скорой помощи находился в соседнем доме. Туда все и побежали.
  Прокушенную щеку Пете зашили, а еще, несколько дней делали уколы
  против столбняка. Шрам у моего брата на щеке остался на всю жизнь
  Но к чужим собакам он больше не приставал.
  
   6-й класс.
   Осень 1972 года.
   Попытка мягкого перевоспитания.
  
   Феодосия Ефимовна решила меня перевоспитать. Она пересадила Софу
  Фуксман ко мне, надеясь, что я стану отличником.
   До этого Софа сидела в первом ряду около выхода из класса.
  А тут ее подсадили ко мне на второй ряд, в середине класса.
  Я сидел, как обычно слева, Софа подсела справа....
   Мы с Софой практически не болтали.
  Но она периодически подсматривала на то, чем я занимаюсь.
  А мне, хоть и неловко было сидеть с девочкой, но усидеть было сложно.
  Я периодически манипулировал разными вещами под крышкой парты,
  доставая то из одного кармана, то из другого кармана, то из портфеля....
  У меня в карманах находились всякие интересные палочки, детали....
  И вообще у меня и сегодня карман - часть меня.
   После того, как Софу в третий раз окликнула учительница, а та не знала
  сути вопроса, а еще Софа получила четверку, ее быстро на привычное место
  вернули, боясь, что не она меня подтянет, а, скорее, я ее выведу из отличниц.
  
   6-й класс.
   Осень 1972 года.
   Вызов в школу родителей.
  
   На этот раз в школу на встречу с Феодосией Ефимовной пришел мой отец.
   Учительница долго ему рассказывала о том, что я очень хороший мальчик,
  но часто отвлекаюсь, смотрю в окно, не стремлюсь в отличники,
  не люблю носить галстук.... А, когда начал говорить отец....
   Он именно начал говорить, как будто и не слушал слов учительницы....
  Мне было так стыдно. Он ругал коммунистический строй, говорил,
  что в этой стране не надо учиться....
   Дождавшись минуты затишья, учительница поблагодарила его за приход и
  простилась с ним. А мне тихо сказала, что в следующий раз, если мама не
  сможет прийти в школу, то лучше вообще не приводить родителей.
  
   6-й класс.
   Осень 1972 года.
   Событие, достойное долгой памяти.
  
   Школу мордобоя в детстве проходят не все. Ведь мало кто, будучи бит с
  детства, может сохранить веру в людей, доброту, способность любить....
   Наверно, для того нам и надо было в школе учить историю героев,
  что бы не только на войне уметь побеждать.
   Я перечитал много книг о героях, слышал много рассказов....
  Но самым ярким примером для меня всю жизнь служил,
  и служит примером мой дядя Гена, родной брат моей мамы.
   Он родился после войны, от моего дедушки Пети. Дедушка Петя вернулся с
  фронта после тяжелого ранения, оставшись без большей части органов,
  ребер, с ампутированными ступнями обеих ног, но нашел в себе силы
  работать, дать жизнь еще одному ребенку и прожить еще несколько лет.
  Он умер в 1950-м году, оставив после себя троих детей, друзей и светлую
  память. Дедушка умер, когда дяде Гене было всего четыре года.
   Но мой дядя вырос героем. Да, представьте себе, что человек может
  стать героем и в мирное время. Помимо того, что его золотыми руками и
  сегодня все восхищаются, он совершил подвиг.
   У него и награда была. Да и в газете о нем писали - "Командир танка,
  молодой парень Геннадий Петрович Лещинский, рискуя жизнью...".
   Во время службы в армии дядя Гена был командиром танка. И во время
  учений танк провалился под лед. Танкисты выскочили со страхом из танка,
  захлопнув за собой люк. В панике они забыли, что в танке остался командир.
   Пока не заглох мотор, а танк заполнялся водой, дядя Гена сориентировался,
  где берег, и вывел танк по дну, пробив лед, чем спас себя и боевую технику.
   Его фотография с медалью за отвагу всегда служила мне талисманом.
  После школы я одевал, хранимый у меня шлем, пытаясь отойти от очередных
  побоев и найти силы никому не подать вида, что получил опять по шее.
   Но в тот день я просто зашел в гости к своему дяде. Улица Шоссейная была
  недалеко, и там в это время жил дядя с женой. Помня, что я и в 6 лет собирал
  урожай с деревьев, меня попросили собрать вишни. Я с удовольствием
  принялся за работу, стараясь не пропускать ни одной ягоды, от этого ведь
  зависит урожай будущего года, а не только количество варенья и компота.
   Когда ведра унесли в дом, ко мне вдруг подошел какой-то парень.
  Он был повыше меня ростом, и я не понял, откуда он. Ведь, на той улице
  было всего несколько домов. Но парень схватил меня за шиворот и стал
  допытываться, что я делаю на его улице.
   При этом он и не ждал моего ответа. Ему просто хотелось подраться....
   В этот момент из дома вышел мой дядя.
  Обидчик сразу же заметил взрослого и пустился наутек.
   Пока парень с трудом перелезал через деревянный заборчик, дядя Гена
  в прыжке перешагнул ограду и, взяв обидчика за шиворот, строго и четко
  пояснил, что, если тот еще раз поднимет на меня руку, то мало не покажется.
   Пожалуй, это был первый случай, когда за меня заступились И заступился
  за меня не кто-то, случайно, а мой родной, и очень любимый мною, человек.
  
   6-й класс.
   Осень 1972 года.
   Сбор металлолома с трубой и грязью.
  
   Периодически наш класс участвовал в сборе металлолома.
  Причем, металлолом мы собирали без учительницы.
   Просто во дворе школы, с левой стороны, у каждого класса
  была своя куча металла, дополняемая постепенно.
   Когда мы приносили очередную порцию металла, вес на глазок определяла
  старшая пионервожатая. И тут мы заметили, что хоть мы приносим больше,
  но другому классу вожатая подсуживает, приписывая лишний вес.
   Нам было очень обидно. И когда мы пошли за очередной порцией металла,
  то тянули железную трубу волоком. Труба стала в три раза тяжелее, потому
  что в нее набилась грязь. Но нам опять мало записали, не пожелав коснуться
  трубы руками. И тогда мы силой притащили вожатую к нашей куче.
   А перед этим мы заметили торчащую из-под земли арматуру.
  К ней мы и привязали наши железяки. Старшая пионервожатая сделала
  попытку приподнять наши железяки. В тот день нам была записана победа.
  
   6-й класс.
   Осень 1972 года.
   Война с гнилыми яблоками у Сергея Титова в саду
  
   Как я уже говорил, Сергей Титов жил в своем доме.
   И когда я видел, что мне устроили в очередной раз засаду,
  чтобы побить, то я со школы шел не налево, а направо, в гости к Сергею.
   Когда я приходил сам, без класса, Сережина мама не жаловалась,
  и, похоже, на нас не обращала внимания. Так и на этот раз мы не зашли
  в дом, а пошли в сад. Сережа предложил поиграть в войну.
   У Сергея были тысячи солдатиков, нарисованных на бумаге.
  Но я не представлял, что ими можно играть на улице.
  С ними мы играли у меня дома, когда Сергей приходил ко мне.
   И тут Сергей взял с земли подгнившее яблоко и бросил в меня.
  Яблоко не долетело, но я понял условия игры.
  В саду было несколько деревьев и достаточно яблок.
   Но, во-первых, не хотелось пачкаться, а во-вторых, не так легко бросать
  грязное яблоко, и не только яблоко, в живого человека.
   В это время к игре подключились младшие братья Сережи, Петя и Вова.
  Поэтому, и в Сергея летали яблоки.
   И мне было непонятно, почему Сергей не играет с братом.
   А со стороны за нами наблюдали бабушка и сестры Сергея, Таня и Света.
  
   6-й класс,
   Осень 1972 года.
   Кумир всего класса.
  
   Он был выше меня, а может и других мальчишек. И, почему-то весь класс
  потянулся к нему. Тут же появилась и его свита. Ну, не совсем свита, но -
  компания. В его Компанию вошли Клевлин, Понкратенко, Комаров....
  Презов, Савицкий, Клепоносов молча соглашались с таким распределением.
  А остальные, Скоропадский, Гольвехт, Титов, Тараненко не вмешивались.
   Из разговоров за моей спиной в классе, я узнал, что Олег Андриевец живет
  не с родителями, а с тетей. А родители его в это время работали где-то
  в районе Магадана, на золотых приисках.
   С детства у Олега ни в чем не было отказа. К 12-годам у него был не
  стандартный велосипед, а взрослый мопед с мотором. Возможно, прельщали
  всех именно этот мопед и наличные деньги, всегда имеющиеся у Олега
  в нужном количестве. Но думаю, у всех тут сработало, именно, "стадное
  чувство". Мое положение и до того было шатким, а тут я еще
  стал и боксерской грушей в своем классе.
   Впрочем, я пишу не о том. Ведь, Андриевец обижал не только меня.
  К примеру, он назвал нашу классную учительницу, Феодосию Ефимовну -
  "Тумбой". Не скажу, что весь класс подхватил кличку,
  но ведь никто и не осудил сквернослова....
   Или еще случай. Толкали меня и до того. Но Андриевец толкнул и при этом
  сказал - "Если не нравится, катись в Израиль". Ведь, это слышали и другие
  учащиеся. И евреем в классе был не только я, и воспитывали нас в духе
  интернационализма и любви к Советской Родине. Но никто и вида не подал.
   Впрочем, не буду ворошить неприятности. Тем более что в будущем и
  Андриевца сама жизнь вычеркнула из списка живущих на этом свете,
  и Комаров, наверно, не просто так нырнет в бутылку....
  
   6-й класс.
   Зима 1972 года.
   Случай с хлебом на уроке пения
  
   В этот день я сидел на своем любимом месте около окна.
  Дело происходило на переменке, и мне не хотелось покидать свое место.
  Ведь в классе гораздо меньше шансов, что ко мне кто-то прицепится.
   Краем глаза я видел, что в классе, возле учительского стола,
  происходит какая-то потасовка. Но вида не подавал, размышляя о своем.
  В это время прозвенел звонок, и все разбежались по своим местам.
  А в класс вошла учительница по пению Екатерина Филипповна.
   Оказывается, в классе играли в футбол куском хлеба.
   Учительница заметила валяющийся кусок сухой булки и потребовала
  признаться, кто играл хлебом в футбол.
   Класс напряженно молчал. И тут кто-то выкрикнул, что это Дима Пинский.
  И опять весь класс молчал.
   Екатерина Филипповна приказала мне встать и пойти в угол. На это я ей
  ответил, что в угол не пойду, потому что хлебом в футбол не играл.
   Но Екатерина Филипповна и слушать меня не пожелала,
  а громко и четко произнесла, что я не только в угол пойду,
  но и встану на колени, и буду стоять так до конца урока.
   И опять же весь класс молчал. Тогда я взял свой портфель,
  и пройдя мимо угла, вышел из класса, не закрывая за собой дверь...
   Несколько дней после этого я не приходил в школу.
   Брал утром портфель, выходил из дома, и отсиживался где-нибудь
  под забором. Обиднее всего было то, что не только дети,
  но и взрослые могут оскорбить, унизить, обидеть, не разбираясь.
   Еще в первом классе Валентина Антоновна объясняла нам, что
  учительница - это вторая мама.... Как я смогу, и кому объяснить свою боль.
   Во-первых, я бы не смог подфутболить хлеб. Для меня и листок с дерева
  сорвать не просто. Во-вторых, я сидел около окна. В-третьих, в футбол не
  играет один человек. В-четвертых, кому поверила учительница...
   Не знаю, чем бы закончилась эта история, но в один из дней ко мне
  подошла одноклассница. Я не помню, кто это был. Лица я и в обычные дни
  не различаю со своим зрением. А когда глаза полны слез, и подавно.
  Но девочка сказала: "Дима, идем в школу. Тебя никто ругать не будет".
   Удивительно, но в школе, и, правда, меня никто ни о чем не спрашивал,
  и не наказывал за пропущенные дни.
   Вот только на Екатерину Филипповну я больше никогда смотреть не мог.
  
   6-й класс.
   Зима 1972 года.
   Сочинение о самом большом друге.
  
   Сочинение всегда интереснее, чем диктант. Ведь, при написании
  сочинения, любое слово можно заменить. Да и, тему взяв свободную,
  вообще можно писать легко. Я так и в стихах мог писать сочинение.
   На этот раз тема сочинения была вообще не литературная.
  Мы писали сочинение о своем лучшем друге.
   После написания сочинения Феодосия Ефимовна предложила
  любому желающему зачитать свое сочинение вслух.
   Первым желающим оказался Гена Скоропадский. Он встал, прокашлялся,
  посмотрел по сторонам, и начал громко на весь класс читать свое сочинение.
  "... Самым большим моим другом является Сережа Комаров. Он мне очень
  нравится, потому что у него большие уши. А еще, когда Сережа о чем-то
  думает или пишет диктант, то он интересно шевелит этими ушами...".
   С трудом Феодосия Ефимовна остановила в классе смех, прервав Генино
  чтение и переведя разговор на другую тему. Но после этого дня несколько
  недель Сережа с Геной не только не дружил, но и разговаривать не желал.
  
   6-й класс.
   Зима 1973 года.
   Цирк уехал, а клоун остался.
  
   По-моему, Михальцов школой, вообще, не интересовался. Больше всего, он
  походил на клоуна. Каждый раз он пытался привлечь к себе внимание.
   Но одно дело, когда он принес в класс мешочек смеха. Мы тогда в первый
  раз в жизни увидели такую игрушку. Даже учитель, забравший игрушку,
  в конце урока мешочек вернул, так как видел такую вещь впервые.
   Но на этот раз Михальцов принес большую иглу.
   Не только мальчики, но даже кто-то из девочек смотрели, как он этой иглой
  протыкает себе щеку, и достает иголку с обратной стороны.
   На следующей переменке он стал подзывать к себе ребят, протыкая при том
  себе руку. По его словам, напрасно многие пугаются и не хотят смотреть.
  Он утверждал, что в вену иголкой не так легко попасть,
  и что иголка, соскользнув с вены, однозначно пройдет под веной.
   Я на это не смотрел, меня такие аттракционы не привлекали. Но я не
  сомневался, что добром это не кончится. И действительно, в будущем
  Михальцов, демонстрируя кому-то свою смелость, и перепрыгивая
  через катящиеся железнодорожные горки, колеса для вагонов, переломал
  себе ноги, попал в больницу и больше мы его в своем классе не видели.
  
   6-й класс.
   Зима 1973 года.
   Не верь, не бойся, не проси.
  
   На этот раз меня вывели прямо из класса. В толпе, окружившей меня, были
  ребята из разных классов. Хватая меня за локти, они выкрикивали, что на
  этот раз от них не сбегу, и что сегодня уж точно они набьют мне "морду".
   Мы отошли не очень далеко от школы. Но достаточно далеко, чтобы из
  окон школы, никто из учителей не смог увидеть драки. И меня начали бить.
   Я отбивал удары и справа, и слева, и снизу, и сверху. При этом многие
  Ругались, злились, ударяясь о мои кости. Я не знал, кто мне может помочь...
   И тут раздался голос взрослого человека: "А ну-ка, расступитесь!
  Чего это вы все на одного набросились. Идем, пацан, со мной".
   При этом он положил мне руку на правое плечо, поддерживая меня, и мы
  шли параллельно. Я и в очках плохо вижу, а тем более, когда в очередной раз
  очки были разбиты, то я видел только его ноги.
  Толпа двигалась за нами, что-то выкрикивая. Когда мы поравнялись со
  стройкой, то он подтолкнул меня к дырке в заборе, и сам последовал за мной.
   На стройке он начал меня избивать.
   А вокруг слышен был смех окруживших нас все тех же учеников
  из нашей школы, которые били меня до этого, разбив очки.... Потом я упал,
  и, пнув меня несколько раз ногой, дяденька вместе с толпой ушел.
   А я сидел около забора, и всхлипывал не от боли.
  По моим окровавленным щекам молча текли слезы.
  
   6-й класс.
   Зима 1973 года.
   Доброе слово и Димке приятно.
  
   Не знаю, как меня воспринимали одноклассники.
  Но даже, когда меня били, то мне было жалко и обидчиков. Например, при
  просмотре фильма "Золотые часы", когда хулиган нырял в воду, пытаясь
  найти часы, которых там нет, весь зал смеялся, у меня по щекам текли слезы.
   Когда мальчики смеялись, тыкая пальцами на девочек, у которых
  выступала грудь, мне было не до смеха.
   Когда я увидел, как старшие ребята играют в футбол
  раненым голубем, я молился, чтобы голубь выжил...
   Но я никогда не думал, как я выгляжу со стороны. В это время ко мне
  подошла Феодосия Ефимовна. Она положила на плечо свою руку и сказала,
  что считает, что я не в свое время родился.
   По ее мнению, мне надо было родиться при коммунизме.
   А я потом долго думал, если бы я, и впрямь, родился при коммунизме, то
  что бы я там делал. Может, у меня и не самая сладкая жизнь, но я родился
  тогда, когда родился. И должен честно жить, дышать, думать, делать то, что
  смогу.... И я должен сохранить на всю жизнь свою Честь, Совесть и Доброту.
  
   6-й класс.
   Зима 1973 года.
   Пой, Петенька, пой.
  
   Надо же, на этот раз, в школу вызвали маму не ко мне, а к Пете.
   Я случайно оказался недалеко от учительской и слышал разговор.
  Двое учителей жаловались моей маме на то, что Петя запустил уроки.
   Петя, и впрямь, их запустил. За него уроки делал старший друг,
  Саша Дробышевский. Так, например, когда мама обратила Петино внимание
  на то, что уроки сделаны не им, а Сашей, то Петя пытался убедить маму,
  что уроки он делал сам, но Сашиным почерком...
   Итак, вернемся к учительской. Двое учителей отчитывают мою маму.
  И в это время к ним подходит третья. Третьей учительницей оказалась
  учительница по пению Екатерина Филипповна.
   Она с ходу вмешалась в разговор, утверждая, что это неважно, что Петя
  Пинский временно запустил уроки, подумаешь, физика, математика,
  зато у него очень хороший слух, и он лучше всех поет в классе...
   Я не знаю, чем закончился разговор, потому что, прозвенел звонок,
  и я пошел на урок в свой класс.
  
   6-й класс.
   Зима 1973 года.
   "Дима, сними очки".
  
   Я сидел за своей второй партой, около окна. Дело происходило
  на переменке. Кто-то из девочек, сзади, попросил меня снять очки.
   Софа Фуксман сидела в первом ряду на второй парте, Света Гуревич
  недалеко от нее, Ира Николаева сидела с кем-то в центральном ряду,
  за Сережей Комаровым и Мишей Клепоносовым.... А вот кто сидел за мной,
  и кто меня позвал, я не помню. Но девочки соревновались.
   Генки Скоропадского в классе не было, он убежал куда-то.
  Поэтому, на его место сел кто-то из девочек, а остальные стояли вокруг.
   Я сидел без очков, а девочки смотрели мне в глаза. Они сказали, чтобы я не
  боялся, ничего страшного не будет. Просто, они устроили соревнование со
  спичками. У кого-то из них на ресницах удержалось 3 спички, а у кого-то - 4.
  Но им кажется, что мои ресницы длиннее.
   Они стали мне на ресницы выкладывать спички, попросив меня не моргать.
  Когда на моей реснице оказалось 7 спичек, кто-то из девочек сказал:
  "Вот видите, я же говорила, что у Пинского - самые длинные ресницы".
  
   6-й класс.
   Зима 1973 года.
   Эксперименты с черепахой.
  
   Черепаха - не собака. У нее нет клички, она не выполняет команды,
  не сторожит дом. Она просто живет.
   Это была степная черепаха. Отец принес ее домой, и она до весны жила
  у нас. Жила она в коробочке из-под обуви. Коробка стояла в нашей комнате.
   Я сидел за уроками. И тут я услышал четкие звуки "тук-тук-тук...".
   Когда я встал, черепахи на месте не было. Она была в комнате у родителей.
  Я вернул ее на место. Но вскоре опять услышал знакомые звуки.
   Никогда бы не подумал, что черепахи умеют бегать. Каким-то внутренним
  чутьем черепаха почувствовала, что в соседней комнате светится солнышко.
  На солнечную полянку в родительской комнате как раз и бегала черепаха.
   И тут мне захотелось поэкспериментировать. Я вернул черепаху на место,
  а на пороге своей комнаты положил резиновую игрушечную черепаху.
   Обнаружив на своем пути препятствие, черепаха спрятала все конечности
  свои под панцирь. Но вскоре, высунула голову, лапы, попыталась отодвинуть
  игрушку. Игрушка запищала. Черепаха спряталась под панцирь...
   Это продолжалось несколько раз. И лишь убедившись, что игрушка может
  только пищать, черепаха откинула игрушку в сторону, и побежала к солнцу.
  
   6-й класс.
   Зима 1973 года.
   Экономия на обедах по 20 копеек через день.
  
   По утрам мы завтракали дома. А потом шли в школу. Согласно
  утверждениям родителей и учителей, учеба является нашей работой.
   Да, но за работу платят деньги. А за учебу только отметки и записи
  в дневнике типа: "опоздал на урок", "не сделал домашнее задание",
  "баловался на уроке", "бегал на переменке" и т.д.
   Я не спорю, школа нужна. Но в шестом классе у детей есть интерес не
  только к школе. Меня, например, интересовали открытки,
  солдатики, книги по кукольному театру и многое другое.
  С другой стороны, мне стыдно было клянчить деньги у мамы.
   Зато, в начале каждой недели, мама сама давала рубль двадцать.
  Я не люблю деньги, как таковые, но иногда они нужны. И, как я считал, что
  если буду обедать не каждый день, то ничего плохого от этого не случится.
  Я стал экономить на обедах, собирая небольшие суммы для насущных целей.
  
   6-й класс.
   Весна 1973 года.
   Чашка с чистым спиртом.
  
   У нас в холодильнике всегда стояла бутылка с холодной водой.
  Причем, это была бутылка из-под водки.
   В этот день я прибежал со школы и очень хотел пить. Вообще-то, я краем
  глаза заметил, что в холодильнике 2 бутылки. Но не придал этому значения.
   А то, что на взятой мною бутылке было приписано авторучкой,
  с моим зрением не так просто прочитать.
   Я взял пол-литровую алюминиевую кружку, налил полную, и...
   Содержимое я выпил залпом, изображая пьяницу.
  Играя в кукольном театре, я периодически играл и дома. Только тут
  до меня дошло, что авторучкой на бутылке приписано "Спирт".
   Я не знаю, сколько воды выпил, пытаясь запить эту гадость.
  Но потом я вспомнил, что закусывают хлебом. И съел полбуханки хлеба,
  откусывая прямо от квадратной буханки черного хлеба.
   Опьянеть я не опьянел. Мало того, до меня дошел смысл слов отца о том,
  что ему не важно, что пить, керосин или водку. В нашем роду к спиртному
  не восприимчивы. Но с этого дня у меня было покрасневшее горло.
  И когда я очень уставал от учебы, медсестра без проблем выписывала мне
  справку на день-два для лечения мифической простуды.
  
   6-й класс.
   Весна 1973 года.
   Автобусы с "Ералашами" за 10 копеек.
  
   Между нашими тремя домами по улице Дворникова, 16, 14 и 12,
  периодически останавливался автобус. Он приезжал, и к нему
  сбегались со всех сторон и выстраивались в очередь дети.
   У автобуса были закрыты все окна рисунками из мультфильмов.
  В этом автобусе за 10 копеек показывали кино.
   В кино сначала показывали "Фитиль", потом
  "Киножурнал - хочу все знать", а на закуску - мультфильмы или "Ералаш".
   Я бы и сегодня с удовольствием пересмотрел многие ролики.
  Вспомните, как чарующе звучали эти звуки:
   "Орешек знаний слишком тверд, И все же, Мы не привыкли отступать,
   Нам расколоть его поможет, Киножурнал "Хочу все знать!"".
  Или "Мальчишки и девчонки, А также их родители,
   Веселые истории, Увидеть, не хотите ли!
   Веселые истории. Экран покажет наш,
   Веселые истории, В журнале "Ералаш!""
   Нам нравились все части этого кино.
  И если бы у нас было больше денег, то каждый сходил бы и по два раза.
  
   6-й класс.
   Весна 1973 года.
   Опасная развилка.
  
   Как-то раз я катался на велосипеде по нашему двору. В доме напротив
  находился медицинский пункт. Оттуда выехала машина скорой помощи...
   Она ехала прямо за мной, а впереди была развилка.
   Я не знал, куда свернет скорая помощь, а потому, поехал прямо.
  Скорая помощь свернула налево и уехала.
   А я перелетел через руль, а велосипед через меня, и я на него.
   Меня не столько смущали царапины на руках и ногах,
  сколько удивила траектория моего полета.
   Это был один из редких случаев, когда я вне школы размышлял о школе.
  
   6-й класс.
   Весна 1973 года.
   Под крылом самолета гуляет наш класс.
  
   В этот день мы всем классом собрались с утра собирать макулатуру.
   Но мероприятие сорвалось, так как Феодосия Ефимовна не пришла.
  Вот тут кому-то в голову и пришла идея - сходить на новый аэродром.
  Тем более что идти можно не по автобусной дороге, а напрямую, через пути.
   И мы пошли. От школы шли все толпой. Затем постепенно растягивались.
  Пока обходили "Сельмаш", то от кучки до кучки было уже не близко.
  Так, стадом мы начали переходить пути в направлении улицы Советской.
   Мы были уже за кучей путей, когда кто-то закричал сзади, что Михальцов
  лег под поезд. Оказалось, что Михальцов, в самом деле, лег на рельсы под
  проходивший тепловоз, рискуя погибнуть.
   Девочки его отругали и отправили домой. Но вскоре и сами девочки стали
  отсеиваться небольшими группами, возвращаясь к нашему району.
  К концу улицы Советской до поворота на новый аэродром дошли только
  четверо - я, Гена Скоропадский, Миша Бендерский, и Миша Клепоносов.
  Какое-то время на горизонте маячил Бендерский, но вскоре и он отстал.
   До аэродрома дошли только трое. Последние километры мы шли с песней
  "Нас оставалось только трое из восемнадцати ребят...".
   Но, дойдя до цели нашего похода - нового аэродрома, мы поняли,
  что мы - всего лишь глупые дети. На аэродроме никто нас не ждал.
   У нас на троих весь наличный капитал составлял 3 копейки.
  Мы зашли в буфет, и на все 3 копейки купили 3 кусочка хлеба,
  с которыми мы и отправились в обратный путь.
   Генка и Мишка сразу же свои кусочки съели, а я свой хлеб придержал,
  и чуть позднее разделил на троих весь наш провиант.
   До города было еще далеко. И Гена с Мишкой обсуждали, как завтра будут
  врать всему классу, что мы не только дошли до аэродрома,
  но и нас летчик покатал якобы на самолете, по земле....
   И в это время нас догнал микроавтобус. Автобус остановился, и нам
  предложили войти. Сев в автобус, мы дрожали от страха,
  ведь платить нечем. Это заметил и товарищ водителя, их было двое.
  Проехав пару километров, мы сказали, что у нас нет денег.
  А водитель улыбнулся и сказал, что в следующий раз за оба рейса заплатим.
   Тут мы повеселели, ведь следующего раза не будет. Мало того, Генка и
  Мишка стали думать, что завтра соврут, что именно летчик
  распорядился отвезти нас в город на этом автобусе.
   Автобус довез нас до города и свернул вправо, а мы поплелись домой.
  Не знаю, врали ли назавтра мальчишки, но о походе все молчали.
  Наверно, всем здорово досталось. Мои же родители о походе так и не узнали.
  
   6-й класс.
   Весна 1973 года.
   Круглая двойка с чернильным пятном.
  
   К нам в класс пришел новый учитель.
   Я тогда еще не знал, что он приехал с Украины, из города Винница,
  где преподавал тот же предмет у моей нынешней жены.
   Причем, до поездки на Украину, в Винницу, он работал в нашей же школе.
  И преподавал черчение и рисование у любимой ученицы Феодосии
  Ефимовны Четверушкиной Вали, а также у старшей сестры Гены
  Скоропадского, про которую периодически учителя напоминали Гене,
  как об отличнице, на которую он должен быть похожим. Затем Иван
  Максимович женился и уехал в Винницу. Но там, попав в класс моей
  будущей жены Марины Бойм, был также прозван "Циркулем".
  А вскоре развелся и вернулся в Гомель. Но мы этого не знали.
   К нам, просто, пришел новый учитель. Его звали Иван Максимович
  Дубровский. Кстати, в тот день и фамилию я не запомнил.
   Фамилию его я узнал через месяц. Когда на коридоре около буфета,
  один из старшеклассников задержал девочку со словами:
  "Не трусь, Маруся, Я - Дубровский", он имел в виду героя Пушкина.
  Но рядом проходил настоящий Дубровский, Иван Максимович. Учитель
  дал хулигану подзатыльник, после чего про эту историю узнала вся школа.
   Итак, Иван Максимович зашел в класс, представился, и сообщил,
  что он у нас будет вести рисование и черчение. Он был высокого роста, с
  длинным носом и тонкими ногами. С первого же дня его прозвали все
  "Циркулем". Кстати, так же его звали и на Украине.
   Далее он поставил на первую парту самого маленького ученика, которым
  оказался Сергей Хроленков, и сказал, что мы должны его рисовать.
  Он и на доске чертил какие-то пропорции, но мне это было уже не важно.
   Сергей был в костюмчике. И на его пиджаке было чернильное пятно.
  Конечно, видел я неважно, но цвета видел. И пятно углядел.
   Вот с этого чернильного пятна я и приступил к рисунку.
  За этим занятием меня и застал Иван Максимович.
   Мне некогда было ему объяснять, что я не просто так вылил чернила на
  лист, а рисую Сергея.... Получив двойку с какой-то припиской мелким
  почерком в моем дневнике, я был выгнан из класса.
  
   6-й класс.
   Весна 1973 года.
   В школу за компанию с Петей без портфеля.
  
   Часто у нас с Петей были разные смены. Потому что он учился
  не только по старой программе, но и в старшем классе.
   Первая смена нравилась мне намного больше.
  Утром отучился и весь день свободен, успеваешь сделать кучу дел.
   А на второй и утром скучно, и вечером поздно.
   В этот день ко мне подошел Петя и предложил пойти в школу с ним.
  Такое бывало редко, а потому я согласился. Мы дошли до Дворца Культуры
  на Проспекте Космонавтов, когда он спросил, а где мой портфель...
   И тут я вспомнил, что у меня сегодня тоже первая смена. Я побежал домой.
   Когда я прибежал в школу с портфелем, то урок уже начался, но девочки
  что-то обсуждали с учительницей, и на меня никто не обратил внимания.
  
   6-й класс.
   Весна 1973 года.
   Игры с собачкой и поломанная кровать.
  
   Мы с Петей не раз заводили разговор, что хотели бы иметь собаку, кошку.
  Как впрочем, наверно, все дети нашего возраста. Но нам не разрешали.
   Поэтому мы периодически подкармливали уличных кошек и собак.
  А, бывало, и приносили зверье в дом, когда родителей не было дома.
   И, вдруг, в дом принес собачку отец. И это было сделано с согласия мамы.
  Но нас предупредили, что кормить, мыть, гулять с собакой будем мы....
   Впрочем, на это мы и так были согласны. Собачка была маленькой, рыжей
  и с коротковатыми лапками. Отец сказал, что это - смесь таксы с овчаркой.
   Ну, скажем, овчаркой и не пахло. Но - СОБАКА, ЖИВАЯ, у НАС.
   Щенок был не только резвым, но и на редкость сообразительным.
  Назвали поэтому собаку мы - Жулька, в смысле любительница жульничать.
   То утащит тапок, то подмигнет.... Но, самое интересное, это то, что
  Жулька быстро освоила человеческие игры.
   Она с нами играла в догонялки по всем человеческим правилам.
   Мы настолько увлеклись игрой, что, убегая от собаки, Петька перепрыгнул
  с моей кровати на свою кровать..., и фанерная доска снизу проломилась.
   Когда папа, придя с работы, хотел посмотреть, что стряслось, то Жулька
  встала меж ним и проломом под кроватью, своим телом прикрыв амбразуру.
   К сожалению, собака у нас жила не долго. Однажды, не советуясь с нами,
  отец унес собаку. Он сказал, что унес ее на хлебозавод, на котором временно
  работал, и что ей там будет намного лучше, чем на пятом этаже нашего дома.
   Но сейчас я думаю, что просто родители решили, что дети поиграли
  и будет. А у взрослой собаки могут быть в будущем и щенки....
   Если бы родители серьезнее относились к детям,
  то, возможно, и в жизни было бы меньше проблем.
   И будем надеяться, что Жульке и, впрямь, на новом месте было неплохо.
  
   6-й класс.
   Весна 1973 года.
   Один день без холодной воды дома.
  
   Не знаю, что было у других одноклассников. Ведь почти все жили в районе
  Гомсельмаша. Все пользовались централизованной системой водоснабжения.
   Так вот, в этот день по всему району отключили холодную воду.
   К тому, что иногда нет горячей воды, мы относились спокойно.
  А вот холодную воду отключили впервые.
   И тогда нам стало ясно, что это разные вещи. Когда нет горячей воды, то
  даже мыться можно холодной. Я, например, по утрам занимался спортом,
  и после пробежки всегда обливался холодной водой, растирался полотенцем.
  А затем с другом отрабатывал приемы самообороны. Друг был на пару лет
  младше меня. Бегать он периодически стеснялся, а тренировки его влекли.
  (К сожалению, Славки давно нет, он станет Чернобыльским ликвидатором).
   Так вот, прибегаю со школы домой, открываю кран,
  А из крана течет даже не вода.... Из нашего крана идет чистый Пар.
   Мы, конечно, сообразили набрать в ванную и в кастрюли воды.
  Но, пока еще вода остынет.... Да уж, холод легче переносить, чем жару.
  
   6-й класс.
   Весна 1973 года.
   Несчастный случай со временем.
  
   До конца урока оставалось минут десять. В это время послышался шепот -
  "Ребята, сколько осталось до конца урока?"
   Ребята решили подшутить и сказали, что еще полчаса. Через пару минут
  Михальцов зашептал опять - "Ребята, сколько осталось до конца урока?
  "А еще минут двадцать" - ответил кто-то. А он - "Ой, не дотерплю"...
   Через минуту Михальцов вновь поинтересовался временем.
  "А еще минут пятнадцать" - ответил кто-то. Это повторялось раз пять...
   А когда все услышали облегченное - "Все", раздался звонок на переменку.
  
   6-й класс.
   Весна 1973 года.
   Начало моей коллекции вырезок.
  
   Думаю, что все люди моего возраста помнят, что в возрасте 13-ти лет
  занимались сбором макулатуры. Это был Всесоюзный почин.
  И к данному мероприятию были подключены все, даже сельские, школы.
   Макулатуру мы собирали в старых домах, сносимых при стройке новых,
  с чердаков и подвалов жилых домиков, с квартир с бесчисленными
  ступеньками между этажами, и даже из контор на предприятиях....
   И наша школа не была исключением.
  Думаю, это помнят все мои одноклассники. Но, вряд ли кто-то из них
  заметил, что у нашей школы не было своей грузовой машины.
   Обратил на это внимание именно я. Всю неделю росли стопки бумаги, и не
  в воздухе, а в пионерской комнате. А на следующей неделе все начиналось
  сначала. Я плохо вижу, но картинки меня привлекали с детства. Потому-то я
  не любил пионерские газеты, что там не было картинок.
   Всю неделю вся дружина, все классы соревновались, как положено.
  А перед выходным днем макулатура сжигалась.
   Вот так-то. И почин не срывается, и место освобождается.
   Старшая пионервожатая не возражала, когда я попросил разрешить
  мне лазить по стопкам бумаги перед выходным днем с ножницами.
   С тех пор началась моя знаменитая подборка различных вырезок.
   Когда через десяток лет в мою подборку заглянул художник-оформитель
  Всесоюзного пионерского лагеря "Артек", он не мог сдержать зависти.
  
   6-й класс.
   Весна 1973 года.
   Пьяному море по лопатки.
  
   В доме напротив, было девять этажей. Зато, подъезд был один.
  Но историй было много. То около этого дома подрались два ветерана.
  Один в прошлом был партизаном, а другой - прошел пешком всю Европу,
  но до этого бежал до Москвы. И это было поводом, через 25 лет сцепиться
  старикам. Правда, вскоре вышли их жены и растащили мужей по домам.
   Другой раз, около этого дома мальчишки забросили дымовую шашку
  в машину с контейнером мусора. Словами это не описать, когда по городу,
  клубясь дымом, едет мусорная машина, а за ней караван из пожарных машин,
  и никто ничего не может сделать.
   Я уже не говорю о вечно затопленных подвалах этого дома...
   На этот раз, на восьмом этаже, была "пьянка". С моего балкона все было
  прекрасно видно, когда один из выпивших гостей направился на прогулку.
   Дяденька решил обойтись без лифта. Он вышел из окна.... По идее, он
  должен был разбиться. Но на нем был болоньевый плащ. На уровне лопаток
  в этом плаще - маленькие дырочки для отдушины. Этот плащ подхватило
  ветром. И вылетевший с восьмого этажа пьяница, спарашютировал на плаще,
  отделавшись легким испугом и вывернутой лопаткой.
  
   6-й класс.
   Весна 1973 года.
   Брильянтовая свадьба.
  
   В нашем классе учился мальчик Боря Тараненко. Это над ним когда-то
  смеялись девочки, что за него носит в школу портфель дедушка.
   Но это было давно, а сейчас.... В этот день дворик дома, где жил Боря,
  превратился в цветущий сад. Нам с Сергеем все было видно, так как они
  жили через забор. Там было много людей, корреспондентов разных газет....
   Оказывается, что дедушка и бабушка Бори Тараненко отмечали
  Бриллиантовую свадьбу. За всю свою жизнь я больше не встречал пар,
  проживших дружно и вместе 75 лет.
   Правда, судьба сложилась так, что после юбилея они прожили мало.
   Вскоре у дедушки заболел зуб. Да, именно - зуб. Дедушка обращаться к
  врачам не стал. Он взял большой гвоздь, раскалил его на огне в печке, и....
  Как он сказал, убил воспаленный нерв. Убил ли он нерв, или внес инфекцию,
  не знаю. Но в скором времени умер. Бабушка без него тоже не долго жила.
   Что стало с Борей, не знаю. Ведь его родителей я никогда не видел.
  А сам Боря вскоре ушел из нашего класса куда-то. Вот только дедушку
  мы вспоминали часто. Это же надо, до 98-ми лет ничем не болел....
  
   6-й класс.
   Весна 1973 года.
   Цветы в доме на улице Победы.
  
   Это было на праздник 8-е марта.
   Мы с Геной Скоропадским решили поздравить Феодосию Ефимовну.
   Из разговоров в классе мы помнили, что у учительницы есть и дети.
   Подарок мы искали сначала в игрушечном магазине, купили заводной
  мотоцикл, а далее пошли выбирать подарок в магазине "1000 мелочей".
   А для нее, после долгих поисков, приобрели красивый стеклянный графин
  с подносом. Ничего более подходящего среди тысячи мелочей мы не нашли.
   На втором этаже возле квартиры Феодосии Ефимовны мы топтались долго.
  Все не могли решить, кто позвонит. Наконец, я позвонил, и нам открыли.
   В квартире у учительницы были почти все девочки из нашего класса.
  Софа Фуксман, Света Гуревич, Рогачева и другие сидели с учительницей
  на мягком диване, напротив окна. На журнальном столике и не только, были
  большие букеты цветов. А потому мы скромно топтались сзади,
  на пороге между комнатой и коридором.
   Феодосия Ефимовна рассказывала девочкам о своей самой любимой
  ученице - Четверушкиной Вале, а еще сказала о том, что ее сын уехал и
  работает в США. Как выяснилось, дети у учительницы уже взрослые....
  И наш игрушечный мотоцикл терся за моей спиной.
   А графин.... Будет ли он смотреться рядом с огромными букетами
  от девочек.... В итоге, мы так и не решились подарить графин.
   Когда все вышли на улицу, мы вернулись. Сначала мы поставили графин
  под дверь. Но, затем, побоялись, что об него учительница споткнется.
   Тогда мы с графином спустились в подвал. Там он у нас упал и раскололся.
   Рядом с осколками мы положили красивую крышку и поднос.
   Ну, и естественно быстро убежали.
  Мотоцикл я отдал Генке. Ведь, раз он куплен на подарок, то мне он не нужен.
  Да и дома не хотел признаваться, что экономлю на обедах и что-то покупаю.
  
   6-й класс.
   Весна 1973 года.
   Внезапная дружба и голубой экран.
  
   Как я уже говорил, с одной стороны от моего дома построили дом.
  Но вскоре построили и с другой стороны тоже дом.
  Теперь уже за окном моей комнаты не зеленели сады, как раньше.
   В классе у меня было мало друзей. Многие меня стеснялись.
  Многие боялись, что, если будут дружить со мной,
  то и их самих будут бить. А девочек так я и сам стеснялся.
   И вдруг ко мне зачастили одноклассники. Я наивно полагал, что они
  хотят со мной дружить. А потому к их приходу готовил еду, компот....
   Но они не ели и не пили. А, просто, заходили в гости.
  Спрашивали, чем я занимаюсь, и не слушали мои ответы.
  При этом на их лицах периодически проскальзывала улыбка.
   Я понимал, что ни мои увлечения театром, ни я, их не интересуют.
  И, тем более, все выглядело странно.
   Причину столь частых визитов одноклассников, я обнаружил не сразу.
  Пропуская их в свою комнату, я бежал на кухню за компотом. Но....
   Оказывается, что их интересовал не компот, а именно моя комната.
   Рядом с моим домом был построен еще один пятиэтажный дом.
  Нас разделяла только узкая пешеходная дорожка.
  И окна домов смотрели друг на друга в упор.
   В то время завод Гомсельмаш наращивал свои производственные
  мощности. Поэтому резко не хватало рабочих рук. Вот и заселили
  дом возле моего окна досрочно освобожденными колонистками.
   Штор в так называемом общежитии женском не было. А потому мои
  одноклассники без помех, рассматривали в мельчайших подробностях,
  как три тетки принимают одновременно на трех кроватях троих мужиков....
   Массовое посещение мальчиками моего дома я прекратил.
  И долгое время после и сам не выглядывал в это окно. Мне было стыдно.
   Вплоть до прихода моего младшего друга Славки.
   Славка ворвался в мою квартиру со словами -
  "Ты что, с ума сошел, сейчас к тебе милиция приедет".
   В этот день я вырезал эстрадных кукол для кукольного театра.
  В комплект кукол входили и скелеты. Каждый скелет, вырезанный из
  поролона, я подвешивал на карниз. Я и подумать не мог, что плотная штора
  моего окна просвечивается. На этот раз кино было вывернуто наизнанку.
   На улице собралась целая толпа зрителей, решивших, что у меня идет
  бойня с изготовлением скелетов.... Но все закончилось тихо.
  Сначала я выключил свет, а потом и снял скелеты.
  
   6-й класс.
   Весна 1973 года.
   Как повяжешь галстук....
  
   Диссидентом я никогда не был. Но с пионерской организацией не дружил.
  С детства больше всего не любил галстуки. И не только красные.
   Из-за отсутствия галстука в 1977-м году меня хотели даже отстранить от
  фотографирования в Кремле. Слишком уж любил свободу.
   И тут я узнал, что по правилам, на свитер, галстук можно не надевать.
   Мои свитера без галстука настолько достали Феодосию Ефимовну, что она
  просто стонала. "Представляете, - говорила она моей маме, - смотрю, Дима
  очередной свитер донашивает, обрадовалась, подумала, что завтра он придет
  в школу в школьной форме, с галстуком. А Дима пришел в новом свитере".
   Я не издевался над учительницей, просто терпеть не мог галстуки и шляпы.
  Мало кто мог даже зимой видеть у меня на голове шапку, а на шее - удавку.
  
   6-й класс.
   Весна 1973 года.
   "Советские люди макаронят реки"
  
   У Миши Бендерского с Феодосией Ефимовной была особая любовь.
  И уроки часто Миша не делал. И книжек Миша не читал.
  И родителей на собрание не приводил... Короче, Миша делал все,
  чтобы Феодосия Ефимовна его не любила.
   В этот день у нас был диктант. Все писали слово за слово текст, диктуемый
  учительницей. Это был очень длинный рассказ о том, что человек является
  царем природы, что Советский Союз обогнал все ведущие страны планеты по
  производству мяса, муки, о том, что советские люди строят коммунизм и т.д.
   В это время Феодосия Ефимовна обратила внимание на то, что Миша
  смотрит по сторонам, улыбается и, естественно, ничего не пишет.
   И тогда Феодосия Ефимовна негромко сказала, обращаясь к Мише:
  "Имей в виду, я потом проверю, что ты написал".
  Миша схватил ручку и начал ускоренно строчить. Но прозвенел звонок.
   После звонка на переменку никто из класса не вышел, ведь все держались
  за животы, услышав то, что написал Бендерский, а Феодосия Ефимовна
  читала вслух то, что было записано у Миши в тетрадке. У Миши в тетради
  было записано всего четыре слова: "Советские люди макаронят реки".
  
   Лето после 6-го класса.
   Июль 1973 года.
   Пионерский лагерь по блату.
  
   У моей мамы два брата. Одного, дядю Гену, я обожаю. Он честен, смел,
  красив, трудолюбив. Его руки иначе, как золотые, никогда не называли.
   Но у мамы есть еще один брат. Его зовут Маратом, но для меня
  он всегда был лишь маминым братом. На то есть немало причин.
   Так вот, после шестого класса мама меня отправила к брату в лагерь.
  Марат был учителем, а в то время и директором сельской школы.
  А потому и значился начальником пионерского лагеря.
   Лагерь был небольшой, в 20 километрах от Гомеля, по Речицкому шоссе.
  Наверно, не просто так мой брат Петя, в конце смены, из того лагеря сбежал.
  По пути к Гомелю, голод не тетка, Петя зашел на кукурузное поле.
  Так он узнал, что сырая кукуруза - не вкусная.
   А я.... Я все помню. В будущем, став учителем, воспитателем, отцом,
  я помню многое, обходя чужие шишки и используя все лучшее.
   Например - Мы идем с начальником лагеря в поход.
  Подошли к какому-то хутору на поляне. Хозяев нет.
   Просто, стоят несколько легких фанерных домиков на поляне.
   Мой брат начал метать нож в одну из дверей. Кстати, хвастаясь умением
  передо мной, Петя увлекся. И нож рикошетом попал ему по уху. Хорошо, что
  ударил рукояткой. Но начальник лагеря это не замечал. Ведь, дети при деле.
  В это время другие дети взломали пару домиков. Начальник опять не причем.
   В конце концов, появился хозяин. Им оказался лесник.
  А домики это - собственность лесника.
   Марат побывал с двумя пионерами у лесника дома. А потом, не желая
  расплаты, вызвал по телефону автобус и вместе с детьми сбежал.
   При этом в автобусе дискутировал с детьми, что хозяин - буржуй,
  имеющий около речушки несколько домиков, что у хозяина полон дом
  ковров и бобровых шкурок.... Да, каким бы не был лесник, но разве учитель
  имеет право учить детей воровать?
   Или еще пример - Желая заработать дешевый авторитет, Марат вывел меня
  перед всем лагерем и, используя самые бранные и оскорбительные слова,
  пристыдил за грязные и вонючие носки. Да, даже, если бы я не был его
  племянником, Что, нельзя было мне об этом сказать.
   Естественно, я бы сходил и помыл носочки. Но у Марата свои игры.
   Вскоре, он вспомнил, что для отчета о работе нужны мероприятия.
  И решил убить сразу двух зайцев - Во-первых, подкупить меня,
  А во-вторых, "провести" мероприятие. Он выписал на мое имя грамоту,
  якобы, я - победитель шахматного турнира. Но, ведь, это - подлог.
  Я и заслуженных наград всегда стеснялся, А тем паче фиктивной награды.
   Естественно, что я выбросил эту грамоту.
   Кстати, в том лагере как-то потеряли 7-летнего ребенка. Искали двое суток,
  ездили к нему в деревню.... А в конце вторых суток "случайно" обнаружили
  мальчика. Услышали, что на одном из деревьев кто-то хнычет. Оказывается,
  ребенок залез на дерево. И два дня провел на дереве, не зная, как спуститься.
   Разве учитель не должен отвечать за доверенных ему детей? Не мое дело
  судить, но у меня нет желания общаться с этим человеком и сегодня.
  
   Лето после 6-го класса.
   Август 1973 года.
   Чертов палец.
  
   Поездка на Черное море. Чертов палец и я.
   История с чертовым пальцем произошла на Кавказе. Мама уговорила отца
  взять меня с собой в отпуск. Так, будучи мальчишкой 13 лет, я попал на
  Черное море (Грузия), не зная, что меня ожидает там.
   Отец со мной приехал в город Кабулетти и поселился на квартире.
   В доме у хозяина на двух этажах было 17 квартирантов, и свободных мест
  не было, но хозяин разрешил мне спать с отцом за дополнительную плату.
   Отец с помощью фотоаппарата подружился с "местными" и ходил к ним.
  А я был предоставлен сам себе, за исключением нескольких поездок.
   Один раз мы ездили в ботанический сад в Батуми. Другой раз - в горное
  село с колодцем, наполненным вином по пояс, уровень проверяли прямо при
  нас, не разуваясь. Кстати, поднимаясь к селу, я вместе со всеми туристами
  впервые в жизни зашел в облако. В сказках это выглядит иначе.
   Третий раз - по Военно-Грузинской дороге нам навстречу мчался грузовик
  с пьяным водителем. Нас обогнала военная машина, сбив машину в пропасть.
   Больше всего меня доставала грузинская еда. Я не могу есть острые блюда,
  а потому голодал, лишь один раз перед отъездом, отец заказал для меня
  яичницу без приправ. Моей едой был хлеб, ягоды с растущих вокруг кустов.
   В один из дней, когда погода была не очень хорошая, я пошел к морю.
  Метров 500 от берега находился пирс, и мне очень захотелось подняться на
  него. Погода была штормовой, но рядом со мной взрослых зрителей не было.
   И вот я подплыл к камням, поднялся на пирс.
   Это был не остров Робинзона, а лишь кусочки обломанных скал, торчащие
  из воды. Но ты себе представить не можешь, как здорово себя чувствует
  человек, находясь там, в брызгах пены от проходящих волн.
   Когда я буду гулять через несколько лет по нейтральной полосе, то пойму,
  что чувство одиночества между границами стран намного слабее.
   Так вот, я увидел большую волну, идущую на меня и "врос в камень".
  Я прижался и слился по всем правилам йоги,
  поэтому волна омыла меня и пошла дальше, к берегу. А вот дальше.
   Я расслабился и забыл, что такая большая волна одна не ходит.
  За ней всегда идет вторая, еще большая. Короче, меня смыло как щепку.
   Понимая, что со стихией спорить нельзя, я устремился ко дну.
  Я всегда нырял только с открытыми глазами.
  В подводном мире также много интересного, как и в наземном.
   На дне в этот раз ракушек не было... но какой-то странный фиолетовый
  свет привлек мое внимание. И я схватил этот предмет рукой...
   Даже, когда не штормит, выйти из моря, не поцарапавшись об щебенку,
  очень сложно. А тут...
   Я оказался сидящим на берегу, лицом к морю. А в левой руке у меня
  находилось что-то очень легкое, как скомканная бумага.
   Я разжал пальцы. На руке лежал камень, который был очень гладок.
  С одной стороны камень был круглый, а с другой стороны - оттянутый,
  и имел три плоскости. Но углов острых не было, все стороны были гладкие.
   Самое интересное было не только в его легкости, а еще в том, что у меня на
  глазах вода с него исчезала, как с горячего утюга. И он стал не фиолетовым, а
  серым. Я намочил его в воду, но вода опять разбежалась и исчезла,
  и цвет опять поменялся... Он был очень легким, но это был камень.
   По пути в деревню надо было перейти горный ручей...
  В пресной воде камень становился не фиолетовым,
  а черным, и испарение воды и смена цвета повторялись всегда.
   Я подошел к местным ребятам, спросив, что это такое? Увидев камень, они
  все отшатнулись, сказав, что это "Чертов Палец" и его надо выбросить.
   Когда я захотел уточнить, что значит Чертов, они сказали, что им известно
  только то, что внутри он пуст. Скажи, ты бы выбросила? Вот и я не смог.
   А то, что случилось после, это уже особый разговор.
   Возможно, когда-нибудь расскажу и об этом. Хотя, скажу честно, что пока
  камень не исчез, я почему-то не связывал все происходящее с ним
  (хотя за 3 года мог бы об этом подумать). Но это уже другие истории.
  
  
   СЕДЬМОЙ КЛАСС.
  
  
   7-й класс.
   Осень 1973 года.
   Неряшливый гербарий в тетрадке из-под нот.
  
   Когда мы с отцом были в ботаническом саду в Батуми, отец спросил,
  не хочу ли я взять какие-нибудь листочки на память. И я вспомнил, что нам,
  и в самом деле, задали по ботанике собрать гербарий. Я ходил вдоль
  павильонов, собирая всевозможные листочки и переписывая их названия.
   Когда мы вернулись в Гомель, у меня было около 300 видов разнообразных
  засушенных листьев. Я взял нотную тетрадь, потому что к уроку пения у
  меня были особые чувства, потом взял большие ножницы, и нарезал нотную
  тетрадь на части. Далее я скрепил неровно нарезанные части.
   Получилась неаккуратная, но толстая подшивка. В нее я разложил сотни
  засушенных листьев, подписав названия. Почему-то мне казалось, что
  учительница будет очень довольна, потому что, никто из одноклассников
  сможет собрать более разнообразный и многочисленный гербарий.
   Когда мы получили отметки по ботанике, мне было очень обидно. У других
  за гербарий из нескольких листочков - пятерки. В крайнем случае, четверки.
  А у меня - три балла. Ведь тройки поставили даже тем, кто, вообще, не
  собирал листьев. А я так старался...
  
   7-й класс.
   Осень 1973 года.
   Чудо природы на моем балконе.
  
   Из ботанического сада в Батуми помимо листьев, я привез маленькую
  веточку олеандра. Мне понравились эти цветы на Кавказе. На веточках
  олеандра росли несколько крупных цветков приятных цветовых сочетаний.
   Я поставил на балконе большую емкость, насыпал земли,
  посадил веточку и периодически ее поливал. То, что веточку надо брать без
  цветов, иначе не выживет, я знал. Когда же опадали листья на посаженные
  мной веточки, я думал, что растение погибнет. Однако растение выжило.
   На тонких веточках выросли цветы, но не такие, как в Батуми.
   Первая моя мысль была, не подменил ли кто мне веточки. Но листья были
  те же - длинные зеленые. И цвет цветов был тот же - розовый, белый...
   И все же на каждой веточке выросло не несколько больших цветков,
  а очень много маленьких цветочков. Видимо, наше белорусское солнце не
  так цветит и греет, белорусская земля не такая рыхлая, вода не такая теплая,
  и воздух не южный, способствовали тому, что растение акклиматизировалось
  за такое короткое время. А еще подумал, что может быть, не только
  растение умеет меняться и перестраиваться...
  
   7-й класс.
   Осень 1973 года.
   Испытание телеграфного столба на прочность.
  
   Авария, на сей раз, произошла возле дома Сергея Титова.
   Я задержался в школе. А, выйдя из школы, заметил, что меня еще ждут за
  кустами.... Вот и вспомнил я, что дом Сергея с другой стороны от школы.
   С той стороны никто не устраивал засаду. До дома Сергея я не дошел, так
  как Сергей катался на велосипеде по улице.
   Он ехал прямо навстречу ко мне. На нем была военная форма с фуражкой.
   Не знаю, перед кем он "форсил", передо мной, или перед младшими
  братьями и сестрами, выглядывающими из-за калитки.
   Но мне показалось, что передо мной.
   Тогда я вспомнил кинофильм "Миколка - паровоз". Там есть сцена, когда
  дед делает вид, что бублик из кармана достает, подзывая внука. Вот и я
  покопался в кармане, нащупал нитку, скрутил ее там же в кармане в шарик
  и.... Выхватив руку из кармана, я бросил нитку, как гранату.
  Нитка была легкой и, естественно, упала прямо около моих ног.
   Но Сергей, почему-то решил, что я бросил камень. При этом он дернулся.
  И фуражка сползла ему на глаза.
   По идее, ему надо было бы просто остановиться и поправить фуражку.
  Но он играл в свою военную игру, по своим правилам.
  А потому поехал еще быстрее, петляя между столбами.
   Там были деревянные столбы. Первый он благополучно объехал.
  А второй столб объехало только переднее колесо....
   Сергей врезался лбом прямо в телеграфный столб.
   Наверно, он больно ударился. Точно не знаю. Потому что его мама решила,
  что это я что-то кинул в ее сына, или еще чего, но в течение следующего
  месяца она запрещала нам встречаться и дружить.
  
   7-й класс.
   Осень 1973 года.
   Явление портфеля народу.
  
   В самом начале одного из уроков, дверь в класс приоткрылась.
  И в класс чья-то рука пропустила портфель.
   Портфель был обыкновенный. А за него держалась рука маленького
  мальчика. "Какой маленький, - послышалось откуда-то сзади.
  "Эй, пацан, тебя что наказали? - спросил еще кто-то.
   Мальчик стоял в углу около двери и ничего не отвечал. Дело в том, что
  такое наказание и впрямь существовало. Иногда разбаловавшихся
  первоклассников ставили в старшие классы постоять и подумать.
   И каково же было наше удивление, когда вернувшаяся в класс
  учительница объявила, что это наш новый ученик Володя Островский.
  
   7-й класс.
   Осень 1973 года.
   Первый урок английского языка.
  
   О том, что нам предстоит учить английский, нас предупредили заранее.
  Мы с Генкой решили, что по этому предмету выйдем в отличники.
   Ведь, исправлять тройки и четверки на пятерки не так уж просто.
  То ли дело начать с первого дня, да еще с новой учительницей....
   Время было позднее, и мы разошлись по домам.
   Дома я нашел русско-английский разговорник и вызубрил несколько слов.
  На большее количество слов меня не хватило. И глаза болели, и темно было,
  и другие, решил я, и того не знают. А главное я все размышлял о том,
  какая же связь, Если автобус, это - БУС, а автоклуб - МАУТОКЛАБ?
  И почему в переводе автоклуба нет автобуса...
   Назавтра мы впервые сидели на уроке английского языка. Перед нами
  стояла новая учительница с необычной прической на голове.
  Наконец-то, после переклички, мы дождались естественного вопроса -
  "Может, кто-нибудь из вас и сам уже знает что-нибудь по-английски?"
   Генка не только руку поднял, но и сам за ней потянулся в воздух.
   Счастливый оттого, что он - самый умный, да еще и первый, Генка
  затараторил - "Во-первых, КОТ по-английски, это - КЭТ",
  "Во-вторых, КОШКА по-английски, это - КЭЧИХА",
  "Дальше, КОТЯТА по-английски, это - КЭЧИКЯТА"....
   Не уверен, что все смеялись, понимая Генкин перевод.
  Скорее, большинство одноклассников смеялись за компанию.
   Но мне со своим набором из пяти слов уже не хотелось высовываться.
   Я скромно промолчал.
  
   7-й класс.
   Зима 1973 года.
   Настоящий, домашний хлебный квас.
  
   У нас дома в холодильнике периодически стояла бутылка с хлебным
  квасом. Но это был не покупной квас, а домашний, приготовленный дома.
   В отличие от покупного, он был очень острый и холодный.
   Когда мы с Генкой после школы заскочили домой, я открыл холодильник и
  отлил себе немножко кваса в кружку. Генка спросил, что это.
  И узнав, что это квас, попросил налить ему полулитровую кружку.
   Напрасно я его предупреждал, что он столько не выпьет. Он заявил,
  что готов спорить со мной на что угодно, что выпьет квас одним залпом.
   Когда у него забулькало в носу, он понял, что больше нескольких глотков,
  сделать не в состоянии. При этом подтвердил, что домашний квас
  вкуснее покупного, разбавленного водой.
  
   7-й класс.
   Зима 1973 года.
   Начало моего благородного молчания.
  
   Как я писал раньше, мне было сложно сидеть на уроках пения.
  Я не мог спокойно смотреть на учительницу, после случая с хлебом.
  Тем более что она и не думала извиняться за оскорбление.
   И еще, мне было очень сложно учить песни про партию, Ленина и т.д.
   И еще, помимо школы, я занимался в Театре кукол, но про это, вряд ли
  кто-то знал из моих одноклассников. Так вот, в Театре кукол мне
  приходилось периодически менять голоса, интонации....
  Играл я и девочек, и принцесс, и старушек.... На очередном уроке пения
  я начал петь громким голосом без слуха, да еще и по-женски.
   Когда класс отсмеялся, Екатерина Филипповна предложила мне молчать.
  Но я прослушал ее слова и попросил объяснить, чего именно она от меня
  Хочет.... На что получил ответ, что учительница
  мне будет ставить "пятерку", если я буду весь урок молчать.
   Значит, мне предлагают "Пятерку" за молчание? Мне это предложение
  очень понравилось. И я честно промолчал все последующие уроки пения.
  При этом мне не надо было учить песни ни про партию, ни про Ленина.
   Правда, в самом конце учительница своего слова не сдержала.
  И по пению у меня в аттестате стоит четверка.
  При чем, она даже нашла, за что мне снизить на балл оценку.
   Это было через год, на последнем уроке пения. Валера Презов баловался с
  электрической розеткой. И я сказал Валере: "Ты что, ненормальный, ты бы
  еще два пальца вставил в розетку". Валера меня понял и отошел от розетки.
   А Екатерина Филипповна, услышавшая наш разговор, заявила - "Так вот,
  на что ты толкаешь одноклассника. Я тебе за это на балл оценку снижу".
   До сих пор не могу понять, какая связь между нашим разговором
   с Валерой и окончательной оценкой по пению.
  
   7-й класс.
   Зима 1974 года.
   Десять лимонадных столбиков.
  
   За неделю до этого дня, первого января, день рождения праздновал Петя.
  Правда, он попросил меня куда-нибудь уйти. Но я остался.
   У него день рождения, а у меня - Новый год. Новый год я отметил около
  телевизора. В Петин праздник я не вмешивался. Я молча наблюдал.
   А наблюдать было за чем. Мама куда-то ушла, но оставила на посту
  бабушку Клару. Бабушка Клара поставила табуретку посредине зала и села
  сверху. Весь праздник она сидела, не вставая. И если кто-то из танцующих
  ребят клал руку на плечо своей партнерше, то с криком "паскудство"
  бабушка била его по руке. Она строго следила за нравственностью в зале.
   Правда, в это время, в нашей спальне, не включая свет,
  Петины гости обнимались, целовались.... Но бабушки Клары там не было.
   Прошла неделя, и дошла очередь до 9 января, моего дня рождения.
  Я пригласил несколько одноклассников и готовился к празднику.
  Одноклассниц я не приглашал, девочек стеснялся,
  хоть и приготовил пластинки с музыкой, но перейти черту робости не мог.
   В отличие от Пети, салаты и прочие вкусности я готовил сам.
  Спиртные напитки я не употребляю. Но газированную воду обожаю.
  И я купил 10 бутылок лимонада, 5 из них - "Дюшес", и 5 - "Буратино".
  Причем, лимонад я поставил на балкон, надеясь, что он до утра остынет.
   К счастью, утром я, нечаянно, заглянул на балкон.
  На балконе стояло пять белых сосулек. А вокруг валялись зеленые стекла...
   Я, естественно, успел купить новую газировку. Но так жалко было десять
  замороженных бутылок.... В надежде, что даже если остались в сосульках
  осколки, то при кипении они осядут на дно, и напиток станет соком,
  я поставил на газ большую кастрюлю и растопил в ней сосульки...
   Если вы никогда не делали такого эксперимента, то лучше и не делайте.
  Эта жижа - ужасно невкусная.
  
   7-й класс.
   Зима 1974 года.
   Поход на каток с носками.
  
   Конечно ж, на катке носки не выдают, их надевают дома, тем более, зимой.
   За мной зашли Гена Скоропадский и Семен Чурин.
  Когда-то мы с Геной ходили посмотреть на хоккейную секцию.
  И я еще тогда сказал Гене, что на коньках кататься не умею.
   Но Гена сказал, что, во-первых, раз у меня дома есть коньки, то надо их
  обновить, А во-вторых, чего я волнуюсь, они меня дотащат.
  На счет "Дотащат", это - важно, ведь до катка 2 км.
  А коньки у меня вмонтированы в ботинки.
   На стадион они с Семеном меня тащили, это правда. А потом мы
  катались.... Вернее, я пытался кататься, а остальные укатывались от смеха.
  И Гена, и Семен, и все остальные зрители ржали, как лошади и падали от
  смеха, наблюдая, как я раз за разом пытаюсь встать на ноги, и опять падаю.
   Возможно, что со стороны это смешно. Но я уже был весь отбит, как
  шницель. И, при этом, даже встав на снег, что бы чувствовать под собой
  не скользкое зеркало катка, а какую-то почву, продолжал шататься.
   Я напомнил Генке про их обещание дотащить меня до дома.
  И друг мне честно признался, что это ему не под силу.
  А дни зимой короче, чем ночи, ждать нечего.
   Сев на снег, я снял ненавистные коньки с ботинками.
  Затем, взяв в руки ботинки с коньками, я побежал домой.
   Пробежав пару километров, и заскакивая в подъезд, я обратил внимание
  на пожилую женщину, стоящую возле нашего подъезда.
   Но я и не думал, что она смотрела на меня.
   Когда я дома надел обычные ботинки, и вскоре вышел на улицу, женщина
  продолжала стоять на прежнем месте, но на сей раз она крестилась со
  словами - "Мать честная, пресвятая Богородица, бедный ребенок, бедный
  ребенок, у него нет обуви, он босиком по снегу бегает....".
  
   7-й класс.
   Зима 1974 года.
   Гипс на босую ногу.
  
   Был обычный день. Все сидели на уроке. А я шел по коридору.... Нет, я не
  прогуливал урок. Просто сходил, помыл тряпку, и возвращался в класс. На
  коридоре никого не было и не могло быть. Меня не толкали, я споткнулся.
   При падении у меня подвернулась правая рука, и мне было очень больно.
   После школы я сходил в больницу, так как боль не проходила.
  Рентген показал, что у меня - перелом, и мне наложили гипс.
   Меня переполняла радость. Ведь, имея гипс на правой руке, в школу ходить
  я должен, но не могу писать. На завтра я пришел в школу с гипсом.
  И на уроке сидел со счастливым лицом, поглядывая на одноклассников.
   Однако просто так сидеть скучно. И я отключился от класса.
  У меня в голове прокручивались мысли о том, как на переломанных ногах
  во время войны, герой перешел через линию фронта.... И, заигравшись, я
  попытался удержать ручку и что-то написать. Было больно, мешал гипс, но.
   И, главное, написал-то всего два слова.
  Но этого было достаточно, что бы меня засекла учительница по физике.
   Строго глядя на меня, она четко произнесла перед всем классом -
  "Чтоб завтра был на уроке, как все, и писал уроки".
   Дома снял гипс с помощью ножниц. Не буду же я с учительницей спорить.
  Естественно, что рука болела, но кого это интересует. Гипс, снятый с руки,
  пролежал недели две. А потом я его выкинул на помойку.
  
   7-й класс.
   Зима 1974 года.
   Распределение домашних обязанностей.
  
   К тому времени мы жили втроем, мама, Петя и я. Варила, убирала, стирала,
  оплачивала счета мама. Периодически и я варил, но это не считается.
   А мы с Петей ели, спали, носили чистую одежду.... Но, кроме учебы, были
  и на нас распределены домашние заботы. Я мою посуду, и не только за
  собой, а Петя выносит мусор. Какая, никакая, а все же помощь маме.
   Посуду надо было мыть в течение всего дня, но мне нравилось.
  И вода теплая, и Мир от грязи очищаю.... Особенно приятно было, что
  баночки от сметаны никто кроме меня и помыть не может.
  Так как только моя рука проходила внутрь баночки.
   А мусор брату нужно было выносить утром, или вечером. Помойки около
  дома не было. Но два раза в день, строго по расписанию, приезжала машина.
   Так уж вышло, что в этот день Петя заигрался и пропустил помойку.
  Причем, пропустил и утром, и вечером.
   Когда мама вернулась с работы, то она нас поругала. На что я возразил, что
  это не честно. Посуда вся перемыта, а мусорное ведро должен брат выносить.
   Естественно, что мусорную машину не догонишь. Но есть мусорный ящик
  стационарный, за 2 квартала от нас. И Пете пришлось вечером идти туда.
   Вернулся Петя очень быстро. Поставил на место пустое ведро. И мы сели
  смотреть телевизор.... А на утро к нам пришли с милицией. Оказывается, что
  вечером брат не донес ведро до места, а вытряхнул где-то по дороге.
   Среди нашего мусора были газеты. А на газете сбоку подписан наш адрес.
  Вот по этому адресу нас и нашли. На первый раз нас не наказали, а только
  предупредили. Но, все равно, было очень неловко.
  
   7-й класс.
   Зима 1974 года.
   Сим-сим, откройся, я под дверью.
  
   По утрам мама уходила на работу раньше, чем мы шли в школу.
  Вот и поставили в дверь замок, который захлопывается.
  При выходе из дома не нужно было возиться с ключами.
   Но в этот день я завозился с уроками. Не доделал вечером и заканчивал
  утром. Петька никогда меня не ждал, а потому уже ушел. Дописав последнее
  предложение, я схватил портфель и выскочил наружу.
   Дверь громко захлопнулась. И только сейчас я обратил внимание на то,
  что забыл обуться. Напрасно я шарил по всем карманам.
  Как и бывает в таких случаях, ключи я забыл дома.
   Ну не идти же в школу босиком? А куда можно идти без обуви зимой?
  Так и просидел весь день под дверью.
   Правда, в следующий раз я уже был умнее. Забыв в очередной раз ключи, я
  уже не сидел под дверью. Я научился выбивать двери плечом, при этом, не
  ломая дверь. Тут главное правильно рассчитать точку удара.
   Но это было уже в другой раз.
  
   7-й класс.
   Зима 1974 года.
   Паровоз без никотина.
  
   Мой брат очень любил читать книги. Собственно, он и сегодня любит
  читать книги. Но тогда у него не было семьи, и читал он больше.
   Да я и не возражал против книг. Но, когда он с книгой закрывался
  в туалете.... Ведь он в туалете читал и курил одновременно.
   Ну и, естественно, что после него, в туалет зайти было невозможно.
   Вот и решил он меня приобщить. Он мне долго объяснял, что никотин
  намного опаснее для некурящих. А еще приводил всевозможные примеры.
  Мол, не только наш отец, но тот же Мегрэ, Шерлок Холмс и другие, курили.
   Заодно, он пытался меня уговорить и выпить с ним....
   Увы, в итоге, ему пришлось чокаться с зеркалом, а курить с унитазом.
  
   7-й класс.
   Зима 1974 года.
   Взрыв на заводе со сном Семена Чурина.
  
   Наш дом находился поодаль от завода "Гомсельмаш".
  И то, ночью так тряхнуло наш дом, что не только люстры закачались.
   А дом Семена находился под самыми стенами завода.
  Но Семен продолжал спать. Наутро он, придя в школу, спросил у Генки,
  не знает ли Гена, почему у них все стекла разбиты?
   Гена ему пояснил, что ночью был взрыв в лакокрасочном цехе. А мне
  пояснил, что накануне они с Семеном были на свадьбе. И там Семену дали
  понюхать пробки. После чего тот опьянел, и не проснулся даже при взрыве.
  
   7-й класс.
   Зима 1974 года.
   Застенчивый или мало пьющий.
  
   В этот день Саша Савицкий где-то выпил и опьянел.
  Мы с Генкой Скоропадским пытались уговорить его пойти домой.
  Но он сопротивлялся, говоря, что его отец убьет, если увидит пьяным.
   Тогда мы потащили его силой. Когда мы прислонили его к стене,
  Сашка тупо смотрел на потолок.
   Мы позвонили в дверь. Вышел Сашин отец в майке.
  "Скажите, а Саша дома?" - спросил Гена.
  "Сейчас посмотрю" - ответил Сашин отец и пошел по коридору вправо.
  В это время мы с Геной заволокли Сашку в комнату его сестры,
  сбросив на кровать. Самой сестры дома не было. Он как лег, так и затих.
   А мы выскочили на коридор. Вскоре вернулся отец и сказал,
  что Саши нет дома. Мы сказали "спасибо" и ушли.
  
   7-й класс.
   Зима 1974 года.
   Игорь не КИО с опилками.
  
   Эта сцена мне не нравится. Я не принимал участие в ней, находился рядом.
  Но, ведь, это было. Вот и описываю.
   Девочки занимались домоводством за стенкой. Мы туда не заходили. А мы
  на уроке труда работали в мастерских. Учитель куда-то ненадолго вышел.
  И в это время мальчики затолкали Семена Чурина в ящик для опилок.
   При этом кто-то придерживал ящик, чтобы Семен не вырывался.
   Я не вмешивался, так как Семен периодически был на стороне обидчиков.
  И даже в этот день, немного раньше, послушав их, дразнил меня.
   В этот момент в помещение зашел учитель. - Степан, Ефремович, скажите,
  человек может поместиться в ящик для мусора, - спросили мальчишки.
  - Ну, как сказать, - ответил учитель, - если такой, как мы, не ребенок...".
   В это время мусорный ящик открылся.
  И из него, отплевываясь и стряхивая опилки, вылез Семен. Все засмеялись.
   Я никогда не мог понять, как может Семен улыбаться вместе с врагами.
  
   7-й класс.
   Зима 1974 года.
   Подарок из-за стенки.
  
   Как я уже говорил, мы не заходили на женскую половину. Но мы знали, что
  наш урок называется Труд, а у девочек - Домоводство.
   В 80-ые годы я и сам преподавал Труд в одной из школ на Урале.
  И всегда считал, что эти предметы - не второстепенные, а одни из самых
  важных и нужных предметов в школе. Ведь, если бы детей учили быть
  людьми, матерями, отцами, хозяйками, специалистами в разных
  практических делах..., то не было бы многих проблем.
   А тогда, на переменке, мы выбегали на коридор перед гардеробом, и
  с удовольствием пробовали угощения, приготовленные девочками на уроке
  и, вынесенные ими нам на пробу.
  
   7-й класс.
   Весна 1974 года. 1 Мая.
   Летайте самолетами Аэрофлота. Летающий шкаф.
  
   Чаще всего, по праздникам мы собирались на квартире у маминого брата.
  Он жил в центре города, на улице Портовой, туда всем легче было добраться.
   Но на это раз гости съехались к нам. Взрослые сидели за столом в
  родительской комнате. А мы находились в нашей комнате.
   Мы, это - я, мой брат Петя и двоюродный брат Саша. Но Саша на нас
  внимания не обращал. Он в этот момент сидел в кресле и читал книгу.
   А мы с Петей занимались подарками. К этому празднику нам мама
  подарила одинаковые подарки. И каждый склеивал свою модель самолета,
  из своей коробки. Но тут у Пети модель сломалась.
  Я слышал, как за спиной что-то хрустнуло, но не обратил внимание.
   Зато, Петя обратил. Он потребовал, что бы мы поменялись самолетами.
   Но я не захотел ему отдавать свой самолет. И тогда он начал у меня
  отбирать игрушку силой. Драться было нелегко, не хотелось повредить
  пластмассовую модель. Вот я и забежал за шкаф, сев на свою кровать.
  Шкаф разделял комнату на две половины, служа своего рода границей.
   Но Петька запрыгнул на меня и стал давить массой. Тогда я оперся ногой о
  заднюю стенку шкафа, и стал медленно выпрямлять ногу.
   Мне показалось, что брат медленно съезжает с меня и с кровати на пол....
  Но я ошибся. Не брат, а шкаф медленно стал падать.
   Слава Богу, шкаф не задел Сашу, а упал на угол Петиной кровати.
  На грохот прибежали все. Но в комнату зайти не могли. Мешал шкаф.
   Приоткрыв дверцы шкафа снизу и, вытащив часть вещей наружу,
  трое взрослых мужчин кое-как шкаф подняли и поставили на место.
   На шкафу, на полированной дверце, после этого долго зиял шрам от удара.
   А родственники часто вспоминали, как два "Осла" опрокинули шкаф.
   Я не спорил, но обидно было, что никто не разбирался в причинах ссоры.
  
   7-й класс.
   Весна 1974 года.
   Учиться, учиться, учиться и так далее.
  
   Не знаю, как другие, а я ждал этого момента с нетерпением.
  Как я хотел поступить в комсомол, никто так не хотел.
  Специально для этого я вызубрил всякие "три источника",
  "три составные части", "демократический централизм"....
   Правда, с такой же легкостью через месяц и забыл всю эту политику.
  Но, зато, теперь никто меня не будет заставлять одевать галстук.
   Я был горд не причастием к молодежной организации,
  а освобождением от хомута на шее.
   Поступление в комсомол касалось не только меня. Поступали и другие.
  Помимо основных вопросов, работники райкома задавали и дополнительные
  вопросы. Мы, сдавшие этот экзамен, сидели на коридоре. Дверь была
  приоткрыта, и было хорошо слышно, как отвечает Гена Скоропадский.
   "Ну что ж", - сказал кто-то, обращаясь к Гене, - "это ты знаешь, а ответь,
  чем ты собираешься заниматься после школы?" Гена четко ответил -
  "Учиться". - "Понятно, а куда ты пойдешь после школы?".- "Учиться"-
  твердо повторил Гена. - "Ну, хорошо, допустим, после школы, ты
  закончишь техникум, а потом?" - "Учиться" - повторил Гена в очередной
  раз. - "Ладно, потом пойдешь в институт, а потом...?" - "Учиться".
   Сквозь всеобщий смех, кто-то из работников райкома проговорил
  - "Учиться, учиться и еще раз учиться.... Ладно, принимаем".
  
   7-й класс.
   Весна 1974 года.
   Сегодня к нам пришла Бацилла
  
   В класс зашла невысокого роста женщина. - "Здравствуйте", сказала она, -
  "будем знакомиться. Меня зовут - Бацилла".
   А после небольшой паузы добавила - "Но для тех, кто хочет,
  можно меня называть и Александра Яковлевна". Как жаль, что эта
  учительница пришла к нам только один раз, подменяя Зинаиду Попелухину.
   С хорошей учительницей и учиться интересно. Александра Яковлевна была
  не только профессионалом по своему предмету, но и обладала прекрасным
  чувством юмора. Никто и никогда не мог застать ее врасплох.
   Например, заходит она в класс, а ученики улыбаются. Александра
  Яковлевна даже ухом не повела. Она только четко спросила - "Чьи вещи?"
   Все молчали. Никто не мог понять, как она узнала, что в углу,
  за ее спиной на скелет надет пиджак и кепка.
   После минутной паузы, учительница сказала спокойно и невозмутимо
  - "Что ж, раз у вещей нет хозяина, то они нам не нужны".
   А затем спокойно обернулась, взяла пиджак и кепку, открыла окно
  и выбросила вещи на улицу. При этом даже не посмотрела, куда они улетят.
   Ну и вела урок по ботанике. Не только я жалел, что она не работает с нами.
  
   7-й класс.
   Весна 1974 года.
   Димкина армия всех сильней.
  
   Мало того, что я играл в кукольном театре. Я еще и играл в солдатиков.
   С одной стороны перечитал кучу книг о героях, ходил в походы.
  А с другой стороны у меня была целая армия.
   Мама меня упрекала за то, что я в 7-м классе играю в солдатиков.
  А я приходил со школы и....
   Мои игры в солдатиков были намного интереснее игр Сергея Титова.
   У него были нарисованные герои войны 1812-го года. И играл он,
  фактически в ту войну. А у меня были игры особенные.
   Ко мне приходили зрители. Мамы не было дома, она работала, отец не
  с нами, брат ехал к бабушке Кларе, жившей в то время у дяди Гены, она его
  вызывала по телефону на что-нибудь вкусненькое, и он уезжал к ней в....
   А я играл, и смеяться надо мной было некому. Сначала, ребята со двора
  приходили воевать со мной. Проигравший ребенок, отдавал часть
  разгромленной армии победителю. Поэтому моя армия быстро росла.
   А далее мне стали просто так отдавать солдатиков за то, что дам
  посмотреть на свои "войны". Ведь, я не просто так стрелял в разнообразных
  солдатиков, матросиков, рыцарей, танки, самолеты....
  Я разыгрывал целые спектакли. Как трагедии, так и комедии.
   Во время серьезного сражения у меня хромой рыцарь мог соскучиться
  по своей умершей мамочке и пойти в церковь искать монаха, что бы
  помолиться.... А несовершеннолетний партизан мог залезть
  в магазин и "обожраться" мармеладом.... Но, увы, взрослые не могли
  понять мои игры. Для них я был великовозрастным "придурком".
  
   7-й класс.
   Весна 1974 года.
   Дело мастера боится, или станок боится суеты.
  
   Дело происходило на уроке Труда. Степан Ефремович, для начала, провел с
  нами инструктаж. Мы все уже знали, что станок токарный, это - не игрушка.
  И что станок намного опаснее верстака с тисками, тоже знали.
  А еще знали, что токарный станок связан с электричеством....
   Скоропадский Гена тогда еще не знал, что через пару лет
  токарный станок и с ним будет связан на целых три года.
   Но, наконец, инструктаж закончился, и мы приступили к распаковке.
   Доски отбивали молотками и монтировками. Опилки подметали и ссыпали
  в деревянный ящик, в котором не так давно побывал Семен....
   И вот, перед нами стоит новенький, блестящий токарный станок.
   Степан Ефремович попросил нас отойти подальше, подключил станок к
  розетке, надел берет, и.... И включил.
   Станок засвистел, заскрежетал, начал трястись....
  Учитель быстро выключил станок. А потом открутил болты и снял кожух.
   То, что увидели все, было невероятно. Внутри станка находилась одна,
  главная шестеренка. А, вместо всех остальных деталей, вставлен был
  огромный камень. Степан Ефремович никак не мог понять, как это вышло.
   Ведь, он лично принимал этот станок в колонии, где станок собрали.
  Затем сам руководил упаковкой и погрузкой станка в вагон. Так как же в
  вагоне успели за 10 минут, вскрыть ящик, разобрать станок, стащить все
  детали, закрыть кожух, упаковать ящик и скрыться с места преступления.
  Вместе с учителем удивлялись. Кто-то спросил, зачем колонистам детали? А
  кто-то ему резонно ответил, что детали они вставят в следующий станок.
   А я подумал, что такие вещи негоже покупать в колонии.
  Не зря же говорят, что ленивый платит дважды, а "дурак" - всю жизнь.
  
   7-й класс.
   Весна 1974 года.
   Лень - не двигатель прогресса.
  
   В седьмом классе нам казалось, что мы все - уже очень большие.
  Иногда и учителя относились к нам соответственно.
  И даже родителей в школу вызывали крайне редко.
   В классе были отличники, не знаю, стоит ли их перечислять.
  Были и хорошисты. Ну, и не без троечников, конечно.
   Хоть у меня по большинству предметов были четверки, но я себя всегда
  чувствовал троечником. Мне было намного интересней копаться во
  Всемирной Истории, в многотомной Энциклопедии, в книгах со старинными
  задачами, чем читать Хрестоматию и повторять то, что говорят все.
   Но были в нашем классе и двоечники. И Феодосия Ефимовна на очередном
  уроке попыталась поговорить по душам с одной из двоечниц.
   Тимошенко Тоня стояла, не выходя из-за своей парты, теребила передник и
  не сводила глаз с лампочки. Все слова учительницы летели в пустоту.
  И тогда Феодосия Ефимовна обратилась к Тимошенко: "Ну, скажи честно,
  почему ты не хочешь учиться?" Вопрос пришлось повторить несколько раз.
   А потом, не отводя взгляда от лампочки, Тимошенко произнесла стихами:
  "Почему я не учусь? Почему я не учусь? Почему я не учусь? Потому что я
  ленюсь", и расплакалась. Весь класс дружно посмеялся. Но слезами горю не
  поможешь. Учиться она так и не стала, а вскоре осталась на второй год.
  
   7-й класс.
   Весна 1974 года.
   Раненый голубь и его стая.
  
   Как-то раз я принес домой подранка-голубя. У него было повреждено
  крыло и за ним гонялась кошка. Я принес его домой, накормил, напоил и
  спрятал под кроватью. Голубь попался мне на редкость умный. Он вел себя
  тихо, и за те несколько дней, что жил у меня, не привлек внимания близких.
   Через 3 дня, когда я вышел с ним на балкон, он развернул крылья и улетел.
  Я не ждал от него слов благодарности и не надеялся когда-нибудь еще раз
  увидеть. Однако на следующий день, вернувшись со школы,
  я обнаружил в родительской комнате целую стаю.
   Десятки голубей важно разгуливали по комнате. Откуда взялись голуби, я
  понял сразу. Другое дело, что я не знал, который из них - бывший инвалид.
   Но в том, что всех привел мой подопечный, я не сомневался.
   Балкон мы никогда не закрывали, и через открытую дверь в квартиру зашли
  гости. Увидев меня, гости кинулись к окну. На мое счастье, на окне была
  тюль. Поэтому окно не разбилось, и я постепенно выпроводил гостей.
   После этого случая, уходя в школу, я закрывал дверь балкона,
  чтобы гости не возвращались.
  
   7-й класс.
   Весна 1974 года.
   Новый источник энергии.
  
   Так уж устроена любая грязь. Ей мало быть самой по себе, а нужно
  привлекать других. Пройдешь по чистой тропинке и забудешь.
  А грязь прицепится к ботинкам, и попробуй, убери.
   Андриевец с компанией до сих пор не смогли обломать мне рога.
  Мало того, их бесило то, что со мной кто-то общается.
   На Титова они подействовать не могли. Да и дружили мы с Сергеем за
  пределами школы. Семена Чурина пробовали заставить пойти против меня.
  Но Семен всех боялся. Максимум, постоит с ними в компании.
   И тогда на меня натравили Генку. Дело происходило на переменке, в
  нашем классе. Генка неожиданно напал на меня, а компания стояла рядом,
  наблюдая за дракой и подбадривая Генку словами -
  "Давай, покажи ему, кто сильнее, научи его уважать людей...."
   К тому времени, изучая дома приемы самообороны, я умел защищаться.
  Но я всегда ненавидел драки. К тому же, прекрасно понимал, что Генка
  просто поддался стае шакалов. Вскоре я прижал Гену в углу, около дверей,
  взяв в замок. Гена пытался дергаться то влево, то вправо....
  Но у него ничего не получалось, и тело его дрожало.
   "Ну, что, - спросил я Гену, - может достаточно? Ты и так дрожишь уже".
  А Гена дрожащими губами ответил - "И ничего я не дрожу, это у меня
  энергия вырабатывается". Вскоре прозвенел звонок, и все разошлись по
  местам. А через полторы недели мы опять дружили с Генкой.
  
   7-й класс.
   Весна 1974 года.
   Первый полет на Меркурий
  
   Урок физкультуры. Мы всем классом находимся на волейбольной
  площадке, с левой стороны от школы.
   Сегодня нас разделили на две команды, и учительница проводит эстафету.
   По очереди, каждый должен добежать до противоположного щита и,
  пробежав под ним, вернуться обратно. На глазах у всех Лена Карпеченко
  разбегается, цепляется головой за щит, ноги летят дальше, и она падает на
  спину. Все кидаются к ней, и урок физкультуры на этом закончен, потому
  что всем классом повели Лену в медпункт.
  
   7-й класс.
   Весна 1974 года.
   Точное попадание по ботанике с футболом.
  
   Бацилла, естественно, намного лучше Зинаиды. Но у нас ботанику и
  биологию вела именно Зинаида Попелухина. Мало того, она еще и жила в
  моем доме, в четвертом подъезде. Скажу больше, она любила по вечерам
  сидеть около подъезда с бабками и сплетничать.
   Но ведь рядом с четвертым подъездом находилось хоккейное поле.
  Это было дворовое небольшое поле, огороженное низеньким заборчиком.
  Зимой его заливали льдом, и там играли в хоккей. И хоть заливка была не
  очень гладкая, но нам нравилось, потому что, мы там играли без коньков.
  И можно было одновременно играть в хоккей, и дурачиться, катаясь на
  скользком льду.
   Но сейчас была весна. И площадка превратилась в маленькое футбольное
  поле. Сегодня мы играли моим новеньким, хорошо накаченным мячом.
   После очередного пенальти, мяч пулей вылетел за пределы поля.
  Он взлетел очень высоко и, естественно, возвращался к земле.
   Думаю, вы и сами догадались, куда он летел. Мяч врезался в накладные
  волосы на голове Зинаиды, и отлетел в сторону.
  Зинаида взяла мяч и отнесла к себе домой. Во-первых, никто в нее не
  целился, во-вторых, мы попросили прощения, в-третьих, ведь мы же - дети.
   Но Зинаида Попелухина была непреклонна. И тогда вперед всей компании
  футболистов вышел Гена Скоропадский. Он смотрел куда-то вверх. И как бы,
  между прочим, сказал: "Ну, конечно, нам мячик можно и не отдавать,
  но я посмотрю, как в школе кто-то сможет проводить свои уроки...".
   Зинаида со злостью встала, зашла в подъезд и с балкона второго этажа,
  ничего не объясняя, выбросила к нам мячик.
  
   7-й класс.
   Весна 1974 года.
   Банка вишневого варенья, разбитая возле дверей.
  
   Не просто варенье, а именно вишневое. При одном упоминании о таком
  варенье, слюнки сами текут. Думаю, запасы на зиму делали не только мы.
  Помимо картошки и лука, в подвале хранились разные соленья.
  Но ценнее всего для меня были стеклянные банки с вареньем.
   Большая часть припасов была съедена за зиму.
  А эту трехлитровую банку я припас на закуску.
   В нашем доме лифта не было. Поэтому, пять этажей плюс один
  дополнительно в подвал, получается - шесть. Шесть - вниз, а потом шесть
  этажей вверх, получается двенадцать. А если учесть, что на каждом этаже по
  два пролета, то выходит уже - двадцать четыре. Впрочем, можно посчитать и
  ступеньки. На каждом пролете их по четырнадцать.
   Вы можете себе представить это расстояние. И я его преодолел. Но...
  Но, доставая из кармана ключи, я уронил банку.
   Некоторое время я молча смотрел на осколки, перемешанные с вишней.
  И вишни было много. И все это мне предстояло убрать и выбросить в мусор.
  
   7-й класс.
   Весна 1974 года.
   Скелет с дружеским рукопожатием.
  
   Да, дело, действительно, происходило на уроке биологии. Зинаида ходила
  по классу, объясняя новую тему. Класс, наверное, слушал учительницу.
   Но нам с Генкой было не до того. Ведь мы с ним сидели за первой партой
  около окна. Прямо перед нами был учительский стол. А за столом, около
  окна, стоял скелет. Очевидно, Зинаида его поставила к окну,
  чтобы с ней никто не пошутил, как в свое время, с Бациллой.
   Скелет стоял прямо, а косточки рук свободно болтались. Генка потянулся
  вперед и потрогал пальцы скелета. Со стороны могло показаться,
  что они поздоровались. Потом это же самое сделал и я.
   Кто-то из одноклассников это заметил, потому что было слышно, что кто-
  то засмеялся. Но этот кто-то был не учительницей. Зинаида спокойно ходила
  по классу. А мы периодически здоровались со скелетом.
   Пока, случайно, кто-то из нас не дернул скелет чуть-чуть сильнее.
   В тот момент, когда обернулась учительница, скелет стоял, наклонившись,
  над ее журналом, упираясь на руки. Нам с Генкой по паре было обеспечено.
  
   7-й класс.
   Весна 1974 года.
   Первая и тайная любовь Титова.
  
   Сергей Титов признался мне о своей первой любви по секрету.
  Тогда ему было всего 14 лет. И я его спросил, -
  "Так почему же ты не сказал о любви Ире?"
   Но тогда он мне ничего не ответил. Тем более что, переехав на новую
  квартиру и поменяв школу, забыл о нашем разговоре. А, когда я ему о нем
  напомнил через 39 лет, сказал, что это все - ерунда, и еще что-то в этом роде.
   Не знаю, я не смог в жизни нарушить ни одной детской клятвы. Например,
  в детстве я со своим другом Димой Морозовским, по прозвищу Колобок,
  впервые поднял бокал с лимонадом. Но и по сей день, на каждый праздник
  поднимаю бокал с лимонадом, поминая детский тост - "За то, что кем бы мы
  ни стали в жизни, дворниками или министрами, но всегда будем оставаться
  честными людьми и верными друзьями".
  А Сергей предал свои детские мечты, может, потому начал выпивать, курить,
  да и вообще опустился, став из учителя истории примитивным сторожем.
   А на счет Ирины Сударевой, несколько лет назад я с ней общался по
  телефону, она работает инженером, имеет семью.....
  И я никогда не забуду, как весь класс был очарован ее исполнением песни
  А. Пахмутовой на концерте во Дворце Культуры.
   "Светит незнакомая Звезда, Снова мы оторваны от дома,
   Снова между нами города, Звездные огни аэродромов...."
   И даже школьные хулиганы, выйдя на улицу, переглядывались, поглядывая
  с любовью на проходящую мимо них Ирину.
   Хочется верить, что и сегодня Ирина периодически поет.
  Не на подмостках эстрады, а своим близким и друзьям.
  
   7-й класс.
   Весна 1974 года.
   Поиск за городом зубов динозавра.
  
   На зубы динозавра мы вышли совершенно случайно.
  Ведь мы искали подземные ходы княжеского рода.
   Тот вход, который мы нашли в парке, засыпали, лишив нас возможности
  спускаться в узкие коридоры с кирпичными стенками.... А мы еще не все
  осмотрели, и не все облазили. Нам было точно известно, что часть туннелей
  вела за пределы города. Вот и стали мы тискать входы за пределами города
   Чего только не валяется за границами цивилизованного мира.... И пленки с
  флюорографии из больницы, и ящики с рубильниками.... На одном дереве
  даже веревочная петля висела. Мы решили, что тут шпион кого-то повесил.
   Но, копаясь в земле, на одном из участков, мы обнаружили часть челюсти.
  Челюсть была очень крупной, и кусок с несколькими зубами потащил домой.
   Возле дома, во дворе к нам подсел какой-то парень. Заметив, что мы что-то
  прячем, он попросил показать ему. Увидев у нас в руках кости, он вполне
  серьезно сказал - "Это же - зубы динозавров, где вы их нашли?"
   Мы ему не сразу поверили. Но он сказал, что на территории Белоруссии
  еще перед войной, в сороковые годы, были обнаружены следы динозавров.
   Мы оставили у себя только два зуба, а все остальное надежно спрятали.
  И поехали в городской музей, который находился в парке. По дороге, в
  автобусе, мы планировали свои действия. Мы решили показать только два
  зуба, скрыв остальное. Если спросят, где нашли, то назвать район подальше.
   В музей нас, как обычно, не пускали. Персонал музея нас к тому времени
  знал в лицо. Тогда я сказал: "Тетенька, вы не имеете права не пропускать
  нас к директору музея, у нас очень важное сообщение".
   Директор музея, тоже женщина, посмотрев на наши зубы динозавра, не
  смеялась. Она с трудом выдохнула воздух, давая понять, что мы ее уже
  достали. А потом сказала сквозь зубы: "Это зубы не динозавра, а коровы".
  Я ей на это возразил: "Ну, как же, коровы, посмотрите, какие они большие".
  Она еще раз вздохнула, сказав: "Это зубы от большой коровы".
   После чего попросила увести нас с глаз долой, и больше сюда никогда не
  пускать, потому что, мы им работать мешаем. Домой мы шли пешком. А я
  шел и думал, какие они глупые. Сколько мы могли бы им пользы принести...
  
   7-й класс.
   Весна 1974 года.
   Сгоревший матрац с деньгами.
  
   Недалеко от нашего дома умерла старуха. Она жила одна, умерла от голода.
   Рассказывают, что последние годы она побиралась. И лишь потом умерла
  от голода, дойдя до полного истощения. Жила она в государственной
  квартире. Квартира после похорон старухи подлежала ремонту.
   А все барахло, включая вонючие тряпки, тапочки, вытащили на улицу,
  сложили на пустыре и подожгли. Пустырь находился рядом с нашим домом,
  около того места, где когда-то моего брата Петю покусала собака.
   Увидев костер, мы - мальчишки, сбежались посмотреть на огонь. От костра
  исходил неприятный запах. Но нас, детей, это не смущало. И тогда дядя взял
  с нас слово, что мы побудем около костра, пока он не погаснет.
  Мы с удовольствием согласились, и бегали вокруг костра.
   Костер уже догорал, когда на старом матрасе разошлась обшивка и оттуда
  стали вываливаться обугленные двадцатипятирублевые купюры. Я никогда в
  жизни не видел так много денег. Мои товарищи - тоже.
  Мы молча смотрели на догорающие пачки денег. Мы молчали, но все думали
  об одном и том же. Как можно было умереть от голода, имея тысячи рублей?
  
   7-й класс.
   Весна 1974 года.
   Звезды над теннисными столами.
  
   Перед моим домом стояли два теннисные стола. Эти столы на детской
  площадке когда-то сделал мой отец. Столы были не стандартные, сбитые
  из досок. Доски давно рассохлись и стали кривыми.
  А потому, на них практически не играли.
   Но этими столами пользовались мы со Славкой. По вечерам, когда
  начинало темнеть, мы ложились на столы и смотрели на звезды.
   Плоское на плоском не очень видно, поэтому, на нас со Славкой никто
  не обращал внимание. С разных сторон то и дело были слышны крики
  матерей, призывающих своих детей заканчивать игры и идти домой спать.
  Периодически мимо нас пробегали эти дети...
   А мы продолжали мечтать и разговаривать на разные темы.
   Славка пытался уговорить меня построить двухместный самолет.
  Я объяснил ему, что для самолета нужна взлетная полоса. Славка согласился
  со мной, и на этот раз, уговаривал меня сделать вертолет. Причем, предлагал
  этот вертолет установить на крыше нашего дома. В те времена на плоских
  крышах не было ни нагревательных систем, ни телевизионных тарелок.
   О чем только мы не разговаривали. Мы тогда и предположить не могли,
  что мне предстоит в будущем уехать из Гомеля. Что Славке в будущем
  предстоит стать ликвидатором на Чернобыльской АЭС. Что его молодая
  жена сможет дочке только показывать фотографии погибшего отца...
   А пока мы смотрели на звезды, мечтали и разговаривали.
  
   7-й класс.
   Весна 1974 года.
   В отличие от Пизанской башни, они упали.
  
   Как-то одна женщина сказала: "Мне опять хочется в Париж".
  Тогда ее спросили: "А вы что, бывали в Париже?"
  А она ответила: "Нет, я там не бывала, но мне туда опять хочется".
   Так вот, ни Париж, ни Лондон, ни Ливерпуль,
  к данной истории не имеют никакого отношения.
   Дело происходило во Дворце Культуры. На той же сцене, где не так давно
  пела Ира Сударева, был концерт. Зрительный зал был забит до отказа,
  так как там была, помимо нашей, 25-ой школы, еще и 12-ая.
   Все смотрели на сцену. А на сцене выступал следующий участник
  концерта. До этого дня мы не знали, что Миша Бендерский занимается
  бальными танцами. Играла красивая музыка, и на сцене, в паре с девочкой
  танцевал Миша. В те времена бальные танцы девочка танцевала
  в красивом платье, а мальчик - в спортивном трико.
   И вдруг весь зрительный зал разразился дружным хохотом.
  Прямо во время танца, у Миши лопнула резинка, и брюки упали на пол.
  Освещенный всеми прожекторами, перед зрителями из двух школ, держа
  за руку девочку в красивом платье, Миша в оцепенении стоял в трусах.
   Я не знаю, как сложилась у Миши судьба в дальнейшем. Но в тот день
  вечером он нам сказал, что танцевать больше в жизни не будет.
  
   7-й класс.
   Весна 1974 года.
   Фотоувеличитель без комиссионных.
  
   Я шел в школу. Дело происходило недалеко от книжного магазина на
  нашей улице. И тут ко мне под ноги ветер подкинул фантик.
   Не замедляя шаг, я взял фантик и положил в карман. Когда я перешел
  дорогу и проходил около Дворца Культуры, я подумал, а вдруг - это не
  фантик, а какая-то красивая картинка. Я достал фантик из кармана,
  начал разворачивать.... И тут же спрятал его обратно.
   Это был не фантик. Это была скомканная 25-тирублевая бумажка.
   В этот день нормально учиться я уже не мог. Ведь у меня в кармане были
  не 20 копеек, а 25 рублей. И главное, ведь я их не заработал...
   Помог мне решить этот вопрос Гена Скоропадский. По дороге из школы
  домой, он меня попросил отдать ему эту бумажку. Генка сказал, что ведь
  ветер мог и к нему ее принести. А я ему на это ответил, что ветер мог,
  но принес именно ко мне. Тогда он предложил поменяться. Я ему отдам эту
  бумажку, а он мне фотоувеличитель. Тогда я ему сказал, что увеличитель
  стоит 28 рублей, а у меня только 25. А Гена убедил меня, что это не важно,
  это мелочи. Тогда я спросил, не будут ли его ругать дома. А он сказал, что
  дома ему разрешают делать со своими вещами, все, что он пожелает нужным.
   На этот раз пауза затянулась. Разговор продолжил я. "Послушай, Генка, а
  зачем мне фотоувеличитель, у меня ведь даже нет фотоаппарата,
  и фотографией я вроде не занимаюсь". "А я тебе и фотоаппарат отдам",-
  сказал Генка, - "А заодно и фото бачок с реактивами,
  ведь без фотоувеличителя они мне все равно не нужны".
   Я сделал последнюю попытку остановить его, сказав, что у меня всего 25
  рублей. Но деньги были уже у него. А остальное на завтра оказалось у меня.
  
   7-й класс.
   Весна 1974 года.
   Сверхдлинный прыжок
  
   Урок физкультуры проходил на волейбольной площадке возле школы.
  Возле щита, расположенного ближе к школе, вскопали квадрат земли.
  Перед ним положили доску для прыжков.
   А с правой стороны от этого места выстроили наш класс.
  Учительница стояла напротив, отмеряя и записывая результаты прыжков.
  А каждый ученик или ученица по очереди выходили в поле, разбегались и
  прыгали. Дошла очередь и до Гены Скоропадского.
   Он побежал к дальнему щиту. Все решили, что он решил сбежать с урока,
  перемахнув через забор. Но Гена резко остановился в самом конце площадки
  и развернулся. Затем он быстро побежал к месту для прыжков. До половины
  поля бежал быстро, после медленнее. Наверно, устал бежать, решили многие.
   А Гена бежал все медленнее. И, помимо того, что устал, он вспоминал
  инструкцию учительницы. Он очень боялся сделать заступ.
  А еще, никак не мог решить, с какой ноги оттолкнется....
   В таком состоянии он застыл, как вкопанный, на месте предполагаемого
  прыжка. Все смотрели на него с подсказками в глазах - "Ну, прыгай же".
   И Гена тут же прыгнул. Но не вперед, а вверх. Возможно, он это сделал с
  закрытыми глазами. Потому что после прыжка стоял, озираясь по сторонам,
  и пытаясь определить, на сколько же метров он прыгнул.
   Точно не измеряли, но сантиметра на два или три он прыгнул.
  
   7-й класс.
   Весна 1974 года.
   Воспитание со стеклами.
  
   По мнению большинства ребят, старший брат имеет право на лакея.
  Ну, а лакеем и добровольным ослом должен быть младший брат.
  Моему брату не повезло. За столько лет он так и не смог меня приручить.
   Вот и позвал он в этот день на помощь старшего друга. Петя старше меня
  на год и 8 дней. А его друг Саша Дробышевский на пару лет старше Пети.
   Они решили, что вдвоем они уж точно мне рога обломают. Тем более что,
  вернувшись из школы, домой, к засаде я не был готов. Мало того, они меня
  завалили на пол, выкрутив назад руки. Для освобождения, от меня требовали
  одного - "Скажи, дяди, простите "засранца", и мы тебя отпустим".
   Стиснув зубы от обиды, я прохрипел - "Засранцы, слезьте с дяди".
   Мои слова их взбесили. Один продолжал держать мои руки, а другой на
  меня встал. Вот тут-то я резко крутанул в сторону, приобретя свободу. Дело
  происходило в маминой комнате. И я, естественно, устремился к выходу.
   Я не знал, что делать дальше, и на всякий случай захлопнул за собой дверь.
   Раздался звон разбиваемого стекла. Оказывается, прямо за мной бежал
  Петя. И он с разгона врезался головой прямо в дверь.
  Но, так как дверь посредине была стеклянной, стекло разбилось.
   Разбитое стекло всех отрезвило. Мы вместе подметали осколки,
  а Саша ушел, так как не очень хочется встречаться
  с родителями друга после того, как "набедокурили".
   В последствии разбитое стекло заменили крашеной фанерой.
  
   7-й класс.
   Весна 1974 года.
   Составление карт Гомеля.
  
   Сегодня любую карту можно посмотреть по интернету или купить.
   А в те времена карты нигде не продавались. Даже простейшие печати были
  запрещены. Все боялись, наверно, шпионов.
   Вот и решили мы составлять карты. Но не для шпионов, а для себя.
  Чтобы можно было посмотреть, что и где находится.
   Сначала мы рисовали наш микрорайон, затем перешли на центр города....
   А далее нас уже увлекли не карты, а сами территории.
   О том, что под парком князя Паскевича, есть подземные ходы, знали все.
  Но не многие их искали. Вот, в число этих немногих входили и мы.
   Почти все ходы были завалены в целях безопасности. Ведь, ходы были не
  так уж надежно сделаны. А еще, во время войны там немцы хоронили своих
  солдат. Да и подземный ход под рекой мог стать могилой для смельчаков.
   Кстати, один из проходов даже вел к Добрушу, за десятки километров.
  Наши интересы не ограничивались парком. В один из дней, под развалинами
  старого дома мы обнаружили МУЗЕЙ. Это была просторная мастерская.
  Всевозможные надколотые скульптуры, барельефы. На одном из барельефов,
  посвященных войне, четко были высечены лица солдат и матросов....
   Напрасно мы думали заинтересовать руководство городского музея.
  С десятой попытки прорвать оборону вахтерши, мы вошли в музей.
  Женщина администратор с кислым видом выслушала наши новости.
  Но не обрадовалась, а с обреченным видом заявила, что наша находка
  является всего лишь старой мастерской этого же музея.
   А мы шли домой, обсуждая равнодушие работников музея.
  Ведь нас уже не первый раз выгоняли, вместо того, что бы
  назначить нас командирами поисковой группы в нашем городе.
  
   7-й класс.
   Весна 1974 года.
   Игры с Циркулем без Карандаша.
  
   Шел обычный урок черчения. Иван Максимович объяснял очередную тему.
   И тут с грохотом распахнулась дверь. И в класс влетел Скоропадский Гена.
  Не обращая внимания на учителя, Гена хотел пробежать к своей парте.
   От неожиданности Иван Максимович запнулся, а потом произнес:
  "Когда входят в класс, надо здороваться".
   "Угу", - буркнул Генка и сел на свое место.
   С этого дня, каждый день, почти со всех уроков, Гена отпрашивался.
   То в туалет, типа, из-за недержания мочевого пузыря, то якобы, отнести и
  передать для бедной мамочки ключи, то срочно нужно в медпункт.... Под
  любым предлогом, посредине урока Гена покидал класс. Затем он шел на 2-й
  этаж к кабинету черчения, открывал двери, и громко произносил фразу:
  "Иван Максимович, здравствуйте!", лишь потом возвращался в свой класс.
   Здоровался он не только на уроках, но и на переменках.
   Думаю, что для Ивана Максимовича он был не просто личным врагом...
   Кстати, так уж вышло, что в середине года мы пропустили много уроков
  черчения, то ли учитель болел, то ли ездил куда, но...
   В любом случае, учителя остальных предметов отпустили нас на каникулы.
  А по черчению нам предстояло учиться еще пару дней.
   Ребята стали уговаривать Ивана Максимовича сжалиться над нами и
  отпустить на каникулы. Кто-то даже стихотворение прочитал:
   "Последний день, учиться лень, и просим мы учителей,
   не мучить маленьких детей, а отпустить домой скорей".
  И Иван Максимович сказал, что он мог бы, конечно, нас отпустить, но при
  условии, если Скоропадский на коленях попросит у него прощения. И тут на
  глазах у всех к доске выскочил Генка, плюхнулся на колени, сказав на одном
  дыхании: "Иван Максимович, простите", после чего подскочил к дверям,
  распахнул их настежь и с криком: "Ура, у нас каникулы!" скрылся за дверью.
  
   7-й класс.
   Весна 1974 года.
   Маленький мальчик нашел пулемет...
  
   У нас в классе учился Миша Клепоносов. Он не ходил как я в театральный
  кружок, не занимался танцами, хоккеем. Его стихией была секция по гребле.
   Причем, на байдарках они плавали не по местному стадиону или бассейну,
  а по реке Сож. В тот день у них была обычная тренировка. Вообще-то, тренер
  их предупреждал, что не разрешает купаться. К тому же, и самим не хотелось
  лезть в холодную воду. И тут Миша увидел, как байдарка тренера, плывущая
  впереди, перевернулась.
   "Ничего себе", - подумал Мишка, - "сам купается, а нам запрещает".
   Однако, услышав свист и заметив появившееся отверстие на своей
  байдарке, перевернулся и сам. В скором времени появился взвод солдат,
  прочесывающих местность. Обстрел района велся из монастырька.
   Как выяснилось позже, трое пацанов, найдя в лесу пулемет и патроны,
  затащили оружие в монастырь и играли в войну.
   Я когда-то читал книгу о том, почему во время войны Красная Армия
  отказалась от попытки начинать наступление возле Гомеля.
   Но, только после случая с Клепоносовым, понял, что даже один пулемет,
  установленный возле княжеского дворца, мог бы уложить немало народу.
  
   7-й класс.
   Весна 1974 года.
   Страх Миши Бендерского.
  
   Каких только страхов не бывает. Темноты, грома, молнии, еды, упасть....
  А Миша Бендерский, как оказалось, больше всего боялся - собак.
   Мы шли по улице Дворникова, в сторону больницы. И вдруг Миша резко
  поднял руку. Мы остановились, а Миша протараторил, что он куда-то
  опаздывает, скрылся за домом. Я так и не понял, куда он побежал. Впрочем, я
  не уверен, что у него были на руке часы. Но, как объяснил Клепоносов мне с
  Геной, что Бендерский просто ужасно боится собак.
   Тогда Генка стал смотреть по сторонам. С трудом он смог найти сзади
  и увидеть маленькую собачку, от которой и убежал Миша.
   Когда мы прошли немного дальше, к нам как ни в чем не бывало, подбежал
  Бендерский, оправдываясь, что, якобы, бегал куда-то по каким-то делам.
  
   7-й класс.
   Весна 1974 года.
   11 раз подряд фильм "Точка, точка, запятая".
  
   В кино я ходил не часто. Во-первых, я плохо вижу. Во-вторых, не богат на
  деньги. А в-третьих, и помимо кино, есть много чего интересного.
   Но на этот раз произошло нечто необычное. Я случайно зашел в кино в
  нашем Дворце Культуры. Мне настолько понравился этот фильм,
  что я решил посмотреть его еще раз. Выйдя одним из первых из кинотеатра
  с права, я оббежал вокруг, купил билет и успел на следующий сеанс.
   Далее был 3-й просмотр, кстати, на 4-ом просмотре, билетерша не взяла
  у меня билет, решив, что я только что уже билет показал, и просто бегал в
  туалет. Поэтому, за билет на 4-ый сеанс я сходил пятый раз на этот фильм.
   Итак, кинофильм "Точка, точка, запятая" я умудрился посмотреть 11 раз.
   Никогда в жизни ничего подобного не было ни в прошлом, ни в будущем.
  В фильме отражена не моя судьба. Но он мне очень близок по настроению...
   Я и сегодня с удовольствием периодически просматриваю этот фильм.
  
   7-й класс.
   Весна 1974 года.
   Опека Геной Скоропадским Семена.
  
   В нашем классе появился необычный ученик. Часть ребят над ним
  откровенно смеялись. А часть просто брезговала им.
   Звали этого мальчика Семеном. Фамилия у него была Чурин.
  Внешность была неряшливая... Дело в том, что у него было лицо, похожее на
  обезьянку. Учился он не очень хорошо, если не сказать, плохо.
   И с ним, кроме Гены Скоропадского, никто не дружил.
  
   История жизни и условия детства Семена.
  
   С лицом обезьянки Семен родился в еврейской семье. Подробности я не
  знаю, но его мать решила избавиться от ребенка. Она сдала сына в детский
  дом в город Светлогорск. Вряд ли может кто-нибудь себе представить
  жизнь еврейского ребенка с лицом обезьянки в детском доме.
   И тогда шестилетний Семен бежит из детдома. Пешком он идет
  в направлении города Гомель. До Гомеля больше сорока километров.
  Не имея ни еды, ни воды, в свои 6 лет, Семен дошел до моста через Днепр.
   Только вперед, обратной дороги нет. Но на железнодорожном мосту
  охранник с ружьем. И тогда мальчик прыгает в реку.... Но плавать он не
  умел. К счастью, кто-то заметил тонущего ребенка, и его успели вытащить.
  Больше года он провел в больнице, имея на всю жизнь кучу разных болезней.
   После частичного выздоровления его вернули матери.
  Но мать к тому времени имела нового мужа и нового ребенка.
   Отчим Семена был очень плохим человеком. Я с ним лично не встречался,
  но мы с Геной Скоропадским несколько раз заходили к Семену домой.
   Комната была закрыта. На кухне буфет тоже был под замком. А на грязной
  тумбочке стояла пол-литровая банка из-под сметаны со скисшим супом.
  Суп не просто имел запах, но был покрыт плесенью.
   Гена мне объяснил, что эта еда предназначена для Семена. И что родная
  мать Семена мечтает о его смерти. А отчим периодически избивает Семена.
   Несколько раз Гена отводил Семена со следами побоев в милицию.
  Но в милиции им ответили, что жалобы детей не рассматривают.
  А на прощание посоветовали Семену привязать большой болт к веревке,
  и если отчим опять начнет его бить, раскрутить веревку и стукнуть по лбу.
   Естественно, Семен такого сделать не мог. Он очень боялся отчима.
  Да и вообще, он всех боялся. По-видимому, в интернате его "хорошо учили
  жизни". Что же до неопрятного вида, то Семен донашивал одежду Гены
  Скоропадского, которая, естественно, была ему не по размеру.
   Кстати, и кормил Семена Гена, или еще кто, но не дома.
  
   7-й класс.
   Весна 1974 года.
   Последняя капля терпения с последствиями.
  
   У каждого материала есть свой предел прочности. И хоть мы в школе
  сопромат не проходили, но жизнь идет своим чередом.
   Как известно, нервные клетки не восстанавливаются. Феодосии Ефимовне
  пришлось немало повозиться с Юрой Зуборевым. Юра, хоть был и
  двоечником, но беззлобным. В этот день Феодосия Ефимовна зашла
  в класс и села к столу. Потом она обратилась не то к нам, не то к себе, со
  словами: "Все, мое терпение лопнуло".
   Класс недоуменно смотрел на учительницу, не понимая, о чем она говорит.
  А учительница продолжила: "Представляете, вчера я встретила маму Юры
  Зуборева. При этом я обрадовалась и стала ее поздравлять с рождением
  ребенка. Но мама Юры как-то странно на меня посмотрела и сумасшедшей
  назвала, уточнив, что никого она не рожала и не понимает, о чем речь".
   Оказывается Юра Зуборев, прогуляв в очередной раз несколько дней,
  ничего лучшего не придумал, как сказать учительнице, что он пропустил
  школу, потому что дежурил в больнице, якобы, его мама родила ему братика.
   Эта капля, и впрямь, была последней. В следующий класс Юру
  не перевели. Он остался на второй год.
  
   Лето после 7-го класса.
   Июнь 1974 года.
   В деревню к Игорю, за оружием.
  
   Думаю, что в наше время не только у меня, но и у каждого мальчишки,
  дома, на чердаке или в подвале, можно было найти оружие.
   Это были и ржавые пулеметные ленты, и фляжки, и патроны...
   У нас начались очередные каникулы, и на мое счастье, в лагерь меня не
  послали. В пионерские лагеря ездили только до шестого класса.
   С другой стороны, дома меня не очень-то жаловали. А тут еще
  Игорь Кончиц предложил с ним съездить в деревню. Он сказал, что
  рядом с их деревней были большие бои и можно собрать оружие.
   Мне не пришлось уговаривать родителей долго. Меня отпустили.
   Итак, мы с Игорем приехали в его деревню. Рядом с домом в заборе была
  надломана доска. Мы по очереди "сфоткались", вставляя в провал голову.
   Дом был деревянный. И деревня, наверное, была небольшая.
  Нас покормили, и мы пошли к воде. Скорее всего, это была не река, а озеро.
   Мы забросили в воду топтуху, это приспособление для ловли рыбы.
  Игорь сказал, что если топтуха будет в воде, то ее не украдут.
   А затем отправились домой. Игорь руководил нашим маршрутом,
  и сказал, что оружие будем искать завтра.
   Но на завтра мы не пошли на песчаное поле, а опять направились к воде.
  Когда мы подошли к воде, я схватил веревку, и начал быстро тянуть,
  вытаскивая топтуху. "Зачем ты это делаешь", - спросил Игорь -
  "В топтухе мы не оставили подкормки, а потому рыбы там не может быть".
   И тогда я ослабил веревку. В это время на наших глазах, из показавшейся
  над водой топтухи, выскочила огромная рыба. Игорь был настолько
  расстроен потерей улова, что сказал, что за оружием мы не пойдем.
   И мы опять вернулись домой. Это был чужой дом. И чужая еда.
   А еще, у меня с детства аллергия к начальству.
  Я и сам не хочу быть начальником, и под других не стремлюсь.
   Поэтому, в ближайшее время, я сел на автобус и вернулся в Гомель.
  
   Лето после 7-го класса.
   Июль 1974 года.
   Армейские будни по доброй воле.
  
   Как я уже говорил, это лето было у нас свободно. Но и сидеть дома,
  раздражая близких, было неинтересно. И тогда я пошел в райком комсомола.
  В райкоме я узнал, что там есть путевки в военный лагерь. Почему-то мне
  вспомнился спортивный лагерь 1967 года. Так я приобрел путевку в военный
  лагерь. Узнав от меня о лагере, в который можно поехать бесплатно и самим,
  Генка тоже съездил в райком, и взял путевки себе и Семену.
   В назначенное время, утром, мы вместе с другими ребятами,
  сели в автобусы около райкома. В отличие от пионерских лагерей,
  музыка не играла, и родители нас не провожали.
   Наши вещи мы сложили в грузовик, который ехал следом.
  Сначала мы ехали по городу. Потом по мосту переехали за Сож,
  и минуя Новобелицы, поехали по Черниговскому шоссе.
   Вскоре мы свернули направо, и поехали через лес. Посреди леса, возле
  поляны, автобусы остановились, и мы вышли из автобусов наружу.
   Ко мне подошел какой-то девятиклассник и сказал, что он будет мне, как
  старший брат. Я не понял, зачем это ему надо. И тут объявили, что все
  должны подойти к подъехавшему грузовику и забрать свои чемоданы.
   "Ты что, не слышал?", - спросил меня девятиклассник."Иди к машине и
  забери наши чемоданы". Тогда я спросил его, с какой стати я должен таскать
  его чемоданы. А он сказал, что за то, что я буду ему служить, он всем
  назовется моим старшим братом. Я послал его подальше и подошел к Генке.
  После седьмого класса нас было только трое, остальные ребята были старше.
  
   Мина ловушка.
  
   Автобусы уехали, а мы все расселись вокруг поляны.
   Посредине поляны стоял майор - начальник лагеря. Он знакомил нас с
  правилами жизни в военном лагере. Он предупредил, что мирная жизнь
  закончена. Здесь не гражданка, а армия, и мы должны это учитывать.
   Ознакомив нас с порядком жизни и быта, он предупредил, чтобы за
  территорию лагеря не шастали. Что этот лес - дикий, и в лесу валяются
  с войны различные виды оружия. Майор сказал, что это не безопасно
  для нашей жизни. И тут один из ребят, сидящих на поляне, резко побелел,
  а те, кто были с ним рядом, разбежались в разные стороны. К парню подошел
  майор, и предупредив парня, чтобы тот не двигался, вернулся к нам.
   По рации он вызвал саперов, а нас предупредил, не приближаться к поляне.
   Прошло полчаса. Саперы еще не приехали, а парень на поляне был готов
  потерять сознание. И тогда майор взял штык и направился к парню.
   Издалека, со стороны леса все, затаив дыхание, следили за тем, как
  аккуратно майор ковыряется в земле рядом с побелевшим мальчишкой...
   Вскоре майор встал и предложил встать мальчишке. Мальчишка не
  решался. Тогда майор взял его за руку и силой оторвал от земли.
   На том месте, где столько времени просидел несчастный, была не мина,
  а такая же по размеру большая ржавая банка из-под армейских консервов.
   Эта ржавая банка имела такой же вид, как противотанковая мина.
  
   Питие воды.
  
  В тот же первый день жизни в лагере, нас предупредили, что в лесу воды нет.
  И так как лагерь находится в середине леса, воду сюда привозят раз в сутки.
   Все одновременно посмотрели на бочку.
  Это была стандартная бочка, в каких продается хлебный квас.
   Никто ничего не сказал, но все потянулись за фляжками.
  Около бочки выстроилась очередь желающих заполнить фляжки водой.
  В течение дня все только и занимались, что пили и бегали пополнять фляжки.
   За всю последующую смену ни разу не удалось использовать за один день
  и половины бочки, и это притом, что из бочки воду брали и для нужд кухни.
   И только в первый день комсомольцы умудрились осушить всю бочку,
  и пришлось для успокоения, по рации связаться с городом и добавить воду.
  
   Нас остается только трое... в палатке.
  
   Когда нам начальник лагеря объяснил по-русски, что это не пионерский
  лагерь, а армия со всеми вытекающими последствиями,
  то многим стало не по себе. Кому охота по доброй воле идти на службу.
   И в скором времени, многие сбежали. Из каждой палатки сбежало
  по одному, двое пацанов. А с нашей палатки сбежали почти все.
   Из восьми человек в нашей палатке остались только я, Гена и Семен.
  Поэтому, на следующую ночь нам было не жарко. Большая квадратная
  армейская палатка, рассчитанная на восемь человек, не могла согреться
  дыханием трех семиклассников. С другой стороны, у нас не было выбора.
   Зато, у нас на троих было целых 8 матрасов, 8 подушек и 8 одеял.
  Я сплю чутко, и, конечно же, слышал, что рядом со мной что-то происходит.
  Но не было никакого желания высовывать нос из-под теплого одеяла.
  К тому же подъем очень рано, а на каникулах хочется отоспаться.
   Проснулся я за час до подъема. Около меня сидел Генка, булькая от смеха.
  Я у него спросил, в чем дело. Ответить он мне не мог, так как давился от
  смеха, и только пальцем показывал мне, чтобы я посмотрел на себя.
   Я спал с правой стороны. Семен спал с левой стороны. Генка - посередине.
   Генка привык спать размашисто. И уже через несколько минут сна
  сбросил на меня свое одеяло. Почувствовав холод, он тут же схватил
  одеяло слева и натянул на себя. Но вскоре, и это одеяло оказалось на мне.
   Семен, лишившись одеяла, нашел другое. Но и другое последовало за
  предыдущим... Короче, уже через час после отбоя, у Гены и Семена на двоих
  осталась одна подушка и одно одеяло. И они всю ночь дрались за эти
  подушку и одеяло, не желая уступить друг другу. А я в это время спокойно
  отдыхал на шести матрасах с семью подушками и семью одеялами.
  
   Освобождение от зарядки.
  
   На следующий день утром, нас всех построили. Потом с нами провели
  инструктаж. Начальник лагеря сказал, что прекрасно понимает, что мы - не
  настоящие солдаты, а школьники, и что среди нас - не все здоровы.
  А потому, утреннюю зарядку не должны делать все.
   Потом я задумался и не услышал, что всем здоровым предложили выйти
  вперед. Генка и Семен вместе со всеми здоровыми ребятами побежали делать
  зарядку, догоняя командира взвода. А я остался стоять в шеренге из 12
  человек. Начальник лагеря продолжил беседу, из которой я понял, что он
  согласен с тем, что больные утреннюю зарядку делать не будут.
   Но ведь согласно распорядку, каждый должен пройти определенный
  минимум нагрузки. Поэтому, майор предложил мальчикам пройти 3
  километра гусиным шагом, выполнив необходимый минимум нагрузки.
   Одиннадцать мальчиков выскочили на дорожку, стали на корточки и
  устремились вперед. И только один я остался стоять на месте.
  Я не знал, как объяснить майору, что я не болен, и тут оказался случайно.
   Объяснять ничего не пришлось. Майор громко объявил, что в лагере
  только один человек получит освобождение от утренней зарядки, и этот
  человек - я. А остальные - лгуны и симулянты, и каждому из них, помимо
  основной зарядки, придется в наказание получить дополнительные нагрузки.
  
   Поездка на стрельбище с шишками.
  
   Какая же армия может обойтись без оружия? Но у нас, в лесу оружия не
  было. Оружие, вместе с патронами находилось на стрельбище.
  А стрельбище в те времена было на Фестивале в Гомеле.
   Вот за нами и приехал грузовик. Ну, не в лимузинах же солдатиков возить.
  Правда, на весь лагерь всего 1 грузовик дали. И на погрузку времени в обрез.
   Кто как, а нам Генка предложил сесть друг на друга.
  При этом, мол, он будет первым другом, который сядет на меня.
  Остальные также сели, но не знаю, по договору ли.
   Машина резко рванулась с места, наверно, мы опаздывали.
  Но это еще были не шишки, а только первое предупреждение.
  Шишки начались буквально через 10 метров.
   Я только успел крикнуть - "Генка, берегись". Но ни Генка, ни куча других
  ребят уберечься не успели. Дело в том, что грузовик помчался напрямую,
  через лес. И ветки сосен и елей хлестали наотмашь ребят, сидящих сверху.
  Может, мне под Геной было не так удобно, но ветки меня не хлестали.
   Когда мы подъехали к стрельбищу, то у многих был жалкий вид. А мне
  Генка сказал, как отрезал, что, когда поедем назад, то внизу он будет сидеть!
   Ну что ж, от судьбы не уйдешь, подумал я. И мы пошли за командиром.
   Стреляли мы по 10 человек. И там все было без проблем.... Проблем не
  было, пока не зашел Семен Чурин. Семен лег стрелять с краю.
   И, когда в него полетели гильзы от соседей, он дернулся вместе с оружием,
  и, вместо того, что бы стрелять по мишеням, расстрелял лампочки.
  Покидали стрельбище мы и быстро, и молча. Так как ни нам, ни командирам
  не хотелось слышать ругань по поводу лампочек, подстреленных Семеном.
   Нас ждал знакомый грузовик. Началась погрузка. Я сел на Гену, стараясь
  не думать о предстоящей дороге....
   Машина поехала в лагерь. Но, доехав до леса, не свернула, а поехала по
  дороге. Проселочная дорога не автострада, однако ветки до деток не достают.
   Генка вечером, поглаживая свои царапины, сердился, - "Ну, надо же, ему и
  по дороге на стрельбище досталось, и на обратном пути он моим креслом
  работал...". Однако в том была не моя вина.
  
   История с подмоченными привидениями.
  
   Я уже говорил, что в нашей палатке ночью было холодно.
  Ведь нас было только трое. А тут еще Генка проснулся за 2 часа до рассвета
  и побежал по нужде. При этом выйти из палатки, не распахнув брезент,
  невозможно. Не прошло и двух минут, как он вернулся, впустив очередную
  порцию холода. Я еще подумал, как это он так быстро управился. На нашей
  поляне туалета нет, туалет за кухней. В крайнем случае, ночью можно и в лес
  забежать, Но, все равно, получается быстро очень....
   А Генка закутался в свое одеяло, не переставая бубнить себе под нос -
  "Привидения, привидения, одни только привидения...." Я не мог понять его
  юмор в 3 часа ночи. А утром мы вышли из палатки.... Оказывается, ночью к
  замполиту приехал брат. И прямо перед нашей палаткой натянули простыни,
  а за ними на раскладушке, в спальном мешке уложили гостя спать. По всей
  простыни сверху, и на месте отдыха гостя были разбрызганы желтые
  пятнышки. Не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы догадаться, про какие
  "Привидения" бормотал ночью Гена, и куда он сходил по-маленькому.
  
   От сигарет до колбасы.
  
   Это сегодня в России идет война с курением официально.
  А в нашем лагере ее начал майор. Он выстроил всех с вещами, произвел
  обыск. И на глазах у всех, все изъятые сигареты сжег в костре.
   Вечером один из подростков решил покурить. Он оказался хитрее других,
  и пачку хранил под палаткой. Но хитрость не удалась.
  Начальник лагеря заметил курильщика, и сжег последнюю пачку.
   Парень был так обижен, что, не дожидаясь ужина, сбежал из лагеря.
   На третий день после этого происшествия, он вышел из леса.
  Я был освобожден от утренней зарядки, но бездельничать не привык.
  А потому помогал дежурным по кухне чистить картошку.
   Беглец посмотрел по сторонам. А потом подбежал к холодильнику и
  нырнул внутрь. Холодильником в лагере служил большой ящик, вкопанный
  в землю. Из него был извлечен большой батон копченой колбасы. И зубы
  лохматого беглеца впились прямо в середину. В это время раздался голос
  майора - "Чертоляс, что это значит?" - майор стоял за нашими спинами.
  Беглец, махнул рукой в сторону начальника лагеря, продолжая смаковать
  вкус колбасы, процедив сквозь зубы - "Отстаньте от меня, я есть хочу".
   Начальник направился к грабителю, закатывая рукава, со словами -
  "Ты что сказал?" Тут и до беглеца дошло, что грядет расплата.
   Стукнув колбасой по своему колену, Чертоляс переломил батон на две
  части. Одну из них он бросил в руки майора, а сам, с другой половиной,
  бросился бежать. Вскоре его выловили.
   Но наказывать не стали, он и так три дня по лесу бегал без еды.
  
   Долгожданная смена командира.
  
   Начальником нашего лагеря был майор. Замполитом - лейтенант.
  Званий повара и завхоза я не знаю. Но командирами взводов были
  ефрейторы. Насчет других командиров, я не знаю, но наш, нам не нравился.
   Пользуясь тем, что считается командиром взвода, а не обычным солдатом,
  наш ефрейтор периодически обижал ребят.
   Если после отбоя кто-нибудь чихнет, то всю палатку выгонял на улице,
  и устраивал коллективные приседания. Если кто-то отставал в пробежке, то
  командир небрежно бил отстающего грязным сапогом прямо в спину...
   Именно, за этим занятием его и застал начальник лагеря. Отставал, как
  обычно, Семен. Но на этот раз, после удара по спине Семена,
  последовал другой удар. Это был удар кулака майора по "морде" ефрейтора.
   Только через минуту или две из-за кустов на "карачках" выполз ефрейтор с
  подбитым глазом. Через час его увез грузовик в часть, с предписанием насчет
  нарядов, в связи с превышением полномочий и издевательств над детьми.
   А у нас с этого дня был другой командир.
  
   Отдушина после ужина.
  
   Кому пришла в голову эта идея, я не знаю. Но, тем не менее, происшествие
  этого дня запомнилось надолго. Каждый из нас привык к домашней пище.
  Лагерная же еда хоть и была лучше солдатской перловки, но не отличалась
  особыми разносолами. А потому, нередко после еды, то один, то другой
  комсомолец бежал в туалет, прихватив по пути бумажку.
   Этот день не отличался от других. И две лузы, сбитого из досок туалета,
  были заняты. Выкопанная под туалетом яма с обратной стороны от входа,
  выступала наружу, распространяя туалетные запахи.
   Именно, к этой дыре за туалетом и подбегал лазутчик. Кто был лазутчиком,
  мы так и не узнали. Зато, последствия его диверсии запомнили все.
   Лазутчик подбросил в яму для туалета пачку дрожжей...
   Оказывается, при помощи дрожжей, поднимается не только тесто.
  
   "Полудурок" со щепками на кухне.
  
   В этот день мы были дежурными по кухне. Мы - это четыре комсомольца,
  по одному из каждого взвода. Я и еще двое молча чистили картошку.
  А четвертый отошел в сторону и достал нож. "Не верите", - сказал он. -
  "Я могу взять палочку и расколоть ее на тысячу щепок".
   Мы не придали значения его словам, продолжая работу. Но, время от
  времени, поглядывали на то, как парень возится недалеко от нас с палочкой.
  В течение дня мы это делали много раз. Но каждый раз видели одно и то же.
  Парень продолжал расщеплять палочку на щепки, бубня себе под нос число
  полученных щепок. Когда в конце дня закончилось наше дежурство, мы
  увидели счастливое лицо "работяги". Он нам торжественно объявил, что у
  него щепок получилось гораздо больше тысячи.
   В течение всего дня, мы занимались делами, ели, пили, жили обычной
  жизнью, а этот полудурок стругал щепки. Неужели, его вдохновенная работа
  со щепками и арифметикой, достойны поведения разумного существа?
  
   Шлагбаум с курильщиками.
  
   Наш лагерь был открыт со всех сторон. К любой палатке можно было бы
  подойти со стороны леса. Это же касается и кухни, туалета, да и столба
  с висящим на нем флагом. И только с правой стороны через лес к нашей
  поляне вела проселочная дорога. Да и та местами была поросшая травой,
  так как по ней не ездили часто. Максимум, 2 раза в день приезжал грузовик.
  Утром он заезжал за цистерной, привозя кое-какие продукты и почту.
  А через час привозил цистерну с водой, остатки вчерашней воды слив в реку.
   На экстренный случай у начальника была рация.
   Так вот, на въезде в лес, на этой тропе был установлен шлагбаум,
  он же являлся "Постом номер один". Других у нас не было.
   Соответственно, и наряды были трех видов. Первый вид наряда - на кухню.
  Второй вид наряда - на охрану лагеря, то есть на шлагбаум. И третий вид
  наряда - штрафной, то есть, тоже на кухню, но на этот раз, как наказания.
   Настал наш черед дежурить у шлагбаума. В нашей палатке было как раз
  трое. Вот мы все и вышли в наряд.
   В этот день мы не бегали на зарядку, а сторожили.... Вот, только мы не
  могли понять, что же мы охраняем. Если лагерь, то он открыт со всех сторон.
  Если шлагбаум, так он состоит из бревна на двух стойках, и может стоять без
  нашего участия. Если мы охраняем проселочную дорогу, так кому она нужна.
   Целый день нам предстояло провести около бревна.
  Всей радости - несколько раз по очереди сбегать покушать.
   Вот я и говорю Гене и Семену, что любой враг накроет нас с первого же
  выстрела. Мальчишки согласились со мной. А тут с правой стороны от
  шлагбаума - небольшая канава с травяным покровом.
   Притащив несколько веток, и прикрыв канаву, мы сделали маленький
  блиндаж. В нем и расположились. Целый день спокойно отдыхали,
  отлеживались на травке. А тут на нас напали. Причем, напали не с внешней,
  а с внутренней стороны. К нам пристали комсомольцы из нашего же лагеря.
  Им понравилась наша землянка, и они нас выкурили. Да-да, именно -
  выкурили. То есть, нас прогнали наружу, а сами залезли покурить.
   Где они достали курево, мы не знаем. Но вскоре раздался крик.
  Оказывается, крыша, сделанная нами была не так надежна.
  И она обвалилась. Прямо на головы куривших.
   Но лично мы к этому не имели никакого отношения.
  
   Зарница с коровьим блином и переправой.
  
   Смена подходила к концу. И нам предстояла - "Зарница", это такой вид
  военной игры. Весь лагерь разделили на две части. Половина из них должна
  куда-то убегать, а другая половина вскоре должна ее зачем-то догонять.
  Мало того, нам сказали, что у каждой из половин армии есть где-то свой
  флаг. И, что для победы необходимо найти и захватить этот флаг.
   В какую из половин входил наш взвод, я не знаю. Ведь мы, как обычно,
  строем пошли куда-то за командиром. Нам ничего не объясняли.
  А только периодически приказывали, то бежать, то ползти, то прятаться....
   Когда мы оказались на "Минном поле".... Это были не противотанковые,
  а коровьи мины. Так вот, при прохождении через это поле, командир дал
  команду "Воздух". Полежали пару минут, встали и пошли.... Но тут команда
  "Воздух" повторилась. И командиры засекли маменькиного сынка. Он не
  спешил падать, а искал место мягче, чище. Его справедливо отчитали. И игра
  продолжилась. Но на этот раз с него глаз командиры не сводили.
   После третьей команды "Воздух" наблюдаемый рухнул на землю, как пулей
  подкошенный, но он, так уж вышло, упал прямо в огромный коровий блин.
   Теперь все старались не нюхать комсомольца, попавшего на "мину". И все
  очень обрадовались, узнав, впереди предстоит преодолеть водную преграду.
   Речка была небольшая, но это была все-таки речка.
  Ребята начали раздеваться, и по одному переправляться через речку.
   Командир взвода подошел к Семену, и спросил, умеет ли Семен плавать.
  Семен ответил: "Угу", и отправился к воде.
   Вскоре, из-под воды торчала только рука Семена с одеждой.
  Командир тут же кинулся к воде, и с обрыва, склонившись вниз,
  вытащил Семена за волосы. К Семену подоспели и другие.
   Когда командир спросил у Семена, почему тот скрыл, что не умеет плавать,
  то Семен сказал, что думал, что там мелко. Ребята переплывали речку, держа
  над водой свои вещи в одной из рук, и Семен решил, что они переходят
  вброд. К счастью, все обошлось без жертв.
   После переправы, нам приказали рассредоточиться. При этом,
  куда и зачем надо рассредоточиться, никто не знал.
   Недолго думая, я предложил Генке залезть под малиновый куст и
  отдохнуть. Но Генка сказал, что они с Семеном сначала пойдут поправить
  здоровье лесными орехами. Минут через 15, они с Семеном пришли ко мне,
  но малину не ели. Оказывается, когда они залезли на орешник, их оттуда
  стряхнули, после чего изрядно помяли, якобы, взяв в плен.
   Я спросил у Генки: "Так что, "Зарница" уже закончилась?".
  На что он ответил, что игра закончилась, только он не знает, кто победил.
   Через несколько дней наша смена подошла к концу. За отличную боевую
  подготовку мне при всех вручили книгу "Гроза зреет в тишине".
  Оказывается, когда мы ездили на стрельбище, я занял 3-е место по стрельбе.
  Но я так думаю, что 3-е место занял не потому, что хорошо стреляю,
  а потому что, все комсомольцы перед стрельбой были
  поцарапаны и с шишками после пробежки грузовика через лес.
  
   Лето после 7-го класса.
   Август 1974 года.
   За "Тигром" со слезами.
  
   Когда я рассказал Игорю Кончицу о том, что мне известно, где во время
  войны затонул немецкий "Тигр", Игорь захотел сам посмотреть на это место.
  Но я его предупредил, что до этого места около 20 километров.
  На что Игорь ответил, что за один день мы успеем сходить и вернуться.
   На это место я натолкнулся случайно в прошлом году, во время одного из
  своих походов. До места мы дошли без проблем. Мы шли вдоль Речицкого
  шоссе, по правой стороне. Прямо посредине перелеска, находилось
  небольшое болотце. В этом болотце выделялся четкий прямоугольник
  темноватой воды. На дне просматривались контуры танка.
  Глубину, естественно, мы не измеряли.
   Домой мы шли в хорошем расположении духа. Причем, шли прямо по
  шоссе, планируя, что найдем организацию, принимающую металлолом, и не
  от школы, а сами сдадим немецкий "Тигр" в металлолом.
  Мы не знали, что нам за это будет, но надеялись на вознаграждение.
   И в это время, на дорогу вышли три мужика. Им было лет по двадцать.
  Они направились прямо к нам. Преградив нам дорогу, мужики потребовали
  от нас денег. Ответив, что денег нет, я приготовился к возможной драке.
   Но тут произошло непредсказуемое. Игорь начал выворачивать карманы,
  высыпая все содержимое на дорогу. Он опустился на колени, и со слезами
  на глазах, начал просить забрать все, только не бить нас...
   Парни собрали мелочь и ушли. А мы молча продолжили путь домой.
  Мне было очень стыдно за своего одноклассника.
  Казалось, что я уже никогда не смогу с ним дружить.
   Лишь через какое-то время, я подумал, что мы ничего друг о друге не знаем.
  Как знать, отчего он так боялся драки, почему плакал, зачем встал на колени.
   Нас в классе около сорока человек, но каждый живет сам по себе.
  Мы ходим в одну школу, учимся в одном классе, но мы все - чужие.
   Думаю, что большинство моих одноклассников не только не помнят друг
  друга, но и мои воспоминания примут за вымысел.
  Однако все это было, и никуда от этого не деться.
   Кстати, многие могут усомниться, что в наше время, в лесах, на болотах,
  сохранилось оружие со времен войны. Да, прошло еще 40 лет, и я не знаю,
  торчит ли там этот "Тигр" и сегодня, ведь за это время его могли обнаружить
  и достать. Но приведу другой пример. Около 15 лет назад, в программе
  "Новости", передали, что в городе Гомель, на крыше Центрального Дворца
  пионеров, обнаружили немецкую авиабомбу. 60 лет бомба торчала на крыше,
  и ни одна собака за это время не интересовалась состоянием крыши.
   Лишь случайно просочившаяся дождевая вода, надоумила заглянуть на
  крышу. А ведь в этом Дворце занимается масса кружков, расположены два
  музея, не говоря уже о том, что это - не просто дворец,
  а знаменитый Дворец князя Паскевича, в котором гостили царские свиты.
   Так что, мы не только о людях слишком мало знаем.
  
   Лето после 7-го класса.
   Август 1974 года.
   Выход на новые рубежи.
  
   С августа 1974 года я больше никогда не был в лагерях ни в качестве
  пионера, ни в качестве комсомольца. Но с лагерями я был связан не раз.
  И связь началась именно с августа 1974 года.
   Среди моих ровесников у меня практически не было друзей. Как говорила
  моя мама, со мной дружат либо те, кто намного младше, либо те, кто намного
  старше. И она была права, так оно и было.
   Так вот, среди старших друзей, ближе всех мне был Александр Сергеевич
  Фердман. Он руководил художественной самодеятельностью БИИЖТ.
   А летом работал воспитателем в пионерском лагере.
   Я с ним был знаком, так как пользовался его библиотекой. Но говорили мы
  на разные темы. Его интересовали мои стихи. А еще, он поделился со мной
  проблемой, связанной с лагерями. У них в лагере два подростка, не зная, чем
  заняться, решили проверить, у кого крепче лоб. Они разогнались и
  стукнулись лбами. В результате, обоих с сотрясением отвезли в больницу.
   Зная о моих творческих способностях, фантазии, воображении, Саша
  предложил мне оказывать ему посильную помощь в написании сценариев
  всевозможных праздников для детей. И привлек меня в качестве помощника.
   Приведу пример одного из праздников, проведенных по моему сценарию.
   В пионерский лагерь приехали гости из Германии. Они приезжали каждый
  год на несколько дней. Так вот, в этом году, Саша не знал, что бы такое
  сотворить. Ведь, в прошлом году, в честь приезда гостей был устроен
  маскарад. А в позапрошлом году - провели совместный костер.
  И Саша не знал, что новенького можно придумать в этом году.
   Тогда я ему сказал: "А вы сыграйте с немцами в футбол".
  На это Саша ответил, что в футбол они и сами играть умеют.
  А я ему на это: "А вы с ними сыграйте в футбол на костылях".
  Саша не понял, пришлось объяснять, что на костылях человек может
  бегать в два раза быстрее, прыгая, как на ходулях...
   Когда в назначенный день, выстроились две команды, одна из них состояла
  из рослых немцев, а другая - из перебинтованных игроков, а вратаря
  вообще, вынесли на носилках и положили около ворот, то кто-то из зрителей
  даже заплакал. А кто-то спросил, зачем же их - больных играть заставили...
   Но когда вратарь встал на ноги и носилками закрыл напрочь свои ворота,
  а больные стали носиться по всему полю, при этом, если футболист отставал
  от мяча, то он падал на спину, задирая кверху перебинтованную руку или
  ногу. А в это время, с другой стороны, уже спешили на его смену два новых
  "инвалида". Лишь когда счет дошел до 12:0, а болельщики укатывались от
  смеха, держась за животы, до немецких гостей, наконец, дошло, что это -
  не чемпионат мира по футболу, а веселый праздник.
   Я тогда еще не знал, что через пару лет Саша Фердман возьмет меня
  к себе вожатым, а в восьмидесятые годы я и сам буду работать воспитателем
  в пионерском лагере. Но именно тогда закладывалось мое отношение
  к лагерям, уже являясь не заключенным, а воспитателем.
   В своих отрядах я старался сделать жизнь детей максимально интересной.
  За то имел периодически выговоры. Скажем, за то, что мой отряд называется
  не по пионерскому уставу. С другой стороны, я ребятам не навязывал
  название. Выбирали они сами, предпочтя называться не "Ленинцы", а
  "Могикане". Соответственно названию был и отрядный девиз -
  "Томагавку раздора нет места в нашем племени!"
   А ночные и дневные Рыцарские турниры, Посвящения, Походы,
  Съемки фильмов..., разве это по пионерскому уставу? Отдельный выговор
  я получу и за то, что откажусь сесть за отдельный столик для воспитателей.
  На это я честно ответил начальнице лагеря, что, пока дети едят бурду,
  я никогда не притронусь к отдельно приготовленной пище. А еще,
  доказывал, что не моя вина в том, что дети из других отрядов сбегают к нам,
  чтобы хоть со стороны посмотреть на наши праздники. В конце концов, хоть
  я и работал в 1-м отряде без вожатых, у меня никто и никогда не сбежал....
   Кстати, начальница пионерского лагеря придумает и свое мероприятие.
  Она поднимет детей из младших отрядов в три часа ночи. Затем, оденет их в
  парадную форму и выведет на улицу. Ну и.... Ни за что не догадаетесь.
  Во всяком случае, я бы не догадался. Тамара Геннадиевна под барабанную
  дробь поведет стройные ряды пионеров к могиле неизвестного солдата.
   Когда жители соседней деревни услышали ночью барабанную дробь, то
  спустили собак. Слава Богу, собаки никого не покусали. Но я бы за такие
  пионерские мероприятия не только с работы выгонял, но и судил бы.
   С другой стороны, я никого не сужу. В эту книгу входят лишь факты.
  Гораздо интереснее честно работать, принося пользу Миру.
   Но все это и многое другое было еще впереди. А, пока, я помогал своему
  старшему другу. И мне приятно было приносить кому-то радость.
  
  
   ВОСЬМОЙ КЛАСС.
  
  
   8-й класс.
   Осень 1974 года.
   Меридианы с Параллелями.
  
   К сожалению, большая часть учителей работает по стандарту.
  То есть - за зарплату. А потому и вспоминать их не хочется.
  Ведь книгу с упражнениями можно и без учителя прочитать.
   Но иногда встречаются и интересные учителя.
  Такой была Войтикова, учительница по географии.
   Она с нами могла свободно говорить, не боясь нас, и давая думать.
  "Вы знаете, - сказала она нам на одном из первых уроков, - я ничего
  не хочу сказать плохого о вашем классе, но дело в том, что буква Г,
  которая присутствует в названии 8-го Г класса, говорит о чем-то".
   Ученики все рассмеялись вместе с ней. При этом никто не обиделся.
  Да и от темы урока мы не отвлеклись.
  
   8-й класс.
   Осень 1974 года.
   Сны без подушек и одеял.
  
   Учительница по химии старалась увлечь нас своим уроком.
  Для этого она ввела нулевые уроки по химии.
  Мы приходили в школу на час раньше. На улице было еще темно....
   Наверно, то, что нам говорила и показывала учительница, было интересно,
  но я только помню, что не только у меня, но и у остальных одноклассников
  было только одно на уме, постараться не заснуть, громко не зевать и не дать
  слипнуться сонным глазам. Наши сонные морды просыпались только ко
  второму уроку, но это было уже не связано с нулевым уроком по химии.
  
   8-й класс.
   Осень 1974 года.
   Урок английского языка с дневником Гены.
  
   Не знаю, как остальные одноклассники, но я не могу забыть этот урок.
   Дело было в кабинете английского языка. Это был маленький кабинет с
  двумя рядами парт. Гена Скоропадский на переменке обменялся дневниками
  с Сергеем Комаровым. Они решили, что, если кого-то из них вызовут к
  доске, то двойку не поставят в дневник, так как в портфеле дневника нет.
   Весь урок прошел тихо. А в конце урока к доске Лилия Магидина
  вызвала Сергея. Ну и, убедившись, что он не готов, потребовала дневник.
   Сергей с радостью сообщил ей, что дневник забыл.... Но она забрала у него
  портфель, открыла и достала дневник, желая "влепить" двойку....
   Тогда вскочил Генка с места, уточняя, что двойку ставить нельзя, так как
  это дневник не Сергея, а его. На это учительница сказала, что может ставить
  двойку и сюда, так как не сомневается, что и Гена не готов к уроку.
   Но Гена заявил, что это нечестно, так как его не спрашивали. И, выхватив
  дневник, устремился из класса. Лилия Давыдовна хотела его схватить, но
  оступилась и упала на четвереньки. При этом ее платье поднялось и весь
  класс увидел учительницу со спины на четвереньках в трусах.
   Затем учительница подскочила и, судя по звонкому звуку из коридора, дала
  там Генке громкую пощечину. Далее Лилия Давыдовна вернулась в класс.
  У всего класса на губах была улыбка. За это учительница всем нам поставила
  двойки. Я не оправдываю Гену. Но в том, что она так некрасиво упала - не
  его вина. А также ставить за улыбки двойки - не достойно мудрого учителя.
   Ведь, не просто так большая часть класса не желала учить английский
  язык. И то, что на одном из последующих уроков фотоаппаратом попытались
  из-под парты сфотографировать трусики учительницы, позднее, смонтировав
  фотографию обнаженной Венеры с лицом учительницы, говорит не столько
  о глупости детей, сколько о педагогической слабости учительницы.
   На уроках Бациллы такого бы казуса никогда не случилось
  
   8-й класс.
   Осень 1974 года.
   Появление в классе двойняшек.
  
   В нашем классе появились две новые ученицы. У них была интересная
  фамилия - Вечер. Но, дело не только в фамилии, Например, у одного из
  руководителей завода была фамилия День Добрый. Фамилий много.
   Дело в том, что у Вечер Марины и Вечер Иры были одинаковые лица.
  Ведь они были двойняшками. Их посадили на первую парту
  возле выхода из класса. И жизнь потекла своим чередом.
   Учились они неплохо. Но периодически одна из сестер болела. И странная
  вещь, но чуть позднее, когда их научились отличать друг от друга, то одна
  стала учиться посредственно, и лишь другая продолжала учиться хорошо.
   Эта тема серьезно взволновала весь класс. И большинство пришло к выводу,
  что одна из сестер прогуливала школу, а другая - периодически называлась
  сестричкой, выручая сестру.
  
   8-й класс.
   Осень 1974 года.
   Спортивное трико, растянутое девочкой.
  
   В восьмом классе я продолжал быть серой лошадкой. За пределами школы
  я играл в театре кукол, копался по библиотекам, занимался всевозможными
  опытами и исследованиями, догонял автобусы....
   А в классе был одним из самых маленьких и неприметных учеников.
  Я и так стеснялся большей части одноклассников. Но труднее всего мне было
  на уроках физкультуры. В начале строя стояли стройные, высокие, сильные
  Лена Перекрестова, Люба Иванченко, ну и так далее.
   А в самом конце шеренги, маленький и неказистый, стоял я.
  За мной были только Валера Презов и Сергей Хроленков.
   Даже родная мама не знала, что мне физкультура запрещена,
  что при каждом прыжке, повороте, даже наклоне я рисковал ослепнуть.
  По этой статье меня в будущем и в армию не взяли.
   Но была и главная причина. Дело в том, что к 8-му классу мне купили
  новое трико. В наше время на уроки физкультуры надо было ходить в форме.
   Брюки были обыкновенные. А вот футболка.... Не знаю, как это случилось,
  но, на якобы, новой футболке, были следы того, что ее уже носили....
   И носила ее полногрудая девочка. Как я не старался втягивать грудь, но
  футболка провисала.... Мне было очень стыдно.
  И ни о чем другом я на уроках по спорту и думать не мог.
  
   8-й класс.
   Осень 1974 года.
   Обиды многих одноклассников на англичанку.
  
   Скорее всего, реакция класса на учительницу по английскому языку
  не была бы такой негативной, если бы нам ее не навязали в качестве
  классной руководительницы. Никто в классе не знал, что Феодосия
  Ефимовна не просто так отдала нас. И, что старую учительницу отстранили
  не только от руководства классом, но и исключили из партии за то,
  что ее сыновья уехали в США. В те годы это было чревато.
   Все помнили только обещание, что новая, молодая учительница
  будет гораздо больше и лучше заниматься с нами.
  Ходить в походы, устраивать праздники, жить нашими интересами.
   А молодая англичанка вышла замуж и ее интересовала личная жизнь.
   Кстати, для учительницы иметь семью не так просто. Большая часть
  учителей этим обделена. Но дети любят себя, и требуют дети многого.
  Свои претензии мои одноклассники высказывали вслух на многих собраниях.
   Я никого не берусь осуждать, вспоминая то, что было.
   Но на месте Лилии Давыдовны, я бы отказался от классного руководства.
  
   8-й класс.
   Осень 1974 года.
   Наш личный мини телефон от дома к дому.
  
   Физика нас гораздо больше интересовала с практической стороны.
  Например, думаю, что не только я любовался моделью самолета
  на стене в кабинете физики. Рядом с моделью были указаны векторы сил,
  но их мы замечали лишь вскользь. Но многие вещи нам были недоступны и
  не по карману. А вот сделать телефон, да еще и бесплатно....
   Такое мы не могли не опробовать. Комаров и Клепоносов натягивали нитку
  в классе. А мы с Генкой захотели иметь свой телефон в жизни.
   От моего дома до Генкиного дома расстояние очень большое. Мало того,
  что дома были не рядом, между ними еще и улица Дворникова была.
   Нам пришлось использовать не одну катушку ниток. Да и не с первого раза
  мы натянули нитку. Но в итоге из моего окна до Генкиного, была натянута
  нитка. В моей комнате, как и в Генкиной, находилась спичечная коробочка с
  подвязанной спичкой. Мы вели переговоры. Что-то было слышно в коробке,
  приложенном к уху. Но периодически мы бегали друг к другу через два
  квартала и дорогу, уточняя, кто из нас и кому что-то сказал, или не сказал.
   Телефон просуществовал несколько дней.
  Но ощущения чего-то необычного сохранились и сегодня.
  
   8-й класс.
   Осень 1974 года.
   Опыт по химии с пробкой, летящей в лоб.
  
   Учительница по химии отлично понимала, что Семену Чурину на ее урок
  наплевать и растереть. Но уж больно хотелось ей вовлечь в тему урока весь
  класс. Вот и вызвала она к доске Семена. Причем, вызвала не отвечать,
  а держать колбу с водой, закупоренную пробкой, над горящей спиртовкой....
   Она надеялась, что, если не ее слова, но сама колба заинтересует Семена.
  Но она напрасно надеялась. Семен держал колбу, а думал о чем-то своем.
   И, наконец, пробка вылетела. Пар выдавил пробку, и та выстрелила прямо
  Семену в лоб. Семен стоял с широко открытым ртом, не понимая, что
  произошло. А весь класс вместе с учительницей громко и весело смеялся.
  
   8-й класс.
   Осень 1974 года.
   "Не привыкай к ласкам".
  
   Шел урок географии. Все сидели на своих местах. А Войтикова сидела на
  облучке учительского стола. Сережа Комаров сидел на второй парте ряда
  центрального ближе к окну. Я сидел на своем любимом месте, возле окна.
   Между нами был проход.... Но я почувствовал, что что-то происходит,
  и присмотрелся. В руках Войтиковой была очень длинная указка. Не вставая
  со стола, учительница высоко подняла указку и медленно стала ее опускать.
   Когда указка опустилась, то коснулась плеча Сергея. Ученики первой
  парты вжались в свои места от неожиданности. А учительница, похлопав по
  плечу Сергея указкой, продолжала вести урок.
   Но тут она встала и медленно пошла по проходу. Сергей продолжал
  крутиться по сторонам, зная, что на него не смотрят. Но учительница
  замедлила ходьбу, и присела на третью парту за спиной Сергея.
   После этого Войтикова стала ласково гладить Сережу по стриженой голове,
  притом приговаривая - "Сережа - хороший, хороший мальчик...".
   Но тут она резко поменяла тон и, дав Сергею подзатыльник, произнесла -
  "Не привыкай к ласкам, на уроке надо слушать учителя, а не отвлекаться".
  . После дружного смеха класса, урок продолжился в обычном режиме.
  
   8-й класс.
   Осень 1974 года.
   Мои контурные карты по географии.
  
   Конечно, весь класс смеялся. И, конечно же, мне было стыдно.
   Мои контурные карты Войтикова демонстрировала всему классу.
  Мне ставили очередную двойку и задавали на дом переделать карту. Но....
   Вернувшись после школы домой, я брал новую контурную карту.
  На глазок, где-то посередине, рисовал звездочку, подписав рядом - Москва.
  Так же, на глазок разбрасывал остальные города. Затем делал ломаную
  линию, типа, похожую на золотое кольцо. Потом с помощью бритвы крошил
  на карту коричневый, желтый и зеленый цвета, состругивая пыль с цветных
  карандашей. И растирал цвета ваткой. После чего со спокойной совестью
  шел на улицу играть в футбол. Назавтра опять весь класс смеялся.
   Естественно, что я не мог рассмотреть, где текут реки на голубоватой
  бумажке. Но я надеялся, что, поставив двойку, учительница от меня
  отцепится. А по устным ответам у меня были хорошие отметки.
  
   8-й класс.
   Осень 1974 года.
   Один из уроков по математике.
  
   У меня были сложные отношения с учительницей по математике.
  Я изучал всевозможные книги по математике, начиная от книг
  со старинными задачами, с головоломками, со смекалками, решал
  различные олимпиадные задачи из журналов "Квант",
  и заканчивая изучением счета по Трахтенбергу.
   Но с Галиной Петровной мы не находили общий язык.
  Мне нравилась математика, как таковая, с применением к реальной жизни.
  И я изнывал от скуки на стандартных уроках.
   Однако, в этот день, к нам в класс зашла не Галина Петровна, а какая-то
  высокая худая женщина. Женщина представилась и сообщила нам,
  что она заменяет нашу учительницу только на один урок.
  И еще, как она сказала, у нее нет времени знакомиться с классом.
  Поэтому, она предлагает нашему классу попытаться решить несколько задач
  из МФТИ. Она пообещала, что если кто-нибудь сможет решить все пять
  задач, то она этому ученику тут же в журнал поставит "пятерку".
   Предложенные нам задачи решил минут за 20. Затем отдал ей свою работу.
   Проверив мою работу, учительница похвалила меня перед всем классом.
  А потом сказала, что в принципе, готова поставить мне и отличную оценку.
  Но, на всякий случай, хочет, чтобы я ей сказал, какая теорема с номером 16.
  Я никогда не заучивал номера машин, домов...и теорем. И честно признался,
  что не знаю, какая теорема в ее учебнике значится под номером 16. На что
  она сказала, что весьма сожалеет об этом, и вынуждена будет мне на балл
  снизить оценку. После небольшой паузы, она спохватилась, и заявила, что
  хочет, все-таки, дать мне шанс получить мою "пятерку". Для этого мне надо
  рассказать теорему под номером 8. 8-ю я не знал точно так же, как и 16-ю.
  На это она сказала, что больше "тройки" мне не светит. И все же, решила
  сыграть в лотерею еще раз. Но и следующей теоремы по номеру я не знал....
  В конце концов, она открыла журнал и влепила мне "единицу".
   Вот и решай после этого олимпиадные задачи из МФТИ.
  
   8-й класс.
   Осень 1974 года.
   Прививка от военкомата и удар по моей лопатке.
  
   В 8-м классе нас, мальчиков, вывели из класса. Но, увы, без вещей.
  Значит, мы еще вернемся. И, правда, мы пропустили только один урок.
  Нам сделали прививку под лопатку от военкомата.
  И, предупредив, что будет больно, отправили в класс.
   Место укола начинало побаливать, как и предупреждали. А потому на
  перемене я решил не рисковать с кем-то столкнуться на коридоре, и остался
  в классе. И в этот момент как раз и получил точный удар под лопатку.
  Оказывается, ко мне сзади подсел Андриевец.
  И, ударив по больному месту, спросил - "Ну, как, больно?"
   Да, мне было больно, но мне ведь болела не только лопатка, а и глаза.
  А, когда болят несколько точек одновременно, то не так уж и больно.
   К тому же, не дам же я свинье почувствовать себя орлом.
   "Нет, - сказал я, - совсем не больно". И продолжил листать учебник.
  Олег отошел к доске. И по его лицу было видно, как он соображает, а, может,
  мне, и впрямь, не сделали прививку, и потому его удар был напрасным.
  
   8-й класс.
   Осень 1974 года.
   Подтягивание с головкой.
  
   Шел обычный урок физкультуры. На турнике висел Семен Чурин.
  А весь класс стоял в шеренге за турником. С другой стороны от турника
  стояла учительница. Она ждала, когда же Семен подтянется.
   Я стоял, понурив голову, так как не знал, подтянется ли Семен, а я, когда
  дойдет моя очередь, уж точно не подтянусь.
   Из размышлений меня вывел всеобщий смех.
  Это был даже не совсем смех. Все улыбались, глядя на Семена.
   Когда я понял, в чем дело, мне стало неловко. Семен висел на турнике,
  а брюки трико у него были оттянуты вставшим органом.
   Учительница, стараясь не подавать вида о том, что смех тут неуместен,
  попросила Семена сходить и помочить головку.
   Семен спрыгнул с турника и вышел.
   Вскоре Семен вернулся. Волосы на его голове были обильно смочены,
  и по шее стекала вода.... А головка между ног торчала, как и прежде.
   Все, включая учительницу, дружно расхохотались. А мне было не по себе.
  Ведь, на месте Семена мог оказаться любой из мальчиков.
   А еще я подумал, что наверно и девочки себя чувствуют неловко, так как у
  большинства девочек футболки тоже оттянуты не по-детски.
  
   8-й класс.
   Осень 1974 года.
   Генкины эксперименты.
  
   Скоропадского Гену многие учителя предлагали свозить на проверку в
  психиатрическую больницу, считая его не совсем нормальным.
   Никто себе и представить не мог, что после школы он с отличием
  окончит училище, а затем и Рижское высшее военно-политическое училище,
  и так далее, и тому подобное.
   А пока мы учились в 8-м классе. И Гене некогда было реагировать на
  учителей. Еще бы, ведь есть масса дел, которые хочется успеть сделать,
  пока еще не вырос.
  
   Сеанс психотерапии с температурой.
  
   Сеанс психотерапии он проводил не один. До этого мы с ним вычитали из
  книги по психологии, что человек подвержен внушению, гипнозу и тому
  подобному. Вот, он и решил проверить, в самом ли деле это работает.
   В качестве подопытного кролика был выбран Миша Клепоносов.
  Не потому, что он был особенным, а просто жил в соседнем доме.
   Когда, выходя из дома, Мишка услышал замечание Бендерского на счет
  своего усталого вида, то не придал особого значения.
  Но, по дороге в школу, на Мишину "повышенную температуру" и
  "недомогание", отраженное на "покрасневшем" лице, обратил и Генка....
   Когда в класс зашла учительница, то у Мишки и впрямь была температура.
  Побывав в медпункте, Миша получил справку, и два дня проболел.
  
   Ручка с жалом, или не строй другому западню.
  
   Сережу Комарова Гена заметил из окна своего дома.
  Мало того, он точно знал, что Сергей идет к нему в гости.
   Тут же Генка бросился прикручивать провода и подсоединять аккумулятор
  к дверной ручке. Генка спешил закончить работу до прихода Сергея.
   В тот момент, когда в дом позвонил Сергей, Гена сидел в кресле и ликовал.
  Затем Генка пулей помчался к двери, чтобы посмотреть на результаты своего
  эксперимента.... В этот момент и "Бахнуло".
  Генка получил удар током, не понимая, что произошло. А произошло все так.
  Сергей позвонил в дом, но до ручки не дотрагивался. Ждал, когда Генка
  откроет дверь. И поэтому разряд аккумулятора достался самому же Генке.
  
   Изготовление взрывного устройства.
  
   Скоропадский Генка прибежал ко мне с сияющим лицом.
  Прямо с порога он затараторил о том, что изобрел порох.
   У него и впрямь в руках был какой-то порошок.
  "Понимаешь, я его испытал, работает железно" - гордо заявил Гена.
  И он рассказал, что тряпочку с таким порошком он поджег и сбросил из
  своего окна на пешеходную дорожку, а затем смотрел, что будет дальше.
  А дальше по дорожке медленно шел какой-то дядька в кепке. В тот момент,
  когда прозвучал взрыв, Генка спрятался, но вскоре выглянут опять из окна,
  увидев, что дядька стоит уже без кепки с тряпочкой на лысой голове.
   "Давай, испытаем порошок еще раз" - предложил Гена. Не дожидаясь
  моего ответа, он завернул тряпочку, поджег и положил на общественном
  коридоре. Но тут внизу подъезда хлопнула дверь. Испугавшись, что кто-то
  может подняться и на пятый этаж, поймав нас на месте преступления, Гена
  начал топтать тряпочку, пытаясь потушить.
   В состав смеси входил и магний, и еще много чего.Поэтому несколько дней
  после эксперимента Генке чесались и побаливали ноги и попа.
  
   8-й класс.
   Осень 1974 года.
   Разговор на верхнем этаже.
  
   Эта история связана с Геной Скоропадским, но к экспериментам не имеет
  никакого отношения. Друг пришел ко мне в гости, но мы в дом не зашли.
  Мы с ним разговаривали на лестничной клетке. Генка стоял, а я....
   Наш дом пятиэтажный, а я жил на 5-м этаже. И с моего этажа наверх
  лестница не вела, а были перила. Вот на этот бортик, перила я и присел.
   В самый разгар беседы я нечаянно качнулся назад. И грохнулся на
  ступеньки четвертого этажа. Как я не сломал позвоночник, не знаю.Ведь, на
  бетонные ступеньки я упал спиной. Но меня смутил громкий смех сверху.
   С трудом, поднявшись на ноги, и, наконец, сумев вдохнуть воздух, я стал
  подниматься на пятый этаж. Генка продолжал улыбаться, хоть и шагнул мне
  навстречу. "У меня же там - спина", - пробормотал я,
  превозмогая боль, пытаясь показать ему, что это не смешно.
  "У меня тоже не задница", пошутил Гена, став серьезным.
   Позднее он объяснил мне, почему смеялся -"Ну, ты сам представь себя на
  моем месте. Мы с тобой болтали, болтали. И тут ты взмахнул руками и исчез.
  Я думал, что ты показал такой фокус. И совсем не подумал, что ты просто
  свалился". После этого случая я больше на перилах не раскачивался.
  
   8-й класс.
   Осень 1974 года.
   Зубная быль без фотографии.
  
   Пришел день, когда мы, мальчики, не пошли в школу. Нас всех освободили
  от уроков. И направили на медицинскую комиссию от военкомата.
   Комиссию мы проходили не в самой больнице, а в домике рядом, с правой
  стороны. Мне этот домик был слишком хорошо знаком. Ведь, именно здесь с
  6-ти до 10-ти лет меня, в своем кабинете, Калинин спасал от полной слепоты.
   Но теперь все кабинеты работали на военкомат. И мы заходили то в один,
  то в другой кабинеты. В один из кабинетов мы даже заходили, раздевшись
  догола. Не знаю, как другие, а я в том кабинете глаз от пола оторвать не мог.
  Стоять перед девушками в белых халатах, без ничего, было не так уж легко.
   Так вот, в один из моментов ко мне подошел Генка. Он пожаловался мне,
  что ужасно боится идти в зубной кабинет. Но я не знал, чем могу ему помочь.
  Тогда он обратился к Семену Чурину, пояснив, что все равно, врачи нас в
  лицо не знают. А потому, ничего страшного нет в том, что зубного врача
  Семен пройдет за Генку, назвавшись его именем.
   Когда Семен зашел в кабинет, мы прильнули к дверям, затаив дыхание,
  глядя сквозь щелочку на то, что же теперь будет. Семен остановился посреди
  комнаты, назвавшись Скоропадским. Затем ему предложили сесть в кресло,
  а Генка, стоя рядом со мной, зажмурился от страха.
   Но тут медсестра сказала врачу, что хочет, чтобы та сама посмотрела в рот,
  и сказала, что делать. Врач подошла, посмотрела, и застыла в немой позе.
   Наконец, врач пришла в себя и предложила записать, что с зубами все в
  норме, и пусть в армии сами потом разбираются с этим безобразием.
  
   8-й класс.
   Осень 1974 года.
   Сон "Эльдорадо".
  
   Впоследствии, меня часто просили пересказать этот сон.
  Он и мне запомнился особо.
   Даже название я не додумал, а из самого сна выплыло.
  
   Итак, "Эльдорадо".
  
   Жили, были два друга.
  Одного из них звали - АБЬДУС, а другого звали - АТЧЕМ.
   В чем-то они были схожи. Но, все же сильно отличались.
  АБЬДУС был немного шире друга в плечах и казался старше.
  А АТЧЕМ был повыше ростом и проворнее.
   Время от времени они переезжали из города в город. Останавливались в
  различных гостиницах. Периодически участвовали и в потасовках.
   В каждой драке они держались вдвоем, потому часто давали отпор врагам.
   Но среди их врагов был один, с которым они
  периодически встречались, и всегда терпели поражение.
  У этого врага и имя было какое-то мудреное - ЕИШУДОНВАР.
   И вот, однажды, находясь в переезде из одного города в другой,
  друзья одновременно увидели в Небе падающую Звезду.
  Звезда упала совсем близко, за полем. И друзья устремились за Светом.
   На краю поля стояла очень красивая Девушка. Друзья хотели подойти к ней
  и познакомиться, но девушка зашла за тяжелую дверь монастыря,
  и за ней щелкнул запор.
   АБЬДУС постучал в тяжелую дубовую дверь монастыря. Дверь заскрипела
  и перед друзьями выросла фигура пожилой настоятельницы монастыря.
   "Вам кого?" - строго спросила монашка. И друзья наперебой стали говорить
  о том, что они не знают ее имени, но она только что зашла за эту дверь....
   Тогда настоятельница монастыря пояснила, что та девушка, которая только
  что зашла, имеет два имени. Одно из имен девушки - ЬТРЕМС,
  А другое имя ее - ЬНЗИЖ. И, что им незачем заходить в монастырь,
  так как смогут найти Девушку за пределами монастыря.
   При этом предупредила, что Девушка бывает с разными лицами,
  и чтобы друзья к этому были готовы. Слова монашки оказались
  пророческими. Друзья и впрямь вскоре встретили Девушку.
  С того времени они уже путешествовали по Миру вместе.
   И так же, как прежде, периодически попадали в переделки, включая и
  поражения от заклятого врага с непонятным именем - ЕИШУДОНВАР.
   Со временем, АБЬДУС начал замечать, что не все так просто.
  Он был еще силен, и не так уж стар, Но шрамы все труднее затягивались, и
  появлялись симптомы усталости, грусти....
  А вот его друг АТЧЕМ по-прежнему молод, красив и полон сил. И однажды
  ночью АБЬДУС проснулся от ветра. Ветер залетал в комнату через настежь
  открытое окно. А за окном был слышен звук удаляющегося мотоцикла.
   АБЬДУС сразу понял, что произошло. Он быстро оделся, выскочил на
  улицу, запрыгнул на мотоцикл и бросился в погоню.
   Мотоцикл бывшего друга маячил далеко впереди.
  АТЧЕМ увозил в неизвестном направлении прекрасную Незнакомку.
   В определенный момент АБЬДУС понял, что ему никогда не догнать
  беглецов. И в это время он обратил внимание на дорогу.
   По дороге, как впереди, так и сзади ехали разные машины.
  Машины двигались с разными скоростями....
  Но ехали все машины не по скоростной трассе, а по круглому стадиону.
   АБЬДУС не хотел быть одной из лошадей на ипподроме.
  И он отклонил мотоцикл свой вправо. При этом мотоцикл не врезался в
  бортик, а стал подниматься по скамейкам болельщиков вверх.
   Болельщики сначала кинулись врассыпную, но затем поспешили на
  перехват неординарного мотоцикла. Болельщики не успели. На огромной
  скорости АБЬДУС вылетел со стадиона, куда-то за линию горизонта.
   А на верхней трибуне, перед обескураженной толпой сидел седовласый
  старик, мудрый КОР. Чем-то он напоминал весы. В обеих руках он держал
  две прозрачные полусферы, наполненные до краев какой-то жидкостью.
   На глазах у остановившейся толпы КОР поднял руки, соединив две
  полусферы в прозрачный шар. А шар он медленно перевернул.
   В прозрачной жидкости внутри сферы виднелись маленькие пузырьки
  воздуха. РОК посмотрел на людей, сказав, что они, пузырьки,
  такие же, как и мы, только очень большие.
   И лишь теперь кое-кому стало понятно, почему КОР - не КОР, а РОК,
  И имена Девушки теперь не ЬТРЕМС и ЬНЗИЖ, а СМЕРТЬ и ЖИЗНЬ, ну и
  так далее. Это - всего лишь один из моих снов.
  
   8-й класс.
   Осень 1974 года.
   Точное попадание в кабинет директора.
  
   Ко мне подошел десятиклассник. Мы с ним не были знакомы, но он
  обратился ко мне. Он заявил, что, если не хочу получить по морде,
  то должен ему принести из дома несколько книжек.
   У нас, и впрямь, раньше была большая библиотека, которую отец собирал, а
  после развода с мамой, забрал с собой в Ленинград.
   Но, с какой стати я должен отдать какие-то книги незнакомцу. Тем более,
  что на тот момент у меня их и не было. Про отсутствие книг я ничего не
  сказал. Но отдавать книги отказался. Тогда старшеклассник отошел на шаг,
  а потом развернулся и прыгнул, желая в прыжке нанести мне удар ногой.
   Не долго думая, я поймал его ботинок, и развернул его на 180 градусов.
  Десятиклассник был так взбешен из-за моих действий,
  а еще, наверно, больно ударился, упав после моего приема.
  Он напоминал разъяренного быка на ринге в Испании.
   В тот момент, когда он повторил попытку ударить меня в прыжке ногой, я
  не трогал его ногу, а просто нырнул в сторону, уклонившись от летящего на
  меня тела. Раздался звон разбитой витрины. Я и забыл, что за моей спиной
  находилась витрина пионерской комнаты. В нее он и врубился.
   Не знаю, что было бы дальше. Но в тот момент, когда он совершил свой
  полет, разбив витрину, на коридоре уже стоял директор школы, вышедший
  из своего кабинета. В кабинет Григорий Филиппович вернулся,
  сопровождая расстроенного десятиклассника.
  
   8-й класс.
   Осень 1974 года.
   Тайна черного списка.
  
   Мы находимся в одном из классов на втором этаже. Я слышу тихий
  разговор Журской с кем-то из девочек, кажется, с Дегтяревой.
   Вернее, я прислушался, так как они коснулись моей фамилии.
  Журская доказывала, что обошла подругу по всем статьям,
  на что Дегтярева ответила, что Пинского в списке Журской нет....
   Я не знал точно, о чем у них был разговор, но догадывался.
  А потому решил выйти из класса.
   Как ни странно, но Журская меня догнала на коридоре. Она стала
  уговаривать меня после школы пойти к ней в гости. Я переспросил ее,
  а зачем? Тогда она как-то странно опустила глаза и стала говорить
  что-то невразумительное о какой-то гармошке. И что мне понравится....
   Но и гармошка меня не заинтересовала, а потому я отошел от нее.
  Может, я и понял, чего она хотела, но не мог перейти через себя.
   А еще, затем, я долго думал - В чем могли соревноваться девочки?
  Почему у Журской кличка "жопа"? И неужели и впрямь в классе все
  мальчики приобщены к сексу?
   А, когда я вернулся в класс, Андриевец попытался меня толкнуть со
  словами - "Ты очень мал и очень глуп, ты не видал больших залуп."
   Странно, это слышали и другие, но никого, кроме меня это не смущало.
  Никто не дал ему по губам и не пресек хамства....
  
   8-й класс.
   Осень 1974 года.
   От меня этого не ожидали.
  
   Не знаю, связано ли это с предыдущим днем, но....
   В этот день я был назначен дежурным по коридору и стоял на втором этаже
  возле лестницы. Переменка только началась, и мне предстояло
  отстоять с повязкой на руке еще несколько минут.
   По лестнице поднималась Тоня Пугачева. Она могла меня обойти и справа,
  и слева. Но, почему-то она стала меня толкать грудью. Прикосновение даже
  женской руки для меня было бы странным, а груди.... Я не знал, как можно
  поступить в данной ситуации, а потому закрыл глаза и стал, как вкопанный.
  Оттолкнувшись большой грудью от меня, (у девочек в 8-м классе это уже
  явно), Тоня упала на лестницу спиной, и поехала до самого низа.
   Меня повели к директору для объяснения. В кабинете директора Григорий
  Филиппович сказал, что от меня он никак не ожидал, что я сброшу девочку
  со второго этажа. Но я честно признался, что никого не сбрасывал,
  а, наоборот, не знаю, зачем Тоня так поступила, и чего она добивалась.
   Как ни странно, но мне поверили с первого слова и отпустили из кабинета.
  
   8-й класс.
   Зима 1974 года.
   Бросок через голову.
  
   Андриевец в очередной раз стал цепляться ко мне.
  Я стоял в первом проходе, а он, будучи выше, навалился от доски....
   Тогда я подставил под его грудь колено, присел и выпрямил ногу.
  Он перелетел через меня в самый конец класса, упав под парты.
   А я вышел из класса. Я никогда не любил драки, хоть и учился защищаться.
   Со звонком я вернулся в класс....
  Учебники и тетрадки в моем портфельчике были заплеваны и в соплях.
   Не думаю, что Андриевец это делал один.
  Но обиднее всего, что никто в классе из присутствующих не помешал им.
   Чувство мести меня никогда не влекло, но через несколько лет я узнал,
  что за подлый характер Андриевца, в армии матросы засунули его под
  гребной винт боевого корабля. Наверно, он сам на то нарвался.
  
   8-й класс.
   Зима 1974 года.
   Слезы учителя по истории и смех класса.
  
   В этот день большая часть ребят не выучила историю.
  И когда Григорий Филиппович зашел в класс, то коллективно стали
  уговаривать его рассказать про войну. Григорий Филиппович был польщен
  желанием ребят узнать то, что он носил в своем сердце.
  Он присел к столу, какое-то время молчал, вспоминая былые годы, а потом
  начал медленно рассказывать истории из своей жизни.
   Дело в том, что в тот день, когда началась война, 22 июня 1941 года, наш
  директор командовал артиллерийской батареей в Карпатах.
   22 июня, в 4 часа утра на батарею была предпринята атака с немецкой
  территории. Атака была отбита, не удивив артиллеристов.
  Накануне их предупредили, что в ближайшие дни возможны провокации.
   Днем была еще одна атака со стороны соседнего государства.
  Но и эта атака не смогла застать батарею врасплох.
   Атаки продолжались два дня, а потом прекратились. Потерь в батарее не
  было, кроме разбитого радиопередатчика. К концу недели пограничники
  отправили несколько человек в ближайшее селение за продовольствием.
  И только тогда узнали, что батарея находится глубоко в тылу у немцев,
  и охраняет давно не существующую границу.
   Было принято решение попытаться выйти из окружения...
   Батарее предстоял тяжелый путь по немецким тылам.
  Во время перехода была потеряна большая часть орудий и половина солдат.
  Но в итоге, артиллеристы вырвались из окружения, сохранив не только
  несколько орудий, личный состав, но и Знамя своей части.
  К этому времени, война уже шла под Москвой.
   С одной стороны, артиллеристам было нелегко, а с другой стороны, им
  крупно повезло, так как в начале войны, по приказу Сталина, выходящих из
  окружения солдат, называли предателями и расстреливали на месте.
  А когда немцы подошли к Москве, приказ Сталина был изменен.
   Так как батарея Григория Филипповича сохранила знамя части, то часть не
  расформировали, и не направили солдат в штрафные батальоны.
  Им заменили гаубицы легкими орудиями, и сделали дивизионной разведкой.
   Теперь их часть периодически забрасывали в тыл к немцам для совершения
  диверсий и подготовки плацдармов для очередных наступлений.
  Дивизион должен был каждый раз с боем прорываться к своим...
  
   Смех и слезы 45 минут.
  
   Григорий Филиппович, не спеша, продолжал рассказывать истории
  тридцатилетней давности. За моей спиной слышались шум и смех.
  Мои одноклассники радовались тому, что сорвали урок.
   И у меня было чувство, что Григорий Филиппович именно мне
  рассказывает историю своей жизни. Неужели, кроме меня, никому
  неинтересно то, что произошло много лет назад?
  
   Личная бомба.
  
   Григорий Филиппович минуту молчал, а потом вытер слезу со щеки, и
  продолжил рассказ. Дело происходило в блиндаже.
  Они сидели, отдыхая после очередного рейда, за столом.
   И в это время услышали свист. На фронте у каждой бомбы, снаряда свой
  звук. И по звуку летящей бомбы, артиллеристы догадались,
  что эта бомба предназначена им. Бежать куда-то было поздно.
  Артиллеристы обнялись, склонив головы. Они прощались друг с другом,
  и одновременно, с жизнью. И в этот момент грохнуло. Солдат присыпало
  землей, но они остались живы. А в трех метрах от них, была огромная
  воронка. В соседней комнате отдыхали солдаты. Их и накрыло.
  
   Никто не знает, где его ждет смерть.
  
   Так, в другой раз, они занимались своими делами. А, сидя за столом,
  вернувшись с задания, спал разведчик.
   И тут просвистел осколок. Он влетел через окно....
   Никто сразу и не понял, что произошло, а на всех стенах вокруг, да и на
  самих артиллеристах были разбросаны мозги погибшего разведчика.
  
   Сон в траншее на немцах.
  
   Совершая очередной рейд, артиллеристы настолько устали, что забыли о
  предосторожности. Проселочная дорога, по которой они двигались,
  проходила через лес. Переход длился уже несколько дней, без сна и отдыха.
  Артиллеристы решили сделать передышку. Тем более что с двух сторон от
  дороги, были выкопаны траншеи. Солдаты начали падать, именно падать, а
  не прыгать, в траншеи. Они валились от усталости...
   Им повезло, что вовремя заметили спящих на дне траншей немецких
  солдат, выкопавших эти траншеи. Немецкие солдаты были уничтожены,
  а дивизион после небольшой передышки, двинулся дальше.
  
   Эпилог.
  
   Учитель истории мог бы еще много чего рассказать. Но прозвенел звонок.
  И счастливые ученики устремились на переменку.
   Я не думаю, что Григорий Филиппович не заметил наличия бездушия у
  растущего поколения. Его жизнь и без того была не сладкой.
  И как знать, возможно, не просто так, после моего ухода из школы,
  Григорий Филиппович ушел на пенсию, а потом его не стало.
  
   8-й класс.
   Зима 1974 года.
   Опасный звонок по телефону.
  
   Мы еще учились в школе, а мой брат уже был в училище.
  Где-то я ему завидовал, так как мне тоже хотелось уйти из школы. А еще,
  мне очень хотелось работать и зарабатывать, чтобы не сидеть у мамы на шее.
   Так вот, у Пети было много друзей. Петя отрастил небольшие усики,
  научился бренчать на гитаре, и пользовался популярностью среди девочек.
   Я не очень-то интересовался его личной жизнью.
  У меня невпроворот и своих дел было Да и брат не делился со мной.
  . Но однажды к нам пришли из милиции, и Петю увели под конвоем.
  Маме пришлось немало побегать, чтобы спасти Петю от суда. Оказывается,
  друзья Петю попросили позвонить по телефону, сказав: "Ну, все, приплыли".
   Петя набрал номер телефона, данный ему друзьями, и позвонил,
  повторив заученную фразу, а через час его забрали.
   Оказывается, друзья моего брата хотели заставить одну из девочек спать
  с ними. Они ее преследовали, угрожали, как устно, так и по телефону,
  что если она не согласится, ее убьют.
   Девочка все рассказала родителям, а те сообщили в милицию.
  Домашний телефон у девочки был поставлен на прослушивание.
  А Петя звонил с нашего домашнего телефона, не думая о последствиях.
   Брата, в конце концов, отпустили на свободу, не подвергая наказанию.
  Но думать надо, прежде чем что-то собираешься сделать.
  
   8-й класс.
   Зима 1975 года.
   Первый честный бой.
  
   В нашем классе учился мальчик Саша Сычов. Он не входил в компанию
  Андриевца, но его никто не трогал. Саша был не очень большого роста, но
  хорошо накачан, и после уроков занимался боксом. Мы с ним никогда не
  дружили, и я о нем ничего не знал. В тот день он подошел ко мне на
  переменке и сказал: "Сегодня ты пойдешь после уроков драться со мной, бой
  будет честным, будем драться один на один". После окончания уроков, мы с
  ним пошли на стройку. За нами на небольшом расстоянии шла толпа. На
  стройке толпа сделала кольцо, в центре которого остались мы с Сашей.
   Саша нанес первый удар, но я увернулся. Началась драка. Мы дрались
  минут 15. Я не нанес ни одного удара, а только защищался. Во-первых,
  ненавижу драки, а во-вторых, не сомневался, что вся толпа готова в любую
  минуту наброситься на меня. После очередного промаха, Саше Сычову
  Панкратенко подал железный кастет. Этим кастетом мне была сделана
  царапина. И тут прозвучал свисток сторожа, после которого все разбежались.
   Я взял свой портфель и тоже пошел домой.
   На следующий день, ко мне подбежал Клевлин, пытаясь толкнуть.
  Но Олег был остановлен сильной рукой Саши Сычова, поймавшей Клевлина
  за шиворот. Сычов спросил Клевлина, сможет ли тот с ним продержаться на
  ринге хотя бы две минуты. А вот Дима ни одного удара не пропустил...
   С этого дня ко мне в классе перестали цепляться.
   Говорят, что Саша Сычов погиб в Афганистане. Не знаю, правда ли это, но
  хочется верить, что слухи ошибочны, и после армии он выжил.
  
   8-й класс.
   Зима 1975 года.
   Клятва троих подростков.
  
   В этот день у Сережи Титова в гостях был друг.
  Может, это был один из его одноклассников в новой школе. Точно не знаю.
   Но я никогда еще не видел у него в гостях на новой квартире его друзей.
  Сергей сказал другу, что у меня также как и у его друга, а также и у него
  самого, отец ушел из семьи. И тогда я предложил выпить.
   Спиртные напитки я не употребляю, и мы распили бутылку лимонада.
  Мы выпили за то, чтобы, когда мы вырастем, наши дети росли с отцами.
   Насколько я знаю, у Сергея нет детей, а жаль. Про друга Сергея - я,
  вообще, ничего не знаю. Но своих детей растил сам и горжусь этим.
  
   8-й класс.
   Зима 1975 года.
   Ярлык первой "проститутки".
  
   Шел обычный урок истории. Ничего не предвещало бури.
  Григорий Филиппович проходил между рядами. И вдруг...
   Учитель выхватил из рук Иры Николаевой исписанный листок.
  Ира Николаева пыталась объяснить ему, что это слова из песни. Но учитель,
  вслух зачитав несколько слов, поднял Иру с места и увел из класса. На
  следующий день поползли слухи, что Ира Николаева - "гулящая" девочка.
   Причин тому было много. Иру ненавидел весь класс.
   Вернее, ненавидели Иру родители одноклассниц.
  А так как они составляли родительский комитет, то паутина плелась давно.
   Дело в том, что Ира очень красиво одевалась. Естественно, что девочки
  требовали от своих родителей такую же одежду. Но достать такую одежду
  было очень сложно, а к тому же она стоила слишком дорого.
   И мало кто знал, что Ира жила без отца, и свою одежду шила сама,
  используя прибалтийские фасоны одежды.
   Единственно, мне обидно за Григория Филипповича, который, будучи
  честным и благородным человеком, поверил сплетням и наветам.
   Что до текста сомнительного содержания,
  так это, и вправду, одна из песен Давида Тухманова -
  "Не обижайте любимых упреками, Бойтесь казаться любимым жестокими,
   Очень ранимые, Очень ранимые, Наши любимые.
  Ради высокой любви мы обязаны Помнить, что с нами пожизненно связаны.
   Нитью незримою, Нитью незримою Наши любимые.
  Пусть наша жизнь- не течение плавное, Только бы в ней было самое главное:
   Сердцем хранимые, Сердцем хранимые, Наши любимые".
  
   8-й класс.
   Весна 1975 года.
   Информация к просвещению.
  
   Среди моих интересов в 1974 году были физика и математика, биология и
  театр, поэзия и психология.... Но были области, где я был некомпетентен.
   Например, тот же Игорь Кончиц рассказывал мне, что до прихода в нашу
  школу, он учился в другой школе, где сидел за партой с Людой Ляхович,
  которая еще в 6-ом классе, отвлекала его от учебы, описанием женских
  органов. Да, и в нашем классе, я часто слышал слова, суть которых не знал.
   Вот, я и решил заглянуть и в эту область. Я открыл словарь Ожегова, и
  в отдельную тетрадь начал выписывать запретные слова, с кратким
  описанием значения. Дальше десяти слов у меня не пошло.
  Дело в том, что мою тетрадь обнаружила мама, и упрекнула меня в разврате.
   Мне было очень стыдно, но я не считал себя развращенным. Впервые, я
  оказался с женщиной в 1984 году, после того, как расписался с ней в загсе.
   Интересная штука, уже после школы, мои стихи начали публиковать в
  Сельмашевской газете. Но я с ними поссорился и перестал печататься,
  после того, как мое стихотворение назвали пошлым.
   Так же, как я не считаю пошлостью выписку нескольких слов из словаря
  Ожегова, думаю, что и мои стихи чисты и невинны.
   "Стог сена, пахнущий весною, Стоял уныло под дождем,
   Под ним укрылись мы с тобою, Решив, что ливень переждем.
   Над нами молнии светились, И огрызался грозно гром,
   Два сердца очень близко бились, Сплетясь в объятии одном".
  
   8-й класс.
   Весна 1975 года.
   Мои первые рассказы.
  
   В детстве я писал не только стихи, но и рассказы.
  Большая часть рассказов была связана с окружающим миром.
  В своих рассказах я делился чувствами, мыслями...
   Один из рассказов той весны назывался "Цветы для мамы".
  В нем рассказывалось о том, как я поздравил маму с праздником 8-е марта.
  Рассказ не сохранился, но он отражал реальные факты.
   Я, действительно, откладывал по 20 копеек в неделю, желая купить маме
  огромный букет цветов.... Но однажды утром я проснулся, а надо мной стоит
  мама. Она меня строго спросила, где я украл эти деньги. И мне пришлось
  признаться, что я их не крал, а сэкономил на обедах, желая ей же купить
  цветы. Мама мне не очень-то поверила, и вышла из комнаты с обидой.
   Герой моего рассказа по имени Сережа, также как и я, был очень обижен
  недоверием и презрением со стороны своей мамы. Он купил цветы маме
  к 8 марта, но это были не те цветы, которые он хотел подарить изначально.
   Я никому не рассказывал о своей обиде, и только в рассказе излил душу.
  Но мои карманы и тетрадки периодически обыскивались и просматривались.
  И когда я, вернувшись со школы, увидел злое лицо мамы, а у себя в комнате
  раскрытую тетрадь, то уничтожил тетрадь со своими детскими рассказами.
  Я доверял дневнику душу не для того, чтоб в нем копались в мое отсутствие.
  
   8-й класс.
   Весна 1975 года.
   Школьные автогонки.
  
   Этот заезд был проведен не на авто треке "Париж-Дакар", а прямо
  в нашем классе. И участвовали в нем все одноклассники. Даже если кто-то
  о нем уже забыл, то это ничего не значит. Ведь, победителей не судят.
   Так вот, автогонки проходили на уроке физики. Учительница принесла в
  класс несколько наборов конструкторов. Класс распределили по тройкам, и
  каждой тройке предложили, в течение урока попытаться собрать автомобиль.
   Победителем будет считаться тот, в чьем автомобиле будет правильно
  смонтирована схема, и чей автомобиль поедет. Меньше всего я думал о
  победе. А Генка, вообще, подавал мне детали, и болтал о чем-то, не
  связанном со школой. Каково же было наше удивление, когда в конце урока,
  только наша машина поехала, и мы стали единственными победителями.
  
   8-й класс.
   Весна 1975 года.
   Развернутый парус.
  
   Я не верю, что то, что кричали мальчишки, является правда.
   Дело происходило возле выхода из Дворца Культуры, после коллективного
  просмотра художественного фильма. Один за другим, на улицу выходили
  одноклассники. Я вышел первым и стоял в стороне.
   В это время поднялся ветер. Ира Сударева в легком платьице выходила
  из кинотеатра. Ветер подхватил и высоко приподнял полог ее платья.
   И тут же, из компании Андриевца, раздался крик: "Смотрите, Сударева без
  трусов пришла". Мальчишки улюлюкали и смеялись.
  А Ира, смущенно прижимая платье к ногам, побежала к себе домой.
   Я не верю, что и в самом деле, Ира была в одном платьице.
  Скорее всего, невоспитанные и развращенные пошляки хотели
  обидеть красивую девочку, которая не желала иметь с ними никаких дел.
  
   8-й класс.
   Весна 1975 года.
   Четверка по географии из "вредности".
  
   Учебный год подходил к концу.
  И по многим предметам учителя стали подводить общую оценку. В отличие
  от других учителей, Войтикова, учительница по географии, прямо на уроке
  раскрыла классный журнал, стала выводить годовые оценки у нас на глазах.
   Дошла очередь и до меня. 2, 5, 2, 5, 2, 5, 4, 2, 2, 2, 5, 4, 2, 5.... Закончив
  чтение моих отметок, Войтикова обратилась к классу: "Как вам нравится эта
  прогрессия?" Класс молчал. Тогда продолжила Войтикова: "Тут половина
  "двоек", половина "пятерок", что вы мне посоветуете поставить ему за год?"
   За моей спиной послышались выкрики: "Тройку, тройку".
   На что учительница сказала: "Так значит, советуете ему поставить тройку?"
  "Да", - крякнул кто-то сзади. И Войтикова вынесла вердикт: "Но ведь я вас
  предупреждала, что я - человек вредный, а потому, из вредности, назло вам,
  поставлю Диме "четверку".
  
   8-й класс.
   Весна 1975 года.
   Счастливая "гомотетия".
  
   Гомотетия попалась нам случайно. Просто, с Геной Скоропадским мы
  встретились накануне экзамена. Гена сказал, что если я его не подготовлю к
  устному экзамену по математике, то он не выживет. И я согласился. Мы
  попили хлебного кваса, и присели к столу. На мой вопрос, что он уже знает,
  Гена ответил, что знает только то, что кроме меня, его никто уже не спасет.
   Тогда я разложил на столе экзаменационные билеты.
  А потом я взял первый, попавшийся мне под руку, билет.
   В этом билете основным вопросом значилась "Гомотетия". Целых полчаса
  я объяснял ему, что это такое. И, наконец, он воскликнул, что все понял,
  а потому может спокойно идти спать.... Я хотел, было, его остановить.
   Ведь билетов на экзамене будет много. А времени, кроме сегодняшней
  ночи, на подготовку нет. Завтра уже экзамен.
   Но он начал стонать, и сказал, что у него больше нет сил, он засыпает.
   Как же мы с ним были удивлены, и как он ликовал, когда на экзамене ему
  попался именно этот билет, с известной ему "гомотетией".
   Казалось бы, на этом историю с гомотетией можно было бы завершить.
   Но жизнь - интересная штука. Через три года при сдаче экзамена
  в училище, ему опять попал билет с "гомотетией".
   А еще через год, он позвонил мне по телефону, называя меня Гением.
  Дело в том, что на вступительном экзамене в высшее военно-политическое
  училище, ему опять попалась все та же гомотетия.
   Но, поверьте, я к тому не имею никакого отношения, в Риге никогда не был.
  
   8-й класс.
   Весна 1975 года.
   Экзамен по математике с окончательным решением.
  
   У Гены Скоропадского были проблемы с математикой.
  На устном экзамене ему повезло. Об этом я уже говорил.
  А сейчас предстояло сдавать письменный экзамен...
   И тогда Генка придумал, что на экзамене мы сядем не рядом, а друг
  за другом. Тогда у нас будет один и тот же вариант.
  И Генка спокойно сможет у меня списать. Как решили, так и сделали.
   В первом ряду парт около окон, с правой стороны, Гена сел за первую
  парту, а я за вторую.... На доске были написаны несколько вариантов
  контрольной работы. По классу прохаживалась Галина Петровна. Генка
  делал вид, что решает задачи, и ждал, когда сможет списать мою работу.
   Я и впрямь, собирался быстро справиться с контрольной работой и
  передать Гене. И тут прямо над моим ухом закричала Галина Петровна:
  "Опять ты собираешься своим кривым почерком писать..."
   Мне было так обидно, разве я виноват в плохом почерке? Ведь строчки
  надо еще разглядеть, а мои очки только корректировали мое зрение.
   И еще я думал о том, что это неправильно. Хоть мы и ученики, но мы ведь
  тоже люди. Почему же почти никто из учителей нас не уважает.
  Зачем кричать, если можно поговорить по-человечески. А еще я твердо
  решил, что после восьмого класса, ни за что не вернусь в школу...
   И тут меня в плечо толкнул Генка. "Димка, ты чего не пишешь?", -
  прошептал он. На это я ему ответил, что не знаю, чем все закончится,
  но экзамен сдавать не собираюсь.
   Галина Петровна, завуч нашей школы, спокойно ходила по классу, следя за
  учениками. За окном пели птицы и светило яркое солнце. Не моргнув глазом,
  Гена Скоропадский взял с учительского стола тетрадь,
  и аккуратненько переписал решение все задач.
   После завершения работы Гена положил тетрадь учительницы на место, и
  подложил мне свою контрольную работу со словами:
  "Димка, переписывай, тут все правильно!" Мне почему-то стало легче.
   Даже, наверное, смешно, как легко иногда решаются задачи. Я спокойно
  решил сам все задачи. На всякий случай проверил, так ли решено у Гены.
  После этого мы спокойно сдали работы и вышли из класса.
   Вскоре нам стали известны оценки за экзамен. Гена получил четверку,
  а я - тройку. Думаю, что и другим после таких экзаменов,
  не захотелось бы возвращаться в девятый класс.
  
   8-й класс.
   Весна 1975 года.
   Последняя линейка на улице около школы.
  
   Рано, или поздно, но всему бывает конец.
  Подошло время, и прощаться с восьмым классом.
   Никто из нас еще не знал, с кем он встретится в следующем году.
  Ведь кто-то уже решил пойти поступать в какой-то техникум.
  А кто-то мог летом переехать, или пойти в другую школу.
  Кстати, некоторые об этом поговаривали уже не одну неделю,
  упоминая 12-ю, 45-ю... школы.
   Я, к примеру, точно решил не идти в 9-й класс. И, чтоб не рисковать с
  экзаменами в техникум, решил уйти в ГПТУ - 6. Даже специальность заранее
  выбрал. Мне понравилась специальность электрика.
   А пока, мы стояли во дворе школы на линейке....
   Никто не обратил на это внимание, но стояли мы именно на том месте
  двора, где и в первом классе. Но восемь лет назад все равнялись на
  Валентину Антоновну, а сейчас свободно, болтая между собой,
  и не переживая из-за того, что стоим без учительницы.
   Я не слушал разговоров девочек. Да и о предстоящей жизни не думал в этот
  момент. Своими незрячими глазами я пытался рассмотреть, чем закончится
  сцена слева. А слева от основной группы Саша Савицкий показывал
  Валере Презову и Мише Клепоносову свой дневник. При этом он доказывал
  им, что сохранит этот дневник, вот именно со всеми двойками и красными
  учительскими записями, на долгие годы. Миша с Валерой пытались ему
  привести массу примеров того, что вряд ли он сможет сохранить дневник....
   Но в этот момент началась линейка. Все смотрели вперед, с облегчением
  вспоминая прошедшие недавно экзамены.... И тут кто-то вскрикнул, а Саша
  вскинул руку с дневником. Пока все слушали и думали, возможно, Гена
  Скоропадский взял и поджог сзади дневник, зажатый Сашей под мышкой.
   Естественно, что обгоревшие страницы были выброшены. А жаль.
   Ведь так не хватает взрослым людям кусочков их детства.
  
   Лето после 8-го класса.
   Лето 1975 года.
   Походы в лес с взрослыми друзьями.
  
   В те далекие времена, когда у власти еще стояли большевики во главе
  с Леонидом Ильичом Брежневым, а на всех площадях торчали, всем до боли
  знакомые лица Маркса, Энгельса и Ленина, молодежь тянулась к свету.
   Среди молодежи были молодые рабочие завода "Гомсельмаш". Как-то раз,
  они меня взяли с собой на природу, и им это понравилось. Мне понравилось
  тоже выходить на природу. Я им заготавливал хворост, разводил костер, и
  кашеварил. А мне взамен обеспечивали бесплатное питание и звездное небо.
   Не буду перечислять количество выпитых доблестной молодежью бутылок.
  Не стану воспроизводить пьяные песни, хотя помню и их.
   Находясь на природе, я мог размышлять, смотреть на звезды, радоваться
  жизни. Один раз я засмотрелся на костер, догорающий у моих ног.
   Уголек так мило мне подмигивал, что я не удержался и подхватил его.
  Конечно, тут же отбросил его, так как обжег руку.
  Но чувства встречи с дыханием догорающей веточки сохранилось.
   Помимо этого, кое-чему я и учился. Пить меня никто не заставлял,
  а закуски был всегда запас. И поэтому, я был выгодным костровым.
  Но, например, раньше я не знал, что щук весной можно ловить палками.
  Думал, что надо мной хотят посмеяться, отправляясь на рыбалку без удочек.
   Когда же, на моих глазах, палкой замутили воду в одной из луж, то на
  поверхности тут же появился нос щуки. Той же палкой ее и оглушили...
   Наловив, таким образом, достаточное количество рыбы, стали варить уху.
  Уху я варил по всем правилам, когда ко мне подошли ребята и всыпали
  в ведро пачку перца, кучу соли и прочее. Поэтому, уху с удовольствием
  ели все, кроме меня. А я выловил со дна ведра всех щук, снял с них кожу,
  и питался, сохранившим не перченый вкус, мясом.
   В походах было много интересного. Я наблюдал за природой, людьми,
  размышлял.... А еще вспоминал школьные годы, ведь я уже в то время подал
  документы в училище, и знал, что учиться буду в другом месте.
  
   Лето после 8-го класса.
   Лето 1975 года.
   На дне без аквалангов.
  
   На этот раз я отправился в поход вместе с Сережей Титовым.
  Мы с собой не брали ни удочек, ни палатки.... А взяли только одну вещь -
  резиновый противогаз. Это был армейский противогаз полного профиля.
  Вот с ним мы и отправились в поход.
   Оказавшись на берегу хорошо нам известной реки Сож, мы разыграли,
  кому первому опускаться на дно. Мы решили, что воздуха внутри
  резинового противогаза, должно хватить минут на пять.Сергей надел
  противогаз и ушел под воду. А я скучал на берегу, завидуя Сергею.
   Не прошло и минуты, как вынырнул Сергей, стащил с себя противогаз
  и начал отплевываться. Оказывается, противогаз очень даже хорошо
  пропускает воду.
   Эксперимент не удался. К тому же, и купаться уже не хотелось.
  Мы подошли к рыбаку, который ловил рыбу неподалеку от нас, и уставились
  на его хлеб. Рядом с ним лежала половина буханки черного хлеба. Заметив
  наш взгляд, рыбак спросил, на что мы ловим рыбу, и есть ли у нас удочки.
  На это мы ему ответили, что у нас все есть, но подкормку мы потеряли.
  Тогда рыбак отломал половину хлеба и отдал нам.
   Мы отошли недалеко. Отломали от кустов две палки,
  чтобы со стороны казалось, что мы ловим рыбу. А сами молча жевали хлеб.
   Когда хлеб был съеден, мы пошли домой.
  
   Лето после 8-го класса.
   Лето 1975 года.
   Еще один поход с ножом.
  
   На этот раз мы с Сергеем отправились в поход без противогаза.
  Сергей с детства был увлечен игрой в войну. Военную форму всегда
  боготворил. Один раз даже военный патруль его забрал, приняв за дезертира.
   Но одно дело обмундирование и теория, а другое дело - реальный мир.
  Вот, я и предложил пройти сколько-то километров вдоль реки.
   Ну, мы и пошли. Естественно, что ни компаса, ни карты мы не брали.
  Ведь, река свое русло не поменяет, стало быть, не заблудимся.
   На одной из излучин реки, прямо возле болота, мы сделали привал.
  Я разулся. Но понял, что обуться уже не смогу.
   Башмаки были целы и невредимы. А вот пятка очень распухла и аж горела.
   Просить о чем-то друга было бесполезно. Он в таких делах - не помощник.
  А искать кого-то негде.... Я минут пять ковырялся ножом в песке.
  То, вонзая нож в песок, то медленно его из песка доставая....
   И, наконец, решился. Резким ударом я обрубил опухший кусок пятки.
  Сижу, стиснув зубы от боли. А тут еще Сергей, осознав, что произошло,
  прицепился. Мол, я не соображаю, что делаю... Мол, теперь может быть
  заражение крови.... Умеют же люди говорить. Помолчал бы лучше.
   И без него не до смеха. К счастью, до утра боль притупилась.
  Я смог обуться. И домой вернулся на своих двоих.
  
   Лето после 8-го класса.
   Лето 1975 года.
   Стрельба по бабушкиной сковородке.
  
   Ну, и раз уж я вспомнил Сергея Титова, то должен рассказать и этот
  случай. Он произошел не в походе, а у Сергея дома.
   Не знаю, откуда, но Сергей достал старое ружье. Это ружье было очень
  старым. Скорее всего, оно было сделано еще до 1-й Мировой войны.
  Да, ружье было кремневым.
   Но именно по этой причине на ружье сгнил приклад, и ствол был испорчен.
   Убрав гнилые остатки приклада, и отпилив поврежденную часть ствола,
  Сергей приобрел обрез. Но тут встал вопрос, что с ним делать дальше.
   И тогда Титов Сергей зарядил в обрез мелкокалиберный патрон.
   Точнее сказать, он закрепил ружье у себя на столе.
  А в ствол вставил патрон, и снизу подставил горящую свечку.
   С другой стороны комнаты он, вместо мишени,
  поставил старую сковородку своей бабушки. И мы стали ждать выстрела.
   Сергей сидел рядом со мной. И вдруг, он встал и подошел ко мне с другой
  стороны, пройдя перед стволом. Через секунду, после его прохода перед
  стволом, прогремел выстрел. Нам просто повезло, что пуля не попала в него.
   Не знаю, каким бы он стал военным, если бы
  осуществилась его мечта, но я бы с ним в разведку не пошел.
  
   Лето после 8-го класса.
   Лето 1975 года.
   Кнопки в пятке Сергея Титова и шахматы.
  
   В тот день я зашел к Сергею в гости.
  Мне удобно было туда заходить, не пользуясь автобусом, перейдя через пути.
   Рядом с домом Сергея находилось здание старого Гомельского
  университета по улице Советской. В этом здании я "помогал" заслуженному
  артисту Гомельского Драмтеатра ставить пьесу Маяковского "Баня".
  Сначала я сделал оформление, а потом, по его просьбе, и полностью
  поставил этот спектакль со студентами университета. Заслуженный артист
  не только не сказал спасибо, но и присвоил мою работу. Бог ему за то судья.
   Но после репетиций я заходил и к Сергею. В этот день у Сергея было очень
  плохое настроение. Оказывается, утром он сидел в своей комнате, за столом,
  и делал уроки. А младшие братья, Вова и Петя, на которых он редко обращал
  внимание, играли в свои игры. Своих солдатиков Сережа братьям не давал.
  Поэтому, они нашли других.... Вместо солдатиков они использовали кнопки.
   Вы можете себе представить полк солдат из кнопок? А два полка вы
  можете представить? Я могу. В детстве я строил полки из пуговиц.
   Но Сережа такого полка не представлял. Он резко встал из-за стола и смело
  шагнул босой ногой в направлении кухни. Какими словами он ругал братьев,
  я не знаю. Меня не было. Я пришел вечером. Но и вечером Сергей смотрел с
  ненавистью на братьев, подложивших ему под ноги кнопки.
  Через 30 лет, в 2012 году, я получил письмо по Интернету от Володи Титова,
  который вспоминает в своем письме день, описываемый сейчас.
   "16 октября 2012, 22:57. demiourg@mail.ru
  Здравствуйте, Дмитрий. Если я правильно нашёл ваш адрес, то вы должны
  знать моего брата, Титова Сергея Михайловича. Если у вас есть интерес в
  общении, ответьте. Я сам вас помню по детству, вы мне показывали, как
  играть в шахматы... У меня очень тёплые воспоминания о том времени...
  Может, потому что я был маленьким, у меня эта картинка в памяти стоит:
  В комнате стояли шахматы; я спросил, как надо играть, и ты сказал,
  - просто берёшь прямо фигуру, что напротив... Кто начал, тот и выиграл.
  Я актёр театра и кино. Буду рад вашему ответу...".
   Обидно, что мой одноклассник не любил детей. Хоть, мы с ним и его
  другом поклялись, что наши дети будут расти с нами. Возможно, поэтому
  в будущем, Сергей не смог долго работать учителем. И отрадно, что
  хотя бы его брат смог в жизни пойти дальше рутинного существования.
  
   Лето после 8-го класса.
   Август 1975 года.
   Зеркальная стена с росписью.
  
   Увы, лето подходило к концу. Началась летняя практика в ГПТУ 6-м.
   Мама так и не отговорила меня от профессии электрика.
  Так что мне предстоял новый, трудовой период.
   А пока нас, будущих студентов использовали в качестве дешевой рабочей
  силы при строительстве нового корпуса училища.
   Однако кирпичи я таскал только в первый день. На второй день меня и двух
  Владимиров привлекли к работе в музее. Мы помогли художнику оформлять
  зеркальную стену. Зачищали подтеки, нарезали зеркала, и так далее.
  Кремлевскую стену, герб, Солнце с лучами он делал сам. А заполнение
  зеркальными кусочками пространства между лучами доверил нам.
   И я подумал, что сам Бог велел оставить на память нечто. Нарезав
  очередную кучу зеркал, я начал между двумя лучами справа клеить их не
  совсем произвольно, а выложил из них - "Дима и 2 В.". Володи боялись, что
  нас за это поругают и не дали написать их имена полностью. И никто ничего
  не заметил, так как на общем фоне зеркал надпись сливалась с картиной.
  В 1987-м году, приехав с детьми в Гомель навестить маму, зашел в училище.
   Сначала, меня не хотели пускать в музей. Но я заверил, что в музее, на
  зеркальной стене, находится моя роспись.
   Убедившись, что я говорю правду, все были очень удивлены.
   На следующий день я зашел и в 25-ю школу. Тем более что мама теперь
  жила по улице Бориса Царикова, прямо напротив школы.
   Школа была достроена, и выглядела иной. Больше этажей.... Я поднялся на
  2 этаж. Меня остановила какая-то учительница и спросила, что я тут делаю.
  Я ответил, что когда-то, 12 лет назад, я тут учился и назвал свою фамилию.
   Она сказала, что помнит меня, как хорошего ученика, так как в мое время
  была пионервожатой. На счет "Хорошего ученика" я не знаю,
  хорошим ли был учеником, когда учился в школе.
   Да и ее не вспомнил, так как лица со своими больными глазами не могу
  видеть. А по контурам и цветам людей сложно запомнить.
   К тому же, в этой школе не было Зеркальной Стены с моей Росписью.
   А жаль, если бы у учеников в детстве оставались бы узелки,
  то возможно им периодически хотелось бы возвращаться к своим истокам.
  
   Осень 1975 года.
   После 8-го класса.
   Сентябрь 1975 года.
  
   Послесловием, с окончанием 8-го класса, моя история еще не закончилась.
  А потому дописываю послесловие. Тем более что то, что я описываю,
  произошло в том же 1975-м году.
  
   После 8-го класса.
   Осень.
   Сентябрь 1975 года.
  
   Хоть моя мама и возражала, но, как я и планировал, после 8-го класса сдал
  документы в училище. И именно на электрика сдал документы, а не мамой
  предложенного станочника. Летом прошел практику в строительстве нового
  корпуса училища, выходящего на проспект Космонавтов.
   Я еще не знал, что стану лучшим учеником, буду ездить по разным
  городам, фотографироваться в Кремле.... Я просто учился.
   И тут ко мне пришел Скоропадский Гена.
  - Димка, возьми меня к себе в училище, - попросил он.
  - Куда к себе? - не понял я. А он уточнил - Ну, в училище....
   Я объяснил Гене, что это не мое училище. И не мне решать, кого и куда
  брать. Тем более что учебный год уже начался.
   Впервые тут я увидел слезы на глазах у Гены. Он говорил о том, что не
  может ходить больше в школу. Что все учителя, ученики, классы.... Все его
  мутит, и что в школе он больше не может находиться.
   Тогда я попросил его рассказать все подробно.
  
   История со смертью Семена.
  
   Сам лично я этого не видел, так что вся эта глава со слов Гены.
  Но многие факты вскоре слышал и из других источников.
   После 8-го класса многие пришли в девятый класс. Начался новый учебный
  год. Прошло больше недели, а Семен в школу не приходил. Учителя шутили,
  что Чурин, как всегда, прогуливает. Многие смеялись....
   И тут Гену вызвали в милицию. Оказывается, в один из последних дней
  каникул, вечером, Семен катался на велосипеде. Это был старый велосипед,
  собранный из запчастей Геной.
   Но велосипед, со слов отчима, являлся собственностью отчима.
   Компания ребят сидела недалеко от Дворца Культуры, когда к Семену
  подошел парень и попросил дать ему велосипед, куда-то съездить.
   Этого парня вроде бы ребята знали, хоть тот был и старше. К тому же, как я
  писал ранее, Семен всех боялся. И Дирка, такая кличка была у парня, уехал.
  Темнело, потихоньку все разошлись по домам. У дороги остался один Семен.
   Вскоре мимо проехал Дирка. Но не остановился, буркнув, что ему еще
  куда-то надо. Было уже совсем темно, когда Дирка опять проезжал мимо.
   Семен пытался его задержать, цепляясь за велосипед, но Дирка его
  отталкивал ногами. Когда Семен понял, что больше бежать за велосипедом
  не может, то закричал вслед, что, если Дирка не отдаст велосипед,
  то Семен пожалуется в милицию. Это происходило за бассейном "Нептун".
   Услышав угрозы, Дирка остановился, слез с велосипеда,
  затем взял ржавый велосипед и забросил в сторону.
   После чего поднял с земли большой камень и пробил Семену голову.
   Экспертиза установила, что после этого удара Семен остался жив.
  Со словами "Ой, больно", Семен осел на землю, держась за голову.
   Тогда Дирка достал нож и начал Семена резать. Дирка был пьян и тыкал,
  не глядя, куда попадет.
   Экспертиза установила, что и после этого Семен еще был жив.
   И тогда окровавленного Семена Дирка затолкал в канаву под трубу.
  В канаве под трубой была вода. В ней-то и утопил пьяный придурок Семена.
   Место там безлюдное, а потому могли и не найти труп.
  Просто, случайно, через полторы недели, обнаружили тело....
   На следствии, рядом с Геной, в коридоре сидел отчим Семена.
   Отчим спросил у Гены, не знает ли Гена, отдадут ли ему велосипед.
  Генка не выдержал и дал отчиму по морде. За это Гену увели в кабинет
  следователя. Но следователь так и не понял, что погиб Семен из-за отчима.
   Если бы Семен пришел домой без велосипеда, то был бы опять избит
  отчимом. Если бы Семена хоть кто-нибудь любил....
   Да, он родился не таким красивым, как все, евреем....
  Но, ведь он тоже был ЧЕЛОВЕКОМ.
   Гену взяли в наше училище, правда, не в мою группу, а на токаря.
  У нас с Геной, да и вообще в жизни, было еще много историй.
   Но это уже другие истории.
  
   А История нашей учебы в школе номер 25
   в городе Гомеле по улице Бориса Царикова 38,
   с первого до восьмого класса на этом заканчивается.
  
  
   Э П И Л О Г.
  
  
   "ВСТУПАЯ В ЖИЗНЬ, МЫ БЫСТРО РАЗОШЛИСЬ".
  Эти слова А. С. Пушкина относятся ко многим.
   Я вырос, стал электриком, потом режиссером, затем создал свою авторскую
  школу - Творческую Лабораторию "Созвездие Леонардо",
  женат, имею детей и внуков, но помню и не собираюсь забывать
   Берег Нашего Детства.
  
   В качестве подписи под своей книгой вставлю одно из своих стихотворений-
  
   Рыцари Доблести, Совести, Чести,
   Вам бы идти не друг на друга,
   А - Вместе!
  
  Классные наши учителя -
  
  1967 - 68, 68 - 69, 69 - 70 . . . . . . . .Бабушкина Валентина Антоновна.
  1970 - 71, 71 - 72, 72 - 73 . . . . . . . . Хейфец Феодосия Ефимовна.
  1974 - 75 . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Магидина Лилия Давыдовна.
  
   Ученики, не дошедшие до 8-го класса -
  
  Бендерский Миша. Зуборев Юра. Кебиков Коля. Михальцов Сергей.
  Тимошенко Тоня. Андреевец Олег. Титов Сергей. Тараненко Борис.
  Хроленков Сергей.
  
   Ученики, дошедшие до 8-го класса -
  
  Пинский Дима. Скоропадский Гена. Гольдвехт Саша. Николаева Ирина.
  Фуксман София. Иванченко Любовь. Савицкий Саша. Карпеченко Лена.
  Сударева Ирина. Перекрестова Лена. Кончиц Игорь. Островский Вова.
  Презов Валера. Клепоносов Миша. Чурин Семен. Журская Наталья.
  Рогачева Света. Комаров Сергей Гуревич Света. Пугачева Тоня.
  Козлова Света. Понкратенко Гена. Сычов Саша Дегтярева Света.
  Науменко Ира. Коропатенко Лена. Вечер Марина. Вечер Ирина.
  Усанова Ира. Бардашевич Наташа. Клевлин Олег. Саможенова Н.
  Прокопчик Н. Анюкова Н.
  
   Данную книгу помогала печатать моя жена, Марианна Пинская (Бойм).
  
   Автор книги - Дмитрий Пинский,
   Автор Творческой Лаборатории " СОЗВЕЗДИЕ ЛЕОНАРДО"
   Эл. Почта - demiourg@mail.ru
  
   1967 - 1975 годы с позиций 2013 года.
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"