Аннотация: Эта история пришла ко мне во сне. Основная ее идея, это балкон обычного дома, оказавшийся проводником в другой мир, мир магии и волшебства, которая вылилась в небольшой рассказ, что-то вроде городского мистического (бреда) фэнтези. Pimar.
1 - Завещание
Незнакомый мужчина в темном костюме вырос перед ней как из-под земли. От неожиданности она вскрикнула и попятилась, а сердце упало в пятки и через секунду рвануло вверх и застряло где-то в горле, от чего ее вскрик оказался хриплым, как будто ее душили. Мужик был вполне приличный. Аккуратная стрижка, дорогой костюм тройка, это в летнюю жару-то, до блеска начищенные ботинки. В руках кожаная папка.
- Вы Софья Савельевна Балконская? - Поинтересовался мужчина. Она коротко кивнула. Уже 23 года, как она. Только недавно день рождения справила. - Мне велено вам передать.
Мужик чопорно поклонился и открыл папку. Вынул оттуда темный конверт размера А4 и протянул ей. Дождался, когда она осторожно, кончиками пальцев, вдруг что, может бомба, заберет конверт, еще раз поклонился вытянувшись по струнке и ... исчез. Вот только что стоял прямо тут, перед ней, весь такой чистенький, наглаженный, разве что не накрахмаленный и нету. Софья только на секундочку опустила глаза глянуть, что это за символы такие интересные нарисованы на конверте, как он исчез. Мистика какая-то.
Девушка трахнула головой и пошла в общагу, возле которой все это и происходило. Общежитие, в котором она жила было маленькое, всего один корпус. Старое двухэтажное здание из светлого кирпича с виду было еще крепким. Раньше кирпич делали хорошего качества, видимо поэтому оно до сих пор и стояло, а не завалилось от старости. Правда крышу сто раз латали, и она представляла из себя кривую крокозябру сияющую на летнем солнце разноцветными пятнами заплат. Окна давно облезли, а дверь единственного крыльца с провалившимися ступенями покосилась и жалобно скрипела на старых петлях.
Софья жила на втором этаже. Первый этаж имел большой холл с лестницей и огромным столом за которым восседала комендантша общежития тетя Тома. Какую она несла в себе смысловую функцию никто не знал, поскольку комнаты давно уже сдавали в наем и общагой это здание называлось просто по привычки, оставшейся со старых времен, с тех самых времен здесь видимо и сидела тетя Тома. Девушка кивком поздоровалась и прошмыгнула мимо к лестнице. Тетя Тома была большой любительницей поболтать и если тебе по какой причине не удастся проскользнуть мимо, то избавиться от говорливой тетки не будет возможности еще полчаса, как минимум.
Второй этаж представлял из себя длинный коридор с множеством дверей, в одном торце которого находилась кухня, а в другом душевая и туалет. Общежитие принадлежало больнице, в которой Софья работала. Больница находилась около железнодорожной развязки двух направлений. И в давние времена селили тут девочек из дальних городов, которые собственно и работали в этой самой больнице и ездить домой им было далеко и долго. Сейчас комнаты просто сдавали в наем, правда только своим сотрудникам. И если вдруг кто из проживающих тут захочет поменять место работы его тут же попросят освободить занимаемую площадь и не важно, что он ее снимает. Правило и все тут. Только для своих.
Софья не была приезжей. Прописка у нее имелась, как, впрочем, и квартира, а вернее не у нее, а у ее мамы, но жить вместе не представлялось возможным. Мама уже в третий раз вышла замуж, и ее новый супруг не вызывал у девушки ни уважения, ни доверия. Смотрел на молоденькую падчерицу поросячьими сальными глазками и даже пытался зажать в коридоре, после чего получил по причинному месту и люто ее возненавидел. Ссориться и скандалить Софье не хотелось, и она просто тихо съехала сначала к подруге, а потом и в общагу, про которую ей та самая подруга и рассказала, сказав маме, что хочет попробовать пожить самостоятельно. Мама повздыхала, но согласилась. Выросла девочка. Собственно, подруга и пристроила девушку работать в эту больницу, в которой и сама трудилась сразу же после окончания медицинского колледжа, в котором обе девушки весело провели три незабываемых года своей жизни.
Софья, как положено, по распределению попала в поликлинику и тянула там нудное существование лаборанта и медленно превращаясь, как и все работавшие там тетки в жуткую стервозу бросающуюся на людей по любому поводу. А ее подруга Марго на распределение забила, как говориться большой болт и по блату пристроилась в больницу, хоть и не платную, но довольно престижную, ведомственную. В медсестрах девушка тоже не засиделась, имея пробивной характер и теперь украшала собой административный корпус, поработав там сначала толи секретарем, толи помощником кого-то, а потом вообще переквалифицировалась в менеджера по снабжению. Каким ветром занесло Марго в медицинский колледж Софья не понимала, поскольку у подруги были явные качества продажника и зачатки руководителя. Когда как сама Софья была девушкой тихой и ведомой. Но с другой стороны если бы не колледж они бы никогда не встретились и уж тем более не сдружились, уж больно разные характеры и взгляды на жизнь.
Пожив с недельку у Марго, девушка поняла, что хоть ее никто и не гонит, но совесть иметь надо, поскольку подруга вела довольно активную личную жизнь. Софья в ее интрижки не лезла, парней не водила, но подсознательно понимала, что мешает, о чем честно той и заявила как-то вечером за чашечкой мартини. Подруга отмахнулась, а потом вдруг предложила.
- Хочешь я тебя на работу хорошую пристрою и общагу тебе выбью?
Кто ж от такого отказывается? Конечно же она хотела. Марго тут же развела бурную деятельность. Кому-то позвонила. Помурлыкала в трубку называя собеседника Пусей и еще какими-то ласковыми словечками и бросив телефон на стол заявила, что завтра они должны быть утром в кабинете какого-то там доктора при полном параде. Как-то слова о полном параде Софью не вдохновили. Вспомнились сразу поросячьи глаза отчима, и девушку передернуло, но все оказалось вполне пристойно. Сидевший за массивным дорогим рабочим столом Пуся оказался вполне приятным мужиком средних лет с веселыми глазами и красивыми ухоженными руками. Он благосклонно выслушал щебетание Марго, что подругу обязательно надо пристроить на работу, а то перебивается бедная девочка с хлеба на воду и живет чуть ли не в подворотне. От чего в подворотне? Так ситуация семейная сложная. Мужик проникся и пообещал посодействовать.
А через две положенные по закону недели Софья уже сидела в просторном кабинете больничной лаборатории с огромным количеством различной незнакомой сложной техники и пыталась запомнить куда нажимать и что делать. Такого захудалой поликлиники, в которой они ранее трудилась даже и не снилось, где все делали почти вручную, да на глазок. А вечером совершенно ошалевшей от огромного количества новой информации девушке выдали ключи от ее комнаты в местной общаге. Комнатка была маленькой, платить за нее нужно было половину зарплаты, но Софья была рада до беспамятства и считала, что по жизни должна Марго за такое счастье.
Закрывшись в своей комнатушке, в которую помещался только узкий шкафчик, кровать и письменный стол под который она умудрилась затолкать малюсенький холодильник Софья уселась на старый шатающийся стул и положила перед собой конверт. Он был странный. Очень темная бумага, почти как крафт, только бархатистая, как будто и не бумага вовсе. На конверте несколько полу размытых печатей, сделанных как будто в прошлом веке и восковая нашлепка, именно восковая, а не сургучная, прикрепляющая угол конверта на которой была выдавлена печать с замысловатой короной.
Она аккуратно ковырнула нашлепку стараясь не повредить ни воск, ни бумагу конверта. Удалось с трудом. Внутри лежал красивый лист бумаги с водяными знаками изображающие все ту же корону, на которой витиеватым подчерком было написано... Если перевести с напыщенно-замудреного на общечеловеческий, там говорилось, что Софью Савельевну Балконскую извещают о том, что полгода назад скончалась ее бабка, Аделаида Илларионовна Балконская и ей, то есть Софье надлежит прибыть в город Энск к назначенной дате оглашения завещания. Быть она должна на сем событии обязательно, поскольку без нее оглашение невозможно и будет переноситься до ее появления, по велению самой госпожи такой-то, то есть ее бабушки.
Софья еще раз пробежала строки глазами и задумалась. Поехать видимо надо, но кото ж ее отпустит? Она всего ничего проработала в больнице и что, отпуск просить? И кто его даст? Если только не безызвестный Пуся. Так что без Марго не обойтись. С подругой она встретились в кафешке этим же вечером и та, округлив глаза разглядывала бумагу с водяными знаками и гербом, изображающим ветвь неизвестного растения и витиеватую корону над ней, разве что на зуб ее не пробовала.
- Надо ехать! - Уверенно заявила Марго изучив текст. - Завещание, это ж такая удача. Кто знает, что тебе эта бабка завещала. Может дом или еще чего покруче.
- Ну это вряд ли. - Усомнилась Софья. Она плохо помнила свою бабушку Аду. Бывала в Энске только в глубоком детстве еще когда был жив отец и жила она тогда в старой комуналке. Правда имела две огромного размера комнаты, от чего соседи, ютившись в маленьких комнатушках ее люто ненавидели. Но что-то она сомневалась, что с тех пор бабуля обзавелась дорогим особняком или даже небольшим домишкой, поскольку еще в ее детстве дама была уже в преклонном возрасте. Если только комуналку расселили...
Оказалось, не расселили. Марго поговорила с Пусей и Софье дали-таки недельный отпуск на похороны любимой бабушки, которая ее вырастила и очень переживала перед смертью, что не смогла попрощаться с любимой внучкой. Никто же не стал рассказывать мужику, что старушку похоронили уже полгода назад, и к Софьиному воспитанию она не имела никакого отношения. И вот она стоит в огромном, уходящем куда-то в даль совершенно темном, ни смотря на дневное время коридоре старой комуналки захолустного городка Энск.
Соседи оказались не доброжелательные. Жуткого вида тетка бойцовских размеров, больше напоминающая мужика и неухоженная бабка в куче старого шмотья и накрученной на голову неопределенного цвета косынке из-под которой торчали седые лохмы. Тетка крутила в руках скалку, больше похожую на биту, бабка опиралась на старую швабру. Скосив лица, соседи поинтересовались кто она и зачем явилась, услышав, что это внучка старухи пожаловала перекосились еще больше, старуху явно не любили, или каждый мечтал заполучить огромную часть жилплощади в свои владения и удалились по комнатам. Софьины комнаты, а вернее комнаты Аделаиды Илларионовны, или по-простому бабушки Ады были действительно огромны. Два просторных помещения за широкими резными двустворчатыми дверьми заливал свет из огромных, почти во всю стену окон уходивших высоко к потолку, который был не меньше трех метров, а то и больше. Первая комната была явно гостиной. Резной диван похоже из красного дерева, такой же резной сервант и огромный шкаф. Массивный круглый стол в центре. Вокруг тяжелые с высоченными резными спинками стулья. В углу старинный комод с просто огромным зеркалом в тяжелой деревянной оправе в котором отражалась вся комната, еще больше увеличивая пространство.
Соседняя комната была спальней. В ней стояла большая деревянная кровать с массивными спинками. На той что была изголовьем красовалась уже знакомая витиеватая корона. По другой стене две кровати поменьше. Детские? Был тут еще один шкаф и туалетный столик, ажурный и совершенно не вписывающийся в общий интерьер. На нем красовалась чудесного вида шкатулка до верху забитая какими-то драгоценностями. Софья даже побоялась к ним прикасаться. В углу у двери чемодан на ножках и стул. Чемодан оказался секретером с откидной крышкой. Внутри обнаружились несколько уже знакомых конвертов из темной бумаги. Стопка плотной бумаги с гербом. Красивый письменный набор состоящий из чернильницы, пера и острого ножа для вскрытия писем из очень красивого металла с множеством резных завитков. Несколько безделушек из какого-то камня. Она осторожно закрыла крышку, копаться в чужих вещах было неловко.
Побродив по комнатам выглянула в окно спальни. Оно выходило во двор, утопавший в огромном количестве зелени. На скамейке у дома собрались посидеть старушки о чем-то шушукаясь. Гоняла в пыли мяч детвора. Где-то слышались возгласы мужиков, играющих толи в карты, толи в домино. Софья вспомнила, что когда была маленькой и приезжала сюда с отцом, то мужики собирались вечерами и громко крича, и комментируя играли именно в домино, с удовольствием хлопая по одноногому уличному столу черные прямоугольники с белыми точками. Она даже вспомнила, что спала тогда вот именно на этой кровати с вырезанными на изголовье деревянными амурчиками, а папа спал на полу постелив какой-то матрас. Он говорил, что в детстве это была именно его кровать. Кстати, почему он не спал тогда в гостиной на диване она вспомнить не могла.
Что делать дальше Софья не знала. Оглашение завещания должно было состояться завтра и у нее образовался свободный вечер, который она решила посвятить прогулке по городу, которого совершенно не знала и проплутала по старым улочкам до темноты. Энск делился на три части. Старый город, Новый город и Центр. В Центре находился вокзал, и большая площадь на которой размещались рынок, продуктовый супермаркет, строительный супермаркет, большое здание местного правления с колоннами и фонтаном, музей неизвестно чего и неожиданно... городская больница. Новый город был застроен обычными высотками. Софья проезжала его на электричке и интереса он у нее не вызывал, обычный спальный район. А вот Старый город, в котором, кстати и находился дом ее бабушки оказался очень интересным.
Из городского транспорта туда от Центра ходил трамвай. Не современный конечно, но и не самый старый. Весело позвякивал подскакивая на рельсах, спрятанных в булыжной мостовой. Вернее, проезжая дорога была, как и положено асфальтированная, но это ее новая часть, а вот старая с вмонтированными в нее рельсами так и осталась булыжной, и составляла часть пешеходной дорожки. Девушка брела по ней оббивая себе ноги в стареньких кедах о неровно торчащую брусчатку и отскакивая от весело звякающих трамваев. Дома здесь тоже были старые. Потемневший кирпич гордо хранил длинные трехэтажные дома причудливой формы. Дома не были прямыми. Они составляли необычный ансабль из-за чего казалось, что с высоты птичьего полета дома должны были складывать из себя какую-то фигуру или даже слово. Дворы утопали в зелени. А пройдя ряды переплетения кирпича домов и зелени, дорога вывела ее к реке, которая впадала в небольшое озеро, окаймленное высокими корабельными соснами с одной стороны и убегала куда-то извилистой сине-зеленой лентой с другой. Мост через реку был старинный, выполненный из того же потемневшего кирпича. Скорее не так. Мостов было два стоящих вплотную друг к другу. Один современный по которому проходила автомобильная дорога и рядом другой, покрытый брусчаткой и широкими кирпичными колоннами утопающий в зеленоватой воде, а мощные кирпичные перила моста украшались постаментами, на которых раньше видимо красовались статуи. Теперь колонны одиноко пустовали в своей монументальности. По этому мосту весело бежал трамвайчик. Именно на нем остановилась и Софья, задумчиво вглядевшись в переливающуюся на заходящем солнце водную гладь.
***
Домой она вернулась уже в сумерках. В квартире было темно. Где-то в дали, видимо на кухне кото-то тихо переругивался. Девушка проскочила коридор и закрылась в своих комнатах, не желая ни с кем общаться и подошла к окну, отдернув пыльную темную штору. 'Не помню, что бы занавешивала окна' - промелькнуло в голове. Комната осветилась лунным светом. Большая желтоватая луна светила прямо в окно. От взора девушки была спрятана только маленькая часть ночного светила, но еще пара ночей и луна покажется во всей своей красе. В ее свете по комнате летали светящиеся в темноте пылинки устроив настоящий хоровод. Пылинки были похожи на маленьких человечков, которые кружились и выстраивались в замысловатые фигуры взявшись за руки. Софья невольно залюбовалась этой необыкновенной картиной. Насладившись зрелищем девушка легонько дунула на пылинки нарушив их мерное порхание и потянулась к ручке старой облупившейся балконной двери, чтобы впустить в комнату немного свежего воздуха. От стоящей там пыли и затхлости начинала болеть голова.
- Не надо. - Прошипел в темноте чей-то голос, и она завизжала, рефлекторно зажав рот рукой, чтоб никого не разбудить, хотя орать видимо надо было в полный голос, поскольку определить, что это за звук и от куда он исходит Софья с перепугу не могла.
Отпрыгнув в ужасе от окна, девушка больно ударилась обо что-то. Это что-то с грохотом полетело вниз, собирая в полете видимо еще какие-то предметы и все это звеня, бренча и бухая поскакало по полу.
- Да тише ты, всех перебудишь. - Опять зашипел голос и в этот раз ей показалось он шел из стоящего в комнате шкафа и был вполне человеческий.
- Кто здесь? - Трясущимся голосом храбро прошептала Софья, пятясь к двери, которую она перед сном конечно же заперла, для безопасности, так сказать. Замок был старый, надежный, а дверь старинная, дубовая, теперь если что никто ей не поможет, поскольку такую дверь даже выбить не получиться.
- Димон я. Натахин муж. Не боись. Меня старуха часто переночевать пускала, когда моя буйствовала. Вон даже место мне в шкафу оборудовала. - Прошептал голос и в лунном свете девушка увидела силуэт человека выбирающегося из приоткрытой двери платяного шкафа старинной работы. Почему мужик спал именно в шкафу, а не на имеющихся в комнатах постелях ей спросить в голову не пришло, видимо от шока.
Пока человек вываливался из шкафа прямо на пол и пытался себя там собрать хоть в какую-то человеческую кучу, она судорожно вспоминала кто такая Натаха. Вроде это одна из соседок, с которыми она сегодня познакомилась, но она плохо помнила лица и имена. Комуналка большая, а она видела только двух теток утром и имен их конечно же не запомнила, да и не пыталась запомнить, поскольку задерживаться тут на долго не собиралась. В памяти всплыла неухоженная женщина огромного роста и не маленького телосложения с недовольным лицом, над которым диким ежом торчали неопределенного цвета волосы. 'Если это и есть та самая Натаха, то ничего удивительного что мужик отсиживается в шкафу у моей бабки'. - Подумала Софья, сделав еще несколько шажков в направлении двери, не выпуская при этом из виду мужика. На сколько она могла вспомнить свою бабушку женщина он была хоть и хрупкого телосложения, но железного характера. Таких Натах как семечки щелкала, что те с ней даже и не связывались, себе дороже. И как так у нее это получалось? Вроде и не кричала и руками не махала без надобности. Только зыркнет так из-под бровей, а внутри аж все инеем покрывается и язык к небу прирастает. И хотел бы что сказать, да не можешь.
Мужик, поползав на карачках по полу и устроился поудобнее прямо возле шкафа и вытянул ноги.
- Занемели чегой-то. - Пробурчал он в пространство, натирая конечности разгоняя по ним кровь. - А ты, небось, Софка?
Она машинально кивнула, потирая ушибленное место и во все глаза пялилась на мужика, который угрозы явно не представлял, но все же до двери лучше бы добраться, хотя бы засов отомкнуть. Мало ли что.
- А я тебя сразу узнал. Ты одно лицо с нашей графиней. - Хмыкну он.
- С какой графиней? - Не поняла Софья и даже застыла на месте.
- Как с какой? - Искренне удивился мужик ее тупости. - Бабка ж твоя графиней была. Ты разве не знала? Мы ее так и звали все. Даже и имени ее уж никто не помнит. 'Графиня' и все тут. Я, когда к Натахе своей жить переехал, думал, что это кликуха такая. Ну как у мужиков... - Пояснил Димон даже не делая попыток подняться. Софья несколько успокоилась и заинтересованно слушала. - Ну там Копченый, например, или Шрам, это друганы мои. Мы с ними сидим иногда у бойлерной, в картишки режемся... - Он сделал характерный знак алкашей приложив ладонь к шее. - Воот... О чем это я?
Девушка молчала, не мешая мысленному процессу мужика. Он явно был с большого бадуна, и к тому же не проспавшийся и соображалка у него работала явно со сбоями.
- А, ну да... - Вспомнил он о чем-то и продолжил. - Так вот. Старуху все графиней звали. Ну я ей значит как-то и говорю: 'Добрейшего утречка вам, Ваша Светлость!' А она как зыркнет и палкой своей, с которой все время ходила как даст мне в лоб, аж искры полетели всамделешные. И говорит: 'Светлость' - это у герцога, а я 'Сиятельство'. Прикинь. Ну мне что, сиятельство, так сиятельство. А потом уже, когда она меня в своем шкафу от Натахи прятала рассказывала, что она и взаправду светлость, ну тобишь графиня. И титул свой должна по родственной связи передать.
- Кому? - Не удержалась Софья, становилось все интереснее.
- Так тебе ж, ясно кому. Она о тебе часто говорила. Где учишься, с кем встречаешься, где работаешь, что делаешь... Очень тобой гордилась. - Усмехнулся мужик. Интересно чем гордиться то? В институт не поступила. Живет в общаге. Денег кот наплакал. Даже парня нет.
- Так мы же с ней совсем не общались. Откуда она обо мне все это знала? - Тем временем удивилась девушка в слух.
- А леший ее знает. Она из дома-то не выходила. Старая была совсем. А все про всех знала. Ее поэтому и боялись все. Сядет утром на балкон в свое кресло и рассказывает все про всех на всеобщее удовольствие. Хоть мимо не ходи. Многие и не ходили. Мы с мужиками, как увидим, что бабка на балконе сидит, домой даже и ни-ни... Лучше переждать от греха. А то весь двор будет знать где был, да чего делал. Цирк бесплатный. Она правда в последнее время плоха была. Редко на балконе сидела. Все ж жалко ее. Строгая тетка, но справедливая. Всегда только по делу говорила.
Софья даже как-то прониклась к мужику. Ей показалось, что он искренне сожалеет и даже где-то по своему ее любил. Внутри завозилась не хорошим холодном совесть. Чужие люди рядом с родным ей в общем-то человеком были. Помогали по мере сил. А она.... Мужик как будто мысли ее прочитал.
- Ты Софка не серчай. Графиня все понимала. Что общаться ей с тобой запрещали и тебя от нее прятали, когда ты еще маленькая была. А уж когда отец твой пропал и совсем тебя к ней не пускали.
- Это она вам про отца сказала? - Встрепенулась Софья. Отец пропал, когда девочка еще совсем маленькая была и у нее о нем остались только короткие обрывочные воспоминания.
- Она, кто ж еще. Когда батя твой исчез меня тут еще и не было. Вот когда сеструха твоя пропала это я уже сам помню.
- Кто пропала? - Не поняла Софья, выныривая из своих мыслей.
- Так Юлька ж. Сестра твоя двоюродная. У графини двое детей было. - Стал объяснять мужик, видя, что Софья не понимает, о чем речь. - Сын, твой отец и дочь. Мерзкая такая тетка. На щуку похожа. Мы ее так и звали меж собой. У той Щуки дочка была, Юлька. Вертихвостка еще та. Ни одних штанов мимо себя не пропускала. Даже ко мне клеилась, прикинь. Мне Натаха моя чуть все ребра не переломала. Я аж в больнице лежал. Я ей говорю, что не причем тут совсем. А она давай скалкой махать. - Мужик потер бок. Девушка ждала продолжения, но Димон ушел в свои воспоминания и потирая то шею, то бок молчал, что-то бубня себе под нос. Про существование тетки Щуки и двоюродной сестры девушка даже и не подозревала.
- Так чего с Юлькой-то? - Не выдержала она.
- А чего с ней? - Вскинулся мужик. - Пропала. Приехала как-то раз к графине на ночь и все. Больше ее никто и не видел. Щука такой скандал здесь подняла, что мол бабка дочку ее извела. 'Верни дочь!' - орет, аж зубы скрежещут. А той хоть бы хны. 'Ушла - говорит - ночью. Не держать же старухе молодую да резвую. А куда? Кто знает'. И все. Не нашли девку. Но Щука долго еще ходила орала, мол 'верни дочь'. Но старуха только сказала: 'Не уймешься. Прокляну'. Щука аж с лица спала и больше не приходила. Да ты ее завтра сама увидишь. Завтра завещание будут оглашать.
- Что за завещание? - Поинтересовалась невинным голосом Софья. Странный мужик все-таки. Вроде как сосед, а про завещание знает. Может и еще чего...
- Так графини же. Она завещание оставила. Честь по чести. Приказала тебя обязательно найти, чтоб на оглашении завещания непременно присутствовала. Сама и сказала где тебя искать. Я тогда к ней этого нотариуса и привел. Я в тот день в карты играл с мужиками... - Димон непроизвольно потер шею. - В общем мы так наигрались, что Натахе на глаза я показаться не мог. Ну старуха меня к себе и пустила. Я у нее частенько тут ночевал в шкафу. Натаха знала, конечно, но молчала. Боялась она графиню до колик. Так вот. В тот день она мне и говорит:
'Дмитрий. - это она меня так называла, прикинь. Не Митька, не Димон, как все, а Дмитрий и на 'вы'. - Дмитрий, - говорит - голубчик, вы должны исполнить мою последнюю волю. На рассвете приведете ко мне поверенного. - так и сказала 'поверенного', и адрес дает нотариальной конторы. - он в курсе, говорит. Я завещание хочу заверить. И проследите, чтобы внучку мою, когда приедет никто не обидел. Головой за нее отвечаете. Без нее оглашение завещания невозможно. А я вас, голубчик, отблагодарю'.
- Я начал отнекиваться, мол не надо мне ничего, я и так сбегаю. Чего тут бежать-то, всего два дома. Эту контору у нас все знают. Там такой старый дед смешной раньше работал, чистый гном. Лысый, маленький, башмаки здоровущие и нос крючком. Умора. Вот к нему и надо было сбегать. Он сам уж давно не работает, но контора есть и якобы он жив до сих пор и живет аккурат над конторой в небольшой квартирке. А она хитро так усмехнулась и говорит: 'Помогите-ка мне, голубь, до балкона дойти'. Ну я чего... помог. Ночь лунная была, прям как сейчас. Усадил старуху в кресло, смотрю, а она совсем и не старуха. Молодая, прям как ты сейчас, ну может немного старше. Сидит гордо, спина прямая, а взгляд... словами не передать. Я застыл на месте с открытым ртом и смотрю на нее во все глаза. А она мне так ласково: 'Вы Дмитрий Иванович рот то прикройте, да присаживайтесь рядом, не гоже к народу спиной стоять'. Я обернулся во двор-то, а там...
'Допился мужик - пронеслось у Софьи в голове - до белочки...'
- Я вот, как и ты сейчас подумал, мол пить меньше надо... - Продолжал Димон потирая лоб. - Двора нашего не было. Не знакомый какой-то мир. Животные причудливые... Люди... А может и не люди, кто их там разберет... и все кланяются когда мимо проходят. Кто-то приветственно заговаривает.
Она усмехнулась. Получилось громко и мужик видимо обиделся.
- Не веришь? - Буркнул он. - Я бы тоже не поверил. Да никто не поверил. Натаха меня даже в дурку сдать хотела. Санитаров вызвала. Мол допился мужик до чертей. Ну я сообразил, что к чему и в несознанку. Мол не помню, чего нес. Пьяный был. Помурыжили меня не долго в больничке и отпустили. А я с тех пор и не вспоминал про это. Вот сейчас только вспомнил.
- Так вы нотариуса то привели в тот день? - Поинтересовалась Софья, усмехаясь, но стараясь этого не показывать. Обидится еще мужик, а он хоть и брехун, но может еще пригодиться. Во всяком случае кроме него ей тут ни с кем поговорить пока что не удалось.
- А то. - Гордо выпятил грудь Димон. - Привел, конечно. Как только эти под балконом ходить перестали туда-сюда старуха меня и отправила. Я из комнаты в коридор выхожу, а в доме мертвая тишина. Все спят. Да сроду такого не было, еще и летом. Кто-нибудь обязательно по коридору шарахается. А тут никого. Я до дома того за минуту, наверное, добежал, от куда силы только взялись. А старикашка тот меня уже явно ждал. Весь такой при параде. 'Пройдемте' говорит. Ну мы и прошли. И опять в доме никого. А на балконе уже и стол откуда-то взялся, маленький такой, резной и еще одно кресло. Меня сразу выпроводили. Но я только рад был. Нечистая сила прям какая-то. Утром Натахе хотел все рассказать, а она меня на смех подняла и давай в больницу трезвонить. А когда я оттуда вернулся узнал, что старуха того, померла. Жалко. Хорошая была, хоть и странная. Так я с тех пор тут иногда ночую, по привычки, так сказать.
- А откуда вы тогда про завещание знаете? - Подозрительно поинтересовалась Софья.
- Так графиня, когда меня выпроваживала сказала. Как только ты приедешь, на следующий день оглашение завещания будет. Ну и просила присмотреть за тобой, чтоб не обидел никто. Только я ж не знал, когда ты приедешь-то и вот...
Мужик смешно развел руками. Ну да. Пил как не в себя. Хотя после таких видений и трезвенник не удержался бы. Софья подошла к окну. Мужик как-то сдавленно хрюкнул за спиной. Луны уже не было. Светало. Она с трудом открыла старые тяжелые двери. По двору ползли предрассветные тени. Легкий ветерок слабо шевелил зеленую листву на кустах под окном. Радостно заливались птицы. На балконе стояли два плетеных кресла и небольшой круглый столик покрытый белой вязанной салфеткой. Девушка села в одно из кресел и укуталась в лежавший здесь же плед. Хорошо. И не заметно для себя задремала.
***
На следующей день в гостиной собрались несколько человек. Высокая тощая дама с лошадиным лицом и маленькими злющими глазками. Дама была одета в черное до пола платье из тончайшей ткани и такую же черную шляпу с вуалью. Это видимо и была Щука. Ее сопровождал толстый человечек флегматичной наружности являющийся по всей видимости ее мужем, который услужливо ей кланялся и суетился вокруг пододвигая стул и предлагая воды. Человечек был одет в костюм явно сшитый на заказ, поскольку сидел он на нем идеально, не смотря на габаритные размеры. Дама зло отмахивалась и недовольно скребла когтями, выкрашенными в яркий красный цвет по столешнице. С ними явился и молодой человек вполне современной наружности в хорошем джинсовом костюме известной фирмы, не менее фирменных спортивных туфлях и с дорогими часами на загорелом запястье. Телефон, который он крутил в руке был так же современный и дорогой. Молодой человек оказался сыном Щуки и был единственным, кто представился Софье. Звали его Алекс. Он насмешливо из-под ресниц следил за всем происходящим и явно наблюдал за девушкой, которая в нерешительности мялась у окна. Она вообще не знала, что делать в такой ситуации. Она на фоне этих разряженных в фирменные шмотки людей казалась просто нищенкой, в своих старых джинсах и клетчатой рубашке, да и не присутствовала она никогда на таких мероприятиях, чтобы хотя бы составить представление о том, что здесь делать и как все должно происходить, и решила пустить все на самотек. Пусть идет все как идет.
Следом за семейкой Щуки в гостиной появился не вообразимо красивый на взгляд Софьи мужчина. Аккуратная стрижка, улыбающийся лучащийся каким-то притягательным светом взгляд, статная фигура, превосходные манеры. Мужчина поцеловал дамам ручки и представился Марком Делерс. Пока девушка гадала к какой стране может относиться его фамилия как в комнате появился... Нет, Димон ошибся, это был не гном. Это был гоблин. Самый настоящий. Очень маленький человечек в зеленом костюме и огромных фантастического вида ботинках. Костюм больше напоминал фрак. Ботинки имели видимо набойки, поскольку он громко цокал по деревянному полу. Человечек представился Франком Ёсифовичем Рэнхол и достав из кармана огромный платок обтер совершенно лысую черепушку, высморкал длиннющий крючковатый нос и приступил к делу.
Короче говоря, где-то через час все присутствующие оказались владельцами довольно неплохого наследства. Софьина подруга Марго оказалась в чем-то права, делая предположения о размере бабушкиного состояния. Ирен Саввична Щукалина, в девичестве Балконская становилась обладательницей старинного ожерелья, состоящего из брильянтов, сапфиров и какого-то там сплава драгоценного метала, Софья не поняла какого, в прочем и не очень вслушивалась, которое принадлежало покойной и хранилось в банковской ячейке. 'Видимо цена этого ожерелья была космической, раз хранить дома его бабуля не решалась'. - подумала Софья, а Щука состроила гримасу, но было видно, что она осталась довольна.
Ее муж, Сергей Андреевич Щукалин получал старинную книгу, которая хранилась в той же банковской ячейке, ключ от которой им и был торжественно выдан. Мужчина увлекался историей и мечтал заполучить себе этот самый фолиант еще с того момента как впервые увидел его у свекрови несколько лет назад. Он знал, что старуха посещает различные аукционы в том числе и букинистические. У него денег на такой шедевр просто не хватило бы, хотя нищим он себя не считал.
Молодой Александр Сергеевич Щукалин получал тот самый старинный письменный набор, который Софья видела в секретере в спальне. Он оказался выполнен из такого же драгоценного сплава, как и ожерелье, доставшееся его матери с золочением и стоил видимо не малых денег. Парень довольно хмыкнул.
Друг семьи Марк Делерс получал картину известного художника, которая в числе прочих картин украшала стену гостиной. Мужчина мило улыбнулся загадочной улыбкой. Видимо картина были оригиналом, о стоимости которой он был вполне осведомлен.
Как оказалось, это еще не все. Дочь Ирен Саввичны Юлия Сергеевна наследовала семейную диадему, что хранилась в ларце с украшениями. Лицо Щуки исказила такая гримаса, что Софье аж поплохело. Встретишь такое чудо на улице, описаешься от ужаса.
- Моя дочь мертва, а посему я являюсь законной наследницей этого украшения. - Заявила Щука вцепившись в столешницу.
- Ваша дочь является пропавшей без вести, мадам. - Заявил гнусавым голосом гоблин, не моргнув и глазом. - По истечении пяти лет с момента ее исчезновения она будет считаться погибшей, но пока ее доля наследства будет храниться в банковской ячейке. Мы сегодня же в присутствии всех положим сие украшение в банк. И я, как поверенный ее Светлости буду хранить ключ от ячейки оставшееся время до истечения срока. После чего будет оглашена вторая часть завещания ее Светлости графини Аделаиды Илларионовны.
Щука зыкрнула глазищами и вцепилась в столешницу так, что пальца побелели, но промолчала, а Франк Ёсифович продолжил.
Софья оказалась обладательницей этой жилплощади в размере двух комнат со всем ее содержимым кроме нескольких вещей, которые должна была передать присутствующим согласно завещанию. Щука злорадно усмехнулась. Видимо других ценностей в семье не было и каждый получил то что хотел, а резную мебель считали за старую рухлядь. Но гоблин продолжал.
- Софья Савельевна Балконская становится наследницей графского титула Болконских, который передается по наследству от самого древнего представителя рода к его приемнику, имеющему с ним прямое родство.
Гоблин остановился и утер пот платком с лысой макушки. Софья увидела, как у всех вытянулись лица. Такой подлянки от бабули видимо никто не ждал.
- Это не справедливо. - Тут же взвилась Щука. - Титул должен был получить мой сын. Эта шалава, - в этот момент тетка впервые посмотрела на племянницу и сверкнула глазами, - не имеет на него ни каких прав. Она даже и не знала о существовании своей бабки. А мы ухаживали за старухой до самых ее последних дней... Мой сын, славный мальчик, отдавал всего себя стараясь угодить... а она... как она могла...
Щуку трясло и казалось она сейчас свалиться в глубокий обморок. Алекс перестал улыбаться, усмешка сползла с его лица, которое покрылось красными пятнами. А сияющий взгляд Марка остановился на Софье изучающе. Он явно прикидывал перспективы скорого соблазнения юной соплячки.
'И что они так всполошились-то из-за этого титула? - Подумала Софья - Что-то я ничего не понимаю'.
- Мадам, - Холодно продолжил гоблин. - Вы отлично знаете, что ее Светлость собиралась передать титул только члену семьи женского пола, поскольку дар наследуется только женщинами. Если бы ваша дочь не исчезла... или же ваш сын был женат и имел дочь... А поскольку нет, титул переходит к госпоже Софье по велению графини и это не подлежит обжалованию. Иначе семья может лишиться титула и дара. - Отрезал гоблин.
Щука все-таки хлопнулась в обморок. Вокруг нее засуетился муж и побелевший, скорее от злости, чем от переживания за мать сынок. Марк тем временем легко поднялся со стула, грациозно обошел шумную компанию приводящую Щуку в чувства и остановился на против Софьи.
- Рад поздравить вас, Ваше Сиятельство с наследством. - Мужчина нагнулся и галантно поцеловал девушке руку лишь слегка коснувшись ее губами. Софья же почувствовала, как по загривку побежали толпы мурашек, а волосы встали дыбом по всему телу. В лицо ударила горячая волна и щеки покрылись краской. В этом простом жесте было столько сексуальности, что она с трудом сдерживалась что бы не броситься мужику на шею немедленно.
'Да что это со мной? Он какие-то чары применяет что ли?'
Девушка смотрела на стоящего перед ней мужчину как кролик на удава, а Марк впивался тем временем взглядом в ее глаза не давая отвезти взгляд. Длилось это не больше минуты. Мужчина вдруг подмигнул Софье, довольно улыбнулся и вернулся на свое место. Девушка с облегчением растеклась по стулу. Надо держаться подальше от этого красавчика, от греха. Она даже старалась не смотреть в его сторону, чтобы случайно не встретиться с ним взглядом. Компания, наконец-то, откачала Щуку, и шумиха улеглась. Гоблин откашлялся.
- Ее светлости, графине Софье Савельевне запрещается: - Продолжил он монотонным голосом, - продавать комнаты, дарить или передавать их в пользование, то есть сдавать. Жить надлежит здесь же. При заключении брака, если таковой будет запрещается брать фамилию мужа и записывать на его фамилию своих детей. Все отпрыски Софьи Савельевны должны быть Болконские, дабы передать им титул, который должен остаться в семье. В противном случае она теряет все.
При этих словах Щука расцвела ехидной улыбкой кобры, а Алекс зло прищурился. В этот момент семейное сходство было особенно сильно.
- Но я, наверное, не могу... - Ошарашено протянула Софья.
- Что именно, дорогая? - Промурлыкал Марк и земля резко рванула у нее из-под ног, кровь бросилась в лицо, а внутри живота все свело. Почему он на нее так действует?
- У меня работа, да и мама... - Невнятно лепетала девушка. Все присутствующие смотрели на нее, как на душевно больную, кто с презрением, кто с отвращением, кто со снисхождением. И она решила, что пока не стоит обсуждать этот щекотливый вопрос, проще говоря надо заткнуться и все обдумать.
Отговорившись от поездки в банк тем, что она доверяет всем остальным присутствующим и выдав им их наследство, Софья проводила гостей. Марк галантно поцеловал ей руку окатив страстным взглядом, Щука обдала холодом, ее муж легонько кивнул, так чтоб жена не заметила, а Алекс удалился даже не попрощавшись, видимо находясь в ступоре. Последним уходил гоблин. Девушка попросила разрешения посетить его для уточнения обстоятельств наследования и получив согласие наконец выдохнула и захлопнув дверь заперла ее на засов. О-чу-меть. Надо срочно поговорить с Марго. Может быть она что-то посоветует.
2 - Тайна балкона
Марго была в ударе.
- А дом большой? Комуналка? Не важно. Комнат сколько? Две? Отлично. Потолки три метра? Замечательно. Сдашь! - Отрезала подруга. - Нельзя сдавать? Только самой жить? Да пошли ты их. Титул? Графский? Ого. Погоди посылать. Надо разобраться. Так. Ничего не делай, никуда не ходи. Жди меня. Я дела тут все закончу и приеду. Как раз на выходные смогу вырваться. - И бросила трубку.
Мама тоже ничего определенного не сказала. Только то, что свекровь была сущей занозой в заднице и желала после гибели сына отобрать у нее дочь, после чего мама прекратила с ней все общение, вышла за муж, сменила фамилию. Место жительства тоже сменила. Софье правда фамилию менять не стала, побоялась. Какое-то там семейное придание с этой фамилией было связано, но какое она не помнила, а свекровь точно колдуньей была, ну уж если не колдуньей, то порчу навести могла в миг, уж больно взгляд у нее был страшный. Про титул и слыхом не слыхивала. Какие титулы в наше-то время? Даже смешно. Все титулы еще в революцию были похоронены. Больше она со свекровью не общалась и рассказать ничего не могла. Вот и все, что удалось узнать. Не густо. Остается только сходить к гоблину и ждать Марго. Или же есть еще один знающий человек...
Девушка высунулась в коридор, как обычно темно. Видимо хозяева экономят на общем электричестве. Квартиру она знала еще плохо. Помнила только как до туалета добраться. Длиннющий коридор в центре которого находились ее комнаты одним своим концом упирался во входную дверь, а другим в дверь туалета. Дальше коридор разветвлялся. В одном его ответвлении находилась ванная комната довольно большого размера. Тут была и сама ванна и душевая и раковина, и скамья с тазами и ведрами и две стиральные машины.
В другом ответвлении находилась видимо кухня. Там кто-то звякал посудой. Софья тихонько шмыгнула к двери и притаилась. Большое помещение, покрытое кафелем от пола до потолка. В центре одной стены огромная плита конфорок на шесть. Рядом чугунная раковина на гнутых ножках. Вдоль окна помещалось несколько кухонных здоровенных столов с ящиками. В центре колченогий стол с такими же стульями. За ним какой-то мужик быстро что-то хлебал из железной миски огромной ложкой. Услышав шум, он оторвался от тарелки и затравленно глянул в сторону двери. В глазах мужика промелькнул страх, но завидев девушку он явно расслабился и усмехнулся.
- А, это ты Софка. Я ж думал Натаха вернулась. Струхнул даже. Чего мнешься в дверях как не родная. Проходи. Вона твой стол. - Он махнул ложкой в угол на один из столов на котором ничего не было в отличие от его братьев. Она помялась еще немного на пороге и села на колченогий стул на против мужика, который видимо и был Димон, вчера в темноте не разглядела как следует. Его то она как раз и искала.
- Вы Димон? - Решила уточнить на всякий случай Софья, разглядывая соседа. Он был еще не старый, с красным носом и заплывшими от алкоголя глазами. Круглую как арбуз голову покрывали редкие волосенки. На мужике были надеты старые треники с обвисшими коленками, она уж думала таких и нет давно на свете и тельняшка.
По стене со стороны двери стояли два холодильника и еще один стол поменьше с микроволновкой и еще каким-то не опознаваемым кухонным агрегатом.
- А чего холодный суп-то ешь? Вон же микроволновка стоит. - Удивилась Софья.
- Ты что... - Аж подавился мужики. - Мне Натаха к ней и близко подходить запрещает. Вдруг испорчу. А плиту я не люблю .... И так нормально. - Мужик махнул рукой и вылил себе в рот остатки из тарелки. Быстренько сполоснул посуду и поставил на один из столов как будто, так и было. Софья усмехнулась, хозяйственный или нагоняя боится. Скорее второе. - Ты это... узнать, чего хотела? А то я это... пойду... ща Натаха вернется.
- Мне бы поговорить. - Решилась она. - Про бабушку. Вы о ней больше всех в доме знаете.
- Знаешь, чего, - мужик воровато оглянулся. - Ты вечерком приходи к бойлерной. Там и поговорим. А тут не стоит. От греха...
И он трусцой бросился в коридор. Спустя пять минут в кухне появилась Натаха. Окинула Софью недовольным взглядом и цокнула языком.
- Моего видала? - Поинтересовалась она хорошим таким басом. Девушка пожала плечами. Мол не знаю кого имеешь ввиду. - Ты смотри у меня. - заявила тетка. - Если к моему мужику полезешь я за себя не ручаюсь.
И она грохнула кулачищем по столу так что посуда жалобно звякнула и гордо удалилась. Софья покрутила пальцем у виска. Совсем баба тю-тю. Да кому это сокровище надо? И ретировалась к себе в комнату. Желудок уже пел песни на все лады, ела она последний раз вчера, когда по городу гуляла, прикупив в Центре на площади большую шаурму. Но лазить по чужим холодильникам не рискнула. К тому же бабуля приставилась полгода назад. Какие продукты? Все сгнило давно, да выкинули если не растащили. Придется идти в магазин. Одежды у нее с собой почти не было. Джинсы, пара рубашек, смена белья, да теплая кофта на вечер. Погода стояла теплая, даже жаркая. Поэтому оглядев себя в большое зеркало и махнув рукой пошла как была, прихватив свой рюкзачок служивший и женской сумочкой, и баулом для продуктов, и еще много чем.
Затарившись булкой и бутылкой молока в большущем магазине на первом этаже этого же дома, пристроилась во дворе на лавке и все это употребила внутрь, оглядываясь по сторонам. Магазин был шикарный. Высоченные сводчатые потолки, арки, колонные. И вся эта красота занимала весь первый этаж. Залы вереницей сменяли один другой отделяясь друг от друга широкими арочными переходами с замалеванными жуткого цвета краской лепнинами. Потолки тоже были лепные и явно замазанные, скрывая под облупившейся штукатуркой росписи. Ничего себе. А дом-то не простой.
Дом имел три этажа и стоял буквой Г. У него было два небольших таких подъезда выходящих во двор. Каждому подъезду отводилось свое крыло. Первый этаж весь занимал магазин, со двора имевший свои два небольших входа для завоза товара, соответствующих каждому крылу дома. С улицы же магазин украшали огромные арочные витрины с лепными накладками и когда-то очень красивые входные подъезды. Софья даже предположила, что это и не магазин был вовсе в свое время, а парадные подъезды дома с большущим общим холлом. Дом стоял на перекрестке. Одним крылом он выходил на улицу Советская, которая была основной улицей Старого города, по ней ездили трамваи и велась оживленная торговля прямо у остановки, образуя стихийный рынок. Другим крылом на улицу Лесная, узкую тихую улочку по одной стороне которой шли жилые пятиэтажки, а с другой начинался лес почти от самой дороги. Двор дома тоже был примечательный. Он казался закрытым, образуя колодец еще с одним домом более современной постройки, стоящим буквой П. Здесь имелась и большая детская площадка, и подобие футбольного поля с трубами вместо ворот, и маленький парк с пышной зеленью со спрятанными в ней скамеечками, на которых можно было встретить молодежь и влюбленные парочки, и даже ряды натянутых меж столбов веревок, на которых бабы сушили белье сидя тут же на лавочке и лузгая семечки. Какой-то свой маленький мирок в шумном городе.
Дожевав булку, она побрела по Лесной разглядывая обычные блочные дома современной постройки. Пройдя два ряда выстроившихся в колонну пятиэтажек остановилась у старого особнячка из темного кирпича. Кирпич был знакомый, да и постройка казалась одного времени и стиля строения с домом, в котором она сейчас жила. Высокие, арочные окна первого этажа, украшенные красивой лепниной аккуратно отреставрированной. Парадный подъезд с колоннами и балконом над ним. На балконе вывеска красивыми вензелями 'Нотариальная контора Рэнхол'. Да это же та самая контора, владельцем которой являлся знакомый ей гоблин. Может зайти? Они хоть и не договаривались на конкретное время, но вдруг повезет. Софья потянула тяжелую дверь за красивую ручку с витыми железными набалдашниками. Помещение встретило ее прохладой и полумраком после солнечного дня. Огромный холл с расписными лепными потолками, арки, стены, покрытые светлой штукатуркой, на полу массивные плиты. Мрамор? Может быть. Откуда-то появилась средних лет женщина, статная и красивая, с роскошной гривой черных волос, уложенных в красивую прическу.
- Добрый день. - Вежливо кивнула она. - Вам назначено?
- Меня зовут Софья Балконская, мы договаривались с господином Рэнхол о встрече. - Смутилась девушка. - Правда не оговаривали время моего визита.
- Будьте любезны подождать, я уточню. - Вежливо кивнула дама, указав жестом на стоящий тут же у стены кожаный диван и скрылась. Софья нервно теребила лямку рюкзака не рискнув сесть и оставшись стоять посреди холла. Дама вернулась довольно быстро. - Прошу следовать за мной. Господин Рэнхол вас ожидает.
Ее провели в небольшой кабинет, заставленный закрытыми стеллажами и шкафами, и с завешанными темными тяжелыми портьерами окнами. Прямо на против двери стоял стол, за которым восседал хозяин кабинета попыхивая длинной трубкой.
- Проходите сударыня. - Обратился к ней гоблин и Софья невольно усмехнулась. - Вам показалось смешным обращение 'сударыня'? Может быть вы предпочитаете 'ваше сиятельство'? - Обиделся лысый человечек, а она аж поперхнулась.
- Нет, нет. Простите. - Поспешила исправит ситуацию девушка. - Вы меня не так поняли. Для меня любое их этих обращений непривычно. Обычно ко мне обращаются по имени.
- Ах не кокетничайте, милочка. - Фыркнул Ренхол явно благодушно. Складки на лысом черепе разгладились. - Вам придется привыкать и к 'сиятельству' и еще ко многому всему.
- Я по поводу этого к вам и пришла. А возможно ли отказаться от титула?
- Вы с ума сошли... - Вспыхнул гоблин и аж подпрыгнул на стуле. - Отказаться? Графиня Аделаида конечно предупреждала меня, что вы можете выкинуть какой-нибудь фортель, но отказаться...
- Уважаемый Франк Ёсифович, я совершенно ничего не понимаю, что происходит. - Выдохнула Софья и упала в предложенное ей кресло чуть ли не рыдая. - Я не знаю ни про какой титул, ни что с ним делать, ни зачем он мне. Я даже бабушки своей не помню. Одна надежда на вас. Помогите. Вы были ее доверенным лицом. Расскажите мне хоть что-нибудь. Пожалуйста.
И гоблин сжалился. Начал он из далека. Энск был очень старый город. Корнями своими уходил еще в дореволюционный период. В старой части города еще сохранились постройки тех времен, такие как этот особняк, принадлежащий почти полностью нотариусу и дом, в котором жила Софьина бабушка. Были и еще несколько домов того периода. Предки Аделаиды действительно были из дворян. Последний сохранившийся титул в семье на территории России был графский. Дом, в котором проживала графиня принадлежал ее семье, целиком, но еще до революции. Почему не в столице? В столице тоже имелась жилплощадь, семья была большая, несколько ветвей. После революции почти вся семья эмигрировала, в Энске осталась только дряхлая старуха, которую никто из родственников не захотел брать с собой, или не смог уговорить, не до нее было, и ее сын инвалид. Семью, как и положено раскулачили, дом отобрали, но оставили бабке две комнаты. Сын хоть и был хромой да блаженный, но при новой власти пристроился неплохо, даже женился, детей у них долго не было, а перед самой войной родилась девочка. Куда мать ее подевалась история умалчивает. Сын погиб на войне в первый же год, а бабка была жива себе и здорова, и не смотря на свой древний возраст чувствовала себя не плохо. Вот эта девочка и была Аделаида, в простонародье Ада. Бабушку она свою очень любила и всю жизнь за ней ухаживала, не обращая внимания на толпу женихов крутящихся в ее дворе и отвечая отказом на все знаки внимания. Так бабка велела, а Ада и не противилась. Она была девочкой прилежной, да воспитывала ее старуха в еще дореволюционных традициях, как положено в графских семьях. Конечно современное воспитание тоже было, в школу девочка ходила, а потом и в институт поступила, да не в какой-нибудь, а в медицинский по настоянию все той же бабушки, но сильно отличалась от сверстников и внешностью и складом характера.
Историю о своем благородном происхождении Ада конечно же знала, бабка приложила к этому все усилия, но то, когда было, да и не было уже никакого происхождения, все быльем поросло. Это, с одной стороны. А с другой, старая графиня прививала внучке манеры, любая царица позавидовала бы и подсознательно Ада знала, что отличается от других, ни сколько внешностью сколько происхождением и статью, и с возрастом начала ценить это. Да и старуха чем плоше становилась, все твердила Аде, про свое прошлое, заставляла повторять имена и звания, гербы и знаки отличия, лупила по спине чем не попадя, если девушка забывала об осанке, заставляла говорить правильно, дабы внучка не съехала на простонародный жаргон. Ада бабушку любила, гербы повторяла, спину держала, говорила правильно и витиевато. А перед самой смертью старуха провела какой-то обряд. Какой Франк не знал, да Аделаида и не распространялась. Как он понял обряд этот что-то вроде посвящения или передачи сил. И вот с тех пор обладала Ада даром, очень сильным даром. Каким? Не спрашивай, не знаю. Но передать этот дар она могла только девочке из своего рода вместе с титулом, дабы сохранить продолжение рода.
Спустя несколько лет Ада родила сына, без мужа. В те времена, это страшный грех и позор был, но к тому времени ее уже считали не от мира сего и побаивались. Бабы, говорят ходили к ней за зельями, да приворотами. Аделаида была хорошим врачом, но из больницы ее выгнали из-за какой-то темной истории и жила она частной практикой, практически подпольной. А мужики ее стороной обходили аж за версту, не смотря на ее красоту, приворота может боялись, или жен, а может и еще чего. Но когда сыну ее Савелию исполнилось пять лет Ада родила еще одного ребенка неизвестно от кого, дочку. Девочку назвала Ирен. Отчество у всех детей записала одно, как у ее бабушки. Дети выросли. Сын укатил в столицу, там женился, родил дочь и в Энске почти не показывался, а потом и вовсе пропал. Объявили его конечно в розыск, но и следа не нашли. А Ирен при матери осталась. Вышла замуж за местного маменькиного сынка и фамилию сменила. Как Ада ругалась, как уговаривала, что нельзя фамилию менять, что род их таким образом прервется, Ирен осталась к ее доводам глуха, о чем потом очень пожалела. Мужа она может и не любила, зато любила его деньги и ссориться с его мамашей не хотела, он был под ее полным контролем, поэтому, как и положено молодой жене взяла фамилию мужа. Про матерены заморочки с происхождением конечно знала, но особо в подробности не вдавалась. А вот когда время пришло, да и юношеская спесь сошла поняла, что совершила глупость выйдя замуж без матереного благословения. Как выяснилось позже передать титул, а главное силу Аделаида могла только в свой род, Балконских, а как известно женщина, вышедшая замуж и сменившая фамилию, уходит в род мужа. Ирен локти себе кусала, слезами заливалась, на мать орала, что та не предупредила, но ничего не попишешь, что сделано, то сделано.
В браке у Ирен был только сын. Больше детей долго не было, было у Ады подозрение, что у мужа там проблема какая-то. Но неожиданно женщина вдруг родила дочь и записала ее как Балконскую. Но Аделаида внучку признать отказалась, на прямую заявив дочери, что с темными духами не связывается. Что уж там за история такая Франц не знал, да и знать не хотел. А Аделаида наняла людей распорядившись отыскать другую ее внучку, от сына. К тому времени она уже хорошее состояние себе сделала в девяностые. Уж чего и как гоблин не знал, но деньги у Ады были и хороший такой счет в банке, который, кстати теперь принадлежит Софье.
- Но об этом не было упомянуто в завещании. - Удивилась девушка.
- Напрямую нет. Но там сказано 'комнаты со всем содержимым за исключением...', а в доме помимо небольшого количества драгоценностей были еще сберкнижки, с немаленькой суммой. И кое какая наличность, которую я должен вам передать вместе с письмом при нашей второй встрече.
- А откуда бабушка знала, что мы с вами повторно встретимся?
- Не знала, но предполагала, что вы захотите знать подробности. Если же нет, то я должен был сам с вами связаться спустя день после оглашения завещания.
- А что случилось с Юлей, дочкой Ирен? - Поинтересовалась Софья, которая никак не могла привыкнуть к тому, что у нее теперь столько родственников.
- Этого я не знаю. Пропала девушка уже почти полтора года назад. Не нашли.
- Франк Ёсифович, скажите, - помялась Софья, не зная, как начать. - Что это за дар, за которым вся семья так охотиться?
Гоблин помялся.
- Даже и не знаю, как начать. Это странно что вы не в курсе семейных дел, хотя с другой стороны вы жили в другом городе и с Аделаидой не общались. Скажу, как есть. Этот дар магический.
Софья выпучила глаза. Он тут ее за дуру что ли держит? Какая магия в век технологий?
- Я знал, что вы мне не поверите, не я вам должен об этом рассказывать. Давайте поступим так. Вы сейчас отправляйтесь домой, прочтите это письмо. - Гоблин выложил на стол толстый темный конверт с уже знакомыми знаками, печатями и восковой нашлепкой с короной. - Выполните все имеющиеся там указания, и, если у вас еще останутся вопросы мы с вами еще раз встретимся. Но предупреждаю вас вы должны прожить в доме пять дней, это как раз то время, за которое будут готовы все документы вступления вами в наследование, процесс оформления которых по указанию графини я уже начал.
Софья поблагодарила гоблина, хотя ясности он не добавил, забрала причитающийся ей довольно увесистый конверт и отправилась восвояси. Уже во дворе встретила Димона, он наблюдал за игрой в карты отпуская громкие комментарии и потягивая пиво из бутылки. Завидев соседку мотнул куда-то головой и крикнув мужикам, что пойдет отольет пошагал прочь. Девушка выждала немного и пошла за ним. Проходя густые кусты сирени почувствовала, что кто-то дернул ее за руку. Разодрав себе локти о ветки, она влетела в кусты кроя незнакомого придурка всеми словами ее небольшого в общем-то уличного лексикона.
- Да не ори ты. - Шикнул Димон. - Это я. Тут место укромное есть. Давай за мной.
Продравшись еще через несколько зарослей, они вывалились на небольшой пятачок окруженный глухой зеленой листвой. На пятачке стояла старая скамья, собранная из поленьев. Вокруг валялось куча мусора.
- Садись. Тут поговорим. - Буркнул Димон и плюхнулся на скамью.
- Почему тут? - Удивилась Софья, устраиваясь рядом и потирая разодранные руки.
- И у стен глаза есть. - Хохотнул мужик. - А еще одну скалку мои ребра не выдержат. Чего спросить хотела, спрашивай, пока я добрый.
- А вернее трезвый. - Поддела девушка, но мужик не обиделся.
- Есть такое. Ты про старуху свою узнать хотела? Но я много то не знаю. Пару десятков лет всего тут живу. Но бабы рассказывали многое и она сама в последнее время поговорить любила, когда я у нее в шкафу отсиживался. А еще мать моя ее знала, учились вместе, но дружбу не водили. Говорят, она колдунья была. К ней многие за лекарственными сборами приходили, она пока в силе была одна в лес ходила и не боялась ведь, за травами, кореньями всякими. Я ее как-то встретил с корзинкой. Давай, говорю помогу, а она так хитро улыбнулась. А корзинка-то неподъемная. Еле доволок. А она шла как будто пушинку несла. Но к ней не только за настоями ходили, еще и за заговорами. Я подробностей не знаю, не спрашивал. Но бабы пороги оббивали, видел. Хотя накой ей все это, в толк не возьму. Деньги у нее были это точно. Ты обстановку сама видела. Такое дерево как у нее мебель, сейчас днем с огнем не сыщешь. Я в этом разбираюсь. Я ж на мастера по дереву учился. Деревообработчик, резчик.
- А чего пьешь тогда? - Удивилась девушка. - У тебя ж в руках профессия. Сейчас таких профессий и не найти.
- Да ну. - Махнул Димон рукой. Нуда. Как всегда, все зло от баб. Но в слух этого говорить Софья не стала. Обидится еще. И попросила что-нибудь еще рассказать. Димон потер шею.
- Да черт его знает, что еще. Мне как-то мать рассказывала, когда еще жива была. Я тогда к Натахе своей только женихался, а мать мне и говорит. 'Ты, мол, в дом тот не ходи. Страшный он, дом тот. Там странные вещи творятся. Пусть твоя девушка у нас живет'. Но Натаха тогда наотрез отказалась. Правда мы в бараке тогда с матерью жили. То еще место. А у нее, Натахи, большая комната вон в каком доме. Этот дом еще дореволюционной постройки. Натаха у меня баба ух, выбила себе комнату сама, своим трудом. Она у меня на стройке пахала, не кот начхал. Ей за хорошую работу дали. А мать моя очень переживала за меня. Боялась она графиню аж до дрожи в коленях и бабку ее боялась. Даже в гости к нам никогда не ходила. Все твердила, что та ведьма.
- Какую бабку? - Встрепенулась Софья.
- Комнаты графини раньше ее бабке принадлежали. У той сын на войне погиб и говорят она умом тронулась. Мать говорила, что во время войны, когда всех эвакуировали, она тогда мелкая совсем была, старуха, еще нашей графини бабка ехать отказалась. Говорит не брошу свой дом и все тут. И не уехала и внучку не пустила. Но кто тогда остался все как один говорили, что дом стоял как заколдованный. Ни один снаряд в него не попал, как будто охранял его кто. А саму бабку и внучку ее тогда никто и не видел, как сгинули. А потом они вдруг живехонькие объявились. Может и чушь все это, да сказки, но дом-то действительно выстоял.
- А про мою бабушку что еще знаешь?
- Знаю, что врачом она была, сама рассказывала, хорошим врачом, но выгнали ее за какой-то скандал. Вроде как женатого окрутила, что-то в этом роде. Жена того мужика такой хай подняла, какая-то она дама при статусе была. Графиню тогда из больницы от греха и поперли. Но сына она после этого родила, а потом и дочь и все без мужа. Ее за это говорят срамили, а с нее как с гуся вода. Ходит такая вся из себя гордая. Очень красивая была, у нее фотка в серванте стоит, посмотришь потом. Мужики по ней с ума сходили. Но она не приступная была, хоть и слухи всякие про нее бабы пускали. Мне мать рассказывала, тогда в советское время не работать нельзя было. А ее уволили с волчьим билетом, так она уборщицей числилась, но деньги у нее водились. Думаю, было у нее неплохое наследство, еще с тех самых времен. Где только прятала? А может и содержал кто, или и то и другое. А потом перестройка началась. Всем не до нее стало, выжить бы, но из своей комуналки графиня так и не уехала, хотя могла бы. Я ее как-то спросил почему. А она отвечает дом не могу бросить, представляешь, прям как ее бабка во время войны.
Больше из мужика вытянуть ничего не удалось, поскольку пиво в бутылке закончилось и он, как медведь ломанулся в кусты предупредив, чтоб за ним не лезла и выходила минут через пять другим путем. Софья отсидела положенное время и полезла в другую сторону и вывалилась прямо на баб, снимающих с веревок белье.
- Ты ж погляди. - Завопила одна. - Совсем стыд потеряли. Уже средь бела дня по кустам обжимаются, а потом у честных женщин мужья пропадают.
И схватив полотенце бросилась на ничего не понимающую девушку, застывшую от неожиданности такого заявления. Когда баба замахнулась непросохшим полотенцем Софья сообразила, что ей грозит, и подхватив свалившийся со спины рюкзак припустила наутек. Совсем бабы очумели. Кому их алкаши нужны-то.
***
А на следующее утро ее разбудил телефонный звонок. Она сонно нащупала трубку и чуть не выронила ее от возмущенного вопля подруги.
- Нет, ну ты совсем обалдела. - Орала Марго в телефоне. - Я приехала, а меня никто не встречает.
Сонное сознание начало медленно открывать глаза. Марго? Приехала? Куда? Софья даже оторвала телефон от уха и в недоумении поглядела на экран, с которого ей улыбалась сексуальная красота, а точнее ее подруга.
- Сонька, ты спишь что ли? Я тебя вчера смс-ку отправила, что буду первой же электричкой. - Вопила подруга, переходя на ультразвук.
- Не видела. - Пыталась оправдаться Софья быстро просыпаясь. Это действительно оказался не сон и Смс-ка действительно висела в непрочтенных. Интересно и что это она такого вчера делала, что уснула и даже не помнила, как?
- Я сейчас, только оденусь. - Крикнула девушка в трубку вскакивая с дивана, на котором спала.
- Давай быстрее. Я тебя в кафешке на вокзале ждать буду. - Заявила подруга и отключилась.
Смс-ка была отправленная вчера почки в полночь, а часы показывали восемь утра. Что было вечером? Софья потерла гудевшую голову. Пила? Вроде нет. Помнила только как днем с Димоном разговаривала, потом гуляла, ходила на озеро, а вот что было вечером в памяти не всплывало. И подруга прикатила на первой электричке, что на Марго совершенно было не похоже. Что-то явно случилось. Подругу в выходной день раньше обеда и пушкой не поднимешь. Она прихватила большое банное полотенце, найденное в комоде и поплелась в ванну.
Минут через сорок девушки уже сидели в уличной кафешке не площади. Марго строила глазки молодому официанту не известно за какие грехи работавшему в такую рань и потягивала коктейль. Софья отпивалась местным 'капучиной', в надежде проснуться и обрести ясность ума. Как будто снотворного вчера лошадиную дозу приняла.
- Рассказывай. - Велела подруга, облизнув пухлые губки от чего парень обслуживающий соседний столик гулко сглотнул и побледнел.
- Прекрати над мальчиком издеваться. На кой он тебе нужен? - Поморщилась Софья от начинающей зарождаться где-то в мозгу боли.
- Да ни на кой. Привычка. - Хмыкнула Марго и резко отвернулась. Парень, спотыкаясь и оборачиваясь пошел выполнять заказ. - Так что тут у тебя за наследство такое?
- Большое. - Вздохнула Софья. - Не вилла конечно, но тоже не мало. Надо разбираться. А я пока ничего не понимаю.
И она рассказала подруге о своем визите в Энск начиная с самого начала, то есть с Димона и его феерического выпадения из шкафа, потом об оглашение завещания, о разговоре с нотариусом и вчерашнем общении с Димоном в кустах.
- Интересно. - Протянула Марго, поигрывая бокалом. - Что-то в этом есть. Титул, дом, магия... Может тебе за этого друга семьи замуж выйти? Мне показалось из твоих слов он против не будет?
- С ума сошла. - Аж подпрыгнула Софья. - Я его боюсь. Он точно колдун какой-то. Как посмотрит, так я готова сама начать с себя шмотки стаскивать. Ужас.
- Не знаю, не знаю. - Игриво хохотнула Марго. - Может уже и пора начинать стаскивать, а то так в девках и просидишь.
- Сама можно подумать за муж торопишься. - Огрызнулась Софья.
- Не тороплюсь. Но я другое дело. У меня этих... поклонников... как грязи. А ты сидишь как старый чулок штопанный.
- Почему штопанный то? - Усмехнулась Софья.
- Не знаю. - Отмахнулась подруга. - Мужика надо брать в оборот. К тому же они все явно что-то знают, даже этот твой лысый, нотариус, но сами тебе не расскажут. Будут вокруг тебя ужами виться. Что-то с этим титулом такое ... Я прям чую. Есть какой-то подвох. Тайна. И с домом что-то не так. Не зря бабки так не хотели его покидать. А что в конверте было, который тебе вчера нотариус дал?
- Понятия не имею. Я еще не смотрела. Положила в рюкзак и забыла. - Удивилась сама себе Софья.
- С собой?
- С собой.
- Доставай.
Девушка вытянула из рюкзака пухлый конверт и положила на стол. Марго осмотрела его, потерла в пальцах бумагу, даже зачем-то понюхала.
- Ты чего? - Усмехнулась Софья.
- Пахнет дорогими духами. Очень дорогими. - Приподняла бровь Марго и начала аккуратно подковыривать ноготком восковую блямбу с печатью в виде витой короны.
Открыв конверт, присвистнула, подняв брови и вытянула оттуда уже знакомые листы с водяными знаками, а конверт закрыла и передала Софье. Та тоже заглянула и тоже присвистнула. Там были деньги. Много. Новенькими купюрами большого достоинства. Такая внушительная пачечка.
- Спрячь. - Сухо посоветовала Марго. Софья молча кивнула и убрала конверт в рюкзак, краем сознания понимая, что действую на автопилоте, как во сне. Подруга быстро пробежала листы и положила на стол. - Читай. Там на долго. Я пойду пока сигарет себе куплю.
Почерк был красивый с вензелями и завитушками. Письмо начиналось словами 'Дорогая моя девочка' и 'мне жаль, что нам не удалось свидеться'. Еще немного ахов и охов и на этом вступительная часть заканчивалась и далее шли четкие указания, что следовало делать. Как будто письмо писали два разных человека, хотя написано оно было явно одной рукой. Софье надлежало вступить в права наследования, все документы нотариусом были уже подготовлены и процессы запущены, оставалось только лично сходить туда-то и туда-то и предъявить то-то и то-то. Далее следовало ждать ее указаний. Дом не покидать в течении пяти дней. На пятый день после оглашения завещания она с ней свяжется.
В этом месте умственный процесс дал сбой. Интересно как она собиралась связываться? Она же вроде как умерла. Спиритический сеанс? Гипноз? Магия? Что там еще? Дальше шли описания обретенных родственников. Ирен бояться не стоило, она вреда причинить не могла, если только по мелочи, а вот Алек попытается обязательно. Хотя семья и была в курсе, что титул может наследовать только женщина, Ирен все же не теряла надежду и обхаживала мать с просьбой оставить его своему сыну, а также провести обряд. Ведь во все века титул наследовали сыновья, а не дочери. Поэтому они попробуют окрутить юную, неопытную наследницу. Навредить они Софье по-крупному до обряда не смогут, но и встречи с ними надо минимизировать. Ничего себе заявочки. А для этого в письме излагался четкий план действий, при выполнении которого свободного времени у девушки просто не оставалось, только на сон. Единственного кого особенно надо опасаться, так это Марка. Его очарованию трудно сопротивляться, не заметишь, как окажешься под его влиянием.
Это Софья уже поняла, испытав на себе. Вот только зачем? Зачем все это? Ради чего? Титула? Нет. Тут что-то другое. Все говорят про какой-то дар передающийся с титулом. Видимо в нем все дело.
'Каждая колдунья должна передать свой дар преемнице. Иначе она не сможет уйти за грань. - Неожиданно всплыло в памяти. В фильме каком-то видела, что ли или в книжке читала? - А нафиг он мне нужен, дар этот? Жила себе без него и еще проживу. Вот чувствую пятой точкой, валить надо и чем быстрее, тем лучше'. - Мысли в голове летели галопом и чем дольше девушка думала, тем больше приходила к выводу, что надо делать ноги. Вот прямо сейчас.
- Даже и не мечтай. - Раздался рядом голос Марго. Софья вскинула на нее непонимающий взгляд. - Я тебя хорошо знаю. Сбежать решила? Не выйдет. Кто тебе еще наследство предложит, квартиру, пусть и не всю, деньги, счет в банке? Да еще титул. У тебя очередь из желающих всем этим с тобой поделиться? А раз нет. То и думать забудь о побеге. Я тебя покараулю. Чего там бабуля пишет? Пять дней пробыть в городе? Сегодня какой? Третий? Ну и отлично. Я позвоню Пусе, скажу, что мы задерживаемся, он сам там все уладит, к тому же ты вряд ли на работу вернешься, а мне отпуск положен. Так что сейчас руки в ноги и по списку шагом марш. Документы с собой? Вот и отлично.
- А как же этот треклятый дар? Зачем он мне? - Протянула Софья неохотно поднимаясь.
- Разберемся. - Решительно кивнула Марго и подхватила подругу под руку.
Пробегали они целый день. И если бы не Марго и изрядно исхудавшая стопка бабушкиных новеньких купюр бегать им бы так еще не один день, а самой Софье не удалась бы утрясти все дела еще несколько лет, наверное. Марго руководила их действиями жесткой рукой, привыкшей к руководству, не зря она свой хлеб ела, а то и с маслом, а иногда и с икрой. И все как по мановению волшебной палочки в ее руках работало, делалось, писалось, решалось и куча всего еще... Вечером совершенно вымотанные девушки сидели на балконе бабушкиной комуналки завернувшись в пледы и потягивая горячий чай с чем-то горячительно-расслабляющим вытянув ноги и тупо уставившись с свои чашки. Даже говорить сил не было. На улице темнело. Зажигались первые фонари. Софья подумала, что странно рано темнеет. Обычно в середине лета самые короткие ночи, а в Энске темнело, как осенью. В десять уже сумерки, а к одиннадцати непроглядная ночь.
- Девки, вы с ума сошли? - услышала она злой шепот от куда-то из глубины комнаты. - А ну ползите в дом и окна закройте.
- Зачем? - Поинтересовалась Софья, даже не испугавшись спросонья. Видимо они с Марго все-таки задремали прямо в креслах. Та очумело таращила глаза крутя головой, не понимая от куда идет этот странный шипящий звук.
- Это Димон, - Пришлось объяснять подруге источник шипения и сопения. - Опять в шкафу прячется. Может он домовой?
- Шел бы ты к жене. - Уже чуть громче сообщила Софья мужику закутываясь поплотнее в плед. Стало как-то прохладно.
- Я графине обещал за тобой приглядывать. - Обиделся Димон. - К тому же полночь скоро. Уходите оттеда.
- Слышь, мужик, отстань а. - Встряла в разговор пришедшая в себя Марго. - Мы девочки взрослые, сами разберемся, когда и куда идти. Ты бы сам уже куда-нибудь пошел, пока не послали.
В комнате что-то грохнуло. Видимо Димон вывалился из шкафа.
- А ты где спишь? - вдруг поинтересовалась Марго.
- В гостиной на диване.
- Почему не в спальне. Я видела там кровать шикарная. Большая такая.
- Не знаю. Страшно. Вдруг на ней бабушка умерла.
- Нда. Об этом я как-то не подумала. Тогда вместе на диване поспим.
На пороге балкона появилась встрепанная круглая голова Димона. Он стоял на карачках явно в такой позе и передвигался по комнате вывалившись из шкафа и боялся высунуться из двери наружу.
- Ану, кому сказал, - шепотом гаркнул он. - Пошли в дом. Ишь сидят они тут.
Но потом как-то вдруг сник и кулем свалился на пол, толи сознание потерял, толи вдарил ему кто хорошо прямо по круглой черепушке. И этот кто-то находился видимо в комнате. Поскольку они мужика точно не били. Может Натаха все-таки застукала муженька? Ох и веселая предстоит ночка. В комнате стояла непроглядная темень, свет девушки не включали, когда на балконе собирались чайку попить, а потом задремали. Ни каких воплей не последовало. Значит не Натаха. Может и правда в обморок шлепнулся? Они склонились над мужиком, не вставая правда со своих мест пытаясь рассмотреть, что там такое с ним приключилось, когда услышали незнакомый голос, исходящий явно не со стороны комнаты, а откуда-то с улицы.
- Доброй ночи, ваше Сиятельство. Как ваше здоровье?
Услышав уже знакомое обращение, Софья встрепенулась и подняла голову. Двор внизу перед балконом был ярко залит горящими фонарями. И это был совсем не двор бабушкиной комуналки. Это был огромный мощеный двор какого-то поместья или замка освещенный фонарями, больше напоминавшие факелы, а от красиво стриженных кустов высаженных витиеватыми узорам исходил дурманящий аромат. Вокруг фонарей кружили мотыльки, а прямо перед балконом стояла высокая статная дама, разодетая в непонятные рюши из которых торчала только прилизанная в высокую прическу голова. За дамой стояли две молоденькие девицы, тоже в рюшах и бешенных локонах, а за ними еще куча какого-то народу и все смотрели на нее, Софью. Она непроизвольно кивнула. Дама радостно заулыбалась и рассыпалась в комплементах. Софья перевела обалделый взгляд на подругу, которая тоже оторвалась от созерцания валяющегося в комнате Димона, и сидела совершенно бледная, явно забыв как говорить. Честно говоря, Софья думала, что Марго не теряет самообладания ни в какой ситуации, но эта видимо была на столько нестандартно-дикой, что растерялась бы даже статуя. Кажется, Софья чувствовала себя сейчас более нормально чем белая как мел с выпученными глазами Марго. Под балконом послышался шум и ворчание, мол графиня еще слаба и не гоже докучать ее светлости. Дама засуетилась и начала раскланиваться. Девицы тоже поклонились присев в глубоком реверансе. Мужчины, облаченные все в те же рюши за их спинами, склонили головы. Все опять уставились на Софью. Девушка еще раз кивнула и услышала вздох облегчения, сидеть в глубоком реверансе, да еще в таком наряде женщине было видимо тяжеловато. Дама выпрямилась первая, за ней по вскакивали со своих реверансов все остальные и удалились. Двор опустел.
- Что это сейчас было? - Прошептала Марго переводя взгляд с удаляющейся делегации на подругу и обратно.
- Понятия не имею. - Так же тихо отозвалась Софья.
- Но они явно принимают тебя за какую-то важную особо. - Бормотала Марго оглядываясь. - И куда черт возьми мы попали? - Начала приходить в себя девушка и в ее голосе появился метал. - А главное, как?
- Понятия не имею. Может это сон?
- Ага или массовый гипноз. - Взвилась та.
- Марго я прошу тебя не шуми. А то нас раскроют. Мы не знаем где мы, кто мы и как вообще сюда попали. Как-то не хочется закончить свои дни на виселице или на костре. - Зашептала Софья, хватая подругу за руку. Та сначала вздернула нос, типа посмотрим кто кого, но подумав притихла.
В темноте звонко пели цикады и потрескивали фонари. В комнате кто-то завозился. Видимо очнулся Димон.
- Девки, твою мать. - Засипел он в полном ужасе. - А ну отползайте внутрь. Пока беды не накликали.
Девушки как-то сразу повиновались. Пятясь протиснулись гуськом в узкий дверной проем и оживший вдруг Димон пулей бросился к балкону, захлопнул дверь и плотно задернув занавеску.
- Фу. Пронесло. - Сполз он по стене на пол и там и остался.
- А теперь мил друг, - у Марго прорезался привычный командный тон. Она схватила мужичка за грудки и как следует дернув воздела его с пола. Усадила на стул и поставив перед ним початую бутыль нашего горячительно-расслабляющего приказала. - Давай. Колись.
Мужик хлебнул прямо из горла. Крякнул и начал колоться. Дар, которым владела семья Балконских был действительно магический. Вы что-нибудь слышали о спиритизме? Так вот это он самый и есть. Они умели общаться с предками. Вы скажите, что таких шарлатанов пруд пруди еще при царизме было, соглашусь, но эти были не шарлатаны. Их сеансы были особенными. Они умели переносить себя и страждущих совершая экскурсию в то время, которое им было нужно, не только ближнее прошлое, но и очень далекое. Передавался этот дар только по женской линии и доверялся он не каждой.
Девочек в семье специально обучали и потом тщательно отбирали. Что бы дурой не была, но и не 'синий чулок', могла легко общаться, врать, когда надо так, чтобы верили и быть несгибаемой, тоже, когда надо, а то костры за колдовство и ведьмовство никто не отменял, а в позднее время так и просто ссылка, лагерь, тюрьма. Кого выберет старшая в семье не знали до последнего, поэтому все девочки в семье Балконских были образованные, представленные ко двору, умели вести себя в обществе и вне его. К тому же такая забава, как спиритические сеансы при последнем дворе были в моде. Сложнее стало, когда грянула революция. Убежала вся семья. Основной дар хоть и передавался только избранным, но все бабы семейства были умны и ловки, любимым занятием которых были интриги и козни. Как так получилось, что старуха, она же главная колдунья семьи осталась в России Димон не знал, но свои способности она передала единственной наследнице, которую сама же для этой цели и воспитала. Аделаиде повезло меньше. Передавать знания было некому, а единственную внучку (пропавшую Юльку в расчет она не брала. Почему? Не знаю) она никак не могла найти. И только несколько лет назад ей удалось отыскать Софью и приставить к ней постоянных соглядатае. Девушка не должна была выйти за муж, а значит и сменить фамилию до 23 лет.
- Почему до 23?
- Они от меня что, всех кавалеров отваживали, что ли?
Хором поинтересовались девушки. Димон опять отпил из бутылки и продолжал.
Только после 23 лет девица входила в нужный возраст для передачи дара. И да, действительно отваживали всех и вся. Даже подруг. Марго прошла фейс контроль, так сказать, поэтому была допущена.
Марго хмыкнула, Софья поджала губы. Бежать и не оглядываться и желательно прямо сейчас. Не силой же они ее заставят дар принимать. Хотя стоп. Если они сейчас на балконе видели, то что видели, то дар таки она получила. Ужас. И что с этим теперь делать? А Димон тем временем продолжал рассказ.
Аделаиду ждал еще одна неудача, она умерла, и он точно знал, что не просто так. Откуда знал? Об этом после, все по порядку. Как он узнал о семейной тайне? Вот это правильный вопрос. Как-то раз Натаха его так отходила скалкой, что он два дня валялся, а потом взял, да и напился с горя, повесится даже хотел, идти-то все равно некуда, а старуха его вдруг взяла, да в шкафу спрятала. Подлечила. Он в этом шкафу, наверное, неделю прожил. Графиня ему отвары делала, настои, растирания. Правда по нужде и помыться бегать самому приходилось, но он в эти моменты никого в коридоре не встречал и стал подозревать, что не спроста. Пьянь пьяню, а голова все же еще работает. Взял как-то ей вот все прямо и сказал, мол не простая ты тетка, хоть и не плохая. Та глазищами посверкала да и выставила его дурака к жене. Но к его удивлению жена его не выгнала, а даже наоборот. Как будто приворожили бабу. Ему и тут почудилось что без бабки не обошлось. Жена даже пить разрешала, хоть и по праздникам. А праздники редкие таки, гады. Ну мужик и не сдержался. А как домой идти, когда ноги не держат? Он к старухе в шкаф и спрятался пока та отсутствовала.
Димон на долго приложился к бутылке. Выдохнул. Вытер выступивший пот со лба и продолжил.
- Спал я. Как где? В шкафу ж... вдруг слышу голоса. Я дверку шкафа приоткрыл тихонько, чтоб не скрипела, гляжу мужик стоит, такой весь из себя. И что-то старухе втирает.
Мужиком оказался Марк. Он являлся потомком одного из эмигрировавших родственников. Семейная легенда давно забылась, но мать Марка ее помнила, поскольку посвятила в нее ее-же мать перед своей смертью, которая считала, что именно ее девушкой готовили к обряду. Но старая колдунья осталась в России, куда в те времена дороги не было, и перед смертью внушила дочери, что та непременно должна найти старуху и завершить обряд, не важно, что фамилия другая, кровь то все та же. Девица покивала, да не до этого эй было, а уже в преклонном возрасте вспомнила про старую семейную легенду и рассказала о ней сыну, младшему и любимому. А сыном был, как раз Марк, который к тому же очень увлекался паро-нормальными явлениями и другой эзотерикой. И явился он к Аделаиде собственной персоной требовать дара. Та его приняла, выслушала и радостно сообщила, что тут мужику не обломиться, поскольку дар передается только по женской линии. Димон был уверен, что именно Марк отравил старуху ну или как-то по-другому ее извел. Самого же Димона он даже пытался нанять следить за Софьей. Но тут мужик был не приклонен.
- Это еще почему? - Язвительно поинтересовалась Марго. - Денег мало предложил.
Дело было не в деньгах. Предложил, как раз много. Но как-то ночью, уже после похорон к нему явилась старуха. Сама. Вся белая, в белом балахоне, космы белые разеваются. Ужас. Тут трезвенник сопьется. В общем старуха его так пропесочила, что он решил, что лучше живым и нищим, чем богатым и мертвым. Натаха присутствовавшая при этом действе, поскольку бабка заявилась прямо к ним в комнату вполне с его доводами согласилась. Посылать мужика не стали, но и ничего ему не говорили. Мол пьян был, не помню, была не была... А старуха в ту ночь строго на строго приказала Соньку по ночам охранять. От кого? Да от всех. От того же Марка, чтоб его кошки задрали и вот от этого...
Димон махнул головой на балкон где за плотной занавеской уже светало и еще раз приложился к бутылке.
- Поэтому-то Натаха моя и не против, что я тут в шкафу... а так бы... - и мужик непроизвольно потер шею.
- Так все-таки откуда ты все это знаешь? - Поинтересовалась Марго с недоверием глядя на мужика, все-таки алкаш есть алкаш.
- От старухи и знаю. Говорю же она в последнее время прям стала такая разговорчивая. Все истории рассказывала одна другой краше, да меня привечала. Зачем? А мне откуда знать. Наливают и хорошо. Я послушаю. Мне не жалко.
- А что с балконом? - задумчиво спросила Софья.
- А что с ним? - Не понял мужик.
- Почему ты меня должен был от балкона охранят? - переиначила вопрос девушка.
- Да шут его знает. Только старуха на балконе свои сеансы проводила. Я видел как-то, да не понял тогда, пьян был в стельку. Пришла к ней тетка одна, вся такая из себя разодетая, других, правда графиня в последнее время и не принимала. Сели они на балкон ночью, и разговоры какие-то разговаривают, а мужики им с той стороны отвечают. А вы мне скажите, какие мужики в ночи отвечать будут? Здесь вам не столица, по ночам люди по улицам не шастают. Я сначала думал приснилось. А потом, когда нотариуса к ней приводил, гляжу, не приснилось... взаправду... в общем про балкон это ты у нее спрашивай.
- Это как? - Вытаращили глаза обе девушки.
- Как, как? А вот так. Ты ж теперь тоже, эта... как ее... ясновидящая... ну или как это у вас называется... корче сама разбирайся. Пойду я. Ночь уже закончилась. Спать пора.
Как-то нелогично заметил мужик и поднялся. Стянул со стола бутылку и пошатываясь побрел к выходу. Девушки молча смотрели ему в след.
3 - Видение или сон?
Девушки проспали пол дня. О прошедшей ночи старались не говорить, хотя мыслями все время к ней возвращались. Особенно Софья. Ей было и страшно, и интересно одновременно. Что ее ждет в предстоящую ночь? Кошмар или приключение? Может просто отсидеться за зашторенными окнами? Но ведь не удержится. Если не она так Марго точно. Потащит подругу открывать прошлое. Первой мыслью было бежать. Но от себя далеко не убежишь, а она толком ничего не знала о своих новых способностях. Какие они? Надо дождаться завтрашнего дня. Он пятый и последний в назначенном сроке. Что ее ждет завтра?