Пирус Анна Сергеевна : другие произведения.

"Ведьма из Карачева" Глава тринадцатая: "Серые платьица с черными обирочками"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    А весна была жа-аркая и много народу тогда помирало от тифа. Помер и отец нашей подружки Маши. Побежали мы посмотреть на похороны, а на Маше платьице новое серенькое надето с черными обирочками и на подоле, и на рукавах. Мы так и ахнули: ка-акое платье у неё красивое! // Встретили мы отца, а он подъехал к хате и сразу в дом пошел... Бывало-то, потормошит нас, посмеется, а тут и сказал только: - Возьмите, дети... Там, на повозке, гостинцы. // Через день отцу и вовсе худо стало.// Стали мы молиться. Пала я на колени... и вот, как сейчас, помню: гляжу на Божью Матерь, и мне кажется, что выходит она из кивота и смотрит на меня жа-алостно так... но ничего не говорит. Так страшно мне стало!..
  
  А дело было весной... И весна была жа-аркая, много народу тогда помирало от тифа. Помер и отец нашей подружки Маши. Побежали мы посмотреть на похороны, а на Маше платьице новое серенькое надето с черными обирочками и на подоле, и на рукавах. Мы так и ахнули: ка-акое платье у неё красивое! И платочек черный, и ботиночки... Прибежали домой, стали мамке рассказывать, а она послушала нас, послушала, да как заплачет! Чувствовала, видать...
  
  Ну, вечером играем мы на дороге, ждем отца с извоза...
  А у нас лошадь одна была с белой залысиной, и её далеко-о видать было! Вот и на этот раз: играем мы, и вдруг она показалась в конце улицы. Встретили мы отца, а он подъехал к хате и сразу в дом пошел... Бывало-то, потормошит нас, посмеется, а тут и сказал только:
  - Возьмите, дети... Там, на повозке, гостинцы...
  Даже коней отпрягать не стал. Достали мы гостинцы, заходим в хату, а отец уже и на кровати лежит. Мы - к нему, а он и говорит матери:
  - Дуняша, уведи детей...
  
  Ну, а потом и жар с ним приключился, да такой, что он весь красный сделался.
  А у нас в сенцах всегда сквозняк дул: одна-то дверь во двор вела, а другая - на улицу. И вот ка-ак всхватится он, да на этот сквозняк! Там же ветерок... вот ему и лучше, а мать - за ним:
  - Тиша, что ж ты делаешь!
  А он уже и не помнит...
  Через день отцу и вовсе худо стало. Метался, бредил. Привезли батюшку, причастили его, пособоровали. Стала у него и память отходить.
  Мать позвала нас, плачет:
  - Дети, молитеся...
  Стали мы молиться. Пала я на колени... и вот, как сейчас, помню: гляжу на Божью Матерь, и мне кажется, что выходит она из кивота и смотрит на меня жа-алостно так... но ничего не говорит. Так страшно мне стало!..
  И тут мать позвала опять:
  - Дети, идите... Отец благословить вас хочет.
  
  Стояла она у его изголовья и держала икону в руках. Подошли мы... а папашка посмотрел-посмотрел на нас какими-то мутными глазами, а потом поднял руку да как толкнет меня!.. Я аж упала, испугалась, заплакала!
  Но тут все забегали, засуетилися, мать обмерла... а я всё-ё никак не могу успокоиться и заливаюсь слезами: папашка-то меня так любил, а вот теперь и оттолкнул!
  
  Пошили и нам такие же серенькие платьица с черными обирочками, купили черные платочки, купили по новым ботинкам...
  
  А в Чистый Четверг, под Пасху, отца хоронили.
  Было жарко. Гроб забили, и мы всё плакали:
  - Зачем закрыли нашего папашку, зачем?..
  Но приехал батюшка, дьячок певчий, батюшка дал нам по красному яичку, и мы вроде как успокоилися. Дети ж! Много ли им надо? Прошла неделя, другая... Мать все ходила в трауре и нам наказывала: - Громко, дети, не смейтеся и песен не кричите. А мы... как выкатимся на улицу, так обо всем сразу и забыли: бегаем с подружками, играем, смеемся. Правда, песен не кричали, а крепко ж хоцца! Что делать? И сообразили раз с Динкой... Был у нас неподалеку сосонничек, вот и собрали мы подруг, побежали с ними в этот сосонник, и там-то уж так накричалися песен этих, так напелися! Полдня, небось, кричали, и на душе у нас так легко стало, так радостно!.. Только когда домой заявилися, то тут-то и вспомним, что папашки нетути, да и мать с соседкой сидят и плачут. Помню, говорит ей та: - Да как-нибудь проживешь, Дунечка. Дети подрастуть, работать пойдуть... А мать ей: - Да разве ж я по том убиваюся, что не проживу, не прокормлю детей? Я по том плачу, что Тишечку своего ни-ког-да больше не увижу! Скучно мне без него, томно! Места себе не нахожу. Хоть бы сейчас словечко одно от него услышать, хоть бы глазком одним глянуть! Во как. А мы-то прибежими, песен накричавшись... Дети! В таком возрасте память короткая! Теперь-то всё-ё пеняем: вы, мол, по матери не сознаете, что у нее болить-колить! А ведь дети как только отскочили от тебя, так всё и забыли. Мне-то седьмой год тогда уже шел, должна же я была сознавать, как мать скорбит? А я... ни-че-го! Лишь бы только убежать куда-то с Динкой, закружиться, тут же и забудем все, и заиграемся. А вечером придем домой и заснем сразу, как убитые. А мать... А мать всю ночь и проплачить. Да так плачить-то ночь всю, что слезы аж на другой бок подушки протекуть. Ну, горе, не горе, а работать надо. Весна ж. Нужно пахать, скородить, картошку сажать... Вот мать с дедушкой и не уходили с огородов от зари и до зари. А раз так-то легли мы спать, только заснули... будит она нас: - Дети, вставайте! Скорей на улицу! Выбежали мы, глянули... А по небу огненные гряды мечутся. И такие страшные, что небо... аж горит всё! Испугалися мы, захныкали, а дедушка отвел нас на огород, усадил на полушубок, сунул икону в руки и говорт: - Молитеся, дети... Молитеся, может вас, невинных, Господь помилует. Сбились мы в кучу на этом полушубке, плачем, причитаем: - Господи, помилуй нас и сохрани! Господи, помилуй... Очень страшно было... Но потом гряды эти стали удаляться, удаляться... снова темно стало и тихо. Привели нас в хату, только укладываться мы начали и вдруг опять слышим: - Караул! Горим! Выбежали, а в конце улицы пожар! Да еще такой ветер поднялся, что снопы огненные кидало прямо через несколько домов! А крыши-то у всех соломенные!.. Бросились мы выносить из дому всё, кто что мог... Но пожар тогда до нашей хаты всё ж не дошел, домов за десять от нас остановился. А потом говорили, что приключился он от кометы (комета Галлея пролетала в мае 1910 года) отскочил, мол, от неё кусок горящий, да и попал на крышу соломенную, а она, солома эта, в жару и без огня загорается... как порох! Кривушины как раз перед этим погорели, сразу огонь хату их охватил, еле-еле успели выскочить!.. а скотина ихняя так вся тогда сгорела. Бе-едствие в деревнях пожары эти были! Сейчас-то... загорится одна, две хаты, да и всё! А тогда: если десять, так это мало! Один год четыре раза наши Рясники горели! И вот так-то ка-ак нашарахают эти пожары, так всё лето люди и спят одетые, и вещи в подвал повынесут. А если большой пожар приключится, так и в подвале всё повыгорит. Вот потом и начнут помаленьку обживаться... Помогать, говоришь? Кто ж им помогал? Всё сами. Побираться, чтолича, пойдешь?.. Да и легкое ли это дело... побираться? Ну-ка, обхлопай ногами одну деревню, другую, третью?.. Останется лошаденка, вот и начнут, как муравьи... соображать. А я?.. как же я-то три раза в своей жизни строилась? Ведь никто мне и гроша ломаного не дал! Всё своими шшапоточками только... Так-то, моя милая, лихо подкрадётся, так хочешь - пей, ешь вкусно, хочешь - наряжайся, а хочешь - стройся. Друзья! Электронную или печатную книгу 'Ведьма из Карачева' можно заказать по ссылке https://ridero.ru/books/vedma_iz_karacheva/ Приглашаю Вас на свой сайт, где кроме текстов, есть много моих фото пейзажей. http://galinasafonova-pirus.ru
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"