Сны о дятловцах.

* * *

Вопрос " Снились ли Вам когда-нибудь дятловцы и какие это были сны?" кому я только не задавала: и родственникам, и поисковикам, и всем, всем, всем, кто интересуется темой таинственной и страшной гибели группы Дятлова. Оказывается, не снятся они никому из родственников, ни друзьям-сокурсникам, ни бывшим поисковикам, ни современным исследователям. Казалось бы такой был стресс пережили - потерять родных, узнать, что твои друзья и знакомые погибли страшной смертью... Что ты сам участвовал в поисках их тел... Ан нет, подсознательное не обманешь! Не говорит оно ничего тебе. Не затронуто. Очень таинственная область нашего мозга, и к тому же мало понятая учеными, философами, психологами-психиатрами... Вот только Юрию Ефимовичу Юдину снятся сны о своих товарищах, десятому, оставшемуся в живых из той группы. И сны, по его словам, хорошие. Свет в окошке, просто бальзам на душу - такие слова! Но что именно ему снится, что говорят ему в снах ребята, Юрий Ефимович не рассказал в подробностях. И очень жаль, что скрывает это. У меня лично остается надежда, что все-таки когда-нибудь Юрий Ефимович решится и расскажет подробнее о своих встречах с ребятами в этих снах.

Я не буду приводить здесь слова святоотеческого учения о снах, дабы не смущать антирелигиозный в своей массе дятловедческий люд, потому что эти сны о дятловцах мало касаются тех переживаний, которые испытывали и продолжают испытывать монашествующий, и вообще весь христианский люд. Я хотела бы упомянуть только великого классика - Карла Густава Юнга - швейцарского психиатра, основоположника одного из направлений глубинной психологии, аналитической психологии.

Юнг полагал, что сновидения могут содержать важные сообщения, философские идеи, иллюзии, дикие фантазии, воспоминания, планы, иррациональные переживания и даже телепатические прозрения. Юнг разработал два основных подхода к анализу материала сновидений: объективный и субъективный, но я не буду касаться его теории об архетипах, о личном и коллективном бессознательном, все это можно прочитать самим. Я хотела бы напомнить слова Юнга о том, что при изучении психологии сновидений мы сталкиваемся с проблемами, далеко выходящими за пределы философии и даже религии, и как раз феномен сновидения внес решающий вклад в понимание этих проблем, и нам все еще неведома сущность бессознательной психики, как бы интенсивно она не изучалась учеными.

К.Г.Юнг писал: "Исследования сновидений в целом - работа на всю жизнь...

Как правило, сновидение - странное и чуждое образование, которое характеризуется многими "скверными свойствам", такими, как отсутствие логики, сомнительная мораль, некрасивое обличье, очевидная парадоксальность или даже бессмыслица. Поэтому его охотно бичуют как глупое, бессмысленное и малоценное.

Всякое толкование сновидения - это психологическое высказывание по поводу некоторых душевных содержаний сновидения. Посему толкование вовсе не является безопасным, ведь сновидец, как правило (впрочем, как большинство людей), часто выказывает просто изумительную восприимчивость, и не только к неверным, но прежде всего к правильным замечаниям.

Хотя и возможно перерабатывать сновидение без соучастия самого сновидца, но делать это можно только при совершенно определенных предпосылках, так как требуется, по большей части, прямо-таки невероятное усилие для того, чтобы оставаться тактичным и не задеть без надобности чужое чувство собственного достоинства.

Для умения понять сновидения требуется не одна шестая часть чувства. Нужно нечто большее, чем бездуховная схема, каковую мы обнаруживаем в вульгарных сонниках или которая почти всегда развивается под влиянием предвзятого мнения. Стереотипное раскладывание мотивов сновидения абсолютно неприемлемо и от него следует напрочь отказаться; право на существование имеют только специфические значения, выисканные посредством тщательной инвентаризации контекста.

Насколько сновидения относятся к определенному своеобычному сознанию и к определенной душевной ситуации, настолько же глубоко лежат их корни за неведомыми темными кулисами феноменов сознания. Мы называем эти кулисы, или этот фон (за неимением иного характеристического выражения), бессознательным. Мы ничего не знаем о его сущности в себе и для себя, а наблюдаем только определенные воздействия, из стечения и свойств которых мы дерзаем делать определенные апостериорные выводы о природе бессознательной психики. Так как сновидение есть необыкновенно частотное и нормальное проявление бессознательной психики, то, по большей части, оно и поставляет опытный материал для изучения бессознательного.

Так как смысл большинства сновидений не совпадает с тенденциями сознания, но выказывает своеобразные от него отклонения, то мы обязаны допустить, что бессознательное, или матрица сновидений, имеет некую самостоятельную функцию. Я называю это автономией бессознательного. Сновидение не только не повинуется нашей воле, но зачастую стоит прямо-таки в резкой оппозиции к намерениям сознания.

...Ничего неведомо о позиции бессознательного. Так как бессознательное является матрицей не только сновидений, но и психогенных симптомов, вопрос о позиции бессознательного приобретает особую практическую важность. Ведь бессознательное (нисколько не горюя о том, ощущаю ли я и другие вместе со мной мою сознательную установку как верную) может, так сказать, "быть другого мнения".

Не все сновидения имеют одну и ту же важность. Уже примитивы разделяли "малые" и "великие" сновидения. Мы бы даже сказали "незначительные" и "значительные" сновидения. При более пристальном рассмотрении "малые" сновидения суть еженощные фрагменты фантазии, которые имеют свой исток в субъективной и личностной сфере и которые исчерпываются - что касается их значения - повседневностью. Поэтому такие сновидения столь же легко и забываются, поскольку их действенность не распространяется дальше колебаний душевного равновесия. Напротив, многозначительные сновидения часто хранятся в памяти на протяжении долгого периода жизни, нередко они образуют самую сердцевину нашей сокровищницы душевных переживаний. Как часто я встречал людей, которые при первом же знакомстве не могли удержаться от того, чтобы не сказать: "Однажды мне приснился сон!"

Понимание сновидения - дело, столь трудное, что я уже давным-давно взял себе за правило: если мне кто-либо рассказывает сновидение и спрашивает моего мнения, то я прежде всего говорю себе самому: "У меня нет никаких предчувствий относительно того, что означает данное сновидение". Только после этой констатации я могу приступить к исследованию сновидения."

Исходя из вышеизложенного, я хотела бы напомнить, что даром таких встреч-сновидений обладают не все, и чтобы читающие эту работу, вслушались в слова великого психолога Юнга и проявили если не понимание, то хотя бы снисходительность в будущей критике людей, которым однажды во сне пришли дятловцы.

По желанию людей, который рассказали свои сны, их фамилии и имена не указывались.

* * *

Т.:

Увидела этот сон лет 10-12 назад, когда ничего не слышала о дятловцах, а если и слышала - то не придала значения. Ничего не знала - несмотря на то, что училась и закончила УрГУ - в Свердловске, долгое время жила практически на проспекте Ленина, посещала храм на Михайловском кладбище, а маршруты наших с друзьями прогулок время от времени вели в сторону УПИ... Мне приснился летний Проспект, я его так называю, замечательный летний ранний вечер - часов 17, сужу по освещению. Я сижу на каменной лавочке или на каменном краю клумбы, не помню, были ли там такие в реальности. Но на Проспекте всё - монументальное) Я нахожусь на нечётной стороне - это важно, потому что Михайловское кладбище было у меня за спиной. Абсолютно не помню, понимала ли я, что это Михайловское, но во сне сзади меня находилось старое кладбище, а слева - УПИ. Я сидела одна и просто смотрела перед собой.

Далее произошло следующее. Со стороны кладбища или даже именно с кладбища на проспект вырвалось несколько ребят, по моим воспоминаниям 6 или 7. Среди них две девочки. Они принялись метаться по про проспекту. Передвигались они вроде бы как мы - и в то же время было понятно, что это ребята...ну, с кладбища. И точнее будет сказать, что они не бегали, не метались, а НОСИЛИСЬ. Выглядели они обычными ребятами без каких бы то ни было повреждений, одежда на них тоже не была изорванной или слишком бедной. Даже помню на ком-то из мальчишек белую рубашку. Надо отметить, что в течение сна я не поворачивалась к ним и смотрела перед собой практически в одну точку. Ребята попадали в мое поле зрение слева. А девочки, которые со мной разговаривали, заглядывали мне в лицо - тоже слева. И еще: спиной я чувствовала - они пришли - вырвались - прибежали оттуда, где стоит нечто вроде большого памятника или маленькой, можно сказать, символической часовенки. И этот памятник либо часовенка расположены у входа на кладбище и близко к проспекту.

Эти ребята начали со мной разговаривать. Теперь, по прошествии времени, я не вспомню в точности ни одного предложения - но и сразу после сна я их вряд ли могла вспомнить. Но чем дольше мы говорили - хотя всё происходило ОЧЕНЬ быстро, не скомканно, а именно быстро, так же, как они передвигались - тем мне становилось страшнее.

Я пишу сейчас, и мне снова страшно.Из нашего разговора я поняла, что их у этого памятника - на этом кладбище - держит какая-то жестокая сила. Её можно назвать и "кто", и "что". Они к этому месту прикованы этой силой. И им в этом...плену, рабстве?... - очень плохо и страшно. Это очень слабые слова - "плохо и страшно", я понимаю, но мне кажется, что у живых и слов таких нет, чтобы толком весь этот ужас и тоску передать. Они мне все добавляли и добавляли какие-то факты про свои мучения, горячо, подробно, я помню, как одна из девочек заглядывала мне в лицо. Она была бледной - как будто ее не прогревало солнце, и у нее были косички...баранки? как это называлось? Когда косы подогнуты колечком и завязаны бантиком. Нормальная такая после военная прическа, и военная, и в моем детстве так тоже еще носили. Так что я не удивилась.

Из разговора стало понятно, что на проспект им нельзя, но они сбегают. Что-то типа стремительной самоволки. Вот так вырываются и потом - очень быстро - назад.

Тем ребятам с кладбища сбегать было СТРАШНО и ОПАСНО. И главное, я поняла, что так продолжается много лет. По ощущениям это вот на что похоже: вообразите, что дети-сироты из приюта расказывают, какие кары им придумывают воспитатели. Все рассказывают и рассказывают, а ты охаешь и сжимаешься.

Относительно меня: как бы ни было тяжко и страшно, я понимала, что это история - не обо мне, не моя, что это как бы - противная фраза - НЕ МОЕ ГОРЕ, что они унесутся к себе, а я спокойно уйду домой, и мне все это ничем не грозит. Это давало повод не паниковать, но облегчения не приносило.

Далее произошло вот что: я ничего особенного не видела и не слышала, но ребята что-то заметили или почувствовали, и бросились назад - откуда пришли. Устремились - унеслись. Было ясно, что сейчас им будет худо за то, что они выбегали на проспект, да и вообще, но было ясно и следующее: хотя они и боятся, страх не стал их сущностью, их суть не повреждена, и они не сломаны. Хотя по прошествии лет мне всё-таки почему-то хочется сказать, что они...истоньшены, что ли.

Сон закончился так: когда ребята исчезли, я обернулась посмотреть, что там, где памятник, что там с ними? Но ничего, кроме памятника, не увидела, а деревья вокруг были рыжими - наверное, от солнца. Там, куда я обернулось, было пусто. Добавлю, что, мне кажется, за дятловцев сейчас и вправду хорошо молятся. По-моему, им сейчас легче. Всё-таки мой сон - дело давнее.

* * *

Аня Ворон:

Сон черно-белый был. Помню отчетливо Зину. Она улыбается, ее ровная белоснежная улыбка очень запомнилась. Она веселая. В белом платочке на голове. Действие происходит вроде как возле палатки, но почему-то рядом пушистые густые ели. Она, и на заднем плане ребята остальные. Берет меня за руку, и мы все вместе начинаем водить хоровод, пляшем, подпрыгиваем. Весело нам, хорошо. И тут она мне говорит: "Помоги нам". В глазах у нее надежда, с ноткой грусти и отчаяния. И на фоне слышу песню Высоцкого "Спасите наши души"... Сон прерывается. У меня аж мурашки до сих пор...

* * *

Влад:

Мне давно сон приснился о дятловцах, но боялся все рассказывать, а Даниил П. посоветовал Вам его рассказать, т.к вы собираете сны, вообщем, вот он: Суть в том, что я как бы шел в группе Дятлова, но в стороне, и вижу все от лица Золотарева, то есть, то отдельно, то от его лица... В общем, вижу я, уже во 2-м Северном получилось так, что Золотарев задержался, а потом на маршруте догоняет группу, объясняя тем, что "задержался из-за лыж", после этого сон прерывается, и начинается в другом месте, словно какая-то стоянка 31 января, и Золотарев на какой-то полянке спорит с Колеватовым, тема спора что-то "Нет, это опасно, это погубит всю группу, забудь об этом, я выхожу из этой авантюры, и остальным передай, я не дам Игоря и группу в обиду." На момент разговора во сне(на поляне) уже начиналась метель, словно природа была против того, чтоб группа продолжила свой путь. После этого, я вижу их палатку, и как Колеватов выходит куда-то, а потом Золотарева вырубает кто-то, и я вижу последнюю картину: Золотарев при смерти, над ним склоняется Колеватов и говорит: "Зря ты отказался, может выжил бы." После сна я себя чувствовал опустошенным, если провести параллели с реальной жизнью, то могу сравнить с игрой в футбол, когда ты 90 минут выкладываешься на поле, и просто без сил сидишь, не понимая до конца, что произошло. Внутренние ощущения были такие, что передать сложно... ужас... липкий ужас, от понимания того, что вот скоро конец им, а ты не можешь ничего поделать. Колеватов виделся каким-то скрытым, на всем пути шел последним, в штыки воспринимал предложения сделать фотографии, после сна от Золотарева остались ощущения,что он грубо говоря предал группу, и что ребята погибли из-за него. А сон приснился месяц назад,в Италии когда был...

* * *

А мне в пятницу сон приснился. Я разговаривала во сне по телефону с Зиной Колмогоровой. Еще поражалась - откуда в 1959 году мобильник. Связь плохая была, она постоянно замолкала, ссылаясь, что толком не умеет пользоваться таким телефоном. И еще перед звонком мне было поставлено условие - не рассказывать о предстоящей трагедии, так как, насколько известно, прошлое менять нельзя. Я спрашивала, какого числа они выходят в этот поход, она ответила, что 25 января. Она ещё удивилась зачем мне всё это. Единственное, как я пыталась ее предупредить, это слезно просила быть осторожными в этом походе. Она спрашивала, почему? Я сказала: "Мало ли что..." Я так хотела её предупредить, но такое ощущение было, что на меня пристально смотрят и следят за нашим разговором, чтоб я ничем таким не обмолвилась. Пыталась всяко разно намекнуть, типа "будьте осторожнее... мало ли что может случиться"... Вот такой вот сон. Первый хорошо запомнившийся и тяжелый сон про дятловцев.

Потом мне ещё снился сон... Но я особого значения ему не придала... Будто я, Коля Тибо и опять же Зина ищем место то ли для палатки, то ли для настила (уже тоже плохо помню сон). Причем это ни в горах, ни в лесу... А просто в городе. Ходим по улицам, за всякие строения, гаражи заглядываем... где бы лучше сделать поставить палатку и настил... и волнение такое было, помню.

* * *

Мистика какая-то. Видел во сне Слободина. Точно знал, что это он. Лицо у него черное, полусгнившее, прячет от меня его, как бы стесняется. И говорит: "все это из-за проклятых лыж. И вообще внуки у меня уже могли быть - я к ним хочу, а место это не отпускает, и вы все не отпускаете. Говорил я им... Лыжи... Я молодой, я хочу жить, я здесь случайно, и даже здесь я не хочу мириться со своей участью."

* * *

Идет сильный дождь. Они стоят под елью. В центре Золотарев, слева Слободин, сзади Дубинина, справа Дятлов, что-то строгает длинным ножом. Золотарев в шляпе, дождь по ней стекает. Он улыбается, разводит руки в стороны и говорит молча : "так уж вышло, брат. Извини..."

Оба сна были в "одном месте". Такое ощущение было что тело у Слободина здоровое, а голова... И потом уже под конец - про следы, как весна, на улице тает все, под ногами каша - и встаешь в нее, а снег расползается, образуется отпечаток.

Золотарев запомнился - как-будто говорил: "мы ни в чем не виноваты..."

Я человек, не склонный к мистике. Но скажу, задело...сильно... Скажу так, если я полностью буду уверен, что это была стихия (лавина,снег), сразу брошу дальнейшие попытки расследований, а пока слишком много вопросов в этом деле, по крайней мере для меня.

* * *

Снится мне, что я у бабушки в деревне, вечер, я сижу на диванчике и смотрю телевизор. Сбоку от диванчика есть небольшое окно, которое выходит на сараи. Вот я сижу, смотрю ТВ и периодически посматриваю в это окно. И внезапно, вместо сараев, я вижу кладбище, причем кладбище не православное, а скорее, католическое, с каменными крестами, фигурами скорбящих ангелов, и это кладбище очень и очень старое. Я вижу Дятлова, он сидит на одном из надгробий, обхватив голову руками. Одет он в ветровку и синюю шапочку с полосками, точь в точь как на фотографии, что была опубликована на обложке дятловского выпуска "Уральского следопыта". Я смотрю на это мрачное кладбище, на него, и тоже ощущаю атмосферу безнадежности и отчаяния. А потом, буквально на какое-то мгновение, я почувствовала все то, что ощущает Дятлов на данный момент - отчаяние, страх, ужас, я буквально собственной кожей ощущаю, как ему плохо, как он страдает, как мучается его душа. У меня сразу же возник какой-то безмолвный крик: "Боже, за что же он так страдает, ведь он ни в чем не виноват?!". Мой вопрос остался без ответа, к сожалению...

* * *

М.Пискарева:

Сумерки, почти ночь, белеет снег и этой белизной освещает все вокруг. Поляна в глухом заснеженном лесу, посреди поляны дятловцы, они стоят за столбами с колючей проволокой, пытаются вырваться из-за ограждения, но не могут и беззвучно кричат, вижу широко раскрытые рты, крики о помощи, выделяется Зина Колмогорова впереди всех. Они беззвучно кричат: "Нас отравили!" Атмосфера жуткая. Мне было страшно находится в том лесу рядом с ними. Ощущение безнадежности и отчаяния.

Проснулась, лежала и думала: "почему отравили? Как так - отравили? Кто?!" Была в сильном недоумении, сон этот вообще шел вразрез с моей версией происшедшего, в это время я только начала узнавать о трагедии и была уверена, что там всех засыпало снегом в палатке, и все просто замерзли.

Серый зимний пасмурный день, солнца вообще не видно. Кедр, но там уже никого нет, только валяется лапник вокруг, все натоптано, кругом хвоя, какие-то мелкие сломанные ветки... И голос откуда-то сверху и справа мне говорит: "Обрати внимание на монеты у кедра и на Тибо."

* * *

В сны я не верю и не обращаю на них внимания. Дятловцы мне не снились, но пару месяцев назад приснилась мать, давно умершая. Так вот, как я понял, она выражала свое неодобрение моим увлечением дятловской трагедией. Она грозила мне пальцем. Проснулся я с твердым убеждением, что это относится к моему увлечению трагедией группы Дятлова.

* * *

Первый раз мне приснился сон по данной тематике в конце января 2010 года. Тогда группа Семяшкина ушла в поход на перевал, и я следила за их продвижениями по газетным и интернет-публикациям, что может и навеяло данный сон. Я вдруг увидела себя стоящей на склоне горы (какой я не знаю, надеюсь, что это и был тот злосчастный перевал). Дело было зимой, наступали сумерки, темнело прямо на глазах. Я стояла и смотрела как садилось солнце за горную вершину. Зрелище было очень красивым, солнце было красным, такое, какое оно бывает на севере во время заката (я сама родом с севера, так что наблюдала это не раз). Так вот я довольно долго наблюдала за солнцем, а вокруг становилось все темнее и темнее... И вдруг я понимаю, что за моей спиной находится Дятлов, я его не вижу (я даже не знаю, в какой форме он там был, скорее всего даже не в телесной, а в форме какой-то энергии, поскольку я чувствовала его присутствие буквально каждой клеткой своего тела). И я понимаю, что он хочет сообщить мне что-то очень и очень важное. Одновременно, мне в голову пришла мысль, что эта информация очень страшная, и она может каким-то образом оказать какое-то очень плохое, ужасное, катастрофическое воздействие на мою жизнь и жизнь моих родных. Я сильно испугалась и поняла, что я не хочу ничего знать, я не хочу ничего слышать от Дятлова. Каким-то образом я просто заставила себя проснуться, и проснулась в каком-то диком ужасе, с бьющимся от страха серцем. Полежав немного, я успокоилась и даже стала жалеть о том, что не выслушала Игоря, но было поздно...

Он мне снился еще несколько раз, но уже ничего не пытался сказать. Но самое интересное было впереди. В тот же день, я стала вдруг просматривать фотографии ребят, и когда дошла до фотографии Игоря (та фотография, которая есть на памятнике), я вдруг почувствовала, какой-то поток энергии, исходящей от нее, и эта энергия шла прямо мне в лицо. Я испугалась и быстро ее закрыла. Вечером мне стало любопытно, и я снова открыла ее - то же самое, и так несколько дней. Все закончилось, вечером 3 февраля, и после этого, сколько бы я не смотрела на эту фотографию, я ничего не ощущала и не ощущаю до сих пор.

В конце января мне приснился сон, но место действия было то же самое. На этот раз я заснула днем; обычно днем, если я сплю, то сплю без сновидений, а на этот раз сон был очень ярким и отчетливым. Снилось мне, что я опять стою на склоне, но уже днем. Ярко светит солнце, небо голубое, ослепительно белый снег. Я стою и смотрю вниз по склону, в сторону леса. Я вижу лыжню, которая ведет из леса к тому месту, где я стою. И вдруг, я осознаю, что это НАША лыжня, по которой мы сюда пришли (а кто МЫ, кто Я, я не знаю). Сразу же я начинаю ощущать присутствие Люды за моей спиной. Как и в первом случае, я ее не вижу, но каким-то образом ощущаю ее присутствие. И Люда мне говорит: "Смотри, там внизу кто-то идет!" И я вижу, как из леса появляется маленькая черная человеческая фигура и начинает идти по лыжне в нашем направлении. А потом у меня появилось какое-то ощущение стремительного полета по белому тоннелю, и я проснулась.

Лично я так и не смогла его для себя объяснить. Хочу отметить, что я не придерживаюсь никакой теории заговоров, считаю, что на перевале не было посторонних, ребята погибли там же, где и были найдены их тела, т.е никаких инсценировок, зачисток, подчисток и прочего не было и в помине. Поэтому для меня было очень странно увидеть неизвестного человека на перевале.

* * *

Мне снились снежные вершины... снилось, что я сама участвую в том походе... Начала конфликта я не помню, помню, что в какой-то момент стали все бежать (почему-то на лыжах), видела каких-то людей с собакой... И потом картинка поменялась: находимся в снежной пещере, я склонилась над девушкой (во сне была уверена, что это Л.Дубинина), и она только сказала: "во всем виноват Николай". А потом что-то нахлынуло, стало страшно и я проснулась. Еще помню, что очень удивилась - при чем здесь Николай... почему-то сразу подумалось о Н.Тибо... но это ведь невероятно...

* * *

Любовь Ломунова:

Я недавно занялась изучением этого происшествия, узнала о нем по чистой случайности. И вот с тех самых пор мне постоянно снится один сон. Не кладбище, а просто несколько могил без крестов. И ночью над ними появляется круглое свечение цветом как огонь газовой плиты. Просто появляется и как бы висит над ними.

* * *

Я вижу себя, стоящей на опушке зимнего леса, в яркий солнечный день, вокруг белый, пушистый снег. Я стою и любуюсь на стоящие чуть вдали деревья, они очень красиво покрыты снегом и выглядят прямо как сплетенные из кружев. Я начинаю осознавать, что я с группой Дятлова возвращаюсь из похода, и мы встаем на привал, как раз на этой опушке. Я за своей спиной ощущаю присутствие Дятлова и Золотарева, которые устанавливают палатку, они о чем-то переговариваются между собой, я слышу их голоса. Вдруг из-за этих красивых деревьев начинают выходить люди, их очень много, и они все идут в нашем направлении. У меня появляется какое-то нехорошее чувство, что здесь что-то не то, не может быть в таком глухом месте так много народу; появляется какая-то тревога, чувство опасности и все, сон заканчивается.

* * *

Александр Шаньшин:

Сон, в нём я увидел смерть Золотарёва... Его что-то бросило с такой силой, что он ударился о дерево в горизонтальном положении... А Люда... Её язык просто.... взорвался...

Mестность была предположительно около кедра... Отбросило его не взрывом... Я не видел, что это было... Но не взрыв это точно. Похоже ударился он об кедр... Тот самый, под которым и нашли "первых двух"... Других, кажется, в этот момент рядом не было.... Но они видели это... Издалека... Что произошло с языком Люды я не понимаю... Он как бы не взорвался... А начал разбухать и распадатся... Как фарш... Именно в этот момент это напомнило мне фарш.... Время было... Похоже на рассвет... Но не тёмная ночь... Было облачно... Солнце не проглядывалось сквозь тучи....

А тела последних 4-ых.... Они закопали их в подвале какого-то дома... Он находится где-то в лесу... Заброшен... Они там до сих пор лежат... В моём сне...

* * *

Есть один странный опыт общения, который, наверное, тоже можно отнести к сновидениям. Знаете, бывает так, когда просыпаешься рано утром и находишься в каком-то промежуточном состоянии, вроде как уже проснулась, но вроде еще и не совсем. Так вот, у меня бывало несколько раз, что находясь на грани сна и реальности я вдруг начинала задавать вопросы ребятам, типа того, что произошло, кто или что вас убило, причем вопросы адресовала ко всем сразу. Ответов не было. А вот на этот раз, я почему-то обратилась лично к Кривонищенко; я спросила его: "Юра, кто тебя раздел?"

И получила ответ. Несколько раз мне было сказано, буквально впечатано в мозг: "184". Я сразу же проснулась, буквально подпрыгнув до потолка на кровати от неожиданности. Вот до сих пор размышляю, что могут означать эти цифры.

* * *

H.:

Взгляд мой сверху. Достаточно высоко. Место-кедры. Конкретно не видела тот самый кедр. Опушка, край леса, скажем Зимний пейзаж. Тишина. Время вечер или утро, немного сумрачно. Хмуро. Кедровый, вообще круг древесный. Деревья высокие, тесно стоят. Я нахожусь в отдалении прямом, где-то в середине, сверху смотрю. Как будто на дереве, не видимом с "экрана". По кругу движется подъемник, зимняя карусель получается, вроде "Ромашки", только без праздничной летней атрибутики. Самой смешно- чего только не пригрезится -когда бы не было так грустно.

Медленно-медленно по кругу идет. Некоторые открытые кабины (скамьи и поручни) пусты, в других замечаю спиной сидящих (они почти всегда спиной) в штурмовках дятловцев. Дубинина узнаваема. Была в этом какая-то обреченность. Не хватает двоих. Юдина и Золотарева. Чувствуется сквозь тягучее полотно, что их ждут. Ожидание, оно царило тоже. Наконец, они появились, сбоку. Золотарев видится мне во сне счастливо смеющимся. Юдин смеется. Кажется, Дорошенко был, не грустный. Остальные- немного согнувшись сидят, серьзные, Дятлов. Серьёзные, но уже не такие мрачные. Идет снег, густо припорошены деревья, снега прилично. И тишина. И мягкость. И ещё, важное, прозвучало во сне явственно или передалось по воздуху: мысль, что они не предатели, пришедшие, или что им все простилось, даже если было что-то. После этого сна я поняла, что Юдин скоро умрет. Обычный срок- полгода.

* * *

Влад:

Комната Иванова, часов 11 вечера, может чуть раньше, но на улице уже темно было, день: то ли третье февраля, то ли четвертое, помню смутно. И весь сон я вижу как бы со стороны, так вот, Иванов уже приготовился лечь спать, и тут стук в дверь, он в непонимании идет открывать её, а там стоят два человека, и вежливо просят войти. Тот их пустил, спросив, зачем они пришли в столь поздний час, на что те ответили: "Иванов,в горах Урала пропала группа туристов, через пару недель начнутся их поиски, и этим делом займешься ты, но будешь сначала докладывать нам, и смотри, не дай бог, что-нибудь лишнего сболтнешь, тебе же хуже будет". После этого я вижу удивленного Иванова, и сон прерывается.

* * *

Наталия:

Хочу сказать, что я отношусь к категории людей, которым снится обычно бeлиберда: какие-то бессвязные обрывки, эпизоды и т.д. Реалистичных снов как-то не снилось мне никогда. Именно по этой причине сон, о котором я хочу Вам рассказать, мне запомнился, более того, запал в душу - он был реалистичен, будто я и не спала вовсе, а видела все своими глазами. Мне приснилось, будто я нахожусь в институте, вокруг толпа студентов, я понимаю, что это - УПИ. В толпе я вижу несколько знакомых лиц, узнаю среди них Сашу Колеватова. Помню, во сне я очень обрадовалась, что все живы-здоровы. Потом происходит "смена декораций" - я иду по какой-то местности, зима, лежит снег. Рядом со мной идет человек, я смотрю на него и вижу, что это Рустем Слободин. Какое-то время он молчал, а потом говорит: "Посмотри, какой странный снег". Мы присели с ним на корточки и начали разглядывать снег. На снегу была очень плотная корка, похожая на лед. Мы пытались эту корку то ли расковырять, то ли пробить чем-то, но она была очень плотной и ничего не получалось. Пока мы рылись в снегу, стало темно. Рустем говорит: "Мне пора. Очень холодно, а я так не люблю холод". Попрощался и ушел. А я проснулась. Такой вот сон. Для меня он имеет очень большое значение, все это жутко субъективно, но все ж напишу, потому что после него я успокоилась. Честно, первый раз за эти месяцы, что я "в теме". Мне показалось, что души ребят спокойны, даже несмотря на то, что истинная причина их гибели до сих пор не установлена и вокруг нее столько домыслов и т.д.

* * *

Елена:

Мне приснилась та роковая ночь, как ясная и морозная, к склону подъехали 2 упряжки нарт с сундучками, там примерно пять человек манси было. Сундучок открыли, и я увидела в темноте некие предметы, уложенные рядами, но не успела разглядеть, что там. Это был весь сон. А вчера прочитала, что в таких сундучках они перевозят идолов, и они дома их так хранят.

* * *

Наталья М.:

Сон вот какой. Какое-то ледяное пространство. Предположительно очень большое, но никаких горизонтов не просматривается, наоборот ощущение тесноты. Лед очень красивый, прозрачно-бирюзовый, и невероятной толщины/глубины. Ледяные глыбы. Не светло и не темно. Я вижу это немного сверху, возможно я в воздухе. На льду люди, две группы - слева неопределенные, по цвету темные, количество их непонятно; справа женщины манси, вроде две, четко видно лицо одной ( похоже на современные фотографии И.Абрамова). Посередине девушка по пояс во льду с некоторым наклоном влево. Вижу ее со спины. Цвет куртки темнее льда. Вроде как в шапочке, угадываются две коротенькие косички, предположительно это Зина. Она живая. Женщины манси вроде как пытаются ее вытащить, но почему-то тянут от себя и при этом к ней не прикасаются. Как-то так, не очень здесь уверена. Другая группа людей индиферентна, находятся к Зине очень близко, но никак не помогают. Картинка повторялась несколько раз с мучительной навязчивостью, словно я возвращалась узнать и снова понимала, что ее не вытащили. Утром картинка стояла перед глазами очень четко, но было сложно записать ее словами ( сразу стала записывать, боялась забыть). И вдруг из глубин памяти выплыло - "бутылка Клейна". Так и записала. Днем ломала голову - к чему бутылка - вечером вспомнила читаный в детстве рассказ, сначала смутно, но Гугл помог.

"Он выбежал на сцену и отодвинул ширму. Тополог не ошибся. Даниин попал в беду. Положение его было более чем серьезным. Тело находилось наполовину внутри бутылки Клейна, наполовину вне ее. Он был внутри и одновременно снаружи, но никакими силами не мог оказаться 'с нужной стороны' - ее попросту не существовало! Там он был, там он пребывает и поныне. В музее, где собрано все последнее. Там он и останется навсегда. Разбить бутылку было нельзя, так как при этом Даниин оказался бы перерезанным пополам. А так как бутылка цела, то он навсегда останется в ней - ни живой, ни мертвый, на полпути между 'здесь' и 'там', застряв где-то на пороге четвертого измерения." Брюс Эллиотт "Неувязка со временем".

Сон меня не напугал, не удивил (хотя он первый и единственный пока). Вполне типичный для меня по "форме подачи информации". Сны снятся постоянно, цветные, обычно позитивные. Смысл сна поняла - заложники ситуации, обстоятельств, государственных интересов, может даже конфликта менталитетов. Как-то так.

* * *

Д.:

Мы идем с Игорем Дятловым по улице и разговариваем. Тут как бы пришло время нам с ним прощаться. Я ему говорю: "Игорь, а можно еще один вопрос?". Он: "Да, конечно". Я: "А что там такое с вами случилось?". Тут он мне дает такой ответ, что я прямо опешил (имеется ввиду, что я этого точно не ожидал услышать именно от него, человека той эпохи): "Какая вам разница. Вы все равно загадку эту не разгадаете. Всякая смерть есть тайна Божия. Но вот в ваших молитвах мы тут все нуждаемся". И все, он растворился.

Иду я такой по УПИ, внутри. Слышу, где-то играет мандолина и поют песню. Захожу в комнату. Точно разглядел Дятлова, Колмогорову, Дубинину, Тибо и Колеватова. Я такой им с порога заявляю: "Значит так, дорогие братья и сестры. Рассказывайте, что произошло на перевале." Дятлов: "Да не ори ты так. Самое главное не забывайте про нас. Мы будем жить до тех пор, пока вы будете про нас помнить." И тут прозвенел этот будильник. Мне вот интересно, а почему со мной только Дятлов разговаривает? Чем я его заинтересовал? У меня с ним мало общего. Разве что я тоже тщеславный... Я хочу поговорить с Колей и Рустиком.

Еще был сон:Я как бы наблюдаю за ними со стороны. Вечер(где-то примерно часов 5-6) Они поужинали. Тут из палатки вылезают Юрий Кривонищенко и Коля Тибо-Бриньоль. Начинают "дурачиться". Тут случайно Тибо разбивает Кривонищенко нос. Но тот не сердится, да еще и начинает кататься по снегу. Тут же он поворачивает голову в сторону и вдалеке видит нечто интересное; что-то вроде свечения. Кричит: "Ребята, уходим. Но без паники". Тут как бы картинка останавливается и некий голос говорит мне: "Внимательно изучи психологические портреты этих парней". И тут я проснулся.

Сегодня вот еще во сне видел такую штуку. Как бы раскрыл свою тетрадку по истории и вижу там посреди страниц вписку чернилами, а не своим почерком. Прямым и красивым. Такой читаю: что-то написано про Кизилова, Юдина. Я думаю: что за бред. Я этого не писал. В конце такая приписка из 3 букв: "во всем виноват Кол..." Только сейчас дошло, что это было что-то по дятловцам. Я вот сейчас думаю, что такое Кол...? Колмогорова, Колеватов или Коля? Или что-то другое. Наверное зря не прочитал до конца...

Рустик меня во сне обличал. Я говорю: "Ну, Рустик, ну что там случилось?" Он мне отвечает: "Ты когда-нибудь успокоишься или нет? Убили нас. Доволен или нет?"

* * *

На сороковой день смерти Юдина, он пришел ко мне во сне. Сон такой: Я у них на кладбище. Появились Рустик и Юдин. Каждый стоит у своей могилы. Но одеты по-летнему. Я нашел спросить: "Ну, как вы тут?"

Юдин говорит: "Да вроде все хорошо. Спасибо, что молитесь за нас. Нам тут от этого плохо не делается. Не переживай на счет того, что меня кремировали. Даже мне все равно. А ты так убивался. Вот же я, перед тобой. Живой."

Я говорю: " А вам не холодно так? В брюках и рубашке-то?"

Он отвечает: "Ты не забывай о том, что у нас теперь другие свойства. Конечно, не холодно. Все хорошо у нас. Только не забывай про нас".

А Рустик просто стоит и улыбается.

* * *

А.:

... мы находимся на Михайловской кладбище. Много так нас народу. Пришла какая-то женщина и говорит: "Люди, у меня есть просьба к вам, пожалуйста, помяните, когда сможете Семена Алексеевича (Золотарева то есть)... Он ждет этого. Я родственница его. Запомните: он ни в чем не виноват и никого не убивал."

* * *

Мне странный сон приснился. Будто я держу перед собой большую фотографию, на плотном картоне, видно по краям фотографии, что на ней было изображение в коричневом цвете, а на самой фотографии изображение все соскребли, до белого цвета картона, и соскребали в разных направлениях: вверх-вниз, вправо-влево, широкими штрихами. Я смотрю на это "фото" и понимаю, что там было изображение Коли Тибо. Он как-бы на миг проявился на фото. И я помню, что спросила, куда делось изображение, и мне ответили! И кажется, сам Коля! А ответ я не помню, увы...

* * *

Снился летний Отортен. Только я не поняла этого сначала. Во сне искала все какие-то цветы, и ведь, главное, там знала их название, а проснулась - напрочь забыла. Так методично, травинку за травинкой... для чего - тоже не помню, но, кажется, что из названия как-то было уже понятно - для чего эти цветы. (к слову - я на самом деле всякие травки собираю - на чай и для полечиться). И во сне, я в поиске и понимаю (не вижу, просто знаю), что рядом Рустик. Ну и вроде как он спрашивает, или я сама объясняю, что ищу вот эти цветы. А он мне - так они тут не растут. Я - а ты откуда знаешь? А он так весело - так это ж Отортен! И тут я спросила его, наконец, хоть что-то по делу (как-то не осознанно, просто к слову пришлось) - "А ты на нем был, что ли?" И он мне - "ну конечно." Но тогда ответила ему- "Так конечно, зимой вообще цветы не растут, не только на Отортене." А он - не помню, что-то сказал, или нет.

* * *

Дмитрий Иванов:

О попытке спасения.

Все как в черно-белом кино. Кадры - словно известные всем ожившие фотографии ребят.

То ли Вижай, то ли 41 поселок... ребята бодрые, веселые, фотографируются, прощаются с приютившими их селянами. Подъезжает грузовик, который повезет их дальше. Стою невдалеке, смотрю и... вдруг не выдерживаю! Бросаюсь к ним, боюсь опоздать - грузовик же уедет! Надо предупредить об опасности! Я же ВСЁ ЗНАЮ! Кричу на бегу: "Не уезжайте, вы погибнете!.." Подходят Игорь, Зина, Рустик... улыбаются, смотрят на меня как-то сверху вниз... А я им опять: "Вы не знаете, там смерть!" Они продолжают улыбаться и... гладят меня. И тут я осознаю, что я - (я!) обычный деревенский пес, неистово скулящий, воющий, лающий! Понимаю, что кроме этих звуков я не в состоянии произнести ничего! И от этого еще большая обида, почти отчаяние... А ребята, естественно, не понимают меня!...улыбаются, шутят, треплют за уши. А потом, весело и дружно, забросав в кузов грузовика свои вещи, забираются в него сами и под звуки какой-то студенческой песни удаляются из снежного поселка в свой последний роковой путь. Переглядываются, шутят... и только Саша Золотарев и ... то ли Юра Дорошенко, то ли Саша Колеватов, долго и сосредоточенно смотрят на меня, будто тоже что-то предчувствуя и пытаясь понять. А я - лохматый деревенский пес, также долго смотрю с печальной безысходностью на них, не в силах что-либо изменить в их будущей судьбе.

* * *

Наташа:

Снится сон, что я КРИЧУ куда-то в пустоту: "Господи, ну ведь кто-то же знает правду о гибели группы?!!!" Странный зычный мужской голос из пустоты в ответ: "Отец Игоря Дятлова знает!" И тут я проснулась. Себе я объяснить толком сон не могу, но точно знаю одно - если мне снится сон с покойным или о покойном - он ВСЕГДА вещий! Вот так как-то... Игорь тесно был связан с отцом, возможно поход именно на Отортен был совсем не случайным, и т.к Игорь был человеком немного замкнутым, то,скорее всего, поделиться своими мыслями он бы смог только с отцом... много загадок...много мыслей в голове...

* * *

A.:

"Сон с 8 на 9 января.

Сначала мне снились сьемки какого-то фильма или передачи. Несколько танцующих пар. Девушки кажется в желтых платьях, их партнеры в строгих костюмах. Музыку я забыла, но судя по запомнившимся движениям, это был веселый танец. Я наблюдала за сьемками из-за подвижной камеры. Потом танец остановили, и один из танцоров подошел ко мне. Он приветствовал меня как хорошую знакомую, я же его не признала, но ему вида не подала - показалось неудобным - вдруг забыла просто его, а человек ко мне так хорошо относится. Он, между прочим, (в обычной для такого случая беседе - как дела, какие новости) спросил, не потеряла ли я интереса к истории группы Дятлова. Мой интерес остался на месте, и тогда он мне говорит - ' У меня есть телефон один, по нему можно с кем-нибудь из них (дятловцев) поговорить'. Конечно, я не поверила, ожидая розыгрыша. Но мобильник (старенький, черно-белый экран, стертые клавиши) был подсунут мне под нос. Оказалось, что на самом деле звонить никуда не нужно, вернее, следует набрать только какую-то команду (какую - осталось неизвестным) и потом самое важное - позвать по имени интересующего человека. При этом говорить (вызывать) по этому телефону могут только женщины. На мужские голоса с того света почему-то никто не откликается. Да и на женские не все. Я сначала отпиралась, говорила, что это все розыгрыши, но потом уступила и позвала Рустика. Просто назвала его имя. Из трубки как при включенной громкой связи послышалось - 'Да'!

Я опешила, потому что раньше Рустика видела во сне и там же слышала его голос. Он совпадал с услышанным из трубки. А хозяин телефона мне предлагает - 'Спроси его о чем-нибудь'. Я чуть было не спросила - 'Как дела?', но вовремя удержалась. Чтобы хоть что-то спросить, а не потому что не знала ответа на этот вопрос - сказала в трубку ' Рустик, а за тебя помолиться?'. Ответ был для меня естественным (это еще для меня было что-то вроде пароля к идентификации) - 'Конечно да, ты еще спрашиваешь'. Тогда я неожиданно добавила - 'А ты приходи ко мне в гости'... 'Конечно, приду!' - был ответ.

И все в том же сне я 'пошла' (на самом деле переместилась как-то непамятно) домой. Причем не в тот дом, в котором живу теперь, а в квартиру, в которой прошла моя юность. Тут я переодевалась в какие-то платья, наряды, которых на самом деле у меня нет. Но остановила свой выбор на простом летнем сарафане, который в наличии имеется. И вот после переоблачения стали происходить визиты. Сначала приходили по одной мои прежние подруги, с некоторыми теперь у меня вовсе никаких отношений нет и все связи потеряны. Поэтому я только успевала удивляться. Почти все они замечали, что я жду кого-то другого, и обижались на меня за холодный прием. Одна дама выпытала у меня, что за гость должен ко мне пожаловать, и пыталась меня вернуть к действительности, долгим разговором о том, что это все или розыгрыш или опасная игра в экстрасенсорику, но я отбилась от нее своей уверенностью в том, что это ни то, ни другое. Наконец, появился и Рустик. Как и всегда он находился в веселом расположении духа. Мы сидели напротив друг друга и пытались разговаривать, но нас всегда прерывали какие-то посетители. При этом, пока Рустика не было, ко мне приходили только мои знакомые, а когда появился мой гость, то стали заходить какие-то совсем посторонние люди, разных возрастов, среди них был даже какой-то цыганский ансамбль...

В этот визит Рустика было какое-то другое ощущение... Я как-то поняла (не помню точно - может быть, и Рустик дал понять это), что он готов поговорить со мной о перевале. А до этого сама не знаю намеренно или нет, но вопросы, касающиеся обстоятельств его смерти я не задавала. Так вот из-за этих постоянных визитеров, разговор получился какой-то рваный, и поэтому помнится тоже так же - урывками. То есть это даже не диалог был, а попытка разговора, я хотела о многом спросить, он тоже что-то спрашивал, но ничего толком не получалось из-за того, что в комнату все время кто-то входил. Вот все, что помню из диалога:

- Рустик, ты мое письмо читал? - Конечно, да.

- А ответ будет? - Да.

- А ты был на Отортене? - Был.

- Вы все вместе были? - Нет.

Еще я что-то спрашивала про Игоря, что-то вроде, ходил ли он на Отортен с ним, или нет, и был отрицательный ответ. Но точно не помню, что спрашивала про него. Точно помню, что Рустик ответил - Нет.

И еще, все же мне кажется (я долго сомневалась, когда сон записывала и сейчас тоже), но теперь больше склоняюсь к тому, что про Игоря у него спрашивала не про поход на Отортен, а про конфликт. Потому что какой-то разговор про конфликт был, может быть я спросила, конфликтовал ли он с Игорем, и был ответ - нет. трудно вспомнить этот момент, все время ускользает.

- А мы узнаем, что с вами произошло? - Не знаю, думаю, что да.

О том, что же произошло, я так и не решилась спросить, как будто знала, что не ответит.

- А мандолина твоя была? - Мандолина? (почему-то очень удивился) Не моя точно.

Потом он как-то вздохнул, и я видимо спросила, почему (не помню точно), но ответ такой - Есть очень хочется. И я вроде как предложила что-то из еды, а он отмахнулся уже весело

- Да не этого.

Мне показалось, что он как будто вспоминал свои ответы, то есть сначала задумывался, а потом отвечал. И я на самом деле хотела задать немного другие вопросы - но вот, что успела и какие в голову пришли.

Еще он тоже что-то спрашивал, но я, как ни старалась, так и не смогла вспомнить, что именно. И потом нагрянули эти самые цыгане, и Рустик как-то спешно ушел. Я только успела спросить - придет ли он еще, а он только пожал плечами. Потом я проснулась - этот сон снился мне почти всю ночь..."

* * *

Ю.Е. Юдин :

Сны снятся до сих пор... вот даже вместе поем песни . Потом после этих снов я хожу счастливый целый день и неделю, потому что хорошие сны снятся.

Живые они там все.

* * *

Спасибо всем, кто поделился своими снами- откровениями. А те, кто так и не решился рассказать свой сон, не стесняйтесь, не ленитесь, присылайте свои сны. Анонимность гарантируется.

(с) Майя Пискарева.

Октябрь 2012 г.

* * *

ПРИЛОЖЕНИЕ.

О различных состояних души с точки зрения святоотеческого богословия.

Избранные места из статьи Юрия Михайловича Зенько "Душевные состояния в христианской психологии", в частности, о сновидениях.

http://www.bogoslov.ru/text/321631.html

... Поскольку все люди очень разные, то они отличаются друг от друга и по спектру доступных или предпочитаемых ими психических состояний. Нередко эти состояния образуют замкнутую цепочку состояний, которые следуют друг за другом практически автоматически, рефлекторно. Так что человек вращается как белка в колесе, или как заевшая пластинка - на одном и том же месте. Подобное положение дел приводит к тому, что за пределами внимания человека оказывается не только наука и искусство, но и, как правило, и религия. При этом, безусловно, является необходимой работа над способностью испытывать новое состояние сознания /Аскольдов. 1900, с.233-234/.

Именно на достижение принципиально новых состояний и направлено христианство: "Христианство, принимая и вводя в свою область естественного человека, не отрицает ни одного из свидетельств его душевного опыта, не уничтожает и не обрекает на бездействие ни одной из его душевных сил; но открывает душе путь к самостоятельному развитию и высшему совершенству до уподобления Богу и общения с миром чистых духов в жизни вечной, вводит ее в новые состояния и степени жизни, в новые ощущения..." /Амвросий (Ключарев). Т. 2. 1902, с.214/.

Для достижения более интенсивных состояний необходимо стряхивать с себя оцепенение повседневной суеты. В библейской и святоотеческой традиции об этом говорится в понятиях сна и пробуждения: необходимо проснуться к духовной жизни от полусонного обыденного существования, которое нам кажется бодрствованием только из-за незнания более высоких состояний.

При этом, конечно же, крайне важен многовековой святоотеческий опыт, чтобы не абсолютизировать свои личные, субъективные переживания. Об этом иногда пишут даже протестантские авторы: "Сравнимы ли океанские волны с куском раскрашенной бумаги? Однако дело вот в чем. Карта - действительно кусок раскрашенной бумаги, но вы должны понять две вещи. Во-первых, она составлена на основании открытий, сделанных сотнями и тысячами людей, плававших по настоящему Атлантическому океану, то есть как бы впитала в себя богатый опыт, не менее реальный, чем тот, который пережил человек, стоявший на берегу. За одним исключением. Человек этот видел океан лишь в каком-то одном, доступном ему ракурсе. Карта же сконцентрировала в себе все опыты, вместе взятые. Во-вторых, если вы хотите куда-то отправиться, карта вам необходима. Пока вы довольствуетесь прогулками по берегу, впитывать в себя величественное зрелище гораздо приятнее, чем рассматривать карту. Но пожелай вы отправиться в Америку, она будет вам несравненно полезнее, чем ваши прогулки. Теология подобна карте... Доктрины - это не Бог. Они - вроде карты. Но карта эта составлена на основании того, что пережили сотни людей, которые вошли в реальное соприкосновение с Богом. В сравнении с этим любые переживания или чувства, которые, возможно, посетили вас или меня, очень примитивны и расплывчаты" /Льюис. Т. 1. 1998, с.140/.

Разнообразные духовно-психические состояния отличаются друг от друга по степени интенсивности, координации и гармоничности, образуя при этом своеобразную лестницу, идущую сверху вниз. Она состоит из трех основных групп состояний: естественные (природные) состояния, сверхъестественные - духовно-благодатные состояния, противоестественные - греховные состояния.

В естественные, т. е. природные, состояния входят: бодрствование, сон без сновидений, сон со сновидениями. Бодрствование является наиболее привычным для нас состоянием, оно имеет среднюю степень интенсивности, координации и гармоничности. В него входит множество различных чувств и настроений нерелигиозного плана, которые мы испытываем повседневно в обычной жизни. При уменьшение уровня бодрствования человек засыпает, при этом он может находиться в двух состояниях: сон без сновидений - когда он максимально расслаблен и обездвижен и сон со сновидениями, или так называемый парадоксальный сон - когда при общем расслаблении организма наблюдается повышенная активность головного мозга (если человек проснется именно в этот момент, то он скажет, что ему снился сон и он сможет его вспомнить и рассказать).

Отношение к сну как таковому в христианстве строится на ограничительном принципе. Сон является недеятельной частью человеческой жизни, а поэтому по отношению к нему нужна умеренность и осторожность:

"Сытость сна возбуждает в теле страсти; а умеренное бдение охраняет сердце" /Исаия авва. 1883, с.94/;

"Многий сон одебеливает мысль, благое же бдение утончает ее. Многий сон наводит искушения, бодрствующий же [монах] избежит их" /Евагрий Понтийский. 1994, с.132/.

Поэтому св. отцы пишут: "Пробудимся от сна, пока еще находимся в теле сем, воздохнем о себе самих, и будем оплакивать себя от всего сердца нашего день и ночь..." /Антоний Великий. 1998, с.85/.

Этот святоотеческий подход основывается на евангельской традиции, которая призывает: "не будем спать, как и прочие, но будем бодрствовать и трезвиться" (1 Фес. 5, 6).

В нехристианских кругах в последнее время все чаще обращаются к анализу сновидений (психоанализ, аналитическая психология, онтопсихология и т. д.), в надежде найти какие-нибудь закономерности человеческой психики (и ее глубинных бессознательных слоев). При этом никому из представителей этих учений неизвестно, что задолго до них эту работу проделало христианство. Множество выдающихся аскетов и подвижников проверяли и сопоставляли свой опыт по отношению к сновидениям, приходя к общему мнению о важности этой работы: В нехристианских кругах в последнее время все чаще обращаются к анализу сновидений (психоанализ, аналитическая психология, онтопсихология и т. д.), в надежде найти какие-нибудь закономерности человеческой психики (и ее глубинных бессознательных слоев). При этом никому из представителей этих учений неизвестно, что задолго до них эту работу проделало христианство. Множество выдающихся аскетов и подвижников проверяли и сопоставляли свой опыт по отношению к сновидениям, приходя к общему мнению о важности этой работы:

"Тщательный может и по сновидениям угадывать движения и расположения души, и соответственно тому направлять попечение об устроении своего духовного состояния" /Никита Стифат. 1900, с.129/. Он же: "Из того, что представляется во время сна, иное есть мечтание, иное видение, иное откровение. - Мечтания суть такие сновидения, которые не стоят неизменными в воображении ума, но которым предметы перемешиваются, одни вытесняют другие, или изменяются в другие; от них никакой не бывает пользы, и самое мечтание их исчезает вместе с пробуждением... Видения суть такие сновидения, которые во все время стоят неизменными, не преобразуются из одного в другое и так напечатлеваются в уме, что остаются на многие лета незабвенными: они показывают сбытие будущих вещей, доставляют душе пользу, приводя ее в умиление... Откровения суть сущие выше всякого чувства созерцания чистейшей и просвещенной души, представляющие дивные некие божественные дела и разумения, тайноводство сокровенных Божиих тайн, сбытие наиважнейших для нас вещей..." /там же, с.129-130/.

По характеру сновидений можно судить о глубинных процессах в душе: "Когда душа начнет чувствовать себя здравою (от греха - З. Ю.), тогда начнет и сновидения иметь чистые и безмятежные" /Максим Исповедник. 1900, с.175/.

Сами сновидения при этом могут быть не только положительными, но и отрицательными, и св. отцы духовно-опытным путем определили основные признаки и первых, и вторых: "Сны, являющиеся душе по любви Божией, суть необманчивые указатели здравия душевного. Они не изменяются из одного образа в другой, не наводят страха, не возбуждают смеха, или внезапного опечаления, но приступают к душе со всею тихостью, и преисполняют ее духовного радования; почему душа и по пробуждению тела, со всем вожделением ищет этого испытанного во сне обрадования. У бесовских мечтаний все бывает противно сему, - не пребывают они в одном и том же образе... При этом они много говорят и обещают великого, а еще больше угрозами стращают, принимая на себя нередко вид воинов; иногда припевают душе и что-нибудь льстивое с шумным криком" /Диадох. 1900, с.26-27/. Он же настаивает на том, что не нужно верить снам вообще: "Мы изложили, как различать сны хорошие и худые, основываясь на том, что сами слышали от опытных старцев. Да довлеет однакож нам паче, как великая добродетель, то правило, чтоб отнюдь не верить никакому сонному мечтанию. Ибо сны наибольшею частию бывают ничто иное, как идолы помыслов, игра воображения, или еще, как я уже говорил, бесовские над нами наругания и забавы" /там же, с.27/.

Так же пишут и современные христианские авторы: "Сны, которые возбуждают уныние и отчаяние - от врага. Сны от Бога умиляют сердце, смиряют, укрепляют надежду на Спасителя, пришедшего на землю и понесшего Крест ради спасения погибающих, а не праведников, считающих себя (ложно) достойными царствия Божия" /Никон (Воробьев). 1997, с.390-391/.

В сновидениях, когда критичность восприятия понижена, нередко появляются бесовские прилоги, которые, однако, не страшны опытному подвижнику: "Ум, когда чист бывает, скоро распознает их, и - иногда мысленным напряжением пробуждает тело, а иногда охотнее остается в том же положении, радуясь, что возмог распознать их лукавство и в том же сне обличая их..." /Диадох. 1900, с.27/.

Нередко св. отцы призывали к осторожности по отношению к сновидениям. Варсонофий Великий (VI в.): "когда увидишь во сне образ креста, знай, что этот сон истинен и от Бога; но постарайся от Святых получить истолкование значения его и не верь своему помыслу" /Варсонофий Великий, Иоанн. 1995, с.279/. Его спросили: "если кому явится три раза один и тот же сон, то и его надобно признавать истинным: так ли это...?", он ответил: "Нет, это несправедливо; не надобно верить и такому сну. Тот, кто один раз явился кому-либо ложно, может сделать сие и три раза и более" /там же, с.279-280/.

Более того, в святоотеческой традиции по отношению к сновидениям придерживаются охранительно-негативной тенденции:

- "Верующий снам подобен тому, кто гонится за своею тенью, и хочет схватить ее. Когда начнем верить демонам в снах, то они поругаются над нами и во время бодрствования. Верующий снам совершенно неискусен, а неверующий им есть мудрец" /Исаия авва. 1996, с.216/;

- "Бесы тщеславия - пророки в снах; будучи пронырливы, они заключают о будущем из обстоятельств и возвещают нам оное, чтобы мы, по исполнении сих видений, удивились и, как будто уже близкие к дарованию прозрения, вознеслись мыслию. Кто верит бесу, для тех он часто бывает пророком; а кто презирает его, пред теми всегда оказывается лжецом. Как дух, он видит случающееся в воздушном пространстве и, заметив например, что кто-нибудь умирает, он предсказывает это легковерным через сновидение" /Иоанн Лествичник. 1901, с.19/; "Бесы многократно преобразуются в ангелов света и в образ мучеников и представляют нам в сновидении, будто мы к ним приходим; а когда пробуждаемся, то исполняют нас радостию и возношением... Кто верит снам, тот вовсе не искусен; а кто не имеет к ним никакой веры, тот любомудр" /там же, с.19/; "кто верит снам, тот подобен человеку, который бежит за своею тенью и старается схватить ее" /там же, с.19/.

Об этом же пишут и русские святители и пастыри. Епископ Игнатий (Брянчанинов) в специальной главе о сновидениях писал: "Демоны употребляют для возмущения и повреждения душ человеческих сновидения" /Игнатий (Брянчанинов). Т. 5. 1993, с.346/.

Архим. Иоанн (Крестьянкин): "Верим всяким снам, толкуя их, гадаем по ним, обольстившись сновидениями, еще какие-то "пророческие" сны начинаем видеть и доходим через это до помрачения ума и болезни... Кайтесь Господу!" /Иоанн (Крестьянкин). 1997, с.18-19/.

И дальше: "Бойтесь верить снам, чтоб не впасть в прелесть - страшное духовное заболевание!" /там же, с.19/.

С этой точки зрения в православии совершенно неуместны и невозможны какие то ни были "руководства" по гаданию по снам, или "Православная энциклопедия снов" - хотя уже существует книга именно с таким названием /М.: Транспорт, 1996/. Эта книга не имеет никакого отношения к православию, как и вообще к христианству. Когда она ходила по рукам в самиздате, она называлась "Русский сонник", что не намного лучше, но, по крайней мере, не дискредитирует православную церковь.

И, наоборот, абсолютно некритическое отношение к сновидениям и было господствующим в дохристианских религиях. По современным научным исследованиям, в этих так называемых архаических верованиях именно сновидческие переживания представляли собой основной источник магических и религиозных сил.

Какова библейская точка зрения на сновидения с их естественной и духовно-нравственной сторон? - Библейские авторы знали о возможности естественных причин сновидений. Екклесиаст описывал их так: "сновидения бывают при множестве забот" (Еккл. 5, 2); "во множестве сновидений, как и во множестве слов, - много суеты; но ты бойся Бога" (Еккл. 5, 6).

Описываются в Библии и пророческие, и вещие сны. Патриарху Иакову во сне было пророческое видение (Быт. 28, 12), голос ангела Божия (Быт. 31, 11) и голос самого Бога (Быт. 46, 3). Царю Соломону Господь явился во сне ночью (3 Цар. 3, 5). Несколько вещих снов видел патриарх Иосиф (Быт. 37, 5, 9). Вещие сны, без их понимания, были посланы и египетскому фараону (Быт. 41, 2-7), и царю Навуходоносору (Дан. 2, 19). Первый из них был истолкован Иосифом, а второй - Даниилом.

В "ночном видении" пророку Даниилу было открыто значение сна и сам сон царя Навуходоносора (Дан. 2, 19). Это не смогли сделать все языческие мудрецы вместе, объявившие, что "нет на земле человека, который мог бы открыть это дело царю, и потому ни один царь, великий и могущественный, не требовал подобного ни от какого тайноведца, гадателя и Халдея" (Дан. 2, 10). Для посрамления этой языческой мудрости Бог и открыл эту тайну Даниилу. Царь был так поражен верностью услышанного, что "пал на лице свое и поклонился Даниилу, и велел принести ему дары и благовонные курения" (Дан. 2, 46). Но главное, что Навуходоносор признал величие Бога: "И сказал царь Даниилу: истинно Бог ваш есть Бог богов и Владыка царей, открывающий тайны, когда ты мог открыть эту тайну!" (Дан. 2, 47).

Интересно, что в Библии особые сновидения соотносятся Богом со старцами: "И будет после того, излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши; старцам вашим будут сниться сны, и юноши ваши будут видеть видения" (Иоил. 2, 28); "И будет в последние дни, говорит Бог, излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши; и юноши ваши будут видеть видения, и старцы ваши сновидениями вразумляемы будут" (Деян. 2, 17).

Иногда в качестве библейских мест, относящихся к пророческим сновидениям, приводят два места из пророка Иова: "Бог говорит... во сне, в ночном видении" (Иов. 33, 14-15); "Среди размышлений о ночных видениях, когда сон находит на людей, объял меня ужас и трепет и потряс все кости мои. И дух прошел надо мною; дыбом стали волосы на мне" (Иов. 4, 13-15). Но это не совсем так. То слово, которое переводят по-русски как сон, по древнееврейски обозначалось как hmdrt, 'тардема'. Это не просто сон, и даже не вещий сон, это некоторое внутреннее самоуглубление человека, которое происходит при Божьей помощи, и которое внешне выглядит как сон, ибо человек отключается от внешнего мира и ни на что не реагирует.

Поскольку сновидения бывают не только естественные, или от Бога, но и соблазнительные, от темных сил, то в Библии, также как в святоотеческой традиции, неоднократно встречаются предостережения против некритического восприятия сновидений (и тех людей, которые пытаются пользоваться сновидениями в своих целях):

- "не слушайте... своих гадателей, и своих сновидцев, и своих волшебников, и своих звездочетов" (Иер. 27, 9);

- "вещуны видят ложное и рассказывают сны лживые; они утешают пустотою" (Зах. 10, 2);

- "Вот, Я - на пророков ложных снов, говорит Господь, которые рассказывают их и вводят народ Мой в заблуждение своими обманами и обольщением" (Иер. 23, 32);

- "Ибо так говорит Господь Саваоф, Бог Израилев: да не обольщают вас пророки ваши, которые среди вас, и гадатели ваши; и не слушайте снов ваших, которые вам снятся" (Иер. 29, 8);

- "Если восстанет среди тебя пророк, или сновидец, и представит тебе знамение или чудо, и сбудется то знамение или чудо, о котором он говорил тебе, и скажет притом: "пойдем вслед богов иных, которых ты не знаешь, и будем служить им", - то не слушай слов пророка сего, или сновидца сего; ибо чрез сие искушает вас Господь, Бог ваш, чтобы узнать, любите ли вы Господа, Бога вашего, от всего сердца вашего и от всей души вашей" (Втор. 13, 1-3).

Христианство никогда не останавливалось только на состояниях греховно-безблагодатных, не меньше внимания оно обращало и на состояния духовно-благодатные. При этом они являются жизненно важными для духовного развития каждого христианина: "Как иной ощущает в себе действия злобы в страстях, каковы: раздражительность, похоть, зависть, отяготение, лукавые помыслы и другие несообразности: так должен человек восчувствовать благодать и Божественную силу в добродетелях, а именно: в любви, в снисходительности, в благости, в радости, в легкости, в Божественном радовании..." /Макарий Египетский. 1998, с.184/. Это те духовные переживания, которые приходят с Божьей помощью: "Познание Бога, чтобы отвечать своему понятию, должно быть переживанием в себе присутствия Божия, которое дает человеку непосредственно ощутить божественную жизнь и, таким образом, приведет к опытному постижению Божественного Существа" /Сергий (Страгородский). 1991, с.95/. И хотя духовные дары и чувствуются духовно, но они могут быть вполне ощущаемы: "Будем молиться, чтобы и нам получить благодать Святаго Духа во всяком удостоверении и ощущении..." /Марк Подвижник. 1911, с.154/.

Духовные состояния имеют и свои внешние признаки: "Общий признак состояний духовных - глубокое смирение и смиренномудрие, соединенное с предпочтением себе всех ближних, с расположением, евангельскою любовию ко всем ближним, с стремлением к неизвестности, к удалению от мира. "Мнению" тут мало места: потому что смирение состоит в отречении от всех собственных достоинств..." /Игнатий (Брянчанинов). Т. 2. 1993, с.250-251/.

Вот как смиренно писал о себе выдающийся христианский аскет, преподобный Феодор Студит: "Я же сам, чада мои возлюбленные, не имею ничего и заслуживаю всякого презрения: у меня нет ни Духа, ни света, ни очищения, ни блистания, ни созерцания, ни восхождения, ни преуспеяния, ни стремления, ни течения, я весь заброшен, страстен, мрачен, лишен способности созерцания, не устроен, не укреплен, не зрел и не утвержден для спасения" /Феодор Студит. Т. 2. 1908, с.81/.

- "Не так страшно для нас расстройство ума; не так страшны телесные болезни. Эти недуги, хотя жестокие... но делают нас несчастными не по собственному нашему изволению; они более достойны сожаления, нежели проклятия... Но скажи какое другое зло хуже преступившей меру гневливости? /Григорий Богослов. На гневливость. 1994, с.200/

С гневом непосредственно связано и злопамятство, ибо желание мщения "если устремляется наружу, есть гнев, а если остается внутри и строит зло, есть злопамятство" /Григорий Богослов. На гневливость. 1994, с.197/.

"Гордость - великая помеха духовному самоусовершенствованию. Люди самодовольные в духовном отношении, гордые сознанием своих нравственных достоинств, не могут с успехом вести дело духовного самоусовершенствования потому, что не осознают или не хотят сознавать в себе недостатков и грехов, от которых должны отстать, и, по уверенности в достаточности собственных сил к нравственному преуспеянию, не чувствуют нужды в благодати Божией, без которой оно невозможно" /Виссарион (Нечаев). 1899, с.11-12/.

"Много страстей сокрыто в душах наших, но обличают они себя только тогда, когда являются на глаза причины их (предметы, поводы)" /Исихий Иерусалимский. 1890, с.25/. Кроме того, необходимо разделять страсти и самого человека: "Хотя увидишь кого боримым страстями, не брата, а страсти ненавидь, борющие его" /Симеон Новый Богослов. Т. 2. 1993, с.525/. И по слову Серафима Саровского: "Осуждай дурное дело, а самого делающего не осуждай" /Житие старца Серафима... 1991, с.310/. Это - важнейший принцип христианской аскетики, позволяющий одновременно и любить своего ближнего и помогать ему в преодолении его грехов.

Это разделение страстей и самого человека необходимо соблюдать и по отношению к себе: "Должно снисходить и душе своей в ее немощах и несовершенствах и терпеть свои недостатки, как терпим недостатки ближних, но не обленяться и непрестанно побуждать себя к лучшему" /Житие старца Серафима. 1991, с.310/.

"Прелесть, говорят, в двух видах является, или лучше находит, - в виде мечтаний и воздействий... Первая бывает началом второй, а вторая началом третьей еще - в виде исступления. Началом мнимого созерцания фантастического служит мнение (притязательное на всезнайство), которое научает мечтательно представлять Божество в какой-нибудь образной форме, за чем следует прелесть, вводящая в заблуждение мечтаниями..."

Вот как свят. Игнатий Брянчанинов описывает находящегося в состоянии прелести и самообольщения: "Не есть, не пьет, не спит, зимою ходит в одной рясе, носит вериги, видит видения, всех учит и обличает с дерзкою наглостию, без всякой правильности, без толку и смысла, с кровяным, вещественным, страстным разгорячением... Святой, да и только!" /Игнатий (Брянчанинов). Т. 2. 1993, с.241/.

Особым типом прелести является "мнение". Как писал о нем свят. Игнатий (Брянчанинов): "Этот род прелести - ужасен... Одержимый этою прелестию мнит о себе, сочинил о себе "мнение", что он имеет многие добродетели и достоинства, - даже, что обилует дарами Святого Духа" /Игнатий (Брянчанинов). Т. 2. 1993, с.245/; "Приписывающий себе духовные делания, добродетели, достоинства, благодатные дары, льстящий себя и почитающий себя "мнением", заграждает этим "мнением" вход в себя и духовным деланиям, и христианским добродетелям и Божественной благодати, - открывает широко вход греховной заразе и демонам" /там же, с.246/; "Зараженные прелестию "мнения" встречаются очень часто. Всякий, не имеющий сокрушенного духа, признающий за собою какие бы то ни было достоинства и заслуги, всякий, не держащийся неуклонно учения Православной Церкви, но рассуждающий о каком либо догмате, или предании произвольно, по своему усмотрению, или по учению инославному, находится в этой прелести" /там же, с.247/.

Крайней степенью прелестного мнения является ересь, которая "может периодически возобновляться как типологически устойчивое пленение ума" /Гаврюшин. 1997, с.25/. В ереси соединяются воедино многие негативные духовно-психические состояния: мнение, самообольщение, гордыня, своеволие и т. д.

Состояния прелести, самообольщения, мнения и ереси приводят к духовной и телесной деградации человека: "Прелесть действует первоначально на образ мыслей; будучи принята и извратив образ мыслей, она немедленно сообщается сердцу, извращает сердечные ощущения; овладев сущностью человека, она разливается на всю деятельность его, отравляет тело, как неразрывно связанное Творцом с душею" /Игнатий (Брянчанинов). Т. 2. 1993, с.229-230/. В этих состояниях нередко проявляются различные аномальные психофизиологические феномены: деперсонализация, особые ощущения тела - легкость, невесомость, полет и т. д.

Исходя из всего сказанного, к состояниям, если и не идентичным, то, по крайней мере, достаточно близким состояниям прелести, можно отнести и различные "измененные состояния сознания": психоделические состояния, наркотические и мистические экстазы (исступления), "откровения", просветления, общение с "голосами", космическим разумом, инопланетянами и т. д.

О необходимости осторожности по отношению к "необычным" духовно-психологическим состояниям писали и пишут как современные и дореволюционные христианские авторы, так и авторитетные древнехристианские аскеты:

"Все свои козни, сети, капканы злые духи облекают в самые красочные привлекательные одежды. Поэтому мы, христиане, стараемся быть очень недоверчивыми ко всем "сладким", "приятным", "особенным" своим душевным состояниям, не принимаем без тщательных проверок никаких "откровений", "видений", "просветлений", "явлений", "блаженных состояний" и т. п. необычностей" /Лазарь архим. 1997, с.49-50/;

К измененным состояниям сознания относится и модный сегодня на Западе "психоделический опыт", распространенный в первую очередь в трансперсональной психологии. Вот что в последней пишут о нем: "Психоделический опыт - это путешествие в новые области сознания. Сфера действия и содержание этого опыта беспредельны, а его отличительной особенностью является выход (трансценденция) за пределы вербальных понятий и пространственно-временных измерений, за пределы эго, или личности" /Лири, Метцнер, Олперт. 1998, с.13/. И далее: "К такого рода опыту расширенного сознания можно прийти разными путями: с помощью сенсорной депривации, упражнений йоги или систематической медитации; этот опыт может иметь место в минуты религиозных или эстетических экстазов, а также может возникать спонтанно" /там же, с.13/. Таким образом, это все-таки не абсолютно новые области сознания. А смысл этих пространных рассуждений в том, чтобы подвести читателей к отождествлению религиозного и психоделического опыта. Но при этом последний, по их мнению, имеет значительное преимущество: "В последнее время этот опыт стал доступен любому человеку благодаря открытию таких психоделических препаратов, как ЛСД, псилоцицибин, мескалин, ДМТ и так далее" /там же, с.13/. Таким образом, понятно, куда клонят авторы: если религиозный и психоделический опыты близки, то, конечно же, лучше предпочесть последний - из-за легкости в его достижении. А чтобы не было беспокойства от необходимости использования при этом наркотиков, можно черное назвать белым: "Психоделические препараты не являются наркотиками в обычном смысле этого слова" /там же, с.162/.

'Дело духовное не в восторгах: самое лучшее его проявление есть "дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно"' /Феофан Затворник. Вып. 5. 1994, с.181/

* * *

Сегодня, 8 ноября 2015 года, ночью во сне Юдин явился (не мне) и объявил о том, что вместо того, чтобы сидеть и писать сплетни о них и всякие домыслы, лучше б кто-то пришел и порядок у них на кладбище нормально навел. А еще помолился поусерднее.

В свете этого сообщения, в процессе разговора с человеком, кому Юдин приснился, вот какие мысли возникли:

Мы все удовлетворяем свое любопытство, почему они погибли, тщеславие даже, когда хвастаем друг пред другом, что кому открылось, какие новые факты добыты, в каких архивах задницы просидели, какими усилиями добыты бумажки, кто и сколько раз побывал на Перевале и задирает нос перед теми, кто там не бывал... Одно сплошное тщеславие и суета сует. И попутно ожидаем, что усопшие нас скажут, что там произошло с ними, хватит испытывать наше терпение...

А ради удовлетворения нашего любопытства никто нам ничего не скажет. Не уполномачивал никто и никого сообщать нам всем через "тот свет", что там произошло.... Мы говорим, что души покойных маятся неотомщенные, не расследовано дело, виновные не наказаны, неизвестны...

А если предположить, что виновные были наказаны, только нам об этом неизвестно. Поэтому души дятловцев спокойны, поэтому молчание. Поэтому они просят молитв и ничего не говорят о том, что случилось и послужило причиной их гибели. Им-то там уже все равно. Виновные понесли наказание... А сообщать нам причину гибели никто не собирается по причине нашего пустого любопытства и азарта тщеславия разгадать тайну... зачем? Тайна остается тайной только для нас, но не для виновных, и не для тех, кто их наказал и не для самих самих усопших. Поэтому все так глухо у нас. Если бы они были не пойманы, эти убийцы, тогда бы усопшие "вопили о справедливости" назвать имена виновных. То есть не сами усопшие, а Господь Бог через своих ангелов сообщал бы нам. А так - все глухо. Значит, тайна беспокоит только нас. Только для нас она остается тайной. А ТАМ все давно уже решено, прощено и забыто.

И вот если подумать, мы-то какое отношение имеем к ним? Они не наши друзья, ни родственники, абсолютно чужие нам люди. Мы не настолько потрясены их гибелью. Мало кого она тронула в самое сердце, как могла затронуть родных когда-то. Мы занимаемся темой их смерти ради удовлетворения своего тщеславия, ради любопытства, и некоторые ради пиара... но не из сострадания и любви к погибшим. Как сказал один дятловед: ему было бы интересно разгадать этот квест...

Правду мы узнаем, когда сами покинем этот мир. И если вспомним о дятловцах там, то спросим: почему погибли ребята, кто виноват?

И может быть, там нам ответят...

Сентябрь, 2015 г.