да. Это блевотно-белесое небо, эта бесконечная грязь под ногами, какие-то стройки, ларьки, облезлые деревья, матерящиеся алкаши, ппсники, бабы с )( вместо ног, бабы с колясками, бабы с ебалами, бабы с телефонами, бабы с ярко-розовыми дебильными, вечно орущими детьми, которые похожи друг на друга как братья, толпы скованных одной цепью престарелых плебейских муляжей, эти кашляющие, шаркающие, верещащие, хрипящие, срущие, блюющие массы, сука этот бараний фарш, напханный в дешевые пластиковые протезы, ярко-розовые коляски, ярко-розовые надувные женские лица, ярко-розовые лужи, какое дерьмо, сплошная поебень поебень поебень и не пройти они наматываются на ноги они косятся с таким перепуганным недоумением, будто узрели пред собой самого Астарота, они с хрустом выворачивают головы мне вслед, когда я, не удержавшись, кривляюсь. они пырятся и обходят меня стороной, когда я, срываясь, начинаю тихо ругаться вслух. лают все собаки, в лужах отражается все та же блевотно-розовая попсня, кривые ноги, устройства для ходьбы, кругломордые плебейки и геи без нижних челюстей, все только пялятся, пялятся, пялятся, потому что от меня за версту разит этой эмопорнозвездой, какой шум, какая мерзость, я ненавижу людей, пидарасы, я ненавижу все это розово-белесое дерьмо, черт бы его побрал, оно однотипно, пространство изжило себя, а у творца закончилось воображение, очистить мир от скверны можно только посредством удаления мира. господи, этот славный малый Сэнд индуцируется с такой легкостью, что проведи он в моей компании еще полдня - того и гляди начнет не на шутку дергаться. какая попсня, какая попсня, мои ноги не сгибаются в коленях ввиду классической строевой ходьбы, ать-два-ать-два лужа, белесое небо кружится над головой, изжеванная в неопрятные комья земля кружится под ногами, трамвайные рельсы увиваются барашками, голод дожирает остатки моих внутренностей, засыпаю на ходу, равновесие удерживаю только благодаря движению. господи, что с ними со всеми? что у нее с ногами? бля, что у нее с глазами? что это - это.. ребенок? - с печальным недоумением сочувствует Сэнд, запыхавшись и не поспевая за мной. да они все такие, да они же все такие, даонивсетакие, это и есть о.н.и. эта массовая порча, этот комбайн по глобальному человеческому омуляжению, самый большой кошмар - это попасть к ним в руки, держись от них подальше, у тебя еще есть шанс. даже у меня еще есть шанс, пока я осознаю себя отдельно. они готовы разорвать тебя или меня на части при любом удобном случае, разорвать, выебать и сожрать только потому что ты или я не с ними, только потому что ты или я отличаемся, только потому что ты или я кажемся им лучше, чем они есть - потому что ты или я хотя бы не выглядим наспех склепанными манекенами из китайского магазина дешевых протезов. потому что ты или я хотя бы хотим ебаться, а не изображать блевотную хомячью возню с целью заякорить очередное хуйло и обеспечивать его потом проблемами и этими маленькими ярко-розовыми орущими ботами, способными только жрать, срать, спать и выть. потому что пиздаватые бытовые приборы, пиздаватые автомобили, пиздаватые деловые костюмы и корпоративные вечеринки не кажутся верхом блаженства ни тебе, ни мне. да, и что себе думает этот самый Создатель, как там его, бллять. Вертел я на хую того создателя, который может создать меня или тебя, или Руда, или Тамару, и рядом с ними тут же взять и наклепать такую хуеву тучу беспонтовой некачественной поеботы, не забыв оснастить меня вдобавок осознанием того, что при всей своей ущербности и порочности я бесконечно лучше всего этого ползучего дерьма, потому что я летаю намного выше, ныряю куда глубже и стреляю безбожно дальше, чем все они вместе взятые пытаются, и это очевидно, как дважды два. единственным вариантом остается, что создателей было как бы несколько, и что они как бы играются, ну то есть одного прет создавать всяких выродков вроде меня или рыжего, а другой тащится по этой массовой хуйне, а потом они типа воюют, но я ебал эти блядские их игроньки и самих этих ебаных создателей, будь их хоть целая рота нахуй. я ебал это все я Е Б А Л это все еще до того как успел родиться, это слишком очевидно, мне нечего здесь делать. Не говоря уже о том, что изначальная цель моего существования явно не состояла в перманентном получении пиздюлей, хотя свелось все именно к этому по длинному ряду уебански нудных и глупых причин, потому что при всей своей пиздатости я уебански нудное и глупое существо помимо всего прочего.
Сэнд, который имеет прекрасную привычку переставать слушать, ежели чьи-то рассуждения кажутся ему чересчур скучными, исправно внемлет и с каждым новым пассажем все более и более убеждается в критической неисправности окружающей реальности. Так как особого опыта он ни в какой из вышеупомянутых областей не имеет и похвастаться как следствие может разве что врожденными талантами, Сэнд тактично молчит и на лице его отчетливо видны лишь раздражение и замешательство. Белоснежка упрямо и мерно шагает вперед - за это самое характерное для него выражение угрюмой, глубокомысленной и злой непреклонности полковник и дразнит его изредка Достоевским, ибо именно таким помнит Достоевского с обложки толстого тома "Идиота". Редкостное состояние приглушает его mute, придавая тону существенную громкость и истерическое рявканье, многочисленные прохожие успевают весьма благоразумно шарахнуться в стороны прежде, чем с этим нездорового вида гневно проповедующим существом в развевающемся плаще с меховой отделкой и с прилагающимся к существу младшим братом не менее болезненной наружности столкнуться.
а сейчас меня вывернет, а потом я вырублюсь. Видишь, мальчик, чего только не бывает с людьми от кокаина, черт бы его подрал.
по-моему это случится с тобой не от кокаина, а от ярости. от ярости от голода. хаха. хахаха.
тебе смешно? ТЕБЕ, БЛЯДЬ, СМЕШНО? (к прохожей женщине, в очках которой видны только веки при видимом отсутствии под ними глаз) WHAT ARE U LOOKING AT? HUH?!
мне смешно. Нет, это все блядский ужас. Мне смешно.
смешно. смешно. я достаю из кармана прибитый давидофф и, пошатываясь, закуриваю на обочине. хаха. хахаха. смешно. ядреные пассатижи и бесконечное комеди дель арт на божьей сцене до самого бесславного и унизительного конца. какое веселье.