Пятаев Дмитрий Юрьевич : другие произведения.

Рейв

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:


Рейв

  
   Некоторые слова, не встречающиеся в русском языке, приведены в конце книги с соответствующими значениями.

"Революции задумывают романтики, осуществляют фанатики, а пользуются её плодами мерзавцы"

Отто фон Бисмарк

  
   Часть первая. The stamp of "Neostyle"
  
   Глава 1.
  
   Знойное июльское солнце давно скрылось за горизонт, а свет белых ночей Петербурга продолжал проникать в окна. Неестественный, почти дневной он уговаривал город не спать, вести прежнюю будничную жизнь. Но свет бессилен перед временем. Часы неумолимо шли вперед, улицы пустели. Жизнь приостанавливала движение, замедляла бег в будущее.
   На радиостанции не было никого, тишина заполучила абсолютную власть над коридорами и офисами. Небоскреб казался безжизненным. Охранники сторожили вход, а за зданием следили сотни камер с незатейливым искусственным интеллектом, готовым поднять тревогу в случае нарушения безопасности.
   Рубка - так называли эту комнату ди-джеи - была пустой и мертвой. Ночным эфиром управляли машины. Установки методично щелкали, переключали треки в плэйлистах с одного на другой, время от времени вставляя музыку собственного сочинения, скомбинированную из различных модуляций и битов. Несмотря на крепко уснувший небоскреб, радиоволна не утихала ни на секунду, даря цветные сны жителям города.
   Но когда-нибудь и этому приходит конец, и вот дверь открылась. В Рубку вошел человек. В полутемном слегка освещенном белой ночью помещении трудно было разобрать его лицо. Незнакомец постоял в дверях, потерев лоб, скрестил руки на груди, думая о чем-то своем, медленно прошелся вокруг, провел рукой по блестящему стеклянному круглому столу в центре комнаты, щелкнул выключателями на одном из автоматов, подкорректировав тем самым звукоряд машины.
   Он несколько минут смотрел в окно на засыпающий город, с удовольствием наблюдал, как день теряет власть, как автомобили, полагаясь на собственные силы, разгоняют мрак включенными фарами. Потом, разрешив в душе последние противоречия, прошел в комнату, отделенную стеклом от основного помещения. Неизвестный сел за стол, на котором лежала панель управления эфиром, ввел код доступа и набрал нужную команду.
   Машины замерли в ступоре, покорно ожидая приказа человека. Щелчки микроскопических механизмов прекратились, и сотни тысяч радиоприемников Петербурга замолчали, погрузив шумный суетливый город в непривычную, так давно не проявлявшуюся, тишину. Человек пододвинул к себе микрофон и заговорил:
   - Простите, уважаемые радиослушатели, что я так бесцеремонно прерываю ваше наслаждение музыкой, но поверьте - у меня есть на то весьма веские причины.
   Приятный уху голос незнакомца был мягок спокоен. Слушать его было не менее приятно, чем бесконечные музыкальные треки, уносящие в мир эмоций. Человек умел не просто красиво преподнести себя в качестве рассказчика, но и держать ритм повествования в соответствии со временем суток. Ночь должна пройти спокойно, в размеренном темпе.
   Голос с первой фразы передал массу разнообразных чувств от мудрости и таинственности, до веселой бесшабашности и иронии. И всего одно предложение, сказанное в эфире радиоволн, позволило незнакомцу вмиг расположить к себе слушателей, которых и в ночное время было немало. Он продолжил:
   - Сегодня я бы хотел рассказать вам одну довольно необычную историю, в которую вряд ли кто-нибудь из вас поверит сразу. Но обещаю, что буду говорить исключительно правду. Речь пойдет о событиях, произошедших в эти самые дни ровно десять лет назад в Петербурге, откуда я веду трансляцию.
   Я пришел на радиостанцию, потому что не вижу смысла скрывать истину, особенно после того, как три года назад был снят гриф секретности, наложенный спецслужбами. Но у меня были причины отсрочить опубликование фактов спецоперации.
   Я постарался встретиться со всеми основными участниками тех событий, чтобы лучше изучить эту деликатную проблему. Никто из людей не скрывался, и они активно помогали мне. Проблема заключалась в том, что многие живут в разных уголках страны, и мне потребовалось время, чтобы навестить их всех. Но это лишь одна из причин.
   Другая заключается в том, что мне пришлось всё хорошенько обдумать, прежде чем рассказать свою историю. Это оказалось делом не из легких - даже мои современники, вовлеченные в столь масштабное происшествие, далеко не все поняли, что же произошло на самом деле, не говоря о других городах России.
   История может вам показаться простой и предсказуемой. Возможно, вы с первых минут моего рассказа выберите положительных и отрицательных героев. Но я вас разочарую. Тогда среди нас не было ни победителей, ни побежденных, ни добрых, ни злых. Были обманутые, но даже это слово трудно назвать синонимом тому, что мы пережили.
   В этом причина того, как я расскажу эту историю, и почему я до сих пор не представился. Вы, наверно, решили, что, если я говорю с вами - меня можно считать "хорошим". Это не так - мы все делаем ошибки. Но обещаю, в конце своего рассказа я обязательно представлюсь. Должна же страна знать своего героя! - последняя фраза прозвучала с явной долей сарказма. Человек прокашлялся, чтобы не рассмеяться в микрофон, и продолжил. - Имена героев - реальные, их слова и поступки - тоже. Слушайте. Впереди у нас целая ночь.
   Незнакомец поудобнее уселся в кресле, откинувшись на мягкую кожаную спинку, и, вдохнув побольше воздуха в легкие, подвинул ближе микрофон и заговорил:
   - За полгода до описываемых событий проходило совещание...
   Спор длился уже несколько часов. Не первый день зал заседаний содрогался от гула голосов. В полукруглом помещении находились как пожилые ученые, философы, культурологи, так и более молодые коммерсанты, бизнесмены и чиновники. Жаркие дебаты не смолкали ни на минуту.
   Крики сменялись стуком кулаками по столу и яростной жестикуляцией заседателей. Призывы к порядку не давали желаемого результата. Так необходимого всем спокойствия было нелегко достигнуть. Среди общего шума изредка слышались отдельные фразы:
   - Как вы допустили такое?
   - Да что с них спрашивать...
   - Мы не можем всего предвидеть...
   - Вы не оставили в наших внуках ничего русского! Их англоязычные имена, их нравы... Только вслушайтесь в их речь! Вы во всем виноваты!
   - Успокойтесь. Это обыкновенные издержки эпохи.
   - Неправда! Все из-за вашего проекта "Аврора".
   - Проект не имеет отношения к сложившейся ситуации.
   - Конечно, вам не понять! Вы только и думаете о деньгах, да о прибыли.
   - А что вы хотите? Я экономист и другие вещи меня не должны заботить.
   - Вы циник и торгаш! Как можно погубить целое поколение! А ведь мои коллеги сразу говорили, чем обернется "Аврора". Но вы никогда не слушаете интеллигенцию!
   - Между прочим, проект произвел колоссальный скачок в развитии. Россия уже несколько лет стремительно движется к первому месту в мире по экспорту товаров и благополучию граждан.
   - И вы действительно в это верите?
   - Разумеется, у нас есть некоторые проблемы...
   - Вот именно!
   - Хватит! Мы решаем их так быстро как можем! Не надо винить правительство во всех неудачах. Вы сами тормозите модернизацию!
   - Да, как вы смеете! Кто, если не вы, совершает роковую ошибку?
   - Согласен, ситуация непростая. Но проект "Аврора" принес множество положительных вещей. Он избавил нас от проблем, с которыми другие страны до сих пор не могут справиться.
   - И вам не жаль поломанных судеб? Вы никогда не задумывались о цене ваших побед?
   - Цель оправдывает средства...
   Спор прервал хлопок закрывшейся двери. В зал вошли четверо: президент, премьер-министр, Александр Вольфович Миллер, глава телерадиокомпании "Кристалл", и генерал Лавров, начальник Аналитического Управления Разведки.
   Президент шел впереди.
   - Слава богу, вы появились! Господин президент, прошу вас, повлияйте на ситуацию, - произнес один из профессоров. - Молодежь не понимает, что творит.
   - Между прочим, это ваше поколение оставило нам гору проблем, - запротестовал один из депутатов. - Проект "Аврора" не может быть отменен из-за того, что интеллигенции не по вкусу то, как мы их решаем.
   - Успокойтесь, господа, - ответил президент, поднявшись на трибуну. - Не забывайте, у нас демократия. Вы обсуждаете, а принимаю решение я, и я его уже принял.
   Зал стих, как замолкают истцы и ответчики перед вынесением окончательного приговора. Слово президента обжалованию не подлежит.
   - Александр Вольфович предложил план по выходу из неприятного положения, в котором мы сейчас находимся. Господин Миллер, прошу.
   Невысокий человек приторно улыбнулся и поднялся за трибуну. Держался он не вызывающе, старался не выделяться из общей массы серых костюмов. Но то ли пиджак был чуть темнее, чем у остальных, то ли бросались в глаза необычные очки с идеально круглыми стеклами. Казалось, он был чужим, но выглядело это так, будто депутаты, ученые и даже президент пришли в гости именно к Миллеру и теперь просят совета.
   - Вам, конечно, обо всем известно, но я повторюсь. Несколько лет ведется программа анализа общественного мнения, и по статистике всё меньше молодых людей читают художественную литературу прошлых веков, слушают классическую музыку, а увлечение искусством, живописью, скульптурой практически равно нулю. Создание специальных секций, активное финансирование проектов и пропаганда не приносят желаемых результатов. И если сейчас молодежь еще не чувствует влияния современной деструктивной культуры развлечений и не похожа на невежественных глупцов, то вскоре ситуация может в корне измениться.
   Кроме того, прогрессирующая у молодого поколения зависимость мозговой деятельности от звуковых колебаний - синдром Алекса - угрожает жизни подросткам. Вскоре их предмет восхищения - электронная музыка, которая до сегодняшнего дня активно поддерживалась правительством - может превратиться в наркотик, а, следовательно, смертельно опасную, вызывающую зависимость средство. В связи с вышесказанным я предлагаю одно... изящное решение: проект "Ренессанс".
   И он изложил свой план...
   Когда Миллер замолчал, с минуту в зале стояла тишина. Но вскоре спор разгорелся с новой силой. На этот раз оппоненты объединились против дерзкого решения.
   - Снова за старое! - закричали они. - Вы хоть отдаете себе отчет? Вы понимаете, что хотите сделать?
   - Запрет - не выход из ситуации. Народ будет сопротивляться!
   - Причем тут запрет? Господин Миллер хочет банально обмануть людей!
   - Вы верите в то, что сможете изменить сознание молодежи? Повернуть русло реки вспять невозможно!
   - Вы разрушите всё, что строили! Да после вас им только две дороги - в колонию или в сумасшедший дом! Вы представляете, что будет в голове у них? Они же дети!
   - Зачем вы его пригласили!
   - Да он самый натуральный циник!
   - У вас хоть капля совести осталась?
   - Это колоссальные перемены! Сумасшедшие затраты! "Ренессанс" вгонит страну в кризис.
   - Тише, господа! - слово взял премьер-министр. - Я понимаю ваше возбуждение. Согласен, проект несколько необычен. Инновационен, я бы сказал. И мы втроем тоже не сразу поверили в его реализацию.
   Премьер указал на себя, президента и генерала разведки.
   - Я знаю Александра Вольфовича, как великолепного психолога и специалиста по управлению народными массами, - сказал президент. - Я всецело поддерживаю его идеи.
   - Спасибо за комплимент, - ответил Миллер. - Я хвастаться не люблю и скажу только одно. Чем сильнее запрет, тем слаще запретный плод. И когда молодежь это поймет, мы сделаем свой ход. Учитывая особенности вашей страны - ударим по центру - изменим всю Россию.
   - Сомнений быть не должно, - в дискуссию вступил генерал Лавров. - У спецслужб имеется детально проработанный план. Техническое оснащение и идеология правительства сделают свое дело. В итоге нам на помощь придет психология людей, которых мы воспитали. А кандидатуры для выполнения миссии уже одобрены...
  
   Глава 2.
  
   - Салют, нью-эйдж! Тьюн-ин, лэтс-ап! Бон-чэнс на начало недели! Алер на улицы и фаир. Лето, жара, фанни лавора! Не снимайте наушников - вас ждет новый трек из десятки бэстовых работ года. Лисэн-ап! Гоу!
   Ди-джея слышали повсюду в пределах кольцевой трассы, от Кировского до Калининского района. На Васильевском и Крестовском островах, в Центре, на Петроградке. Вдоль Невского, Каменноостровского и Московского проспектов с больших телеэкранов и из аудиоколонок, расставленных по всему городу, доносился бодрый яркий голос.
   Эфир сменился не менее желаемой музыкой. Раздался приятный ритмичный звук с легким частым битом. Увеличивающаяся с каждым ударом сердца музыка, переходила с более низких нот в высокую тональность, завывая будто сирена, но её стремление ввысь по частоте оборвал мягкий удар тарелки. И в этот момент аудиомембраны задрожали, и из колонок выплеснулся новый синтезаторный сэмпл, от которого на лицах прохожих появились улыбки.
   Ритмичный саунд заставлял двигаться. Проснувшееся солнце на безоблачном небе грело асфальтовый покров Петербурга. На часах восемь утра, город готовился к работе, люди спешили заняться своими будничными делами. Наушники плееров наполнялись свежими треками. Музыка подбадривала. Музыка вела вперед, говорила: "Не спать! Жизнь бежит, успей всё!" Лица не были уставшими.
   Пассажиры метро и подвесных дорог, прохожие на улицах, даже животные - все двигались в такт музыки. Они светились здоровьем, счастьем, молодостью. В крови зарождался дух понедельника - желание работать, получать от труда удовольствие и прибыль.
   А музыка продолжала звучать. Среди движения культурной столицы, за разводными мостами Невы, блестящими шпилями Петропавловки и Адмиралтейства, в районе бесконечных дворов-колодцев на Петроградской стороне стоял виновник настроения горожан - высокий небоскреб, в народе прозванный просто "Башней" - второй телецентр России.
   Просторный холл с администрацией, а дальше - офисы, студии, помещения печатных изданий. Скоростные лифты ежеминутно улетали вверх и возвращались обратно, забирая новых пассажиров. Первые этажи занимали газеты и журналы. Второй самый толстый и сочный слой пирога СМИ принадлежал каналам телевидения. Наверху, можно сказать на чердаке, за несколькими дверями жила самая популярная часть центра - радио. Золотая сердцевинка эфира, вишенка, венчающая этот сладкий, обильно политый взбитыми сливками торт информации.
   В полукруглой Рубке расположилось с десяток радиостанций. Каждая представляла собой шкаф, доверху напичканный микросхемами, звуковыми картами, преобразователями, генераторами сэмплов, арпеджиаторами и прочими гаджетами. Ди-джеи сидели за пультами управления, будто пилоты авиалайнеров, окруженные приборными панелями и различными переключателями. В наушниках с микрофонами перед видеокамерами, транслирующими их лица по городским телеэкранам в паузах между музыкальными трэками, молодые парни и девушки вели эфир. Электронная музыка во всех её проявлениях захватила Петербург.
   - Тинплэйт ФМ, музыка нового поколения... Техно-драйв, оставайтесь с нами... Радио ТрансМиссия... - то и дело слышались голоса.
   Среди сотен ди-джеев и ведущих работал один, известный, мэйби, каждому петербуржцу. Его звали Крис. Светловолосый невысокий парень, спортсмен, веселый человек, он с первых дней своей работы стал любимцем публики, сначала как скромный бегиннэр, решивший попробовать силы в написании музыки, а затем - профи со стремительно развивающимся даром сочинительства.
   Он был известен далеко за пределами города. Трижды Крис получал звание "Лучший ди-джей России", но серьезно к титулу не относился. Крис просто делал своё дело, играл музыку и получал удовольствие. Никаких замысловатых тонкостей. Все парни мечтают играть хаус. Все девчонки фанатеют от хауса. Классика жанра. Незамысловатый бит, легкий аккомпанемент, пара четверостиший на имитаторе голоса, сэмпл, приятный уху, под который хочется улыбаться и танцевать.
   Ну, и, конечно, стэмп. Твоя личная метка, визитная карточка музыканта. Незримая вещь, присутствовавшая в каждом треке, отличающая тебя от других. Для радиоведущих потеря стэмпа - крах всей музыкальной карьеры, духовная смерть не иначе. Но если музыка у тебя в крови, если ты с рождения попал в касту ди-джеев, тебе нечего бояться. Ты всегда будешь одним из них. Секрет успеха Криса состоял в том, что он нашел свое место в жизни.
   И сейчас он сидел за пультом ди-джея и писал новый трек в прямом эфире. Слегка покачивал головой в такт музыки, руки безостановочно двигались. С частотой ударов сердца он нажимал на кнопки сведения композиций, свободной правой рукой переключал у себя над головой преобразователи звука.
   По очереди опустив вниз три рычажка настройки тембра, Крис, немного подумав, поднял вверх средний. Плавно выведя фэйдер "эффекта вибрации" на три четверти и сбавив "громкость голоса", он приложил два пальца к виску, закрыл глаза и взялся за вентиль изменения периода.
   Он крутил его по часовой стрелке, чувствуя, как колотится сердце, как убыстряется темп, как в голову проникает что-то необычное, восхитительное, приносящее радость. Он чувствовал, как улыбка расплывается по лицу, как внутренняя энергия заставляет его сорваться с места и пуститься в танец... И снова обрыв звука, будто ты после прыжка погружаешься под воду.
   Крис щелкнул переключателем и резко выдохнул. Никогда не "добивать" слушателя - правило, которое он неукоснительно соблюдал. Тогда люди не устанут. В них свечой будет гореть огонь, и они включат радио, чтобы вновь послушать его трэки.
   - Кам-ап, лэт-ту-дэнс! Фаир, нью-эйдж! Харри наступит релакс-тайм! А сейчас новый трэк, только что из фритюрницы, записанный в прямом эфире! Пронто? Тогда рэди-гоу! Алер!
   Камеры включены, колонки задрожали с новой силой. Музыка, помчавшись цифровым кодом, наполнила наушники плееров свежей электроникой. Город обрел второе дыхание.
   - Раз, два, раз, два! Музыка - это ритм, - продолжал говорить Крис. - Сердце бьется в такт, на улицах стучат каблуки ваших ботинок! Вы ходите, едите, пьете, работаете. Вы смотрите на часы. Раз - секунда, два - секунда. Живете со счетчиком в груди? Вам нужен ритм, чтобы не сбиться. Музыка - это лучшее лекарство. Витамин, стимулятор! Слышите, как бьется сердце? Оно настраивается на мелодию. Сто ударов, сто пятьдесят, двести... Вы живете музыкой! Аритмия - ваш враг. Сбились с ритма - и падение. Лисэн радио - мы закэтчили темп дня на поводок. Жизнь - в ритме, ритм - в музыке. "Электро-вэйв". Лэтс-ап! Тайм лисэн трэки! Фаир!
   Он снова произнес несколько слов на нью-ланге - популярном молодежном сленге - и переключил камеру в режим "слайд-шоу" - теперь на экраны города передавался видеоряд: природа, спорт, городские кварталы. Появлялись и музыкальные клипы.
   А время шло вперед, не позволяя отсрочить и секунды. Крис, не отрываясь, следил за таймером, испытывая смешанные чувства разочарования и счастья. Смена подходила к концу. Ди-джей разбудил Петербург и передавал эстафету другим. Он обдумывал планы на день, когда в Рубку вошел Риччи.
   Дорогой костюм, сшитый на заказ в лучшем ателье Петербурга, говорил за себя - парень из богатой семьи. Вот почему Риччи стал программным директором радиостанции и заместителем начальника Телецентра в столь молодом возрасте. Но он чертовски великолепно справлялся со своей работой. Отчасти потому, что карьера для него была смыслом жизни. Работал словно белка в колесе и всё старался сделать быстро. Войдя в Рубку, он по кругу обошел всех ди-джеев и, не задерживаясь ни у кого больше двух секунд, отдал каждому указания:
   - Уменьши ритм... жестче, это хардстаил, а не лаундж... заканчивай с трансляцией, запускай "слайд-шоу"... Ставь новый саунд, не тяни с мелодией... Поменяй сэмпл, - говорил он каждому работнику.
   Наконец, Риччи добрался и до Криса.
   - Только не надо меня учить, - с ходу запротестовал Крис, не дав программному директору и слова сказать. - Я не бегиннэр.
   Риччи улыбнулся:
   - Эй, а как же приветствие?
   - Салют! - ответил Крис и дал пять Риччи.
   - Через месяц - Рейв, помнишь?
   - Конечно.
   - У нас серьезные конкуренты. Группа "Нова".
   - Они же бегиннэры! - возмутился Крис.
   - Им всего полгода, но играют якобы как профи и реклама у них солидная. Пронто?
   - Стараемся изо всех сил, - с этими словами Крис глубоко вздохнул.
   - Снова фэил? - недовольно спросил Риччи. - Фрэндс, да что с вами?! Стэмп теряете?
   - Дай нам тайм. Я уже свел пару трэков. Вернер обещал помочь. У него есть козыри в запасе. Мы сыграем дуэтом.
   - Остался месяц, Крис, - Риччи был неумолим. - Вы никогда так не затягивали с трэком.
   - Ты мне не доверяешь? - спросил Крис.
   Риччи пристально посмотрел на ди-джея поверх своих ретро-очков с черной роговой оправой.
   - Финир! Завязывай! - Крис, махнув на него рукой, отвернулся к пульту. - Всё окей! Релакс. Будет тебе трэк хоть завтра.
   - Дэсоле! - извинился Риччи, понимая, что разговаривает сейчас не с подчиненным, а с другом. - Не ваша это вина. Вы бэстово лаворите. Дело в рейтингах.
   - Они продолжают падать?
   - Популярность опускается всегда, но выходят новые трэки и ситуация нормализуется. Но чтобы целый год никакого роста...
   - Ты хочешь сказать... - Крис позволил другу закончить начатую мысль, но тот сменил тему.
   - Добавьте транс, - ответил он. - Иначе не выиграть. Надо Ирвина позвать, у него много поклонников и идей. А лаворит Ирвин безупречно.
   - Я его месяц не видел. Как он?
   - Всё в порядке - жив, - рассмеялся Риччи
   - Я серьезно! Он совсем замкнулся...
   - У каждого свой путь к Инфинити, Крис. - Риччи сделал тише любимую электронику, непрерывно звучащую в ушах. - Я поговорю с ним сегодня вечером. У Ирвина эфир.
   - Пусть с нами встретится. Передай ему - нечего по ночам в студии джоллить!
   - Вот насчет этого - точно не забуду! В прошлый раз с нашего сервера полицейскую базу взломал! Миллер задвинул спич на два часа. Еле уговорили Александра Вольфовича никого не увольнять.
   Крис улыбнулся.
   - Ты уже закончил? - спросил Риччи.
   - Еще две минуты и прощание.
   - К Фокси побежишь?
   - Разумеется! Она ждет не дождется.
   - Окей, арэвуар. Заканчивай спич. Я слежу за тобой!
   С этими словами, Риччи сделал характерный жест и направился в кабинет, отделенный стеклом от Рубки. Крис взглянул на таймер:
   - Тайм-аут, нью-эйдж. Радио "Электро-вэйв" останется с вами до поздней ночи! Не забывайте нас, кам-ап! С вами был Крис! Арэвуар! - Ди-джей сбросил наушники, поставив пульт на "автопилот", и отправился в Центр к Фокси.
   Лето разыгралось ненашутку. Еще бы - июль в самом разгаре. Душные улицы Петроградки освежали недавно установленные фонтаны и разбитые парки. Экраны, стоявшие на площадях и крупных перекрестках, транслировали видео с Башни, колонки, висевшие на стенах домов, играли музыку. Риччи позаботился о том, чтобы радиостанции не кричали наперебой, заглушая друг друга, а работали каждая в своем районе, "в зависимости от потребностей населения" - как он выражался.
   На Каменноостровском проспекте звучало "Хаус-хит", играя легкую мажорную музыку с ударными выпадами барабанов и тарелок на кратные доли. Голос поющего заменяло насвистывание с помощью неизвестного духового инструмента. Крис направлялся к метро, глядя, как под музыку гуляют прохожие, играют дети на площадках, и голуби, дергая головами, прогуливаются по мостовой.
   Он бодро шагал под радужные звуки электроники. Мелодия красила в радугу богато оформленные фасады дворцов и обычных "рядовых" зданий. Крис выбрал работу на радио из-за такой легкой освежающей музыки. Еще ребенком он слышал, как на Новочеркасской площади открыло вещание радио "Дэчарж" и с тех пор экраны и колонки радовали людей электронной музыкой. Музыка сделала Криса веселым беззаботным человеком, живущим, чтобы нести людям бодрость.
   А, мэйби, сам район наложил отпечаток на характер Криса, район, где деревья разрослись до размеров пятиэтажек, где каждый двор - уникальный неповторимый мир. Его можно назвать маленьким приветливым городком с тесными, но доброжелательными кварталами, улицами, прудами, маленькими речушками и плавающими в них утками. И как строгий отец, следящий за своими малоэтажными подопечными, над районом на набережной высился Охта-центр, острой иглой пронзающий голубое небо.
   Под солнцем блестели стеклянные стены еще шести небоскребов, равномерно расположившихся по центральным районам города. Доминанты часто ненароком отвлекали людей от памятников, заставляя туристов лицезреть свою красоту и фотографировать их, а не золотые купола и кресты соборов, от которых на землю падали солнечные блики.
   Ближе к Неве над водой и набережной гулял ветер. Просторы реки бороздили теплоходы, изредка подрезаемые быстрыми моторными лодками и водными мотоциклами. На Дворцовой - экскурсии, на Троицком - как обычно пробка. Планетарий приглашал на трехмерную выставку созвездий "Путешествие по Млечному Пути". Рабочие подметают асфальт в парке, переговариваясь на своем родном языке...
   Крис, коренной петербуржец, не обращал внимания на эти особенности. Он думал только о том, как быстрее добраться к Фокси. И хоть путь был недолгим - до Невского проспекта, а там дворами минут пять - желание встретиться со своей девушкой торопило его. Погруженный в раздумья о Фокси, Крис и не заметил, как оказался на Большой Морской у знакомого ему дома.
   Чувства, эмоции, музыка стремительно перенесли его через Неву, и казалось, что он сделал всего два шага до соседнего подъезда. Под торжественные звуки электроники Крис открыл дверь.
  
   Глава 3.
  
   Преодолевая законы биологии и физики, с битом по жизни, под динамичные тоны будней, вечно молодой, созданный мастером перпетуум-мобиле, Петербург имел вполне земные предпочтения, одним из которых являлась музыка.
   Радиостанция давно превратилась в шестеренку, которая, однажды запущенная чьей-то могучей рукой, больше никогда не остановится самостоятельно. Почти пятнадцать лет прошло со дня постройки Башни. Выросло новое поколение - нью-эйдж, не знающее тишины в эфире. А сколько лет радиостанции не умолкали до этого? Век без сна и покоя.
   С утра до вечера, ночи напролет дабстэп, драм, эмбиент доставляют вам удовольствие. Миксы из сэмплов под разные аккомпанементы переплетаются в бесконечном числе комбинаций. Музыка на радио - это нечто большее, чем семь нот. Не хватит и семи цветов и пяти чувств, чтобы описать, что творилось с мелодиями, превращающимися из простых звуковых тонов в осознанные композиции.
   Что только не вытворяли ди-джеи, впадая в экстаз от собственных треков. Эффекты, фазовые сдвиги, питч-шифтеры, фланжеры - на что только не шли, чтобы сделать из монотонного звука популярный трек. Синтезаторы, вертушки, пульты работали на пределе своих возможностей, дабы свести акустические колебания в правильную форму.
   Музыка - предмет первой необходимости. Не услышал музыку - день прошел впустую. Нет новых эмоций, нет эмоций вообще - жизнь становится неинтересной. Музыка - все равно, что сон, еда, работа. Ты говоришь о музыке, ты думаешь о музыке, музыка в твоей голове. Она вошла в распорядок дня.
   Будильники больше не звенят. Вместо назойливого писка включается радиоприемник. Начало хорошего дня - хаус, а для тех, кто не проснулся, подойдет техно. "Фанни лавора!" - крикнет ди-джей и улыбнется с экрана телерадиоприемников. И ты взбодришься. Осталось только кофе с бутербродом выпить, и на улицу.
   Транспорт, метро, стук колес, шум вагонов, изнурительный гул проносящихся в туннелях поездов. На улице не лучше - гудки автомобилей, лязг трамваев. Никуда не денешься от городской жизни. Выхода два. Первый - расслабиться, послушать транс, забыть о суете, спрятаться в подсознании. Путь для урбанистически настроенной молодежи - включить индастриал или хардстаил, уйти с головой в жизнь города, идти по улицам и лицезреть красоту блестящих небоскребов, смотреть, как над разогретой летним солнцем набережной Обводного канала пролетают монорельсы.
   День проходит под звуки электро. Нейтральная музыка, всего понемногу, не слишком жестко, не слишком мягко, держит в напряжении, не дает костру в сердце потухнуть. Работаешь, как батарейка, как прибор, питающийся от сети, в которой сверкает бесконечный запас электричества.
   Под вечер, ощущая приятную усталость, ты возвращаешься домой, слушая расслабляющий лаундж, а те, в ком остались силы, наслаждается драмом в лайт-режиме - умеренный, спокойный, но быстрый бит. Вот и день подошел к концу. А ночью - услужливый эмбиент придумает за тебя сны, раскрасит их в цвета радуги.
   Музыка всегда с тобой. Музыка - это друг, с которым ты делишься приятными эмоциями и печальными нотами. Он всегда тебя выслушает, а ты - его. Десятки, сотни, миллионы людей проводят месяцы, не снимая наушников. Остальные слушают электронику на улицах из тысяч колонок и телеэкранов, которые к тому же еще и видеоклипы транслируют, и показывают любимых радиоведущих в качестве бонуса фанатам радио.
   Но ни одна станция не смогла бы даже родиться без чуткого руководства, без человека, разбирающегося в жанрах и настроении людей. Гений маркетинга, гуру пиара, профессиональный музыкант, прирожденный лидер. Человек, способный перевернуть законы природы и начать работать двадцать шесть часов в сутки, что постоянно требует начальство. Не думайте, что это невозможно. Программный директор умеет и не такое.
   Программный директор - человек уникальный, ибо всеведущ он в делах музыкальных. Он и пророк, и судья, и бог развлечений. Ди-джеи - его слуги. Он чувствует нити музыкального мироздания, незримые для простых смертных. Он зорко следит за радиоведущими, которые, как дети, только и норовят пошалить в эфире.
   Он стратег, предугадывающий направления в культуре, тактик, разрабатывающий планы вторжения в регионы, неподвластные радио, игрок, идущий ва-банк, раскручивая неизвестные диджейские имена. Программный директор - мэйби, самый добрый начальник. Программный директор - мерзкий бюрократ, для которого форматы, что Библия для священника.
   Риччи отвечал всем требованиям, и следует отдать ему должное. Если бы не он, Рубка давно бы загнулась и растеряла всех слушателей. И уж точно к новым радиовышкам не относились бы так же, как к обелискам в древнем мире. А ведь Риччи приходилось следить не за одной, а дюжиной радиоволн. Благо все играли электронную музыку, а искусственный интеллект прекрасно справлялся с ролью музыкального редактора, помогая ди-джеям.
   Постоянно занятой, торопливый, немного дерганый Риччи работал не покладая рук. Но не удержался бы он в кресле, не взлюбили бы его подчиненные, если бы не его характер. Хоть по возрасту он был не намного старше, а порой и младше своих подчиненных, Риччи уважали за ответственность, которую тот брал на себя, за внимание к каждому сотруднику, за то, что его стараниями популярность ведущих и аудитория Рубки росла в геометрической прогрессии.
   В последнем Риччи был "виноват" сам. Его преследовали навязчивые идеи, можно даже сказать одержимость. Он всей душой желал, чтобы Рубку слушал абсолютно каждый петербуржец, а лучше - каждый россиянин. Из-за своей искусственно навязанной шизофрении он выжимал все соки из сотрудников, заставляя популярных ди-джеев работать сверхурочно. Но на внеплановые смены никто никогда не жаловался - денежные компенсации не заставляли себя ждать. А музыкантов и без того тянуло к пультам и вертушкам. Других Риччи в Рубку не брал.
   В его душе присутствовала неутолимая жажда нового, перемен, прогресса. Риччи ломал предрассудки, отрицал любые стереотипы, традиции, нравы. "Ни слова о былом" - звучал его девиз. Старую культуру он без зазрения совести называл олд-стаффом - пережитком прошлого. Риччи уважал её, но относился к джазу, рок-н-роллу, классике как люди обычно относятся к давно умершим поэтам и композиторам: с почтением и равнодушием.
   Он хорошо разбирался и в людях, не хуже чем в музыке. В голове Риччи держал досье на каждого, помнил, кто на что способен, кто что умеет. Неизвестно, что ему помогало больше - музыка в психологии или наоборот. Личность он приравнивал к треку. Людей объединял в жанры. Человек живет с сэмплами в голове, по характеру перебегает дрожь битов, мажорные и минорные звукоряды. Люди бывают разные: быстрые аллегро, умеренные модерато, ленивые анданте, живенькие престо...
   Риччи управлял людьми с такой же легкостью, как и эфиром. Еще бы! Он - программный директор. И в каждом искал стэмп - для ди-джеев жизненно важный фактор, подчеркивающий индивидуальность.
   Стэмп бывает и у музыки. Инструменты не меняются, даже мелодии остаются прежними, саунды, аккомпанементы изобретены еще до нашей эры. То, что тебе нравится в музыке - не звучание, не мастерство игры ди-джеев. Ты запоминаешь, ты любишь именно это. Стэмп. Подпись исполнителя, печать трека.
   Рецепт нахождения стэмпа не сложен. Взять трек, отфильтровать сэмплы, убрать бит, стереть звуковые эффекты, останется - часть души музыканта. То, что нужно. Парадокс заключается в том, что увидеть стэмп могут исключительно гении, а почувствовать каждый.
   Стэмп рождается в утробе электроники, зачатый ди-джеем. Стэмп - это характер трека, он наполняет звук жизнью. Воспитанием занимаются родители. Они ответственны за нрав композиции, станет ли она любимцем публики или нет.
   Вот почему ремиксы получаются менее удачными, чем оригинал и наоборот, вот почему одни ди-джеи собирают стадионы, а другие не могут свести и трека, вот почему произведения композиторов становятся популярными лишь после смерти, когда на смену эмоциям приходит осознание того, насколько умершие творцы были великими предсказателями и философами. Причина в стэмпе, в умении вложить не только старания, но и душу.
   Риччи диктовал правила. Рубка жила по его законам. Только он мог ввести или отменить их. В минуты, когда радиостанция достигала своего пика и работала автономно, а каждый ди-джей знал, какие треки добавлять в плейлист дальше, Риччи мог расслабиться, положить руки за голову, откинуться на спинку огромного кресла и почувствовать себя королем.
   Серый кардинал, держащий персонал на поводке. Вроде бы отпустит, а побежишь не туда - нажмет на кнопку, и веревка тянет обратно. За свое руководство Риччи получил прозвище Старший брат" по аналогии литературным персонажем романа Оруэлла. Его любимая фразочка "я слежу за тобой" только подчеркивала этот образ. Нельзя было назвать Риччи начальником - держался он неформально, не назвать его и напарником - все-таки он программный директор.
   Старший брат - тот, кто в отсутствии родителей приглядит за тобой, накажет, но не сильно. О твоей провинности будешь знать только ты и он и больше никто. Родителям ни слова. У старшего брата свои методы воспитания, отчего ты доверяешь ему и в то же время побаиваешься.
   Бюрократ за ди-джейским пультом, музыкант в чиновничьем кресле. О Риччи никогда нельзя было судить однозначно. Он постоянно ходил по краю свободы искусства и жестким регламентом форматов радиоволн. Он многое позволял ди-джеям, но мнение Риччи для ведущих было законом.
   В форматах радио Риччи был консервативен. Ни ноты в сторону, ни лишнего слова. Никаких лишних смешений жанров - для этого существует отдельная волна. Каждый стаил сугубо замкнут в себе. Только так можно "завербовать" всё население Петербурга в слушатели Рубки, считал Риччи.
   Следить за эфиром ему помогал один примечательный дар, который Риччи называл приобретенным. Как и людей, он видел треки насквозь. Ему не требовалось слушать каждую мелодию. Спектр, амплитуда, частота - всё, что нужно Риччи, чтобы отличить эмбиент от дабстэпа, техно от хауса. Что можно увидеть в этих бессмысленных линиях и вспышках света? Ответ знал только он и, как любой гений, двух слов связать не мог, когда пытался объяснить, как это у него выходит.
   Риччи гордо называл себя уникальным, но фактически вся его уникальность заключалась в том, что он был единственным в Рубке, кто получил полноценное музыкальное образование в петербургской консерватории. Остальные - самоучки. Но даже далекий от музыки человек знает - в школе не научат определять звучание композиции по вибрации акустики и длине периода синусоиды. Ди-джеи мечтали о его даре, Риччи только отшучивался, говоря, что "должность программного директора обязывает..." и что он слышал столько электроники и теперь лучше ей не забивать голову. Но предпочтения в музыке у него остались.
   Из бешеного ритма жизни, из сердца и взгляда, спрятанного за полимерными линзами очков-хамелеонов, у Риччи родилась любовь к своеобразному жанру электроники - брейкбиту. Ломаные ритмы, жгучие ударные партии, визжащие саунды, обрывающиеся модуляции и громкость, выкрученная на максимум. Безумная жизнь была ему по вкусу. Риччи не отрывался от музыки и даже научился читать по губам, чтобы не выключать плеер никогда.
   В брейкбите он видел будущее. Он часто называл жанр предвестником неостаила. Это слово всплыло в голове само по себе и надежно засело в мозгу. Неостаил - предзнаменование культуры будущего, абстрактное понятие, связывающее реальный мир с вдохновением молодых прогрессивных людей, мечтающих, чтобы их творения стали достоянием нации.
   Неостаил - то, что не приняло окончательную форму, то, что только произойдет, и произойдет обязательно. Ты не знаешь, когда оно случится, что это будет и в какой форме оно воплотится, но ты веришь, что это стопроцентно случится. И чем больше верящих в неостаил людей, тем скорее наступит социальный взрыв.
   Брейкбит привлекал Риччи и своей оригинальностью. До знакомства с ним, Риччи четко делил электронику на "мужские" и "женские" жанры. Брейкбит кардинально изменил его отношение к музыке. Жанр оказался на границе, условно проведенной Риччи по электронике. Его в равной степени слушали представители обоих полов.
   Он задумался. Музыка содержала в себе нечто необъяснимое, чего программный директор не видел в спектре. Чтобы стать мастером, следовало бы раскрыть секреты древних музыкальных алхимиков, призвать их с того света. Может духи Моцарта и Бетховена знают, как девушки могут слушать драм? Почему парни любят лаундж? В раю-то уж точно играют на вертушках и сводят миксы получше, чем на земле.
   Но вряд ли получился бы желаемый ответ. Музыка - это магия. Она способна очаровать любого, и никто не знает, какое заклятье подействует. В ней нет законов - есть колдовство, а форматы и жанры - банальная условность. Ломаные ритмы сломали последние стереотипы в сознании Риччи, помогли взглянуть на музыкальную жизнь с иного ракурса.
   У Риччи была своя жизнь, как бы странно это ни звучало. Он сам писал свою судьбу, сам создавал свою религию. Первый делал шаг вперед, первый встречался с ошибками. Лидер предвидит опасность, о которой другие даже не задумываются.
   Догадывался ли Риччи, что среди ди-джеев стэмп ослабевает, что скоро наступит кризис электронной культуры. Лидер не ошибается, и Риччи никогда публично не признавал просчетов, а если они и происходили, то исправлял их тихо и незаметно. Риччи молчал, а радиоведущие верили в него. По поведению программного директора можно было заметить лишь то, что волнение порой просачивается в сердце, но не более. У Риччи и без того дел было по горло.
   Одной из многочисленных забот был Рейв - ежегодный музыкальный фестиваль, собирающий лучших ди-джеев мира. Рейв не знал делений на жанры. Выступали все: и профи, и бегиннэры. Задача одна - стать бэстовым ди-джеем, сыграть лучший трек в любом жанре, понравиться как жюри, так и людям. Призы соответствующие.
   С мая по июнь Риччи занимался подготовкой питерской команды. Они должны быть первыми, и они ими были. Петербург пятый год успешно отстаивал право называться культурной столицей России. Ди-джеи под руководством программного директора сводили замечательные треки.
   Риччи и сам любил сочинять электронную музыку, но относился к ней как к хобби. Свои композиции он называл "Мелодией сознания". В руке всегда носил любимый дэвайс - смартфон с десятком встроенных виртуальных синтезаторов и микшеров. Специальный датчик, прикрепленный у виска, и измеритель пульса помогали ему записывать сэмплы и аккомпанементы.
   Закрой глаза, глубокий вдох. Как приятно ощутить, что стук сердца превращается в ударную партию, шум дыхания становится электронным звуком. Погружаясь в себя, надевая наушники и слушая получившиеся ноты, Риччи впадал в транс. Мелодии, ритмы били фонтаном из груди. Аранжировки захватывали тело. Душа и электроника едины. Неразделимая сущность. Ты - это музыка, музыка - это ты!
   Вместе с компиляцией треков, смартфон создавал трехмерную проекцию графиков, таблиц, диаграмм. Риччи постоянно анализировал, думал, как поднять рейтинги, как увеличить спрос, как расширить аудиторию слушателей. Новинки шли в эфир незамедлительно, ди-джеи готовы были платить за то, чтобы их треки включили в ротацию. Сеть радиовещания Башни с годами только ширилась. При руководстве Риччи Рубка стала популярнее телевидения.
   Прошел месяц, за ним другой. Риччи, кажется, только успел закрыть дверь в кабинет и присесть в кожаное кресло, а пронеслось уже два года. Он изрядно замотался, выглядел ужасно усталым и несказанно счастливым. Никогда он не выполнял настолько приятной ему работы. Никогда он не общался с такими интересными людьми, в которых царила безбашенная фантазия.
   Лучшими друзьями стали ди-джеи: Крис, Ирвин и Вернер. Вместе они торчали в клубах, барах, казино, лаворили треки, общались с фанатами, шли к Инфинити. Вместе создавали ритм мегаполиса, за что Петербург был благодарен им до конца своей жизни.
  
   Глава 4.
  
   Музыка - это жизнь. Вся твоя жизнь - мелодия. Она плывет на звуковых волнах, пробивает сердце. Всё, чем ты дышишь, что ты чувствуешь, что знаешь и хочешь, отражается в ней. Ты выбираешь частоту, ты задаешь жанр. Эмоции меняют тембр. Саунды становятся ярче, экспрессивнее. Ты создаешь свою симфонию, а мелодии строят тебя по кирпичикам. С музыкой лаворить легче, с музыкой отдыхать приятнее. Какой ты - такая и музыка, какая музыка - такая и жизнь...
   Только проснувшись, Фокси всегда включала радио.
   - Живите на волне "Микс-лайф". Дэнс, фрэндс! Ди-джей Риппи Ликс к вашим услугам! Лисен-ап! Гоу! - говорил ведущий, и свежие хиты заполняли комнату.
   Пустая квартира. Только она и радио, но Фокси не чувствовала грусть. Миксы, доносящиеся из колонок, дарили исключительно позитив. Старые треки в электронной аранжировке приобретали абсолютно новое звучание. Тем более, скоро придет Крис, как и обещал.
   Пока кофеварка готовила горячий напиток, Фокси не теряла времени даром. Привела себя в порядок, причесалась, умылась. После чашечки бодрящего Эспрессо, она приступила к намеченной работе. Быстро убралась в комнате, проверила почту, ответила на важный звонок, переслала документы по работе, посмотрела интернет-новости.
   Музыка играла и играла, жизнь шла в нужном ей темпе. Фокси ни минуты не сидела без дела. Днем - работа, домашние хлопоты, вечером отдых - клубы, встречи. Что еще делать в Петербурге, если дома никто не ждет.
   Она жила одна, в квартире, подаренной ей родителями. Фокси сама сделала выбор, и съехала от них после совершеннолетия. Отец с матерью гордились своей самостоятельной дочуркой. Так думала и Фокси. Она давно не звонила, не встречалась с ними. Еженедельно получала сообщения от родителей в социальной сети, и ей их хватало.
   А они писали, что с ними всё хорошо, что живут счастливо, что VIP-зона Павловск - райский уголок, и они безумно рады, что переехали туда. Может, родители скучали по ней, и вроде как даже недвусмысленно намекали на это, но девушка не замечала ничего.
   Петербург - настоящий фонтан энергии, город, где семьдесят процентов населения - молодежь, от 16 до 27 лет. Он манил Фокси, и девушка с радостью окуналась в этот водоворот, раскручиваемый электронной музыкальной волной.
   Через открытое окно гул Большой Морской ворвался в комнату. Порыв ветра принес запах листвы соседнего парка. Слышались голоса торопившихся прохожих. Солнце ослепило девушку, и та, прищурившись, улыбнулась.
   Фокси крутилась между столами с чертежами и компьютером, торопилась закончить проект и отправить в отдел разработок корпорации до того, как придет Крис. Она не меньше его ждала этой встречи, затаив дыхание глядела на часы. И вот долгожданный звонок.
   Не успел Крис войти, как Фокси обхватила его шею и крепко поцеловала.
   - Ты сегодня задержался!
   Крис молчал, не в состоянии отойти от поцелуя.
   - Ну, брось! - засмеялась Фокси. - Всё никак привыкнуть не можешь?
   - Это всегда так... необычно и... внезапно, - признался Крис.
   - Алер! - девушка позвала его в комнату.
   Пока она выключала программы и сворачивала проекты, Крис огляделся и нашел интересную вещь. Что-то щелкнуло в его голове. Мэйби, неостаил не в будущем, как предполагал Риччи, а намного ближе. Он здесь, спрятан под желтой рассыпающейся в прах бумагой. Как всё просто и гениально. Всё новое - хорошо забытое старое. Самые ценные реликвии человечества находили забытыми в песках, пролежавшими сотни лет в гробницах. Вот он - наш неостаил.
   - Что смотришь? Как первый раз здесь! - удивилась Фокси поведению Криса, который стоял посреди комнаты будто завороженный.
   - Почему ты молчала, что у тебя есть пластинки? - Крис увидел на шкафу коробку с выглядывающими из-под рваной бумаги виниловыми дисками.
   - Олд-стафф. От бабушки остался. Лежит - пыль собирает.
   - Фокси, ты бьюти! - Крис крепко обнял девушку и поцеловал.
   - Ты что, скэтнулся? - Фокси удивленно захлопала глазами, считая, что Крис чокнулся.
   - Всё окей. Но ты можешь спасти нас. Мэйби, этого нам не хватало для трэка.
   - Вот это?! - Фокси, поморщившись, смотрела на коробку, покрытую толстым слоем пыли.
   - Ди-джеи теряют стэмп. Что ни трэк, то фэил, - Крис достал смартфон. - Но пластинки могут всё изменить!
   - Он-лайн, - ответили на том конце, и на экране появилось лицо Риччи.
   - Рэгард, что у меня есть! - Крис показал виниловую пластинку. - Нравится?
   - Что за олд-стафф?! - нахмурился Риччи.
   - Давай с неё замиксуем трэк. Мэйби, сработает? Такого уж точно никто не слышал!
   - Крис! Олд-стафф слушать не будут! - ответил программный директор. - Мы уже пытались, и рейтинги не выросли. Думайте с Вернером. Смиксуйте всё, что есть. Это и будет неостаил Питера! Год-два продержится! Потом что-нибудь придумаем.
   - Зачем откладывать на завтра? Вот наш стаил, - настаивал Крис.
   - Мы должны будущим думать! - программный директор был неумолим. - Бабушкины записи не для нашей культуры!
   - Окей, арэвуар, мон-ами! - Крис, немного огорчившись, оставил смартфон на столике.
   - Эй, Фокси, - позвал Риччи девушку.
   - Что, май-шер? - шутливо отозвалась она. - Как поживает Рубка? Мэйби, я зайду к тебе. В эту найт, что скажешь? Устроим спич в тишине. Я ведь тоже по губам читаю.
   Риччи, прокашлявшись, поправил свои очки. Фокси была ослепительно красивой девушкой. А её голос, то звонкий и веселый, а то нежный и проникновенный и невероятные выпады часто ставили парней в тупик. Она была непредсказуемой, неадекватной, "скэтти" - сумасшедшей, но проявлялись её так называемые отклонения с лучшей стороны.
   Фокси могла быть необыкновенно дружелюбной, фантастически любвеобильной, поразительно смелой, дерзкой. Риччи часто смотрел на Криса и Фокси с белой завистью. Такую девушку еще поискать надо. Однако в детали их отношений программный директор никогда не вникал.
   - Как всегда олрайт! Слежу за Рубкой как следует! - Риччи поднял вверх два сложенных вместе пальца в знак приветствия. - Найт сегодня занята, дэсоле.
   - Жаль... - вздохнула Фокси.
   - Эй, лисен-ап, рэгард за парнем. А то, мэйби, ему от тебя хэд сносит! Мне он живым нужен!
   - Будет, будет. Сейчас я ему устрою!
   - Не буду мешать! Арэвуар! - Риччи, улыбнувшись, отключился.
   - Арэвуар, - попрощалась девушка и добавила. - Привет Ирвину!
   Фокси включила музыкальный центр, и из колонок донеслась привычная электроника. Крис стоял у окна и наблюдал за шумной улицей. Он был удручен, подавлен из-за провалившегося замысла. Всё изменило одно прикосновение.
   - Релакс, Крис! Чего ты загруженный такой? - она подошла к нему, проведя руками по лопаткам.
   - Просто я думал... - она не дала ему договорить, поцеловав вновь.
   Крис устал от неожиданных реверансов подруги. Он был возмущен, от чего еще больше загорался внутри. Схватив её за запястья, Крис прижал Фокси к шкафу, стоящему напротив, не прекращая поцелуй. Лишь спустя минуту они остановились.
   - Это гейм, бэйби? - фраза, ставшая уже коронной, означала начало веселья.
   - Да, мон-ами, лэтс-ап! - ответ Фокси был тоже давно известен.
   Их глаза восторженно блестели. Девушка, держащая все это время пульт от музыкального центра в руке, увеличила громкость на максимум и кинула его под диван. Музыка заполнила комнату, заменила собой кислород. От неё дрожали стены.
   Они, не выпуская друг друга из объятий, закрутились вдоль настенных полок. С дребезжащего шкафа с грохотом упали пластинки в тоненьких бумажных конвертах, рассыпавшись по полу, накрыли собой весь ковер. После очередного поцелуя, Фокси толкнула Криса на диван. Встав на четвереньки, она медленно пошла на него, словно кошка.
   Крис с нетерпением ждал её, хотя между диваном и стеной было каких-то пара метров. Он чувствовал, что солнце припекает, или же в комнате было жарко от разгоревшейся игры. Он расстегнул рубашку перед тем, как Фокси, выгнув спину, прошлась руками по его телу от ног до плеч и сцепила кисти в замок за его спиной. Сев Крису на колени, она снова поцеловала его.
   Они легли на диван, но быстро скатились на пол. Лежа на пластинках, Фокси расстегнула блузку.
   - Не забыла про таблеточку? - ненавязчиво спросил Крис и поцеловал её руку.
   - Всегда держу под языком, - улыбнулась Фокси.
   Музыка - жизнь, музыка - ритм. Всё слилось воедино. Сэмпл, звучащий в трэке говорил: "двигайся в такт". И от этого Крис и Фокси переживали странное чувство, будто секунды текут, а время не заканчивается. Счастье бесконечно и можно позволить себе забыть о трудностях и проблемах, которые может принести жизнь. Прочь печаль, гони тоску. Много ли для жизни надо? Веселись, пока молод! А остальное - олд-стафф...
   Фокси этим и жила. В такие минуты она любила джоллить, хулиганить. Её тело двигалось, словно волна. Пластика была неописуемой. Иногда черные длинные завивающиеся волосы падали ей на лицо, и тогда элегантным движением кисти она смахивала их за спину. Улыбка не сходила с лица. Она закрыла глаза от наслаждения, легонько прикусив язык.
   - Ах, олд-стафф! - она вытащила пластинку из конверта. - Не нужен ты мне! Жжжух!
   Фокси запустила диск в окно.
   - И этот тоже! - она свела руки, и пластик разломался на две половинки. - А смотри, что у меня есть!
   Она, словно ребенок, поползла на четвереньках и открыла ящик тумбочки. Порывшись в нем, она достала аудиокассеты с пленкой.
   - Бах! Трум! Врам! - Фокси, смеясь, испортила три катриджа.
   Пленка разлетелась по всей комнате.
   - Продолжай, май-шер! - Крису нравилась эта затея.
   Идеи о музыке развеялись. Думать не хотелось. Его внимание приковала Фокси, играющая с пленкой. Девушка обмотала магнитную ленту вокруг ног, запястий, шеи, повесила завивающиеся лоскуты на плечи. Жара, шум. Волна и свет. Снова волна. Музыка. Лучи солнца падали на обнаженное тело Фокси.
   Новый приток наслаждения. Музыка заиграла в высоких тонах. Фокси откинула голову назад. Черные волосы трепетались на ветру, случайно зашедшем в гости. Сердце забилось со скоростью четвертой доли бита. Крис чувствовал, что сейчас оно выскочит из груди, и сделал глубокий вдох. Но сердцебиение усиливалось, усиливалось вместе с музыкой.
   Вместо релакса пришел свет и волна эмоций. И тут всё кончилось. Музыка ушла, и вернулась комната. Сердце еще билось в такт колебаний синусоиды на дисплее музыкального центра. Саунды стихали. Бит успокаивался.
   Они лежали на полу, облокотившись на диван.
   - Завтра собираемся в студии. Ты придешь на запись? - спросил Крис.
   - Конечно, мон-ами! - Фокси последний раз поцеловала его.
   Крис, не желая заканчивать игру, не отпустил её, и поцелуй затянулся. Силы немного оставили их, но морально они были готовы ко второму раунду. В этот момент, панель, висящая на стене, зажглась.
   - ...А я знаю, чем вы сейчас занимаетесь! - крикнул парень с экрана.
   Фокси и Крис, вздрогнув, посмотрели на панель, но, опомнившись, рассмеялись.
   - Похоже, это я случайно радио включил, - Крис вытащил из-за спины пульт.
   - А испугался-то, - засмеялась Фокси. - Будто родители приехали.
   - Вернер - придурок! - проворчал Крис, глядя как парень на экране, улыбаясь, смотрит на него и подмигивает.
   - Он же не знал! И хватит шифтить на друзей за свои фэйлы, - девушка легонько стукнула Криса пультом по голове.
   - Кто работает, кто отдыхает, а кто-то занимается этим! Ну, вы все догадываетесь, чем! И потому, я ставлю свой авторский трэк. Лисен-ап и рир, френдс, рир! Салют тебе, Крис! - смеясь прокричал Вернер и включил микс на только что звучавшую в комнате мелодию.
   - Знал он всё! - воскликнул Крис. - Риччи... Джокер чертов! "Я слежу за тобой". Ненавижу эту фразу!
   - А не плохо они! - рассмеялась Фокси.
   - Я им отомщу, - улыбнулся Крис. - Потом как-нибудь. Еще вспомнят меня...
   Игра окончена. Тайм расходиться. Фокси, накинув блузку, снова запустила проекты корпорации. Крис собирался ехать домой. К завтрашнему дню нужно было привести сэмплы в порядок, да и что-нибудь новое придумать. Они расстались на пороге, попрощавшись очередным поцелуем, а между тем, в Петербурге наступил полдень, и грохнула пушка на стене Петропавловской крепости. День продолжался.
  
   Глава 5.
  
   - Только на "Техно-драйве" самая бэстовая музыка Питера. Летс-ап, фрэндс! Новый трэк через три минуты. Рэди-гоу!
   Вернер недавно жил в Петербурге. Он родился и вырос в Махачкале, но Северная столица легко приняла его в свои объятия. Мультикультурная, многорелигиозная столица нуждалась во всех национальностях, и Вернер попал в нужное место.
   Риччи в объявленной им однажды "охоте за лицами" сразу приметил молодого парня южных кровей. Голос Вернера скоро запомнился слушателям своим характерным акцентом. Он быстро понравился людям. Аудитория "Техно-драйва" увеличивалась в разы, когда Вернер садился за вертушки, а его смуглое лицо с улыбкой до ушей появлялось на экранах.
   Он обожал всё, что связано с электроникой и звуком. Синтезаторы, генераторы импульсов, драм-машины. Его квартира была забита аппаратурой. Вернер настолько фанател от звука, что в свободное время мог сидеть дома, часами слушая колебание частоты звука между двумя нотами.
   Любимым аппаратом ди-джея был терменвокс, с помощью которого он писал сэмплы для половины своих композиций. Как и Крис сочинял трэки сходу в прямом эфире. У Вернера был свой неповторимый стэмп. "Нужно движение, нужен драйв" - говорил он, и треки сливались с девизом в один звукоряд.
   Основа сведения - бит. Сто двадцать, сто тридцать ударов. Барабан сменять звоном тарелок. Размер стандартный - две четверти, но можно ускориться. Чередуя с паузами добавлять в трек синкопу. Больше тридцати секунд сэмпл не повторять. Аккомпанемент должен меняться. Ритм можно оставить прежним. Терменвокс вносит разнообразие в процесс.
   Публике нравится слушать человеческую речь, но не настоящую, а имитацию. Колебания таких сигналов можно превратить в динамичную звуковую картину. Используются отдельные фразы, сказанные с определенной скоростью. Подходят призывы, лозунги, рифмованные двустишья. Лучше на иностранном языке. Можно позаимствовать французский и болгарский, но они не столь популярны.
   Выкиньте из головы понятие "мелодичность"! И про русский язык забудьте! Он слишком длинный, распевный, сложный. Загружает людей лексикой, произношением. А главное - несет в словах смысл!
   Музыка не должна грузить голову. Это, прежде всего, развлечение, минутный релакс на обеденном перерыве. Меньше слов - больше дела. Если в тексте есть смысл, песня упадет в рейтингах. Люди слушают голос, а не слова. Не нужно тяжелых мыслей! Не нужно мыслей вообще!!
   Куда проще с английским. Прост и легок, полно звучных фраз, приятных уху. Запоминается с ходу и в сочетании с техно смотрится идеально. Одно-два слова кричащего исполнителя, чей голос сгенерирован на компьютере и очищен от лишнего шума, заставят молодежь подпевать ему. Слова помогут запомнить песню, и в следующий раз, когда вы снова услышите её по радио, к вам тотчас вернутся воспоминания о приятно проведенном времени.
   Да, Вернер давал людям то, чего они хотят от радио! Публика слушала его, а он слышал публику. У них друг с другом был ментальный контакт. Народный ди-джей - так прозвали Вернера на просторах социальных сетей и всего Интернета.
   - К Рейву готов? - спросил подошедший Риччи.
   - Практически! Устроим фаир на фестивале! - Вернер сжал ладонь в кулак.
   - У нас серьезные конкуренты: "Нова".
   - Мы порвем их!
   - Завтра нужно начинать лаворить трэк. Сбор в пять.
   - Окей, Риччи. Придем лак-энд-лоад.
   - Найн релакс! Файв-каунт, - Риччи указал на часы, намекнув, что композиция, звучащая в эфире закончится через пять секунд.
   Вернер одел наушники и быстро заговорил:
   - Гоу-он, кам-ап! Файв-каунт, и я снова с вами! "Техно-драив" не прекращает эфир! Новые треки, новые ритмы. Лэтс-ап, дэнс! Лисэн, Лисэн нас! Ди-джей Вернер на одной волне с вами. Смотрите, слушайте, смотрите! Рэгард, рэгард...
   Он болтал без умолку, и Риччи приходилось подавать знаки, чтобы тот заканчивал свой непрерывный спич. Вернер редко включал "слайд-шоу", почти шесть часов находясь за пультом, и был одним из немногих, кто читал на радио мэссмэйлы слушателей.
   - Алер! Дэнс! Рир! А теперь поднимите руки и крикните: "Вернер, салют!"
   А еще Вернер был ужасно тщеславен, что ничуть не мешало ему быть хорошим парнем. Но в эфире он превращался в настоящего эгоиста, постоянно переманивая слушателей с других радиостанций.
   - Тайм читать ваши СМС. Первый мэссмэйл: "Вернер - ты супер!". Спасибо, мон-ами. Я знаю, я - супер! "Хотим хиты, устрой фаир, Верн!" Всё для вас! Лисен-ап "Техно-драйв"! Лаворим, миксуем хиты нон-стоп! Так... Пишут, мэйби, старички из VIP-зон: "Ваша музыка ужасна! Сплошная долбежка!" Эй, релакс! Кто виноват, что мы променяли звуки человеческих голосов на мелодию терменвокса и синтезатора? Нам нравится эта музыка, мы - поколение счастья. "Слушайте классику!" Что слушать? Рок? Он агрессивен! Попса? Она глупая! Рэп? Он бездарен! Олд-стафф? Да его наши бабушки слушали! Наш тайм - жизнь, нам нужна динамика!
   Вернер посмотрел в зеркало над пультом: Риччи из стеклянной комнаты сделал ему знак, скрестив руки.
   - Окей, фрэндс, - продолжил он. - Слово человека в очках для меня - закон. Тайм-аут. Время СМС подошло к концу. Напоследок скажу: выгляните в окно. Что вы видите? Счастливую молодежь, чистые улицы! Мы не алкоголики, не наркоманы! Музыка великолепно стимулирует. Электроника - кайф, безопасный и действенный! Не забывайте, как зовут век: "Эра Пацифизма" Так не благодаря ли музыке мы стали добрее друг к другу? Лисэн-ап, любите близких! Будьте с нами на волне "Техно-драйв". Рир!
   Вернер включил свой любимый трэк. Вновь из динамиков раздались несвязные фразы, красивые по звучанию, но не несущие смысла. Вернер увеличил частоту, понизил громкость, добавил эффект "зажеванной пленки", резко повернув диск на вертушке. Холодок пробежал по телу.
   Он продолжил. Убрать старые эффекты, добавить "по вкусу" новые. Смешать и запустить на сорок пять секунд, помешивая на слабом музыкальном огне, увеличивая темп, разбавляя звучанием синтезатора. Вернер напоминал повара, готовящего фирменное блюдо. Он щелкнул переключателем, изменив форму входного звукового сигнала. Теперь вместо переливов послышались импульсные всплески мелодии. Руки ди-джея дрогнули.
   Включить "заедание голоса". Фэйдеры сдвинуть вниз. Один вывести в максимум. Вернер увеличил громкость своих наушников. Музыка, спущенная с поводка тишины, побежала по проводам. Задрожали децибелы электронного ритма. Началась легкая одышка.
   Он продолжил искать интервал между частотами, то так, то эдак выкручивая ручки пульта. Вернер пытался поймать бинауральный ритм, от которого многие слушатели, да и он сам, кайфовали. Мелодию он менял на ходу. "Еще чуть-чуть" - думал он. Дыхание сбивалось, тело прошибал озноб. Он был близок. Все метаморфозы с телом - только страх, защита перед звуком блаженства.
   Вернер щелкнул рубильником, и его рот расплылся в улыбке. Он засмеялся во весь голос. Руки дрожали, но вызывали приятное чувство. Вернер схватил рукой кабель от наушников. Он ощутил, как импульсы звука, басы, удары барабана материализуются. Мелодия текла по рукам к шее и дальше в грудь. Он видел скачущие перед глазами столбцы диаграмм, переливающиеся цветами радуги.
   Ноты двигались под кожей, вызывая приятную покалывающую щекотку мелодии. Нить музыкального такта связала Вернера по рукам и ногам. Он переставал себя контролировать. Вещи становились странными. Вкус звука, запах тональности. Бит пытался схватить за локти и вытащить ди-джея из кресла. Пульт стал неестественно далеким. Рубка меняла форму.
   Тут кто-то подошел к Вернеру и резким движением сдернул с него наушники. Недоумевая, Вернер обернулся. За креслом стоял Риччи.
   - Эй, изи! Я кайф ловлю. Отдай... Я не... хватит, - несвязно заговорил Вернер.
   - Приди в себя, - строго сказал программный директор.
   Вернер несколько раз мотнул головой из стороны в сторону и глубоко вдохнул.
   - Я в норме. Уйди из кадра! Ты не должен попадать в камеру.
   - Я её выключил.
   - Зачем? - спросил Вернер голосом несмышленого ребенка.
   - Ты под кайфом! Финир флай-н-лузить! Забыл про свою болезнь?
   - Я всё помню! Что в этом такого? - теперь ди-джей протестовал как подросток, которому запрещают пить алкогольные напитки.
   - Рэгард! - возмутился Риччи. - У тебя синдром Алекса! Тебе может быть хуже.
   - Это же музыкальный кайф! Экстаз от трэков не опасен!
   - Пока я не имею достаточно точной информации, будешь слушаться меня! - резко заявил Риччи.
   - Да ладно тебе...
   - И не смей подсаживать слушателей на бинауральные ритмы!
   - Да, босс! - Вернер явно издевался.
   Риччи вздохнул.
   - Лисэн, мы в ответе за свою аудиторию. Музыка - приятный звук и не более. Никто не должен ловить кайф, пока о болезни достоверно ничего не известно. Будь осторожнее. Себя не жалко, так других не подсаживай! Синдром Алекса может прогрессировать.
   - Всё под контролем, Риччи, - ответил Вернер.
   - Я могу на тебя рассчитывать?
   - Да, - Вернер сделал паузу. - Можешь.
   - Ну, так алер! Мементо! Я слежу за тобой, - улыбнулся Риччи и вернулся обратно за стеклянную стену.
   Вернер слушался программного директора. Прозвище Риччи "Старший брат" Вернер воспринимал буквально. В его глазах Риччи иногда даже походил на отца, которого у Вернера никогда не было. Риччи помнил, что Вернер страдает синдромом Алекса - непредсказуемым влиянием звука на мозг человека.
   Вернер пытался сделать из своей болезни источник получения удовольствия, пробовав использовать в музыке бинауральные ритмы, и Риччи сильно злился на него за это. Он боялся, что эксперименты Вернера сведут его с ума, и потому пристально наблюдал за ним. А ди-джей никогда не воспринимал советы Риччи всерьез, из-за чего тот часто ругался с ним
   Вернер включил камеру:
   - Лисэн-ап, фрэндс! Музыка - это выбор. Право каждого получить то, что он хочет слушать, хочет слышать. У нас свои требования. Мы хотим драйв, фаир, кураж! Мы слушаем техно, индастриал, электро. Мы отвергаем старость, мы выбираем скорость. И будь я проклят, если со мной не согласится нью-эйдж! Вперед, братья, в будущее с улыбкой, смехом! Выбор за вами, но выбор очевиден! Правда? Правда! Поддержите наш стаил! Вы меня слышите? Вы меня видите? Вы меня чувствуете? Это же я! Лэтс-ап!!!
   Он посмотрел на часы - и его смена завершалась.
   - Тайм прощаться! Гудбай, фрэндс. Увидимся завтра. С вами был Вернер. До новых встреч на радио "Техно-драйв".
  
   Глава 6.
  
   А в это время на другом конце города старый военный завод "Красный треугольник" жил обычной жизнью. Он уже давно не работал так, как подобается. Полуразвалившееся здание передали в руки молодежи, которая превратила его в новую Неверландию. Здесь не было взрослых, а персонал был не старше двадцати пяти. Дети проводили с наставниками - фовард-драйверами - дни напролет. Те обучали их всему, от науки до физических дисциплин.
   Завод заменил подросткам школу, маленьким - детский сад. И хоть государственное образование никуда не исчезло, кирпичное здание на Обводном канале притягивало к себе сильнее, чем чистые парты школьных кабинетов.
   Фасады корпусов решили не обновлять, оставив стены с прежним облупленным, полуосыпавшимся красным кирпичом. Местами не было окон, и в стенах зияли аккуратные прямоугольные черные дыры, от чего завод становился похожим на заброшенную средневековую крепость. Как атрибуты замка, на башне и верхушках стен развевались на ветру флаги с символикой молодежного движения: красным кругом с золотым обрамлением в центре трехконечной черной звезды.
   В заброшенных цехах, переделанных под спортзалы, часами шли занятия. Неформальность - то, что всегда привлекало детей: паркур, скалолазание, фрирайд, картинг, единоборства всех видов и многое другое. Обычная физкультура тоже присутствовала.
   Правительство финансировало и всячески поддерживало молодежную организацию во всех Семи Жемчужинах - крупнейших городах России. "Что нужно детям? Знания старших! Что нужно молодежи? Свобода взрослых! Что нужно взрослым? Сила нового поколения!.. Нам нужна достойная замена... В здоровом теле - здоровый дух" - пропагандировала власть.
   Молодежь делала так, как умела и как хотела. Потому вместе с дисциплинами подросткам прививалась философия духа и тела.
   - Помните, нью-эйдж! Нет границ в реальном мире! Барьеры в вашем подсознании. Разбейте их, и вы станете свободными! Повторяйте за мной: нет пределов, нет препятствий, нет невозможного!
   Занятия по паркуру велись в просторном зале. Школьники младших классов учились проходить полосу препятствий, применяя акробатику. Темноволосый голубоглазый юноша в белой футболке, которого звали Флэйм, следил за тем, как дети совершают прыжки. Надвинув кепку на глаза, он стоял в стороне, небрежно облокотившись на стену, мысленно совершая прыжки с каждым учеником. Изредка в нем проскакивала искра, и Флэйм грудным голосом выкрикивал воодушевляющие подбадривающие наставления, дабы направить учеников на путь истинный. Он был фовард-драйвером подрастающего поколения - нью-эйдж.
   - Харри! Харди! Есть только борьба с самим собой! Только вы мешаете себе сделать шаг вперед! Не сомневайтесь! Прикажите телу, и оно тотчас вас послушает!
   Вокруг Флэйма было полсотни учеников, но тот успевал наблюдать за всеми. Он долго стоял на месте, затем, с видом уставшего от безделья, отошел от стены и направился к одному мальчугану.
   - Я вижу, ты не уверен в себе, - мягко произнес Флэйм. - Я тоже был таким как ты, и мои результаты были гораздо хуже, чем у тебя. Ты видел, какие трюки я делал? Ты можешь лучше! Алер! Я поддержу!
   Взяв за руку, Флэйм побежал вместе с ним к высокому парапету. Но, не добежав и половины дистанции, фовард-драйвер разжал ладонь, почувствовав, что школьник поверил в свои силы. Юнец подпрыгнул, оттолкнулся от скамьи и пролетел над полутораметровым парапетом. Приземлившись на руки, он сделал сальто и, радостно крича, побежал к следующему препятствию.
   А Флэйм уже разговаривал с другим ребенком:
   - Ты не похож на других! Ты - личность. У каждого есть свой стаил, стэмп, и у тебя он есть! Просто ты его пока не открыл для себя! Не копируй действия других. Иди по своему пути. Делай, как думаешь. Ты уже знаешь, что должен сделать. Лэтс-ап!
   Флэйм поднялся и громко заговорил:
   - И не пытайтесь состязаться друг с другом! У каждого свой путь к Инфинити! Ваша цель - открыть энергию! Ваша цель - стать индивидуальностью! Ваша цель - не бояться! Олл пауэр, олл ю-селф, найн фир! Рипит!
   - Олл пауэр, олл ю-селф, найн фир! - в один голос заговорили дети.
   - Нью-эйдж дрессируешь? - кто-то окрикнул Флэйма.
   - Вернер! Салют, мон-ами! - он подошел и дружески хлопнул ди-джея по плечу. - Как жизнь?
   - Всё вэри бэстово! У меня к тебе предложение...
   - А у меня для тебя сюрприз! - перебил его Флэйм. - Ждешь? Я уже заканчиваю!
   - Окей! Встречаемся на набережной!
   В зале была потрясающая акустика. Колонки, подвешенные под потолок, играли музыку, сопровождаемую хоровым пением. Голоса было трудно разобрать, да и роль им предписывалась совершенно иная. Создавалось чувство связи, единства всех присутствующих в зале. Хор смешивался с ритмичными аккордами электронной музыки и четкими размеренными ударами. Тренировка шла как по маслу.
   Флэйм молча следил за подопечными, помахивая в такт кистью руки. Отраженные от стен звуковые волны заряжали энергией детей, и те, чувствуя прилив сил, прыгали выше и дальше. На лице Флэйма не было ни капли эмоций, но в душе он радовался за успехи маленьких братьев. Он был счастлив еще и потому, что он и нью-эйдж на одной волне, а значит, успех в обучении гарантирован. Ему и школьникам по душе единая культура, философия, идеология.
   Музыка объединяет, музыка сближает людей. Вместе с другом ты сильнее, вместе душой и разумом - и ты непобедим. Мелодия стягивает, настраивает тебя на общение. Музыка - это кабель. Музыка - это соединение. Музыка - это связь.
   Вернер ждал на улице. На экране проигрывался видеоклип под динамичный электронный трэк. Тут трансляция сменилась рекламой. Радио, в отличие от телевидения, не агитировало покупать тот или иной продукт. Время в эфире покупала лишь одна организация - М.Д.Б. Заиграл их гимн, основанный на старой музыкальной композиции. Появились красивые парень и девушка.
   - Хочешь добиться успехов в жизни? Тебе нужны друзья, работа, учеба? Тогда тебе не обойтись без нас, - заговорили они в один голос. - Молодежное Движение "Будущее" приглашает всех вступать в наши ряды! Ты молод, красив, умён - тогда для тебя ворота открыты! Ты хочешь работать, но не знаешь, что тебе по душе? Приходи, и мы поможем сделать выбор. Ты не обладаешь никаким талантом? Вступай в ряды М.Д.Б. и сможешь раскрыть свой внутренний потенциал, ведь он есть у всех...
   По экрану побежали изображения занятых в фирмах и корпорациях людей, ученых, спортсменов, музыкантов. Плавно видеоряд сменялся на развевающися флаги России, Петербурга и М.Д.Б. Агитация продолжалась:
   - Благодаря наработанным годами связям, М.Д.Б. устроит тебя на любую работу. Войдя в ряды организации, ты поступишь в престижнейшие вузы России, а также сможешь продолжить обучение за рубежом.
   Парень с улыбкой на лице продолжил:
   - У нас есть собственные школы, профсоюзы, секции, санатории. Члены организации могут отдохнуть в Крыму, Сочи, Греции, Италии, на Мальте, Кубе, Карибах... Туристические путевки по всему миру, льготы с получением жилья в других городах. Возраст членов М.Д.Б. не ограничен!
   Снова появилась девушка:
   - Запишите своего ребенка в ближайшем пункте регистрации и обеспечьте ему светлое будущее. Лучшие фовард-драйверы подготовят ваше чадо к самостоятельной жизни, обеспечат поддержку, станут старшими братьями школьников. Вступайте в М.Д.Б.!
   Музыка стихла и заиграла вновь:
   - Только в этом году специальная акция. Все желающие смогут принять участие в Российской Космической программе! Ваши дети высадятся на неизведанные планеты! Нам нужны и спортсмены, которых, при поддержке правительства Москвы подготовят к следующим Олимпийским играм. Ваши дети станут героями. Выбор за вами!
   На экране показали детей, играющих в игрушки. Вихрь закрутился, и дети стали взрослыми, успешными летчиками, программистами, спортсменами, экономистами. Все они демонстрировали значок организации - красный круг на черной звезде - и говорили:
   "Я выбираю М.Д.Б."
   Вернер не любил агитацию, но даже он не удержался, и взглянул на свой значок, который всегда носил приколотым к одежде. Что и говорить - три четверти сказанного было правдой. Организация открывала большие возможности, не без поддержки власти. М.Д.Б. содержало школы и в отличие от общеобразовательных учреждений, давало бесценные "уроки жизни". А многочисленные корпорации, заинтересованные в новых кадрах, сами выходили на молодежь, предлагая сотрудничество.
   В ней было всё: спорт, наука, дружба. Если ты в организации, значит, в каждом российском городе найдется тот, кто поддержит тебя. Внутри всё было подчинено молодежи. Отделы кадров, экономики, профсоюзы, связь с общественностью - средний возраст сотрудников не превышал 27 лет. Власть не переставала твердить: "Будущее за новым поколением". Организация оправдывала своё название.
   То, что в М.Д.Б. вступало много людей - не сказать ничего. Там был каждый. У маленьких детей, при виде красивых картинок на экране, блестели глаза. А наблюдая, как на улице ходят группы подростков со значками на груди и, смеясь, весело проводят время на спортплощадках, вечеринках и в клубах, частично выкупленных М.Д.Б. - вступить в организацию было делом времени. Неспроста один из семи выстроенных небоскребов, что на Конюшенной площади, отдали под штаб-квартиру организации.
   На экране снова появилась привлекательная блондинка, агитировавшая ранее, и Вернер глядел на неё, не отводя глаз. Идол движения, голос и лицо молодежи, вечно улыбающаяся, молодая, красивая она подмигнула с экрана ди-джею, а он ответил ей воздушным поцелуем. Короткие прямые русые волосы, голубые глаза, сладкие губы. Но всё это не главное.
   Ей хотелось верить, её хотелось любить. Она знала цену словам. Ясный решительный взгляд, жесты и голос, убеждающий в чем угодно, звонкий и приятный, какому позавидуют радиоведущие. Улыбка, светлое лицо. И дело не в профессиональной подготовке. Это она такая. Девушка идущая в авангарде. Богиня...
   Вернер мог поклясться, что это - правда, и перегрыз бы глотку тому, кто будет возражать. Знал он её не понаслышке, и при встрече влюбился с первого взгляда, а она отвечала ему как полагается в таких случаях: манила, но не подпускала. Её сердце было отдано другому, такому же сильному, как она. Вернер знал об этом, и потому никогда не позволял себе переступать границу.
   Погрузившись в раздумья, Вернер продолжал глядеть на экран, не замечая, как к нему приблизился друг.
   - Нравится тебе моя Алекса? - осторожно спросил Флэйм, указывая на девушку.
   - А? - очнулся Вернер. - Она всегда отлично выглядит! Бэстовую блондиночку ты выбрал!
   - Не вздумай отбить!
   - Обижаешь...
   Они пошли вдоль набережной, продолжая диалог, иногда покрикивая, чтобы заглушить голосом шум монорельса, то и дело пролетающего через Обводный канал.
   - Говорят, у вас появились достойные соперники на Рейве, - сказал Флэйм.
   - Группа "Нова", - ответил Вернер. - Не знаком с их трэками, но по слухам это сногсшибательно! Бьет в хэд без промаха.
   - Мэйби, вам надо придумать что-то новое. Как там Риччи говорит? Неостаил?
   - Ни у меня, ни у Криса нет идей. Мы и так опережали время. А сейчас вся электроника тает. Риччи хочет, чтобы мы втроем с Ирвином сыграли. Транс всё еще фэшенный. Надеюсь, что фэшенный... Завтра встречаемся в студии. Придешь?
   - Если Алексу уговорю. Она сказала, что работает над каким-то проектом. Времени не хватает, а без неё я никуда!
   - Как скажешь, брат! - Вернер хлопнул его по плечу. - Ты сказал, у тебя сюрприз для меня?
   - Мы пришли, вот он.
   Друзья перешли по мосту через канал и остановились у старого обветшалого здания, по стене которого свесились два толстых каната.
   - Вчера со школьниками новую трассу составили, - Флэйм махнул рукой на стену.
   - Фараоны не схватят?
   - Она незаметна для патрулей, а полиция на крыши не сунется - высоты боится.
   - Сложность?
   - Высокая. Бегиннэрам на неё нельзя... - задумчиво произнес Флэйм и посмотрел в сторону.
   - Это челлендж?! - с блеском в глазах спросил Вернер.
   - Ты давно не тренировался, - Флэйм нарочно продолжал язвить, делая вид, что не замечает слов ди-джея. - Ты вообще занимаешься паркуром?
   - Я каждый день от Васильевского до Петроградки по крышам добираюсь!
   - Там, где дом на доме и даже джамперы не нужны? Это изи! Ты здесь попробуй. В центре бега не достаточно!
   - Не учи меня летать! - огрызнулся Вернер.
   - Тогда не отставай - пойду быстро. Хочу Алексу после работы встретить. Успеем к восьми - закат увидим. Рэди-гоу!
   И, уцепившись за веревку, Флэйм, словно индийский фокусник, вскарабкался на крышу. Вернер не успел опомниться, как друг уже стоял на покатой черепице и, улыбаясь, кричал:
   - Харри, Верн! Вижу - ты давно не практиковался...
   - Я тебе устрою! - крикнул Вернер, ухватившись за канат.
   - Никаких соревнований, понял!
   Вернер не собирался никому ничего доказывать. Флэйм дни напролет носился по крышам города с детворой и в одиночку. Он всё равно обогнал бы ди-джея. Вернер хотел проверить, способен ли он как раньше перелетать преграды, расчищая себе путь. Из-за подготовки к Рейву, паркур ушел на второй план, а придуманный Флэймом спринт по крышам закалял и тело, и дух. Пропускать тренировки - во вред себе.
   Пока Вернер взбирался на двухэтажное здание, Флэйм одел наушники и включил любимое радио. У фовард-драйвера был свой стаил музыки - эмбиент. Поймав лад и дождавшись Вернера, Флэйм молча кивнул другу и рванул вперед.
   Музыка - не просто мелодия. Это стихия, ветер, полет. Ты бесконечен, как мелодия, звук, нотный стан. Мир такой маленький, когда ты смотришь на него с высоты. Тепло, солнце, свежий воздух, гармония с частотой электронного сигнала. Ты хочешь лететь, ты как птица. Нет такой клетки, которая сдержит тебя. Тебе в одночасье становится тесно. Квартира, дом, город слишком мал, и тебя тянет вверх, на высоту. Небо не закончится никогда.
   Дома сменялись один за другим. Проспекты, улицы, переулки оставались далеко внизу. Для паркурщиков не составляло труда пересечь центр города за один-два часа. Крыши были их стихией. Сотни молодых людей и девушек, увлекавшихся фрираном, добавили на кровлю зданий турники, веревки, развесили канаты, тарзанки, банджи для быстрого спуска на землю.
   Попадались и джамперы, способные перебросить человека через улицу на соседнюю крышу. Над реками и каналами в нескольких местах были натянуты веревки, по которым с помощью коротких грифов можно было "переехать" водную гладь Северной столицы.
   Для подростков, для бега, для "встречи с Инфинити" - как говорили фовард-драйверы - город стал огромной спортплощадкой, полосой препятствий. Крыши плотно прилегающих друг к другу домов служили уроком, практикой, проверкой сил. Они внушали нью-эйдж простую идею - нет ничего невозможного. Архитектура Центра сама собой создала условия: проявляя среднюю физическую подготовку, человек мог попасть в любую точку города по прямой, не петляя среди улиц и переулков.
   Флэйм не чувствовал ног. Он не думал об усталости. Важнее была цель: пройти путь, который он наметил. В ушах звучал эмбиент - электронный стиль, с отсутствующим или еле слышным битом, синхронно меняющимся звукорядом, легким аккомпанементом и периодическими фланжерами - эффектом "полета". Флэйму не требовался ритм. Дыхание и стук пульса задавали темп.
   Он любил легкую музыку, электронику, дающую шанс взлететь. От неё вырастали крылья, Флэйм забывал о том, что в любой момент может сорваться вниз. Он закрывал глаза и продолжал идти вслепую. Чувствуя каждую мышцу своего тела, веря в свои силы, он бежал вперед. Музыка заряжала, звучание нот захватывало дыхание. В такие мгновения Флэйм полагался на чутье, на зов эмбиента и, делая сальто с закрытыми глазами, никогда не оступался.
   Он перепрыгивал с трубы на трубу, перелетал с одного дома на другой, цеплялся за канаты, карабкался по краю крыш. Кувырок, прыжок, бег, Инфинити! Флэйм, скакал по ржавым трубам старых домов, перепрыгивал на тарзанке дворы, по веревкам пересекал каналы. Он был искусным пловцом, только его стихией была не вода, а воздух.
   Паркур давал больше, чем удовольствие. Это сладкое чувство свободы, желание изменить реальность, доказать, что ты способен победить гравитацию. Ты не боишься, ты силен, разум чист. Тело отвечает взаимностью: мышцы напрягаются, как змея, делают рывок, и ты летишь. Ради того, чтобы ощутить секундный полет, окунуться с головой в океан вечности, Флэйм занимался паркуром всю свою жизнь.
   Вернер не отставал, но ему составляло большого труда угнаться за другом. Дважды он, не рассчитав сил, повисал на карнизе пятиэтажки, и Флэйм втаскивал его обратно наверх. Он никогда не смеялся над неудачами, не пытался научить ди-джея прыжкам, не делал замечаний. Человек должен все постигать сам. Вернер не боялся фэйлов и шел дальше за своим фовард-драйвером, с каждым разом двигаясь всё точнее и изящнее.
   Они преодолели Фонтанку, Крюков канал и канал Грибоедова. Паркурщики устремились параллельно Вознесенскому проспекту. Цель была близка. Свернув у Мариинского дворца, они двинулись вдоль Фонтанки, пересекли Невский проспект по недавно построенной арке, и скоро достигли Дворцовой площади. Осторожно перебравшись через ограду на крыше, да так, чтобы охрана и видеокамеры их не заметили, друзья забрались на достроенную центральную башню Капеллы и остановились.
   - Тяжело дышишь, Верн! - заметил Флэйм. - Устал?
   - Это трасса... - начал было говорить Вернер.
   - Понимаю, не для бегиннэров! - рассмеялся Флэйм.
   - Да пошел ты! - Вернер оттолкнул друга, без сил облокотившись на перила.
   - Смотри, это шикарно! Бэстовая трасса! Бэстовое время! Лук-ап, Верн! Ты такое видел?
   Вернер подошел к ограждению на крыше Капеллы и посмотрел вдаль. На горизонте, безоблачное небо озаряли лучи прятавшегося за крыши солнца. Белые молочные облака переливались в розовом цвете, будто кто-то добавил в эту воздушную сладкую вату вишневого сиропа. Закат окрасил дома в необычный ярко-желтый песочный цвет, и они все стали близнецами друг другу. Легкий западный ветер нес с Финского залива свежесть, наполнявшую легкие.
   Солнце грело Петербург и говорило: "Впереди целая ночь. Белая ночь!" На закате в сокровенные минуты, когда лучи уже не режут глаза и теряют свое дневное тепло, пока звезда еще не скрылась за горизонт, наступало время размышления, медитации. Что было? Что будет? Кто мы? Насколько сильно наше сознание?..
   Фовард-драйверы были, мэйби, самыми необычными работниками М.Д.Б. Никто не требовал, никто не напоминал им, но их тянуло на природу. Они жаждали красоты, гармонии. Их движения, дыхание, спокойствие вызывало настоящее уважение коллег и учеников.
   Как и ди-джеи, фовард-драйверы ненароком создали свою касту, каждый вечер и утро появляясь на крышах и башнях города, встречая закаты, рассветы. Они наблюдали грозы, снегопады, не боясь стихий. Правил медитации не существовало. Кто-то сидел в позе лотоса. Другие, как Флэйм, слушали электронные ритмы и наслаждались красотой Петербурга, созерцая закат. И что творилось в их голове, не знал никто...
   Вид освещенной Дворцовой площади, особенно с башни Капеллы, был настолько завораживающим, что друзья долго не произносили ни единого слова. Флэйм смотрел вдаль, на Васильевский остров и слушал радио.
   - Мир с тобой... - шепотом протянула девушка ди-джей и добавила. - "Эмбиент-скай".
   Сейчас расслабляющая музыка без ярко выраженного стука барабанов была прекрасным сопровождением городского пейзажа. Флэйм не шевелился и смотрел на солнце, о чем-то задумавшись. Вернер же вскинул руки вверх и лег на теплую бетонную крышу.
   - Я люблю этот город! - громко сказал он, засмеявшись от нахлынувшей эйфории.
   Мгновение, и солнце спряталось за небоскреб "Лен-Экспо", построенный в центре Васильевского. Больше оно не покажется до следующего утра. Чары рассеялись, Флэйм пришел в себя и глубоко вдохнул свежий воздух.
   - Гоу, Верн! Мне еще Алексу встретить, - произнес он почти шепотом и, спустившись с башни Капеллы, направился к Конюшенной площади, где на месте старых зданий разместился небоскреб М.Д.Б.
   Она постоянно задерживается. Вся в делах, в ушах играет музыка, перед глазами экран смартфона. Что-то придумывает, что-то обсуждает. Почти как Риччи на Башне. Да, в этом они были похожи.
   - Алекса! - окрикнул Флэйм выходящую из здания блондинку в джинсах и ветровке, но она даже не обратила внимания, и тогда он подбежал и поднял её на руки.
   - Ах! - вскрикнула она от неожиданности. - Салют! Рада тебя видеть!
   - Вернер приглашает завтра в студию. Ты как?
   - Честно, не знаю, - разочарованно произнесла Алекса. - У меня завал в отделе кадров, проект надо финирить. Готовим новую базу М.Д.Б. в Воронеже. Осваиваем Центральную Россию. Там слишком мало наших представительств.
   - Ты совсем заработалась, малышка!
   Они зашли во двор.
   - Так что передать Вернеру? - спросил Флэйм.
   - А он разве не здесь? - удивилась Алекса. - Он на крыше?
   - Да... - признался Флэйм.
   - Вернер, ты где? - громко крикнула девушка.
   - Наверху! - эхом донеслось с крыши - во дворе-колодце была сильная акустика.
   - Спускайся!
   За спиной Алексы и Флэйма на землю свесилась веревка, и Вернер, зацепившись вокруг неё ногами, съехал вниз головой, остановившись точь-в-точь напротив лица девушки.
   - Это вам, миледи! - он протянул ей импровизированный букет, собранный из цветков, которые успел сорвать с клумб на окнах жителей.
   - Спасибо, май-шер! - Алекса поцеловала Вернера, на что Флэйм громко прокашлялся. - Прости, Верн, я не смогу завтра прийти. И, мэйби, Флэйма тоже не будет. Мы с ним всегда вместе. Ты не расстроишься?
   - Нет, нет! Конечно! Всё олрайт! Ты сама выбираешь, что делать! Я не...
   Вернер по привычке затараторил, как на радио, и Алекса еще раз поцеловала, чтобы тот затих.
   - Вау! Давай третий раз, как принято, - улыбнулся Вернер.
   Алекса засмеялась. Тут Флэйм не сдержался.
   - Пойдем Алекса, у нас еще есть дела, а ты здесь виси, - Он взял девушку под руку и толкнул Вернера, от чего тот закачался как маятник и грохнулся на землю.
   - Изи, Флэйм! Я же джоллю!
   - Если ты - мой друг, это не значит, что ты должен этим пользоваться, - Флэйм указал на Вернера двумя пальцами и подмигнул ему.
   - Ну и иди, зануда!
   - Вернер, не обижайся, - крикнула Алекса. - Я тебя тоже люблю! Флэйм, не обижай Вернера!
   - Это перебор! Почему ты его целуешь?
   - Я сама решаю, что мне делать!
   - Вернер, я тебе устрою!
   - Релакс, Флэйм! Мы с Алексой просто друзья, - улыбаясь, крикнул Вернер.
   - Флэйм, прости его. Он просто веселится! - сказала Алекса.
   - Флэйм, так мы друзья? Мы всё еще друзья? - быстро заговорил Вернер.
   - Давай Флэйм, ради меня, - Алекса повисла на его руке.
   - Так! Прекратите оба! Вернер! - Флэйм обернулся, пригрозив другу пальцем. - Последний раз! Арэвуар, друг!
   - Спасибо! Арэвуар, мон-ами! - ответил тот.
   - Арэвуар! - помахав рукой, крикнула Алекса, и Вернер послал ей воздушный поцелуй.
   У Флэйма с Вернером всегда было соперничество из-за Алексы, и девушке это доставляло удовольствие. Каждая их встреча заканчивалась подобным образом. Но если бы вопрос встал ребром, все трое быстро разрешили бы ситуацию. Вернер никогда не стал жертвовать дружбой с Флэймом ради Алексы. А Алекса целиком и полностью отдалась Флэйму. Она нашла человека под стать себе. Никто не знал, что их связало, но взаимная энергетика создала нерушимый барьер от невзгод. Они были неразлучны и по уши влюблены друг в друга.
  
   Глава 7.
  
   Он был ди-джеем без лица. Человек-загадка, человек-легенда. Его практически никто не знал и никогда не видел. Он редко появлялся на людях, и только под вечер выходил из дома, когда от дня оставалась лишь тень в лице белой ночи.
   Он шел по остывающему тротуару, когда жители разъезжались по домам и ночным клубам. Он спускался в метро, когда другие поднимались наверх. Он всё время плыл против течения. Садился в пустую электричку, а с соседнего пути из поезда выходила толпа веселящихся парней и девушек. Они даже не догадывались, кто это - одиноко сидящий в вагоне юноша. Да он и не пытался показать себя, а загадочно улыбался и сильнее надвигал на голову капюшон.
   Ирвин был тайной даже для друзей. Ни Риччи, ни Вернер, ни Крис не знали, чем он занимается в свободное от работы время, почему так скрытен и одинок. Они работали вместе на радиостанции уже несколько лет, а Ирвин до сих пор про себя ничего не рассказывал.
   Появился он незаметно и был принят на работу вместе с большой группой бегиннэров. Таинственность, талант музыканта и тихий вкрадчивый голос помогли Ирвину выделиться и завоевать неплохую аудиторию.
   О себе он мало рассказывал, изредка открывая своим близким друзьям некоторые секреты. Однажды Ирвин сказал, что занимается хакерством, а днем совершенствует свои навыки в одном деле, которое "вряд ли кому-нибудь понадобится".
   Ирвин говорил, что освоил курс для спецагентов, украденный из секретной правительственной базы, и теперь может спать только три часа в сутки. Поэтому ночью ему нечем заняться, и он работает на радио. На этом знания друзей о личной жизни ди-джея исчерпывались.
   Ирвин не любил публику. Не то, чтобы не уважал или презирал. Ему не нравился шум, массовость, крики. Он любил спокойствие, когда вокруг никого. Криса, Риччи, да и остальных и раньше беспокоило затворничество друга. Ирвин был веселым общительным в своем узком кругу, но год от года он уходил в какой-то внутренний мир и не собирался возвращаться назад. Со временем это становилось всё более заметным и не могло не волновать друзей.
   Было уже поздно, но Риччи дождался Ирвина, как и хотел. Станция переходила в автономный режим. На смену заступали машины. Программа, заложенная в диджейских пультах, играла музыку на протяжении всей ночи. Радиоволнами правил искусственный интеллект, и Ирвин был единственным, кому Риччи разрешил проводить эфиры в опустевшей Рубке. Да больше никто и не рвался.
   Ирвин никогда не опаздывал. Дождавшись нужного момента, Риччи вышел в коридор. Встреча с ночным ди-джеем произошла минута в минуту.
   - Салют, Риччи, - тихо произнес Ирвин.
   - Салют! - поприветствовал программный директор. - Нужно поговорить. Скоро Рейв. Нужна твоя помощь.
   - "Нова" не дает покоя?
   - Мы должны выиграть. Ты же понимаешь, как важна для города эта победа! Выступишь с Крисом и Вернером? Напишите и исполните трэк.
   - Вы всегда и без меня справлялись...
   - Рейтинги падают, Ирвин, - признался Риччи. - Я не знаю, как еще вдохновлять публику. Похоже, электронная музыка сходит на нет. Я решил, что транс и твоё участие в Рейве освежат фестиваль.
   - Риччи, ты же знаешь - я не люблю толпу.
   - Хотя бы трэк залаворь. Приходи завтра в студию!
   - Идет, - немного помолчав, сказал ди-джей.
   - И еще... - начал Риччи.
   - Понял, понял! - Ирвин выставил ладони вперед. - Больше не буду взламывать правительственные сайты с компьютеров телецентра.
   - Нет, Ирвин. Я о другом хотел поговорить...
   Риччи смолк, не зная с чего начать. Пока директор суетливо перебирал в голове подходящие фразы, Ирвин терпеливо ждал ответа. Риччи стоял, не в силах начать первым, но вопрос ди-джея разрядил гнетущую тишину.
   - Как там друзья живут? - спросил Ирвин.
   - Всё по-старому, - ответил Риччи и выдохнул скопившийся в легких воздух. - Слушай, Ирвин, мы волнуемся за тебя. Ты ни с кем не общаешься, не встречаешься. У тебя всё олрайт?
   - Да, грэйт.
   - Мэйби... У тебя случилось что?
   - Всё олрайт, - ответил Ирвин и улыбнулся. - Ты раньше так не интересовался мной?
   - Ты раньше больше общался с нами! А теперь тебя закэтчить невозможно. Приходишь поздно, уходишь рано. Что ты вообще здесь делать будешь, в пустой Рубке?
   - Лаворить, музыку писать...
   - Финир, Ирвин! Зачем эти отговорки? Я жду нормального спича от тебя!
   - Рич, я всегда работал по ночам, сколько себя помню, - Ирвин не поддавался. - Просто сейчас у меня депрессия.
   - Что случилось? Мэйби, мы поможем?
   - Стоит ли вам хэд спамить своими фэйлами?..
   - Ирвин! Фокси, Крис, Вернер, Алекса, я - все за тебя переживают, - Риччи продолжал наседать. Разговорить ди-джея было его долгом - не зря же его "Старшим братом" прозвали, - Не замыкайся в себе. Лучше расскажи, проблема просто так не решится.
   - Я не на своем месте, брат, - признался Ирвин. - Я попал в чужое время. Ищу себя и не нахожу. Вы всё равно помочь мне не сможете. Я один, никому не нужен...
   - Ты зря так говоришь. Ты не замечаешь того, что происходит вокруг.
   - Нет, Рич. Я много думал последнее время. Всё, чем я занимаюсь, никогда никому не пригодится. Я попусту трачу жизнь. Мне не интересен мир без сложностей...
   - О чем ты?
   - Мы так прекрасно живем. Мы перестали сражаться за достижение своих целей - все дороги открыты. Мне просто скучно жить. Я ищу бури, борьбы. Мне бы туда, где война, где жизнь спасать надо. "Эра Пацифизма" не для меня, Риччи. Здесь слишком скучно.
   - Живи, просто живи! У тебя есть радио! Ты бэстовый ди-джей. Ты хоть раз смотрел рейтинги? "ТрансМиссию" слушают сотни тысяч человек! Ночью! Ирвин, тебя любят! Если бы ты работал днем, да ты бы Вернера сделал по популярности!
   - Цифры меня не интересуют... А что касается транса - нью-эйдж он не интересен. Слишком сложен и непонятен. Им Вернера подавай, с его энергией и бинауральными ритмами.
   - Ты не хуже его. И твой стэмп, жанр - они просто файн!
   - Вы еще слушаете меня, а школьники уже нет.
   - Окей, забудь. Это не повод флай-н-лузить! А мы? Ты о нас забыл? Мы, твои друзья! У нас прекрасная команда! Они ждут твоего возвращения. Меня каждый день спрашивают: "Куда Ирвин пропал? Что с Ирвином?" У тебя есть всё. Твоей судьбе можно только позавидовать. Заканчивай свои ночные эфиры. Возвращайся в наш мир. Музыка? Музыка - это бесконечность. Мы еще найдем дорогу...
   - К Инфинити?
   - Да, Ирвин. Мы все туда придем. Вместе. Ты понял?
   - Спасибо, Рич. Мне ночью лучше.
   Риччи замолчал. Ирвина было не переубедить. Могли ли вообще аргументы программного директора повлиять на решение ди-джея? Понимал ли Риччи, о чем говорит его друг?.. Он все еще пытался найти аргументы, но психолог, живший внутри, уже принял решение: "Ничего ты, Риччи, сделать не сможешь"
   - Как знаешь, - ответил он после паузы. - Арэвуар, Ирвин. Гуд найт!
   - Эй, Риччи, - окрикнул его ди-джей. - Спасибо, что выслушал.
   - Рад помочь! Ты помнишь? Я слежу за тобой! Арэвуар, - Риччи остался доволен последней фразой Ирвина, дававшую слабую надежду на то, что он не зря потратил время на разговор.
   - Арэвуар.
   Ирвин стоял в дверях Рубки. Оглядев пристальным взором комнату, Ирвин улыбнулся и захлопнул за спиной дверь.
   В полутьме белой ночи стояли пульты, вертушки, круглый стеклянный стол, кресла. Ирвин прошел вокруг радиостанций, провел рукой по клавишам, подкорректировал темп, исправил саунды. Он сел за пульт в крутящееся кресло и заговорил:
   - Лэтс найт, леди и джентльмены! Тьюн-ин! Прием! Ответьте, вы меня слышите?
   Рубка наполнялась тишиной. За окном смеркалось, зажигался в окнах свет, но с высоты Башни Ирвин этого не видел.
   - Тайм собраться с мыслями, объясниться в любви, простить, принять, открыть тайны. Флай-н-луз! Действуйте! Слышите? Слышите меня? Прием!
   Ему никто не отвечал, и Ирвин не мог знать, что сотни тысяч людей, по разным причинам оставшиеся одни этой ночью, слышали его голос с плееров и радиоприемников. Его композиции без труда можно было отличить от бездушных, лаконичных трэков компьютеров. Ирвин служил маяком для полуночников, проводником в мир грез, снов и фантазий, рождавшиеся в его стайле.
   На экране виднелся только силуэт человека в наушниках - Ирвин не показывался на глаза, и ходило множество слухов о его внешности. Но друзья хорошо его знали. Брюнет, 22 года - чуть младше Вернера, ровесник Криса. Серые глаза, длинные волосы, загадочная улыбка, слегка заметные усы и неизменный мягкий голос, способный убаюкать и разделить тоску в темную ночь.
   Он привык быть один. В общении Ирвин не нуждался. Что ему нужно было, так это занять себя, чем-нибудь, лишь бы скука не нагрянула. Он ходил по Рубке, смотрел интернет-видео, положив ноги на стол, играл в минигольф, который Риччи зачем-то хранил в застекленном кабинете, сочинял музыку, глядел в окно на спящий Петербург, и, конечно - Ирвин не мог избавиться от этой страсти - взламывал базы данных, сервера, электронную почту организаций.
   Иногда, он просто портил защиту, не скачивая ни одного байта информации, иногда подключался к полицейским камерам, расставленным по городу, и глядел, как над Невой разводят мосты. Порой смотрел документацию, но чтение не слишком забавляло.
   Часы текли. Где-то далеко солнце катилось по небу с запада на восток, а в Рубке была тьма. Уже и белая ночь отступила, предоставив место мраку, а Ирвин всё не спал. Комнату освещали экраны мониторов, гудели и щелкали музыкальные установки. У Ирвина было полно сил, и ночь - не помеха. Он сводил композиции, разговаривал со слушателями, настраивал компьютеры, корректировал программы в диджейских пультах...
   - Леди и джентльмены, лэтс найт! Вы услышите мэтров, бэстовых ди-джеев прошлых лет. Лисен-ап! Медленный лаундж сменяется классическим прогрессив трансом. Следующий час - шедевры электроники: Армин ван Бюрен, Пол ван Дайк, Маркус Шульц и другие! Привет из Голландии доставлен по адресу. Северная Пальмира наслаждается спокойствием. Флай-н-луз!
   Стайлом Ирвина был транс - мелодия мысли. Транс - музыка интеллектуалов, возвышенная, загадочная. Здесь не было примесей, как в техно, миксах или хаусе. Транс не требовал речи, дополнительных саундов, аранжировок, высокочастотных битов, бинауральных ритмов.
   Транс - чистое вдохновение! Тысячи ди-джеев пытались постичь его, освоить азы, но все скатывались к более простой электронике. Лишь немногие достигали цели и оставались работать на "ТрансМиссии".
   Риччи не зря делал ставку на Ирвина. Он обладал вдохновением, но трэки рождались самопроизвольно, и Ирвин, как Крис с Вернером не старались его научить, так и не смог поставить своё мастерство "на конвейер". Его спонтанность, непредсказуемость и привлекали слушателей к ночному эфиру.
   В этом Ирвин и Вернер были схожи, и одновременно отличались друг от друга. Они оба искали выход за грань. Оба считали, что вдохновение - шальная мысль, которой не страшны запреты и предрассудки. Только так можно создать нечто большее, чем просто трэк. Отбрось лишнее, забудь старое, отключи фонарь и иди во тьме. Знать дорогу - скучно, интереснее найти новый путь.
   Но если Ирвин был творцом, то Вернер спускал всё на кайф. Он искал наслаждения в электронике, как ищет спасения завсегдатай бара в кувшине рома. Они часто спорили о музыке и никогда не находили ответа. Вернер говорил, что музыка должна приносить пользу людям, что она является стероидом для мозга. Ирвин придерживался другого мнения: "искусство ради искусства" - но старый лозунг постепенно уходил в прошлое, и ди-джей впадал в депрессию.
   Их называли идеалом поколения "Эры Пацифизма". Кем же они были? Дошедший до крайности ди-джей, не в состоянии придумать что-либо новое, ищущий кайф в бессмысленных звуках. Опустившийся музыкант, гений, теряющий связь с жизнью, готовый уйти из мира навсегда. Дэкаданс растет и процветает. А Риччи в какой-то неостаил верит. Наивно полагать, что мир изменится...
   Ирвин слишком засиделся, глядя на прыгающие столбцы звукового спектра. Прочь печальные мысли. Вдохновение еще не ушло! Муза здесь, и надо творить, работать, лаворить.
   Он сидел за пультом, а в голове играла музыка. Ирвин не знал, чем новая неизвестная мелодия так зацепила его. Он быстро переложил её на сэмпл, добавил двойной бит с ударом на четвертую долю. В этом весь транс - композиция завершена! Больше ничего не требовалось. Не описать словами! Ирвин, слушая собственную запись, поражался, откуда взялась музыка, как она появилась в голове. Он одел переносной наушник с микрофоном и заговорил:
   - Дамы и господа. Леди и джентльмены. Вы слышали этот трэк? Спросите, откуда он появился? Если бы я знал... Как удивительно, невероятно! Музыка - это свобода! Ты слышишь, как мелодия заполняет тебя! Флай-н-луз, превратись в энергию и твори, что хочешь! Вдохновение... Чистый, как талая вода, разум... Тогда, ты понимаешь, что значит настоящая свобода! Анреал, бьюти! Свобода, это когда твои мысли живут собственной жизнью. Свобода, когда понимаешь, что ты бесконечен. Свобода придет, когда ты выберешь музыку по душе, когда мелодия поднимет тебя с земли. Когда ты скажешь судьбе: я буду жить так, как захочу!
   Ирвин ходил из угла в угол. Он больше не мог сидеть в Рубке. Распахнув окно последнего этажа небоскреба, Ирвин полез на крышу по висящему на стене кабелю. В этот момент поклонники отдали бы все, чтобы увидеть, как выглядит их кумир, но Башня была слишком высокой, и даже сквозь мощную оптику объективов на вершине Телецентра в сумерках была заметна лишь маленькая расплывчатая темная человеческая фигурка. Ирвин карабкался на верхушку Башни, продолжая диалог со слушателями:
   - Ты не можешь жить взаперти, ты хочешь большего, но слава и деньги тебя не интересуют. Ты одинок, но это нормально! Ты не обременен грузом ответственности, не цепляешься за родных и друзей, не окунаешься в быт. И ты спрашиваешь, кто ты? Ты такой, как я! А кто я?..
   Он забрался на вершину Башни. Микрофон работал, эфир не прерывался. Ирвин развернулся лицом на восток к восходящему солнцу, отпустил одну руку, вытянул её вверх, хватая порывы ветра, улыбнулся и закричал:
   - ...Я свободен!!!
   Внутренняя радость сменилась ярким звонким смехом сквозь слезы. Ирвин раскачивался на вершине Петербурга. Петропавловский собор, Адмиралтейство, Исаакиевский были у его ног. Свобода не существует без одиночества, и Ирвин это понимал. Так и жил он один, временами страдающий, но давно смирившийся со своей участью.
   Черт! Да разве смог бы он вот так залезть на Башню и встретить рассвет, если бы был с кем-то вместе? Только одиночки и сумасшедшие способны на подобное. Ирвин проделывал своё восхождение каждый эфир. От его слов у людей появлялась смутная, необъяснимая, странная надежда на красоту их будущей жизни, на то, что всё будет прекрасно.
   Ирвин сидел на Башне среди антенн телецентра, ожидая рассвет. Небо уже не было мрачным, как час назад. В чистом утреннем воздухе виднелась Стрелка с Ростральными колоннами, Эрмитаж и Летний сад. Мосты еще разведены, улицы, залитые водой поливальных машин, темными линиями делили город на ровные прямоугольники.
   И вот сквозь тучи на горизонте замаячили первые лучи нового дня. Алый рассвет разрешил на себя взглянуть, но недолго - вскоре солнце начнет резать глаза. Ирвину и этого было достаточно. Насладившись первыми лучами восхода, он сполз по кабелю в Рубку, закрыл окно и продолжил эфир.
   Через полтора часа классической транс-музыки, Ирвин снова заговорил:
   - Тайм-ту-вэйк, господа. Бэстового дня и гуд найт для сов. Радио "ТрансМиссия" не прекращает работу. Слушайте нас и днем, а я, ваш покорный слуга ди-джей Ирвин, прощаюсь. Завтра я буду вновь маяком на волне транс-музыки. До новых встреч! Гудбай!
   Усталость давала о себе знать. Ирвин снял наушники, сел в кресло и задумался. В голове снова зазвучала музыка, но теперь она сопровождалась цветными картинами и пятнами. Ирвин видел сны. Полтора часа изумительных пейзажей заряжали на полдня.
   Кто-то его легонько качнул. Ирвин, вздрогнув, поднялся. У кресла стоял Риччи.
   - Твоя смена закончилась полчаса назад. Иди, отдыхай, - сказал он.
   - Значит сегодня в студии? - спросил Ирвин.
   - В четыре часа. Жду.
  
   Глава 8.
  
   Люстра обжигала зрачки ярким светом. Вернер лежал на полу и смотрел на горящие электрические лампы, не понимая, почему у него нет желания закрыть глаза, которые, как ему казалось, уже начинают плавиться.
   Мысли путались, уши заложило. Он не слышал ничего, кроме собственного дыхания. Руки ослабли, раскинувшись по ковру словно веревки. Вернеру потребовалась вечность, чтобы сесть. Покачиваясь от головокружения, он приложил ладони к вискам и попытался понять, что произошло.
   Из аудиоколонок доносился треск с периодическим завыванием сирены и темпом в триста ударов. Вместо вокала слышались страшные вопли. При звуках странной мелодии голова болела сильнее. Чувствуя, что его выворачивает наизнанку, Вернер кое-как нашел пульт и выключил ужасную музыку. С приходом тишины наступило облегчение. Мозг занял своё прежнее положение. По крайней мере, так ощущал себя Вернер.
   Он просидел на полу около получаса, прежде чем смог начать думать. Вместе с рассудком пришло ощущение неуверенности, тревоги. Дыхание и пульс участились. Но Вернер отказывался верить, что им овладевает страх.
   - Черт! Риччи, ты прав, - шептал ди-джей. - Надо завязывать... Сколько я пролежал на полу? Так... Сейчас три часа. Уже вторник! Так долго... Окей, в студии надо быть в четыре...
   Как только силы понемногу начали возвращаться, Вернер засобирался. В этот раз эксперименты с музыкой чуть не стоили ему жизни. Прошлым вечером он снова попробовал словить кайф, смешав специфические ритмы со своими любимыми стилями: драм-н-бэйс, брэйкбит и хардстаил. Музыка подобных жанров сама по себе давала ощущение галлюциногенной эйфории, но Вернер решил пойти дальше.
   Безмерно миксуя треки, он вышел на новую музыку, похожую на треск слитый воедино со звуком, схожим с урчанием кошки. А потом люстра вспыхнула, и в комнату хлынул поток света. Он заливал помещение жидкостью, напоминавшую оранжевый лимонад. В сладости его вкуса, Вернер тонул, даже не пытаясь всплыть. На лице застыла улыбка. Последние пузырьки воздуха покидали легкие. Он задыхался.
   Тут-то Вернер и отрубился. Временами он чувствовал, что не спит, лежит с открытыми глазами, но поделать ничего не мог. Паралич сковал тело. Раскаленные лампы сорвались с потолка и принялись жалить обессиленного ди-джея. Пол превратился в зыбучий песок, засасывающий Вернера в глубину. Больше он ничего не помнил, только ощущал, что кошмар вокруг продолжается.
   Синдром Алекса стал причиной ужасных галлюцинаций и потери сознания. Доставляющая неподдельный кайф, болезнь обернулась коварным испытанием, показав свою истинную сущность. Никогда нельзя предсказать, как поведет себя организм, какой звук принесет удовольствие, а какой взорвет сознание или заставит прыгнуть с крыши дома. А Риччи предупреждал Вернера.
   Он был лучше осведомлен о болезни и, исходя из полученной информации, строил эфир на радиостанциях. Драм-н-бэйс не был столь популярным, как хаус или электро. Хардстаил также не занимал первых мест в рейтингах. Но встречались люди, обожающие темп в сто сорок ударов, резкие абстрактные звуки и вызывающий аккомпанемент. Для них Риччи разрабатывал специальные плэйлисты из проверенных треков. Любая новая композиция этих жанров вносилась в ротацию радио с большой осторожностью.
   Ситуацию облегчало то, что как ди-джеев, так и слушателей характерных жанров было немного, и для Риччи работа с волнами "Тинплэйт ФМ" и "Станция страха" - так назывались радио, играющие хардстаил и драм - не являлось основным занятием. Только неистребимое желание довести количество слушателей из числа петербуржцев до ста процентов побуждало его занимался столь специфическими жанрами.
   Вернер, хоть и работал на "Техно-драйве", обожал именно эти две радиостанции. Идя по улицам с работы домой, он постоянно слушал их жесткую музыку. Кайфа с каждым днем не хватало. Организм привыкал, и даже увеличение громкости звука не хватало компенсировать потребности. Мембраны наушников дрожали от напряжения, а Вернер ничего ощущал.
   Нет, он не чувствовал зависимости, у него не было никаких видимых отклонений в здоровье, он был вполне здравомыслящим человеком. Но если врач после процедуры энцефалографии говорит: "У вас обнаружена склонность к синдрому Алекса. Не волнуйтесь, это заболевание не будет прогрессировать и не вызовет дискомфорта, если вы будете соблюдать определенные правила. Остерегайтесь резких звуков, необычных частотных всплесков. Старайтесь меньше слушать радио, и всё будет в порядке" - а после ты понимаешь, что музыка, которую ты слушал раньше, вдруг неожиданно начинает приносить незабываемую радость, счастье, улыбку, и тебя уже не остановить.
   Столько хочется попробовать, проверить. Что принесет большую эйфорию? От чего пульс ускорится? Откроет ли музыка второе дыхание? И можно ли увидеть мир по-новому? Но как узнать? Как проверить? Эксперимент? Опыт над собой? Думать бесполезно. Вопросов множество, а музыка - это ответ, единственный ответ.
   Сегодня Вернер не стал рисковать и слушать драм-н-бэйс. Болезнь проявилась не с лучшей стороны, и он решил переждать. Он не стал добираться до студии по крышам привычным способом, и пошел вдоль десятой линии Васильевского острова к Среднему проспекту.
   Жара отступила, позволив городу взять передышку от знойного лета. Западный ветер нагнал на петербургское небо облака, принесшие с собой свежесть Финского залива. Прохладный воздух помог Вернеру освежиться, и уже через два квартала он шел, как ни в чем не бывало.
   Плеер был выключен. Вернер наслаждался тишиной линий, изредка прерывающейся шелестом листьев. Хорошо, что на радио "Северный остров" сегодня профилактика, и экраны потухли, приняв первозданный черный вид.
   Вдруг воздух всколыхнулся от неизвестной Вернеру мелодии. Ди-джей никогда прежде не слышал настолько чудесного звука. Откуда? Вернер оглянулся. За ним шли две девушки полностью во власти электроники. Впереди по проспекту промчалась иномарка. Больше никого.
   Ветер дул в лицо - музыка была где-то впереди. Её эхо разносилось движением воздуха во все стороны. Вернер быстро зашагал к перекрестку. Он не знал, кажется ли ему это, или нет, или последствия синдрома Алекса дают о себе знать, или ветер умеет петь, ведь Вернер никогда не слышал мелодию ветра и не знал, имеет ли такая аномалия право на существование.
   Он вышел на перекресток. Музыка не прекращалась. Непрерывным потоком, словно весенний ручей, она манила к себе, предлагала искупаться в чистом звуке, освобожденном от сэмплов, избавленном от скоростных ударов барабанов.
   Наконец, Вернер заметил седого старика с длинной бородой, скромно стоящего у стены дома. Под ногами музыканта лежал потертый футляр. В руках он держал музыкальный инструмент, с помощью которого извлекал гудящие не прерывающиеся ни на секунду звуки, создающие необычную композицию.
   Вернер медленно направился к нему. Мелодия мешала подбежать. Медленный размеренный темп и гармонический лад успокаивали. Течение жизни останавливалось. Он стоял напротив старика, не в силах произнести ни слова. Мелодия околдовала ди-джея.
   Воспоминания носились в голове. Минуты горя и радости. Детство с эхом давно прошедшей войны, первый класс, первая учительница. Как покидал он дом в надежде найти новый, как стоял на Московском вокзале с одним чемоданом, а по перрону бежали люди, и гудел отправляющийся "Сапсан". Башня, электроника, первый в жизни Рейв...
   Вернер успел пересмотреть свою жизнь раз десять, а музыка все не прекращалась, до того она была величественной, а ведь прошло каких-то пять минут. Это был огромный мир, сказанный всего лишь семью нотами, одной тональностью и скрипичным ключом, открывшим дверь для звука.
   Забылось всё, всё стало таким незначительным. И карьера, и слава. Он же ничего собой не представлял. Музыкант, не сумевший написать нечто похожее, не достоин заниматься музыкой. А у Вернера ничего близкого, ни одного трека, никакого захудалого микса, который можно было назвать искусством, чтобы вот также мог вызвать прилив ностальгии, чтобы сердце наполнилось искренним счастьем.
   Ди-джей не шевелился до тех пор, пока старик не доиграл и не опустил инструмент.
   - Вам понравилось? - сиплым голосом сказал он.
   - Это самая бэстовая музыка, какую я слышал! - воскликнул Вернер.
   - Простите, юноша, я не понимаю вашего сленга, - засмеялся старик.
   - Бесподобно! Прекрасно, - ответил Вернер.
   - Весьма признателен вам.
   - Так вы играете музыку? Здесь на перекрестке?
   - Понимаю ваше удивление, - ответил старик. - Сейчас на каждом шагу радио и эти экраны. Ваши крякалки, брякалки, бесконечное "туц-туц"... Живую музыку уже и не услышишь, да и слушать её никто не хочет.
   - Зачем же вы тогда играете?
   - Я - музыкант, и не могу не играть, - сказал старик и продолжил, хотя первая фраза уже всё объяснила. - Раньше выступал на сцене, потом разорился. Я долго играл на улицах, зарабатывая себе на хлеб. Потом выборы, новое правительство. Реформы, перемены. Социальные программы, пособия... Сейчас я не бедствую, но мне скучно сидеть дома одному, и я продолжаю играть на улицах. Ради удовольствия!
   - Скажите, как называется эта мелодия?
   - Это знаменитый Сидней Беше. "Маленький цветок", - ответил музыкант, но, видя, что ди-джей никак не реагирует на сказанное, добавил. - Это джаз.
   - А, я слышал! Это такой музыкальный стаил. Его еще играют на... - Вернер, забыв название инструмента, который старик держал в руках, указал на него.
   - Саксофон, - напомнил музыкант.
   - Да, точно! - Вернер виновато улыбнулся. - И почему я никогда не слышал вас раньше?
   - Может причина в этих штуках? - старик указал на наушники, свисающие у шеи Вернера.
   - Мэйби... - он взглянул на них как на бесполезные игрушки. - И часто вы здесь бываете?
   - Каждый день с утра до вечера я стою на перекрестке, как только тает снег и пока осенние дожди не пойдут.
   - Но я тоже хожу здесь каждый день! - с улыбкой и сожалением в голосе произнес Вернер. - Где же вы были раньше?
   Старик засмеялся.
   - Вам нужно чаще смотреть по сторонам, юноша. Вы слишком торопитесь. Всё куда-то бежите, спешите, на ходу пирожки жуёте...
   - Такая уж у нас жизнь. Она не терпит пауз.
   - Вот вы и не замечали меня. Знаете, за последние лет этак пять вы - первый, кто остановился послушать мою игру, - заметил музыкант.
   - И вы всё равно стоите здесь? Несмотря на то, что вас никто не слышит!
   - Давным-давно в Париже я давал концерт. После него ко мне зашла одна моя поклонница попросить автограф. Слово за слово мы разговорились и отправились в ресторан. Я пригласил её на танец, и саксофонист исполнил для нас "Маленький цветок". С того вечера мы прожили вместе тридцать лет. Когда я играю джаз, я будто переношусь в прошлое, снова переживая тот вечер и танец в ресторане. Для меня музыка - это ностальгия.
   - Так вот почему и меня воспоминания одолели! Это всё из-за музыки! - Вернер будто открыл новый физический закон.
   - Ну... - саксофонист улыбнулся. - Тут всё от вас зависит.
   - Эта композиция изумительна! Разрешите, я возьму ноты? - спросил Вернер. - Мы с друзьями готовимся к фестивалю. Нам не хватает идей. С вашей помощью мы оживим музыку!
   - Берите, берите! - старик протянул пожелтевший лист бумаги. - Я помню её наизусть.
   - Спасибо! Черт! Я опаздываю! - Вернер взглянул на часы. - Спасибо вам!
   - Не за что, - ответил саксофонист.
   И бросившись через улицу на красный свет, ди-джей побежал вдоль проспекта.
   - ...Музыка - это прежде всего звук. Электромагнитные колебания с определенной частотой и амплитудой. Речь, мелодия, песня, композиция - обыкновенные физические явления. Звуковые волны оказывают влияние на мозг, вызывая переживания, которые мы называем эмоциями. Создавая композицию, вы в первую очередь должны понимать, как работает мозг, нервная система человека, какой звук окажет наибольшее положительное влияние на слушателя и делать вывод о качестве и жанре музыки.
   Музыка должна быть энергетиком, не дающим человеку уставать на работе, успокоителем, расслабляющим его в свободное время. Она должна одновременно развлекать и заряжать, побуждать к действиям, приносящим пользу обществу. Такие условия ставит перед нами государство. И лучше электроники с этой задачей ни один жанр не справляется.
   Музыка - это электричество, батарейка для человека. Такой она стала в наше время, без лишних фраз и стихов. Каждый сам выбирает смысл. Концептуализм - вот наш стаил. Одно-два слова. Выкрик, лозунг, интернет-мем - все, что требуется современному человеку, чтобы жить дальше. На большее нет времени...
   Риччи уже сорок минут задвигал свой спич о пользе электроники, о том, как необходимо создавать новые трэки. За столом сидели Ирвин и Крис. Рядом, надев наушники, расположилась Фокси. Она, как и Риччи, не расставалась с музыкой и ради этого прошла курс чтения по губам в одной из секций М.Д.Б.
   - Рич, мэйби, мы начнем лаворить? - не выдержал Крис.
   - Окей, только я не вижу Вернера! Где его носит!
   Хлопнула дверь студии. Запыхавшийся ди-джей протянул Риччи папку с нотами.
   - Салют, Фокси, Крис. Ирвин, привет! Давно тебя не видел!
   - Салют, Верн! А ты не изменился, - ответил Ирвин.
   - Что это? - удивился Риччи, глядя на принесенные ноты.
   - То, что нас выведет в лидеры! Мы замиксуем "Маленький цветок"!
   - Какой цветок? Олд-стафф - фэил. Это не пустые слова, Вернер, - Риччи стоял на своём.
   - У вас есть другие идеи? - возразил Вернер.
   - Верн, думаешь - мы сможем это сделать? - спросил Крис. - Я вчера предлагал то же самое, но Риччи у нас главный. Старшему брату виднее.
   Ирвин взглянул на ноты.
   - Попробовать можно, - сказал он. - Нужно только работать деликатнее.
   - Окей, ребята - я вам доверяю! - согласился Риччи. - Но работать харри. Мы так долго с трэком никогда не задерживались. А конкуренты не спят!
   - Риччи! Ты нас заспамил "Новой"! Где их диски? Почему мы ни одного трэка не услышали? Это случайно не фэйковая группа? - возмутился Вернер.
   - Да, Рич, что "Нова" из себя представляет? Кто эти люди? - поддержал друга Крис.
   - Инфы мало, - согласился Риччи. - Но группа настоящая. "Нова" должна зажечь карьеру на Рейве. Пока их диски выходят лимитированным изданием и рассылаются исключительно критикам. Новый способ маркетинга. Продюсеры пытаются заранее заинтересовать нужных людей и заинтриговать публику, и их стараниями питерская команда остаётся без внимания.
   - Они пиарят группу, которая не исполнила ни одного трэка в режиме "лайф"? - улыбнулся Крис. - Хотел бы я их послушать!
   - Критики положительно отзываются о группе. Некоторые говорят, что "Нова" потеснит нас. Мы не должны сдать позиций, - сказал Риччи и воскликнул. - Черт! Да это же дело чести!
   - Да! - поддержал его Вернер. - Пусть занимают почетное второе место!
   - Олрайт, рэди-гоу! Тайм записи!
   Работа закипела. Установки включились. "Маленький цветок" переложили на цифру, и стали миксовать. Крис подключил новый темп бита, придуманного накануне. Накал мелодии, обрыв, переход дальше - его стэмп. Вернер записал ноты под саунд терменвокса и синтезатора, придав оригиналу разные виды звучания. Ирвин наиграл аккомпанемент к основной теме.
   Фокси тоже не сидела зря. Риччи попросил её записать голос. Конечно, после перемещения десятка фэйдеров специального устройства - вокодера - речь девушки изменилась бы до неузнаваемости, но композиции нужен вокал, пусть и такой.
   - Добавьте "заедание"... Фокси, посмотри за громкостью... Этот саунд можно пустить пять подряд... "Хор" плюсани... Бит тише, мелодия в ноль уходит... Децибелы снизьте. Вернер, голос вставь. Фокси, прочитай эту строчку... Файв-каунт...
   Гудели установки, щелкали переключатели, звучал синтезатор, тряслись динамики.
   - Синусоиду не упусти... Удар сто сорок... Держи ритм... Нормально, плюсани выход, компилируй со следующим сэмплом... Как на вкус? Идет! Продолжайте, - ди-джеи общались между собой на понятном только им языке.
   По их настроению было ясно, что всё идет по плану. Трио музыкантов и девушка больше напоминали врачей, делающих сложную операцию или помогающих рождению ребенка. Оригинальная мелодия трансформировалась, приобретала новое звучание.
   Крис, Ирвин, Вернер старались изо всех сил. Они приукрашивали оригинал новыми саундами и сэмплами, в меру сдержанными, без избыточных эффектов, что так характерно для бегиннэров. Ди-джеи уже проходили этот путь и повтороно ошибок не совершали.
   "Маленький цветок" превратился в четыре похожих по мотиву, но самостоятельных композиций по пять минут каждая. Объединив всё в одну мелодию, Крис свёл финальную запись и сохранил файл. Все облегченно вздохнули. Пятичасовая работа завершилась, так быстро шло время.
   - Прослушаем? - спросила Фокси.
   - Лисэн-ап! - сказал Вернер и запустил мелодию.
   Композиция началась со стука барабанов и дребезжания тарелки. Взрыв, тишина. Старт основной темы быстро свел на нет эффект "реверса пластинки", зажевав мелодию. Вступил терменвокс с переливом на сэмпл синтезатора. Снова взрыв, эффекты. Новая тема, зацикленный звук, слившийся с сиреной, учащенные удары, продолжающиеся больше полутора минут. Завершение - транс и непонятные звуки наподобие фортепиано. Бессмысленная реверберация в конце оставила открытым вопрос: это всё?
   Композиция стихла. Никто из четверки не произносил ни слова. Сбитый ритм, звуковые выпады, рвущаяся синусоида, странные заикания, будто на столе перед музыкантами лежит пациент с пороком сердца. Оригинальный саунд, полностью потерявший свою прежнюю красоту, рассыпался. И где их хваленые стэмпы, талант? Друзья понимали - композиция провалилась.
   - Дэфит... - тихо произнес Вернер.
   - Черт! Зачем, я тебя вообще послушал, Верн! - выругался Риччи. - Олд-стафф не совместим с электроникой! Я же сразу сказал. Наши композиции с ходу ломаются!
   - Но она была такой бэстовой! - восторженно произнес Вернер.
   - Синдром Алекса сыграл с тобой злую шутку! А я тебя послушал...
   - Рич, может её еще можно исправить? - предложил Крис. - Давай снова попробуем!
   - Нет. Мелодия испорчена. Дальше - только хуже. Мы в этот раз крупно сфэйлили.
   - Риччи, релакс! - ответил Ирвин, в голове которого созрел план. - Не паникуй зря. По правилам Рэйва мы можем использовать любую аппаратуру?
   - Всё, что напрямую не связано с музыкой, - ответил Риччи.
   - Тогда задействуем трехмерные проекторы, лазеры и акустику. У меня есть композиция, которая никогда нигде не звучала. Её можно доработать. За месяц успеем. Стаил Криса и Вернера идеально впишутся в транс. На экране покажем ассоциации с мелодией.
   - Вы никогда не создавали видео под композиции, - вспомнила Фокси. - Новое всегда необычно. Фильм будет вашим стэмпом!
   - Вы правы! И... это гениально - Риччи резко обернулся, и его очки сверкнули в свете лампы. - Сделать не трудно, главное, чтоб проекторы были бэстовыми. Видео и аудио пробьют публику. Я завтра же закажу оборудование. Иллюзия - то, что нам нужно. Ирвин - молодец.
   - Рад стараться, - смущенно ответил ди-джей, а Риччи снова завелся, открыв в себе дополнительный резервуар энергии.
   - Они будут нашими! Будут кричать, аплодировать, а мы дадим им то, что на Земле никто никогда не увидит. Мы отправим Рейв в космос. Вот он - неостаил. За графикой будущее! - он посмотрел на притихшего Вернера. - Верн, я ничего не имею против олд-стаффа. Но он не сочетается с прогрессивными ритмами. Пустть рейтинги и падают, но люди по-прежнему хотят электроники. Просто музыку нужно апгрейдить, вот и всё!
   - Я понял, - ответил Вернер, складывая ноты обратно в папку.
   На этом и порешили. Как же всё оказалось просто! Риччи и сам мог додуматься, но Ирвин его опередил - кому-то же должна была прийти в голову эта мысль. Больше эффектов, много графики. Зальем трек ведрами краски! Заклеим изъяны мелодии. Пусть сэмплы тонут в свете софитов, аранжировка скроется под слоем пены, бит померкнет перед видеорядом.
   Риччи корил себя за то, что из его головы вылетел банальный закон культуры - публика требует зрелищ, эмоций. Неважно, что играет, важно, что ты чувствуешь, что ты видишь. Блеск, красота, шоу. Рейв - это шоу. Музыка - это только эффект. "Будущее, прогресс, графика" - мелькали то и дело слова в голове Риччи. Неужели он дождался того, во что верил? И, правда. Неостаил для него наступил.
   Он шел и бурно обсуждал предстоящую постановку с Крисом, который больше других поддерживал программного директора. Задуманная "революция" была ему по вкусу. Главное, чтобы чертовы конкуренты не обошли их в графике, но Риччи - мастер выбивать деньги и доставать лучшую технику. Тем более это Петербург! Питер!! Питер!!! Его-то уж точно не обделят. Дадут лучший кусок торта. Вэри файн, по другому и быть не может...
   Старик еще не ушел домой с перекрестка. Ди-джей застал его, когда тот убирал саксофон в футляр.
   - Добрый вечер! - поздоровался Вернер.
   - Как прошла запись, юноша? Ваши планы увенчались успехом?
   - Честно говоря, я пришел вернуть вам ноты. Простите, - Вернер протянул саксофонисту папку. - Моим друзьям, да и мне не очень понравилось то, что у нас получилось.
   - Я догадывался, - вздохнул старик.
   - Но почему? Вы так замечательно играли! Почему одна и та же мелодия потеряла ценность? Мы пытались только добавить красок. Сделать её современнее...
   Старик улыбнулся.
   - Настоящее искусство нельзя доделать или изменить. В нем не бывает ничего лишнего. Джаз, как и другие формы музыки нельзя мешать друг с другом. А то, что он сегодня так непопулярен - не беда. Всему своё время. Новое пококление - новая культура, и в этом нет ничего предосудительного.
   - Мой друг сказал, что эта мелодия только портит электронику, - сказал Вернер.
   - И он был прав, хотя я бы сказал так: электроника вредит джазу.
   - Как сложно! - признался ди-джей.
   - Чтобы понять музыку - нужно прожить жизнь, - сказал саксофонист. - И запомните, юноша - настоящее искусство создается годами. Сколько времени вы потратили на написание музыки?
   - Пять часов!
   - Пять часов... - старик рассмеялся и взял подмышку футляр. - Всего хорошего!
   И саксофонист побрел вдоль проспекта, оставив Вернера наедине со своими мыслями.
  
   Глава 9.
  
   Через месяц Петербург запестрел афишами: "Рейву - 20", "Дебют группы "Нова", "Фестиваль-революция". Реклама на радио стала выходить в разы чаще. О Рейве было известно давно, но к приезду в Петербург первых участников информационный поток увеличивался стократно.
   - В этом году нас ждут сюрпризы... По прогнозам аналитиков, фестиваль должен представить нечто новое, чтобы привлечь внимание слушателей... Критики полагают, что нынешний год будет ознаменован наступлением новой эры в электронике - неостаил. По некоторым сведениям, изменения вызваны падением популярности старых стилей. Правда это, слухи или удачная пиар-кампания - узнаем на Рейве!
   Башня свихнулась. Все только и говорили, что о Рейве. Неимоверное количество плакатов висело на стенах, лежало на полу, в кабинетах, мусорных бачках. Они печатались ради нескольких миллисекунд и приносили пользу до тех пор, пока кто-нибудь не обращал на них внимание. Потом никто уже не замечал всей этой макулатуры. Радиостанции и телевидение подогревали интерес, пуская в эфир непроверенную, но способную заинтриговать, информацию. И, конечно, никто не забывал упомянуть группу "Нова" - неизвестных пока никому столичных ди-джеев.
   - Подающие большие надежды бегиннэры, или Петербургская классика, занимающая первые места пять лет подряд?.. Кто же такие ди-джеи "Новы"? Что нас ждет на их выступлении? Победа, какой еще не знал никто, или провал распиаренной группы? Пожелаем удачи ди-джеям и поболеем за них! Им предстоит сложное испытание!
   Ведущие взахлеб рекламировали группу, от чего у Риччи, ярого защитника Петербургских музыкантов, да и у его друзей возникало щекочущее чувство ревности. Рекламная кампания "Новы" отодвинула на второй план трио Криса, Ирвина и Вернера - музыкантов, традиционно занимающих центральную ленту новостей накануне Рейва. Но сделать что-либо никто не мог. До фестиваля оставались сутки, и нужно было терпеть.
   "Нова" была не первой группой, чья карьера начиналась с Рейва. Каждый год кто-либо бросал вызов профи. Поэтому фестиваль шел в два этапа. Первый день играли профессионалы, второй - новички, решившие посостязаться с закаленными профи.
   Вокруг бегиннэров всегда поднимался ажиотаж в СМИ. Привлекать внимание публики к малоизвестным начинающим ди-джеям - один из неписаных законов Рейва. После фестиваля и выставления оценок, продюсеры, всегда присутствовавшие на Рейве, обсуждали дальнейшую карьеру музыкантов. Такие переговоры очень часто заканчивались успехом, и ди-джеи тут же отправлялись в головокружительный сэт по городам России.
   "Нова" стала первой, кто начал рекламировать себя задолго до Рейва. Это привлекло к ним небывалое внимание и вместе с тем нелюбовь со стороны Петербургских ди-джеев, которых грозились потеснить. Не исполнив ни одного трэка на публику, не выпустив ни одного альбома, ди-джеи уже приобрели популярность среди молодежи. Интерес, не основанный ни на чем, кроме рекламы, уже готов был ввести в заблуждение, заставить людей чувствовать, что их обманут, но наступил Рейв, обещающий раскрыть все загадки.
   На удивление, в этом году практически не было приезжих. Даже влиятельные бизнесмены, заинтересованные в продвижении музыкантов, не торопились появляться в городе, хоть и оплатили необходимые взносы и номера в гостиницах.
   Риччи, имевший непосредственное отношение к организации фестиваля, объяснял это миллионом разных причин: запоздавшая подготовка, снижение популярности всей электроники, экономия средств на непосредственное проведение фестиваля - Рейв в этом году был не настолько шикарным по сравнению с предыдущими фестивалями.
   Риччи также сообщил, что теле-радио-компания "Кристалл" решила опробовать новое изобретение: технологию 5-Д - полную трехмерную проекцию со стереозвуком и физическими ощущениями, транслируемую в другие города России. Теперь человек мог, не выходя из квартиры, попасть на Рейв, ощутить атмосферу до самой мелкой детали. Стоимость установки была вполне приемлемой, поэтому в Петербурге оказалось так мало туристов.
   В любой вещи есть плюсы. Малое количество гостей позволило перенести фестиваль в форт Александр - традиционное место проведения концертов. Прекрасная акустика, звуковые волны, отражающиеся от каменных стен, покрытых специальной эмалью для улучшения качества звука, арена, вмещающая несколько тысяч зрителей.
   Атмосфера заброшенного форта, стоящего на острове посреди Финского залива, черные крепостные стены, полуразвалившиеся, но действующие переходы, рассказы о том, что когда-то здесь существовала лаборатория по исследованию смертельно опасных вирусов - такое место не могло не привлечь внимание.
   Сегодня вечер завоевала музыка. Все экраны на улицах и площадях города транслировали концерт из форта. Радиостанции без остановки крутили в эфире Рейв. В Петербурге собрались лучшие ди-джеи со всей страны - Южного берега, Восточных Столиц, Сибири, Золотого кольца...
   Восемьдесят участников от каждого субъекта плюс семерка из "Жемчужин" - крупнейших городов - готовы были радовать слушателей новыми композициями, лучшими битами, саундами, аранжировками. Жюри из ди-джеев, ставших настоящими гуру еще много лет назад, оценивали участников Рейва, но решающее слово было за публикой.
   Достоинством фестиваля признавали оценки. Можно свободно голосовать за разных музыкантов, хоть за всех сразу, но не больше, чем один раз за одного участника. Вёл фестиваль известный голландский ди-джей. Он не говорил по-русски, но все его понимали.
   - Салют! Вэлком ту вэ Нью Рэйв фэстивал!!! Тьюн-ин ту электро-вэйв! Релакс энд смайл! - прокричал он и добавил фразу по-русски с заметным акцентом. - Приффэт Пэтербурх! Ми начьинаэм!
   Софиты, переливаясь миллионами оттенков всех цветов, сыпали на заполненную до краев людьми арену яркие вспышки. Форт заполнился тысячами восторженных голосов.
   - Энд нау! Лисэн-ап нью-трэк оф ди-джей фром Сочи!
   Ди-джеи вставали за вертушки и играли свою композицию "с ходу" - ни готовых сэмплов, ни аккомпанемента, ни аранжировки, ни битов. Всё в голове, а немецкие музыкальные установки давали широкие возможности. Управление было известно всем и проблем не возникало.
   Главный закон Рейва: неважно, на чем ты играешь, важно - что ты играешь, важно - каким будет твой трэк. Забудь стандарты и правила. Делай, как умеешь! Пусть за тебя говорит твой характер, твоя душа, твой вкус, твой стэмп. Музыка - это стаил!
   Южная столица представила динамичную композицию: бит, основанный на ударах африканских барабанов, турецкие и египетские мотивы... Казалось, петербургский форт на острове на время стал жаркой Ибицей.
   Софиты окрасили арену в бледно-желтый песочный оттенок средиземноморского пляжа. Воздух на арене пропитался запахами моря и тропических цветов. Всё это было не случайно: музыканты привезли машины, распыляющие специальные ферменты и экстракты растений над ареной.
   - Леди Старк энд Элис Сандер! Ростов! Кам-ап!
   За пульты встали две девушки. Крикнув несколько зазывающих слов и мило улыбнувшись, они заставили публику ликовать. После трех минут игры на синтезаторах и драм-машинах, девушки установили нужный темп и музыку и принялись танцевать. Эротический танец с элементами акробатики и раздеванием до купальников завел толпу еще больше. Неиствующий крик восторженной публики заглушал только бешеный рев акустических систем.
   Музыканты из Владивостока взяли с собой фейерверки и пиротехнику, зажигавшуюся в определенное время в такт музыке. Эмбиент сменился на быстрый электро с молодым мужским голосом, говорящим по-английски двустишья. Засвистели ракеты, разорвавшись огнем радужного пламени, и в небе появились очертания танцующих людей.
   - Нау! Кэпитал оф рашен индастриал - Нофосибьирск! - крикнул ведущий. - Пронто? Гоу!
   Сибирские ди-джеи, выступавшие вчетвером, использовали классическую постановку - хардстаил и техно. Суровые парни с обратной стороны Урала устроили настоящий ураган. Стены дрожали от резких стальных ударов барабана и железных звуковых всплесков. Под конец один из исполнителей вскинул руку вверх, и в небе прогремел гром. Моросящий дождь постепенно превращался в ливень.
   Водяные потоки освежили зрителей, от чего те радовались еще сильнее. После жарких южных трэков, холодная композиция пришлась как нельзя кстати. Новосибирск достиг своей цели, затопив компьютерной графикой зал. Водометы и тесла-генераторы также сработали безукоризненно.
   Курск пошел другим путем. Музыканты не пользовались спецэффектами и просто играли в четыре руки, только с завязанными глазами. Сотни переключателей, десятки вентилей, ручек, движков и ни одной ошибки.
   Они чувствовали мелодию и наизусть помнили каждую деталь немецких пультов. Музыканты не определяли правильность ритма по датчикам и цифрам на мониторах. Мелодия, словно карта, показывала, куда свернуть ди-джеям на звуковой дорожке, а слух, как фонарь освещал путь. Незаурядный фокус заворожил зрителей не меньше сибирской грозы.
   Астрахань устроила танцевальное шоу под мягкую хаус-музыку. Две дюжины человек представили все современные танцевальные стили от брейка до тектоника. В огнях прожекторов переливались светоотражающие костюмы ди-джеев.
   Люди не могли удержаться. Волна за волной проходила по арене. Тысячи человек, вскинув вверх руки, танцевали вместе с выступающими, а ди-джеи добавляли всё новые и новые элементы в свою композицию.
   Да! Рейв был не просто музыкальным фестивалем. Это было соревнование в оригинальности, смекалке, умении доставить публике удовольствие. Ради голосов, ради славы, известности и неплохого денежного приза музыканты шли на самые разные ухищрения, от чего Рейв становился только краше. Фантазия не имела границ. Многочисленные спонсоры оплачивали любое желание музыкантов, которое могло взбудоражить зрителей, и приблизить ди-джеев к заветному первому месту.
   Публика была в восторге, и Риччи, смакуя вино в VIP-ложе, наслаждался успехом. Как один из организаторов, он чувствовал в Рейве частичку себя и своего труда. В стеклах очков отражались неисчислимые вспышки света, рот расплывался в улыбке, когда он смотрел на ревущую толпу внизу.
   Организаторы фестиваля потрудились на славу, избавив людей от пессимистичных мыслей о деградации электроники. Компьютерная графика, 3-Д, 4-Д, сплошные спецэффекты. Когда нечего больше сказать, так легко искать спасение в технических достижениях науки. Когда нечего больше сказать, начинаешь трепаться обо всем, что можешь вспомнить, забывая о сути разговора.
   Конвейер радости в лице электронно-танцевальной музыки не справлялся с потребностями потребителей. Производственные возможности оказались недостаточны. Народ требует нового, народ быстро привыкает. Тысячи ди-джеев, не покладая рук день и ночь лаворят треки, вертушки раскалены до предела. Но вкус все равно проходит быстро. Через день ни остается и следа. Что делать? Как спасти производство от кризиса?
   И ты начинаешь колоть шприцы с грезами, засыпать конфетти из снов. Всем трехмерные очки в розовой оправе! Притащите еще баллонов с запахом цветов! Пусть они катаются в истерике, кричат, плачут от счастья, лишь бы не видели, как трещит по швам наша культура.
   Сделаем микс, еще микс, а потом ремикс. Ну и пусть они похожи, они же разные! Пригласим чернорабочих, обучим их за пару дней музыкальной профессии. Не важно, что у них таланта нет, зато работоспособные. И громче звук, прибавьте потоки эйфории! Взрывы, фейерверки, фонтаны - теперь они на нас работают!
   Запряжем кайф и удовольствие и будем стегать их кнутом из новых звуковых тонов. Они еще понесут народ в светлое электронное будущее. А людям то какая разница? Можно подумать, они что-то смыслят в тонкостях ди-джейского мастерства. Да им и в голову не придет, что мы висим над пропастью. А раз так, то, мэйби, и нет никакого декаданса. Мэйби, всё файн?.. Ах, какая бэстовая светомузыка!
   За подобные мысли Риччи можно смело назвать циником, и с тем, кто на это решится, будет слишком тяжело спорить. Но считать это недостатком также проблематично - пренебрежение к толпе и простым слушателям помогли организовать самый красочный Рейв за всю историю.
   Риччи умел направлять свои отрицательные качества на благо общего дела. Да и окружали программного директора ему подобные - Крис и Вернер. А потому никто не замечал его недостатков. Они молоды, вся жизнь впереди. Можно побыть и "плохим парнем", закинуть ноги на стол, выпить шампанское, посмеяться над прыгающими на танцполе людьми, машущими ди-джеям руками. Искупать грехи будем потом!
   - Энд нау! - объявил ведущий. - Чемпион ласт еар, централ сити оф электро, трэнс энд хаус мьюзик!! Сэйнт-Питерсбёрг!!!
   - Бон-чэнс! Фанни лавора! - пожелал удачи Флэйм.
   - Алер! Вы - бэстовые!! - закричали в один голос Фокси и Алекса.
   Ирвин, Крис и Вернер под громогласные крики прошли по отделенной решеткой дорожке в центр арены и встали за пультами.
   Они угадали со стайлом. Транс никто кроме них не играл. За нарастающими ударами тарелок и барабанов последовала мелодия, сыгранная Вернером на терменвоксе. Как только зрители услышали первые звуки транса, форт "Александр" стал расплываться. Время искажалось, темные стены исчезали, на их место приходили бескрайние степи. Над ареной навис густой туман, создаваемый дым-машинами. Лазерные установки и проекторы, отображая поля и океаны, создавали иллюзию бесконечности.
   Звуки неслись над безжизненными песками пустыни, падали вниз потоками водопада, ударяясь о камни и разбрызгиваясь вместе с прозрачной, как слеза водой. Зрители летели над землей, вместе со стаями лебедей. Из динамиков доносился шум ветра. Небо становилось темным, и вот Земля осталась далеко позади, начался путь сквозь звездные системы вокруг созвездий стремительнее скорости света.
   Арена неслась к центру галактики. Позади оставались неизведанные звездные системы и яркие вспышки сверхновых. Полет сквозь пространство, воссозданный до мелочей шокировал зрителей. Они смотрели в небо на звезды, и никто не проронил ни слова. Улыбки, светившиеся на их лицах, говорили сами за себя.
   Наконец, кульминация. Ирвин сдвинул дюжину фэйдеров на максимум, завершив аранжировку. Вместе с изменившейся композицией проекторы стали демонстрировать центр галактики - скопления сотен звезд, излучающих с разной интенсивностью свою энергию. Ди-джеи немного приукрасили видеоряд, придав звездам краски, от чего те светились будто лампочки на новогодней ёлке. Крис на мгновение приглушил музыку и был приятно удивлен, что в этот момент на арене форта стояла глубокая тишина.
   Транс сменился на хаус. Фантастическое путешествие подходило к концу. Галактика сжималась, принимая очертания старого форта. Публика возвращалась в реальность. Несколько простых сэмплов, минутный бит без аккомпанемента, сыгранный Крисом, и композиция завершилась. Молчание прервалось взрывом аплодисментов.
   - Вэри! Грэйт! Бис! Бьюти! Рипит! Асса! - кричали в толпе.
   Ди-джеи не уходили со сцены. Сердце затрепетало от радости. Они стояли, получая удовольствие от оваций. Фестиваль не кончался, но уже было ясно, кто попадет на первое место. Аплодисменты продолжали греметь над ареной...
   - Золото наше! Вы - бэстовые ди-джей! Файн! - крикнул ребятам Риччи, когда те, наконец, вернулись в ложу музыкантов.
   Петербург выступал последним. Первый день Рейва окончился явной победой Северной столицы. Зрители разъезжались по домам, чтобы потом в кругу друзей продолжить свой Рейв на ночных улицах и в клубах города. Сегодня город не спал.
   - Вы - анреал! - похвалил друзей Флэйм. - Никто из бегиннэров и профи не сможет вас перебитить. Первое место - ваше!
   - Куда поедем? - спросила Фокси.
   - Ди-джеи собираются в "Парадизе", - сказал Риччи. - Сегодня наша найт. Надо бэстово отсэлебритить!
   - Тогда рэди-гоу! - воскликнул Вернер. - Ирвин, и не вздумай уходить. Это и твой праздник!
   - Окей, - улыбнулся Ирвин. - Мэйби, кружка пива мне не помешает.
   - И даже больше! Алер! - Крис подтолкнул его, и друзья, сев в моторную лодку отправились к центру города.
  
   Глава 10.
  
   Сегодня клуб "Парадиз" принимал особых гостей. По широкой парадной лестнице поднимались молодые люди, из которых только каждый десятый не был известным ди-джеем. Их ослепляли вспышки фотокамер и оглушали крики поклонников.
   Приветствуя фанатов и журналистов, музыканты скрывались за высокими, обрамленными золотом, дубовыми дверями клуба, где их покой охраняло строгое, но практически незаметное секьюрити в лице молчаливых швейцаров и людях в одинаковых серых пиджаках, очках, и наушниках.
   Со всей своей красотой интерьера, пространством, техническим оснащением и широтой развлечений "Парадиз" считался одним из самых дорогих клубов, выкупленных молодежной организацией М.Д.Б.
   Он предоставлял полный спектр услуг. Здесь были танцполы, бильярд, боулинг, рулетка, покер, услужливые длинноногие официантки, танцовщицы, исполнявшие страстные номера, не стриптиз, но нечто схожее.
   Удобные кожаные диваны, блестящие стеклянные столики, дорогая ткань, персонал, чувствующий желания клиента и готовый идти на всё ради щедрых чаевых, мраморный свод, лавровые венки и оливковые ветви, развешенные на стенах в качестве украшений - всё такое сладкое и блестящее, что посетителей начинало подташнивать. Спасение они искали в горьких спиртных напитках, освежающих разум. Официантки подносили их, не жалея, стараясь угодить отдыхающим.
   "Парадиз" давал возможность забыть будничную жизнь, расслабиться на все сто. Многочисленные корпорации, в которых работали молодые специалисты, требовали полной отдачи работе, и М.Д.Б. обеспечивало отдых. Где, как ни в клубе можно окунуться в рай, поддаться искушению, испытать то, на что в повседневной жизни не хватит смелости. За удовольствие и заплатить лишний десяток тысяч рублей - не грех.
   Клуб обеспечит полную конфиденциальность. Говори, с кем хочешь, занимайся тем, что любишь. Отдых должен быть полноценным. Живи, развлекайся, не теряй время зря! Азартные игры, кальян, алкоголь. Всё можно в закрытом клубе, окруженном охраной - неразделимым барьером между миром наслаждения и реальностью.
   Ди-джей за вертушками играл хаус собственного сочинения. "Парадиз" не может существовать вне электроники. Люди не могут жить без музыки, без красивой музыки, без позитива. Релакс - вот зачем они приходят в клуб. И нужно совсем немного: выпить вина, расположиться поудобнее на диване, закрыть глаза, послушать композиции ди-джеев. Только и всего, ибо музыка - это наслаждение...
   - За Инфинити! Вива, Петербург! Рейв форэвэр, - сыпались тосты друг за другом.
   Горло Криса обожгла очередная порция виски. Вернер допил третий бокал пива.
   - Мы на дэнс! - сказала Фокси и отправилась на танцплощадку.
   - Кам-ап с нами, Флэйм! - Алекса взяла его за руку и потащила в толпу веселящейся молодежи.
   - Она его никогда не оставит! - улыбнулся Риччи. - Флэйм, берегись случайных подруг! Не зацепись за кого-нибудь! Алекса не простит.
   - Я осторожно, - ответил тот.
   - Ты идешь, Риччи? - крикнул Ирвин, держа в руках бильярдный кий. - Счет 5-2.
   Риччи подошел к столу. Очки сверкнули от блеска зеркального шара танцпола. Прицелившись, он толкнул кием шар. Прокатившись по зеленому сукну под углом 45 градусов к бортику и, срикошетив от него, тот ударился о два других шарика и закатился в лунку. Затронутая им пара покатилась в противоположные друг относительно друга отверстия и упала в сетку.
   - 5-5! - довольно произнес Риччи.
   - Фортунер ты! Повезло, - разгорячился Ирвин.
   - Ты просто немайндовый игрок.
   - Ну, ничего! Покер ты не возьмешь. Лэтс?
   - Мне как-то не хочется оставлять тебя, мон-ами, без рубля в кармане, - шутя, ответил Риччи.
   - Алер, проверим! - Ирвин жаждал реванша, и друзья пошли в игровую зону.
   Крис и Вернер тем временем все еще выпивали за столиком.
   - Верн, кам-ап, бейби закэтчим! - Крис заприметил двух блондинок, которые уже несколько минут переглядывались с ними.
   - А как же Фокси? Тебе она безразлична что ли? - удивился Вернер.
   - У нас свободные отношения, - Крис указал на свою девушку, которая уже флиртовала с незнакомцем. - Встречаемся, с кем хотим. Алер, не стой!
   - Мне анреал сейчас хэд пробило! - Вернер был искренне поражен. - Не думал, что вы так...
   - Думаешь, у нас серьезно? - Криса только забавляла растерянность друга. - Фокси - так, для релакса!
   - Для релакса ты полгода ни с кем не встречался!
   - Брось, мы - ди-джеи. Бэстовые! Лэтс-ап получать трофеи! В "Парадизе" никто никому не обязан. Забудем всё это!
   - Окей! Уже забыл! Гоу призы кэтчить!
   Криса и Вернера объединяла звездная болезнь, но протекала она у каждого по-своему. Вернер обожал овации, крики фанатов, аплодисменты в свою честь, в общем, громкую славу. Для него пиком блаженства были руки поклонников, подкидывающие вверх, когда тот на выступлениях срывался со сцены и прыгал в толпу. "Мы любим тебя!" - кричали девушки, и Вернер тотчас пьянел от восторга.
   Крис был более сдержанным. Его не сильно интересовали звания и рейтинги, но материальные ценности: подарки поклонников, контракты с зарубежными продюсерами, и девушки - удостаивались его повышенного внимания. Автографы Крис давал нехотя, но не мог устоять, когда ему предлагали выпивку за счет заведения, когда фанатки готовы отдаться ему до конца. Он забирал всё целиком, не делясь ни с кем.
   Так бы всё и шло, пока он не встретил Фокси. Она казалось, не обращала на него внимания. И Крис держался гордо - поклонниц итак хоть отбавляй. Но природа сработала против их воли, и они потянулись друг к другу. Может это случилось потому, что они почувствовали родственные души. Чем-то они были похожи.
   И их закрутило в огне страсти. Не понимая, и не стараясь понять, что происходит, они доверились инстинктам. Их линии жизни слились в одну. За легкомысленным поцелуем шла новая вечеринка, встреча, жгучий азарт и расставание, но только до следующего сэлебрэйта. Так незаметно шли месяцы.
   Но ни Фокси, ни Крис не поднимали планку отношений выше привязанности. Им обоим нужна свобода. И они летали вокруг взаимного притяжения, не приближаясь друг к другу, чтобы ненароком не зацепиться и не упасть на землю в ветряной воронке чувств и эмоций, оставив своё легкомыслие навсегда в прошлом.
   - Ты мой самый бэстовый ди-джей! - сказала Фокси парню из Новосибирска. - Такой, суровый и милый!
   - А ты - моя кошечка, - ответил незнакомец, когда девушка расстегнула ему рубашку.
   - Урр, - промурлыкала Фокси и поцеловала его.
   Вернер с Крисом сидели на диванах. Разговор с девушками продолжался недолго. Коктейли только ускорили процесс.
   - Крис, я обожаю тебя! Я голосую за тебя на каждом Рейве! - Волосы блондинки рассыпались по футболке ди-джея.
   - Меньше спича! Докажи мне свою преданность! Кам-ап, ближе, я хочу услышать твое дыхание! Расстегни верхнюю пуговицу, - Крис не прятался за слова, сразу требуя то, что он хочет. Его взгляд говорил девушкам больше, чем речь, и они понимали всё, что хочет от них ди-джей.
   - Сладкая... бэйби! Лэтс-ап! Я люблю тебя, мон-шер!
   - Крис...
   - Финир спич...
   Клубный ди-джей изменил ритм, поставив медленный глубокий бит. Больше востока, больше солнца, больше страсти. Целующихся пар, опьяненных радостью, алкоголем и свободной любовью становилось больше. Добрая половина клуба не слушала трэки и не следила за происходящим вокруг, отдаваясь эмоциям.
   В сердце звучала своя музыка: мелодия ритма, чувств. Речь не имеет смысла. Медленная, скучная. Гораздо эффективнее поцелуй, жесты, ритм тела, дыхание, пульс под сотню.
   Они поют - душа и тело - сочиняют свою музыку. Ты чувствуешь, как энергия объединяется, как две мелодии превращаются в одну. Настройся, сделай так, чтобы синусоида сердца, вибрация души, частота и амплитуда эмоций совпали с партнером. Мгновение, когда линии сигналов сольются, тебя поражает удар молнии. Сердце дернется, затрепетав с новой скоростью, дыхание собьется. Кайф ударит в хэд!
   И не нужно слов, только действия. Не нужно лишнего, оно мешает. Слова сдвигают фазы, меняют частоту, портят гармонию, делают ненужные модуляции. Излишки тормозят, речь не нужна. Музыка - это уже слова.
   "Парадиз" тонул в страстном порыве. Название говорило само за себя. Место беспредельной любви к любому присутствующему, музыка, радующая слух, духота и алкоголь, игры, азарт, кураж - тут было всё! Но это был не божественный рай, а земной, созданный людьми. Красные ковры, свет, люди. Колонны, лепка, шикарные люстры, богато украшенные золотыми фигурками купидонов. Рим, дух великой империи, канувшей в лету, обрел вторую жизнь здесь, в "Парадизе". И он принес с собой не только архитектуру, но и нравы...
   - Грэйт! Шикарно! Вернер, ты бэстовый!
   - Приходи еще, бэйби! Арэвуар!
   - Арэвуар, мон-ами! - девушка послала ди-джею воздушный поцелуй.
   - Что это, Верн? - Крис вскинул руку в сторону дверей.
   Публика постепенно приходила в себя. И у стойки бара, у входа в клуб возникло непонятное оживление. Люди стекались к входу, ожидая появления нежданных гостей. Ди-джей, стоявший за пультом, приглушил музыку и, щелкнув переключателем, приготовил микрофон.
   - Ирвин, что случилось? - Крис, заметил, что друг скрестил руки на груди и, не отрываясь, смотрит на вход.
   - Сейчас увидим, кто эти парни!
   - Дамы и господа! - закричал ди-джей в микрофон, оглушая стоящих рядом с динамиками людей. - Приветствуем! Самая, таинственная, самая многообещающая, самая замечательная... группа "Нова"!!! Салют, парни!
   Двери распахнулись, и публика заликовала.
   - Черт! Реклама и вправду правит миром! - расхохотался Риччи, глядя на восторженных людей.
   - Трио ди-джеев проведет найт с нами. Пожелаем им удачи! Бон-чэнс, ребята!
   Под вспышки фотоаппаратов, троица вошла в клуб. Назойливых журналистов отсекла охрана, и тем оставалось лишь наблюдать за звездами через толстые окна "Парадиза".
   - О! Да у них уже всё есть, и слава, и фанаты! - воскликнул Флэйм. - Таким можно и не выступать. Среди бегиннэров они заочно победили.
   - Да как они успели так раскрутиться? - недоумевал Вернер. - Не с собой же они привезли эту толпу!
   - Да, не поспоришь! - согласился Крис. - Черт, они же бегиннэры! Я, когда начинал, два года себе популярность зарабатывал. А они за один вечер...
   - Мальчики, вы ревнуете? - поддразнивая, спросила Фокси.
   - Это читэрство! - лаконично выразился Ирвин.
   - Несправедливость, мягко говоря! - Риччи поправил очки.
   - Точно, ревнуете! - согласилась с Фокси Алекса. - Релакс! Вам нет равных.
   Но ди-джеи не могли себя сдержать, а трио продолжало приковывать к себе внимание. Первый ди-джей был невысокого роста с пышной шапкой светлых волос. Крупные очки в фиолетовой оправе со стразами и ослепительная белая улыбка выдавали его за сына-мажора крупного банкира. Девушки кружились вокруг него, словно мотыльки вокруг сверкающей лампочки.
   Второй выглядел надменным. Высокий брюнет не улыбался, подзывал официантов щелчком пальцев и свысока оглядывал окружающих. Очевидно, он был в команде "за главного". По комплекции и телосложению он не уступал Флэйму, и у того мелькала мысль в голове вызвать ди-джея на гонку по крышам Петербурга.
   Третий показывал себя "крутым". Он постоянно жевал жвачку, а рядом с ним шли две красавицы. Ди-джей не останавливаясь крутил на пальце платиновый брелок в виде орла, сидящего на часах, который показался Ирвину знакомым, но он быстро отвлекся от него.
   Трио поднялось к пульту.
   - Салют, Питер! - прокричали они. - Мы вас любим! Лисэн завтра наш сэт! Мы обещаем вам незабываемое зрелище! Отдельный респект кумирам электронной музыки, истинным профи - команде Петербурга. Ирвин, Вернер, Крис! Вы - бэстовые! Нам будет трудно с вами соревноваться, но мы справимся!
   - Разбежался! - воскликнул Вернер. - Пусть только попробует!
   - Мажоры! - прошипел Крис.
   Они сидели за столиком на диванах, попивая напитки. Поведение бегиннэров не могло не раздражать петербуржцев. Огонек ревности подогревал нелюбовь к музыкантам, хоть ди-джеи и говорили себе, что "Нова" здесь не причем и что все начинающие ди-джеи так себя и ведут.
   Но каждый раз при виде того, как ребята предлагают угощения публике за свой счет и дают щедрые чаевые официантам, хвастаясь своим уникальным стэмпом миксовки, который они представят на Рэйве, эмоции вскипали с новой силой.
   Да кто они такие? Чем они заслужили внимание? Они только и делают, что сорят деньгами и рекламируют свою, никому неизвестную, музыку! Кота в мешке продают. Пафоса, дерзости хоть отбавляй, а таланта не видно. А может, и совсем нет!
   Ребята решили, что как только москвичи подойдут к ним, что не могло не случиться, они им устроят "достойный" прием. "Нова" не заставила себя долго ждать. Немного выпив, поиграв в бильярд и рулетку, ди-джеи, переговорив друг с другом, направились к столу петербуржцев.
   - Салют, ребята! - сказали они.
   Флэйм и Вернер небрежно оглядели ди-джеев с ног до головы и усмехнулись, вызвав у гостей некоторое смущение. Крис лежал на коленях Фокси, держа в руках ветку винограда. Он поднял руку вверх и вяло помахал рукой:
   - Салют! Вы кто такие?
   - Я - Стим, - сказал невысокий светловолосый парень.
   - Я - Дэн, это Снэйк, - представился высокий ди-джей и указал на напарника, крутящего брелок на пальце.
   - Немайндовые у вас имена, - задумчиво произнес Вернер, потягивая пиво. - Я бы даже сказал больше, но при девушках ругаться не в моих правилах.
   - Мы хотели поговорить. Мэйби, вам самим интересно узнать о нас больше, - сказал Стим.
   - Окей, - Крис убрал ноги с дивана и сел, хлопнув в ладоши. - Сгоняйте за выпивкой, захватите девушками коктейли, а мы подумаем, что с вами делать.
   - Крис... - негромко протянул Риччи, но ди-джей его не расслышал.
   - Отличная идея! - поддержал Флэйм и сдвинул пустые стаканы в кучу. - Унесите заодно и это. Мы будем очень рады.
   Музыканты "Новы" переглянулись.
   - Я рассчитывал встретиться с другими людьми, - удрученно произнес Дэн.
   - С кем же? - усмехнулся Ирвин.
   - С бэстовыми ди-джеями России, а не сакерными ньюдэрами, заставляющими шестерить бегиннэров для релакса! - резко выкрикнул Снэйк.
   - Что?! Шат-аут! - Вернер вскочил, и уже замахнулся, чтобы хорошенько врезать ди-джею, но Ирвин и Риччи остановили его.
   - Изи, фрэндс! - Фокси поднялась и подошла к Стиму. - Финир ревновать! Мне этот парень очень даже ничего.
   Она провела ладонью по щеке ди-джея и крепко поцеловала его в губы. Стим явно не ожидал такого поворота событий. Он замер как вкопанный, не зная как отреагировать.
   - Фокси! - крикнул Крис.
   - Что, мон-ами? - глаза девушки блеснули. - У нас свободные отношения, Крис. Ты сам не раз говорил.
   - Это другое...
   - Другое?! Самому кэтчить блондинок можно, а как я, так сразу "Фокси"! Правда, Алекса?
   - Конечно! Снэйк, а ты ничего! - Алекса тоже поцеловала своего вновь избранного кумира, не так крепко, как Фокси, но этого хватило и Флэйму, и Вернеру. Они недовольно засопели, но слово дамы для них было законом.
   Дэн не показывал эмоций, но в душе был доволен неожиданным исходом встречи.
   - Чувствуйте себя как дома, фрэндс! - сказали девушки.
   - Присаживайтесь, - вступил в разговор Риччи. - Нам интересно познакомиться с вами. Мне, как программному директору радиостанций Питера это жизненно необходимо.
   - Вы всегда такие? - Дэн предполагал, какой ответ он получит, но всё же задал вопрос.
   - Ребята шутят, - Риччи сказал именно то, что ожидал услышать лидер "Новы". - Сами понимаете. Излишки рекламы и пиара редко идут на пользу имиджу. Я не позволяю своим ди-джеям вести себя вызывающе и слежу за ними. Это отталкивает публику, снижает популярность.
   Познакомившись друг с другом, и пожав друг другу руки, музыканты начали разговор.
   Говорят, войны начинаются из-за женщин. В этот раз благодаря им противостояния попросту не случилось. И очень удачно. Уже через десять минут ди-джеи забыли о своей ненависти к "Нове". Ребята были мастерами общения и веселья. Подхватывая любую тему, они развязывали клубок мыслей в небольшую речь, доводя разговор до тонкой, но всем понятной шутки. Ди-джеи вообще оказались неплохими парнями без понтов и надменности.
   Теперь стало ясно, как "Нова" собрала такое огромное количество поклонников, не исполнив ни одного трэка. Они умели заводить беседу, увлекать в разговор самых разных людей. Они были рождены для спича! И их стэмп действовал безотказно.
   Девушки не сводили с них глаз. Крис и Флэйм разговаривали с ними о музыке, спорте. Риччи уже был готов свести группу с известными продюсерами после Рейва. Даже Вернер, хранивший долгое время молчание, в конце концов, заговорил со Снэйком, и даже согласился на одну партию в покер. Спустя несколько бокалов вина, беседа стала еще откровеннее.
   - Не думайте, что мы такие понтовые, - признался Дэн. - Наши продюсеры решили рекламу устроить. Считают, что нужно поднять ажиотаж, а уж потом показывать, на что мы способны...
   - А мы просто хотим играть, - подхватил Стим. - Нам не нужна такая слава! Мы хотим выступать! Музыка - наше всё.
   - Вы бэстовые, ребята, у вас большое будущее! Я верю вам, - сказал Риччи. - Вы и нас сможете победить!
   - Почему вы так отзываетесь о себе?
   - Мы не те, что раньше... - разоткровенничался Крис. - Если бы не Ирвин, Петербург мог вообще не выступить.
   - Кстати, кто он? - поинтересовался Снэйк. - Мы никогда не слышали о нем.
   - Это наша петербургская легенда, - похвастался Риччи, хлопнув друга по спине. - Ночной ди-джей. Всё держит в тайне. Даже мы многого не знаем о его жизни. Правда, Ирвин?
   - Я просто не распространяюсь об этом, - сказал тот.
   Снэйк внимательно посмотрел на него:
   - Чем же ты занимаешься кроме радио?
   - Собираю всякую ненужную информацию, - ответил Ирвин.
   - Поверь мне. Информация не может быть ненужной, - заметил Снэйк. - Знания помогают быть нам всегда на шаг впереди...
   - Кого?
   Снэйк улыбнулся, крутанув брелок с орлом:
   - Конкурентов!..
   - Лисэн! Вы были образцом для подражания! - Стим раздосадовано вздохнул, продолжая разговор о музыке. - Это же те самые Вернер и Крис! Что с вами стало, фрэндс?!
   - Тайм ушел, - произнес Вернер. - Не хватает нам стэмпа. Кризис. Сдаем позиции.
   - У вас еще всё впереди, - возразил Снэйк. - Вы слишком мало прошли, чтобы падать. Неостаил еще не наступил!
   - Я начинаю думать, что его вовсе не существует.
   - Ты не можешь так говорить!
   - Что-то когда-то должно наступить только засчет того, что люди захотят этого? Мэйби, чушь полная!
   - Если нью-эйдж ждет перемен, то даже малейшее изменение в жизни будет воспринято, как пришествие неостайла! - сказал Дэн. - Главное, чтобы почувствовали все без исключения, и тогда нас ждет расцвет, подобный эпохе Возрождения. Релакс, финир думать! Просто верь в него.
   - Послушай, мон-ами, - сказал Риччи. - Электроника флай-н-лузит. Популярность музыки больше года не растет, и мы не знаем, что делать. Нужно что-нибудь новое, освежающее! Старые ритмы не заводят публику. Мы на пороге депрессии! Лично я всей душой верю в неостаил, так почему же он не приходит?!
   "Нова" оживилась. Ди-джеи зашептались между собой, на что петербуржцы не могли не обратить внимание. Ирвин первым решился спросить:
   - Все только и говорят о вашем стэмпе. Он действительно так хорош, что сможет возродить интерес к электронике?
   - Интерес к музыке! - поправил Снэйк.
   - Знаешь в чем наш секрет, Риччи? - спросил Дэн. - Продюсеры требуют держать приёмы в тайне, но нам надоела затянувшаяся пиар-кампания.
   - И в чем стэмп? - спросил Крис. - Всё просто, не так ли?
   Снэйк расставил пустые бутылки и бокалы по столу и, взяв стакан в руку, начал водить между ними:
   - Музыка - это лабиринт. Ты петляешь среди жанров, темпов, аранжировок. Лабиринт огромен. Выход из него - это новый стаил. И таких выходов множество. Если ты оказался в лабиринте, у тебя только два пути: ведущий к выходу, и нет. Если ты зашел в тупик, тебе нужно вернуться назад и попробовать другой ход. А если ты увидел свет в конце туннеля, и вышел из него, то это еще не значит, что ты прав. Да, ты покинул лабиринт, но есть другие способы, другие стайлы, другие коридоры и повороты...
   - Ты можешь проходить лабиринт музыки столько раз, сколько хочешь, и всегда найдешь что-нибудь новое! - добавил Стим. - Если не можешь больше ничего придумать - просто зайди в лабиринт, изучи его, и твоя музыка изменится.
   - И что вы сделали с лабиринтом? - спросил Вернер.
   - Мы зашли в него и обнаружили ход, который до нас использовали много веков назад. С тех пор о нем забыли, но мы вновь нашли его. Нашли и перестроили. Поэтому наш стаил уникален.
   Пока ди-джеи обдумывали услышанное, "Нова" о чем-то тихо переговаривалась.
   - Вернер, Крис, Ирвин, Риччи, - Дэн жестом подозвал их ближе, будто кто-то мог подслушать их разговор. - Ребята, фрэндс, мы посовещались с парнями. Стим?
   - У нас есть подарок. Держи!
   Стим протянул им серебряную флэшку.
   - Продюсер сегодня разрешил взять их с собой. Код активации: "Возрождение". Здесь наши записи, с которыми мы будем выступать на Рэйве завтра. Мы доверяем вам. Можете прослушать их.
   Риччи смотрел на флэшку так, будто перед ним было лекарство от всех болезней, эликсир, способный оживить электронику, балансирующую на грани клинической смерти.
   - Я даже не знаю, что сказать... - произнес Вернер.
   - Все ди-джеи братья! - сказал Стим. - Музыка - наша кровь, наше родство. Мы не должны прятать друг от друга стайлы. Никогда не знаешь, кто в них преуспеет.
   - Тайм, Стим! - Дэн показал на часы.
   - Простите, нам пора. До утра еще в один клуб нужно заехать. Флэшку оставьте себе, только никому не говорите о ней. Продюсеры нас убьют! Вернете завтра перед Рейвом.
   - Бон-чэнс, фрэндс! - пожелали удачи девушки, и ди-джеи "Новы" покинули "Парадиз".
   После того, как двери клуба захлопнулись за спинами музыкантов, и автомобиль группы отъехал от входа, друзья вопросительно уставились на Риччи, держащего в руках флэшку. Тот знал, что от него хотят услышать. Ему и самому не терпелось сказать заветную фразу.
   - Быстро в студию!!! - скомандовал он, и компания, вскочив с мест и бросив на стол несколько тысячерублевых бумажек, чтобы не тратить время на расчет с официантом, выбежала на улицу.
  
   Глава 11.
  
   Студия располагалась неподалеку. Внутри большого здания никого не было, но Риччи всегда носил с собой ключ.
   - Тьюн-ин! - он прыгнул в кресло и вставил флэшку в компьютер.
   Установка начала автоматическую проверку акустики.
   - Черт! Почему так долго? - Крис барабанил пальцами по столу, нервно ожидая пока запустится система.
   - Есть! - Вернер первый нажал на сенсорный экран, запустив мелодию "Новы".
   Нестерпимая тишина медленно наполнялась необычным звуком, отдаленно напоминающим шипение. Реверберация оборвала уже заигравшую мелодию, уведя её вниз в инфразвук. На смену пришел резкий, как пила, сэмпл, режущий слух. Глухие удары барабана вогнали странный звук в колею аккомпанемента, и тот превратился в более осознанную мелодию.
   - Чувствуешь вибрацию? - Фокси взяла Криса за руку.
   - Мэйби, колонки дрожат, - успокоил её Крис.
   - Верн, увеличь громкость, добавь бас, - скомандовал Риччи.
   Тут и перед глазами Криса всё поплыло. Удивляясь необычному состоянию, он спросил:
   - Ирвин, чувствуешь что-нибудь?
   - Не знаю, - Ирвин повалился в кресло, положив голову на руки. - Погано мне как-то.
   Музыка усиливалась. Ребята чувствовали себя всё хуже. Но тут звукоряд, разрывающий барабанные перепонки, совершив модуляцию, превратился в совсем иную мелодию, такую, какую еще никто не слышал. Ритм, бит, аккорды - всё поменялось. Их удивительное сочетание, порой не ритмичное, абсурдное, доставляли неподдельную радость, эйфорию.
   - Это не транс и не хаус! - сказал Вернер.
   - Грэйт! Инфинити! - Флэйм откинулся на спинку дивана, чувствуя, как энергия легким покалыванием пробирается от кончиков пальцев к голове и сердцу.
   - Рир, рир! - Вернер грохнулся на пол и, глубоко дыша, захохотал.
   Алекса, закрыв глаза, тоже громко смеялась.
   - Фокси, Крис, закройте глаза! - посоветовал Ирвин. - Флай-н-луз! Это шикарно!
   Крис послушался. Но, закрыв глаза, он не окунулся в темноту. Мрак разразился вспышками света и отступил под напором красок фантазии.
   Перед ним предстал город, залитый светом солнца. Желтые песочные дома с натянутыми на крышах веревками, тарзанками и канатами. Каждая улица, каждый проспект засажен кустами и деревьями. На бесчисленных площадях били фонтаны. На север и юг в спальные районы уходила широкая лента парков.
   В центре города на острове стояла древняя крепость, собор которой острым шпилем пронзал небо. Широкая водная гладь разрезала город на две части. В гавань, устроенную в дельте реки, вихрем времени занесло деревянные фрегаты и парусники.
   На суше, преимущественно вокруг королевского дворца высились храмы и часовни. На центральном проспекте в виде буквы "Х" раскинул свою колоннаду большой серый собор. Улиц как таковых не было. Кроме широких проспектов дома разделяли бесчисленные каналы. У спусков гранитных набережных ждали пассажиров продолговатые гондолы.
   Но улицы были пустыми. Не слышно ни голосов, ни звуков автомобильных моторов. Воздух заполнила музыка, доносившаяся из колонок студии. Город вымер, не давая ответов, что здесь произошло.
   Магический альтернативный мир всё же не смог запутать Криса. Постепенно он начал узнавать в этом чудном месте свой родной город. Но как поразительно изменился Петербург! Крис и не мог представить его таким. Откуда же он мог узнать его, никогда не видя в реальности таких чудес.
   Кто бы мог подумать, что родная Петропавловская крепость будет походить на средневековый разрушенный замок с серыми высокими стенами и рвом вокруг? Неужели в Петербурге могли быть выкопаны десятки, сотни каналов? Кто же знал, что на стрелке Васильевского острова порт просуществует до наших дней? Разве возможно в центре города разбить такое количество парков и садов с фонтанами? И, конечно, Казанский собор. Архитектор так и не смог придать ему крестообразную форму, а здесь он был полностью завершен.
   Мелодия играла. Крис понимал, что это не он придумал весь этот город. Музыка свершила чудо. Теперь ди-джей понял, что "Нова" лаворит действительно бэстово. Божественно, фантастически! Ди-джеи обязательно оживят электронику, потому что только они смогли догадаться, что музыка - это Вселенная.
   Земля задрожала у Криса под ногами. Город закачался, дома дали трещину. На месте площадей с фонтанами и парками, иглами сквозь асфальт проросли гигантские небоскребы. Вспоров покров Петербурга, они замерли, отбрасывая зловещую тень на кварталы. Воду засыпал песок, похоронив тысячи каналов, тишину сменили гул электричек, автомобилей, визг приземляющихся самолетов. Даже музыка приняла жесткий ритм уже знакомого жанра - брейкбита. И Петербург превратился в то, что видел Крис каждый день. Сказка исчезла.
   Фантастический мир с силой вытолкнул ди-джея из себя, и Крис упал на пол. Трек закончился. Сознание постепенно возвращалось. Несмотря на горький финал, эмоции Криса были восторженными, как и у всех присутствующих.
   - Бьюти! Грэйт! Вэри! Шикарно! - они шумно обменивались впечатлениями, используя лишь небольшой запас слов.
   - Рипит! Пронто? - спросил Риччи.
   - О чем разговор? Алер!
   Они прослушали еще одну запись, потом еще и еще... Кайф увеличивался с каждым разом, а музыка не кончалась.
   - "Нова", респект! - крикнул захлебываясь от счастья Вернер.
   - Боже, это шикарно, ребята, только посмотрите! - Алекса размахивала перед собой руками, пытаясь ухватиться за что-то.
   Музыка специфически влияла на голову. Возбуждая приятные картины, создавая неописуемые пейзажи, трэк с каждым разом всё сильнее и жестче выкидывал из мира фантазий, завершая мелодию. То же было и с вхождением в галлюцинацию: сильнее кружилась голова, начинало подташнивать, ноги дрожали, в глазах всё плыло.
   Но кайф, эйфория, наслаждение - никто из присутствующих никогда не испытывал ничего подобного. И ребята ставили новый и новый трэк, готовясь к путешествию в фантазию. Риск оправдывал себя.
   - Остался последний! - Риччи, не контролировал себя, смутно ощущая реальность, но нажал на воспроизведение.
   Никто уже не следил за своим состоянием. Галлюцинации казались более чем реальными. И тут музыка превратилась в оборотня, открыв истинное звериное лицо.
   Шипение усилилось став слишком навязчивым. Уши поразил громкий высокочастотный звук, слившийся с битом в ужасные удары. Мелодии не было. Осталось неясное психотропное звучание, заикание, стук, перелив модуляций, резкие изменения частот и амплитуд.
   Нарастающая неизвестность пугала. Глухой удар ненадолго привел ребят в чувства. Ирвин без сознания упал на пол.
   - Черт... Что происходит? - заплетаясь языком произнес Вернер.
   - Не знаю... - медленно промычал Флэйм и тоже отключился.
   Вернер потянулся к сенсорному экрану, но руки его задрожали, тело забилось в эпилептическом припадке, и он без сил повалился под стол. Синдром Алекса дал о себе знать в самую неподходящую минуту.
   Кресло, на котором сидела Алекса, откатилось к стенке, и девушка сползла с него на пол. Её голова повалилась вбок. Фокси немного сопротивлялась. По её состоянию можно было судить о том, что в голову девушки будто набили гвоздей. Она обеими руками схватила свои черные локоны, сжала их в кулаки и застонала. Упав на колени, она хотела подняться. Положив руку на стол, она начала вставать, но потеряла равновесие и упала.
   Страх в сердце Криса разыгрался ненашутку. Всё случилось в считанные секунды. Живы его друзья или нет, он не знал. В сознании был еще Риччи.
   - Что это, черт возьми?! - крикнул ди-джей, что отняло у него половину оставшихся сил.
   - Не знаю... Странно... Музыка... - Риччи говорил несвязно. - Выключи...
   Он потянулся к экрану, но быстро потерял силы.
   - Выключатель... - прошептал он перед тем, как уйти в забытье.
   Крис чувствовал, как его шатает из стороны в сторону. Музыка усилила натиск. Голова трещала. Мозг был готов взорваться. Крис почти добрался до красной кнопки на звуковой установке, но ноги перестали его слушать.
   Простое падение отняло последние силы. Крис приподнялся и потянулся к кнопке, но музыка не позволила ему. Ударив грохотом барабанов, рассекая тело острыми, как лезвия, саундами, мелодия повалила ди-джея на пол. До кнопки он так и не дотянулся.
   Его окружили странные предметы неправильной геометрической формы. Кругом мерцал цветными пятнами свет, напоминавший сопровождение к музыкальным трэкам. Впереди маячила неясная фигура, то ли музыки, то ли еще кого-то.
   Силуэт держал в руках сабли и размахивал ими в такт мелодии. Каждый удар больно бил в голову. Жестокая, невыносимая, смертельно опасная, она предстала в новой форме. Перевоплощение завершилось. Мантия спала, глаза раскрылись. Теперь она расскажет о себе правду. Музыка - это убийца...
   Пока ребята лежали без сознания, в коридоре пустой студии происходили не менее таинственные события. Три человека в масках стояли за углом от входа в комнату, где играла страшная мелодия. Один из неизвестных смотрел на часы.
   - Пора! Хватит с них! - напарник толкнул главного, следящего за временем.
   - Еще две минуты. Мы должны придерживаться плана.
   - А если они погибнут! - вмешался третий.
   - Исключено.
   - Дай мне вырубить электричество. Зачем мучить ди-джеев! Мы и так получим, что хотим - воскликнул второй.
   - Одна минута, - не обращая внимание на просьбы напарников, сказал главный.
   - Черт! - неизвестный ударил кулаком по стене.
   Следивший за временем щелкнул секундомером.
   - Всё! Давай!
   Напарник, только и ждущий приказа, открыл щиток и дернул рубильник вниз. Свет погас моментально. Здание обесточилось.
   Сверкая фонариками, неизвестные зашли в комнату.
   - Ступайте осторожно. Не заденьте их, - главный указал на лежащих без сознания музыкантов.
   - Действуем быстро. Фото!
   Сверкнули вспышки фотоаппаратов.
   - Есть!
   - Видеозапись забрали?
   Человек подошел к камере наблюдения, и вытащил из неё катридж.
   - Есть!
   - Флэшка?
   - Есть!
   - Уходим.
   - Мы так их и оставим? - неизвестный указал на лежащих ди-джеев.
   - Ничего с ними не случится. Оклемаются часа через два. Даже счастливы будут!
   Мягко пройдя к выходу, группа не проронила больше ни слова. Главный закрыл дверь.
  
   Часть вторая. "Revolution" style
  
   Глава 1.
  
   Появившийся луч света превратил непроглядный мрак в мутное, с мелькавшими пестрыми полосами, оранжевое пятно. Крис почувствовал, что конец пути близок. Туннель страха медленно, но верно озарялся белым свечением. Неважно куда, в какой мир, главное - покинуть это неуютное место. Крис еще не открыл глаза, а уже чувствовал, как из-за яркой вспышки по ресницам заструились слезы.
   Тяжесть исчезла, придав телу необычайную легкость. Боль от безжалостных ударов плетью звуковыми аккордами прошла, её место занял неповторимый экстаз, от которого хотелось хохотать. Тишина спасла изможденный слух.
   Блуждая в голове, от чего штормило донельзя, в попытках занять прежнее место сознание все чаще спрашивало: "что со мной произошло, и где я?" Но, даже открыв глаза, ди-джей не сразу сообразил, что к чему. В свете фонаря то и дело мелькала чья-то тень, настойчиво пытавшаяся обратить на себя внимание.
   - Крис... Крис, очнись... - произнес знакомый женский голос.
   Свет замигал, приводя ди-джея в чувство.
   - Фокси?.. - спросил Крис, но волна нахлынувшей эйфории затуманила рассудок. - Фокси... Бэйби! Мы в раю?
   Кайф, забивающий голову, отогнал жесткий удар кулаком по лицу. После такого ответа Крису не составило труда очнуться.
   - Больше чтоб меня не пугал так! - Фокси не переставала поражать своими выходками.
   Кругом стояла кромешная темнота, слившаяся воедино с воцарившимся спокойствием. Неоднородная масса, заполнившая студию, прерывалась всплесками фонарей и периодическим шорохом. Вглядываясь во мрак, Крис понял, что он последний, кто еще лежит на полу. Алекса сидела на диване вместе с Флэймом, крепко обхватив его шею. Они молчали. Из коридора эхом доносились крики друзей. Щелкнул рубильник, и лампы студии вновь наполнились электрическим огнем.
   - Файн! Заработало, - сказал Ирвин.
   - А как получилось, что мы очнулись в темноте? - заметил Флэйм.
   - Мэйби, на подстанции неполадки... - предположил Риччи. - Во всяком случае, нам повезло. Кто знает, если бы не вырубился свет...
   Вернер потер всё еще болевший затылок, и боль тут же перекинулась на лоб и виски:
   - Черт! "Нова" устроила настоящий фаир! Бэстово мне хэд пробило. Это грэйт! Я никогда не испытывала ничего даже близкого!
   - Последний трек был явно перебором, - сказал Крис.
   - Не нравится мне эта запись, - холодно произнес Риччи. - Они действительно собираются крутить её на Рейве?
   - У меня никогда до этого не было синдрома Алекса, - испуганно произнесла Фокси. - Разве через музыку можно заразиться?
   - Нет, исключено. Мы только ощутили то, что чувствуют больные. Я прав, Вернер?
   - Конечно, - подтвердил тот. - Только у настоящих больных все происходит не так. Она бьет изнутри, будто музыка заряжает, а потом...
   - Как рвотный рефлекс? - улыбнулся Крис, которому Вернер не раз рассказывал о своих ощущениях.
   - Да, только вместо омерзения ты чувствуешь прилив радости. Вся энергия идет в мозг.
   - Как сказала бы бабушка: "моча в голову ударила"! - засмеялся Флэйм.
   - Значит трэки - симуляция болезни. И они решили покорить молодежь, введя её в экстаз? - заключил Риччи. - Закономерный ход умирающей культуры! Кайф может поднять рейтинги...
   - Или уничтожить, - перебил Ирвин. - "Нову" нужно предупредить, чтобы они не ставили последний трек в плейлист. Иначе дэфит нам всем будет!
   - Окей, я переговорю с Дэном, - решил Риччи. - Уже представляю размеры скандала. "Распиаренная группа оказывается убийцами". Файн, что к нам попала запись до начала Рейва. Мы, так сказать, первые подопытные.
   - А как же критики? - спросила Фокси. - Неужели они ничего не заподозрили.
   - Прослушают один трэк и штамп на диск ставят. Проверено, оценка, - Риччи не понаслышке знал о работе рецензентов.
   - Рич, дай мне эту запись, - Ирвин протянул ему руку. - Я сниму копию и просмотрю спектр. Мэйби, найду, что-нибудь... Мэйби, исправим трэк, отладим запись, а там...
   - Плагиатом решил заняться? - догадался Риччи.
   - Мы свои формы придумаем! - Вернер вступился за друга. - За копирование "базы" не преследуют.
   - Я до вечера успею! - добавил Ирвин.
   - Ну, файн, фрэндс, - согласился программный директор. - Где флешка?
   - Там же, где и была, - сказал Вернер. - Сейчас достану.
   Он полез под стол, и замер. По спине ди-джея пробежал холодок, но он не стал преждевременно паниковать.
   - Фрэндс, кто взял флэшку? - спросил он.
   Но никто не ответил. Теперь чувство страха стали вполне оправданными. После прослушивания необычной музыки, внезапного отключения электричества в здании, третья за сегодняшнюю ночь странность уже была явно не к месту. В голову Вернера лезла одна навязчивая мысль, с которой он был полностью солидарен: необъяснимые явления в студии происходят чертовски не вовремя.
   - Что там у тебя? - спросил Риччи.
   - Флэшка исчезла, - угрюмо произнес Вернер.
   - Финир шутить! - Риччи проверил компьютер. Разъём, в который вставлялась флэш-карта с плейлистом "Новы", был пуст.
   - Кто-то еще захотел оценить трэки, - сказал Крис. - Нужно проверить камеры.
   Но сюрпризы и не думали заканчиваться. Охранная система, способная автономно работать даже при отсутствии электричества, записывающая любой объект, движется ли он в темноте или по хорошо освещенному коридору, не дала ответов. Она попросту не функционировала.
   - В видеокамерах на этот случай ведется резервная запись...
   Пропажа катрижджа с записью уже не была столь удивительной. Как если бы тебя пять раз испугало приведение, на шестой ты бы уже не так боялся, но всё равно не понимал, что это.
   - Черт! Если трэки скэтчили фанаты, записи распространятся в интернете со скоростью мысли! - воскликнул Риччи. - Нам грозят крупные штрафы за нарушение авторского права. Вы же понимаете - всё, что здесь происходило незаконно.
   - Рич, лисэн-ап! - Ирвин, сидевший на столе, спрыгнул на пол. - Простые люди, даже если среди них были хакеры, не смогли бы этого сделать. Никто, кроме "Новы" не знал, что мы будем в студии. И я не думаю, что Снэйк, Дэн и Стим решили вот так пошутить над нами. Если я ничего не упустил, то, мэйби, здесь поработали люди посерьезнее...
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - Я только предполагаю, Рич. Мне нужно время, чтобы всё понять и объяснить.
   - Черт! - Риччи приложил ладонь ко лбу.
   Друзья молчали. Положение облегчало лишь то, что флэшка пропала меньше чем за сутки до второго этапа Рэйва, и если трэки все же появятся в сети, или же это просто злая шутка неизвестных людей, то её последствия будут не столь значительными, пропади карта за неделю или месяц до фестиваля.
   Вопросы дробились на кусочки рушащейся головоломки, но их всё-таки можно было свести в один. Зачем следить за ди-джеями и похищать запись из студии, при этом выключать камеры, электричество и даже воровать резервную копию видеонаблюдения? Слишком много действий, учитывая, что выложить композиции в интернет или перепродать информацию можно за несколько минут. И если же цель похитителей была именно флешка с плейлистом, логичнее было наведаться в апартаменты "Новы" или подловить ди-джеев на улице...
   Последней каплей всеобщего разочарования стала усталость. Сон, как огромный зверь, обхватил ребят и своей тяжестью пытался свалить ног. Они не спали почти сутки. Стресс перед Рейвом, смешанный с ночным клубом и алкоголем давали о себе знать. Роковое прослушивание трэков "Новы" истощило последние запасы сил.
   - Я ничего не соображаю, - произнес Риччи. - Окей. Флэйм, Алекса, Ирвин... Вы все. Езжайте домой. Я - программный директор, мне и ситуацию разруливать. Это мой фэил.
   - Риччи, мы все тут немного сфэйлили, - подбодрила его Алекса. - Не вини себя,
   - Релакс! - ответил Риччи. - Не думаю, что записи всплывут раньше завтрашнего вечера. Все сейчас увлечены Рейвом. У меня будет время придумать, как защитить нас. Гуд найт!
   - Арэвуар!
   Но тоска, скребущая наждачной бумагой сердце, не уходила. Друзья чувствовали вину за то, что не смогли сдержать слово, данное "Нове", но больше их пугало попадание флэшки фанатам, не контролирующим себя, и те повторили бы судьбу ребят, но уже с более плачевным концом...
   Новый день дал ответы на вопросы. И уж лучше бы все осталось тайной, а флешка бесследно исчезла вместе с похитителями. Люди часто говорят, что хуже уже быть не может, и по закону подлости всё происходит с точностью до наоборот. Утро оказалось даже более странным предшествующей ему ночи.
   В незаурядный ритм выходного дня, пропитанного атмосферой Рейва, вмешалась новая нота. Белой вороной она прилетела в город из столицы России и, усевшись на самой заметной ветке, изменила Петербург до неузнаваемости.
   Музыка больше не правила балом. На её место, вместе с желтой пометкой "Срочно!" и появившимися на экранах города лицами дикторов телеканалов, пришли тревога и смятение. Новости шли без перерыва:
   - "...На видеозаписи хорошо видно, как ди-джеи, при попытке прослушать композиции электронной музыки, начинают испытывать наркотическое опьянение. Галлюцинации не останавливают молодых людей, и, после старта очередного трэка, они теряют сознание. Спасает их только внезапное отключение электричества.
   Видеозапись, переданная на телевидение и опубликованная в сети Интернет, вызвала массу комментариев в кругах ученых Российской Академии Наук и депутатов государственной думы. Премьер-министр от лица правительства выразил опасение по поводу дальнейшего развития такой электронной музыки. По его словам, электроника год от года приобретает явные качества наркотика. Государство должно решительно бороться с назревающей проблемой и уничтожить её на корню, пока не поздно
   И сегодня министерство Здравоохранения обнародовало результаты последних исследований синдрома Алекса. Эксперименты показали, что именно электронная музыка является основной причиной развития заболевания.
   В связи со сложившимися обстоятельствами президент сегодня утром подписал указ о введении в стране чрезвычайного положения. Начиная с понедельника, публичное воспроизведение электронной музыки объявляется незаконным. Гражданам настоятельно рекомендуется ограничить прослушивание аудиозаписей. Городским радиостанциям и клубам надлежит в двенадцатичасовой срок прекратить работу. В случае неподчинения полиция имеет право принять соответствующие меры...
   Группа "Нова", чьи композиции послужили поводом принятия экстренных мер, утром была арестована. Генеральный прокурор в интервью рассказал журналистам, что ди-джеям может быть предъявлено обвинение по статье непреднамеренное убийство. По заявлению прокурора, дело "Новы" может осложниться в любую минуту. В данный момент ди-джеи находятся под стражей в тюрьме "Кронштадт", расположенной на острове в Финском заливе..."
   Да, лучше бы эта запись действительно исчезла без следа. И как ни смешно это говорить, но она действительно испарилась, напоследок наделав столько шума, что дошло даже до правительства. И реакция последовала незамедлительно, настолько быстро, что было трудно поверить, как президент сумел за несколько часов ввести чрезвычайное положение. Чиновничий аппарат проявил удивительную активность, забыв о традиционных бюрократических перипетиях.
   Когда Вернер и Крис вошли в Рубку, Риччи уже вовсю ругался с начальством.
   - Нас слушают миллионы граждан! Я лично слежу за качеством музыки. Мы не играем электронику, которая может быть опасна для здоровья.
   - У нас есть другие сведения, - ответил неумолимый голос с экрана.
   - Но трэки одной группы ничего не решают!.. А радио слушают круглые сутки. Наша аудитория никогда не уменьшается меньше восемнадцати процентов. С музыкой люди живут, работают! Она вдохновляет их!
   - Эти проблемы несоизмеримы с угрозой обществу, - вторил утренним новостям начальник.
   - Черт! Да на радиостанции работает тысяча человек! Подумайте о них. Что им делать без своей работы?
   - Выполняйте указание, - ответ был локаничен и краток, как приговор, в котором только одно слово - решающее.
   - Да, Александр Вольфович, - Риччи больше нечего было сказать.
   - Ты серьезно? - недоверчиво спросил Вернер. - Мы закрываемся?
   - Регард! - Риччи обвел рукой Рубку. - Здесь ни одного ди-джея. Радиостанции работают в автономном режиме. В нашем распоряжении одиннадцать часов... Я до сих пор не верю... Башня пятнадцать лет не прекращала радиовещание.
   - И мы так просто замолчим? А что будут делать слушатели? - спросил Крис.
   - Указание лично Миллера. Пока он - глава корпорации, я обязан подчиниться.
   - А М.Д.Б.? Они и клубы закроют? Это же наша собственность! Собственность молодежи...
   - Крис! М.Д.Б. финансируется правительством. Все, что принадлежит нам - принадлежит и власти. Организация не может игнорировать указ. Лисэн-ап, я не собираюсь вступать в конфликт с законом, - Риччи превращался в классического бюрократа.
   - Это наше право!
   - Вернер!
   - Он прав, - согласился Крис. - Нельзя запретить то, что нам дорого.
   - И ты туда же. У меня нет другого выхода!
   - Но ты - главный на питерской станции! Люди тебе подчиняются, а не Москве!
   - Так, фрэндс! Финир мне хэд спамить! Мы закрываем станцию. Ровно в полночь.
   Крис отвернулся, не сказав ни слова. Сейчас он как никогда ненавидел друга. В момент, когда решается судьба тысяч людей, судьба культуры нью-эйдж, Риччи оказался трусом. Он сдал всех вместе с радио. Ему-то что волноваться! Он - незаменимый специалист. Его таланты пригодятся и на других не менее престижных должностях.
   Крис осознал весь смысл слов Риччи о толпе. Ему было плевать на них. Риччи считал их глупым стадом. Ему плевать и на ди-джеев, которых государство может запросто счистить метлой в мусорный бак, без зазрения совести. Каким же все-таки циником и сволочью оказался его друг. Крис потихоньку вспоминал прошедшие годы, а на языке выступала горечь.
   - Риччи, ты... - Вернер не стал ничего доказывать и направился к выходу.
   - Стой! - Риччи догнал его. - Ты же слышал разговор.
   - Карьерист, педант, - шипел Вернер. - Ты же это сделал ради себя, не правда ли? Это наше дело, наша жизнь! А ты разнёс её в пух и прах! Боишься? Все время живешь по правилам? К черту правила! Это радио, это музыка. В музыке не бывает стандартов! Мы творцы, и ты тоже. По крайней мере я думал так раньше...
   - Я и сейчас на вашей стороне, - запротестовал программный директор.
   - Ты бюрократ! Нельзя наложить вето искусство, каким бы оно не было...
   За словами ди-джея скрывалась другая правда. Вернер был чересчур экспрессивен, а Риччи только сейчас понял, насколько трудно сделать шаг вперед. Он хотел того же, что и Вернер, и в душе поддерживал его. Но ди-джею ничего не стоило сказать "не делай то, что приказывают сверху", а на плечах Риччи лежала ответственность за подчиненных. В случае саботажа им грозило суровое наказание.
   Они не были виноваты в том, что между ними возникло непонимание. У каждого человека с рождения свой характер, своё предназначение. Вернер был импульсивным. Риччи - сдержанным. Вернер готов был броситься в атаку. Риччи обдумывал каждый ход заранее. Они могли быть идеальным сочетанием, но только в связке "солдат - командир".
   Вернер находился во власти эмоций. Он, как ребенок, начинал плакать, когда выключают телевизор и ведут спать. Он был тем, кем Риччи управлял и должен был управлять ввиду своего положения. Так и было, пока электронику не запретили. Программный директор растерялся, запаниковал, пошел на поводу у обстоятельств, потому его армия взбунтовалась. Но в одиночку принять решение он не мог. Ему нужен был человек, который поймет его, подтолкнет вперед. А дальше - он сам.
   Риччи не стал мучить ди-джея дискуссиями, объяснять, почему он поступил так, а не иначе.
   - Эй, ты куда? Что ты решил? - Вернер еле догнал рванувшего вперед программного директора.
   - Алекса в штабе? Я должен с ней встретиться.
   - Да, мэйби... Но зачем...
   - Вернер, она... - Риччи не договорил. - Жди моего звонка. Рубку пока закрыть.
   Как странно всё это выглядело. И вроде бы набережная та же, и также летят автомобили по мостовой. Солнце греет, как и вчера, а волны широкой Невы, разбиваются о вековой гранит. Изменения были, незримые, метафизические, какие мог почувствовать истинный петербуржец.
   Любой человек способен отличить музыку человека, от мелодии, созданной искусственным интеллектом. В ней нет души, не чувствуется свобода. О стэмпе и говорить нечего. Она не заводит, не побуждает к действиям. Это мертвая электроника, звучащая из помрачневших колонок, на которых сегодня отчетливо виделся слой дорожной пыли.
   Не слышно радостных голосов ди-джеев - говорить-то и не кому. Экраны погасли, отображая черный цвет забвения. Город сбился в большую пробку, гудящую и сигналющую. Люди бежали, опаздывая. Музыка перестала быть такой, как прежде. Ей осталось жить чуть больше десяти часов.
   Они встретились на Дворцовой набережной. У противоположного берега на острове раскинула свои кирпичные стены Петропавловская крепость, за которой обелиском возвышалась Башня с замершей в ожидании неизвестности Рубкой на вершине.
   Риччи смотрел на воду, и заметил девушку лишь когда она тронула его за руку.
   - Риччи?.. - она ничуть не изменилась, только лицо её и волосы не светились как прежде. Или это из-за облаков на небе?
   Все никак не могли заговорить. Боялись или не хотели думать о грустном. Наконец, они решились, но разговор получался каким-то глупым, бессвязным. Риччи все не решался спросить, что хотел. Алекса чувствовала это, но и ей сил не хватало. Слишком трудно выйти в реальность, сойти с красивых плакатов и ответить за свои слова. Вот и продолжался этот круговорот нелепых фраз ни о чем.
   - Закрываете клубы...
   - Собираемся...
   - Мы тоже...
   - В руководстве разногласия...
   - И меня ди-джеи мучают.
   - Грусто...
   - Ты уже решила?
   - Не знаю...
   - Жалко всё...
   Пора кончать эту бессмысленную беседу. Хоть попытаться сказать что-нибудь осознанное.
   - Да, натворили мы с тобой... - сказала Алекса. - Неостаил нам теперь точно не светит.
   - Ты веришь в него?
   - Так же как и ты, Риччи. Социальное явление, культурная революция, которая обязательно произойдет, но никто не знает когда. Приятно ожидать неизвестного.
   - Он еще свершится. Главное - верить и помнить о нем. Неостаил - наше будущее! Оно не может не наступить. Главное - действовать.
   - Сам-то что будешь делать?
   Риччи, вздохнув, взмахнул рукой в сторону экрана на набережной.
   - Рубка закрыта. Осталось десять часов. Лисэн, Алекса, мне нужен совет.
   - Ты хочешь спросить, правильно ли поступаешь?
   - Да, Алекса, указ, чрезвычайное положение... Это абсурд. Но тут другое... Неподчинение указаниям... Мы будем вне закона. Нас могут арестовать, как и "Нову". Скажи, ты чувствуешь ответственность за свои слова, когда снимаешься в пропаганде М.Д.Б.?
   - Мы говорим правду без прикрас. Иногда нас заставляют рассказать про фантастические полеты в космос или участие в олимпийских играх, но в целом агитационный отдел работает честно. Я всегда проверяю материалы перед выходом на экраны.
   - Знаешь, Алекса. Я думаю, у нас обоих есть долг. У тебя - перед членами М.Д.Б. У меня - перед работниками Башни. Поэтому я пришел к тебе. Если не подчинюсь, поставлю под удар ди-джеев. Подскажи, что мне делать?
   Они не смотрели друг на друга. Их взгляд был обращен вдаль, на крепость, и казалось, что это здание с высоким шпилем за каменной стеной разговаривает с ними. Петербург всё же имеет своё право голоса.
   - Я до сегодняшнего дня не знала, насколько люблю электронику. Я родилась с ней...
   - ...И думала, что так будет всегда.
   - Верно.
   - Сколько раз я слышал такие слова раньше.
   - Они будто скальпелем по душе прошли. Мне сейчас невыносимо. Я всегда считала, что музыка - это нечто сокровенное. То, что принадлежит только тебе и никому более. Разве это не прекрасно запереться в комнате, включить дабстэп. Родители что-то кричат, а ты их не слышишь. Это твой мир, в котором ты - другая.
   - Дабстэп?! Ты слушаешь дабстэп!
   - Тебя это удивляет?
   - После брейкбита меня уже ничто не удивляет. Но ты никогда не говорила...
   - И не должна. Музыка - это моя личная интимная жизнь. В неё никто не должен заглядывать.
   - Только не я. Я как программный директор должен знать предпочтения целевой аудитории.
   - Какой же ты программный директор без радио... - иронично заметила она.
   - Черт! Ты сто раз права, Алекса! - улыбнулся он.
   - Риччи, ты учился в школе М.Д.Б. - голос девушки перестал подрагивать. - Кто был твоим фовард-драйвером?
   - Не помню. Мы с Флэймом вместе учились. Учитель говорил - доверяй сердцу. Поразмысли сам, пусть подсознание даст ответ.
   - Так говорит и Флэйм. Я многому научилась у него. Помнишь, что нам говорили в школах? Ты сам принимаешь решения. Фовард-драйверы выучили нас. Осталось сделать шаг.
   - Сделать шаг... Сделать... - Риччи задумался. "Ну, же давай!" - говорил он себе.
   - Хорошо!
   Риччи набрал номер Вернера.
   - Он-лайн! Риччи, как ты? - ответил Вернер со светящимся в глазах лучом надежды.
   - Свернуть работу в короткие сроки невозможно, - Риччи вновь включил своего бюрократа. - Мы понесем колоссальные денежные потери из-за срыва контрактов на проигрывание трэков в эфире. Я не могу позволить оставлять Башню без работы. Для этого нужно созвать совет Рубки, проанализировать текущее положение, устроить голосование... Эфир продолжается!
   Риччи пришлось отнести смартфон на расстояние вытянутой руки, чтобы не слышать оглушительные крики Вернера и Криса. Алекса улыбнулась.
   - Сообщи ди-джеям, чтобы выходили работать по расписанию, - Риччи отключился. - Спасибо тебе, Алекса.
   - Тебе спасибо, Риччи, - девушка, улыбаясь, поправила свои светлые волосы.
   - За что?
   Она усмехнулась.
   - Знаешь... А ведь я тоже колебалась... Тоже, как и ты, не знала, что предпринять... Спасибо, что своим решением, помог мне вернуться на путь к Инфинити. Мы не будем закрывать клубы, - Алекса прищурилась. - Клубы приносят доход М.Д.Б. и закрывать их глупо и стратегически невыгодно. Людям просто негде будет проводить свободное время...
   - И что мы творим?.. - улыбаясь, спросил Риччи.
   - Это справедливость, - ответила Алекса. - Пошли они все к черту со своими запретами!
   Довольные они решили прогуляться вдоль Невы, а на экранах уже появилось лицо неутомимого Вернера, который вновь зазывал людей на улицах:
   - Лэтс-ап, фрэндс! Рир! Салют! С вами я, ди-джей Вернер! Эфир не кончается, кам-ап!..
  
   Глава 2.
  
   В его доме царила тишина. В ванной капала вода, свистел позабытый на плите чайник. Он молча завтракал. Новости не смотрел - в Департаменте ежедневно ждала сводка за ночь. Надев синюю полицейскую форму, Рэйдж уже собирался спуститься во двор, когда вспомнил об одной мелочи, без которой не мог жить.
   Как он мог забыть свой любимый дэвайс? Пришлось вернуться в комнату, пробежаться в ботинках по ковру. Он открыл стеклянную дверцу бара и взял с полки, рядом с недокуренной давным-давно пачкой сигарет, кассетный плеер и катридж с нещадно потертой временем магнитной лентой. Рэйдж одел наушники, вышел на лестничную клетку. Щелкнула кнопка, магнитная головка ловко прижала ленту. Закрутился проигрывающий механизм, и оцифрованный звук устремился к мембранам наушников.
   Воздух всколыхнулся гитарными аккордами. Соло развеяло нахлынувшее уныние. Новый аккорд вернул Рэйджа в прежнее русло, и он распахнул дверь в светлую жизнь, наполненную поднадоевшим счастьем и молодостью.
   Город гудел, словно улей. Неслись автомобили, бежали люди. Играл сумасшедший ритм техно, зомбируя толпу. Но они радовались, смеялись. Они работали, отдыхали, учились, были не так и глупы. Может быть, даже размышляли о жизни. Рэйдж старался не замечать противной ему действительности и, щурясь от дневного света, погружался в музыку. Но даже забытые мотивы древнего рока напоминали ему о реальности.
   - Доброе утро, последний герой... - кричал голос из динамиков, и он был прав.
   Сколько человек не под властью электроники? Сколько еще осталось единомышленников? Рэйдж ехал в Департамент, а по улицам шли молодые юноши и девушки, подростки, школьники. Они - поколение новой культуры. Нью-эйдж "Эры Пацифизма"... А он?
   - Доброе утро, последний герой! Доброе утро тебе и таким, как ты... - таких, как Рэйдж не было.
   Он проехал мимо Управления по Градостроительству. Оно иронично разместило свои офисы в небоскребе на перекрестке Бакунина и Невского. Нью-эйдж не знает, как спорили архитекторы, уместно ли возводить высотки в Петербурге. Но чиновники решили проблему по-своему. Один небоскреб, безусловно, портит панораму. Даже если их будет два, ансамбли потеряют красоту. Три - тоже не годится. А вот если их будет семь, и в каждом районе по одному... Стоит подумать!
   К чему вообще он вспоминал это? Что было - не вернешь. Но прошлое так и тянуло его. В прошлом осталось его поколение, кто помнил старый суровый век. И буйные ритмы захватывали дух, и сердце рвалось из груди, вспоминая былое. Музыка продолжала твердить:
   - ...Ты не можешь здесь спать, ты не хочешь здесь жить!..
   И прошло каких-то двадцать лет. Не так много по сравнению с вечностью. Но волей политиков или по банальному стечению обстоятельств, Рэйдж не оказался в рядах поколения "Эры Пацифизма". Не настолько он был и стар, чтобы его причислять к "старикам". Он попал в безвременье, родился в переходный период. Приходилось мириться и прятать глаза, смотреть под ноги или надевать очки, чтобы не видеть непривычного блеска новой жизни.
   Музыка спасала его. Старее, чем мир, в котором он живет, аккомпанемент гитар нес в себе дух чего-то необычного. Рэйдж не мог объяснить что, просто музыка напоминала ему о том, что он когда-то потерял. Грусти не было. Он чувствовал приятный вкус ностальгии по ушедшей эпохе, тому времени, когда он сам был подростком.
   Музыка - это спасение. Рэйдж с трудом отыскал кассету и купил в антикварном магазине аудиоплеер. Он еще помнил, как мать слушала эту группу, которая, в отличие от современных ди-джеев и музыкантов, еще и пела. Голос солиста звучал более чем ободряюще.
   - Здравствуй, последний герой!
   Ну и пусть всё остается так, как есть. У него была цель: охранять граждан. Стабильность, спокойствие, повиновение закону. В полицию без сдачи психологических тестов не брали. Рэйдж прошел их, и служил, как говорится, на благо общества. Дом, работа, уверенность в завтрашнем дне. Что еще нужно, чтобы жить? Он остепенился. Не в его возрасте творить подвиги. Менять жизнь - удел молодых.
   Департамент полиции доминантой высился над центром. С высоты было видно всё от Крестовского острова до набережной Обводного канала. Стеклянные двери, проход через турникет, проверка по базе данных сотрудников, и Рэйдж на работе. За спиной захлопнулась дверь со стандартной офисной надписью: "начальник Департамента полиции Санкт-Петербурга".
   Сводка. Ничего примечательного. Рейв давно не требовал особого уровня охраны. Преступления по городу - мелкое воровство, хулиганство. Опаснее разбитого фонаря или расписанной граффити стены ничего не происходило. Ну... Может сумку выхватят у зазевавшихся туристов. Ночью ответственным был Ларго. Тут никаких комментариев. У Рэйджа были надежные заместители. Ночных патрулей по одному на квартал, на всякий случай спецоружие.
   - Пригласите Ларго, - Рэйдж все же вызвал капитана к себе - привычки с возрастом только закоренялись.
   - Разрешите, товарищ майор?
   По Ларго можно часы сверять. Две минуты, и светловолосый парень стоял в кабинете начальника. Форма отглажена, ботинки начищены - хоть сейчас на доску почета вешай.
   - Присаживайся, - Рэйдж махнул в сторону кресла. - Как ситуация? Что произошло? Кражи, нападения? Докладывай.
   Рутина добила майора, и Рэйдж зевнул. Воскресение меньше всего подходило для проверки работы полиции.
   - Ты разве не слышал сообщение? - Ларго не разделял настроя начальника. - Сегодня утром передали о введении чрезвычайного положения...
   - Что?! - Рэйдж сразу поменял тон на встревоженный. - Почему ты мне не позвонил?! Когда это выяснилось?
   - Окей. Начну по порядку. Утром, с десяти до полудня транслировался блок новостей. Показали наших ди-джеев, якобы те потеряли сознание от электронной музыки. Минздрав заявил, что электроника - причина возникновения синдрома Алекса. И президент ввел ЧП. К полуночи должны закрыться все клубы, и Башня прекращает радиотрансляцию.
   - А Рейв?
   - Фестиваль временно приостановлен.
   - Так, что еще?
   - Ничего, - спокойно произнес капитан.
   - Что, совсем?! - удивился Рэйдж. - А распоряжения, приказы?
   - Пусто, - отрицательно покачал головой Ларго. - Будто вообще ничего не происходило. Только утром пришел мэссмэил из министерства, секретность нулевого уровня. Я бы сказал, что её вообще не было. Приказ доставили вместе с кучей бюрократического спама. Приказали не предпринимать никаких действий до особого распоряжения.
   - Ясно... - ответил Рэйдж, хотя он так и не понимал ситуацию.
   - Хотите, моё мнение? - спросил Ларго. - Езжайте домой, товарищ майор. Я послежу за всем. Сегодня же воскресение. Ничего еще не произошло, а новости больше не повторялись.
   Ларго включил портативный приемник, настроившись на первую попавшуюся волну.
   - ...Рир! Салют! С вами я, ди-джей Вернер! Эфир продолжается, кам-ап!.. - прокричал ведущий.
   - Башня по-прежнему работает. Мэйби, утренние новости вообще были фэйковыми, ненастоящими. Пиар фестиваля.
   - Но ты же мне только что сказал...
   - Я сообщил то, что было в утренних новостях, и то, что пришло из министерства. Они же просили ничего не предпринимать...
   - Не черта не понимаю.
   - Релакс! Забудьте.
   Ларго был одним из тех редких заместителей, кто не глуп и имеет собственное мнение. На него можно положиться. Где бы ни находился майор, капитан не подведет. Рейдж знал, что Ларго заранее все проверит, проанализирует и составит список возможных решений, прежде чем идти с докладом к начальнику. В этом плане он был даже чересчур щепетилен.
   - Да, что-то у меня голова разболелась, - согласился Рэйдж. - Как ты говоришь: ничего не предпринимать? Вполне вероятно, что новости - реклама, а нас предупредили, чтоб мы сдуру не испортили всё. Ладно. Спокойного дня. Будут изменения - доложишь.
   Плановая проверка завершилась, и Рэйдж отправился домой. Он забыл о странностях очень скоро. И с чего он вообще поверил в это? Правительство решило запретить людям слушать музыку. Глупее и придумать нельзя! Звучит как первоапрельская шутка.
   День обрадовал Петербург прохладой. Изнывавшие от жары горожане впервые за лето вздохнули с облегчением. Ветер порывами тормошил усталые деревья в разные стороны. Облака собрались в кучу, устроив пикник над Невой. Того и гляди, начнется дождь. "Сегодня рано стемнеет" - подумал Рэйдж, а тучи продолжали стягиваться над городом.
   Стемнело действительно рано. Часы пробили десять, когда Рэйджу позвонил Ларго. Капитан взволнованно переговаривался с помощниками, и Рэйджу пришлось громко прикрикнуть, чтобы тот обратил на него внимание.
   - Приказ Центра, - ответил Ларго. - Приступить к ликвидации клубов.
   - Без моего указания операцию не начинать, - по-армейски четко проговорил Рэйдж. - Ждите. Я выезжаю.
   В департаменте, не смотря на поздний час, собралось достаточное количество сотрудников. Офицеры спецназа заняли места в совещательной комнате. Ларго ждал майора у комнаты связи.
   - Сюда. С тобой хочет говорить генерал.
   - Мне самому хочется расспросить обо всем Бориса Ивановича.
   - Рэйдж, это не наш министр... - поправил его Ларго.
   Они зашли в комнату, где на экране их ждал широкоплечий седой военный, холодным взглядом осматривая комнату.
   - Слушаю, - сказал Рэйдж.
   - Товарищ майор, говорит генерал Лавров. В связи с введенным президентом чрезвычайным положением в стране, управление и координация действий полиции переходит под командование министерства обороны.
   - Из какого вы управления или отдела? Я вас никогда не видел...
   - Аналитическое Управление. Слышали о таком?
   - Да, знаком...
   - Слушайте, майор, - генерал без лишних подробностей приступил к брифингу. - Правительство выставило ультиматум, и он должен быть выполнен. Нам стало известно, что в Петербурге не закрыто ни одного клуба, а радиостанция продолжает вещание. Поэтому я вынужден отдать вам приказ о принудительной остановке работы всех заведений подобного рода.
   - Вы предлагаете выгнать людей и опечатать двери?
   - Ситуация не так проста, как кажется. Дело в том, что в других городах операция началась несколько часов назад, и некоторые клубы приходится брать штурмом. Намеченная операция пошла мягко говоря не по плану. Множество раненых. Разработанный проект под угрозой срыва.
   В этот момент на экране появилась видеозапись. Полиция взяла дом на прицел. Отряд спецназа под прикрытием пластиковых щитов направился к входу. Преодолев баррикаду, наскоро сложенную на пути из всего, что только было, бойцы принялись выбивать двери кувалдами.
   Внезапно раздался звон битого стекла. Камера оператора затряслась - полицейские бросились врассыпную. За их спинами прозвучал хлопок. Патрульная машина, взорвавшаяся от попадания бутылки с зажигательной смесью, подлетела в воздух и перевернулась. Хлопнула граната, ослепив троих служителей закона.
   В ответ со всех сторон защелкали электрокарабины. Эиры - ружья, стреляющие сжатым воздухом - выбили окна клуба. Все проходы были заставлены ящиками, столами и прочей мебелью. Осажденные не намеревались сдаваться.
   Полиция действовала решительно. Сквозь пробитые стекла внутрь здания влетело с десяток светошумовых и газовых гранат. Спецназ, выкуривая протестующих, занял выжидательную позицию. Из здания, кашляя и чихая, закрывая ладонями глаза, пораженные слезоточивым газом, начали выбегать люди. Полицейские сбивали их с ног и, заламывая за спину руки, валили всех без разбора на землю. Тех, кто сопротивлялся, ждали не менее суровые удары дубинками и разряды шокеров.
   Рэйдж и Ларго испытывали легкое помутнение, граничащее с непониманием и чувством, что всё происходящее - ночной кошмар. Подобное не случалось ни разу за всю их службу. Но на памяти Рэйджа был один знакомый случай давно минувших лет.
   - Эти люди... - начал вспоминать он, но генерал его перебил.
   - Майор, в нашей стране вновь активизировались недобитые анархистские элементы.
   - Значит, они еще живы... - заключил Рэйдж, задумавшись о своем.
   - Анархисты? - переспросил Ларго.
   - Они ударили в тот момент, когда наша страна переживает не самое лучшее время. Если не хотите неприятностей - не испытывайте судьбу. Действуйте жестко и быстро. Разрешаю применить спецсредства. Ваша задача не только блокировать работу клубов, но по возможности ликвидировать все записи электронной музыки. Анархисты не должны помешать нам следовать плану.
   - Товарищ генерал, - поинтересовался Ларго. - Электроника действительно вредит людям?
   - Да, капитан, - признался Лавров. - Мы знали это и готовили проект "Ренессанс" - постепенный отказ от опасной музыки. Но ди-джеи превзошли наши ожидания, записав убийственные трэки. Пришлось форсировать планы. Мы арестовали "Нову" неспроста. Есть подозрения, что они причастны к анархистскому подполью. Кто знает, может, ди-джеи специально подбросили записи петербургским музыкантам. Знали ведь, сволочи, на кого напасть - за молодежью наше будущее. Итак, у вас четыре часа на выполнение приказа. Действуйте!
   Погасший экран равнодушно смотрел на полицейских, но майору было всё предельно понятно.
   - Слушай сюда, Ларго, - Рэйдж изменился в лице, его равнодушные глаза сверкнули взором хищника. - Если это и вправду то, о чем говорит генерал - советую прислушаться к его словам. Анархисты - полнейшие отморозки. Они игнорируют любые ценности и моральные принципы. Для них всё - огонь. Я знаком с ними не понаслышке...
   - Понял, Рэйдж, - Ларго выглядел максимально сосредоточенным.
   На разработку операции потребовались считанные минуты. Рэйдж воспользовался наработанным годами опытом. Главное скоординировать действия, ударить одновременно по всем точкам сразу, чтобы вдруг никакая весточка не успела пройти путь "сарафанного радио". Решили начать с главного клуба М.Д.Б. - "Парадиз". Начало штурма послужит сигналом остальным. На всё - не более трех минут.
   Внутри гремела музыка, веселилась молодежь, крутилась рулетка, официанты разносили напитки. Толстое стекло не пропускало шум улицы, на которой готовилось феерическое шоу. На перекрестках встали джипы с синими полосами и мигалками. Расставлены заграждения, растянуты ленты со светодиодами. Зевак убрали, транспорт пустили в обход. Ларго лично повел первый отряд.
   Зарядив карабины, спецназ выстроился в две линии за дверью. Взрывчатка сорвала хлипкий замок, оставив в дереве черную рваную дыру. Дубовые двери с грохотом упали на пол. Брызги битого стекла осыпали не успевших пригнуться посетителей. В зал влетели гранаты, разрываясь на лету. Воздух наполнился дымом шашек и пронзительным криком:
   - Лежать!!! Полиция! - голоса ворвавшихся были приглушены хлопками светошумовых гранат.
   - Музыку вырубай! - скомандовал бойцу шедший с авангардом спецназа Ларго.
   Он поднял вверх руку и включил модулятор звука. Сиреной взвыла мелодия, сложенная с ультразвуком, укладывала всех без разбора на пол. Тем временем полицейский выстрелом из эира сбил мерцающий дискотечный шар, и тот, упав, рассыпался на мелкие кусочки.
   В дыму и искрах от разрывающихся шоковых гранат спецназ шел вперед. Подбежав к пульту, бойцы повалили на пол ди-джея, который из-за наушников и громкой музыки не почувствовал на себе действие модулятора, и скрутили ему руки за спиной.
   - Что происходит?! - недоумевал он.
   - Молчать! - крикнул ему спецназовец.
   - Подсобки на втором этаже! - скомандовал Ларго. - Зачистить!
   Перескакивая через несколько ступенек, громко стуча ботинками, полицейские поднялись наверх. Дверные петли стонали от выстрелов. Вихрем носились куски дерева и пластика. Обслуживающий персонал, встреченный спецназом, спустя мгновение вдыхал пыль деревянного паркета и видел мелькающие ботинки полицейских
   - Звукозаписи!
   - Дэфит! - следуя инструкциям, ответил Ларго.
   Полицейский сорвал гранату с пояса и бросил в комнату, заполненную до потолка дисками и флэшками. Вспышка, и электромагнитный импульс безвозвратно стер информацию.
   - Драм-машины.
   - Дэфит!
   - Боже! Они стоят целое состояние! - воскликнул механик, но слова "анархиста" вряд ли, что значили. Спецназовец вскинул электрокарабин. Шаровая молния, вылетевшая из ствола оружия, сожгла дорогостоящую аппаратуру, устроив фейерверк голубых искр.
   Через полминуты с начала штурма, посетители пришли в себя. Их уже поджидали отряды полиции:
   - Немедленно покинуть помещение! Клуб закрывается до особых распоряжений.
   Шокированные внезапным вторжением вооруженных людей, граждане торопились на улицу. Никто даже не пытался оказать сопротивление или хотя бы спросить, что происходит.
   В других клубах Петербурга происходили аналогичные события. Сегодня ночь сотряслась грохотом десятков световых гранат, пропиталась дымом шашек. Что могут противопоставить люди полицейским карабинам и дубинкам? Только слова и эмоции. Так Петербург лишился всех клубов, двери которых надежно заклеила бумажная лента с надписью: "Департамент Полиции. Опечатано"
   Телецентр также подвергся штурму. В три часа ночи на площади Льва Толстого, у входа в Башню остановились два микроавтобуса полиции специального назначения. Небоскреб брали осторожно: помимо радиостанции в нем находились печать и телеканалы с дорогостоящим оборудованием. Поднявшись на последний этаж и выбив двери Рубки, Ларго остановил отряд.
   - Осмотрите помещение. Ничего не трогайте, - осторожно сказал он.
   - Чисто, товарищ капитан. Никого.
   Ларго подошел к панели управления в застекленной комнате, набрал на клавиатуре команду, и музыкальные установки замолчали. В эфире наступила тишина.
   - Ларго, докладывай! - вышел на связь Рэйдж.
   - Всё в порядке. Клубы и радиостанция опечатана. Ждем дальнейших указаний.
   - Расставьте охрану, никого не впускайте. Утром доложим генералу.
   В эту ночь город впервые за многие годы окунулся в пучину радиомолчания.
  
   Глава 3.
  
   - На радиостанцию вход запрещен!
   Риччи хотел поспорить с полицейским, но суровый взгляд и крепко сжатый в руках электрокарабин возымели действие. Программному директору ничего не оставалось кроме как крикнуть в ответ:
   - Вы не имеете права! Рубка - собственность корпорации "Кристалл".
   Но слова не произвели желаемого впечатления. Кроме них Риччи не имел других аргументов и отступил. Он сознательно пошел на нарушение указания Миллера и не желал оправдываться.
   - Гребаные фараоны! - выкрикнул Вернер.
   - Так! Сейчас в отделение отправишься! - грозно ответил парень и сделал шаг вперед.
   - Всё олрайт, гражданин полицейский, - Крис одернул за локоть друга. - Мы уже уходим.
   Риччи махнул рукой остальным работникам, и те подошли к нему.
   - Ждите информации. Я что-нибудь придумаю.
   Но что придумать? Что вообще предпринять в такой ситуации? СМИ только и говорили о верности политического курса. Для депутатов тот факт, что власть за двадцать лет не допустила ни одной ошибки, был неописуемой гордостью.
   Конечно, у любого решения, принятого наверху, были и противники, но, в конце концов, их не оставалось. Стоило только вспомнить организацию VIP-зон в пригородах. Когда такие города, как Пушкин, Сестрорецк, Колпино окружались забором, сетью видеокамер и частной охраной, а въезд становился "строго по пропускам", общественность называла их, концентрационными лагерями для пенсионеров, насильно выселяемых из Петербурга. Прошли годы, и мнение людей изменилось, они полюбили зоны, выстраивались очереди на покупку жилья в них. Ведь там было тихо, спокойно и нулевой уровень преступности.
   Это была непробиваемая тактика властей: любые затраты компенсируются будущей прибылью, любые нравственные барьеры - стереотипы, от которых нужно избавляться. В документальных фильмах не раз упоминалось, что тотальная слежка спецслужб за чиновниками искоренила коррупцию в стране. Многие считали решение возвращением к диктатуре, но решительный шаг принес плоды. По крайней мере, так говорили в СМИ...
   И сейчас Риччи стоял перед сложным выбором. Жизнь преподносила всё более неожиданные сюрпризы. Если вчера он думал только о том, выполнить распоряжение начальства или нарушить его, то сегодня система уже открыто требовала подчиниться, неважно насколько абсурдным был её приказ.
   Он всё еще пытался найти логическое объяснение происходящему, но груз вопросов перевешивал чашу весов в сторону бессмыслицы. Почему необходимо закрывать радиостанцию и клубы, если люди всё равно могут слушать музыку? Зачем выставлять у дверей вооруженную до зубов охрану? И, наконец, как за сутки была организована такая масштабная операция, если сообщение о "убивающей" электронной музыке поступило только утром в воскресение?
   Можно было в очередной раз поверить и согласиться с тем, что правительство знает, что делает, и Риччи так бы и поступил, если бы речь шла о чем-то далеком или менее заметным. Но лихие повороты штурвала, коим власть управляла народом, грозили выбросить за борт миллионы людей, для которых электроника являлась незаменимой частью жизни. Судьба друзей могла быть подпорчена навсегда, и Риччи окончательно принял решение.
   - Я звоню Алексе. Если мы хотим бороться и отстоять своё мнение, нам нужно действовать совместно с М.Д.Б...
   Но девушка его опередила, смартфон завибрировал, и на экране большими печатными буквами высветилось её имя.
   - Он-лайн, я только собрался тебе звонить...
   Она еще ничего не сказала, а Риччи уже видел перемнены. Взгляд, выражение лица - к ней вернулась сбежавшая уверенность. Она больше не была подавленной. Широко шагала по дороге. Запыхалась, но не от быстрого бега, а из-за эмоций, переливавшихся через край. Ветер, любивший отдыхать на набережной, трепал её светлые волосы.
   Картинка сошла с плаката и ожила. Если ты до сих пор не верил бумажной листовке, то, увидев её воочию, встанешь рядом под знамена М.Д.Б. Риччи был рад, видя преображение Алексы. Она будто феникс, сгорев накануне, испепелив себя тревогой и страхом, возродилась с новыми силами.
   - Клубы закрыты, - сказала Алекса. - Никого не впускают.
   - Знаю. Рубка тоже не работает.
   - У них совсем хэд разнесло! - резко отозвалась девушка. - Электроника нас воспитала, вырастила, как мать. А нас требуют от неё отказаться из-за каких-то... олд-стаффовских предрассудков. Электроника не способна навредить. Мы её развили, наполнили эмоциями! Нью-эйдж восхищается ею. Музыка - это наше будущее! Нельзя запретить то, что дает жизнь, выбор, свободу!.. Лисэн! Верьте своим чувствам, голосу разума. Он говорит мне, что правда на нашей стороне, а не политиков, отдающих свои скэтнутые указания!..
   Алекса выдохнула скопившийся в груди воздух. Речь взволновала её. Пока девушка говорила, её голос несколько раз срывался, дыхание сбивалось. Эмоции были настолько сильны, что даже Риччи вместе с Крисом и Вернером почувствовали, как по спине бегут мурашки, и сердце начинает приятно колоть, захватывая дух.
   Такая она была из себя. Алекса. "Прирожденный агитатор" - назвал её Риччи в день их знакомства. Её душевные порывы, энергия не могли удержаться в теле. Она заряжала людей своими идеями.
   - Мне нужна твоя помощь. Мы согласны на выступление, - Риччи посмотрел на двоих друзей и добавил. - Я говорю от лица всех ди-джеев Башни.
   - М.Д.Б. вас поддержит. Отдел связи с общественностью уже рассылает мэссмэйлы. По телевидению сообщили, что завтра состоится предварительное слушание по делу "Новы". Прокурор пообещал как можно скорее окончить дело пожизненным сроком для ди-джеев. Мы готовим митинг. Нас уже поддержали сотни тысяч человек. На демонстрацию выйдут как минимум тысяч десять. Правительство не сможет проигнорировать наши призывы.
   - Алекса, ты молодец! - похвалил её Риччи.
   - Это всё благодаря тебе. Если бы не вчерашний разговор, я бы не позвонила тебе. Странно, раньше мы никогда так с тобой не разговаривали, а сейчас...
   - Жизнь нас поставила в такие рамки, - ответил Риччи. - Путь к Инфинити, помнишь?
   - Помню. И у нас он лежит через Сенатскую площадь...
   В Департаменте полиции царила совершенно иная атмосфера. Ларго спустился на первый этаж, где его ожидал сослуживец - командир отряда особого назначения полиции.
   - Кэрри! - окликнул он высокого загорелого парня, и тот махнул ему рукой. - Салют!
   - Салют, Ларри! - улыбнулся тот в ответ. - Как дела?
   - Полный шлак... - Ларго небрежно хлопнул по стене ладонью. - Вчера все клубы закрыли. Башня молчит.
   - Бэстово сработали. Говорят, спецназ за три минуты все точки зачистил...
   - Чего ты радуешься? Рубка больше не работает, и не известно откроется ли вновь. Можно подумать, ты электронику не слушаешь! - недовольно ответил Ларго, глядя, как легко говорит об операции друг. - Ты так просто от неё откажешься?
   Он взял наушник Кэрри, свисающий с воротника, и вставил себе в ухо. Конечно! Электроника под запретом, а он техно слушает! Но это нормально. Кэрри на службе не такой пренебрежительный к правилам. Просто Ларго встретил его в "переходное время" между работой и домом.
   - Приказ есть приказ, - сказал Кэрри, как закостенелый солдат.
   - Из центра новый мэссмэил пришел, - сменил тему Ларго. - Завтра состоится слушание по делу "Новы". Ди-джеев будет охранять ФСБ. Мы держим периметр на Сенатской площади. Задача: не подпустить анархистов к зданию суда.
   - Анархистов? - удивленно переспросил Кэрри, и Ларго коротко поведал ему о вчерашнем разговоре с генералом.
   - Протестующие собираются прорвать оцепление, и освободить заключенных.
   - Ну, хорошо, - для Кэрри будто не прозвучало ничего удивительного. - Действуем как обычно. Твои люди - в толпе, мои - по периметру.
   - Возможны провокации. Если заметишь, что демонстранты идут на прорыв - действуй по обстоятельствам.
   Ларго выглядел встревоженным, но Кэрри не разделял настроение друга.
   - Релакс! Что ты так нервничаешь? Это же просто толпа!
   - Рэйдж приказал доставить "колонки" с водометами, эиры и карабины чтобы были у всех.
   - Ты серьезно? - Кэрри внимательно посмотрел на Ларго, пытаясь угадать его мысли. - Это уже не рядовая операция.
   - Рэйдж последнее время ведет себя странно. Как узнал, что анархисты объявились, так каждый жест харди, чем предыдущий. Говорит, что им на всё плевать, что они любое оцепление сметут. Откуда он вообще их знает?
   - Ну, Рэйдж работал в полиции, когда мы еще в школу М.Д.Б. ходили, - сказал Кэрри. - Мэйби, тогда еще неспокойно на улицах было. Помнишь те протесты против реформ...
   - Мэйби... Но лишние предосторожности никому не помешают, - ответил Ларго.
   Следующий день стал новой страницей в истории Петербурга. Людей с каждой минутой становилось больше. Они несли плакаты с изображениями ди-джеев, транспаранты с лозунгами, флаги М.Д.Б. Собравшись на Дворцовой площади, толпа постепенно двинулась в сторону здания суда. Среди протестующих в толпе шли и бойцы отряда специального назначения вместе с Ларго.
   Кэрри сидел в командирском броневике и осматривал позиции оцепления через телекамеры. От Английской набережной до Конногвардейского бульвара вдоль парка тонкой, но прочной линией тянулись три шеренги полицейских. Первый ряд, держал наготове дубинки и складные пластиковые щиты. Следом за "броней" полиции выстроились стрелки с электрокарабинами и эирами.
   Проспект декабристов перекрыли грузовики и бронемашины с установленными водометами и газовыми пушками. На прицепах развернулись "колонки", работавшие по принципу портативных звуковых модуляторов, но с большей мощностью и радиусом поражения.
   Люди смеялись, не думая о том, что их ожидает. Всё так тихо и спокойно. И купол Исаакиевского собора золотился на солнце, а трава такая зеленая, сочная. Ясное небо, и только впереди замерли отряды полиции, словно приближающаяся серая туча - предвестница грозы.
   На демонстрации были подростки, студенты. Они шли заявить о себе, высказать своё мнение, не нарушая закона. Кэрри слышал песни, аплодисменты, но никак не яростные призывы к восстанию. Разноцветные флаги с символикой Рейва, М.Д.Б., знамена петербургских радиостанций превращали шествие в карнавал. Но высшему руководству виднее, кто представляет опасность для страны...
   Демонстранты заняли парк. Между полицией и молодежью образовалась нейтральная полоса шириной десять метров. Сразу появились агитаторы, скандирующие лозунги. Полиция не двигалась, встав неколебимой молчаливой стеной, не реагируя на требования расступиться и призывы отпустить "Нову" и вернуть электронику.
   И всё бы ничего, но буря только нарастала с гремящими лозунгами и участившимися сообщениями Ларго. Вместе с эмоциями толпы и волнением полицейских, воздух под палящим июльским солнцем раскалялся до предела.
   Терпение и выдержка сдерживали две силы от перехода нейтральной десятиметровой полосы. Заведенная толпа кричала громче и громче. Тепло бьющихся сердец концентрировалось в плотный сгусток невидимой энергии, которую оставалось только направить по нужному руслу. Хватило бы одного хлопка, команды, искры, чтобы ситуация вышла из-под контроля. И это случилось...
   Оцепление расступилось, и к зданию суда подъехали три автомобиля с тонированными стеклами в сопровождении патрульных машин. Толпа продолжала скандировать: "Свободу "Нове", свободу "Нове"... Появились вооруженные автоматами сотрудники ФСБ в черном камуфляже и масками на лицах.
   Тут же к машине подбежали оператор и репортер, которых, впрочем, никто из ФСБшников не попытался остановить. Увидев это, Кэрри решил не вмешивать полицию в дело, не смотря на то, что фактически это являлось нарушением безопасности периметра.
   На экране, расположенном напротив Медного Всадника, сразу началась трансляция. Последующие события слились для Кэрри в немного затянувшуюся, но не менее мимолетную секунду. Он помнил только туман и отдельные сцены - снимки, сделанные неумелым фотографом.
   Вывели подсудимых ди-джеев, на головах - мешки.
   - Мы с вами, "Нова"! Электроника жива! - кричали в толпе.
   Услышав призывы, один из ди-джеев вскинул вверх руки. Это была даже не веревка. Расцарапанные, истерзанные глубокими ранами, запястья стягивала толстая ржавая проволока с острыми неотесанными выступами. Оператор поднял камеру, и экран показал окровавленные кисти музыканта. Забыв о съемке и включенном микрофоне репортера, ФСБшники принялись бить ди-джея прикладами, при этом грубо матерясь:
   - Пшёл вперед, сволочь! Живо! - тут охрана вспомнила и об операторе. - Выключи камеру. Не снимать, не снимать!!!
   Они были не в силах остановить процесс. У оцепления вблизи Английской набережной у самой Невы послышался хлопок, за ним еще. Кэрри посмотрел вдаль, и в глазах отразился огненный шар разбившейся бутылки с зажигательной смесью. Заполыхало разлившееся по тротуару горючее. Обратной дороги не было.
   Вовремя раскрытые пластиковые щиты спасли полицейских от полетевших в них камней и бутылок. В Центре оказались правы - демонстрация не была мирной. Люди, стоявшие в толпе, с плотно завязанными тканью лицами, закидывали оцепление дымовыми шашками и горящими фальшфейерами.
   "Внимание! Прекратить беспорядки! Иначе будет применена сила!" - заговорил Кэрри в микрофон, но нападки со стороны толпы усиливались. Уже в пяти точках на оцепление обрушивался град камней, бутылок и самодельных шумовых гранат.
   - Включай "колонки". Малая мощность, средний радиус, - скомандовал Кэрри полицейскому.
   Высокочастотный звук ударил по ушам. От перенапряжения барабанных перепонок гул толпы, хлопки от разрывов гранат сменились вездесущим звоном. В голову просочилась крепнущая с каждой минутой неутолимая боль.
   Бешеное гудение "колонок" разрывало мозг. В висках пульсировала кровь, помутневшее зрение сохранило в памяти последний кадр - оставшийся на ногах нерушимый полицейский заслон, с раскрытыми щитами и вскинутыми электрокарабинами. Люди повалились на землю.
   - Вы нарушили правила проведения митингов, - железным голосом говорил Кэрри. - Демонстрация признана противозаконной. Как только отключатся установки, вам будет предоставлено полчаса на то, чтобы очистить...
   Но не успел он произнести фразу до конца, как с земли поднялись двое с завязанными лицами. Ультразвук им был нипочем - уши надежно закрывали вставки из серебра. Вытянув перед собой руки с зажатыми в них электропистолетами, они одновременно спустили курки, и "колонки" разорвались тысячами искр. Громкий хлопок, и в воздух поднялся белый дым, пропитанный запахом сгоревшей проводки.
   Следом за ними по всему парку с земли встали еще дюжины две человек.
   - "Нова" не умрет!!! - крикнули стрелявшие и, подняв вверх модуляторы, включили музыку, похожую на ту, что слушали ди-джеи в ночь, когда потеряли сознание. Остальные принялись размахивать дымовыми гранатами, распыляя над толпой зеленоватого цвета газ.
   - Ларго! - крикнул Кэрри по рации, пытаясь обвинить напарника в плохой слежке, но увидел, что люди из отряда специального назначения уже направляются к бунтовщикам.
   Капитан вместе с помощником подошли к неизвестному с модулятором. Ударом под колено Ларго сбил нарушителя с ног и повалил на землю, выбив из его рук электропистолет. Полицейский тем временем отобрал у задержанного модулятор, и вместе с капитаном они потащили парня к заслону.
   - Финир джоллить! Поедешь в отделение, - сказал ему Ларго, но в ответ услышал лишь смех.
   - Вы нас не остановите, фараоны грёбаные!
   Неизвестный забрыкался. Куртка распахнулась, и оказалось, что на груди у него целая связка гранат, опутанных проводом. Он дернул голову вниз, пытаясь зубами сорвать кольцо со взрывчатки, но его действия прервал гром, рассекший и без того уставший от сумасшедших завываний и грохота воздух.
   Этот звук всколыхнул его сильнее, чем возгласы толпы, чем включившиеся ультразвуковые "колонки". У новобранцев в оцеплении заколотилось сердце. Кэрри, высунувшись из джипа, растеряно смотрел на крышу здания суда, откуда донесся страшный рокот надвигающейся грозы. То был шквал выстрелов из огнестрельного оружия.
   Ларго непроизвольно поморщился, когда голова задержанного буквально лопнула, и на кожу капитана попали капли темно-красной жидкости. Растерявшись, они с помощником разжали руки, и неизвестный замертво повалился на землю. Помимо него без чувств упали еще десяток человек. Этого оказалось мало. Вслед за первым залпом небо взорвалось вторым. Оставшиеся на ногах демонстранты с газовыми шашками, упали к своим собратьям, окрасив газон каплями алой крови.
   - Ларго, уходи оттуда! харри!!! - крикнул Кэрри.
   Он понял, что поднимающаяся с земли толпа сейчас набросится на спецназовцев, и уже никакие модуляторы и шокеры не спасут от взбесившихся людей.
   - Кровь... кровь!! Убили! - осторожный шепот начинал превращаться в крик.
   Ларго увидел их взгляд, и по спине прокатился холод. На него смотрели сотни безумных, полных желания убивать глаз. Им дали почуять запах крови, и теперь огромная живая масса, до последнего сохранявшая разум, как оборотень перевоплотилась в хищника. Где-то в голове капитана искрами проскакивали мысли, что в этом безумии виноват газ и... музыка.
   - Ларго!!! - кричала рация.
   Он медлил. Капитан никогда не сталкивался с подобной ситуацией. Он судорожно перебирал в голове инструкции, которые бы дали ответ на вопрос, что делать, когда мирных жителей отравят психотропным газом, и те будут без устали искать жертву. Они готовились устроить расправу над полицейскими.
   - Ларго, твою мать! Харри к оцеплению, мы прикроем!
   - Алер, алер! - прозвучали долгожданные слова.
   Но было уже поздно.
   - Бей их! - раздался крик недобитого провокатора, и толпа набросилась на полицейских.
   Выхватив из кобуры электропистолет, Ларго сделал три выстрела. Один - в землю, чтобы шаровой разряд молнии отпугнул бегущих к нему людей, и два в нападавших, которые уже собирались наброситься на капитана.
   Толпа бросилась вперед, словно стая диких собак. До оцепления было сто метров - катастрофически большое расстояние, когда ты находишься в гуще людей. На руку бойцов сыграло то, что не все демонстранты еще пришли в чувство после действия "колонок". Они поднимались по мере действия аппаратов: дальние ряды - быстрее, ближние - дольше. Ларго оставалось только ускориться и добежать до полицейских раньше, чем перед ним замкнется капкан из неиствующей массы, и их порвут на части.
   С последних рядов приближался нарастающий гул. Кто-то схватил Ларго за плечо, но тот скинул руку и побежал дальше. Оставаться в толпе с каждой минутой было небезопасно. Бойцы, завидев бегущих на них человек, выставили вперед щиты. Вторая шеренга вскинула заряженные винтовки.
   - Свои!!! - закричал что есть силы Ларго, но команда Кэрри уже дошла до фаланги.
   Полицейские расступились, пропуская людей. За спиной капитана грохнула сомкнувшаяся вновь линия. Щиты ударились кромкой об асфальт, по периметру прокатился гул "пробного" удара дубинками по металлическим резонирующим пластинам.
   Из Александровского сада к полицейским уже бежало обезумевшее стадо, переполняемое бессмысленной яростью, подкрепленной звуками модуляторов и психотропного газа, распыленного провокаторами в воздухе.
   - Всех скэтчили? - спросил Кэрри.
   - Да, вроде, - Ларго осмотрел запыхавшихся коллег, вышедших из штормящего океана.
   Кэрри, не отрывая глаз, глядел, как на оцепление полиции несется волна нечленораздельных криков. Через минуту обрушится шквал неподвластной дикой энергии. Сдерживай напор любыми силами и средствами. Ты можешь и обязан выполнить приказ! Делай всё, что требуется, всё, что в твоих силах, но останови их! И Кэрри готов был идти на всё. Такой у него характер.
   Кэрри уже хотел закричать, но приказ следовало отдать не раньше и не позже нужного момента. И как только толпа переступила нейтральную полосу, и лица протестующих исказились в страшной гримасе боли и ненависти, по рациям бойцов пронеслась спасительная команда:
   - Фаир!
   Грянул залп, и десятки шаровых молний осветили площадь. Демонстранты, кто с криками, а кто, не произнеся ни звука, упали на зеленую траву. Вторая волна - новый залп. Электрические заряды не жалели никого. Люди падали один за другим. Толпа редела, но новые люди бежали на оцепление.
   Они не думали ни о чем кроме ярости. Их не страшили выстрелы карабинов и приготовленные метровые дубинки. Опьяненная толпа не боялась полицейских в бронежилетах и касках со щитами, как у средневековых рыцарей. Устрашающие тени машин с водометами оставались лишь тенями.
   Кишащая масса налетела бешеным зверем, которому нечего терять. Они бросились на щиты. Глухой резкий удар, и по линии оцепления заходила волна. В некоторых местах бойцов теснили так, что они буквально скользили по асфальту.
   К счастью это продолжалось всего несколько секунд. Полиция скинула нападающих на землю. Засверкали дубинки, послышались хлопки выстрелов эиров. Патроны со сжатым воздухом сбивали людей с ног, отбрасывая назад на полтора метра.
   За линией обороны люди Ларго, закидывали толпу газовыми гранатами из гранатометов. Поочередно включились водяные пушки, поливая протестующих струями воды. "Броня" щитами сбивала бегущих людей, добивая лежащих дубинками. Сверкали разряды молний электрокарабинов, а толпа по-прежнему шла вперед.
   Провокаторы продолжали свою деятельность.
   - Вперед! Убейте их, убейте! - кричали они.
   В толпе появились обрезки труб. Полицейских вновь начали закидывать с фальшфейерами. То и дело взрывались коктейли Молотова. Оцепление поневоле отступало. Кольцо сужалось. Человек в маске вскочил на машину с гранатой в руке, но тут же грянул выстрел. Снайперы ФСБ продолжали методично уничтожать неизвестных. Сраженный пулей анархист, прокатившись по кузову автомобиля, повалился на землю. Другой в толпе поднял руку с бутылкой, и был убит на месте выстрелом с крыши здания суда.
   И действия полиции, и неистовство толпы превратились в одну общую агонию. Ситуация давно вышла из-под контроля. Полицейские действовали, как получится. О единой организации обороны речь не шла.
   - Кэрри, надо что-то делать! - крикнул Ларго в окно штабной машины.
   - Нас сейчас разнесут! "Колонки" выведены из строя! Товарищ майор, вызовите авиацию! - не обращая на него внимание говорил Кэрри.
   - К вам уже вылетела пара вертолетов. Держитесь!
   Кэрри уже слышал шум лопастей небесных спасителей. Он обернулся к полицейским:
   - Отходите на последний рубеж. По команде даем решающий залп... Пронто! Фаир!
   Перезарядив эиры, полиция из всех стволов одновременно ударила по всему периметру, от чего воздух наполнился жутким грохотом, а нападавшие на время ослабили наступление. Этого хватило, чтобы бойцы отошли на метр вглубь периметра, а перед ними раскрылась последняя линия обороны - металлическая решетка с железными прутьями.
   Он могла ненадолго сдержать демонстрантов и отделить полицию от толпы, дав вертолетам возможность действовать. Но даже сейчас люди продолжали рваться. Рыча и скалясь, они пытались сломать преграду, за что получали сквозь прутья удары прикладами, кулаками и дубинками.
   Вертолеты зависли над площадью.
   - "Земля", назовите координаты атаки.
   - Запускайте ЭЗР. Цель: площадь. Фаир! - крикнул Кэрри.
   - Назовите цели...
   - Вся площадь! Харри!
   - Кэрри, ты совсем скэтнулся? Тут полно народу! - послышалось на том конце линии.
   - Мать твою! Рэгард, что тут творится! - крикнул в ответ Кэрри. - Выполняй приказ, и чтоб они головы поднять не могли!
   Загудели электрозвуковые резонаторы - ЭЗР-пушки, как их называли - и с вертолетов донесся ужасающий скрежет, смешанный с гудком корабля или поезда. Шум резал уши сильнее, чем все "колонки" и модуляторы вместе взятые. Он буквально подавлял рассудок. Невыносимые муки принес звук, будто кто-то царапает железом по стеклу, только у тебя в голове, будто сирена забралась в мозг и рвет барабанные перепонки.
   Крик ненависти сменился на отчаяние, боль. Люди закрывали уши руками, пытаясь заглушить страдания, но не могли. Выход один: бежать, бежать подальше от этого ужасного места. Инстинкт животного. Прочь, никакой ярости, никаких требований, просто спасти себя и только!
   - Направляй, направляй... Отгони их подальше от набережной... Левее, левее... Так... Выводи их на площадь, - слышались переговоры вертолетчиков.
   Как гончие псы загоняют овечье стадо в хлев, так сейчас пилоты и штурманы вели себя по отношению к демонстрантам. Они делили её всплесками звука, разбивали на части, направляли по улицам так, чтобы не возникало давки.
   Вскоре площадь опустела, на траве остались лежать те, кто был парализован электрическими зарядами или убит снайперами ФСБ. Из здания суда вышел командир спецназа.
   - Трупами займемся мы. Позаботьтесь о раненых. Окажите им первую помощь.
   Кэрри и Ларго хотели многое сказать командиру ФСБ, но были не в том состоянии, чтобы спорить с ним. Они были подавлены и одновременно счастливы, что кошмар кончился.
  
   Глава 4.
  
   - Товарищ генерал, я со всем уважением, но... так операции не проводятся! - крикнул Рэйдж.
   - Успокойтесь, товарищ майор. Всё было под контролем, - уверяя в обратном, произнес экран.
   - Полицейские могли пострадать! Вашим снайперам лишь бы палить, куда попало!
   - Снайперы, как и полиция, действовали по обстановке. Мы подозревали, что оцепление не сдержит грамотно спланированного нападения, и решили дезорганизовать анархистов, уничтожив зачинщиков.
   - И превратили толпу в безумцев, - поддержал начальника Ларго. - Убийства еще больше спровоцировали их!
   - Лучше действовать хоть как-то, чем не действовать вообще, - ответил генерал. - Перестаньте сваливать вину на ФСБ. Виноваты не они и не полиция. Даже анархисты играют второстепенную роль. Музыка - вот наш враг! Не выстрелы и даже не газ спровоцировали демонстрантов на безумство, а звуковые модуляторы.
   - Так эта мелодия - трэки группы "Нова"? - удивился Кэрри. - Что-то не слишком она была похожа на качественную музыку...
   - Какое время - такие вкусы! Музыка - это вирус. Рак мозга общества. Она развращает умы молодежи, и те так и рвутся на баррикады. А незаконным антиправительственным элементам это на руку. К счастью, спецслужбы вовремя раскрыли заговор, и революция предотвращена на ранних стадиях.
   - Какой еще заговор?! - спросил Ларго.
   - В России всегда действовали группы анархистов. И в этот тяжелый для страны момент антиправительственные элементы воспользовались проблемой с электронной музыкой и устроили бунт на площади. Снайперы ликвидировали часть лидеров, но многим удалось уйти, - на экране появилась таблица, и сверху вниз побежали строки с фамилиями и именами. - Вводится план "Тишина".
   Фраза звучала как приговор. Лица полицейских помрачнели.
   - Это обязательно делать? - уточнил Рэйдж. - Нет ли других способов решения проблемы?
   - Товарищ майор, сейчас не время медлить. Мы должны действовать решительно! Иначе антиправительственные анархистские элементы возьмут верх и устроят в стране хаос и смуту. Вы понимаете, о чем я говорю?
   - Так точно!
   - Выполняйте! Переданной информации достаточно, чтобы операцию можно было провести в кратчайшие сроки. В вашем распоряжении ночь. И еще кое-что... - генерал задумался, отведя голову в сторону, словно переглядывался с кем-то. - Петербургский телецентр находится под охраной?
   - Нет, только Рубка... Радиостанция, - поправил себя Ларго.
   - Возьмите под контроль весь небоскреб. Прекратите трансляцию новостей и печать газет. Через час вы получите по секретному каналу коды блокировки. Отключите мобильную связь в городе и закройте доступ к интернет-ресурсам. Необходимо лишить революционеров информации.
   - Вы хотите, чтобы мы изолировали город от мира?
   - Это жизненно необходимо! Не обязательно держать Петербург в тишине. Поставьте какой-нибудь балет или спектакль. Подойдет даже "Лебединое озеро"...
   Фразы генерала звучали одна циничнее другой.
   - Гражданам комментариев не давайте, - сказал Лавров и, увидев помрачневшего Рэйджа, добавил. - Лес рубят - щепки летят. Придется чем-то жертвовать. Майор, знаю, вы давно отошли от настоящих дел, но поверьте моему опыту. Лучше сначала стрелять, а потом разбираться, в чем дело. Мы такими методами предотвратили уже не одну попытку переворота. Думаю, вы понимаете, о чем я говорю.
   - Да, товарищ генерал, - ответил Рэйдж. - Но те времена давно в прошлом...
   - Просто сделайте то, что я вам приказал.
   Экран дал очередной странный приказ. Центр не стремился пояснять, что за события происходят в стране, почему спецслужбы и правительство так поступают. Но, учитывая то, что в последнее время такое поведение было не редкость, Рэйдж не стал думать над смыслом сказанных генералом слов.
   Вопрос, откуда за два дня появились "антиправительственные анархистские элементы" больше не занимал его голову. На первое место вышла безопасность страны и присяга, которую он давал родине: защищать население от любых угроз.
   - Вы слышали? - обратился он к своим подчиненным. - Готовьте отряды. Ночью идем на улицы.
   - Ты серьезно? - Ларго и Кэрри переглянулись.
   - У вас есть сомнения? - строго спросил начальник полиции. - Это наша работа - охранять покой граждан. Любой внутренний враг, прежде всего, имеет дело с нами, а приказы Центра не обсуждаются.
   - Рэйдж, "Тишина" - сложная операция. И она нарушает... - Ларго задумался, подбирая нужные слова. - Некоторые этические нормы общества.
   - Ларго, не время рассуждать. Забудь правила приличия. Речь идет о безопасности государства! Ты видел, что произошло на площади? Анархисты на этом не остановятся. Я уже сталкивался с ними прежде. Это отъявленные преступники.
   - Ты прав, Рэйдж, - согласился Кэрри. - Ларго, подумай, если мы ничего не сделаем, весь этот кошмар повторится вновь, только волна будет в разы мощнее.
   - Окей, ваша взяла, - но в душе Ларго не соглашался с планом.
   Левша от рождения, всегда мыслящий нестандартно, Ларго обладал обостренной интуицией и аналитическим складом ума. Способности, которые тот неустанно развивал самыми разными способами, часто позволяли ему предвидеть последствия того или иного решения. Иногда Ларго чувствовал, что должно произойти, но не мог объяснить что именно и почему. Капитан всегда доверял чувствам, но часто ему приходилось идти на поводу обстоятельств, как это случилось и в этот раз.
   Но сейчас дела обстояли хуже, ибо ему приходилось работать против своей души. Дома, в ресторанах, на вечеринках и в казино он был простым человеком. Он любил электронику и испытал шок, как и миллионы рядовых граждан, когда в одно прекрасное воскресное утро её объявили запретным искусством.
   Конечно, с возрастом менялись предпочтения. Он недолюбливал современную музыку, считая её слишком простой и поверхностной. "ТрансМиссия" была единственной волной, затягивавшей его, радио, которое он готов был слушать ночи напролет. Во время долгих дежурств оно скрашивало пребывание в пустом небоскребе.
   - Лэтс найт, господа. Ди-джей Ирвин - ваш маяк в мире одиночества... - начинал говорить ведущий, а Ларго уже включал приемник.
   Да какой к черту возраст! Ему и тридцати то не было. Просто не всем были по душе современные стэмпы ди-джеев. Ларго, сколько себя помнил, слушал классику электроники и всегда ей восхищался. Проверенные временем трэки звучали сочнее. С годами композиции, как вино, становились только лучше. Но и они одним росчерком пера оказались в черном списке.
   Ровно в два часа, когда белые ночи сдали дежурство летней тьме, вступил в действие план "Тишина". Очередная прихоть правительства. Решение, которое так же, как и все подвергалось жесткой критике, но, в конце концов, принятое депутатами.
   Главным в ней оставалась не реализация, не деньги. Техники и средств было достаточно. Важен принцип: общество - организм, люди - клетки, угроза обществу - вирус, полиция - антидот.
   Если общество заражено, его нужно вылечить. Если вирус проник в клетки, зараженную область нужно поместить в карантин. Но проделать операцию необходимо, не повредив здоровые части организма. Задача - изъять клетки, очистить организм от болезни, пустить в ход антитела и выработать иммунитет к вирусу.
   Операция сложная. Анестезию сделать трудно. Приходится резать наживую. Поэтому полиция выбрала ночь. Пусть лучше пациент спит. Они излечат его, а он даже не проснется. Во сне заболевание покидает организм в разы быстрее, и, мэйби, к утру больной будет здоров.
   Официально план звучал так: "Деликатное устранение нездоровых ячеек общества и их последующая резервация". Проще говоря - аресты.
   Рэйдж сидел в кабинете. Свет белых ламп отчетливо контрастировал с погрузившимся в ночь городом. Внизу по набережной Фонтанки продолжали катиться автомобили, светили желтоглазые фонари и подсветки фасадов зданий.
   В департаменте, было от силы человек десять, и все - на разных этажах. Темнота усыпляла. Напряжение давало о себе знать - Рэйдж не отдыхал, в отличие от Ларго и Кэрри, которым он дал свободное время перед ночным рейдом.
   Поздно отступать, надо плыть дальше. Полицейские патрули на местах. Кэрри знает, что делать. Рэйдж достал из сумки кассетный плеер, подключил его к компьютеру и запустил аудиодорожку.
   Гитара издала несколько аккуратных звуков, проверяя, разрешат ли ей играть, и принялась за аккомпанемент. Вступил в партию и голос певца, начав издалека, но вскоре заняв главное место. Он пел про ночь и город, про облака и дрожащие крыши. И вот наступил момент, когда рация возвестила о начале рейда. Она выступила со своей речью, слившись с мотивом песни, от чего происходящее стало походить на странную шутку:
   - "Экипаж на месте! Пронто. Файв-каунт"... Тем, кто ложится спать - спокойного сна... - сказали они вместе.
   А белокурая девушка невинно спала у себя дома, не подозревая, что во дворе остановился джип. Погасли фары, беззвучно открылись дверцы. Кэрри в сопровождении двух полицейских, вооруженных электрокарабинами, подошли к кодовой двери. Введя комбинацию, они без труда проникли в подъезд. У полиции есть ключи от всех дверей. Девушка перевернулась на спину. Светлые волосы раскинулись по подушке. Она согнула руку в локте, улыбнулась приятному сновидению, а полиция осторожно вскрывала замок.
   Скрипнула ручка, да так, чтобы не разбудить хозяйку. Мягкой поступью они вошли в просторную квартиру. Кэрри подошел к кровати девушки, и замер. В нем проснулось смятение, тревога. В ней он узнал ту самую, которую еще звали "голосом молодежи". Её рисовали на всех плакатах, листовках, показывали в рекламе М.Д.Б. Точно! Её звали Алекса...
   Черт! Она была так прекрасна. Спящая принцесса, не дождавшаяся по роковому стечению обстоятельств своего принца. Вместо спасителя придут те, кто не даст проснуться, и заберет в темницу подальше от людей и шума. Эмоции на секунду захлестнули Кэрри. Он сдернул на шею маску, скрывавшую его лицо, но по-прежнему стоял и смотрел, смотрел, смотрел...
   Капитан никогда не задумывался над смыслом приказов. Делай, что говорят - так проще. Да и служба накладывала отпечаток. Распоряжения не обсуждаются, полиция - инструмент, а не совещательный орган. Принимают решения те, кто выше.
   И никаких проблем с ограничением свободы. Снял форму, вернулся домой и живи, как хочешь. Слушай музыку, критикуй чиновников - никто тебе и слова не скажет. Ты - простой человек. Ты ничем не отличаешься от других. Так, мэйби, поэтому Кэрри было так мерзко сжимать рукоядку транквилизатора?
   Кэрри был не слишком умен, чтобы мыслить стратегически, предугадывать шаги, как его друг Ларго. Он и хотел бы, да только был слишком приземленным. Птица низкого полета. Среднестатистический гражданин, на которых держится фундамент стабильности страны.
   Не стоит винить таких людей за отсутствие талантов. Они как муравьи, работают не покладая рук и некогда им думать "о великом". Тем более что в разговорах Кэрри выглядел достаточно интеллигентным и интересным человеком.
   Но когда несуразицы сыплются одна за другой, так и тянет остановиться и подумать. Приказ: отправить детей в тюрьму. Приказ: усыпить спящую красавицу. Приказ: запретить людям слушать. А дальше? Но каким бы проницательным Кэрри ни был, не в его положении саботировать процесс. Он лишь винтик, и в случае неисправности его легко заменить на другой более надежный.
   - Капитан?! - удивленно шепнул полицейский.
   Кэрри, кивнув ему, снял с пояса пистолет с транквилизирующими дротиками, щелкнул предохранителем и прицелился. Активистка М.Д.Б. - преступница номер один.
   - Сладких снов, дорогая! - сказал он с горькой иронией и спустил курок.
   Девушка слегка всхлипнула от вонзившейся в шею иголки со снотворным. Полицейские аккуратно подняли её с постели и вынесли из квартиры.
   В тот момент, когда Кэрри закрыл за собой дверь, Вернер возвращался домой. Он шел от друзей по ночному проспекту. Свернув под арку, он слышал скрежет колес уносившейся вдаль патрульной машины. В свете фонаря Вернер заметил человека, идущего ему наперерез. Сбавив шаг, он отчетливо слушал стук каблуков незнакомца.
   Неизвестный приблизился, выставив руки перед собой, а ди-джей вскрикнул, упал к нему на плечо парализованный ударом шокера. За его спиной второй полицейский достал рацию, и произнес:
   - Цель два минус.
   Так началась эта странная идея, придуманная в полусне задача, поставленная перед полицией: план "Тишина". Изъять, нейтрализовать, изолировать от общества всех, кто мешает нормальной жизнедеятельности. Полицейских готовили даже к таким мерам. Им не объясняли, кто эти люди, зачем их требуется арестовать. Им просто ставили задачу.
   И они справлялись. Полицейские - часовые города, хранители порядка. У них есть все коды доступа, базы данных, досье на каждого жителя. Сотни стеклянных зрачков камер следят за тем, чтобы город спал спокойно.
   Ни один нарушитель не скроется от патрулей: полиция дежурит круглосуточно. Прячьтесь в подвалах, бегите в лабиринты дворов-колодцев, забирайтесь на крыши - пока вы в городе, полиция не отстанет от вас.
   Ну, а план "Тишина"?.. И этим они занимались. Пусть ты дома, возвращаешься с работы или идешь к друзьям - полиция тебя найдет. Она будет следить за квартирой, работой, любимыми местами досуга, а когда ты появишься - нейтрализует и отвезет в изолятор.
   И не спрашивай, откуда у них твой распорядок дня. Мэйби, ты где-то сказал лишнее? А "Тишина" не предусматривала разбирательств или предупреждений. По плану спецслужбы подавали список целей, а полицейские работали.
   Ты стоишь на остановке, слышишь оклик, оборачиваешься, но получаешь порцию заряда из электропистолета и пелену на глаза. Ты идешь по улице, за спиной тормозит автомобиль. Повязка накрывает лицо, и ты падаешь, усыпленный газом.
   А еще ты заходишь в квартиру, не подозревая, что в ней кто-то есть, что кто-то до тебя вскрыл замок, расставил людей, зарядил карабины. Ты включаешь свет, и тебя ослепляет вспышкой световой гранаты. Кладут лицом в пол, стягивают руки за спину, и как завершающий аккорд - иголка транквилизатора в шею. Тишина...
   Вот сидишь ты с друзьями, пьешь пиво, веселишься. Входная дверь растворяется, и люди в масках вбегают в гостиную. Недоумевая смотришь на них.
   - Свет! - звучит приказ, погружающий квартиру во тьму, и начинается бешеная пляска шаровых молний.
   В окне отражаются вспышки разрядов электричества, кругом вздохи и крики падающих на пол товарищей. Лампы загораются...
   - Цели нейтрализованы...
   Рэйдж молчал. За окном пустота, в душе - тревога. Только дождя и не хватает для паршивого настроения. Рэйдж не любил тишину. "Тишину" он тоже не одобрял, но что делать? Смирись. Всегда что-то идет по-новому. Жизнь будет вечно меняться, перестраиваться. А музыка твердила заезженную фразу:
   - Тем, кто ложится спать - спокойного сна...
   - Я ждал это время, и вот это время пришло. Те, кто молчал, перестали молчать, - думал Рэйдж в унисон с песней, хоть мысль и не была приятна.
   Он посмотрел в окно на темный город.
   - Спокойная ночь... - произнес голос.
   Катушки совершали оборот за оборотом. Пленка, не задумываясь о смысле жизни, бежала вперед. Релакс! Это рядовое задание, не более того. И не важно, что план "Тишина" вводится впервые. Если его составляли, значит, знали, что он может потребоваться. А между тем количество арестованных дошло до половины списка.
   Рэйджу нужен был собеседник. Ларго сидел за соседним столом и, положив голову на руку, смотрел на монитор. Майор решил начать разговор первым.
   - Ларго, слушай. А тебе какая музыка нравится?
   Капитан несколько смутившись, всё же улыбнулся и осторожно ответил:
   - Я предпочитаю классику...
   Глаза Рэйджа заблестели, но Ларго ненароком развеял надежды начальника.
   - Пендулум, Продиджи, Кэмикал Бразерс, Скутэр... Современные ди-джеи не сравнятся с их творчеством. Даже близко не лежали!
   - Ты такой, как все - электронщик...
   - Музыка меняется. Ритмы не стоят на месте. Они всегда кричат "Алер!" и бегут вперед, - Ларго скосил глаза на окно и вновь посмотрел на майора. - Они ж как малые дети - братья, сестры - несутся, не видя, что впереди. Вот и разбегаются в разные стороны. И те, кто побежал раньше, давно ушел в сторону... Так что я бы не стал сравнивать олд-стаффовскую электронику с современной, хоть они все и родственники.
   - По мне так всё едино. Ты когда-нибудь слышал это? - Рэйдж отключил наушники, дав Ларго возможность услышать играющую композицию.
   - Хм... Не припомню. Что-то из олд-стаффа, судя по звучанию...
   - Это группа "Кино". Я слышал их песни еще в детстве. Моя мать и отец слушали их. Любовь к Виктору Цою передалась и мне. Под эти мелодии прошла моя молодость.
   - Какая необычная музыка... - заметил капитан. - Спокойная, как эмбиент. И сэмплов нет, а бит такой медленный...
   - Чем вас привлекает электроника? - пытался понять Рэйдж. - Почему вы вообще на неё так запали?
   - Не знаю. Это харди объяснить, - виновато улыбнувшись, признался Ларго. - Думаю, музыка - это время. Для нас минута жизни - что для наших родителей час. Мы ускоряемся, ускоряется и музыка. Мир твердеет. Мыслители, мечтатели нам не нужны. Мы не теряем время зря, и нам нужно то, что будет нас держать в ритме.
   - И вас устраивает такая жизнь? Успеваете вы думать, жить?
   - Мы все делаем харри, торопимся, и это нормально. Нормально для нас. Мы не замечаем неудобств. Я сейчас смотрю на нью-эйдж и понимаю, что они еще быстрее схватывают жизнь. И я рад за них. Иногда, даже обидно, что "Эра Пацифизма" затронула только часть моего детства.
   - Но ты попал в неё. Сколько тебе было?
   - Восемь... - Ларго замолчал и добавил. - Лисэн, Рэйдж. А о чем вы говорили с генералом? Какие-то перевороты, прошлое...
   - Я тебе так скажу, - ответил майор. - Люди всегда протестовали. Всегда были недовольные. Раньше анархисты были сильны. Они не желали ничего, кроме свободы. Они отвергали серую жизнь с рекламой, бесчисленными менеджерами, реалити-шоу. Они ненавидели реформы, считая их шагом к диктатуре. Но только они не понимали, что их лозунги не имеют смысла, что рано или поздно правительство уничтожит их. И оно сделало это.
   - И как?
   - Дало каждому то, что он хотел. И оказалось, что всё это были комплексы, зависть, ненависть, ведь анархисты по большому счету рождались в нищете. Были и те, кто восставал по собственной воле. У них были какие-то свои убеждения, идеи, но все они - глупцы...
   Разговор завершился сам собой. Ларго вновь уставился в монитор. Он пощелкал мышкой и вдруг замер. Рэйдж услышал его тяжелое дыхание.
   - Твою мать! Рэгард! - громко крикнул капитан.
   - В чем дело?
   Рэйдж взял распечатанный лист и посмотрел отмеченные Ларго строки. Факты и пугающие закономерности незамедлительно бросились в глаза. Треть арестованных была еще подростками 17-18 лет. Половина - лица двадцатилетнего возраста. Остальные - до двадцати трех лет. Многие - работники радио и сотрудники М.Д.Б.
   - И это участники какого-то антиправительственного заговора? - возмутился Ларго, когда Рэйдж отложил листок.
   - Это... странно... Очень странно.
   - Среди них полно фовард-драйверов, активистов М.Д.Б. Да половина - еще дети! - не унимался Ларго.
   Майор молчал, не зная, что ответить.
   - Рэйдж, мы - полицейские, а не карательные отряды! - воскликнул он наконец. - Черт! Мы арестовали ни в чем не повинных граждан!
   А полиция продолжала работать. Патрули тормозили у новых целей. Полицейские входили, усыпляли, нейтрализовывали, оглушали, обезвреживали. Сверкали шаровые молнии электрокарабинов, воздух наполнял газ баллончиков, летели иглы транквилизаторов.
   Таков план "Тишина": на спецсредства не скупились. Изолировать, изъять опасных граждан из организма общества, настолько деликатно, чтобы никто не заметил их пропажи, не обратил внимание на их отсутствие.
   Рэйдж слишком поздно осознал ошибку. Сколько времени прошло с момента начала операции? Полиция по нормативу должна выполнить операцию за четыре часа. Время - без десяти шесть. Сколько можно спасти человек за десять минут? Нисколько! За четыре часа нужно не только арестовать подозреваемых, но и вернуться. Патрули уже едут на базу. Рация передавала последнее сообщение:
   - Цель сто двадцать три минус. Возвращаюсь.
   "Тишина" завершилась. А голос продолжал петь своим непоколебимым тоном:
   - Спокойная ночь...
  
   Глава 5.
  
   Пустота страшнее пустыни. Если вокруг тебя жгучие песчаные барханы, ты хотя бы знаешь, что это, знаешь, что от них ждать. Ты можешь представить себе, как выбраться из пустыни, можешь увидеть мираж и по нему найти оазис.
   С пустотой так не прокатит. Ты плывешь в неизвестность. Вокруг ничего, ни следов жизни, ни смерти. Ты не знаешь, что тебя ждет, не знаешь, что было, и где это случилось. Тебя преследует голод. Информационный голод.
   Ты слышишь шум мегаполиса. День ото дня он остается неизменным. Но однажды, всё становится другим, каким-то неестественным. И ты ищешь ответ и не находишь. Ты не в своей тарелке, аут-оф-майнд. Спасения не видно. Музыка - это оазис в пустыне, но сейчас её нет с тобой.
   Студия погрузилась в тень, соперничающую с молчаливым забвением.
   - Рич, что там? - не унимался Крис.
   Директор не шевелился, напряженно глядя на задернутое жалюзи окно. Простояв так еще секунду, Риччи со злости кинул на стол смартфон.
   - Дэфит! Связь не проходит...
   - И Ирвин исчез. Ты его не видел?
   - С воскресения не могу с ним связаться. Черт! Я за ним не уследил.
   - Мэйби и его забрали? - спросила Фокси, но ответа не получила.
   Ирвин пропал сразу после инцидента в студии. Риччи пытался рассказать ему, что происходит в городе, но ди-джей не отвечал. Зная характер Ирвина, Риччи даже предположить не мог, где тот находится. Программный директор подозревал, что он вообще, испугавшись, покинул город...
   Но вдруг дверь распахнулась, и в студию вошел он. Человек-загадка. Ирвин выглядел уставшим и чрезвычайно счастливым. Неизвестно, чем он занимался два дня, но на лице была радость после тяжелой, но увенчавшейся успехом работы.
   - Рич, что там? - громко спросил ди-джей.
   - Ретроспективный юмор... Не смешно, - проворчал Риччи.
   - Где тебя носило, Ирвин? Тут такое творится... - начал Крис.
   - Да, да. План "Тишина" ввели... - для Ирвина будто не происходило ничего удивительного.
   - Что? - Риччи не знал таких подробностей. - Инфы никакой. Я знаю только то, что они перекрыли нам кислород. Связи нет, теленовостей тоже. Полиция полностью контролирует Башню и Рубку... Мою Рубку! Целый день какую-то оперу по телеканалам крутят. А еще... Алекса пропала.
   - И Вернер, - грустно произнесла Фокси.
   - О, фрэндс, да вы похоже не в курсе. Я вчера решил... проверить одну полицейскую базу и нашел довольно интересную инфу, - Ирвин рассказал о проведенной ночью полицейской операции.
   - Фараоны чертовы! За что с ней так? - сокрушался Флэйм. - Алекса никогда бы не сделала ничего противозаконного. Мы даже близко к оцеплению не подошли. А вертолеты принялись нас гонять как овец по полю!
   - Риччи, что нам делать? - Крис надеялся получить совет друга, зная, что программный директор вряд ли может чем-нибудь помочь.
   - Мы испробовали уже все законные способы! Дальше - дорога в тюрьму, - ответил тот.
   - А ты боишься камеры? - неожиданно спросил Ирвин. - К черту волю без свободы!
   Ди-джей, все эти дни держащийся в стороне, никогда не говоривший прямо своё мнение, неожиданно высказался. Темная лошадка вышла на свет. Дай ему энергию Флэйма и бесшабашность Вернера, он бы в одиночку отправился штурмовать Башню. И добился бы своего.
   Риччи просек его стэмп сразу, как ди-джей появился в студии. Он давно не видел Ирвина настолько восторженным. Кажется, ди-джей нашел своё место в жизни в столь странное для города время. Подсознательно он был готов отдать свою судьбу в руки друга, но сознание по-прежнему сопротивлялось.
   - Что мы сделаем? Подадим жалобу в суд? Никто не станет нас слушать! - заговорил Риччи.
   - У меня есть план, но чтобы он удался, нам придется преступить закон. Думаю, это не станет таким уж сложным шагом для нас всех. Риччи, ты готов? Без тебя я не справлюсь.
   - Но у нас ничего нет! У полиции оружие, информация, численный перевес, закон!
   - Есть закон, а есть мораль, - ответил Ирвин. - Они сами устроили провокацию на площади, чтобы выставить музыку опасной для людей. Спецслужбы пойдут на все, только мне плевать, чего они хотят добиться. Музыка - это судьба. Власти не могут её забрать или исправить.
   - Ладно, Ирвин. Говори! - не вытерпел Флэйм. - Я с тобой и сдаваться не собираюсь.
   - Остальные? - на всякий случай спросил ди-джей.
   - Выкладывай свой план, - согласился Риччи.
   Ирвин улыбнулся.
   - Эмм... нет! Вы меня не поймете. Гоу ко мне. Я хочу вам рассказать кое-что о себе.
   Дом Ирвина был относительно недалеко от центра: на Черной речке. Не примечательная входная дверь скрывала больше, чем ожидали друзья. Поэтому первое, что услышал Ирвин, впустив их к себе, был возглас, сопровождающийся нецензурными фразами, выражавшими восторг.
   - Вэлком! Располагайтесь. Рэгард всё, что вас интересует, - он зажег свет и указал на мягкий диван и кресла, занявшие угол просторной комнаты.
   Квартира Ирвина выглядела так же, как и тысячи других. Перепланировка сталинских домов превратила помещения здания в просторные современные апартаменты. На месте старых коммуналок создавались квартиры-студии. Подобный ремонт, проведенный по всему центру, не портил облика старинных зданий, а потому даже с полностью измененными внутренностями дома сохраняли историческую красоту.
   Ребята удивлялись тому, что наполняло комнату ди-джея. В глаза бросились только несколько "нормальных" вещей: стол с компьютером, кровать, небольшой шкаф с одеждой. Всё остальное пространство заполняли карты города с различными пометками, передвижения, количество полицейских патрулей, планы по штурму и обороне зданий.
   Стопками на полу лежали винчестеры, флэшки, папки, в которых хранились шифровки команд, ключи к взломанным базам данных, статистика секретных сообщений спецслужб, графики, отражающие экономическое, политическое и военное положение страны.
   На стене висели фотографии оружия с подписанными ручкой техническими характеристиками. Здесь были представлены как известные образцы, так и те, о которых никто никогда не слышал. Трехмерный проектор отображал разобранный механизм, судя по всему взрывчатое устройство.
   В шкафу лежали конверты. В каждом был десяток фотографий электростанций, мостов, площадей, перекрестков. Фломастером были обведены различные точки. Каждая имела шестизначный номер.
   Там были и фото крыш, на обратной стороне которых аккуратным каллиграфическим почерком были сделаны пометки, о значении которых знал лишь Ирвин: "Подъем - 1 мин. Сокрытие - 8/10. Количество степеней свободы - 3". Ирвин хранил более сотни снимков дворов, переулков, подъездов. Казалось, он выучил город наизусть.
   Доска, исписанная световой ручкой, была сплошным числом. Ирвин искал какие-то последовательности, подчеркивая в этой огромной записи куски из двух, четырех или восьми цифр.
   Над диваном на полках в три ряда лежали катушки фильмов, пленки, цифровые катриджи, книги по подрывному делу, оружию, теории революции, психологии, нейролингвистическому программированию, истории, тактике, справочники по шахматам...
   В этой информационной системе остался небольшой голый кусок стены. Тут Ирвин развесил портреты и биографии известных политиков, военных и бизнесменов. На каждом листе Ирвин оставил ручкой пометки: достижения, занимаемый пост, краткую характеристику.
   Восторг сменился некоторым смущением. Ирвин столько скрывал от друзей. Сколько же лет он занимался "ненужным делом", как он любил говорить. И кем он был на самом деле? Крис вспомнил, что вечером в последнем выпуске новостей передали о действии неких "антиправительственных элементов". Увиденное в квартире друга озадачило и насторожило.
   Ирвин, заметив, что друзья с подозрением осматривают на хранящиеся у него дома вещи, улыбнулся и сказал:
   - Релакс, фрэндс! Это просто хобби. Я патриот, но жажда инфы оказалась сильнее. Вот я и стал хакером.
   - Зачем тебе это? - удивился Риччи.
   - Мне интересно искать лазейки, уязвимости. Я люблю строить планы. Всё, что я делаю - нахожу интересный объект, пытаюсь придумать, как его уничтожить, потом - как защитить.
   Друзья все еще подозрительно осматривали комнату, что вызвало у Ирвина трудно сдерживаемый смех.
   - Где же ты был эти два дня? - строго спросил Флэйм. - У нас, между прочим провокаторы на площади поработали. Из-за них фараоны вертолеты на демонстрантов натравили.
   - Фрэндс, вы думаете - я анархист, или как там СМИ нас назвало? Изи! Подпольщиков не существует уже лет двадцать. Остались только энтузиасты типа меня. Я не один, но нас, эдаких вольных охотников, не так много. Мэйби, тысяча на всю Россию. Что касается моего исчезновения - мне надо было кое-что разузнать у друзей по сети, проверить, последить за развитием событий и продумать дальнейшие действия.
   - А оружие?
   - Оружие, схемы, фото - всё часть моих увлечений. Я люблю секреты, люблю раскрывать тайны правительства. Еще я люблю психологию, но, к сожалению, в ней я не очень преуспел.
   - Я тебе помогу, - Риччи одобряюще хлопнул друга по плечу, продолжая осматривать комнату.
   - Фокси? - Ирвин обратил внимание на девушку, увлеченно рассматривающую чертежи самодельного оружия. - Тебя заинтересовало моё хобби?
   - Ты это сам придумал? - Фокси указала на чертеж электровинтовки.
   - Я взял за основу полицейский карабин и немного изменил его. Такое оружие можно собрать из подручных средств за короткий срок.
   - Собрать можно, но работать оно не будет.
   - Почему? - Ирвин включил интерактивную доску и открыл файл с чертежом винтовки. - Регард! Всё идеально.
   - У тебя весь заряд на землю уйдет. Сопротивление ствола слишком большое. Молния просто не выйдет.
   - У меня другого материала нет...
   - Замени стальной ствол на медный. И всё тип-топ!
   - Медь сильно греться будет. Такой ствол расплавится от одного выстрела.
   - Поэтому чистые металлы не используются. Нужны сплавы. А можно графитовое покрытие замутить - результат тот же. Дорого и не так эффективно, зато доступно. И экранирования у тебя нет! Шаровые молнии слепить будут. Нужна защитная сетка...
   - Эй! Финир, - засмеялся Ирвин, - У меня здесь не мастерская, чтобы все стэмпы кэтчить! Я и так один образец с трудом собрал.
   С этими словами ди-джей откинул покрывало и достал из-под стола самодельную винтовку в полуразобранном состоянии. Металлопластиковый корпус с защитным резиновым покрытием был снят. На деревянном каркасе, плавно перетекающем в приклад, встраивался преобразователь энергии. Специальный слот, выполнявший роль коммутатора, связывал курок батарею, которая вставлялась вместо магазина, и другие элементы воедино.
   Отдельно располагался генератор шаровых молний, который Ирвин собрал, следуя школьному учебнику, из разрядника, газовой лампы и нескольких своих примочек. Пройдя электрическую цепочку, заряд батареи на выходе из ствола превращался в искрящийся плазмойд, радиус которого мог регулироваться специальным переключателем. Здесь такой отсутствовал, поэтому молния из ружья Ирвина вылетала вся сразу, а спаренной батареи хватало на два выстрела.
   Металлический ствол увеличивал скорость заряда, и тот летел по прямой траектории несколько сотен метров, пока структура шара не разрушалась, и он не разряжался в воздухе. В общем, получившаяся винтовка выглядела солидно, хоть и была на десять сантиметров короче полицейского карабина.
   - Регард, Риччи! - воскликнул Флэйм. - Ирвин, ты бэстовый! Кул! Оружия со школы в руках не держал!
   Он взял её, прицелился в зеркало и нажал на курок.
   - Эй, изи! Там батарея заряжена! - Ирвин вздрогнул, ожидая треска лопнувшего стекла, но кроме легкого щелчка и маленькой искры в стволе ничего не увидел.
   - Я же говорила, весь заряд на землю ушел, - Фокси пожала плечами.
   - Жаль не выстрелил, - разочаровался Флэйм. - А масса - супер! Раз в сто удобнее карабина!
   - Финир! Дай мне заценить! - крикнул Риччи.
   - Фокси, а ты оказывается майндовая в оружии! - сказал Крис. - Почему ты раньше не говорила?
   - Хм.., Мэйби, это странная тема для разговора! - рассмеялась Фокси. - Как ты себе это представляешь?
   - Могла хоть намекнуть.
   - Тут дело не в оружии, а в чертежах. Они, между прочим, моя специальность. Не зря же я Политехнический заканчивала!
   - До сих пор не понимаю, что ты хочешь сделать, - сказал Флэйм. - Ирвин, расскажи, наконец, что ты там придумал?
   - После пропажи флэшки я сразу понял, что дело серьезнее, чем простое воровство. Так технично обойти защиту и не оставить следов могли только спецслужбы. А после, когда вы собрались на демонстрацию, вас вновь подставили, выпустив газ и отравив трэками "Новы". Это провокация, фрэндс, чтобы общественность поверила во вред музыки и поддержала власть. А "Нова" - такие же жертвы, как и мы, как электроника. То, что мы слышали в студии и на площади, вовсе не музыка, а психотронное оружие. "Музыкальный наркотик".
   - Правительство всегда поддерживало нашу культуру, - заметил Крис.
   - Мэйби они передумали? - иронично ответил Ирвин. - Я размышлял о том, как нам доказать свою правоту. Но это слишком сложно. Нужно работать пошагово. И первое, что мы должны сделать - освободить Алексу, Вернера и остальных заключенных. Их держат в Крестах.
   - Ты скэтнулся! - воскликнул Флэйм. - Полиция нас всех положит еще у входа, а потом в тюрягу отправят!
   - Нет ничего невозможного, - ответил Ирвин. - Ты сам так говорил.
   - И как ты собираешься это сделать? - спросил Крис.
   - Все основано на эффекте внезапности. Из охраны вооружены только снайперы в башнях. У остальных - дубинки и эиры. Никаких электрокарабинов, пистолетов и транквилизаторов.
   - Но нас всего четверо, - сказал Риччи.
   - Этим должен заняться ты, Риччи. Найди людей, готовых пойти за нами. Человек двадцать будет достаточно. Мы сделаем еще винтовки, а я обучу их пользоваться оружием. Тогда нам будет, чем ответить полиции.
   - Я доработаю твою идею, - сказала девушка. - Электровинтовка запоет как миленькая!
   - Спасибо, Фокси.
   - А нам что делать? - спросили Флэйм и Крис.
   - Вы? - Ирвин задумался. - Сможете стать лидерами? Сможете повести за собой людей? Вы уже в курсе дела, я вам доверяю и у меня нет времени рассказывать всё кому-то еще. Поэтому я хочу, чтобы вы согласились.
   Ребята задумались. Даже Флэйм, второй год работающий фовард-драйвером нью-эйдж, не мог взять на себя такой груз. За ними пойдут люди, которых могут арестовать, ранить электрозарядом, и каждый раненый на счету командиров. Ответственность велика, но и приз немалый - возвращение электроники.
   Ирвин не стал терпеть колебаний друзей:
   - Кам-ап! Вы кэтчите друг друга без слов! Тюрьма - не сложная операция. Но от слаженных действий зависит успех всего нашего дела!
   Ребята попали в похожую ситуацию, что и Риччи с Алексой несколько дней назад. Шаг вперед можно сделать только вместе. Затруднений в этот раз не возникло. Отвечать быстро и не задумываясь - залог того, что ты скажешь правду. Была еще причина, тянущаяся с прошлого. У ребят была бурная жизнь, и казалось, что всё осталось в далеком детстве, хоть прошло всего несколько лет.
   Крис был паркурщиком, бывшим, добровольно покинувшим касту фовард-драйверов. Он учился с Флэймом акробатическим трюкам и не уступал его мастерству. Флэйму доставляло удовольствие общаться с равными себе - такие люди не дают скучать. Но, набравшись опыта, у друзей возникли разногласия. В философии поколения нью-эйдж был свой вопрос: как найти путь к Инфинити?
   Крис считал, что первопроходцы должны вести за собой остальных по проторенной дороге. Если ты уверен в правильности пути, почему бы не позвать остальных - неизвестно, насколько долгой будет путешествие. Флэйм настаивал на уникальности индивидуума. Человек избирает для себя колею сам, сам двигается к Инфинити с той скоростью, какой пожелает. Они много спорили, но вопрос был слишком сложен.
   Крис ушел из паркура, избрав стезю ди-джея, став кумиром миллионов, объектом для подражания. Электроника увлекла его больше, чем фриран, а он мог стать лучшим фовард-драйвером. Флэйм остался на Фабрике М.Д.Б. учить нью-эйдж индивидуальности, самостоятельно пробиваться по жизни.
   Расставаясь, они заключили соглашение встретиться вновь и устроить пробежку по крышам, без соревнований, просто ради общей идеи. Но повседневные заботы не хотели отпускать. А потом появился Вернер, и Флэйм тренировался с ним. Ди-джей не стал обузой, даже сблизил друзей, чьи пути практически разошлись. Он общался и с тем и с другим, понимал обоих.
   И вот, он в Крестах. Крис и Флэйм считали долгом вытащить Вернера из камеры. Ирвин сделал предложение, от которого невозможно отказаться. Другого шанса могло и не представиться.
   - Мы готовы, - выпалил Крис.
   - Да, - глядя на него, сказал Флэйм.
   Так еще для двух друзей Ирвина наступил новый период жизни и новые ощущения, которые так некстати навязала им эпоха.
  
   Глава 6.
  
   Судьба электроники оказалась в руках нескольких человек. Но эти люди, сложись обстоятельства должным образом, отдали бы жизни за культуру молодежи. Их действия, мысли, стремления строились на единственной идее, которой с детства их учили фовард-драйверы: у каждого свой путь к Инфинити.
   Тропа поколения "эры Пацифизма" и следующих за ними "Нью-эйдж" красной нитью шла сквозь тональности транса, хауса, техно. Другой дороги они не знали, не видели и не хотели знать. Школы М.Д.Б. учили смелости, ответственности. Им говорили - не существует непреодолимых барьеров. Они тренировались делать правильный выбор, действовать согласно зову сердца, прислушиваться к интуиции.
   Запреты, аресты, страх, предрассудки, исходящие от правительства и старого поколения казались абсурдом. Что может быть смешнее, чем считать музыку смертельным врагом молодежи? Кто они, что решили говорить: "вы живете не правильно" Льются фонтаны, светит солнце, давление жизни - сто двадцать на восемьдесят. Лучше мира нет!
   Но некто решил, что им нужна помощь, составил очередной план. Но забылась незыблемая истина - запрет не приводит ни к чему. Полиция, чрезвычайное положение - очередное препятствие, которое нам нужно преодолеть. Нет границ, есть путь к Инфинити. Нас так учили. Мы так учились! Мы знаем наш мир, знаем, что мы хотим!
   Об этом думали Крис, Ирвин, Флэйм и остальные, готовясь к штурму Крестов. И чем больше времени они проводили вместе с мыслью о вызволении друзей из тюрьмы, тем сильнее идея оседала в голове.
   Базой стал объект, имевший культурную ценность не меньшую, чем Башня, и простое название, известное многим петербуржцам: Фабрика. Завод "Красный треугольник" - оплот детства, форпост юности - теперь был очагом новообразовавшегося подполья.
   Флэйм в тот же день созвонился с коллегами по школе-заводу на Обводном канале и попросил выделить ему на время зал или класс. Узнав, в чем дело, фовард-драйверы без промедления дали добро, и, перевезя из квартиры Ирвина часть планов и чертежей, ребята начали подготовку к делу.
   Потянулись дни. Они работали не покладая рук, на ночь оставаясь на Фабрике. Ди-джеи трудились с рассвета до тех пор, пока вечернее небо не окрасится в темно-синий цвет. Но даже при такой нагрузке у них ушло четыре дня на подготовку.
   Риччи за это время отобрал более тридцати человек для операции. Он проводил собеседование с вновь прибывшими, снова заняв привычное место серого кардинала, тайного руководителя подполья. Парней от двадцати лет и старше сразу брали в команду. Часто приходили школьники и подростки, которых нельзя было вести в столкновение с полицией. Риччи и им находил занятие, поручая следить за обстановкой в городе, а некоторым разрешал участвовать в сборке оружия.
   Информация о готовящемся штурме Крестов распространялась по "сарафанному радио". М.Д.Б. было огромно. Если имена членов организации соединить на листе бумагой линией, в зависимости от того, кто с кем знаком, то получалось, что в Петербурге теория шести рукопожатий делилась пополам. Достаточно было найти троих человек, чтобы между абсолютно незнакомыми людьми установилась связь.
   В таких условиях фраза о том, что Петербург - большая деревня, превращалась из шутки в достоверный факт. Потому в разговорах, на встречах, в гостях, на работе, улице, дома так быстро распространилась известность о группе Ирвина и Риччи. Отсутствие доступа в Интернет и перебои в работе сотовой связи не мешали информации гулять по северной столице.
   Однажды в зал вошли трое студентов. Увидев Криса, они, переминаясь с ноги на ногу, осторожно спросили:
   - Скажите, здесь находится штаб Сопротивления? Это вы - подполье?
   Так за ди-джеями закрепилось новое название. Узнав об этом, Фокси в шутку предложила создать эмблему. Знак стал простым и понятным: на оранжевом фоне - официальном символе независимости мысли - изображались черной краской две ноты восьмых долей, объединенные друг с другом наклонным ребром. По диагонали их разрезала молния, какие часто рисуют на трансформаторных будках - знак электронной музыки.
   За четыре дня Сопротивлению удалось собрать дюжину электровинтовок. По чертежам подполье создало себе небольшой арсенал из газовых, звуковых и светошумовых гранат. Ирвин три раза в день рассказывал об оружии и обращении с ним. Остальное время бегиннэры учились стрелять и метать гранаты.
   - ...Полиция вооружена тремя основными видами оружия, - говорил Ирвин перед практикой, держа пластмассовый муляж винтовки в натуральную величину. - Первое и основное: электрокарабин Симонова. Сокращенно ЭКС. Заряд батареи - десять выстрелов. Три режима стрельбы: слабый, основной, максимальный. Фараоны чаще работают на основном, так что будьте готовы, что вас парализует секунд на десять, если под заряд попадете. По слишком агрессивным могут и максимум шарахнуть. Тогда очнетесь только в больнице... Тюремной.
   - А разряд молнии может убить? - спросил один из учеников.
   - В полиции есть негласный закон - никаких убийств, - ответил Ирвин. - Фараоны вооружены "несмертельным оружием". У нас аналогичное оружие, поэтому не задумывайтесь, спускать курок или нет. Наше поколение избавлено от этой извечной проблемы на поле боя. Вред, который может нанести оружие полиции, в том числе и наше - это синяки, ссадины, ушибы. В крайнем случае - переломы и вывихи, не больше.
   - Что еще есть у фараонов? - спросил Крис, как и все вспоминавший азы школьной военной подготовки, проходившей пять лет назад в выпускном классе.
   - Эиры - специальные ружья. Стреляют "воздушной дробью". Газ в патронах сжат до десяти атмосфер. При выстреле оболочка разрывается, и противника сбивает с ног потоком воздуха. Эффективная дальность - два, два с половиной метра. Удобное наступательное оружие. Так же применяется для сдерживания демонстраций и поимки преступников. Еще у полиции есть электропистолеты и транквилизаторы. Легкое оружие...
   Ирвин наклонился к столу в поисках нужного ему образца.
   - Есть еще гранаты: газовые, звуковые, ослепляющие... - перечислял он, шаря руками среди разбросанных муляжей оружия. - Но главный наш враг - звуковой модулятор. Применяется только офицерами. Инфразвук вырубает всех в радиусе действия. Существует и второй режим: "угнетение". Есть из вас те, кто никогда не пугался до дрожи в коленях? Так, чтоб холод по спине шел?
   Подавляющее большинство новобранцев подняли руки.
   - Попадете под действие модулятора - узнаете, что такое настоящий страх, - Ирвин довольно улыбнулся, увидев, как по лицам учеников пробежал легкий испуг. - Релакс! От них можно защищаться. Серебро - хороший отражатель. Специальные вставки, сделанные из него, надежно изолируют уши от любых звуковых волн. Наша техподдержка обещала подготовить каждому по комплекту.
   Ирвин указал на Фокси, которая, не поднимая головы, чертила интерактивные схемы.
   - А в Крестах модуляторов нет вообще, а мы постараемся закончить до того, как спецназ приедет на помощь тюремщикам...
   Фокси, которую Ирвин назначил главным техническим консультантом, существенно доработала чертежи, добавив к ним ряд апгрейдов. Вместе они обсуждали каждую деталь, подолгу споря о тонкостях производства. Фокси налету схватывала принципы работы оружия, лишь один раз изучив схемы.
   Ирвина же не отпускало чувство мужского превосходства. Он не мог простить себе, что девушка показывает такие успехи в оружейном производстве, и всячески старался показать себя лучшим специалистом, чем только вызывал улыбки Фокси.
   Им удалось приблизить винтовки по скорострельности и массе к полицейским карабинам. Существенным недостатком остался аккумулятор, мощность которого была слишком маленькой. Заряда, как и прежде, хватало всего на два выстрела. Ирвин до темна разговаривал с девушкой. Дело доставляло удовольствие им обоим. Казалось, с Фокси Ирвин сблизился, как ни с кем другим, и Крис немного ревновал друга.
   В последнее время ди-джей постоянно ощущал непонятную отрешенность, уникальность своего положения. Дело было не в подготовке к штурму, не в том, что его лишили музыки и вынудили отвоевывать её с оружием в руках, и не в детской наивности и фразах "мы делаем историю". Ему было, что терять. С каждым днем чувство усиливалось, а причина болезни так и не была установлена.
   Проблема была еще и в том, что никто из друзей не смог бы его понять. Они все стали одиночками. Ирвин был им всегда, Риччи тоже. Флэйм потерял Алексу и теперь вел себя так, будто ничего светлого в его жизни не осталось. А Фокси... Причина крылась в её жгучих темных глазах, взгляде, тонких нежных ручках, соединяющих провода взрывных механизмов. Что, если они не справятся? Их арестуют? Встретятся ли они когда-нибудь еще? Он не хотел терять её, и с огнем в глазах смотрел на любого, кто хоть заговорит с девушкой. В особенности на Ирвина.
   Но днем всё менялось, и уже он с Флэймом становились главными собеседниками ди-джея. Крис искал спасение в тренировках. Тренировки закаляли, выметали из головы последние сомнения, страхи. А заниматься с Флэймом - одно удовольствие. Фовард-драйвер умел использовать свой голос, и в нужный момент короткими фразами накачивал психику до требуемого уровня.
   Ирвин объяснял им тактику ведения боя, участвовал в тренировках, никогда не оставаясь в стороне в качестве наблюдателя. Когда новобранцы научились стрелять и работать в команде, они вместе провели пробный штурм условного здания. Ирвин остался доволен подготовкой рекрутов.
   Штаб сопротивления был оазисом электроники. Цех остался единственным местом, где открыто целые дни играли запрещенные мелодии. Фабрика М.Д.Б. превратилась в маяк для блуждающих в тишине сердец. Задумка Риччи об установке колонок, принесла существенные плоды.
   Музыка - это магнит. Люди приходили ради любопытства, чтобы послушать любимые композиции. Они притягивались, проникались идеей, а обратив внимание на организованность движения, созданного Ирвином и Риччи, вливались в ряды Сопротивления. Мелодия в стенах Фабрики приобрела новый вкус, придавший трэкам остроту, сладость, чувство, будто ты первый раз пьешь алкоголь, когда родители еще запрещают спиртные напитки, но ты-то уверен, что уже готов попробовать их!
   В Департаменте полиции четвертый день не стихала работа. Рэйдж и Ларго связывались с Центром уже в который раз. Москва молчала и иногда снисходила до Петербурга, говоря одно единственное слово "ждите".
   Ларго был готов открыть решетки уже на следующий день. Майор, знавший об анархистах больше своего заместителя, но не желавший рассказывать о них что-либо кроме собственного отношения, не собирался никого отпускать без особых распоряжений.
   - Слушаю, майор, - как всегда спокойно ответил генерал Лавров.
   - Товарищ генерал, так что нам делать с заключенными? - вновь спросил Рэйдж. - Их будут переводить в другие тюрьмы, судить или еще что?
   - Среди них множество простых граждан, - добавил Ларго. - Мы действуем вопреки гражданскому праву.
   Генерал стоял на своем.
   - Все арестованные тем или иным образом связаны с антиправительственными анархистскими элементами. Большего сказать не могу. Подробная информация засекречена.
   - Но эти люди...
   - Успокойтесь, майор и ждите указаний. Мы решаем эту задачу. По всей стране полно задержанных. Их оказалось больше, чем мы думали. Скоро вы получите специальный приказ, а пока охраняйте арестантов.
   Бесчувственный экран погас, ни о чем не сожалея.
   - Твою мать! - Рэйдж ударил кулаком по столу. - Что тут решать?! Руководство у нас ни к черту! Сначала сделает, а потом думать начинает!
   - Мне уже жаль этих людей, - произнес Ларго.
   - Нам придется подчиняться приказам, - ответил Рэйдж. - Мы ничего не можем сделать.
   Зато Ирвин знал, что делать! Фокси принесла последнюю, двадцатую винтовку и поставила к стене. Крис и Флэйм взяли газовые гранаты. Ровно в десять у Фабрики остановились два грузовика. В кузов каждого запрыгнули по пятнадцать человек. Ирвин перекинул через плечо сумку с ноутбуком и спрятал под куртку небольшой сюрприз для охранников.
   Десять сорок. Грузовик, за рулем которого сидел Флэйм, протаранил ворота Крестов со стороны улицы Комсомола. Железные плиты шлепнулись на бетон, и машины въехали во двор.
   - Тревога! Прорыв периметра. Северная сторона, - закричал дозорный по рации.
   Ирвин высунул руку через дверное окно и, что есть силы, подкинул вверх свой сюрприз - бомбу. Над грузовиками образовался белый плоский диск. Сверкнув вспышкой, он в мгновение ока вырос до радиуса в сорок метров и исчез, оставив на крышах ослепленных и оглушенных снайперов.
   - Алер, алер! Гоу! - закричал Крис, выскакивая из машины.
   Флэйм с двумя бойцами, укрывшись за кузовом грузовика, взял на прицел дверь комнаты охраны. Выскочившие оттуда полицейские повалились на землю сраженные электрозарядами.
   - Файн!
   Ворвавшись внутрь, Флэйм и Крис двинулись в противоположные стороны. Все происходило настолько быстро, что полицейские не могли ничего противопоставить. Кроме дубинок у них ничего не было.
   Их не остановить! Энергию нельзя сдержать. Как нельзя укротить музыку. Музыка - это мустанг, свободная, скачущая по прериям лошадь. А сейчас, она пустилась в галоп как никогда. В седле сидели биты драм-н-бэйса. Быстрее, мощнее трэков не существует. Не угонятся за ними люди, не поспеет сердце. Зато успеет заряд электровинтовки. Он обгонит и полетит впереди, вспышкой освещая дорогу.
   И пробьет, и освободит запрятанный за решетку брейкбит. А тот, полоумный от рождения, засмеется громче грохота гранат, и помчится следом, воя серенады нового времени, зазывая людей за собой. И закружится вихрь, и полетят щепки, разлетятся вдребезги стекла, потухнут электрические огни фонарей. Придет неостаил - век восстаний. Эпоха безудержного веселья.
   Ирвин и Крис выбили дверь в комнату управления камерами. Двумя выстрелами они уложили сидящих внутри охранников. Ирвин прыгнул в кресло и включил ноутбук. Крис отправился дальше.
   - Так, теперь откроем решетки, - говорил Ирвин по рации, попутно набирая коды доступа. - Флэйм, Крис, рэгард за коридорами. Говорите, где охранники. Я их закрою.
   - Северный коридор, третий поворот, - крикнул Флэйм по рации.
   - Файн, Дэфит!
   Ирвин ввел команду, и автоматическая решетка, установленная поперек прохода, перекрыла полицейским путь. На экране было видно, как к ним подбежала группа Флэйма и усыпила новоиспеченных пленников газовой гранатой, закинув её сквозь прутья.
   Ирвин вводил номера камер. Одна за другой со скрежетом открывались решетки.
   - Братья, следуйте за нами. Вы все незаконно арестованы, теперь вы свободны! - кричал Флэйм.
   - Вив ля рэзистанс! - воскликнули следовавшие за ним бойцы.
   - Четвертый поворот, восточный туннель, - сообщил Крис, видя, как из столовой выбегают пятеро полицейских.
   Произнеся эти волшебные слова, он заставил решетку сдвинуться. Охранники не успели выбежать. Схватившись руками за прутья, им оставалось только ругаться и колотить дубинками по металлу, после чего Крис с бойцами уложил каждого электрозарядом.
   - Алекса, ты как? - спросил Флэйм, добравшись до камеры девушки, но та ничего не ответила, а только крепко обняла и поцеловала его.
   - А про меня ты забыл? - крикнул Вернер, сидевший напротив.
   - Как я мог, мон-ами! - Флэйм крепко пожал ему руку.
   - Боже! Вы Кресты брэйкнули! - воскликнул Вернер. - Так джоллить... Вы скэтнулись!
   - Это всё Ирвин придумал!
   - Ирвин?! Финир врать! - не поверил Вернер.
   - Потом расскажу, - ответил Флэйм. - Ирвин, коридор чист. Мы всех вытащили.
   - Окей. Возвращайтесь во двор. Крис, ты как?
   - Почти заканчиваю... Есть, освободили последних!
   - Окей, алер к выходу.
   - Группа ушла вперед, я замыкающий, - ответил Крис.
   - Харри, харри! Скоро сюда фараоны нагрянут! - торопил его Ирвин, нервно поглядывая на часы.
   - Успею!
   В эфир вклинилось тяжелое дыхание Флэйма.
   - Ирвин, я на первом этаже. Харри! Уже сирены доносятся, - голос был встревожен.
   Тревога передалась Ирвину - среди общего шума отчетливо слышались завывания полицейских патрулей.
   - Все олрайт, жди во дворе, - ди-джей старался держать себя в руках.
   - Жду, фрэндс. Харри. Нам еще нужно скрыться, а то фараоны... Черт!
   Речь Флэйма оборвалась шипением рации.
   - Флэйм, ответь! - крикнул Ирвин.
   В комнату вбежал Крис.
   - Что случилось?
   Они оба посмотрели на камеру, следящую за двором, и их сердца забились с четырехкратной скоростью. По спине пробежал озноб, ледяной глыбой скатившийся к ногам. Флэйм лежал на земле, застреленный из электрокарабина. Из бронемашины, вставшей поперек входа, выпрыгивали полицейские с щитами и ружьями.
   На крыше автомобиля стоял лейтенант. Настроив звуковой модулятор, он включил его и произнес в мегафон:
   - Вы все находитесь под арестом до особого распоряжения! Немедленно покинуть двор и вернуться в камеры!
   Полицейские выстроились в два ряда. Первая шеренга выставила щиты вперед и приготовила дубинки. Вторая - вскинула карабины. По команде полицейские щелкнули предохранителями, и на стволах винтовок блеснули раскрывшиеся металлические штыки. Первый ряд замахнулся дубинками и ударил по железным резонирующим пластинам на щитах.
   Звон щитов, помноженный на работу модулятора, усилил эффект многократно. Раздался гром, будто небеса обрушились на землю. Небо почернело, исчезли краски. Толпа в ужасе отпрянула назад. Бойцы Сопротивления побросали оружие на землю.
   Полицейская фаланга сделала шаг вперед. Каблуки застучали по бетону в такт, наводя ужас на ошеломленных узников. Удар. Шаг. Новый удар. Шаг. Полиция приближалась медленно, нарочно топая ботинками как можно громче, чтобы люди начали паниковать и обратились в бегство.
   Стена теснила людей в коридоры. Штыки блестели на солнце, грозясь сорваться и перерезать бунтовщиков. Они безотказно работали как предмет устрашения. Под действием модулятора даже слабое дуновение ветра заставляло человека услышать, как десятки сабель режут воздух, а вскоре примутся за тело жертвы.
   - Немедленно вернуться в камеры! - кричал громкоговоритель.
   - Ирвин, это дэфит! Мы проиграли! - крикнул Крис.
   - Неправда! - жестко ответил тот, пытаясь больше переубедить себя, нежели друга. - У нас еще есть шанс! Я перепрограммирую тюремные модуляторы в противофазу полицейскому.
   - Ты же сказал, что в тюрьме нет...
   - Я соврал, - перебил Ирвин. - Вы бы не решились на штурм. А я составил план так, что охрана не успела воспользоваться ими. Лисэн-ап! Когда я запущу программу, ответная волна перекроет действие модулятора, создав нейтральное поле. Страх развеется. Но нужно что-нибудь... Слово... фраза, крик, что угодно, лишь бы люди пошли в атаку!
   - Какое слово?
   - Любое, но вдохновляющее. Скажи им что-нибудь простое! Алер!
   Что им сказать? То, что должен говорить лидер. Ответ очевиден. А был ли Крис настоящим лидером? Он еще не почувствовал этого. Он вел людей, но все прошло гладко, благодаря плану. Лидер должен действовать вне правил, вне обстоятельств. Он сам себе закон. Его приоритет - цель и соратники. Более ничего не заботит.
   Когда Крис выбежал во двор, то думал об одном: "как поднять убитых страхом людей с земли? Что им сказать?" Он почувствовал, как слабеет волна модулятора, видел, как в замешательстве остановилась фаланга полиции. И тут в голове пронеслась мысль.
   Он вспомнил то, что уже сделал. Он выбрал путь, вел группу. Он освободил заключенных, став чуть ли не одним из руководителей Сопротивления. Рядом друзья. Они сражаются за правду. Что еще нужно? Он уже многого достиг. А сейчас нужно лишь слово. Ну, разве он не способен на это? Он же ди-джей, мастер завести толпу, голос народа!
   И Крис поднял вверх винтовку, и что есть силы, во весь голос закричал:
   - Вперед к Инфинити!!!
   Толпа, только что корчившаяся от страха на земле перед суровой шеренгой полиции, взревев наперебой десятками голосов, бросилась вперед. Полицейских, сбили с ног и повалили на землю. Люди шли к выходу, не обращая внимания на препятствия.
   Крис бежал впереди. Вскочив на крышу броневика, он прицелился и в упор выстрелил в грудь полицейского электрозарядом. Тот, застонав, кубарем скатился с машины на землю.
   - Крис, помоги! - окликнул его Ирвин.
   Вместе они подняли Флэйма и потащили к выходу.
   - Мы сегодня сделали фараонов! Бестово! - сказал полный восторга Крис.
   - Грэйт! Это только начало, Крис. Первый шаг сделан. Настало время второй стадии. Мы должны им сказать, что мы не преступники. Что мы боремся за правду, за музыку!
   - Подожди! О чем ты говоришь?
   - Мир, вот кто нас должен услышать, - ответил Ирвин. - Мир и Россия.
   - Ты скэтнулся. Как мы этого добьемся?
   - Мы свяжемся с ними. Европа и Россия. Семь жемчужин! Они все должны знать, что Петербург ведет борьбу. Что столица электроники не сдается! Нам нужна Башня...
  
   Глава 7.
  
   - Докладывайте, майор.
   Рэйдж прокашлялся, достал из папки листы аккуратно напечатанного отчета и начал читать:
   - В 10:40 на городскую тюрьму был совершен налет. Нападавшие в количестве тридцати человек, нейтрализовали охрану, освободили заключенных, взятых под стражу три дня назад после беспорядков, и скрылись в неизвестном направлении.
   - И вы ничего не предприняли?
   - Высланный по сигналу тревоги отряд не справился с натиском. Мы объявили план "Перехват", но задержать кого-либо не удалось. Они словно в воздухе растворились.
   - Всё ясно, - генерал, вопреки ожиданиям Рэйджа, не выглядел раздраженно. - Мы должны были предвидеть, что у анархистов имеются тайные тренировочные лагеря. Это просчет спецслужб. К вам, майор, я претензий не имею. Вы сработали, как полагается.
   - Товарищ генерал, - ответил Ларго. - Три дня назад о подполье ни шло и речи...
   - Капитан, вы недооцениваете силу Сопротивления! - перебил его Лавров. - Они хорошо законспирированы. Каждая ячейка анархистов находится в постоянном ожидании приказа. Могут пройти годы, десятилетия, прежде чем они начнут действовать. Антиправительственные элементы покажутся вам простыми людьми: рабочими, служащими компаний, учителями, врачами, студентами и даже детьми! Однако это не так. Они - экстремисты, диверсанты. Будьте бдительны. Мы неспроста снабжаем полицию новейшими системами связи и мониторинга города. Усильте охрану "Кронштадта". Следующим шагом анархистов будет попытка освободить "Нову".
   - Остров неприступен! - сказал Ларго.
   - Только когда охраняется, - отозвался генерал. - Сегодня же переведите туда дополнительные силы и резервы.
   - Но "Кронштадт" и так под контролем ФСБ.
   - Появились новые задачи, и бойцы больше не могут охранять группу ди-джеев. Спецназ требуется в Москве. Разведка обнаружила штаб местного Сопротивления. "Кронштадт" остается под вашей охраной.
   Ларго, слушая генерала, мгновенно прикинул в голове дальнейшие действия, и его размышления свелись к одной нестыковке:
   - Если мы бросим всех на остров, у нас не останется людей для охраны телецентра.
   - Не беспокойтесь, - заверил Лавров. - Анархистам нужны лидеры, "Нова". За взятием Крестов последует новый штурм. Аналитики убеждены, что враг попытается ворваться на остров. "Кронштадт" должен выстоять, капитан!
   Терпение Ларго готово было вот-вот взорваться. В очередной раз экран продемонстрировал сущность бездушной машины. Ларго злился на генерала, на людей, штурмовавших Кресты, наконец, на Рэйджа, который занял откровенно пассивную позицию. Казалось, майор был таким же упертым, как и Лавров, не замечал очевидного и бездумно подчинялся приказам.
   - Скажи хоть что-нибудь! - не вытерпел Ларго. - Ты так и будешь ждать, пока в Центре решат нашу судьбу?
   - Успокойся! - прикрикнул неожиданно резко майор. - Как маленькие, ей-богу! Штурм был вполне закономерным. Не решим проблему сверху, она сама решится снизу. И знаешь, что. Я рад, что их освободили.
   - Дэсоле, - извинился Ларго. - Но... Я не понимаю.
   - И я тоже... - сказал Рэйдж. - Ты торопишься, капитан. А сейчас как никогда нужна выдержка!
   Пешка никого не видит, кроме себя, не знает, ради чего она сделала ход, почему она погибла. Цель известна одному игроку. Он желает победить, но в чем? Генерал вел странную игру, правила которой знал лишь он сам. Разумеется, Лавров не хотел посвящать в планы никого. Так легче управлять фигурами.
   Рэйдж не желал впутывать себя и город в партию, где на кон поставлены жизни невинных. Много лет назад, принимая его на службу, человек в форме сказал: "Вы способны действовать не по плану. Вы смелый, самостоятельный, решительный человек. Нам нужны такие, как ты Рэйдж" Но чиновники не догадывались, кого взяли в полицию. Рэйдж готов подчиняться, готов идти под барабанную дробь на поводке, но наступит час, когда он сорвется и устроит бунт.
   Он был слишком независим, и медлил лишь потому, что лично хотел понять ситуацию. Центр своими действиями постоянно ставил палки в колеса, мешая разобраться в происходящем. Да и возраст давал о себе знать - майор чвствовал растущий в душе консерватизм и не хотел принимать поспешных решений, на что его постоянно толкали громкие заявления Ларго.
   Капитан хоть и был первоклассным аналитиком, служил гораздо меньше в полиции, чем Рэйдж. Он был неопытен и еще верил в то, что государство работает по написанным в Конституции законам, и второго не дано. На самом деле всё было не так однозначно. События последних дней это подтверждали, и Рэйдж должен был во всем разобраться. А пока, связанная по рукам и ногам толстой нитью приказов и заданий Центра, полиция продолжала работать по уставу, ступая в неизвестность вместе с остальным городом...
   Бесформенная белая пелена постепенно приобретала очертания. Над Флэймом склонилась тень, он ощутил тепло её прикосновения и энергию, передавшуюся через нежный поцелуй.
   - Вставай, мон-ами. Ты долго спал, и я не могла отблагодарить тебя за спасение.
   Флэйм еще не пришел в себя после продолжительной отключки, а она уже крепко обхватила его шею, не давая вздохнуть. Не успев подняться с кровати, он снова упал под тяжестью любви. Светлые волосы Алексы рассыпались на его груди.
   - Эй, релакс! Изи! - пытался Флэйм словами остудить пыл подруги. - Бэйби! Дэсоле, сегодня я не готов к играм с тобой. Лучше расскажи, где мы?
   - На Фабрике. Они готовят новый захват. Ирвин решил вернуть Башню и Рубку.
   - Сколько сейчас времени?
   - Два часа дня. Ты спал почти трое суток. Ирвин сказал, в тебя максимальный заряд всадили.
   - А с тобой-то что? - вдруг всполошился Флэйм. - Как ты себя чувствуешь?
   Алекса рассмеялась.
   - Сейчас уже вэри. Олрайт. Охранники обращались с нами хорошо, но держали в одиночках. Мы сидели как канарейки за решеткой. Я не верила, что вы решитесь на штурм. В штаб-квартире М.Д.Б. уже всё известно. Они вас поддержат. Все... Они все с нами. И я буду с тобой до конца.
   - Спасибо, Алекса. В тебе я не сомневался... А где фрэндс?
   - Гоу, Ирвин с остальными как раз обсуждают план.
   Фабричный цех, в котором ребята готовили первый штурм, сильно изменился за прошедшие сутки. Можно сказать, что в нем стало намного лучше, если подобную обстановку назвать улучшением ситуации. Увеличилось количество ящиков с оружием и гранатами. Прибавилось и бегиннэров, тренирующихся в тире и на полосе препятствий. Теперь за ними следил уже не Ирвин, а другие повстанцы, штурмовавшие Кресты.
   Муравейник работал. Играла музыка - среднее между дабстепом и эмбиентом, плавный темп с острыми саундами. Ритм маятником мерно качался над пустотой. От аранжировки, красящей звук в фиолетово-синие тона спокойствия, и имитации голоса, сведенной с приятным сэмплом, энергия тел расходовалась без перенапряжения.
   Не покладая рук, люди-шестеренки собирали на конвейере электровинтовки. Работали понемногу - добровольцев хватало. Посменно, согласно расписанию, одни уходили спать, другие вставали на дежурство. Никто не обращал внимания на занятых работой создателей. Они потерялись в толпе новобранцев. Запущенная однажды система не отсановится пока не добьется своей цели.
   Она походила на вирус, потихоньку пожирающий весь город. Квартал за кварталом вливался в Сопротивление. Разбивались на группы, патрулировали город. Ирвин и Риччи создали маленькую, но боеспособную армию подростков-максималистов, в какой-то момент вышедшую из-под контроля самих лидеров.
   Субординация поддерживалась засчет единственного работающего приоритета: уважения. Никаких вопросов, приказы не обсуждаются. Ирвин всегда прав. В остальном руководили людьми лишь собственные мысли и чувства. И общая цель, побуждавшая подростков готовиться к предстоящим сражениям. Многие воспринимали происходящее как настоящее восстание, мятеж. А те, кто сутки назад без страха ворвался в Кресты, уже стали знаменитостями. Такие молодые и уже легендарные... Революция щедра на героев.
   Появление Флэйма было встречено аплодисментами и громкими воодушевляющими возгласами. Вернер крепко пожал ему руку и похлопал друга по спине:
   - Ты теперь у нас герой! Первая легенда Сопротивления!
   - Финир, Вернер. То, что я получил заряд полицейского карабина - это оплошность, а не подвиг. Лэтс-ап! Что вы задумали?
   Они подошли к широкому столу, над которым, разложив планы Башни, склонились и что-то бурно обсуждали Ирвин и Риччи.
   - Салют, Флэйм, - сухо поприветствовали они, даже не подняв головы.
   Друзья сильно изменились. Флэйм за прошедшие дни хорошо изучил Ирвина. Ди-джей-загадка больше не прятался и говорил на чистоту. Флэйм понял, почему друг вел своеобразную жизнь, и в этом их души как никогда сблизились. Ирвин оказался даже большим фанатом свободы, чем Флэйм мог себе представить.
   Флэйм понимал, что свобода не бесконечна. Будь то полет - всё равно ты бежишь. Чувствуешь бесконечный запас сил - это не так. У всего есть лимит. Путь к Инфинити Флэйм представлял хорошо, но сама цель оставалась мечтой, к которой можно было стремиться всю жизнь, но так и не достичь.
   Ирвин не признавал лимиты вообще. Он жил без предрассудков, отрицая стереотипы, правила, законы. Как Риччи, но в десять раз радикальнее. Он делал то, что хотел и как мог. Его Инфинити было вполне осязаемой вещью, хоть Ирвин и не мог объяснить, чего же он хочет от своей жизни.
   Безумный полет ди-джея тормозили только две вещи: правило "никому не навредить" и стремление к недопущению хаоса. Ирвин делал что-то лишь когда был уверен, что никто не пострадает, что система, мир или жизнь общества, подвергавшиеся его немайндовым выходкам, останутся целы и невредимы. Он как благородный пират грабил исключительно богатых, не отнимая у нищих последнюю монету. В современном мире сокровищем стала информация.
   Вместе Риччи и Ирвин выглядели как два брата. Они понимали друг друга с полуслова, порой обмениваясь молчаливыми взглядами. Необычно видеть рядом с таким ди-джеем довольно сдержанного программного директора, нарушающего правила в исключительных случаях. Но они нашли общий язык, каждый со своей стороны подошедший к общей проблеме.
   Их даже нельзя было назвать противоположностями. Они дополняли друг друга. Ирвин придумывал фантастические идеи, Риччи придавал им форму реализма. Ирвин был тактиком и сумел организовать работу Сопротивления в считанные дни. Риччи хорошо разбирался в людях и мог собрать команду так, чтобы никто не оказался лишним, на что Ирвин был не способен.
   Связи в городе до сих пор не было. Последней надеждой остался передатчик Башни. С помощью него Сопротивление надеялось узнать, что происходит в других городах и заявить о себе. Ходили слухи, что в России неспокойно.
   Но что делать с охраной? Патрули удвоились. Полиция сторожит Башню лучше всякой тюрьмы. И даже если повстанцам удастся прорыв внутрь, вещание накроют глушители - устройства, расположенные по всему Петербургу. По сигналу, антенны начинали транслировать "белый" шум - помехи по всем частотам - таким образом, заглушая любой сигнал, исходящий из города.
   Ирвин и Риччи откладывали обсуждение захвата уже третий день, тянули с ним, останавливаясь на незначительных деталях. Оба понимали, что теперь им не дадут и шага сделать. Их не выпустят на улицы и будут стрелять на поражение.
   Видя тяжелое положение Сопротивления, Крис, чтобы поддержать друзей, предложил устроить рейд на Петроградку, в надежде узнать хотя бы расстановку и количество полицейских в Башне. Отбросив опасность быть арестованным - Криса могли запомнить по Крестам - ди-джей взял с собой двоих бойцов сопротивления и отправился в Центр. Однако спасти ситуацию могло только чудо.
   - Бэстовые новости! - крикнул Крис, вернувшись на Фабрику. - Полиция сняла охрану с Башни.
   Не веря услышанному, Риччи с Ирвином долго смотрели на него, хлопая глазами.
   - Как сняли?! - спросили они, наконец.
   - Их переводят в "Кронштадт". Мы слышали разговоры. Час назад с площади Льва Толстого отъехали два полицейских автобуса.
   - Они решили, что мы скэтчили Кресты, а следом пойдем на "Кронштадт". Там же "Нова", - догадался Ирвин. - Это бэстовая возможность захватить Башню в свои руки. Даже не придется с фараонами дело иметь! Пронто! Файв-каунт!
   Муравейник, услышав команду, оживленно зашевелился.
   - Крис... - Алекса подошла к нему, держа в сердце нечто сокровенное. - Я хотела сказать...
   Она разжала кулак и повязала ему вокруг запястья алую ленту.
   - Возьми на удачу.
   - К чему это?.. - Крис растерянно смотрел на подарок.
   - Я слышала, раньше жены готовили своих мужей перед сражением... - Она смеялась и смотрела в пол. - Какая-то немайндовая я сегодня... Не знаю, с чего я вообще...
   - Спасибо, - Крис поцеловал её и указал на ленту. - Пока она со мной, удача будет рядом. А она нужна сейчас как воздух.
   - Я боюсь... - Крис в очередной раз пребывал в недоумении. Фокси так нежна. Хрупкая, вся в смятении. Мотылек, попавший в банку. Она сжалась, как промокший котенок, и его дух внезапно подбросило вверх. Крис улыбнулся:
   - Вив ля Рэзистанс, мы вернемся с победой! Включи радио и жди, когда мы прокричим в эфире слово "свобода"!
   - Вернись, - прошептала она.
   - Безусловно!
   Никакого плана не было и в помине. С удачей дружит лишь импровизация. Добравшись до Петроградки, повстанцы спокойно сорвали полицейские ленты и зашли в Башню через неохраняемый парадный вход. Только у двоих были винтовки, которые они осторожно провезли в метро мимо охраны. Действовали аккуратно, но быстро.
   Полицейские патрули решили задержать простым и проверенным временем способом. Они скажут им пару слов, которые надолго оставят в замешательстве. Изящный, но банальный до невозможности способ, который работал. Первые наряды прибыли уже спустя пять минут. Взяв на прицел вход - повстанцы успели забаррикадироваться изнутри - они стали ожидать подкрепления.
   Сердце Криса не отпускало образ Фокси. Её голос преследовал. Он вводил рассудок в бесконечный водоворот: одновременно защищал и просил защитить. Фокси, милая Фокси. Куда я денусь без твоей ласки. Ты - моя муза. Одна из бэстовых подпольщиц. За тебя хоть в ад, хоть в рай! Ди-джей лихо перескочил стол и крикнул подростку:
   - Выпусти меня. Я устрою им спич с фаиром!
   Открыв дверь, Крис вышел на улицу наперевес с винтовкой. Взметнувшиеся в воздух карабины и эиры только рассмешили его. Сейчас они крикнут "Руки вверх! На колени!" И Крис поднимет руки с ружьем и плеером - он без перерыва слушал хаус. И улыбнется до слез, когда подбежавший полицейский протянет руку в перчатке и заберет в первую очередь плеер и снимет наушники. Электронная музыка вне закона. Ну, уж нет! В крови заиграл адреналин, Крис ощутил необычайный приток сил. Закон не пугал.
   - Финир! Положите ружья, - крикнул ди-джей, улыбнувшись, когда полицейские подчинились его приказу. - А теперь освободите проход. И чтобы никто не пытался нас штурмовать!
   - Я знаю тебя, мон-ами. Ди-джей Крис верно? - закричал сержант в громкоговоритель. - Лисэн! Советую вам покинуть телецентр и сдаться властям! Полиция расценит это как смягчающее обстоятельство!
   - Лисэн-ап, май-шер! Башня заминирована! У нас тут от паркинга до Рубки - всё нитроглицерин и пластид! Если хоть шаг сделаете - мы полрайона разнесем к чертовой матери!
   Сказанные слова сбили с сержанта смелость. Он медленно опустился на сиденье автомобиля и спешно начал передавать сообщения по рации.
   А солнце так и играло с ребристыми стеклами Башни, пуская солнечных зайчиков в стороны. Душа светилась и парила в вышине. И ветер вихрем трепал волосы. Крис взглянул на запястье. Алая лента колыхалась в воздухе.
   Где-то за них молилась Фокси, держала пальцы крестиком. Алый знак, как кровь, как буря. Революция! Она вызывает привыкание сильнее любого наркотика. А с чего всё начиналось... И что теперь? Крис снял ленту и сжал в кулаке. Она забилась, как пойманная птица. Алая свобода, любовь, музыка...
   На центральном экране в Башне по-прежнему были помехи, сливающиеся с шумом в эфире.
   - Нас уже начали глушить? - спросил Риччи.
   - Рано еще! - ответил Ирвин, нервно крутя ручки настройки и передвигая фэйдеры частот. - Тут что-то другое, не пойму! Работай! Ну же! Кам-ап, очнись! Москва, Ростов, Екатеринбург!
   Прошло уже четверть часа. Еще немного, и полицейские включат глушители сигналов, а потом раскусят блеф с бомбами и пойдут на штурм. Вся операция тогда не будет стоить ничего. Однако кто не рискует, тот не получает от жизни ничего. Второй раз друзья положились на удачу. Пока эта озорная птица не спорхнула, нужно воспользоваться её даром.
   Ирвин щелкнул тумблерами еще раз, и нарастающее отчаяние развеялось настоящим взрывом голосов. Крики доносились отовсюду. Они перекрывали друг друга, говорили наперебой. Риччи восторженно посмотрел на экран и таблицу приема сигналов.
   - У вас получилось? - крикнул друзьям вбежавший в зал Вернер и затараторил в привычной манере. - Сделали! Новости, новости! Кэтчи инфу! Что у них происходит? Ну же, ну же.
   Риччи распределил сигнал на несколько мониторов так, чтобы каждый город занимал отдельный канал.
   В ответ панели сменились видеовставками. Москва. Манежная, Красная площадь. Тысячи людей, дым, огни, драка. Полицейские теснили демонстрантов, подгоняя дубинками, выстрелами из эиров, карабинов. Непокорных вытаскивали с площади за ноги и за руки. А над Кремлем и расписными куполами храма Василия Блаженного парили вертолеты, обрабатывая толпу ЭЗР-пушками. Ночью небо красилось в желтые пятна огня, взрывались гранаты, в свете прожекторов сверкали щиты и дубинки.
   Но это не было концом. Европа, как нитроглицерин, взрывающаяся от малейшего толчка. Мятежная объятая революцией, она снова металась в агонии. Не стихающая веками болезнь маршей и забастовок теперь пришла из России. Воздух Берлина пропитался дымом шашек. Жандармы сбивали с ног студентов щитами, наносили жестокие удары дубинками, запихивая в автобусы, везли в участок. С асфальта поднимался в небо черный дым, и горели автомобильные покрышки.
   Нельзя уничтожить тех, кто в крови, в синяках и ссадинах, поднимал с земли упавший флаг с символикой Рейва, электроники. Он продолжал развеваться, полусожженный, измятый и растерзанный, но живой, как и мелодии транса и хауса, как бессмертный дабстеп и незабвенный хардстаил. Никто не в состоянии сломить взметающиеся ввысь знамена свободы!
   От Триумфальной арки по Елисейским полям Парижа, построившись в линию спецназ, словно средневековое войско при поддержке тяжелой конницы - броневиков с водометами - шел на людей. Протестующие закидывали их бутылками, фальшфейерами, коктейлями Молотова. В ответ в них били струи ледяной воды и катились верные слуги закона: гранаты со слезоточивым газом.
   Записи были смазанными, снятыми очевидцами, которые часто сами попадали под град шаровых молний, действие то и дело взвывающих модуляторов и напоры воды. Европа всколыхнулась. От жарких итальянских берегов средиземноморья до холодных склонов Урала мир охватила революция, бунты.
   Бесшабашная, довольно глупая на первый взгляд, попытка сообщить миру о том, что Петербург не сдается, обернулась настоящим прорывом для Сопротивления. Из десятков городов России и Европы летели мэссмэйлы, репортажи независимых журналистов.
   - ...Последние события в России... Волна протестов студентов... Варшава охвачена огнем... Массовые беспорядки... Во Франкфурт введена национальная гвардия...
   Риччи и Ирвин, замерли в потоке нахлынувшей эйфории. Замигала лампочка - кто-то направлял сигнал на Башню, пытался установить контакт. Риччи, переглянувшись с друзьями, включил кнопку приема и заговорил:
   - Он-лайн! Петербург слушает!
   На экране появилось изображение, затем еще одно, потом еще. В считанные секунды экран заполнился тридцатью маленькими картинками каждого вышедшего на связь населенного пункта. Голоса кричали одновременно, их трудно было разобрать.
   - Питер! Москва с вами! Южный форпост Ростова, прием! Калининград... Архангельск... Лё Пэризьян рэзистанс, Дёйч Вайсэ-роз... - голоса пробивались даже из заграницы.
   - Говорит ди-джей Вернер! - ответила Башня всем сразу. - Санкт-Петербург ведет сопротивление. Мы освободили заключенных и не намерены подчиняться запретам на музыку.
   - Вызываю города по телемосту, - вступил в переговоры Ирвин. - Я, ди-джей Ирвин, и директор радиостанции Риччи контролируем Петербургское Сопротивление.
   - Евросоюз увидел последствия электроники в России и решил последовать примеру, - отозвались голоса европейских стран. - Нас прижимают сильнее, чем вас.
   - Сражайтесь, не смотря ни на что! В наших руках - правда, мы победим! - сказал Вернер.
   - У вас есть штабы, лидеры? - спросил Ирвин.
   Под надписью "Москва" появилась девушка. В руке она держала пистолет, другая была перебинтована.
   - Я - лидер московского Сопротивления! Фрэндс, лисэн-ап! Вы знаете, где держат "Нову"?
   - В "Кронштадте" на острове, - ответил Риччи.
   - Их подставили! - выпалил Вернер.
   - Вы должны освободить их, найдите диски с настоящими композициями и поставьте в эфир!
   - Это будет сложно, - ответил Ирвин.
   - Мон-ами, - ответил Париж. - Рэзистанс не умрет. Бон-чэнс. Сделайте всё, что в ваших силах. Мы будем захватывать станции и передатчики...
   - Когда мы запустим трэки по всей Европе, система не устоит перед истиной, - ответила Варшава.
   - Поддерживаю, - сказал загорелый блондин из Берлина.
   - Вив ля рэзистанс! - почти хором крикнули люди в сотнях километров друг от друга, в разных часовых поясах, объединенных одной ценностью - музыкой.
   Ирвин взглянул на часы.
   - Уже сорок пять минут! Они не запустили глушители. Не начали штурм...
   - Фрэндс, фараоны оставили вход! - прибежал Крис с первого этажа. - Они просто взяли и уехали!
   - Башня наша! - крикнул Вернер.
   - Тогда кам-ап, - сказал Риччи. - Алер в Рубку. Запускайте пульты, восстановите эфир. Мы снова работаем! Сообщите на Фабрику, пусть пришлют подкрепление и оружие...
   То, что полиция не включила глушители, было отнюдь не случайностью и не страхом перед якобы заложенной в Башне взрывчаткой. Всё обстояло гораздо загадочнее.
   Рация Кэрри наполнилась голосом сержанта:
   - Только что ко мне вышел ди-джей Крис и сказал, что здание заминировано.
   Озадаченный, он вошел в кабинет к Рэйджу.
   - Это же блеф! - ответил майор. - У детей нет таких игрушек! Начинай штурм, Кэрри.
   - Сообщим об этом генералу, - посоветовал Кэрри. - Мэйби, придется глушители включать.
   - Он прав, Рэйдж, - сказал Ларго. - Штурмовать мы сможем не ранее, чем через час. А Башня анархистам нужна для связи с другими городами.
   - Зря только охрану с телецентра сняли, - проворчал Рэйдж, соединяясь с Москвой. - Генерал Лавров, анархисты взяли телецентр. Они не пошли на Кронштадт. Мы предупреждали...
   - Что?.. Но как?.. Этого... - генерал ненашутку переволновался.
   - Товарищ генерал, - сказал Кэрри. - Дайте разрешение заглушить эфир на один час. Мы подготовимся к штурму и выбьем их из Башни.
   - Они что-нибудь передавали? - генерала трясло, он нервно вытирал со лба пот.
   - Да, что здание заминировано, но у них нет...
   Рэйджу не дали договорить.
   - Заминировано?! - воскликнул генерал, подпрыгнув в кресле. - Нет, майор! Ни о каких штурмах не может идти и речи! Уберите оцепление! Вызовите переговорщиков. Придите к компромиссу!
   - Какой компромисс?! - в один голос возмутились Ларго и Кэрри.
   - Бомба - ложь, призванная напугать нас, - сказал Рэйдж. - Они тянут время, только и всего.
   - Вчера анархисты уже пытались взорвать здание мэрии в Москве. К счастью, ФСБ их обезвредило. Что касается глушителей - я не даю разрешение. Включив их, вы прекратите передачу во всем диапазоне, в том числе и по секретным каналам. В такое неспокойное время любая потеря или задержка информации приведет к катастрофе.
   - Товарищ генерал, мы прекрасно понимаем ситуацию, - сказал Кэрри. - Полицейские готовы идти на штурм.
   - А ваши люди готовы выплатить корпорации "Кристалл" стоимость поврежденного при штурме оборудования?
   Капитан замолчал.
   - Министерство не обладает такими средствами, а выступление против хорошо вооруженного отряда анархистов приведет к частичному разрушению телецентра. Сколько у них оружия?
   - Сержант сообщил мне, что видел только одну винтовку.
   - Он в этом уверен? Они могли пронести в здание еще оружие. Повторяю: штурм не начинать. Оцепление убрать. Оставьте наблюдателей, но в контакт не вступайте. Ведите переговоры. Ждите указаний! Господи, что творится...
   Так полиции в очередной раз не дали воспользоваться имеющейся техникой противоречивые приказы Центра и нерешительность генерала.
  
   Глава 8.
  
   Подойти к "Кронштадту" было, мягко говоря, непросто. Если и существовала более современная и неприступная тюрьма, то только где-нибудь в восточных странах с сохранившимися древними традициями смертной казни, да и то в единственном экземпляре.
   Конечно, не стоит путать изолятор, расположеный на месте старого форта, соседствующего с гаванью, и город, в котором временами туристов больше, чем в Петербурге. Знаменитый порт был дружелюбнее своего тески и не опутывал себя спиралями Бруно из колючей проволоки.
   Архитекторы не желали уничтожать остатки форта, потому "Кронштадт" достраивали в стилях, характерных девятнадцатому веку. Но как строители не пытались, им не удалось спрятать дозорные вышки с прожекторами, модуляторы и заградительные металлические сетки под напряжением, из-за чего тюрьма выглядела, как замок злой волшебницы, перенесшийся из параллельного мира и впитавший в себя блага современных технологий.
   Каменные стены, омываемые водами Финского залива, уходили высоко в небо, где десятки охранников, расставленных по периметру, круглосуточно несли службу. Над островом иногда пролетал вертолет, патрулировавший прилегающие территории. С городом тюрьма соединялась широким деревянным мостом. В заливе без конца кружили катера.
   - Ирвин, как это у тебя нет планов Кронштадта? - удивился Вернер.
   - Конечно, фрэндс! А еще я знаю коды запуска ядерных ракет! - съязвил ди-джей. - Даже у моих способностей есть лимит.
   - Но хоть примерно ты можешь сказать, что нас ждет внутри?
   - Понятия не имею, - ответил Ирвин. - Говорят - в казематах ниже уровня моря расположены камеры заключенных. Но это чертов лабиринт! Коридор на коридоре. Пока мы будем искать "Нову", нас отрежут с суши и закэтчат в тупике. Я не говорю об охране, которых там как арабов в Париже.
   - И что? Это дэфит? - разочаровался Флэйм. - Мы проиграли?
   - Окей, без паники. У полиции есть планы Кронштадта, но украсть их мне не удалось. Компьютер с секретной информацией к сети не подключен. Единственный способ - зайти в Департамент и скачать файлы.
   - Бэстовый план! - саркастично заметил Флэйм. - Нас арестуют и сошлют на остров.
   - Я пытаюсь хоть что-то придумать! - крикнул в ответ Ирвин.
   - Стоп! Релакс, - успокоил друзей Риччи. - Это идея.
   - Что именно? - спросил Флэйм.
   - Украсть планы. Лисэн-ап, Ирвин, ты сможешь вывести парней из здания?
   - Мы еще туда не попали, - ди-джей от удивления поднял брови.
   - Попасть можно. И ты знаешь, как, - Риччи начинал думать как хакер-профи. - Вспомни, сколько информации протекает через Башню?
   - И что?
   - В Департаменте творится то же самое.
   - Хм... Это вариант, - Ирвин откинулся на спинку кресла, положив руки за голову. - Философия защиты - сильная штука!
   Это была любимая тема Ирвина, он мог без конца разговаривать на эту тему, но решил не мучить друзей рассуждениями и в двух словах объяснить суть.
   - Искусственный интеллект прекрасно справляется со своей защитой, но в любой системе есть уязвимое место - человек. Мы часто ставим железную дверь в квартиру, думая, что она сдержит воров, забывая о сложности замка. Мы думаем, что общаясь шифром, нас никто не сможет понять, забывая об интонациях. Чиновники врут в интервью телеканалов, забывая, что правда читается по лицу...
   На этом и строится философия защиты. Мы не в состоянии создать идеально безопасную структуру. Нам приходится чем-то жертвовать. Часто если канал хорошо защищен, в нем не применяются простые алгоритмы шифрования. Если поток информации слишком велик, значит, в него можно добавить свои данные, и никто не заметит. Полиция думает, что если сервера никто не пытается взломать, значит, для хакеров они не представляют интереса. В Департаменте уже месяц не обновляли систему безопасности.
   - Так в чем стэмп?
   - Каждый день Департамент посещает сотни человек, зачастую из сторонних организаций - ремонтники, уборщики, техподдержка. Защита "базы клиентов" давно устарела. Я изменю её. Поступит сообщение о якобы слетевшей сети. Сбой я тоже организую. Кто-то, лучше двое, попадет в здание и выкрадет нужную инфу. Категорированный компьютер стоит в обычном офисе вместе с остальными. Бэстовый способ спрятать данные - не привлекать внимания.
   - А защита?
   - Я дам вам все свои программы. Свяжитесь со мной, когда будете на месте. Я скажу, что и когда запускать. Общаемся по рации. М.Д.Б. обещала их сегодня доставить.
   - Пойдут Флэйм и Вернер, - громко сказал Риччи. - Я прослежу за ними.
   - А как же я? - спросил Крис.
   - Дэсоле, тебе нельзя. Ты уже засветился на Башне.
   - Хорошо. Фрэндс, возьмите это.
   Ирвин дал каждому по рюкзаку. Вернер, заглянув внутрь, обнаружил там альпинистское снаряжение, веревку и твердые прямоугольные предметы, обмотанные проводами.
   - Вы спрашивали, как вы покинете здание? - предугадывая вопрос, сказал Ирвин. - Мэйби, это единственный способ. Такова философия защиты.
   - Ирвин, запасной план есть? - спросил предусмотрительный Риччи и, не дав ди-джею подумать, добавил. - Нужна временная точка сбора... Крис, вот и нашлась для тебя работа. Гоу к Фокси. Ирвин?
   - Понял тебя. Риччи, делаешь успехи! - похвалил Ирвин друга и кинул на пол еще один рюкзак потяжелее. - Крис, кэтч. Это план "Б". Флэйм, Вернер, если что не так, доберитесь до Криса. Вроде всё. Ах, да! Алекса...
   Он помолчал с минуту и загадочно улыбнулся.
   - Я знаю, как вас вывести. Черт, это будет классное шоу! Только сделаю один звонок, - с этими словами он вышел из Рубки в коридор.
   Почему ди-джей не рассказал всем до конца о договоре с Алексой, так и осталось загадкой. Мэйби, чем меньше человек - а их участвовало сотни - знало о деталях, тем меньше шанс, что их разоблачат. К тому же, если рассказывать о своих планах, то они, в конечном счете, не осуществятся. Ирвин был суеверным в таких вещах.
   Всё, что знали Флэйм с Вернером - достать планы Кронштадта. Что бы ни случилось, члены М.Д.Б. на улицах, во дворах и парках помогут им сбежать от полиции.
   И первая часть плана шла исключительно по плану! Красивая девушка в костюме, соответствующем дресс-коду, их провела прямо в комнату с категорированным компьютером. Оставшись одни, друзья приступили к взлому. Через закрепленную на ухе мини-рацию Ирвин говорил Флэйму, как обойти защиту.
   - Окей, Фрэндс, начинайте копировать... - Ирвин говорил тихо, будто стоял перед бомбой и пытался её разминировать.
   - Есть проблемы? - заволновался Флэйм.
   - Копируйте, - он почти шептал.
   Риччи, находившийся рядом, не шевелился. Он настолько сдружился с Ирвином, что делил каждую его эмоцию пополам. Программный директор чувствовал всё напряжение нервов, скрутившихся в узлы. От частых ударов сердца колыхалась рубашка на груди. Он нервно грыз кончик карандаша.
   - Кэтч! - ответил Вернер, когда полоса загрузки достигла ста процентов.
   Вдруг комната налилась красным светом. Пронзительно взвыла сирена. Ребята оказались в скорлупе из металлических пластин, отрезавших путь в коридор и окна. Комната превратилась в сейф, запертый снаружи.
   - Черт! Защита от копирования! - Ирвин закричал в рацию так громко, что Флэйм чуть не оглох. - Такая только на армейских базах есть! Окей, вот и план "Б". Открывайте рюкзаки...
   А Кэрри вошел в кабинет начальника, где его ждали Рэйдж и Ларго.
   - Вы связывались с Центром? - спросил он.
   - Генерал молчит. Секретари постоянно твердят, чтобы мы ждали приказов.
   - Анархисты беспрепятственно разгуливают по городу, а полиция не может даже задержать их! - возмутился Кэрри. - В Башню за сутки вошло и вышло человек двести.
   - Кэрри, релакс, - сказал Ларго.
   - Рэйдж, отдай приказ, ты можешь! - Кэрри был настолько же неугомонным, что и Ларго.
   Рэйдж сидел в раздумьях, крутя в руках кассетный плеер.
   - Кэрри, хватит! - ответил за него Ларго. - Лисэн-ап! Мы воюем с городом!
   - А скоро и со всей страной! - резко отозвался Кэрри. - Ты видел, что происходит в других городах? Так называемое "Сопротивление" уже второй день крутит новости. Восстания вспыхивают из-за бездействия! Из-за решений нашего генерала, который сначала дает приказ, а потом спускает дело на тормоза!
   - Ты прав, Кэрри, - ответил Рэйдж. - Прав, что Центр дает непродуманные указания. У нас с Ларго уже давно появились сомнения насчет этих анархистских элементов. Слишком явные нестыковки, слишком много вопросов...
   - Рэйдж, мне неважно, кто они, террористы или горожане. Слово "порядок" одинаково для всех.
   - Это не значит, что мы должны вязать всех подозрительных. Мы пытаемся разобраться в ситуации. Я жду связи с генералом, от его ответов зависят наши действия. Если он вновь начнет крутить, заставлять ждать - будем действовать самостоятельно.
   Замигавшая красная лампа вызвала молниеносную реакцию.
   - Секретка! Проникновение, - Ларго бросился в комнату слежения. Кэрри ринулся следом.
   На лестнице они почувствовали, как пол заходил под ногами, затряслись висящие под потолком лампы, осыпались куски высохшей штукатурки. Из вентиляции донесся нарастающий гул. В комнате с категорированным компьютером прогремел взрыв.
   - Гоу, гоу! Алер! - Крикнул Кэрри, полицейским у входа в офис.
   Открыв дверь, они ворвались внутрь, наперевес с карабинами, но обнаружили только жуткий беспорядок, пустые рюкзаки и дыру в стене, диаметром в метр. Змеей извивалась веревка, скрипели защитные перчатки. Флэйм и Вернер быстро спускались вниз. Еще тридцать этажей...
   - Ларго, поднимай вертолет! - скомандовал по рации Кэрри.
   - Уже сделано!
   Вертолет вспорхнул в небо. Раздались громкие хлопки пропеллера. Черная тень быстро спускалась вниз. Монстр собирался напасть.
   - Твою мать! - выругался Вернер, увидев, как стальная машина зависла за спиной.
   - Отцепляй страховку, скинь страховку!!! - закричал Флэйм. - Харри! Харри!
   Что только не сделаешь ради свободы. Полетели вниз страховочные тросы, чтобы грозная птица не могла вырубить беглецов электрозарядами, или оглушить ЭЗР-пушкой. Единственный шанс выжить - повиснуть над пропастью, голыми руками держась за тонкую спасительную нить, натянутую до предела гитарную струну.
   - Уже был залп? - Кэрри вошел в комнату слежения.
   - Нет! Они сняли страховку, - ответил Ларго.
   - Не может быть... - Кэрри почувствовал что-то знакомое в этой фразе, что-то из юности, старшей школы. - Дай мне видео с камеры... Черт! Это же Флэйм!
   Чувства не обманули его. По стене спускался его старый друг, с которым он не виделся уже лет пять. Он ничуть не изменился и как в школе упорно шел к цели, без страха смотрел в пропасть, когда нога соскальзывала с отполированного стекла небоскреба.
   - И Вернер здесь, - да, теперь и Ларго узнал ди-джея радио. Он догадывался, что тот входит в подполье, но чтобы так открыто...
   Рискуя сорваться каждую секунду в вихре, поднятом лопастями, шаг за шагом они ползли вниз. Вертолет следовал за ними, руки терла веревка, но сдаваться они не желали. Уж лучше разбиться, чем предать культуру! Электронику!
   Мегафон вертолета свистнул, и раздался голос:
   - Флэйм, твою мать! Это Кэрри. Финир джоллить! Слезай, поговорим.
   - А, мон-ами, - закричал Флэйм. - Не знал, что ты фараоном стал. Арестуешь меня?
   - Вернер и... Флэйм, - добавил Ларго. - Вас никто не тронет. Остановитесь, и вас посадят в вертолет. Мы лишь зададим пару вопросов.
   - Никуда мы не пойдем! - огрызнулся Вернер. - Лучше не пытайтесь нас остановить, или мы отпустим веревку!..
   Пока капитаны пытались вступить в диалог с повстанцами, Рэйдж организовывал людей. Весь департамент был поднят на уши. Вооруженные полицейские сновали с этажа на этаж, а ему так и лезла в голову песня: "Где бы ты не был, что б ты ни делал - между землей и небом война!.. Кто-то должен стать дверью, кто-то - замком, а кто-то - ключом от замка..."
   Гитарные аккорды играли в голове, стучали тарелки. И прошлое снова напомнило о себе, вгоняя в кровь адреналин. Рэйдж боролся с давящими воспоминаниями, а они всё не отпускали. Всё это уже было, всё это было! "...Кто-то станет стеной, а кто-то плечом, от которого дрогнет стена... Война..." Всплески аккомпанемента выли и рычали, исполняя гимн бесчинству.
   Мэйби, это была последняя песня, которую он слушал перед тревогой, но она так бэстово описывала происходящее. С Рэйджем связался пилот, который как бывалый охотник за головами, говорил тихо и вожделенно:
   - Товарищ майор, у нас есть сетка. Затащим мерзавцев в вертолет! Только бы подлететь ближе.
   - Хорошо, выполняйте. И полегче, не испугайте их. Ларго, Кэрри, заговорите пока повстанцев, - Рэйдж сказал о задуманном плане.
   - Лисэн-ап, Флэйм, - начал Кэрри. - Вы не анархисты, верно?
   - Я не знаю, что вам там наговорили, - ответил Флэйм. - Мы - простые люди, а ты и другие фараоны устроили беспредел!
   - Мы пытались навести порядок...
   - Расстреливая демонстрантов?!
   - А ты бы что сделал, когда на тебя прет тысяча безумцев, отравленных газом?
   - Ты никогда не отличался смелостью, Кэрри, - засмеялся Флэйм.
   - Файн! Шути, сколько хочешь! Знай, я бы с тобой без страховки не полез. Это самоубийство!
   - Ты трус.
   - Я здравомыслящий человек! А ты, Флэйм, когда-нибудь погибнешь, упав с крыши! Максимализм до добра не доводит.
   - Лисэн-ап ты, Вернер, - вступил Ларго. - Нет смысла сопротивляться. Мы не дадим вам уйти. Сдайтесь - мы никого не арестуем.
   - Да пошел ты! Я вас терпеть не могу.
   - Черт! - крикнул капитан. - Мы охраняем вас, держим в городе порядок! И чем вы нам платите? Пусть анархистов нет, вы - ничем не бэстовее их!
   - Бэстовее их? - отозвался Флэйм. - Вы нас загнали в угол. Что нам еще делать?
   - Всегда можно прийти к компромиссу, - добавил Кэрри.
   - Компромиссы, договоренности... Ты стрелял в меня на площади! Ты стрелял в меня в Крестах! Ты забрал Алексу!!!
   - Мы выполняли приказ!
   - Пошел к черту!
   - Флэйм, сзади! - крикнул Вернер.
   Флэйм взглянул в стекло, и увидел, как из вертолета высунулся второй пилот, держа ружье с заряженной сетью. Он замер и, когда раскрывшаяся сеть вылетела из ствола, скользнул вниз по веревке, уклоняясь от выстрела.
   Но всё пошло не так. Узел закрутился слишком туго, не в силах развязаться. Струна нервов, натянутая до предела, не выдержала. Пелена напала на глаза, и крикнул, испугавшись, полицейский.
   - Он сорвался!
   А фраза взяла и подписала приговор. И дрогнула рука пилота. Машина накренилась, оставив на стекле глубокую борозду. Вертолет заметался, словно испуганная птица, отпрянул назад, но было поздно. Веревка, перебитая винтом, падала вниз вместе с Флэймом.
   - Флэйм!!! - закричал Вернер, бросившись вниз.
   Напряжение охватило буквально всех свидетелей. Кэрри, Ларго и Рэйдж смотрели на экран, не отрывая глаз. Были и другие свидетели. Тайные. Риччи и Ирвин, подключившись к полицейской камере вертолета, слышали и видели всё, что происходило у департамента. Программный директор нервно стучал пальцами по столу. Ирвин сдавил ручку кресла. Оба молчали и старались дышать спокойно, хоть пульс и подскочил до двухсот.
   Он выжил. Разбив пальцы и исцарапав руки, Флэйм чудом зацепился за металлический выступ небоскреба. Боль впилась в кисть, жаля со всех сторон. Он зажмурился.
   - Держись, держись! - Вернер летел вниз.
   Пару раз он чуть сам не покатился кубарем по стеклянной наклонной стене, но удержался. Спустившись к другу, Вернер принялся раскачиваться. Еще несколько бесплодных попыток, и его рука крепко сжала разбитую в кровь кисть Флэйма. Веревка маятником пронесла их вдоль стены над Фонтанкой. Только сейчас Вернер ощутил, что он сам стер себе ладони, так сильно зажгло руку. "Теперь уж точно, братья по крови" - подумал он.
   - Хватайся! - крикнул он Флэйму.
   - Окей, спасибо, брат! Жизнь тебе должен, - ответил тот.
   Они пролетели добрых пятнадцать этажей и замерли посередине. Снизу - набережная и река, наверху - бескрайнее свободное небо, путь к которому преградил полицейский вертолет. Он вновь следовал за беглецами, на сей раз держась чуть выше и на расстоянии.
   - Фрэндс, Фрэндс?.. Слава богу, вы живы, - сказала машина голосом Кэрри.
   - Так всегда... - прошептал Флэйм и крикнул. - Так всегда! Когда мы хотим большего, вы - полиция, власти - мешаете нам. Мы сможем жить и без вас! Дайте свободу, верните музыку и убирайтесь из города!
   Речь Флэйма, как и Алексы, возбуждала людей. Отличие было в том, что Алекса воодушевляла. Флэйм же заряжал людей нейтральной энергией. Что будет дальше, зависело только от них самих. И Кэрри завелся.
   Он вспомнил, как часто они были с Флэймом соперниками. Нет, они никогда не ссорились. Лучше друзей, еще поискать надо. Но если они играли, то в разных командах, если бежали по крышам, то только наперегонки. Школьники, что с них взять! Не сразу усвоили они учения о бессмысленности состязаний.
   Кэрри был старше, и скоро ушел в полицию, а Флэйм остался еще подростком, и лишь через несколько лет понял, что соревнование - не главное. Они больше не встречались, до сегодняшнего дня. И вот задор вновь проснулся. Вспомнились все гонки, победы и поражения.
   Капитан хотел сказать, но Ларго его опередил:
   - Тебе нужна музыка? Или тебе уже мало? Лисэн-ап, мон-ами! Это наш город, наши порядки и мы их сохраним, чего бы это ни стоило! Думаешь, мы не контролируем ситуацию?
   - Ха-ха! - рассмеялся в ответ Вернер. - Вы не способны ни на что! Финир врать!
   - Тогда рэгард себе под ноги, - воскликнул Ларго. - Нравится?
   Как же Флэйм их не заметил. Набережную уже давно перекрыли патрули. Их ждали нацеленные вверх карабины и надутый мат. К ногам начинала тянуться пожарная лестница. Путь вниз был отрезан еще до того, как они решились сбросить страховочные тросы. Полиция обошла по всем статьям. Проклятые умники! И к чему такие жертвы... Они правы? Нет! Это уловка. Хотят заставить думать по-своему.
   - Сдавайся! Последний раз прошу! - крикнул ему Кэрри. - Сдавайся по-хорошему!
   Но Вернеру и Флэйму, внутренний голос в лице Риччи, незримо наблюдавшего драму на небоскребе, шептал заветную фразу:
   - Прыгай! Мы сделим за вами...
   Вода, батут, лестница, нет, все-таки Фонтанка!
   - Ты никогда нас не поймешь! - ответил Флэйм. - Ты не жил нормальной жизнью. Ты всю жизнь боялся. И сейчас боишься. А мы - свободные люди, лишенные предрассудков. Олл пауэр, олл ю-селф, найн фир! На пути к Инфинити есть только честь и разум.
   - Что бы ты ни сделал сейчас, - сказал Кэрри. - Я тебя поймаю. Финир играм. Это жизнь. Выбирай: гнить в камере "Кронштадта" или жить по законам общества!
   - Мы за свободу! Вернер, пронто!
   И они, оттолкнувшись что есть силы, сделали сальто через голову. Вернер последний раз увидел парящий вертолет, солнце сквозь тучи, четырехэтажные дома, набережную, провожающих их взглядом полицейских... И они скрылись под водой.
  
   Глава 9.
  
   Расходящиеся круги на воде смешались с пеной и брызгами. Погибли? Кэрри молчал, в душе отдавая почести дерзкому другу. Но когда Фонтанка успокоилась, и последние волны разбились о гранит набережной, Вернер и Флэйм вырвались из водяного плена и быстро поплыли к противоположному берегу, где их ждали друзья: причал и каменная лестница.
   - Им помогают, - сказал Рэйдж. - Слишком слаженно они действуют, как по команде. Их видят и слышат. Надо проверить соседние крыши...
   - Не стоит, - первым догадался Ларго.
   Он подошел к пульту управления и ввел нужную команду. Монитор, по которому Ирвин и Риччи наблюдали за происходящим, замер в статической картинке, сменившейся жуткими помехами.
   - Они изменили ключ шифрования, - Ирвин ударил кулаком по столу.
   - Флэйм, ты меня слышишь? Кам-ап! - Риччи не мог связаться с другом. - Ирвин, ты подключишься к сети?
   - Да, да! - Ирвин нервничал барабаня пальцами по клавиатуре. - Официально ключ подбирается час. Я написал алгоритм в десять раз ускоряющий работу. Но это шесть грёбаных минут!!! Фараоны их повяжут.
   - Я свяжусь с Алексой. Ребята из М.Д.Б. помогут им вырваться. Почему же фрэндс молчат?
   Поднявшись по ступеням, Флэйм обнаружил пропажу. Наушник не был рассчитан на прыжок в бездну, и, когда Флэйм ударился об воду, гаджет сорвался с уха и теперь навечно затерялся в илистом дне Фонтанки.
   - Риччи, Ирвин... - рация Вернера отзывалась непрерывным шипением - вода оказалась губительна для микросхем. - Куда нам, Флэйм?
   - Гоу! Алер! - крикнул ему друг. - Выйдем на Невский, а там...
   По Семеновскому мосту бежали полицейские. Взвыли ноющие сирены. Вертолет снижался, готовясь применить резонатор. Не дожидаясь, пока служители порядка положат их лицом в асфальт, они бросились в переулок. Но горн уже трубил на районе.
   Приказ облетел патрули, нарушители опознаны. И с прилегающих улиц стекались автомобили с синими полосами и их более серьезные родственники: грузовики спецназа и черные скоростные джипы с мигалками и синими номерами.
   Флэйм серьезно разозлил Кэрри. Он, да и Ларго с Рэйджем, намеревались поймать беглецов любой ценой. Проникновение в департамент и кража секретных документов с категорированного компьютера жестко била по имиджу полиции. Они это не простят.
   Вертолет следовал неотступно, предугадывая каждый шаг и сообщая всю информацию наземным силам. Они бросились напрямую через Апраксин двор.
   На пути к Садовой, Вернер и Флэйм нарвались на блокпост. Кэрри передал бойцам нечто большее, чем просто имя целей, потому как, полицейские открыли шквальный огонь по ним, не побоявшись разнести стоявшие неподалеку ларьки и палатки. Их не подстрелили лишь потому, что Вернер, дернув за руку друга, успел отскочить в сторону. Они скрылись в проеме между домами. Полиция бросилась вслед.
   Лихорадочно сверкали молнии. Бились стекла от выстрелов сжатым воздухом. Один залп эира достиг цели: деревянная перегородка на втором этаже треснула, и путь вперед преградили рассыпавшиеся коробки.
   Ребята рванулись вбок. Свободной рукой Флэйм успел захлопнуть за собой решетчатую дверь, ненадолго остановив погоню. Углубляясь в лабиринт рыночных переулков, друзья понимали, что скоро коридор закончится стенкой. Полиция наводнила Апраксин двор, окружая беглецов со всех сторон.
   - Стой! Рэгард! - Вернер увидел канат, оставленный паркурщиками.
   Они перелезли через крышу дома, спустившись на Садовую улицу. Не было ни единого шанса скрыться. Хищник, зависший над рынком, заметил беглецов и бросился вперед, зовя за собой ищеек с ревущими моторами.
   Их гнали вперед по переулку. За спиной рычали джипы, раздавались щелчки электрокарабинов. Впереди путь перекрыл затормозивший патруль. В отчаянии, ребята кинулись вперед, и это сработало. Флэйм перепрыгнул автомобиль через капот. Задержавшийся Вернер прыгнул следом, и его нога пришлась как раз в ухо выскакивающему из машины полицейскому.
   На канале Грибоедова их ожидало новое испытание. С трех сторон бежали бойцы с ружьями. Шанс был один из ста. Совладать с полусотней крепких полицейских рук никто не мог, но удача, к счастью, не собиралась покидать их. Проплывавшие навстречу друг другу прогулочные катера послужили для ребят спасением. Не сбавляя шага, Флэйм кинулся к ограде. В один прыжок преодолев её, он приземлился на крышу корабля. Прыжок - второй катер и ограда. Вернер следовал за ним.
   В узком дворе под аркой они решили отдышаться. Полиция, не ожидав такой дерзости, начала растекаться по набережной. До ближайших мостов - метров триста в обе стороны, у ребят была фора. Вертолет растерянно обшаривал прилегающие дворы, потеряв преследуемых.
   - Кам-ап, изи, - тихо сказал Флэйм, переводя дух. - Не высовывайся.
   Прячась за листвой деревьев, в тени зданий, они перебежали улицу. Из переулка выскочил полицейский автомобиль, но Вернер и Флэйм скрылись в арке и остались незамеченными.
   - Гоу! - Они бросились вперед, но тут их схватили за руки и затащили в подворотню.
   Флэйм скинул со спины нападавшего и собирался нанести удар, но услышал:
   - Изи, изи! Свои! Релакс! Мы от Ирвина.
   Высокий парень на всякий случай принял боевую стойку, но драки удалось избежать. У обоих рукава были обмотаны оранжевыми повязками с символом Сопротивления.
   - Черт! Фрэндс, где вы были? - ответил второй подросток на вид не больше семнадцати. - Как вы прошли мимо наших постов? Мы же от самой Фонтанки стоим.
   - Что у вас с рациями? Мы вас звали, вы не ответили? - посыпались вопросы.
   - Потом расскажем, - сказал Вернер. - За нами хвост.
   - Ирвин, мы нашли их, - ответил первый и снял рацию с уха, протягивая Флэйму. - Держи.
   - Черт, Фрэндс! Вы где? - крикнул Ирвин.
   - Во дворах на Казанской. Полиция нас ищет.
   - Знаю. Вы весь район на уши подняли. Окей, лисэн-ап. Путь на улицы вам отрезан. Дальше идите по крышам. Оставаться на месте опасно - полиция сжимает кольцо. Вы должны двигаться. Квартира Фокси не так далеко. Найдете путь по крышам?
   - Там вертолет, ЭЗР.
   - Они не пустят в ход резонаторы, если вы будете двигаться харри! Побоятся, что вы с крыши сорветесь. Всё, арэвуар! Алер!
   Полицейских, казалось, ни что не заставит выйти из себя. Они переговаривались, не повышая тон, изредка начиная кричать, если информацию нужно мгновенно сообщить всем. Теперь их преследовал вертолет, лопастями поднимавший пыль на крышах за их спинами.
   - Вижу их, вижу... Преследую. - шипящие фразы прерывались щелчками на линии - Не потеряй их... Они идут к Гороховой... Пересекли Мойку... Патрули на крышу. Они изменили направление! Идут к Невскому. Ближайшим патрулям оцепить квартал. Перекрыть проезд...
   Вперед, только вперед! Нет барьеров. Беги! С черепицы на бетон, вниз прыжок, подъем по лестнице. С каната на турник, банджи, джампер. По заветам Давида Белля и Себастьяна Фукана. Найн фир, не сворачивай с пути.
   Полиция уже ворвалась в подъезды. Спецназ во главе с Ларго летел по лестнице на чердаки зданий. До окон Фокси осталась последняя крыша.
   - Фокси, Фокси! Пронто! - заорал Вернер. - Открой окна, харри! Мы рядом.
   - Сделано, - ответила девушка. - Я вывесила оранжевый флаг.
   Вернер толкнул плечом открывающуюся дверь чердака и не зря. Стоявший за ней Ларго получил хороший удар в грудь. Оправившись, он с отрядом выскочил на крышу, но было поздно. Флэйм и Вернер бежали далеко впереди.
   - Отставить, - сказал Ларго целящемуся им в спину полицейскому. - Они могут сорваться. Все равно внизу ждет патруль.
   Но капитан недооценил их. Бывалые паркурщики, друзья прыгнули на замаскированный джампер и взмыли в небо. Зацепившись за карниз дома, стоявшегона противоположной стороне улицы, они влетели в квартиру Фокси. Окна захлопнулись.
   - Мы закэтчили их, Риччи, - ответил Крис, включая громкую связь на рации.
   - Лисэн и не перебивайте, - Ирвин заговорил быстро, как дневной ди-джей, сообщающий о погоде и пробках на улицах. - У вас десять минут до того, как фараоны взорвут входную дверь. Флэйм, Вернер. В рюкзаке, который у Криса полно гранат. Повесьте на пояс столько, сколько унесете. Не забудьте - двигаться придется харри. Там есть электропистолеты и по запасной батарее каждому. Хватит выстрелов на десять, так что экономьте. Наденьте серебряные вставки в уши. Они защитят вас от звуков модуляторов и ЭЗР-пушек.
   - Как нам скрыться? - спросил Флэйм, вешая на ремень дымовые гранаты. - Фараоны не выпускают нас!
   - У полиции есть слабость. Пока вы находитесь в одном районе, за вами будет гоняться только местная полиция. Ваша задача, оставаться в центре, пока мы не подготовим коридор. Когда я дам сигнал, направляйтесь к Дворцовому мосту. Там вас закэтчат Фрэндс из М.Д.Б.
   - Эй, изи! Ты хочешь, чтобы мы бегали по району от фараонов? Ты скэтнулся! - возмутился Вернер, заряжая электропистолет.
   - Все пошло не совсем по плану. Мне нужно двадцать минут. А чтобы вы не устали - в рюкзаке есть шприцы. Там Амфитамин-М...
   - Ирвин, ты совсем чокнулся! - крикнул Флэйм. - Я наркоту не колю.
   - Флэйм, шат-аут! - резко выразился Риччи, заставив друга замолчать. - Хочешь в "Кронштадт"? Алер прямо сейчас туда! Это не наркотик, а энергетик. Не выпендривайся! Коли! Я слежу за тобой.
   Эта фраза так сильно прилепилась к каждодневному спичу Риччи, что уже казалась смешной. Он говорил по обычной рации, без средств видеонаблюдения, и все равно "следил" за всеми. Но спорить Флэйм не стал. Времени было в обрез.
   - Один раз можно, май-шер, - сказала Фокси. - А я потом лично прослежу, чтобы ты не подсел. Дай-ка руку.
   Она взяла раненую при падении ладонь Флэйма и крепко обмотала её стерильным бинтом.
   - Больно? - ласково спросила она.
   - Стерплю, спасибо, - Флэйм от проявленной Фокси заботы, успокоился, доверившись совету Ирвина.
   - Так, Фрэндс, - вновь заговорил ди-джей. - Полиция ведет себя, как ковбой с лассо. Будут гнать по прямой, крутить петлю, а потом накинут на шею и сдавят до полусмерти. Они постараются загнать вас в тупик и окружить. Чтобы выжить, вам нужно петлять, идти по ломаной линии. Как лань уходит от погони! В этот раз обещаю, всё пройдет по плану. На крышах и во дворах полно повстанцев. Они вооружены и прикроют вас. Я снова подключился к камере вертолета и еще к системе видеонаблюдения за городом...
   - Не теряйте связь. Я подскажу, куда идти, - отозвался Риччи.
   - Ты в одиночку собираешься следить за полсотней камер? - тут уже Ирвин удивился способностям программного директора.
   - А я что, по-твоему, зря учился инфу и плэйлисты дюжины радиостанций сходу анализировать? - недовольно ответил тот, обидевшись за то, что ди-джей посмел усомниться в нем. - Меньше спича - тайм уходит!
   Вернер и Крис тем временем решили поколдовать над входной дверью. Нужно было как-то выбраться на лестничную площадку.
   - Я подвесил дверь на тросах, - Крис указал на натянутые веревки, закрепленные у пола. - Помоги мне снять петли.
   - Мы пойдем с вами, - подошла к ребятам Фокси. - Разделимся наверху.
   Полиция окружила дом. Во дворе остановился броневик с бойцами отрядов особого назначения. Спецназ оккупировал чердаки и крыши прилегающих домов. Вертолет заглядывал в окна предпоследнего этажа, где была квартира Фокси.
   - Кэрри, кам-ап! Крыша в зоне видимости, - сказал Ларго.
   - На счет три, - Кэрри сам вел бойцов. - Раз, два...
   На счет три Крис и Вернер выбили дверь ногами. Тросы оборвались, и прямоугольный кусок железа упал на площадку. Флэйм кинул светошумовую гранату. Эхо взрыва разнеслось вверх и вниз по подъезду. Пока полицейские не пришли в себя, команда прошмыгнула наверх. Кэрри успел отвернуться до вспышки и, побежал за ними. Он сделал несколько выстрелов из электрокарабина, пока Крис, обернувшись, не уложил его пистолетным зарядом.
   На крыше они разделились. Вернер и Флэйм, разбежавшись, буквально перелетели на соседнее здание. Амфитамин-М оказал влияние не только на выносливость. Увеличилась реакция, скорость, сила. Крис и Фокси скрылись в соседнем подъезде. Посланный отряд полиции не нашел их. Кэрри чувствовал, что они где-то рядом, но обшаривать каждую квартиру он не мог.
   Дальше соседнего дома ребятам уйти не удалось. Спецназ Ларго крепко зажал Флэйма с Вернером на крыше. Разряды шаровых молний не прекращали разрываться над головой. Обидно попасть впросак на первом же доме, но их спасла пущенная с чердака дымовая граната. Отряд спецназа окутал густой туман.
   - Уходите во двор! - сказал Ирвин, и, воспользовавшись замешательством в рядах полиции, ребята соскочили с крыши.
   Дворы-колодцы - Ярусы, как их еще называли. Лучше места для побега не найти. Кэрри направил туда несколько отрядов, дабы перерезать Флэйму путь, затянуть узел лассо на шее повстанцев.
   Однако он не представлял масштабов М.Д.Б., развернувшего свои незримые посты на улицах. Полицейским мешали на каждом шагу. Слова Ларго подтвердились. Город взбунтовался. Асфальт прокалывал шины броневиков. Чердаки стреляли шаровыми молниями. Дворы слепили дымом и световыми гранатами.
   Спустя пять минут бешеной погони, Вернер потерял счет ситуациям, когда тень Сопротивления спасала их от спецназа. Что вообще представляло Сопротивление? Незримый друг восставших, сын М.Д.Б. и Башни, в считанные дни ставший подростком-максималистом, рвущийся на баррикады, на улицы с бутылкой коктейля Молотова в руке и оранжевой повязкой свободы.
   Он был паркурщиком, ди-джеем, с звучавшим техно в наушниках, задавал темп погони, на ходу, сводил взрывные сэмплы, писал ослепляющие треки, ставя полицейских в тупик. Возможно, у него была сестра, потому как Вернер и Флэйм, после очередного ухода от полиции слышали радостные женские возгласы:
   - Вив ля резистанс! Вив ля мьюзик!
   Отчаявшиеся полицейские, ругаясь, ежеминутно сообщали Кэрри и Ларго:
   - Черт! Им помогают. Беглецы не одни! Мы обстреляны...
   Капитаны не могли ничего с этим сделать. Им приходилось полагаться на опыт и обученность бойцов и ждать, пока из Москвы придет долгожданный приказ, который положит всему конец.
   Погоня по центру города, переходившая с набережных на крыши, с чердаков во дворы и так далее, создала своеобразный парадокс. Если Ларго и Кэрри, ведя за собой отряды, подвергались постоянным нападениям повстанцев, то Флэйм и Вернер вечно попадали в засады полиции, с трудом уходя от них.
   Вертолет не давал покоя. Он летел, словно назойливая муха, облетал спереди, зависал над головами, вынуждая спускаться вниз. На дороге к ним со всех сторон съезжались джипы, окрашивая воздух в красно-синий цвет мигалок.
   Закрывавшиеся за спиной Вернера и Флэйма двери арок взрывались и таранились броневиками спецназа. Когда они поднимались по стенам зданий, наступало затишье. Полицейские боялись стрелять по ним - ребята могли разбиться насмерть. На крыше погоня продолжалась.
   Их гнали, как запуганного зайца, десятки гончих псов. Охотники скакали еще быстрее, обходя с флангов, пытались зажать их в клещи. И лишь сигналы повстанцев, да предупреждения Риччи по рации, помогали им свернуть в нужную сторону. На лань никак не удавалось накинуть лассо, но каждый раз у Флэйма и Вернера перехватывало дух при прорыве смыкающегося кольца.
   Тем не менее, дело развивалось в пользу Сопротивления. Время шло. Двадцать минут подходили к концу. Флэйм и Вернер спешили к мосту. Переехав по натянутой веревке Мойку, они выбежали на крышу Генерального штаба, фасадом выходящего на Дворцовую площадь. Тут погоне пришел конец.
   В первую очередь хотелось думать, что это какая-то ошибка, просчет Ирвина или неверная интерпретация сигналов М.Д.Б. Возможно, они поторопились, но вероятнее всего, полиция просто хорошо делала свою работу, и надо отдать им должное. Силы слишком не равны. По статистике на десять граждан Петербурга приходится один служитель правопорядка... Сейчас против Флэйма и Вернера выступала полиция двух районов.
   Борьба Сопротивления в данный момент никак не была связана с тем, что Кэрри отрезал дорогу вперед, встав на пути к триумфальной арке, а Ларго со спецназом вышел в спину. Гранаты и самодельные винтовки повстанцев также не являлись причиной того, что часть Дворцовой площади полицейские взяли в плотное кольцо из автомобилей и металлических заграждений.
   - Риччи, куда нам? - крикнул Вернер.
   - Выход один, Фрэндс. Напрямик через площадь.
   - Тебе хэд снесло! Тут оцепления в два ряда!
   - Верн, мы сделаем это, - Флэйм крепко сжал кисть друга. - Сейчас или никогда!
   Кэрри и Ларго подходили все ближе. Нацелив на друзей карабины, они закричали:
   - Дэфит! Финир! Бросьте оружие!
   - Не подходите или мы спрыгнем! - Флэйм наставил на них пистолет.
   - Релакс! Изи. Если мы поймем, в чем дело, мэйби, никто из вас не сядет в тюрьму.
   - Нам не нужны ваши обещания! Вернер, за мной!
   - Алер, брат! - ди-джей готов был ринуться за другом хоть на гору, хоть с крыши.
   Так сложилось, что паркурщики всегда тренировались в парах. Помимо многочисленных правил и кодексов чести, которые каждый подросток выдумывал для себя сам, существовал один всеобщий закон. Он, как организм в природе, прошел естественный отбор, выжил в жестокой борьбе, став самым сильным из видов: связки "лидер - ведомый" делали паркурщиков всесильными.
   Вернер, в отличие от других, не стремился стать лидером - Флэйму требовалась поддержка. Он был настолько заведен идеей, что его порой следовало одергивать. Вернер уже спас ему жизнь за сегодня, прикрывал от разрядов карабинов, страховал на крышах. Ведомый имеет идентичную ценность в связках. Ведомый делает точный выстрел, пока враг отвлекается на лидера. Ведомый видит удары, которые не заметит напарник.
   Вот почему Риччи выбрал для операции их двоих. Вернер чувствовал мысли Флэйма, готов был подстраховать в любую секунду. А сейчас, как никогда, нужна была поддержка. Проходя огонь и воду, вспышки гранат и разряды молний, Вернер чувствовал прилив сил после слов Флэйма: "Спасибо, брат! Алер за мной!"
   Зацепив банджи за карниз и обмотав веревкой ноги, они спрыгнули на площадь. Вернер предусмотрительно кинул шашку в оцепление. Флэйм скрылся в дыму.
   Так! Фараонов по дюжине на человека. Нечестно играют, сволочи. Придется вспомнить пару приемчиков карате и самбо из школы. Вернер! Грэйт! Так их гранатой! Супер! Твой электропистолет стреляет без промаха, брат. Что бы я без тебя делал. Давай дальше, мон-ами, гоу! Они еще нападают, но с Амфитамином-М в крови не составит труда раскидать оставшийся десяток полицейских и прорвать оцепление. Чертовски классная штука!
   Оборачиваться некогда, но они слышали, как на площадь выскочило еще три джипа: два из-под арки и один с набережной Мойки. Промчавшись мимо, автомобили устремились к последней бреши у Александровской колонны, где стремительно разворачивался оперативный блокпост. Заградительная линия тянулась от Эрмитажа до Главного штаба. Шансы на прорыв стремительно приближались к нулю. Шум пропеллера усилился. Вертолет завис над зданием.
   - Остановитесь! Вам некуда бежать! Немедленно сдайтесь властям! - кричал голос с неба, пытаясь пробудить отчаяние.
   Флэйм летел впереди. В голове жила одна мысль: "Вот он - путь к Инфинити!" Фовард-драйвер за свою короткую жизнь никогда не был настолько близок к нему. Понятие, о котором спорит нью-эйдж. Что это? Где оно? Есть или нет в природе? Он нашел его.
   Он оказался таким неприметным, как святой грааль. Выложенная вековыми булыжниками мостовая, изъезженная каретами, истоптанная ногами тысяч туристов. Ты был в самом центре Петербурга, замаскированный под Дворцовую площадь.
   Боже, этот нескончаемый вой! Полиция лишает нас мечты, отрезает дорогу несметными кордонами. Смотри, как они рьяно перегораживают площадь металлическим забором, как хватают эиры, чтобы засадить в грудь заряд сжатого воздуха! Не сворачивать, не сломаться под давлением сирен и призывов сложить оружие. Нас видит Башня с той стороны Петроградки, за нас болеет Рубка, радиоволны стихли в ожидании развязки. Олл пауэр, олл ю-селф, найн фир. Олл пауэр, олл ю-селф, найн фир!
   Флэйм приготовил световую гранату, чтобы кинуть в полицейских, когда услышал визг тормозов. Включив обратный ход, в заграждения врезался фургон, разметав полицейские автомобилии в стороны. Из раскрытых дверей выскочили бойцы Сопротивления, уложив из электровинтовок двух полицейских!
   - Кап-ап! Харри! - закричал водитель.
   Разбежавшись, Вернер и Флэйм прыгнули внутрь, а парни из М.Д.Б., вырубив напоследок еще двоих, захлопнули двери. Водитель вдавил педаль газа, но путь перегородил появившийся джип полиции.
   - Черт! Черт! - парень вывернул руль, но уйти от столкновения не удалось, благо ремни пристегнуты. - Отгоните фараонов, харри! Я развернусь.
   - Вспышка! - крикнул один из повстанцев, бросив гранату в выскочивших из джипа полицейских.
   Другой подросток, прицелившись, выстрелил по радиатору приближающегося патрульного автомобиля. Патруль, скрежеча шинами развернулся, и из двигателя подбитой машины повалил густой белый дым. Вернер, Флэйм и еще двое открыли огонь по полицейским, расстреливая все батареи, какие имелись, не давая стражам порядка поднять головы.
   Огрызаясь пистолетными и ружейными выстрелами, фургон, объехав расставленные преграды, наконец, вырвался с площади. Повстанцы ликовали, но у полиции был в запасе еще один козырь.
   - Цель захвачена, фаир! - над Невой появился злополучный вертолет.
   Он покачнулся, произведя залп из ЭЗР-пушек, переключенных в режим атаки. Воздух исказился, как от работающего реактивного двигателя. Сгенерированная звуковая волна ударила автомобиль в борт, слегка изогнув его. Фургон, несущийся по Дворцовому мосту, будто снесло порывом ветра, и он, встав на два колеса, перевернулся на бок.
   - Живы? - прокашлявшись, крикнул водитель. - Харри. Гоу на ту сторону.
   Выбравшись через помятую боковую дверь, они бросились к острову, но вертолет замер в метре от моста, преградив путь. Глаза заслезились от ослепляющих прожекторов, светящих в упор.
   - На землю!!! - пилот не пожалел сил на крик.
   Сзади их настигла полиция во главе с Кэрри. Бойцы сбили повстанцев с ног. В шею уткнулся холодный ствол электрокарабина. Их взяли под руки и повели обратно. Вертолет, гордый своей победой, величественно поднялся в небо, оставив после себя тучу пыли.
   Где же Ирвин? Где обещанная помощь? Никого. Флэйм был вынужден признать - атака на Департамент, и погоня по крышам, и даже рост Сопротивления... Всё это лишь эмоции. Не было никаких планов, а Ирвин просто хорошо руководит людьми.
   Душевный порыв, протест. Как если у ребенка отобрать любимую игрушку. Обиженное дитя - молодежь Петербурга - смогло только поплакать, ну и еще топнуть ножкой и шлепнуть по плечу отца в лице правительства. Им везло, а везение рано или поздно заканчивается. А полиция полагалась на опыт, на разум и технику. Они победили, опередили повстанцев по всем пунктам. Удавка сжалась.
   Но как опровержение пессимистичным мыслям Флэйма, как укор в том, что он перестал верить в себя, с другой стороны моста, где начинается стрелка Васильевского острова, прилетел заряд шаровой молнии. Он был такой силы, что полицейский, которому та попала в грудь, отлетел на метр и повалился на землю.
   Еще выстрел. За ним новый. Бойцов, ведущих задержанных, нейтрализовали. Тучный полицейский придавил обмякшим телом Вернера. Выбравшись из-под него, он понял, что это была вовсе не пыль, поднятая с земли вертолетом, а дымовая завеса, поставленная ребятами М.Д.Б.
   И вот из тумана появился авангард. Вооруженный кто чем: пистолетами, самодельными винтовками, фальшфейерами, гранатами - подростки шли в полный рост, не боясь полиции. И кто их вел? Алекса!
   Насколько субъективен мир. Его так легко изменить, если ты обладаешь достаточным воображением. Или чувством. Любовь между Флэймом и Алексой прорывала любые барьеры. Они шли навстречу друг другу, как два луча, стремящиеся слиться в одну непрерывную линию. И когда он терял силы, когда из рук выбивали оружие, она включалась в бой и продолжала прокладывать путь.
   - Не стрелять, братья! Подойдем ближе и застанем врасплох! Шире шаг, ровней ряды! Вперед к Инфинити, не останавливайтесь. Страх сбросьте в Неву. Нет препятствий. Найн фир! Истина с нами, алер! Гоу! Гоу!
   Как красиво звенел голос Алексы. Флэйм и Вернер смотрели на неё, не отрывая глаз. Она изменилась. Облик тот же, но эмоции... Вихрь! Слегка пропитанные копотью руки и волосы. Волевые жесты, восторженный взгляд. Ангел-хранитель, вышедший из сумрака. Это её голос преследовал во дворах, помогая отбиться от погони. Сестра Сопроивления! Гранаты на ремне. Через плечо - сумка с батареями. В правой руке - пистолет, в левой - флаг М.Д.Б. Свобода, ведущая народ на баррикады.
   Жаль, что рядом нет Делакруа. В эпоху новых технологий, ему бы не потребовались кисти, краски и месяцы работы, чтобы запечатлить этот эпический момент, когда народ марширует на жидкий полицейский строй, как из дыма пытаются высунуться Ростральные колонны, и беспомощно кружит вертолет. Нужен фотоаппарат и драгоценная доля секунды, пока не началась пальба, крики и смятение.
   Их становилось всё больше. Линия за линией повстанцы заполняли мост. Десять, двадцать, сорок, сто. Полиция бездействовала, стоя в оцепенении. Тут и прозвучал приказ:
   - Фаир!
   Дворцовый мост заполнился жутким грохотом. Засвистели взрывающиеся гранаты, зашипели горящие фальшфейеры.
   - Ложись! - крикнул Вернер Флэйму и остальным.
   Заряды сбили с ног полицейских. Немногие успели укрыться за щитами.
   - Восьмой, третий, нужна помощь, - заговорил Ларго, с набережной наблюдая за происходящим. - Отвечайте, твою мать! Васильевский, Петроградка, где вы? Черт!
   Связь была прервана. Члены Сопротивления, занявшие положенные места на крышах вдоль Невы от порта до Литейного моста, портативными радиоподавителями создали плотную стену, непреодолимую для раций полицейских.
   - Требую подкепления! Все на мост, харри! - закричал Кэрри, но рация подозрительно шипела, не реагируя на голос.
   - Говорит генерал Лавров, - ответил неожиданно голос. - Доложите ситуацию.
   - Товарищ генерал?.. - Кэрри некогда было думать о внезапном появлении на линии командира из Москвы. - Мы ведем бой с повстанцами. Связь парализована.
   - Подождите, что за повстанцы? - удивился Лавров. - Вы хотели сказать анархисты?
   - М.Д.Б., ди-джеи Башни. Они выступают против полиции и...
   - М.Д.Б.?! Господи! Поганые анархисты! - генерал был в ужасе. - Капитан, ради бога не стреляйте!
   - Что?! - в один голос крикнули Ларго и Кэрри. - На нас нападают! Полицейские ранены!
   - Послушайте, это дети, - ответил генерал. - Они не понимают, что творят...
   - Товарищ генерал! Я не вижу здесь ни одного ребенка.
   - Это дети! - генерал твердил своё. - Анархисты промыли им мозги. Вы - полиция. Защищайте народ и сохраняйте хладнокровие. Анархисты только и ждут, чтобы начать гражданскую войну!
   - Да что вы говорите! - ответил Ларго. - Это обычные горожане. Они протестуют...
   - Нет, нет, нет! Не стреляйте, прошу вас! Будьте людьми.
   Повстанцы тем временем добрались до середины моста. Вернер и остальные бросились им навстречу.
   - Живы? - спросила Алекса.
   - Да, май-шер! Боже, как я люблю тебя! - Флэйм обнял её, и они поцеловались.
   Парень, шедший вместе с Алексой на соседнем фланге, сделал знак рукой. Четверо гранатометчиков выстрелили дымовыми бомбами по вертолету. Машина заметалась из стороны в сторону, пытаясь разогнать винтом дым, но концентрация была слишком высока, и парни стреляли не в вертолет, а по площади, от чего в небе образовалось широкое серое облако.
   - Не вижу цели, не вижу цели, - бесполезно твердил пилот.
   Гранаты летели в вертолет до тех пор, пока одна из них случайно не сбила видеокамеру.
   - Стоп! Бэк, бэк, алер! - повстанцы, завидев красную ракету, один за другим скрывались в тумане завесы.
   Последними с моста, ликуя, ушли Алекса, Флэйм и Вернер. Во всеобщей радости очередной победы следовало отблагодарить Ирвина и Риччи, руководивших с Башни всей операцией. Они как истинные лидеры были вдалеке от оваций и тихо наслаждались своей победой.
  
   Глава 10.
  
   Вернувшись в департамент, Кэрри от досады швырнул на стол Рэйджа шлем и карабин. Майор сделал вид, что не заметил и отвернулся к окну.
   - Как это понимать, товарищ генерал?! Вы сорвали нам всю операцию! - Кэрри было плевать на чины и звания. - Я сомневаюсь, что вы вообще в состоянии руководить подавлением мятежей.
   - Перестаньте хамить, капитан! - грозно ответил Лавров. - Я могу сию же секунду уволить вас. Вы лишитесь всего, к чему стремились.
   - Пожалуйста! Я еще слишком молод, чтобы меня списывали со счетов, а на гражданке полно рабочих мест. Хоть сейчас рапорт напишу.
   - Эй, релакс! - толкнул сослуживца Ларго. - Но я не могу не согласиться, товарищ генерал. Повстанцы были уже в наших руках, и ваше вмешательство в операцию всё испортило.
   У Лаврова блестели глаза. Гримаса на лице выражала ненависть и бессмысленную злобу. Он заговорил, но речь его напоминала бред параноика.
   - Антиправительственные элементы сеят хаос в стране. Анархисты продолжают вести подрывную деятельность: взрывают школы, жгут администрации, полицейские отделения. Они пользуются нашей слабостью, вербуют молодежь. Они хотят, чтобы мы стреляли в мирных горожан, хотят сделать власть врагом народа. Их электронные гимны, хардстаил, транс, техно - это ересь, наркотик! Сегодня я с разрешения президента страны издал указ о введении комендантского часа в городах-миллионниках. Вам на помощь из области движутся части Внутренних войск и 11-й танковой бригады. Бронетехника войдет в город к завтрашнему утру. С шести часов вечера устанавливается запрет на...
   Рэйдж заметил умоляющий взгляд Ларго. Тот смотрел на майора, молча прося принять хоть какое-то решение. Рэйдж давно подозревал генерала, но высказать это ему в лицо не решался. Он всё время пытался уловить, что движет этим безумцем, но Лавров умело прятался за словами, а когда дело превращалось в полную бессмыслицу, наглым образом отключал связь.
   Рэйдж не понимал одного: как такого сумасбродного вояку допустили командовать армией и полицией? Неужели президент настолько слеп, что доверяет проведение сложнейшей операции закостенелому седому старику, который в любом протесте видит проявление "антиправительственных анархистских элементов"?
   Была еще одна идея. Рэйдж вспомнил, как Лавров говорил, что руководит Аналитическим Управлением. Элита разведки... Кто как не они умеют преподнести себя, обрисовать ситуацию в ярких тонах, заставить поверить даже в высадку инопланетян на Красной площади. Президент и премьер-министр доверяют ему. Неужели генерал затеял маленькую войну с народом в своих личных, окутанных тайной, интересах?
   Но ведь время безумцев, жаждущих нажать на красную кнопку, давно прошло. Посылать армии в восточные страны без ведома народа уже не в моде. Это и раньше был миф, как взахлеб твердило телевидение, а сейчас в эпоху информации и сотен психологических тестов подобное поведение и вовсе исключено.
   В любом случае, Рэйдж должен был взять ситуацию в свои руки. Что может быть глупее, чем запрещать электронную музыку, пусть она ему самому и не по душе. Музыка - это народ. Музыка - это экономика. Музыка - это признак стабильности. А Башня - маяк. Его нельзя потушить.
   Безмолвие опасно. В нем ютится беспорядок, таится мрак. Без аккомпанемента, гамм и звуков сознание сжимается. Фантазия рушится, эмоции погибают. А когда гаснет свет в квартире, и "закон тишины" вступает в силу, ты всегда можешь выйти на улицу, увидеть, как искрится огнями Башня, почувствовать, как разбегаются волнами мелодии Рубки. И сразу теплеет на душе.
   Пусть Рэйджу и не нравились современные биты, пусть не грели сердце сэмплы хауса и дабстепа, но майор помнил Башню другой. Было время, когда радио еще играло рок-н-ролл, когда неслись по волнам мегагерц аккорды гитар "Сплин" и "Нирваны". И еще знакомы песни "Наутилуса", и крепок голос "ДДТ".
   Они жили в памяти, записанные на диски и винчестеры вместе с легендарной "Кино", пока их не выселили новые жильцы. Новые имена с приставками "ди-джей" и "эм-си" заполонили полки, выбросив олд-стафф на свалку истории, где уже вырыты могилы для органа, саксофона и гитар. Но это ничего не меняет, товарищ генерал - вы маразматик!
   - Довольно россказней, - Рэйдж поднялся с кресла. - Вы не умеете руководить. Вы не должны руководить!
   - Товарищ майор...
   - Ваши действия непоследовательны, безосновательны, - продолжал Рэйдж. - Вы стреляете из пушки по воробьям. Вводите армию против мирного населения! За все время вы не отдали ни одного стоящего приказа. Ваши действия только сильнее сталкивают нас в бездну! Я не собираюсь больше вам подчиняться.
   - Майор!!! Как вы смеете... - крикнул Лавров.
   - Слушайте меня! - от поступков Рэйджа зависела судьба Петербурга, и он не останавливался. - Вы спровоцировали демонстрантов на Сенатской площади. Вы ввели бессмысленный план "Тишина" и упрятали за решетку невиновных. Вы потребовали прервать связь в городе, но не позволили нам включить глушители, когда повстанцы захватили Башню. И вы не дали арестовать никого, когда они уже были в наших руках!
   - Я вам объяснял...
   - Вы не даете нам видеть дальше, чем окна дома напротив! - цитировал Рэйдж любимого певца. - Нам уже стали тесны сшитые вами для нас одежды! Вы нам не указ. Мы сами расскажем вам о том, что дальше: дальше действовать будем мы! Эфиру дэфит!
   - Майор! Я отдам вас под суд!! Лишу всех наград! Это вам дорого обойдется. Вы анархист! Вы расшатываете государство антиправительственными высказываниями! Я объявляю вас личным врагом! - генерал разозлился ненашутку.
   Он бил по столу кулаками, кричал и плевался в монитор, но Рэйджа это не смущало. Своими действиями генерал разбудил спящего в сердце Рейджа зверя. Прошлое замиксовалось с настоящим. Воспоминания добавили новую аранжировку. Рок-н-ролл не утихал. Струны гитары издавали мерный звук, темпом в четыре четверти. Жанр - протест.
   Рэйдж проснулся. Он вспомнил, что было тогда. Он принял правду, которую в силу возраста хотел забыть, выкинуть из головы, стереть навсегда. Но от прошлого не скроешься. Оно всегда останется отпечатком на ладони. Линию судьбы уже не исправишь.
   Он свободен, как и раньше. Бунт в сознании майора перешел все допустимые границы. К черту правила - каждый сам распоряжается своей жизнью. "Дальше действовать будем мы!" - резонировал голос в голове.
   - Вот теперь вы показали своё истинное лицо, - ответил Рэйдж, и отключил экран. - Блокируйте связь с Москвой. Мы без них наведем порядок.
   - Наконец-то, - обрадовался Ларго. - Какой теперь план?
   - Ты, будто не знаешь, кто за всем стоит? Как звали тех, кто устроил погром в департаменте?
   - Флэйм и Вернер, - сказал Кэрри.
   - В рапорте офицера, прибывшего по сигналу тревоги в Кресты, значилось описание похожего человека, - Рэйдж посмотрел только что распечатанный портрет Флэйма. - Он вел отряд и был нейтрализован выстрелом карабина. Возможно, он один из лидеров. С ним был другой... Ларго, вызови этого офицера ко мне, а я пока составлю список подозреваемых.
   Спустя двадцать минут, офицер показал фотографию человека, стрелявшего в него.
   - Это точно он. Я запомнил его. Он работал на радио. Ди-джей... как его...
   - Крис, - сказал Ларго. - Он и на Башне засветился. Говорил, что телецентр заминирован.
   - Спасибо, вы свободны, - ответил майор, и офицер покинул кабинет.
   - Даже лица не прятали. Вот дураки! - воскликнул Кэрри.
   - Но они могут быть пешками, - предположил Ларго.
   - Зато руководят ими те, кто не показывает лица, - Рэйдж помолчал и добавил. - Здесь определенно замешан программный директор радио. Кстати, помните того хакера, что взломал нашу систему месяц назад? Как его звали?
   - Кажется, Ирвин, - Ларго прокручивал на ноутбуке список опасных киберпреступников. - Да. Он давно на карандаш взят. Ди-джей на "ТрансМиссии".
   - Он и с категорированным компьютером поработал. И то, что мы не смогли связаться с другими районами, определенно, его рук дело.
   - Верно. Если они прячут лица, это не значит, что мы их не найдем, - Ларго щелкал по клавишам клавиатуры, отправляя информацию патрулям города. - Осталось найти их штаб.
   - Я был у связистов. Они отследили переговоры Сопротивления. Большая часть исходит от Башни, Фабрики и штаб-квартиры М.Д.Б. Будем брать их. Информация есть, работаем по готовности. Ларго, готовь спецназ. Кэрри - полицию.
   - С ними еще девушка, майор, - сказал Кэрри. - Алексой зовут. Агитатором в М.Д.Б. работает. Это она вела повстанцев на мосту.
   - Значит, возьмем и её, - Рэйдж добавил в список её имя.
   Он глянул в окно, а затем, сменив тон на более мягкий и снисходительный, произнес:
   - Кэрри, Ларго. Помните, они всего лишь дети. Ведите себя сдержаннее.
   - В их-то возрасте они прекрасно осознают, на что идут, - ответил Ларго.
   - Они эмоциональны. В них еще бушует максимализм. Что тут говорить, вы сами еще слишком малы.
   - Рэйдж, кам-ап! Брось! - поморщился Кэрри. - Нас-то зачем мешать!
   - Для меня вы тоже дети, Кэрри. Такие же импульсивные. "Вот мы сейчас! От нас не скроешься! Почему вы медлите! Харри!" - это ваши слова. Вы умнее, но не намного. А ты станешь взрослым, Кэрри, когда научишься действовать самостоятельно и перестанешь швырять шлем на мой стол.
   Кэрри стоял в замешательстве. Всё оказалось слишком сложным для восприятия, и он решил покинуть кабинет, извинившись напоследок:
   - Дэсоле, Рэйдж.
   На сей раз полиция не церемонилась, а пошла воткрытую. Занятая бессмысленной переброской людей с места на место, патрулированием улиц без возможности кого-либо арестовать и томительного ожидания новых указаний Центра, она, наконец, сняла с себя оковы и занялась тем, чем и должна заниматься: наведением порядка.
   Всё встало на места. Враг не анархисты, не террористические группировки. Они - обычные люди, бастующие против реформ. Молодежь, сражающаяся за свою культуру. Чтобы понять это и избавиться от дезинформации Центра потребовалась десять дней. Ложь перестала править балом, и полиция начала действовать.
   Ни минуты простоя. Операция началась ночью, спустя несколько часов после столкновения на Дворцовом мосту. Рэйдж не хотел ждать до утра, намереваясь как можно быстрее вернуть в Петербург долгожданный покой.
   Полицейские больше не прятались, как в ночь "Тишины". Поэтому Ирвин, сидя в Рубке, увидел, как улицы красятся в сине-красный цвет мигалок. Вой сирен доносился аж до последнего этажа Башни.
   - Флэйм, что с Фабрикой? - спросил он, но в этот раз глушители не пропускали сигнал, рация молчала.
   А на Обводном канале, на заводе "Красный треугольник" высадился целый десант спецназа. Вертолеты ошеломили повстанцев, сделав несколько выстрелов из ЭЗР-пушек. Гарнизон Фабрики охватила паника.
   Рассчитанные на диверсии, скрытность, шок-эффекты и точную координацию отряды повстанцев не выдержали натиска полиции. Молодежь оказалась не способна в открытом бою противопоставить хоть что-то силам спецназа. Надвигающиеся отряды со щитами и электрокарабинами под прикрытием дымовых и шумовых гранат не встречали никакого сопротивления.
   Спецназ действовал настолько быстро, что офицерам зачастую даже не требовалось использовать звуковые модуляторы. Фабрика, где бывшие цеха были забиты самодельным оружием и гранатами, сдалась практически без боя.
   Отряд Флэйма забаррикадировался в спортивном зале, где проходили занятия по паркуру.
   - Ирвин, нас атакуют! - крикнул он, но рация превратилась в бесполезную игрушку.
   Тут двое повстанцев упали, сраженные дротиками со снотворным.
   - Снайперы! - крикнул третий и получил свою порцию успокоительного.
   Страх подбирался. Вокруг была кромешная тьма, немного отгоняемая карманным фонариком. Полиция вырубила электричество. Откуда стреляли? Под потолком маячили какие-то тени, но Флэйм не мог различить. Он и еще четверо бойцов, не выдержав напряжения, начали стрелять по потолку, но батареи быстро разрядились.
   Что-то звякнуло об пол, и мрак отступил, но лучше не стало. Комната наполнилась светом, Флэйм ослеп. Он слышал шум спадающей веревки, звуки, как кто-то спрыгивает на пол, и заоравшие наперебой голоса:
   - Стоять! Руки, руки!! На пол! Лежать! Брось оружие!!
   К Башне направлялись вертолеты.
   - Ирвин, что нам делать? - крикнул Крис.
   - Уходите! Харри вниз. Не ждите! Алер! - Ирвин лихорадочно стирал данные с компьютера.
   Скоростной лифт в мгновение ока донес друзей на первый этаж. Ирвин собирался догнать их, но в окно ударил прожектор.
   - Полиция, не двигаться! - скомандовал пилот.
   - Черта с два! - Ирвин дернулся к лифту, но залп ЭЗР-пушки ударил его об стену, накрыв тело осколками битого стекла.
   Заревел модулятор. Пока Ирвин, держась за голову, катался по земле, корчась от нестерпимой боли, вертолет брал Башню на абордаж. Зацепившись крюками за карниз, пилот натянул веревочный мост, и через разбитое окно в Рубку вбежали спецназовцы.
   Штаб-квартира М.Д.Б. приняла бой. Фовард-драйверы и активисты движения забаррикадировались в зале заседания. Алекса нервно оглядывалась вокруг, держа наготове электропистолет. Полиция появилась неожиданно. Ворвавшись в зал, бойцы открыли огонь, без разбора нейтрализовывая всех находившихся внутри.
   В суматохе, девушка выскочила в коридор, где её схватил Кэрри. Их взгляды встретились. Они поняли друг друга без слов. Она стреляла в него на мосту. Алекса догадалась, кто приходил к ней ночью.
   - Подонок! - крикнула она и, ударив Кэрри по щеке, вырвалась из его рук и бросилась бежать. Её остановила игла со снотворным, которую Кэрри выпустил на этот раз без капли сожаления.
   Вернер, Риччи, Фокси и Крис забежали в переулок. На улицах полиция проверяла всех подозрительных. Экипажи сновали туда-сюда. Над крышами, прочесывая прожектором дворы, кружил вертолет. Друзья прятались за деревьями, боясь высунуться. Теперь им было, что терять. Их могли посадить на десять, а то и пятнадцать лет. Сейчас, как никогда, они понимали, что игры с законом до добра не доводят, и хотелось вернуть всё назад.
   Черт, с ней с музыкой. Мэйби, и правда она не принесла ничего хорошего. Музыка - это зло? До чего их довели сэмплы эмбиента, саунды техно. Подумаешь музыка! Это всего лишь музыка! Ребята были готовы принять любые условия, лишь бы их не арестовали, не посадили, не наказали. Рэйдж оказался прав - они все еще дети.
   Вертолет, не обнаруживший никого подозрительного, полетел дальше. Патрули носились по улицам, другие ждали, спрятавшись в тени, словно хищники ожидая жертву. Выйдя со двора, друзья не сразу заметили нагонявшую их машину, а когда та, включив сирену, перекрыла им путь, было уже поздно. Они бросились назад по улице. Эиры сбили Риччи и Вернера с ног, но те поднявшись, побежали дальше.
   - Ни с места! - из темноты сверкнул фонарь.
   Они выскочили прямо на блокпост. Поперек проспекта стоял броневик и шестеро полицейских. Вернер попытался скрыться, но спецназовец спустил курок, и ди-джей запутался в выпущенной сети.
   - Так, этих куда? - полицейский посветил фонарем на Риччи.
   Сидевший за компьютером в машине спецназовец в ответ молча кивнул.
   - Да, это они.
   Их бросили в броневик, и полицейский скомандовал водителю.
   - В "Кронштадт"!
  
   Глава 11.
  
   Тюрьма действительно была настоящим лабиринтом. Крис потерял счет ступеням и пройденным коридорам, когда его привели в камеру. Всё великолепие чистых освещенных верхних этажей, интеллектуальных систем слежения, кафельных полов и отделанных пластиком стен и потолков осталось далеко позади.
   Эта часть "Кронштадта" располагалась под островом ниже уровня Финского залива. Здесь пахло сыростью от пропускающих воду бетонных стен, а решетки отвратительно скрипели, и лязгали замки как в средневековых крепостях вроде Тауэра и Бастилии.
   Окон не было, и свет давали только тусклые, время от времени гаснущие, лампочки. Один единственный выход на поверхность был закрыт толстой железной дверью с электронным замком. Наблюдения не велось. Бежать всё равно не куда.
   Вообще коридор не был уж так суров и грязен, как казалось Крису. Но если бы здесь располагались офисы, а не одиночные камеры, вид был бы гораздо привлекательнее. Тюрьма наводила свои порядки, превращая себя в то, для чего она создавалась. Треснувшие стены, ржавые нары. "Кронштадт" самостоятельно, без воли людей, менял свою архитектуру.
   - Крис, это ты? - спросил Ирвин. - Лисэн, хоть кто-то ушел?
   - Ирвин, мы все здесь, - сказал Риччи.
   - Фрэндс, что с нами сделают? - спросила Фокси.
   - Не знаю.
   - Ирвин?.. Риччи? - неуверенно донесся чей-то голос. - Это Снэйк. Фрэндс, вы здесь?
   Чуть подальше в глубине коридора были еще камеры. В трех из них оказались ди-джеи группы "Нова".
   - Снэйк? - удивился Флэйм. - Вы тоже на этом уровне?
   - Нас тут держат уже вторую неделю, - отозвался Дэн.
   - Мы собирались спасти вас, - сказал Вернер. - В других городах, даже в Европе волнения. Электронику объявили вне закона. Закрываются радиостанции. Полиция подавляет любые протесты...
   - Система не уничтожит нас! Диктатура под маской либерализма, - воскликнул Стим. - Народ нельзя уничтожить. Мы еще поднимемся и ворвемся в Кремль! Пусть только попробуют. Им нас не закэтчить! Гонители свободы, приспешники демократии!
   - Стим, релакс, - успокоил друга Дэн. - Не обращайте внимания. От заточения ему малость хэд пробило. Как выберемся, я его харри поставлю на ноги.
   - Думаешь, мы отсюда сможем выбраться?
   - У нас есть план, но давайте по порядку.
   Весь следующий день они разговаривали. Дэн интересовался о событиях в городе, и Риччи с ди-джеями рассказал о митинге, действиях полиции и росте Сопротивления. "Нова" же решилась на побег совсем недавно.
   Пока их охраняли сотрудники ФСБ, говорить о нем не было и смысла. Но три дня назад, когда Сопротивление взяло под контроль Башню. Охрана "Новы" была передана полиции, и те перестали внимательно следить за заключенными.
   Неизвестно, кто проектировал эту часть "Кронштадта", но строители проявляли немалую халатность. На материалах также экономили, а потому решетки крепились на честном слове. Если бы здесь содержали измученных заключенных, то, конечно, у них бы не хватило сил сломать ржавые прутья. Но новоиспеченных узников кормили регулярно три раза в день.
   В одной незакрытой решеткой комнате незадачливые строители оставили свои инструменты. Снэйк сидел в соседней камере, и смог вытащить коробку, в которой оказались молотки, ножовка и даже перфоратор. Протекающий недостроенный каземат терял всякий смысл. Ирвин, разбиравшийся в фортификации и философии защиты, не мог понять, чего добивается полиция, заперев их здесь.
   Единственной здравой мыслью было то, что полицейские излишне самонадеянны и верят в надежность магнитной двери с кодовым замком, которая, по правде говоря, была единственным серьезным защитным барьером на пути к побегу, не считая сотни вооруженных охранников на верхних уровнях.
   Дэн и Стим, сидящие в соседних камерах, по очереди расшатывали прутья и кололи хлипкий бетон. Нужно было освободить как минимум двоих, чтобы справиться с надзирателями. Три раза в день, когда приносили еду, в комнату входили трое охранников. Один вез тележку с провизией, другой с карабином, охранял его. Третий всегда стоял у двери, в любую минуту готовый закрыть единственный выход.
   Всё это говорило о том, что полицейские были на стороже и знали о ненадежности решеток, посторонних инструментах и вещах в недостроенном блоке, но им было проще вести себя так, чем доводить защиту камер до приемлемого уровня или хотя бы вытащить бесхозные вещи. Когда полиция уходила, Дэн снова начинал работать.
   Вечером магнитная дверь открылась, и в коридор вошел охранник.
   - Флэйм, Вернер, Крис. Наверх!
   Ларго сидел за столом и, держа карандаш во рту, просматривал дела задержанных. Кэрри ходил взад-вперед по кабинету, о чем-то думая.
   - Там есть девушка. Две... - сказал он, продолжая незаконченный разговор.
   - И что? - равнодушно спросил Ларго.
   - Их надо поднять на уровень выше.
   - Не надо, - так же бесчувственно ответил Рэйдж, сидя за компьютером.
   - Черт! Там сырость, грязь. И вообще это недостроенный блок!
   - Тебе их жалко стало? - улыбнулся Ларго. - Зачем тогда стрелял! Надо было отпустить.
   - Это другое... - Кэрри смущенно потер нос. - Думаю, они свое уже получили...
   - Нет, уж, - Рэйдж встал из-за стола. - Пусть сидят и думают. В колониях и таких удобств не будет.
   - Эй, ты же не хочешь сказать, что... - начал было Ларго.
   - Никуда я их не отдам, - ответил майор. - Дети Петербурга останутся здесь. Но каждый должен понести наказание. Я не собираюсь отпускать мятежников просто так. Черт возьми! Они нападали на полицейские патрули, разгромили полгорода, организовали производство оружия. А кто отвечать будет? Вот пусть и сидят в камере.
   - Не думаю, что это поможет, - сказал Кэрри. - Они не виноваты, что их загнали в угол.
   - Они знали, на что шли, Кэрри, и теперь ответят по всей строгости закона. Для начала проведем разъяснительную беседу.
   Охранник открыл дверь, и Крис, Вернер и Флэйм вошли кабинет.
   - Присаживайтесь, - сказал Рэйдж.
   - Что вам надо? - небрежно задал вопрос Вернер.
   - Хотим понять, что вами движет. Почему не идете на диалог, - Ларго говорил, не отрываясь от бумажек.
   - Вы творите беззаконие, а потом спрашиваете почему люди протестуют? - сказал Крис.
   - Лисэн-ап, мон-ами, - сказал Кэрри. - Я твоим фрэндам два раза предлагал сдаться...
   - Мы не сдадимся! - огрызнулся Вернер.
   - Вижу, ты совсем немайндовый. Мы пытаемся понять ситуацию, а вы не даете нам это сделать, - сказал Ларго.
   - Не надо нас понимать! Сопротивление живо и будет жить! - крикнул Флэйм, привстав со стула. - Не сегодня, так завтра мы вернем себе свободу!
   - Свободу? - усмехнулся Кэрри. - Так вы уже и забыли, за что сражаетесь? Сначала музыка, потом "Нова", а теперь... Москву возьмете? Революцию устроите?
   - Если понадобится, то да! - дерзко ответил Крис.
   - Наивные, - Ларго и Кэрри засмеялись.
   - Послушайте, - заговорил Рэйдж, чувствуя себя единственным взрослым человеком. - В "Кронштадт" я вас посадил не просто так. Я не собираюсь никого арестовывать, но если не подчинитесь, такая жизнь вас ожидает ближайшие лет десять.
   - Я не боюсь темниц сибирских рудников! - ответил Вернер.
   - Глупцы! - Рэйдж ударил ладонью по столу. - Вы хоть понимаете, что это за система! Государству ваши выходки, как укус комара слону, зато ответ правительства - дихлофос для мухи, и им неважно, сколько судеб при этом поломается.
   - Они не знают, кого вырастили, - сквозь зубы проговорил Флэйм и ударил себя в грудь кулаком. - Здесь наша сила. Никто не закроет путь к Инфинити. Перестреляйте нас всех - батарей не хватит. М.Д.Б. вернет себе правду. Мы вернем электронику!
   - Ни черта вы не можете! - крикнул Ларго. - Революция... Ха! Это миф. Бесполезно даже пытаться. У нас техника, информация, люди. Вам и шага не дадут ступить, если решитесь на преступление, а тем более, на переворот. Сколько вы продержались, когда полиция приступила к ликвидации Сопротивления? А? Полчаса и дэфит.
   - Гонители свободы, приспешники демократии! - повторил слова Стима Вернер.
   - Свободы? - переспросил Рэйдж. - Мы ни капли не задели ваши права. Вы находитесь здесь, не потому, что нарушили что-то. Да, вы проникли в Департамент, выкрали информацию, захватили Башню и сделали еще много чего, но всё это не сама цель заключать вас в "Кронштадт". Я пытаюсь сказать, чтобы вы продолжали жить как раньше, без протестов, без бунтов. Власть уже сделала свой ход и ничего возвращать не будет. А вы еще молодые и лишь загубите всю свою жизнь. Вам никогда не дадут престижную работу, не выпустят заграницу. Вы до смерти будете летать с подрезанными крыльями. И самое страшное: никто не будет считать это противозаконным, антиобщественным, безнравственным явлением. Ваши родственники, друзья будут считать вас врагами, потому что так говорят СМИ.
   - Рэйдж прав, фрэндс, - смягчился Ларго. - Когда мы получали приказы из Москвы, то постоянно слышали об "антиправительственных элементах", анархистах...
   - Их не существует! - сказал Крис. - Вам врали.
   - Да, не существует, - Кэрри посмотрел ему в глаза. - А вы кто такие? Ворвались в тюрьму, Башню "заминировали", положили несколько десятков полицейских на улицах. Вы - анархисты!
   - Неправда! Фараоны чертовы! Плевать я хотел на ваши угрозы, - Вернер вскочил со стула.
   - Шат-аут! - не выдержал Ларго, сняв с пояса пистолет. - Мэйби это тебя успокоит!
   - Стреляй! - он расстегнул рубашку, обнажив грудь.
   Напряженный разговор переходил границы дозволенного. Рэйдж, как верховный судья, арбитр, должен был вмешаться, чтобы беседа не сошла на нет. Майор негодовал. Он злился на Ларго и повстанцев за то, что те не могут держать чувства под контролем. К подросткам из М.Д.Б. он относился снисходительно, но капитан вывел его из себя.
   Ларго - офицер и не имеет права так себя вести. Да что с него требовать! Он тоже был молодым, чуть старше, но это не имеет значения. Максималист по ту сторону баррикад. Да и повстанцы не лучше - твердят своё, никого не слушая. Из-за таких и начинается непримиримая вражда, когда эмоции берут верх над разумом.
   - Сядь на место! - холодно приказал майор. Он выхватил из руки Ларго электропистолет и жестко оттолкнул капитана назад, от чего тот ввалился в кресло.
   Глубоко вдохнув, Рэйдж продолжил:
   - Я не знаю, что задумали в правительстве, и какова их истинная цель, но они хотят запретить электронную музыку. А такие как вы им мешают с первых же часов. Да, это кощунственно, мерзко, безнравственно и нарушает Конституцию. Но ты думаешь, они признают ошибку? Власти уже двадцать лет не признают ошибок! Проще найти виновных, и крайними окажетесь вы. Именно вы, и те, кто вел борьбу в других городах. Вас они считают "антиправительственными элементами", и вы - первые на кого они свалят свои просчеты!
   Флэйм, угомонившись, сел на стул. Ребята переглянулись. По телу пробежал легкий озноб.
   - Вам некуда бежать. Лучше всё хорошенько обдумайте. И помните, мы вам не враги. Я окажу любую посильную помощь.
   - Нам помощь не нужна! Улицы нам помогут, - ответил Крис, глядя помутненным взором.
   - Увести! - скомандовал Рэйдж и обратился к заместителям. - Ведите допрос сами. Я отдохну. И чтоб без этих фокусов, ясно!
   Он небрежно помахал отобранным пистолетом.
   - Анархисты... Всё по барабану, как нам раньше... Всё же кончилось, а они снова...
   Хлопок двери оборвал мысли в слух Рэйджа. Что означали последние слова майора, осталось загадкой. Ларго плохо расслышал их. Он чувствовал себя виноватым. Раздосадованный, капитан смотрел во двор сквозь решетку на окне.
   Винил он не только себя, но и Вернера. Ди-джей был слишком наивен, чтобы всё понять. Капитан и сам с трудом улавливал истину и слушал спич Рэйджа как откровение. Он и Кэрри, хлопнувший Ларго по плечу в знак поддержки, решили найти других собеседников. Следующими на очереди были Ирвин и Риччи.
   - Значит, вы - главари бандитского подполья? - Кэрри начал разговор, пока Ларго приходил в себя.
   - С чего вы взяли? - спросил Ирвин.
   - Так говорят ваши друзья. Они уже подписали признание об участии в мятеже. Хотите взглянуть?
   - Вы не умеете врать, - прищурился Риччи. - Когда вы лжете, у вас тембр голоса меняется...
   - Хм, - усмехнулся Ларго. - Вы умнее, чем ваши друзья. Почему же у вас хватило глупости устроить восстание?
   - У нас есть идея, и мы боремся за неё, - голос Ирвина звучал ровно, без эмоций.
   - Идея, идея... Что вам нужно? Работа, развлечения? Государство дает всё. Только таблеток счастья не хватает...
   - Верните нашу музыку, свободу. Этого нам достаточно.
   - Свобода, - передразнил Ирвина Кэрри. - Вы были независимы, а, устроив бунт, попали в тюрьму. Выходит, вы сражались за решетку?
   - У нас была жизнь, а вы вторглись в неё и все испортили.
   - Ирвин, мы здесь ничего не решаем. Мы такие же люди, как и ты, - возразил Ларго.
   - Ты защищаешь государство, презирающее права граждан. Запретив музыку, власть сожгла собственную конституцию. Лисэн, вас случаем не гипнотизируют, а? Зачем ты нацепил этот наушник?
   Ирвин указал на серое устройство, закрывающее ухо Ларго.
   - Он, чтобы не нервничать, - ответил капитан. - Если я его сниму, ничего не изменится. И мое мнение не изменится. Дела Москвы - их дела. В Центре виднее, куда вести корабль с населением.
   - Вы готовы на всё, лишь бы вас не трогали, так? - Риччи скрестил руки, будто сам ведет допрос. - Поэтому и идете в полицию, чтобы за вас всё решали? Вы слабее.
   - Мы разумнее, - ответил Кэрри. - Мы можем приспосабливаться, если на то пошло. А вы погибнете, и никто о вас не вспомнит.
   - Серая толпа, стадо овец. Вы же никогда не взлетите в небо! Так и будете по земле стелиться. Тише воды - ниже травы... - Риччи протер очки. - Знаю я вас. Я такими как вы руковожу. Вы для меня - статистическая выборка населения. А мы хотим большего! Нам тесно на земле. Свобода - вот что нас интересует. Запрещать электронику - лишить нас жизни.
   - Либерализм, свобода слова... - Ларго посмотрел на Риччи. - Вы будете жить так, как тебе скажут. Это власть, разве ты не понимаешь! Власть принадлежит им, и только им! Благодарите бога за то, что политический курс совпадает с нуждами людей.
   - Это блеф! Вы лжете! - не сдержался Риччи. - Мы прошли школу М.Д.Б. Согласен, М.Д.Б. - правительственная организация, но нас учили, нам с детства говорили, что такое высшая истина. Инфинити! Индивидуальность, личность, вот что главное!
   - Работал бы ты в полиции, - сказал Кэрри. - Думал бы по-другому. Правильнее. Ты хоть представляешь себе, что такое власть? Что мы можем, что мы делаем? Сколько у нас сил, информации?
   - А вы себе представьте масштабы М.Д.Б.! У нас есть филиалы в "семи жемчужинах" и еще в других городах. У нас свои школы, тренировочные базы. Мы создали свою идеологию, через которую проходит весь нью-эйдж. Мы вас не боимся. Будущее за нами! Вспомните нас, когда будете пожинать плоды своих фэйлов.
   - Ваше будущее придет в тупик, - сказал Ларго. - Вы все летаете где-то в фантазиях. Строите утопический мир, где все равны, где никто не ущемлен в правах. Все художники, паркурщики, ди-джеи. А кто на улицах убирать будет? Кто будет работать на заводах, чинить водопровод, разгружать товары? Это грязная тяжелая работа. Неравенство заложено в нашем образе жизни. И недовольные будут всегда. Сейчас вы, потом - кто-нибудь еще. Я думал, вы взрослые, а ваша школа, ваш путь к Инфинити только задерживает развитие! Вернитесь в реальность. Финир быть идеалистами.
   - Скажи, Риччи, - спросил Кэрри. - Тебе не страшно было организовывать Сопротивление? И ты, Ирвин, тоже подумай. Мы столько строили, а вы все взяли и разрушили. И в первую очередь свой рассудок. Я понимаю, вы - фанаты воли, но подростки. У них нет четкой позиции, жизненного опыта. Что теперь они будут думать о стране, о власти. Вы создали поколение террористов, и вам не страшно? Не страшно, что они будут ненавидеть свою страну? Не страшно, что однажды они придут и к вам и сожгут ваш дом?
   - Они будут ненавидеть вас. Вы - представители государства. Вы останетесь врагами до конца! А они проживут всю жизнь в согласии с сердцем.
   - В согласии с сердцем и в колонии с тоской по воле. Так?
   - Да так!
   - Увести, - скомандовал Ларго.
   За окном окончательно стемнело. Мрак над заливом разгоняли прожектора, вглядывающиеся в черную воду. Тени попадали в комнату и, описав полукруг на стене, исчезали. Контакт не удавался. Ларго уже хотел бросить эту затею, но Кэрри неожиданно оживился и попросил пригласить девушек. Ему не терпелось поговорить с Алексой.
   - Ну, а вы зачем полезли в это? - спросил Ларго, когда девушки сели за стол.
   - Мы своих парней не бросим - ответила Алекса. - Я дала Флэйму клятву идти к Инфинити до конца. Хоть в "Кронштадт", хоть в тайгу.
   - Декабристки... Давайте поговорим о музыке, - предложил Кэрри. - Что она для вас?
   - Музыка - это то, что не делят с окружающими.
   - Музыка - это будущее.
   - Будущее, Фокси? А как же синдром Алекса? Болезнь, в конце концов, убьет вас.
   - Электроника не причиняет вреда.
   - Почему вы так уверены? Никто не знает, откуда взялся синдром Алекса, но то, что он связан с современной музыкой - не нуждается в доказательстве.
   - А ты не слушаешь электронику? - спросила Фокси.
   - Я - поклонник Рубки, и всего, что делает программный директор радиостанции, - ответил Кэрри. - Это Ларго у нас любит классику.
   - Продиджи рулят! - улыбнулся капитан. - Но транс я тоже люблю. Ирвин - бэстовый музыкант.
   - А мне, например, ди-джей Крис очень даже.
   - Он - бэстовый, - прошептала Фокси.
   - Но мы не злоупотребляем электроникой, - заметил Ларго. - Ты сколько её слушаешь?
   - Часов двадцать. Иногда сутки, мэйби больше.
   - Сутки! - Ларго, качавшийся в кресле, еле сдержался, чтобы не упасть.
   - Бэйби, у тебя мозги не плавятся? - засмеялся Кэрри.
   - Чего вы добиваетесь?! - возмутилась Алекса, чувствуя презрение со стороны полицейских. - Мы живем, как хотим! Я не думала, что вы такой олд-стафф, что не можете нас понять.
   - Мы вас прекрасно понимаем. Вы - зависимы от электроники. Вы - музыкальные наркоманы. Для вас мелодия, ритмы - это стимулятор. Вы живете для себя, развлекаетесь на ежегодных Рейвах. Нью-эйдж, финир флай-н-лузить! Вокруг обман из компьютерной графики, а вы даже не пытаетесь вырваться! Нравится красивая упаковка?
   - Неправда! - запротестовала Фокси. - Музыка - это наш дом, крыша над головой. Да, она нас окружает, но мы стали ответственнее, честнее. Мы готовы к трудностям, и это отчасти из-за музыки. Она сплотила нью-эйдж. Восстание тому пример! В музыке нет рас, нет полов, а только душа и стремления. Перед музыкой все равны, в отличие от закона!
   - Что ты хочешь сказать?
   - Вы нас арестовывали без суда и следствия, а теперь еще и воспитываете! - ответила Алекса.
   - Вы снова вините во всем полицию, - ответил Кэрри. - Полиция - это больше чем просто надзорная служба. Если вы заболели, вы идете к врачу, если вам плохо на сердце, вы звоните психологу. Но вы живете не по правилам общества. Для государства вы - больные люди. Вы психи, буйные, которых только смирительная рубашка спасет. Полиция - это санитары. Вам никто не желает зла, мы хотим вас излечить. Кто, кроме нас скажет вам, заметит и определит, что вы больны?
   - Значит, жажда свободы - это болезнь?
   - Нежелание видеть реальность - это болезнь, - поправил Ларго. - Вы останетесь в коконе, и никогда не превратитесь в бабочек. Современная музыка - ничто! Музыка - это паранойя, шизофрения!
   - А твои Продиджи были бэстовей?
   - Бэстовей!
   - Да под них героин кололи! - крикнула Фокси. - Ты никогда не слышал?
   - Это всё миф, наговоры... - возразил капитан.
   - Ага! - девушка подловила Ларго. - Значит ты теперь защищаешь гимн наркотикам! Ничуть не лучше были старые Рейвы. Это сейчас они - классика, а тогда вас также гоняли, говорили - это конец. Куда катится молодежь...
   - Шат-аут, Фокси, - Ларго от крика сдерживал лишь портативный наушник.
   - Ты не слышал, а я читала и знаю, - не унималась девушка. - Для каждого поколения своя музыка. Мы родились, и у нас свой стэмп. Я надеялась, ты поймешь...
   - Ты сама не понимаешь, что говоришь. Сейчас всё по-другому. Современная музыка - это даже не искусство. Это шлак, мусор.
   - Ничего не поменялось. Пройдет тайм, и наша культура станет легендой! Сейчас ты говоришь, что это тупик, но через десять лет электроника перейдет на новый уровень, а наше время вспомнят так же, как и старые группы. И уже мы станем классикой.
   - Вам это не светит, - сказал Кэрри, прервав спор.
   - Это мы еще посмотрим, - ответила Алекса.
   - Уведите!
   Когда дверь захлопнулась, Ларго долго сидел, положив руки на голову.
   - Черт! Почему мы не понимаем друг друга? - воскликнул, наконец, капитан. - Это же элементарно! Они не видят очевидных вещей!
   - Ларго, ты в их глазах - враг, - ответил Кэрри. - Это ты их не понимаешь. Они считают нас преступниками, а мы их.
   - Но мы же учились вместе. Ты же с Флэймом был в одной команде!
   - Да, но... - Кэрри задумался. - Флэйм всегда был романтиком. Он всё время куда-то рвался, а я не мог идти за ним. Вернее не хотел. Мне чужды полеты, мечты. Флэйм смотрел на звезды, любил закаты, а мне было все равно. Я - реалист.
   - Я тоже не стремлюсь к идеалам. Идеалов не бывает. А они... Живут в розовых очках. Перекрой им кислород и они погибнут. Оставь их в одиночку, и от М.Д.Б. не останется и следа!
   - В этом и разница между полицией и Сопротивлением. Идеал, реализм. Дэсоле, но ничто не способно нас заставить постичь философию друг друга. Ларго, это тупик.
   - Ведь у нас одна школа, - сокрушался Ларго. - Помнишь девиз М.Д.Б.: "у каждого свой путь к Инфинити". Раз мы идем противоположными путями, значит, кто-то не дойдет? Кто-то свернул не туда?
   - Мэйби, и противоположными, а, мэйби, параллельными. - Кэрри хлопнул друга по плечу. - Лисэн-ап, когда появится человек, достигший Инфинити, тогда мы и узнаем, кто прав, а кто нет! А до тех пор мы будем спорить и обвинять друг друга, и никто не остановит это... Окей, я на дежурство. Сегодня в городе неспокойно. Заскучаешь - иди к Рэйджу. Он у себя в кабинете один сидит, будет с кем спич устроить.
  
   Глава 12.
  
   Этой ночью ди-джеи никак не могли уснуть. Прутья уходили в бетон глубже, чем предполагали ребята, но Дэн заверил, что через два-три дня они выберутся из клетки. Хоть пол и крошился под ударами молотка как гипс, ребята сильно уставали. Но спать все равно не хотелось, и они разговаривали.
   "Нова" была любителями устроить полуночный спич. Они, как и в клубе "Парадиз" разговаривали обо всем. Но такой уж был тайм, что все темы сходились к восстанию. В сырой клетке ди-джеи не давали друзьям пасть духом, поддерживая слабый очаг сопротивления. Каждая фраза, сказанная из уст Дэна, Снэйка и Стима вселяла надежду, что еще не всё потеряно.
   - Как думаешь, Вернер, что там наверху?
   - Ночь... Тишина...
   - А я только сейчас понял, что никогда в глаза звезды не видел. Не замечал их.
   - Когда над тобой потолок, и не такое в глаза бросается, Снэйк.
   - Это ты вскинул руки вверх на площади? С проволокой?
   - Да, Фокси. До сих пор запястья содраны.
   - Больно били?..
   - Не то, что бы... после первого удара боли не чувствуешь.
   - Угнетатели! Они жгут нашу культуру, но революция не прекратится. Верьте, Россия восстанет, и на сломанных ими вертушках нацарапают наши имена. Нью-эйдж будет жить вечно!
   - Стим, не заводись. Камера на тебя плохо влияет.
   - Снэйк, да ты таким же как я был!
   - Всё в прошлом. Финир об этом говорить.
   - Фрэндс, вы о чем?
   - Снэйк - еще тот анархист. Его последний раз поймали, когда он граффити на кремлевской стене рисовал.
   - Правда?
   - Да, Вернер.
   - И что ты написал?
   - "Как далеко я зайду?". Это был мой протест. Ты, Флэйм, назвал бы его дорогой к Инфинити. Я считал, что правительства не имеют права распоряжаться ресурсами, территорией, жизнями людей. Мы должны быть вольны, жить с природой, без чьей-то правящей воли. Разве это не прекрасно! Тогда я еще опасался за свою жизнь и свободу и пробовал... каждый раз пробовал что-нибудь новое еще более яркое и резонирующее. Начинал с раздачи листовок, закончил граффити.
   - И ты до сих пор верен своим идеалам?
   - Нет, Алекса. Снэйк сломался. Полиция хорошо поработала с его головой. Дэсоле, мон-ами, я лишнее сказал...
   - Ничего, Дэн. Я на правду не обижаюсь.
   - Ирвин, ну хоть ты его поддержи! Ты тоже воюешь против системы!
   - А что тут сказать, Стим. Я - хакер. Одиночка. Думал, что смогу вырваться. Что я нашел выход из однообразной жизни. Но, мэйби, мир не создан для меня.
   - Ты смог это сделать, Ирвин.
   - Но мы теперь здесь, в "Кронштадте". Дэн, наш бунт усмирен! Дэфит!
   - У тебя большое будущее! Когда мы выберемся, я познакомлю тебя с людьми, одной с тобой крови, и ты обретешь покой. Главное - не сдавайся.
   - Лисэн, Дэн. Мэйби, они правы?
   - Правы в чем, Крис?
   - Не на пустом же месте они решили запретить электронику. Пусть она не болезнь молодежи, но, мэйби, есть другие причины...
   - Нет, Крис! Лисэн. Я с Алексой пыталась объяснить им всё. Они просто не стали слушать!
   - Фокси, ты, мэйби, и сама закрывала уши. Или оглохла от электроники...
   - Риччи! Программный директор - лидер Сопротивления, а говоришь, как они.
   - Полицейские - обычные люди. Ну, нет у них чувства полета. Ну, идут они своей дорогой. И ты будешь винить их за это?
   - Я согласен с Риччи. Пусть запрещают музыку. Синдром Алекса - хардовая штука. Хорошо, что вы, фрэндс, не знаете, его.
   - Вернер, не глупи! Они только и добиваются, чтобы мы сдались, сломались.
   - Флэйм, я не буду спорить. Но задумайся на минуту: идешь ты по улице и знаешь, что скрежет автомобильных покрышек может тебя на тот свет отправить, что чей-то нечаянный крик помутнит рассудок. А если электронику слушать, то вероятность раз в десять возрастает. Я веселый и храбрый, потому что смерти не боюсь и живу одним днем.
   - А кайф и бинауральные ритмы, чтобы погибнуть счастливым?
   - Да, Ирвин.
   - Дэсоле, что осуждал тебя. Я не знал, что для тебя значит музыка.
   - Вернер, лисэн. Я тоже страдаю синдромом Алекса.
   - Ты серьезно, Снэйк?
   - Да. Вернер, и надежда есть. Я излечился и приобрел потрясающий слух! Музыка - это эликсир.
   - О, да! У Снэйка просто ангельский слух! Ни Дэн, ни я таким не обладаем.
   - Как?
   - Я, Снэйк и Стим нашли лекарство. Мы придумали сэмплы. Свели, записали сотни аранжировок, десятки аккомпанементов. За такую музыку стоит бороться! Неостаил наступит, верьте!
   - Ты... Ты серьезно? Дэн, неужели мы дождались?
   - Риччи, ты веришь в неостаил, как никто другой, верно?
   - Я сплю и вижу, как наступает новый век "Эры Пацифизма". Но вы не ошибаетесь? Никто не знает, когда неостаил наступит!
   - Да не знает, но чем больше людей верят в него, тем скорее это произойдет.
   - Я тоже верю!
   - Молодец, Алекса. И ты, Крис, и Фокси, и Вернер. Мы на пороге новой культуры!
   - Да, фрэндс. И мы готовы были открыть неостаил на Рейве, но нам не позволили.
   - Дэн, вас подставили?
   - Фокси, нас арестовали сразу, как мы отъехали от Парадиза. Мы слышали, как люди в масках переговаривались. Они подсунули вам какие-то другие записи. Что-то из психотронного оружия. А наши трэки изъяли и спрятали.
   - Но где они?
   - Здесь, в "Кронштадте"!
   - Невероятно!
   - Да, Флэйм. Спецназ говорил о сейфе с документацией. Они его оставили здесь из соображений безопасности. Когда ФСБ покидала остров, все должны были решить, что спецслужбы увезли композиции в Москву, чего в действительности не произошло. Таков был их план.
   - Мы можем поставить их на радио!
   - Не обольщайся, Вернер. Сейф охраняется и к нему так просто не подойти.
   - Парни, если не секрет, что же на самом деле вы приготовили?
   - Есть звуки, которые никто никогда не слышал, есть ритмы, которые забыты. Мы нашли их. Они произведут фурор, шок!
   - Когда мы лаворили за вертушками, когда сводили треки, мы не понимали, что происходит! Это как если бы через тебя говорил некто, как если ты сам - диджейский пульт, и на тебе создают сэмплы. Мы - пророки неостаила. Мы уже здесь, а он следует за нами.
   - Я знаю, что это. Чистое вдохновение.
   - Больше, Ирвин. Больше, чем стэмп, чем искусство.
   - А власти испугались. Наша музыка несет свободу, Инфинити. Когда мы включим трэки, эйфория завладеет людьми. Главное - быть пронто, подготовиться. А правительство боится вольнодумцев. Они считают, что наша музыка - наркотик для общества. А мы не желаем зла. Мы готовы изменить мир, и мы это сделаем!
   Ночь выдалась тяжелой. Кэрри, дежуривший в Петербурге, продолжал арестовывать повстанцев. Лишенное руководителей, без объединенного центра Сопротивление металось в агонии, доживая последние часы. Безголовая змея извивалась как бешеная.
   - Отряд! Стройся!
   Марш полиции был прост: барабанная дробь дубинок и вой звуковых модуляторов. И всю ночь шумели вертолеты, и сверкали разряды электрокарабинов. И блестели шлемы, и кричали офицеры в мегафоны. Автомобили прочесывали прожекторами кусты и подворотни, и грохотали шумовые гранаты.
   Кэрри, с сожалением глядел на собранные на скорую руку баррикады из досок и мусорных контейнеров. Горстки особо рьяных подростков бились до последнего. Фанаты, безумцы! Глупые, глупые юнцы стояли до последнего, и уже дрожали руки и билось сердце при виде надвигающейся фаланги спецназа, но они не уходили. Потели ладони, тряслись поджилки, но не уходили.
   И горели подожженные покрышки и деревянные скамейки. И свистели бомбы и сыпались стекла. Они кричали "Ура!" до тех пор, пока не получали удар в живот или грудь. Кэрри, видя очередную улицу, старался умчаться на патрульном джипе подальше от облав, но аресты шли по всему городу, и он был вынужден вариться в этом котле вместе со всеми.
   И пока немногочисленные отряды продолжали бессмысленное сопротивление, сотни других бежали и прятались, понимая свою ошибку. В панике скрываясь во дворах от вертолетов и полицейских экипажей, они жались в углы и молились дожить до рассвета на воле, а не в камере.
   Страх правил балом. Полицейские никого больше и не задерживали. Шестнадцать лет, восемнадцать, двадцать - разбегались кто куда. Бегите, бегите! Спасайте свою жизнь. Лучше скройтесь, чем попасть в отделение. Ошибки власти не прощают, ровно как и протесты против "верного курса". На улицах вас еще пожалеют, а на суде - нет...
   Как же иронично звучали лозунги М.Д.Б. словами государства. Ты молодой, энергичный, красив, умен? Тогда тебе прямая дорога в Кресты. Ты хочешь найти себе друзей, хочешь жить, ни от кого не завися, хочешь свободы? Поздравляем! Ты - антиправительственный элемент, сеющий смуту в обществе. Только у нас! Бесплатные туры на Дальний Восток с возможностью постоянного проживания...
   Кэрри вдавил педаль газа, стремясь укрыться от этого ужаса. Остановившись во дворе, он лег на руль и замолчал. С улиц доносился шум вертолетов и отчаянные крики повстанцев. Им нечем дышать! Они умирают, на руках полиции в дыму слезоточивого газа теряют сознание.
   Музыка - это дыхание. Общество дышит музыкой. Ну и пусть их дыхание участилось, ритмы быстрее, жестче. Они же молодые! Это свойственно для их возраста. А им перекрывают кислород, чтобы те не вырвались из-под контроля, не дают взлететь. А ведь они способны на подвиг. Подняться выше, увидеть красоту Земли. А их сажают в тюрьмы. Запирают в полузатопленных подвалах!
   Да, конечно да! Их надо успокоить. Худой мир лучше доброй войны. Этим сейчас и занимается отряды особого назначения под руководством Кэрри. Но им не вернут отобранное. Музыку никто не отдаст. Их обделили самым наглым образом, и Кэрри не мог этому помешать...
   Прошло три дня, и буря восстания потихоньку улеглась. Всё возвращалось на круги своя, и криков на улицах становилось всё меньше. Рэйдж как всегда, сидел у себя в кабинете. Он так давно не слушал музыки, этой старой, потертой временем, магнитной ленты в картридже.
   Вновь им овладели мелодии минувших лет, стук барабанов и протяжные стоны электрогитары.
   - На холодной земле стоит город большой. Там горят фонари, и машины гудят... - песне было все равно, революция вокруг или мир.
   Мелодия размеренно лилась из колонок. Плеер равнодушно крутил бобины. Музыка, написанная автором, слушалась только своего создателя. Она не ускорялась, не замедлялась. Как и жизнь...
   - Дом стоит, свет горит, из окна видна даль... - кабинет Рэйджа был на двадцатом этаже Департамента. Под окнами покрывалом накрыл девственную землю Петербург.
   Он шумел, суетился, но уже не так, как при восстании. Глядя на утихающее море, Рэйдж надеялся, что и другие города прекращают бессмысленную борьбу с ветряными мельницами.
   Наступало новое утро, чистое освобожденное. Город после беспробудной пьянки, отравленный злобой, смотрел на мир по-новому. По набережной в обе стороны катились поливальные машины, пеной и водой чистившие асфальтовый покров, наводя лоск и смывая грязь в канализацию. Утром покинули временные изоляторы последние протестующие.
   - И вроде жив и здоров, и вроде жить - не тужить... - но Рэйджа мучил вопрос.
   Его никто не задавал. Люди старались молчать или не понимать, но майор никак не мог выкинуть его из головы.
   - Зачем? Зачем они это сделали?
   Еще одна реформа... Да реформа ли это? Так проблемы не решаются. Музыка - это святое. Это дух, молодость. Неужели они не понимают. Или им действительно не жалко никого. Или они недальновидны? Тогда лозунг "Будущее в руках молодежи" обретал зловещий оттенок грядущих потрясений, способных уничтожить страну.
   И они снова не довели дело до конца. Власти бросили все на полпути, оставив поломанные судьбы, израненные сердца и затаившуюся ненависть и отчаяние, вытекавшее из души со слезами по ресницам. По-другому они не умеют.
   Наверняка ищут оправдание, арестовывают и судят крайних. Президент отправляет в отставку генералов. Меняется руководство на местах. Рэйдж вспомнил о танках, которые генерал Лавров послал в Петербург. Бронетехника не пришла. Наверно, стоит где-нибудь в полях Псковской области и ждет приказа, который никогда не придет...
   Связь с другими городами отсутствовала. Интернет и телевидение парализовало. В потрепанной Башне началась проверка оборудования - видимо, что-то было повреждено при штурме. Рэйджу ничего не оставалось делать, как общаться с музыкой.
   Мелодия стала более динамичной. Гитара бросала вызов твердому голосу певца. Струны рвались и ныли под мощными ударами пальцев.
   - Разрежь мою грудь, посмотри мне внутрь и увидишь - там всё горит огнем!
   Ему достаточно выворачивали воспоминания, высверливали прошлое за ненадобностью, но он не забыл. Хватит прятаться! Он сам был противником, неформалом, рок-н-рольщиком. Одним из тех, кто не смотря ни на что, восставал против системы и бил кирпичами иллюзорный мир чистых стеклянных витрин бутиков.
   Он рвал рекламные плакаты, мазал краской мерзостный спам. Скажи "нет" чертовой пропаганде! Дурацким реалити-шоу и сериалам! Индустрия развлечений не для нас. Объяви войну монополистам, навязывающим тебе ненужные продукты. Ты - не потребитель! Прочь вещизм, свободу разуму! А в это время к нему уже летели санитары с дубинками и шокерами.
   - Если к дверям не подходят ключи, вышиби двери плечом! - песня кричала свои мысли, которые несли в себе смуту, адреналин и энергию.
   Кожаные куртки, джинсы, стертые до дыр, ботинки на крепких шнурках. Неспроста лежала недокуренная пачка сигарет в баре. Они шли и кричали "Нет конформизму!", а их ловили патрули. Но они вновь собирались вместе на марши, завершавшиеся погромами. И среди них был Рэйдж. Он был тогда вместе со всеми. Единый фронт, единые мысли, твердая позиция: их должны слушать! И он, как и все, жег автомобили и разносил вдребезги фонари на столбах. Самый истинный жест: средний палец в сторону кордонов и мигалок.
   Они думали, что в их жизни есть цель, пили пиво в подъездах, тайком курили в подворотнях. Старые идолы сброшены с постаментов. Тайлер Дёрден, Тревис Бикл - герои нашего времени. Любой запрет слаще самого вкусного плода на земле. И ненавидишь спецназ! Этих пособников корпораций, прячущихся за пресловутые фразы вроде "сохранение стабильности и порядка". Кричишь, как сумасшедший, когда звенящая, стучащая железом коробка выходит на площадь, ощетинившись стволами ружей. Хватит бренчать! Замолчи! Заткнись! Разнеси её в щепки. Сейчас или никогда!
   Так и норовят, сволочи, расстрелять твою душу. Зудят пальцы на курках - только дай команду. Но ты смеешься - от кого они прячутся? Бронежилеты, каски, и носа не высунут из-за щитов. Боятся народной воли! А ты - нет. И пусть пули грызут плоть, и бьет наповал водомет - не отступай никогда. Ни шагу!
   А по ночам снились сладкие сны о том, как штурмуют варвары Петропавловку, лезут по стенам, и гремит набат на колокольне собора. Льют масло защитники и стреляют из пулеметов. Но секунда, и вот уже костер пылает в ночи, и поверженного ангела на шпиле сменяет черный флаг анархии. Ах, "Аврора" - корабль моих мыслей. Крейсер взят на абордаж друзьями-пиратами! Наводи, братья. По Смольному огонь!..
   - Мама, мы все тяжело больны... Мы все сошли с ума! - Рэйдж не слушал эту музыку. Но она рвала его по частям, тянула в ту безудержную молодость, когда не было ничего роднее запаха табака и напалма, а уши с утра до вечера радовал вой сирен. Ну, сейчас будет драка!
   Поводом служил какой-то пустяк: неоправданно дорогой счет, плохое обслуживание, повышенное внимание охраны. И понеслось! Столы переворачивались, посуда билась. Официант в страхе жал кнопку тревоги. Звали друзей со всего района и бросали камни в полицейских. Ночь в отделении с другом. Хвастались синяками, ранами. Шрам приравнивался к ордену. Не могли исправить Рэйджа ни речи отца, ни слезы матери.
   А как, насмотревшись "Бойцовского Клуба", они выходили на Невский.
   - Тайлер с нами! - крикнет голос в толпе, полетит падающей звездой бутылка с бензином.
   Делай, как в фильме - взорви Охту-Центр, в пепел Департамент полиции и Лен-Экспо вместе с ним! Фараоны с дубинками, карабинами, а у них - цепи, кастеты, факелы, дымовухи. Стоишь плечом к плечу, и ничего не страшно. Хоть сейчас рванешься вперед.
   Спецназ не впервой встречался с этими отморозками. А им хоть бы хны. Залечив раны, Рэйдж снова выходил на площади строить баррикады. Полиция не жалела сил, а они лезли на рожон. Безумный крик, и стая диких псов бросалась на оцепление. А дальше, как повезет.
   - Бей ментов! Сволочи, - орали голоса наперебой.
   Мелькали приклады, кулаки, куски труб. Хохочешь, когда противник стонет, держась за кровоточащую рану. Наслаждаешься великолепием средневековых битв на улицах Питера. Плевать, что через минуту тебя положат на лопатки. Покалечь их, сколько сможешь. И терпи, терпи боль! Боль очищает!
   - Ты должен быть сильным, должен уметь сказать "Руки прочь! Прочь от меня!"
   Вандалы, дикари, подонки, террористы... Как их только не называли. Президент с экранов кричал: "эту язву на теле общества нужно жечь и резать скальпелем!" Ничто не пугает! А полиция тогда не церемонилась. Не было щедящих электрокарабинов, звуковых модуляторов и прочего "несмертельного оружия".
   Были резиновые пули и слезоточивый газ. В каждой стычке спецназ шел стеной. Самых резвых били так, что ломали ребра, отбивали все внутренности. И лежащих ногами, и газом травили, и щитом могли приложить. Полицейские заламывали руки, не боясь вывихов. И в наручники, и в ухо кулаком. А ты только счастлив, видя, как сгорают дотла подожженные автомобили, пока контрольный удар в голову не ослепит и не лишит сознания.
   А время шло, пелена спадала. Цель? Какая к черту цель без рубля в кармане. Прокорми себя, семью. Мать больна, отец - пенсионер. Надо работать, но в Центре занятости населения никто не брал на работу. И только человек в форме подозвал Рэйджа и, слегка прищурив глаза, сказал:
   - Нам такие, как ты, Рэйдж, нужны. Пойдешь на службу - сделаем из тебя человека.
   Командир спецназа ежедневно вбивал в башку: "Твои жалкие выходки не поколеблют нашу государственность. Система восстанавливается быстрее, чем ты творишь беспредел. Погромы - не выход за пределы реальности! Прими то, что имеет подлинную ценность!" Теория подкреплялась практикой, и Рэйдж шел в пехотном строю против "бывших" под канонады шоковых бомб и треск травматических ружей. Какой смысл разбивать стекла, если завтра вставят новые, зачем пачкать стены, если через час граффити смоют пеной. Смирись, от тебя ничего не зависит.
   Государство покорило последних анархистов и взяло себе на службу. Где теперь его единомышленники? Раскиданы по стране, по должностям. У всех семьи, дети, и они так же, как и Рэйдж забывают мотивы мятежного рок-н-ролла.
   Майор решил помочь молодым, мэйби, из-за своих внутренних побуждений, мэйби, знал, чем обернется для них столь дерзкий окрик на "безошибочное" руководство партии. Мэйби, он прекрасно понимал, что те хотят. Ритм вновь сменился. Музыка успокаивалась. Вот оно - новое видение. Песня всё сказала за нью-эйдж:
   - В наших глазах - крики "вперед!", в наших глазах - окрики "стой!"... В наших глазах - потерянный рай...
   Они не понимали, что происходит. Их запутывали, оплетали сетью лжи, недосказанностей.
   - Мы ждали лета - пришла зима, - это всё было знакомо Рэйджу не понаслышке.
   Подростком он ждал свободы, видел в революции смысл, а получил... Получил путевку в жизнь, стабильную зарплату, квартиру, здравоохранение. Страна дает всё, что нужно, а плата? Вот такие небольшие потрясения. Революций не избежать, их надо принять такими, какими они есть. Радикальные перемены будут всегда, надо лишь к ним привыкнуть.
   Но эта экспрессивность, максимализм... Мэйби, это была ностальгия по ушедшей молодости. Но вероятнее всего Рэйдж просто хотел уберечь Ирвина, Криса и остальных от ошибок, которые сам совершал, будучи неопытным. Он не желал, чтобы они натыкались на те же грабли. Ведь пройдет время, и всё забудется.
   И снова наступит мир. Будет новое поколение, и уже сегодняшним подросткам придется учить их не стоять на баррикадах, не жечь костры на улицах. Государство надежно защищает себя эирами и модуляторами. Сопротивление бесполезно.
   Плэйлист сменился очередной песней. Заиграла динамичная, обжигающая, будто пришедшая из вестерна мелодия. Она гнала вперед, не давала и минуты передышки, и Рэйдж решил пройтись в архив, проверить сводки. Не сидеть же на месте под такую мелодию. А солист так и кричал:
   - Перемен требуют наши сердца! Перемен требуют наши глаза! В нашем смехе, и в наших слезах, и в пульсации вен перемен мы ждем перемен!
   Вот, что им надо, но Рэйдж не хотел ничего менять. Петербург только пришел в себя, и к новым потрясениям еще не готов.
   - Перемен! Перемен! - мелодия никак не успокаивалась, и майор не выдержал.
   Он отключил плеер, впервые в жизни вступив в конфронтацию со своей любимой мелодией. Но взошедшее на небо солнце только разогревало день. Он стоял, изучая папку документов, когда сквозь открытое окно в комнату влетела и звякнула об пол маленькая металлическая вещица. В мгновение ока она подняла в воздух папки и опрокинула шкафы. Рэйджа она кинула об стену, не пожалев на него силы.
   Это было чересчур. Терпение лопнуло. Больше Рэйдж не собирался сдерживаться. Даже вспыхнувший на соседней крыше костер был лишним. Видит бог, он хотел как лучше, но между людьми лег слишком непреодолимый барьер, что бы там ни говорили фовард-драйверы школ М.Д.Б. о препятствиях.
   - Ларго! - закричал Рэйдж по рации. - Поднять весь резерв. Перевести патрули в состояние полной готовности. Авиацию в воздух. Всю, что имеется! Включай глушители. Меня это достало! Хватит, я больше не буду с ними церемониться!
  
   Глава 13.
  
   - Что-то они не торопятся сегодня...
   - Мэйби, рано?
   - Фокси, у Дэна прекрасное чувство времени. Он не ошибется ни на минуту.
   Все приготовились. На полу лежала ржавая решетка, которую накануне несколькими ударами, ди-джеи "Новы" смогли выбить и освободиться. Дэн и Снэйк встали за дверью с противоположных сторон, ожидая, пока придут надзиратели. Но никого не было, и ребята думали, что их собираются переводить. Побег мог сорваться.
   - Мне показалось? - спросил себя Снэйк, когда ощутил дрожь, прошедшую по стене.
   С потолка посыпались куски давно высохшей штукатурки. Раздался приглушенный взрыв, и рябь повторилась. Теперь она сильнее волновала и без того дряхлые стены.
   - Тише, там кто-то есть, - Снэйк приложил к металлической двери ухо, пытаясь расслышать, что происходит снаружи. - Кто-то идет. Несколько человек.
   - Полиция?
   - Быстро спускаются...Дэн, готовься.
   Но вместо того, чтобы открыть дверь, неизвестные принялись барабанить в неё, да так, что Снэйк упал на колени, зажав уши.
   - Аа! Черт! Зачем так громко!
   - Снэйк, релакс! Вот, что такое ангельский слух, - Стим, что-то понял, раз начал подшучивать.
   Заблестел луч надежды, но верилось в прокравшуюся мысль с трудом, особенно, после такого поражения. Стук прекратился, и Стим, мгновенно изменившись в лице, крикнул:
   - Черт! Парни, ложись!
   Дэн и Снэйк, по взгляду поняв товарища, прыгнули в стороны, после чего их засыпало гипсом и пылью. Толстая железная дверь для взрывчатки - плевое дело. Электронный замок бессилен перед мощью пластида. Взрыв был такой силы, что дверь отлетела на три метра вглубь камеры. Нет, это точно не полиция.
   - Фрэндс, вы здесь? Эй, вы живы!
   - Черт, ты бы еще сильнее рванул, - Риччи, высунувшись из камеры, узнал знакомого ди-джея по Рубке. - Решил похоронить нас! Ты в курсе, что мы под водой?
   - Риччи, релакс! Тут кругом лодки. Вас вмиг вытащат!
   - Эй, что, черт возьми, происходит? - спросил Крис, пока четверо повстанцев открывали камеры.
   - Мы восстали! Питер горит! Фрэндс, вы столько пропустили! - ди-джея переполняли эмоции. - Это война, революция!
   - Скажи, что происходит! Нормально! - Ирвин занервничал. - Вы что? Власть свергли?
   - Парни, алер в город. Харри! Там целая армия! Башня захвачена. Пока мы держим их натиск!
   Слетел замок с последней решетки. Ирвин, так и не получил приличной информации, но его не покидало чувство, что начинается ураган, который больше нельзя контролировать. Он подозревал это и очень боялся. Знакомый с тактикой и партизанской деятельностью, Ирвин прекрасно осознавал, к чему приводят подобные выступления.
   А "Нова" тем временем показывала потрясающую собранность и работу в команде. Дэн, Снэйк и Стим шли впереди, зачищая комнаты от вновь появившихся охранников. Полицейские падали, сраженные зарядами. Они работали даже лучше, чем Крис и Флэйм во время штурма Крестов. Им не требовалось ни команд, ни разговоров. Будто они были созданы для революции, чем вызывали у ребят неподдельный восторг.
   - Мы должны забрать треки, - сказал Дэн. - Вернер, Флэйм, гоу к мосту. Мы догоним.
   В "Кронштадте" творился настоящий хаос. На каждом этаже завязались бои. Перестрелки велись в коридорах и просторных холлах. Часть помещений поглотил дым. Выбравшись во двор, повстанцы попали под плотный огонь полиции, забаррикадировавшей единственный выход. Штурм шел спонтанно, молниеносно. Повстанцы стремились освободить лидеров, не думая о побеге, потому на крышах остались снайперы, а большинство надзирателей смогло организовать оборону.
   Тем не менее, полицейских, охранявших остров, осталось немногим больше полусотни, и верилось с трудом, что ворвавшиеся в "Кронштадт" бойцы смогли уложить полторы сотни охранников. Очевидно, их перебросили в город. Значит, там была нехилая заварушка!
   - Нам здесь не пройти! - сказал Ирвин, глядя, как с крыш на них сыплется град шаровых молний. Тут ему на глаза попалась взлетная площадка. - Вертолет!
   - А если нас собьют? - испугалась Алекса.
   - Это наш единственный шанс. Заодно и в город побыстрее доберемся.
   Пришлось возвращаться обратно, в дымящиеся и рушащиеся комнаты, где на каждом шагу можно попасть под заряд карабина или иглу транквилизатора. В каземате грохнул очередной взрыв, от чего в стене образовалась широкая пробоина.
   Теперь стало ясно, как повстанцы попали в крепость, минуя центральный вход. Над заливом поднималось облако рассеивающейся дымовой завесы. К острову неслись катера, лодки, скутеры - всё, что могло двигаться с приемлемой скоростью.
   По стенам свисали веревки. С двух крупных кораблей, стоящих на расстоянии, велся беспорядочный огонь по форту. Самодельные минометы не прекращали обстреливать "Кронштадт". Когда очередная мина разнесла на куски стену, за которой собирались укрыться ребята, и осколки кирпича посекли лицо Ирвина, он не выдержал.
   - Скажи, чтобы они перестали закидывать нас бомбами!! - ди-джей схватил повстанца за плечо и крепко стиснул его. Подросток, сжавшись, спешно начал передавать указания лодкам. - Мать твою, о чем вы только думаете!!
   - Ирвин, да что случилось? Тебе так дальше идти нельзя! - нахмурился Риччи. - Успокойся!
   - Рэгард, Риччи! Это стихия! Черт, я не этого хотел!
   По винтовой лестнице, ведущей со двора, наверх поднялась "Нова".
   - Мы же сказали уходить! - крикнул Дэн.
   - Путь отрезан, мы идем на вертолетную площадку, - ответил Ирвин.
   - Вы хоть вертолетом-то умеете управлять? - не поверил Снэйк.
   - Умеем, - ответил Риччи. - У моего отца есть такой.
   В следующей комнате их вновь ждала перестрелка. Повстанцы научились прятаться, обращаться с оружием, но умение метко стрелять в считанные дни не приходит. Поэтому молнии летали по всей комнате.
   - Идите к вертолету по одному, только быстро! - крикнул Дэн. - Мы вас прикроем.
   Усыпив гранатой охранников, защищавших лестницу к взлетной площадке, ребята потихоньку поднимались к вертолету.
   - Крис, давай! - крикнул Стим.
   Ди-джей бросился к входу. В нос ударил запах бытового газа, но он не обратил внимания. Крис испугался лишь тогда, когда справа у стены сверкнула шальная молния, и Снэйк завопил:
   - Ложись!
   Огонь заполнил комнату, но тут же вырвался на улицу через пробитую стену. Криса подхватили сильные руки Дэна, который оттащил его в сторону до того, как кирпичи успели посыпаться на ноги.
   - Фрэндс, что там? Вы сможете подняться? - голос Алексы был приглушен, так сильно завалило проход.
   - Нет, Алекса! - крикнул Снэйк. - Уходите, мы догоним вас по дамбе. Не ждите, ясно!
   - Мы летим к Башне! Догоняйте! - девушка старалась перекричать свист двигателей взлетающего вертолета.
   - Лэтс-ап вниз! - скомандовал Дэн.
   - Во двор? Мы не пройдем, - ответил Крис.
   - Ты не веришь в наши силы? Кам-ап, найн фир! - крикнул Стим. - Прорвемся и щепок не оставим!
   - На парковке есть кое-какой конфискат, - сказал Снэйк. - Я видел два хорошеньких мотоцикла. Быстрее мы ничего не найдем, так что алер!
   Еще один забег через разрушенные коридоры, спуск вниз, и перестрелка в гараже. Стим не ошибся. Блестящие новенькие мотоциклы только и ждали, чтобы их разогнали до ста километров. Бак заполнен полностью, на корпусе ни одной царапины - владелец наверняка попался за езду без шлема на первом же перекрестке. Дэн, вскочил в седло, дернув ногой рычаг кикстартера.
   - Поедешь со Стимом, - сказал он Крису. - Снэйк, возьми пистолет. Действуем на пять-восемнадцать.
   - Фрэндс, да вы кто такие? - восхищался "Новой" Крис.
   - У Ирвина - свой стэмп, у нас свой! - улыбнулся Стим. - Харри! Гоу, гоу!
   Мотоциклы рванулись вперед. Ди-джеи рассчитали скорость так, что их лошадки перескочили через блокпост на мосту. Три точных броска шумовых гранат, и охранники неитрализованы.
   Городок на острове прошли спокойно. Даже встреченный патрульный автомобиль на дамбе не вызвал особых проблем. Дэн и Стим просто вдавили газ, и мотоциклы полетели вперед, оставив в пыли неловкий полицейский седан. В пригороде было все тихо, но это как затишье перед грозой. Они гнали по Новопетергофскому шоссе, выходившему с кольцевой развязки на набережную Невы через порт, когда Стим вскинул руку и крикнул:
   - Крис, рэгард!
   На горизонте был виден центр города. Петербург. Колыбель трех революций. Над домами на разных высотах парили больше тридцати вертолетов. Они то спускались, обстреливая здания, то поднимались вновь, следя за новыми вспышками беспорядков. С крыш черными клубами валил дым, тонкими струями уходя в поднебесье. Повстанцы из-за полного отсутствия связи пытались хоть как-то общаться друг с другом и разводили костры.
   - Ты чувствуешь! - зеленые глаза Стима горели странным опьяняющим пламенем. - Флай-н-луз! В их душе - фаир! Мы еще покажем, чего стоит нас злить!
   - Что это у тебя? - Крис заметил татуировку на плече ди-джея.
   Это был портрет человека, уверенно смотрящего вдаль. В его глазах сосредоточилась воля и решимость. Он - бог угнетенных, идол молодежи. Так его воспринял Крис. Черные волосы развевались на ветру, а на голове был берет со звездой. Он мчался в революцию третьим пассажиром, безмолвно наблюдая за горящим городом.
   - Не узнаешь? Это ж Че Гевара! Бэстово, что он с нами, да?
   Если где-то и существовали анархисты, то они были здесь, на мотоциклах вместе с Крисом. "Нова" - группа-бунт, группа-революция. На земле не существовало никого настолько верного идеалам молодежи, готового вести борьбу до последней капли крови. Вот она "Нова", способная на подвиг, рвущаяся в бой. Крис радовался, что Сопротивление освободило ди-джеев.
   А город тем временем лихорадило. Чем сильнее давишь пакет с водой, тем больше шансов, что он лопнет. Когда полиция зажала Сопротивление в угол, у повстанцев оставалось два пути: сдаться и раствориться в толпе, или избавиться от силков и броситься в ответ. И зверь напал на охотников, вырвавшись из-под гнета. Он отчаянно бился за свободу, и остановить его могла лишь смерть.
   Этого и боялся Ирвин. Лишившись управления, повстанцы стали действовать согласно сердцу. А то, что у них творилось в душе, Ирвин знал не понаслышке. М.Д.Б., фовард-драйверы, ди-джеи Башни, правительство - все с детства внушали нью-эйдж, что надо бороться. Но какие бы идеи не двигали Сопротивление, насколько профессионально не работала бы полиция, никто не заметил, как безобидные разряды молний сменило всепожирающее пламя. Это был бунт, настоящий бунт, какие бывали в России в древние времена. Неудержимая энергия, зов сердца, и кричащая душа!
   Петербург полыхал, дымились крыши. Сопротивление разбилось на тысячи неконтролируемых отрядов. На экранах то и дело появлялись Ирвин и Риччи, но хоть как-то повлиять на процесс не могли. Они пытались наладить контроль, взломав уличные камеры видеонаблюдения и передавая сообщения из Рубки по забитым помехами экранам:
   - Сопротивление... Повстанцы... Все к Башне, Все к Башне... Прикройте... Мотоциклы... Прикройте!.. Следим...
   Но все его слова вызывали обратный эффект. Полиция, воспользовавшись передачей с Башни, бросила все силы на поимку сбежавшей "Новы". Перевеса достигнуть не удавалось. За мотоциклами началась погоня. Завывая сиренами, джипы преследовали их, время от времени мелькали молнии.
   Дэн и Стим выкручивали рули, не давая разрядам попасть по двигателю. Снэйк, развернувшись, сделал два прицельных выстрела из электропистолета, и преследователи остались далеко позади в дымящихся машинах. Крис был вынужден признать, что у Снэйка не только "ангельский слух", как выразился Стим, но и зоркий глаз. Автомобили были в двухстах метрах, а он попал с первого раза, да еще и на такой бешеной скорости.
   Следующий блокпост полиции "Нова" преодолела без проблем. В этот раз Стим выстрелил по стоящему броневику, попав в область между крышкой бензобака и колесом. Тяжелый автомобиль подбросило воздух. Описав петлю, он свалился на стоящие рядом заградительные сетки, открыв путь вперед.
   - Как ты это сделал? - спросил Крис.
   - Один из стэмпов машин. Там находятся важные схемы и бензобак рядом.
   На улицах продолжались бои. Повстанцы занимали крыши и дворы. Полиция перекрывала улицы, блокировала мосты и площади. Город на глазах превращался в лоскутное одеяло. Как ни старались полицейские навести порядок, там, где они потушили костры беспорядков, вспыхивали новые.
   Когда спецназу удавалось подняться на крышу, над головами мотоциклистов завязывались перестрелки шаровыми молниями. На помощь полиции приходили вертолеты. Засевших на чердаках повстанцев, выбивали ЭЗР-пушками. Приходилось прикрывать голову, чтобы падающие при этом осколки стекла не поранили и не рассекли шею.
   Сопротивление пыталось помочь "Нове", но это была медвежья услуга. Они мешали полицейским патрулям, строя баррикады, но эти же баррикады были препятствием для Стима и Дэна. Не смотря на все мастерство управления мотоциклов, свалки мусора порой были такими, что перепрыгнуть их означало верную смерть.
   На Марсовом поле, в нескольких сотнях метров от Петроградки и Башни им перекрыл дорогу вертолет, зависший в метре от газона. Пилот уже собирался сделать выстрел по приближающимся мотоциклистам, когда винты опутали выпущенные со стороны Летнего сада тросы. Повстанцы стреляли из укрытия, и Дэн с трудом разобрал тех, кто им помогает.
   Вертолет закрутился и рухнул на землю, вспарывая винтом траву, летевшую вверх жалкими ошметками. Экипаж был немедленно нейтрализован зарядами. Но из-за упавшей машины путь на Троицкий мост оказался блокирован - в обе стороны тянулись баррикады с проволокой и составленными в линию автомобилями. Пришлось петлять по улицам, то и дело сворачивая все дальше вглубь центра, в противоположную сторону от Петроградки.
   Эта поездка запомнилась Крису надолго. Сквозь дымящиеся крыши, вой сирен, звон битого стекла и пламя рвущихся коктейлей Молотова Петербург представал в своем новом обличии, по-своему объясняя причину мятежей. Здесь всё было пропитано революцией. Каждый дом, каждый проспект так или иначе за более чем трехсотлетнюю историю участвовал в восстаниях.
   По соседству с Марсовым полем стоял Михайловский замок деспотичного Павла I, убитого в ходе одного из дворцовых переворотов Улица Пестеля, улица Рылеева пересекались с Литейным, на котором высилось бывшее здание ФСБ. Мотоциклы несли их с улицы Пролетарской диктатуры на площадь Свободы, по четвертой Советской к переулку 91-го года.
   Через площадь Восстания на площадь Декабристов мимо самодержавного Петра и памятника "Первым паркурщикам". На Набережной в присутствии почетных жителей города - Петропавловской крепости, Крестов и места казни восставших в 1825 году, вертолеты расстреливали повстанцев, спецназ штурмовал подъезды.
   Здесь наручники соседствовали со свободой, власть с полетом в небо. Этот город содержал в себе столько, что готов был взорваться. Он дробился, словно мозаика, и ни Департамент полиции, ни штаб Сопротивления на Башне не могли этому помешать.
   - Черт! Они разводят мосты! - крикнул Дэн, давя по тормозам.
   Пролет Троицкого и Литейного моста стремительно поднимались вверх.
   - Давай назад, на Дворцовый! Харри! - крикнул Стим, разворачивая мотоцикл.
   Пролеты уже поднялись на четверть, когда "Нова" въехала на мост.
   - Банзай! - закричал Стим, которому погоня приносила сущую радость и кайф.
   Взревели двигатели, и они рванули к бесшумно поднимающемуся мосту. Секунда промедления, и они врежутся в край и утонут в пасти Невы - так быстро он разводился. Но все прошло гладко, под колесами осталась темная река и полицейский катер.
   Последний заезд, через парк на Горьковской, объятый беспорядками. Финишная прямая - Каменноостровский. Впереди обелиском стояла Башня. Сзади, рыча и воя, нагоняли броневики.
   - Давай, еще! Еще немного! Еще чуть-чуть, - шептал Снэйк.
   И вот площадь и... вертолет! Пилот не побоялся посадить машину прямо перед входом в телецентр, несмотря на толпу людей вокруг.
   - Черт! - Дэн вдавил педаль тормоза, но было поздно.
   Электрозвуковой резонатор заработал. Вырвавшаяся из пушки волна мощным ударом сбила ди-джеев. Мотоцикл, задрав переднее колесо вверх, сделал сальто, скинув ездоков на землю.
   Крис видел происходящее в тумане. В ушах звенело от встреченного импульса, будто в грудь шарахнули кулаком размером с человека. Видел, как ди-джеи "Новы" на удивление быстро поднялись на ноги, как засверкали молнии, подбежали полицейские с эирами, началась драка.
   Дэн укладывал спецназовцев приемами из восточных единоборств, а Снэйк отстреливался из пистолета. Подошедшие на помощь повстанцы не без потерь отбили натиск полицейских и завели Криса и "Нову" внутрь. Вход торопливо закрыли.
   - С приездом! - в холл спустился Риччи.
  
   Глава 14.
  
   - Как обстановка? Выкладывай, харри! - потребовал Дэн, когда они поднялись в Рубку.
   - Я, мэйби, нашел лазейку, - сказал Ирвин. - На одной из частот электромагнитная волна распадается в разы слабее и преодолевает барьер глушителей. Но нам все равно необходима двойная мощность на передачу.
   - Вы говорили с другими городами?
   - Да, они сами вышли на связь. Париж и Варшава ждут начала трансляции. В Москве еще идёт бой за телецентр, но они близки к победе.
   - Переведи всю мощность Башни с приема на передачу, - сказал Снэйк. - Сопротивление готово к обороне?
   - Я перекрыл часть ходов. На лестницах устроены засады и ловушки. Вот, рэгард!
   Ирвин развернул лист ватмана с планом небоскреба. С присущей ди-джею скурпулезностью на схеме обозначались детали. Мелким почерком делались надписи о количестве людей и ориентировочном времени обороны точки, красным карандашом были выделены места, где располагались повстанцы и растяжки светошумовых гранат. Стрелками отмечены пути отхода, если спецназ прорвется на следующие этажи, а черными крестами - уязвимые места, которые спешно заваливались, чтобы отряды полиции не зашли с фланга. В целом Ирвин из коридоров и офисов создал непроходимый лабиринт с ложными ходами и тупиками, которому могли позавидовать даже гробницы древних правителей из приключенческих кинофильмов.
   - Хм... Не дурно! Очень даже! - похвалил Снэйк. - Дэн, что скажешь?
   Дэн внимательно осмотрел план, проверяя каждую мелочь. Наблюдая за ним, Ирвин чувствовал себя так, будто он сдает экзамен по тактике, и перед ним - самый строгий профессор кафедры, который в любом, даже абсолютно правильном ответе найдет изъян.
   - Почему ты не взорвал лифты? - строго спросил Дэн.
   - Думаешь, спецназ успеет ими пользоваться...
   - Конечно! Это же азбука. Полминуты, и они будут наверху. Пусть повстанцы заминируют шахты. Стим, проконтролируй!
   - Есть, капитан! - улыбнулся Стим, но после строгого взгляда Дэна, быстро ретировался.
   - Так, - Дэн приложил два пальца ко лбу, решая, что бы еще раскритиковать. - У полиции тут полно десантных вертолетов. Они могут на абордаж взять любой этаж, а у тебя ни одного бойца не следит за окнами. Ладно, релакс. Дай мне человек пятьдесят. Я займусь этим.
   Осмотрев схемы, Дэн начал изучать план по второму кругу.
   - Почему на лестницах дежурит так много бойцов. Количеством решил взять? Неплохо, но полицию так не остановишь. Тем более, что заряд ваших винтовок, не такой мощный, как у карабинов, верно?
   - Два выстрела против десяти.
   - Завалите лестницы. Вытаскивайте мебель, столы, всё, что есть. Сколько у нас человек?
   - Приблизительно двести.
   - Одна рота... Вы не сдержите полицию.
   - Что значит "вы"? - спросил подошедший к столу Риччи.
   - Мы не сдержим... Неважно! - программный директор заметил, что Дэн заволновался после такой оговорки. - Если их не остановить, нужно хотя бы замедлить продвижение. Сколько осталось до начала трансляции?
   - Мы готовим оборудование, - ответил Риччи. - Минут сорок.
   - Поторопитесь. Снэйк, останешься в Рубке.
   - Есть, - ответил тот и повернулся к остальным. - Мы должны осуществить трансляцию любой ценой. И лисэн-ап. Крис, Флэйм, Алекса, Ирвин, Фокси, Вернер, Риччи, вы - лидеры, ди-джеи, фовард-драйверы - будьте в Рубке. Нельзя, чтобы повстанцы преждевременно лишились штаба - если идти, то до конца. Риччи, держи записи.
   Снэйк передал программному директору диск с трэками.
   - Оставайтесь здесь и не покидайте комнату ни на минуту! - с этими словами Дэн вышел в коридор.
   - Риччи, что скажешь? - тихо спросил Ирвин друга.
   - Странно это... Ты в курсе, что "Нова" оставила нас без связи с внешним миром. Теперь говорим только мы, а все молчат...
   - Мы еще слышим голоса французов и немцев...
   - Ненадолго. Скоро в эфире останется один Петербург. Перевести всю мощность на трансляцию... Мы же могли найти другой путь! Повстанцы наверняка уже взорвали десяток антенн-глушителей в городе. Хватило бы и прежней мощности.
   - Крис! - позвал Ирвин. - Как тебе наши новоиспеченные союзники.
   - Фрэндс, - сказал Крис. - Вы бы видели, что они вытворяли, пока мы добирались сюда! Это настолько ярые революционеры! У Стима кстати наколка Че Гевары. Они действительно бэстовые. А Снэйк еще и стреляет без промаха...
   Крис жил чувствами, что в мирное время, что во время восстания. Он редко начинал думать головой - первым откликалось сердце. Многое для него оставалось тайной, о многом он не задумывался. В восторг его приводили любые смелые поступки, граничащие с безумием и отвагой. Таких людей, как "Нова", сознание Криса, разумеется, мгновенно превращало в кумиров, но Ирвин был не таков.
   Он понимал - за восстанием, революцией всегда стоит незримая сила, переписывающая судьбы людей, не спрашивая на это разрешения. Она завершает сценарий задолго до начала съемок. Роли распределены, текст заучен. Набор массовки никогда не составлял труда - люди жаждут поучаствовать в представлении.
   Это прекрасный аттракцион: пострелять из винтовки, покричать в толпе, разбить стекло, поджечь машину. И всё за чужой счет! Главное вести себя согласно утвержденному плану и хлопать в ладоши, когда появляется табличка с соответствующей надписью. А дома - любуйся собой в выпуске вечерних новостей и радуйся: "Меня по телевизору показывают!" Революция - кинофильм. Революция - великолепное ток-шоу!
   Ирвин с самого начала считал творцом восстания себя и Риччи, думал, что лишь они вдвоем кидают кубики на игральной доске. В какой-то момент это чувство сыграло против ребят, и они не обратили внимания на проникновение кого-то более мудрого и хитрого в череду петербургских событий. Ди-джея такой поворот насторожил, и он почувствовал свою жизнь неподвластной ему самому. В этом раскладе он, как и все, оказался простой картой, возможно и тузом, но не игроком точно.
   Ди-джей вновь увидел, как Снэйк крутит на пальце брелок с изображением орла, сидящего на часах. Последний раз он наблюдал за ним еще в клубе "Парадиз", но тогда не предал этому значения.
   - Черт, да где же я его видел!
   - Ты о чем? - спросил Риччи.
   - Этот знак... не могу вспомнить.
   - В чем дело? - спросил Вернер и, быстро войдя в разговор, предположил. - Так... Мэйби, это и есть настоящие анархисты?
   Ди-джей не успел осознать, насколько верным могло быть его утверждение.
   - Брось, Вернер! - ответил Ирвин. - Их не существует!
   - А вдруг да! - Вернер, высказав лишь догадку, почувствовал себя как никогда уверенно. - Не стало же правительство гоняться за тенью! Подумайте. Власть запрещает музыку, а тут они - анархисты. Мэйби, это вообще всё из-за них!
   - Окей, но зачем нас лишать связи? Зачем увеличивать мощность сигнала, который и так способен преодолеть барьер глушителей?..
   И тут всё встало на свои места. Ирвин замолчал, строя в голове мосты между мыслями. Нейроны мозга связывались синапсами, рождая новую идею. Только прижиться она не могла, а потому в голове возникали вопросы, рожденные этой шальной мыслью.
   Что если "Нова" чего-то не договаривает? Что, если не существует "исцеляющих" композиций? "Нова" решила поставить те самые трэки, от которых у друзей пошли галлюцинации и потеря сознания? Они решили опьянить полстраны и всю Европу? Устроить мировой Рейв с непредсказуемыми последствиями?
   Неужели это так? Неужели "Нова" - и есть те самые анархисты, за которыми тщетно гонялось правительство? Власть все знала? А как же пиар-компания ди-джеев? Так у них есть прикрытие? И чего они хотят добиться?
   Черт! Полиция же предупреждала. Рэйдж, Ларго, Кэрри пытались объяснить, а ди-джеи их не слушали. Виноваты все, и правительство, бездумно отдавшее указ о запрете, и ди-джеи, слепо бросившиеся на защиту своих прав. Это была провокация. Двойная провокация.
   Трэки подкинули и забрали анархисты, мэйби, и сама "Нова". Устроив революцию, они начнут трансляцию, окунув в наркотический бред миллионы людей. А Петербург станет рассадником электронной музыки. Неостаил - культурный прорыв, которого все так ждали - создаст новую моду на сумасшествие.
   А цель? У анархии нет цели. Полная свобода. Ликвидация любой власти над человеком. К этому общество еще не было готово, как не было готово и к опьяняющей музыке. "Нова" не была в центре событий, но фактически разрушала весь созданный мир. Система давала сбой, чего Ирвин не мог терпеть. Нарушились принципы, которыми он следовал всю жизнь.
   В эту минуту Ирвину пришло странное озарение. Он, наконец, смог почувствовать, о чем думают его друзья. Он видел, как Риччи тоже складывает в голове мосты. Директор оказался куда более смелым. Пришлось его притормозить.
   - Ты не сделаешь этого! Оставь свои задумки при себе! - резко выпалил ди-джей.
   - Что? Я еще ничего не предложил! Откуда ты... - тут Риччи замолчал и удивленно посмотрел на друга. Остальные сделали то же самое.
   - Ты хотел взорвать пульт управления, так? - Ирвин прищурился.
   - Да, но...
   - Ты же не будешь пасовать, когда все козыри на руках!
   - Лисэн-ап! - нервно прошипел Риччи. - Я же видел твое лицо. Ты сам только что хотел отменить трансляцию!
   - Эй! Вы что задумали?! - воскликнул Вернер. - Ради этого мы сражались!
   - Черт! Вы сейчас всё наше дело сфэйлите! Как в дурацком фильме! - поддержал его Крис.
   - Олрайт, релакс, - успокоился Риччи. - Это стресс. Наши мысли и подозрения безосновательны, верно? Но если это произойдет, никто из нас не сможет даже приблизиться к пульту. Мы впадем в транс, ты это понимаешь, Ирвин.
   - Согласен. Неизвестно, какой силы будет мелодия. Риччи, возьми бомбу и поставь таймер. Запомни: она должна взорваться не позже, чем через десять минут после начала трансляции. Если то, что я знаю о психотронном оружии, истинно - это максимум, что мы сможем выдержать, перед тем, как погибнем.
   - Ты серьезно?
   - Есть и другой путь. Мы все превратимся в сумасшедших. Да где же я видел этот знак?..
   Снэйк сидел у окна, и будто не замечал разговоров ди-джеев. Он продолжал вертеть на пальце брелок с орлом. Таинственный знак заставил Ирвина притормозить и не принимать необдуманных решений. Казалось, что Снэйк держит его на виду специально, но что бы он не значил, символ в миг разоблачил бы ди-джея "Новы", пойми Ирвин его смысл.
   Ирвин, воспользовавшись своим обретенным даром читать людей по лицам, попытался залесть в голову к Снэйку. Но тот ни о чем не думал и просто смотрел в окно. Странно, ведь он несколько минут назад, увидев план обороны Башни, восхищался Ирвином и даже хотел вступиться, когда Дэн нашел ошибки. У Снэйка была необычная внутренняя стена, дверь в которой плотно закрыта на замок, чтобы никто не мог узнать, о чем тот думает.
   - Фрэндс! - крикнула Алекса. - Фараоны на площади. Хотят спич устроить.
   - Тьюн-ин центральный экран перед Башней, - скомандовал Риччи.
   - Сдавайтесь или мы идем на штурм, - крикнул Рйэдж в мегафон.
   - Снова нас посадите, - ответил Флэйм.
   - Ваша борьба ни к чему не приведет! Обещаю, никто не пострадает. Мы просто хотим навести порядок.
   - Пошел ты! Нам не нужна власть! Вы не запретите музыку!
   - Эй, Флэйм, изи! - толкнул его Крис. - Они не виноваты.
   - И ты с ними? Ну, так иди на улицу, лэтс-ап! - друзья не успели рассказать обо всем Флэйму, и тот вел себя так, как и они десять минут назад.
   - У вас уже разногласия? - спросил Кэрри. - Тем легче будет вас скэтчить!
   - Шат-аут и оставь свои просьбы при себе. Мы не сдадимся!
   - Мы не просим, а приказываем! - сказал Ларго. - Это ультиматум. Не выйдите сейчас, мы войдем сами.
   - Да, пожалуйста! - ответил Вернер и выключил экран.
   На площади собралось довольно много молодежи. На сей раз, столкновений не было. Пришедшие стояли с транспарантами и флагами. Полицейские выстроили оцепление, чтобы никто не мешал спецназу на улице.
   - Я иду с вами, - сказал Рэйдж. - Больше я не намерен терпеть.
   - Как знаешь, - ответил Ларго. - Помню, ты хотел им помочь...
   - Я знаю таких людей. С мятежниками разговоры бесполезны. Они успокоятся, когда получат заряд карабина или транквилизатор в горло. - Рэйдж вздохнул и продолжил. - Будут сопротивляться - сил не жалейте. Вертолеты подстрахуют.
   И начался последний бой, сведенный в новый электронный трек. Вступление зазвенело разбитым стеклом дверей, протараненных грузовиком. Второй аккорд делил такт с взрывом лифтов и скрежетом металла. Битом в сто двадцать ударов откликнулись эиры. Пошла основная тема - всплески молний, шум гранат. Крепкие саунды модуляторов глушили разум. Отвечал аккомпанемент из света и дыма, затмевая собой мелодию. Помогали вертолеты, ЭЗР-пушками внося свою лепту в написание композиции, посвященной разрушению Башни.
   Их не подпускали близко, отгоняя меткими выстрелами электровинтовок, как пчел от меда, и те огрызались залпами резонаторов, от которых окна превращались в мелкую пуль, переворачивалась мебель, и срывались навесные потолки. Внизу оцепление, как могло сдерживало толпу от падающих обломков. Молодежь ликовала, когда начавшийся штурм обернулся для спецназа ощутимыми потерями...
   Потери - относительное понятие. Кто там сражался? Бойцы Сопротивления - подростки М.Д.Б., фовард-драйверы, ди-джеи. Да им всем чуть больше двадцати. Полиция - Рэйдж мобилизовал всех, включая новобранцев, бегиннэров, прибывших на службу после академии. А сколько таких в городе, где не стихали бои, сколько человек участвовало в перестрелках на крышах, во дворах, на перекрестках? Молодые. Нью-эйдж, поколение "Эры Пацифизма".
   Их стягивало в воронку хаоса. Разве виноваты они, что судьба поставила их по разные стороны полицейского щита? Июльская жара, уже три дня ни капли дождя, на небе ни облака, дымящиеся от яростных пожаров крыши. Раскаленный Петербург несся во мрак, а тормоза давно сломались.
   Потери. Самые лучшие, самые верные идее шли в авангарде и гибли под перекрестным огнем. Гибли в переносном смысле - заряды не причиняли вреда. Но один выстрел, второй выстрел, третий, четвертый - и ты ненавидишь врага, хочешь быстрее прикончить его, кинуть гранату в ответ. Каждый залп, взрыв, выстрел был кирпичом в ширящуюся стену непонимания.
   М.Д.Б. было мастером девизов и лозунгов, и один звучал так: "мы все братья по крови". Его взяли на вооружение музыканты, ди-джеи. Их объединяла музыка. Но понимали ли члены М.Д.Б., что их фраза имела более глобальный характер.
   В Петербурге три четверти населения - молодежь, которая раскололась пополам. Потери. Это единый народ, единый стаил, школа. Что их делило? Музыка. Для одних музыка - это приказ. Музыка - это запрет. Другие любили, боролись, кричали "Ура!". Для них музыка - это свежесть листвы, музыка - это бескрайнее поле. Но сейчас она стала камнем преткновения, барьером и алтарем для жертвоприношений...
   Полиция прошла уже более половины пути и подбиралась к радиостанции. Растеряв треть состава, Рэйдж, Ларго и Кэрри упорно вели бойцов наверх. Осталось три этажа.
   - Идут, - в Рубку ввалился Дэн, который, стиснув зубы, держался за раненое плечо. - Заприте дверь. Сколько еще?
   - Минута! - ответила Фокси.
   - Долго. Не выстоим! Где Стим?
   Дверь вновь раскрылась, и в комнату вбежал Стим, швырнув в коридор гранату.
   - Запрем дверь! Я их задержал ненадолго, - крикнул он.
   Еще тридцать секунд ожидания...
   - Пронто! Готово! - крикнула Алекса.
   И тут дверь взорвалась. В комнату с оружием наперевес ворвался майор с Ларго и Кэрри.
   - На пол! - крикнул девушкам Снэйк, и те бросились под стол.
   Стоявший у входа Дэн ударил Кэрри прикладом в грудь, повалив на пол. Ларго уже спускал курок, но на него набросился Стим. Рэйдж успел выстрелить из эира, отбросив Дэна назад, и ранил в ногу метнувшегося к пульту Риччи. Программный директор упал перед пультом. Следом к кнопке рванул Вернер. Майор собирался пустить и в него заряд, но Крис опередил его, сделав выстрел из электропистолета первым. Слабую мощность молнии дополнил Флэйм, ударив Рэйджа в скулу.
   Внезапно в уши ударила мелодия. Она была настолько мягкой и миролюбивой, что страх, будто кто-то из полицейских успел воспользоваться звуковым модулятором, мгновенно испарился. Мелодия была божественной. Да! Именно божественной. Такие легкие переливы и аккуратное вступление, будто музыка тихо зашла в дом, чтобы никого не разбудить и присела в кресло, ожидая, пока все проснуться, чтобы стать неожиданным сюрпризом для жильцов.
   На мгновение забылось все, и революция и штурм Башни. Всё стало нереальным и фантастическим, будто в тридцатиградусную жару на Петербург обрушился снегопад. Стихли перестрелки, и хлопки лопастей вертолетов исчезли в другом пространстве.
   Звуки забытых музыкальных инструментов продолжали радовать слух. Сэмлпы... Черт! Какие сэмлпы! Биты, саунды, миксы - ни одно слово не подходит для описания этой музыки. Она пришла из параллельной реальности из мира, где не существовало войн и раздоров, чтобы прошептать каждому на ухо свои мысли по поводу происходящего.
   Казалось, сейчас все взорвется! Музыка станет зверем, впитав этот новый мир в себя, но она продолжала оставаться спокойной. Волны гамм и звуков катились по морю спокойствия и, тихо прошелестев по песку на береге, возвращались обратно.
   Мир расплылся в тумане. Звуки с Башни неслись во все стороны по рекам и каналам. Чудесная музыка смогла сделать то, на что не способны были люди: она остановила бой. И полицейские, и повстанцы слушали чудную мелодию, лившуюся из колонок. Петербург вынырнул из дыма горящих крыш и, глотнув свежего воздуха, наконец, вспомнил, что он был и остается культурной столицей.
   И было странно видеть, как встают майор с капитанами, и то, как им помогают подняться Дэн и Стим, а Снэйк почему-то держал в руках обезвреженную бомбу, которую заложил в пульт Риччи. А когда музыка начала стихать, откуда-то из-за спины донеслись аплодисменты:
   - Браво! Браво! Я всегда знал, что Лунная Соната изменит мир! Обожаю Бетховена!
   И странно, что в пылу сражения никто не заметил, как на потайном лифте в Рубку поднялись двое, и теперь стояли за спиной Снэйка, готовые к диалогу.
  
   Глава 15.
  
   - Кто вы?
   - Думаю, на этот вопрос вы знаете ответ, - сказал человек в пиджаке и очках с круглыми стеклами.
   - И пожалуйста, не спрашивайте, как мы сюда попали, - добавил человек в военной форме. - А то мы усомнимся, верных ли собеседников мы избрали.
   - Александр Вольфович? - неуверенно спросил Риччи, узнав в человеке президента корпорации "Кристалл", в распоряжении которого были все телеканалы и радио страны.
   - Товарищ генерал, - спросил Рэйдж спутника Миллера - высокого седого военного. - Что вы здесь делаете?
   - Это уже более корректный вопрос... - начал Лавров.
   - Но для начала позвольте поздравить с успешно проведенной инъекцией классики в ваше общество! - с этими словами Александр Вольфович сделал жест рукой, предлагая присесть.
   - Я не понимаю... Зачем? - шептала Алекса.
   - Вы бросили нас в это пекло ради каких-то забытых мелодий... - недоумевал Крис.
   - Именно забытых! - восхищенно отметил Миллер.
   - Так вы устроили бунт, чтобы показать нам это? - Ларго указал на пульт, в котором играла запись Бетховена. - Вы устроили революцию, подняли восстание ради такой мелочи!
   - Это не мелочь! - возразил Лавров.
   - Мы же могли поубивать друг друга, - заявил Флэйм. - Могли быть жертвы!
   - Исключено! - решительно ответил генерал. - Каждый шаг был просчитан до мелочей. Как видите, в столь масштабной операции никто не погиб. Нет ни единой жертвы, что говорит о безукоризненной работе Аналитического Управления разведки, кое я представляю.
   - Черт! Я ничего не понимаю! - крикнул Кэрри.
   - Александр Вольфович, - обратился генерал к Миллеру. - Не стоит тянуть. Расскажите ребятам всё как есть. С самого начала.
   - Двадцать лет назад, - начал рассказ Миллер. - Я со своими коллегами по просьбе вашего правительства разработал один уникальный план, не имеющий аналогов в мире. Мы назвали его "проект Аврора". Богиня утренней зари - символ новой грядущей эпохи, которую журналисты так лестно назвали "Эрой Пацифизма". Проект включал в себя ряд реформ в образовании, экономике, культуре.
   Идея создать самостоятельных людей, имеющих собственное мнение, способных сделать Россию процветающей державой и стать достойной заменой нынешнему руководству, увлекла нас. Мы радовались, когда получили власть, и решили, что сможем изменить вашу страну. Помню, как нас поддержал президент. Как работали день и ночь. Мы верили, что можно построить утопию. Никакие отговорки и советы пожилых депутатов и ученых нас не останавливали. Это и привело к роковой ошибке.
   Когда проводились реформы, была забыта и не учтена одна деталь. Человек - не просто разумное существо. У него есть душа, сердце. Ему нужны эмоции, а когда они накапливаются, происходит всплеск, и рождается культура. Вы называете это явление неостаилом.
   Когда мы строили новый мир, то не учли, что человеку нужно искусство. Настоящее искусство, а не одни лишь развлечения. Иначе его труд станет менее эффективным, а со временем сойдет на нет. Наступит всеобщая меланхолия, и ваша страна просто сопьется, как это бывало не раз. Мы пытались создать винтики для государственной машины, забыв, что человек - не механизм.
   К сожалению, когда мы опомнились, время было упущено. Попытки возродить тлеющую тысячелетнюю русскую самобытность, напомнить о поэтах золотого века, о композиторах, живописцах заканчивались полным провалом. Молодежь отказывалась нас слушать.
   Они уже привыкли считать, что современная культура, которую, к сожалению, мы сами долгое время пропагандировали - и есть то, что нужно новому человеку. А одной сферой развлечений и денежными довольствиями не обойтись. Хлеба и зрелищ недостаточно. Народу нужна пища для ума.
   Неутешительные прогнозы не устраивали власть, и пока не стало слишком поздно, мы решили подкорректировать ваше мировоззрение и провести операцию: проект "Ренессанс". В основе лежала простая уловка: задавить народ до такой степени, чтобы он перестал видеть истину. Мы сделали так, чтобы запретный плод стал настолько сладким, что его было бы невозможно обойти стороной. В этот момент мы сделали свой ход, дав вам классику.
   Молодежь проглотила плод, не заметив, как изменился его вкус. Таблетка, смешанная с вкусной конфетой под названием "Революция" принесла желаемый эффект. К тому же вы все болеете синдромом Алекса. Вы будете протестовать, но факт остается фактом. Вы не слышали этих сонат десятки лет, и конечно, это произвело на вас должное впечатление. Они околдовали вас, заставили сложить оружие, перестать драться - чем не признак синдрома Алекса? А ведь ответ кроется всего в одной фразе - старая музыка бесценна...
   Миллер замолчал.
   - Так значит, никаких анархистов не было, - сказал Кэрри.
   - Никто не имеет права управлять нашим народом, кроме нас, - ответил Миллер.
   - Последние анархисты были ликвидированы много лет назад, - сказал генерал Лавров. - Мы дали то, чего им так не хватало в жизни. Рэйдж, ты помнишь, что мы с вами сделали?
   - Помню... - проговорил майор.
   - Стоп! Рэйдж? - воскликнул Ларго. - Ты был анархистом?
   - Долгая история. Потом как-нибудь расскажу, - ответил он.
   - Зачем же вы нам врали? - спросил Кэрри.
   - Государству нужен враг, - ответил генерал. - Чтобы было, с кем воевать. Мы не могли открыто приказать полицейским стрелять по невинным подросткам, да и вы бы отказались.
   - А провокаторы на митинге - дело рук правительства? - спросила Фокси.
   - Вы правы, девушка, - ответил Лавров. - Мы пытались надавить на людей, заставить их сопротивляться. Заодно мы на время настроили полицию против вас, чтобы те не задавали лишних вопросов. Не волнуйтесь. На площади никто не погиб. Ларго, Кэрри, те люди живы, и уже давно выполняют новые задания. В них стреляли краской и транквилизаторами. После разгона демонстрации ФСБ о них позаботилось.
   - Выходит штурм, закрытие клубов, Рубки, план "Тишина" лишь для того, чтобы спровоцировать людей? А потом вы помогали Сопротивлению. Приказали убрать охрану Башни, перевели резервы в "Кронштадт" наконец, спасли повстанцев на мосту!
   - Именно! Кстати, - генерал повернулся к Ирвину. - Я узнал, что это вы провели блестящую операцию по краже данных из Департамента? От себя скажу: план блестящий! В нем, конечно, были изъяны, порой существенные, но способ вытащить двух ваших агентов, когда против них чуть ли не вся полиция города... Ваша операция войдет в учебники по тактике, обещаю!
   - И вы просто смотрели на все это? - спросила Алекса. - А если бы ваш план не удался! Если бы нас поймали, если бы Сопротивления не было, или полиция успела взять Рубку до того, как оборудование будет готово?
   - Мы уже сказали - всё просчитано. Мы даже воспитывали вас так, как выгодно стране, - ответил Миллер.
   - Мы потому и принимали порой странные законы, - добавил генерал, - Чтобы вы действовали в соответствии с нашими требованиями. Чтобы в нужный момент пустить энергию людей в нужное нам русло.
   - Кроме того и полиция, и М.Д.Б. - дети одной идеологии, и нам ли не знать, как вы поступите, - закончил Миллер.
   - Но почему вы ничего не рассказали нам? - не унимался Кэрри.
   - Как вы себе это представляете? - вызывающе ответил генерал. - Отдать приказ стрелять по мирным гражданам противоправно и негуманно.
   - А говоря... не совсем правду, - произнес Миллер. - Мы грамотно управляли ситуацией. В частности вы, Рэйдж, сыграли не последнюю роль.
   - Я не ошибся в вас, майор, - одобряюще сказал Лавров. - Ваше анархистское прошлое и... дальнейшее перевоспитание в рядах полиции весьма нам помогли. Вы жестко начали подавлять протесты, вспомнив о своей юности. Даже ваш маленький бунт прошел по плану. Так что вы заслуживаете медаль!
   - Вы... вы, - Рэйдж не находил слов, сердце кипело от злости.
   - Медаль... - язвительно сказал Ларго. - Вы солгали нам ради каких-то туманных целей!
   - Неправда. Цели вполне ясны, - запротестовал Миллер. - Самостоятельный побег "Новы" из "Кронштадта" вызвал бы множество вопросов, как у Сопротивления, так и в рядах полиции. А взять тюрьму штурмом с её гарнизоном у повстанцев не хватило бы сил. "Кронштадт" - надежная крепость, и в контексте революции выглядела как оплот диктатуры, недостижимая цель и символ борьбы со свободой. Проанализировав ваш характер и прошлое, Рейдж, мы не сомневались, что, взяв ситуацию в свои руки, вы не отдадите ди-джеев нам, но и не упустите шанса перевоспитать их. Вы отправили их именно на остров, чего мы и добивались. Ну а потом - изящный побег...
   - Что касается правды, на объяснения уйдет время, - произнес генерал. - Проект "Ренессанс" требует экстренных мер. Чем развеивать непонимание, куда проще показать, что Центр просто не справляется с ситуацией из-за неумелого руководства. А в глазах народа мы выглядели как власть, решившая внести очередной запрет в свой список, с чем и надо бороться.
   - Бред! Вы должны были всё объяснить, подготовить людей к переменам. Можно было найти другой выход, - возмущению Ларго не было предела.
   - Нельзя! - крикнул Лавров. - Однажды мы уже стояли на пороге новой мировой войны. Переговоры, дипломатия, полемика... Чушь! Только решительные действия помогли нам избежать катастрофы тогда, помогли и сейчас.
   - И вы были готовы поставить общество на порог гражданской войны? - спросил Вернер. - Что подумают о вас петербуржцы! А люди в других городах, а в Европе!
   Тут Ирвина будто замкнуло. Он бросился к пульту, схватил микрофон и начал кричать, как бешеный:
   - Москва! Париж! Варшава! Прием! Афины, Рим, ответьте!!
   В эфире стояла полная тишина, лишь тихо шумели колонки.
   - Не будьте наивным, юноша, - с долей иронии и цинизма произнес Миллер. - Петербург находится в информационной изоляции с момента выхода первых новостей об убийственной электронной музыке.
   - Разве это возможно? - спросил Флэйм. - У нас и телевидение, и радио, и интернет...
   - Вы настолько верите в свободу слова, что забыли об "информационных фильтрах"? - хихикнул Миллер.
   - Это специальные сервера, - ответил за него Ирвин. - Они перехватывают всю информацию, идущую из города по теле и радиоканалам, телефонным линиям, интернет-кабелям. Даже сотовая связь может быть отфильтрована. Обычно, такой компьютер просто передает информацию дальше. В дежурном режиме, сервер начинает анализировать данные по заложенному алгоритму и преобразовывать информацию. До адресата она доходит уже в искаженном виде, либо не доходит вовсе.
   - Но мы не могли не заметить... - усомнился Ларго.
   - Вы не просто не заметили, но и помогли запустить информационные фильтры, - заявил Ирвин. - Вам приказали взять под контроль телецентр, отключить сотовую связь и доступ к интернету, вам запретили пользоваться глушителями, когда повстанцы захватили Башню - в такие моменты информационные фильтры и вводятся в строй. Постепенно один за другим. А дальше - простая радиоигра.
   - Браво! Андрей Алексеевич, этот юноша действительно смышленый! - Миллер улыбаясь, сделал несколько одобрительных хлопков в ладоши.
   - А я о чем говорю, - довольно сказал Лавров.
   - И ты все это время молчал! - крикнул Вернер.
   - Я не знал, что они реально существуют. Фильтры - это легенда, ходившая среди хакеров. Я несколько раз пытался проверить её, но защита компьютеров делает их невидимыми в любой сети, а искусственный интеллект развит сильнее, чем у любой другой системы.
   - Тогда что же получали другие города? - спросил Риччи.
   - Смотрите, - Миллер подошел к пульту и включил видеозапись.
   - Ежегодный Рейв стал поистине революционным! - говорил диктор. - Он преподнес немало сюрпризов не только России, но и всему миру! В состав группы "Нова" входили ни кто иные, как петербургские музыканты. Ди-джей Крис, ди-джей Вернер и ди-джей Ирвин на второй день фестиваля вместо обычной электроники включили пятиминутную сонату Бетховена до-диез минор, известную под названием "Лунная". Ди-джеи выразили своё желание возродить исчезнувшую классику в новом стиле, о котором еще будет сказано позднее. Пока группа не дает никаких комментариев по поводу предстоящих альбомов, но молодежь уверена - неостаил, в который верили миллионы подростков, свершился...
   Миллер выключил запись:
   - Теперь вы понимаете, что никакой всемирной революции нет, и не было. Все входящие сообщения были запрограммированы, дабы вдохновить Сопротивление на борьбу. Также с их помощью мы указали вам цель: "Нова". В остальных городах уже наступила эйфория от произведений Моцарта, Гайдна. Революция призвана убедить Петербург в этом. Так сказать, поставить перед фактом. Зная вашу страну, ударили по центру - изменили всю Россию.
   - И чтобы окончательно развеять миф о нашей некомпетентности, добавлю, что для проведения операции мы подобрали лучших агентов Аналитического Управления, дабы видеть жизнь молодежи "изнутри", - продолжил генерал. - Их кандидатуры были одобрены на совещании, где присутствовали я, господин Миллер, президент и премьер-министр. Ребята, вы молодцы!
   Ди-джеи "Новы" отошли к окну. Снэйк потер лоб и сказал:
   - Да, фрэндс, вы уже догадались...
   - Черт! Конечно! - Ирвин схватился за голову. - Как же я мог забыть. Твой знак, Снэйк. Это же герб Аналитического Управления. А девиз: "Всегда на шаг впереди"
   - И у нас бывают накладки, - сказал Дэн. - И одна из них - этот чертов брелок. Он нас чуть не выдал, Снэйк.
   - Дэсоле, Дэн. Я же говорил - это семейная реликвия. Я с ним не расстаюсь.
   - А ты, Стим, тоже отличился. Я же предупреждал, никаких званий!
   - Хорошо, капитан, как скажешь, - ответил Стим.
   Дэн продолжил.
   - Андрей Алексеевич поручил войти к вам в доверие. Затем мы изображали жертв, а потом чудом спасшихся ди-джеев. Побег планировался заранее. Мы использовали для этого недостроенный блок "Кронштадта", в котором якобы случайно остались инструменты. Сыграла на руку и халатность местных полицейских.
   - Дальше вы знаете, - ответил Стим. - Мы помогли организовать оборону Башни. Против полиции Сопротивлению в одиночку было не выстоять, со всем уважением к твоему таланту руководить людьми, Ирвин.
   - Ирвин, Риччи, - сказал Снэйк. - Знаю, вы решили, что анархисты не погибли - так хорошо мы вжились в роли. Ваша бомба могла помешать плану, и мне пришлось её обезвредить.
   - Мы готовили еще один отряд диверсантов, когда случилась еще одна незначительная накладка, - взял слово генерал. - Ваше Сопротивление каким-то чудом самоорганизовалось...
   - Это воистину превосходно! - воскликнул Александр Вольфович, чуть не подпрыгнув от счастья. - Все прошло даже лучше, чем мы планировали. Мы рады, что и полиция, и Сопротивление поверили в собственную независимость. Насильно внедренная классика не имела бы шансов прижиться...
   - Ну, если вопросов больше нет... - закончил генерал.
   - Вы циничные мерзавцы! - воскликнул Рэйдж и кинул эир на пол. - Идите к черту!
   - В чем проблема, майор? Мы, кажется, всё пояснили, - генерал выглядел отвратительно спокойным.
   - Хватит копаться в моей голове! - Рэйдж сбросил шлем и сжал волосы в кулак. - Зачем? Зачем вы уничтожили моё поколение? Почему вы заставляете меня вспоминать прошлое! Хватит! Я его почти забыл, по вашему приказу забыл, а вы снова...
   - Мы же сказали, что был план... - начал Миллер.
   - Замолчите! Довольно лезть в мою жизнь. Она не под вашей юрисдикцией! Мы говорили, что всё так и будет. А нас сажали в клетки, называли анархистами! А сейчас... Вы же сделали то, чего мы добивались! Зачем вы убивали наши мечты, наши цели? Почему всё так бессмысленно?..
   - Анархистов очень трудно было понять... - произнес Лавров.
   - Вы не хотели нас понимать, - перебил его Рэйдж. - Проще спустить бойцовых собак. А что мы говорили? Что? Вы помните, товарищ генерал? Нет конформизму, нет индустрии развлечений! Путь к спасению не в розовых очках. Сорвите рекламу, разбейте телевизоры! Прочь вещизм, твоя работа - это не ты сам, как и твои деньги в банке... Вы нас считали сумасшедшими. Что сказал ваш президент? "Эту язву на теле общества нужно жечь и резать скальпелем" И к чему вы пришли? Скажите, я приказываю! К чему? Чего вы добились? Ответьте, ну! Почему вы молчите? Нечего сказать... Приятно стоять там, где стоял я и другие анархисты? Ублюдки... Сволочи! Что я теперь должен думать? За что вы со мной так, за что?..
   Рэйдж закрыл лицо ладонями. Он почти упал на колени, но удержался на ногах. В последнее мгновение в голове промелькнула мысль не показывать слабость перед Ларго и Кэрри, и майор остался стоять, хоть и оперевшись спиной о стену.
   - Это издержки эпохи, - коротко ответил Лавров. - За остальное приносим свои извинения
   - И это всё? Больше ничего не хотите добавить?! Да как у вас наглости хватает! Это цинизм, мерзость, что вы сделали! Вы всех обманули! - крикнул Флэйм.
   - Полегче с обвинениями, молодой человек. Мы никого не обманывали, - возразил Миллер.
   - Но вы манипулировали нами, - ответил Ларго. - И ради чего?
   - Ради спасения молодежи. Мы способствовали появлению неостайла. Молодежь настолько сильно верила в него, что в их голове прорыв осуществился. Вы должны быть нам благодарны. Не правда ли восхитительно!
   - Вы сделали какую-то ахинею! С чего вы решили, что мы безнравственны, что мы гибнем?
   - Но это так! Посмотрите на себя. Вы слушаете ужасную музыку, ловите кайф от электронных звуков. А ваш слэнг. Он ничего собой не представляет! Набор нелепых фраз. Сплошь заимствования. У вас же никаких собственных идей. Всё, на что вы способны, так это придумывать словечки, которые даже смыслом наполнить не в состоянии. Неостаил, стэмп, Инфинити - что это? Вы не знаете! Гробите свою жизнь, прожигаете её в барах, клубах. Для вас секс на пластинках "Битлз" в порядке вещей. Это сейчас вы идете по туннелю, прорубленному нами, а наступит время, и вы окажетесь как крот, вылезший из норы. Вы не помните прошлого! История страны вам уже ни о чем не говорит. Вы выбрасываете её культурное достояние на помойку, презрительно называя олд-стаффом!
   - Не перегибайте палку! Я всё прекрасно знаю, - сказал Вернер. - История для меня - не пустой звук. Великая Отечественная война - тридцать миллионов погибших. Пушкин, Лермонтов - замечательные поэты. Кутузов, Петр I, Ленин. Распад СССР - 1991 год.
   - А что кроется за этими именами и цифрами, вы понимаете? - ответил Миллер. - Или вы просто заучили страницу учебника?
   - Мы - нормальные! - крикнула Алекса. - Не учите нас жить. Мы все здесь - взрослые люди!
   - Девушка, вы уже преодолели порог совершеннолетия. Это факт, - сказал генерал. - Но для гражданина подростковый возраст заканчивается годам к 25. Поживите, поймите эту жизнь, а сейчас вы просто больны, и вам нужно провести лечение.
   - Мы здоровы! - запротестовал Флэйм.
   - Тогда не говорите, что ваша музыка теряет популярность!! - неожиданно громко произнес Миллер, от чего все на секунду замолчали.
   - Вы бесчеловечны, - прошептал Крис.
   - Почему? - недоумевал Миллер. - Разве вам плохо? Бесчеловечность, цинизм... Пустые слова. Вы всегда готовы сказать, что мы опоздали, а когда мы предугадываем события - говорите "бесчеловечность". Особо умные даже сопротивляются! Дураки! За двадцать лет мы не сделали ни одного промаха. Любые недочеты мы вовремя исправляем, как сейчас. Бывают и у нас ошибки, тогда приходится действовать жестко. Дыру в стене штукатуркой не замажешь...
   - Вы считаете народ стадом! Правите, не замечая, что каждый человек - индивидуальность! - Алекса не желала признавать подобную логику мыслей. - Вы не видите проблему, а просто режете, причем по живому! Государство - это мы, а вы расстреливаете нас на площадях.
   - А что вы хотите? - возразил Миллер. - Вас сто пятьдесят миллионов, и за каждым не уследишь. Приходится работать с толпой. К тому же у нас еще масса нерешенных проблем. Мы не справляемся, нас слишком мало.
   - Проблемы? - спросил Флэйм. - Какие проблемы?
   - Семь жемчужин - единственные города, которые мы вычистили. Только они имеют нормальный уровень жизни. Остальная Россия - непаханое поле. Коррупция, бедность, бандитизм, разруха. Вдобавок иммигранты так и лезут...
   - Почему вы никогда не говорили нам об этом! - вспылил Флэйм. - Зачем вы держали нас взаперти!
   - А что бы вы подумали о стране, которая уже полвека не может прийти в себя? Стали бы вы патриотом такой России? Стали бы вы помогать ей или бросили бы всё и уехали в Европу или Америку, где жизнь лучше? Признайтесь, вы бы выбрали легкий путь...
   - Ваши слова вас не оправдывают! - крикнул Ирвин и указал на ди-джеев "Новы". - А вы - предатели! Я с вами не одной крови, обманщики!
   - Мы не предатели, Ирвин, - ответил Снэйк. - Мы просто делаем свою работу.
   - Знаю я вас! - у Ирвина на глазах выступили еле заметные слезы. - Легенда, прикрытие. Вы все нам врали! Подонки!
   - Знаешь, что! - Снэйк вышел вперед. - Я не солгал ни единого слова. И граффити на кремлевской стене - не выдумка! Пойми, жизнь сложнее, чем ты думаешь. В ней случается всякое, без компромиссов не выжить. Порой нам приходится поступаться принципами и менять свою позицию. Будь реалистом. Смотри на нас объективнее. Когда-нибудь молодость кончится, и все протесты и хакерство останутся в прошлом. А тебе надо жить дальше!
   - Хочешь или нет, но ты будешь винтиком этой системы, - сказал Стим. - И чем раньше ты это поймешь, тем лучше будет для всех. Сопротивляться бесполезно. Или ты принимаешь правила игры, или у тебя нет шансов. Я был таким как ты. Рэгард!
   Он указал на татуировку Че Гевары.
   - Ирвин, - сказал генерал. - Я предлагаю тебе поступить к нам в разведку. Ты - стоящий кадр. Нам нужны такие люди.
   - Ну, уж нет! Я ни за что не буду работать на правительство! - зло ответил ди-джей. - Хотите из меня собачку сделать, как из них?
   Он снова небрежно указал пальцем на "Нову".
   - Послушай меня, юноша, - Лавров наклонился к нему. - В нашей стране лишних людей не бывает. Нужны все. Это твой шанс. Что тебя здесь держит? Музыка? Друзья? Снэйк рассказал мне о тебе. Ты же не того ищешь. Как вы там говорите? Путь к Инфинити? Так вот, разведка - это твой путь. Мы часто берем таких, как ты, и многие задают вопрос "Почему?". Мы никогда не отвечаем на него, ибо люди сами понимают, для чего мы их нашли. Поверь, и подумай хорошенько.
   - Как же вы в глаза народу смотреть будете? - с сожалением спросил Крис.
   - Мы уже дали им правду. Она за нас всё скажет, - цинично ответил Миллер.
   - Вы не сможете скрыть всё, что здесь произошло!
   - Поэтому фильтры проработают еще месяца два-три. Потом люди и не вспомнят об этом. Таков закон СМИ: если новости молчат, значит, этого и не было.
   - Тогда я расскажу всем правду, и вы меня не остановите!
   - А вот этого, юноша, я бы не советовал делать, - Миллер погрозил Крису пальцем. - Надеюсь, у вас хватит благоразумия и терпения не предавать всё произошедшее огласке. Чтобы произошел должный эффект в обществе, должно пройти время. Потом говорите - сколько влезет.
   - Черта с два! Я сейчас же открою людям истину! - сердце Криса обливалось кровью от нахлынувших эмоций.
   - И поставишь под угрозу весь план? - спросил Миллер. - За что же вы боролись, скажи мне? Вы хотели вернуть электронику. Мы дали вам больше! И ты хочешь развеять всю славу по ветру. Вы - победители Рейва. Вы - основатели новой культуры. Вы вернули забытую музыку. А ты хочешь рассказать всё, как было? А как всё было? Государство за вас всё сделало! Чиновники восстановили потерянный культурный слой. Вот потеха-то! А средства? Ты подумал, насколько затратно держать в информационной изоляции один из крупнейших городов страны почти две недели. А пятимерные проекторы, чтобы избежать появления в городе ненужных туристов-свидетелей? Их стоимость - не один миллион рублей. Одним словом ты всё испортишь, друг.
   - Сынок, - произнес Лавров. - Мы надеемся, что вы благоразумно поступите с той информацией, которую узнали сегодня. Теперь вы слышали правду. Не натворите глупостей. Истина опасна, и давать её всем подряд в больших количествах вредно. Вы получили свою порцию. Распорядитесь ей правильно, чтобы Революция не прошла впустую...
   Фокси, сидевшая в молчании, задала тихим голосом последний вопрос:
   - Как же вы допустили? Зачем вы довели нас до такого?
   Миллер подошел к ней, положил руку на плечо девушки и почти на ухо прошептал:
   - Ну... Ведь мы были такими, как вы...
   - Господин Миллер, - окликнул генерал, открывая дверь потайного лифта. - Нам пора. Капитан, за мной!
   Дэн, Снэйк и Стим вошли в кабину.
   - Не забудьте убрать тут всё за собой! - сказал Миллер, и скоростной лифт унес его вниз.
   - Прекратить сопротивление! - сказал Ирвин по внутренней связи Башни.
   - Штурм отменить! - сообщил Рэйдж по рации, хотя оба понимали, что бой давно не ведется.
   А в лифте между тем произошел еще один диалог. Генерал все-таки решился поспорить с Миллером.
   - Александр Вольфович, - сказал Лавров. - А не перестарались ли мы? Может рано панику-то начали? Не такие они уж и безнравственные.
   - Обратно всё равно ничего не вернуть. Они повзрослеют и поймут нас.
   - Может, все-таки стоило сказать... Мы же практически потеряли контроль! Еще немного, и Петербург скрылся бы в пожаре братоубийственной войны! Вы же видели, как яростно они сражались. А если бы бомба взорвалась, а если полиция начала бы штурм немного раньше... Да и "Лунная соната" могла не сработать. Они чудом остались живы.
   - Всё под контролем, Андрей Алексеевич. Мы дали им должное воспитание, не позволившее переступить черту. Они справились с эмоциями. Музыка спасла их!
   - Черт! И как меня угораздило подписался на это...
   - Не берите в голову, Андрей Алексеевич. Вы только посмотрите, каких людей мы воспитали! Одни готовы защищать порядок любой ценой, другие умрут ради свободы! Идеальная комбинация! Реалисты, романтики... Они нам все нужны. И знаете, что? Я со всей ответственностью заявляю, что проект "Аврора" завершился успешно! Это достойная замена, идеал, который только можно создать на земле. Цвет нации! То, о чем мечтали мои предки. Вместе мы построим светлое будущее...
   Глаза Миллера горели. Он до сих пор верил в утопию, которую строил в течение всей своей жизни. Его сердце билось сильнее, когда он говорил о достижениях "Эры Пацифизма", о городах-жемчужинах. В его мыслях революция была ничем иным, как тестом, выпускным экзаменом нового поколения. Он летал в облаках, порой не замечая происходящего на земле.
   Вполне вероятно, что Миллер видел и мог даже изменить созданную им систему коренным образом, но не хотел. Он потратил на проект больше четверти века, и не желал признать, что когда-то в молодости он заложил неправильные основы из-за своей неопытности и излишнего фанатизма. С годами противоречий копилось все больше и больше. Он говорил: "дыру в стене штукатуркой не замажешь" - но сам только и занимался этим.
   Годы уходили безвозвратно. Уже выросло целое поколение - нью-эйдж, с собственной религией - неостайлом, с собственными идеалами - Инфинити. А проблемы не заканчивались. Их становилось только больше, а силы покидали творца. Он уже не мог уследить за всеми поломками механизма. И Миллер нашел выход.
   Сознание стало закрашивать пятна, стачивать острые углы. Он переставал видеть реальность. В голове всё чаще витали мысли о совершенстве проекта "Аврора", о прекрасном мире, построенном на просторах России. Проблемы незначительны, это нюансы, мелочи. Всё будет прекрасно, и жизнь станет восхитительной. Миллер, считал, что исправил последний серьезный недостаток проекта. Культурная революция свершилась. Теперь жизнь слилась в гармонии с симфониями великих композиторов, и больше никто никогда не погибнет, потому что музыка - это бессмертие...
   - А я-то уж думал, что вы стали нормальным. А вы - конченый идеалист! - расстроился генерал. - Таким не место среди нас.
   - Да что бы вы без меня делали? - ответил Миллер. - Если бы не я, ваши меркантильные идеи уже давно столкнули бы Россию в пламя расизма, непристойности и казнокрадства.
   - Зачем же так красить картину черным цветом? Мы жили, развивались. А тут пришли вы и всё разрушили. Сколько революций вы провели за свою жизнь? Пять? Шесть?
   - Благодаря им, я поднял вашу страну из руин! Я дал вам идеологию! Дал каждому гражданину право на жизнь.
   - Вы сумасшедший, Алексадр Вольфович! - снисходительно произнес генерал.
   - Вы мне льстите, Андрей Алексеевич, - улыбнувшись, ответил Миллер.
   - Вы сделали из Петербурга второй Париж. Реформами вы уничтожили нашу самобытность, нашу неповторимость. Теперь мы превратились в стандартную западную страну с типичными европейскими городами.
   - Вам не привыкать, товарищ генерал. Русские ленивы от природы, и своей культуры у вас никогда не было. Древней Руси навязали религию Византии, Российской Империи - цивилизацию Европы. Даже ваш коммунистический Союз, и тот заимствовал немецкие учения. Ничего, и к этой стране привыкнете!
   - Россию нельзя понять, изучая лишь её историю. У нас всегда был свой путь, не похожий ни на кого. Сразу видно - вы чуждый человек.
   - Пусть я и родился в Германии, но много лет прожил в России.
   - И всё равно этого мало. Творцы запада, со своим уставом в чужой монастырь не ходят. А вы еще и обижаетесь, почему вас не понимают.
   - Ох, увольте! Как жить в грязи - так вы ноете, власть клянете, а как приходит человек с готовым планом, так гоните в три шеи. И кстати, вы меня сами пригласили!
   - Лично я вас не приглашал, - обиделся Лавров.
   - Ну, скажите: разве вы не счастливы? Разве вам мало вашей жизни?
   - Я... Но, - генерал терял фразы. - Это всё должно быть не так!
   - Ну, всё! Хватит. Вы говорите, как те дети на Башне. Давайте не будем спорить на эту тему. Тем более, нам пора.
   И, покинув Башню через потайной выход, Миллер, Лавров и ди-джеи "Новы" сели в лимузин главы корпорации и скрылись из виду.
  
   Глава 16.
  
   - И, покинув Башню, они скрылись из виду, - завершил рассказ неизвестный. - Вот так закончилась эта история. Думаю, теперь вы меня узнали. А для тех, кто не понял - с вами был ди-джей Крис! Арэвуар!
   Он отключил микрофон, но, засмеявшись, включил его снова:
   "Понимаю! Вам не терпится узнать, что же было дальше. Вы будете правы, что это не конец истории. Но признаться, я помню всё как в тумане. "Лишь потом кто-то долго не сможет забыть, как, шатаясь, бойцы об траву вытирали мечи, и как хлопало крыльями черное племя ворон..."
   Хорошие слова. Помню, как повстанцы выходили на площадь и бросали оружие на землю. Помню, как полицейские вертолеты покидали усталое небо, возвращаясь на базы. Как красное заходящее солнце светило сквозь пробитые окна. Как стояли в недоумении люди, не понимая, что случилось, и кто победил. И как трепыхался на ветру порванный флаг М.Д.Б., и лежали винтовки под обломками рухнувших перекрытий.
   А потом мы долго молчали, думая, что делать дальше, и Фокси спросила:
   - Рэйдж, что с нами теперь будет?
   А майор, собиравшийся уходить, обернулся, и тихо сказал:
   - Идите домой, ребята.
   Помню, как Флэйм догнал Кэрри и протянул ему руку. Их размолвка закончилась крепким рукопожатием.
   - Ирвин! - окликнул ди-джея Ларго, и отдал честь, когда тот обернулся, а он в ответ показал жест "Виктория".
   А после того, как командиры отрядов покинули Рубку, начались поиски раненых. И спецназовцы несли повстанцев на руках, а бойцы Сопротивления вытаскивали из-под завалов полицейских. И выли без конца сирены скорой помощи. И пожарные тушили огни на крышах.
   А мы так и сидели в Рубке, глядя, как солнце скрывается за горизонт. И никто не решался сказать, что уже поздно и надо идти, пока Вернер не встал первым. А Риччи, я с Фокси и Алекса покидали Рубку последними.
   - Мэйби, это к лучшему? - спросил Риччи меня в коридоре.
   - Не знаю. Но чувствую я себя ужасно.
   - Все будет хорошо, Крис, - Фокси поцеловала меня и добавила. - Больше никогда не оставляй меня одну.
   - Подожди, я и не думал... - смутился я.
   - О! Мон-ами, - сказала Алекса. - Да у вас всё только начинается! Любовь всегда побеждает, уж поверь. Я с этим знакома.
   - Поздравляю! - засмеялся Риччи. - Вы - первые жертвы революции! Первые, кого она изменила вот здесь...
   Он покрутил пальцем у виска.
   - Когда-нибудь и с тобой это произойдет! - сказал я, обнимая Фокси. - Если не будешь думать о карьере.
   - Посмотрим. Ничего не гарантирую... - ответил программный директор и зашагал вперед.
   - А знаешь, - сказала Фокси. - В этой странной истории больше всего повезло Ирвину. Он нашел то, что искал.
   - Если он этого захочет...
   - Фокси права, - заметила Алекса. - А уж Ирвин не упустит шанса пристраститься к секретам и тайным операциям! Догоняйте, Флэйм меня уже заждался.
   - Я люблю тебя, - сказал я Фокси таким тоном, будто для меня это ничего не значило.
   - Ну, тогда пошли, - ответила она тем же. - А ты меня не бросишь?
   - Нет! Будем вместе всегда и навсегда! Алер!
   Через два дня Башня работала уже в прежнем режиме. Вновь начали играть радиостанции, открылись клубы, но люди не стремились в них возвращаться. Тяжело слушались ритмы хауса и техно после сонаты Бетховена. И Риччи приказал играть меньше электронной музыки или разбавлять её старыми классическими мелодиями.
   Город зажил прежней жизнью. Только были видны следы разрушений, которые, впрочем, после начавшейся грандиозной реставрации, не без помощи Москвы, к осени перестали существовать.
   В те годы страна так и не узнала, что же на самом деле произошло в Петербурге, и почему СМИ стали называть город колыбелью четырех революций. А мы долгое время молчали. Да и дел было невпроворот. Наша жизнь закрутилась еще сильнее, чем прежде.
   Очнулся я только, когда прошло пять лет. К этому времени сотрудники Аналитического Управления разведки пришли к выводу, что корни новой культуры, пущенные в дни восстания, проросли и скоро дадут плоды. Глядя на нас, они поняли, что операция увенчалась успехом, и принялись рассекречивать документы. Тогда я и решил начать работу по раскрытию правды.
   Вы спросите, что это значит? Как можно понять, это? Как такое произошло? Постараюсь ответить. Никто из нас не остался без дела. Как сказал Миллер: "кандидатуры одобрены". Не знаю, читали ли они наши дела, изучали ли характеристики, но, собрав нас в Рубке, и раскрыв истинные цели правительства, они подтолкнули нас к действию.
   Что касается электронной музыки, то она не умерла, не оказалась под запретом и не канула в лету. И слова "Новы" не ушли в пустоту. Музыка - это лабиринт. И мы прошли его вновь. Мы свернули в туннель классики, прошли по коридору Шопена и Верди. И оказалось, что есть связь между поколениями. Она была чуть больше дымового хода. Но когда наши мысли, идеи устремились в него, стена рухнула, и магистрали электронных битов слились с потоками звуков пищащих скрипок, флейт и фортепиано. Мы сделали это!
   Я, Вернер, Риччи и еще тысячи ди-джеев со всего мира, на перечисление имен которых уйдет целый день, создали новый стиль, никогда ранее не звучавший - транс-индепендент-классик. Название дурацкое, зато хорошо демонстрирует то, что эту музыку нельзя описать словами. Это ярче, чем белые ночи Петербурга, теплее, чем ветра Ибицы, больше, чем Рейв!
   Музыка нового поколения! Неостаил, который так ждали. Приятная и полезная, как любят говорить депутаты. Власти снова стали поддерживать нашу культуру. Но и это был не конец. Все-таки следует рассказывать по порядку.
   Первыми, кого я посетил, оказались наши "противники". Ларго я смог отловить в Министерстве Внутренних Дел. Его довольно быстро перевели в Москву. Как говорится, нашли его. Странно, но он постоянно смеялся, когда мы беседовали о революции. Я видел, что он больше не относится серьезно к тем событиям. "Да такое каждый день у нас происходит! То там, то тут!" - сказал он, натолкнув меня на целый ряд умозаключений.
   Кэрри принял меня, как старого друга. Тем более, что ему понравился созданный нами стиль. Он поведал мне, как Рэйдж однажды говорил: "Научись сначала принимать решения самостоятельно и не швыряй на мой стол свой шлем". Кэрри сказал, что как только он это понял, из Москвы пришел приказ о повышении. Теперь он - начальник полиции Петербурга. Ему уж точно можно доверить жизнь и покой.
   А что стало с Рэйджем? Боюсь, он был единственным, кому не по душе пришлась своеобразная реформа. Он ушел из полиции. Найти его оказалось делом не из легких. Я случайно встретил его на железнодорожном вокзале. Куда он отправлялся, мне неизвестно, да и он сам не хотел говорить об этом. В кафе он рассказал, как по молодости так же вел себя, как и мы, только двигали им другие музыкальные ритмы. Мне стало жаль его, но я верю словам генерала Лаврова. В нашей стране нет ненужных людей. Надеюсь, Рэйдж найдет свой уголок.
   Но мои поиски майора оказались довольно легким испытанием, когда я взялся за Ирвина. Алекса была права - он сразу ушел в разведку. Я уже решил, что никогда с ним не увижусь, что все наши подвиги и встречи остались в полузабытом сне, когда он сам вышел на меня. Ирвин пригласил меня в Сочи, и я вылетел туда первым же рейсом.
   Встреча проходила как в шпионском триллере. Ирвин сказал, что он на задании. В шутку он указал на соседний стол, за которым сидели бывшие ди-джей "Новы". Он работал вместе с ними. Дэн и Стим будто бы не заметили меня, а Снэйк улыбнулся и поприветствовал жестом "Виктория", но затем сразу отвернулся.
   Ирвин говорил, что генерал Лавров гордится нами. А еще он рассказал про транс, музыку - которой владел в совершенстве. Его повествование было таким захватывающим, что вскоре я отошел от любимого мной хауса и электро, и стал писать в новом жанре. Мне казалось, что Ирвин передал часть своего вдохновения мне. Не знаю, как он это сделал. В любом случае, транс лег в основу нового музыкального стиля.
   Проще всего было встретиться с Вернером и Риччи. Ведь после революции мы втроем остались работать на Башне. Но и тут меня ждал подвох. Вернер укатил за границу, и даже не думал возвращаться. Возомнил себя этаким мессией. Ездит по миру с гастролями. Второй раз объехал земной шар и ни разу не задержался нигде больше чем на сутки.
   А еще он не повторяет страны. Я гонялся за ним три месяца. Как же я был зол, когда нашел его, ведь он никогда не знает, где будет завтра. А Вернер долго смеялся. Он собирает стадионы, арены. Однажды к нему на концерт собрался весь город, и организаторы подвесили ди-джея в небе вместе с музыкальными установками. Он парил как ангел и играл музыку.
   Риччи тоже оказался не подарок. Поверить не могу! Мы работаем на соседних этажах, а у него всё времени нет! Миллер назначил его начальником всего телецентра, и теперь он погряз в работе. Еще и усы отрастил зачем-то. Говорит - нравится. Недавно плакат с его фотографией пришел. На нем Риччи стоит, и пальцем перед собой показывает. А внизу надпись: "Старший брат следит за тобой!" Мы тут вспомнили, что ди-джеи за глаза еще в те времена, когда он программным директором работал, прозвали его старшим братом. И про коронную фразу не забыли!
   Флэйм и Алекса уже пять лет путешествуют по стране. Они создали общество "Фри-Сёрч" или, как его еще называют, группы Свободного поиска. Их тогда было не мало, а сейчас тысячи. В пропаганде М.Д.Б. появился новый лозунг: "Россия дала тебе всё - теперь и ты помоги ей". Фри-сёрчеры вообще безбашеные люди. Колесят по дорогам на джипах, заберутся в тайгу или горы. Я к ним только на вертолете смог добраться. Какая там красота! Сибирь... Сотни километров нетронутых лесов.
   Алекса, увидев меня, сразу бросилась на шею. Какие же они чувственные, эти девушки! Друзья показали мне, как из старых развалившихся хибар вырастают новые поселения. Мы втроем сидели на берегу озера, глядя, как в лучах заката на противоположном берегу строятся населенные пункты. "Здесь будет заповедник и ветряная электростанция, а весь транспорт - экологически чистый" - говорила Алекса, и Флэйм был таким же, как она. Фанатики!
   Ну и... Ваш покорный слуга. Есть кому до меня дело? Расскажу пару слов. Я работаю в Рубке, но мой голос вы больше не услышите. После ухода Риччи, программным директором стал я, у меня теперь другие заботы. А еще у нас с Фокси родился ребенок, о котором ни один из нас раньше и подумать не мог. Девочка. В этом году в школу пойдет. На маму похожа, а Фокси говорит, что характер мой.
   А что касается революции, восстания и планов властей, признаюсь, я до сих пор не согласен с тем, что тогда произошло. Ведь им просто надо было немного подождать. Я не зря поведал вам историю о Вернере и саксофонисте, о старых пластинках и умирающей культуре. У нас были предпосылки, и мы бы смогли сделать шаг.
   Мы все были эгоистами, мы все были хулиганами и не слушали советы старших. Немного цинизма и пренебрежения к прошлому присутствует в каждом подростке. А сегодня мы просто повзрослели. И правительство тут не причем. Кстати, синдром Алекса постепенно сходит на нет. Новых случаев заболевания зависимостью от звуков больше не регистрировалось. Мэйби, это возрастное...
   А еще случалось ли вам когда-нибудь стоять на вышке и готовиться к прыжку в воду? И когда вы уже готовы и собираетесь оттолкнуться, к вам подходит со спины злой дядя и сапогом сталкивает вниз? Думаю, с нами произошло нечто подобное. Но вы можете не согласиться и найти свои аргументы. Я против не буду..."
   Крис помолчал и добавил:
   - Что ж. Моя миссия выполнена. Будьте верны себе и ищите свой путь к Инфинити. С вами был Крис! Арэвуар, господа. А напоследок - маленький музыкальный сюрприз.
   Он поставил запись и включил пульт. И утро озарилось струнами гитары. К ним примкнул легкий бит. Город просыпался, потягиваясь. На кустах в парке застыла роса, и голуби пили воду из луж вчерашнего дождя. Крис набрал команду, и все экраны и аудиоколонки города начали подпевать. Мелодия подождала и дала волю голосу солиста:
   - Начинается новый день, и машины туда-сюда. Раз уж солнцу вставать не лень, и для нас, значит, ерунда. Муравейник живет. Кто-то лапку сломал - не в счет. А до свадьбы заживет, а помрет, так помрет...
   Крис задержался еще, давая указания появившимся в Рубке ди-джеям. Спустившись, он встретил Фокси.
   - Ты сделал, то, что хотел, дорогой? - спросила она.
   - Да, пусть это будет нашим последним восстанием!
   - Смотри, кого я привела!
   - Аллегра! - Крис взял дочку на руки. - Пойдем гулять!
   - А ты покатаешь меня на крышах? - спросила девочка.
   - Ты опять ей про Вернера и Флэйма рассказывала?
   - Даже и не думала, - ответила Фокси. - Алер!
   И они пошли по Камменоостровскому от Башни с мятежной Рубкой, которая на весь Петербург играла песни Виктора Цоя. Крис почти ничего не знал о нем, но его композиции прошли через столько лет и до сих пор живы. Может, и с ними случится нечто подобное. Может и поколение нью-эйдж станет культовым.
   И будут цитировать их сленг - нью-ланг, и пропоют имена Ирвина и Риччи. Они сделали, что могли, сделали то, что в их силах. Еще рано судить, еще дети не выросли. А время покажет, время - честный и неподкупный судья.
   Крис взглянул на часы. Наступил полдень.

26.02.11 - 05.10.11

  
  
  
   Краткий словарь Нью-ланга:
  
   Ал`ер, также Г`оу - идти, "вперед"
   Б`эстовый - лучший
   В`эри! Файн! - похвала, одобрение.
   Дж`оллить - беспредельничать
   Дэсол`е - извинение
   Дэф`ит - поражение, конец
   Инф`инити - воля, цель (не имеет точного толкования)
   Лав`ора, лав`орить - творческая работа, поставленная "на поток"
   Л`исэн, л`исэн-`ап - слушать
   Л`этс н`айт - доброй ночи
   Л`этс-ап, к`ам-`ап, Р`эди-г`оу! - возгласы, призывающие к действию или "давай"
   `Олл п`ауэр, `олл `ю-селф, н`айн ф`ир! - "сила, личность, бесстрашие" (приблизительный перевод)
   Мессм`эил - сообщение
   Нь`ю-`эйдж - школьники, новое поколение
   Пр`онто! - готовы!
   Рип`ит - повторить
   Р`ир! - призыв к веселью
   К`этчить - поймать, держать
   Сп`ич - речь
   Ст`эмп - "фишка", отличительный знак, метка
   Ф`анни - весело
   Ф`айф-к`аунт - пятисекундная готовность
   Ф`аир - приказ "огонь", "в атаку"
   Фин`ир - закончить
   Фл`ай-н-л`уз - растворись
   Ф`овард-др`айвер - наставник (приблизительный перевод)
   Фр`эндс - друзья
   Ф`эйл - провал, ошибка
   Х`эд - голова, мозг
   Х`арди - жестко
   Х`арри - быстро
   Ш`ат-`аут! - заткнись!
  
   Названия музыкальных жанров современной электронной музыки, используемых в тексте:
  
   Брэйкбит
   Дабстэп
   Драм-н-бэйс (Драм)
   Индастриал
   Лаундж
   Техно
   Транс
   Хардстаил
   Хаус
   Электро
   Эмбиент
  
  
  
  
  
  
  
  

63

  
  
  
  

Оценка: 8.00*3  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"