Плахонин Алексей Сергеевич : другие произведения.

Театр

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

А.С. Плахонин

Театр

Драма в четырех действиях

Памяти Сергея Ивановича Васильева

   Действующие лица:
  
   Петр Ильич Иванов - режиссер Народного Молодежного Театра
  
   "Зубры":
   Евгений Кареев - 33 года, связист.
   Мария Котова - 28 лет, преподаватель химии.
   Агния Трезвяк - 34 года, предприниматель.
   Александр Передернов - 39 лет, охранник.
   Сергей Большов - 26 лет, "вольный художник".
   Максим Задевалко - 26 лет, врач.
   Марина Данченко - 35 лет, продавец.
  
   "Мэтры":
   Ирина Козлова - 22 года, преподаватель начальных классов.
   Алексей Мерзавцев - 20 лет, студент.
   Анна Склодовская - 23 года, дизайнер.
   Татьяна Куроедова - 23 года, преподаватель истории.
   Юлия Белякова - 20 лет, студентка.
   Мария Хороших - 20 лет, студентка.
  
   "Молодежь":
   Лена Шилова - 19 лет.
   Николай Больнов - 19 лет.
   Олег и Надежда Колун - 17 лет.
   Алексей Ротов - 19 лет.
   Люба Дровяная - 20 лет.
  
   Анжела - некрасивая женщина лет двадцати восьми.
   Дмитрий Ковальский - друг Мерзавцева Алексея.
  

Действие первое

Картина первая

   На сцене две высоких трибуны, на которых на различной высоте стоят четыре девушки - это Склодовская, Куроедова, Козлова и Белякова. Чуть в глубине сцены стоит Мерзавцев. На переднем плане Хороших с Большовым. Зритель понимает, что перед ним разыгрывается сцена из спектакля.
  
   Большов. Я вижу, вам надо проститься, лица стали серьезные. Ты, шурин, не торопись, я подожду (берет тяжелые сумки и спускается со сцены).
   Мерзавцев (выходя на передний план) Я ничего не могу для вас сделать... Простите меня (спускается со сцены, понурив голову)/
   Белякова. А что нам надо, Вадик? Поезжай спокойно и не думай.
   Козлова. Мы сами.
   Куроедова. Прощай, Коняев!
   Склодовская. До свидания, Вадик.
   Хороших. Вадик, подожди! Ты мне ничего не скажешь?
   Мерзавцев. Мадлен, нового ничего не будет!
   Хороших. Не приедешь сюда?
   Мерзавцев. Я не выдержу здесь и дня.
   Хороших. Все! У тебя впереди дорога... море... у тебя есть жена, которая еще чего-то хочет добиться в жизни... Маленькая девочка. Вспомни о ней, и у тебя станет теплее на сердце. Сядешь в машину, по улице Ленина вниз... По Дзержинского вверх... мимо почтамта, потом будет мост, за ним пойдут поля, и все. Пройдет время, и ты опять начнешь вспоминать этот город и нас. Что-то будет впереди, а что - посмотрим. Все! Уезжай скорее. Всем будет легче. Пока! Не забывай...
   Мерзавцев. Позвони, когда будешь в Москве.
   Хороших (гонит его) Пока! Мы с девочками останемся. Когда еще выпадет случай вот так собраться. Иди, мы тебе помашем вслед. Иди, дружок... Иди...
   Козлова. Олег! Бублик-бараночка...
   Белякова. Вадик, приезжай почаще!
  
   Немая сцена. Потом актеры сбрасывают маски и, взявшись за руки, идут на поклон. Звук бурных аплодисментов. На второй поклон выходят одни женщины. Третий поклон совместный. Звук закрывающегося занавеса. Как только занавес закрылся, актеры начинают обниматься
   На сцену из зрительного зала выходят другие участники Народного Молодежного Театра.
  
   Мерзавцев (обнимая и целуя Козлову). Ты была неподражаема! С премьерой тебя!
   Козлова. И тебя тоже, милый. Ты слышал, какие аплодисменты? По-моему, даже "браво" кричали.
   Склодовская. Знаете, ребята, я так волновалась, что пару раз с текстом напутала.
   Мерзавцев. Твоя реплика про слепую маму в Академии Художеств, которой деньги приходится посылать, меня просто убила.
   Склодовская. А ты, Лешенька, все язвишь?
   Мерзавцев. На том стоим (завидев Куроедову). Что скажешь, Таня, как наша сцена получилась?! Я ведь ни разу не засмеялся.
   Куроедова. Попробовал бы ты! Я ему, понимаете ли, на шею вешаюсь, а его смех разбирает... Паразит! Хотя все равно, что-то такое проскользнуло...
   Передернов (подходя вместе с Данченко). Ну, Алексей, позволь поздравить тебя с замечательной ролью!
   Данченко. Я чуть было не расплакалась в конце.
   Мерзавцев (с веселым смущением). Ладно, что вы взялись?! Сейчас Петр Ильич поднимется и устроит мне экзекуцию! Побегу грим снимать, а то чувствую себя лет на пятнадцать старше (уходит).
   Большов. Всех с премьерой! Слушайте, как приятно играть, когда народа в зале много. Прямо весь заряжаешься.
   Козлова (подлетая к Большову). Держите меня, а не то я его убью! Ты, гад, мне всю сцену поломал!
   Большов (делая удивленные глаза). Какую сцену?!
   Козлова. Когда ты меня товарами всякими соблазняешь... Все перепутал, а я расхлебывай!
   Большов. Ничего я не перепутал.
   Козлова. А я говорю, перепутал.
   Большов. А вот и нет.
   Козлова. Не спорь, я лучше знаю. Пойдем, я роль тебе покажу (насильно уводит его).
  

На сцену из зала поднимаются друзья и коллеги.

  
   Белякова (озабоченно). Зрители уже все ушли? А то через сцену нельзя ходить...
   Дровяная. Обижаешь... Что мы, правил не знаем?
   Хороших. Как вам?
   Дровяная. Ой, девчонки, так здорово! Вот если б Леша еще не сутулился.
   Шилова. А рядом со мной Двоковцы сидели. Вот они возмущались, когда Алексей стал Таню отталкивать! Один другому говорит: "Ну и придурок! Ему такая баба себя предлагала!" Я чуть со смеху не умерла.
   Белякова и Склодовская (в один голос). А про нас что-нибудь говорили?
   Дровяная. А что про вас говорить? Одна оптимистка неисправимая, а вторая ее все время своими замечаниями гасит - как ворона "кар-кар!": "Завтра будет дождь, завтра будет дождь".
   Надежда Колун (тихо). А мне Мадлен хвалили. Очень красивая девушка, говорят, почти аристократка.
   Дровяная. И все равно, стоило Юле начать прямо на сцене переодеваться... Бедным мужикам так поплохело, что я их даже пожалела.
   Шилова. А как Ира в разных платьях выходила?! Вылитая модель! Она, значит, по тексту спрашивает: "Ну, как? Плохо, да?", а какой-то мужик возьми и ляпни: "Отпад!", да причем на весь зал.
  

Из-за кулис выскакивает Мерзавцев.

  
   Мерзавцев. Вы что тут застыли?! Пошли переодеваться, а то скоро режиссер появится!
  
   Все уходят. На сцену выходят несколько парней (из числа актеров) и начинают разбирать декорации. Из зала на сцену поднимается Петр Ильич Иванов. Лицо его задумчиво и сосредоточенно, по нему нельзя понять, доволен он или нет. Окидывает зал внимательным взглядом и уходит.
  

Картина вторая.

   Небольшое помещение, приспособленное под гримерную. Общая суматоха: кто-то снимает грим, кто-то делится впечатлениями от спектакля. Девушки, не стесняясь мужчин, переодеваются в повседневную одежду.
  
Кареев (обращаясь к Мерзавцеву и Большову). В принципе, нормально. Особенно для премьеры, на эмоциональном подъеме. Правда, сначала были напряжены, но потом поверили в предлагаемые обстоятельства.
   Мерзавцев. Естественно, по-моему, премьеры всегда лучше удаются. Роли еще не затерты, есть над чем поработать.
  

Тут к нему подлетает Козлова.

  
   Козлова. Лешечка, солнышко, помоги мне молнию расстегнуть!
   Мерзавцев (недовольно). Ну вот, я только-только до философских высот добрался, и тут ты со своими низменными проблемами.
   Козлова. Пожа-а-а-луйста!
  
   Мерзавцев выполняет ее просьбу. Чуть в стороне Дровяная сидит у Задевалко на коленях. Они о чем-то беседуют.
  
   Мерзавцев (приторно улыбаясь). Сладкая парочка.
   Задевалко (парируя). Не ревнуй, Леша, не ревнуй. Я тебе верен.
   Мерзавцев (делая вид, что не заметил колкости. Котовой) Мария, ты бесподобна. Твое искусство гримера постоянно повергает меня в шок! На сцене я с каждым разом все старее и старее.
   Котова. Да брось ты, Леша. Издеваешься?
   Мерзавцев (скромничая). Немного.
   Котова. А все равно приятно.
  

В этот момент в гримерную входит Петр Ильич. Разговоры тут же прекращаются. Все взоры устремляются на режиссера: что-то он скажет?

  
   Мерзавцев (робко). Ну как?
   Петр Ильич (немного помолчав). Не хотел вам говорить это сегодня, но если вы настаиваете...
   Все (наперебой). Да, да!
   Петр Ильич. Что вам сказать... (Пауза). Первое действие вы, конечно, запороли...
  

Неловкое молчание.

  
   Петр Ильич. Но, по крайней мере, лучше, чем на генеральной репетиции. Я, честно говоря, совсем расстроился, крест на вас поставил, потом, смотрю, народ оживился (кивнул в сторону исполнителей). На финале многие плакали.
   Мерзавцев (недоверчиво). Что, правда?!
   Петр Ильич (неожиданно рассердившись). Скажи-ка, кто из нас двоих в зале сидел?! То-то же! Теперь отдельно по каждому. Леша, я же, кажется, предупреждал тебя, что дальше ковровой дорожки не заходить, там свет кончается и лица практически не видно?! А ты беспрерывно там околачивался!
   Мерзавцев (оправдываясь). Я же их встречаю...
   Петр Ильич. И что? Встретил, и отойди подальше, не стой как приклеенный. Я до того разозлился, думаю, не вернется к свету, после спектакля растерзаю, а ты словно почувствовал... и спиной, спиной назад. Да, вот еще что - меньше отыгрывай на лице то, что тебе говорят партнеры. Понимаешь, это должно идти у тебя изнутри, а то ты похож на обезьянку с шарманщиком. Теперь Сережа. На мой взгляд, роль Потехина ты сыграл, не скажу, что великолепно, но это твоя лучшая роль. И все-таки с памятью надо что-то делать. Ко всем. Когда кто-то забывает текст, старайтесь подхватывать, иначе возникают такие "дырки", что просто становится стыдно.
   Большов (жалобно) Я хороший, я исправлюсь.
  

Все смеются.

   Петр Ильич. Про Склодовскую и Белякову надо вместе говорить, они и по пьесе у нас неразлучницы. Думаю, Аня свои ошибки знает...
  

Склодовская кивает головой, смущенно закрыв лицо руками.

   А вот ты, Юля, иногда забывала, о чем мы с тобой говорили! Больше легкости, необязательности! И потом, тоже сутулишься, как и Леша. Но в отличие от него, тебе это никак не позволительно. Кленышева!
   Куроедова (поправляет). Куроедова...
   Петр Ильич (поясняя). Театральная привычка звать актеров именами их персонажей. В твоей сцене с Коняевым основной акцент на тебе, ты двигаешь всю сцену. Если ты видишь, что Леша вот-вот расколется, сделай больше нажим. Как получилось, что вы чуть не упали?
   Мерзавцев. Это я виноват, Петр Ильич. Таня споткнулась о трибуну.
   Петр Ильич. В общем, поработайте над этой сценой. К Маше у меня особых претензий нет, хотя говорить надо громче, половину текста на задних рядах было не слышно.
   Козлова. Петр Ильич, а когда же вы про меня скажете?
   Петр Ильич (улыбнувшись). Сладкое напоследок... (серьезно). А ты, милая моя, во втором действии была скованная. Вспомни, как ты на репетиции играла пьяную Шуру. С каким кайфом! А сегодня вымученно изображала из себя алкоголичку. Обрати на это внимание (оглядев всех). Вроде бы всем досталось, да? (улыбнувшись). Но за вычетом этих небольших ошибок, вы у меня молодцы!
  

Все смеются.

   Козлова. Правильно! Сначала поругали, а потом похвалили.
   Петр Ильич. Метод кнута и пряника! Что будете делать? Праздновать?
   Козлова. Конечно, премьера ведь! А вы с нами?
   Петр Ильич. Да посижу малость. Что уж от коллектива отрываться? Ладно, пока общайтесь, а я пойду покурю.
   Мерзавцев. Курить - здоровью вредить! Курение бросим - смерть папиросе!
  
   Петр Ильич шутливо замахивается, Мерзавцев отскакивает, режиссер выходит из комнаты.
  
   Козлова. Мальчики, сдвигайте столы, девочки - накрывайте.
   Кареев. Кто скидывается, подходите сюда!
  
   На сцене происходит перестановка. Сдвигаются столы, некоторые достают деньги, девочки вытаскивают из сумок съестное.
  
   Кареев (пересчитав деньги). Что будем брать?
   Котова. Я, полагаю, девушкам вино, мужикам - водку, и закусить чего-нибудь.
   Дровяная. А запить?
   Кареев. Разумеется! Кого пошлем?
   Данченко. Пусть молодежь сходит, не нам же...
   Большов (Мерзавцеву). Жалко мне тебя, Леха. Раньше-то я за всеми этими делами бегал, а теперь тебе придется.
   Мерзавцев. Вот еще! Пусть Олег сходит (вручая деньги Олегу Колун). Значит, так. Возьмешь бутылку вина, две бутылки водки, насчет закуски сам сообразишь и бутылку газировки. Все понял? Ауфидерзейн майне кляйне! (выпроваживает его).
   Трезвяк (Данченко). Глянь-ка, как Лексеич-то наш быстро освоился, всего год в театре, а уже "мэтр".
   Данченко. Очень интересный мужчина... будет (смеется).
   Трезвяк. Увы, его сердце занято другой чертовкой.
   Данченко. Ты про Иру? Брось, они всего лишь друзья.
   Трезвяк. Не знаю, не знаю. Ты посмотри, как они общаются: его рука лежит на ее талии, она прилегла ему на плечо. Ни дать, ни взять, влюбленная парочка.
   Данченко. Признай, они были бы великолепной парой?!
   Трезвяк (скептически). Надолго ли? Трудно с их характерами ужиться вместе. Меня гораздо больше занимает другой расклад (смотрит на Дровяную и Задевалко).
   Данченко (перехватывая взгляд). Но тут-то все и так понятно. Вполне возможно, что вскоре по нашей сцене будет вразвалочку гулять маленький задевалко.
   Трезвяк. Как у Антошки дела?
   Данченко. Учится, не то, что мои две балбески.
   Трезвяк. По-прежнему лелеешь свои честолюбивые планы?
   Данченко. Я себе поставила цель, чтобы мой Антон играл на сцене, и я этого добьюсь. По-моему, в "Чемодане" он был неплох.
   Трезвяк. Еще бы, чья школа! Ты же с ним и днями и ночами слова учила. К тому же ребенок - это ребенок. Зритель к нему относится лучше, чем к взрослому актеру. Ты же знаешь, что ни один актер не переиграет ребенка или собаку.
   Данченко. И не говори.
  

Их разговор прерывает громкий смех.

   Большов. ... Я ж не думал, что она разобьется. Бросил в кулису, и вдруг такой звон!
   Козлова. А я встрепенулась: не бей, говорю, посуду. У нас бабка во дворе одинокая живет, пусть она соберет.
   Мерзавцев. Мне вообще медаль за мужество надо дать. Чиркаю спичку о коробок, а она возьми и зажгись, а ни я, ни Серега не курим. Пришлось о живую плоть тушить (показывает всем обожженный палец).
   Козлова. Несчастненький! А насчет медали... У тебя уже есть одна! (показывает на значок с надписью "Мерзавчик").
   Мерзавцев. Подколола и рада...
   Козлова. Разве я могу сравниться в этом с тобой?
  

Входит Петр Ильич и Передернов.

   Передернов. Посмотрите, Петр Ильич, хорошо?
   Петр Ильич. Я ничего не обещаю...
   Передернов. Хотя бы прочтите.
   Петр Ильич. Угу.
  

К нему подходит Козлова.

   Козлова. Петр Ильич, какие у нас планы на будущее?
   Петр Ильич. Ишь ты, шустрая! Не успела премьеру отыграть, а уже о новом спектакле мечтаешь!
   Козлова. Можно подумать, вам это не нравится! Хотя бы намекните...
   Петр Ильич. Будет день и будет пища. На следующей репетиции все расскажу.
   Козлова (оглядываясь). Где наши засланцы? Уже двадцать минут их ждем! Они что, весь магазин скупить решили?
  

Входит Олег Колун.

   Котова. Тебя только за смертью посылать!
  

Олег зыркнул на нее, но промолчал.

   Мерзавцев (Козловой). Видела, как Козел на Машу глянул? Чисто гипнотизер!
   Козлова (смеется). Какое самомнение!
   Трезвяк. Эй, девчата, открывайте закрома! Кто что принес?
  
   Девушки накрывают стол. Олег выкладывает из сумки пакет чипсов, рыбную консерву, бутылку газированной воды.
  
   Котова. А где спиртное?
   Олег Колун (разводя руками). Не было, да и денег не хватило.
   Котова. Вот врет-то, а!
   Олег Колун (сделав удивленные глаза). Я вру?!..
   Задевалко (приближаясь к нему вразвалочку). Вытаскивай, или хочешь, чтобы я тебя сам, как врач, осмотрел?
   Олег Колун. Не утруждай себя, по твоей специальности у меня ничего нет (достает широким жестом из-за пазухи две бутылки водки и бутылку красного вина).
   Котова (хватая вино). Так, я себя уже обеспечила...
   Мерзавцев (пытается отнять бутылку). Маша, имей совесть! Неужели ты сможешь отказать в глоточке вина своему подопечному?
   Котова (сдавшись). Ладно, но только мы с тобой.
   Мерзавцев. Заметано!
   Дровяная (Котовой и Мерзавцеву). А что это вы уселись?
   Котова. Мы заранее места заняли. Закон орлов - не щелкай клювом, потом фиг усядешься!
   Дровяная (скептически). Ну-ну.
   Козлова (Мерзавцеву). Милый, а ты мне место занял?
   Мерзавцев. Обижаешь! Разумеется, дорогая! В самом центре: слева - торт, справа - солянка, впереди по курсу - водка.
   Козлова. Приятно, черт возьми!
   Трезвяк. Пора рассаживаться.
  
   Все занимают места за столом. Кое-кто сидит вдвоем на одном стуле или девушки на коленях парней. Режиссер во главе стола. Актеры оживленно подкладывают себе еду на импровизированные "тарелки" - крышки от консервов, спиртное налито в пластмассовые и бумажные стаканчики, вилок и ложек раз-два и обчелся.
  
   Кареев (единственный, кто стоит). Товарищи, у всех налито?!
   Все (дружно). Да.
   Кареев. Тогда я буду говорить тост.
   Задевалко. Женя, только покороче.
   Кареев. Будь спок.
   Котова. Женя, давай быстрее.
   Кареев. Начну издалека.
   Мерзавцев. Кареев, рука мужчин дрожать устала!
   Кареев. Да дайте же сказать в конце-то концов!!!
   Козлова. Правильно, а то мы так никогда и не выпьем.
  

Постепенно устанавливается почти тишина.

   Кареев. Что сказать вам, друзья?
   Дровяная. О, Боже!
  

Все на нее шикают.

  
   Кареев. Нет, Люба, это я. Итак, сегодня у нас двойной праздник. Во-первых, премьера "Восточной трибуны", во-вторых, открытие сезона. Скажем без ложной скромности - спектакль удался. Да, Петр Ильич, это не только мое мнение, это мнение зрителей. Я видел, многие задумались над пьесой, удивлялись, что это комедия. Поэтому я хочу выпить за то, чтобы зритель на наших спектаклях всегда был такой же неравнодушный, как и сегодня. С открытием театрального сезона всех вас!
  

Одобрительные крики. Все чокаются, выпивают.

  
   Котова. Женя, мог бы выпить по этому поводу вина, а не сок.
   Кареев. Маша, ну уж тебе-то пора привыкнуть к тому, что я не пьющий.
   Козлова (цитируя слова из роли). "Это раньше трезвый человек был в почете. А теперь у нас не спрашивают, почему человек пьет. Это само собой... Не пьющий, значит, нехороший человек!"
   Мерзавцев. Все-таки, Ира, это очень удобно - можно пить без опаски, когда твердо знаешь, что в компании есть кто-то трезвый. (Склодовской). Помнишь, Аня, как мы на день Нептуна в воде ножки мочили, так нам плохо было?
   Склодовская (громко смеясь и закрывая лицо руками). Какой ты, Леша, деликатный! Я только-только забывать начала...
   Козлова. И с чего вас тогда развезло? Я вроде бы больше вашего пила и ничего, как огурчик.
   Мерзавцев. Это, наверное, на Аню министр по транспорту надышал, когда ее в воду поволок...
   Склодовская (оправдываясь). Я не ожидала ничего подобного. Стою, изображаю из себя русалку... Вдруг этот мужик кидает микрофон, подхватывает меня на руки и несется в водную пучину!
   Мерзавцев (лукаво). Наверное, он хотел на тебя в мокром платье посмотреть!
   Склодовская (вспыхивает от смущения). Какой ты пошлый!
   Мерзавцев. В переводе с французского "пошлый", по-моему, обозначает "обыденный". (внезапно). Кто спер мою вилку?
  

Дровяная, сидя на коленях у Максима, триумфально машет захваченным трофеем.

   Мерзавцев (огорченно). Эх ты, а еще подруга, боевой товарищ...
   Дровяная. За столом - каждый за себя. (примирительно). Не обижайся.
   Мерзавцев (патетически). Жизнь моя кончена! Пойду наложу на себя руки!
   Кареев. Сначала налей. (Все наливают). Кто скажет тост?
   Дровяная и Задевалко (посовещавшись). Мы тут посоветовались и решили, что вы должны знать... Мы с Максимом решили пожениться.
  

Молчание.

   Все. Вот это да! Здорово! А когда свадьба-то?
   Задевалко. Через три месяца.
   Котова. Нас-то хоть на свадьбу пригласите?
   Козлова (негодующе). Маша! (молодой парочке). Но проставиться вам все равно придется!
   Задевалко (разводя руками). Нет проблем!
   Данченко (Трезвяк). Что я тебе говорила?!
   Трезвяк (тихо). Три месяца - большой срок.
   Кареев. Что ж, выпьем тогда за будущую пару.
  

Все выпивают.

   Козлова (Куроедовой). Таня, пойдем покурим...
   Мерзавцев (Козловой). Ира, Ира... Не ожидал от тебя!
   Козлова. Солнышко, ты же все понимаешь...
   Куроедова. Успокойся, Леша. Ире придется покурить одной.
   Козлова. Это еще почему?
   Куроедова (оглянувшись по сторонам). Раз уже сегодня вечер откровений... Учтите, я вам первым рассказываю, кроме Сережки... У меня будет ребенок!
   Козлова и Мерзавцев. Ну?!
   Куроедова (гордо). Уже шесть недель...
   Мерзавцев. И кого ждете - мальчика или девочку?
   Куроедова. Пока не определяли. Да и не хотим. Пусть лучше сюрприз будет.
   Козлова. Серега, наверное, счастливый, как не знаю кто!
   Куроедова. По-моему больше, чем я.
  

Смеются.

   Мерзавцев (Козловой). Скажем, что ли?
   Козлова. Ага!
   Мерзавцев (Куроедовой). Мы тут с Ирой... в общем, это... вроде как вместе.
   Куроедова (недоверчиво). Бросьте! Честно, что ли? Или опять шутите?
   Козлова (довольно мотнув головой). Не-а.
   Куроедова (обалдев). Вот это да! Вы же говорили, что друзья?
   Мерзавцев (разведя руками). Дружили, дружили и додружились. Мы думали - все уже знают. Решили официально признаться в своих чувствах.
   Куроедова. Вы столько усилий приложили, чтобы вас считали лишь друзьями, что в театре так к вам и относятся.
   Козлова. Приятно, что хоть один сведущий человек появился...
   Дровяная (кричит). Третий тост, третий тост!
   Мерзавцев (обреченно) Начинается!
   Козлова. Такая у вас, у мужиков, судьба!
   Кареев (поднимая бокал). Традиция - это святое, нельзя ее нарушать. Третий тост за наших милых дам, за этих очаровательных созданий, обилие которых в нашем театре позволяет нам чувствовать себя настоящими мужчинами.
   Дровяная. Мужики пьют стоя, с локтя.
  

Выпивают, мужчины садятся.

   Козлова (возмущенно). А по бабам?!
   Мерзавцев. Бабы у Шолохова.
   Козлова. А ты, милый, не отлынивай.
  
   Каждый мужчина делает почетный круг вокруг стола, целуя при этом каждую девушку. Настоящий поцелуй получается только у Задевалко с Дровяной и Мерзавцева с Козловой. Кареев разыгрывает из себя седеющего ловеласа.
  
   Дровяная (при приближении Кареева). Уйди, противный!
   Кареев (наклоняясь к ее уху) Мур-р... Старый конь борозды не испортит.
   Козлова и Мерзавцев (вместе). Но и глубоко не вспашет!
  

Смеются. Кареев делает вид, что обиделся

   Кареев (Мерзавцеву) Сударь, я вызываю вас на дуэль.
  

Мерзавцев со смехом прячется за спину Козловой.

   Кареев (нависая над Козловой). Вылезай, подлый трус!
   Склодовская (повиснув на плече Кареева, томно). Женя, зачем он тебе сдался? Вокруг столько много красивых девушек!
   Мерзавцев (спасаясь от назойливости Кареева). Я хочу произнести тост.
   Трезвяк. Надеюсь, этому ты учился не у Кареева?
   Мерзавцев (скромно поклонившись). Я самоучка... Актер - это глина, а режиссер - это гончар. Я хочу выпить этот бокал...
   Дровяная (поправляет). Бумажный стакан...
   Мерзавцев. Неважно. ...Этот бумажный стакан за нашего режиссера. Петр Ильич, вы превосходный гончар, потому что даже из второсортной глины у вас получается произведение искусства!
   Петр Ильич. Спасибо, Леша.
   Кареев (с поддельной угрозой). Закон зайчика - не высовывайся!
   Козлова. Это ты себя, что ли имел в виду, произведение искусства?!
   Мерзавцев. Себя не похвалишь, сидишь, как оплеванный.
   Козлова. Ох, и ловкач ты, мой дорогой!
  
   Вдруг раздаются звуки гитары. Это Котова, устроившись в углу, настраивает гитару. Заметив, что на нее обратили внимание, начинает петь песню "Снег". В течение первого куплета все потихоньку перебираются в уголок к Котовой, стараются подпевать. Котова и Кареев поют на два голоса. Внезапно один из них сбивается.
  
   Котова. Женя, ты опять все перепутал. Сейчас идет второй куплет, а ты третий поешь.
   Кареев. Нет, это я пою правильно, а ты путаешь.
   Котова Ты вспомни хорошенько. Мы же эту песню на спектакле пели!
   Кареев. Я пою, как помню.
   Котова (махнув рукой). Да ну тебя!
   Трезвяк. Вечно одно и то же. Наверное, когда вы придете к полному согласию, случится что-нибудь ужасное.
   Данченко. Хватит спорить. Давайте лучше нашу споем.
  
   Звучит песня из спектакля "Традиционный сбор" - "Бригантина подымает паруса". Хор голосов все мощнее и мощнее рвется ввысь. Все участники объединены какой-то неведомой силой. Петр Ильич сидит в сторонке один и наблюдает за всеми. Он слегка улыбается.
  

ЗАНАВЕС

Конец первого действия.

Второе действие.

   Репетиционный зал. На стульях сидят Мерзавцев, Кареев, Котова и другие. Время от времени входная дверь открывается и входят опоздавшие.
  
   Мерзавцев (с волнением). А они точно сегодня приезжают?
   Кареев. По крайней мере, в телеграмме так сказано.
   Котова. Сомневаюсь, что Петр Ильич придет на репетицию. Он, наверняка, устал с дороги, и Серега тоже.
   Кареев. Они должны были утром приехать...
   Мерзавцев (мечтательно). Возьмемся за работу... Петр Ильич все силы на этот тындинский театр угрохал. А мы чем хуже?
   Котова. Там за работу деньги платят! Мы же не профессионалы, а любители.
   Склодовская. Между прочим, зрители говорят, что мы получше некоторых профессионалов играем. И атмосфера у нас такая, какую в современных театрах не встретишь. Настоящий коллектив!
   Мерзавцев. Кстати, насчет коллектива... Что будем с Анжелой делать?
   Кареев. Леша, я тебя умоляю. Держи себя в руках. Петр Ильич сам с ней разберется.
   Мерзавцев. Чего ты меня успокаиваешь? Я еще даже не завелся!
   Котова. Ты, Леша, долго заводишься, зато потом тебя не остановишь.
   Мерзавцев. Нет, ты сама посуди, как тут не возмущаться?! Появляется какая-то новенькая, мало того, что с другого театра, так еще и примадонну из себя разыгрывает?! Роль ей главную, видишь ли, подавай!
   Козлова (таким же тоном). Тут некоторые по три года просиживают, нигде не занятые, а она, значит, самая способная и талантливая.
   Мерзавцев. То ли дело - наша молодежь (махнул рукой в сторону Ротова и Больнова), ходят исправно на репетиции, ждут, когда на них внимание обратят, а эта... Нет, вы видели, как она на репетиции вязать взялась?! Я думал, меня удар хватит!
   Кареев. Спокойно, мои дорогие, спокойно. Ира и Леша, пообещайте, что вы встревать в это дело не будете.
   Мерзавцев. Да что мы ей плохого сделаем?
   Кареев. Это не обсуждается. Обещайте!
   Мерзавцев. Ты и правда думаешь, что я способен... (громко смеется). Боже, неужели у вас сложилось такое мнение обо мне?!
  
   Входит Анжела. Это некрасивая молодая женщина с высокомерным взглядом. Она молча садится на крайний стул, достает из сумки книжку и начинает читать. Все делают вид, что не обращают на нее внимания.
  
   Козлова (тихо). Явилась - не запылилась!
   Кареев (также тихо).Ира, мы договорились...
   Козлова. Молчу, молчу (подходит к Больнову и Ротову). Мальчики, можно я между вами сяду?
   Ротов. Пожалуйста.
   Козлова (счастливо вздохнув). Господи, девочки, посмотрите, какие мужики и я одна!
   Надежда Колун (с неприязнью посмотрев на Козлову) Коля, я хочу с тобой поговорить.
  

Больнов уходит с Колун.

   Козлова. Я что-то не так сделала?
   Ротов. Похоже, Надя на Колю глаз положила.
   Козлова. Тогда мне его жалко. Она такая ворона! Прикидывается девочкой-припевочкой, а сама еще та стерва!
   Ротов. Я, конечно, не знаю всех ваших тонкостей, но мне она тоже не нравится.
  
   Входит Петр Ильич с Большовым. Мерзавцев кидается с радостным воплем на шею режиссеру.
  
   Мерзавцев. Ура, приехали! Петр Ильич, мы так по вам соскучились!
   Петр Ильич. Знаете, я тоже...
  

Тут же нашлось еще одно место для режиссера.

   Козлова. Сережа, ты вроде как на морду поправился. Что, в Тынде хорошо кормят?
   Большов. Нет, это я с голоду пухну.
  

Все смеются

   Мерзавцев. Рассказывайте скорее! Как съездили?
   Петр Ильич (доставая пачку фотографий). Посмотрите пока, а рассказывать много придется.
   Мерзавцев. Петр Ильич, говорят, вы там "Восточную трибуну" ставили?
   Петр Ильич. Смотри-ка, донесли уже.
   Котова (огорченно). Ну вот, завели себе конкурентов!
   Петр Ильич. Что вы переживаете? Тында от нас далеко... Да и название я изменил.
   Козлова. Ой, а кто там Подрезову играл?
   Петр Ильич. Девушка.
   Козлова. Понятное дело. Как она это делала?
   Петр Ильич. По-другому.
   Большов. Не совсем, не совсем. Знаете, выходит она на сцену в своем потрепанном халатике и начинает его нервно теребить, точь-в-точь, как ты. У меня глаза чуть на лоб не вылезли. Я Петра Ильича за рукав дергаю: "Смотрите - Ира!" Он со мной согласился.
   Склодовская (рассматривая фотографии) А почему они тут голые?
   Петр Ильич (взглянув на снимок). Это эпизод из другого спектакля - "Охота на крыс". Я эту пьесу раньше в областной театр драмы предлагал, но они решили с ней не связываться - "Слишком сложная и откровенная". А тындинский театр - молодой, там работают люди, которые не боятся рисковать. Кстати, вот этот молодой человек (показывая на фотографии), играл в "Восточной трибуне" Коняева.
   Мерзавцев (жадно вглядываясь в незнакомое лицо) Ну и?
   Петр Ильич. У него опыта, конечно, побольше, чем у тебя. К тому же он является режиссером Тындинского театра.
   Мерзавцев. Вот бы с ним встретиться! Было бы о чем поговорить!
   Петр Ильич. Его жена играла роль Мадлен. Знаете, я ее специально на эту роль взял. Они же все, как и мы, непрофессионалы. Но город решил, что ему нужен театр и вот, пожалуйста, появился Тындинский театр драмы. Лена раньше работала в библиотеке... Я когда ее первый раз увидел... Это была женщина, загубившая жизнь в провинциальном городке, с несложившейся судьбой, в общем, вылитая Мадлен. Поэтому я и предложил ей сыграть эту героиню... Когда прошла премьера, она просто разрыдалась и сказала мне: "Спасибо!"... Благодарила за то, что смогла увидеть себя со стороны, другими глазами. И, знаете, что-то в ней изменилось...
   Хороших (разглядывая фотографию). Я бы, наверное, ни в жизнь не разделась на сцене.
   Трезвяк. А я бы запросто. Только у нас на сцене холодно.
   Кареев. Интересно, кого бы ты себе в партнеры взяла?
   Трезвяк. Уж не тебя, мой ненаглядный. Я с тобой и так в каждом спектакле играю. Хочется чего-нибудь новенького.
   Задевалко. А можно я, можно я?
   Дровяная (одернув его назад). А ты - сиди!
   Склодовская. А про что "Охота на крыс"?
   Петр Ильич. Трудно сказать. Представьте, два человека приезжают на мусорную свалку отстреливать крыс. Постепенно между ними возникает притяжение, и в ходе любовной игры каждый из них проявляет себя настоящего, очищаясь от всего искусственного. Он снимает парик, она искусственную челюсть, стирается косметика, и вот, когда они уже на самом пике своей страсти, на вершине мусорной кучи, раздаются несколько выстрелов, и они погибают. Это приехала новая пара охотников на крыс.
   Мерзавцев. Ничего себе!
   Петр Ильич. Хотите пример должного отношения со стороны городской администрации? В спектакле должен был быть макет джипа, на котором на свалку приезжают охотники на крыс. И такой макет был построен на средства города. Вот это было зрелище! Вообразите себе, как на сцену выезжает эта махина, темнота пронзается лучом прожектора, который останавливается на одном из зрителей. Человек ослеплен, и первые секунды ничего не видит. И тут раздается выстрел, как будто стреляли в него. Зрители уходили в глубоком шоке...
   Передернов. Тяжелый спектакль... Не для каждого человека. Тут ведь еще и думать надо, а в наше время народ думать не любит. Ему подавай концентрат...
   Петр Ильич. Не скажи, Саша. В каждом спектакле, помимо первого, поверхностного слоя, есть второй, третий и даже больше. Обычный зритель не видит дальше второго, может быть, третьего, но это редкость. После "Охоты на крыс" мне позвонил один зритель. Благодарил за такой хороший спектакль, но, самое главное, он полностью раскрыл весь мой режиссерский замысел. Досконально разъяснил мне, чего я хотел добиться. Вот ради такого зрителя мы и должны работать. Пусть он будет один на весь зал, но если он есть, значит, пьеса была поставлена не зря.
   Котова (тихо). Конечно, лучше для других спектакли ставить, чем для нас.
   Петр Ильич (жестко). Я тебе отвечу, Маша, почему я согласился работать в Тынде! Во-первых, это денежный вопрос, но его мы касаться не будем, во-вторых, люди там хотят работать.
   Котова. Мы тоже хотим!
   Петр Ильич. Вы считаете, что можно работать, когда полколлектива ходит на репетиции спустя рукава? Ты оглянись, у нас же нет ни одной сцены. В Тынде я прихожу в девять часов утра на репетицию. Мне не надо ничего ждать или судорожно составлять план репетиции. Я занимаюсь своим режиссерским делом. Да, уходишь глубоко под вечер, но с чувством, что день прошел не зря.
   Котова. Вот так всегда - нагоняи достаются тем, кто ходит постоянно!
   Петр Ильич (раздраженно). Ах, оставь, Маша!
  
   Выходит покурить, в дверях сталкивается с Больновым и Колун. Они идут, обнявшись. Анжела тоже поднимается со своего места и идет вслед за Петром Ильичем.
  
   Котова. Нет, ребята, разве я не права?! Естественно, что мы распустились - режиссер-то на вольных заработках.
   Козлова. Маша, ты же знаешь, Любови Григорьевне надо операцию делать, а в Тынде все-таки деньги платят.
   Котова. Я это понимаю, но кричать вовсе необязательно. Я все-таки не девочка пятнадцатилетняя, которую надо отчитывать!
   Данченко (Мерзавцеву). Ты принес?
   Мерзавцев. Конечно.
   Козлова. Собираетесь сегодня к Петру Ильичу насчет "Окна" подкатиться?
   Мерзавцев. Попробовать стоит.
   Котова (подозрительно). А что это вы междусобойчик устраиваете?
   Данченко. Ничего такого, что могло бы тебя заинтересовать. (Котова обиженно отходит).
   Мерзавцев. Как вы думаете, нормально получилось?
   Козлова. По крайней мере, за грамотность я ручаюсь, а насчет всего остального, пусть Петр Ильич решает.
   Данченко. Мы же все неясности ликвидировали... Тем более "Риску" все равно пара нужна. Ой, девчата, наконец-то я сыграю ту роль, которую хочу.
   Мерзавцев. А что, я уже на девушку походить стал? Надо бы последить за собой.
   Данченко. Не придирайся к словам.
   Мерзавцев. Кого на роль слуги пригласим?
   Данченко. Давайте Сашу Передернова? У него типично английский вид.
   Мерзавцев (с сомнением в голосе). А он согласится? Там ролька махонькая для его масштаба, и рядом я - молодой - буду играть главную роль, по возрасту мне совсем не подходящую?
   Козлова. Что вы панику наводите раньше времени? Во-первых, рассказ пока не принят к работе, а во-вторых, если такое и случится, кто сказал, что роли достанутся нам?
   Данченко. Но ведь мы придумали переделать детективный рассказ в пьесу.
   Козлова. И что с того?
   Данченко. Проще вообще не затевать эту бучу!
  

Влетает Задевалко.

   Задевалко. Товарищи, что я вам сейчас скажу!
   Кареев. Тамбовский волк тебе товарищ.
   Козлова. Женя, подожди! (Задевалко). Что случилось?
   Задевалко. Там Петр Ильич с Анжелой разговаривает!
   Все Да ты что!
   Задевалко. Точно. Я, правда, не прислушивался, но по обрывкам фраз понял, что она хочет играть Мадлен в "Восточной трибуне".
   Хороших. Еще чего! Она когда только появилась, сразу ко мне подошла. Видите ли, я неправильно играю Мадлен, и она сыграет ее намного лучше. Я не восприняла эти слова всерьез, а оказывается у нее далеко идущие планы.
   Мерзавцев. Эх, жаль мы не успели Петра Ильича предупредить об этой кикиморе. Я бы уж расписал ее во всех красках.
   Кареев. Не волнуйся, Леша, я с ним на эту тему уже разговаривал.
   Мерзавцев. Когда?
   Кареев. Утром, по телефону.
  
   Входит Анжела, молча собирает свои вещи и также молча уходит. Все заинтригованы.
  
   Козлова. Интересно, что же там все-таки случилось?
   Мерзавцев. Боюсь, даже предположить, но дело сделано - враг бежал с поля боя.
  

Входит Петр Ильич.

   Все. Ну как? Что вы ей сказали? О чем вы разговаривали?
   Петр Ильич (непонимающе). А что случилось?
   Козлова. Бросьте, Петр Ильич, вы же понимаете о чем, вернее, о ком, мы говорим!
   Петр Ильич. Так вы об этой особе...
   Все. Да!
   Петр Ильич. У нас состоялась очень миленькая беседа.
   Мерзавцев. Уж не знаю, что вы ей сказали, только она собрала свои манатки, и, ни слова не говоря, ушла!
   Петр Ильич. По крайней мере, без скандала...
   Козлова. Максим нам тут кое-что рассказал, но мы бы хотели услышать вашу версию...
   Петр Ильич. Рассказывать-то особо нечего. Закурил я сигарету, вдруг выскакивает эта девица и ко мне. "Так и так", - говорит. - "Что это за театр?! Я уже на вторую репетицию прихожу, а мне роли до сих пор не дали! Никто ничего не делает, одни разговоры...".
   Мерзавцев (перебивая). Ну да, приходит она... Носочки вязать!
   Петр Ильич. Неужели сидела и вязала?! Жаль, я этого не знал, мы бы еще меньше разговаривали. Она продолжает: "Видела я вашу "Восточную трибуну", Мадлен играет хуже некуда, она по тексту приносит с собой закуску, а приходит с маленькой сумочкой. Где же закуска?" Я ей поясняю: "Может быть, у нее в сумочке пара ирисок или шоколадка. Это ведь возможно". А она: "Нет. В общем, Мадлен буду играть я!"
   Козлова. Вот стерва!
   Мерзавцев. Да она просто ненормальная! Говорить, такие вещи режиссеру?!
   Петр Ильич. Ох, она меня разозлила! Извините, говорю, вы нашему театру не подходите. "Это почему?!" Во-первых, вы уже играете в университетском театре, вам будет трудно успеть и там, и здесь. Во-вторых, человек с такими амбициями, как у вас, в нашем театре не найдет себе достойного применения!
   Котова (ахнув). Так и сказали?!
   Петр Ильич. Так и сказал. Она даже дар речи сначала потеряла. А потом как завелась: "Да как вы можете судить обо мне так нелицеприятно?! Вы же видите меня первый раз в жизни!" А я ей спокойно отвечаю: "Могу. На основе своего личного опыта". Тут она вся покраснела как рак, развернулась и ушла.
   Дровяная. Вот это да!
   Трезвяк. Да, творческих людей лучше не доводить. Это они с виду такие беззащитные, но если их зацепить, отдача будет - лоб расшибешь!
   Мерзавцев (отводя режиссера в сторону). Петр Ильич, я хотел бы с вами поговорить.
   Петр Ильич. В чем дело?
   Мерзавцев. Видите ли, Петр Ильич, пока вас здесь не было, мы подыскали пару для "Риска".
   Петр Ильич. Кто это "мы"?
   Мерзавцев. Я, Ира и Марина. Девчонки, идите сюда!
  

Подходят Данченко и Козлова.

   Петр Ильич. А откуда пьесу взяли?
   Мерзавцев. Переделали рассказ из сборника Хичкока. Вообще-то это была Маринина идея, воплощение мое, правка Иры. Может быть, почитаете на досуге?
   Петр Ильич. Интересно, интересно, что это вы там насочиняли?! В любом случае, даже, если этот рассказ подойдет, нужно будет еще два, чтобы был полноценный спектакль.
   Мерзавцев. У меня есть как раз парочка на примете. Недельки через две принесу вам готовый вариант.
   Петр Ильич. Ну, ну, пишите, товарищ Шекспир...
   Большов. Я бы хотел сделать небольшое объявление.
  

Все замолкают.

   Большов (собирается с духом). Нет, лучше вы, Петр Ильич.
   Петр Ильич. Дело непростое, ребята. Все зависит от того, как вы воспримите это известие.
   Кареев. Мы стойкие!
   Петр Ильич. Как вы знаете, около месяца мы с Сережей работали в Тындинском драматическом театре. Театр молодой, в актерской труппе острая нехватка мужского состава. Поэтому я и пригласил Сережу помочь. Однако проблема в том, что наш Большов настолько понравился тамошним ребятам, как актер, что администрация театра пригласила его на постоянную работу, и Сережа... согласился.
  

Немая сцена

   Задевалко (охрипшим голосом). Когда ты едешь?
   Большов (стараясь не смотреть на него). Через три дня.
   Мерзавцев. Сережа, как же это?
   Передернов. Это просто предательство.
   Петр Ильич. Саша, ты не прав. Прежде чем вы продолжите свои обвинения, послушайте меня. Несомненно, наш театр потеряет очень много с уходом Сережи...
   Козлова. Много?! Это еще слабо сказано! Он же в стольких спектаклях ведущие роли играет! Кем мы его заменим?!
   Петр Ильич. Я попросил бы меня не перебивать. Я считаю, что вместо упреков, вам следовало бы порадоваться за своего товарища.
   Котова Как же, дожидайтесь! Проклятые тындиоты не режиссера, так нашего актера себе захапали!
   Кареев. Давайте послушаем.
   Петр Ильич. Вам кажется, что я ни о чем не жалею?! Как бы не так! Но вы как следует подумайте и взвесьте все хорошенько. Сережа будет играть в профессиональном театре, заниматься своим любимым делом. В конце концов, это и нам плюс, что мы вырастили такого замечательного актера.
   Большов. Петр Ильич, разрешите, я скажу? Ребята, вы не представляете, как мне тяжело покидать вас, наш театр. Но так получилось, понимаете?.. Представьте себя, на моем месте, и вы вряд ли осудите меня. Неужели вы считаете, что я легко сделал такой выбор? Петр Ильич, знает, как я мучился, но это то, чем я хочу заниматься всю жизнь. Я много теряю, но еще больше приобретаю. Простите, простите меня...
  

Занавес.

Картина вторая.

  
   Обстановка прежняя. На сцене никого нет. Внезапно из-за кулис появляется Козлова. Она едва сдерживает смех. Вслед за ней, согнувшись в три погибели, вываливается Мерзавцев. У него истерика.
   Козлова (испуганно) Леша, потише, а то они услышат...
   Мерзавцев (сквозь слезы). Ну, мы с тобой врезали! Вроде бы не орали, но кому надо, те все услышали. (с сарказмом). Артисты!
   Козлова. Ты не обиделся?
   Мерзавцев. Есть немного. Извини меня, не каждому парню любимая девушка признается в измене. Да при этом так артистично - нагнулась к самому лицу и сквозь зубы: "Я всегда, слышишь, всегда тебе изменяла!"
   Козлова. Я сама не ожидала, что у меня такое вырвется! А ты просто побледнел от злости. Надеюсь, ты мне не поверил?
   Мерзавцев. Конечно, нет. Главное, чтобы наши усилия не пропали даром.
   Козлова (соблазнительно улыбаясь). Навряд ли Коля выдержит напор таких двух девушек, как я и Аня!
   Мерзавцев. Бедный, мне его жалко. Хотя с другой стороны мне намного хуже. Придется ухаживать за Колун, а она, увы, не в моем вкусе.
   Козлова. Зато ты ей явно небезразличен... (смеется).
   Мерзавцев. Гляжу я на ваши интриги и радуюсь, что не я их цель!
   Козлова. Давай обсудим дальнейший план действий. Твоя задача - очаровать Надю, мы займемся Колей, взаимная ревность, первая ссора и расставание...
   Мерзавцев. Как ты думаешь - все средства хороши?!
   Козлова. Ты что-то хочешь предложить?
   Мерзавцев. Лена Шилова. Почему бы не привлечь ее на нашу сторону? Коля когда-то питал к ней нежные чувства, вполне возможно, что ничего не прошло. К тому же, Шилова недолюбливает Надю. Не стоит, конечно, посвящать ее во все детали, но помочь она нам может. Надя к ней приревнует быстрее, чем к вам, потому что вы обычно так себя и ведете. Она не воспримет ваши ухаживания за Колей серьезно.
   Козлова. Я, Леша, лелею тут одну мысль... Хочу свести Колю с Аней...
   Мерзавцев. Поживем - увидим. Ладно, пошли назад, а то решат, что мы друг друга поубивали!
   Козлова. Смотри, не расслабляйся. Продолжаем играть!
  
   Уходят. Звучит музыка "Макарены". Под ее звуки, паровозиком на сцене появляются актеры Молодежного театра, делают несколько кругов. Входят рассерженные Козлова и Мерзавцев.
   Мерзавцев (требовательно). Ира!
   Козлова. Оставь меня в покое!
  

К Козловой подходит Кареев.

   Кареев. Ира, что случилось?
   Козлова (в сторону Мерзавцева). Знаешь, Игорь, некоторые не умеют признавать свое поражение.
   Кареев. Ты поссорилась с Лешей?
   Козлова. Поссорилась? Нет, все кончено!
   Мерзавцев (подходя к Надежде Колун). Надя, сейчас я поставлю медляк, можно рассчитывать на танец с тобой?
   Надежда Колун (тихо). Конечно.
   Мерзавцев. О'кей (вставляет кассету в магнитофон). Товарищи, сейчас по просьбам трудящихся медленный танец. Кавалеры, разбирайте дам!
  

Раздаются первые звуки музыки. Больнов направляется к Надежде Колун.

   Мерзавцев (вставая между ними). Извини, Коля, но этот танец обещан мне!
   Больнов (угрожающе надвигаясь на Мерзавцева). Боюсь, Леша, с переломанными ногами, ты вряд ли сможешь танцевать!
   Мерзавцев. Зачем же так волноваться? Спроси у Нади, она сама тебе подтвердит, что я не вру.
   Больнов. Это правда?
   Надежда Колун. Да.
   Больнов. Ладно... (отходит).
  

К Больнову подходит Козлова.

   Козлова. Коля, ты свободен? Какое счастье! Надеюсь, ты не откажешь одинокой девушке в паре туров?

Больнов соглашается. Все танцуют.

   Мерзавцев (Надежде Колун). Ты сегодня великолепно выглядишь!
   Надежда Колун. Спасибо, ты тоже ничего.
   Мерзавцев. Что ты в краску меня вгоняешь?! Вот ты действительно как Золушка на балу! В этом платье ты такая воздушная, такая хрупкая, что я даже стесняюсь обнять тебя покрепче, а вдруг сломаю?!
   Надежда Колун (кокетливо). Не такая уж я и хрупкая...
  

Делают несколько па. Мерзавцев откидывает ее на руку.

   Мерзавцев. Ты смотри-ка! Это движение я не знал. Видишь, чему ты меня научила! Спасибо тебе большое!
  

Надежда Колун молча улыбается

   Козлова (немного в стороне, Больнову). Поверить не могу, что я танцую с самым привлекательным мужчиной в нашем театре?!
   Больнов (мрачно). А как же Леша?
   Козлова (делая непонимающие глаза). Ты о ком? О Мерзавцеве, что ли? Это пройденный этап в моей жизни.
  

К ним подходит Склодовская.

   Склодовская. Ира, позволь отобрать у тебя партнера?
   Козлова. Попробуй... Коля, передаю тебя в надежные руки своей подруги. Надеюсь, она с честью выдержит это испытание...
  

Отходит и натыкается на Олега Колун.

   Олег Колун. Потанцуем?
   Козлова (втайне состроив страдальческую гримаску). Ой, Олег, что-то я устала, пойду, посижу.
   Олег Колун. Так ведь танцы только начались.
   Козлова. А я уже устала! (идет за кулису, выключает свет. Шиловой). Лена, ты не хочешь сходить попудрить носик?
   Шилова. Почему бы и нет? (уходят).
  
   Все сосредоточенно танцуют. Внезапно медленная музыка сменяется энергичным танцем. Включается свет. Больнов и Склодовская целуются, рядом танцует Мерзавцев с Колун.
  
   Задевалко (недовольно). Кто включил свет?!
   Олег Колун. Я.
   Задевалко. Мог бы и не спрашивать! Взял, всю малину испоганил!
   Олег Колун. Мне медляки слушать неинтересно.
   Дровяная (тихо). Еще бы, кто на тебя поведется?
  
   В углу на стуле сидят Большов и Котова. Котова что-то пишет в блокноте Большова.
  
   Котова. А теперь ты мне пару строк черкани.
   Большов. У тебя листочек есть?
   Котова. Возьми программку "Восточной трибуны".
  

Большов пишет пожелание.

   Котова (читает). "На память, Маше". Не густо...
   Большов (извиняясь). Ничего в голову оригинального не приходит. Да и неуютно мне среди этого веселья.
   Котова. Ты небось ждал, что мы плакать будем из-за того, что ты уезжаешь?
   Большов. Зачем такие жертвы? Просто странно как-то...
   Котова. Мне это напоминает пир во время чумы.
  

Вбегает Козлова и оттаскивает Мерзавцева в сторону.

   Козлова. Леша, давай быстрее медляк!
   Мерзавцев (нарочито громко). Обойдешься!
   Козлова (недоуменно). Леша, в чем дело? Не надо грубить!
   Мерзавцев (не сбавляя тона). На себя посмотри!
   Козлова (догадавшись). Ты играешь, да?
  

Мерзавцев чуть качнул головой.

   Козлова (тихо). Включай медляк и пойдем покалякаем.
  

Мерзавцев меняет кассету и отходит с Козловой в сторону.

   Мерзавцев. Что опять стряслось?
   Козлова. Поговорила я с Шиловой... Она от нашей идеи в восторге. Обещалась помочь!
   Мерзавцев. Ира, а не напрасно ли мы затеяли эту историю? По-моему, Коле виднее, кто ему нужен, а кто нет...
   Козлова. Ты, что, на попятную пошел?!
  
   Мимо них проходят Надежда Колун с Больновым. Следом за ними незаметно выходит Шилова.
  
   Мерзавцев. На разборки повела...
   Козлова (переполошилась). Какие разборки?! Почему я не знаю?!
   Мерзавцев. Пока вас не было, тут такое творилось! Ты только свет выключила, я сразу тему просек - хочешь Ане интимную обстановку создать. Я тут же начал с Надей к Коле приближаться. Танцуем, танцуем, вдруг свет. А Аня с Колей целуются, представляешь?! Я уж постарался, чтобы Надя все увидела - поставил ее прямо напротив этой парочки, а ей хоть бы хны. Я на ее месте давно бы глаза выцарапывал, а она спокойная, как танк.
   Козлова. Да потому что уверена, что он никуда от нее не денется. Но ничего, она еще не знает, с кем связалась!
   Мерзавцев. Мне все-таки кажется, что мы по отношению к Коле поступаем, мягко говоря, некрасиво. Если он узнает, что мы творили, он нас не простит!
   Козлова. А от кого он узнает? Ты же не скажешь?
   Мерзавцев. Нет.
   Козлова. И я нет. А Аня тем более. Представляешь, она спрашивает, какие у меня виды на Колю?! Я в осадок выпала. У меня ведь есть ты. В таком случае, говорит, я Колей всерьез займусь.
   Мерзавцев. Она, что, втюрилась в него?
   Козлова. В том-то и беда, что нет. Мне с ним интересно переспать, говорит, и все.
   Мерзавцев. Ну, дела! Получается, что мы Колю от одной стервы отрываем и другой его вручаем... Мне это не нравится.
   Козлова. Слишком поздно, Леша. Уже ничего не остановить. Это можно было сделать до поцелуя, а теперь - нет...
   Мерзавцев. Самое интересное, если каждый из нас преследует свои корыстные цели: Надя влюблена в Колю, Лена хочет убедиться в своей власти над ним, Аня мечтает с ним переспать, я пытаюсь втереться в доверие, сам же Коля использует Надю, чтобы забыть о Шиловой.
   Козлова. А какие цели у меня?
   Мерзавцев (задумчиво). У тебя? Ты единственная из нас, кто ввязался в эту историю бескорыстно, из лучших побуждений.
  

Появляется Шилова.

   Шилова (Козловой). Товарищ начальник штаба, разрешите доложить?!
   Козлова. Разрешаю.
   Шилова. Ира, я тут по собственной инициативе за нашими голубками следила. Конечно, подслушивать нехорошо, но уж больно любопытно, подействовали ваши усилия или нет!
   Козлова. Рассказывай.
   Шилова. Подробности я опускаю. Суть в том, что Надя все прекрасно видела, мало того, она устроила Коле сцену ревности. И он просил у нее прощения за поцелуй с Аней!
   Мерзавцев. Чего?! Вот уж ни в жизнь бы такой глупости не сделал! Значит, дело действительно принимает серьезный оборот!
   Козлова. Убедился, какое она на него имеет влияние?!
   Шилова. Мало того! Я же не могла там вечно стоять, прохожу мимо, как бы в туалет, а Надя за мной. Стоим мы возле зеркала, прихорашиваемся, я ее спрашиваю, как бы невзначай: "Что-то, девчонки, твоего Колю атаковали, не боишься?!". А у нее так глазки и сверкнули: "Они, мол, пожалеют, что со мной связались". Я про себя думаю: "Ну и самомнение у тебя, девочка". Если до этого я как-то сомневалась, ввязываться ли мне в вашу авантюру, то теперь считаю, что без меня не справиться.
  
   Снова звучит музыка "Макарены" и на сцене появляются актеры Молодежного театра. Музыка стихает. Белякова берет гитару и поет "Тишина на Ивановском кладбище". Вокруг собирается народ, всем весело, то и дело отпускаются скабрезные шуточки.
  
   Мерзавцев. Юля, давай про ежиков!
   Белякова. Нет, Леша, не стоит... Если только ты подпоешь...
   Мерзавцев. Какой разговор!
  
   Мерзавцев и Белякова поют "А я ежиков люблю". На припеве к ним присоединяются кое-кто из слушателей. Всем весело.
  

Занавес.

  
  

Картина третья.

   Репетиционный зал. На сцене несколько стульев, изображающих трибуны. Актеры сменились: Теперь Потехина играет Задевалко, Кленышеву - Склодовская, Семенихину - Котова. Идет репетиция.
  
   Петр Ильич (явно не в духе). Да что с вами такое? Вы гоните гольный текст! Мне текст не нужен, я его знаю получше вас. Я не понимаю, зачем в таком случае вообще играть спектакль?! Дайте зрителю пьесу в руки и пусть читает, фантазирует. Сам себе режиссер! Намного лучше получится. Леша, ты все делаешь неправильно!
   Мерзавцев (робко). Петр Ильич, вы сами меня так учили на репетициях...
   Петр Ильич. Я не мог тебе сказать такого, это полная нелепица!
   Мерзавцев (тихо) Но сказали же...
   Петр Ильич. Ты утверждаешь, что я не понимаю, что говорю?!
   Мерзавцев (опустив голову, еще тише). Может, вы путаете нас с Тындинским театром? Там было все по-другому.
   Петр Ильич (срываясь). Я ничего не путаю! Или ты считаешь, что у меня от старости склероз?! А?! (Мерзавцев молчит). Или, может, я выжил из ума?! Нет, ты скажи, скажи! В конце концов, кто режиссер, ты или я?! Я могу сказать одно, а через минуту - другое, изволь слушаться!
  
   Внезапно Мерзавцев разворачивается и убегает за кулисы. Через секунду оттуда доносятся звуки, похожие на рыдания. Тишина.
  
   Козлова (тихо). Зря вы так, Петр Ильич! У нас три ввода, вот мы и растерялись немного.
   Петр Ильич (огрызаясь). Не твое собачье дело!
   Козлова (спокойно, но твердо, едва сдерживая гнев). Знаете, Петр Ильич, по-моему, я вам не хамила. Я излагаю свою точку зрения. Вы вольны принять ее или нет, но подобные замечания чести вам не делают.
   Петр Ильич (идя на попятную), Это всего лишь народный фольклор!
   Козлова. Вот и держите его при себе!
  

Выходит Мерзавцев.

   Мерзавцев (спокойно). Петр Ильич, продолжим репетицию?
   Петр Ильич (хотел что-то сказать, но сдержался). Хорошо, начнем этот акт сначала. Ира, с твоих слов: "Выпьем, Люда..."
   Козлова. Выпьем, Люда, я жить хочу...
  
   Затемнение. Через несколько секунд свет опять включается. Актеры сидят на стульях. Входят Петр Ильич и Мерзавцев.
  
   Петр Ильич. Только, Леша, сильно на этот счет не распространяйся. Драмтеатр на это место своих людей метит.
   Мерзавцев. Не волнуйтесь, Петр Ильич, я нем, как могила. А вдруг я не пройду?
   Петр Ильич. Ничего страшного. Попытка не пытка, спрос не беда.
   Мерзавцев. А кто еще, кроме меня, там будет?
   Петр Ильич. Передернов, Кареев, может быть, Хороших. В общем, завтра в 12 часов подойдешь, дома посмотри какой-нибудь монолог... С учебы тебя отпустят?
   Мерзавцев. На пробы - конечно. А вот дальше - не знаю.
   Петр Ильич. Я надеюсь, что ты наш театр не подведешь! (всем). Мне надо идти, вы, если хотите, можете остаться, пообщаться...
   Котова. Кто-нибудь в мою сторону идет? Нет? Тогда я с Петром Ильичем пойду (одевается).
   Козлова (Больнову). Коля, ты Аню проводишь?
   Склодовская. Ира, перестань, я и сама дойду!
   Козлова. Аня, не возмущайся! На улице темно, без кавалера ходить опасно. Ну так как, Коля?
   Больнов. Попробовал бы я ее не проводить, ты же мне покоя не дашь.
   Козлова. Это разумные слова. И, пожалуйста, ведите себя в рамках приличия.
   Мерзавцев (тихо, у нее за спиной). Лицемерка!
  

Козлова делает ему знак молчать.

   Козлова. Обсудим это по дороге, милый. Ты не поможешь мне одеться?
   Мерзавцев. Давай немного задержимся, я хочу с тобой поговорить. Максим, ты не уходишь?
   Задевалко. Нет, Люба должна подойти. Так что, я остаюсь с вами.
   Склодовская с Больновым (вместе). Всем до свидания!
   Козлова. Пока, Анечка. Коля! (машет ему рукой).
  

Все уходят. Остаются Козлова, Мерзавцев и Задевалко.

   Мерзавцев. Макс, сходи покури!
   Задевалко. Что это ты меня посылаешь?! Не хочу я курить! Решили, что я подслушаю содержание вашей интимной беседы? Да нужны вы мне со своей оравой!
   Козлова. Тем более! Что тебе стоит? Дай нам с Лешей поговорить!
   Задевалко. Ладно, конспираторы... Спички есть?
  

Козлова вручает ему коробок, и Задевалко уходит.

  
   Козлова. Что за тайны, выкладывай?!
   Мерзавцев. С чего же начать?.. Только учти, пока об этом никто не должен знать.
   Козлова. Ты меня заинтриговал.
   Мерзавцев. Ты, наверное, заметила, как мы разговаривали с Петром Ильичем?
   Козлова. Да, а это, что, такая редкость?! Вы все время о чем-то шепчетесь...
   Мерзавцев (собравшись с духом). В общем, он сказал, что к нам в город приехала китайская съемочная группа набрать русских актеров для съемок в китайском сериале. Вот Петр Ильич и предложил мне сходить на пробы.
   Козлова. Он предложил тебе одному?
   Мерзавцев. Нет, конечно. Еще Передернову, Карееву и Хороших. Но Петр Ильич точно едет, он недавно и контракт подписал.
   Козлова. А на сколько?
   Мерзавцев. Летом, на три месяца.
   Козлова. И на какую роль тебя прочат?
   Мерзавцев. Ой, Ира, я сам не в курсе... Петр Ильич меня просто огорошил этим предложением. Завтра пробы...
  

Козлова молчит.

   Мерзавцев. Ты чего замолчала? Ты, что, не рада?
   Козлова. Леша, если ты получишь эту роль, ты поедешь?
   Мерзавцев. Не знаю... А ты не хочешь меня отпускать?
   Козлова. Леша, я боюсь тебя потерять. Но я не собираюсь давить на тебя. Лучше я буду держать нейтралитет, чтобы ты потом не обвинил меня в том, что упустил свой шанс.
   Мерзавцев. То есть ты против?
   Козлова. Если ты поедешь, я не стану тебя отговаривать, но и радоваться не смогу. Приму все, как есть. Прямо как в мыльной опере - карьера или любовь? К тому же, насколько я тебя знаю, ты давно все решил. Я права?
   Мерзавцев. Да. Если меня возьмут, то я поеду.
   Козлова. И когда же совершится твоя гипотетическая поездка?
   Мерзавцев. Пятнадцатого июня.
   Козлова. Леша, а как же наше день рождения Любви?! Двадцатого июня, будет как раз год и два месяца, как мы вместе.
   Мерзавцев. Я все продумал. Сделаем виртуальный праздник. Представь на минутку: двадцатое июня, в восемь часов вечера ты садишься за стол, зажигаешь свечи, наливаешь в бокалы вино и то же самое делаю я в совершенно другой стране, как будто мы вдвоем.
   Козлова (разочарованно). Но это совсем не то.
   Мерзавцев (обнимая ее). Погоди, пока рано волноваться. Я же никуда не уезжаю. Может, мы с тобой напрасно свои нервы мотаем. Поживем-увидим.
  

Занавес.

Действие третье.

Картина первая.

   Прошло полгода. Репетиционный зал неузнаваемо изменился. Теперь это не большая просторная комната, а всего лишь скромное помещение, без театральной сцены, со стульями, стоящими вдоль стен. На полу от сырости вздулись два деревянных бугра паркета, как у верблюда. В центре маленький столик для режиссера. Сейчас за ним сидит Козлова, рядом Мерзавцев. Остальные сидят полукругом. Идет оживленный спор. Склодовская и Больнов всю сцену сидят обнявшись.
   Котова. Да поймите же, не будет ничего нового! Режиссеры нас бросили на произвол судьбы! Ладно, Любовь Григорьевна не в силах, а Петр Ильич?!.. Из репетиции в репетицию топчемся на месте, а работы никакой! Я забыла, когда последний раз на сцене была!
   Хороших. Что вы так на Петра Ильича окрысились?! Он же не виноват, что работа в Китае так подорвала его здоровье. Ты же Леша сам говорил, что он на съемочной площадке с утра до вечера пропадал. Ему надо немного отдохнуть, и все придет в норму.
   Мерзавцев. Маша, не в том вопрос, что Петр Ильич болеет, а в том, что мы должны делать, чтобы наш театр окончательно не загнулся. Согласись, мы многих потеряли, люди не видят смысла в том, чтобы приходить сюда. А те смельчаки, что до сих пор остались, месяца через три такого бездействия забудут последние актерские навыки.
   Передернов. Не хотел вмешиваться, но послушал ваши речи и решил сказать. Зря вы надеетесь на Петра Ильича. Мы с Лешей, пока были с ним в Китае, посмотрели на него со стороны. Мы ему и даром не нужны. Петр Ильич все делает за деньги. У него в плане в год должна быть одна премьера, вот один новый спектакль он и поставит, а на большее и не рассчитывайте. Я вообще считаю, что Петр Ильич целенаправленно разваливает наш театр!
   Мерзавцев. Саша судит слишком резко, я с ним не во всем согласен, например, в том, что Петр Ильич стремится избавиться от нас, но он действительно тяжелый человек.
   Козлова. Наш театр - это не только режиссер, но и его актеры. Так что не надо всю вину перекладывать на Иванова. Лучше вместе подумаем, что мы сами можем предпринять.
   Данченко. А я считаю, что в наших бедах виноват Дворец профсоюзов, вернее, его командующая верхушка. Такое ощущение, что нас плавно выживают отсюда. Сколько раз мы в прошлом году ругались из-за того, что в наше время репетиционный зал отдали каким-то арендаторам: то гербалайфу, то религиозникам. Хотя все вполне можно было согласовать. Мало того, что нам совершенно внезапно назначают спектакли, не считаясь с личными планами каждого, так в этом году нас к тому же переселили в другое помещение, абсолютно не пригодное для репетиций, якобы в наше личное распоряжение. Если это не попытка нас вытурить, тогда я не знаю, что это!
   Кареев. Подожди, Марина. Давайте по-порядку. Что вы предлагаете?
   Козлова. Надо отыскать хорошую массовую пьесу и начать ее потихонечку разучивать. А потом поставим Петра Ильича перед фактом, мол, мы просим вас поработать над уже готовым материалом. И ему время сэкономим, и себя займем.
   Мерзавцев. Массовую мы не потянем. У нас и так все ходят через пень-колоду.
   Козлова. Возьмем какую-нибудь другую.
   Котова. Ага, опять междусобойчики начнутся. Этому роль дадим, а этому не дадим...
   Мерзавцев. Маша, ты делишь шкуру не убитого медведя!
   Трезвяк. Предлагаю взять власть в свои руки. Устроим театр в театре. У Кареева достаточно опыта, чтобы он мог ставить несложные пьесы. Леша тоже, хоть режиссерскому делу и не учился, но у него это от природы заложено.
   Мерзавцев. Агния, ты мне льстишь!
   Трезвяк. Не прибедняйся. Пусть Кареев станет на время нашим режиссером, актеры есть...
   Мерзавцев. Можно, я буду зав литературной частью?!
   Трезвяк. Без вопросов. Неужели вы, товарищ Шекспир, думали, что им будет кто-то другой?!
   Мерзавцев (хлопая в ладоши) Ура-ура!
   Козлова. А вы у Жени-то спросили, согласится ли он быть режиссером!
   Дровяная. Куда он денется!
   Кареев. Спасибо, Люба! Да, товарищи, круто вы взяли. Я скажу "да", но на нескольких условиях.
   Задевалко. Во дает! Уже условия выдвигает.
   Кареев (кивнув головой). Во-первых, на репетициях слушаться меня, а не кривляться, как это сейчас делает Максим, а во-вторых, на репетиции должны приходить все.
   Больнов. По-моему, это вполне разумные требования. К тому же выполнимые. Если мы начнем всерьез заниматься делом, то никто репетиций пропускать не будет.
   Хороших. Вы кое о чем забыли. Как все это воспримет Петр Ильич?!
   Мерзавцев. А он и не узнает. Будем заниматься репетициями, а если он придет, то поработаем с ним. Какие проблемы?
   Хороших. Все-таки неудобно. Получается вроде как за спиной...
   Мерзавцев. Какие условия, такие и методы.
  
   Входит Петр Ильич. Он выглядит неважно, горло перевязано шарфом, шаркает ногами по полу. При его появлении все замолкают.
  
   Петр Ильич. Здравствуйте, ребята!
   Козлова (освобождая стул). Садитесь, пожалуйста, Петр Ильич (выразительно смотрит на Мерзавцева). Леша, я не поняла?!
   Мерзавцев. А? Что? В чем дело?
   Козлова. Ты, что, предлагаешь мне стоять?!
   Мерзавцев. О, Боже! Неужели лень самой стул взять?! (идет, ворча, за стулом).
   Козлова. Зачем это буду делать я, когда вокруг столько мужчин?!
   Мерзавцев. Вот и попросила бы кого-другого!
   Петр Ильич. Извините, что прерываю вас, но у меня немного времени. Я должен быть дома в восемь часов, врач придет.
   Козлова. Что-нибудь серьезное?
   Петр Ильич. Захворал немного. Так что, если позволите, я сообщу вам последние новости и пойду.
   Котова. Что за новости?
   Петр Ильич. Хочу вас попросить - не забрасывайте репетиции. Так уж получилось, что я и Любовь Григорьевна не шибко-то вас балуем нашим присутствием. Но как только я пойду на поправку, сразу же возьмемся за старые долги - заканчиваем "Детективы-2" и сказку. В планах у нас новый спектакль по пьесе Леонова "Нашествие" К 9 мая. И вторая новость: в воскресенье просят показать "Восточную трибуну".
   Козлова. В какое воскресенье?"
   Петр Ильич. В это.
   Козлова. То есть через два дня?! Они, что, с ума там посходили?!
   Задевалко. Петр Ильич, я не могу - у меня дежурство.
   Петр Ильич. Максим, а подмениться никак нельзя?
   Задевалко. Очень сложно, но я попытаюсь.
   Козлова. А прогон будет?
   Петр Ильич. Нет.
   Козлова. Да вы что?! Мы же на сцене не были Бог знает сколько! Мы уже все позабывали!
   Петр Ильич. Так получилось... Завтра там идет киносеанс, а в субботу концерт у ансамбля "Мы".
   Козлова (с сарказмом). Замечательно! Как потом людям в глаза смотреть?! Это же позор будет!
   Петр Ильич. Я на вас надеюсь... Текст свой повторите... Да, Юлю тоже надо предупредить, а то она в последнее время перестала ходить.
   Хороших. Я ей скажу, мы с ней в институте увидимся.
   Петр Ильич. Значит, Юля на тебе. (смотрит на часы). О, мне пора! До свидания!
  

Уходит.

   Котова. Пойду и я.
   Мерзавцев. Ты домой?
   Котова. А чего здесь делать? У меня ребенок, да и дел полно. Зря только приходила.
   Больнов (Мерзавцеву и Козловой). Ира, Леша, останьтесь, ладно?
   Козлова (заигрывающее). Коля, ты нам хочешь что-то сказать?
   Больнов (серьезно). Да, это важно.
   Мерзавцев. Надолго? Вечером кино интересное будут показывать...
   Козлова. Милый, ты же не бросишь меня одну?
  
   Мерзавцев тяжело вздыхает. Все ушли, кроме Склодовской, Больнова, Козловой и Мерзавцева.
  
   Больнов. Я попросил вас остаться по очень веской причине. Хочу, чтобы вы знали о кое-каких моих наблюдениях.
   Мерзавцев. Коля, опять твои экстрасенсорные штучки? Кого они касаются на этот раз? Может быть, меня? Или Иры?
   Больнов (спокойно). Не, Леша. Речь пойдет о Петре Ильиче.
   Мерзавцев. И что с ним такое?
   Больнов. Я наблюдаю за ним с самого приезда из Китая. И, честно говоря, то, что я вижу, сильно меня тревожит.
   Мерзавцев. Естественно.
   Больнов. Защитная реакция?
   Мерзавцев. Скорее, сарказм. Но продолжай, не буду тебя перебивать.
   Больнов. Не хочу нагружать вас терминологией, скажу лишь, что человек, как энергетическое существо обладает так называемой "жизненной энергией", что-то вроде неприкосновенного запаса. И когда он начинает жить за счет этого запаса, то постепенно тратит его до нуля.
   Козлова. И что происходит потом?
   Больнов. По мере уменьшения "жизненной энергии" человек угасает и... умирает.
   Мерзавцев. Подожди, а какое отношение все это имеет к Петру Ильичу?
   Больнов. Он использует "жизненную энергию".
  

Молчание.

  
   Козлова. И сколько ему осталось?
   Больнов. При таких темпах - не больше месяца.
  

Молчание.

   Мерзавцев. Это слишком опасная тема, чтобы шутить... Я допускаю, что ты что-то видишь, но утверждать подобное?!
   Козлова. Леша, уймись!
   Мерзавцев. Ребята, вы меня пугаете!
   Больнов. Относись к моим словам как угодно, но, если я прав, нас ожидают большие проблемы.
   Козлова. Что мы можем сделать?
   Больнов. Во-первых, необходимо ослабить нагрузку для Петра Ильича. Нужно, чтобы он меньше нервничал. Поэтому стоит переговорить с остальными, чтобы они ходили на все репетиции, естественно, не посвящая их в детали. Они все равно не поверят, только лишнее беспокойство.
   Козлова. А во-вторых?
   Больнов. А во-вторых, я хотел бы, чтобы ты, Леша, и Саша поговорили с Петром Ильичем. Вы знаете его лучше всех нас, да и он, похоже, выделяет вас среди остальных. Дайте ему понять, что вы с ним, пусть почувствует вашу поддержку.
   Мерзавцев. По-моему, ты преувеличиваешь наше влияние на Петра Ильича. Конечно, то, что мы прожили бок о бок почти четыре месяца что-нибудь да значат, но не так много, как тебе кажется. Кроме того, я не уверен, что Саша захочет помочь. Он не лучшего мнения об Иванове. Вы это и сами сегодня видели. Я, конечно, побеседую с ним, но результата не гарантирую.
   Больнов. Все равно, стоит попробовать.
   Мерзавцев. Ты закончил?
   Козлова. Разве этого мало?
   Мерзавцев. Можно идти?
   Козлова. Леша, давай отпустим Колю с Аней, а сами немножко еще посидим, а?
  
   Мерзавцев с недовольной миной садится на стул. Больнов и Склодовская одеваются. К ним подходит Козлова. Они прощаются. Больнов и Склодовская уходят.
  
   Козлова. Леша, что тебя беспокоит?
   Мерзавцев (утрированно). Меня?! Ты ошибаешься! У меня все прекрасно!
   Козлова. Я же вижу. Ты недолюбливаешь Колю?
   Мерзавцев. Коля, Коля, везде Коля! Я тебе уже не нужен!
   Козлова (удивленно). Ты, что, ревнуешь?
   Мерзавцев. Я ревную?! С какой стати? Хотя нет, ты права, ревную! Но ревную как к другу! У меня ощущение, что я тебе больше не нужен. Коля и Аня сейчас гораздо ближе к тебе, чем я. А тут еще и Ротов... Слишком большая конкуренция.
   Козлова. Честно говоря, ты сам все больше отдаляешься от меня. После того письма, которое ты написал мне из Китая, нам стоило больших усилий остаться хорошими друзьями.
   Мерзавцев. Ты считаешь, что я поступил неправильно?
   Козлова. Ты маниакально честен в личных отношениях. Хотя было бы честнее, если бы ты сообщил мне о нашем разрыве прямо в глаза.
   Мерзавцев (склонив голову). Ты же знаешь, я не смог.
   Козлова. Да, знаю. Но все-таки я подумала, что будет лучше, если мы останемся друзьями.
   Мерзавцев. И я безумно благодарен тебе за это, но сейчас...
   Козлова (обнимая его). Это всего лишь твои фантазии. Ты всегда будешь моим лучшим другом. У нас слишком много общего и помимо воспоминаний. К кому ты идешь, если тебе плохо?
   Мерзавцев. К тебе. Помнишь, как в моем стихотворении: "Я часто верю лишь тебе, и ты честна со мною"?
   Козлова. Так что прекращай злиться на Колю!
   Мерзавцев. У вас есть от меня секреты. К тому же его способности... Чуть что, он снимает с тебя напряжение, улучшает твою ауру или что там еще! А у меня ничего этого нет... И заботится он лишь о тебе и Ане, а я служу для отвлечения Шиловой. Такое чувство, что меня используют.
   Козлова. Ты сам начал флиртовать с Шиловой. Никто не виноват, что она вбила себе в голову, что заслужила твою благосклонность. Во-вторых, не будем скрывать, именно я свела Колю с Аней, хотя и не предполагала, что все зайдет так далеко. Ты для него - хороший знакомый, меня же он считает подругой, вот и заботится обо мне.
   Мерзавцев. Знаешь, что-то меня привлекает в нем, и в то же время я его боюсь. Мне постоянно кажется, что он меня прощупывает, поэтому я и защищаюсь.
   Козлова. Я с ним говорила на эту тему, ничего подобного он не делает. Может, Больнов иногда и ощущает скрытый фон твоего настроения, но он никогда не подаст виду и никому не рассказывает о том, что видит.
   Мерзавцев. Ни за что бы не поверил, если бы мне сказали, что это будет происходить со мной! Лучше бы ты мне ничего не рассказывала о том, что видела, когда мы вчетвером ездили на отдыхаловку.
   Козлова. Я сама обалдела. Ты как раз сновал у костра, собирал дрова, а Коля рядом тренировался. Прям как в кино! Я почти не различала его движений. Было темно, и когда у него начали светиться руки... Я сначала решила, что это галлюцинация, но присмотрелась и поняла - зрение меня не обманывает. Сказала тебе, а ты отмахнулся: "Мол, ничего особенного!".
   Мерзавцев. Я не принял твои слова всерьез. Думал, ты метафорически выразилась, знаешь, как иногда говорят, что у человека руки золотые. К тому же, я был не в настроении.
   Козлова. Коля это почувствовал. Он мне сказал: "От него воняет". Не то, чтобы ты был грязный, но для него эмоции имеют запах... Не обижайся.
   Мерзавцев. Не буду. Это похоже на правду.
   Козлова. Поэтому у нас ничего и не получилось. Ты меня оттолкнул.
   Мерзавцев. Я этого не хотел.
   Козлова. Но я все равно обиделась, вышла из палатки. И тут Коля подходит... Без слов, берет меня за руку и пристально в лицо смотрит. Знаешь, у меня ноги подкосились, я чуть в обморок не грохнулась, так он на меня подействовал. Но я привыкла надеяться только на себя и попыталась вырваться. Я, наверное, слишком сильно этого захотела, потому что он вдруг застонал и отпустил меня. Я перепугалась, кинулась к нему: "Что случилось?!", спрашиваю. А у него, оказывается, руки отнялись, то есть он их совсем чувствовать перестал, понимаешь?!
   Мерзавцев. Но почему?!
   Козлова. Коля потом объяснил, что настроился на мою вибрацию и когда я его оттолкнула, то мысленно как бы поставила заслон, слишком резко оборвала его. Это все равно что человек идет по мостику через пропасть и на полдороги вдруг замечает, что моста под ногами нет.
   Мерзавцев. И это все из-за меня?
   Козлова. Отчасти. Коля мне еще много чего рассказывал, я, правда, не все поняла. Но и то, что я усвоила, слишком сложно для простого человека. Ты же в курсе, что Коля занимается восточными единоборствами, туда же входит и энергетическая часть, в которой Коля особенно преуспел. Для того, чтобы помогать людям, как, например, мне, ему приходится тратить свою энергию. За это он расплачивается болью.
   Мерзавцев. Ничего себе обмен!
   Козлова. Ты представь на одну секунду, что с ним будет, если у него отнимутся руки. Он же очень плохо видит, даже в очках. Руки - это его единственный способ познавать мир.
   Мерзавцев. И, несмотря на это, он все-таки помогает тебе...
   Козлова. Ты опять за свое?
   Мерзавцев. Констатирую факт... Интересно, как они с Аней общаются?
   Козлова. Я удивляюсь, что никто до сих пор не прошелся на их счет. Когда Коля появляется, Аня теряет над собой контроль. Она все время в полуобморочном состоянии находится.
   Мерзавцев (смеясь). Вот что значит настроиться на нужную волну! (смотрит на часы). Надеюсь, ты уже все мои потайные мысли выведала?! (жалобно). Может, домой пойдем, кино ведь?
   Козлова (снисходительно). Иногда я готова тебя убить. Ладно, пошли.
  

Одеваются, уходят

Занавес

Картина вторая.

   Повторение первой картины первого действия, с той лишь разницей, что Потехина играет Задевалко, Кленышеву - Склодовская, а Семенихину - Котова. Звук закрывающегося занавеса. Актеры поздравляют друг друга, но как-то вяло, без прежнего ажиотажа.
  
   Задевалко (Мерзавцеву). Леша, извини, за то, что я на тебя наорал.
   Мерзавцев (резко). Отвали!
   Задевалко. Признай, что ты тоже виноват.
   Мерзавцев. У меня это получилось нечаянно. А ты - четь ли не на матах. Не хочу с тобой разговаривать (уходит).
   Задевалко (пожимая плечами). Ну и пожалуйста...
  

На сцену из зала поднимается Передернов.

   Козлова (Передернову). Саша, ты не в курсе, Петр Ильич был на спектакле?
   Передернов. Не знаю, по-моему, нет. Спроси у Кареева.
   Козлова (Карееву). Женя, ты сегодня Петра Ильича не видел?
   Кареев. Я ему звонил, он обещал, что будет на спектакле.
   Козлова. Хоть бы не пришел! Сегодня такая лажа была...
   Кареев. Откровенно говоря, бывали спектакли и получше.
   Склодовская. Нет, а что вы хотели? Столько не играть! Тем более довольно неожиданно его в афишу поставили. Половина актеров с работы пришла, впопыхах.
   Козлова. И без прогона! Мы все мизансцены позабывали.
   Задевалко. Ну, что, пить будем?
   Козлова. Не знаю. А кто-нибудь еще собирается?
   Задевалко. Счас спросим. Эй, мужики, пить будем?!
   Передернов. У меня дела...
   Котова. Саш, когда их у тебя не было?
   Задевалко. Один отпадает. Кареев не пьет, Больнов тоже. Ира?
   Козлова. Если в компании, конечно, а вдвоем гаситься не хочется.
   Задевалко. Сходи, у Леши спроси.
   Козлова. А у тебя язык отвалится?
   Задевалко. Мы с ним сегодня малость поцапались.
   Козлова. Я слышала. Хорошо, сейчас узнаю (уходит).
   Задевалко. Коля, Леша, помогите трибуны унести.
  

Больнов, Задевалко и Ротов уносят трибуны. Входит Козлова.

  
   Козлова. Мерзавцев тоже с нами, даже десятку дал. Он и магнитофон с собой принес. Правда, кассет хороших нет, так что придется пользоваться, тем, что есть.
   Задевалко. Значит, надо больше выпивки брать! Тогда все равно подо что дрыгаться.
   Козлова. Максим, перестань!
   Задевалко (удивленно). А что такое?
   Козлова. Я все понимаю, но ты слишком часто заводишь речь о пьянках. Настораживает!
   Задевалко. Да брось ты! Ничего особенного! (уходит).
  

Появляется Мерзавцев.

  
   Мерзавцев (оглядываясь). Этого нет?
   Козлова. Макса? Нет. Может, хватит из себя обиженного строить?!
   Мерзавцев. Разумеется, он же не на тебя орал!
   Козлова. Он перенервничал, вот и сорвался.
   Мерзавцев. Интересно, какие же у него причины?
   Козлова. Он и Люба разводятся!
   Мерзавцев (ошеломленно). Что? А ты откуда знаешь?
   Козлова. Он мне сам сказал.
   Мерзавцев. Я же чувствовал, что что-то не так! Смотрю, они на репетициях все порознь, не общаются. Я решил, что они поссорились, но чтобы так серьезно?! А из-за чего?
   Козлова. Да дураки они оба! Слишком гордые... Макс провинился, Люба встала в позу, и никто на попятную не идет.
   Мерзавцев (понимающе). Не хочешь говорить, в чем дело? Хорошо, не буду больше спрашивать.
   Козлова. Леша, ты извини, но это дело личное.
   Мерзавцев. Не оправдывайся, что я не понимаю, что ли? Странно как-то... В нашем театре все пары разваливаются: Котова со своим разошлась, мы - с тобой, Люба - с Максимом. Удручающая тенденция.
   Козлова. Действительно, так и получается...
   Мерзавцев. Все-таки мы правы насчет Любы оказались. Помнишь, она с Большовым к нам в театр пришла и жутко тебе не понравилась. А Макс тогда в чем-то провинился...
   Козлова. И мы решили свести Любу с Максом...
   Мерзавцев. Впрочем как всегда! (смеется). Я танцевал с Любой, ты - с Сережкой Большовым и капала ему на нервы. Потом я подошел к Максу и сказал: "Или ты танцуешь с Любой, или я тебя поцелую". И он согласился на первое.
   Козлова. Ты не боялся, что он решит приколоться и зажмет тебя прямо там?!
   Мерзавцев. Риск был, но, думаю, танец с Любой ему был намного симпатичнее!
   Козлова. Будь с ним терпеливее, ладно? (Мерзавцев кивает). Пойду Ротова найду!
   Мерзавцев. И что вы с ним будете делать?
   Козлова. Не пошли!
   Мерзавцев. Надеюсь, медляка ты меня не лишишь?
   Козлова. Конечно, партнер (уходит).
  
   На сцену с гиком вылетают Артисты Народного Молодежного театра. Они несут стол, на котором не густо закуски и пять или шесть бутылок водки. Многие уже навеселе, бегают вокруг стола. Задевалко неистово дергается в танце перед Хороших, Дровяная ходит кругами вокруг Мерзавцева. Рядом Козлова целуется с Ротовым. Больнов и Склодовская наблюдают за этой вакханалией.
  
   Дровяная (Мерзавцеву). Леша, я почти забыла, каково это - танцевать с тобой!
   Мерзавцев (перегибая ее в поясе). Я тоже подзабыл, насколько ты легкая! (хватает ее на руки и кружит по сцене. Дровяная кокетливо смеется).
   Козлова (одергивая Ротова). Руки убери, а то все смотрят!
   Ротов. Тебе не все равно?..
   Козлова. Я такая пьяная!
   Ротов. Столько пить и без закуски!
   Козлова. Хватит болтать (впивается ему в губы).
   Ротов (с трудом отрываясь). Пойдем в более спокойное место...
   Козлова. Куда?
   Ротов. За кулисы, там можно выключить свет.
   Козлова. Леша опять психовать будет! А, пускай!
  

Уходят.

  
   Олег Колун (подойдя к Склодовской и Больнову). Что же вы не веселитесь?
   Больнов. Не понял...
   Олег Колун. Совесть не мучает?
   Больнов (предупреждающе). Олег!
   Склодовская (придерживая его). Не кипятись! Олег, оставь нас в покое!
   Олег Колун (продолжая). Заскучали? Так я вам сейчас компанию приведу! (бросается за кулисы и выводит оттуда упирающуюся Надежду Колун).
   Склодовская. Олег, перестань ломать комедию!
   Олег Колун (Надежде Колун). Вот он, твой суженый! С другой на лаврах почивает! А ты, дура, слезы проливаешь (хватает ее за плечи, трясет). Ну, скажи, скажи ему!
   Надежда Колун. Пусти!
   Олег Колун. Любви захотелось?! Да ты и не нужна ему была, попользовался и бросил. А ты и размякла!
   Склодовская. Олег, ты совсем последние мозги потерял?!
   Олег Колун. Ты-то уж не лезь! Стерва!
  

Больнов в бешенстве бросается к Олегу Колун, но Склодовская встает между ними.

   Склодовская (громко и четко). Не потому ли ты бесишься, что сам полное ничтожество?! А спеси-то сколько! Небось представляешь себя повелителем вселенной?! Или ты у нас выдающийся актер?! Ты - никто, понимаешь, тебя нет! Никто на тебя внимания не обращает, потому что ты - ноль без палочки. Ты не блещешь ни внешностью, ни мозгами. Любая девушка, к которой ты подойдешь, передернется от омерзения. Знаешь, как тебя за глаза называют? Козел! А ты и есть тупой вонючий Козел. Поэтому высморкайся в платочек и заткни им рот, чтобы не вонял.
  

Тишина. Внезапно раздается смех Мерзавцева.

  
   Мерзавцев. Браво, Аня, браво! Ты просто выразитель идей большинства. Лучше бы и я не сказал.
  
   Олег Колун, покраснев от бешенства, хватает сестру за руку и уволакивает за собой.
  
   Мерзавцев. Неужели сбудется моя мечта и в нашем театре станет намного чище?! Вот еще бы Ротову яду подсыпать! Отравлю его как Моцарта Сальери!
   Кареев. Пожалуй, я пойду.
   Мерзавцев. Женя, подожди - все самое интересное только начинается!
   Кареев. Дома мне как-то спокойнее.
   Мерзавцев. А кто же за нами присматривать будет?
   Кареев. Оставляю эту святую миссию тебе.
   Мерзавцев. Что, самого трезвого нашел?! Ладно уж, отправляйся.
  

Кареев берет пальто Шиловой.

   Мерзавцев. А куда это ты Шиловские вещи потащил?
   Кареев. Она тоже уходит.
   Мерзавцев. А она об этом знает?
   Кареев. Естественно.
  

Подходит Шилова.

  
   Мерзавцев. Лена, ты домой собралась?
   Шилова (удивленно). Нет, с чего ты это взял?
   Мерзавцев. Мне Женя сказал.
  

Шилова и Кареев переглянулись.

  
   Мерзавцев. Вот я вас и застукал, голубчики!
  
   Неловкое молчание. Мерзавцев с довольным видом отходит. Кареев и Шилова быстро одеваются и уходят. Вслед за ними, ни с кем не прощаясь, удаляются Олег и Надежда Колун. К тому времени Склодовская и Больнов скрываются за теми же кулисами, куда ушли Козлова и Ротов.
  
   Мерзавцев (оглядевшись по сторонам). "Титаник" идет ко дну, крысы разбегаются!
   Дровяная (соблазнительно). Неужели тебе меня мало?
   Мерзавцев. Наоборот. Слишком много.
   Дровяная (тянет его за собой). Пошли танцевать...
   Мерзавцев. Можно, я посижу? Что-то мне нехорошо.
  
   Дровяная, надув губки, отсаживается от него на несколько сидений. На другом конце стола Хороших сидит на коленях у Задевалко. Они о чем-то шепчутся. Внезапно Мерзавцев затягивает песню "Ах, уехал мой любимый". К нему присоединяется еще пара-тройка человек. Хор их нестроен и вскоре замолкает, так и не допев песни до конца. Музыка из магнитофона (самый последний шлягер) нарастает...

Занавес

Действие четвертое

Картина первая

   Снова смена декораций. На этот раз помещение - это маленькая комнатка (кабинет). У одной из стен стоит пианино, по периметру - отдельные стулья, одинокий низенький столик. Входят актеры Народного Молодежного театра. Они не раздеваются, потому что одежду некуда положить. Мерзавцев занимает место сбоку у пианино, рядом с ним Трезвяк. Склодовская и Больнов на столе. Козлова напротив Мерзавцева у трюмо с зеркалом.
  
   Передернов. И это место для репетиций? Они издеваются над нами!
   Козлова. Это было бы смешно, кабы не было так грустно.
   Передернов (заглядывая за кулису) Тут маленькая кладовка есть. Если ее занять, то как раз поместимся.
   Мерзавцев. Тут можно только пьесы читать и то через полчаса дышать нечем будет. Нина Ивановна нашей смерти хочет!
  

Входит Петр Ильич и Дровяная.

  
   Мерзавцев. Петр Ильич, подождите, пожалуйста, я сейчас вам стул найду.
  

Пока Мерзавцев ищет стул, Дровяная садится на его место

  
   Мерзавцев (обернувшись). Не понял!
   Дровяная. А что такое?
   Мерзавцев. Люба, я здесь сижу.
   Дровяная. Уступил бы девушке.
   Мерзавцев. Вот еще. Я сразу это место забил. Так что давай, выметайся.
   Трезвяк. Люба, сиди!
   Мерзавцев. Не люблю я этих эмансипированных женщин. Права они горазды качать, а как до дела доходит, тут же о своих льготах начинают вспоминать...
  
   Втискивается между пианино и Дровяной и усиленно пытается вытеснить ее. Это ему удается.
  
   Трезвяк (в негодовании бьет его локтем под ребро). Леша, что это такое? (Еще один удар). Что это такое, где твое воспитание?! (Третий удар). Нет, в чем дело?
   Мерзавцев (в гневе). Агния, угомонись, а то я за себя не ручаюсь.
   Дровяная. Леша, ты чего?!
   Мерзавцев (огрызаясь). Ничего, больно все-таки.
   Петр Ильич. У меня к вам важный разговор...
   Передернов. По какому поводу?
   Петр Ильич. Он назревал давно. Но я надеялся, что не будет необходимости его начинать. Не буду ходить вокруг да около. Вы сами понимаете, в какой ситуации оказался наш театр.
   Мерзавцев. Мы как Моисей, который по пустыне сорок лет бродил и не мог себе пристанища найти.
   Петр Ильич (кивнув головой) Вот именно.
   Котова. А почему у нас наше помещение отобрали, обещали же, что мы там будем заниматься чуть ли не навсегда?!
   Петр Ильич. Понимаете, Нина Ивановна, мягко говоря, не видит от нас никакого проку. Знаете, как она наш театр называет?
   Кареев. "Клуб интересных встреч"...
   Петр Ильич. Вот именно...
   Козлова. Забавно получается. Она за это хорошие налоговые льготы имеет, да и от спектаклей мы ни копейки не получаем, все Дворцу идет.
   Петр Ильич. Мы бы все стерпели, лишь бы была возможность играть.
   Трезвяк. Тем более, печальный опыт имеем... Помните, когда мы бесхозные были, то даже в парке, на скамейках, репетировали.
   Петр Ильич. Но вчера Оксана из творческого отдела мне по секрету сказала, что сцену мы не увидим до декабря.
   Передернов. Это еще почему?!
   Петр Ильич. Все время до декабря расписано: по будням кино крутят, а по выходным - различные праздничные мероприятия, в которые мы не вписываемся.
   Козлова (с сарказмом). Обалдеть!!!
   Петр Ильич. В довершение ко всему, нам предоставили для репетиций эту кроличью клетку, которая до сих пор не занята, только потому, что здесь человек повесился.
   Козлова (с веселым удивлением). Да вы что?!
   Петр Ильич. Да, в этой самой кладовке (показывает на дверь).
   Котова. Это никуда не годится.
   Петр Ильич. И я так думаю. Поэтому есть предложение - уйти из Дворца Профсоюзов.
   Все. Куда?
   Петр Ильич. Этот вопрос я давно прорабатываю, но не хотел раньше времени вам говорить. От городского отдела культуры неоднократно поступало предложение перейти под их крышу.
   Козлова. Это в старую пятую школу?! О, нет! Спасибо большое!
   Кареев. Ира, ты же не дослушала до конца...
   Петр Ильич. Мы сегодня и собрались для того, чтобы обсудить эту идею, ее плюсы и минусы.
   Козлова. Минусов сколько угодно. Во-первых, мы меняем шило на мыло, во-вторых, у меня подружка в тамошнем ансамбле работает, так она мне всякого порассказывала: их там за людей не держат, чуть что не так, сразу грозятся статуса общественной организации лишить. Эксплуатируют их почище, чем папу Карло, а на вольные хлеба не отпускают. К тому же теперь придется в Масленице и Новом Году задарма участвовать.
   Петр Ильич. Разрешите, я скажу? Нам обещают сцену, я ее видел, в принципе, неплохо. Конечно, надо будет заняться ремонтом, но это нам обеспечат. Далее, все городские средства связи к нашим услугам - следовательно, есть возможность рекламы. Наполняемость зала тоже обеспечивается дирекцией. И, наконец, перейдя работать для города, мы, как общественная организация, получаем право на формирование собственного денежного фонда за счет сборов от спектаклей.
   Мерзавцев. Столько много обещаний и неужели ничего от нас взамен?
   Петр Ильич. Почему же? Разумеется, придется участвовать в городских мероприятиях, может, даже и бесплатно. Есть еще один нюанс, но это мое дело...
   Мерзавцев. Расскажите.
   Петр Ильич. Это отдельная история! (Пауза). В общем, Александр Аббасович хочет, чтобы я взял на себя руководство детской театральной студией.
   Передернов. А вы?
   Петр Ильич. Скорее всего, соглашусь.
   Кареев. Мне кажется, вы забыли, зачем мы сюда ходим?! Наша цель - не зарабатывать деньги, а получать удовольствие от любимого дела.
   Козлова. Это в мой огород камень?
   Кареев. И в твой тоже. Вы зациклились на этих деньгах, не ожидал от вас такой корысти!
   Козлова (возмущенно). Значит, ты полагаешь, что я хожу сюда, только чтобы заработать?! Ну, знаешь!
   Кареев. Я сужу по тому, что слышал и мне этого вполне достаточно.
   Козлова. Вовсе недостаточно! По-твоему, я такая корыстная, да?
   Склодовская (неожиданно) Ира, перестань!
   Козлова (чуть не плача). Ничего не перестану!..
   Мерзавцев (взрываясь, громко). Вы меня достали! Не понимаю, чего вы на Иру ополчились! Она пытается сказать, что нас отнюдь не ждут великолепные деньки, как вы тут размечтались!
   Дровяная (с удивлением). Леша, ты что так орешь?!
   Мерзавцев. Я в бешенстве! И не надо затыкать мне рот!
   Передернов. Петр Ильич, успокойте их, а то сейчас драться начнут.
   Петр Ильич (спокойно). Пусть лучше сразу все выяснят, чем на потом оставлять.
   Мерзавцев. Я согласен с Ирой, что нас не ждет ничего хорошего! Я тоже в этой старой пятой школе много времени провел, и обстановочка там еще та, доложу я вам!
   Теперь о деньгах. Как говорил Потехин из "Восточной трибуны": "Да, нам нужны деньги, что в этом плохого?! Хорошего тоже мало, но и постыдного ничего нет!". Насколько я помню, никто из здесь присутствующих не отказывался от шанса поправить свое материальное положение, и даже ты, Женя, несмотря на свои "прынцыпы"!
   Помнится, Александр Аббасович предупреждал как-то, что, возможно, придется участвовать в Новом Году за "спасибо". Разве мы возмущались? Нет! Они сами приучили нас, что все городские мероприятия оплачиваются. И меня лично оскорбляют твои слова, Женя, что мы пытаемся делать деньги...
   Петр Ильич. Я всегда был против того, чтобы вы за свой труд получали деньги, потому что деньги развращают человеческую душу. Когда человек думает о том, сколько он получит за сегодняшний спектакль, ничего хорошего из этого не выйдет.
   Мерзавцев (простонав). Да не о деньгах речь!!!
   Больнов (внезапно). Если не возражаете, я подведу итоги. Насколько я понял, многие настроены на уход, против только Леша и Ира.
   Мерзавцев. Мы не против, мы в оппозиции.
   Больнов. Скажем так, вы предвидите отрицательные последствия нашего поступка. Рассмотрим ситуацию. С некоторого времени дирекция Дворца Профсоюзов откровенно пренебрегает нашими интересами. Отсутствие спектаклей привело к тому, что мы потеряли несколько наших товарищей. По моим подсчетам, если в ближайшие три месяца не будет сыгран хотя бы один спектакль - наш театр развалится.
   С другой стороны, нам предлагают перейти под крыло городского отдела культуры. Если мы соглашаемся, то на Дворце надо поставить жирный крест и больше к этому вопросу не возвращаться. Какие трудности нас могут ожидать? Во-первых, сам переезд, во-вторых, начинать придется с нуля, в-третьих, возможно, нас будут жестоко эксплуатировать и, в-четвертых, никто не гарантирует, что на новом месте у нас сложатся обстоятельства лучше, чем здесь.
   Что мы имеем? Гипотетически - поддержку городского отдела культуры (сюда входит реклама, ремонт и т.д.), выручка от спектаклей теперь пойдет на развитие нашего коллектива, наконец, мы обретаем стабильность в положении.
   Что нам стоит предпринять? Самый существенный шаг - это оговорить все права и обязанности в специальном документе, который подпишут отдел городской культуры и Петр Ильич.
   Петр Ильич. Слушай, Коля, отличная идея, я об этом как-то не подумал!
   Мерзавцев. А у Иры юридическое образование есть!
   Кареев. Пусть они с Колей и займутся договором!
   Петр Ильич. Так что же мы решили?..
   Все. Переходить, конечно! Сколько можно терпеть?! Давно пора!
   Петр Ильич. Только пока об этом молчок. Никакой паники, спокойно готовимся к переезду.
   Мерзавцев (потирая ладони). Вот сюрприз Нине Ивановне будет!
   Петр Ильич. Мы не сбежим тайком, словно виноваты в чем. В условленный день грузим свои вещички и отбываем... По-деловому и цивилизованно.
   Мерзавцев. А на чем костюмы повезем?
   Дровяная. Я могу у дяди грузовик попросить, но мне надо точно знать дату и время.
   Петр Ильич. Я тебе сообщу дополнительно.
   Передернов. Петр Ильич, а если они нам не дадут костюмы вывезти?
   Петр Ильич. Не беспокойся на этот счет.
   Передернов. Но им все-таки нас невыгодно терять, у них же налоговые льготы пропадут.
   Кареев. Не переживай, у Дворца Профсоюзов есть театральная студия "К нам", так что со льготами все в порядке.
   Мерзавцев. Обидно, что мы уйдем, а они даже не заметят.
   Козлова. Они просто не понимают, чего лишаются.
   Мерзавцев. Ноги моей здесь больше не будет.
   Петр Ильич. Нину Ивановну тоже можно понять. Дворец давно не финансируется, она и крутится как белка в колесе. От нас-то прибыли с гулькин нос, да и рестораны не шибко выручают. Она и связалась с киноиндустрией, а нас - побоку.
   Мерзавцев. Ничего, отольются кошке мышкины слезки.
   Петр Ильич. Что ж, ребята, у меня все. Полагаю, вам есть о чем поговорить.
   Мерзавцев. Безусловно.
  
   Актеры Народного Молодежного театра уходят, шумно обсуждая услышанное.
  

Занавес.

  

Картина 2.

  
   На сцене полумрак. Сцена как бы разделена на две части: на одной части стоит стол, на столе - телефон. За столом сидит Кареев и молча смотрит на телефон. На другой части - прихожая дома Мерзавцева. В прихожей находятся Томашевский, его друг, и сам Мерзавцев, который одевается. Кареев набирает номер.
  
   Мерзавцев. А я тебя жду, жду! Решил, что ты уже не придешь. Наташа в машине?
   Томашевский. Конечно. Чтобы как в прошлый раз не получилось, мы специально сначала за ней заехали.
   Мерзавцев. Пусть готовится. Я ее на выкупе замучаю.
  

Раздается звонок.

  
   Мерзавцев (берет трубку). Алло...
   Кареев. Алексея Мерзавцева можно к телефону?
   Мерзавцев (весело). Привет, Женя! Я тебя слушаю. Как дела?
   Кареев. Леша, Петр Ильич умер.

Молчание.

   Леша, ты меня слушаешь?
   Мерзавцев (безэмоционально). Да.
   Кареев. В четверг вынос тела из Дворца профсоюзов, а мы собираемся завтра в старой пятой школе, в шесть часов. Придешь?
   Мерзавцев. Да... Как?
   Кареев Что как?
   Мерзавцев. Как это случилось?
   Кареев. Сердечный приступ. Он был дома один и не успел принять лекарство.
   Мерзавцев. Ира знает?
   Кареев. Нет.
   Мерзавцев. Я сам ей сообщу, ладно? Позвони обязательно Коле и Ане.
   Кареев. Хорошо.
   Мерзавцев. Пожалуйста, позвони сейчас.
   Кареев. Хорошо. С тобой все в порядке?
   Мерзавцев. Нет, но я завтра буду. До свидания, Женя (кладет трубку).
   Томашевский. Что случилось?
   Мерзавцев (сидит молча, потом). Умер наш режиссер, сегодня. Вот так-то... А мне надо ехать придумывать выкуп к вашей свадьбе...
   Томашевский. Так может...
   Мерзавцев. Ты не волнуйся, я свои обязанности выполню. Только в десять часов я должен от вас уехать. Завезешь меня на КПП, вдруг Ира сегодня у родителей осталась?
   Томашевский. Конечно.
   Мерзавцев. Как я ей об этом скажу, не представляю... (уходят).
  
   Кареев набирает номер за номером. И вот потянулись красными нитями телефонные разговоры. Гул голосов нарастает, звонков становится все больше и больше. Сцена погружается во мрак. Когда шум от звонков достиг своего пика, на сцене абсолютная темнота.

Занавес.

Картина 3.

   Комната Козловой. Два шкафа, возле одного из которых стоит кровать, возле другого - кресло. На авансцене перпендикулярно кровати стоит стол у окна, которое смотрит в зрительный зал. Вход в комнату из глубины сцены.
   Входит Мерзавцев и садится на стул за столом. Он молчит. Через некоторое время врывается встревоженная Козлова.
  
   Козлова. Леша, ты с ума сошел?! Одиннадцать часов ночи! У тебя что-то произошло?
   Мерзавцев. Нет.
   Козлова. Что-нибудь с твоей Таней? Вы поругались?
   Мерзавцев. Это касается нас обоих.
   Козлова. Ты меня пугаешь.
   Мерзавцев (усаживает ее на кровать и держит за руки) Сядь... (молчание). Ира, Петра Ильича больше нет.

Молчание.

   Козлова (прижав руку ко рту, с широко раскрытыми глазами). Нет... Это неправда... Не может быть правдой!
  

Мерзавцев обнимает ее. Козлова беззвучно рыдает.

   Мерзавцев. Мне Кареев сообщил. Я как раз с Томашевским был, собирался со свидетельницей встретиться. Мама говорила, что меня кто-то по телефону искал, но у меня сегодня посвящение в студенты было, и я поздно домой вернулся. И вдруг этот звонок... Я такой веселый был, а Женя мне и говорит, мол, Петр Ильич умер. Я сразу и не понял, как будто туман какой-то в голове. Попросил его тебе не сообщать, решил это сам сделать. А еще сказал, чтобы он Коле с Аней позвонил. Знаешь, я только об этом услышал, сразу вспомнил, о чем Коля предупреждал.
   Козлова (непонимающе). Что же случилось?
   Мерзавцев. Женя сказал - сердце. Петр Ильич был дома один и не успел принять таблетку... Не успел...
   Козлова. Когда похороны?
   Мерзавцев. В четверг. Но мы завтра в шесть часов вечера встречаемся (молчание). Я к твоим заходил, думал, может, ты там. Твоя мама меня даже за пьяного приняла. Я объяснил ей, в чем дело, повернулся, чтобы уйти, а она спрашивает: "Ты хорошо себя чувствуешь? Бледный как смерть". Я ее успокоил. Потом Дима меня сюда привез.
   Козлова. Что же теперь с нами будет?
   Мерзавцев. Не знаю, Ира, не знаю.
  

Раздается стук в окно.

  
   Козлова. Это, наверное, Коля с Аней. Пойду, собак закрою.
  
   Уходит, через несколько минут возвращается с Больновым и Склодовской. Мужчины здороваются рукопожатием, Склодовская молча обнимает Мерзавцева.
  
   Мерзавцев (отстраняясь). Я в норме. Позаботься лучше об Ире.
  

Склодовская и Козлова садятся на кровать. Больнов придвигает кресло.

   Мерзавцев. Вы только что узнали?
   Склодовская. Да. Я позвонила Коле, и мы решили прийти к Ире. В такие моменты нельзя оставаться одной.
   Козлова. Самое страшное, что никто не поймет, кого мы потеряли!
   Мерзавцев. Это точно. Мои родители считают, что я занимаюсь глупостями. Зря трачу свободное время на актерские кривляния...
   Склодовская. Поэтому вся надежда на нас. Лишь в своем кругу мы получим поддержку и понимание.
   Больнов. Слушайте, садитесь поближе. Ира, дай мне свою руку. Теперь ты, Аня. Леша? (сидят молча). Леша, сними кольца.
   Мерзавцев. Зачем?
   Больнов. Это не твое.
   Мерзавцев. Правильно, мне в Китае их подарили (снимает кольца и часы, кладет на стол. Руки опять объединяются. Молчание).
   Больнов (внезапно поднимает голову и смотрит на Мерзавцева). Ты тоже...
   Мерзавцев. О чем ты?
   Больнов. Ты понял. Ты тоже.
   Мерзавцев. Если ты говоришь о том, о чем я думаю, то я это делаю ненарочно. Мне показалось, что через наши руки проходит луч света и упирается в потолок.
   Больнов. Не принимай меня за идиота!
   Козлова. Мальчики, что с вами?
   Мерзавцев. Это не важно.
   Козлова. Подождите, я сейчас приду.
  

Уходит. Склодовская устремляется за ней.

  
   Мерзавцев. Вот мы и остались одни. Что ты хотел сказать?
   Больнов. Ты это знаешь не хуже меня. Когда мы сидели, я пытался поддержать вас всех и вдруг почувствовал, что это делает кто-то еще. Мне не пришлось настраиваться, это был ты.
   Мерзавцев. Но я это делал неосознанно. Мне хотелось смягчить нашу боль.
   Больнов. А теперь я скажу тебе одну вещь. Каждый человек внутри паранорм, но у обычных людей это проявляется в экстремальные моменты, например, такие, как сегодня. Мы - ка-тет, если ты читал Кинга, то знаешь, о чем я. Мы - люди, которых для какой-то цели свела Судьба. Когда мы начали встречаться с Аней, я отдал ей часть себя, а сейчас ты пытаешься смотреть на мир другими глазами.
   Мерзавцев. А Ира выпала из нашего ка-тета...
   Больнов. И поэтому комплексует.
   Мерзавцев. Коля, не хочу показаться тебе циником, но, по-моему, стоит подумать о том, что будет дальше. Если сейчас мы позволим горю овладеть нами, то от театра ничего не останется.
   Больнов. Согласен.
   Мерзавцев. На Любовь Григорьевну надежды нет, да это было бы и жестоко. А кто еще может быть у нас режиссером, с которым бы согласился считаться отдел культуры?
   Больнов. Евгений Петрович?
   Мерзавцев (скривившись). Он хороший человек, но ненадежный. Он в Китае Петру Ильичу столько нервов испортил своим пьянством, а вдруг он опять сорвется?!
   Больнов. Тогда остается Кареев. Он из нас самый опытный. Несложные пьесы ему вполне по силам. К тому же над ними мы будем работать вместе.
   Мерзавцев. Александр Аббасыч его хорошо знает, но было бы лучше, если бы мы числились на Любови Григорьевне, а Женя был бы нам вместо режиссера.
   Больнов. Нужно еще Женю спросить, захочет ли он взвалить на себя такую большую ответственность?
   Мерзавцев. И разговор откладывать нельзя. Потому что, если мы не дадим ребятам почувствовать, что театр по-прежнему существует, они все разбегутся.
   Больнов. Кого-то мы в любом случае потеряем.
   Мерзавцев. Это неизбежно.
  

Входят Козлова и Склодовская. Козлова промокает глаза платком.

   Мерзавцев. Девочки, мы тут с Колей поговорили о будущем нашего театра и решили предложить Жене Карееву стать нашим режиссером, хотя бы на время. Как вы на это смотрите?
   Склодовская (подумав). Это наилучший вариант.
   Козлова. А не рано ли вы за это дело взялись?
   Мерзавцев. У нас должно быть ощущение, что мы - театр. У нас есть помещение, должен быть, предводитель, иначе все, чего достиг Петр Ильич, потеряет свой смысл.
   Козлова. Он нас проводил, понимаете? Петр Ильич перевел нас на новое место и ушел...
   Больнов. Это моя вина! Почему я с ним не поговорил?! (Начинает плакать).
   Склодовская (утешая его). Коля, никто не мог бы помочь ему, а ты один - тем более!
   Козлова. Ты не виноват. Так должно было случиться.
   Мерзавцев. Он очень сильно сдал после Китая. Все время болел...
   Больнов (поднимая голову). Я не успел поговорить с Петром Ильичем, но с Кареевым я обязательно поговорю!
   Мерзавцев (пожимая ему руку). Мы поговорим!
  

Все вчетвером обнимаются.

  
   Козлова (отстраняясь). Слушайте, ребята, оставайтесь у меня ночевать? Уже поздно, к тому же, думаю, по раздельности нам будет намного хуже, чем вместе. Коля с Аней лягут в зале, а мы с Лешей, здесь. Бабушка возражать не станет...
   Больнов. Только давайте сначала позвоним родителям, предупредим...
  

Уходят. Затемнение.

Занавес.

Картина четвертая.

   Действие происходит в тишине, изредка слышен чей-то шепот. Снова новое помещение. Это зал школы N 5. Он пока абсолютно пуст. Входит Кареев, проходит по сцене, оглядывается. Появляется Трезвяк, она сосредоточенна и бледна. Они молча смотрят друг на друга. Далее приходят Козлова, Мерзавцев, Больнов и Склодовская. Они идут вместе, держатся за руки. Постепенно сцена начинает заполняться. Когда приходит Ротов, Мерзавцев отходит в сторону к Надежде Колун. Та вот-вот заплачет. Мерзавцев обнимает ее.
  
   Мерзавцев (оглядываясь). А где Маша Котова?
   Трезвяк. Она в больнице лежит после операции.
   Мерзавцев. Так она не знает?!
   Трезвяк. Как бы мы ей сказали?! Она же немедленно сюда примчится, а ей вставать нельзя.
   Мерзавцев. Кто еще не знает? Егору я сообщил.
   Трезвяк. Я Любе сказала, но у нее сегодня работа, так что она придет только на вынос.
   Мерзавцев. Ты?! А как же Макс?.. (Молчание). Понятно... Сербиновича мы не нашли, и Куроедова не в курсе. Данченко и Оленчук под вопросом. Говорят, по местному будут передавать про Петра Ильича. Может, хоть так узнают...
   Трезвяк. Будем надеяться.
   Кареев Внимание! Все здесь?
   Мерзавцев. А где Хороших?
   Больнов. Я видел ее утром в университете. Торопился, сказал и дальше побежал. По-моему, она не поняла.
   Мрезавев. Ты, что, с ума сошел?! Нельзя же такие вести на бегу сообщать! Мало ли что с ней теперь может случиться?
   Кареев. Больше времени ждать у нас нет. Значит, сейчас мы идем к Любови Григорьевне домой, проститься с Петром Ильичем. Девочки и мальчики, прошу вас, держите себя в руках. Если уж совсем невмоготу будет, лучше выйдите. Ей сейчас и так нелегко, чтобы еще и наше горе видеть.
   Мерзавцев. Подождите. Давайте посидим все вместе.
   Трезвяк. Но здесь же нет стульев!
   Мерзавцев. Ничего, мы на полу. Присаживайтесь вокруг...
  

Все рассаживаются.

  
   Мерзавцев. А теперь возьмитесь за руки. Коля, помогай!
  
   Все берутся за руки. Несколько минут молчание. Вдруг Козлова начинает тихо напевать "Бригантина подымает паруса". Ее подхватывает Мерзавцев, потом к ним присоединяются другие. Хор голосов растет и крепнет. Сцену окутывает темнота, только там, где сидят актеры, виден свет. Чуть поодаль зажигается еще одно пятно света. Там стоит Петр Ильич. Он смотрит на своих питомцев и улыбается.
  

Занавес.

Конец.

Тексты песен, используемых в пьесе:

  
  
      -- "Снег"
  
      -- "Бригантина подымает паруса"
  
      -- "Тишина на Ивановском кладбище".
   Тишина на Ивановском кладбище...
   Голубые туманы плывут...
   И покойнички в беленьких тапочках
   На прогулку тихонько идут.
   Ты приходи ко мне, мой милый,
   ты приходи ко мне, в мой дом,
   ты приходи ко мне в могилу,
   погнием с тобой вдвоем.
   Ты прижалась ко мне желтой косточкой,
   Я целую тебя в черепок - "Чмок!".
   Разнесем мы могилу по досточкам
   И пойдем прогуляться в лесок.
   Ты приходи ко мне, мой милый,
   ты приходи ко мне, в мой дом,
   ты приходи ко мне в могилу,
   погнием с тобой вдвоем.
  
      -- "А я ежиков люблю"
   У меня есть синий ежик в фиолетовых трусах,
   Но хоть нет на нем иголок, ничего сойдет и так.
   В детсаду сказал мне Юрка, что они копейка штука,
   Что он ежиков не любит, а он любит самокат.
   А я ежиков люблю, я от ежиков торчу,
   Я от ежиков шизею, хоть они по три рубля.
   Вовка притащил машинку, нет колес, одна кабинка,
   Из нее торчит нога вся сиреневого цвета.
   Это Вовкин самолет, Вовка любит космопорт.
   А я ежиков люблю, я от ежиков торчу,
   Я от ежиков шизею, хоть они по три рубля.
   Воспиталка наша Нюрка любит кабельщика Юрку,
   Когда с кабелем идет этот... выродок плешивый,
   Так от Юрки прям балдеет и от кабеля торчит.
   А я ежиков люблю, я от ежиков торчу,
   Я от ежиков шизею, хоть они по три рубля.
  
      -- "Ах, уехал, мой любимый"
   Ах, уе-, ах, уехал, мой любимый,
   И под е-, и под елкой мне сказал:
   "Я за лу-, я за лунным камнем еду".
   Что ж ты, му-, что ж ты мужем мне не стал?!
   Ему де-, ему девушка сказала:
   " Неман ди-, Неман - дивная река!
   Как я бу-, как я буду с ним купаться
   С толстым ху-, с толстым худенька така?!"
   Запись сде-, запись сделали у Загсе
   Оба с ра-, оба с раннего утра.
   Палец в же-, палец в желтеньком колечке
   Запер де-, запер девку на века!
  
  
  
  
  
  
   28
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"