-----------------------------------------------------------------------------

Чертова кухня

-----------------------------------------------------------------------------

Пеликан выплюнул меня на военном аэродроме в сотне километров от форта "Чертова кухня". Ближе к линии фронта подлетали только психи, истребители и военные медики.

Необычайно жаркая погода проверяла зноем мою выправку и гордость за себя, такого бодрого, красивого и успешного молодого офицера королевских вооруженных сил. За две минуты марша по летному полю мои блестящие сапоги покрылись налетом горячей серо-коричневой пыли, несмотря на то, что я старался ступать в редкие островки пожухлой травы. Воротничок совершенно не по-штабному намок.

У штаба меня никто не встретил. В темной прохладе бункера я нашел и растолкал сонного дневального. Тот, вытаращившись на мою форму, попытался сделать что-то вроде стойки смирно и отрапортовал, что он рядовой такой-то, части такой-то, военно-грузового аэродрома под номером таким-то. На шум, поправляя ремень, вышел тучный военный в звании капитана. Он решил было выругаться, но тоже пригляделся и, нехотя и кособоко, принял "смирно".

Он был лет на десять старше меня, а у меня на плечах уже блестели звезды старшего капитана. Штабного. Сейчас мне не было неловко. Но меня прошибал холодный пот при мысли, что мне скажут доблестные бойцы форта "Чертова кухня", многие из которых зарабатывали свои лейтенантские погоны в настоящем пекле. Там, где клубятся черные грозовые тучи, сверкают молнии и шквалистый ветер разбивает гигантские соленые волны о стальную бронь самого неприступного форта всех времен и народов

Да, я ожидал встретить настоящих солдат, уважение которых еще нужно заслужить. Я, ни на секунду не покривив душой, подготовил свое искреннее подобострастие. Нет, мне не будет стыдно перед ними за свои звезды, насиженные задницей - их тоже дали мне не зазря. Но все мы знаем цену погон гарнизона "Чертовой кухни".

Ухабистая дорога петляла, словно стараясь вырваться из-под колес дребезжащего военного внедорожника, пока, наконец, не выскочила на обрывистый и каменистый берег Северного моря незадолго до Кернца, ближайшего к форту населенного пункта. Мы миновали мыс, на котором, словно мох, грелся на скупом северном солнце полуразрушенный войной приморский городишко. За все время мы встретили лишь пару тяжелых военных грузовиков. Один из них вез на платформе затянутый тентом, сильно искалеченный истребитель. Я узнал его обводы.

Было жарко и душно, словно перед грозой. Удивительный для этих широт зной застал меня врасплох. Я готовился к свирепым и пронизывающим сентябрьским ветрам. К холодным и острым, как миллиарды игл, прибрежным ливням.

Растительность, и без того скудная на каменистой почве побережья, сейчас пожелтела и скукожилась, не желая принимать лучи столь необычно активного на севере солнца.

Я болтался на своем сидении, укачивая на руках, словно ребенка, пухлый портфель с донесениями из генштаба. Среди многочисленных карт, сводок и распоряжений, я вез запечатанный сургучом конверт. К нему раз за разом возвращались мои мысли. Они тревожили меня и будоражили мое воображение.

Слишком мягкая подвеска джипа в итоге победила мое адреналиновое опьянение и я, сморенный полуденным зноем, закемарил, путая настоящие воспоминания со сном.

В самом воздухе чувствовалось напряжение. Казалось, вот-вот и с указующего перста главнокомандующего сорвутся молнии и начнут бить по выбритым затылкам штабных офицеров. Я стоял, вытянувшись стрункой, перед прозрачными дверями и ждал, когда внутри закончится совещание, люди перестанут, беззвучно открывать рты и выйдут толпой в общее помещение штабного бункера.

Как только комната опустела, маршал Даниел Криг резким жестом призвал меня. Я с четверть часа стоял, словно выточенная из камня фигура, смотрел главнокомандующему в рот и запоминал:

"... обязан открыть в пятницу шестого сентября в присутствии командира гарнизона "Чертовой кухни" Дреда Олафа, прочесть сообщение и проследить, чтобы на общем собрании командир огласил приказ своим подчиненным, не исказив его смысла". Эти инструкции были очень странными и интригующими. Я выслушал также: "... в случае невыполнения приказа...", "... ответственность полностью лежит...", "... по законам военного времени, без суда и следствия, на месте...".

И вот я уже мчался, пролетая над бескрайними лесами северных земель, блестящими под лучами утреннего солнца извилистыми лентами рек, над городами, замаскированными летными полями, колоннами тяжелой техники.

Сцена сменилась. Я стоял по стойке смирно на посадочной площадке форта. Ветер хлестал мне по лицу брызгами волн, которые разбивались об основание форта, уходившее под воду. Мои губы ссохлись и потрескались. Но все это было не важно. Я наконец-то догадался, что было в этом странном приказе.

Полковник Олаф стоял рядом. Он вскрыл пакет в унисон с раскатом грома. Защитники форта выстроились перед нами в ожидании.

"С этого момента командование фортом "Чертова кухня" целиком и полностью переходит к старшему капитану Саше Линц, который с момента принятия командования возводится в звание генерал-лейтенанта. Подчиненный гарнизон обязан принести присягу верности своему новому командиру и в дальнейшем неукоснительно следовать приказам генерал-лейтенанта Саши Линц."

Полковник выдержал паузу и зачитал регалии главнокомандующего северного фронта королевских войск, отдавшего этот чудовищный приказ.

После этого воины по очереди поднимались ко мне на площадку, преклоняли колено, а я касался их плеча и непокрытой головы бахромой гарнизонного знамени.

Ветер бесновался. Тяжелая ткань стяга пропиталась соленой влагой и была уже совсем неподъемной. Рука ныла, саднили губы. Но я терпел, стоял, играя желваками, и принимал присягу своих бойцов.

Теперь я должен был что-то сказать. Я набрал воздуха в грудь...

Ссохшиеся на солнце губы еле разлиплись. Тонкая и длинная полоска кожи с нижней губы осталась на верхней, и во рту появился вкус сукровицы. Я поморщился и открыл глаза. Наваждение развеялось, дремота медленно отпускала меня.

Кто-то наблюдал за мной с обочины. Пару секунд, пока мы не миновали встречного пешего, тот буравил меня взглядом глубоких голубых глаз. Сморщенный, но крепкий еще старикан внимательно смотрел на меня, пока мы не разминулись. Я оглянулся, но он нет. Брел себе дальше в сторону Кернца.

Через десять минут, когда я уже окончательно проснулся от сна, который являл собой полную комбинацию моих надежд и страхов перед миссией в "Чертовой кухне", пыльный джип остановился. Водитель кивнул на поднимающуюся на унылый холм тропу, которая виляла между камнями, словно пьяный матрос, сошедший на землю впервые после месяца плаваний в бушующем море. Я все понял без слов, вытащил свой вещмешок, проверил портфель и попрощался с водителем.

Джип упылил, а я все стоял у подножия холма, плохо соображая. Тропа петляла до каких-то вполне художественных и весьма древних развалин, которые, словно ореол жидких волос на лысоватой голове мыслителя, обрамляли круглую макушку холма. Словно в шутку, арка массивных ворот прекрасно сохранилась, грозя не пустить случайного человека внутрь, а вот стен по обе стороны уже почти не было. Лишь низкая гряда крупных камней уходила по кругу к разваленным, словно лопнувшие толстые бочки с камнями, башням форта.

- "Чертова кухня" - произнес я с неопределенной интонацией.

Надо ли говорить, что ожидал я совершенно иного.

Поднимаясь по тропе, я открывал для себя новые подробности. Впереди, за воротами, была милая лужайка, по которой ходили куры. Слева - вытоптанный пыльный плац. За всем этим, на заднем плане, виднелась жилая постройка из столь же древнего камня и несколько ветхих сараев.

"Этот форт долгие годы войны героически сдерживал превосходящие силы Нордического альянса. Здесь оказывалось бессильно новейшее оружие уничтожения, обламывали копья гениальнейшие полководцы..." - вспомнил я инструктаж. Теперь эти слова горели у меня в мозгу, обрамленные гроздью вопросительных знаков.

Солнце еще пекло. Где-то щебетали птицы, и слышно было, как по ту сторону холма волны тихо плещутся о скалистый берег. Кур что-то спугнуло, и они разлетелись в разные стороны. Я вошел в "Чертову кухню", как полагается, через ворота.

Я был на полпути к жилой постройке, как позади раздался искаженный динамиком голос:

- Че здесь делаешь?!

Это было немного не по уставу. Я развернулся и увидел перед собой громаду темного, будто подернутого ржавчиной железа. Довольно старые доспехи тяжелой пехоты, тем не менее, выглядели внушительно. На меня смотрело жерло орудия, в темной глубине которого играли искорки, в мгновение ока готовые поджечь плазму, что выплюнется мне прямо в голову. "Как этот ржавый танк ко мне подкрался?!"

- Капитан королевских войск Саша Линц из штаба командования северной армии.

Шипя пневмоприводами, поднялось забрало. Из тени шлема на меня смотрела страшная, изуродованная шрамами рожа.

- Штабная крыса значит? - чудовище в жестяной банке с плазменной пушкой не изменило позу и продолжало целиться мне в нос.

- Крыса? - задумчиво повторил я. - Громко сказано. Так, хомячок.

Доспехи вздрогнули, и стражник одобрительно хекнул. Я продолжил:

- С кем имею честь?

Гигант опустил ствол и другой рукой поднял забрало до конца, чтобы вытянуть шею.

- Да ну, тоже мне честь. Мы люди простые, - сервоприводы заскрипели, и доспехи вроде бы встали "смирно". Я еще раз удивился, как же эта штука подкралась ко мне незамеченной? - Боец гарнизона "Чертовой кухни", капрал Шерман.

- Тем не менее, приятно познакомиться, капрал Шерман, - сообщил я и заметил, что все это время держал руку на рукоятке револьвера, что висел у меня в кобуре.

Я понял, что Шерман это видел, и мне стало стыдно и смешно одновременно. Эта была бы совершенно бесславная дуэль. Я поспешно убрал руку. Капрал проследил за моим движением и снова хекнул:

- Но раз уж мы тут почти братья по крови, то зови меня Урод.

- Хм, так вот? А я, значит, буду Хомячок?

- Не-е-ет, ты так и будешь Крысой.

Я лишь пожал плечами. Им было впору называть такого вояку, как я, "пометом альбатроса". Так что "Крыса" было даже приятно, напоминало мне о моем штабном происхождении.

Урод ловко выбрался через люк на спине доспехов и повел меня к постройке. Он был на голову выше меня. Помимо обезображенной шрамами и ожогами морды, он обладал ладным телом с бугрящимися под одеждой мускулами.

- Раз уж так, слушай, на "Кухне" представляются только по фамилии. И то, только раз. Если ты скажешь Черту, что ты "Крыса из генштаба", то это будет самый правильный твой поступок.

Я ухмыльнулся.

- Да. Мы в учебке тоже подговаривали молокососов сказать какую-нибудь хрень старшим. Преподы зверели, все ржали, юнги получали пару нарядов. Невинные армейские шуточки.

Урод лишь пожал плечами, мол, как пожелаешь.

- Ты мне другое скажи, - я остановился перед ветхой деревянной дверью, - это правда форт "Чертова кухня"?

Провожатый сощурил на меня глаза и усмехнулся, отчего его физиономия стала еще страшнее.

- Ты об этом? - он неопределенно качнул головой. - "Кухня" выглядит так, как захочет.

Я интерпретировал это как: "Не учи нас жить".

Урод приоткрыл дверь и подтолкнул меня в прохладный полумрак. Внутри помещение оказалось довольно просторным. Не было никаких перекрытий и стен. Вверх сходились к коньку крыши рассохшиеся толстенные деревянные балки.

Стояла разношерстная мебель: длинные столы, стулья, скамейки, кресла. Бильярдный стол, софа, шкафы с книгами. По центру круговую оборону держала кухня.

Пока мои глаза привыкали к темноте, отдыхающие на камбузе уже разглядели меня. Послышался характерный присвист:

- Вот это красотка! - голос принадлежал молодому высокому брюнету, которого звали "Луна".

Со стороны софы послышалось неразборчивое шушуканье. Там, сминая до пола подушки и пружины, сидели два бугая. Они были совсем еще юны, дай Бог лет по девятнадцать. Их лица сильно отличались, но звали их "Сестрички". Сестричка Блау и Сестричка Грау.

- Ого! - заявил огненно-рыжий крепкий парень, что стоял, склонившись над бильярдным столом.

Рыжего кликали Руброй. За тем же столом, опершись на тупой конец кия, стоял широкоплечий монгол. Он ничего не сказал. Ни единый мускул не дрогнул на его азиатском лице. Он был "Мурза". Еще ничего не сказал сурового вида немолодой бородач, сидящий в одиночестве за барным столом кухни. Он, вообще, очень редко говорил, ибо был "Бирюк".

- Как зовут тебя, лапочка?! - спросил, подкативший откуда-то низенький мужичок с мерзко-хитрыми глазками, он был "Нахрен". - Белоснежка?

Я разглядывал все это. Что же, могло быть и хуже. Я набрал воздуха, чтобы выдать придуманную колкость про "гномов", но Урод опередил меня.

- Старший капитан Крыса с секретным штабным заданием. Просьба не докапываться.

- Да и вообще, Нахрен, не забывай о приличиях! - подошел довольно пожилой бородач, напоминающий древнебылинных богатырей Восточной империи. - Командир Черт, вроде как, ушел в Кернц, Повара тоже нет. Так что, капитан, располагайтесь пока. Если что, я - Малой, в отсутствии командования тут за главного.

Я жевал ветчину с хлебом. За длинным столом я сидел один. Время было для обеда позднее и слишком раннее для ужина. Народ разошелся по своим делам. Меня больше никто не трогал. Мурза и рыжий Рубра все играли в бильярд, щелкая шарами, Сестрички переговаривались на софе, поглядывая на меня.

Когда я уже доедал, Сестричка Грау - белобрысый детина с квадратной нордической челюстью и темно-серыми глазами, сел напротив меня.

- Вы геи? - атаковал я.

Грау не смутился, но улыбнулся и покосился на Блау. Отвечать он не стал, просто переспросил:

- А ты?

- Я - нет, - безапелляционно ответил я.

Белобрысый Грау усмехнулся и снова покосился на хихикающего Блау.

- Значит, ты - мужик? - хитро глядя на меня, спросил Сестричка Грау.

- Что-то вроде того, - я никак не мог понять, в какую сторону гнут свои издевки Сестрички.

До финала дело не дошло. Вдруг над головой Грау появился человек. Он возник за спиной белобрысого мальца так неожиданно, и лицо его было настолько суровым, что я вздрогнул. Грау не успел проследить за моим взглядом - подошедший положил лапищу на плечо моего собеседника, и узловатые пальцы впились под ключицу Сестричке. Тот тонко, совсем по-детски заныл и пополз вниз. Человек давил и давил. Потом резко отпустил, но Грау так и остался согнутым.

- Забыл устав "Кухни"? - рявкнул Черт.

А это был именно он - полковник Дред Олаф, командир гарнизона. Я бы никогда в жизни не подумал, что этому человеку уже шестьдесят лет.

- Нам было просто интересно, - проскулил Грау, растирая плечо.

- Интересно за углом! - отрезал Черт.

Грау убрался под взглядами Мурзы и Рубры. Я вскочил из-за стола, но полковник меня опередил. Он протянул руку:

- Здравия желаю, старший капитан Крыса!

Я заворожено смотрел в чистые и глубокие голубые глаза.

Около двух часов я передавал полковнику донесения из штаба. Новые карты, сводки и добытую информацию о передвижении сил противника на северном фронте, в который, словно острие меча, врезался полуостров с "Чертовой кухней" на самом северном мысе. Нордический альянс уже который год обламывал копья о легендарный форт. И вот теперь все говорило о том, что движение противника начнется в пятницу вечером, и уже ночью надо будет ожидать самую массированную атаку на форт за время войны.

Я снова вернулся мыслями к секретному пакету. Сегодня был понедельник. Я должен был еще четыре дня хранить тайну. Хотя соблазн вскрыть конверт прямо сейчас не покидал меня.

Черт, конечно же, заметил оставшийся нетронутым конверт. Он покосился на меня, но мне хватило ума не начинать разговор. Надо признаться, меня беспокоила другая мысль:

- Как вы сдерживаете атаки Альянса?

Полковник удивленно посмотрел на меня. Потом обвел взглядом свой "кабинет" с обшарпанными глиняными стенами и рассмеялся.

- "Чертова кухня" - особое место. Пока не увидишь сам, объяснять нет смысла. Все будет приходить постепенно, - он посмотрел на календарь. - К вечеру пятницы для тебя не останется уже никаких тайн.

Я ничего не ответил. Может, мой секретный приказ отошлет меня в пятницу же обратно в штаб.

За ужином было шумно. Длинный черноволосый Луна сказал, что это из-за меня. Он уселся рядом со мной и рассказывал скупые факты о жизни "Чертовой кухни".

Напротив кривлялся Рубра. Он много пил и иногда порывался затянуть песню. Сестрички все шушукались между собой, поглядывая на меня. Урод, что встретил меня во дворе, казалось, потерял ко мне всякий интерес. Нахер ко мне больше не приставал. Мурза, Бирюк и огромный темнокожий Мрак, персонаж для меня новый, сидели за отдельным столиком и играли в карты.

К нам подсел Малой, а через несколько минут с улицы вошла женщина. Хотя женщину в ней можно было опознать лишь по прическе, небольшим выпуклостям грудей и чуть накрашенному лицу. В остальном она производила впечатление довольно страшного перекаченного мужчины.

Женщина оглядела помещение, при виде меня вскинула бровь и подсела за наш стол. Луна нас представил:

- Лейтенант Шмара. Капитан Крыса.

Шмара улыбнулась. Очевидно, она думала, что это выглядит мило, но меня немного передернуло от этой улыбки.

- Пополнение?

- Да, кстати, - Луна повернулся ко мне, - ты надолго?

- До пятницы у меня нет четких указаний.

Может так статься, что я уеду сразу перед боем, а может, останусь здесь на долгие годы.

- До пятницы, - Шмара закатила глаза, словно размышляя. - О! В пятницу тебя ждет сюрприз.

Малой шикнул на лейтенанта. Луна тоже жестом остановил ее.

- Что за сюрприз? - для меня было уже поздно, слишком много загадок за один день.

- Это ты все еще узнаешь, - ввязался Малой. - Пока знай: "Чертова кухня" - особенно место. Так любит говорить Черт. Запоминай все, чему ты удивляешься, позже тебе будет все больше и больше открываться. Ты знаешь, что любой вояка может вступить в наш гарнизон? Так же легко любой солдат может отсюда уйти.

Малой продолжил.

- Большинство новобранцев валят от нас на пятый день, когда "Кухня" показывает им...

Тут появился еще один ключевой персонаж, которого я еще не видел - Повар. Если есть "Чертова кухня", то должен быть и Черт, и Повар. Это был здоровяк, как и все тут. Помоложе Черта, но тоже весьма в годах. Он был лыс, как коленка. Десяток мясистых складок кожи шли с его затылка по шее куда-то за шиворот. Повар, нарочито толкнув Малого в плечо, отобрал наши тарелки. Сложил их в стопку, отдал дежурившему Уроду и взял со стола оставшуюся горбушку хлеба.

- Крыса, ты сегодня... - начал было Повар, но был прерван громогласным ревом вошедшего Черта:

- Крыса сегодня идет спать!

Кое-как побрившись, тщетно пытаясь разглядеть себя в мутное зеркало, я закончил приготовления ко сну и плюхнулся в скрипучую кровать. Мысли текли все медленней и медленней. Я думал про вопросы, думал про ответы. Сто раз решил, что завтра все будет яснее, и девяносто девять раз попытался до всего догадаться сейчас и сам. Думал о приказе, думал о Черте и нашей с ним беседе. Думал о том, как в этих древних развалинах можно отбиться хотя бы от хорьков, чтобы не перегрызли кур. Потом подумал, как завтра выйду в столовую и громко пожалуюсь, чтобы мне заменили зеркало. Представив себе последующий поток острот, я рассмеялся. Это было уже во сне.

Когда я проснулся и посмотрел на наручные часы, то вскочил, как ошпаренный. За сорок секунд оделся и привел себя в порядок. Выбежал на двор и только тут притормозил и решил подумать. Раз к одиннадцати утра меня никто не разбудил пинком или криком, то это никому в гарнизоне нужно не было. Раз так, то и мне паниковать смысла нет. Подъем в шесть сорок, построение в семь, зарядка, строевая, завтрак и летучка в восемь тридцать - все это осталось в сотнях километрах южнее. Здесь были свои законы. Словно это был какой-то военный санаторий.

Я сел на порог своего барака. Вдоль забора прогуливались Сестрички. Они были в полной боевой экипировке, вооружены до зубов, только что газовых масок на себя не нацепили. Хорошо еще не в боевых доспехах, как Урод вчера. Связываться с ними не хотелось - пусть патрулируют. Только вот забор. Форт как-то изменился. Я не мог бы сказать с уверенностью, что вчера видел или не видел того же. Забор по периметру точно выстроили сегодня. Ладную смотровую вышку тоже. Если это вся подготовка к будущей атаке Альянса, то лучше бы мне убраться отсюда пораньше.

В столовой я встретил Малого и Повара. Они разговаривали и пригласили меня к столу.

- У "Кухни" две внешние проблемы: Альянс и моры. Первые сильнее, вторые чаще.

- Моры? - в эпических докладах о подвигах гарнизона "Чертовой кухни" я читал лишь о битвах с Альянсом.

- Моры... - подбирал слова Малой, - мы, в общем-то, не знаем, кто они или что? Бывают у-моры, бывают кики-моры.

- Поморы бывают? - мне неожиданно осточертели эти виляния.

Старики посмотрели на меня, а я даже немного застыдился своей резкости.

- Не, таких не бывает, - убедительно отрезал Малой. - Короче, эти существа выходят из моря и лезут к нам. Они прыгают, бегают, плюются, грызутся и рвут когтями. Что им от нас надо - мы не знаем, бьем их и все тут.

- Ходит легенда, что "Кухня" сама создает моров, чтобы гарнизон не расслаблялся, - сказал Повар.

- Как сейчас? - я не мог больше сидеть без конкретных ответов.

- Да, - подхватил Повар, - именно, как сейчас! Видел вышку?! Вот, думаю "Кухня" намекает.

- Определенно, - кивнул Малой.

Я хотел было треснуть кулаком по крышке стола, но сдержался. Мне надоело. Хотелось взять и вытрясти из кого-нибудь ответы, но у меня даже не было вопросов. Кроме одного: "Что здесь, черт подери, происходит?!"

Вошел Луна:

- Я пойду купаться, передайте всем.

Повар кивнул, Малой спросил:

- На свое место?

- Да, за камень.

- Хорошо, я скажу.

- Эй, можно с тобой? - крикнул я вдогонку Луне.

Все уставились на меня, словно я предложил совратить ослика из Кернца.

- Нет, - отрезал Луна и вышел.

Я так и остался с открытым ртом. Выдержав паузу недоумения, из дальнего угла крикнул Рубра:

- Слушай, Крыска, мы тут юноши нежные, стеснительные...

- Поэтому свадьбы у вас случаются редко? - вставил я шутку.

- Даже реже, чем в суровых мужских коллективах, - заржал Рубра.

Я плюнул на все, поднялся и направился к себе. Вдогонку услышал совет Малого, чтобы не выходил за периметр, мало ли что. Я пока и не собирался. Нашел импровизированную спортплощадку за главной постройкой, у дальней стены, зашел к себе переодеться и вернулся "повисеть на турнике". Мое представление о доблестном форте не то чтобы рухнуло, скорее поплыло. Я все еще не верил в происходящее. То, что я тут наблюдал, никак не вязалось с героическими сражениями, отголоски которых до сих пор погромыхивают в новостях. Форт, вместо ультрасовременного оборонительного сооружения, представлял собой благородные развалины крепости времен варваров. Гарнизон больше похож на команду пиратского корабля из беглых каторжников. Хотя я и не имел никакого морального права судить о них, но ореол мифических героев таял, и я ничего не мог с этим поделать. Казалось, покажись на горизонте звено тяжелых коптеров, они за четверть часа отутюжат верхушку холма с "Чертовой кухней" так, что останется лишь мелкая каменная крошка.

Еще я думал о приказе. Мысль о том, чтобы открыть его и прочитать до срока посетила меня уже тысячу раз. Я представлял себе, что мелким шрифтом в конце полковнику Олафу-Черту дано указание застрелить меня на месте, если приказ выдан из уже распечатанного конверта.

Мимо, покачиваясь, проходил коротышка Нахер. Он был пьян. Меня это взбесило.

- Крыса, ты знаешь, все думают, что я другой! - пьяный Нахер рассмеялся. - Я здесь поэтому и остался.

- Что ты несешь?

- "Кухня" меня не изменила. Понимаешь? Вообще! Я проснулся и оп-па, такой же мерзкий карлик. Зато другие думают, что в реальности я кто-то другой. Мне это, конечно, понравилось.

- Я ни хрена не понимаю, Нахер. Шел бы ты, извини за каламбур.

- Эх, это правда. Чет я растрынделся, тебе же еще три дня, да?

Коротышка ушел. Я остался в еще более смятенных чувствах. Здесь что-то происходит. Они знают что, а я нет. Это чертовски не честно.

Вдруг пришла мысль, которая меня рассмешила. У меня был пакет с приказом, о котором никто не знает, даже сам Черт. А я могу пойти к себе и вскрыть этот конверт.

Получается один-один.

За ужином было тихо. Я припозднился, большинство команды уже разошлось по своим вечерним делам. За барной стойкой сидели Мрак и Шмара. Темнокожий гигант жаловался, что выдохся, "Кухня" дает ему это понять. Шмара что-то спрашивала, вроде не утешала, просто пыталась понять и помочь.

Я молча поел. Рядом жевал свою порцию Бирюк. Повар что-то колдовал в своем укрепрайоне, периодически подливая Мраку и тут же отворачиваясь к огнедышащей плите.

Вошли Черт и Малой. Они выглядели озабоченно. Окружили Мрака и до меня донеслись обрывки беседы:

- И что ты думаешь? - сходу, словно продолжая недавний разговор, начал Черт.

- Думаю, что уйду. Что мне тут загибаться? Кем я стану? Я не хочу перед ребятами...

- Думаешь, все так уж серьезно?

- Да ты сам посмотри, - повысил тон Мрак и согнул руку, демонстрируя бицепс.

Я ничего такого не увидел. Но Черт с Малым что-то для себя поняли и хмыкнули.

- Давно ты так сдал?

- За три последних дня, - Мрак опрокинул рюмку и стукнул ею о стол.

- До воскресенья я тебя не отпущу, - сказал Черт.

Мрак лишь покачал головой. Малой положил ему руку на плечо и увлек за собой. Все трое вышли. Шмара оглянулась, встретилась со мной взглядом, развела руками и тоже ушла.

Рядом лишь чавкал Бирюк.

- Крыса, смотри! Ты - персик!

Бирюк хмыкнул, а Повар продолжал, стоя за бруствером своей кухни. В руках он держал огромный спелый персик. Я сдержал свое раздражение. Последние часы я тешил себя мыслью о том, что я вскрою этот чертов секретный приказ и узнаю, наконец, что "Чертову кухню" в полном составе отправляют на сельхоз работы.

- Персик, да, - повторил Повар. - Смотри, сколько сочной мякоти. Это то, что видят люди, твои поверхностные желания, чувства, эмоции. Да даже твое бренное тело. Вот, это все мякоть.

Он без труда разломил фрукт. Легко вытащил косточку.

- Вот косточка, это ты такой, как ты себя видишь, чувствуешь. Тот тайный, которого ты скрываешь под мякотью, сознательно или по привычке. Это тот ты, которого ты выпускаешь на волю, когда ты пьян, когда ты один, когда никто не подловит тебя.

Я слушал в пол-уха. Повар подковырнул ножом, и косточка разломилась.

- А вот, что видит "Кухня", - я поднял глаза. - Это ты, тот, о котором ты даже не догадываешься. И все мы тут выглядим так, как эта семечка. Мы тут друг перед другом обнаженнее, чем в бане. Я не знаю, Крыса, кто ты, но когда "Кухня" позволит тебе глянуть в зеркало, думаю, ты сильно удивишься.

Повар загоготал, а я машинально оглядел себя. Заметив это, Повар одернул меня:

- Эй! Ты меня не слушаешь. Ты сейчас для себя все еще скорлупа косточки. А нам "Кухня" показывает семечко. И ты видишь мое, пока мы в "Кухне". Встретились бы мы в Кернце, ты бы меня и не узнал.

Я почему-то вдруг вспомнил старика на дороге, того самого, с пронзительными голубыми глазами Черта. С этого момента мне стало интересно, что говорит Повар.

- Мы все - кто-то там, снаружи. Люди видят мякоть, мы сами для себя косточки. Так и живем. "Кухня" очищает нас до зерна. Это сильное потрясение для каждого. Поэтому "Кухня" дает новичкам время. Пообвыкнутся, посмотрят, послушают, а потом увидят себя, увидят свое семечко.

Повар налил себе пива и сделал большой глоток, я сглотнул в унисон. Лысый здоровяк ухмыльнулся и налил мне тоже. Через мгновение я уже сидел за стойкой, лицом к лицу с Поваром.

- Ты думаешь! Тут были сотни бойцов. Все хотели геройствовать в "Кухне". Потом смотрели на себя, ужасались и уходили. Мы тут не потому, что все, как на подбор, громилы и здоровяки. Нет, мы тут остались потому, что нам понравилось то, как "Кухня" нас увидела и показала другим.

- Погоди, погоди, я с трудом тебя понимаю. Ты лысый, пожилой крепыш, размерами два на два.

Повар кивнул.

- Но на самом деле ты так не выглядишь?

- В жизни, за стенами форта, да. Я совершенно другой. Но настоящий я здесь. Там я лишь мякоть.

- А Бирюк? - я повел головой.

- Я не знаю, какой Бирюк в обычной жизни, тут он яростный и беспощадный боец.

- А какой в жизни Луна, а Нахер... - и тут я запнулся.

Мне вспомнился пьяный коротышка. И вдруг его слова начали обретать для меня смысл.

- Ну, и как же выгляжу я? - я подался вперед, чуть не опрокинув кружку.

- Я тебе не скажу, - прищурился Повар. - У нас есть правила. Новички видят себя не сразу. Мы никогда не говорим им, как показывает их нам "Кухня" заранее. А еще, мы никогда не интересуемся и никогда не пытаемся узнать, как выглядит наша мякоть. Мы тут все самые что ни на есть настоящие. Усек?

- Поэтому Луна не взял меня купаться?

Повар кивнул.

- Как далеко это работает?

- Завтра Черт покажет тебе карту.

- Но как? Это что, мистика?

Повар лишь пожал плечами.

Спал я плохо. Ворочался и думал. О разном. В бреду приходили образы Урода в доспехах, какие-то видения косточек, вывернутых наизнанку людей. Я думал про себя. Перед сном я пробовал поискать зеркало, но видно и правда "Чертова кухня" не давала мне отразиться ни в чем. Я снова думал о секретном документе. О пятнице и о наступлении Нордического альянса. Потом мне снилась кровавая бойня. А потом...

Я вскочил, разбуженный пронзительной сиреной. Она пульсировала часто, вместе с красным светом за окном. На часах было четыре утра. Я, наверное, успел проспать всего минут сорок, дай Бог, час.

Я вскочил со скрипучей и жесткой металлической кровати. За окном-иллюминатором едва светало, и шел проливной дождь. Через полминуты, когда я был уже одет, тяжелую металлическую дверь открыл Луна.

- Крыса, ты воевать умеешь, или ты не по этому делу? - буднично спросил он.

- Могу попробовать.

- Отлично, спустишься в оружейную, выберешь себе что-нибудь. Это два уровня вниз по трапу, дверь с красной маркировкой. Потом ориентируйся на мой сигнал, мы будем на берегу.

Луна исчез. Я не стал ничего переспрашивать, по его тону было понятно, что только идиот не разберется. Я схватил пакет с секретным приказом и сунул его за пояс. Оставлять его я не мог, захватит враг, мне не сносить головы. А если я с ним помру, то и все равно.

Я выбежал в гулкий коридор, освещаемый резкими аварийными огнями. Дверь на улицу была распахнута, я выбежал на металлическую площадку. Внизу разбивались о скалы волны. Я пробежал по решетчатому полу вдоль металлической стены до лестничного пролета. Скользя по перилам, пролетел вниз. Снова тяжелая железная дверь, маркировка, и я уже в просторной оружейной.

От разнообразия у меня зарябило в глазах, но вдруг прямо перед собой на гидравлической подставке я увидел летный штурмовой доспех. "Чертова кухня", которая за ночь превратилась в стальную крепость, теперь играла на моих детских травмах. Именно перед тем, как доверить мне летное снаряжение, меня выперли из училища. "С повышением" - как мне тогда сказали, а в приказе, который я видеть был не должен, стояло: "Экспрессивное поведение в воздухе".

Проще говоря, я - псих. А мне было тесно и скучно в тренировочных истребителях. Меня влекла свобода неба, да. Но мне умело подрезали крылья.

Через мгновение я влезал в летный доспех. Подгонял его, опустил шлем, проверил вооружение. Еще пара минут, и я доковылял до автоматических ворот. Те распахнулись, и я выпрыгнул в пропасть.

Спикировав до самой воды, я включил форсаж и по широкой дуге зашел на позывные Луны. Взмыв над скальной грядой, я увидел широкую песчаную косу, на которой в утренних сумерках шло сражение.

Из воды медленно и неуклюже выходили бесформенные твари. Они казались безобидными и беспомощными. Большинство из них не доходило до кромки прибоя - срезанные очередями существа падали в воду. Те, что вылазили на сушу, соображали несколько секунд, и, если не были при этом убиты, кидались на ближайшую цель. Воздушных целей не было. Я почувствовал себя одиноко.

Гарнизон отбивался от моров в полном составе. Слаженно и даже рутинно. По песку гоняли багги с пулеметными турелями. На одной рассекали Сестрички, второй управлял Мрак, а отстреливался Нахрен. Урода я узнал сразу. Он стоял в тылу. Его плазменное орудие было чрезвычайно медленным. Рядом с металлическим гигантом сидел на одном колене Луна в легких кевларовых доспехах с мелкокалиберным пулеметом. Три бронебойных, один трассирующий. Урод лишь следил за рассекающими утреннюю мглу красными нитями и ухал своей пушкой в ту сторону. Эффект был потрясающий. Плазмоид испарял воду, брызги, туман и моров. Урод пошатывался, возвращался на огневую позицию и ждал перезарядки. Луна прицельно стрелял.

Шмара, Бирюк и Рубра в тяжелых пехотных доспехах сдерживали волну моров в камнях, окаймлявших песчаную косу. Они выкашивали тех тварей, что умудрились выйти из моря, миновали шквальный огонь с багги и метили в Урода, с его сокрушительным орудием.

На утесе сидел Мурза в камуфляжном доспехе и со снайперским дальнобоем. Он выносил особо крупные особи, как только те показывали свои бугристые тела из моря.

Повар и Малой тоже стояли на возвышенности. Их шестиствольные джаггернауты присели на суставчатых ногах в огневом положении и лупили из всех стволов мощными залпами. От них вода буквально закипала, выбрасывая из воды ошметки. Вероятно, благодаря этой артподдержке моров выползало в пять раз меньше, чем зарождалось в морской пучине.

Черт, в сияющих доспехах командира, стоял еще выше над джаггернаутами и спокойно следил за истреблением морских тварей.

Я пролетел на высоте нескольких метров над пляжем и сбил пару моров мечом. В шлемофоне послышались одобрительные возгласы и улюлюкание:

- Эй, авиация!

- Только сегодня и только у нас, летающая Крыса!

- Летучая Крыса - ангел возмездия!!!

Я усмехнулся. А ведь не ждали они, что я возьму в руки миномет, не ждали. Казалось бы, а что такого? Я ведь тоже солдат.

Светало. Дождь теперь просто моросил, солнце пыталось пробиться сквозь низкие облака. К шести утра моров стало больше. Убитые туши растекались в топкую слизь. Багги теперь курсировали у самой кромки каменистого утеса. Пляж превратился в болото.

- Вижу супер-мора! - заявил Мурза, щелкая из снайперки. - Навожу.

В пелене дождя показался тоненький красный лучик. Я как раз пролетал над всплывающим из воды островом, когда Малой руганью прогнал меня с линии огня. Грянул залп, джаггернауты синхронно откатились назад. Поднятые брызги и ошметки мора осели, но остров стал лишь больше. Из воды вокруг появились кольца толстых щупалец.

- Повар и Малой, работайте по кромке прибоя. Луна наводит, Урод, концентрирует огонь по мору, Шмара и Рубра поддерживают на дистанции. Остальные - без изменений.

Супер-мор под шквальным огнем, периодически содрогаясь от ударов плазмогана, выбрался на сушу. Стремительным ударом щупальца он сбил багги Сестричек. Машина кубарем полетела по заваленному тушами берегу. Грау ловко выбрался из-под обломков и расчищал сектор перед собой. Блау не спешил выбираться.

В шлемофоне снова раздался голос Черта. Он перераспределил обязанности и сам прыгнул вытаскивать Блау. Огонь еще больше сосредоточился на супер-море. Тот, теряя куски туши, щупальца и бурую жидкость двигался к позициям джаггернаутов.

Рядовые моры остались без внимания, и теперь только горстка пехотинцев отбивались на пляже. Ситуация сильно осложнилась.

Поднялся ветер, меня то и дело кидало на скалы. Мне пришлось подняться повыше, чтобы подумать о тактике. Внизу организовывалось отступление за стены форта.

Вдруг два стремительных щупальца сбили джаггернаут Повара и разорвали его ходовую часть. Малой успел убраться из-под ударов могучих конечностей. На этом мы лишились мощной огневой поддержки. Волна моров потекла уже по камням, заполнив пляж целиком.

Черт скомандовал отступление под прикрытием Мурзы и Крысы. Это был первый приказ, адресованный лично мне. В какой-то момент я даже решил, что про мое участие в бое позабыли. Я воспрял духом.

Мне нравилось вертеться в воздухе, рубить и уходить. Делать петли, царапать брюхо пиками утесов. Я был пьян адреналином. Я спикировал на супер-мора, развернулся ногами вниз в паре метров от его головы и обдал тварь огнем из дюз реактивных двигателей доспеха. По инерции я приземлился на склизкую поверхность, подпрыгнул на форсаже и глубоко вспорол его безразмерную тушу лазерным мечом. Раскаленный луч испарял мерзкую плоть, тяжелые половины монстра начали разваливаться, раскрывая бурлящий цветок его внутренностей.

- Крыса успешно отработал по супер-мору, - спокойно, с некоторым облегчением сообщил в эфир Мурза, продолжая щелкать цели.

Эфир радостно зашумел. Шум не стихал, стал изменяться, нарастал. Он превратился в шелест, громкий и давящий на нервы. У меня немного помутилось сознание, когда я развернулся и посмотрел в сторону неспокойного моря - на небольшой высоте к нам летели на перепончатых крыльях орды новых моров.

- Крыса, прикрывай нас со стены. Хватит летать!

Бойцы были на полпути к укрытию. Только Шмара и Бирюк успели уже добраться до форта. А я был пьян настолько, что море и моры были мне по колено. Я вспомнил, как с меня сорвали крылья в училище, и рассмеялся. В наушниках послышалась яростная ругань Черта. Все слышали мой безумный смех.

Я увеличил площадь крыла, взмыл над низкими облаками и рухнул вниз за роем летающих моров. Те тупо мчались на скалы, метя в отступающих. Я вышел из пике в горизонтальный полет, выкрутил луч меча на максимальную мощность и врезался в летящую толпу.

Это было прекрасно. Это было дико и первобытно. Я рубил, резал кромками крыльев, поджигал пламенем из дюз. Мне сказали, что длилось это пятнадцать минут, мне казалось, что это была вечность.

На башнях "Чертовой кухни" появились турели. Словно усилившийся дождь, по пляжу зашлепали тяжелые свинцовые капли. Через минуту это уже был тропический ливень. Сквозь шум и грохот были слышны страшные, похожие на скрипы, крики погибающих тварей.

Я очнулся от своего танца и вырвался из редеющего облака летающих монстров. Турели в тот же миг перевели огонь и в считанные секунды оставшиеся враги попадали в кипящую морскую воду.

Приземлившись на площадке внутри периметра, я осмотрел свой летный доспех и ужаснулся. В воздухе я бы продержался еще минуту, не больше. Но теперь все кончилось. "Чертова кухня" до позднего вечера еще была в боевой готовности, но потом башни с турелями стали таять, исчезло обширное помещение оружейной и посадочная площадка.

Мы напились в гулком металлическом помещении столовой. Был яркий электрический свет, залитые столы, разбитые кружки. Поздравления, пересказы, обнимания. Выговор всем от Черта, который сказал, что сражались все, словно слабоумные калеки. Мне пообещали карцер до пятницы, но потом наградили за убийство супер-мора тем, что отменили наказание. С этого момента, я формально был принят за своего.

- Крыса! Смотри, ты - картошка! - заявил Повар, когда я оказался поблизости.

- Э, не, я - персик.

- Это вчера ты был персик, сегодня ты клубень. И ты варишься.

- Дерьмово, - взгрустнул я по своему образу персика.

- Ни капли. Ты впитываешь все то, в чем варишься. Ты пропитываешься "Кухней". Она проникает в тебя, заполняет тебя. Так она тебя понимает и создает твой "кухонный" образ.

К нам подсел Черт.

- Но, ты, как порядочная картошка, - Повар продолжал, - добавляешь в варево свои соки, делишься своим вкусом и пестицидами. Даже ты, маленькая штабная Крыса, меняешь "Кухню". Меняешь общий бульон своим неповторимым оттенком вкуса.

- Ты вообще понимаешь, о чем он толкует? - спросил меня Черт.

- Ну так, ничего конкретного, на уровне ощущений, - признался я, - я, вроде как, крыса, упавшая в бульон и прикидывающаяся вареной картошкой.

Повар усмехнулся и посмотрел на полковника.

- Мы подозревали, что моры - это дело рук самой "Кухни". Сейчас такое время, война как парадигма, так сказать. И сейчас "Кухне" нравятся бугаи - бравые вояки. Может, раньше тут был приют для влюбленных поэтов, а те, кто на этом холме вдруг выглядели как страшилы, вроде нас, уходили непонятыми. Сейчас тут задерживаются такие вот здоровяки, - Черт оглядел беснующихся бойцов.

- Так вот, к чему я это. Руку даю на отсечение, что сегодняшнее представление затевалось ради тебя. Не было у нас еще летающих тварей. Ни с нашей стороны, ни со стороны моров.

- А я тоже выгляжу как громила из тюряги? - попытался я.

Повар и Черт рассмеялись. Полковник похлопал меня по плечу.

- Держись, еще пара дней и "Кухня" тебя тебе покажет.

Они снова залились безудержным смехом. Я попробовал было обидеться, но атмосфера всеобщего праздника оказалась сильнее.

К полуночи я вернулся в свою комнату. Я был переполнен впечатлениями и пониманием. Теперь мне было ясно, как тут держат оборону от моров, Нордического альянса и самого Дьявола. Тут был дух бойцов и сила "Кухни". И пока их ярость и воля варились в общем котле, тут стояла неприступная крепость. Мистическая и необъяснимая, в тоже время так просто устроенная.

Я плюхнулся на кровать в полной уверенности, что сейчас я понимаю, как устроена вселенная, в чем смысл жизни и что мне делать дальше. И тут мои мысли неожиданно уперлись снова в секретный пакет. Я бросил его после битвы, когда переодевался.

Разворошив одежду, я обнаружил, что мой китель разорван. Я потрогал бок на этом месте, действительно саднило. Пакет я тоже нашел поврежденным. На этом кончились мои страдания, я вынул лист через рваную дыру в конверте и сел читать.

"... в свете полученных сведений о широкомасштабном наступлении Нордического альянса на северные границы Королевства, а так же о готовящемся ударе по форту "Чертова кухня", приказываю полковнику Дреду Олафу сдать форт силам Альянса, оказав незначительное сопротивление. Бойцам предписывается либо сдаться врагу, либо отступить. Во втором случае их ждет военно-полевой суд.

Детали операции на усмотрение командира гарнизона..."

Я опешил. Попытался сам себе пошутить, что в приказе таки ни слова про меня-любимого. Но шутка застряла в туго запутанных мыслях. Я рванул было к Черту, но остановился. Я подумал на секунду, что в штабе сидят не идиоты. Но тут же передумал, вспомнив, что сам оттуда. Похоже, я обрек себя на изощренное мучение скрытым знанием.

Я провалялся до утра. Мысли просто путались и цеплялись друг за друга, но стройной картины происходящего и выхода из ситуации так и не увиделось. Когда за окном стало светать холодным мокрым светом, я провалился в забытье.

Наутро "Кухня" выглядела не так тревожно, хотя остались массивные бетонные укрепления, стены, сползающие по скалам к самой песчаной косе. Глубокие бойницы для тяжелых орудий прошлого столетия. Внутри было поуютнее. Металл и бетон остался снаружи. У нас появилось добротное каменное здание с деревянной крышей. От дождя праздно шатающийся гарнизон спасали крытые галереи, соединившие строения форта.

Я проходил весь день смурной и ни с кем не разговаривал. Я не знал, как мне смотреть своим соратникам в глаза. Позавчера я заявился в их форт, вчера сражался плечом к плечу, а завтра я открою для них приказ о сдаче "Кухни" врагу.

Я отпросился у Малого и убежал. Просто вышел из ворот форта, спустился по тропе на дорогу и побежал. До Кернца и обратно. По мокрому, крошащемуся асфальту, сквозь пелену моросящего дождя.

За ужином я уже считал, что все знают, что я предатель, который прикажет им завтра пойти под трибунал. Это было совершенно неверно, но после пробежки меня накрыло снова с еще большей силой. То, как я выглядел, порождало косые взгляды, эти взгляды накручивали меня еще больше. Я уже три раза проверял, не исчез ли конверт из моей комнаты.

Черт словно не обращал на мое состояние ни малейшего внимания. Перед тем, как отпустить меня побегать, Малой спокойно показал мне карты местности с областью действия форта.

А Повар, в своем репертуаре, перед моим уходом с ужина громко заявил мне:

- Крыса, ты - салат!

- Да неужели?!

- Да, и никак иначе.

- Из картошки и персика?

- Нет, настоящий кочанчик салата. Садись, больше времени не будет.

Меня в очередной раз пронзила мысль: "Он все знает!". Усилием воли я развеял ее и уселся за стойкой. Всем своим видом показывая, что сегодня в меня учения не лезут. Но Повара это не смутило, он налил мне пива и продолжал:

- Тебя, как и салата, нет. Есть листья. Чтобы не усложнять, каждое важное событие в твоей жизни меняет тебя безвозвратно. - У меня вспыхнули уши. - Не красней так, я не про это, - весело заявил Повар, а рядом расхохотался Рубра, который слушал нас в пол-уха.

- В усложненной теории, каждую секунду, каждый квант времени старый ты умираешь, а новый рождаешься. Смерти нет - и одновременно с этим, она происходит постоянно. Вот, Крысы, что подсела минуту назад за стойку, уже нет. Мы будем говорить завтра, да, вчера Крыса была героем. Сечешь?! Рубра был, я был, все были. Мы говорим о себе, словно о мертвых. "Ах, какой я был идиот" или "Как же я был счастлив". А это "я" - это уже не ты, это "он", тот мертвый ты. И это так. Нас, тех, больше нет. Мы стали очередным листом салата, а сейчас мы нежно желто-салатовая серединка. Рождающийся листок. Прошла секунда, и мы уже не в центре, и нас уже нет. Есть другие мы, которые сейчас. При этом мы знаем, что скоро мы будем. Словно ждем новорожденного. "Я завтра буду...", "Вот вырасту и стану...".

И вот что, Крыса, мы живем и не жалеем, что умираем каждый день. А нечего жалеть, когда ты - салат. И секрет человека в том, что все его листья, умершие годы назад все еще растут на одной кочерыжке. Она - наш стержень и связующее звено. Если ее срезать, то мы распадемся на тысячи личностей-мгновений. Каждая из которых жива в определенную секунду, а в остальное время мертва. Наша смерть - это просто расставание наших бывших я. Они разлетаются во все стороны, не имея более ничего общего с тем большим "я".

Повар замолчал. Я задумчиво смотрел в кружку. Рядом не выдержал Рубра:

- Повар хочет сказать, что "Кухня" нас всех держит за кочерыжку, - и сам же взорвался хохотом.

Я встал и ушел.

- Да что такое с Крысой?! - Рубра даже испугался. - Что я такого сказал?

Эту ночь я не спал совсем. Сначала смотрел в окно и наблюдал сквозь дождь, как "Кухня" превращается в настоящее современное укрепление. К рассвету она ощетинилась стволами и антеннами силовых щитов. Бетон и сталь сменились композитной броней. Двор исчез, появились палубы, надстройки с турелями, посадочная площадка, люки ракетных шахт. Мне надоело сидеть взаперти, от недосыпа гудела голова, я вышел на холодный утренний воздух. Небо над нами очистилось, но горизонт был затянут тяжелыми грозовыми тучами.

Двумя уровнями внизу я увидел патрулирующего Нахрена. Тот заметил меня и помахал рукой. К семи часам на ногах были уже все. Сестрички миновали меня, Грау весело подмигнул. Они спустились в оружейную.

На верхней палубе обновленного форта, с моря теперь похожего на крепко застрявший в скалах линкор, стояли Черт, Повар и Малой. Там было что-то вроде капитанского мостика, выступающего из укрепленного командного пункта. Туда я и отправился, не желая больше носить под сердцем свою ношу.

По пути мне встретился Рубра с осунувшимся Мраком. Рыжий подбадривал совершенно упавшего духом товарища. Я посочувствовал темнокожему громиле, мои мучения кончатся уже через несколько минут, а вот его "кухонные" силы покидаю понемногу. Не знаю, будет ли он вообще участвовать в последнем сражении "Чертовой кухни".

- Эй, Мрак, - выдавил я улыбку, - мне пришло срочное сообщение из генерального штаба!

Оба уставились на меня.

- Там сказано: "Если страшная обезьяна не перестанет кукситься, надрать ей задницу перед строем!"

Несмотря на всю трагичность ситуации, я чуть не лопнул от смеха от того, как Рубра вытаращился на меня. Но он быстро пришел в себя:

- Ну надо же, Крыса - шутит!

А вот Мрак среагировал по-своему, причем так молниеносно, что я отлетел к стене с разбитой губой. Тут же Мрак получил от Рубры. Я вскочил и вместе с Руброй помог Мраку подняться. Удар Рубры меня бы убил наповал, а Мрак еще шевелился.

- Дьявол, - пробормотал он, - извини, Крыса, я что-то...

- Мое дело маленькое, приказ я тебе передал, - я утер кровь и пошел дальше, немного облегчив свое состояние этим экспромтом.

Мрак попытался тут же взять реванш, но, похоже, Рубра снова отправил его валяться. Я лишь услышал рев Мрака: "После заварушки я тебе вломлю по-полной!" - и веселый ответ: "Заметано!".

Я, наверное, был перепачкан кровью больше, чем было положено по уставу. Трое командующих уставились на меня в ожидании, что я пришел доложить им о неприемлемом насилии со стороны старших по званию. Но они ничего такого не сказали.

- Здравия желаю, - начал я с козыряния. - Господин полковник, разрешите доложить!

Черт напрягся и молча кивнул.

- У меня было дополнительный приказ генерального штаба передать Вам сегодня этот конверт. Прошу прощения, пострадал в сражении.

Я протянул ему измятый и рваный пакет, Черт принял его и без лишних разговоров вскрыл.

- Так же, я обязан проследить, что вы объявите содержимое приказа личному составу.

Черт уже читал. Повар и Малой не лезли. Полковник быстро справился и усмехнулся, сворачивая приказ трубочкой.

- А что ты, Крыса, будешь теперь делать? - он ни на секунду не усомнился, что я уже прочитал приказ.

- Перейду под ваше командование. По правилам форта каждый военный королевской армии имеет права остаться в гарнизоне для прохождения воинской службы.

- Даже так?! - Черт вскинул брови. - Геройски. Впрочем, многие глупости - геройские.

Черт не глядя передал приказ Повару. Тот развернул его и вместе с Малым уставился в текст. Через полминуты Повар воскликнул:

- Неужели они что-то поняли?!

- Видимо так, - ответил Черт, - сдается мне, война кончается, но пока об этом знают лишь немногие.

Он повернулся ко мне:

- Старший капитан Саша Линц, будьте готовы на вечернем построении доложить мне лично о боевой готовности форта. До этого - свободны!

- Есть! - выпалил я.

- Перед построением посмотрись в зеркало, - крикнул мне вдогонку Черт, за моей спиной раздались смешки.

Я бежал вниз. Как-то много всего схлынуло и нахлынуло одновременно. С тех пор, когда мне все казалось ясным и прозрачным, прошло как будто сто лет. Теперь я снова был в смятении. Но единственное тешило меня, завтра к обеду все кончится, так или иначе. Я занял себя рысканием по углам форта, выясняя, кто как готовится к защите.

Вечером на горизонте, прижатые тучами, появились россыпи корабельных огней. Высоко над нами был замечен разведчик. С наступлением темноты усиливался ветер. Огни то пропадали за линией горизонта, то появлялись снова. В открытом море был шторм.

Я пробегал до самого построения. Забежал к себе, чтобы переодеться, и вспомнил про зеркало. Решительно и без колебаний я вытянулся перед неожиданно "заработавшим" зеркалом в ванной комнате. И остолбенел.

На меня, хлопая огромными густыми ресницами, смотрела высокая и тонкая блондинка с пышнейшей копной кучерявых, до лопаток, волос. Личико моего отражения было настолько смазливым, что впору было посадить рядом мопса и взять в руки розовую сумочку на золотой цепочке.

Огромные, совершенно глупенькие глазки. Розовые щечки и пухлые, чувственные, слегка обиженные губки. Тонкая и длинная шейка, острые плечики и беззащитно выступающие косточки ключицы. Миниатюрное тело, стройное, и достаточно сексуальное. Грудь и бедра были необычно женственны для такой хрупкой фигуры.

Ко всему прочему, на моем отражении был надет тонкий, обтягивающий летный комбинезон, отличающийся излишне глубоким декольте и отсутствием рукавов. Дополняли образ массивные ботинки на высокой подошве. Я одернул себя на мысли, что если бы встретил такую девушку в жизни, то неминуемо влюбился бы.

Я хватился за голову. Девушка в зеркале закрыла ладошками глаза, сведя локти и ноги, словно она, подловленная голой в бане, скрывала свои обнаженные прелести. "Кухонный" я обладал соответствующими образу ужимками.

Я выругался самым грязным из известных мне способов. У моего отражения было злое лицо, разбитая и оттого еще больше припухшая губа и засохшая струйка крови по подбородку и роскошной груди.

Тут у меня в памяти всплыли разговоры и выражения лиц. Как только суровые бойцы "Чертовой кухни" не разорвали меня на части? Хотя, черт их дери, кто они сами на самом деле?!

Я стоял по стойке смирно на посадочной площадке. Волны, разбивающиеся далеко внизу, лишь грозили залить брызгами строй. Но ветер мстил за беспомощность моря и рвал свободные лацканы, флаги, ворошил волосы на непокрытых головах.

Полковник Черт только что закончил читать приказ. Специально выпустил его из рук, и тот исчез. Лица бойцов были одинаково суровы. Все как один смотрели исподлобья, играли желваками и не шевелились. Они ждали, что скажет Черт. Я стоял перед ними, рядом с Чертом и Поваром. Стояла? Я, окровавленная и злая куколка-блондинка, готовая рвать и жечь.

- Согласно указанию действовать по своему усмотрению, я принял решение... - пауза затянулась, словно Черт перебирал несуществующие бумажки со своей подготовленной заранее речью, - ... с полуночи передать командование над гарнизоном старшему капитану Саше Линц!

Бам! Не слишком ли для меня на сегодня? На этой неделе? В этой жизни?!

- Мой последний приказ, действие которого, в принципе, может отменить старший капитан - всем героически погибнуть в бою!

Никто не дрогнул. Лишь Повар криво усмехнулся.

- Повторяю, всем амбалам, громилам и неотесанным мужланам приказываю погибнуть в бою и без следа пропасть в морской пучине. А до этого - держать оборону и подчиняться старшему капитану беспрекословно.

И тут случилось то, что ни в каком сне не могло бы мне присниться. Все, как один, ударили себя кулаком правой руки по груди и вскрикнули:

- Отдадим жизни за капитана Крысу!

Черт рассмеялся.

- Ну что, козел отпущения. Хотя, - он позволил себе осмотреть меня с ног до головы, - коза, правильнее было бы сказать. Шикарно выглядишь, Саша Линц.

- Но почему я так... - прохрипел я.

- Не знаю, у нас тут не кабинет психотерапевта. Ты уж сама подумай. "Кухня" свое уже сказала.

Я хотел было поправить, но осекся. Сейчас я сам видел себя той, какой показался себе в зеркале. "Кухня" закончила мое преобразование. Вердикт - мне тут не место. Я должен был, сгорая от стыда, бежать без оглядки. Вниз, по дороге к Кернцу, чтобы вернуться в свое прежнее тело и состояние души.

Но я этого не сделал - не сделала?! Наверное, именно этим я заслужила уважение гарнизона.

В три часа ночь превратилась в полыхающий ад. Шла плотная артподготовка. Силовые экраны гудели от напряжения. На их границе, на высоте десятка метров бушевало пламя, плюхались фугасы, разлеталась протуберанцами плазма, преломлялись лазерные лучи. Один сектор был пробит, и композитная броня начала испаряться, словно воск свечи под мощной газовой горелкой.

Мы выжидали в укрытиях. Ответные меры были сейчас бесполезны. В четыре утра все разом затихло. Песчаный пляж стал мутным зеркалом, скалы - гладкими, оплавленными сосульками, форт остался гордым линкором.

На горизонте показались корабли. Где-то в пасмурном небе раздался гул сотен самолетов. Команда расходилась по позициям. Повар и Малой выстроили свои тяжелые джаггернауты на средней палубе, и открыли заградительный огонь мощными, редкими залпами. Сестрички облюбовали зенитные орудия на башнях. Мрак, Рубра и Бирюк разбрелись по нижним уровням в штурмовых доспехах с переносными ракетными комплексами. Луна и Урод, как обычно в спарке, заняли позицию с тяжелыми орудиями. Шмара, Мурза и Нахрен заняли оставшиеся две башни со скорострельными плазмоганами. Черт остался в капитанской рубке следить за силовыми полями и автоматическими турелями.

А я стояла на посадочной площадке. Слушал гул выстрелов, шум волн и приближающейся авиации врага. Мои золотые кудри развивались ветром, гладкая кожа покрылась мелкими каплями соленых брызг, лицо было напряжено. Глаза горели адским огнем. Я смотрела перед собой и благодарила "Кухню".

Благодарила за красоту. Наверное, такая вычурная, гламурная красота - это именно то, что содержало мое "семечко". Я всегда стремился, стремилась, к красоте, на грани самолюбования. Во всем. И вот передо мной стояла "Валькирия С-Зет" - самое современное воздушное средство истребления. Выходя из кабинета старшего по училищу, я выхватил пару слов, обращенных к секретарю: "Посади такого психа в "Валькирию" и война закончится, потому что он перебьет и чужих, и своих." И они ведь тогда говорили лишь об учебной, турбо-реактивной версии. Теперь же передо мной стоял тяжелый истребитель на ионной тяге.

Я была пьяна, по венам пульсировал адреналин.

Стоит ли рассказывать о том дне? Эта битва осталась во всех анналах и скрижалях. Она осела в учебных статьях, в речах политиков, в рассказах дедов своим внукам. Это стало сказкой о белокурой бестии и ее "Валькирии", о команде отъявленных головорезов, о мистическом неприступном форте "Чертова кухня".

Да, это был бой. Да, там я получил столько наслаждения, удовлетворения и экстаза, сколько не получал до этого за всю свою жизнь. Мы простояли до утра, а потом, в охотку, еще и до обеда. Пока бойцы отрабатывали с земли, я металась молнией в небе, ударяя то по флагманам, то по тяжелым бомберам, то снова вниз по быстроходным катерам. А потом командование королевскими войсками вышло на связь и пригрозило закидать нас термоядерными фугасами, если мы не сдадимся Нордическому альянсу. Я послала их ко всем чертям, а через полчаса отдала приказ всем бугаям, громилам и неотесанным гигантам - умереть.

- А ты, Крыса?

- А я прикрою вашу героическую смерть!

Первыми сгорели, расплавились и испарились башни с Сестричками Грау и Блау. Потом страшным ударом, пробившим силовое поле, размазало Нахрена и Шмару. Повар и Малой испарились в ядерном огне вместе со своими многотонными джаггернаутами. Луна и Урод поймали удар прямой наводкой с флагмана Нордического альянса - достойный конец. Мрак и Рубра были вплавлены в стены форта плазменным залпом. Мурза сгорел вместе с Чертом в капитанской рубке. На ее месте вспыхнуло термоядерное солнце.

А "Валькирия" Крысы продолжала свой смертельный танец, кружась в воздухе, садясь на крейсера Альянса и руша рубки и ракетные установки, ныряя в воду и вспарывая днища авианесущих крейсеров. Взмывая вверх, крушила налетевшие на острие истребители альянса.

Когда переговоры в эфире давно уже стихли, "белокурая бестия" сдалась. Я просто посадила машину в центре чадящего и горящего форта. Попрощалась с "Кухней" и вышел из ворот на тропу. К подножью холма "белокурая бестия" исчезла. Снова появился я - старший капитан Саша Линц, молодой человек, подающий надежды военный офицер, неудавшийся летчик, бывшая пухлогубая красотка.

После этого форт был захвачен чудовищно потрепанными силами Альянса. Три десантных бота высадили пехотинцев, потом флот блокировал доступ по морю, а еще через пару часов силы врага заминировали дорогу к "Чертовой кухне". Еще через два дня Президент Нордического альянса вызвал Королеву на переговоры в поверженную "Чертову кухню". Королевская тайная служба настояла на том, чтобы переговоры готовились непосредственно в "Чертовой кухне. Нордический альянс согласился. Президент был милостив, воодушевленный исторической победой. Королева согласилась, у нее было немного выбора. Таким образом, по удивительному стечению обстоятельств, оба главы правительства встретились на пятый день своего пребывания в форте.

А мы сидели в кабаке в городе Кернце. Пили прекрасное пиво и улыбались друг другу. Черт оказался тем самым стариком с пронзительными голубыми глазами, что встретился мне по дороге. Повар был моложе своего образа, но намного толще и таким же лысым. Малой был тощим интеллигентом в тоненьких очочках. Меня поразила Шмара, она оказалась довольно симпатичным парнем, хотя весьма стеснительным и не болтливым. Мурза был крепкой женщиной в возрасте, ничего восточного в ее образе не было. Мрак был тощим парнем откуда-то с востока. Рубра оказался такой же разбитной и веселой конопатой шатенкой, невысокого роста и пышных форм. Бирюк преобразился в полного мужчину со следами тяжелой и несчастной жизни на лице. Луна оказался довольно молодой и симпатичной женщиной, а Урод совсем юным и ужасно прыщавым подростком. Ну а Сестрички и правда оказались сестрами-близняшками: Грау была с темно-серыми глазами, а Блау с голубыми. Обе были совсем молоденькими стройными блондинками. А Нахрен, он ничуть не изменился - так и остался язвительным коротышкой, как, впрочем, и признался мне как-то.

В тех же учебниках по истории и военному делу можно прочитать, что через неделю война кончилась. Что там произошло на "Кухне" - неизвестно. Но встреча тет-а-тет прошла так молниеносно и так продуктивно, что лидеры наших держав отказались от дальнейших претензий, послуживших когда-то началу войны, территория "Кухни" была якобы разбомблена термоядерными зарядами и объявлена зоной отчуждения. Мы как раз сидели в Кернце и ничего такого не видели. Может, там теперь приют для влюбленных поэтов...