Аннотация: Здесь ровно половина. Есть и вторая, но выкладывать её пока не буду. Из вредности :0)
От автора
Значительная часть этой удивительной, но очень правдивой истории записана со слов одного из главных её героев - Весалиса Друза. К сожалению, он не был непосредственным участником некоторых событий (таких, как драка в "Белом Орле", или сражение у Гиррены) поэтому ход событий мне пришлось восстанавливать по крупицам. Но даю вам честное слово, что каждую из этих мельчайших частичек я проверил самым тщательным образом. И пусть простит меня искушённый читатель за встречающиеся в повествовании "земные" меры длины и веса. Язык мира Сай отличается от того, на котором говорим мы с вами, но вряд ли кому-то захочется отрываться от нити повествования для того, чтобы посчитать, сколько метров в полусотне драхов, или грамм в трёх инариях. Впрочем, перевести я смог далеко не всё. Названия животных, не имеющих аналогов в земной фауне, деление воинских подразделений, и ещё кое какие мелочи я решил оставить в их оригинальном звучании, составив для пояснения глоссарий. Туда же я поместил и морские термины, даже после перевода оставшиеся малопонятными людям, не связанным с морем.
Часть первая. Шут-виноградной-воды
Глава 1, в которой выясняется, что стать звездой можно благодаря гриппу
Если вам когда-нибудь доведётся побывать в Перчинске, не заходите в привокзальное кафе "Ветерок". И вовсе не потому, что там плохо готовят. Совсем наоборот - это провинциальное кафе даст сто очков форы любому столичному ресторану. Там всегда можно попробовать блинчики с икрой, некогда бывшие дежурным блюдом московских извозчиков. Свежее пиво местного производства практически не уступает лучшим сортам известных производителей, а уж таких раков как в Перчинске вам не удастся попробовать нигде. А какую тройную уху там готовят! А какие цеппелины! Нет, лучше вы туда не заходите, а то у вас не останется сил и времени на осмотр местных достопримечательностей. Их не очень много, но, как говорят местные жители, их качество одержало безусловную победу над количеством. Любителей старины порадует и древнее замчище, любовно расчищенное археологами, и развалины тюрьмы, триста лет из своей четырёхсотлетней жизни отработавшей крепостью, и церковь, построенная в семнадцатом веке на деньги известного магната Тадеуша Горы-Пшесецкого, и драматический театр, выстроенный его праправнуком Янушем в веке девятнадцатом. И, конечно же, кафе "Ветерок", построенное во второй половине двадцатого века. Ох уж это кафе! Даже губернское руководство, регулярно приезжающее поохотиться в окрестных лесах, старательно обходит это заведение стороной. Ибо, какая же охота с набитым брюхом? Оно, конечно и туда заглянуть можно, но только потом. И только после посещения местного приюта Мельпомены и Талии. Мне, к сожалению, так и не довелось побывать ни на одном представлении, но только потому, что достать билеты, скажем в БДТ, намного легче, чем в Перчинский драматический театр. Особенно после того как...
- Всё пропало! - голос главного режиссёра Перчинского драматического театра Сидоровича громыхал, как майская гроза. - Где директор, где эта бездарь? Костюмеры?! Декораторы?! - то и дело вопрошал он и его рокочущий бас отдавался эхом в самых дальних уголках театра.
Сидорович шёл по коридорам твёрдой походкой Каменного Гостя и перекрытия старенького театра содрогались от его могучей поступи. Широкая, похожая на лопату ладонь главрежа, то и дело гулко хлопала по дверям гримёрок. В курилку, тем не менее, он вошёл очень тихо. Настолько тихо, что штатный сценарист Солончак, пережидавший бурю в самом спокойном, на его взгляд месте, от неожиданности подскочил, увидев у своих ног гигантскую тень руководителя.
- Где Портков? - проревел Сидорович.
- З-заболел, - заикаясь, ответил сценарист, мысленно проклиная тот час, когда он решил связать свою судьбу с Перчинским театром.
- О, боги, и этот тоже! Всё! На сезоне можно поставить крест! И на театре тоже! На панель с тобой пойдём!
- М-может... - Солончак робко поднял руку.
- Что?!
- Дэ-другую пы-пьесу?
- Что? Какую? Ни одна пьеса из нашего репертуара не пройдёт! Мало того, что реквизит застрял в какой-то Хрюковке! Вдобавок, проклятый грипп скосил весь цвет труппы! Всё пропало! - он так яростно махнул рукой, что поток воздуха, увлекаемый его большой ладонью, взъерошил волосы сценариста.
Главный режиссёр нимало не покривил душой. Действительно, грипп, о котором в Перчинске до сего дня никто и не слышал, внезапно свалил три четверти актёров. Причём, произошло это одновременно и совершенно несвоевременно. Впрочем, когда болезнь бывает желанной и своевременной? Заботливые врачи, регулярно посещавшие Перчинский драмтеатр (в качестве зрителей, конечно), срочно госпитализировали любимых актёров, так что в ближайшую неделю ни один из них на встречу с любимыми музами рассчитывать не мог. И что самое скверное, город ждал обещанную премьеру, о которой местные газеты писали как о "совершенно новом направлении в творчестве коллектива Перчинского драматического театра". И ведь генеральный прогон позволял надеяться, что чаяния зрителей не будут обмануты. Словом, Сидоровичу было от чего прийти в отчаяние.
- А если...
- Что?! - грозно повёл бровью Сидорович.
- У меня есть совершенноноваяпьесавсегочетыреактёраиминимумреквизита, - затараторил Солончак.
- Н-ну, пять...да, пять... больше не нужно - пробормотал, потупившись, сценарист.
- Так! Где сценарий? Живее! - главреж протянул руку.
- Вот, - Солончак вложил в руку режиссёра свёрнутые в трубку листки бумаги.
- Тэ-эк, - протянул, листая сценарий, Сидорович, - археологи нашли на каких-то там раскопках древний меч, но его выкрали члены деструктивной секты, поскольку он был необходим для про-ве-де-ния обрядов... Ну-ну... Сектой прикрывались наркодельцы, старавшиеся напустить побольше тумана на меч и всё, что с ним связано... Ну ты и накрутил! Так... Но один из археологов в одиночку выводит всех на чистую воду и возвращает меч в музей. М-даа! Это же надо до такого додуматься! С похмелья, не иначе! - он с улыбкой взглянул на сценариста и тот снова потупился. - Ладно, пойдёт! Собери всех на сцене. Только живо! У нас всего-навсего два часа! Шишков! - гаркнул он на невысокого полного гражданина, постоянно следовавшего за ним попятам. - Сейчас же, бежишь в краеведческий музей, к Сушкину! Говорят, ему на днях археологи отличный меч притащили. Вот тебе расписка. Скажи, что до полуночи вернём.
- А если не даст?
- Тогда, - Сидорович хитро прищурился и наклонился к уху Шишкова, - тогда скажи ему, что в следующий раз за карточный стол он сядет только после погашения долга.
К началу спектакля сценарий был аккуратно нарезан и роздан актёрам, а два суфлёра заняли свою будку. Шишков, весь мокрый от натуги, вбежал в театр с третьим звонком. Меч оказался столь внушительных размеров, что Сидорович, увидев его, удивлённо присвистнул.
- Слава! - позвал он актёра, которому представилась редкая возможность сыграть роль первого плана. - Ты поднять-то его хоть сможешь?
- За-апросто-о, - блеющим тенором пропел тридцатилетний щёголь и ловелас Станислав Иванович Король, неожиданно легко вскинув меч на плечо. После принятого для храбрости коньяка - спасибо осветителю, спас друга! - настроение у него было прекрасное.
- Все по местам! - громыхнул за кулисами голос Сидоровича. - Поехали!
Первый акт прошёл почти без помарок. Слава был в ударе и играл блестяще. Иногда даже казалось, что он жил этой ролью. Разгадывая при помощи дедуктивного метода одну загадку за другой, Слава иногда отступал от текста, но делал это настолько непринуждённо и естественно, что суфлёры тихо аплодировали ему из своей будки. Всё шло как по маслу. Вычислив похитителя, Слава начал расследование. И запросто вышел бы на главаря мафии, если бы не закончился первый акт. Зато во втором он почти без помощи суфлёров сумел вырвать из лап наркодельцов "ископаемый" меч, а вместе с ним прекрасную девушку. Он так разошёлся, что даже не заметил, как на сцене начали происходить странные вещи. Сами по себе включались осветительные приборы, и эти вспышки изредка сопровождались громовыми раскатами. Впрочем, странности эти всегда приходились кстати.
- Молодец, Салажонок, - довольно ворчал за кулисами Сидорович. Он не знал, что бедный осветитель разве что по потолку не бегает, в надежде отыскать замыкание, из-за которого сервоприводы как с ума посходили. А когда в финальной сцене, игравший героя-археолога Король, подобно киношному Конану-варвару, приложил рукоять меча к груди, блеснула молния, раздался самый настоящий гром и непонятно откуда заморосил мелкий дождик. Молния на какое-то время ослепила и актёров и зрителей...
Глава 2, не совсем понятная, но совершенно необходимая
Хельг уже в четвёртый раз обходил лагерь. Всё было спокойно, воины были заняты повседневными делами, но душа у командира гарнизона была не на месте. За неделю бездействия дисциплина порядком ослабела. Но хуже всего было томительное ожидание "секретного распоряжения". Семь дней назад Хельг получил подписанный императором приказ, согласно которому два арганата пограничного гарнизона должны были срочно выдвинуться на юго-восток. Там, на границе провинции Юлань, княжества Тепе и владений степного айнаха Унджи, Хельг должен был дождаться императорского курьера с дальнейшими распоряжениями.
Два дня понадобилось "счастливчикам" для того, чтобы добраться до места. Единственный на несколько дней пути колодец с трудом утолил жажду лошадей и их седоков, но голод утолить было нечем:
обоз с провиантом и фуражом подошёл ещё через день. От конвоя Хельг узнал, что старый император сыграл в резной ящик. Но отмены приказа не последовало, равно как и новых инструкций, поэтому пришлось снарядить гонца к командующему южным округом, с докладом о готовности отряда.
Хельг чувствовал, как крепчает крохотный росток тревоги, и всё настойчивее рвётся наружу из глубин сознания.
- Так не пойдёт, - пробурчал он себе под нос, с трудом подавив в себе желание наплевать на приказ и вернуть отряд в гарнизон. За пятнадцать лет службы он так и не научился нарушать приказы. Хельг осмотрел посты и поднялся на один из ближних холмов. Огромное красное солнце медленно тонуло в раскалённом мареве, висевшем над степью. Хельг невольно поёжился. Десять лет назад он точно так же стоял на перевале с непроизносимым названием Датвисджварисхреми и любовался исчезающим в багровой дымке солнцем. А ночью пришли гнархи. Пока сонные воины сумели организовать оборону, хищные твари вырезали полгратты пехоты и почти шесть ат кавалерии. Их атаки были похожи на морской прибой: волны разбивались о щиты Миелланских воинов, но отхлынув, возвращались снова и били ещё сильнее, так, что казалось очередная волна смоет защитников перевала и чудовищная лавина обрушится на маленький городок Хромс. И, наверное, так бы всё и было, если бы не подоспел со своим небольшим войском король Рувала. Он прикрыл отход остатков имперской дружины, но сам оказался зажат в небольшом ущелье. А на рассвете к перевалу подлетели две крепости и шквальным огнём размазали нападавших по граниту окрестных скал. И Хельг, единственный оставшийся в живых командир устало наблюдал, как "Крылатые харраны" добивают оставшихся в живых гнархов.
Он снова поёжился. Воспоминание было не из приятных.
- Мир вам, - раздался у него за спиной тихий голос. Хельг отскочил в сторону и выхватил меч. Перед ним стоял человек весьма странного вида: некогда роскошные одежды превратились в совершеннейшие лохмотья, зато посоху его мог бы позавидовать и придворный маг. Благородные черты его лица портила дурацкая улыбка, а в глазах поблёскивали сумасшедшие золотые искорки.
- Мир вам, - повторил странный человек, - хотя и глупо желать мира жуку, попавшему в муравейник.
- Кто ты? - спросил Хельг, опуская меч.
- Я странник. Путешествую... То туда, то сюда... А вам лучше уйти из муравейника. Или к утру вас накроют крылья смерти...
- Они всех накроют, - покачал головой Хельг, - рано, или поздно.
Он медленно подошёл к страннику и взялся за посох. - Пойдём со мной, - сказал Хельг и потянул посох к себе, - расскажешь, что ты узнал в своих странствиях.
- Не могу, к сожалению, - вздохнул бродяга и усмехнулся, - а ты запомни: "Сойдёт дождём на землю благодать, и меч сверкнёт надеждой на востоке".
Он резко крутанул посох и ошарашенный Хельг отлетел в сторону. Обернувшись, он заметил, как странник подпрыгнул и растворился в воздухе.
- Бред, - прошептал он и, отряхнувшись, спустился с холма. В лагере он приказал удвоить караул и пошёл в свой шатёр. Ему не спалось. Почти половину ночи он провёл над составлением докладной записки командующему округа и задремал только перед самым рассветом.
Крылья смерти накрыли лагерь, на мгновение опередив первые лучи солнца. Сперва мимо полусонных часовых стрелой промчался раненый гонец, а следом за ним с окрестных холмов хлынули гнархи. Запоздало запели тревогу рожки часовых...
Хельг осмотрел остатки своей дружины и тяжело вздохнул. От полутысячного отряда осталось всего двадцать человек, неполный ат. Им повезло - враг, десятикратно превосходивший их, не успел замкнуть кольцо. Правда цена, заплаченная за это, оказалась слишком высокой. На поле боя полегло столько друзей Хельга, что он предпочёл бы остаться с ними, но долг командира... Этих двадцать человек он по одному вытаскивал из боя, каждый раз прорубая себе дорогу. Хельг снова тяжело вздохнул, с тоской посмотрев на запад. Он с горечью подумал, что никто из погибших не будет погребён, как подобает воинам. Мало того никто вообще не будет погребён. Гнархи никогда не оставляли на поле боя трупы. Ненасытные твари перемалывали своими жуткими челюстями даже кости. Одно лишь смущало Хельга - среди нападавших были и люди. И люди эти были из военной элиты империи. "Крылатые харраны", некогда сражавшиеся с гнархами теперь воевали с солдатами империи. Хельг покачал головой и поправил шлем. А ведь прав оказался бродяга! Странник... Что же он говорил о востоке? Эх, жаль не удалось задержать его и допросить, как положено! Да где уж его удержишь, если дерётся лучше любого воина, да ещё и с магией знаком! Ничего не поделаешь, придётся дальше полагаться только на себя.
- Братья, - сказал он, - путь домой нам пока отрезан. Двинемся на восток, к уцулам. Там мы найдём кров, и помощь. Он развернул коня, и всадники направили своих скакунов вслед за ним.
Глава 3, в которой Станислав Иванович сталкивается с коварством колдуна и с казарменным юмором кавалеристов
Слава опустил меч и осмотрелся. Он стоял посреди какой-то мрачной избушки, стены которой были увешаны вязанками сухих трав. В углу стояла печь, из которой явственно тянуло запахом, обычно сопровождающим процесс самогоноварения.
- Это ещё что за декорации? - удивился Слава. - Разве это было в сценарии?
Он опустил меч, обернулся и вздрогнул от неожиданности. Перед ним стоял неопрятно одетый старичок со спутанной бородой.
- Кишмалаш! Травартанна! - крикнул старик.
- Да что вы, в самом деле! - возмутился актёр. - Я же ничего не трогал!
Старик подозрительно взглянул на актёра, почесал затылок и подошёл к дубовой бочке, стоявшей в противоположном от печи углу. Взяв висевший на стене ковшик, он помешал содержимое бочки и, зачерпнув, протянул его Славе.
- Ути! - не терпящим возражения тоном приказал старик.
- М-м-м... Пивко люкс! - пробормотал Слава, переместив около литра жидкости себе в желудок. - Может добавочки?
- Ути, нон абути, - отрезал старик и в голове у актёра словно взорвался разноцветный фейерверк. Последнее, что он запомнил было какое-то странноватое свечение вокруг старика...И звёздочки...Такие забавные...
Проснулся Слава с ужасной головной болью.
- Ну, дед! Ну, зараза! Не иначе ерша мне подсунул, - проворчал он и попытался подняться. Однако встать он не смог, по той простой причине, что руки и ноги его были надёжно привязаны к скамье.
- Говорил же я тебе, не злоупотребляй! - отозвался старик из-за печи.
- О! Заговорил! А то прикидывался тут...кыш-пыш, шиш-беш...
Старик подошёл к актёру и взглянул ему в глаза.
- Слишком много болтаешь! Наверное, снадобья вчера слишком много выпил? Оно, конечно, мозги вправляет, но вот побочный эффект...Впрочем, не всё ли равно...
- Ну, ты...
- Лучше помолчи! Пока я не скормил тебя муравьям!
- Молчу-молчу, - пробурчал с детства ненавидевший муравьёв Слава, - только объясни мне, где я и кто ты такой?
- Ну, это просто, - ухмыльнулся старик, - ты здесь, у меня. И я теперь твой хозяин!
- Что? - возмутился актёр, - а ну, развяжи меня! Я тебе покажу, кто из нас хозяин!
- Ш-ш-ш-ш! - зашипел старик, - ты давно не спал...Ффарранокхх...- он легонько дунул Славе в лицо и тот почувствовал, что глаза у него начинают слипаться. Впрочем, то ли старик оказался плохим гипнотизёром, то ли актёр оказался устойчивым к внушению, но сон так и не одолел его. Слава лежал с закрытыми глазами и старательно вслушивался в бормотание колдуна. Старик то бормотал себе под нос, то переходил на крик.
- Совершенно непонятно... Такого нет ни в одной книге! На него не действуют сильнейшие заклинания, способные свернуть шею самому искушённому магу, и в то же время его валят с ног детские усыплялки! А меч... - Слава услышал шуршание ткани, - вроде бы неказистый, а что-то в нём есть... Ой! Точно есть! Неужели?.. Нет-нет, не сейчас! Завтра я продам этого бродягу в рабство и займусь мечом. Да, именно так! На свежую голову! А сейчас - пойду, проверю силки...
Раздался скрип закрывающейся двери, и Слава осторожно приоткрыл левый глаз. В доме никого не было.
- Вот это пьеса! Чёрт бы побрал этого Солончака, вместе с его сценарием! Куда же меня занесло? И главное - как отсюда выбраться?
Актёр припомнил все странности, происходившие во время спектакля, и с ужасом понял, что его привычный мир сейчас далеко, и что завтра его действительно продадут в рабство, и... И что самое время смываться!
Его сердце бешено колотилось. Он по своей актёрской привычке сделал глубокий выдох и, немного успокоившись, осмотрелся.
Меч, наполовину завернутый в парчу, лежал на лавке, к которой был привязан актёр. Тем не менее, ему потребовалось основательно потрудиться для того, чтобы перерезать путы.
- Ф-фу, - прошептал он, - теперь бежать отсюда! Эх-х, пивка бы! - он с сожалением взглянул на бочку, но вспомнив, какой эффект произвело на него "пиво", взял себя в руки. Кроме того, в руки он взял завёрнутый в парчу меч, сиротливо висевший в углу копчёный окорок, и выдернул из стопки, лежавших на столе фолиантов, небольшую книгу в кожаном переплёте. Затем, тихонько вышел из дома и пустился во всю прыть туда, где среди лесных зарослей виднелся просвет...
Дружина Хельга третий день двигалась по степи. Солнце палило нещадно, воздух был пропитан терпким запахом полыни, а над землёй висело колышущееся марево, в котором цепкий взгляд пограничника, тем не менее, заметил какое-то движение.
Не прошло и четверти часа, как дружинники настигли ковыляющего по степи человека, вооружённого завёрнутым в парчу мечом. Человек этот был небрит и измучен жарой, но его странный костюм, нелепые ботинки, с длинными узкими носами и копчёный окорок, с которым он не хотел расставаться, несмотря на усталость, не могли не вызвать улыбки.
- Кто ты? - спросил Хельг, стараясь не рассмеяться.
- Воды, - попросил путник и, утолив жажду из поданной ему фляги, представился, - Король Станислав Иванович.
- Король чего?
- Э-э-э, зовут меня так! - хмуро ответил Слава, которому до оскомины надоела эта плоская шутка.
- И куда же ваше величество направляется? - уже не скрывая улыбки, спросил Хельг.
- Всё равно куда, лишь бы выбраться отсюда.
- Хорошо. Дайте ему коня.
Актёр с трудом взгромоздился на коня, и дружина продолжила своё движение на восток.
К вечеру того же дня отряд достиг подножья гор. Воины спешились и Слава, покряхтывая, последовал их примеру.
- Какая боль, - то и дело стонал он, держась за поясницу и с трудом переставляя ноги.
- Это тебе не в карете ездить, - мимоходом посмеивались дружинники, первым делом занявшиеся обустройством лагеря.
- Да пошли вы... - беззлобно огрызался актёр, - посмотрел бы я на вас после лыжных гонок!
К наступлению темноты лагерь был разбит, а на разведённом между камней костре готовился ужин. Слава отдал свой трофейный окорок в общий котёл и теперь с наслаждением вдыхал аромат варившейся похлёбки.
- Эх, к этому бы супчику, да стопарик водочки! Или вина, на худой конец, - оживлённо потёр он руки, когда, наконец, похлёбка была готова, и дежурный по лагерю разливал её в лёгкие походные миски.
- Ну, это можно, - ответил Хельг и кивнул дежурному. Тот откупорил небольшой бурдюк, валявшийся неподалёку от костра, налил в маленькую деревянную чашку немного золотистой жидкости и передал её актёру.
- Вино, - благоговейно закатив глаза, прошептал Слава и сделал глоток. - Кхм, э-э-э... А вы уверены, что это вино? - он с подозрением посмотрел в чашку.
- Не сомневайтесь, ваше величество! Самое настоящее вино! Очень редкое. Из подвалов императорского хранилища!
- Мне кажется, вас обманули. Это не вино. Это, - актёр замялся, подыскивая сравнение, - это виноградная вода!
Воины покатились со смеху.
- Вот сказал!
- Ну, умора!
- Императорское особое - для него вода!
- Король? Да он шут!.. Шут виноградной воды!
Слава, растерявшись от такого количества шуток и колкостей, залпом выпил содержимое чашки. И сразу почувствовал! Едва уловимый, но великолепный букет, оставивший во рту послевкусие, не поддающееся описанию. Ему вдруг захотелось сочинить оду, посвящённую этому вину, но...Он оглянулся и, увидев хохочущих дружинников, рассердился на них. Они его отвлекали... Да, так оду не сочинить! Но... Они такие дружелюбные... Хо...рошие...попутчики...
Он зевнул и погрузился в сладкую дрёму...
Глава 4, в которой всё очень запутано
Тьма, поглотившая дворец, была почти осязаемой. Она заполнила каждую комнату, каждый уголок, лишив воли всех обитателей дворца и погрузив их в тяжёлый липкий, как сама эта тьма сон. Дворцовая стража, повара, многочисленные слуги спали в самых невероятных позах. Видимо сон свалил их внезапно, в самый разгар несения службы. Лишь двое, не обращая внимания на тьму и уснувших слуг, тихо беседовали в каминном зале дворца. Разговор шёл уже давно, и собеседники иногда замолкали, давая тишине полноту власти в спящем замке.
- Я хожу по лезвию меча, - произнёс после небольшой паузы один из собеседников. Его голос говорил о молодости лет хозяина.
- Такова участь вершителей судеб, - спокойно ответил обладатель более грубого мужского голоса.
- Вершителем ещё нужно стать, - возразил первый.
- Не вижу препятствий, - устало отозвался второй.
- Мы с вами ходим по кругу.
- Не мы, а вы.
- Но...
- Никаких "но"! Я предлагаю вам конкретные действия, а вы стесняетесь назвать вещи своими именами!
- Какие имена? Какие вещи? Речь идёт о жизни и смерти близких мне людей!
- Мне показалось, что вопрос о вашей жизни и смерти заботит вас намного больше.
- Да, но...
- Мне надоела ваша нерешительность, я ухожу!
- Подождите! Я... Я согласен!
- Вот! Это слова настоящего мужчины! Думаю, нам стоит обсудить детали.
- Ваше высочество! Ваше высочество! Слава создателю, вы живы! - начальник дворцовой стражи чуть не расплакался от умиления.
- Если это можно назвать жизнью, - молодой человек, которого убелённый сединами воин называл "высочеством", с трудом поднялся с пола, на котором он спал, обняв большую бутыль вина. - Ну, что там у тебя?
- Ваше высочество! Принц!.. Это невероятно, но... Ваша семья...
- Ну, что там ещё?
- Они погибли.
- Что за блажь? - принц раздражённо встряхнул бутыль и хлебнул из горла.
- Они... Нет, вам нужно это увидеть!
Принц снова приложился к бутыли и, слегка покачиваясь, поплёлся за начальником дворцовой стражи. У входа в покои императора, так же впрочем, как и у входа в опочивальни его сестры и брата стояли стражники, не пропускавшие в комнаты любопытную прислугу. Начальник стражи осторожно взял принца за локоть и вместе с ним прошёл в опочивальню императора. Зрелище было жутким. На шёлковых простынях лежал скелет, обтянутый мраморно-белой кожей. Принц побледнел и упал на колени. Его несколько раз стошнило, но когда начальник стражи попытался ему помочь, принц окинул того невидящим взглядом и крикнул:
- Стража!
В комнате почти мгновенно появились два вооружённых воина.
- Арестуйте этого человека, - он кивнул головой в сторону начальника стражи, и, заметив недоумённые взгляды солдат, добавил:
- По обвинению в измене императору.
Начальник стражи побледнел и с удивлением посмотрел на своих теперь уже бывших подчинённых. Солдаты почти одновременно пожали плечами и взяли алебарды на изготовку.
- Как быстро, - прошептал новоиспечённый император, провожая взглядом бывшего начальника стражи. Он медленно поднялся с колен и побрёл в свои покои.
- В-ваше величество, - придворный маг заикался от страха, но упорно семенил вслед за императором.
- Ну, так делайте что-нибудь! - взъярился вчерашний принц. - От меня-то что нужно? В тайную канцелярию ступайте, пускай там разбираются!
Глава 5, в которой появляются новые лица
Огни сотен свечей отражались в зеркалах потолка, стен и чёрном полированном мраморе пола так, что танцующим казалось, будто они парят среди звёзд. Оркестр, расположившийся на балконе, неустанно играл вальсы, заставляя пары кружиться и кружиться... Менялись кавалеры, дамы, врывались в круг новые пары и тихо уходили уставшие, но вальс продолжался.
А совсем рядом, за стеной, в ярко освещённом зале звучала другая музыка, и не было этого бесконечного кружения пар, зато были обворожительные дамы и обходительные кавалеры. И были светские сплетни и признания в любви, разговоры о политике и делах торговых.
- У западных границ снова неспокойно. Ходят слухи, что варлунги снова объединяются...
- Что с того? Даже объединившись, они не смогут перейти границу империи. Пограничье сейчас набрало силу.
- Да, но они заключили союз с хаалами и азрахами. Их номада - страшная сила!..
- ...А вы слышали, что герцог Уоллский собирается взять в жёны даму из полусвета, некую Ролину?
- Да что вы? В Нижней Галеде, говорят, не осталось ни одного мужчины, гм... Не оценившего её прелести! Хо-хо-хо!
- Герцогу намекнули на это обстоятельство, но он сказал, что Нижнюю Галеду без лупы на карте не отыщешь!..
- Как здоровье вашего батюшки?
- Увы!.. Придворный маг сказал, что он не увидит молодую луну.
- Сочувствую... Вы же знаете, что он был моим лучшим другом. Надеюсь, с вами мы тоже поладим? На днях придёт мой караван с юга...
- Вы обворожительны!
- Спасибо!
- Не слушайте этого лжеца! Вы не обворожительны!
- Вот как?
- Да-да! Вы не обворожительны, вы великолепны! Богиня!..
Высший свет Империи и Пограничья жил своей жизнью.
Любой, мало-мальски здравомыслящий человек всего за час мог, переходя от одного кружка к другому узнать о положении дел в империи.
И всё же, самые серьёзные разговоры велись не здесь, а в тиши маленьких ниш-кабинетов, отгороженных от зала тяжёлыми портьерами. В одном из таких кабинетов в полном одиночестве сидел совершенно лысый дородный мужчина преклонного возраста. Белая шёлковая рубаха широкого покроя, просторные шёлковые штаны, перетянутые зелёным кушаком, и лёгкие кожаные туфли выдавали в нём уроженца южного Пограничья. В задумчивости, он медленно перебирал янтарные чётки, прерываясь лишь для того, чтобы сделать глоток вина из стоявшего на маленьком ажурном столике хрустального бокала.
Иногда он хмурился, собирая гармошкой кожу на лысине, и его оттопыренные уши начинали смешно шевелиться, иногда чуть заметно улыбался и на пухлых щеках появлялись ямочки.
Его размышления были прерваны молодым человеком, шумно ввалившимся в кабинет. Он был одет в классический костюм, состоявший из элегантного расшитого золотом камзола, обтягивающих мускулистые ноги панталон и мягких, оригинально скроенных сапог.
- Уф, - сказал он, усаживаясь в кресло, - какая ночь! Ох, дорогой Бонжер, это просто чудо!
- Ничего чудесного, - отозвался Бонжер, не переставая перебирать чётки, - раньше ночь Большого Вальса была похожа на сказку! Лучшие маги империи и Пограничья всю ночь творили своё волшебство. Небо было украшено алмазами, а на стенах росли диковинные цветы. А какие были фейерверки! Кстати, они были видны даже из кабинетов...
- Да и пёс с ними, с фейерверками! - тряхнул головой молодой человек и мечтательно закатил глаза. - Какая мне встретилась девушка!..
- Вы о ком? - оживился Бонжер.
- Неужели вы знаете всех девушек империи и приграничья?
- Разумеется, нет, - улыбнулся Бонжер, - потому и спрашиваю. Впрочем, любезный граф, вскружить вам голову так легко... Кстати, когда мой брат, умирая, просил присмотреть за вами, он имел в виду именно это ваше качество.
- Какое ещё качество?
- Влюбчивость. Так что же за девушка вскружила вам голову?
- О! Девушка!.. Дочь графа Рамского... Всего за три вальса она дала полную характеристику каждому правителю Юга с точными данными о состоянии их армий!
- Ещё бы, - фыркнул Бонжер, - она ведь скоро станет женой наследника престола! Впрочем, принц Рогер может и не стать императором.
- Как это?
- Дорогой племянник, - Бонжер приложился к бокалу и сдвинул брови к переносице, - если бы ты не только танцевал до упаду, но и слушал, о чём толкуют окружающие, то знал бы, что принц Рогер обделён магической силой. А по семейной традиции трон переходит сыну, или дочери с наиболее развитыми магическими способностями. Тем не менее, твои шансы равны нулю, - Бонжер перешёл на "ты", давая понять, что разговор будет серьёзным.
- Почему?
- Я думал ты умнее. Я хорошо знаю её отца - это холодный расчётливый чурбан. Доченька ничуть не лучше. Для любой девушки лучше стать родственницей императора, чем графиней Великолужицкой. Тем более для такой амбициозной особы, как твоя пассия, - лукаво улыбнулся Бонжер.
- Глупости! - вспыхнул Саххен, пропустив мимо ушей последнюю фразу дядюшки. - Да графиня Великой Лужицы имеет больше власти, чем император в собственных провинциях. И не будь я Саххен гер Вофен, если не отобью у Рогера этот прекрасный бриллиант!
- Войну объявишь? - ухмыльнулся Бонжер.
- А хоть бы и так!
- Хм... Веков пятнадцать не находилось безумца, рискнувшего воевать с летающими крепостями... По крайней мере, всерьёз...
- Подумаешь, крепости, - фыркнул молодой граф, - даже мой маг нашёл способ обезвредить их...
- Чушь! Что может сделать какой-то Великолужицкий маг? Фейерверки запускать? Желтуху лечить? Фейерверками летающую крепость не остановить! Всё! На эту тему мы с тобой ещё поговорим. Не здесь, конечно. Здесь даже у стен есть уши.
- Вот как? - удивился Саххен гер Вофен. - А как же Извечный Кодекс магов? На этом дворце лежит заклятие Дунгельфа и нас никто не может подслушать, или я не прав?
- Прав, конечно, - усмехнулся Бонжер и повертел в руках бокал, заставляя содержимое растечься по стенкам, - только маги почти две тысячи лет состоят на личной службе у императора. Срок немалый, даже для магов. Поэтому, я не очень сильно удивлюсь, если вдруг окажется, что в заклятии Дунгельфа, если оно действительно наложено, существует лёгкий изъян, позволяющий подслушать любой разговор.
Бонжер встал, поставил бокал на столик и вышел из кабинета. Саххен немного помедлил. Он взял в руки бокал, задумчиво посмотрел сквозь рубиновую жидкость на пламя свечи, и, поставив его на столик, вышел вслед за дядей.
Когда Бонжер гер Вофен с племянником покидали дворец, тонкий серпик умирающей луны был уже почти неразличим на фоне бледно-голубого утреннего неба. У края дворцовой аллеи их уже ждал экипаж. Карета, запряжённая четырьмя айданакскими жеребцами, должна была доставить двух властителей Пограничья в Каулэр, небольшой портовый городок, откуда до границы их владений кратчайший путь шёл по морю. Дорога заняла целый день, и всё это время Бонжер гер Вофен хранил молчание. Несколько раз племянник пытался завести с ним разговор, но был остановлен недвусмысленными знаками старого интригана. Король Рувала, единственного королевства Пограничья, хитрый и ловкий политик целый день сгорал от любопытства, но так и не рискнул приступить к расспросам в карете, принадлежащей Империи.
Глава 6, в которой на голову влюблённого сваливаются неприятности
Багровое солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, когда родственники, нога в ногу, вошли в гостиницу.
Последняя не отличалась особой роскошью - обычная провинциальная гостиница, с дубовым столом в фойе, с суетливой прислугой и потрёпанного вида постояльцами, тем не менее, была для них сейчас куда желаннее сказочных императорских дворцов. Портье, выскочивший откуда-то из-за угла, слащаво улыбнулся и, рассыпаясь в комплиментах, провёл гостей в их номера. Из своей каморки важно выплыл пожилой метрдотель. Он поклонился гостям, пробормотал какое-то приветствие и, заложив руки за спину, грозно сдвинул брови. Прислуга засуетилась ещё сильнее: два шустрых мальчугана ухватились за багаж, невысокий толстяк-консьерж, кряхтя и отдуваясь, засеменил с вёдрами горячей воды для ванны, строгого вида горничные гордо проследовали в номера с корзинками для белья.
Саххен гер Вофен тотчас же забрался в приготовленную ванну и с блаженной улыбкой закрыл глаза. Впечатление от проведённой ночи не смогли испортить ни утомительная тряска в карете, ни намёки дядюшки. Пылкое воображение уже перенесло его в объятия прекрасной герцогини Рамской. Но мечтания его были явно несвоевременны. Бонжер гер Вофен, как настоящий король, вошёл без стука.
- Саххен! - рявкнул он. - Сколько можно плескаться? Хочешь, чтобы я умер от голода?
Бонжер потратил меньше четверти часа для того, чтобы вымыться, побриться и надеть походный костюм. Теперь он с удивлением смотрел на всё ещё нежившегося в ванне племянника.
Граф Саххен нехотя вылез из ещё горячей воды и торопливо обтёрся жёстким льняным полотенцем, оставленным на вешалке предусмотрительной горничной.
- Живее! - поторопил его дядюшка. - И запомни, если будешь долго валяться в ванне, не доживёшь даже до моего возраста.
Бонжер гер Вофен всего месяц назад перешагнул через сорокалетний рубеж и необычайно этим гордился. По правде говоря, повод для гордости у него был. В Пограничье редкий мужчина доживал до тридцати пяти лет, а те, кому это всё-таки удавалось, считались людьми чрезвычайно везучими. Правители Пограничья не были исключением из этого правила, поскольку большинство из них наравне со своими подданными участвовало в частых и весьма кровопролитных стычках. Графиня Лоредская, к примеру, всегда находилась в гуще самых известных сражений, чем снискала заслуженное уважение, как своих подданных, так и правителей Пограничья. Несмотря на преклонный возраст (а ей было уже тридцать четыре), в неё было влюблено больше половины мужского населения Пограничья. Вокруг неё толпами кружились женихи и воздыхатели. Но добиться её расположения удалось лишь одному мужчине - Бонжеру гер Вофену, единственному королю в Пограничье, отважному воину и хитрому политику. Правда, связь этих правителей держалась в такой тайне, что даже Саххен гер Вофен не подозревал о её наличии. А в данный момент его это даже и не заинтересовало бы, поскольку пока он торопливо одевался, подгоняемый репликами дядюшки, его память услужливо рисовала Её портрет. Баронесса Рамская, её улыбка, её густые каштановые волосы... Как приятно думать о том, что она может стать графиней Великолужицкой...
- Очнись же, наконец! - рассердился Бонжер. - Чем быстрее мы уберёмся из этого клоповника, тем больше у тебя будет шансов обнять свою подружку!
Саххен покраснел и, путаясь в рукавах, натянул рубаху.
- Ну что за спешка, - недовольно проворчал он.
- Во-первых, - нетерпеливо ответил Бонжер, - я ужасно хочу есть, а во-вторых, - он понизил голос, - до тех пор, пока мы не вышли из кареты на нас распространялся императорский "гостевой" закон. Теперь же, гостями мы не являемся и, если мои догадки верны, нас могут ждать крупные неприятности. Ну, и, в-третьих, я всё-таки хочу есть!
Они вышли из гостиницы, захватив с собой только оружие.
- К началу третьей стражи (около полуночи, прим. автора) за нами придёт шлюпка. Она доставит нас на один из самых быстроходных чайных клиперов империи. А до этого времени нам нужно ни во что не вляпаться, - Бонжер говорил так тихо, что Саххену приходилось напрягать слух. - Я знаю здесь одну вполне приличную харчевню, там мы, пожалуй, и скоротаем время. А заодно проверим, прав ли я.
Они шли по узкой улице этого провинциального городка, и Саххен с грустью думал о том, что даже в его небольшом графстве нет городов с такими плохо ухоженными мостовыми. Пускай в Великой Лужице всего пять городов, зато улицы в них вымощены отличной брусчаткой. Да и дома аккуратнее, чем здесь.
И никаким налётам варлунгов не испортить городских мостовых.
Между тем, Бонжер уверенно подвёл молодого графа к двери, над которой покачивалась большая пивная кружка.
- Проходи, не стесняйся, - он открыл скрипучую дверь и слегка подтолкнул племянника в спину.
Саххен вошёл в полумрак харчевни и остановился в недоумении - он даже предположить не мог, что харчевни бывают настолько уютными. В детстве Саххену доводилось выходить в море вместе с отцом, во время поездки к дедушке, занимавшему тогда пост губернатора одной из провинций. Нострумское море они пересекли за неделю. И это путешествие оставило яркий след в памяти юного графа. Всего за семь дней они дважды попали в шторм и подверглись нападению пиратов. Но сейчас Саххен вспомнил не это. Кают-компания с её мягким светом, задушевными разговорами и ощущением чего-то неуловимого, какой-то невидимой нити, надёжно связавшей души всех присутствующих, вот что ему вспомнилось. Харчевня действительно была очень похожа на корабельную кают-компанию: всего два больших дубовых стола, прикрученные к полу стулья, обшитые строганной доской стены и потолок, большой барометр в блестящем медном корпусе, надраенный до блеска судовой колокол в углу, у барной стойки... Здесь не было густых клубов табачного дыма, свойственных заведениям такого рода, да и посетителей здесь было не много. Всего семь человек, включая Саххена и его дядюшку. Двое из пяти сидевших за столом были одеты в форму офицеров императорского флота и выглядели как два осенних яблока - оба были одинаково упитанные и румяные. Трое их собеседников, хоть и были одеты как образцовые мещане, но похожи были не на горожан, а на настоящих морских волков.
- Это завсегдатаи, - шепнул Бонжер племяннику. - И нам очень повезло, что они сейчас здесь, а не где-нибудь в море.
Бонжер гер Вофен уверенно подошёл к барной стойке поздоровался с полнолицым румяным детиной, одетым боцманскую куртку с боцманской же дудкой на груди. Тот улыбнулся королю Рувала, как закадычному другу и, приложив к губам боцманскую дудку, издал замысловатую трель. Тотчас, откуда-то выскочил юнга - растрёпанный мальчишка, лет тринадцати, с жареным каплуном и двумя большими кружками пива на подносе. Бонжер шепнул ему что-то на ухо и, улыбаясь, направился к увлечённым своей беседой посетителям.
- Приветствую вас, бродяги! - он хлопнул по плечу тощего, как сушеный угорь моряка, сидевшего с краю и, усевшись на скамью, подал знак Саххену. Юнга, тем временем, поставил поднос на стол и исчез так же мгновенно, как и появился. Завсегдатаи прекратили свой вялотекущий спор и молча уставились на Бонжера.
- Давненько мы с вами не виделись, - с улыбкой продолжил тот, и приложился к кружке. - Знакомьтесь, это Стах, мой племянник. Стах, это Урбан, - Бонжер кивнул коренастому бородачу, сидевшему напротив Саххена, - это Юрген и Ларед, - офицеры по очереди привстали, - Тайгат, - тощий моряк болезненно скривился, - и, наконец, Крапс, - невысокий крепыш подмигнул Саххену и потеребил свои пышные усы. В харчевне воцарилась почти полная тишина. Слышно было, как на кухне орудует юнга и за барной стойкой натирает медный свисток боцман. Взгляды присутствующих застыли на пивных кружках, сучках на столе, но упрямо избегали встречи с взглядом Бонжера.
- Очень приятно, - наконец недовольно пробурчал Тайгат. - Надеюсь, он не такой невежа как ты?
- Почему это я невежа? - изобразил искреннее удивление Бонжер.
- Он ещё спрашивает! - недовольно проворчал Юрген. - Когда ты появился здесь с "хвостом" из девяти нострумских пиратов, мы избавили тебя от удовольствия покачаться на рее. Когда через месяц ты приволок за собой четырех азрахских лазутчиков, мы доходчиво объяснили им, что граница для них сейчас важнее, чем Пограничье. И что? Вместо того чтобы посидеть с нами и рассказать за кружкой эля, что всё это означает, ты исчезаешь на полгода и появляешься в окружении каких-то головорезов, якобы нанятых тобой для какой-то прибыльной авантюры. Кто отбивал тебя от твоих людей? Мы! А ты снова исчез на полгода. Чего от тебя ждать сегодня? Может от племянника избавить? Ну, что молчишь?
Бонжер действительно молчал. Он сидел, насупив брови, и старательно расправлял салфетку. Его уши старательно шевелились, изображая мыслительный процесс. Саххен с любопытством наблюдал за спектаклем, устроенным его коронованным дядюшкой.
- Да, - сказал, наконец, Бонжер, - я виноват. Но сегодня я пришёл, только для того, чтобы повидать своих старых друзей. И по этому поводу прикончить бочонок свежего рувальского эля, - он подмигнул боцману и тот издал соловьиную трель. Юнга не заставил себя ждать. Саххен не успел и глазом моргнуть, как на столе появился бочонок эля, а над столом прошелестел вздох облегчения. Лица моряков оживились, с хлопком открылась пробка, и янтарный напиток потёк в подставленные кружки.
- И всё-таки, - подал голос Урбан - во что ты вляпался на этот раз? Я ни за что не поверю, что ты зашёл сюда только для того, чтобы угостить нас элем.
Бонжер усмехнулся и приложился к своей кружке.
- Не совсем так, Урбан. Я действительно собирался просто зайти и поболтать с вами за кружкой хорошего эля, но увы... Тот, кто много путешествует, неизбежно наживает не только друзей, но и врагов. Я не знаю, идёт ли кто-нибудь по моим следам, но мне бы очень не хотелось подвергать опасности своего единственного племянника. Поэтому, я поспешил привести его туда, где он будет в безопасности. В полночь мы уедем из Каулэра. А пока, - он усмехнулся, - пока можете ругать меня за мою неблагодарность. От друзей я даже упрёки приму с радостью.
- Бунгарт-везунчик, - проворчал Урбан, - сколько лет я тебя знаю, а ты всё так же полон сюрпризов. Я не удивлюсь, если вдруг узнаю, что ты внебрачный сын императора, а то и сам император. Хотя вряд ли... На императора ты пока не тянешь. Так, один из пограничных князьков...
Бунгарт-везунчик, он же Бонжер расхохотался:
- Да ты, как всегда смотришь в корень! Когда я стану императором, возьму тебя в советники!
- Когда ты станешь императором, ты о нас и не вспомнишь! - уныло парировал Урбан.
Бонжер уже было открыл рот, чтобы сказать что-нибудь соответствующее, как у него за спиной возник юнга и начал что-то нашёптывать. Когда он снова исчез, Урбан мрачно изрёк:
- Бунгарт-везунчик снова влип. От кого тебя отбивать в этот раз?
- Боюсь, что сегодня вы не сможете мне помочь, - после небольшой паузы выдавил из себя Бонжер. - Если не ошибаюсь, на сей раз, моя голова понадобилась исполнителям из тайной канцелярии.
Саххен побледнел, услышав эту новость.
- Прости меня, - прошептал он, - ты был прав - у стен в империи тоже есть уши.
- Что уж теперь-то... - Бонжер похлопал племянника по спине, - всё равно это должно было когда-нибудь случиться...
- Когда ты вытаскивал нас из пиратского логова, - неожиданно заговорил Тайгат, - за тобой тоже шли шпики из тайной канцелярии. Я тогда поговорил с ними... Ты слишком независим, Бонжер гер Вофен, а императору не нужны такие союзники.
- Бонжер гер Вофен? - вскинул бровь Урбан, а остальные в изумлении переглянулись. - Ты уверен, Тайгат?
- Да, - кивнул Тайгат, - я хорошо побеседовал с теми псами. Именно поэтому я и молчал все эти годы. Тех я успокоил, но тайная канцелярия, видать, не успокоилась. Им наплевать, что простые люди вроде нас гибнут и попадают в рабство к пиратам, зато чья-нибудь независимость сильно мозолит глаза. Ты спас наши шкуры там, куда имперцы и нос побоятся сунуть, и я теперь твой должник. Вечный должник. Думаю, мы сможем помочь тебе, - он посмотрел в глаза Урбану и тот не отвёл взгляд.