Аннотация: Немного об обычаях крокодилов-гвардейцев...
Предсмертная записка
"...И тогда я понял, что сердце ее жестоко, а может быть, я просто недостоин того, чтобы ее благосклонность коснулась меня, как цветущие ветви сакуры, склонившись, касаются прикорнувшего под нею путника.
Я - лишь юный крокодил охраны покоев Ее величества, она же - первая фрейлина. Кто я таков, чтобы взгляд ее прекрасных глаз хотя бы раз задержался на мне? Скольких таких юнцов видела она, сколько сменилось караулов у королевской опочивальни?
Но я увидел её, и более не могу сдерживать своих чувств. Её глаза, её губы, её руки и прочее, свободное от покровов придворных одежд - всё манит меня и говорит мне: приди, о юный крокодил, приди! И я явился бы, если бы не наша разница в положении, ведь я - никто, она же - сама первая фрейлина! А меж тем ее манит меня, зазывает, и так призывно алеют уста, что не в силах устоять, клянусь, и сам крокодил-майор, я ловил его взгляды... Нет, нет, это всё фантазии, есть вещи превыше обычной страсти!
У нас нет будущего и не может быть. Я понимаю, насколько моё положение не соответствует её. Я не верю в счастливую случайность, благодаря которой первая фрейлина обратит внимание на меня, презренного. Она скользит дразнящим взглядом по мне, когда видит в карауле, но тот же взгляд достается моим товарищам, неспособным сполна оценить дар небес!
У меня нет шансов завоевать эту дивную женщину, поэтому я твердо решил поступить так, как подобает согласно нашему кодексу чести. Я тщательно заточил кончик хвоста, испросил позволения у своего командира (он понял меня, как крокодил чести), и я готов ко всему. Я совершу сеппуку по всем правилам. Вам, друзья мои, что станут читать эти предсмертные записки, завещаю: пусть она получит туфельки из моей кожи. Я всегда буду иметь преимущество пред ее кавалерами: я стану ласкать ее пяточки, тогда как другие едва лишь начнут добиваться разрешения поцеловать ее руку...
И я прошу передать ей: госпожа первая фрейлина, я полюбил вас больше жизни, больше луны, что отражается в воде пруда, о котором не стоит говорить вслух, больше воинского долга и даже испросил разрешения завершить свой жизненный путь не на страже покоев Ее величества, а по собственному желанию. Поэтому, прошу вас, хотя бы изредка вспоминайте юного крокодила, отдавшего вам всё, что имел..."
Крокодил-майор зачитал первой фрейлине предсмертную записку молодого подчиненного. К сожалению, он не мог воспрепятствовать юному олуху воспользоваться традиционной привилегией крокодилов охраны Ее величества - то есть покончить с собой. Более того, ему пришлось взять на себя обязанность доложить этой сте... этой достойной даме об обстоятельствах гибели молодого идиота. (Подожди он пару лет, считал крокодил-майор, вполне мог бы рассчитывать на благосклонность более молодых цыпочек... неразборчивых, кстати. Увы, такое понимание приходит со временем, которого юнцу не хватило.)
-Как это печально, - сказала дама и смахнула воображаемую слезинку. Крокодил-майор был достаточно искушен, чтобы понимать, когда женщина действительно льет слезы с риском попортить макияж, а когда играет. Это был второй случай. - Бедный юноша!
Это мнение крокодил-майор полностью разделял. По его мнению, ритуальные самоубийства вообще следовало запретить, но столь прогрессивные взгляды разделяли далеко не все.
-Но где же то, что это несчастный завещал мне? - спросила первая фрейлина, и в глазах ее зажегся алчный огонек. Эта достойная леди давно уже мечтала о редкостной обуви - ее получали лишь дамы, в которых безо всякой надежды влюблялись крокодилы и приносили в жертву их красоте свою несравненную шкуру. Увы, пока что жертвой ее пал лишь один, совсем молоденький и глупый. Впрочем, его должно было хватить на многое...
Крокодил-майор щелкнул когтями. Подбежал молоденький крокодил-адъютант, поднес сафьяновый футляр, раскрыл его, подобострастно склонившись перед дамой. Внутри оказались... босоножки крокодиловой кожи: подметка да несколько ремешков, обильно украшенных стразами (крокодил-майор счел, что бриллианты на обуви - это уже чересчур). И всё.
Первая фрейлина придирчиво изучила пару обуви, потом перевела взгляд на крокодил-майора. Вернее, на его верный чемоданчик. Она примерно знала историю этого замечательного чемоданчика крокодиловой кожи, с тех пор и затаила страстное желание обрести куда более шикарное подобие столь прозаической вещи, затем и обаяла юношу, зная о законах чести, бытующих среди молодых крокодилов, но...
Она сопоставила размеры своего несостоявшегося возлюбленного и то, что досталось ей по его завещанию. Босоножки выглядели весьма сиротливо - пара полосочек крокодильей кожи, и только! Но это бы ладно, а...
-А где же сумочка?! - вопросила первая фрейлина во весь голос, так что молодые крокодилы поджали хвосты, а крокодил-майор нахмурился.
-Бедный юноша не успел заручиться поддержкой старшего товарища, - сказал он со сдержанным трагизмом в голосе. - Некому было помочь ему. Бедняга так исхлестал себя заточенным хвостом, что нам с трудом удалось выкроить несколько полосок целой шкуры на туфли для вас...
-Благодарю, - вздохнула фрейлина и постановила для себя: впредь крокодилов не доводить до самоубийства, а попросту травить. Тогда расход шкуры намного меньше!
Она посмотрела в глаза крокодил-майора и поняла, что тот очень ею недоволен. Впрочем, первая фрейлина пользовалась покровительством не последних из высших этого мира, а потому ответила на крокодилью усмешку не менее широкой и не менее зубастой улыбкой...