Вот и закончился короткий зимний отпуск. Турбаза, лыжи, коньки, чистый воздух, сосновый бор, все отошло в прошлое и неумолимо подступала заурядная повседневная действительность. А вот и ее первое проявление не замедлило ждать.
Еще у входа в квартиру он почувствовал неприятный запах, а уж, когда отворил дверь, и вовсе дышать стало нечем, вонь - не приведи Господи. В предотъездной суматохе они забыли положить в холодильник приличный кусок, пардон, бельдюги и тот протух за это время до самого "дальше некуда". Ефим заметался по квартире, пооткрывал настежь окна. Холодный морозный воздух, ворвавшись вовнутрь, разрядил обстановку, дышать стало легче. Затем он засунул источавшую миазмы рыбу в один полиэтиленовый мешок, еще в один.
Что бы вы сделали дальше в подобной ситуации, ну, конечно же, выбросили бы мешок в мусорный бак да побыстрее. Ефим решил иначе. На дворе ночь, к тому же, бак далеко от дома, но зато по дороге к трамваю, вот завтра и можно будет выкинуть, идя на работу. Он вынес мешок на лестницу и поставил аккуратно в уголке на нейтральной территории, за ночь, поди-ка, ничего не случится, подумал он и со спокойной совестью пошел спать.
Утром, как всегда в спешке, дожевывая на ходу бутерброд, похватав с тумбочки планшет с чертежами и мешок с заботливо приготовленным женой обедом, он выскочил на лестницу. Спускавшаяся сверху Тамара Николаевна - импозантная дама бальзаковского возраста, человек очень уважаемый, еще бы, она работала заведующей обувным отделом в торговом центре,а босиком, как известно, никто не ходит, сквозь заткнутый пальцами нос прогундела: "И какая же это сволочь..." Дальше ей не хватило дыхания, но что она имела в виду, Ефим понял, как только высунулся из дверей - в подъезде стоял густой тошнотворный запах тухлой рыбы. Он подождал, пока каблучки Тамары Николаевны смолкли внизу, схватил злополучный мешок и ринулся вниз через три ступеньки. Он бы тоже зажал нос, но зажимать было нечем - обе руки были заняты.
На свежем воздухе в голове сразу зароились мысли о работе. Пока добирался до работы, обдумывал предстоящий рабочий день, пережевывал проблемы, что и как сделать. Поравнявшись с мусорным баком, Ефим автоматически шваркнул туда мешок и пошел к трамваю. На остановке, как всегда , народ, изо ртов пар, поднятые воротники, нахлобученные шапки, все жмутся поближе к рельсам. Ефим тоже протолкался поближе и, после короткой схватки за владение поручнем, одним из первых заскочил в подоспевший вагон.
Уткнувшись носом в чей-то "ароматный" кожух, Ефим затих, прикрыл глаза и закемарил. Сквозь дрему чудился ему знакомый запах. " Вот ведь как въелся" - подумал Ефим и продолжал кемарить. Однако, через некоторое время запах усилился, причем, как заметил Ефим, это не только ему показалось. Стоящие рядом люди начали оглядываться, принюхиваться, вобщем , пытались определить источник. Не на шутку встревожившись, Ефим слегка отстранился от кожуха и, насколько это было возможно, взглянул на мешок с обедом. Запах явно исходил оттуда.
Вдруг его пронзила ужасная мысль - неужели вместо вонючей рыбы, он выбросил в мусор свой обед, с таким старанием приготовленный его любимой женой. Похоже, что дело так и обстояло. Мало того, что он не знал, как выпутаться из этой неприятной ситуации, но и что он есть-то будет, в районе, где он работал, не то что столовой, магазина не было, хлеба купить негде было. Между тем, обстановка в вагоне постепенно накалялась. Люди, матерясь и зажимая носы, смотрели с подозрением друг на друга.
Ефим стоял, опустив голову, и не в силах был дождаться своей остановки. Вывалившись, наконец, из трамвая, он облегченно вздохнул, огляделся в поисках урны, но, не увидев ничего похожего, двинулся к своему объекту. Проходя мимо полузасыпанного фундамента, выбросил туда так надоевший ему мешок. С громким лаем подлетела его любимица дворняжка с редким именем Жучка. Ефим подкармливал ее и это стало уже традицией.
- "Извини, подружка, но сегодня тебе ничего не перепадет, сам без жратвы" - сказал Ефим и пошел к себе в будку. Подошло время обеда. Работяги развернули свои узелки, достали нехитрую снедь. Ефим сидел у себя и вспоминал, что ж там было-то у него в мешке. Помнится жена говорила паштетик печеночный мол нагреешь на печке. Огурчик солененький был, Ефим точно помнит, несколько котлеток куринных, яичко крутое, луковка и что-то там запить, компотик что ли. Ефим сидел, вспоминал и так себя распалил, есть хотелось до тошноты. За дверью раздался громкий лай и скуление - Жучка прибыла за угощением.
- "Сам голодный, нет у меня ничего. Не понимает" - подумал Ефим. Прошло время и за дверью снова раздался настойчивый лай.
- "Вот ведь неуемная".
Ефим высунулся за дверь и обомлел. Перед ним лежал так хорошо знакомый мешок с тухлой рыбой. Жучка, сидящая рядом, усердно виляла хвостом и преданно смотрела Ефиму в глаза. Казалось, она хотела сказать: " Хозяин, кушать подано".