В этом деле ничего не было о несчастных шизофрениках, тоже пропавших без вести. Но после пережитого потрясения было уже не до них. Максим вскочил (если так можно назвать изменение направления его поля) и как только мог быстро двинулся назад, к хранилищу его драгоценностей и одежды. Здесь ничего не изменилось, всё было тихо-спокойно. Пока Макс не оделся.
- Хозяин просит вас зайти, молодой человек, - прорычала одна из горилл, жуя какую-то жвачку. И это так контрастировало с прежними угодливыми клерками и продавщицами, что Макс просто из любопытства подчинился - решил посмотреть, что это значит.
- Вот, босс, привели. Откуда он взялся - не знаем, но вот, привели.
Это был уже не тот кабинет для посетителей, а серый бетонированный подвал в том же цокольном этаже. Видимо, остался кусочек площадки при строительстве подземного гаража, вот и оборудовали для всяких вот таких делишек. "Везде одно и тоже" - вздохнул Максим. "Видимо, только гении мыслят по-разному. Подонки мыслят одинаково".
- У меня очень мало времени. Какие вопросы? - поинтересовался он у босса, восседавшего на одиноком стуле в центре практически пустого бетонированного куба.
- Учитывая вашу занятость, юноша, из множества вопросов задам один: Денежки откуда?
- Вам-то какое дело?
- Это не совсем учтиво, отвечать вопросом на вопрос. Но я вам объясню свою, скажем так, заинтересованность. Денежки-то палёные.
- То есть, как? Награбленные, что ли?
- Нет-нет, что вы. Если бы так, вы уже объяснялись бы в другом месте. А здесь просто есть пачечка, купюры которой светятся таким светом... как кровушка людская. А это что значит? Что они насильственно изъяты у одного моего старого знакомого. Друга даже, можно сказать.
- Это Саш ваш друг?
- Ну... с некоторой натяжкой... да. Был. Какой-то странной смертью он умер. И вот мне бы очень хотелось узнать, откуда у вас эти денежки и что вы знаете о безвременной кончине несчастного Саша.
- Не такой он уж и несчастный. Ещё тот был негодяй.
- Ну-ну-ну. О покойниках... сами знаете.
- Послушайте, мне некогда. Я конечно, с удовольствием объяснился бы, но...
- Никаких но! А это, чтобы сделать вас немного покладистей. У меня тоже мало... да ты с ума сошел! Последние слова были сказаны уже одной из горилл, которая по знаку босса нацелился смачно, с разворота заехать наглому юнцу по фейсу. Огромный кулак, просвистев мимо юнца, угодил куда-то в шею стоявшей с другого бока Максима такой же гориллы. Та захрипела и начала оседать на пол.
- Шустрый молодой человек. Отменная реакция, - по-своему понял происшедшее босс, доставая откуда-то из-под пиджака солидного калибра пистолет. - Брось шутить, цыплёнок. А то пристрелю, не глядя на всю твою славу. Не впервой. Ну! Не двигаться!
Всё это Макс уже проходил и решил действительно не терять времени. Даже воспротивился некоторым поползновениям Эйора.
" Некогда! Да и хватит с тебя!" - огромным усилием воли оставил он сознание и тело за собой. И тот смирился. Или, действительно, не нуждался сейчас в порченной крови, или Максим не был в таком гневе, чтобы утратить контроль над здравым смыслом. В общем, и этому боссу, и его подручным следовало бы благодарить судьбу, что остались живы. Или проклинать за такую жизнь - обездвиженных паралитиков?
Поймав такси, Максим вновь кинулся в аэропорт. В пути набрал номер Алёны.
- Слушай, я тут такое откопал! Даже по этому телефону боюсь... Не зря Бычек нас на детей наводил!
- Добрался-таки до дела? Молодчина! Ну, и...? Хоть намёком?
- Тут связаны не только дела, но и делишки. Даже то, с убийством в машине. В некоторой степени. - Максим покосился на таксиста. Тот, услышав об убийстве в машине, вжал голову в плечи. Слушает и боится. Значит чисто.
- Ну, которое я вместе с шефом расследовал, - уже не столько для Алёны, сколько для водителя, уточнил он. Ну вот, словно тяжесть с плеч у бедолаги свалилась.
- Поняла - поняла. Но с какой стороны?
- Всё объясню. Сейчас помчусь ... ну, не по телефону. Ты помнишь, где ещё маленькие такие ниточки торчали?
- Да-да. Слушай, а Евгений тут раскопал очень интересные сведения о делах сильных мира сего. И ещё новость тот самый Жак, ну, журналист который...
И опять чёрная волна ударила по Максиму...
- Ну, красавица, ну умница, - восхищался Максим, ласково поглаживая холодный металл "тёзки". - С таким другом мы любой штурм отобьем.
- С друзьями, братец Иванушка, с друзьями, - уточнила Злата, отдуваясь и вытаскивая из подвала второй пулемет.
- Может, там еще и бронепоезд припрятан? - изумился "братец", метнувшись на помощь девушке.
- Чем богаты, тем и рады...
- Ну, ну, не скромничайте, с таким приданым, и не замужем...
- Кто, Саввишна? Может, поэтому и не замужем.
Перешучиваясь, они перетащили оба пулемета на чердак и установили их по разные стороны помещения.
- Теперь вот что, - посеръезнел Максим. - Нам надо будет отбить у них охоту прийти к нам в гости. Это удастся, если мы уничтожим большую часть отряда. Иначе они нас рано или поздно выкурят. Вообще-то они и так и так нас выкурят, но если мы их хорошенько куснем, то у них пропадет охота нас преследовать.
- И какая будет диспозиция, господин генерал? - поинтересовалась Злата, заливая воду в кожухи пулеметов.
- Делаем вот что... В начале отстреливаемся из этих игрушек, - кивнул Макс в сторону дробовиков. Когда они убедятся, что бояться почти нечего и покажутся всем отрядом, вот тогда и полоснем из наших друзей. Думаю, что это отобьет охоту от преследования. Все согласны? Тогда военный совет закончен.
- Я то согласна, ухмыльнулась Злата. - А как наша сестра во Христе? С проповедью: "Не убий!"
- Ольга Николаевна, - обратился юноша к побледневшей монахине. - Может, это и против Ваших правил, но я не собираюсь подставлять им другую щеку. Я видел, что они сделали с монахами, давшими Вам приют. Они убивали их поочередно на глазах у распятого отца-настоятеля. Мне некогда сейчас дискутировать на темы христианства. Я знаю одно - чем больше этих нелюдей умрет, тем лучше будет всему человечеству. И христианам тоже. Я знаю, что мы в Вашей власти. Но благословите нас на рать.
- Дайте мне ружье! - вдруг ответила монахиня.
- Что? - изумленно воскликнули ее собеседники.
- Дайте мне ружье! - решительно повторила Ольга и, не дожидаясь ответа, взяла карабин. Медленно, но уверенно она сняла оружие с предохранителя и щелкнула затвором.
- В конце концов, мой отец был не совсем гражданским человеком, - ответила она на немой вопрос четырех глаз. - Что такое оружие, в нашей семье знали. И в монахини я не постригалась.
- Нет! - Максим довольно грубо вырвал оружие у девушки из рук. - Каждому - свое. Пока мы справимся сами. Хотите помочь - несите воду. Наших новых друзей - он вновь похлопал по кожуху пулемета, - надо поить. - Злата, мы держим фронт и смотрим по сторонам. Ольга Николаевна - Вы наблюдаете за тылом и помогаете каждому, кто будет нуждаться. Но вначале - выманим.
- Я выманю, - прогудела Саввишна, и получила нерешительное разрешение командира.
События не заставили себя долго ждать. Ближе к полудню к избе подошли пятеро разведчиков. На стук в дверь долго никто не открывал, и только когда они начали барабанить ногами, старушечий голос поинтересовался, кого принесла нелегкая.
- Были свои, да все вышли. Вышли и не вернулись. Только чужие и бродят, - ответствовал голос хозяйки.
- Открывай, старуха, не то дверь сломаем, - пытались урезонить хозяйку солдаты.
- Ну вот. Добрый человек пошел бы восвояси, а дверь ломать - это только лихие люди. Не отопру.
- Бабка, отпирай. Если одна - ничего не сделаем. Советская власть мы.
- Ой ли? - проворчала вредная старуха. - Смотри, власть, будете ломиться, отважу. Знаю я таких, - " власть". - Она смачно выругалась.
Пока шли переговоры, Максим, поняв задумку хитрой старухи, лихорадочно снаряжал патроны дробовика соответствующим зарядом - мелкой дробью с солью.
- Ломаем, - скомандовали из авангарда, и разведка, проклиная упрямство старой ведьмы, налегла на дверь. И в это время Максим, с дальнего угла чердака дважды выстрелил импровизированными зарядами, целясь в филейные части незваных гостей. И хотя он стрелял сверху вниз, под довольно острым углом, но по воплям и грязной матерщине понял - попал, и попал удачно. Вся пятерка рванулась в лес - докладывать о результатах разведки.
- Ну и что теперь? - поинтересовалась Злата.
- Если нормально разозлили, и они поверили, то выманим - ответил Макс, с большим сомнением качая головой. - Я бы лично не поверил. Но и таким нахрапом людей не посылал бы. Не знаю. Подождем. Теперь встретим их посерьезнее.
Ломать дверь и справляться со старой ведьмой, встречающей советскую власть солью без хлеба, отправили десяток здоровенных бойцов. Для того, чтобы долго не задерживаться под огнем дробовика, лихие ребята вырубили соответствующий случаю ствол дерева и с таким тараном легкой рысью двинулись на врага.
- Ну вот начинается потеха, - произнес Макс, прицеливаясь из карабина. Девушки, также старательно целясь, ничего не ответили.
- Готовы? Огонь! - подал команду лже-монах и первым выстрелил. Два выстрела рядом прозвучали почти одновременно. Осажденные увидели, как трое из врагов упали, а остальные, уронив таран, остановились.
- Еще огонь, - скомандовал юноша, вновь припадая к прицелу. И пока команда штурмовиков соображала, что произошло, чем там старуха стреляет, из дома раздались еще три выстрела, и вновь трое их товарищей упало на молодую траву. Один из них, раненный в живот, громко заорал. Трое из оставшихся невредимыми кинулись к лесу, один склонился над раненым. Макс успел всадить пулю еще в одного убегающего, но в героя, тащившего раненого в лес, ни он, ни девушки стрелять не стали.
- Это запевка. Присказка. А песенка или сказка начнется чуть попозже, - заявил Максим, откладывая в сторону карабин. - Теперь, насколько я знаю повадки "товарищей", нам надо прилечь и без надобности не шевелиться.
Он оказался прав. Из лесу раздался грохот всех стволов обозленного отряда, и, прорываясь сквозь гонку, на чердаке засвистели пули.
- Это ненадолго, - успокоил девушек Максим. - Сейчас спохватятся, что патронов никто не подвезет, и задумаются, что делать дальше. Потом пойдут в атаку.
Все так и случилось. Чоновцы шли цепью. А поскольку многие из них давно уже ходили в атаку только против мирного населения, то под пули лезть не хотели. Они жались друг к другу и, подходя к дому, все больше и больше скучивались.
- Нет, нет, нет - притормаживал Злату Максим, подпуская врагов все ближе и ближе. - Пора! - крикнул он, наконец, и свинцовый шквал из двух пулеметов смел наступавших. Затем добил убегавших. Раненным позволили уползать, цинично решив, что они свяжут преследователей. "И ничего личного" - буркнул, словно извиняясь, Макс.
- Что будет теперь? - поинтересовалась Ольга, печально разглядывая поляну, усеянную мертвыми красноармейцами.
- Теперь они выставят оцепление, и будут дожидаться подкрепления с пулеметами и пушками, - высказал свое мнение юноша.
- А я бы на их месте...
- Да? - переспросил Макс Злату.
- Я бы подожгла наш дом и выкурила бы всех.
- Разумно, но как?
- Поджечь вон тот ельник, в дыму прорваться сюда и поджечь дом. В сторону реки нам не уйти - обрыв, а в другие стороны - можно блокировать.
- А дым? Он нам не поможет прорваться? - с интересом следил за развитием Златиного плана Макс.
- Надо поджигать ельник и дом, когда ветер будет в нашу сторону. Тогда и пожара большого не дождешься - лес сейчас сырой, и дым будет нам в лицо, им нас высмотреть не помешает.
- Очень интересный план, - одобрил юноша. - Только, надеюсь, что наши приятели до него не додумаются.
-А если?
- Ну, тогда, думаю, Саввишна найдет способ вытащить нас отсюда. Какую-нибудь многоместную ступу. А, Саввишна?, - спросил монашек, перегнувшись и глядя в избу на старуху.
- Улыбается и кивает головой, - сообщил он девушкам. - Однако, вот и стрельбе конец. Теперь начнется осада. Предлагаю - я дежурю первым. Вам - отдыхать. Смена через каждые... три часа. Вниз, девчата, вниз.
- Как вы думаете, не попробуют ли они незаметно подползти и закидать гранатами?- поинтересовалась Злата, сменяя в положенное время Максима.
- Думаю, нет. Ползти далековато. Бросать гранаты - высоковато, да и героев у них осталось маловато. Будут сидеть и думать, пока до чего-нибудь не додумаются. Про пушку я, конечно, в шутку, а вот пулеметов подвезут, прижмут нас к земле, а потом штурманут.
- А я думаю, они все-таки додумаются до моего плана... Ой, ползут! - вскрикнула она, показывая на двух смельчаков.
- Придется отучивать, - заявил Максим, прижимая к плечу карабин.
- И я тоже - схватила второй карабин девушка.
Первым выстрелил Макс, чуть позже - Злата. Оба пластуна замерли, и чувствовалось - навсегда.
- Вот так. И ничего личного, - вновь заявил юноша, откладывая карабин.
- Что? Что ты сказал? - вдруг страшно побледнев, спросила Злата.
- Да ничего, вырвалось, - рассеянно ответил Макс, всматриваясь в сторону врага.
- Нет, ты уже говорил это, - непроизвольно перейдя на "ты" заявила Злата.
- Ну да, говорил. Привычка такая появилась. Чужой я здесь, вообще-то. Вот после каждой стычки вроде как объясняю им, что личной неприязни к ним не питаю. К большинству из них, - уточнил он. -А что? - повернулся Макс к девушке.
Но в это время вновь начали стрелять - в отместку за гибель товарищей.
-Идите, моя смена, - не ответив, вытолкала Злата с чердака юношу и осталась одна.
Напрасно не придав значения Златиному любопытству, Максим плотно поел от щедрот Саввишны.
С обожанием глядевшая на него старуха прислуживала Максу и Ольге за столом, с некой совершенно невероятной грацией меняла тарелки и разносолы.
- Вы знаете, мне в миру приходилось бывать на пирах и за мной тоже прислуживали. Разные лакеи бывали, может, и половчее ухаживали, но вот так, любя... - удивленно улыбалась Ольга. - Чем-то вы тронули сердце старушки. Признайтесь, чем он вас околдовал? - шутила девушка.
- Наверное, тем же, чем и тебя, дура, - сквозь зубы зло шипела часовая на чердаке. Слезы текли по ее тронутым молодым пушком щечкам. Еще пол часа назад она обижалась на старуху, видя, как та специально затягивает приготовление обеда - до окончания дежурства молодого офицера. Сейчас ей было все равно. Даже лучше, что она дежурит именно сейчас - есть время выплакаться. Тем более, стрельба закончилась, и новых попыток погеройствовать никто не предпринимал.
Старуха же на слова Ольги вновь улыбнулась. И хотя от улыбки сморщенное годами лицо еще более сморщилось, но его выражение стало не таким ... ведьмовским - подобрала Ольга слово.
- Злата, я вас сейчас подменю, - вскинулась монахиня. - А то за три часа дежурства все остынет. - Ну, на несколько минут, - уточнила Ольга в ответ на отрицательное бурчание часового. Затем она полезла наверх и силой стала спихивать упрямую девушку.
- Да прекратите вы баловаться! - прикрикнул на эту возню Максим. - Смерть, смерть опять идет за нами. И все - всерьез. А вы - как дети... Злата, я вам приказываю передать дежурство на четверть часа сестре Ольге и как следует поесть. Ольге Николаевне - смотреть в оба. Я пошел на перевязку. Когда вновь поменяетесь, Ольге Николаевне - спать!
- По какому праву командуешь штабс? - зло крикнула Злата.
- По этому праву и командую, по праву старшего офицера. А насчёт штабс-капитана - зря. Государём-императором был произведен в поручики, - ответил Максим, скрываясь в сенях со старухой.
- За что, а? В таком возрасте за что, поручень?
- Что с Вами, Златушка? - забеспокоилась монахиня, увидев зареванную мордашку своей подруги.
- Ах, отстаньте от меня, - отвернулась Злата, уставившись в импровизированную бойницу.
- Ну, хорошо, хорошо, - примирительно проворковала Ольга. - Только, Вы, действительно, сходите, поешьте. Мало ли что еще. Здесь Максим прав. Силы могут понадобиться. Как тогда, когда его тянули. Мало ли кого еще, не дай, конечно, Бог...
- Зря, ох, зря тянули, - всхлипнула Злата.
- Да вы что, вы что? - испугалась Ольга. И... и почему вы его штабсом назвали?
- Ладно, не бойтесь. Может, все обойдется, - успокоила подругу Злата и, не отвечая на последний вопрос, скользнула вниз к столу. Она быстро перехватила старухиных солений, похлебала горячего супа, а, услышав шаги Максима, схватила с собой копченую ребрину и взвилась на чердак.
- Все, спасибо, я здесь догрызу. Вам советую поспать. Вы правы, сил надо набираться всем.
Ольга вновь пытливо посмотрела на Злату, но та с абсолютно беззаботным видом обгладывала кость, уставившись в сторону врага. Вздохнув, монахиня спустилась вниз, где вскоре последовала совету Златы. После загадочных знахарских бабкиных процедур задремал и Максим. Задумчиво глядя на него, сидела в изголовье кровати старуха. Что происходило на той стороне этого микрофронта, было неведомо, но и оттуда громкого шума не доносилось.
- Ну, что новенького? поинтересовался в надвигающихся сумерках отдохнувший и бодрый поручик. По нему было видно, что боль от многочисленных заживающих ран все меньше тяготит этого бойца.
- Все без изменений, господин штабс-капитан, - язвительно отрапортовала Злата.
- Ну почему же, без изменений? Блокада усиливается. Вон, начали разжигать костры, - невозмутимо констатировал юноша. - А насчёт "штабса", это всё же зря с такой ненавистью. А костры уже давно?
- Это вот только-только, в честь вашего появления фейерверк, ваше благородие.
И действительно, по периметру лесной опушки, довольно близко один от другого, начали разгораться огни.
- Чтобы мы не проскользнули? - полуутвердительно спросила также поднявшаяся на чердак Ольга.
- Точно. Да и самим в темноте не сидеть. Страшновато же. Особенно, когда луна прячется. Боюсь я только, что подскажут им эти костры Златин план, - размышлял вслух Максим. - Маловато мы их все-таки положили...
- Ну о чем вы жалеете! - вскинулась Елена. - Грех жалеть о том, что мало убил!
- Вы, сестрица, в данный момент не правы. Мы защищаемся от врага, который готов убить нас, не задумываясь. К примеру, в русско-японскую войну или уже в Мировую - вы служили молебен за успех русского оружия? А оно что, само убивало? И с той стороны служили молебен, за успех их оружия. А эти - и молебнов не служат.
- Но мы не должны быть равными им.
- Это почему же, хотелось бы узнать?
Пока Максим с Ольгой спорили о богопротивности того или иного убийства, не находившая себе места, явно осененная какой-то мыслью Злата украдкой накинула на свою рыжую шевелюру черную шаль, а затем вымазала золой из печи лицо.
- Это что за маскарад? - изумился Максим, когда девушка, сверкая в сгущающейся темноте белками глаз, высунулась из ведущего на чердак лаза.
- Пойду на разведку, - не терпящим возражений тоном заявила девушка. - А вы здесь не трепитесь, а смотрите в оба. А то подкрадутся - и поминай, как звали.
- Не пущу - решительно вскочил на ноги сидевший у импровизированной бойницы Максим.
- Вас не спросила, ваше сиятельство! - Злата метнулась к двери и словно сквознячок, просочилась в чуть приоткрытую дверь.
- Вот же егоза, - восхищенно развел руками "старший офицер". - Знал бы - связал бы. Но поздно. И кое в чем она права - мы несколько заболтались. Будем повнимательнее. Хоть я и не верю в героизм этих мародеров, но вдруг проглядим?
- Услышу, все услышу, - подтвердила свои слова старуха.
- Ну, тогда тем более, не будем болтать и мешать нашему помощнику, - улыбнулся Максим.
- Только один вопрос, - решилась Елена. - Что случилось со Златой? Ее словно подменили, особенно в отношении к Вам. Дерзит, плачет, злится... Если, конечно, это не личное...
- Не знаю. По-моему, ничего такого не случилось... в последнее время, - добавил он, чуть запнувшись, - чтобы вот так, на глазах, изменилось отношение. Надеюсь, это не помешает нам выкрутиться...
- И ещё... Почему она вдруг начала называть Вас штабс-капитаном? И вы даже не спорите?
- Не знаю... У меня насчёт прошлого какая-то... муть в голове. Жуткая муть. Я знаю, что должен Вас спасать - и спасаю. И, знаете, это... это так замечательно, словно в восхитительном сне. Я же... знаю кто Вы. И не надо, ради Бога... Здесь нас никто не слышит, а в моей преданности Вы уже должны были убедиться... И сейчас во мне живут два человека. Но не штабс-капитан... По тому, как руки тянуться к оружию, по тому, как вспоминается боль от заживших ран... Но ещё я знаю... Нет, не сейчас.
- А Саввишна? Знаете, когда мы вас сюда принесли после вашей схватки с тигром, она сначала присматривалась, потом всплеснула руками и начала ухаживать, как за родным человеком. И когда мы вас мыли, бинтовали...
- Вы? И своими... руками?
- Если вы всё про меня знаете, то знаете, что ни я, ни моя матушка, ни мои сёстры не чурались ухаживать за раненными. Так что...
- Ничего личного? - улыбнулся Максим.
- Почти... Но когда увидела, как вас тигр... и тогда в монастыре... И всё за меня... Но не будем об этом, мой юный герой. Не время, правда? Тем более, сейчас, когда Злата...
Они замолчали, вглядываясь и вслушиваясь в темноту, пытаясь представить, чем занимается их подружка.
А подружка незамеченной выбралась из дома и змейкой поползла по поляне к лесу. У нескольких лежавших на пути мертвых красноармейцев она достала документы, у одного вытащила из уже окоченевшей кисти наган. Затем девушка, поглощенная некой новой мыслью, ненадолго замерла, и, приняв какое- то решение, повернула назад.
-Ползет и что-то ташшит, нарушила тишину старуха.
- Уползла, - добавила она через некоторое время.
Максим и Ольга переглянулись и пожали плечами. Они не слышали ничего.
- Опять что- то тащит... Уползла, - вновь сообщила старуха через некоторое время.
- Что она там надумала тягать? Если это она... - насторожился Максим. - А если "товарищи" что задумали? Надо выглянуть. Смотрите здесь во все глаза.
- Вот, приташшила, - вскоре заявила она, и в этот момент в дверь тихонько поскреблись. Старуха отодвинула щеколду и в приоткрытую дверь прошмыгнула Злата.
- Здесь три трупа красных. Помогите затянуть, - отдуваясь, обратилась она к офицеру.
- Но зачем? - изумился Максим, все еще находившийся под впечатлением слов старухи о вони.
- Тяните, - гневно фыркнула в ответ Злата. - Если дом сожгут, то решат что это мы... Хоть на время оторвемся. А может, и вообще поверят.
- Вы - гений военной хитрости, - попытался вновь перейти на прежний шутливый тон юноша.
- Тягайте же, вы... Я - на разведку, - не приняла предложения девушка и мгновенно растворилась в темноте.
При деятельной помощи старухи, стараясь не выдавать копошения у двери, Макс затянул в сени тела погибших, а когда старуха вновь заперла дверь - поднялся на чердак поинтересоваться обстановкой.
- Увеличилось число костров, - ответила Ольга. Но не по периметру, а дальше, в лесу. И какие-то еще огни, вроде, как с факелами ходят. Непонятно, - обеспокоено ответила девушка. - А что там?...
- Неужели попалась? - вздрогнул молодой офицер. Даже здесь, в темноте было заметно, как он побледнел. Со стороны леса раздалось еще несколько выстрелов, затем - еще.
- Не понимаю, но надо идти выручать. До утра она у них не выживет. А если и выживет, то... - он заскрипел зубами, представив, что будут делать с этим стройным тельцем всю ночь. - Вы никуда отсюда. Если до утра не вернемся... Нет, если до рассвета не вернемся, пробуйте незаметно уйти. Попробую отвлечь внимание..., - отрывисто говорил Максим, вглядываясь в темноту и вздрагивая от каждого выстрела.
- Она вам так дорога? - сухо спросила Ольга.
- Наверное, да, - ответил Максим, сбегая по лестнице вниз.
Уже в сенях, когда он оглядывался, пытаясь на бегу найти что-нибудь темное, маскировочное, морщинистая рука спокойно легла на его плечо.
- Что, Саввишна?
- Звери, - коротко ответила она.
- Что, что "звери"?- нетерпеливо переспросил Максим. - Скорее, бабушка, времени нет.
- Есть, внучек, - невольно улыбнулась старуха этому обращению. - Ты слушай. Звери воют, люди стреляют.
Максим заставил себя успокоиться и прислушаться. Действительно, из леса раздавался злой голодный вой волчьей стаи.
- Это стреляют по волкам? - переводя дух, уточнил Макс.
- Мертвые воняют. А живые не пускают их сожрать.
- Фффу! Спасибо, Саввишна. Гора с плеч. Я уж думал, Злату схватили.
- Молодую рысь? Некому ее схватить. Разве здесь ... - она лукаво посмотрела на юношу.
- Да ладно тебе, не придумывай, - сконфузился Максим и под тем же лукавым взглядом взвился на чердак.
- Ложная тревога. По волкам лупят. Те на запах сюда шли.
- Да, я слышала, что Саввишна сказала. И вой слышала - односложно ответила Ольга, вглядываясь в ночь.
- Но послушайте! - воскликнул Максим. - Мне поручено спасти Вас, и я выполню свой долг. - Но я не могу прикрываться долгом, когда еще большая опасность грозит другой девушке. Я... офицер. Я знаю, кто Вы и, по-моему, веду себя соответственно. Я готов отдать жизнь и за Вас, и за нее - за кого раньше потребуется. И ничего личного.
- Лучше, живите, - улыбнулась Ольга.
- Ну вот и договорились, - улыбнулся в ответ и Максим. Они вновь затихли, всматриваясь и вслушиваясь в окружающую дом темноту. Однако на этот раз долго бездействовать не дала хозяйка. Кряхтя, она взобралась по лестнице и, высунувшись в люке, молча поманила к себе юношу. Тот, пожал плечами, но, понимая, что старуха ничего не делает напрасно, спустился к ней.
- Снимай свое и одевай это, - предложила Саввишна, протягивая ему красноармейское обмундирование. Всё поняв, Макс быстро переоделся.
- И скажи ей, чтобы шла сюда, переоделась, - кивнула старуха в сторону чердака. Понизив свой голос до гулкого шепота, она добавила: - Не говори откуда. Брезговать начнет.
- Хорошо, Саввишна. Спасибо. - Преобразившийся в статного красноармейца, юный поруччик вновь занял место на чердаке, попросив пойти переодеться Ольгу.
- У Саввишны оказалась кое-какая удобная одежда. В случае чего можно будет раствориться среди красных. Так надо, - сообщил он, ненамного и наврав.
Что получилось с монахиней в результате этого маскарада, Максим в темноте чердака не разглядел. Удовлетворившись уже тем, что девушка вообще переоделась в одежду мертвеца, он продолжил смотреть в сторону мерцающих костров. Когда из-за туч выглядывал месяц и серебряным светом заливал поляну, Макс впивался взглядом в каждую тень, пытаясь высмотреть неугомонную разведчицу. Беспокойство о девушке вновь стало закрадываться в его сердце.
Пока в доме неспешно развивались мелкие события, Злата, перетянув три трупа, вновь тенью заскользила по поляне к лесу, на этот раз - не останавливаясь перед лежащими телами. Чередующиеся тьма и лунный свет помогали её скрытному приближению к одному из костров. Еще больше помог переполох, вызванный нашествием голодного зверья. Всё внимание сидящих у костров переключилось на светящиеся во тьме глаза и протяжный голодный вой. Во время очередного оружейного залпа Злата прошмыгнула между деревьев и оказалась во вражеском лагере. Побродив, не выходя из темноты, от костра к костру, она довольно скоро нашла тот, который искала - охраняющий и обогревающий начальство.
Командир и комиссар угрюмо сидели у самого большого костра, курили и переругивались.
- Ты положил почти половину отряда, товарищ Васильев. Раньше у нас таких потерь не было.
- Раньше у нас и таких бойцов не было, - огрызался "товарищ Васильев". Хотя оба они были в кожанках, у Васильева под ней выглядывала тельняшка, а на боку болталась деревянная кобура с маузером. Комиссар же - хрупкий, в очках, с непременными усиками и бородкой "а ля Ильич", как и большинство из них, производил впечатление чего-то скользкого и гадостного. В отличие от командира, он попыхивал трубкой.
- Ты с больной головы на здоровую не перекладывай, - зло выговаривал комиссар. - Где это видано - шеренгами под пулеметы?
- Да кто знал, что здесь в глуши - пулеметы. И ты, Марк, куда смотрел? А люди - не те. Которые раньше были - сразу бы залегли. А эти - он махнул рукой - стадо.
- Вот как? Стадо? Куда я смотрел? - вскочил комиссар. - Ну, подожди, товарищ Васильев, придет завтра головной отряд, тогда мы с тобой поговорим. По всей строгости поговорим, а пока я тебе запрещаю, слышишь, запрещаю что либо предпринимать. Данной мне властью, отстраняю тебя от командования и беру его на себя.
- Что? - "товарищ Васильев" тоже встал, затем, обсмотревшись по сторонам, вдруг схватил комиссара за бородку и резко дернул.
- Слушай меня, сволочь жидовская, - процедил он. - Ты мне здесь уже докомандовался. Как и твой Троцкий - там. Я свой мандат кое у кого другого получал. А будешь ерепениться завтра при Кондрате - расскажу и про твоих мадам, и про твое золотишко. Думаешь, не знаю, где припрятал? Имей в виду, я тебя терплю, пока ты мне не мешаешь. Обделывай свои делишки, но идейного мне не корчь. А это - чтобы запомнил - он со всей силы двинул комиссару под-дых.
Видимо, привыкший к проявлениям боли только у других, комиссар упал и скорчился, словно его, по крайней мере, прокололи копьём.
- Ну, будет, будет, - уже добродушно проворчал верзила, взял тщедушное тело в охапку и отволок к подстилке из нарубленных еловых веток.
- А Кондрата ждать не будем, - втолковывал командир хватающему воздух комиссару. - Узнает, что облажались - отдерет обоих. И на меня всё не спихнешь, сам знаешь. Вот что я думаю - продолжил он. - Проведем газовую атаку?
- В твоем отряде газ - только в брюхах твоих героев. Он, конечно, - удушающий, но - не хватит. Только друг друга потравят.
- Уже шутишь? Молодец. Быстро схватываешь. Понял, что мы одной веревочкой повязаны?
- А вот "жидовской сволочи" я тебе не прощу, - зло ответил уже отдышавшийся комиссар. Я из-за этого, из-за "жидовской морды" и в революцию-то пошел.
- Подумаешь, неженка. Значит, если бы перед тобой шапку ломали и Марком Мордуховичем величали, то и страдания пролетариата тебе были бы по боку? Лихо! Будет тебе. Нечего здесь было идейничать. Ладно бы перед кем другим. Так что квиты. Да ты послушай. Мы подожжем лес вон там. С дымом прорвемся и подпалим этот чертов притон. Выкурим. А там, хошь - живьем бери, хошь - отстреливай, как в тире.
- Ловко. Где твоя голова раньше была? А брать живьем. Особенно - женский пол.
- Ты объясни, что это за бабы такие? Такой отряд за ними послали.
- Сам додумывай. Да черт возьми, прекратят они стрелять или нет?
- Они к вою волчиному не привычны. Да ты не нервуйся. Я бы додумал, если бы всех заглавных вражьих баб не расстреляли... еще тогда.
- Я бы я тебе рассказал... Если бы не сегодняшний разговор. А теперь - нет тебе того доверия, чтобы революционные тайны рассказывать.
- Ты опять? - угрожающе рыкнул матрос.
- Я только к тому, чтобы сам додумывал. Если всех расстреляли, а гоняются так, будто за живыми, значит, что? - комиссар встал с еловых лап и пошел в сторону от костра.
- Ты куда это?- заволновался командир.
- Надо, на минутку.
- А, бывает. Но не отходи далеко, а то хищные звери могут сожрать, - с долей иронии предупредил моряк. Как мы без тебя-то?
- Не дождешься - зло ответил товарищ Марк, теперь демонстративно отходя от костра.
"Убрать. Только убрать. До прихода Кондрата. Но тихо, чтобы действительно ничего не раззвонил. А потом уже обо всех его ошибках доложить. Если только это ошибки, а не большее. Но это потом уже мне решать", - думал комиссар, спустив штаны и примащиваясь поудобнее под деревом. Это были его последние мысли. Жгучая боль в горле залила мозги диким криком. Но крикнуть наяву он не мог. Перерезанная артерия залила дыхательные пути горячей кровью. Комиссар понял, что умирает, и дикий страх остался последним его чувством.
Злата, прижав к себе добычу и закрывая для надежности рот комиссара своей ладошкой, затихла, осматриваясь и прислушиваясь.
Командир, видимо, приняв короткий шум от конвульсий своего соратника, за естественные движения, вновь закурил и продолжил размышления вслух.
- Значит, считаешь, что не всех? Не думаю, чтобы такие, как те товарищи, решились врать самим вождям. Если сказали "всех", значит всех. Что-то я недодумываю, а? Не хочешь, не надо. Возьмем завтра - увидим.
Пока командир не насторожился, полагая, что желание комиссара вызвано его рукоприкладством, Злата как можно тише поволокла тело в темноту, в сторону, где сонно журчала река. Минут через десять она уже была на поросшем таким же густым лесом обрыве. Здесь она быстро обыскала карманы комиссара, забрала документы, подумав - и кожанку, затем сбросила то, что недавно было живым человеком, с обрыва в воду. Шумный всплеск подтвердил падение тела, и Злата метнулась в направлении дома. Уже почти на опушке замерла, прислушалась. Писк. Где-то недалеко. Вот и опять. Кто -то маленький и несчастный звал на помощь. И девушка осторожно покралась на этот зов.
"Почему командир не поднимает тревоги?" - недоумевала она, ползя уже за линией костров. "Ну вот, наконец-то", с каким-то облегчением подумала она, услышав, как разгорается, уже было затихшая, стрельба. "Ай да морячек! Выждал, чтобы наверняка. А теперь, небось, "Украл зверюга голодный. Недосмотрели... Но и сам не маленький был...". И все вчерашние неудачи - на него. Ай да командир" - почти восхищалась этой подлостью Злата. " А монашка-то, а? То-то мне казалось, что я её где-то видела"! Она без проблем доползла до избы и довольно скоро, умываясь от крови и золы, невольно улыбалась проявлению радости встретивших ее друзей.