ТЕСТ НА СВОБОДНЫЕ АССОЦИАЦИИ

Посвящается членам клуба "Лимб"

1. СМЕРТЬ
"...Грусть моя,
Золотом по шелку лба шитая..."
Е. Дробовцева

В твоих глазах 
Как в выгнутом темном зеркале 
Отражаюсь -- вся какая-то несуразная 
С огромным лбом 
И маленьким сморщенным личиком 
Как у младенца в утробе.. 
Кривляка! 
Да плевать, что так ты меня запомнила 
С первым ударом сердца. 
Теперь вот смотришь, иногда что-то шепчешь 
Щекочешь шею нежным выдохом 
А я оборачиваюсь, щурюсь близоруко 
И переспрашиваю: 

"Есть здесь кто-нибудь? 
Кто-нибудь. Здесь. Есть? 
Ну, подумаешь, значит -- кажется". 
Понятно, что вру. 
Это я успокаиваю свою совесть. 
Не хочу слышать, как ты 
Говоришь мне о своей любви огромной... 
Как ты можешь, -- такую, -- меня любить 
Так -- не положено! 
Иногда мне стыдно за это, 
Ужас как стыдно.... 
Мне хочется обнять тебя, 
Целовать в беззащитный затылок. 
В уголки глаз бездомных, 
Собирать в них ртутные капельки радости... 

Но на самом деле опять я вру. 
Я ведь хитрая. 
Мои инстинкты вопят: "Беги!" 
И я убегаю извилистыми тоннелями 
Синими и темно-пурпурными, 
Проталкиваюсь через белые и розовые 
Танцующие шары 
Выхожу на волю с мочой 
Успокаиваюсь -- удрала! 
Но тут ниточки, связывающие нас, 
Натягиваются и требуют боли: 
Не могу убежать слишком, 
Не могу! 

Я ведь тоже люблю тебя, 
Хоть и мучаю столько лет 
Подпускаю совсем близко, 
И не даю дотронуться. 
Я -- такая. Чем больше люблю, 
Тем больше мучаю, 
Тем чаще хожу вокруг, 
Смотрю заискивающе, 
Покачиваю лукаво бедрами, 
В глаза заглядываю, 
Говорю всякую чушь про тебя 
Напыщенную. 
А больше всего люблю постучать в твою дверь 
А потом убежать, не дожидаясь, пока откроют. 
А еще потом -- испугаться взаправду, 
И трястись, думая, что ты придешь за мной и накажешь 
Заражением крови, 
Скажешь: "Попалась! Ужо я тебе!" 
А я всего-то хотела стоять в гулком подъезде 
И прыскать в кулак... 

Но когда шрамы заживают, 
Они становятся как насечки на дуле ружья, -- 
Пять-ноль, семь-ноль, двенадцать.... 
Тогда уже ты начинаешь злиться. 
Подкарауливать меня в темноте, 
Давить на глаза ледяными пальцами, 
Заставлять метаться по комнате, 
Натыкаться на стены и потолок, 
Видеть себя твоими глазами, 
Ненавидеть 
Собственный страх 
Возводить в степень 
Вычислять площадь круга 
В уме и считать белых слоников. 
Так наш счет в результате сравнивается. 

Но , знаешь, если бы ты была другой, 
Я бы перестала тебя уважать, 
Я бы тебя прогнала надолго, 
Забыла бы о тебе вовсе 
Или, что еще хуже, придумала бы тебя 
Как-нибудь нелепо, как в дешевой страшилке, 
С привязанной желтой челюстью, 
Или по книжкам в мягкой обложке, 
Продающимся у метро: 
Там ты похожа на добрую фею , 
Или на сонную нянечку в детском садике. 
А потом, лет так через несколько, 
Вот бы ты посмеялась... 
А потом заплакала, 
И все бы кончилось быстро и скучно. 
Как хорошо, что ты такая, какая есть! 
Ни за что бы не поверила, что 
Моя смерть -- совершенный ребенок! 

2. РЕБЕНОК

Его утро уже начинается с теплой противной водки 
Проходящей в желудок с натугой подводной лодки 
Залегающей там на дно бессмысленно и неподвижно 
Как огромная рыба, страдающая отрыжкой. 

Под кроватью -- носки, воняют. На кухне -- стаканы 
Над которыми плачут матерые тараканы 
Вспоминая далекое прошлое, жирные крошки 
Половину кастрюли с не съеденною картошкой 

Укоряющий голос седеющей ласковой дамы 
И капризно-скулящее: "Я хочу пряник, мама!" 
Вздох, сдувающий их из укромных своих укрытий 
Грохот тапка, -- начало цепочки скорбных событий 

Скользкий лед фотокарточки, размазанный в вечность ужас 
Не нарочно, но прочно прибитый ему между глаз.... 
-- 
В три часа пополудни, шатаясь, он выйдет за дверь 
За раствором для смазки границ "тогда" и "теперь". 

3. ТЕПЕРЬ

Теперь над Бухарой стоит туман 
И стражники мяукают во мгле 
В Рязани кур махратит ураган 
А хитрые грибы сидят в земле 

Волчара, шкуру сбросив, стал верблюд 
Его на случку тащит постовой 
По лесу бабы с косами снуют 
Их ловят на блесну. Их просто рой 

Набьют за щеки меду -- и в амбар 
Где в стружках свито зимнее гнездо 
Там роются, рожают, гонят вар 
И мужиков голодных заодно. 

Теперь у нас такая, брат, пора... 
Цепляй к лаптям пропеллер -- нам каюк! 
Какой Багдад? Какая Бухара? 
Пусть их мяучат или прут в Устюг! 

4. УСТЮГ

У 
Устья 
Из жести 
Берестяной коробочки 
Тройной медной проволочки 
Синие-белые-гжельские 
Красные-золотые-зеленые 
Хрустальным лаком на черном 
Налетай! 
У 
Пристани 
Пусто 
Чешуя от воблы 
Одинокая бабка бьется 
Лыбятся иностранцы 
Беленые стены слепы 
Не то бы зыркнули 
У-у, засранцы! 
У 
грюм-река 
Только кажется, что не здесь. 
Рябь по воде 
Снег ее настиг 
Сник 
Втаял в нее 
Искрами 
Быстрыми 
Завтра тепло 
Будет -- опять золотистое! 
Утюгом 
Разгладит морщины ситцевые 
Октября 
Ты чувствуешь себя птицей? 
У 
тебя на устах- 
У 
меня на устах 
У 
ста 
на устах 
На Юг. 
На Юг. 
На....... 

5. ЮГ

Там, между старых кипарисов 
замшелых плит и тишины 
Таится солнце, -- низко-низко 
И видит ласковые сны
 
Оно почти у нас в ладонях 
Монеткой брошенной скользя: 
Мгновение, -- увы! -- которое 
Остановить уже нельзя
 
И плутоватым трубадуром 
С косыми уголками глаз 
Опалесцирующий сумрак 
Как двух воришек, примет нас. 

6. СУМРАК

А над миром закружит зима 
Завтра закружит зима 
В переулках, сошедших с ума 
Прольются дожди 

Отчего столько снега в груди? 
Веки дрогнут, грусть утоля 
Но, еще в золотом, земля 
Торжествует, шурша листвой. 

Я все так же больна тобой 
Но уже ничего не жду 
Так мучительно знать, что в саду 
Еще долго будет светло 
Но из рек утекает тепло 
В старом парке, над круглой ротондой 
Опускается влажная тьма 

И бессмертной улыбкой Джоконды 
Мне улыбнется зима. 

7. ЗИМА

Эх, боярыня Зима, нрав твой крут! 
Сердце -- как тулуп наизнанку... 
А ты держись, когда ее повезут 
Мимо нас на каторжных санках. 
Мимо нас -- в остроги Весны 
Добывать руду покаяния... 
А ты держись, когда бес ее седины 
Перекрестит нас на прощание, 
Перекрестит в снежные изваяния, 
Перекрестит в стылые идолы, 
В стражей беспросветного -- да молчания! 

Эх, боярыня Зима, нрав твой крут! 
Эх, боярыня Зима, дар твой лют! -- 
Все четыреста лет да по всей Руси 
Все не тают, -- стоят и молчат, -- ледяные витязи, 
Ледяные безмолвные витязи... 

Эх, боярыня Зима, жалости не жди! 
Столько лет -- кругом одни разговоры! 
Но пора, пора, -- я в своей груди 
Ржавым топором -- прорубаю прорубь! 
Ржавым топором не своей вины... 
Костерок под ребрами разгорится.... 
Я сожгу все вены на приходе Весны, 
Чтобы только просто тебе присниться... 
Что же ты стоишь: Бери топор -- и айда! 
Объявили рейс. Кончен бал ожидания! 
Из моей полыньи черпни, -- а там соль да вода 
От начала -- и до конца мироздания.... 

А вокруг -- стоят изваяния... 
А вокруг -- молчат изваяния.. 
Опустив глаза безответные 
Плачут льдом и верят сияниям, 
          ложным солнцам, ложным сияниям... 

Эх, боярыня Зима, нрав твой крут! 
Эх, боярыня Зима, дар твой лют! -- 
Все четыреста лет да по всей Руси 
Все не тают, -- стоят и молчат, -- ледяные витязи... 
Заглядевшись на мой огонь, -- ледяные витязи.... 
Протянув к нему жадные пальцы, 
Обжигаясь и обижаясь, 
Что огня становится меньше 
Все не тают, стоят и молчат, -- ледяные витязи, 
Ледяные безмолвные витязи.... 

8. ВИТЯЗЬ

Багровый витязь косу точит 
Коса визжит -- она не хочет. 
Багровый витязь брызжет пеной 
И, фартук джинсовый одев, 
Речет Гомера нараспев
 
Журчит Гомер, гниет полено 
На землю каплет пот и пена 
А думы витязя -- далече 
Они, багровые, как свечи 
Прильнули к бедрам юных дев 
Что у реки белье полощут 
Чьи ножки стройные щекочут 
Похабнодумные угри, 
(Чертяки, храп их разбери!.) 

Но тут из каменной светлицы 
Вперяя в витязя глазницы 
Плывет дебелая княжна 
Его законная жена 
Она пышна, она румяна 
От томных колыханий стана 
Ея у витязя слюна 
Уж десять лет как рефлекторно 
Течет. Княжна ж упорно 
"Иду на вы!" -- крича, спешит 
Но витязь, побелев, бежит 
Вкруг дев стирающих задорно 
И, воды всколыхнув позорно, 
Похабных рыбин растолкав 
Свой подвиг совершает вплавь. 

Княжна же, тяжко сев на бреге 
С одышкой от жары и бега 
Размазав слезы по щеке 
Пустой мошной трясет в руке. 

9. РУКА

Здесь море, мой друг, здесь море... 
И пальцы мои в песке, -- 
Взметнувшиеся до горла 
К узлу на старом платке. 

Отброшена в угол книга 
Наощупь! -- "Мои башмаки!" 
В горячке пустого мига 
Все притолоки низки... 

По улочкам вниз, до ссадин 
Споткнувшись, лежа в пыли, 
Сквозь слезы, -- о Бога ради! -- 
Я вижу его вдали! 

Я вижу, -- мне даже не снится, -- 
Ни в сотый, ни в тысячный раз! 
...Их оторопелые лица 
Мазки растерянных глаз... 

Как счастье огромно, как больно, 
Когда оно все-таки есть! 
Всю в брызгах, пропахшую солью, -- 
Найдешь без ошибки -- "Я здесь!" 

И -- как было? -- в отсветах зыбких 
Стоять ( что там жизнь или смерть!) 
В ладони встречая улыбку 
В которую страшно смотреть? 

10. УЛЫБКА

знаешь сытой мандариновой улыбкой Джоконды 
улыбаются будды тескатлипоки и анаконды 

еще бабы, ухватившие натренированным лоном 
зазевавшегося донжуана читай пижона 

еще кролики, коих сглотнул живьем злосчастный питон 
и неспешно прогрызающиеся оттуда вон 

к гомонящему и бурчащему лепету бытия 
тянущие к луне лапки с воплем она моя 

им бы лучше беднягам поверившим в свойства натуры 
меньше думать чему улыбаются разные дуры 

но с учетом общности этой у дур и тескатлипок 
я с большим подозреньем взираю на наш дружелюбный восток 

изучаю китайский по-взрослому Бо Цзюйи уважаю 
бренькаю на сямисене при этом всегда лажаю 

луплю даом по мао коверкаю инь и янь 
учусь как по-новому будет звучать кармань и стакань
 
я реалистка но когда брошу в И Цзин последний пятак. 
выясню про запас что за птица амару тупак. 


11. ТУПАК АМАРУ

О, старые улочки Куско, 
Зацелованные зноем 
От нехватки воздуха 
Ставшие сонными, 
Как выловленные рыбы 
Чешуя каменных спин ваших 
Истерта ногами пурехов 
Иссечена надменными шпорами 
Конкистадоров... 

О, старые улочки Куско 
Жадные рты ваши 
Так давно уже не сыты кровью 
Золотоухих... 
Здесь, у мрачных руин Дома Избранниц 
Не крадутся уже влюбленные воры 
Не дрожат совращенные ньюсты... 
Белые стены домов ваших 
Хранят тайну фресок 
Нарисованных солнцем и красной дорожной пылью 
Да с тех пор так никем и не стертых... 
Не несут уже мимо 
Надутые барабанами 
Чучела павших врагов 
Не бросают под ноги идущим 
Смерть с оскалом Чавинской пумы, 
Лягушачьих божков Мусу-Мусу 
Изумруды Тиауанако 
И поющие камни Наски... 

...Под плетеным навесом 
Старая полоумная индеанка 
Медленно мешает коренья 
Подождите, -- журчит ее взгляд, -- подождите 
Тешьте себя, верьте мерзкому полукровке 
Названному Де Ла Вега и Гарсиласо 
Но утратившему право назваться Инкой 
Ничего не понять вам, чужие люди 
Так, как ягуару не понять гуанако 
Как холодной пуне не стать зеленой долиной 

Там, на плоскогорьях, выжженных снегом и ветром, 
Все еще стоит Мачу-Пикчу 
Все еще вьют кондоры гнезда... 
Слепы, слишком слепы чужие люди 
А то б давно поняли это: -- 
Будь кто господин -- только Инка, 
Будь кто госпожа -- только Койя, 
Мастер Боя -- только Тупак Амару.... 
...А время значения не имеет. 
Время -- узелок из жестких сухих травинок 
Развязать его так нетрудно.... 

12. УЗЕЛОК

Мне случалось стоять не дыша под грязной заточкой 
Из-за нежелания отсосать получать по почкам 
Дуть напудренные щечки в составе правлений 
Писать диссертацию по финансированию капитальных вложений 

Олениной давиться, блевать изысканными напитками 
Одеваться в бутиках во что-то вручную вытканное 
Знать что собственная кровь отдает металлом на вкус 
Что моя реальность по виду напоминает арбуз 

Как арбуз водяниста, толстокожа и полосата 
Знать еще, что у меня есть два нерожденных брата... 
Существовавших недолго как темные узелки 
Часто садившихся мне на пальцы как птицы и мотыльки 

Прошлое -- приют для грехов, они там скучают, сиротки 
Но отпустишь -- как мошкара, будут виться, лезть в носоглотку 
Покушаться на совесть, мирно сопящую в колыбели 
Отравлять настоящее, которое мы -- не успели 

Так бы избавиться от всех разом -- а без них уже непривычно 
Как без телевизора, сигарет, опозданий, утренней стычки 
С толстой бабой в метро, вечно сваливающегося бра.... 
Не ахти декорации, но без них и игра -- не игра. 

13. ИГРА

хищница ты девственно чистая хищница 
воешь когда тебе больно дерешься неистово 

плачешь и любишь как укрываешь платком батистовым 
стыдливо кусочек лица голого мертвеца 

а я буду очень мертвым и очень старательным 
буду смотреть в синеву над тобою внимательно 

буду жадно ловить твои слезы до единой все 
буду приходить во сне и не убираться вовсе 

когда будешь меня отпевать подпою негромко 
главное -- не фальшиво но неуверенно ломко 

а напоследок сорвусь слишком уж высоко 
ты поймешь что я жив двинешь в меня кулаком 

я поцелую кулак твой углом разбитого рта 
любишь соленое-красное такая уж у тебя порода 

будешь стоять сердитая в облаке ахов-вздохов обмороков 
все равно играешь такая у нас любовь. 

14. ЛЮБОВЬ

слово "люблю" 
похоже на утопающего: 
чем меньше говорить 
тем больше шансов . 
а чем больше, -- тем 
люблюлюблюлю... 
блю.... 

15. БЛЮ

бирюзовая девочка, вся картинно-жеманная 
в грезах ультрамариновых, в небесах нарисованных 
что вы зрите индигово, что вы зрите сезанново 
я хоть с виду без смокинга -- весь в душе сапфированный! 

мысли прут васильковые, как одна -- непорочные 
под большим впечатлением ваших складок оглаженных 
в этом городе глянцевом с фотокарточки точечной 
в этом доме лавандовом с крышей сильно загаженной 

ах, душа моя падшая сизарем в твои волосы 
и в подмышках душистых уснувшая замертво 
облака -- будто скатерти, облака -- будто полосы 
верь, моя лилопуточка, я прильну к тебе намертво! 

16. НАМЕРТВО

меня к себе ты привязал но 
кто-то хмыкнул из зеркал прости 
печаль моя прости нас в эту пропасть 
не спасти там богу свечка 
нам пока увы как черту 
кочерга злых неминуемых 
минут в которых тряпкой 
нас сотрут из бытия как мел 
с доски поскольку дни 
наши мелки как шрифт 
вчерашнего "МК" 
в котором шебуршит тоска. 

17. ТОСКА

У моих дверей никогда не скулит тоска. 
У меня нет времени на нее, как на больного щенка. 
У меня нет времени даже прилично поесть: 
Только говорить, идти, поскользнуться, сесть, 
Встать на одно колено, потом на два, 
Медленно подниматься, морщась едва-едва, 
Встать во весь рост, не забыть улыбнуться вслед 
Сделать шаг, впереди и за которым ничего нет. 

Мне никогда больше не больно, даже во сне 
Даже когда я порежусь чем-то извне 
Даже когда осень плавит золото в медь 
Оттого мои сны очень похожи на обычную смерть 
Оттого глаза мои светлы, как антарктический лед 
Оттого мои игрушки -- слова, а может, наоборот. 
Оттого в моей комнате бывают эти и те 
Но наутро им кажется, что их нет в этой комнате 
А меня там не бывает никогда, никогда, никогда! -- 
Я опять утекаю, -- бесстрастная, как вода 
Из себя самой, -- обратный метаболизм, -- 
К еще живой девочке, заколоченной в гробу с этикеткой "жизнь". 

23-30 августа 2000 г.