Мудрец сказал однажды, что нет в этом мире никого страшнее, нежели мать, которая боится за свое дитя. И глупее, прибавила бы я. Но глупость эта... оправданна. Мать всегда лучше знает, что лучше для ее ребенка, и это непреложная истина. Врачи, психологи и даже маги по-разному описывают те изменения, которые происходят в женщине в период беременности. Замечу сразу - это далеко не лучший фильм, который я смотрела. И не самый страшный. Не скажу, что я согласна с тем шквалом критики, который обрушился на фильм, но точную причину превращения Грейс в вампира еще в утробе матери узнать бы хотелось. К тому же, тема это не то чтобы близка мне - у меня нет детей, и вряд ли будут, учитывая мою ориентацию и то, что мой любимый человек одного со мной пола. Но сдается мне, что тех демонов, которые обычно остаются в тени безоблачно-рекламных образов, режисер (мужчина, кстати) знает лично. И с некоторыми даже дружен.
Итак. Атмосфера напряженная, насыщенная тьмой и, не побоюсь этого слова, злобой. Тем более пугающей, что в центре всего этого цирка ужасов - очаровательный ребенок, дьявол в ангельском обличье. Маленькая девочка, практически в прямом смысле слова пожирающая свою мать. Тут бы сказать, конечно, о философской подоплеке и пафосно заявить, что все живое рождается в муках, но все же я думаю, Пол Солет так глубоко не глядел. На создание правильного настроя работают мелочи: сгнившие яблоки на кухне полусумасшедшей матери. Трясущиеся руки. Постоянные программы о мертвых животных по телевизору. Соевое молоко (ну это уже лично моя ассоциация). Кровь, кровь, кровь. Мухи. Желание Маделайн, главной героини, сделать все, лишь бы накормить капризную дочь. Черный юмор весьма своеобразен и даже чрезмерен: убийство случайно зашедшего доктора оказывается напрасным, поскольку малышка Грейс изволит вкушать кровь лишь своей матушки. Весьма странным выглядит эпизод с участием матери погибшего мужа Маделайн, Вивиан. В начале фильма звучала мысль, что она кормила сына грудью до трех лет. А ближе к концу мы видим ее, сцеживающей собственное молоко с помощью специального прибора. Сцену же в постели, когда ее законный муж пьет это самое молоко непосредственно из живого, скажем так, сосуда, вообще тяжело поддается комментированию.
Резюмируя, скажу. Явно, что режисер пытался препарировать самые глубинные женские страхи. Но для того, чтобы это получилось действительно круто, ему стоило бы родить.