Таблетки циклодола заканчивались и мне надо было ехать в больницу за очередным рецептом. Кроме
  того надо было взять рецепты на галоперидол и азалептол. Психиатрический диспансер находился
  довольно далеко от моего дома, приходилось ехать на троллейбусе на другой конец нашего неболь-
  шого города.
  Был конец осени, последние числа ноября. Кроны каштанов, берёз, клёнов в нашем дворе облетели
  и только на длинных прутьях ивы ещё держались узкие зелёные листочки. Стало холодно, по ночам
  уже стояли морозы. Звёзды холодно блестели с небосвода и я видел созвездия, названия которых я
  не знал. Когда я гляжу на ночное небо, мне вспоминается карта звёздного неба, которую я видел
  в одном из детских журналов. Там эти созвездия были названы. Любил я читать в далёком детстве.
  Теперь, к тридцать шестому году жизни тяга к чтению куда-то пропала, исчезла, как утренний ту-
  ман.
  Я проснулся поздним утром - для меня давно отпала надобность рано вставать. Я не работал - по-
  лучал пенсию по инвалидности. Я болел параноидальной формой шизофрении. Эта психическая болезнь
  носит хронический характер. Потому и нужны врачи-психиатры.
  Проснувшись, я первым делом помочился и выкурил сигаретку. Потом я заварил себе крепкого чаю
  и сделал три бутерброда (куски батона с маслом). Завтрак - приятнейшее время препровождение.
  Я вышел на улицу и побрёл к остановке. Я хожу по улицам медленно - мне давно уже некуда спешить.
  Как тут не вспомнить поговорку про того, кто всюду успевает, потому что никуда не торопится.
  Ждать троллейбуса пришлось довольно долго. Я успел скурить три сигареты. Время, которое мы
  тратим, ожидая прибытия общественного транспорта на остановку, есть совершенно зря потраченное
  время.
  Наконец полупустой троллейбус подкатил к остановке, приветливо открыв дверки. В троллейбусе на
  мою радость, были свободные места и я уселся у окна. Я предпочитаю ездить на троллейбусах, по-
  тому что благодаря инвалидности могу ехать в троллейбусе бесплатно. Вообще мне нравится ехать
  в троллейбусе...когда сидеть можно и нет давки.
  Ехать было далеко и долго, так что я успел вполне насладиться городскими пейзажами, глядя из
  окна. В троллейбусе было тепло и комфортно. На улице холодный ветер сёк лицо, а тут была тишь
  да благодать.
  В троллейбусе я пересёкся с одним из моих немногих знакомых. Это был Виктор Л. Виктор был одет
  в костюмчик, при галстуке, курточка нараспашку, за плечами объёмистый большой туристический
  рюкзак. Виктор был пьян. Он и мне предложил самогону в пластиковой бутылке из-под какого-то
  сока.
  - И что, я буду пить прямо здесь, в троллейбусе? - сказал я, - ты наверное шутишь!
  Потом Виктор начал говорить что-то про АТО. Он предложил мне пойти туда.
  - Ага, - ответил я, - с моим диагнозом только и идти на войну.
  - Мы тебя писарем оформим, - сказал Виктор и спрятал бутылку в рюкзак.
  Было видно, что он находится в каком-то шизофреническом тумане. На следующей остановке он вы-
  шел, избавив меня от своего тягостного общества.
  Через какое-то время вышел из троллейбуса и я. Я неторопливо пошёл к "Обители Зла" (так я
  называю про себя психоневрологический диспансер).
  Здание диспансера было относительно новым (привели в порядок советский долгострой). Диспансер
  переехал в это здание недавно, и то только амбулатория, палаты изолятора (так наз. "острое
  отделение") остались на старом месте. Правда, нам обещали, что вскорости рядом с диспансером
  откроют корпус на 250 койкомест. Тогда я ещё верил в это. Звонки бубны за горами.
  Обширный двор диспансера был сплошь устлан розовой и серой плиткой. На клумбах посадили нес-
  колько ёлочек. На дворе было красиво.
  Я покурил у входа и зашёл в здание. У дверей кабинета врача-психиатра я наткнулся на прилич-
  ную очередь. Это как лотерея - иногда тебе не везёт и ты натыкаешься на большую очередь. В
  тот раз мне с очередью не повезло. В очереди было человек восемь или девять.
  - Кто крайний? - спросил я.
  Крайней оказалась какая-то старуха в дрянной одежде, с изъеденным морщинами подбородком, пок-
  рытом редким чёрным волосом. Я занял место в очереди и теперь мне оставалось только одно -
  ждать. Если время, которое мы тратим на ожидание на остановках общественного транспорта есть
  зря потраченное время, то время, которое мы тратим на ожидание в очередях, зря потрачено
  вдвойне.
  В очереди моё рассеянное внимание привлёк один молодой человек. Он был не один - вместе со
  своей пожилой матерью. Молодой человек шутил, балагурил, был весел и возбуждён. Он был высок
  ростом, небрит, с роскошной чёрной шевелюрой и одет вполне прилично. Он разговорился с какой-
  то женщиной пожилого возраста, которая также стояла в очереди. Мне запомнилось одно его вы-
  ражение.
  - Вы знаете, где выход из безвыходного положения? - спросил он и сам же ответил: - там же,
  где и вход.
  Когда подошла его очередь заходить в кабинет врача, я пошёл во двор покурить. Выкурив сига-
  ретку, я решил выкурить ещё одну. В это время к входу диспансера подъехала машина скорой
  помощи с цифрами 5 и 2 на корпусе. Это была 52-ая бригада, бригада "острого отделения".
  Из машины торопливо вышли санитары (их лица были хорошо знакомы мне) и скрылись в здании.
  Вскорости они вышли обратно. Санитары вели того самого молодого человека, который знал,
  где выход из безвыходного положения. Санитары погрузили его в машину и повезли. Куда?
  Ответ однозначен - в психиатрический изолятор. Молодого человека ждала общая палата на 30
  коек и 3 недели изоляции.
  До сих пор помню растерянное выражение его лица, когда санитары вели его к машине скорой
  помощи. Где выход из такого положения?