Company of Heroes. Секретные хроники забытых героев
Басурманский глаз зорок, басурманский глаз долог - высоко сидит, все видит.
Сколько былин, сколько вестей о печали или о радости поведано на Руси, сколько богатырей русских в них видано было и еще будет. Но не слыхивало еще ухо славянское, не видывали еще очи братичей, как басурман басурманина бьет.
Так раскиньтесь телом по завалинке, раскатитесь по перинам пуховым - это вам не мыслию по древу растекаться - и откройте щели славянские, ушами и глазами зовущиеся, да внимайте...
Далеко-далеко началось это дело - в черных землях то ли Omaha Beach, то ли Amaga Bitch. В день "Д" началась операция "П"1 и какие-то "Х" с настроением "Е" (видимо встали не с той "Н"), отрывали свои "З" от "С", чтобы высадиться на "Б"...
Из доклада сержанта J., командира одной из штурмовых групп союзнической армии:
"День начался как обычно fucking (слово отсутствует в американо-русском словаре, издательства 1944 г.) - мои ребята еще не проснулись, а их уже выкидывали с транспорта на берег...
Черт возьми, мы даже не позавтракали! Вот вам винтовки, идите, сражайтесь. А куда идти? Почти везде вода, а впереди враги! Естественно, мы все промокли. И мокли бы дальше, если бы капитан транспортного судна не заставил нас (и зачем только транспорту оружие на борту?) пойти в атаку..."
Беспрестанный стрекот фашистского пулемета сводил с ума. Мокрый песок хватал за ноги, стараясь задержать, опрокинуть. Все было против чужеземцев, прибывших сюда на ужасного вида стальных посудинах. Солдат в смешно скособоченной набок фуражке, первым выпрыгнувший на берег, тут же сложился пополам, орошая прибрежные воды густой, словно клюквенный сироп, кровью. Его буквально распороли поперек туловища струей свинца, вывернув внутренности на всеобщее обозрение. Продрогшие бойцы, выскочившие следом, жались к сырому холодному корпусу транспортного гиганта, не решаясь высунуться. "Теперь ты в армии, оу-о, теперь ты в армии", вертелась на языке еще не появившаяся на свет песня. "Теперь ты в армии, да чувак, теперь ты в армии! И потому, иди защищай чертову родину, мать твою!", - грубо прокричал, брызгая слюнями прямо в лицо, выпрыгнувший последним лейтенант. Хочешь, не хочешь, а подчиниться придется. Солдаты стайкой перепуганных воробышков выпорхнули на песок и понеслись, со всех ног понеслись вперед. Туда, где враг. Туда, где смерть.
Из перехвата телефонного разговора начальника одной из передовых дивизий с верховным командованием:
"- Я Вам в сотый раз повторяю: конец связи!
- Еще раз спрошу, так, чтобы перестраховаться: Вам понятно задание?
- Да, черт возьми, понятно!!! Это fucking задание я понял с fucking первого раза! Конец fucking связи! Всего Вам fucking доброго!
- Повторите.
- Я говорю: ДА, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ПОНЯТНО!!! Это fucking задание я понял с fucking первого раза! Конец fucking связи! Всего Вам fucking-fucking доброго!
- Не это. Я просил Вас повторить задание.
- А, извините... сейчас. Значит так: вся территория разбита на неровные многоугольники...
- Квадраты.
- Неважно, далее. Для установки контроля над определенным районом, надо найти флагшток, и воткнуть в него флаг. Верно?
- Верно.
- Но зачем?! Не легче воткнуть флаг в задницу этим фашистам и отправить их в цинковых посылках до дому?
- Не легче. Надо очищать район за районом. Раж неуместен. Продолжайте.
- Хорошо. По факту контроля над территорией я будут получать дополнительную спонсорскую помощь.
- Не вы - ваши войска.
- Неважно.
- Важно.
- Хорошо, важно. Далее... чем больше районов попадут под наш колпак, тем больше будет в этом колпаке денег и ресурсов.
- Верно.
- Я понял. Я понял все это с первого раза. Можно теперь... (в трубке раздается высокий хлопок, словно выстрел)
- У вас проблемы?
- Да... (еще два хлопка) с желудком...
- Хорошо, конец связи.
- Конец (густой смачный взрыв)... о, Боже, конец связи..."
Уже вторые сутки элита "стройбата" - первый инженерный взвод - занималась своими прямыми обязанностями. Здания и оградительные сооружения вырастали как по мановению волшебной эльфийской палочки. Повсюду стоял приятный запах крошеных белых кирпичей. Почему белых? Не знаю, но мне нравился этот цвет. Он напоминал о моей родной школе в Оклахоме. О, черт возьми, какие тогда были времена! Помню, мы с друзьями подожгли муравейник, а потом, под палкой у своей совести, построили им новый домик из коровьих какашек. Уже тогда во мне тлели задатки строителя.
Сегодняшний день был не хуже и не лучше других. Средненький такой денек. Клали мины. Не коровьи, обычные мины, с зарядом в треть кило. Опасная я бы сказал работа. Не только саперы единожды ошибаются. Разбились на две группы и шли в стороны от центра. Нас разделяло уже довольно порядочное расстояние, как вдруг раздались крики и выстрелы. Вторая группа оказалась под атакой. Точнее вынудила эту атаку - они обнаружили прятавшихся в кустах фрицев-разведчиков. Естественно, самый глазастый минер оказался и самым мертвым. Первым из самых мертвых. Но мы тоже не лыком шиты - огнеметы в руки и ноги туда же - быстро настигли "Гансов". Признаться, я никогда раньше не убивал (сгоревшие муравьи не в счет), а огнемет доставал только на учениях. Но, увидев своих товарищей в абсолютно неестественных для живого человека позах (кого с пробитым широкой пулей подбородком - темно-алая кровоточащая дыра отталкивала взгляд и мутила желудок, кого вроде и целого, без следов насилия, но с широко распахнутыми стекленеющими глазами), я будто сошел с ума. Холодный ветер Нормандии вдохнул в меня древний дух викингов-берсерков, глаза налились кровью, огнемет нетерпеливо дернулся в руках и плюнул. Плюнул густым темно-багровым пламенем. Видя, что не успевает, один из фашистов бросил свой так до конца и не перезаряженный маузер, и, повернувшись спиной, побежал. "Трус!", - возникшее у меня в голове слово постепенно налилось краской и смешалось с образом фаршированного зайца. Я, не целясь, окатил противника обжигающе-горячей волной из огнемета. Зверский крик сорвался с его опаленных губ. Фриц упал и, будто земляной червь на сковородке, начал извиваться, пытаясь погасить горящую одежду. Я повторно окунул его в мир огня. Его крик продолжал литься из трескающейся по швам глотки, становясь все выше и противнее. Кожа фашиста, которая не была сокрыта одеждой, вздулась волдырями и стала похожа на неудавшийся блин. Но спустя мгновение эти разномастные вздутия начали лопаться со звонким хлопком, разбрызгивая по сторонам кипящую, испаряющуюся на лету кровь. Наконец, враг прекратил подавать даже самые маломальские признаки жизни и стал похож на обуглившуюся головешку. "На палочку, которой мы ворошили горящий муравейник", - подумалось мне. Но, даже видя его смерть, я не перестал орошать останки струями алчного пламени и кричать. Да-да, оказывается я кричал. Но заметил это только когда кто-то из своих выбил у меня из рук огнемет, опрокинул на спину и прижал к земле, шепча прямо в ухо: "Calm down! All is good! All is good...". Но, черт возьми, все не было is good... все было is fuck! Is dreadful fuck!!!
Выдержка из армейского наставления "По поднятию морали и боевого духа военнослужащих во время боя и перед ним":
"...И никто, слышите меня, никто! Ни одна германская гадина даже не посмеет покоситься в нашу сторону!
Представили? А теперь откройте глаза. Тренинг окончен.
п.5.4 Речь, произносимая перед боем (если вы ищите речь, произносимую во время боя - см. п.5.3):
"Дорогие братья! Аминь, и да простит господь нам эти слова..."
(тут все вышеописанное перечеркнуто, и текст начинается с новой строки)
"Итак, ублюдки, теперь я ваш царь и ваш Бог! И меня... так, рядовой, обзываться не обязательно - Бог, а не..."
(текст снова перечеркнут и надпись "Читать ниже!")
"...Главное не спешить. Ваши жизни для меня важнее, чем медали за расторопность, если такие есть. Все продумывайте хорошо и тщательно. Еще - прикрывайте друг другу спины, молю вас, прикрывайте спины. И не строчите по танку из винтовок - так вы ничего не добьетесь, разве что утопите его в ворохе стреляных гильз по самую башню. У каждого из вас будут гранаты и взрывпакеты...
Что, солдат?
Отвечаю на твой вопрос: да, если уложишься за время, установленное верховным командованием, будешь награжден. Да, и денежной премией тоже. Но если не успеешь вовремя - не расстраивайся, на электрический стул тебя никто не посадит. Не стоит из-за этого разбивать монитор. Что такое монитор? Узнаешь лет через двадцать - тридцать..."
Грязь хватала солдат за ноги, тянула к себе, но бойцы полосатого сине-белого флага, усеянного сонмом звезд, продолжали движение. Пот, перемешиваясь с кровью, сажей и пылью, черными струйками стекал по лицу, застилая взор мутной болезненной пеленой. Но солдаты бежали. Бежали и не желали останавливаться, ведь за ними гналась сама Смерть. Тяжелый германский броневик, алчно выискивающий жертв, грозно водил своим мощным пулеметом из стороны в сторону. Мощные колеса рвали земную плоть на части, подминая под себя, а после разбрасывая ее куски в стороны.
- Почему он не стреляет?
- Не знаю, но нам же лучше...
Слова давались с трудом, пересохшее горло надсадно хрипело, с каждым вторым шагом выпуская пары горячего воздуха сквозь потрескавшиеся губы.
- Не оборачивайся!
- Я только... о, Боже, смотрите!
Американцы как по команде повернули головы назад. И остановились. Та тварь, страшная стальная тварь, плюющаяся свинцовыми слюнями, внезапно остановилась. И, дернувшись, осела передними колесами под землю.
- Разворачивайся! - заорал перепачканный грязью американский сержант, - Пока он не опомнился! Гранаты к бою!
Подбадривая себя громкими криками, солдаты бросились на железное страшилище. Словно почуяв их, броневик медленно, будто через силу, стал разворачивать пулемет. Но брошенная издалека граната отбила у него это желание. Пулемет дернулся и обмяк.
- Получи, сволочь!
Следом за первой полетели и другие гранаты, мощные взрывы заполнили округу. Точнее лишь разбавили доносящиеся отовсюду "тра-та-та!" и "фьють-бум-бах!". Но для этих солдат взрывы были единственны. Их взрывы. Родные, милые слуху взрывы. Да, Смерть пришла, но пришла с другой стороны, ловко обводя вокруг пальца глупых человечков.
- Ура! Мы его сделали! Урааа!
Из отчета ротного командира G.:
"Мы думали, что эта операция заведомо обречена на успех. Нам казалось, что наши враги полные тупицы. Но и мы тоже... Эх, все-таки прав был Задорнов!
Выставленные нами по периметру танки оказались практически бесполезны. Ну, кто ж знал о том, что сектор обстрела будет недостаточным? Треклятые враги быстро нашли непростреливаемые зоны всего в сотне метрах от нашего лагеря и изрядно раздражали нас своим присутствием. Почему мы не шли в атаку? Все просто - не было приказа свыше. Ладно, ладно, не верите и правильно делаете. Признаюсь, мы ходили в атаку. Пять раз. Но фашисты, как последние трусы, моментально убегали в кусты. Нет, не в переносном смысле. В самом прямом. В этом положении преимущество оказывалось на их стороне, и нам приходилось возвращаться. Как только мы оказывались на своей базе, эти гады тут же выбирались на свои излюбленные места и снова нас дразнили. Да, и всякими неприличными жестами тоже. Один из них даже спустил штаны и болтал своим "инструментом" и языком одновременно. Мне даже показалось, что у него это получается идеально синхронно.
Через два дня подошло подкрепление. К ним, не к нам. Один танк и четыре пехотинца. Но им уже не хватило места на безопасных участках, и мы смогли их расстрелять. Танк пошел в атаку. На нас. Я выдвинул группу на его уничтожение, но спустя полчаса танк еще не был уничтожен. Пришлось самому дислоцироваться на место ликвидации вражеского чуда техники. Оказалось, что чуда никакого и нет. Просто мои орлы не решались без приказа использовать дорогостоящие взрывпакеты и строчили по машине из "Томпсонов". Идиоты, штыком действовать намного экономичнее!
Спустя еще два дня вновь подошло подкрепление. На этот раз к нам. Плюс еще на некоторые машины за дополнительную сумму денег поставили железные ковши для уничтожения зеленых ограждений. В данном случае - кустов. Немцем стало негде прятаться, и мы взяли их числом. Все вместе, а не по очереди, как это делается в их же собственных порнофильмах...".
Солдат спит, война идет. Хотя, думается мне, в это время суток не спал разве что ленивый. А американские пехотинцы в этом деле лени никакой не имели, даже наоборот. Стив был одним из них, одним из патриотов своей обширной родины. Родины, которая решила помочь мировому сообществу в борьбе против мирового же тирана и диктатора. Хотя кто-то может и вступиться за немецкое командование, но это будут споры верхов. А обычные люди, простые солдаты, в это время крепко спали и переваривали в голове все увиденное за эти две почти бессонные ночи.
Стив сладко потянулся и огляделся. Сон вернул его на много лет назад, на его родную ферму. Он стоял посреди огромного, кажущегося тогда бесконечным, кукурузного поля и взирал на небо. Кинематографически яркое и глубокое небо....
Но тут, внезапно, картинка пропала (в этот момент Стив вздрогнул во сне) и появилась другая, совершенно не связанная по смыслу с предыдущей. Будто его сон попал в руки какому-то бездарному редактору и тот кромсал его на невнятные отрывки, густо разбавляя получающуюся бредятину подзабытыми образами из закутков памяти.
Теперь солдат увидел немецких солдат, притом так четко, будто сам сидел с ними на походных раскладных стульчиках и потягивал за компанию трофейное французское вино, приговаривая: "Heute Abend ist herrlich! Was meinen Sie?"2. Он видел каждую пуговицу на фашистском кителе, каждую морщинку в уголках улыбающихся губ, не говоря уже о том, что он спокойно мог пересчитать, сколько у кого звезд на погонах. Видимо, он это и делал, причем так усердно, что действия его не остались незамеченными. "Was ist in dich gefahren?"3, - перед глазами, загородив обзор, возникла ухмыляющееся и в то же время немного обеспокоенное лицо фрица. Стив увидел его так, словно смотрел сквозь увеличительное стекло: грубая пористая кожа, обветренные, немного шелушащиеся губы, один глаз полузаплыл то ли из-за ячменя, выскочившего на нижнем веке, толи из-за холодных бессонных ночей. Его физиономия не вызывала в душе никаких эмоций, кроме отвращения и Стив вскочил с желанием набить ее. И уже протянул было руку к кобуре, но...
Картинка снова сменилась. Теперь он не был немцем. Не был он и американцем. Он даже уже не был человеком. "Так кто же?", - возникла в голове, или что там сейчас было, бешено мечущаяся мысль. И тут перед ним возник огромный, словно в десятки раз увеличенный, вражеский "Panzer", с каждой секундой неумолимо приближающийся. "О, fuck, меня сейчас раздавит!", - мысль пульсировала в голове со скорострельностью "Томпсона", но Стивен не мог сдвинуться ни на дюйм. "Ну вот, хотя бы испачкаю его своей кровью - пусть потом драят", еще успел подумать Стивен и тут "Panzer" достиг цели и послышался хруст... Нет, не костей, послышался хруст ломаемого дерева. И крови никакой не было. "Что?", - возмутился разлетающийся на куски Стив, - "я деревянная оградка? Какая-то сраная деревянная оградка?!". И тут, словно вылетев душой из древесной плоти, он увидел все это со стороны: гусеницы вражеского танка подмяли под себя разлетевшийся на куски, на щепки, маленький заборчик. Но они не спешили вдавливать его в сырую землю, наоборот, аккуратно, с особой заботой, прогибались вверх, проползая над горсткой деревяшек, каждой фалангой своей гусеничной цепи. Это выглядело так красиво и так трогательно...
Но сумасшедший редактор не унимался, он взорвал мир перед глазами Стива бешеным пламенем. Одежда (он снова стал человеком!) моментально вспыхнула и начала кусать мягкую плоть. А с неба, куда не доходили языки адского огня, слышалось "Die! Die crappy motherfucker!".
Стив резко сел и, глубоко вдохнув, распахнул глаза - вокруг спящие товарищи. Сон, это был всего лишь сон. Он немного успокоился и, поднявшись на ноги, подошел к выходу из палатки. Откинув груботканый полог, он вдохнул полную грудь воздуха и взглянул вдаль - на первые лучи восходящего солнца. Небо уже окрасилось тепло-розовыми пастельными тонами, предвещая светлый безоблачный денек...
Тяжелый артиллерийский снаряд, помеченный черной полосой, упав с неба, буквально растоптал вышедшего из палатки солдата. Он вмял половину его корпуса в землю, предварительно сплющив и оторвав ненужные части. Секундой позже раздался взрыв, разбросав окровавленные куски тела Стива по ближайшим окрестностям в радиусе ста метров. Кровь неестественно обширно оросила голодную землю... Что сон, а что реальность?
Что сон, а что реальность? Что сон... Стив второй раз проснулся. На этот раз окончательно. Он спал сидя. Правая его рука судорожно сжимала какой-то предмет. "Граната", - подумал Стив, но, продрав глаза, обнаружил, что ошибся. Это была компьютерная мышка. Он умудрился заснуть перед включенным монитором. Картинка замерла, и видимо давно уже стояла, на финальных титрах какой то игры. "Company of Heroes...", - прочитал Стивен, - "вот черт, так это была игра!.."
|