Дело было, когда правители устроили в нашей стране перестройку, когда всякие реформаторы ринулись терзать и жрать нашу страну, когда работы или не стало, или за работу перестали платить, а потом стали платить огромные тысячи и даже миллионы, на которые невозможно было ничего купить, т.к. в магазинах было пусто. В эти несчастные дни был я в отпуске в Ташкенте, где жила моя родня. Отпуск кончался, пора было ехать домой, в Челябинск, и поехал я в аэрокассы за билетом на самолёт. Деньги у меня были "тысячные", я взял три красные бумажки, по тысяче каждая, сложил каждую аккуратно пополам, положил две в карман рубахи, а одну в брючный "пистончик". Зачем я так сделал - не знаю, не помню. В аэрокассах народу почти не было, я купил билет и положил его в карман рубахи, где оставалась у меня ещё одна "тыща". И пошёл к подземному переходу, над которым была трамвайная остановка. Меня окликнул женский голос:
- Эй, молодой! (хотя в эти годы я был не совсем молодой) . Ко мне подбежала цыганка средних лет с мальчиком лет 6-7. - Погоди, молодой красавчик, погоди, счастливый, погадать тебе хочу, судьбу твою тебе расскажу, всё знать наперёд будешь. Никого не бойся, меня не бойся, мы, цыгане , люди добрые. добро людям предрекаем и песни поём. Позолоти ручку, красавчик, богатый станешь, счастливый станешь, дай копеечку ребёнку.
- Нет у меня ничего, нечем ручку золотить. - отбивался я.
- Неправда! Есть у тебя деньги! Не жадничай! Для ребёнка дай! Не задаром - я погадаю тебе! Меня Марией зовут, а у тебя имя длинное и не русское. Не жалей деньги, не в деньгах счастье!
• Ловким, обезьянним движением цыганка выхватила у меня из кармана рубахи мою аккуратно сложенную "тыщу" и , помахивая ею у меня перед носом, приплясывала передо мной и приговаривала какие-то заклинания, суть которых заключалась в том, чтобы из этой бумажки у меня сделалось бы десять таких бумажек. И мальчишка рядом приплясывал. Я остолбенел и остолбенело смотрел на них. Откуда-то появилась ещё одна цыганка, неопрятная, гнилозубая мегера и встала немного в сторонке. Мария во время приплясывания посматривала на эту мегеру. Ясно было, что они заодно. Мегера тоже иногда что-то бормотала.
- Дай сюда деньги! - вдруг очнулся я. - Отдай деньги, сволочь цыганская!
- Ой, какой грубый и жадный! Такой красивенький и такой грубый! Какие деньги! Ты мне давал? Не жадничай! У тебя будет много денег. Дай для ребёнка!
Таким же ловким движением цыганка сунула деньги себе за пазуху
- Всё, нету денег! Как достанешь?
Я взбесился, цыганка увидала это.
- Быстро отца зови! -крикнула она сыну. - Быстро Дмитрия зовите! - мальчишка и мегера немедленно убежали. Я схватил левой рукой Марию за горло, а правой выдернул у неё из кофточки повлажневшую "тыщу". А цыгане уже бежали ко мне: рослый мужчина, молодой парень лет 17-ти и та же мегера. Мужик схватил меня за плечи и отбросил от Марии, но я успел схватить его руку, следующим движением я врезал ему локтем в рот - вместо рта у того сделалась чёрно-краснсная дыра. Рубаха окрасилась кровью. Мужик упал, схватившись руками за лицо, Я бросился в подземный переход и по ступенькам взлетел наверх, на трамвайную остановку. За мной выбежали обе женщины и молодой парень. Все вцепились в меня. Я как-то вывернулся от женщин и ударом ноги отбросил парня под колёса входящего на остановку трамвая. Раздался крик и визг. Кто-то бросился доставать парня, а я вскочил вместе с другими людьми в открывшуюся дверь трамвая. Трамвай дёрнулся и поехал. Люди в вагоне настороженно и ипуганно смотрели на меня, кто-то даже место мне уступил, на которое я не сел. Следующая остановка была " Госпитальный Рынок". Я выпрыгул из вагона и вбежал в базар. Мимо гор огурцов и помидор, мимо гор арбузов и дынь я промчался на другой конец базара и выбежал на пыльную улицу и, не спрашивая водителя, влез в стоявшую "шестёрку" , на переднем стекле, которой красовалась шахматная доска, указывающая, что водитель-частник. Шофёр с опаской глянул на меня:
- Спешишь? Торопишся? Сбежал откуда-то? Сколько дашь?
- Сколько надо?
- Две сотни!
- Даю. Поехали!
- Куда?
- На Фархадскую!
- Фархадская большая.
- К "Самарканду"!
Дома я вынул из кармана влажненькую бумажку, повертел её в руках и зачем-то понюхал - пахло чем-то неприятным, горько-кислым....