Маленький Саша не мог заснуть. Вот уже битый час он ворочался с одного бока на другой, подкладывал то одну, то другую руку под подушку, чесался, моргал... В общем, ничего не помогало. Сашины родители, спавшие на втором этаже маленького деревянного дачного домика, слышали, как сын не мог уснуть внизу.
За окнами и скрипучей дверью было уже по-осеннему холодно. Луна нетактично ярко заглядывала в окна. Всё садовое товарищество, точнее те, кто не уехал работать в Москву, видели уже десятый сон. Потёртые календари свидетельствовали новый месяц. Началось второе сентября.
Саша повернулся на правый бок, почесал локоть, искусанный комарами, и подложил его под подушку. Родители проснулись и переглянулись.
Вчера былосамое первое школьное сентября для Саши. Для него оно особо не выделилось из обычных августовских деньков. Разве что больше суеты. Так получилось, что родители не знали или не узнали точное расписание электричек. В результате, вся семья осталась отмечать начало новой, школьной Сашиной жизни на даче, в далёком садовом товариществе.
Саша перевернулся с правого бока на живот, снова почесал локоть и обнял подушку обеими руками. Сон совсем не хотел приходить к мальчику. Мысли одна за одной бегали в утомлённой голове: "А вдруг мне не понравится класс? А вдруг меня выгонят на первом же уроке? А вдруг ребята засмеют за то, что я не явился на первое сентября? И вообще, почему так скоро закончилось лето?".
Саша решил утешить себя самыми яркими летними воспоминаниями. Вот он с отцом идёт на рыбалку на малюсенький пожарный пруд за бычками, вот он сидит у мангала, глядя, как мама вырывает из клумбы надоедливую сныть, вот он лежит и улыбается, завернувшись в уютное одеяло, засыпая под летний ливень, стучащий по крыше. Да. Ливень, или хотя бы дождь, - это было как раз то, чего не хватало, чтобы заснуть в эту ночь. Мальчик перевернулся на спину, положил руки вдоль тела и открыл глаза: "скучно".
Родители окончательно потеряли надежду на спокойный сон. Обычно в это время тишина словно проглатывала весь их домик. Сашин папа слез с кровати, влез в тёплый шерстяной свитер и беззвучно пошёл на первый этаж. Там он надел резиновые сапоги и так же тихо вышел из дома.
Саша услышал, как скрипнуло крыльцо и замер. "Ну, всё, - подумал он, - воры. Или ещё хуже - волки". Секунды на часах стали подозрительно медленно и громко отдаваться в ушах. Затем он услышал, что кто-то шумит в сарае. Саша натянул одеяло по подбородок и прижал руки к шее.
Через некоторое время до него стали доноситься странные звуки, будто по траве тянут что-то тяжёлое. Мальчик сглотнул пенообразную слюну и превратился в одно большое ухо. Шевелиться было страшно.
Тут вообще началась какая-то неразбериха: кто-то лез на крышу, задевая стены и дикий виноград, обвивавший целую сторону дома. В горле у Саши пересохло от страха: "Неужели мама с папой ничего не слышат?" - думал он. Собрав остаток воли, он резко сел на кровати.
Вдруг всё стихло. Всё стихло, и... начался дождь. Он бил по шиферу какими-то неестественными струями, отбивал таинственные ритмы. Дождь лил, противореча всем законам природы: в окно всё так же нетактично ярко смотрела луна. Он лил так же усердно, как и в лучших Сашиных воспоминаниях.
Саша упал на подушку и улыбнулся. Он понял, что это его отец залез на крышу, чтобы поливать её из шланга, пока он, Саша, не заснёт. Мальчик повернулся на левый бок, укутался в одеяло, пропахшее сухой травой и олифой, которой были покрыты все стены в доме, подложил под подушку левую руку и закрыл глаза: "Спасибо!".