Гата родилась в двух шагах от моря, где ее мать застигли схватки. Ее первый крик слился с ласковым бурчаньем океана, как будто он был согласен сов сем. Что произошло и принимал эту новую жизнь рядом с ним. Мать Гаты после рождения дочери уехала зарабатывать деньги на будущую сказочную жизнь, мерещившуюся ей в небоскребах и ресторанах Нью-Йорка. Вот так просто: Южную Америку сменила Северная, и вроде бы ничего страшного, но ведь и ветер там дует совсем в другую сторону, и люди пахнут совсем не тем Солнцем. Она уехала, но обещала вернуться, и, конечно, не вернулась. Через несколько лет пришла открытка и солидный денежный перевод. Его сумма давала понять, что жизнь Гаты оценена на много лет вперед. Мать уехала из Нью-Йорка и больше не желала связывать себя с песком, бамбуковыми хижинами и Океаном.
Гата жила так близко к Океану, как будто после рождения нес могла с ним расстаться. Рядом с ней всегда был дедушка. Он один смог понять свою нерадивую дочь и взять на себя заботу о внучке. В их крохотном жилище всегда было душевное тепло, и девочка даже не задумывалась о том, что будет, если вернется мать.
В ее жизни было два заветных существа- дедушка и Океан. Дедушка говорил ей, что мама была совсем одинока, когда носила под сердцем Гату, и Океан принял ее, как свою жену, и облегчал ее муки тихим своим шепотом. Когда Гату обижали в деревне, а часто просто дразнили сиротой, она убегала к Океану и уж рядом с ним никогда не чувствовала себя сиротой. Никто из подвижных деревенских детей не мог бы часами сидеть на берегу и играть с волнами. Для Гаты это было необходимо, как для остальных лазать по веткам или воровать бананы. Иногда тихой звездной ночью. Когда на берегу оставались только влюбленные парочки, дедушка и Гата выходили и стояли на мокром песке, перебирая его пальцами, и разговаривали об огромном Мире вокруг.дедушка рассказывал о разных необыкновенных странах, где хижины были выше любого дерева, где водились крошечные собачки на ножках-спичках, где к Океану ездят за большие деньги. Для Гаты это были забавные сказки. Разве могла она верить. Что за любовь Океана можно платить. Он был общий для всех, и весь принадлежал ей. Однажды в такую звездную ночь Гата спросила дедушку:
- А мама вернется когда-нибудь?
- Нет, а если вернется, то очень нескоро.
- Почему?
- Потому что здесь еще есть те, перед кем ей стыдно. Она никогда не вернется, пока здесь ты и я.
- Значит, она никогда не вернется, потому что мы будем здесь всегда.
Дедушка грустно улыбался и мысленно переносился в почти такую же, как эта, звездную ночь, когда он был совсем молод и рядом с ним стояла его дочь и задавала те же вопросы о своей матери.
Прошли годы, друзья-подружки Гаты разъехались в колледжи и университеты куда-то далеко, в страны из дедушкиных сказок. И тогда Гата почувствовала, и чувство это становилось все больше и жгло сердце все жарче. Океан и родная деревня- это не весь Мир, за их пределами есть что-то, радич его люди оставляют волшебную жизнь здесь.
Как-то раз подружки показывали ей фотографии из больших пахнущих чем-то химическим журналов. Женщины и девушки на этих фотографиях выглядели совсем иначе, и одевались не так, и взгляд у них был какой-то совсем другой, манящий и интригующий. Скоро Гате невыносимо стало думать об этом, и она попросила у дедушки денег из тех, что когда-то прислала мать, для своей новой жизни. Дедушка усмехнулся:
- А говорила, всегда будешь здесь.
- Это все твои глупости, сказки твои, неужели ты думаешь, я всегда буду сидеть на берегу и никогда не увижу настоящую жизнь! Я молодая, я жить хочу. А здесь я только твои сказки слушаю!
Дедушка стих и отвернулся к окну. На следующий день Гата нашла на столе деньги и записку: "Когда тебе некого будет здесь стыдиться, ты вернешься и попросишь у океана совета". "Никогда я сюда не вернусь"- подумала Гата и убежала из своего ветхого жилища в новую жизнь на другом полушарии.
Вспоминая мать, Гата решила тоже уехать в Нью-Йорк, ведь если у матери получилось, у нее точно получится. Огромный, загроможденный город пугал ее и вселял благоговейный страх. Здесь действительно были огромные высокие дома, в зеркальных стенах которых отражалось небо. И небо было здесь- совсем другое небо. Оно двигалось быстрее, точно подгоняемое бегом шумной жизни. Гата не сразу привыкла, не сразу нашла общий язык с этими странными людьми, вечно спешащими людьми. Но очень скоро она сняла квартиру на 12 этаже, вида из которого она боялась первые месяцы, никак не могла поверить, что взлетела так высоко и не падает. Благодаря дедушкиным урокам английского языка, ее приняли на гордую должность секретаря в большое стеклянное здание. Гата на удивление быстро освоилась с компьютером и кофеваркой, как будто подсознательно всегда была к этому готова. И все было хорошо, и она узнала вкус и запах настоящей, как ей казалось, жизни. Но молчать наедине с собой Былов се труднее. Не было рядом огромного свободного неба, ласкового неба и шумного, но совсем не так, как город, Океана. Только им, как ей казалось, было интересно ее мнение и ее проблемы. Очень жаль, что рядом не было самого дорогого. Сердце рвалось на родную землю, к родным, ласковым волнам. Но останавливать работу нелья было никак. Но то это и работа. Самое обидное было в том, что гордость не давала Гате приехать и признать то, что она без прежней жизни- не смогла. Приехать и признать, что она не справилась, согнулась, ослабела и просит прощения. Ради этой слепой гордости и нежелания признать свою слабость, Гата оставалась в Нью-Йорке и изо всех сил старалась забыть сны об Океане и белом песке.
Скоро появился в ее жизни мужчина, внезапный и чужой, которого она впустила в свою жизнь, чтобы еще прочнее отгородиться от родного берега и горечи прошлого. Он нужен был ей, он пах другой жизнью, он весь из нее состоял, и учил ее этой жизни. Для него она была диковинной дичью, бронзовая статуэтка из сувенирного магазина, южноамериканская открытка от старого приятеля. Она была совсем не такая, как всё вокруг. Она не была знакома с таким типом мужчин, она вообще с мужчинами так близко знакома не была. Он показал ей жизнь другого мира, Гата не открывала ему своих тайн. Все было на месте. Она почти уверилась, что стала счастливой, что совсем отпустил ее Отец-Океан. И тогда в жизнь ее, теперь не одинокую, ворвался ребенок. Тогда она подумала, что никогда уже не вернется. И в этом вечер ее впервые ударили. Даже Отец-Океан не позволял себе такое. Боль от этого грубого подобия шлепка была совсем незначительной, волны доставляли ей куда большую боль в дни шторма. Куда страшнее было осознать, как другое небо и стеклянное стены, кажущиеся такими хрупкими и безобидными, могут быть такими жесткими. Не хватало слез и сил на слезы. Тогда все решилось. Решилось одним телефонным звонком, одним вскриком, одним обмороком. Все кончилось, и она снова была одна. Настало время вернуться. Даже виновной, даже прося прощения, вымаливая снова свое место в своем мире, где есть самое дорогое и важное. Картинки пыльной зеркальной жизни рассыпались, как замок из песка в сухую погоду.
Она возвращается. И все получилось именно так, как говорил дедушка. Когда она вернулась, его уже не было, и не у кого было просить прощения. Рядом с ней был только Океан, но он никогда не был на нее в обиде. И Гата просила помощи в последний раз. Тихо, в тот самый час. Когда на берегу никого не остается, она навсегда воссоединилась со своим Отцом. И не было в этом ничего трагичного, ничего страшного. В последний свой земной момент далеко в небе она увидела улыбающееся лицо дедушки. Он простил. Теперь она была действительно в своем мире, в своей жизни, рядом с теми, кто всегда был с ней.
Прошло много лет. Мамы и бабушки рассказывают своим детям о Гате, которая качается на волнах и предостерегает неразумных. Говорят, пару лет назад приезжала старуха, услышала историю о Гате на волнах, стояла у хижины, где когда-то жила Гата, и тихо плакала.