Семен открыл дверь и вошел в лабораторию тестирования. Это была небольшая комната, в которой сидели две лаборантки: Маша и Аня. Семен сказал: - Наше вам с кисточкой! - Здравствуйте, Семен Александрович! - сказала Аня. Маша ничего не сказала, а только улыбнулась. Она была занята - плела из бисера какую-то феньку.
В углу комнаты на массивном металлическом столе стоял большой стеклянный куб, освещенный с трех сторон лампами дневного света. За прозрачными стенками куба колыхалась какая-то зеленая масса, похожая на холодец. Для Семена это был объект исследований. Он включил компьютер и посмотрел статистику за сутки. - Опять программисты добавили новую фичу! И это за три дня до релиза!
Вчера объект весил 117 килограммов, а сегодня уже 119. Соответственно, дистрибутив программы, моделью которой являлся выращиваемый объект, занимал 119 мегабайт.
Через герметичный патрубок Семен ввел внутрь куба 1 грамм слабого раствора сахара. Объект отреагировал, выпустив ложноножку, которая от контакта с раствором окрасилась в лимонный цвет - это был химический тест. Семен нажал кнопку на компьютере, определил код цвета и записал его в таблицу результатов. Прекрасно! Цвет был подходящим, в пределах нормы. Это означало, что тестируемая программа работает в соответствии со спецификацией! Все-таки программисты молодцы! Могут, когда хотят!
Затем последовал механический тест, когда Семен ткнул объект специальным полированным прутком из нержавейки с тупым концом - оболочка объекта прогнулась и вернулась на прежнее место через 6 секунд после прекращения воздействия. Цифра 6 также была записана в результаты, но она Семену не нравилась. По нормативам, время восстановления не должно было превышать двух секунд. Соответственно, программный продукт работал в 3 раза медленнее нормы.
Что ж, хотя времени до релиза было немного, но надежда, что программисты сумеют ускорить программу, оставалась. В крайнем случае, можно было выпустить ее и в имеющемся виде, скорректировав системные требования. Дескать, покупайте сервера помощнее. В любом случае, вспомогательный биологический объект был больше не нужен - тестирование производительности в более полном объеме проводила другая лаборатория на более чувствительных методиках. Объект полагалось сдать в переработку, чтобы впоследствии вырастить из его тела новый.
Маша отвлеклась от бисера и спросила: - Ну что, ваш лимонный цвет достаточно лимонный? - Вполне себе да! - ответил Семен, а Аня закричала: - Ура, ура, можно фотаться! - и стала искать в сумке фотоаппарат. Маша взяла с полки соль, сахар и быстро намешала по сто грамм раствора того и другого, а Семен достал из лабораторного холодильника бутылку водки и сказал: - Ну что, понеслась? - Жалко, огурчика нет! - сказала Аня. - ВБО сегодня сам, как огурчик! Такого же цвета! - сказала Маша. - Но есть мы его не будем! - заключил Семен. - Так, ну где картинка была? - спросила Аня. - Сейчас, сейчас... А вот, нашла! - Маша открыла картинку с крупной надписью "ВБО 5.5" желтыми буквами на синем фоне. - Так, стоп, почему 5.5? Это же предыдущая версия! - спросил Семен. - Новую что, еще не нарисовали? Мастера фотошопа! - Как это не нарисовали, я еще на прошлой неделе нарисовала! - сказала Маша и открыла другой файл с надписью "ВБО 6.0". - Во! Перекидывай мне на компьютер! - сказал Семен. Маша перекинула. - Запускай! - сказала Аня, открывая крышку фотоаппарата. - Вы растворы залейте сначала, - сказал Семен. - А, ну да, что же это я! - Маша залила раствор сахара в воронку первого патрубка, а раствор соли - в воронку второго. При контакте с объектом раствор сахара менял его цвет в сторону желтых и красных тонов (что отражало документированные воздействия на продукт), а раствор соли - в сторону синих и фиолетовых (соответственно - недокументированные). Тестированием недокументированных воздействий (всяких хакерских активностей) также занимался другой отдел, поэтому Семен вторым патрубком никогда не пользовался в своей обычной работе.
Семен запустил программу координатных воздействий и установка стала обильно поливать объект солью, так что он посинел, а затем сахарным раствором стала вычерчивать буквы "ВБО 6.0". Объект при этом шевелился, то выпуская ложноножки, то сморщиваясь, а Аня снимала все на видео. Объекту явно приходилось тяжело. Его замедленные реакции не успевали отрабатывать поступление растворов. Наконец надпись, немного размытая и расплывшаяся, была готова. Объект выглядел как корпоративная футболка - синего цвета с желтой надписью.
- А теперь фотосессия! - сказала Аня. Они фотографировались на фоне объекта, по одному, по двое и все сразу, пока надпись совсем не размылась и к объекту вновь не вернулся его исходный зеленый цвет. - Все, соль кончилась? - спросил Семен. - Ага! - ответили девушки. - Ну, наливайте!
Маша налила водки во второй патрубок, а Семен нажал нужную кнопку. Водка полилась тонкой струйкой.
Объект пил ее жадно, запивая только что полученный при раскрашивании стресс. Он принял почти конусообразную форму с вершиной под патрубком, откуда поступала водка, чтобы равномерно впитывать ее всей поверхностью тела. Периодически он углублял вершинку так, что принимал форму вулкана с кратером. Когда водка наполняла кратер, он резким движением проглатывал ее.
- Вот это скорость рефлексов, вот это я понимаю! - смеялся Семен. - Ну, вздрогнули! - выпил он налитую Машей рюмку.
Маша и мопед
Семен Александрович торопился на работу, держа в руке букет цветов. Дело было в том, что лаборантку Машу сегодня необходимо было поздравить с днем рождения. Собственно, день рождения у нее случился еще на прошлой неделе, но она была в отпуске, а на работу выходила сегодня, в понедельник. Семен, считавший себя вежливым человеком и хорошим руководителем, посчитал, что Маше будет приятно увидеть букет цветов на своем столе, когда она придет на работу. Поэтому он торопился, чтобы прийти раньше нее и поставить этот букет в вазу. Он стал вспоминать, где же в лаборатории стояла ваза, и тут увидел Машин мопед на стоянке неподалеку от здания.
Это был плохой знак. Видимо, Маша приехала раньше него. Эффект неожиданности пропал. Сюрприза не получится, придется дарить букет как есть. Он посмотрел на часы - было только без пятнадцати девять. Зря он приперся на работу на пятнадцать минут раньше положенного. И что она приехала раньше времени, да еще и в понедельник?
Семен поднялся на свой этаж, прошел до своей лаборатории и нажал ручку двери. Дверь была заперта. Он хмыкнул, поискал в кармане ключ и открыл дверь. Внутри, разумеется, никого не было. Должно быть, Маша только приехала и еще не успела зайти. Где-то ходит, подумал Семен.
Он нашел вазу - она стояла на шкафу, налил в нее воды из-под крана и поставил букет на Машин стол. Затем он включил свой ноутбук и начал работать. Через несколько минут он услышал стук каблуков по коридору и в комнату вошла вторая лаборантка - Аня. Они поздоровались и Аня спросила: - Цветы на месте, а где именинница? - Цветы на месте, мопед на месте, а именинницы нету! - засмеялся Семен. - Странно, а я не видела мопеда, - сказала Аня. - Как же, вон он на стоянке стоял, - сказал Семен и они подошли к окну, чтобы посмотреть.
Мопеда не было.
- Что же она, приехала и уехала? - спросила Аня.
Семен пожал плечами.
- Похоже на то! Только непонятно, кто за нее работать будет? Надо ей позвонить.
Семен набрал номер, Маша ответила.
- Привет! Ты сегодня на работу придешь? Мы тут тебя уже ждем! - Привет! Но сегодня же воскресенье, разве нет? - Нет, дорогая моя, сегодня понедельник! - Да вы что! Ой, как же так получилось-то! А я-то сначала так и подумала, что понедельник, а потом на телефон глянула - воскресенье! - Ты куда летала-то? На Марс, что ли? - Нет, почему на Марс? На обзорную экскурсию, по восьми планетам. Еще комету смотрели! - А, ну вот тебе и сдвиг по времени! У нас прошло две недели, а у тебя в полете - 13 дней! Это же классика! Теория относительности Эйнштейна! В движущемся объекте время течет медленнее. У вас там скорости-то какие, бешеные. Ну ладно, раз такое дело, можешь к обеду приехать. Сегодня все равно работы мало.
Семен отключился.
- А что ее мопед тогда здесь делал? - спросила Аня. - У нее сейчас все-таки воскресенье или понедельник? - Аня, что значит "у нее"? Она ведь уже дома поди-ка. - Нет, ну все равно, я не понимаю, она же должна была приехать в понедельник, а у нее было воскресенье! Вот она приехала на работу, а потом посмотрела на телефон - а там у нее воскресенье! И вот она и уехала, и мопеда нет. - И что бы она раньше времени на работу приезжала? - Ну я не знаю, может у нее и время сбилось? - Так, на твоих сколько? - Десять минут одиннадцатого. - Одиннадцатого? Как одиннадцатого? У меня десять минут десятого! А на ноутбуке сколько?... Вот, и здесь 9:10 ! - Ай, блин, у меня, похоже телефон на летнее время перешел, прошивка-то старая! - Прошивка-то ладно, а почему ты на работу на час позже пришла? - Нет, ну я как бы вовремя так-то пришла! - Ну по моим-то вовремя, а по своим-то не вовремя! - Так вы не помните, что ли? Я же отпрашивалась еще с пятницы, мне сегодня надо было с утра в поликлинику, но там врач заболел и отменилось. Ну а что я буду раньше приходить? Вот я вовремя и пришла! - Ладно, давай хоть с мопедом разберемся! - Семен опять набрал Машин номер. - Слушай, ты сегодня на работу приезжала? - Нет, я только недавно прилетела! - А что же здесь твой мопед делал? - А на нем, наверно, сестра катается. Я ей разрешила, пока в отпуске буду! - Ну слава богу! А то мы уже подумали, что мы тут чокнулись совсем! Ну все, пока, к обеду ждем.
Семен положил трубку и сел за ноутбук читать почту. Вдруг он засмеялся, но смех его больше напоминал всхлипывания.
- Что такое? - спросила Аня. - Посмот-т-три - выдавил из себя Семен.
Только что полученное письмо от директора гласило: "В связи с переходом на летнее время, не забудьте перевести часы на час вперед".
Оптимизация Семена
Семен Александрович шел на работу с давящим чувством ответственности за себя и за свой небольшой коллектив. Сегодня ему предстояло производить Ежеквартальную Оптимизацию. Его рабочее время, а также время его сотрудников, потраченное за прошедшие три месяца, должно было быть проанализировано на предмет того, куда его тратили, а затем он должен был дать выводы по возможной оптимизации потраченного времени. Анализом своего времени должен был заниматься каждый сотрудник лично, а потом Семен должен был писать отчет с выводами за себя и за подчиненных.
Сотрудницы его лаборатории - Аня и Маша - уже сидели на своих местах, когда он зашел в комнату. Они были исполнительными и трудолюбивыми девушками. Аня большую часть рабочего времени общалась на сайтах знакомств, а Маша плела фенечки из бисера. Поскольку большинство процессов в лаборатории было автоматизировано, то все время, что не относилось к работе, обычно проходило по графе "Наблюдение за процессами".
Однако в этот раз начальство задумало что-то недоброе. До Семена дошли слухи, что после текущей Оптимизации коллективам, которые наблюдают за процессами слишком много и часто, срежут премии.
Семен открыл форму Оптимизации с горестными мыслями. Отчеты о проделанной работе, которые он высылал еженедельно, автоматически попадали в эту форму, и больше половины времени там было помечено как "Наблюдение", "Набл. за проц-ми" и даже "Н.П.". Но, по счастью, Ежеквартальная Оптимизация, как и многие другие процессы, тоже происходила в автоматическом режиме, а сокращения вроде "Набл. за проц-ми" программа не понимала. Ей требовалось четко указать, к какому виду деятельности отнести время из присланного отчета. Нужно было выбирать из выпадающего списка.
Пункты "Математические вычисления" или "Программирование" к лаборатории Семена никакого отношения не имели, как и многие другие. Прокрутив список до самого конца, Семен нашел два пункта, которых раньше в форме не было: "Саморазвитие" и "Личностный рост". "Прекрасно!" - подумал Семен. - "Это то, что нужно!". Все время, помеченное как "Набл. за проц-ми" он пометил как "Саморазвитие", а "Н.П." - как "Личностный рост". Чтобы не быть совсем необъективным, "Наблюдение" он честно отнес к опасному с точки зрения премиальных пункту "Наблюдение за процессами". В общей сложности в этом пункте у него получилось только 10% времени. "Не страшно" - подумал он.
Теперь предстояло обучить свой коллектив только что постигнутой премудрости.
Семен встал из-за компьютера и сказал: - Прошу минуточку внимания! Маша и Аня отвлеклись от своих дел и посмотрели на него. - Сегодня нам надо заполнить форму Оптимизации. Очень вас прошу серьезно отнестись к этому, так как это будет влиять на размер вашей премии. Поскольку вы работаете недавно и это ваша первая Оптимизация, я хотел бы обратить ваше внимание на то, как правильно заполнять эту форму...
И он добрых полчаса говорил о том, что в связи с тотальной автоматизацией процессов в лаборатории рабочее время сотрудников следует правильно отражать в нужных пунктах, стараясь избегать пункта "Наблюдение за процессами".
Затем его вызвали на совещание, где они с коллегами смотрели презентацию о грядущей реорганизации лабораторий в связи с внедрением новых методов работы. Каких именно методов, оставалось непонятным. Однако ближе к концу совещания его ведущий назвал Семена Александровича по имени-отчеству и предложил похвалить его за успехи в таком внедрении. Семен принял аплодисменты зала стойко и мужественно. Однако в глазах его читалось недоумение. На этом совещание закончилось.
Когда он вернулся в лабораторию, Маша и Аня заполняли форму. - Семен Александрович, подскажите, пожалуйста, к какому пункту отнести разработку математических моделей бисероплетения? - спросила Маша. - "Математические вычисления" или "Прикладная математика" ? - А ты что же, разрабатываешь математическую модель бисероплетения? - Ну да, несколько моделей для разных видов плетения. Я же сейчас в аспирантуре учусь. Ваш начальник у меня как раз научный руководитель. - Ммм... я думаю, прикладная математика, скорее. Аня, а у тебя нет вопросов? - Нет, я для своей социологии нашла нужный пункт! - Для какой социологии? - Ну, я пишу научную работу, касающуюся разницы в поведении мужчин и женщин на сайтах знакомств. - А, понятно. Ну, что же, тогда, я думаю, премии нам выдадут. За внедрение новых методов работы, да.
Штука
Семен сидел за компьютером и никого не трогал, как тут в комнату постучали и сразу же вошли. Это был Петрович, который сказал: - Принимай аппаратуру! Семен пошел принимать. Аппаратура находилась в большой и тяжелой деревянной коробке, которую они с Петровичем подняли на этаж по лестнице и затащили в лабораторию. Очевидно, это был контаминатор, потому что Семен заказывал в этом году всего две вещи: контаминатор и новый ноутбук.
Лаборантки Маша и Аня, увидев ящик, пришли в изумление. - А куда мы будем эту штуку ставить? У нас и так места нет. - Не волнуйтесь, дамы, - сказал Семен. - Мы поставим его в угол, вместо стеллажа. Стеллаж вытащим в коридор, все равно он нам не нужен. А вот контаминатор нам пригодится. Я его еще в начале года заказывал. - А куда я буду ставить свою сумку? - спросила Маша. - На стеллаже ей было очень удобно! - Моей сумке тоже было там удобно! - сказала Аня. - Ничего, - сказал Семен. - Как-нибудь разместимся.
Он вытащил стеллаж в коридор (благо, стеллаж был на колесиках), сходил за выдергой и открыл ящик. Тот был доверху набит разными деталями и коробочками. Также в ящике лежал лист бумаги. Семен ожидал увидеть инструкцию по сборке, но это точно была не она. Лист назывался "ПЕРЕЧЕНБ ОЬОРУДОВАНNЯ". Был указан адрес доставки, название отправителя - Ви Ни До Ши, Харбин, Хэйлунцзян, и была строчка "Ваш заказ - 1", а дальше стоял иероглиф. На этом было все.
Семен упорно вытаскивал все из коробки и раскладывал по лаборатории. Никакой инструкции не было и в помине. - Давайте отсканируем иероглиф на листочке! - предложила Аня. Отсканировали, распознали. Иероглиф означал "Штука". - И что же нам теперь с этой штукой делать? - спросила Маша горестно. - Давайте позвоним тому, кто заказывал! Наверняка же пришел гарантийный талон, и инструкции должны быть вместе с ним. Заказами оборудования занимался начальник снабжения, но трубку он не брал. Позвонили заместителю - он сказал, что начальник в отпуске, а сам он про инструкции ничего не знает.
- Когда я учился в университете, - сказал Семен, - то вместо преддипломной практики мы разбирали старый контаминатор. А потом конденсаторы из него выпаивали. А из реторты сделали аквариум. Кстати, я что-то не вижу здесь реторту. Ящики для образцов есть, колбы есть, даже блок сопряжения с компьютером есть, а реторты нет. Не положили, что ли? Или, может, она в отдельном ящике ехала?
Он пошел искать Петровича. Петрович сидел у себя и смотрел футбол.
- Слушай, Петрович! Там у меня, похоже, одного ящика не хватает. - Это я не в курсе... А, куда ж ты лупишь, мазила! Там что привозили сегодня, только тебе и Косте. Может он в курсе, спроси у него.
Семен пошел в Костину лабораторию и сразу заметил ящик, стоявший у двери. Он был распечатан, в нем лежала большая стеклянная реторта, упакованная в поролон и полиэтилен с пузырьками. - Костя, привет! Тебе чего привезли? - Привет! Мне стеллаж новый привезли! Как я просил, полный фарш! Он даже к компьютеру подключается, прикинь? Отслеживает, сколько реактивов осталось. И еще Петрович мне какую-то реторту выдал. Перепутал, что ли, чего. - Слушай, это, похоже, моя реторта. Мне контаминатор привезли, а реторты нет. - Да ты что! Ну, забирай!
Следующие три дня Семен, Маша и Аня втроем собирали контаминатор. Поначалу дело не ладилось. Некоторые части никак не хотели уживаться вместе, но Семен принес из дома дрель, плоскогубцы и паяльник и процесс пошел. Даже к компьютеру эту штуку подключили без проблем, но следующая загвоздка была в том, что китайские друзья, видимо, забыли про подставку для реторты. Семен сидел и думал, из чего ее соорудить. Похоже, без сварки тут было не обойтись.
Тут пришел озабоченный Костя. - Слушай, тут у тебя в коридоре стеллаж стоит, он тебе не нужен? А то мне реактивы ставить некуда. - А что же твой новый стеллаж? - Да там все как-то по-дурацки устроено, места почти нет, ящички маленькие, еще какая-то подставка круглая в комплекте. Ну, я ее даже ставить не стал. - Ну пойдем, покажешь!
Они пришли. Семен посмотрел.
- А инструкция у тебя была? - спросил он. - Нет, не положили, гады! Да я правильно собрал, там по-другому никак! - Знаешь, главное - не как собрал, а что собрал. Это же мой контаминатор! - А мой стеллаж тогда где? - Где, где... В коридоре стоит!
Кометная командировка
Маша и Аня улетели в командировку. Это была их первая командировка. Им предстояло собрать образцы вещества из хвоста кометы C/2020 R1. Орбита кометы проходила недалеко от Земли, и образцы собирали многие научные институты. Но, хотя миссия Ани и Маши не была уникальной, тем не менее, у них все было по-взрослому. Согласно заданию, они должны были вдвоем лететь на служебном корабле, по очереди выйти в открытый космос, собрать не меньше килограмма кометного вещества и доставить его на Землю.
Они уехали на космодром еще вчера, и Семен Александрович, руководитель их лаборатории, волновался. Их служебный корабль "Ромашка" был маленьким, неудобным и совсем не новым. Когда он сам впервые летал на "Ромашке" (а это было почти десять лет назад), она хоть и не казалась чудом техники, но была вполне современной посудиной. Теперь же она морально устарела: шлюзовая камера открывалась с большим усилием, канал радиосвязи был медленным, но самое главное - внутри было очень тесно. Жилой отсек два на два метра и аппаратная, в которой можно было поместиться вообще только сидя.
Семен переживал, как его подчиненные справятся с заданием. С утра ему пришло от них сообщение "Взлетели!", значит, к вечеру можно было ждать выхода в открытый космос. Если все пройдет, как запланировано, то часам к восьми вечера сбор вещества будет закончен, Аня с Машей начнут возвращение, а он пойдет домой.
Семен немного поработал, потом пообедал, послонялся по коридорам института, опять поработал. Наконец наступило время для сеанса голосовой связи. - Привет! - сказала ему Аня. - Привет! - сказал он ей. - Как проходит полет? - Тут прикольно! - сказала Аня. - Айда к нам! - Не могу, - сказал Семен. - Я еще не ужинал! - А у нас тут космическая еда! Греческий салат и курица под соусом! - Хорошо вам! - сказал Семен. - Когда я летал первый раз, у меня был только паштет со вкусом минтая! Когда вы будете выходить в открытый космос? - Маша, когда мы будем выходить в открытый космос? Маша говорит, завтра! - Как завтра? Почему завтра? - Мы еще не подлетели куда надо! - У вас там все нормально? По плану вы должны быть в секторе 32-15! - Нет, мы там только завтра будем! - У вас что-то случилось? - Маша, у нас что-то случилось? Маша говорит, нет, пока ничего не случилось! - Аня, дай-ка Машу к телефону! - Она сейчас не может подойти, она занята! - Она там, что, курс прокладывает? - Ну, в общем, да, прокладывает! Вы не волнуйтесь, Семен Александрович! Мы завтра с утра Вам позвоним. Идите домой!
Семен шел домой в легком недоумении. Хотя и не критическая, но все-таки задержка программы. То ли они промахнулись с траекторией, то ли просто решили покататься. Скорее всего, второе, решил он.
Назавтра с утра Семен вновь стал звонить своим лаборанткам. Трубку долго не брали. Наконец Семен услышал подозрительно бодрый голос Маши: - Здравствуйте, Семен Александрович! У нас все хорошо! После обеда пойдем мерить скафандры. - В каком вы сейчас секторе? - Ммм... так, щас... в пятнадцатом, наверно. - Что значит "наверно"? Ты что, приборной панелью пользоваться разучилась? - Я с утра такая несобранная! - Безобразие! Вы комету хоть видите? Какой угловой диаметр ядра? - Нет, отсюда не видно! Сейчас я сбегаю, подождите! - Куда ты сбегаешь? Никто не ответил. Из трубки доносились смех и музыка. Через полминуты Маша вернулась, запыхавшись. - Капитан говорит, угловой диаметр 30 минут! - Это ты Аню капитаном назначила, что ли? - засмеялся Семен. - Ну, можно и так сказать! - Ну ладно, не пропадайте там. Как возьмете образцы, сразу отзвонитесь! - Хорошо!
Вечером созвониться не удалось - помешали помехи из-за солнечной вспышки. Семен получил текстовое сообщение "Образцы уже у нас, возвращаемся на баз!" На баз. М-да. Что-то они совсем там развеселились. Хоть бы приземлились нормально, думал Семен. А то мало ли.
Утром, когда Семен пришел на работу, Маша с Аней его уже ждали. - Здравствуйте! Вот ваши образцы! - сказали лаборантки. - Спасибо, спасибо... Ну что, проказницы! - сказал Семен. - Задержались на целые сутки! Ладно, топливо сожгли, вам хоть еды-то там хватило? - Маша, тебе хватило еды? - Ну, в первый день мы на полдник не успели, а так все было нормально! - Вот, мы вам даже сувенир привезли! - Аня достала из сумки магнитик с цветной фотографией кометы и надписью "НеоТурс - комета С/2020". - В аэропорту купили, что ли? - Нет, прямо на корабле! Ой, не палюсь! - сказала Маша. - Ой, не спалилась! - засмеялась Аня. - Так, я что-то не понял! - сказал Семен строго. - Семен Александрович, ну сами подумайте, зачем нам было лететь на "Ромашке"... - Если у Маши была скидка в турагентстве. - То есть вы, значит, на туристическом корабле летали? - Ну да! Там хоть жилой отсек побольше! - И кормят получше! - А как вы образцы-то собрали? Когда это туристов стали в открытый космос выпускать? - спросил Семен. - Мы воспользовались нашим женским обаянием! - сказала Аня. - Строили глазки! - сказала Маша. - Капитан даже грозился на нас жениться! - сказала Аня. - На ком? - уточнил Семен. - Он из Пакистана, а у них там многоженство, - сказала Маша. - И?... - Мы обещали подумать!
История о трех композиторах
Зашел как-то раз композитор Штраус в гости к композитору Шуберту, который жил в Вене на улице Кеттенбрюккенгассе, и прямо с порога говорит ему: - Знаешь, друг Шуберт, какая история со мной только что произошла? - Нет, - отвечает Шуберт, - не знаю. - Шел я тут по улице Грюнгассе и тут мне один господин противной наружности случайно на ногу наступил. А я ему за это случайно ус оторвал. Такой ус у него был, длинный и пушистый. То есть пока у него оба уса на лице были, наружность у него вовсе и не противная была, а прямо скажем, даже мужественная и внушительная, совсем как у меня. А вот как я у него один ус вырвал, так до того сделалась противной, что аж смотреть невозможно. Да что смотреть, слушать даже невозможно было, так он ругался громко. - И что, - спрашивает Шуберт, - чем дело кончилось? - А дело, - говорит Штраус, - кончилось штрафом. Мимо, на мою беду, проходил полицейский, и видя такое смятение и несимметричность на лице господина противной наружности, определил его пострадавшей стороной в нашем конфликте. И выписал мне штраф. Ваша, говорит, как фамилия будет? Я ему отвечаю, Штраус. Господин Штраус, говорит он, выписываю вам штрафус! И смеется, будто скаламбурил. А этот господин противной наружности тоже вдруг засмеялся и говорит, мол, что на роду было мне написано штраф за ус оплатить. Но я смеяться с ними не стал, а пошел сразу к тебе, новостью поделиться. - А у меня, - говорит Шуберт, - вот какая новость. Пошел я давеча к портному пальто зимнее кроить, а он мне и заявляет: вам, говорит, господин Шуберт, пальто при вашей фамилии ни к чему. Вам, говорит, настоятельно рекомендую приобрести хорошую шубу! И хохочет, экий остряк нашелся!
Тут вдруг раздался громкий стук в дверь дома композитора Шуберта на Кеттенбрюккенгассе. Даже не просто стук, а мощные удары: бах! Бах! Бах!
Композиторы, конечно, сразу поняли, что в гости к ним пришел их знакомый композитор Шопен, потому как композитор Бах к тому времени уже лет семьдесят как помер.
Открывают они, значит, дверь, и видят перед собою Шопена, одетого по последней моде всех английских денди и держащего в руках мощную трость, которой он, значит, в дверь-то и колошматил. И рассказывает им Шопен, что буквально на днях вернулся он из путешествия по Англии. Многое он, конечно, повидал в Англии, и многое произвело на него впечатление, но более всего ему понравилась национальная английская забава, известная как шоппинг. До того, говорит, в Лондоне много всяческих shops, что жители столицы английской целый week-end могут провести, переходя из одного shop в другой shop, потому и название придумали этой забаве - шоппинг. И он сам тоже решил шоппингом заняться и вполне в этом деле преуспел, купил себе прекрасных вещей знаменитого английского сукна да впридачу дубовую трость.
Тут Штраус с Шубертом переглянулись, и Шуберт говорит Шопену:
- А что, друг Шопен, кто надоумил тебя заняться этим шоппингом? - Ты знаешь, - отвечает тот, - не кто иной, как гостиничный портье. Когда я вселялся в номер своей гостиницы на улице Пэлл-Мэлл, недалеко от Букингемского дворца, портье задал мне несколько обычных вопросов. Спросил мою фамилию, надолго ли я приехал, буду ли я заказывать завтрак в номер и всякое такое, а потом говорит мне, мол, мистер Шо'пин, ай рекомменд ю ту гоу шоппинг. И даже не улыбнулся, зараза.
Любовь - всего лишь химия
"Любовь - всего лишь химия" - написал Евгений и задумался. Первая строчка будущего стихотворения пришла к нему быстро, можно даже сказать, спонтанно. Сегодня, когда он ехал в метро с учебы, на одной из станций в вагон вошла девушка и встала рядом с ним. Запах ее духов не то, чтобы вскружил Евгению голову, но, хм... приятный, в общем, был запах.
Конечно же, на следующей остановке девушка вышла, а Евгений поехал дальше, но запах он запомнил так хорошо, что даже принес этот запомненный запах домой. Нельзя сказать, что девушка пахла так сильно, что ее запах пропитал одежду Евгения, нет. Видимо, просто у него была хорошая обонятельная память. Бывает же зрительная и слуховая, так почему бы не быть обонятельной. Увидел человек что-то, что произвело на него впечатление, закрыл глаза - а перед глазами оно, это самое что-то. Так же и здесь, только глаза можно не закрывать.
Поскольку Евгений не был профессиональным дегустатором запаха, он не мог описать его словами. Он не знал, что было смешано в этом запахе - розовое масло, миндаль или, может быть, лаванда. Просто запах был приятный. "Занятно", - подумал Евгений. - "Как будто влюбился я в этот запах. Девушку даже не разглядел толком, а в запах влюбился. Химия вскружила голову человеку. Что там за духи такие? А может, это ее личные феромоны виноваты. Известно же, что женщины весной источают феромоны для привлечения самцов своего вида".
Тут, собственно, ему в голову и пришла строчка, которую он записал в тетради по линейной алгебре, открыв ее с обратной стороны. Тетрадь была толстая, и Евгений записывал в ней лекции уже второй семестр подряд. Учебный год подходил к концу и тетрадь тоже заканчивалась. Все эти матрицы и линейные отображения не вызывали в душе у Евгения никакого отклика, поскольку пользы от них он не видел, но старался учиться хорошо просто потому, что так привык.
Теперь нужно было закончить стих, а для этого нужна была рифма к слову "химия". После пары минут раздумий пришло слово "линия", а потом "синяя" и даже неожиданно "пни меня". Евгений полагал, что сможет написать стишок про запах хотя бы на четыре строчки и принялся грызть ручку, смотреть в потолок и черкать в тетради.
Любовь - всего лишь химия, Твой запах помню я, Давай скорее пни меня, Дурь выбей из меня!
Ну что же, получилось весело и местами даже оригинально. Но душа Евгения требовала романтики. Лирической романтики. Поэтому было решено взять другую рифму.
Любовь - всего лишь химия, Я помню запах твой, В метро на красной линии Я сел в вагон с тобой.
Получилось одновременно лирично и реалистично. Лирический реализм. Главное, не произносить "лирический реализм" вслух, а то можно сломать язык. Оставалось попробовать со словом "синяя". Промучившись минут пятнадцать, Евгений понял, что лучше предыдущего уже не получится:
Любовь - всего лишь химия, Твой запах помню я, Глаза, как небо, синие, И больше ничего.
Пасхальная история
Гитарист Сережа возвращался с репетиции. Он был высок, костляв, носил длинные волосы, косуху и гитару в потертом чехле. Было поздно и темно, под ногами брызгали лужи и иногда чавкала грязь. Сережа шел короткой дорогой через дворы в общагу. Все гопники в это время обычно уже спали, а если кто не спал, то шлялся по центральной улице и в грязные дворы не совался. Так что путь был хотя и грязным, но безопасным. Главное было - смотреть под ноги, что Сережа и делал.
Завернув за угол дома, он вышел на относительно сухую тропинку, проходящую между кустами сирени. Он не обращал особого внимания на пьяное чертыханье, раздававшееся оттуда, но вдруг кусты затрещали, и перед ним на тропинку вышел, пошатываясь, мужик.
- Слышь, закурить не найдется? - спросил мужик пьяным голосом. - Нет, - сказал Сережа и попытался обогнуть мужика.
Мужик схватил его за рукав.
- Да погоди, ты куда? - начал было мужик. - Домой, - сказал Сережа, освободил руку и пошел дальше. - Сережа! - крикнул мужик ему вслед. - Ты чо такой дерзкий! У тебя так ни хрена тэппинг не получится! И вообще, научись сначала арпеджио играть! - Чо? - сказал Сережа, от удивления остановившись. - Чо слышал! - сказал мужик. - Мужик, ты кто такой вообще? - спросил Сережа. - Вот так ну-ты! - сказал мужик. - Чо, своих не узнаешь? - Николай Иваныч? - неуверенно спросил Сережа. - А, признал-таки, гитарист хренов! Не зря я, выходит с тобой, дурнем, целых полгода занимался. Так ты, подлец, арпеджио и не освоил. Когда ж ты за ум-то возьмешься? Ведь невозможно же слушать, как ты лабаешь. Ты мне вот что скажи, ты почему сегодня на первой песне соло залажал? И ладно бы, просто залажал, а то так залажал, так залажал, ну просто невозможно! - А вы откуда знаете? - спросил Сережа. - Вас же там не было! - Разведка донесла! - хмыкнул Николай Иваныч. - Ты мне вот что еще скажи, Сережа, - тут голос его стал вкрадчивым и тихим, - за каким таким бесом ты с Димкой постоянно тявкаешься? Он, конечно, не Роджер Гловер, но для наших мест басист очень даже! И арпеджио, между прочим, освоил! - Да что вы ко мне пристали, Николай Иваныч! Я уж к вам, слава богу, больше года не хожу! А вы все со своим арпеджио. Освоил я арпеджио, между прочим, и еще как! А Димка если б чаще на репы ходил, может и был бы из него толк! - Ну ладно, ладно, ты не горячись, - сказал Николай Иваныч примирительно. - Дай мне лучше полтишок на опохмел на завтра. - Ха-ха, вот с этого и надо было начинать! Держите, Николай Иваныч. - Вот спасибо, удружил, Сергей Сергеич! Не зря я тебя воспитывал все-таки. Привил тебе любовь к ближнему. Ну, прощевай, приятно было увидеться. - И вам счастливо!
Николай Иваныч неровно зашагал по тропинке в другую сторону. Сережа тоже двинул к себе в общагу.
Конечно, Николай Иваныч был так себе преподаватель. Мало того, что постоянно поддавал в смысле алкоголя, так еще и наподдать мог по затылку, если что вдруг не по его. Ну, не сильно, а так, вроде шутки, но обидно все равно. Нотный материал у него был вообще полный отстой, а баррэ Сережа научился брать скорее не благодаря учителю, а вопреки ему. И откуда он узнал про сегодняшнюю репетицию? Возможно, Димка рассказал, только когда успел? Странно все это.
На следующий день в институте, придя, как обычно, к третьей паре, Сережа встретил Димку и рассказал ему, что вчера вечером видел Николая Иваныча и дал ему полтишок. А также поинтересовался, откуда Иваныч мог узнать про их с Димкой взаимоотношения. Ну как поинтересовался. Двинул Димке в бок слегка и спросил:
- Ты чо это ему, нажаловался на меня, что ли?
Димка как-то странно посмотрел на Сережу и сказал:
- Кому - ему? - Ну, Николаю Иванычу! Преподу по гитаре! Ты ж к нему тоже ходил, должен помнить же. - Ты чо, Серый? Николай Иваныч еще по зиме того... кони двинул. Ты его спутал, что ли, с кем? - Как это кони двинул? - опешил Сережа. - Я ж ему вчера полтинник дал. - Как, как... поехал на рыбалку с мужиками и утоп. Под лед провалился. Так и не нашли, между прочим. - А ты откуда знаешь? - В музыкальный кружок под новый год заходил, хотел поздравить, вот мне там и сказали. - Охренеть, - сказал Сережа. - Ну я ж не пил вчера. Почти. Бутылку пива и все. Не могло же мне это померещиться. И полтинника нет. - Не знаю, кому ты свой полтинник отдал, короче. Но Иваныч как бы уже не с нами. Может просто мужик похожий был? - Да нет, это он, точно он! И про арпеджио мне бубнил, подлец. Как же так, не может же такого быть! А ты мне точно не врешь? - Чо мне врать-то, не первое апреля. Спроси в кружке музыкальном, если мне не веришь.
После лекций Сережа пошел в музкружок. Он располагался на первом этаже в жилом доме рядом с общагой. Такое удобное соседство и побудило Диму и Сережу два года назад записаться туда на гитару, благо их родители не отказались прислать денег для этой цели. Сережа бросил заниматься через полгода, а Дима оказался настойчивее и ходил целый год.
В кружке сидел незнакомый Сереже преподаватель в возрасте и учил маленького мальчика играть на баяне. Баян был настолько больше и массивнее мальчика, что Сереже стало его жалко. "Гармошку бы хоть взял для начала", - подумал он.
- Извините, - спросил Сережа у преподавателя, - а как можно найти Николая Иваныча? - А вам он, извините, зачем? - Да вот, полтинник ему занимал... - Так, молодой человек, - преподаватель встал со стула, - пойдемте выйдем. Продолжай пока сам, Олег, - кивнул он мальчику.
Они вышли на улицу.
- Я уж думал, прекратили кредиторы ходить, ан нет, все ходят, - усмехнулся баянист. - Помер Николай Иваныч, зимой под лед провалился. Придется вам попрощаться с вашим полтинником. Тут люди и с суммами покрупнее приходили. - Извините, - сказал Сережа. - До свидания. - До свидания, - сказал баянист.
Теперь Сережа пошел к тем самым кустам сирени. Вот тут он шел вчера, а вот тут из кустов вышел Иваныч... и ветка сломана... что за черт! Надо идти к Димке, однако. Димка сидел в своей комнате один и ел макароны с сосисками, когда зашел Сережа.
- А что, Иваныч-то много долгов перед смертью наделал? - спросил Сережа.
Димка помедлил.
- Вообще говорят, что да. - А кто говорит? - Да мужики из кружка. - Это с ними он на рыбалку ездил? - Ну да. - И что, он утоп, а остальные выбрались? - Остальные вроде на лед не сходили, а он пьяный был и пошел. - А ты почему вчера с репетиции ушел раньше? - Домой надо было... А при чем тут я? - А кто Иванычу сказал, что я на первой песне соло залажал? - Ну блин, Серый, ты даешь! Всех расколол! Я его вчера случайно встретил. Вообще чуть не обделался, между прочим. Это ты не знал, что он пропал. А я-то знал! - А что ж ты мне с утра голову морочил? - Так он просил никому не говорить! И еще полтинник просил. Но у меня не было.
Продавец оружия
Глава 1 Леха дергал ручку управления так, будто хотел оторвать. Его старенький, но юркий кораблик серии "Ласточка-13" прорывался сквозь плотный метеорный поток со всей скоростью, на которую был способен. Двигатели работали на пределе, Леха не тормозил на поворотах, лишь смещая вектор тяги. "Ласточку" болтало бешено, и Леху вместе с ней.
Преследовавший Леху военный корабль уже не был виден на радаре, мешали астероиды. Это означало, что вояки тоже его не видят. Они не могли полезть за ним на своем крейсере, а значит - пошли по большой дуге, обходя поток, чтобы перехватить Леху, когда он выйдет из этого астероидного пояса. Они не знали, где Леха вынырнет наружу (да и он сам, собственно, этого пока не знал). Но если они обойдут поток раньше него, то перекроют путь на Альфу, а этого Леха допустить не мог. Нету Альфы - нету денег.
Леха вез автоматы "Дарвин" для Черепах. Вообще-то Лехе было все равно, для кого он вез свой груз, лишь бы не бесплатно. Когда он внезапно увидел корабль Обезьян около часа назад, у него мелькнула было мысль продать автоматы им, но, к счастью, Леха вовремя опомнился и дал газу. Наивно полагать, что обезьяны в военной форме заплатят ему. Заберут автоматы, Ласточку и его самого в качестве трофеев.
Строго говоря, Черепахи могли бы поступить точно так же, но тогда бы Леха не смог привезти им следующую партию. Конечно, кроме Лехи, оружие Черепахам возит еще Хромой, но грабить одного из двух поставщиков они не будут, ведь неизвестно, что может случиться со вторым.
"Странная система этот Wolf 646. Обезьяны и Черепахи грызутся между собой." Леха едва не врезался в астероид. Да, задумываться пока было противопоказано.
Достигнув края астероидного пояса, Леха выпустил перед кораблем парочку пассивных пеленгаторов - небольших реактивных роботов с радиоприемниками. Они быстро разлетелись в разные стороны, и один из них поймал сигнал радара корабля Обезьян. Похоже было, что Леха действительно их обошел - на корабле, видимо, решили, что он будет отсиживаться между астероидов и не спеша патрулировали окрестность. Леха повернул Ласточку так, чтобы пояс астероидов оставался между ней и вражеским кораблем, и втопил газу. Путь на Альфу был свободен, теперь можно было и расслабиться.
Wolf 646 - солнцеподобная звезда в созвездии Геркулеса. В ее планетной системе было две обитаемых планеты - первая (Альфа) и третья (Гамма). Еще двести лет назад эту планетную систему (точнее, ее часть) увидели с Земли в радиотелескопы. Затем планеты в пределах одной системы стали называть греческими буквами, чтобы не путаться, да и звучало красиво. Коренные жители этих планет, разумеется, дали им свои названия, но Леху они не очень интересовали. Кого интересует мнение обезьян и черепах?
Гамма была планетой с климатом, похожим на земной, и жизнь на Гамме была белковой. В системе Фомальгаута, где у Лехи была база, он несколько раз сталкивался с гаммовцами, которых непонятно каким ветром туда занесло. Это были потомки беженцев, покинувших свою звездную систему около сотни лет назад, когда война между Альфой и Гаммой только началась и правительства обеих планет еще не успели опустить "железный занавес" перед своими гражданами.
Обезьяны с Гаммы походили на земных приматов. Они дышали кислородом, были теплокровными, имели четыре конечности с подвижными пальцами, волосяной покров по всему телу и общались с помощью звуков, слышимых человеческим ухом и электронным переводчиком. Как они рассказывали, война началась после того, как альфовцы вероломно высадились на планету Бета, вторую в системе. К этому времени на Бете работало несколько гаммовских баз по добыче и переработке полезных ископаемых. Для защиты баз и месторождений пришлось срочно высылать войска, последовали провокации с обеих сторон и на Бете начались полномасштабные боевые действия.
К тому моменту история знакомства обитателей двух планет насчитывала уже несколько тысяч лет. Впервые признаки жизни на Альфе были обнаружены Обезьянами вскоре после изобретения телескопа - на ночной стороне Альфы можно было различить огни, мигающие в определенном порядке. Черепахи, как опережавшие в развитии, уже вовсю забрасывали братьев по разуму радиосообщениями, но те не могли их ни принять, ни ответить. Поэтому с Альфы стали посылать еще и световые сигналы. Первый двусторонний обмен информацией состоялся в световом диапазоне, когда Черепахи включали и отключали источник света, а Обезьяны, находясь в страхе от такого небесного знамения, спалили один из своих крупных городов. На Альфе ответный сигнал был истолкован как намерение установить близкий контакт, и через несколько лет первый межпланетный корабль Альфы вышел на орбиту Гаммы. Однако, после первоначального сбора информации было принято решение корабль вернуть. Изучив все материалы, ученые Альфы решили прекратить контакты до развития на Гамме хотя бы радиотехники.
Альфа располагалась близко к солнцу, поэтому была довольно горячей планетой с плотной атмосферой и морями из серной кислоты. Белковая жизнь существовать при этих температурах не могла, жизнь на Альфе была кремниевой. Разумный вид напоминал земную черепаху с двойным керамическим панцирем, отлично защищавшим от внешних воздействий. Черепахи чувствовали себя прекрасно без скафандра практически на любых планетах. Единственное, в чем они нуждались - в серной кислоте для питья. Панцири разумных черепах с Альфы отличались отменной красотой, прочностью и ценились очень дорого, но убить такую черепаху было нелегко.
К тому моменту, когда состоялся первый настоящий контакт между двумя цивилизациями, на обеих планетах остро стояла проблема перенаселения и нехватки ресурсов. Чтобы избавиться от этих проблем разом, Обезьянье правительство на Гамме ввело жестокие законы, стало массово арестовывать граждан и ссылать их на Бету - строить базы, добывать ископаемые. Черепахи держались до какого-то момента, но потом пошли тем же путем. Так на Бете вспыхнула война.
Глава 2 На подлете к Альфе Леху встретил пограничный корабль и проводил до разгрузочной станции на орбите планеты. Леха пристыковался, надел скафандр и вышел через шлюз на борт станции. Там уже копошились блестящие Черепахи, готовившие место под разгрузку.
В этот раз за большую партию армейских автоматов и несколько зенитных установок ему обещали десять тонн антивещества. Этого Леха понять не мог. Ведь если взорвать килограмм антиматерии, эффект будет как от всех этих железяк, вместе взятых. А десятью тоннами можно всю эту звездную систему в пыль превратить. Ну, а ему этого количества хватит на три перелета до Фомальгаута и обратно - межзвездные перелеты требуют много энергии для необходимого искривления пространства.
Одна из Черепах подошла к Лехе и показала лапой на ухо. Леха включил переводчик. - Сколько автоматов привез? - спросила Черепаха. - И тебе привет, Би-Энн. Сто тысяч, как договаривались, - ответил Леха. - Успели солдат-то хоть наплодить столько? И где моя оплата? - Сейчас будет. - Черепаха повернулась и приказала своим сородичам привезти капсулу. Тут же подъехала платформа со здоровенной капсулой. Антиматерия удерживалась магнитным полем в вакууме внутри капсулы, чтобы не касаться стенок. Леха заглянул в прозрачное окошко и увидел там шар из антивещества диаметром около метра. Проверил энерговыделение тестером - все было в порядке, Черепахи не обманули. Леха закатил капсулу на свой корабль и открыл грузовой шлюз.
Черепахи пригнали пару погрузчиков и стали вывозить с Ласточки серые ящики с оружием и надписью "Дарвин" на крышках. Би-Энн открыл один ящик и достал оттуда цветную рекламную листовку. "Дарвин - венец эволюции" - значилось на рекламке. Леха что попало не возил, автоматы были действительно надежными и имели отличную кучность стрельбы и увеличенный магазин в сотню патронов. Сто патронов помножить на сто тысяч автоматов - десять миллионов пуль, десять миллионов мертвых врагов - ну, потенциально. Конец эволюции, в общем.
- А все-таки, ну нафига вы с ними воюете этими железками? Бабахнули бы разок бомбочкой из антиматерии и нету обезьянок. - Негуманно это. - Лехе показалось, что Черепаха вздохнула. - У нас же массовое уничтожение запрещено, и во всех соседних системах. Договор подписывали... У нас война по правилам идет. Если мы без правил воевать начнем, нас самих грохнут. - Да брось ты, кто вас грохнет, вон у вас автоматов теперь сколько! Хе-хе! - Кто-то, да кто угодно! Вон хоть твои эти, придурки с Фомальгаута. И нас и Обезьян разбомбят, чтоб никто не помешал Бету разрабатывать. А потом межзвездный совет уведомят, скажут, миротворческую операцию провели. А так воюем потихоньку, сырьем обеспечены, рабочими местами обеспечены. У нас и войны-то официально нету, так - пограничный конфликт. Мне хорошо, тебе хорошо, всем хорошо. - А вы не боитесь, что обезьянкам это надоест и они вас все-таки бабахнут? - Ну не то чтобы совсем не боимся... Противоракетную защиту-то не зря построили...
Разгрузка закончилась, Леха постучал Черепаху по панцирю, Черепаха дала ему лапой под дых, Леха сел в корабль и улетел.
Глава 3 Через пару дней работы реактивных двигателей Ласточка отошла на безопасное расстояние от системы Wolf 646. Можно было готовиться к включению искривителя пространства для прыжка к Фомальгауту. Искривители межзвездного класса нужно было включать вне звездных систем, как говорится, во избежание.
Когда Леха учился на курсах пилотов, инструктор по технике безопасности говорил, что главное в этом деле для пилота - сохранить жизнь и здоровье, а для диспетчера - прикрыть зад. Только если ты соблюдаешь все формальности, диспетчерский центр может дать тебе разрешение на прыжок. А может и не дать.
Перед запуском искривителя нужно было убедиться, что пункт назначения свободен. Сначала делался небольшой прокол пространства, через который в диспетчерский центр передавались координаты точки назначения. Оттуда приходило подтверждение, что все чисто, рядом никого нет и не планируется. Или приходил отказ. Чем ближе точка назначения была к какой-нибудь звезде, тем больше было желающих туда переместиться.
Коллизии или неполадки с искривителями происходили крайне редко, еще реже они приводили к катастрофам. Последний раз, лет пять тому назад, взорвалась одна из звезд в созвездии Лисички, но планетной системы она не имела. Во всяком случае, сведений о ней не было.
Леха, тихо матерясь, в десятый раз запрашивал разрешение, когда услышал писк системы предупреждения. Это означало, что кто-то засветил его корабль своим радаром. Леха не успел даже поглядеть на пульт, как вся техника вырубилась и свет в корабле погас. Леха выругался. Похоже, это был электромагнитный импульс. Какие-то засранцы его подбили. Всю электронику, похоже, спалили. Он стал щелкать переключателями и нажимать на кнопки, но включить удалось только резервную подсветку от аккумуляторов. Ракетные двигатели не запускались, связь не работала.
Понятно было, почему они его просто не поджарили лазером или там ракетой. Корабль межзвездный, значит, на борту есть антиматерия. Значит, если корабль взорвать, его преследователям тоже кирдык. Кстати, можно их этим припугнуть. Хитрые, сволочи, следили за ним, пока за пределы звездной системы не выйдет...
Буквально через несколько минут подошел военный корабль Обезьян и пристыковал Ласточку к своему шлюзу. Снаружи постучали.
- Идите нахрен, я вас щас всех взорву. У меня двигатель на антивеществе! - заорал Леха в переговорное устройство.
- Ага, только ты тоже нахрен пойдешь вместе с нами. Так нас испугался, что самоубиться решил? Хе-хе! Ладно, мы щас улетим и сдохнешь тут с голоду, никто тебя искать не будет, а если и будет, то не найдет, ты ж даже позывных не сможешь передать. Дверь открывай, короче, мы тебя законно арестуем и все дела. Посидишь в тюрьме маленько, все равно на свободе у тебя ничо не выходит, хе-хе! Контрабандист хренов, хе-хе! Вылезай давай! Не вылезешь по-хорошему, расстреляем дверь и по морде дадим! Взвод! Целься!
- Стой! Не стреляй!
- Чо, передумал что ли? Вот и молодец, выходи давай! Считаю до трех! Три!
Делать было нечего, Леха открыл дверь.
Глава 4 Леха стоял на четвереньках. На нем был оранжевый комбинезон, на лице - маска для дыхания. Под каждой его конечностью была педаль, перед глазами - панель приборов. Пол в кабине, где он находился, гудел и вибрировал, внизу что-то лязгало и грохотало. Леха управлял горным комбайном Обезьян в урановом карьере на планете Бета в системе Wolf 646.
Посидеть в тюрьме ему довелось недолго - всего пару недель, пока Обезьяний суд не приговорил его за контрабанду оружия к десяти годам каторги. Смягчающим обстоятельством явилось то, что Леха не был гражданином Гаммы, а то ему бы припаяли измену родине и дали бы все двадцать пять. Год на Гамме почти не отличался по продолжительности от стандартного, так называемого земного года, так что Лехе было все равно, каких десять лет ему дали. Кроме того, ему было все равно, потому, что по рассказам других заключенных, десять лет на Бете это все равно что пожизненное - если не убьют при воздушном налете противника, то помрешь своей смертью от плохой еды, урановой пыли, которую маски фильтровали далеко не полностью, и прочих прелестей каторги.
Кроме того, Леха не был Обезьяной, а ему приходилось почти все время проводить на четвереньках - в позе, естественной для остальных каторжников и их охранников. Хотя Леха и соорудил себе наколенники из подручных материалов, ноги затекали, колени болели. В барак после работы нужно было бежать строем на четырех ногах, охранники тыкали его дубинками, когда он не успевал. Другие каторжники называли его Лысый и издевались над ним.
Когда-то на планете Бета была растительность и даже фауна, но теперь эта планета являлась одним большим урановым рудником. Воронки карьеров чередовались с горами отвалов. Черепахи и Обезьяны не могли поделить планету между собой и грызлись за новые территории.
Карьер, где работал Леха, ничем не отличался от остальных. В огромной воронке тяжело лязгали и ворочались комбайны, собирая грунт и обогащая его. По мере наполнения кузова они ссыпали пустую породу в отвал, а ценное сырье - в бункер, стоявший у карьера рядом с бараками для заключенных и казармой охраны. Когда наполнялся бункер, прилетал космический транспорт, сопровождаемый парой истребителей, привозил еду и припасы и увозил обогащенную породу.
Работа шла непрерывно, в две смены, прерываясь лишь во время воздушных атак, с тем или иным успехом отражаемых зенитной установкой, прикрывавшей карьер. С трех вышек, стоявших непосредственно на краю карьера, охрана следила, чтобы заключенные работали и не разбегались. Хотя убегать на чужой мертвой планете было некуда и, видно, поэтому охрана не была многочисленной. Леха посматривал на край карьера с надеждой. Довольно большой его участок просматривался только с одной, дальней вышки. Ночью, пока ее прожектор шарил из стороны в сторону, была реальная возможность удрать. Дальше нужно было как-то найти позиции Черепах, сдаться им в плен и связаться с Би-Энном, которому Леха продавал автоматы. Самым сложным в этой затее казался вопрос - как найти этих проклятых Черепах?
Итак, Леха стоял на четвереньках, а вокруг все лязгало и грохотало. Он смотрел через лобовое стекло, как его комбайн вгрызался в грунт, и вдруг услышал звук сирены. "Очередной налет Черепах", - подумал Леха, выпрыгнул из кабины и полез под кузов комбайна - там было безопаснее. Через несколько секунд в карьере прогремел первый взрыв, заработала зенитная установка, из казармы стали выбегать солдаты и прятаться под краем карьера. Взрывы участились, один комбайн задымился, из-под него выскочила Обезьяна и, очумело вертя головой, побежала неловко, шатаясь, не разбирая дороги.
"Как обычно", - подумал Леха. "Сейчас минут десять еще постреляют и придется опять работать". Взрывы следовали один за другим, были подбиты еще два комбайна и тут среди солдат началось какое-то движение. Было плохо видно, край карьера был далеко, Леха приподнялся и увидел облака пыли там, на краю, падающих с высокого уступа солдат, и проблескивающие сквозь пыль панцири Черепах! Да, их спутать ни с чем было нельзя. Наземные силы Черепах смяли оборону и ворвались в карьер. Остатки обезьяньего охранения еще отстреливались кое-где из-за валунов, но они уже ничего решить не могли.
Транспортер Черепах двинулся по спирали к центру карьера мимо замеревших комбайнов. Черепахи выскакивали по двое и брали операторов в плен, надевая на них кандалы, обыскивая и заталкивая в транспортер. Когда две Черепахи подбежали к Лехиному комбайну, тот уже стоял, подняв руки вверх, и улыбался. Прозрачная маска искажала черты лица так, что казалось, будто вся физиономия состоит из одной лишь улыбки.
- Привет, ребята! - сказал он по-русски. Одна Черепаха ткнула ему стволом автомата "Дарвин" в спину, так что пришлось нагнуться и лечь на землю, вторая нацепила кандалы. - Вы это, поаккуратнее! Это я вам, между прочим, ваши автоматы возил! - Не дергайся, лежи смирно! - сказала первая Черепаха через портативный переводчик. - Ты кто такой вообще? На Обезьяну не похож, лысый какой-то, да и говоришь по-другому, так, что тут определилось... хомо сапиенс, русский язык... - Да я ж говорю, я вам оружие возил! А Обезьяны меня поймали и сюда упекли! Леха меня зовут, хомо сапиенс я, мамой клянусь!
Глава 5 Леху отвели под конвоем в барак. Впервые за несколько месяцев, проведенных на каторге, он шел в барак на двух ногах, правда, мелкими шагами - мешали кандалы. По пути он сказал конвойным, что у него есть важная информация и он хотел бы поговорить с их командиром. Встречу устроили довольно быстро.
Офицер, к которому его подвели, в отличие от конвойных, носил маскировочный костюм поверх блестящего панциря, что казалось совсем нелишним. Очевидно, на солдат тратиться не хотели. "Перенаселение", - подумал Леха. Черепахи доложили, Леха сказал "Привет", офицер высунул голову из панциря посильнее, расправил ухо и воткнул в него переводчик.
- У меня есть информация для вашей службы снабжения. Насчет поставок автоматов. - Какого рода информация? - Информация о поставщике. - А что с поставщиком? - Я - поставщик. Следующая поставка под угрозой, пока я нахожусь у вас в плену. Дайте мне связь со службой снабжения армии, с отделом стрелкового вооружения. - Тебя как зовут? - Леха. - И откуда же ты тут взялся, Леха? - Обезьяны поймали, когда я от вас летел. - А почему ты живой? Хорошо себя вел? Решил втереться к нам в доверие? Ты ведь та же Обезьяна, только лысая. - Это долго рассказывать. Я знаю Би-Энна из снабжения, свяжитесь с ним, он подтвердит. - Ладно, пошли.
Командир, за ним Леха и его конвоиры поднялись из карьера и зашагали к полуразбитой казарме. Черепахи уже разворачивали около нее свой командный пункт. Оставив Леху под присмотром конвойных, офицер скрылся внутри полусферической палатки, рядом с которой стояла направленная антенна.
Охранники смотрели на Леху, Леха теребил в руках маску и смотрел на антенну. Через минуту антенна развернулась и замерла в новом положении. Леха стал теребить маску сильнее и оглядываться по сторонам. С одной стороны была гора пустой породы, с другой - ненавистный карьер, край которого терялся в пыли, а прямо, до самого горизонта, простиралась серая равнина, сухая и ровная, без травинки, без холмика. А из-за горизонта полыхало зарево, видно, там шли бои за соседний карьер, и какой-то летящий объект, кажущийся почти точкой издалека, оставляя за собой черный дымный след, расплывавшийся в бледно-голубой атмосфере Беты, тянул, тянул низко над равниной, пытаясь приземлиться в безопасном районе, и вдруг вспыхнул беззвучно небольшой белой вспышкой и исчез, исчез в этом урановом концлагере, занимавшем целый мир, как исчезли и исчезнут миллионы других жизней, в том числе и Лехина, если Би-Энн не ответит этой Черепахе в маск-халате...
- Эй! Леха вздрогнул и обернулся. Офицер, вышедший из палатки, сказал: - Твой вопрос будет решаться, а пока ты числишься у нас пленным. - Стойте, стойте! Вы говорили с Би-Энном? - Да, он сказал что твой вопрос будет решаться. - Дайте мне с ним поговорить! - Сеанс связи закончен, всё. Давай в барак. - Подождите, мне нужно с ним поговорить! Когда он заберет меня отсюда, сколько мне ждать-то? Он сказал? - Вот настырный-то, ну пошли.
Лехе опять пришлось встать на четвереньки, чтобы пройти вслед за офицером внутрь палатки, очевидно, рассчитанной на рост Черепах. "Черт, что же вы все такие мелкие-то!"- подумал Леха. Внутри находилась аппаратура и двое солдат. Офицер скомандовал, и один из них стал возиться с приборами. Командир сказал Лехе: - Тебе повезло, что наш корабль еще не ушел из радиовидимости. Думай пока, что говорить будешь, а мы настроимся опять. Радиостанция, очевидно, использовалась для связи с кораблями в окрестностях Беты, которые могли ретранслировать сигнал на родную планету Черепах по нуль-каналу, через прокол пространства. Иметь нуль-передатчик в небольшом сухопутном соединении было незачем, да и энергии он жрал будь здоров. В палатке раздавалось шипение и шебуршание, но вскоре Леха услышал что-то более осмысленное. Радист принялся орать в микрофон, затем к нему присоединился командир. Им что-то отвечали, но потом умолкли. Командир достал из какого-то ящика переводчик и дал его Лехе. Все стали напряженно ждать. Наконец динамик вновь подал голос, и голос этот сказал: - Би-Энн слушает.
Глава 6 "Все-таки порядочная сволочь этот Би-Энн, ничего толком не сказал", - думал Леха, сидя на кровати. "С другой стороны, конечно, это не от него одного зависит. Но ведь и от него тоже! Мог бы хотя бы пообещать, что периодически будет связываться и держать в курсе. Так нет же, я, мол запрос отправил, сообщу, когда придет ответ. Десять дней уже сижу тут и ни ответа, ни привета. Мог бы вообще-то и по-человечески отнестись. Хотя да, что это я... По-человечески, хе!"
Леха вздохнул, встал и прошелся по комнате. Комната была небольшая, с зелеными стенами, с окном, открывавшим вид на знакомый карьер. Из мебели были кровать, стол и некое подобие стула, предназначенного для Обезьян. До нападения Черепах здесь жил один из офицеров обезьяньего гарнизона, а сейчас он был или пленным водителем комбайна, или был убит при нападении, а Леха занимал его комнату в казарме. Детали судьбы хозяина комнаты Леху интересовали мало, гораздо больше его волновала судьба собственная.
Прежде всего его волновало, что он будет есть. Пища Черепах белковому организму Лехи не подходила.
...Сразу после разговора с Би-Энном Леха пошел искать съестные припасы. Командир разрешил ему снять кандалы и ходить без охраны, нацепив на шею радиомаячок, однако помочь провизией отказался наотрез, сказав "Сам ищи". В первую очередь Леха посетил казарму и пристройку к ней, где находилась столовая охранников. Кухни там не было, и поживиться было практически нечем. Лехе лишь удалось найти две банки консервов в одной из комнат. Тогда он пошел на пункт питания заключенных. Продовольственный склад, кухня и столовая для арестантов находились в одном из бараков. Две грузные Обезьяны, любезно закованные в кандалы нынешними хозяевами карьера, готовили ужин под присмотром пары Черепах. - Привет, лысый! - сказали Лехе, когда он подошел. - Что это ты гуляешь, тебя что, не запрягли? - Я свое отпахал, хватит! А вы, я гляжу, и при нынешней власти хорошо устроились? - Так а кто ж будет работников кормить? Черепахи, что ли? Они суп из кислоты сварят и колчеданом заправят! Вот, пока еда есть, мы готовим, а как кончится - тут и кранты всем придут. - И что, много еды-то осталось? - Ну, по старым нормам на пять дней было, транспорт должен был со дня на день прилететь. Но сейчас мы оставшихся солдат на арестантский рацион перевели да порции уменьшили. Так что дней пятнадцать протянем. Может еще уменьшим, растянем удовольствие. Ты чего тут глазами шаришь, а? Иди, иди отсюда, прохиндей!
Проникнуть на продовольственный склад нечего было и думать, Черепахи заботились о том, чтобы пленные не померли с голоду и тщательно все охраняли.
...На десятый день Леха, как обычно, пришел в столовую чуть раньше, чем конвой приводил смену. Подойдя к раздаче, поприветствовал повара, который плюхнул ему тарелку три ложки какого-то полусъедобного пюре и подал полстакана воды. - Что, и это все? - спросил Леха. - Вчера больше было! - Вчера было вчера. Так хоть дольше протянем. Если расстреливать не начнут. Хотя тогда едоков меньше будет. Съев свою порцию, Леха невесело задумался. Пока что массовых расстрелов Черепахи не устраивали. За десять дней кокнули только двоих при попытке к бегству. Однако, им придется этим заняться со дня на день, если они не хотят получить голодный бунт. Еду они вряд ли завезут: во-первых, где они возьмут нормальную пищу, а во-вторых, у Черепах есть свои заключенные, для которых надо рабочие места освобождать. Откровенно говоря, Леха не совсем понимал, почему Обезьян взяли в плен, а не прихлопнули сразу, но, видимо, в этом был резон. Вероятно, трудовые резервы сюда перебросить - дело небыстрое, а карьер будет простаивать. В любом случае, Леха должен быть благодарен расчетливости Черепах за то, что жив. Хотя если Би-Энн не позвонит, жизнь его долго не продлится.
Мысли Лехи были прерваны топотом ног и лязгом кандалов - конвой привел обедать из карьера смену. Обычно Леха успевал поесть раньше, чем приходили Обезьяны, и спокойно уйти к себе, но сегодня задумался и упустил время. Он небезосновательно опасался встречаться с Обезьянами, которые и раньше его не жаловали, а теперь, когда он получил относительную свободу, могли и наброситься.
Подождав, пока все зайдут и освободится дверь, Леха встал и вдоль стены стал пробираться к выходу. Стоящие в хвосте очереди, у двери, заметили его и стали злобно коситься, а когда Леха, казалось, уже миновал их, дали пару неслабых тычков в спину. Выйдя в двери, Леха обернулся на гогочущих Обезьян, которых уже усмиряли конвойные. Обезьяньи морды, одна противнее другой, ржут и кашляют, чтоб вам сдохнуть. Одна только морда, с проплешиной на лбу, не скалилась, а лишь слегка ухмылялась и даже, кажется, подмигнула ему. Смеются, подумал Леха. Жить осталось фиг да маленько, а все туда же...
Вернувшись к себе в казарму, Леха снял потрепанный комбинезон, повесил его в углу, прокашлялся, плеснул из небольшой фляжки воды и умыл лицо. Вода для умывания была после вторичной очистки и пахла мочой, но дышать урановой пылью было куда хуже. Не успев лечь на кровать, Леха вдруг заметил какую-то тряпку под висящим комбинезоном, а когда поднял ее, с удивлением различил каракули обезьяньего алфавита, который он успел изучить во время суда, приговорившего его к каторге. Видно, записка была адресована ему, потому что начиналась она словами "Привет, лысый!"
Глава 7 Над горизонтом едва разгорался местный рассвет, фонари в карьере еще горели. Несколько минут назад ночная смена закончилась, и заключенных отвели в барак, а дневную смену повели в карьер. Леха подошел к задней стене барака и постучал в стену возле угла. - Пришел? - тихо спросили его через щель в стене. - Пришел, - ответил Леха. - Молодец, а я уж думал, не удастся с тобой поговорить, - из-за стены раздавался быстрый шепот. Леха включил переводчик, разбирать было трудно. - Записку эту несколько дней от охраны прятал, пока передать удалось... Ты не обижайся, что лысым назвал, у меня вон тоже плешь на лбу, так что... Ты вот что скажи, ты ж вроде за контрабанду осужден, на Черепах работал, а они тебя тут держат. Что домой не летишь? - Есть некоторые заморочки, а ты почему спрашиваешь? - Был бы ты им нужен, никаких заморочек бы не было! Кинули тебя, дорогой. Помрешь ты тут с голоду вместе со всеми, я же вижу, что в столовую вместе с нами ходишь. - Кинули - не кинули, тебе-то что за дело? - Ты гляди, а он не в курсе! Кинули, я тебе точно говорю! Ты ж у нас звезда галактических масштабов! Ты, может, не в курсе, но завод "Дарвин" на Фомальгауте под давлением обезьяньей диаспоры закрыли после твоего ареста. Про это во всех новостях бубнили, как раз перед тем как и я сюда попал, и рожу твою показывали. Алексей Буч, говорят, торговец оружием и все прочее. Тебя здесь увидал, думаю, во, с кем отбывать-то пришлось, прям звезда. Хотел подойти покорешиться, да тут Черепахи напали... Да, кстати, меня зовут Брек, а тебя как называть? Буч? - Лучше Леха. - Леха. Ну так что, Леха, все, тебя накрыли, заводик прикрыли, щас товар другие возят, из других систем, свято место пусто не бывает! - Чо ты мелешь, у меня знаешь какие связи у Черепах? Охрененные у меня связи! - Были у тебя связи. Да все вышли. Черепахи сейчас на Альфе Лебедя закупаются и в ус не дуют. Надеяться тебе на Черепах - все! Они тебя или голодом уморят или расстреляют, если попросишь хорошенько! Теперь ты надеяться только на нас можешь! - На кого это на вас? - А на тех, кто в этих бараках сидит. А мы, значит, на тебя. Ну что, поможешь? Думай быстрей, щас конвойные возвращаться будут и засекут тебя. Вон светлеет уже!
Глава 8 Вернувшись к себе, Леха лег на кровать с намерением поспать, было еще раннее утро. Однако заснуть не удавалось - одолевали мысли и волнение.
Все детали своего плана Брек рассказывать не стал: то ли не успел, то ли не захотел. Конечная цель Лехе тоже не была понятна. Что они хотят сделать? Захватить карьер? Допустим. Ну и что, даже если все карьеры захватить, планета-то мертвая! Ни еды, ни воды. Да еще и меж двух огней окажутся: с одной стороны - Черепахи, с другой правительственные войска Обезьян.
Убежать на Гамму? Это, конечно, интереснее. Только как вы до нее доберетесь? А если и доберетесь, вы же беглые каторжники! То есть не вы, а мы... Нас же переловят и опять сюда сошлют...
Ну пусть даже каким-то чудом у нас будет межзвездный корабль. Ну, чем черт не шутит, вдруг совершенно случайно к нам прилетит межзвездный корабль, сядет на краю карьера, мы в него погрузимся и полетим на Фомальгаут, там нас всех радостно встретят представители обезьяньей диаспоры, посмотрят на меня сначала строго, а затем добродушно... А потом юная стройная обезьянка с карими глазами и шелковистой шерсткой подойдет ко мне и скажет "Ти амо!".
Фу, блин! Леха проснулся. Оказалось, что он все-таки задремал и пора уже было идти. Он взял свой левый ботинок, зацепил подошву с носка консервным ножом и стал ее отдирать. Подошва была прочная, дело двигалось плохо, Леха нервничал. Но вот ботинок принял вид хищного чудища, и Леха стал второпях натягивать комбинезон, не попадая ногой в штанину. Наконец он оделся, обул ботинки и вышел, высоко поднимая левую ногу и торопясь в меру способности.
Выйдя на улицу, Леха увидел длинную колонну арестантов, которые, гремя кандалами, шли в столовую в сопровождении конвоя Черепах. Леха выругался и бросился им наперерез, высоко вскидывая колени, стараясь проскочить перед колонной и не оторвать подошву окончательно. Из колонны раздался гогот и улюлюканье. Скорчив им в ответ гнусную рожу, Леха пошел дальше и вскоре оказался рядом у входа в большой ангар, откуда доносился прерывистый шум.
Ворота в ангар были открыты и охранялись двумя ленивыми Черепахами. Леха молча показал им левую ногу и прошел внутрь. В полутьме стоял горный комбайн. Две Обезьяны заводили мотор, который под их натиском то взревывал, то вновь утихал и вонял какой-то гадостью.
Обезьяны бросили работу и подозрительно на него уставились. Наконец одна из них сказала:
- Делать нам больше нечего, как ботинки тебе чинить! Бери, сам чини! Вон тиски на верстаке, справа инструмент.
Леха сказал "Спасибо" и подошел к верстаку. Обезьяны внимательно следили за ним. Справа от тисков лежали гидроножницы. Леха оглянулся на Обезьян, взял ножницы и сунул их к себе за пазуху. Затем он зажал в тисках гнутый кусок трубы, так что получилось подобие сапожной лапы, натянул на трубу свой ботинок и прибил подошву гвоздями.
- Ну что, готово? - спросили Обезьяны. - У меня готово, а у вас готово? - И у нас готово!
Леха вышел из ангара и направился в столовую - время было к завтраку. "Последний завтрак" - подумал он. - "А может, и не последний. Кто ж его знает..."
В столовой, где заключенные за длинными столами ели после ночной смены, Леха сел за стол с краю, рядом с Бреком. Стоял звон кандалов и ложек. Вот повара несут пустые кастрюли на кухню и останавливаются, чтобы поговорить с охранниками-Черепахами, те отвлекаются. Леха гидроножницами перекусил Бреку кандалы, сперва ручные, потом ножные. Хотя черт их разберет, где у них руки, а где ноги. Щипцы уходят следующему. Вскоре один стол свободен и процесс идет дальше.
Брек подал сигнал поварам. Те надевают Черепахам кастрюли на головы, короткие лапки не достают, с ревом вскакивают с мест Обезьяны, треск автомата, короткий крик, толпа рвется наружу.
Леха выскочил на улицу со всеми и едва успел отпрянуть к стене. Мимо на хорошей скорости прошел комбайн, мимоходом разворотил угол оружейного склада и направился дальше. Похоже, механики переставили шестерни или что-то в этом духе, раз он стал таким резвым. Отовсюду раздавалась беспорядочная стрельба и крики, похоже, эффект внезапности был достигнут. Обезьяны разбирали оружие, Лехе тоже достался автомат.
Глава 9 На следующий день после захвата карьера Леха сидел в казарме рядом с Бреком и говорил ему: - Захват власти на Гамме - это, конечно, интересно. Только как вы до нее доберетесь? На плечах Черепах? Так они же вашу планету оккупируют и будете у них рабами. Или, может, вы тут рассчитываете наладить синтез воды и еды? Энергии-то хватит, а оборудование где брать будете? - А не надо нам оборудования. Не надо воды. Не надо еды. Взорвем тут ядерную бомбу, урана тут много, начнется цепная реакция и разнесет все планету. Чтобы не из-за чего было воевать. - Ну а сами-то куда? - А никуда. Здесь подохнем. - Хе-хе. А где ты бомбу-то найдешь, миротворец? - Найду. - Ну ты ищи, а я, пожалуй, позвоню Би-Энну. - Звони, я не возражаю.
Леха позвонил. Би-Энн сказал, что Леха вконец охренел. Однако Би-Энну было интересно, что Леха планирует делать дальше. Закупки на Альфе Лебедя, очевидно, пока что шли у Черепах тяжело и Лехина помощь пришлась бы кстати.
- Мне нужна ядерная бомба, - сказал Леха. Би-Энн молчал. - Большая, - сказал Леха. Би-Энн молчал. Леха тоже молчал. Наконец Би-Энн сказал: - Только не говори, что будешь взрывать Бету. - Заметь, не я это предложил, - отреагировал Леха. - Зачем тебе это надо? Кому ты будешь автоматы возить? - Найду, кому, мало ли вас таких. - Таких, как мы - мало! - убежденно сказал Би-Энн. - Тебе никто столько не заплатит. - То есть ты меня опять нанимаешь? Окей! Тогда пришли за мной корабль. - К вам сейчас с Альфы уже собирают корабль. И не один. Хотят вас немножко расстрелять. Давай сделаем так. Я говорю нашим воякам, что вы политзаключенные и собираетесь сбежать к нам. Тогда они вас мирно арестовывают и вывозят на Альфу. - А у вас жратва-то хоть есть? - На первое время найдем.
Глава 10 Леха сидел на диване в приемной Би-Энна, а за стеклянной стеной Би-Энн разговаривал с Бреком. Из широкой вазы, стоявшей на столе, Леха брал бананы и ел их по одному. Бананы были желтые и спелые. По всей видимости, торговые контакты с Гаммой у Черепах все-таки были, иначе откуда бы здесь взяться бананам. Ну, хотя бы контрабанда точно должна быть. Тут Брек открыл дверь и предложил Лехе зайти. - Вот, слушай, что я записал, - сказал Брек и включил запись. - Сограждане! Мы, заключенные с планеты Бета, восставшие против Черепах, попали к ним в плен и были вывезены на Альфу, где нас содержат без еды и воды по причине отсутствия таковых. По отношению к нам нарушаются все галактические конвенции по правам военнопленных. Мы призываем свое правительство защитить нас от голодной смерти, где бы мы ни находились. Черепахи разрешили нам передать это сообщение, так как не хотят такого же обращения с их пленными. Просим прислать к нам дипломатическую миссию для решения этого вопроса.
- Так, что-то я не понял, - сказал Леха. - Ты планируешь передать эту галиматью на Гамму?
- А ты догадливый!
- А зачем Би-Энну это надо?
- Би-Энн твой уже заколебался вести войну абы как. Ты же знаешь, что официально у нас - не война, а пограничный конфликт. Всем уже хочется нормальных договоренностей. Предсказуемого расхода боеприпасов и живой силы. Предсказуемых объемов добычи сырья. Увеличения горизонта планирования. И главное, уверенности в том, чтобы какой-нибудь придурок, которому стало нечего жрать, не смастерил ядерную бомбу и не подорвал Бету вместе с собой. Би-Энн договорился со своим правительством, и они уполномочили его заключить договор о цивилизованных методах ведения войны, об обмене пленными и предоставлении им пищи.
- Война - войной, а обед - по расписанию! - сказал Леха.