Имя Николая Первого в сознании, во всяком случае - в моем, неразрывно связано с понятием "европейский жандарм". Ну, то есть, это по тем временам означало - "мировой". Какая-то жизнь за пределами Европы была, конечно, какие-то заводились тайпины, ждущие нового пришествия Христа в Китай, доктрины Монро, изобретались в САСШ блокноты с отрывными листиками, а в Персии всеобнимающая религия бехаистов. Но право на жизнь все это могло получить только с руководящего одобрения Западной Европы. На все прочие народы европейцы смотрели как на некоторое недоразумение, что прекрасно сформулировал Монтескье в словах "Неужели можно быть персиянином?".
Ну, может быть, для немногих американцев, таких, как Франклин, и уж совсем для немногих русских, вроде Строганова, делалось некоторое снисхождение и их почти считали за людей.
Но и то сказать - XVIII, XIX и начало ХХ века остались в истории, как время расцвета Европы и провинциального застоя почти для всего остального мира. Доля Западной Европы от мирового внутреннего продукта, упавшая с концом Римской империи до 9%, выросла к 1900 году более чем до трети, чтобы снова упасть к 2008 г. до 17%. Это еще не считая производства в США, Канаде, Австралии и Новой Зеландии, заокеанских филиалах Старой Европы, если с ними, то на 1900 г. это почти 52%.
Идеологический и культурный европоцентризм того времени вполне понятен и, скажу уж всю правду, лично мне он, в общем-то, вполне приятен. Сколько не рассказывай про "Черные Афины" в Африке и про первоизобретение всего на свете внутри Великой Китайской стены, а веры всему этому нет. Ну, действительно, китайцы давным-давно изобрели компас ... и тысячелетиями использовали его почти исключительно для геомантии, для правильной, угодной духам ориентировки кроватей по сторонам света. То же и с порохом, который многие столетия тратился на фейерверки и только. Что же до "Черных Афин", то про глубину философской и поэтической мысли в тех краях приходится, за отсутствием документальных подтверждений, верить на слово современным черным агитаторам.
Ну, скажем правду - только однажды в Истории достаточно примитивная культура сословно-родового общества сумела вырваться из замкнутого круга и раскрутила колесо технического прогресса, демократии и рынка. Для всех остальных вход на этот путь справедливо называется "вестернизацией". Именно эту работу приходилось проделывать русскому Петру Романову, японцу Мейдзи, гавайцу Камеамеа, сингапурскому китайцу Ли Куан-ю, корейцу Пак Чжон-хи и прочим.
Но мы, правду сказать, несколько отвлеклись от темы о "мировом или европейском жандарме". Явление это в истории не особенно частое. "Жандармом" мы должны, повидимому, назвать того, кто принял на себя миссию следить за поддержанием в международной практике неких принципов справедливости и порядка. Кто угрозой военного вмешательства или реальным вмешательством не дает тому, кого считает агрессором, обижать тех, кого считает невинными.
Ну, вот вам живой пример - "Буря в пустыне". Возьмем эту историю в официальном американском изложении. Ирак со своей в ту пору четвертой в мире по численности армией несравненно превосходил всех своих соседей. Не только эмир Джабер Кувейтский, но и никто из, допустим, морально поддерживающих его соседей, не мог и думать о сопротивлении. Но есть в мире неусыпный страж справедливости, аналог на мировом уровне героев Клинта Иствуда - Президент США Джордж Герберт Уокер Буш. Вот он, получив мандат Совета Безопасности, возглавил интернациональную коалицию - от баасистской Сирии до Саудовской Аравии, от Австралии до Филиппин. И сразил агрессора, заставил того с потерями уползти из Кувейта и принять все требования ООН. Причем сделал все это, как сказала бы Сова, "абсолютно без-воз-мез-дно", просто по любви к Справедливости.
Как видим, чтобы появился "Мировой Полицейский", нужна, во-первых сверхдержава, зацикленная, во-вторых, на какой-то высоконравственной идеологической доктрине.
Ну, это бывает не всегда, почему и фигура "Мирового Полицейского" в истории появляется нечасто. И это довольно новое явление. Навуходоносор, Александр Македонский, Тамерлан или Филипп II Испанский не тратили силы на поддержание мирового порядка. Они попросту завоевывали все, что плохо лежало в зоне доступности. Может быть, чем-то похожим на интернационально-шерифскую деятельность является история завоевания Британии римлянами, как и вообще римская история более, чем другие, похожая на нашу современность.
Когда Цезарь завоевал Косматую Галлию к северу от старых римских владений на берегу Mare Nostrum, то завоеватели навязали новым подданным свои правила игры. В частности, были запрещены человеческие жертвоприношения. Но религия кельтов не могла от них отказаться, она лишалась самого эффективного способа общения с богами. Конечно, нашлись коллаборационисты, принимавшие культуру, религию и обычаи новых хозяев. Но истинные Патриоты не могли же сменять веру отцов на заморскую политкорректность. С другой стороны, и отправляться в рабство или на крест при обнаружении оккупантами жертвоприношения тоже желающих немного.
Выход был найден быстро. Жертвы на лодках, повидимому с полного их согласия, отправляли через пролив в свободную Британию, где их и сжигали и убивали прочими завещанными дедами способами. Так прошло сто лет. Всем было хорошо: римляне искоренили кровавые жертвы в своих владениях, а кельты продолжали блюсти обычаи пращуров. Тем, что творится по ту сторону лимеса, римской границы, империя интересовалась мало. Что ее, как известно, в конце концов и погубило. Потому, что однажды из-за лимеса пришли готы и прочие варвары, чтобы разделить римское наследство.
Повидимому, в Рим как-то доходили слухи об этой идиллии, которая все же откровенно нарушала его законы, потому, что вывоз будущих жертв шел с территорий, где действовало римское право. И вот император Клавдий однажды послал войско для покорения Британии. Вскоре после этого он неудачно покушал грибков, но большая часть острова на три с половиной века стала римской. Некоторое время схема с вывозом жертв из империи еще продолжала работать. Теперь жертвы вывозились на незанятый легионерами Англси, "остров друидов" у берегов нынешнего Уэльса. Но еще через два десятка лет был уже занят и этот последний "остров кельтской свободы". На этом дело, кажется, закончилось и в Ирландию и Каледонию материал для жертвоприношений уже не вывозили. Есть, правда, легенда о якобы друидах, будто бы переправившихся через Атлантику и доставивших в Америку культ Солнца и обычай умилостивлять богов человеческими жертвами, но надежность этой гипотезы близка к обоснованности версии, что древние арии, на самом деле, были одним из башкирских племен вблизи города Сибая и до того, как отправились в Индию, выстроили мировую столицу Аркаим в Челябинской области.
Но, все-таки, римляне тут стремились прикрыть нелегальный вывоз своих подданных за рубеж для хомицида. Это еще не исполнение функций "мирового полицейского".
На самом деле, демагогическое прикрытие достаточно корыстных замыслов разговорами о "долге помощи слабым", "утверждении истинной веры", "создании справедливого общества" применялись разными державами достаточно часто. Однако тут работает надежный критерий - извлечение конкретной добычи из как-бы благородной миссии.
Крестоносцы могли сколько угодно рассказывать о святости своей миссии по освобождению Гроба Господня - добыча привезенная из Иерусалима, Газы и Константинополя в Европу, крепостные арабы и греки под властью французских и германских феодалов на Кипре, в Иерусалимском королевстве и Латинской империи говорят сами за себя.
Англичане провели большую работу по демонизации своего испанского противника, каждый может припомнить замученных донами протестантов, индейцев и евреев из старых приключенческих романов и фильмов. Но, на отнятых у тех карибских островах они развели настолько жестокие и выгодные плантации на рабском труде черных, что благородным пиратам, сражающимся против кастильцев за свободу морей, веришь умеренно.
Конечно, истинный патриот не обязан считаться с грубыми фактами реальной истории. Мне, скажем, много раз приходилось слышать от соотечественников противопоставление кровавой истории истребления аборигенов в Северной Америке и Австралии идиллической картине заселения русскими Сибири, где "старший брат" мирно обучает туземцев хлебопашеству и другим полезным умениям. Если такому задать на первый случай простой вопрос: "Куда в этой райской картине делись енисейские кыргызы?" (один из сибирских народов, исчезнувший в результате геноцида еще в XVII веке) - он просто не понимает, о чем речь.
Все же, если постоянно использовать какие-то слова, то когда-то они могут начать воплощаться в жизнь. В XIX веке после сокрушения наполеоновской редакции Единой Европы силами богатой Британии, обширной России и самих же уставших от Великой Империи и Великой Армии европейцев появляется Священный союз, формально созданный как союз христианских государей, но по сути впервые основанный не на религиозных, а на политических признаках: на идее легитимизма, сохранения всегда и не смотря ни на что системы, установленной на Венском конгрессе 1815 года.
Такое впечатление, что наиболее серьезно к этому союзу относился российский император Александр Благословенный. Ради не так давно изобретенного Талейраном легитимизма он отказался от старой российской, тоже крайне высокоблагородной идеи освобождения православных братьев-греков, более ста лет неплохо обслуживавшей русско-турецкие войны. Впрочем, без вмешательства русских войск с ихней интернациональной миссией при этом государе неплохо обошлись. Революции в Италии и Испании успешно задавили австрияки и французская королевская армия. А великий замысел интервенции в Латинскую Америку для восстановления там власти испанских Бурбонов наткнулся на резкое противодействие Соединенных Штатов и британского министра Каннинга. Поскольку по суше в Америку было не пройти, а французскому флоту, не говоря уже о дремавшем в Маркизовой луже русском, с "лаймами" спорить не приходилось, на этом дело и кончилось. У англичан и американцев козыри в игре были явно выше.
Зато наследник этого императора, Николай Незабвенный, он же по распространенному эпитету Палкин, довольно активно сыграл "в шерифа", причем под двумя идеологическими соусами. Как паладин легитимизма он послал войско давить мятежных венгров и спасать Габсбургскую монархию, а под славяно-православной приправой дважды - в первый раз удачно, а во второй неудачно - нападал на Турцию. Надо сказать, что Николаю Павловичу довольно успешно удавалось почти до самого конца совмещать две ипостаси - верховного покровителя православия со славянством и главы европейского "старого порядка", монархически-феодальной старины. Те же венгерские революционеры были допрежь всего в большой нелюбви у славянофилов и еще до прихода генерала Ридигера с русской армией воевали против хорватского бана Елачича, защищавшего Габсбургов.
Естественно, что к нему со страхом и неприязнью относились и все левые, либеральные и конституционные европейцы и все, боявшиеся, что славяне, во главе с Россией, затопят Европу, приведут в нее свои "славянские обычаи" вроде крепостного права, отсутствия честного суда, всеобщего взяточничества и холуйства перед властью. Так жить в Европе уже отвыкли, и в итоге в нелюбви к русскому царю объединился почти весь континент. Можно, конечно, этим манкировать, стращать посылкой в Париж "миллиона зрителей в серых шинелях, которые освищут неугодный Петербургу спектакль", иронизировать по поводу "количества дивизий у римского папы" ... но, как показывает история, такая бравада на пользу не идет.
Под Евпаторией и Севастополем выяснилось, что самолюбование ("Сам фельдмаршал в восторге воскликнул: "Подавайте Европу сюда!") - плохой способ подготовки к реальной войне не с горными абреками или оборванными и необученными стрельбе персидскими сарбазами, а с современными европейскими армиями.
Российские претензии на роль мирового жандарма, всеобщего арбитра и усмирителя оборвались даже не столько на превосходстве англо-французского оружия. Нарезные штуцеры русской армии удалось добыть в конце концов в Бельгии. Хотя многолетние траты значительной доли имперского бюджета на создание николаевского, третьего в мире флота, оказались выброшенными на помойку. Ни Черноморский, ни Балтийский флот выйти навстречу паровым линкорам союзников не решились. Балтийский так и прятался всю войну за бастионами Кронштадта, а Черноморский постепенно самоутопился у входа в севастопольскую бухту. Больше того, Николай так и не отправил ни одного крейсера на морские пути британской торговли. А такие крейсера могли бы наделать немало дел, как показывает опыт германского крейсерства в обеих мировых войнах.
Россия потеряла Крымскую войну на неумении обеспечить качественное обучение и снабжение своих громадных армий. Союзники тоже страдали от плохого снабжения в первую зиму, но с каждым днем дело у них улучшалось, грузы исправно приходили через шесть морей и доставлялись в лагерь осаждающих Севастополь по специально построенной ими железной дороге, а русский солдат сидел без пороха и ел гнилые сухари, которые ему уделяли воры-интенданты. То есть, эту войну проиграла Западу не русская армия, а николаевский режим, так кичившийся своими прочностью и величием перед войной.
Мания величия, конечно, могла жить не только в императорской голове. Почти в то же время, как и в Петербурге, она нашла себе гнездо в Западном полушарии - в парагвайском Асунсьоне. Скажу честно - парагвайская история во многом демонстрирует столь знакомые черты, что становится жутковато.
Эту страну, если помните, в XVII-XVIII веке иезуиты выбрали для своих прогрессорских экспериментов. Завели коммуны, именуемые редукциями, поровну делили продукт между работниками, обучали индейских деток грамоте, строили мастерские, кормили сирых и убогих, создали народное ополчение для защиты от экспедиций бразильских работорговцев.
Соблазн для соседних испанских и португальских колоний был велик и в один прекрасный день социальный рай святых отцов был закрыт указом мадридского короля, Орден Иисуса запрещен в Испании и ее колониях, члены его высланы из Америки. Коммуны развалились, что смогли - за два поколения разворовали королевские чиновники. Но кое-что осталось и дожило до дня, когда Парагвай, вместе со всей Испанской Америкой стал независимым. Это - уровень грамотности в стране, сильно превосходящий соседский.
Во главе Парагвайской республики оказался метис, начитавшийся Вольтера и Руссо, доктор Гаспар Франсиа, El Supremo Dictador. Этот быстро раскрыл кучу страшных заговоров, поубивал всех своих конкурентов, закрыл с конфискацией земли все монастыри, за что был отлучен римским папой. И вообще провел почти полную национализацию земли. В стране открылись госхозы и казенные мануфактуры. Грамотность была доведена до всеобщей. В стране работали сотни иностранных специалистов, строили заводы, в основном, как мы бы сказали, "оборонные". Были закрыты границы для вьезда-выезда частных лиц и полностью прекращен импорт. Экспорт, правда, остался - была же нужна инвалюта для покупки оружия и машин на новые фабрики, так в Европу продавали дорогие сорта дерева. А для экспорта очень нужна была река Парана, поскольку выхода на море у Парагвая не было. Унижаться же перед соседями, просить их о пропуске своих товаров прогрессивный диктатор не любил. Так что положение на границах было и вправду напряженное. Тем более, что он покровительствовал тем из партий у соседей - Бразилии, Боливии, Аргентины, Уругвая, которые соответствовали его высоким критериям.
Нарыв прорвался уже не при Supremo Dictador. Он как-то простудился и помер, ему наследовал, естественно, его племянник, а тому - его сын. Но все они продолжали его высокие традиции. Так что внучатный племянник El Supremo Президент Франсиско Лопес углядел непорядок в находящемся неподалеку Уругвае, где к власти пришла непатриотическая, по его мнению, партия "Колорадо", и послал туда войска через бразильскую территорию для восстановления благостного мира и справедливости. В результате через четыре месяца Парагвай воевал против Бразилии, Аргентины, а уж заодно и против того самого Уругвая.
Вы скажете - это просто идиот! Парагвай - муха против Аргентины и, тем более, Бразильской империи. Конечно, число жителей у трех противников отважного президента Лопеса было более 14 миллионов, а население Парагвая где-то между полумиллионом и миллионом - соотношение слона и моськи. Но к началу войны у парагвайцев была всеобщая воинская повинность и 38 тысяч подготовленных солдат, а у всех трех ее противников вместе войско было не больше 26 тысяч, да и армии были, скорей, опереточные. Однако, со временем сработали долговременные факторы, армия Лопеса после нескольких первых побед и занятия бразильских и аргентинских земель была побита, в стране несколько лет продолжалась партизанская война против коалиции и в итоге El Presidente Lopez пал в бою с красивыми словами: "Погибаю и вместе со мной страна!", население страны за время шестилетней войны уменьшилось более, чем вдвое, а взрослых мужчин и вовсе почти не осталось. Страна была очень сильно отброшена назад и посейдень еще не до конца оправилась. Так что можно резюмировать, что с ролью благородного шерифа - восстановителя справедливости Парагвай, пожалуй, не справился. Как, впрочем, и николаевская Россия в предыдущем примере.
Долгое время после этого претенденты на роль мирового шерифа не проявлялись. Разумеется, вблизи своих границ и в зонах своих интересов все мировые державы время от времени наводили порядок. Американцы в Мексике и на Карибах - при этом не боясь конфликтов с другими державами. Так в 1900-х годах, пригрозив посылкой своего "Белого Флота", они добились снятия германо-британской блокады берегов Венесуэлы и решения арбитража о том, что государственные долги не взыскиваются вооруженной силой. Британцы - в Бирме, Южной Африке и других местах. Российский император помог задавить революцию в Иране. Но вся эта деятельность явно была империалистической, давала наводителю порядка заметные конкретные выгоды.
После Первой Мировой войны Соединенные Штаты сделали попытку отвернуться от европейских дел, заняться исключительно своими "сухим законом", строительством дорог, ну, максимум, это как-то руководить делами Никарагуа, Гаити и вообще своего "латиноамериканского бэкъярда". Не получилось. Сначала по радио в президентских "Беседах у камелька", потом на море и суше Европы, Африки и Тихого океана зазвучал голос США против Гитлера, Муссолини и Тодзио. Чем кончилось - известно. Фюрер отравился, дуче повесили вверх ногами, а Тодзио за шею. А США во второй половине 40-х годов оказались, во-первых, страной-победителем, а во-вторых, страной, промышленность которой производит столько же, сколько весь остальной мир. Весь некоммунистический мир смотрел на Штаты открыв рот и подставлял ладони под американскую помощь.
Не могло быть сомнения, что такая ситуация - спасителя и благотворителя - исключительно способствует тому, чтобы осознать себя как Мирового Шерифа, Защитника Слабых и Грозу Хищников. Так что Т-34 Ким Ир-сена, покатившие на Сеул, оказались давно ожидаемым сигналом - "Нужна Американская Защита". А тут еще сталинская дипломатия в очередной раз подставилась. Советский представитель, в знак протеста тому, что в Совете Безопасности продолжает сидеть представитель проигравшего свою гражданскую войну Чан Кай-ши, перестал ходить на заседания этого Совета. Ну вот на таком, без представителя Москвы, Совете Безопасности Соединенные Штаты получили для своих и своих союзников войск на Корейском полуострове голубой флаг Организации Объединенных Наций.
Нельзя сказать, правду говоря, что агрессор был в этом случае доведен до скамьи, подобной нюрнбергской. Слишком уж много было "китайских народных добровольцев" и слишком уж самозабвенно они ходили в атаку на "ооновские" позиции. Но и завоевать Южную Корею им не удалось, ничего из этой затеи у них не вышло. А в дальнейшем обитатели юга полуострова под защитой американских самолетов и танков сумели совершить чудо - превратить свою отсталую крестьянскую страну в одного из главных "индустриальных тигров" рубежа двух тысячелетий.
Вот в таком ореоле защитника Западной Европы и прочих континентов от коммунизма Соединенные Штаты влезли в свою следующую большую акцию по спасению человечества. Место было, скажем прямо, уже памятное ХХ веку. Коммунисты из ВьетКонга уже успели тут повоевать и с японцами, и с французами. Более того, великая некогда колониальная держава Франция потерпела унизительное поражение от своих бывших подданных под Дьен Бьен Фу.
Та война кончилась Женевским соглашением о разделе Вьетнама пополам. На Севере, в Ханое Хо Ши Мин мог строить свой социализм, а на Юге, в Сайгоне предполагалось существование некоммунистического общества с рынком, предполагаемой демократией и прочими благами. В общем, так же, как в Корее. Но в отличие от Южной Кореи, заимевшей под надежной защитой американских штыков свое процветание, а со временем и демократию, Южному Вьетнаму такой благополучной судьбы не досталось.
Чернила женевских подписей еще не просохли до конца, а северяне, по-быстрому проведя у себя все возможные чистки, стали отправлять своих кадровых работников на Юг, руководить народным восстанием против узурпаторов. Не то, конечно, удивительно, что восстание началось незамедлительно, а то, что именно вьеты, с их знакомой всем бывавшим когда-нибудь хотя бы в Москве 90-х на вьетнамских рынках страстью к мелкой коммерции тридцать лет самоотверженно вели против французов и потом американцев беззаветную войну за коммунизм и запрет всякой коммерции.
Возможно, правда, что коммунизм тут был псевдонимом для национализма. Во всяком случае, спустя три года после окончания войны с США вьеты воевали с коммунистическим Китаем, который до этого, наперегонки с Советским Союзом, был главной их внешней опорой против американцев.
Возвращаясь к американскому шерифству, проявившемуся в индокитайской войне, мы можем констатировать, что в военном отношении США не проиграли - да и мудрено было бы первой промышленной державе мира проиграть не такой уж и большой сельскохозяйственной стране на южноазиатской окраине. Но и не выиграли. А в душах собственной американской молодежи и, тем более, в душах молодежи других стран Запада проиграли безусловно.
Довести американцев с их повышенным патриотизмом, с подъемом по утрам около дома национального флага до антивоенных демонстраций в кампусах и до укрывания от воинской повинности - это безусловный проигрыш. Вся страна, в общем-то, вздохнула облегченно, сбрасывая со своих плеч мировую ответственность при подписании Парижских соглашений в 1973. Это при том, что никто, конечно, ни на минуту не верил в искренность желания вьетконговцев соблюдать эти соглашения, что и подтвердилось в течение последующих двух лет. Но уж очень устали Штаты от этой войны, от "вьетнамского синдрома".
Ну, Наполеон Бонапарт правильно сказал однажды: "La plus grande des immoralites est de faire un metier qu' on ne sait pas" - Наибольшая из всех безнравственностей -это браться за дело, которое не умеешь делать". Жаль, конечно, что он не вспомнил об этом, переходя Неман в июне.
Соединенные Штаты взялись в Индокитае за дело, с которым не сумели справиться - конечно, они были виноваты. Впрочем, ХХ век показал нам, по крайней мере, две отсталых страны, с которыми не сумел управиться никто: Вьетнам и Афганистан.
На два десятилетия участок мирового полицейского был разделен на две части. Собственно, это началось сразу после Второй Мировой войны. Две сверхдержавы - танковая и атомная - достаточно строго поддерживали свой порядок в тех странах, которые осознавали у себя в околодке. Сталин, к примеру, по своему усмотрению командовал в Польше или Венгрии, не обращая внимания на протесты американцев и прочих. Но он безропотно убрался из Северного Ирана, был чрезвычайно скромен в поддержке Демократической Армии Греции, не решился при всем своем желании напасть на Тито, когда тот ушел из его свиты.
Американцы же советской откровенной оккупации восточноевропейских стран противопоставили только радиопередачи "Свободной Европы" и даже не пошевелили пальцем для поддержки венгерских повстанцев 1956 года, хотя для защиты Западного Берлина, Южной Кореи, Южного Вьетнама, Тайваня сделали немало.
Вы, конечно, скажете, что так делят территорию не полицейские, а мафиозные группировки. Будете правы, конечно. Идеологизация соперничества двух сверхдержав была тотальной. Любая их грызня из-за какой-нибудь выгодной стратегической точки подавалась в советской пропаганде, да и в западной, как беззаветная борьба с одной стороны за демократию и права человека, а с другой за освобождение трудящихся. Вожди же, думается, и с той, и другой стороны думали в категории "это сукин сын, но это наш сукин сын".
В общем, все помнят это противостояние в ходе которого Советский Союз, впервые в российской истории, завел себе настоящий океанский военно-морской флот, а США не пожалели денег, чтобы ликвидировать неожиданное советское превосходство в космосе и послать своих астронавтов на Луну.
Денег и сил не жалели ни те, ни другие, но, как выяснилось, одна сторона могла это себе позволить, а другая - нет. Тут очень велик вклад того, что СССР подсел на нефтяную иглу. С каждым годом страна все больше покупала легально или нелегально на Западе с расплатой нефтедолларами, благо в Сибири нашелся клад.
Когда саудовцы уронили цену на нефть, Союзу с барахтаньем, с попытками запоздалых и все же неподготовленных реформ, с заемом денег у глобального противника удалось продержаться одну пятилетку. И всё! Когда Гайдар и другие молодые министры новой послесоветской России вошли в "Закрома Родины" там не было ничего, кроме паутины.
Так США, несколько неожиданно для себя, оказались в роли единственной сверхдержавы, единственного претендента на роль мирового полицейского. Какое-то время после конца Вьетнамской войны и до начала распада СССР они принимали к исполнению объекты для наведения порядка и справедливости не крупнее острова Гренады. Но время шло, пришла Война в Заливе и стало ясно, что США не избежать, хотят они или не хотят, роли Мирового Гаранта.
Ну, вот так прошла четверть века. Разумеется, Мирового Полицейского никогда не любят, как те, кого он хватает за шиворот, так и те, кто пользуется плодами сравнительного спокойствия в мире. Поэтому и неутихающее недовольство Америкой в ту пору, когда исчез из игры главный спонсор такого антиамериканизма. Спектр проявлений такого недовольства безбрежно широк - от сравнительно мирных демонстраций под лозунгом "Янки, гоу хоум!" и до ударов Боингов о небоскребы на Нижнем Манхеттене. Ни у кого ведь нет сомнения, что градус антиамериканизма во всем мире сейчас высок, как нкогда. Даже в СССР, правду сказать, огнем ненависти к США пылали в основном работники идеологических инстанций, да и то только в рабочее время. Ныне же ненависть к "америкосам" достаточно распространена среди населения. И это никак нельзя приписать только антиамериканскому кукованию телевизора. Такое точно кукование было и до 1985 года, а антиамериканизма в народе не было же.
Ну, о цене для американской экономики всепланетной активности и говорить нечего. Только что на глазах всего мира Президент и Палата Представителей США играли в потягушки по поводу позволенного уровня национального долга. А уровень этого долга, отношение долга к национальному доходу уже сейчас вышли на ту рекордную высоту, которая была однажды в истории США, в конце Второй Мировой войны. Но тот долг был после войны, решившей судьбу мира. И был он у страны, промышленность которой производила столько же, сколько весь остальной мир.
А сегодня экономика Штатов хоть и сохраняет первое место в мире, но доля ее снизилась с 27% в 1950 году до 21% сегодня. И торговый баланс у страны стал не просто отрицательным, это уж почти сорок лет так, а достиг труднопостигаемой величины около полутриллиона долларов за год. Так что снизить уровень долга между делом, как после 1945 года, вряд ли удастся.
Конечно, в американских расходах затраты на "мировую роль" не единственные, да и не главные. Велики расходы на социальное благополучие, сосет из страны деньги импорт углеводородов, да и вообще слишком большая часть промышленности покинула страну Господа Бога и перебралась в Китай, Таиланд, Мексику.
Но возвращение промышленности в страну - дело явно небыстрое, углеводородная независимость Штатов, слава Богу и горизонтальному бурению, потихоньку возвращается, но и это требует немалого времени, социальные расходы в нынешних условиях сократить практически невозможно. А вот прекратить безудержную помощь "слаборазвитым странам", помогать только тем, кто сам работает и кто проявил себя надежным другом Америки, убрать дорого стоящие американскому народу и раздражающие иностранцев базы за рубежом, предоставить на будущее европейцам решать европейские проблемы, азиатам - азиатские, а африканцам - африканские ... это можно было бы хоть завтра, реши американский народ, что покупать за свои деньги всеобщую к себе нелюбовь - занятие неразумное.
Нельзя сказать, что такая отмена американской гарантии мира и порядка пройдет без убытков и неприятностей. Мы, я думаю, сможем увидеть маленький пример этого невдолге, когда американские солдаты уйдут из Афганистана. Соседство талибов, повидимому, сразу почувствуют на себе среднеазиатские диктаторы, которые так явно торговались с США по поводу платы деньгами и союзом за американские базы. Почувствуют это, конечно, и в Российской Федерации, которая за двадцать два послесоветских года защиту своей южной границы так и не выстроила.
Но, сказать правду, надо же платить за всю ту антиамериканскую волну, которую гнали и в средствах массовой информации и частным образом по поводу "американской агрессии в Афганистане". Эти упреки, правду сказать, производили и производят не совсем пристойное впечатление, когда исходят из Москвы, собственно, и заварившей афганскую кашу для всех.
Но ухода из Афганистана, как мне кажется, мало. Слишком широко распростер Дядя Сэм над миром свой укрывающий плащ. Надо уходить отовсюду, кроме самых уж надежных друзей, таких, как Британия и Израиль - и то, если они уж очень сильно будут просить о защите.
А, например, Франция, которую американцы в ХХ веке трижды спасали: от кайзера, от Гитлера и от Сталина, и которая позволяет себе регулярно читать Штатам мораль по поводу их внешней политики - да уж пусть она сама позаботится о своей безопасности, потратит на это побольше денег и сил!
Мне кажется, что это позволит, наконец, тратить на свои собственные, американские нужды не только деньги, сегодня увеличивающие дефицит бюджета, но и силы, энергию, которые так нужны для сохранения американских экономики и образа жизни. Не надо брать пример с царской России, которая в своих заботах об европейском порядке и единокровных братьях-славянах дважды влезала в разрушительные для себя войны: Крымскую и Мировую, "за Гаврилу Принципа". Эти-то войны и привели к катастрофе державу царей.
Не стоит ей подражать.