Опубликовано в сетевом журнале "7 искусств"

Изнасилование и секшуал харрасмент

В этом году, мне кажется, это самые модные темы. То и дело сообщают о том, как какие-то дамы вспомнили о своих обидах 30-40-летней давности. Вы уж извините, но это сильно напоминает старый одесский анекдот о "приятно вспомнить". Взять хотя бы случай, когда при выборах в Верховный суд США прилетела сильно подержанная тетка из Калифорнии с сообщением о том, что кандидат ее недоизнасиловал в 70-х годах и это сломало всю ее жизнь.

Но я не об этом, хочу припомнить пару случаев на эту тему из собственной жизни. В случае с изнасилованием надо сказать что в самом казусе я никак не участвовал, но зато был на комсомольском собрании по этому поводу. А вот в секшуал харрасмент, хоть мы тогда этих терминов и не знали, обвиняли прямо меня.

***

Начинаем с насилия. Я тогда уже учился на 5-м курсе нашего Уфимского Нефтяного института, сдал последнюю сессию и уже собираю в лаборатории во дворе установку для дипломной работы. Захожу в главный корпус ВУЗа, а там меня прихватывает человек из комитета комсомола и талдычит, что нужно придти на институтское собрание. "Тут очень важное дело. Об изнасиловании". Я никак не предполагал, что это может быть темой собрания, мне казалось что тут область исключительно Уголовного кодекса, но если уж так настаивают ... . Все же я постарался узнать - о чем вообще речь.

Оказалось так. За месяц до того была как бы вечеринка в одной из комнат общежития, что напротив института. Пришли девицы из других заведений, типа, Института Искусств либо Пединститута, вообще из другой части города, а парни - тутошние, общежитские. Посидели, поболтали, попили, чем-то закусили - неожиданно оказывается уже за полуночь. На такси денег нету, да и не словишь. Девы остаются ночевать в той же комнате, разумеется, попарно с хозяевами.

На одной из коек оказываются вместе гостья, студентка пединститута и некий Женя по фамилии, допустим, что Сидоров. Настоящую я не помню, все же прошло уже больше полувека. Он, вообще-то, приехал всего на пару дней из Салавата, где был на преддипломной практике. Полежали некоторое время и у кавалера появилось желание более интимного контакта, о чем он и сообщил партнерше. На это дева ответила, что она вот именно что дева, как бы в медицинском смысле, и ему в этом случае придется на ней жениться. Ну, что он мог ответить в два часа ночи? - "Да, конечно, женюсь, нет вопроса!"

Короче говоря, процесс произошел, а утром она уехал к себе в старую часть города ожидать его прихода. А он - на автостанцию, откуда и отправился в Салават. Вообще говоря, тут в любом случае была некоторая помеха. Женя уже был женат, а в СССР многоженство не поощрялось.

Она подождала еще несколько дней его появления, потом навела справки. Узнав, что данный суженый, во-первых, нынче уехал в Салават, а во-вторых, уже как бы связан, предприняла свои шаги. Оказывается так, что у этой самой Флюры был родственник в обкоме партии. Она к нему со своим горем, а он запустил дело в обкоме комсомола и параллельно в облпрокуратуре. Комсомольцы по сигналу из старшей инстанции зашевелились первыми. Вот оттуда дело и попало в наш институтский комитет. Там, естественно, раскрутили общее собрание.

Вот, значит, нас и собирают. Но тем временем, как я узнал дополнительно, до Жени в Салавате доходит информация о собирающемся тайфуне. Он сразу показал, что в идиотах не состоит: вернулся в Уфу и явился домой к своей случайной, но упорной подруге. "Сказал - женюсь, значит женюсь. Давай отбой в обком!" - "А та?" - "Разведусь, делов-то". Дева опять к своему дяде, из прокуратуры дело дело завернули. Теперь считается, что Женя с Флюрой нынче создают здоровую советскую семью. Но указание из обкома комсомола в Нефтяном продолжает действовать. Им же надо отбыть номер. Вот мы и будем нынче обсуждать вышеупомянутого и решать его судьбу.

Начинается собрание. У нас в институте большой актовый зал, и нынче он полон. Первым на сцене оказывается человек из комскомитета, который и излагает официальную версию на момент до примирения героев. Затребовали к ответу Женю. Он сбиваясь излагает вариант с созданием новой семьи. Потом возникает героиня, она со слезами на глазах просит ее любимого Женечку не обижать и вопрос вообще снять. Ну, поговорили. Настроение у публики в зале такое, как у Галича поется: "А из зала кричат: Давай подробности!"

Начинаются выступления по теме. Первым не очень к делу вылез приятель героя, который долго говорил о том, что-де "он многократно защищал спортивные цвета института, выступая на соревнованиях по бегу с препятствиями". На втором ряду в зале сидит мой давнишний приятель Лёня и довольно громко комментирует: "Та-ак! Значит, спортсменам можно, а как насчет участников художественной самодеятельности?" Ну, типа "смех в зале".

Вышла, даже я бы сказал, что выбежала к трибуне, хорошо известная в ВУЗе Неля с механического факультета, тоже знаменитая по худсамодеятельности. Она у нас, в основном, читала на смотрах взволнованным голосом рассказы Паустовского под спрятанное сзади за занавесом фортепиано. Ну, можете себе представить! Вот она тоже очень эмоционально излагает о том, что "вот этот вот бросил тень на моральный облик наших студентов и студенток, надо его примерно наказать за это!"

Еще выступали. Один трудящийся вообще сказал, что "А на что она вообще рассчитывала? Она где оставалась ночевать? Она оставалась в технологическом общежитии. За кого ж она нас считала? Знаешь, Нела, если бы на ее месте была ты, а на его я - было бы то же самое". Голос из зала: "Нелка бы тебе не дала!" Нела заливается краской. Оратор тоже.

Веселимся, одним словом. Ну, и я со всеми. Но потом подумал и говорю соседям, моим же приятелям: "Смех-то смехом, мужики. А ведь тут его вполне могут и из комсомола погнать, и к диплому, по крайней мере на год, не допустить. Есть же уже такие предложения, что пусть его рабочий коллефтифт перевоспитает. Не, надо это дело ломать!" Поднимаю руку, дайте, мол слово.

Человек я был в ВУЗе, скажу честно, довольно известный, и по худсамодеятельности, все же СТЭМом руководил, и по тому, что был пару лет назад комиссаром стройотряда на Бухара-Урал. Слово мне дали. "Вот, - говорю, - товарищи, мы тут слышали предложение Сидорова к защите диплома не допускать, что пусть им займется трудовой коллектив, где он там будет работать. Но, товарищи, ведь и у нас тут в институте не чистое поле. И у нас есть трудовой коллектив из профессоров и нас, студентов. Есть и комсомол, и партком, и местком. Но у нас же есть еще и идеологические кафедры: Марксизм-ленинизм, История Партии, Научный Коммунизм. Это же большая дополнительная сила. И мы будем при этом задачу перевоспитания на сторону сваливать? Нет, товарищи!

Я предлагаю - пусть он защищает свой диплом. Создают они новую семью - ну, наши поздравления! И чтобы распределить его в суровые условия производства. Он механик, строитель труб - вот пусть едет в пустыню и строит газопроводы. Самый будет лучший вариант!"

Всем, в общем, понравилось. И ректорату с комскомитетом есть чем отчитаться, и у обкома претензий не будет, и человеку судьбу не ломаем. Так и порешили. Ребята потом говорили, что герой данной истории меня потом искал, хотел бутылку поставить, но я как раз на неделю в Москву смотался, к собственной жене. Что там дальше было - я не следил, вряд ли что-нибудь уж очень хорошее, судя по тому, что было известно о персонажах. Но я, всяко, не в курсе.

***

Ну, а с харрасментом было так. Я, как я сам полагаю, завлабом был не жестоким, скорей, либеральным. Состав у меня был, в основном, женским, что и понятно. Зональная "северная" надбавка на производстве, да, скажем и в родственной Центральной лаборатории объединения нефтяников, была ноль семь, а у нас - ноль пять. Да у них и постоянные премии. А у нас начались только тогда, когда пошли большие внедрения, но это уж на пятом-шестом году моего завлабства. Так что мужики к нам попадали более по неудачным обстоятельствам жизни.

Но я моих сотрудниц гонял не особенно, отпускал при случае, если, к примеру, в магазин "Сибирь" завезли бразильских кур, постоять в очереди и приобрести для семейства харч. Да и вообще бороться за трудовую дисциплину отказывался, полагая, что тут или работать - или бороться. Совместимо плохо. Ну, зато когда большие обследования на месторождениях, мои девочки беззаветно задерживались на работе, да и выходили без слова в выходные.

За все время я уволил, практически принудительно, только двух человек. Остальные если увольнялись - то действительно по собственному желанию. Или там по семейным причинам. Первую я уволил геологиню Майю. Она уж была дама в летах, известная по городу своей склочностью. Но я взял. Геолог-то всяко нужен, а хороший на меньшую зарплату зачем пойдет. Все вроде шло нормально, хотя с другими девками у нас она переругалась. Но тут я ее послал в областной центр, в "Главтюменгеологию". А заодно сдуру дал ей пакет документов для передачи в "Главтюменнефтегаз". Все объяснил, что надо отдать под расписку в экспедицию. Она долго кивала.

Ну, я улетел в Москву, в министерство, благо туда уже перебрались мои жена сыном, пора была парню в ВУЗ готовиться. Так что повезло, смог их повидать. Приехал я в столицу, провожу там 1-е Мая с семьей, на 3-е намечено с утра на Софийскую набережную в Миннефтепром. Утром 2-го мая звонок. Мой приятель и куратор из техотдела главка. "Что такое?" - Он спрашивает: "Ты к нам человека с бумагами посылал?" - "Да, а что?" - "А то, что она пришла после семи, экспедиция уже была закрыта. Так она поднялась к Грайферу, секретаря уже не было, зашла прямо в кабинет и полчаса объясняла ему, что он неправильно руководит регионом" - "Мама родная!" - А Грайфер Валерий Исаакович, чтобы вы поняли, был Замминистра нефтяной промышленности тире Начальник Главтюменнефтегаза. Среди прочего, один из моих главных заказчиков.

"Ну и что?" - "А то, что на следующий день он меня вызвал и велел узнать - по какой теме эта дама работает. И эту тему закрыть" - " Вот мать твою!" - "Ну, я свое дело сделал, тебе сообщил. С Первым мая тебя". Да-а, дела! Вернувшись в Нижневартовск я вызвал Майю к себе в кабинет и сказал ей: "Ну, Вы понимаете, Майя Сергеевна, что нам придется расстаться". Она все поняла правильно, объяснять ничего особенно не стала, без слова подала заявление на уход и исчезла из нашей жизни.

***

А вот второй случай был поизвилистее. Это как раз то, что я упоминал - с сексуальным харрасментом, хоть мы тогда этого слова и не знали. Причем я был тут главным персонажем, типа как нынче Кáвано. Была у нас в городе дама по имени Лариса, бойкая такая. Где-то когда-то мы с ней встречались на вечеринках у общих знакомых. Город-то не такой большой. Так что я с ней на ты, как вообще с половиной Нижневартовска. Не помню уж при каких обстоятельствах стала она у меня работать. Числилась инженером, но на самом деле - подай-принеси. Бумаги отнести, а если запарка с расчетами, ЭВМ-то у нас не было, так садилась за "Искру" и считала. В отчете запятые проверить, вот всё на таком уровне.

А однажды приходят ко мне из нашего месткома, надо им детей на летние каникулы в Краснодар, в пионерлагерь отвезти. Так не пошлю ли я эту самую Ларису для этого в командировку, благо, она и сама оттуда. Ну, какие-то деньги у меня на командировочные расходы есть, так уж и быть, ради деток-то. Послал ее на неделю.

Пионеров она довезла, местком получил с Кубани подтверждение. А сама пропала, как будто ее дракон сожрал. Недели через три является, приходит ко мне за продлением командировки задним числом. "В чем дело?" - "Авиабилетов не было в Краснодаре, ждала, когда в кассе появятся" Это бывает, я сам так приходил в кассу и видал, что билетов на мое направление нету. Но так бывает все же в августе, ближе к его концу, а не в июне. Я в таких случаях начинаю домой "пробираться". Лечу, к примеру, или еду поездом до Сочи. Оттуда есть прямые рейсы на Нижневартовск, в крайнем случае, на Тюмень или Куйбышев, откуда все же проще улететь куда надо. Или, если надо как раз в Москву, можно автобусом доехать до Ростова, а там много прямых поездов до столицы. В общем, кто ищет - тот всегда найдет, как учит нас Лебедев-Кумач на музыку Исаака Дунаевского.

"Ну, хорошо, справка от авиакассы у тебя есть?" - "Знаешь, я не догадалась. Но моя мама может подтвердить, давай позвоним в Краснодар" - "Знаешь, Лара, мне, да и бухгалтерии надо подтверждение от кого-нибудь, кто не является членом твоей семьи. Можешь такое представить?" - "Ннет" - "Ну, смотри. Тебя отправили на неделю. Ты пробыла три у своей мамы. Нам о своей ситуации не позвонила. Подтвердить, что билетов не было, ты не можешь. Если тебе такое сойдет - то можно и любому. Мне все-таки надо лабораторией руководить, такое я оставить не могу. Но по статье я тебя увольнять не хочу, подавай заявление по собственному".

Она ушла, на следующий день мне не до нее, есть проблемы на трубе из Варьегана. Через день прихожу к заказчику, в объединение "Сибнефегазпереработка". Надо отметить, что наш маленькая научно-проектная контора, в которой, скажем, и коммунистов было полтора человека, духовно окормлялась из парткома как раз этого объединения. Ну, иду я по коридору, а навстречу мне как раз секретарь этого парткома. "Сергей Александрович, Вы не зайдете к мне на пять минут?" Ну, мало ли, может быть, будут опять вязаться к занятиям по политпросвету, которые я, как завлаб, провожу с нашими молодыми специалистами. "Нет проблемы". Захожу, а со мной говорят совсем не о политпросвете.

Оказывается, муж этой моей Лары вчера пришел в партком и пожаловался, что я добивался от его супруги интима, а когда она мне отказала, то стал заставлять ее подавать заявление на увольнение. Рассказывает мне это секретарь, а сам, не стесняясь, смеется. Ну, явный же бред. Пришлось мне разъяснить ситуацию с командировкой, опозданием и ссылкой на мамино свидетельство. Он все понял, сказал, что они ничего по сему случаю не стали затевать, но что мне надо дело как-то довести до конца либо прекратить. Попрощались, я закончил свои дела в техотделе, сел на автобус и вернулся к себе в контору.

Говорю кому-то, чтобы пригласили данную Ларису ко мне зайти в кабинет. Заходит. Я говорю: "Сядь, пожалуйста, надо поговорить. Знаешь, у меня к тебе три вопроса по поводу визита твоего супруга в партком объединения" - "Я его не посылала! Это он без моего ведома" - "Ну, понятно. Так вот три вопроса. Первое - когда это я тебя добивался, а ты мне отказала? Второе - что это я, больной что ли, почему это ты всему городу давала, а мне вдруг принципиально не дала? И третье. Что это там у тебя вместо мужа? Почему он с таким делом не пришел мне морду бить, а пополз в партком?"

Что она могла ответить? Ушла, а через четверть часа вернулась с заявлением на увольнение по собственному. Больше я ее не видел. А вот мужа ее несколько раз встречал в городе, но он почему-то всегда менял направление движения или переходил на другую сторону улицы. Ну, а прилетев еще раз в столицу я рассказал эту байку жене. Ну, посмеялись.

История, вроде, закончилась. Но представьте себе, что нет. Прошло лет пять, я уже и в Москву вернулся, и поработал московским представителем одной сибирской нефтяной компании, и оттуда уволился и заделал собственную фирму по технологическому и деловому консалтингу. Решили мы с женой отдохнуть, съездили в украинский тогда город Ялту. Славно провели там время и под конец отправились навестить старых друзей в Краснодар. Там идем по главной улице Красной. Вдруг из переулка появляется какая-то женщина, подходит к нам и начинает меня тискать и целовать. Жена в обалдении, а я неожиданно узнал в незнакомке ту самую Лару. Чё это она вдруг, вроде расставались с некоторым неудовольствием друг другом? Она разъяснила, что с тем мудаком они давно расстались, она вернулась с Северов на Кубань, снова вышла замуж, работает в хорошем месте и вообще очень счастлива. И считает, что это я тогда поставил ее на этот правильный и удачный путь. Я спорить не стал, пожелал ей всяческой удачи и пошел дальше, раздумывая о том, как иногда причудливо строит Судьба человеческий жизненный путь.

***

Вот, собственно, и все, что я могу сообщить по поводу изнасилований и секшуал харрасмента в моей личной жизни.