Половинкин Анатолий Евгеньевич : другие произведения.

Два разума. ч. 2 главы 45 - 50

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В далеком прошлом на третью планету от солнца прибывают пришельцы из космоса, для того, чтобы провести на ней биологический эксперимент, целью которого является создание разумного существа по облику и подобию пришельцев. Эксперимент успешно продвигался вперед, но тут в ход событий внезапно вмешиваются силы извне.
  ЧАСТЬ ВТОРАЯ
  
  ТРЕТЬЯ ПЛАНЕТА ОТ СОЛНЦА
  
  
  ГЛАВА XLV
   Когда звездолет "Жизнетворец" скрылся в небе, Ёла вдруг охватило острое чувство одиночества и тоски. Он ощутил себя брошенным и покинутым всеми и навсегда. Наверное, точно такое же чувство испытывает изгнанник, навечно изгнанный из общества. На его родной планете опасные преступники ссылались на одинокий остров посреди океана, с которого невозможно было сбежать. В этот момент Ёл ощутил себя именно таким отверженным и впервые по-настоящему понял, что чувствуют эти изгнанники.
   Он долго смотрел в небо, сидя на большом камне, и в глубине своей души желая, чтобы корабль вернулся обратно. Может быть, дело было в том, что он засомневался в правильности своего решения остаться здесь, посчитал такое решение своей ошибкой, возможно роковой. Возможно, оставаться на чужой планете совершенно одному вовсе нельзя. Необходимо быть в обществе с кем-нибудь, иметь друга или просто человека рядом. Ёл вдруг понял, что он вовсе не желает оставаться здесь в полном одиночестве.
   Он опустил взгляд, и осмотрелся по сторонам, глядя на мертвый унылый ландшафт, окружающий его. Внезапно чужой мир показался ему враждебным и зловещим. Он остался тут один, совершенно один, не с кем было ни поговорить, ни поделиться. Здесь ему неоткуда ждать помощи, не на кого надеяться.
   Несмотря на то, что вокруг было довольно жарко, Ёла пронзила дрожь. Его стали охватывать совершенно безосновательные, и даже суеверные страхи. Например, он подумал о том, что напрасно снял шлем, что воздух, вопреки показаниям приборов, может оказаться ядовитым, или, что в нем имеются неизвестные смертельные вирусы или бактерии.
   Дышалось тяжело. Нехватка кислорода давала о себе знать. Когда здесь появятся растения, если появятся, тогда кислорода станет значительно больше. Но сейчас его явно было недостаточно. Он снова надел шлем.
   Солнце уже начало клониться к западу, когда Ёл решил отправиться на станцию, и заняться освоением своего нового жилища.
   Подойдя к шлюзу, он нажал на кнопку, открывающую люк. Вошел внутрь, и закрыл люк за собой. Послышалось шипение и его обдало паром, это был процесс стерилизации и защиты от вредоносных микроорганизмов, процесс совершенно излишний на планете, где полностью отсутствуют как микроорганизмы, так и вообще живая форма жизни.
   Свет, как и на борту корабля, включался автоматически, едва только Ёл вошел в помещение. Освободившись от скафандра, биолог прошел в жилую комнату и опустился в кресло. Ему предстояло прожить в этой комнате десять лет совершенно одному.
   Чувствуя, что его снова охватывает тоска, теперь уже начинающая быть похожей на депрессию, Ёл встряхнулся и отправился в ванную комнату, чтобы принять душ. Это помогло. Освежившись, он почувствовал себя значительно бодрее и, чтобы совершенно избавиться от грустных мыслей, решил засесть за научные труды. Биология всегда приносила ему удовлетворение, так как была его любимой наукой. Ёл погрузился в расчеты.
   Несмотря на все расчеты, и на всю уверенность ученых, его терзали сомнения. Возникновение и развитие жизни носило такой сложный и малоизученный характер, что здесь нельзя было быть уверенным ни в чем. Строго говоря, практически вся биология основывалась исключительно на гипотезах и предположениях. Тот факт, что первые простейшие организмы должны были возникнуть на этой планете уже через несколько лет, вызывал у Ёла сильные сомнения. Кроме того, уверенность, что процесс развития эволюции должен полностью повторять процесс на Цельсии, тоже была лишь теорией. Однако самой вероятной. Это означало, что жизнь на планете должна была начаться с океана. Простейшие микроорганизмы должны были возникнуть в первую очередь в океане, а затем уже из них должны были возникнуть многоклеточные, то есть доисторические рыбы и прочая морская живность. Это давало надежду на то, что когда-нибудь люди смогут воочию увидеть давным-давно вымерших на Цельсии мегаладонов и плезиозавров. Интересно было бы посмотреть, таковыми ли они были на самом деле, как их представляют себе ученые.
   А потом уже жизнь должна будет перебраться на сушу. Поначалу должны возникнуть примитивнейшие растения, такие как мох, плесень и тому подобное. Наука утверждает, что сухопутные животные произошли от морских. То есть, рыбы должны превратиться в земноводных, а земноводные, в свою очередь, выйти на сушу и превратиться в ящеров. Именно так объясняет это процесс теория эволюции.
   Но так ли все это было на самом деле? Если да, то следующим этапом должно стать возникновение динозавров, которые постепенно должны вымереть и уступить место более современным животным.
   Кстати, а от чего же они вымерли? Чем объясняется причина их исчезновения? Как могли такие громадные существа, идеально предназначенные для выживания в диких условиях, вымереть? Предполагается, что причиной этого стал их громадный вес. Менялись условия, случались природные катаклизмы, которые уничтожили крупные формы жизни, на смену которым привели более совершенные организмы.
   Но и это лишь из области предположений. Что было дальше? Живые организмы менялись, постепенно возникли обезьяны, существа, наиболее приспособленные для развития в них разума. Об этом свидетельствовала форма их конечностей. Они могли выполнять примитивную работу. Именно труд сделал из обезьяны человека. Как же произошла эта перемена? Эволюция. Но все-таки? Эволюция - это не ответ, это уход от ответа.
   Ёл задумался. Как тут не крути, как не напрягай воображение, а он, при всем своем желании, не мог представить этот процесс воочию.
  ГЛАВА XLVI
   Ёл долго высчитывал что-то на вычислительной машине. Ученые предполагали, что весь процесс эволюции от первых простейших до появления человека должен занять десять тысяч лет. Что в сотни тысяч раз быстрее аналогичного процесса, произошедшего когда-то на Цельсии. Просто чудовищный темп. Возможно ли такое на самом деле или же это всего лишь еще одна теория? Если эволюция на этой планете будет происходить такими темпами, то уже в течение первого года должны возникнуть простейшие формы жизни, а в первое же десятилетие должен появиться мох и морские организмы.
   В таком случае, как же должен будет меняться животный мир? Это означало, что каждое поколение живых существ должно рождать уже сильно измененное потомство, которое будет коренным образом отличаться от своих родителей. Фактически детеныши родителей будут составлять уже новый вид. Хотелось бы посмотреть, как при таких условиях возникнет человек, если он возникнет вообще.
   Как же это все просто в теории, подумал Ёл, но как это сложно в действительности. Взять хотя бы эту субстанцию, биологическую протоплазму, которой ученые даже не смогли дать единого названия. Что она собой представляет? Ведь это же не просто семена каких-нибудь растений, не одноклеточные организмы, которые должны были бы развиться в какое-нибудь конкретное существо. Это была биомасса, наделенная генетической памятью, которая должна будет полностью повторить процесс эволюции их родной планеты. Это значило, что все растения и живые организмы должны были быть точными копиями тех форм, которые были и есть на Цельсии. Никаких ответвлений, никаких различий. Просто в теории, но неизвестно, как это будет на практике.
  
   Ёл покинул станцию, облаченный в скафандр. На этот раз на нем был надет герметический шлем. Ёл решил не рисковать, хотя, если бы в атмосфере содержался бы яд или чуждые вирусы, он бы уже давно погиб.
   Отойдя на несколько десятков метров, он остановился и огляделся вокруг. Внезапно ему представилось, как биомасса, распыленная по этой планете, начинает свое действие. Это значило, что уже сейчас она изменяется и развивается, превращаясь во что-то иное, создавая простейшие одноклеточные организмы. Ёл представил себе, как в океане идет процесс, свидетельствующий о том, что океан уже перестал быть мертвым, что он становится колыбелью жизни, порождая то, чего никогда не было на этой мертвой планете.
   Он подумал о том, что попытки привить жизнь уже неоднократно предпринимались учеными на других планетах. Но это не приводило к положительным результатам. Впрочем, в этом не было ничего удивительного. Ни одна из подопытных планет не имел таких условий, как здесь. Это доказывало, что жизнь может развиваться только при определенных условиях. Каким же чудом является, в таком случае, тот факт, что эта планета так похожа на Цельсию. Совпадает практически все, начиная от гравитации и заканчивая радиусом планеты. Все говорило за эксперимент. Но.... Ручаться все равно было нельзя.
   В этот же день Ёл совершил полет над планетой. Его авиалет легко и почти бесшумно кружил над поверхностью. Ёл словно прощался с планетой в ее первозданном виде. Если все пойдет гладко, то уже через совсем недолгое время планета начнет меняться.
   Но пока все оставалось прежним. Ландшафт по-прежнему был крайне унылым и скучным. Пустыни сменялись холмами и горами, а те, в свою очередь, сменялись грунтовыми полями и бесконечными реками и озерами.
   Как же, все-таки, здесь много воды, восхищался Ёл. Эту планету можно было бы смело называть водным миром. Всего один материк, а все остальное вода, сплошной океан.
   Ёл брал пробы грунта в различных местах, и убеждался в том, что и грунт идеально подходит для того, чтобы в нем могли произрастать растения. В нем он находил все необходимые микроэлементы, нужные для жизни растений. И его все больше смущало то, что при таких идеальных условиях жизнь так и не возникла на планете самостоятельно.
   Свободное от исследований время Ёл проводил за чтением книг или за просмотром видеозаписей. Удивительное дело, но лишь сейчас он понял, что никогда до этого по-настоящему не ценил красоту своей родной планеты. Она казалась ему естественной, само собой разумеющейся, он так привык к этому, что даже не замечал всей ее уникальности. Он видел все это постоянно, изо дня в день, из года в год. И лишь теперь, лишившись возможности видеть вокруг знакомые пейзажи, он понял, как же прекрасна его родная планета.
   Время от времени Ёл посылал на Цельсию послания. Голосовой связи с родной планетой он был лишен, из-за слишком огромного расстояния, но и печатный текст доставлял ему немалое наслаждение. Он бесчисленное количество раз перечитывал послания, приходящие к нему издалека, и чем большее количество текста они содержали, тем больше трепетало его сердце. Его же собственные послания были такими огромными, словно Ёл хотел вместить в них все свои чувства и все свои мысли и впечатления. Он старался рассказать обо всем, что видел и что заметил, хотя рассказывать-то было особенно нечего. Чужой мир продолжал оставаться мертвым. Зато сам Ёл старался разузнать все новости, какие только случились на его родной планете, выспрашивая мельчайшие подробности.
   Новость о том, что звездолет повстречался с инопланетным кораблем и подвергся его нападению, привела Ёла в крайнее волнение. То, что все они, по пути сюда, принимали за мертвое космическое тело, оказалось космическим кораблем. Такая новость не могла оставить его равнодушным, как-никак, а он был биологом, и изучение инопланетной жизни было, можно сказать, его специальностью.
   Одновременно с этим Ёл испытывал тревогу и беспокойство о судьбе своих друзей. Первый контакт обернулся нападением, а такое начало не предвещало ничего хорошего. Могла разразиться космическая война. Война между двумя цивилизациями, а люди даже не имели представления, что это за цивилизация, и где ее дом.
  ГЛАВА XLVII
   С того дня, как Ёл получил сообщение о нападении инопланетного корабля на "Жизнетворца", он стал часто и подолгу наблюдать за небом. Ему казалось вполне логичным, что инопланетяне могут прилететь сюда. Такая редкая планета, содержащая в своей атмосфере значительный процент кислорода, и с таким огромным количеством воды, без сомнения должна была оказаться весьма привлекательным объектом для любой разумной цивилизации.
   Конечно, теоретически можно было предположить, что во вселенной может существовать форма жизни не нуждающаяся в кислороде и воде. Но подобную теорию большинство ученых считало совершенно фантастической и лишенной какого-либо научного основания.
   Ёл выяснил подробности о своих друзьях. Узнал, что они совершили вынужденную посадку на седьмой планете, и что на эту планету приземлился и инопланетный корабль, который явно ставил своей целью уничтожение людей. Он также получил сообщение о том, что Элг, вместе с командой, захватил чужой корабль.
   Такое известие было настоящей сенсацией. Ёлу хотелось выяснить все мельчайшие подробности об этом. Он снова и снова посылал запросы, как на Цельсию, так и своим друзьям. Его раздражало, что ответы приходилось ждать слишком долго. И к его огорчению ответы поступали слишком путанные и неясные. Ёл смог лишь понять, что пришельцы похожи на насекомых, и что они вооружены лазерным оружием. О самом корабле ему не сообщали или вообще ничего или же сообщали какие-то недомолвки.
   Теперь Ёл во время каждого своего выхода из комплекса брал с собой оружие. Он остерегался, и не без оснований, прибытия пришельцев. Иногда он наводил оптический прибор для наблюдения за звездами на ночное небо, выискивая на нем седьмую планету. Но, несмотря на то, что этот прибор давал тысячекратное увеличение, седьмая планета была видна лишь в виде маленькой горошины. Ёл понимал, что, несмотря на постоянную связь с родной планетой и кораблем Элга, он фактически оказался отрезанным от всех, и никак не мог получить достаточное количество информации, необходимое для того, чтобы удовлетворить его любопытство. Временами ему казалось, что от него просто скрывают правду, не желают держать его в курсе событий. А это откладывало негативный отпечаток на его душу, и вызывало нечто похожее на чувство обиды.
  
  
   Во время одного из наблюдений, Ёл поймал в объектив нечто, заставившее его сердце замереть. Это была светящаяся точка, которая быстро росла, принимая, несомненно, какую-то определенную форму. Что это была за форма, Ёл никак не мог определить, но объект стремительно увеличивался в поле зрения, что означало его приближение к планете.
   Вскоре объект можно было уже разглядеть невооруженным взглядом. Ёл выбрался со станции, и задрал голову вверх. Нет, прибор его не обманул, светящееся "нечто" быстро приближалось к планете.
   Ёл облизнул губы, которые в одно мгновение стали пересохшими. Неужели же это они, неужели это инопланетяне?
   Два взаимоисключающих чувства овладели Ёлом одновременно. Это было ликование от того, что инопланетяне существуют и, вместе с тем, страх. Страх от той же самой мысли, что они существуют. Если это и в самом деле были пришельцы, те самые, что напали на корабль Элга, то их появление вполне могло означать, что теперь они решили напасть на него, если они, конечно, вообще знают о существовании этой станции. Но, вполне возможно, что их привлекла именно такая редкая и необычная планета.
   Ёлу вдруг искренне захотелось, чтобы таинственные пришельцы не обнаружили ни его самого, ни станции. А это уже был вопрос их технических возможностей.
   Пришельцы. О встрече с ними мечтали ученые. О них велись непрекращающиеся споры. Но, если они, в самом деле, существуют, то каким будет их контакт с людьми? Из донесений Элга выходило, что пришельцы не желают вступать в контакт. Что если их разум настолько чужд человеческому, что их цивилизациям просто нет пути друг к другу? Тогда все попытки контакта с такой цивилизацией непременно приведут к войне, которая не прекратится до тех пор, пока одна цивилизация полностью не истребит другу.
   Но откуда такие чудовищные мысли? Что внушает такой страх? Сообщение Элга? Или это просто подсознательный страх, страх перед всем неизвестным, суеверный страх? Что может знать человек об иных цивилизациях, само существование которых до сих пор относилось к области фантастики? И почему должна быть война?
   Однако страх не проходил. Сколько Ёл не пытался себя успокоить, подсознательное чувство тревоги не оставляло его.
   Объект уже стал хорошо различим. Он вошел в ночную атмосферу, и завис где-то к западу от станции Ёла.
   Завис? Тогда это, вне всякого сомнения, искусственный объект. Будь это метеоритом или астероидом, то оно непременно бы ударилось о землю или бы сгорело в атмосфере.
   Пока Ёл размышлял, объект снова начал движение. Он оставил в стороне станцию, и теперь явно шел на посадку. Траектория его полета изменилась, и теперь объект двигался почти параллельно поверхности планеты.
   Ёл инстинктивно сжал в руках гранатомет, готовясь защищать свою жизнь. Но что может сделать гранатомет против космического корабля. Если это, конечно, и в самом деле, космический корабль.
   Объект скрылся за холмистой местностью, и Ёл внутренне сжался, подсознательно ожидая взрыва или удара о землю. Но ничего этого не произошло, следовательно, либо объект плавно сел, либо завис над поверхностью планеты. Нет, это определенно не метеорит. Это, несомненно, объект искусственного происхождения.
   А вот что теперь делать дальше? Этот вопрос стоял в голове Ёла. Его пробил холодный пот. Он поднял руку, чтобы его стереть, но рука натолкнулась на стекло шлема. Что делать, забиться внутрь станции, запереться в ней и, спрятавшись под одеяло, убеждать себя, что это всего лишь сон? Страшный сон про пришельцев из космоса. Или же отправиться на разведку, выяснить, что же это такое потревожило тихую ночь на мертвой и безжизненной планете?
  ГЛАВА XLVIII
   Ёл выбрал второй вариант. И спорный вопрос еще, что было страшнее, ждать неизвестного, запершись на станции или же смело пойти навстречу неизведанному, тем более что оно может оказаться совершенно не опасным.
   Он проверил заряд гранатомета. Отправляться пешком или же взять авиалет? Как далеко отсюда опустился объект? Расстояния здесь, особенно в ночную пору, могут быть обманчивыми. И вдруг его там вообще нет. Может быть, он переместился уже куда-нибудь в другое место.
   С одной стороны, полет на авиалете был бы слишком заметен. Если там чужаки, то они легко обнаружат Ёла в воздухе. А если они настроены враждебно, то также легко могут его сбить. От этой мысли по спине Ёла пробежал холодок. Да, подобраться пешком проще и незаметнее. Но, как далеко придется идти? Может быть, километр, может быть, два. А что если больше? Что если объект переместится? Он не сможет бегать в его поисках в ночной тьме. И потом, в случае враждебных действий со стороны объекта, он не сможет от него скрыться.
   Все же авиалет. Ёл принял решение. Придется лететь на минимальной высоте и очень медленно.
   Забравшись в кабину, биолог положил рядом с собой гранатомет, приведенный в боевую готовность. Подняв машину на десятиметровую высоту, Ёл двинулся по направлению к объекту. Прожектора он включать побоялся, опасаясь выдать себя.
   Приближаясь к холмам где, по его расчетам, должен был находиться объект, Ёл ощутил сильное желание повернуть обратно. Обругав себя за трусость, он поднялся над холмом, и завис неподвижно в воздухе.
   Первые мгновения он не смог ничего разглядеть, бес толку вглядываясь во мрак. И лишь спустя минуту, благодаря лунному свету, он увидел посреди равнины какую-то неровность, которая по своей форме никак не могла быть естественного происхождения.
   Ёл напряг зрение. Несомненно, это было то, что он искал. Но что это? Ему удалось разглядеть, что объект словно состоял из двух геометрических фигур; шара и пирамиды, упирающейся своей вершиной в шар. Вся эта конструкция лежала на боку.
   Что за нелепое сооружение. Такая конструкция никак не может быть космическим кораблем. Уж слишком она выглядела бессмысленной, ее форма, так сказать, никак не соответствовала форме летательного аппарата. Но Ёл тут же вспомнил, что именно так описал корабль пришельцев Элг. Это смахивало на какой-то бред или сон. Только во сне можно увидеть нечто подобное.
   Однако Ёл не спал. Следовательно, сооружение было настоящим. А вот было ли оно космическим кораблем или чем-то совершенно иным, ему и предстояло выяснить. Только подлетать к нему близко у него не было ни малейшего желания. Была ли эта штука космическим кораблем или нет, но она излучала опасность. Он ощущал это каждой клеткой своего тела.
   Ёл всегда считал себя материалистом. Он не верил в то, что существует шестое чувство. Он не верил в то, что существует предчувствие. Но сейчас буквально все в его голове кричало об опасности. Ёлу пришлось приложить все усилия для того, чтобы не поддаться панике. Он пытался убедить себя в том, что все это суеверный страх, что необходимо руководствоваться разумом, а не чувствами. Но страх не желал поддаваться разуму. Он упорно гнал Ёла подальше от объекта.
   Он снова сделал над собой усилие, и попытался набраться мужества. В конце концов, если это и корабль, то неизвестно, совершил ли он посадку или же потерпел крушение. Впрочем, на крушение это было не похоже. Объект выглядел неповрежденным. Впрочем, в темноте легко можно было и ошибиться. Тем более что теперь ему уже стало казаться, что форма объекта слегка изменилась. Ёл пристально всмотрелся в пришельца. Да, никакого сомнения. Изменилась форма пирамиды. Теперь это была уже и вовсе не пирамида, а скорее какой-то цилиндр. Странно, а может быть, оно и было цилиндром, просто Ёлу так показалось вначале?
   А объект, тем временем, не подавал никаких признаков жизни. Он был абсолютно неподвижен, не зажигал никаких огней, не производил никакого шума. Если это был космический корабль, то он должен был бы как-то себя проявить. Пришельцы должны были бы выйти наружу или что-нибудь еще там. Однако никакого движения не было заметно.
   Ёл вдруг подумал о том, что, возможно, пришельцы так же внимательно следят за ним самим, как он следит за ними. И от этой мысли стало совсем нехорошо. Он помнил отчет Элга, и прекрасно понимал, чем может грозить ему самому контакт с неизвестными.
   Внезапно Ёл дал задний ход, и опустил авиалет за небольшим холмом, который, тем не менее, хорошо закрывал его от объекта. Тут только он смог, наконец, перевести дух, и почувствовал, что чувство страха уменьшилось. Оно не исчезло совсем, но стало значительно слабее. Это уже даже был и не страх, а просто чувство тревоги, чувство опасения.
   Решив, что просто сидеть и ждать неизвестно чего не имело смысла, Ёл решил выбраться из авиалета. Взяв лежащий на сиденье гранатомет, он выбрался наружу. То, что отправляясь на разведку, он одел скафандр, было и хорошо и, одновременно, плохо. Хорошо было потому, что воздух в скафандре был значительно богаче кислородом, чем снаружи, да и сам скафандр давал Ёлу хоть какую-то дополнительную защиту. А плохо это было потому, что скафандр стеснял его в движениях, замедлял скорость, да и вообще, как-то снижал восприятие окружающей среды. Но самым главным недостатком было то, что в скафандре он ничего не слышал.
   Готовый в любую минуту броситься назад в авиалет, Ёл крадучись двинулся вперед, осторожно огибая холм. Когда объект снова появился в поле его зрения, чувство тревоги вновь вернулось к нему. Положив руку на гранатомет, он почувствовал себя более уверенно, хотя прекрасно понимал, какое же это неэффективное оружие против космического корабля. Ёл остановился, и стал наблюдать за объектом. Тот по-прежнему продолжал оставаться неподвижным, никаких признаков жизни ни в нем, ни вокруг него не было. И биолог снова засомневался, корабль ли это. Но только что это могло быть иное? Уж никак не метеорит. Тогда что?
  ГЛАВА XLIX
   Ёл снова начал приближаться к объекту. Дурацкая местность, даже укрыться нигде нельзя. В радиусе нескольких сотен метров нет ни камня, ни пригорка, ни какой-нибудь ямки, которая могла бы послужить убежищем. К тому же с объектом стало твориться что-то странное. Он словно бы начал терять очертания. Или это творилось что-то с глазами Ёла? Глаза жителей Цельсии не были предназначены для ночной жизни. В темноте они видели плохо. Однако шлем позволял включать режим ночного видения, поэтому и объект был виден довольно хорошо. Ёл решил, что просто не внимательно рассмотрел объект поначалу. Ему померещилась какая-то пирамида, примыкающая к шару. Теперь же не было никакого сомнения, что это была вовсе не пирамида, а нечто цилиндрическое.
   Только вот теперь объект становился как бы туманным. Его очертания размывались. То ли барахлил прибор ночного видения, то ли, и в самом деле, у Ёла творилось что-то с глазами. Он сделал еще пару осторожных шагов, и тогда что-то непонятное стало твориться и в его голове. Его словно захватили два прямо противоположных желания; бежать подальше от объекта, и подойти к нему как можно ближе. Как будто он попал под чужую волю, под какое-то внушение.
   Сделав еще несколько шагов, Ёл почувствовал будто его что-то не пускает, словно на пути возник какой-то невидимый барьер. Он пружинил, и не давал пройти. Ёл вытянул вперед руку, она отклонилась слегка в сторону.
   Что это, какой-нибудь силовой барьер? В теории такое вполне возможно, но люди еще так и не научились создавать такое силовое поле на практике. Если это так, то в объекте действительно находятся разумные существа, которые просто не подпускают Ёла к себе.
   Не спуская глаз с корабля, он двинулся вдоль барьера, рассчитывая на то, что тот где-нибудь оканчивается. Если нет, то, хотя бы, выяснить его форму и размеры.
   Через несколько минут стало ясно, что барьер, похоже, имеет форму круга или, может быть, кольца, опоясывающего объект по периметру. Тишина и отсутствие какого-либо движения действовали на нервы Ёлу. Уже неоднократно он ловил себя на мысли о том, что ему хочется выстрелить по объекту из гранатомета, совершенно не важно, представляет ли тот собой опасность или же нет. Просто так, для острастки. Возможно, единственное, что останавливало его в такие моменты, это было то, что Ёл знал, что поле вокруг объекта не пропустит выстрел.
   Он снова провел рукой по барьеру. Словно какая-то невидимая резина. Очень мягкая и податливая. Интересно, не означает ли этот барьер того, что он защищает и самого Ёла в равной степени от пришельцев? Означает ли это, что он тоже находится в безопасности относительно чужаков?
   А вдруг барьер не пропускает только живые объекты? Или, может быть, он бесполезен против лучей, скажем радиационных или лазерных. Но почему молчат пришельцы? Изучают ли они Ёла или же готовятся к бою?
   А что если они просто хотят вступить в контакт с людьми? Что если нападение на корабль вовсе не было нападением, а это был просто несчастный случай? Ёл не знал подробностей о том, что происходило на седьмой планете, и потому был уверен в том, что разумное существо не может быть сознательным агрессором. Из курса биологии он знал, что разум может быть агрессивным лишь тогда, когда ему угрожают. Но там подразумевались организмы, живущие на Цельсии. Кто знает, как устроен разум у существ, обитающих в иных звездных мирах.
   И вот тут-то Ёлу пришла в голову мысль. Даже не мысль, это было озарение. А ведь судя по сообщениям Элга тот корабль сел на седьмую планету. Там произошло вооруженное столкновение между людьми и пришельцами, в результате которого пришельцы были уничтожены. Следовательно, тот корабль должен был до сих пор находиться на седьмой планете.
   Тогда это был другой корабль.
   Несомненно. Все сводилось к этому. Может быть, в окрестностях этой солнечной системы находится целая эскадра этих пришельцев?
   Ёл невольно посмотрел на небо, словно ожидая увидеть, как над его головой уже зависли другие корабли чужаков. Но на небе не было ничего, кроме звезд, и луны. Ёл снова сосредоточился на корабле.
   Странное дело, чем больше он на него смотрел, чем больше и внимательней он в него всматривался, тем сильнее у него начинала кружиться голова. Перед глазами у него начинало все расплываться, а голова начинала болеть.
   Ёл отвел взгляд от корабля, и посмотрел в сторону. Сразу же прекратилось головокружение, и зрение снова стало приходить в норму.
   Что это, почему? Возможно, невидимый барьер так влиял на глаза. Может быть, он испускал какое-нибудь излучение. Но тогда почему когда он смотрел в сторону, негативное влияние прекращалось? Может быть, сквозь этот барьер просто нельзя было смотреть слишком долго. Это вполне возможно. Своего рода защита от посторонних наблюдателей.
   Стараясь почаще отводить глаза от объекта, Ёл снова двинулся в обход корабля. Однако удаляться далеко от авиалета он опасался. Пройдя еще несколько десятков метров, он остановился. Чувство страха снова усилилось, и внутренний голос упорно приказывал ему вернуться назад. Поколебавшись, Ёл возвратился к авиалету. Забравшись обратно в кабину, он вновь почувствовал облегчение. Чтобы там ни было, а от инопланетного корабля, без сомнения, исходит опасность.
   Что делать дальше? Совершенно очевидно, что пришельцы его видели. Просто не могли не увидеть, когда он разгуливал вокруг корабля. Тем не менее, его не уничтожили, не было даже попытки напасть на него. В таком случае это может означать только одно - таинственные пришельцы желают вступить с ним в контакт.
   Тогда почему они уже не вступили? Хотя, может быть, они и пытались вступить в контакт, но Ёл их не услышал. Кто знает, как устроен их передатчик. Вполне возможно, что он имеет совсем иной принцип действия.
   В этом случае Ёл должен сам попытаться с ними связаться. Но как? Самый простой способ - радиосвязь. Но получится ли что-нибудь из этого? Во всяком случае, надо попробовать.
  ГЛАВА L
   Ёл принялся посылать сигналы неизвестному кораблю. Пытался связаться при помощи голоса, использовал систему кодов, в надежде хотя бы на то, что пришельцы смогут понять, что он пытается с ними связаться. Но ответа не последовало.
   Цельсиянин нахмурился. Может быть, холм экранирует радиосигналы. Хотя, как может такая маленькая насыпь противостоять такому мощному передатчику. И все же ответа не было. Что бы это значило? Одно из двух; либо пришельцы не в силах уловить его радиосигнал, вполне возможно, что они просто не знакомы с радио, либо не желают вступать в контакт. Во втором случае его предположения о намерениях пришельцев ошибочны. Но, может, верен первый вариант. Ёл решил использовать световые сигналы.
   Подняв авиалет над холмом и, готовый в любой момент снова укрыться за ним, Ёл зажег прожектора. Яркие лучи осветили чужой корабль. Биолог снова ощутил сухость во рту. Вполне возможно, что пришельцы расценят этот свет как попытку агрессии, и тогда они могут ответить контратакой. Но прошло несколько секунд томительного ожидания, а объект оставался безмолвен. Атаки не было.
   Ёл принялся рассматривать корабль, сверкающий в лучах прожекторов, но уже через некоторое время ощутил головокружение. В глазах снова зарябило. Он опять отвел глаза и, придя в себя, стал посылать световые сигналы чужакам.
   Какого он ждал ответа, Ёл и сам не знал. Он бросал на корабль лишь мимолетные взгляды, боясь, что его опять охватит головокружение. Но никакого ответа он не дождался, а лишь почувствовал, что в его голове начинает сгущаться туман.
   Опасаясь потерять сознание, он опустил авиалет прямо на холм. И в этот момент корабль чужаков заколебался. Ёл попытался сосредоточиться, но почувствовал, что теряет сознание. Последнее, что он успел сделать, это выключить прожектора. Затем в его голове наступила темнота.
  
   Когда Ёл пришел в себя, уже было утро. Первым, что он увидел, едва открыв глаза, это серое небо, сквозь которое пытались пробиться солнечные лучи. Он мгновенно вспомнил все, что случилось с ним ночью. Ощупав вокруг себя руками, он понял, что лежит на боку на сиденье. Ухватившись за штурвал, сел прямо.
   Авиалет по-прежнему стоял на холме, куда он его успел посадить перед тем, как потерять сознание.
   Но никакого чужого корабля не было.
   Ёл невольно подался вперед, но глаза его теперь не обманывали. Корабля не было. Цельсиянин огляделся по сторонам.
   Ничего. Корабль исчез бесследно. Словно все виденное им накануне было лишь галлюцинацией.
   Запустив двигатель, он поднял авиалет в воздух, и полетел к тому месту, где был корабль. Там не было даже следов пребывания пришельцев. Грунт выглядел абсолютно нетронутым, словно там никогда и не было никакого корабля.
   Он долго кружил над местом посадки. Ни вмятин, ни ожогов, ничего. Невольная мысль пришла ему в голову, не стал ли он жертвой галлюцинации. Но это уже была бы не галлюцинация, а настоящее безумие.
   Ёл посмотрел в небо, словно ожидая, что корабль пришельцев висит над ним и ждет, когда он его обнаружит.
   Этот день Ёл запомнил на всю жизнь. Единственным объяснением того, что он видел, было то, что корабль пришельцев обладал способностью совершать посадку абсолютно без ущерба окружающей среде и грунту планеты.
   Ему ничего не оставалось, кроме как вернуться на станцию.
  
   Шло время, и лето сменилось зимой.
   Ему никогда не забыть тот день, когда с неба посыпал первый снег. Облачившись в скафандр, Ёл выбежал наружу и, подняв голову вверх, подставил снегу ладони.
   - Снег, - повторял он. - Это действительно снег.
   На его родной планете снег тоже был частым явлением, но в тех краях, где жила большая часть человечества, его никогда не выпадало слишком много, и он не задерживался надолго.
   Ёл оглядывал серое небо, время от времени счищая снег с лицевой части шлема. Нагнувшись, он сгреб горстку снега с земли, и поднес его к своему лицу, внимательно рассматривая снежинки. Они были точно такие же по виду, как и снежинки на его родной планете.
   - Поразительно, - произнес он. - Совершенно поразительно. Как может природа в разных уголках вселенной создавать абсолютно одинаковые формы и действовать по одним и тем же законам.
   Снег, падавший редкими хлопьями, постепенно усиливался, и превратился в настоящий снегопад. Черная и мрачная земля вдруг побелела и приобрела совершенно изумительный вид. Ёл зашагал по снегу, оставляя за собой четкие и глубокие следы.
   Снег означал наступление зимы, а зима означала понижение температуры. Он подумал о том, какие морозы могут быть на этой планете. Что если они могут быть настолько высоки, что никакая форма жизни не будет способна выжить в таких условиях. Эта мысль встревожила Ёла, однако он не терял оптимизма.
   Прошло несколько десятков дней, и морозы усилились, но все же они не были настолько сильными, чтобы составить препятствие развитию жизненных форм. Это обнадеживало, и Ёл почувствовал уверенность, что жизнь сможет себе пробить место на этой планете.
   Он подошел к озеру, полностью покрытое льдом. Всю его поверхность сковало морозом. Наклонившись, Ёл постучал по льду. Судя по всему, лед был весьма прочен. Соблюдая меры предосторожности, он осторожно двинулся по льду. Лед держал. Впрочем, на нем был скафандр, поэтому даже если бы он провалился, то его жизни ничего бы не угрожало.
   Отдалившись от берега на несколько десятков метров, Ёл остановился. Ему никогда еще не приходилось бродить по озеру, скованному льдом. В тех краях, где он жил, озера не замерзали, а отправляться путешествовать по заснеженным краям у него никогда не возникало желания. Странное это было ощущение, стоять почти на середине озера, и осознавать, что подо льдом, прямо под тобой, водные пучины, готовые поглотить тебя при первой же возможности.
   Незаметно проходило время.
   Теплым летним днем Ёл, без всякого скафандра, одетый лишь в легкий комбинезон, завис на авиалете над океаном, и брал пробу воды. Однотонная синяя гладь внизу казалась тихой и мирной. Закончив свою работу, и вернувшись на станцию, он провел анализы.
   И анализы показали то, ради чего он, собственно, и оставался один на чужой планете. В воде, которую он принес, содержались простейшие одноклеточные микроорганизмы.
   Некоторое время Ёл сидел как громом пораженный. Он никак не мог поверить в то, что это произошло. Снова и снова он проверял результаты, опасаясь, что приборы допустили ошибку. Но каждый раз они упорно показывали, что в пробе воды содержатся живые организмы.
   Ёл поднял склянку с водой и принялся рассматривать ее на свету. На вид вода была самой обычной. И все же теперь она содержала в себе жизнь.
   - Получилось! - тихо и восхищенно произнес Ёл. - Это началось.
   Он бережно погладил склянку.
   - Вот она, колыбель жизни!
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"