Нет, это уже невыносимо, подумал полковник, все поголовно знают о моем якобы тайном задании, наверное, даже мальчишка на углу, что чистит ботинки и сапоги.
Он не ответил на вопрос Артемиды. Вспомнил же о своем сапоге, вернее о голенище, где находилась расписка Казимира в сотрудничестве с Департаментом полиции. Но к чему она теперь? Ну и конечно, главный вопрос: для чего Леонард собирался убить Мартова.
Софья словно прочитала его мысли.
-Вероятно, потому что главное задание выполнено. Убийство Мартова было завершающим этапом его миссии.
Солист даже остановился.
-Это как понимать?
И вдруг догадался: немцы уже получили ложные сведения о предстоящем прорыве Русской армии, а он... Он лишь пустышка, болванчик, присланный чтобы отвлечь внимание германской разведки от основной операции. Но каким образом они их получили?
И Софья не ответила на его вопрос, лишь хитро прищурилась.
-Я не знаю, каким образом и кто сделал то, что задумал ваш Генеральный штаб, - сказала она, - но Леонард не был сумасшедшим. Он работал на Москита, а Юлий Осипович имеет связи в ГУГШ с Мольером. Настоящую фамилию я не знаю. Но Мартов не агент вашей контрразведки, он просто получает из нее нужную ему информацию. А она... ну вы понимаете, взаимовыгодный обмен, не более.
Мольер, значит... Возможно, это один из сотрудников Монкевица, оставшийся в Ставке главнокомандования. В любом случае, нужно дать Кошкину - Москиту о нем знать. Софья молодец, специально "утопила" Мольера, видно, это ее женская месть Мартову за что-то.
И полковник отправил телеграмму, как и было условленно в стокгольмский банк на имя Ларса Хансона: "Сделка задерживается из-за высоких процентов. Просьба выслать предоплату".
Ну и следом еще одну: "Мольер нарушает кредитные обязательства. Рудник племянника законсервирован. Отель прекрасный. Феликс".
Кошкин все поймет: наверняка знает, кто такой Мольер и решит, что с ним делать. Возможно, разведке выгодно держать связь с Мартовым, а скорее всего, не только с ним. Ну, и про "племянника" яснее ясного. С отелем тоже.
От почты до отеля доехали на конке. Дорогой молчали. Ему очень нравилась Артемида, но было крайне неприятно осознавать, что она замешана не только в партийные интриги, но еще и в "шпионские". И вообще, Леонард мог ее убить, если бы стрелял метко. И...если бы он не спас ее и Мартова. Мейер успел сделать три выстрела, в магазине пистолета оставалось еще столько же патронов. Возможно, был и запасной магазин.
А может... Может Леонард и не хотел убивать Мартова? А вместо полковника совершить лишь покушение на главного меньшевика. Но тогда, значит, он не думал скрываться с места преступления, сдался бы полиции. Потом каким-то образом его бы освободили и он, а не Солист стал бы своим человеком у большевиков. Цель ГУГШ - Ленин? Но почему не полковнику поручили его ликвидацию? Ну да, слишком много шума и суеты уже образовалось вокруг него, осторожные большевики не подпустили бы его близко к Старику. Не исключено и то, что ленинцы, возможно через Паруса, Аксельрода, Плеханова, которые тоже на крючке русской разведки, имеют сведения из Главного управления Штаба Ставки.
А он, полковник Бабочкин, получается теперь лишний, раз, по словам Софьи, а в логике ей не откажешь, операция по дезинформации Главного штаба рейха выполнена? И в самом деле, скоро май. Немцам ведь тоже нужно время, чтобы перебросить свои дивизии к месту предстоящего прорыва русских, оголив тем самым район реального наступления.
Мысль о том, что он просто картонная фигурка в руках Кошкина, его невероятно бесила. Голова вновь разболелась и он, приняв порошки, которые дала ему Агата, крепко заснул в "Glockenhof Zürich".
Утром ему принесли телеграмму из Стокгольма: " Рудник оказался убыточным. Мольер кредитную ставку не снижает. Продолжайте сотрудничество с Британским банком Северной торговли. Ларс Хансон".
То есть, Рудокоп сгинул и бог с ним. О Мольере и его делах Кошкин знает, а он должен продолжать... Что продолжать? Или все же германская контрразведка еще не получила липу?
Нет, все же быть журналистом лучше и спокойнее, чем шпионом. Черт ногу сломит в этих интригах.
Вслед за телеграммой принесли записку от большевика Покровского. "Мы согласны на ваши условия. Сегодня вечером на Кугельгассе, в ресторане "Schiff". Заеду за вами через час".
Надо же, коммунистов не смутило, что я, который должен был убить Мартова, помешал его ликвидации. Почему? Или уловка? Там же в ресторане и пристрелят.
Пока размышлял, в дверь номера постучали. Никого вроде не звал и портье не звонил. Ответил по-немецки: "Kommt rein, die Tur ist offen". Дверь открыта, входите.
В номер вошел невысокий, довольно полный господин в клетчатом сером пальто, с белоснежным шелковым шарфом под отложным воротником, в серой круглой шляпе. Напомаженные, острые, строго горизонтальные усики, слегка прищуренные глаза, чисто выбритые розовые щеки и аромат изысканных духов "От Фрагонар", придавали ему вид успешного банкира или важного чиновника кантона.
Словно извиняясь за оплошность, господин поспешно снял шляпу, обнажив черные, прилизанные на прямой пробор волосы. Он их огладил, сделал шажок вперед, потом назад.
-Позвольте представиться, Гюнтер Менц, сотрудник немецкого посольства в Берне, помощник посла герра Гисберта фон Ромберга. У меня к вам, господин Бабочкин, очень важное дело.
"Eine wichtige Sache"...Вот кого теперь не ожидал увидеть Солист, так это помощника посла Ромберга. Чудеса продолжаются.
17
Менц мягко, как кот прохаживался по номеру. Наконец, остановился, сказал:
-Под Верденом мы сбили французский аэроплан. У погибшего летчика были обнаружены секретные документы Антанты. Тянуть не буду, они касались предстоящего наступления, а вернее, прорыва Русской армии в одном из направлений Восточного фронта и переход в то же время к активным действиям войск ваших союзников с запада.
-Я вас поздравляю, - ехидно ответил Солист. Значит, это имели в виду Софья и Леонард, говоря, что задание выполнено.
-То есть, денег за свои сведения из штаба Юго-Западного фронта, вы не получите. Сами по себе они ничего теперь не стоят.
-Слишком много вы знаете для посольского работника. Уж не полковник ли Вальтер Николаи ваш начальник?
Менц рассмеялся, попросил разрешения закурить, получив согласие, устроился у окна с бардовой розой.
-Обожаю цветы. Сам выращиваю дома, не поверите, даже австралийскую петунью. Да. Итак, насчет денег. Не идите на встречу с Лениным, бессмысленно. Герр Покровский для этого ведь вас навещал.
-Он ваш агент?
-Ну, зачем так сразу! Впрочем, это не имеет отношения к делу. Денег не получите, но можете сохранить жизнь. При одном условии: вы называете мне реальную дату начала прорыва на фронте, численность ваших войск, направление главного удара, а я сверяю ваш ответ с имеющимися у нас данными. Если они не совпадут...
"Посольский сотрудник" вынул из кармана пальто, которое он не потрудился снять, перьевую ручку фирмы "Heintze", снял с нее колпачок.
-Видите, вместо пера здесь небольшая стрелочка. Она пропитана цианистым ядом. Достаточно прицелиться, нажать на колпачок и жертва мгновенно умирает. Ну, как вам выбор?
-Невелик, но вполне конкретный.
-Именно! Вам главное сделать правильный выбор. Вы ведь запутались в своих отношениях с меньшевиками, большевиками, агентами вашего Главного штаба, что вас прислали для дезинформации. Признаться, Кошкин стареет. Ах, да, Москит, простите.
-И про него знаете,- выдохнул Солист.
-Мало того, нам известно, сколько у вас было женщин - какие от вас ушли и каких вы бросили, господин Полотенцев.
Да, не врал Кошкин про Вальтера Николаи, разведка и контрразведка у немцев поставлена на широкую ногу. Солист решил перевести разговор несколько в иную плоскость, чтобы обдумать ситуацию.
-Карта кайзеровской Германии все равно будет бита,- сказал он. - Вы хотите натравить российских социалистов на свою же страну, чтобы они ее революцией подорвали изнутри. Но закон бумеранга никто не отменял, герр Менц.
-Неужели вы тоже ввезете в рейх немецких революционеров? Откуда, с Луны? Ха-ха. Таковых у вас в наличии не имеется, а власть Вильгельма крепка и незыблема.
В ноябре 1918, ровно через год после антигосударственного Октябрьского переворота в России, в Германии вспыхнут революционные беспорядки. В первую очередь, из-за "позорного" поражения в войне. Кайзер Вильгельм II, мечтавший вывести Россию из войны с помощью революционеров-экстремистов, наступит на свои же грабли: массовая гибель немцев на фронтах, распад экономики, приведут к печальным для него и рейха последствиям. Вильгельм сбежит в Нидерланды. Правда, перед этим кайзер сумеет-таки подложить русским "подгоревшую свинью" в виде унизительного Брестского мира, когда Россия потеряет, благодаря "безвыходному" соглашательству Ленина, огромные территории, завоеванные русскими великими князьями и царями, почти 70% промышленности и сельского хозяйства, миллионы своих граждан. Первая волна лучших умов России покинет ее именно тогда, победа коммунистов в Гражданской войне, из-за вынужденной эмиграции "цвета нации", еще больше обескровит страну. Окончательно довершат дело: коллективизация, "переселение народов", репрессии. Так или иначе, Россия получит благодаря двум революциям мрачные времена ГУЛАГа, Германия после падения Веймарской республики - нацистский режим. При этом, в обеих странах промышленность будет развиваться невиданными темпами: рабский бесплатный труд "врагов народа" - крепкая основа любой диктатуры.
-Ну ладно мы, немцы, раскачиваем вашу Россию, интересы наши вполне понятны,- продолжал Менц. - Но для чего делают это ваши Раскольниковы, это же их страна, их родина! А они призывают к топору. Федор Достоевский, которого я очень уважаю, через Раскольникова целую теорию вывел о преступлении, муках совести и покаянии. А ваши марксисты (угораздило же еврею Марксу родиться в Германии), дай им волю, топором будут махать налево и направо и не покаются никогда. Они же великое дело делают, а загубленные души так, ерунда, мелочь. И простой русский народ, униженный и оскорбленный, при этом сердобольный простит и забудет их грехи, будет продолжать славить красных упырей за кровь и муки, которые те ему принесли. Кто-то, конечно, добрым словом вспомнит царя, которого теперь все ненавидят, но будет поздно. Вот в чем разница, господин Бабочкин, между Европой и Азией, где Россия стоит, балансируя, как циркач на канате. Счастье ваше, что вы живучие - падаете и снова возрождаетесь как птица Феникс из пепла. Удивительная нация.
-А вы, немцы?
-Мы точно такие же.
-?!
-Бьемся с вами веками и роднимся кровью через императорские дворы. Мы такие же идеалисты, только расчетливые и пунктуальные идеалисты, а вы живете vielleicht, как получится.
-На авось, у нас говорят.
-Вам виднее. Уничтожайте ваших бесов пока не поздно: всяких там Раскольниковых, Ставрогиных, Нечаевых, Чаадаевых, Лениных... А мы своих чертей из ада не выпустим.
Какие глубокие познания русской истории и литературы, поразился Солист. Надо же, даже вольнодумца Чаадаева приплел. Интересно, а Кошкин так же хорошо знает германскую Geschichte? Впрочем, чего говорить о чиновнике Главного штаба, когда он сам почти не знает ничего о рейхе, а немецкие писатели и поэты ограничиваются для него всего лишь несколькими именами.
-Хватит политического просвещения. Жду вашего ответа, - сказал Менц, поигрывая "перьевой ручкой". - Ядовитую стрелочку я сниму с вашего тела, и никто не поймет, от чего случилась смерть. Обычный сердечный приступ, да. Всего одно нажатие на колпачок...
Курт пошевелил большим пальцем правой руки, демонстрируя, как он это сделает. И случилось непредвиденное.
Вероятно, передавил. Ручка хлюпнула, метнула стрелку, которая угодила в левую ладонь Менца, лежащую на столике.
В первую секунду он, казалось, не понял, что произошло, потом в ужасе застонал. Из его рта пошла желтая пена, глаза полезли из орбит. Он наклонился набок, рухнул на персидский ковер. Его тело сотрясли конвульсии.
Полковник подскочил к нему, приподнял голову. Глаза немца были похожи на зрачки маринованной селедки. Он уже не дышал.
Дверь номера в мансарде открылась, без стука вошел Покровский.
-Вы готовы, господин...- Он подавился словами.
-Кто вас учил вваливаться без стука! - воскликнул Солист. - Чего встали, как кюре у амвона, помогите же.
Гай Павлович опомнился, помог затащить мертвого немца на диван.
-Вам обязательно надо было Менца убивать, Феликс Николаевич?- спросил он, вытирая руки о пальто.
-Вы его знаете?
-Кто ж его не знает. Это человек Мартова, вернее, Лундберга, его начальника службы безопасности.
-Говорил, что сотрудник посольства.
-Так и есть. Посольский работник и агент немецкой контрразведки. С Мартовым у них давняя дружба. Юлий Осипович врет, что не имеет контактов с немцами.
Все вы хороши, подумал Солист.
-Я его не трогал, - сказал полковник. - Курт решил мне продемонстрировать отравленное перо. Шантажировал. Вышло неловко, сам себе всадил в руку ядовитую стрелку.
Покровский оглядел ее, хмыкнул.
-Der Hund hat sich selbst die Kehle durchgebissen, - сказал он по-немецки. - Собака сама себе перегрызла горло. Мы, большевики, так же ненавидим немцев, как вы, фронтовики. Но царей не меньше, все Романовы на 90 процентов немцы. А уж Екатерина...
-Послушайте, Покровский,- оборвал его полковник,- расскажите мне о своей нелюбви к тевтонам в следующий раз. Вы ведь тоже теперь на месте преступления и доказывать, что не убивали Менца, придется и вам.
-Да, eine schlechte Geschichte.
-Вы от страха заговорили на языке Гёте?
-Нет, от сосредоточенности мысли.
Снова, без стука вошли Софья Палеолог и Казимир Яхновский.
-Портье куда-то провалился, извините, что без доклада, - сказала Артемида и застыла.- Что происходит? Покровский? А почему Менц здесь спит?
-Утомился, - ответил полковник. - Отдыхает после дружеской беседы.
Он вынул из ладони немца якобы перьевую ручку, продемонстрировал Софье с Казимиром.
Солист рассказал, что Курт пришел, чтобы услышать от него его версию наступления на фронте. Мол, немцам удалось сбить самолет Антанты, где оказался план прорыва Юго-Западного фронта.
-И если моя версия не совпадет с той, он меня убьет. Но в результате ликвидировал себя. Случайно. Достоевского любил. Вас, русских революционеров, бесами называл.
-Махорка дуракам - конфетка, - сказал Казимир. - Жаль, полезный человечек был. Мы имели через него полезные сведения о действиях против нас, социал-демократов, русской контрразведки. И здесь, за границей, и в России. Вот так, несмотря на войну, специальные службы враждующих стран, тесно переплетены. Хотя, кому я это рассказываю. Ты прекрасно это знаешь, Владимир. Ах, прости, Феликс.
А вот я как раз этого и не знал, подумал полковник. Покровский же сказал следующее:
-Так или иначе, вызывать полицию нельзя. Будет большой скандал, который навредит всем. Нужно избавиться от тела.
-Каким образом? - Казимир выглянул в окно мансарды. На улице было многолюдно.
-Как водичка в реке Шанценграбен? - ехидно спросил большевик Яхновского. - Ледяная?
Казалось бы, пустой вопрос, но полковник его понял:
-Не выход бросать немца в Лиммат. Портье и остальные служащие отеля видели Менца. Знают, что он шел ко мне.
После некоторого молчания, Артемида сказала:
-Я готова собой пожертвовать.
"Что?!" - воскликнули все в один глосс.
-Не жизнью, разумеется, женской честью. Впрочем, здесь в Цюрихе нравы свободные, французские, хоть кантон и немецкий. Так что с меня не убудет.
И понеслось. Полковник позвонил по телефону портье, сказал, что к нему пришли друзья и заказал в мансарду "gourmet- abendessen" - изысканный ужин с шампанским и коньяком.
Веселье было громким, Покровский даже спел вполне приличным баритоном русскую народную песню "Эх, зимушка-зима". "Прекрасная дама" уединилась с господином Менцем в спальне, а через некоторое время, во время любовных игр, он почувствовал себя плохо.
Вызванный доктор констатировал смерть от сердечного приступа (не рой яму другому), пришедший полицейский лишь развел руками, постоянно косившись маслеными глазами на "растрепанную и испуганную" фройляйн Полесскую.
На следующий день "Neue Zürcher Zeitung" опубликовала заметку: "Любовные игры русских закончились смертью".
18
Была ночь. Телеграфист Народного дома Йонас Шнейдер виртуозно отбивал текст на клавишах буквопечатающего телеграфного аппарата Юза, словно играл на пианино. Он согласился "пойти навстречу русским господам" всего за 2000 марок. Просил, правда, три, но Казимир, прекрасно его знавший, отправлявший через него в Министерство финансов империи подтверждения о получении очередных средств якобы от директора представительства в Цюрихе, просто показал ему кулак.
Текст был емким и предназначался Департаменту полиции Москвы, чей телеграфный адрес, бывший агент Сократ, знал назубок. Отправить сразу в военное ведомство или контрразведку не представлялось возможным, к тому же опасно: швейцарские телеграфные линии контролировались немцами. И все же, в открытом сообщении, что было крайне опрометчиво для агента Солиста, но необходимо, в тексте не удалось избежать упоминания разведывательного органа России.
Итак: "Срочно. Крайне важно. Секретно. Незамедлительно передать в ГУГШ. Сообщите адрес в Стокгольме. Требуется копия контракта с Британским банком Северной торговли для подтверждения договора. Контракт заберет А.П. Солист. Получение подтвердить".
-Кошкин поймет?- спросил Казимир.
-Не глупее нас.
О чиновнике контрразведки Кошкине - Моските, в Швейцарии кажется, знали все, вплоть до церковных служек. Леонард здорово "наследил". Или сделал это специально, по указанию того же Пантелеймона Ионовича: чтобы держать революционеров-эмигрантов в постоянном нервном тонусе. К тому же Мартов, как выяснилось, имел прямые связи с контрразведкой Главного штаба - ГУГШ. Но об этом телеграфном послании Юлию Осиповичу не сообщили - у каждого своя игра.
Солист открылся Яхновскому, почти открылся - а другого выхода не было - там же в номере отеля, еще до приезда полиции. Он протянул ему свои старые сапоги, в которых приехал из России. Казимир взглянул на бывшего коллегу с недоверием и ужасом: уж, не тронулся тот ли рассудком? "Сожги их в камине", - предложил Бабочкин. "Ты как себя чувствуешь, Владимир?" "В голенище твоя расписка в добровольном сотрудничестве с Охранным отделением. Должен был припугнуть тебя ею, если б ты отказался передать мою дезинформацию Мартову, а он немцам. Теперь в ней нет необходимости". "Мартов врет, он имеет контакты с германцами, но передавать бы им ничего не стал, трясется за свою шкуру, считает, что тебя прислали сюда специально, чтобы подставить его". "Даже после того, как я спас его?" "Русская контрразведка способна на любые спектакли". "Меня в клинике пытался убить Коромыслов". "Знаю. Он полоумный, больной дурачок. Узнал о твоей "тайне", которая почти не тайна, вероятно, от кого-то из наших или большевиков, решил подзаработать. Застрелился". "Да ты что?!" "Нашли на вокзале с запиской: ухожу, но борьбу не прекращаю. Весь в кокаине. Идиот. Продал бы ты ему дезу, у тебя наверняка вариантов масса, может и жил бы еще теперь. Впрочем, такие неврастеники обречены. Народник... атавизм какой-то".
Сам Казимир и предложил Солисту пойти "ва-банк". Он сказал, что скоро в Цюрих приедет Гельфанд, то есть Александр Парвус. Должен встретиться с Мартовым, потом с Лениным по каким-то их финансовым делам. Удобный случай через Парвуса запустить дезу немцам. Это уж точно беспроигрышный вариант. "Вот тогда Мартов не откажется помочь тебе".
И тут Яхновский, к удивлению Солиста, сказал еще одну дельную вещь:
-Курт, думаю, не обманул тебя, сообщив, что немцы сбили самолет Антанты с планом предстоящего русского наступления. Это без сомнения работа царской контрразведки - ГУГШ. Недаром Менц к тебе приперся. Так вот: информация должна быть идентичной, подтверждена троекратно.
-Послушай, друг Сократ, ах, извини Казимир,- съязвил Солист,- ты часом, не агент ли тоже Кошкина?
Назвав фамилию чиновника Главного штаба, Бабочкин осекся, но Яхновский лишь рассмеялся:
-Нет. Я в эти игры больше не играю. И вообще, после войны осяду в Париже, денег Русской империи, что присылались для поддержания представительства в Цюрихе, мне вполне хватит на домик под Ниццей и на местных красавиц. А, помнишь, как мы с тобой куролесили на Солянке после "Яра"? М-да... Так вот, Парвус должен получить копию тех документов, что попали из аэроплана в руки немцев. Ну и ты встретишься с Парвусом. Аудиенцию мы тебе с Юлием Осиповичем обеспечим. Тройной, так сказать, удар. А?
Ну, надо же какой умный! - удивился Солист. Ведь верно, Парвус это надежный вариант. Александр Львович не упустит случая услужить немцам. А полковник опустит его в их глазах. Не Мартова, не Ленина, так Парвуса. Тоже хорошо. И почему в Главном штабе сразу не рассмотрели этот вариант?
-Спасибо. Буду с нетерпением ждать встречи, - ответил бывшему коллеге Солист. - Вариант у меня единственный: передать в ГУГШ открытым текстом то, что мне требуется. Но как? Через городской телеграф нельзя.
И опять Казимир рассмеялся:
-Что бы ты делал без меня! Тоже мне, агент Солист! Вот я Сократ, так Сократ! Надеюсь, премию мне твой Кошкин выпишет?
-Непременно. И еще пришлет фунт тульских пряников. Получишь от меня финансовую благодарность, если серьезно. Будешь доволен.
-Вот это дело! Готов быть твоим попутчиком. Временным! Как говорят большевики о дружбе с немцами. Ха-ха.
Тем же вечером Яхновский встретился с телеграфистом Шнейдером, а ночью уже были в Народном доме, где аппарат Юза находился в подвальном помещении. Там же стоял аппарат Морзе. Но юзовский телеграф работал быстрее. К тому же, насколько знал Солист, ведомства России теперь были оснащены именно этими телеграфами американского изобретателя и конструктора доктора Дэвида Юза.
Подтверждение из Департамента полиции пришло молниеносно: "Принято к немедленному исполнению. Директор Департамента Климович".
Солист выдохнул с облегчением, а Казимир стукнул его дружески по плечу - мол, слушай умных людей, коллега.
Не прошло и часа, как телеграф Юза ожил. Кошкин, или кто-то другой, сообщал: " Стокгольм. Вестерлонггатан 5-11. Контракт для А.П. будет готов в понедельник. СФ 20 6. Продолжайте сотрудничество с Британским банком Северной торговли. ГУГШ".
Над "СФ 20 6" голову ломать не пришлось. Очевидно: Северный фронт, 20 июня. То есть, одна версия для всех видов "подгоревшей свинины": в аэроплане, в копии, оставленной для Парвуса в Стокгольме, ну и информация от самого Солиста.
Полковник заплатил Казимиру приличную сумму, чему бывший коллега был очень рад. "Ты теперь не солируешь, Владимир, сказал он, - у нас с тобой сложился хороший дуэт".
Время шло и поджимало. Только через неделю Казимир сообщил Солисту, что Парвус, наконец, приезжает в Цюрих. Встреча с Мартовым состоится в вечер его прибытия в отеле "Central Plaza". Полковник должен быть готов, за ним подадут машину к восьми.
Александр Парвус действительно объявился в Цюрихе в четверг. Однако уже около трех часов дня, в номер отеля "Alexander", где теперь жил полковник, приехал Покровский и сказал, что Парвус встретился с Лениным и теперь они ждут господина Бабочкина на Шпигельгассе.
Общение с лидером большевиков пока не входила в планы Солиста, да еще вкупе с Парвусом - наверняка эти два ушлых хитреца будут просвечивать его словно рентгеном, но отказываться было нельзя.
19
Старик, как обращался Гельфанд к Ленину, искренне, по-детски долго смеялся, когда Солист рассказал им о посещении Курта Менца и как тот сам себя убил ядом.
-Ох, батеньки мои, батеньки,- заливался главный большевик,- не могу, сейчас лопну. Ох, рассмешили меня, давно так не смеялся. Пришел, значит, назвался чиновником посольства и стал шантажировать, а потом... Ох, не могу... Немцы все же дети, железные, расчетливые дети.
-Дети, и к тому же слишком uebelriehende, зловонные, уж извините, - вставил Парвус.- С ними выгодно иметь дело, но крайне опасно, не знаешь, что выкинут в следующую минуту.
-Ходят упорные слухи, что мы, большевики, на корню продались германцам, - сказал Ленин, - чуть ли не их шпионы, что я бегаю, каждый день в их посольство и уговариваю поскорее одолеть Россию. Это полная чепуха! Как я могу к ним бегать каждый день, когда я в Цюрихе, а посольство в Берне, ха-ха. Вот ответьте мне, мой друг, - обратился он к полковнику, подливая в его чашечку кофе, - разве я имею возможность ежедневно бегать к немцам?
-Зачем бегать, - ответил Солист, - когда есть радиотелеграф.
Ленин внимательно, сквозь прищур взглянул на Бабочкина, вновь рассмеялся.
-Мои посещения посольства связаны исключительно с интересом к событиям, происходящим на фронте, - продолжил Владимир Ильич. - А где их еще черпать? Местные газеты о войне, как воды в рот набрали. Понятно, боятся ненароком задеть одну из сторон, швейцарцам дорог их теплый уют.
Вам тоже здесь неплохо, ухмыльнулся про себя Солист. Ленин производил вполне приятное впечатление, такого смешливого добряка, плохо выговариваемое им "р" добавляла к натуре общей мягкости, трудно было даже представить, что он "призывает Русь к топору". И все же, как журналист, Бабочкин чувствовал в нем волю и жесткость: во взгляде, позах, жестах - этот не отречется от революционных взглядов как Федор Михайлович Достоевский в своих "Бесах", этот пойдет до конца.
-Вот вы мне, голубчик, сейчас о положении на фронте и расскажите, - продолжил Ленин. - Вы же прям из окопов, ай, ай. Империалистическая война станет предтечей мировой революции.
-А как насчет гражданской войны? - не мог удержаться от вопроса Солист.
-Какой гражданской войны?
-Вы же, кажется, призываете превратить империалистическую войну, в гражданскую.
-"Кажется", - передразнил его по-детски Ленин. - Ничего не "кажется", но прежде чем пролетариат возьмет в руки оружие и обратит его против ненавистного капиталиста, должен появиться этот пролетариат. Он есть, но его мало, ничтожно мало в России. А чтобы он появился в достаточном количестве, нужно, чтобы произошла буржуазная революция. Но пока... Пока о социалистическом восстании можно только мечтать. Господин Парвус со мной не согласен.
Александр Львович пожал плечами, ничего не ответил. Его явно не интересовала теперь политическая дискуссия, ему нужен был полковник с его сведениями.
-Я считаю, - через паузу ответил он все же Ленину, - что социальная революция в России произойдет гораздо быстрее, чем вы думаете, Владимир Ильич. Я приложу к этому все усилия. Вы прекрасный теоретик, я неплохой практик.
-Ваш вклад в восстание 1905 года невозможно переоценить. Не сомневаюсь, что и теперь отдадите делу революции все силы и средства.
Слово "средства" Старик выделил особо и Парвус ухмыльнулся. Именно средства перед его приходом обсуждали эти два революционера, понял Солист. Практик и теоретик. Оба почему-то засмущались.
-Над чем вы сейчас работаете, Владимир Ильич?- из вежливости спросил полковник, чтобы снять некоторую неловкость.
-О-о, работы масса. Здесь в Швейцарии легко думается и сочиняется. Пишу очерк по анализу капиталистического общества, где осмеливаюсь делать поправки к теории герра Маркса о развитии экономических отношений. Делаю наброски к проекту социал-демократической программы для швейцарских рабочих. Здесь уже есть сложившийся, крепкий пролетариат и это прекрасно! Скоро созовем международное социалистическое бюро молодежи, через статью в газете "Социал-демократ" хочу призвать цюрихскую секцию большевиков усилить работу среди молодого поколения.
Солист тогда не знал, что в будущих революционных событиях в России главным "практиком" окажется не Парвус, а Лев Давидович Троцкий, он же Лейба Бронштейн. Именно Бронштейн, а не Ленин будет руководить антигосударственным Октябрьским переворотом. Его "неоценимый" вклад в большевистское восстание оценит даже его недруг Иосиф Джугашвили - диковатый, но деятельный горец, как называл Сталина Ленин. "Вся работа по практической организации восстания проходила под непосредственным руководством председателя Петросовета Троцкого... Умелой постановкой работы Военно-революционного комитета партия обязана именно ему". Правда, Сталин оговорится: "...Но в период Октября хорошо дрался не только Троцкий, недурно дрались даже такие люди, как левые эсеры, стоявшие бок о бок с большевиками". Троцкий станет наркомом по военным и морским делам, создаст Красную армию. В августе 1940 будет убит в Мексике агентом НКВД Меркадером, Иосиф Виссарионович не простит ему "выдающейся роли" в Октябрьском вооруженном восстании - есть только два идола, два божества для советского народа: Ленин и он - великий Сталин. Стоявшие "бок о бок" с большевиками в дни Октября левые эсеры будут уничтожены все как один еще в 20-е годы.
Ленин вдруг достал часы из кармашка жилетки на серебряной цепочке, открыл крышку.
-Ох, засиделся, - покачал он головой, - у меня время быстрой ходьбы, господа, врачи рекомендовали для поддержания формы. Оставлю вас на некоторое время, вы поговорите, а потом пойдем в ресторанчик за углом, там подают прекрасные баварские сосиски с бархатным пивом. Наденька!
Из смежной комнаты вышла неулыбчивая женщина, укутанная в шерстяной платок. Парвус и полковник встали, она слегка кивнула, протянула Владимиру Ильичу руку.
-Надежде Константиновне врачи тоже прописали ежедневные прогулки, - сказал Ленин. - Свежий воздух с Альп бодрит и освежает, а в квартире мы не можем даже лишний раз окна открыть, рядом колбасная фабрика и ароматы распространяет далеко не приятные. Надо бы сменить квартиру, да нет денег. Да, даже матушку иногда прошу помочь.
Ленин многозначительно взглянул на Парвуса, который состроил кислую гримасу.
Когда чета вышла, Александр Львович с облегчением выдохнул.
-Наконец-то можем поговорить с вами, господин полковник, о деле. Ленин не желает влезать ни в какие сомнительные, по его мнению дела, которые могут навредить ему и его партии, а потому вышел. Он всегда так. Здоров как альпийский кабан. Отъелся на швейцарских сосисках, а все прибедняется - денег ему мало. А я тоже не жирую, только доходы от коммерции вкладываю в дело революции... Веду с немцами переговоры о выделении средств... Впрочем, это сейчас неважно.
Закурив папиросу, продолжил:
-Я не посольский работник Менц и не собираюсь убивать вас отравленным пером в случае не подходящих мне от вас ответов. Но могу сразу сказать, что о предстоящем плане прорыва Русской армии мне уже известно из вполне надежного источника, полученного мною в Стокгольме. Надеюсь, ваши сведения совпадут с ним, и тогда с чистым сердцем я могу представить их германскому военному командованию. Да, я не гнушаюсь контактами с разведкой кайзеровской Германии, знаком лично с полковником Вальтером Николаи. Прошу у министерства финансов рейха два миллиона марок на революционные акции в России. Ленин говорит неправду, что полностью сторонится немцев и ходит к ним лишь для получения сведений о положении на фронте. Он готов принять от них помощь. Мне нечего скрывать: это я предложил Вальтеру Николаи план - меморандум переброски русских революционеров, главным образом большевиков, в Россию, кайзер Вильгельм пока думает. Однако с Лениным мы уже обсуждаем детали переброски, в том числе и для этого я сюда приехал.
-Вы что же, и в самом деле думаете, что в России можно устроить марксистскую революцию?
Парвус снисходительно улыбнулся.
-Люди. Такова их сущность, верить в красивые мифы, в рай, если не на земле, так на небе. Какая разница, каким богам им поклонятся: Будде, Христу, желтым тропическим тараканам, чему подвержены дикие племена Амазонки. В Древней Греции и Египте вообще этих богов была прорва, в языческой Руси тоже. И кто из этих народов глуп и неправ? Скажи мне кто твой бог, и я скажу кто ты. Марксизм - коммунизм такая же религия, почему бы ее не предложить России? Почти поголовное невежество, дикость - наши соратники и друзья. Дай только людям идею, красивую сказку, научись управлять ими и ты победишь.
-Вы страшный человек, Александр Львович. Прям, революционер Нечаев.
-А-а,- махнул рукой Парвус. - Нечаев был ничтожеством. Его Катехизис революционера, то есть устав "Народной расправы" - полная чушь. Он мог только пугать интеллигентов своей эпатажностью. Так напугал Достоевского, что тот написал "Бесы".
-Вы не боитесь, что такие вот бесы - Ставрогины победят в России? Что тогда будет?
-То, что она и заслуживает: очищение. Да, через кровь и муки, через революционный терроризм, наконец. В этом я с Марксом полностью согласен. Буря, вот что самое важное в этом мире, она создает бардак, но за ним следует обновление. И, конечно, важен управляющий бурей.
-Вы отвели себе роль такого "управителя"?
-Нет. Ленин. Я лишь теневой искуситель, ха-ха, Мефистофель, если позволите. Старик не будет ждать мгновения, чтобы воскликнуть: остановись, ты прекрасно! Он сам выберет время и место его остановки. Он ушел далеко вперед от того же психопата Нечаева, Герцена с его дребезжащим колоколом, от утопических снов Чернышевского, от завиральных анархических идей Бакунина. И даже обошел своего учителя Маркса в экономической теории капитализма. Маркс, например, не учел, что прибавочная стоимость продукта зависит от совершенствования орудий производства, а значит, и пролетариат не всегда готов стать могильщиком капитала. А вот там, где средства производства доисторические, где труд рабочего неимоверно тяжел, там да, пролетариат готов взяться хоть за кирку, хоть за лопату и пойти на эксплуататора. Кстати, это мои умозаключения. Нам повезло. Перед войной Россия показывала удивительные, небывалые темпы роста, в том числе и благодаря новым средствам производства, а теперь экономика пошла прахом. Война - повивальная бабка революции - золотые слова Старика. Очень удобный момент для революции. Сначала, разумеется, буржуазной революции. И в этом я России помогу.
Вместе с генералом Эрихом Людендорфом и полковником контрразведки Вальтером Николаи, подумал Солист.
Однако Парвус, а с ним и немцы, опоздают с "разжиганием" первой революции в России. Она произойдет независимо от них. Почти независимо. Катастрофическое положение на фронте, экономическая деградация страны, огромные потери на войне приведут к тому, что сами генералы - монархисты, не отличавшиеся либеральными взглядами, потребуют отставки царя. Потом, те же генералы захотят сместить нового "монарха" Александра Федоровича Керенского и его Временное правительство. Но сделать этого уже не смогут: эшелоны с войсками "мятежного" генерала Лавра Георгиевича Корнилова из-за всеобщего бардака и неразберихи, застрянут на железнодорожных путях и не доедут даже до Царского Села. Генералов, сторонников мятежа, а почти все они и свергали императора Николая, по приказу Керенского, заточат в Быховскую тюрьму. Там они и встретят известие об Октябрьском большевистском перевороте в Петрограде. Были бы на свободе, коммунисты вряд ли б пошли на Зимний дворец. Именно Керенский стал "повивальной бабкой" второй революции, а не война, как потом любил говорить Ленин. Генералов-сидельцев расстреляли бы охранные революционные солдаты, если б генерал Алексеев, бывший начальник штаба Ставки, хитростью не освободил их. Позже именно Михаил Васильевич Алексеев станет организатором Белого движения на Дону.
-Впрочем, мы отвлеклись. Я слушаю вас, господин полковник.
Солист изложил план предстоящего прорыва Русской армии. Парвус помял бородку, промокнул лоб носовым платком. Его лицо стало похоже на бульдога, готового кинуться на жертву. Взгляд больших, навыкате, несколько затуманенных глаз, кажется, определял точное место для смертельного броска.
Однако "хищность" вдруг сошла с Парвуса, он улыбнулся.
-Ваши сведения полностью совпадают с теми, что я получил от надежных людей в Стокгольме. Что ж, я рад этому. И готов заплатить вам. Но не сейчас. Прежде я должен передать собранные доказательства в немецкое посольство. У вас же, кроме как честного слова офицера контрразведки Юго-Западного фронта, ничего нет. Что же я могу предъявить германцам в качестве третьего доказательства - учитывая бумаги Антанты в сбитом аэроплане и полученные мной копии в Швеции? Только вас. Вы едете в Берн со мной, господин Бабочкин. И это не обсуждается.