Аннотация: Теперь работу отставному оперу Коле Мигренёву подкинула подруга Сверла редактор телевидения Ника
Золотая мафия
1
Любимым занятием Коли Мигренева было гонять муху с оторванными крыльями по столу. Когда он сидел без дела, разумеется. Вот уже полторы недели Мигрень томился от скуки. Ни посетителей, ни звонков. И Слава уехал на Дальний Восток, делать материал для "Криминального вестника" о "икорно-крабовой мафии". Черт его туда понес. Клешни как крабу оторвут и в кипятке сварят.
На самом деле, Мигрень завидовал Сверлу: он бы и сам с удовольствием поехал на берег "восходящего солнца". Надоело сидеть в столице, заниматься всякими пустяками: украденными детскими колясками, велосипедами, неверными мужьями и женами....
Но что Коля мог бы сделать против международной мафии, раскинувшей свои "икорно-крабовые щупальца" по всему миру? Это журналюга Сверло с острым носом на "безбашенной голове" может что-то вынюхать, нарыть, потом быстро унести свои лапки в столицу, и уже здесь настрочить статейку. Только кому это надо? Писали, сажали, а толку ноль. "Морские пауки" в Москве, коих на Дальнем Востоке как грязи, стоят, по выражению Сверла, словно бриллианты королевы Виктории, а икорка скоро сравняется в цене с персидским жемчугом. Это уже добавлял Коля.
Да, нет в жизни счастья, вздохнул Мигрень, собираясь прибить кулаком несчастное насекомое.
Однако муха осталась цела. В офис вошла пышущая весной и молодостью редактор теленовостей Нина Кострова. Это она недавно помогла Коле накрыть на Сельском рынке банду карманников, о чем Слава написал рассказ "Кошелек со стрекозой". Занесенный для удара кулак Мигреня так и застыл на уровне лба.
-Вы что, молитесь, Николай Карлович? - весело спросила подруга Сверла.
-От моих молитв даже чертям тошно, - ответил Коля, сбив щелчком муху со стола.
Она ударилась в стену, приземлилась на плече Ники. Телевизионщица спокойно сняла насекомое, бросила в урну.
-Не сомневаюсь, - ответила Кострова.
-Что, соскучилась по дружку своему? Так он на Дальний Восток укатил. За крабами и икрой. Неужели тебя не предупредил?
-Предупредил. Не сказал только когда вернется.
-Обязательно вернется, - заверил Мигрень. - В бочке с соленой икрой. Голова в одной бочке, остальное - в другой. Ничего, соберешь.
-С юмором у вас, Николай Карлович, всё в порядке.
-А то. Чего пришла?
-Соскучилась.
-Это другое дело. С этого надо было начинать. Вообще-то, неплохо бы сейчас икорки лососевой, да под крымское винцо. Сверло обещал пару трехлитровых банок привести.
-В какой раз поражаюсь вашей магической интуиции...
-Ты про бочки?
-Нет, про икру.
Ника достала из сумочки стеклянную баночку красной икры в прозрачном полиэтиленовом пакетике, положила перед Мигренем.
-Ну, ты просто кудесница, - даже задохнулся Коля. - Слов нет. Если б еще сухого вина принесла, цены бы тебе не было.
-Я вообще бесценная. Вы слышали о "Рыбном деле" в СССР? Ну, когда в банках с килькой в томате, покупатели находили черную икру.
Коля знал все дела, инициированные председателем КГБ Юрием Андроповым, впоследствии генсеком. Их было много: Сочинско-Краснодарское или дело Медунова, "Хлопковое дело", бриллиантовое Смоленское, дело Соколова, директора Елисеевского магазина, конечно, и "Рыбное дело". Тогда чекисты арестовали двух деятелей торговой фирмы "Океан" Фельдмана и Фишмана. Они собирались "рвать когти" заграницу и переправляли туда черную икру для продажи на валюту в банках с обычной килькой. Одна из таких баночек случайно попала в советскую торговую сеть.
Коля только ухмыльнулся на вопрос Ники - мол, не задавай, девочка, глупых вопросов. Коля, словно ходячая криминалистическая энциклопедия. Но чтобы продемонстрировать свою осведомленность, сказал:
-Фишман с Фельдманом получили тюремные сроки, а вот замминистра рыбного хозяйства СССР расстреляли. Кстати, директора гастронома ?1 Соколова тоже поставили к стенке. По "Елисеевскому" делу проходили тысячи торговых деятелей, коррупционные нити которых тянулись по всей стране. Золото, бриллианты, деньги прятали в батареях, трехлитровых банках на огороде, даже в могилах родственников.
-Сегодня бы они были героями капиталистического труда, - сказала Ника. - В Кремле б награждали. И лично...
-А ты не хохми, журналистка. - Коля воспринял слова Ники как выпад. - На голодный желудок, в рваных ботиночках долго с плакатом "Да здравствует коммунизм!" не побегаешь. Вот 70 лет побегали и выдохлись, надоело. А эти советские капиталисты, набивая себе мошну, удовлетворяли потребности населения, чего не могло сделать государство. Говорят, когда на стол Юрию Андропову легли очередные материалы по торгово-хозяйственной мафии, которую крышевали, как теперь говорят, партийные и советские бонзы, он схватился за голову и произнес свою пророческую фразу: "Если от чего и погибнет Советский Союз, то от дефицита и коррупции". А теперь в любом провинциальном российском магазине изобилие продуктов, круче, чем в Париже.
-Вы были в Париже, Николай Карлович?
Конечно, в Париже Мигрень не был. Не был даже в Турции. Откуда деньги на вояжи? Взяток, будучи опером, он не брал, да никто и не давал, а потом сотрудникам МВД и вовсе запретили выезд заграницу. Позже, правда, запрет смягчили, появился перечень стран, куда можно ехать, но Коля уже из полиции уволился.
Теперь "ворота открыты", но средств хватает лишь на аренду полуподвального помещения под офис "Доброго Тобби", на оплату света, телефонов и на "крымское винишко". Хорошо, что помогает отец Сверла. Он, собственно, и выделил "валюту" на открытие частного сыскного бюро.
Однако Коля держал Славу "при себе" не из-за денег, не за то, что журналист "рекламировал" в прессе его имя. Просто Мигреню нравился этот въедливый, настырный, но догадливый и внимательный парень. Именно догадливый и внимательный. Особый ум сыщику не требуется. А Сверло не только "высверливал мозг" Коле, но часто помогал ему там, где бывший опер "буксовал". И теперь понесла Славу нелегкая разбираться с дальневосточной мафией. Времена изменились, а люди нет, при любом режиме, любой экономике, их тянет создавать криминальные схемы, нарушать законы. Видимо, без этого им просто скучно, рассуждал бывший опер.
Не ответив на вопрос, Мигрень щелкнул пальцем по консервной банке:
-Что, вместо красной икры, осетровая оказалась?
Он взял пакетик, вынул стеклянную баночку с золотистой крышечкой. Внутри была ярко-красная икра нерки. Повертел ее перед глазами, понюхал, перевернул, поднес к настольной лампе, осмотрел дно. Открывать не спешил. Понимал, что Ника принесла икру не для закуски. И вообще, как Коля успел заметить, редакторша новостного телеканала так просто ничего не делает, видит и действует на шаг вперед.
Непростая дамочка, если Сверло её не бросит, она бросит его, а перед этим раскатает в лепешку, подумал Мигрень. Но Ника ему нравилась, в ней была мощная, темная энергия, как у него самого. И еще нечто общее, чего пока он не понял...
-Внутри, кроме икры, что-то есть, - сказал, наконец, Коля.
-Разумеется,- кивнула Кострова. - Стала бы я беспокоить великого Мигреня просто так.
Коля не обиделся на "Мигреня", хотя девица могла бы быть и попочтительней с человеком старше её почти в два раза. Но подобная фамильярность от юной красавицы, словно снимала возрастные барьеры и это Коле нравилось.
Надев на руки полиэтиленовые пакетики "для пищевых продуктов", он свинтил золотистую крышечку. На тарелку выложил содержимое.
Среди икры оказалось нечто ужасное: передняя фаланга пальца, с надетым на неё золотым перстнем. Камень медового цвета пронизывали белые и алые слои.
Мигрень сдержал себя от выражения эмоций - пусть эта журналисточка знает, что опытного опера, а теперь известного частного сыщика, ничем не удивишь, не прошибешь - мы и не такое видали. Хотя мурашки по его спине побежали.
-Любопытно, - сказал Мигрень. - Трогала?
-Нет, я глазом банку отсканировала, потом блевать побежала, - грубо ответила Ника. - Конечно, трогала. Ложкой.
Вот что мне в ней еще нравится, подумал Коля, здоровый цинизм. А, может, и не здоровый, какая разница. Журналисты, как и менты, безбашенные нигилисты. Без этого в этих профессиях не проживешь.
-Задам тебе сразу несколько вопросов. Отвечай кратко.
-Удивляюсь, почему вы, Николай Карлович, не стали следователем, а так и остались в операх, пока вас не...
-Если не замолчишь, - перебил Коля, - я тебя поцелую.
-Давно ждала. Но что на это скажет Слава, когда узнает?
-Засоленная голова в бочке с икрой ничего уже не скажет.
-Да-а, юморок-с без изменений. Постоянство - ваше кредо. Ладно, задавайте вопросы, поцелуи оставим на десерт.
Достав очки с меняющимися увеличительными стеклами и подсветкой, Мигрень внимательно осмотрел "икряную кучку с пальцем". Прежде чем спрашивать Нику, констатировал:
-Икра нерки свежего посола, без консервантов, то есть в банку положили развесную икру, вместо заводской. Фаланга пальца, увы, не настоящая.
-Почему же "увы"?
-Не перебивай.
-Молчу.
-Вот и молчи. Фаланга пластмассовая. Золото....Это всего лишь низкопробная позолота, а оникс - просто булыжник. Если точнее, искусственный. Такого добра кругом навалом. Из него даже надгробные плиты делают.
-Откуда такая уверенность, вы на кладбище подрабатываете?
Коля не стал обращать внимания на неудачную, по его мнению, шутку Ники. Спокойно продолжил:
-У искусственного оникса "волны" слишком контрастные и резко отличаются друг от друга. Кроме того, видишь две боковые царапины? На натуральном их быть не должно, оникс очень крепкий камень. Ах, да, ты же ничего не видишь.
-Всё я вижу, Николай Карлович, - ответила Ника.
-Да? - Мигрень снял очки, внимательно взглянул на девушку, тяжело вздохнул. Везет же этому Сверлу. А аллозавру - аллозаврово.
Тому, что фаланга пластмассовая, а перстень фальшивый, Ника не удивилась. Она и сама это сразу поняла. Журналистка ведь. Подавив первое естественное отвращение и испуг, ткнула в "пальчик" иголкой. Не протыкается и цвет слишком уж серый. А на кольце золото местами сморщилось, снизу частично не закрыло светлую металлическую основу. Ну и главное - нет пробы. То, что оникс - не драгоценный камень тоже знала. Вот поэтому не пошла в полицию, а направилась к Коле Мигреневу. Да вряд ли бы и к Мигреню пошла, а так, разослала бы фото по сайтам в виде прикола, если б Слава не полетел на Дальний Восток "разоблачать икорно-крабовую" мафию. Прямой связи, конечно, нет и всё же.
Отложив икру с "довеском" в сторону, Коля, наконец, стал задавать вопросы:
- В каком магазине покупала, часто ли его посещаешь, бывает ли в нем Слава Сверлицин, банку с икрой сняли с витрины или достали из-под прилавка/шкафа, как выглядела продавщица, видела ли ты ее раньше?
-Вам бы в корреспонденты пойти, - ухмыльнулась Ника,- вопросы задаете точные, по делу.
-Что бы такие дурочки, как ты, меня редактировали? Нам и тут хорошо.
Сообразив, что с "дурочкой" переборщил, Коля заерзал в кресле, но извиняться не стал. Нина поняла его, рассмеялась.
-Не парьтесь, Николай Карлович, каждый день слышу в свой адрес эпитеты и хлеще. "Дурочка" это ещё что....Для журналистов грубо экспрессивная лексика, проще говоря, непечатные выражения - родной язык.
Сделав паузу, набрав воздух, Ника стала последовательно отвечать на поставленные Колей вопросы.
-Покупала в угловом гастрономе у своего дома, в рыбном отделе. Бываю там часто. Несколько раз заходили со Славой, брали тихоокеанскую селедку. Я ее слегка томлю в духовке, потом подаю с лучком и винным уксусом в булочке, как амстердамский бутерброд. В Гааге, даже у парламента...
-Не отвлекайся, а то за селедкой побежишь.
-Эту стеклянную баночку с икрой продавец вынул из обычного холодильника с другими консервами,- продолжила Кострова. - Парень молодой, лет двадцати трех, с круглым желтым лицом, короткой челкой. Глаза слегка раскосые, но не азиат, скорее, на мордвина похож. Над правой бровью небольшой шрам. Да, губы такие большие, словно у карася. Я еще подумала - в рыбном отделе работает карась. Раньше его никогда не видела.
-Молодец, всё четко, - похвалил Коля.- А говорят, что все журналисты пустомели.
-Кто говорит? Впрочем, я догадываюсь.
-Неважно. Как ты, вероятно, догадалась, эту икорку ты получила не просто так, учитывая дальневосточный вояж нашего друга. Хотя, возможно, и случайно.
-Случайность - это непознанная закономерность, - сказала Ника.
-Верно, эта цитата Энгельса должна висеть на стене кабинета каждого сыщика.
-Но у вас почему-то её нет. Могли бы и портретик основоположника для убедительности повестить.
- Ага, щас. Ум - это еще не признак добродетели и порядочности. Вместе со своим приятелем он сочинил экстремистский "Манифест", где объявил пролетариат могильщиком буржуазии. Этот манифест принял как руководство к действию доморощенный экстремист, развязавший по заветам немецкого еврея, братоубийственную бойню, в которой сгорели миллионы лучший людей России, с обеих сторон.
-Да, революционный терроризм, как средство упростить муки родов нового общества, - добавила Ника, желая не отстать от Коли. - А вот Гегель...- Но она не стала развивать мысль об идеалисте-философе. - К черту немцев, давайте вернемся к нашим баранам.
Разнервничавшись, Коля выпил целый стакан воды. Он всегда выходил из себя, когда всплывала тема "русского бунта". Его просто бесили в "ящике" последователи тех, кто уничтожил, по его мнению, великую Российскую империю, создавшие на ее месте ГУЛАГ, и теперь снова собирающиеся "пойти в Кремль на работу".
-Что касается этого подарочка, - наконец, продолжил "по делу" Коля, - то понимать, думаю, его надо так: если твой дружок Слава не остановится и продолжит копать под икорную мафию, то ты, девушка, получишь от него только один пальчик. А если он образумится и срочно вернется в свою Москву, то оба будете иметь хорошее вознаграждение. Словом, ты должна его образумить.
-Ерунда, - возразила Ника.- Кто такой Слава, он что, Такер Карлсон, Сеймур Херш? Уж не такой он страшный журналист - расследователь для мафии, чтобы ему грозить. Да еще через меня. Я ведь ему никто. Так, очередная девушка.
-Сама же вспомнила о закономерной случайности. Ничего без причины не бывает. И красивым девушкам не подсовывают икру с пластмассовыми конечностями и фальшивыми ониксами.
-Теперь понимаю, почему выбрали оникс, - сказал Кострова. - Этот камень якобы защищает владельца от внезапной смерти или покушения. То есть вы правы, это явное предупреждение.
-Я всегда прав, Ника. Ладно, заговорились.
Мигрень достал из тумбочки под столом бутылку красного вина, разлил по бокалам. Взял чайную ложку, другую выдал девушке. С наслаждением выпил, подцепил ложкой икру, отправил в рот.