- Нет! Я не хочу, чтобы мои сопли были белыми. Я хочу видеть их черными.
Кончился. Выйду в ночь на улицу. По грязным подворотням бегают полумертвые оборванные твари. Они хотят моей крови, моей кожи. Хотят моих денег. Они хотят разодрать меня на куски. Хотят выдавить кровь с говном из моих кишок. Обмазать бородатые немытые лица коричневой кровью и жевать мои мышцы беззубыми ртами. Как животные, как голодные собаки. Этот город забирает всех. Большой город. Чем больше он, тем меньше я. В нем есть сила. И чем он больше, тем сильнее.
Грязные подъезды воняют кровавой ссаниной. Скользкие лестницы мешают мне спускаться. Я падаю... Лицом в собачий кал. Он покрывает мой рот, я харкаю, избавляясь... Он пожирает меня, запах заполняет мое тело, мои ноздри. Я дышу ЭТИМ. Оно заползает в меня руками, рвет меня на части. ЭТО не дает мне покоя. Выбежав, бросаюсь в снег. Желто-красный снег побеждает ЭТО. Приходит ему на смену, пытается добить. Уничтожить меня. Деньги. Они у меня в кармане, я чувствую их. Они даваят мне на грудь. Их много. Больше, чем меня. Они продавливают мое тело насквозь. Оставляют шрамы.
Походкой, неровной, как мелом очерченное тело разодранной на части зверем матери, двигаюсь по черному, пахнущему смертью и непреодолимой болью, тратуару вперед. К дому номер два. От него несет. Несет загубленными судьбами. Убитыми носами падших на разодранные колени глубоко несчастных, плачущих, преданных богом людей. Захожу, сутулясь всем телом, на ступени дьявольской тропы, ведущей в смерть, я рад дойти, я рад отдать давящие мою грудь деньги... Я рад увидеть черноту соплей. Вновь. Почувствовать жжение и боль внутри красной, мрачной, усталой головы, откинутой к ногам вниз на грязный пол. Поднимаясь вверх, вижу тела. Худые, червивые, покрытые слизью, бледные тела, разорванные одичавшими от голода детьми. Поднимаюсь... Вижу грязную дверь квартиры номер два. Прислушиваюсь. Они смеются. Очень зло. Очень враждебно. Смех бьет меня по челюсти, сдавливает мою шею, пинает меня ногой в живот. Вслушиваясь в разговор, я вижу под своими ногами пол. Серый, захламленный, грязный, неумолимо несущейся навстречу моих глаз отвратный пол. Он проникает ко мне в тело, заполняет его запахом ЭТОГО и отдает себя обратно зеленой водянистой жижей. Разговор заходит о запретном. О том, чего мне нельзя слышать. О том, чего я не смог бы все равно понять. "Ты не думал, что есть серп. Точеный серп. Большуший ядовитый серп. И он всех нас бьет по голове.". "Думал, отчего же нет? Я думал и знал об этом серпе. Я представляю его себе каждый день!..."
Он не договорил, я пнул дверь. Ворвался, крикнул: "Стоять на месте! Я пришел сюда, чтобы убить вас всех! На месте! Говорю Я всем здесь в этой комнате тварям!" Тот, что побольше ростом негр поднимает со стола пистолет. Целится в меня. Маленький, почти карлик, разбивает бутылку о стол и впивается в меня острым взглядом кошачих глаз.
- Ты кто? Что надо? - спрашивает, не убирая пистолет, негр.
- Я пришел сюда с тем, чтобы показавать вам как глубоко можно зайти, следуя за демонами по тропе греха.
- Послушай, ты ведь даже и не представляешь, что дорога имеет два смысла. Одни идут по ней за демонами, другие следят за ними. Как правило, вторые даже не понимают, что сами находятся на той же тропе. И идут на то же самое дно, что и первые. За теми же демонами. За тем же грехом. Только, по их мнению, с благой целью.
- Карлик, ты несешь бред. Я не стану тебя слушать. Я здесь, чтобы показать вам вашу вину и исцелить.
- Никто ни кого исцелять не будет. Как ты еще не понял!?
Карлик вспыргнул на стул, я выстрелил в него, но промахнулся. Его улыбающееся лицо вызвало во мне гнев, я начал палить без разбора, закрыв от злости глаза. Негр охнул. Я услышал мелкие, но очень быстрые шажки в мою сторону. Разбитая бутылка больно поцарапала лицо. Попытался открыть глаза, их залило кровью. Я потерял возможность видеть, везде была непроницаемая краснота. Резким движением достав второй пистолет, открываю яростную стрельбу. Выбегаю из двери, наощупь, стреляя вверх, спускаюсь вниз. Выбиваю ударом страшной силы дверь, бегу вперед, подскальзываясь, падаю лицом наземь. Над моей головой пролетают пули, стреляю на звук, поднимаюсь, бегу вперед. Бегу очень долго. Час или два. Но в итоге, спотыкаюсь о что-то влажное и очень твердое. Ломаю ногу, теряю способность двигаться. Красная стена не дает мне видеть, но слышать я стал лучше прежнего. Я мог услышать все звуки в этом мире. Птиц, машины, воду, город. Я мог даже слышать то, как мои враги искали меня. Хотя они были достаточно далеко от меня и, к тому же, не могли найти мой след, я знал, что в итоге они найдут меня. Не сами. Что-то приведет их ко мне. Я мог слышать, как они идут за мной. Топ-топ. Маленькие быстрые шажки карлика, громадные тяжелые и очень медленные шаги негра. С каждым шагом все ближе. Топ-топ. Все ближе.
Тут я услышал что-то странное. Не похожее ни на звук города, ни на шаги врагов. Я не смог бы описать этот звук даже под пыткой, он действительно настолько невыразим и, может быть, разный для каждого, кто когда-либо его слышал. Он становился громче. Приближался. Я слышал его с каждой секундой все громче и громче. Вскоре я смог различать слова, и они превратились в некое подобие мелодии. Звук стал громче, он начал музыкально спрашивать меня, но я не не мог разобрать слов. Хотя и знал, что мелодия обращается ко мне. И я решил спросить ее.
- Что тебе надо?
- Пойдем.
- Я не вижу тебя.
- Пойдем.
- Веди.
Теперь слова стали отчетливыми. Я увидел перед собой некое подобие силуэта. Он каким-то образом смог пробить красную стену и сейчас тянул ко мне тонкую руку с большими ногтями. Я схватил ее, он потащил меня вверх. Глаза мои начали падать, я пытался их открыть, но не смог. Мы остановились. Закрытые глаза видели только черноту. Было холодно. Мелодия стала громче. Почти оглушающей. Попытка заткнуть уши пальцами ни к чему не привела, голос проник в мою голову и раздавался внутри черепа с ужасающей громкостью: "Закон гласит два правила: первое: пути демонов не могут пересекаться с путьми праведников. Если ты увидел на своем пути что-то, то твой путь - путь грешника. Не бывает путей правильных и путей неправильных. Бывают только те пути, по которым идешь именно ты. Все остальные - пути от дьявола, от царя-гороха. Их стоит обходить стороной. Если же ты все-таки попал на такой путь, помни о том, что путь ложен. И все, кто следуют ему, не будут верить словам праведника. Они попытаются заставить праведника поверить, что его путь неверен, что он сам следует за демонами, хоть и не может этого понять. Праведник не должен их переубеждать, как не должен и соглашаться с ними. Они попытаются донести до праведника мысль о том, что истинного пути не существует и все зыбко. Мол, в коце смерть. Праведник хоть и знает, что так. Не согласиться с ними. Это было второе правило закона..."
Голос продолжал говорить в моей голове. Я почувствовал, что могу шевелить пальцами! И умер тут же. Беда, печаль. Таким хорошим человек был, эх...