Аннотация: Название рабочее, когда-нибудь в будущем будет книга
Охота! Она бежит сквозь густой лес. Ветки больно хлестают по глазам, в лапы впиваются острые сучки. Охота. И не остановиться, хотя лапы болят от многочисленных порезов а легкие все сильнее и сильнее требуют воздуха. Зов. И не развернешься обратно. Как будто не нитками, канатами привязана к чему-то или кому-то вдалеке и тянет, тянет невидимый. Страх. Животный страх против неизвестного, против чужой воли. Страшно!
***
- Мама! Мама! - заплакала девочка, ворочаясь в постели. Мать мгновенно проснулась, вскочила с их с мужем кровати и побежала к девочке в комнату.
- Тихо! Тихо! Что случилось? - женщина присела на постель, взяла в руки лицо ребенка. Девочка открыла глаза и мать испуганно отшатнулась, но, справившись с собой, прижала дочь к себе.
- Тот сон! Как будто я бегу, бегу и остановиться не могу. Страшно!
- Что же тут страшного?
- Меня тянет кто-то... он зовет меня, даже сейчас зовет.
- Ну, хорошая моя, не бойся. Это всего лишь сон, сейчас ты снова заснешь и тебе приснится как ты летаешь в пушистых облаках. А там тебя никто не позовет.
- Позовет! Он все время зовет!
- Тсс... - Мать начала тихо укачивать ребенка - Тсс... Спи... баю-баю...
Через какое-то время девочка заснула. Сон ее был беспокоен: она ворочалась, еле слышно бормотала что-то, крепко держалась за мать.
Женщина посидела с ребенком еще какое-то время, потом разжала пальцы девочки, судорожно вцепившиеся в ее руку, тихо пошла в свою спальню и с тяжелым вздохом легла свою половину кровати.
- Что она? - озабоченно спросил муж.
- Я не знаю, что делать, Дери, она с каждой ночью все хуже и хуже. Днем молчит, как будто ничего и не было, но все помнит, и увядает. Что же делать?!
- Милая, Мина.
- Что? - Женщина удивленно посмотрела на мужа и заметила шевеление в дверях.
- Доча?
Доча... Милый улыбчивый ребенок... Девочка стояла в дверях комнаты, сжимая свою любимую подушку, расшитую тесьмой. Глаза девочки без признака белка были широко распахнуты. Днем голубые глаза сейчас походили на черные омуты, затягивающие весь глаз. Как будто прожорливый зрачок проглотил в себя и радужку, и белок, оставив только клубящуюся тьму. И четыре шрама видных даже в это серое предрассветное время. Два проходят от крыльев носа к вискам с обеих сторон, два чуть ниже, параллельны. Изувеченное детское лицо. Неудивительно, что Дер испуганно напрягся.
- Мам... можно я к вам? Когда я с тобой он зовет не так сильно.
- Конечно, хорошая моя, ложись.
Девочка быстро запрыгнула на кровать. Запрыгнула?! Ее движения сейчас не походили на шаги десятилетнего ребенка. Скорее на звереныша. Еще не осознанная плавность, смертельная грация.
А когда девочка легла между родителями и сонно сжала подушку, то родителям стали заметили черные когти.
Родители переглянулись и снова легли. Вскоре к сопению ребенка прибавился и легкое похрапывание отца. А женщина лежала, смотрела в потолок и думала.
Кого же подобрал ее муж в лесу девять с половиной лет назад?
Через пару часов супруги тихо встали, стараясь не разбудить ребенка. Жена хлопотала по дому, готовя так любимые дочкой блинчики, а муж молча сидел за столом.
- Дорогая... может быть ей рассказать?
Звук разбитой крынки.
- Ты что? Нет! Нет и нет! Она еще ребенок!
- А что тогда делать? Мы не знаем кто она! Мы не знаем, что с ней! Может быть хоть так мы ей поможем!
Женщина тяжело вздохнула и стала убирать приготовленное тесто.
- Мама? Папа? Как вы хотите мне помочь?
Звонкий голос ребенка снова разорвал тишину. Родители испуганно посмотрели на тихо подошедшее чадо.
- Ну что ты, Миночка, все хорошо. Мы с папой обсуждали твою тетю. - Женщина напряженно рассмеялась.
Мина задумчиво нахмурила бровки и села за стол рядом с отцом. Шрамы, рассекавшие ее лицо ночью превратились в две белые полоски, резко выделявшиеся на фоне загорелой кожи.
- Я все знаю. - Девочка подняла не по-детски серьезный взгляд на родителей. - Ведь я не ваша дочь, да? Не родная?
- Откуда ты знаешь? - тихо спросил отец.
- Я на вас совсем не похожа. Не на тебя, пап, не на тебя, мам. И в деревне все время шепчутся за моей спиной. Говорят, что я бесово отродье. Я все слышу. Мне иногда даже кажется, что я слышу больше чем все остальные. И хожу я тише. И сны эти... - ребенок замолчал ненадолго, взглянул на ошеломленных родителей и продолжил. - Я боюсь. Я иногда теряю контроль над собой. Я боюсь сделать вам больно. Вы не найдете выхода, вы не знаете как меня вылечить. Я уйду.
- Ты что, Мина!
- Нет, мам, я серьезно. Я соберу вещи и уйду завтра.
- Дер, отговори ее!
Отец долго смотрел на дочь, а потом раскрыл руки.
- Иди ко мне, доченька. - Ребенок доверчиво сел мужчине на колени и расплакался. Тихо, безнадежно, больно. Так не должны плакать дети.
На следующий день девочка ушла. Мать долго стояла у въезда в деревню и провожала взглядом худенькую фигурку в застиранном льняном платьице. Девочка шагала по дороге, закинув за спину мешок с вещами и едой, и ни разу не обернулась.