Попова Анна : другие произведения.

Первый камень

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Это могло случиться с каждым... ведь за каждым есть грех.

  
  Иду, слабо улыбаясь. День был хорош, но слишком длинен. Вечер прокурен городом; частный сектор, лениво тлеет листва. Цокают одиноко каблучки, сумка оттягивает плечо. Рокот машин вдалеке. Усталость мягко обволакивает, перемещаюсь в полудреме. Мыслями уже дома, в тепле, уюте, сытости. В покое и тишине.
  Навстречу женщина, из тех, чей возраст определить невозможно: между четвертым и шестым десятком. Одета в опрятное старье. Смотрит, усмехается недобро. От этой усмешки не по себе, тянет развернуться и убежать. Но подбираюсь, вздергиваю голову выше, ускоряю шаг. Цок, цок, цок - невозмутимо мимо. Желание бежать не пропадает, наоборот даже, усиливается. Особенно когда начинает она шептать за спиной, что - не разобрать, но что-то мерзкое. Иду, напряженная. Все нервы, слишком длинный день, да этот вонючий костер! Домой, домой! Там хорошо будет, спокойно. Отдохну.
  Шепот не стихает, хотя должна была далеко уйти. Тянется за мной, назойливо липнет к ушам. Основания черепа будто гвоздь касается, холодный, острый. Надавливает, пытаясь проколоть кожу. Провожу ладонью по шее - неприятное чувство не исчезает. Идти в горку тяжело, но я спешу, задыхаясь. Еще чуть-чуть, и перейду на бег. Оглянуться страшно.
  Тук - молоточком по шляпке гвоздя. Острие вонзается в голову, приноравливается, держа равновесие. Разум взрывается болью.
  И снова: тук! Пробивает кость, разрывает мягкие ткани мозга. Ощущения концентрируются на пульсирующей боли. Едва не вою, но во рту пересыхает, идет только хрип-сип.
  Стучат уже непрерывно, вгоняя гвоздь в раскаленный болью мозг. В глазах темнеет, будто внезапно настала густая ночь. Ноги едва идут, словно не мои, хотя самое время бежать, быстрей и дальше.
  Тук! Последний удар, гвоздь входит по самую шляпку. Чувствую его, весь, от основания у шеи до острия, царапающего изнутри кожу между бровей. Боль, не такая резкая, растекается по голове, обнимает обручем, почти что нежно.
  Иду, шатаясь. В мозгу пожар, перед глазами темень - впору на карачки становиться и ползти на ощупь, - руки-ноги не слушаются. Спотыкаюсь, падаю. Стараюсь подставить ладони, но слишком медленно, будто даже и не пыталась.
  Ударом вышибает воздух из груди. Прикусываю язык, течет кровь, чувствую ее солоноватый вкус во рту. Боль, что растворилась в голове, перемешалась с мыслями, чувствами, переползает на тело.
  В глазах проясняется, в мыслях тоже, но шевелиться не могу. Пробую, напрягая руку, приподняться на локте - лишь палец дергается.
  Помогите! - кричу, но слышу лишь шепот, не громче писка испуганной мыши.
  Подходит давнишняя женщина. Смотрит сверху, я кошусь одним глазом - хорошо хоть голову успела вывернуть, иначе разбила бы нос.
  О чем ты думаешь! - ошалело одергиваю себя, - встать бы...
  - Тебе никто не поможет, - говорит мучительница.
  В голосе ни нотки сочувствия или желания помочь. Спокойно, ровно. Приговор. За что?! Я ее даже не знаю! Или знаю? Приглядываюсь внимательно. Лицо вроде знакомое, но мало ли что привидится в моем положении? Почему-то само положение не удивляет, не кажется излишне фантастическим. Остается сам факт: я лежу и не могу встать. Не важно почему, важно - что делать дальше?
  Женщина усмехается. Уходит. Слежу за ней, насколько хватает обзора. Что, так просто уйдет?! Не хочу верить, но что-то во мне подсказывает: да. Незнакомка скрывается за поворотом.
  Ровный гул города. Быстро темнеет.
  Мысли мечутся в лихорадке, подстрекая к панике. Пытаюсь успокоиться, подумать. Время есть... времени нет! Что, если я не смогу встать?
  Тихо, - говорю себе. - Что я могу сделать?
  Ничего! - в голосе второго "я" слышатся истерические нотки.
  Не знаю, что ответить на это заявление; размышляю, после спорю. Пытаюсь дергаться, но результат один - не сдвинулась и на сантиметр.
  Кажется, прошла вечность. Солнце почти село.
  Слышны шаги. Дробное цоканье каблучков, легкое, как мое когда-то. Это "когда-то" будто в прошлой жизни осталось. До женщины, гвоздя, боли. И все же, где я ее видела? Ведь не просто так. Не хочется думать, что просто так, но и не хочется сознавать себя виновной в чем-то, о чем не знаешь.
  Шаги замедляются, становятся неуверенней, тише. Девушка - тоненькая, как и ее каблучки, - явно размышляет, подходить или идти своей дорогой.
  Помоги!
  Вряд ли она слышит, да и темно уже порядочно, чтобы разглядеть слабое шевеление губ, но спрашивает робко:
  - Что с вами? Вам помочь?
  Да! Да!
  Кивок получился почти, но она толкует это по-своему. Шаг в сторону, осторожный, - она еще на грани, еще не решила уйти. Хоть что-то - один жест, взгляд, стон, способный разжалобить, - и она останется. Но я не могу ничего. Ничего.
  За первым шагом следует второй, после третий. Отходит бочком, молча извиняясь за невмешательство, но никак не желая своего решения менять. Шаги, уже не столь легкие и уверенные, стихают вдали. Я остаюсь одна.
  На душе горько; горечь эта во рту, словно насыпали сухой полыни.
  Проходит компания подростков: мальчишки, девчонки. Не по тротуару, прямо по темной дороге идут. Галдят, хихикают, пьют пиво. Перебросились фразочками и на мой счет. Мол, не нужна ли помощь? А даже если и нужна, наше ли дело? Проходят мимо.
  Неужели я похожа на бомжа или сильно пьяную девицу? Да даже если и похожа, это не повод оставлять человека без помощи! Неужели всем все равно?! А если мне с сердцем плохо? А если я умру?
  Хочется плакать, но слезы застывают, так и не пролившись.
  Снова шаги - мелкие женские, размашистые мужские. С той стороны улицы. Похоже, парочка меня просто не видит. Кричать не могу, - лишь бессильно смотрю вслед. Скрылись.
  Я скоро с ума сойду от этих шагов, таких обнадеживающих и таких... обманчивых. Потому как подходить ко мне люди не желают.
  Дым костра назойливо лезет в ноздри. Земля шершава и холодна. Замерзла, как и я.
  
  - Мама, смотри, тетя лежит!
  Кажется, я отключилась: увидела женщину с ребенком только сейчас. Только сейчас восприняла их.
  Мальчик - тоненькие ручки-ножки, худенькое тельце, вихрастая голова, - срывается с места и, любопытный, бежит ко мне. Мальчик-кузнечик, помоги! Мама перехватывает привычно за руку, обводит по широкой дуге, выговаривая:
  - Не подходи к ней, тетя пьяная.
  Не пьяная я! - хочу закричать, но даже сип не идет из горла.
  - Она не пьяная, - малыш послушно повторяет мои мысли.
  - Пойдем, - твердит мамаша, удерживая вертлявого сына.
  Надежда, вспыхнув, угасает, парочка скрывается за углом. Все верно, я бы ребенка не поймешь к кому не подпустила. А сама бы, - подошла?
  Вопрос повисает чудной загогулиной. Ответа нет - положительного, - даже если покопаться хорошенько в себе. Не знаю. Очень даже вряд ли. Так чего ожидать от них?
  Но не могут они все просто пройти. Не могут! Не должны... не прошли бы...
  "Тебе никто не поможет", - говорила она. Отчего-то верю, хоть верить и не хочу. Интересно, отчего?
  Эта женщина... где ж я ее видела?
  Вспоминается вдруг: совсем недавно сидела она на земле на одной из тихих улочек, замызганная, невзрачная. Я прошла мимо, мне некогда было, да и мужчины кругом имеются. Впрочем, как всегда. Как всегда. И что же это, месть за равнодушие? Но почему я? Почему? Не я же одна так сделала. Не я одна!
  А наказана будешь ты. Сделала - расплачивайся. Есть поступок, и есть награда или - наказание. Связано все ниточками причины и следствия.
  Уже готова раскаяться, помолиться всем богам, которым предложат, но... где спаситель? Кому поклоны бить и слезно вымолять прощение? Нет никого, вот и лежи смирно, думай, мучайся.
  Трое мальчишек почти проходят, но интересуются чем-то. Возвращаются тихо, внимательно разглядывая меня. Шепчутся, один подходит ближе, смотрит пристально, в любой момент готовый пуститься наутек. Недоброе задумали ребятки. Нагибается, хватает за ремешок сумки, тянет медленно.
  Дернул, тут же вспорхнули все, как стая воробушков. Унеслись.
  Гады! Сволочи! Ух, я вас!
  Но не то, что прокричать - просипеть не получилось. От злости у меня снова задергался палец, мелко и нервно. Но ненадолго.
  А тут и ребята возвращаются. Понимают, что никто не ответит. К делу обстоятельно подходят: один куртку снимает, другой кольца тянет, браслет золотой, после цепочку с крестиком.
  Прошлись мимоходом по телу, щупая за неприличные места. Любопытные, гады, чтоб их!
  Старательно не глядят в глаза. Упорно слежу за ними, зло буравлю взглядом, взывая к совести. На успех даже не надеюсь. В такой темноте взывать к чему бы то ни было бесполезно.
  Переговариваются:
  - Чего это с ней?
  - Хрен ее знает! Ты давай, давай, не отвлекайся.
  Один смотрит, чтоб не шел никто.
  - А вдруг, она труп уже? - мальчишка застывает в ужасе. - Может, скорую вызвать?
  - Дурак, - заключает второй. - Если труп, то уже не поможешь. А вызовем кого, так нас спрашивать будут, что да как, да почему она тут валяется. Нет уж!
  Третий бурчит что-то, те, что грабят меня, подхватывают вещи и улепетывают куда подальше.
  Я снова одна, только без кровного имущества. Черт бы с ним, с имуществом, вызвали б скорую, шустрые ребятишки. Хотя, кто сказал, что скорая поможет? Никто не поможет.
  Злости нет, одно отупение. Может, мозги тоже перестанут шевелиться, и я умру? Теперь мысль не кажется такой страшной.
  Холодно.
  Так кто она? Мысль эта не оставляет. Единственная мысль, остальные растеряла вместе с надеждой. Кто? Злобствующая ведьма с садистскими наклонностями или ангел возмездия? Вряд ли пойму теперь. Вряд ли это важно.
  Холодно.
  Дверь где-то хлопнула, слышна стала ругань. Неуверенный мужской голос легко перекрывается сварливыми женскими воплями. Дверь хлопнула вновь, вопли заглохли, а мужчина продолжил вполголоса возмущаться жизнью.
  Идет ко мне. Нетвердая поступь ближе, спиной чувствую взгляд. Очень не хочется, чтобы он шел, хоть и не вижу - кто, - а чуется: ничего хорошего не принесет.
  Сел, едва не завалился рядом. Хлынул запах перегара, такой тяжелый, что чуть не задохнулась.
  Уходи! - беззвучно кричу я.
  Не уходит. Копошится, шепчет что-то мерзенькое.
  - Ну же, девочка, ну...
  Душа замерзает от страха.
  Слышу шорох одежды, треск раздираемой юбки, слишком узкой, чтобы задрать, пьяное сюсюканье и уговоры. Чувствую прикосновение грубых пальцев: к груди, талии, бедрам. Колготки - слишком тонкая преграда - становятся синтетическими лохмотьями. От каждого касания внутри все переворачивается и обрывается. Мутится в глазах от омерзения и ужаса.
  Рвется наружу крик, а получается слабый стон. Он принимает за одобрение, тянет трусики вниз.
  Нет!
  От злости и страха рука обретает подвижность, локоток дергается назад, врезается во что-то мягкое. За спиной ругань, после - смазанный, но сильный удар по лицу. Больно - это чувство еще осталось. Незнакомец продолжает домогательства.
  Могла бы - плакала и кусала губы. От безысходности.
  Не могу.
  Вновь хлопает дверь. Уж и не знаю, радоваться иль огорчаться? Мгновения замешательства, тяжелые шаги и - резкие крики женщины и слабые оправдания мужчины. Неудачливый насильник встает, вернее, пытается встать, его настигают. Слышны звуки борьбы, смачные удары, вскрики.
  Об одном молю: забудьте про меня! Тихое одиночество, пусть и беспомощное, сейчас желанно как никогда. Ругань и шум стихают за дверью. Кажется, желание мое сбылось. Лежу, пытаясь казаться маленькой и незаметной.
  Тихо. Темно. Вдалеке перебрехиваются собаки. Состояние долго меняется от "забудьте про меня" до "спасите хоть кто-нибудь!". Грустно становится и обидно. В чем я-то виновата? За что?
  Сама знаешь. Или думаешь, что знаешь.
  И все же, несправедливо. Обиженная девочка - тот маленький ребенок, что сидит в каждом, - плачет: нехорошо. Несправедливо. Зареветь бы в голос, прошептать: мама; свернуться клубочком. Но и того нельзя. Лежи и мучайся. Осознавай свое дурное поведение. Наказаньице, блин. Смертельное...
  Смертельное... а что, если правда? Если так и умру здесь? Глупо как-то. Но вполне реально. Нет-нет! Я не могу, не должна, не буду! Я жить хочу! Люди, помогите! Помогите. Ну где же вы? Люди...
  Завернула на улицу машина, высветила фарами кусок тротуара и меня на нем. Толку? Все одно - проедет. Если уж те, кто едва не спотыкается, проходят мимо, то какой резон вылезать из уютного салона и идти в ночь неизвестно к кому? Правильно, никакого резона.
  Может, так и лучше. Безопасней.
  Но эта остановилась, чуть не проехав. Водитель не сразу вышел, прихватил фонарик, посветил на меня. Подбежал, склонился.
  - Что с вами?
   Пальцы скользят по шее, трогая пульс. Проверяет, жива ли. А я уже и сама не пойму. Удостоверился, что жива, вытащил язык изо рта. Мне даже смешно - чего это он? Но раз делает, значит, надо. Почему-то ему хочется верить. Единственный, кто возится.
  Пробую себя представить со стороны. Вид - матерь божья, не дай никому!
  - Потерпите чуть-чуть, сейчас скорая приедет, - шепчет мужчина, обеспокоено вглядываясь в мое лицо.
  Ага, как же, жди! Они по городу колесят минут сорок.
  Думаю - и чувствую, как кривятся в усмешке губы. Слезы на глазах тают, капают, сначала медленно и тут же - уверенным дождиком. Легкое покалывание и зуд в пальцах - живые! Шевелить пробую - получается!
  Гвоздь в основании черепа начинает вывинчиваться, не в состоянии удержаться в голове. Медленно истончается, исчезает, забирая с собой боль. Если и было проклятие, то оно не вечно. Да и было ли? Нет, это не сон.
  Рыдаю, дергаясь, как припадочная, улыбаясь изо всех сил и шепча голосом, не слышанным пару тысяч лет: спасибо.
  Простое слово, что забывала говорить; оно такое важное и ценное сейчас.
  Спасибо...
  
  
  
  ночь 3-4 апреля 2007г
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"